Самое мощное оружие

Джон Гордон Самое мощное оружие

Это был хороший мир. Это был очень хороший мир — он заслуживал вознаграждения по классу «А». Хэнк Шалло вытер губы громадной волосатой ручищей, отодвинул чашку с кофе и ввел свой корабль на орбиту. Орбита была слегка неустойчивой — разболтались гироскопы, но Хэнк привык к вечным неполадкам, как и к тому, что температуру на кофеварке надо ставить ниже уровня, указанного в руководстве. Он включил автоматику, а сам стал искать место для приземления.

Хэнк был пилотом-разведчиком, межзвездным пионером, бойцом армии одноместных кораблей, бороздящих просторы Вселенной в поисках новых домов для человечества. Когда он в последний раз посетил Землю, его сфотографировали. На красочном стереоснимке туго подпоясанный Хэнк в свеженькой голубой форме с беззаботно расстегнутым воротником сидел у сверкающей контрольной панели. Его окружали стены опрятной крошечной кабины, на которых висели хорошо смазанное оружие и видавшая виды гитара.

Реальность отличалась от творения искусства: Хэнк в шортах цвета хаки сидел за потускневшим старьем, именуемым пультом управления, на стенах крошечной, но совершенно неопрятной кабины в беспорядке были развешаны видавшая виды гитара, хорошо смазанная лопата, мотки провода и прочее барахло. В запертом ящике хранилось пять кусков динамита.

К девятому витку у Хэнка была полная карта планеты. Он ввел ее в корабельную Библиотеку и немного вздремнул.

Когда инстинкт разбудил его, «Атеперьнетуж» опускался на маленькую лужайку среди прелестной рощицы. Какая опасность ворвалась в его сон — неизвестно; но только что он спал, а через секунду был уже на пол пути к пульту управления.

Чудовищная судорога свела корабль, Хэнка бросило на стену, и его сознание исчезло в ослепительно белой вспышке.

Хэнк очнулся с адской головной болью и с шишкой на лбу. Он тупо огляделся, вскарабкался на ноги и проковылял к аптечке, мимоходом заметив, что корабль, по крайней мере, стоит на земле. Внешний экран был включен и показывал лужайку. Пять лет тому назад Хэнк немедленно выбежал бы наружу; теперь его гораздо больше интересовал аспирин.

Приняв целительное средство и убедившись, что гитара на стене не пострадала, он повернулся все-таки к экрану и включил его на круговой обзор.

На противоположном конце лужайки стоял чужой корабль — раза в полтора крупнее, чем «Атеперьнетуж», и напоминающий творения человеческих рук лишь одной примечательной деталью: у него была турель с двумя короткими трубами, похожими на жерла орудий. Трубы смотрели