Сансара 2

3

Стол в таверне был шершавым и липким, словно его не скоблили несколько лет. Моня сидел, задумчиво водя пальцем по кромке с щербиной, стараясь на Роби сейчас не смотреть. Та голодна и всё еще зла – развалилась на стуле, сверкает глазами, и ее можно понять.

Квест с Мэери благополучно провален, но за детские ушки бы им заплатили. Теперь ни славы, ни денег – сидят на мели. Если бы не Анджел, который согласился оплатить этот ужин, ловили бы кроликов в окрестных полях.

А тот примчался, едва вошли в город. Видимо, оставил приметы кому-то из стражи, и пока регистрировались, ему донесли. Пришлось расписаться в паре журналов, пройти инструктаж, а потом битый час слушать о местных бандитах, чудовищах и, конечно, налогах. И только после лекции гостей пустили за стену, где встретил Анджел, устроивший им эскурс по городу.

Он небольшой, но очень богатый из-за подземелья, за которое сражалось несколько гильдий. Там разведаны только верхние уровни. Это отличная зона для фарма, но места под солнцем хватит не всем. Тот, кто контролирует шахту, получит все плюшки, продавая лицензии тем, кто слабее.

Таверна гудела – гомон, стук кружек, скрип половиц под ногами. Народец здесь пестрый, но «искателей» нет. Они собирались в другом заведении, но Анджел опасался, что его гостей кто-то узнает, поэтому привел их сюда. Они не были в розыске, но мало ли что. После пожара в деревне там решили, что ведьма сгорела, а трупы у черного хода списали на зверя, который выл по ночам.

– Что будете брать? – подойдя, широко улыбнулась дварфиха, протянув в пухлой ладошке меню. Чистенький фартук, большой бюст и широкая кость.

– Баранину с грибами, две пинты медовухи… – сказал Анджел и вопросительно посмотрел на Моню. Мнение Роби, видимо, не интересовало совсем.

– Нам, как ему! – выпалила та, дорвавшись, наконец, до нормальной еды. – И еще тарелку поглубже с гречневой кашей и колбасой. И кувшин побыстрее – зверски устала, нажраться хочу.

Моня поблагодарил Анджела взглядом. Разумеется, «чаепития» ему не забыл, но зла не держал. Инь по-своему отомстила тому в «красном доме», и беднягу было сейчас даже жаль. Воистину нет никого коварнее женщин. С другой стороны, парнишка любил пострадать.

Дварфиха поставила на стол два кувшина, кружки и, посмотрев на Моню, как-то загадочно вдруг подмигнула. Переглянулась с Анджелом и отошла, качая широченными бедрами. Лавируя между столами, она ловко избегала щипков, уворачиваясь рук от пьяных мужланов. Кого-то даже беззлобно хлестнула по лицу полотенцем, вызвав одобрительный хохот и свист.

– А знаете, – прокомментировал Анджел, – дварфы размножаются из земли почкованием. У них даже младенцы появляются на свет с бородой. Им при рождении сразу кирку дают. А вместо грудного молока у дварфих – пиво. Говорят, специальный сорт даже есть.

– Остряк, что ли? – мрачно посмотрела на него Роби, вытирая губы ладонью. Свой кувшин выпила залпом, как воду, и теперь тянулась к другому. – Сколько можно потратить? Огласи наш бюджет.

– Пей и ешь сколько влезет, – сдержанно разрешил Анджел, не зная, что совершает ошибку.

Влезет там много. Его разорят. Ела и пила Роби, как здоровенный мужик.

– Вот удружил! – Она показала ему большой палец и подняла руку, требуя принести поскорее кувшин.

Анджел изменился в лице, а Моня не смог сдержать улыбки. Глупец не знает, насколько прожорлива Роби. В это сильное, но стройное тело, казалось, физически столько влезть не могло.

Наголодавшись, та не сводила взгляда с подноса, который несли кому-то другим. Ее ноздри слегка шевелились, втягивая божественные ароматы еды. Кружки эля покачивались, угрожая пролиться, а на тарелках парили горки желтого риса с тушеным мясом и овощами.

Но эти гастрономические сокровища радовали глаза и желудок за соседним столом. Жрецы в рясах обсуждали там что-то свое, смотря на всех свысока. Гладковыбритые лица выражали скуку и легкую степень презрения к таверне и дварфам, как бы спрашивая: «Зачем они здесь?»

Моня подобный вопрос бы себе не задал. Ему нравились и местная кухня, и дварфское пиво. Еще нравились деньги, на которые всё это можно купить. Жаль, что в партии с Роби богатым не стать. Ее меч превращал трофеи в металлический лом, не давая хоть что-то на них заработать.

– С деньгами у вас, как понимаю, проблемы, – предположил Анджел, проследив ее взгляд.

– Хорошо, у тебя с ними порядок, – фыркнула Роби, опрокинув еще одну кружку в себя. – Нам с тобой повезло, а то голодна, как бешеный груммель. А ты, судя по цацкам, неплохо живешь.

– У меня с финансами как бы тоже непросто, – признался он с горечью и торопливо подлил себе в кружку. Кувшин был уже почти пуст.

Не сразу поверив, Роби смерила взглядом.

Его темно-зеленый камзол с высоким воротом расшит золотыми нитями, а на груди красовалась крупная брошь с красным камнем. На пальцах – массивные перстни. Один с гербом, другой с изумрудом. Шнуровка на рукавах, отороченная серебристой тесьмой, и широкий пояс с пряжкой в виде оскаленного волка оставляли впечатление богатства и связей, но внимательный взгляд замечал трещины в этой картинке.

Казалось, Анджел шикарно одет. Но лишь казалось. Нитки на камзоле кое-где расползлись, обнажая подкладку, а «золото» потускнело, выдавая латунь. Огранка якобы драгоценных камней слишком небрежна, игры света в них нет – явно стекло. Да и герб на перстне, наверно, кого-то еще. «Искатель» – наемник, им платили, терпели, но они чужаки. Нечисть, пришельцы лишь похожие на нормальных людей. Титулы и дворянские звания им не давали. По крайней мере, пока.

– С тобой что-то случилось? – спросил Моня, гадая, кому тот успел насолить. Торговля информацией вроде бы выгодный бизнес. Разориться там еще надо суметь.

– И ты меня спрашиваешь, моя прекрасная Инь? – криво улыбнулся Анджел. – Я спустил на тебя состояние. В долгах, как в шелках. Видишь? – Он кивнул на окно, за которым переминались несколько крепких мужчин с цветками в петлицах. – Мои инвесторы и кредиторы. Много занял, теперь охраняют.

– А я-то при чем? – возмутился Моня, не понимая, о чем идет речь.

Деньги у него взял лишь один раз, да и то мелочь. «Состоянием» они быть никак не могли. С такой-то подружкой как его заработать? Он много думал, порой его преследовали умные мысли, но он, похоже, был для них слишком быстр.

Роби со значением посмотрела на Анджела, а тот вдруг болезненно скривился и охнул. Вероятно, пнула его под столом. Это легко объясняло гримасу.

– А давайте за встречу? – предложила она как ни в чем ни бывало. Язык уже слегка заплетался – третий кувшин.

– Что происходит? – воскликнул Моня, переводя взгляд с одной на другого. – Что замолчали? Колитесь уже!

Дварфиха принесла, наконец, заказ и ловко снимала с подноса тарелки с аппетитно дымящимся мясом. Роби тут же набила им полный рот, делая вид, что занята только едой. Сказать хоть что-то бы уже не смогла.

– Ну-у… – косясь на нее, замычал Анджел.

– Раз начал, так говори! – рявкнул Моня, теряя терпение. Интуиция кричала, что лучше не спрашивать, но подвесить этот вопрос он не мог.

– Я люблю тебя, Инь, – выдавил тот уже с каким-то отчаянием.

– А это при чем? Деньги-то где?

– У Мири, – опустил он глаза. – Я был твоим спонсором там.

– И? – Моня привстал, почти догадавшись. От возмущения едва мог дышать, в горле ком, в глазах – едкие слезы. Женские эмоции обусловлены телом. Они не его.

«Будь осторожна, здесь всё не так, как может казаться» – вспомнилось предупреждение Роби.

– Я скупал сеансы с тобой, чтобы больше никому не досталась, но там же аукцион. Даже с кредитами взять всё не смог… – Анджел замялся, теребя край камзола. – Мири… она продавала тебя, Инь. Каждый день. Ты была золотой жилой для них.

Уставившись на него, Моня замер. Слова долетали до него, как далекое эхо, но их смысл укладываться в уме не хотел. Слишком чудовищно то для него.

Продавала? Его? В публичном доме? Но это же бред!

Ведь Инь помнила все эти занятия – гимнастику, вокал, танцы и прочее-прочее. Мейса часами ее готовила к ним – ванна, массаж, макияж. Создавала образ, наряжала, как куколку, чтобы…

Нет! Неправда! Инь бы узнала. И он бы узнал, почувствовал – такое не заметить нельзя!

– Ты врешь, – выдавил Моня. Его голос дрожал, пальцы согнули вилку в дугу. – Я… меня там учили. Это были уроки, а не…

Роби оторвалась от тарелки, пьяно вытерла рот тыльной стороной ладони и посмотрела с жалостью и раздражением вместе. Проглотив кусок баранины, буркнула:

– Там жила Инь, а тебя я бы у них не оставила. Уроки, действительно есть, но там был бордель, а не вечерняя школа.

Онемев, Моня стоял, не в силах принять это как данность. Кровь прилила, в ушах будто звенело. Нет-нет-нет! Всё не так! Быть такого не может!

Он помнил, как нага массировала Инь спинку и плечи. Как ее холодные пальцы скользили по коже перед тем, как сделать укус. Но дальше всё выглядело таким же реальным: занятия, болтовня с девушками, боль в мышцах и усталость после тяжелого дня, который заканчивался уже в спальне с Мейсой. Теперь под всем этим словно всплывал нижний фон. Там другие образы – смутные, как тени за шторой. Чьи-то руки, чужое дыхание в шею, запах пота, вина, разгоряченное ласками тело.

Осознание таки пробилось, завоевало доверие, ударило молотом. Моня упал на стул, хватая ртом воздух. Таверна вдруг стала тесной, душной – гомон голосов, стук кружек, запах еды – всё давило, словно стены сжимались.

Мейса…

Он догадывался, что укус как-то влиял на его восприятие. «Рыбкина Память» могла что-то стереть, но не умела подменять реальность иллюзией. А яд, видно, мог. Да, Инь окружили заботой, учили, лелеяли, но только для того, чтобы продать подороже. А дурочка верила, что Мири была для нее доброй мамой. Что Мейса любит и никогда не предаст.

– Ты… знала? – Моня повернулся к Роби, голос сорвался на хрип. Кружка опрокинулась, медовуха растеклась по столешнице, но на это было плевать. – И молчала?!

Он судорожно стащил с пальца кольцо Мейсы и с яростью бросил. Оно зазвенело где-то за стойкой. В таверне притихли и явно прислушивались, с удовольствием наблюдая за драмой.

Роби пожала плечами, отрывая кусок колбасы.

– Конечно. Мне нужен лишь ты. Какое мне дело до Инь?

– Постойте, – забеспокоился Анджел, пытаясь понять их слова. – А ты тогда кто? Сколько вас здесь?

– Не лезь! – заткнула его взглядом Роби, подливая себе в кружку еще. – Играем мы так. Входим в роль.

– А ты?! – Моня повернулся к Анджелу, угрожая согнутой вилкой. – Ты меня там… – Он задохнулся, не в силах сказать это вслух. Руки тряслись, кулачки сжались, а в груди росло желание разбить что-нибудь – стол, кружку, лицо – всё равно.

– Инь, но тебе же зашло? Даже хвалила, – залепетал он краснея. – Вот я и решил… Выходи за меня! – Анджел рухнул на колени, протягивая на ладони кольцо. – Богатства не обещаю, но со мной будешь счастлива, Инь!

Таверна взорвалась аплодисментами, люди встали, грянула музыка. Кто-то выпустил бабочек, полетел серпантин, лепестки красных роз подбросили в воздух, усыпав весь зал. Анджел, видимо, серьезно потратился, готовя этот спектакль.

Оглушенный этим праздником жизни, Моня испуганно замер, выронив вилку. Более страшной ситуации невозможно представить, но именно эта неловкость уняла боль и гнев. Теперь остро хотелось убежать на край света и там испариться.

Моня больше не мог находиться здесь ни секунды, поэтому попросту вышел, не оставив даже запаха серы, благо был не в бою.

Он сыт этим миром по горло! С него уже хватит! Пусть свое дерьмо разгребает она!

После бегства Мони тело не осталось бесхозным, а Инь не могла обжить его сразу. Смена хозяина вышла бесшовной, но мозг перестраивал свои алгоритмы с задержкой и несколько минут она приходила в себя.

За это время сидевшие по соседству жрецы быстро прочитали молитвы, успев завершить ритуал. Роби была слишком пьяна, чтобы им возразить, и Анджел с триумфом надел Инь на палец кольцо. Всё выглядело так, словно он просчитал реакцию Мони, использовав паузу. Но этого, конечно, быть не могло – никто, кроме Роби не знал, что он вообще существует. Ну разве что, еще Мири и Карл, но Анджелу они бы точно ничего не сказали. Все видели только красивую девушку Инь и ее столь же эффектную спутницу Роби.

Расплывшийся в счастливой улыбке жених посадил невесту к себе на колени, и теперь принимал подарки и поздравления от соседних столов, где, видимо, были отнюдь не случайные люди. Время для подготовки перфоманса у Анджела было.

Инь справилась с шоком, но растерялась, не зная, что делать и как всё исправить. Ее взгляд упал на кольцо, и на миг в груди вспыхнуло странное, чужое тепло – тонкое, почти незаметное, но настойчивое, как шепот глубин.

Сапфир сиял, умножая и преломляя лучи: глубокий, как бездна, с холодным синим пламенем, что танцевало в гранях. Инь видела, что это уже не дешевка, а точно осколок упавшей звезды, украсивший теперь ее пальчик. На свету камень вспыхивал, переливаясь от темно-лазурного к белому, словно там поймана буря.

В каком-то смысле кольцо и было ловушкой – символ и венец древней, запрограммированной для женщины миссии. «Ты желанна. Ты нужна. Ты достигла цели» – будто шептало оно, и тело откликнулось, впрыснув награду на биохимическом уровне, разлило в уме эйфорию: «ну вот теперь уже всё»…

Поняв это, Инь с изумлением вздрогнула, как от ожога. Что за чертова магия? Повторение той же истории с чаем? Она на собственной свадьбе и уже окольцована! Неужели это так просто у них?

Взгляд за поддержкой метнулся к подруге, но ее странно быстро сморил алкоголь. К счастью, Анджел вовремя отодвинул тарелку, и Роби храпела на столе лицом вниз. Несколько ярких бабочек сидели на ее волосах, привлеченные их красным цветом.

Как Роби успела так опьянеть? Анджел, конечно же! Не просто же так ей принесли отдельный кувшин. Моня – дебил! Кем надо быть, чтобы на это снова купиться?

– Любимая, ты как, в порядке? – спросил вкрадчиво жених, нежно обнимая невесту.

Сидя у него на коленях, Инь ощутила неприятное давление снизу, намекавшее на значительный к ней интерес. Он впечатлял, но ему не были рады.

– Ты что это о себе возомнил, похотливый мой мальчик? Я кастрирую тебя в нашу брачную ночь. Ты ж меня знаешь, – шепнула она со зловещей улыбкой.

– Но мы же… Ты говорила, что с тобой навсегда… – пролепетал Анджел, меняясь в лице.

На мгновение Инь стало вновь его жаль. Наверное, под мороком говорила так всем. Но поверил лишь один дурачок. С Роби перестраховался, конечно, опасаясь, что всё может испортить. Но ведь и впрямь любит. Моне надо было ему объяснить, а не снова бежать. Опять же подставил.

– Это не я. Во мне живет злобный дух, – прошептала, делая страшные глаза, Инь. – Слышал же, что Роби обращалась ко мне в мужском роде?

– Шутили так, да? – так же шепотом предположил он.

– Вовсе нет. Тёму же помнишь?

Услышав это страшное имя, Анджел вздрогнул и побледнел. Инь с облегчением выдохнула, заметив физическую потерю к ней интереса, но все равно предпочла встать и сесть рядом на стул.

– Но там… – недоверчиво посмотрел на бедра он, словно опасаясь увидеть характерный бугор под облегающим платьицем.

– Когда Тёма приходит, всё сразу на месте. – Инь взяла за руку и почувствовала, как по его коже побежали мурашки. Будучи свидетелем той грязной сцены, знала, что повязку с глаз ему не снимали.

– Не верю, – сказал он, но взгляд говорил, что семя сомнений упало на благодатную почву.

Инь заметила это и зло усмехнулась. Для него это болезненная и деликатная тема. Мальчики пугливы и щепетильны в этом вопросе.

– Хорошо, тогда еще раз вас познакомлю.

– Не парься так, можешь просто уйти, – предложил Анджел мрачно. – Сбежавшая невеста не редкость. Почему бы сразу тогда не сказать «нет»? Чего ты молчала?

– Так и «да» не было тоже. Не первый день меня знаешь. Его, кстати, помнишь?

– Как раз поэтому… Ладно, – махнул он рукой. – Переживу. Ну, может хоть…

– Нет.

– Тогда…

– Нет.

– Свадебное платье хотя бы можешь надеть? – возмутился Анджел. – Чтоб по-людски? Свои традиции тут. А как разойдутся, за окном наша свадебная карета стоит – отвезу, куда скажешь. Пойми, у меня бизнес, тут важные люди. Не хотелось бы терять лицо перед ними.

Инь не торопилась с ответом. Никак не ожидала, что всё будет так. Между ними было много всего, но эволюция в его случае прошла поразительно быстро – от извращенца и насильника к нормальному почти человеку, который любит, страдает, но отпускает, когда формально уже победил. Еще не благородство, но почти близко, а вот Моня так и остался дурак дураком.

– Ну хорошо, – дала, наконец, уговорить себя Инь. – Подружку только давай отнесем.

Анджел кивнул, с усилием подняв Роби со стула. Ее голова безвольно мотнулась, бабочки вспорхнули с волос, оставив пыльцу. Инь шла следом, чувствуя, как жмет палец кольцо.

Они поднялись в комнату на втором этаже, которую, видимо, готовили для их брачной ночи. На одну из двух кроватей сгрузили спящую Роби. Она тут же перевернулась на бок и затихла, по-детски подложив ладони под щеку, и что-то пробормотала сквозь сон.

Дверь скрипнула, и дварфиха триумфально внесла в комнату свадебное платье из белого шелка с золотым кружевом на рукавах. Лиф украшал мелкий жемчуг с матовым блеском, что наверняка обошлось очень дорого. Инь восхищенно ахнула, увидев его. Ей даже подумалось, что Анджел, как тот художник из песни, что подарил миллион алых роз.

Служанка помогла переодеться, а он, скрестив на груди руки, молча стоял и смотрел. Ткань с шорохом упала на пол, обнажая фигуру, по которой скользил его жадный взгляд. Дыхание Анджела стало чуть глубже, а пальцы нервно сжались в кулак, выдавая желание, которое тщетно пытается скрыть.

Инь почувствовала себя сначала неловко, но, рассудив, что ничего нового в ней не увидят, перестала стесняться. Должно быть, Анджел и так помнит каждую родинку тела, раз привязался к нему.

Когда шелк коснулся кожи, она вздрогнула – платье было прохладным, но мягким, будто обнимая ее. Дварфиха затянула шнуровку, подчеркнув грудь и бедра, и отступила, оставив невесту стоять в центре комнаты, давая осмотреть, как статую.

Жемчуг ловил свет, заставляя сиять, а ткань мягко струилась, обрисовав ее ноги. Инь медленно повернулась, гордо демонстрируя идеальные полушария своих ягодиц, и кадык Анджела дернулся, словно он подавился. Глаза потемнели, но новоиспеченный жених остался на месте, как из упрямства.

Служанка ушла, тихо закрыв дверь, и только тогда он хрипло выдавил, наконец из себя:

– Боже, как ты… красива!

Услышав такой комплимент, Инь внимательно так посмотрела, отметив классическую борьбу двух полярностей – разум, кричащий «уйди», и тело, что явно собиралось «предать». Она не решила, чью сторону выбрать, но подозревала, что сейчас себе врет.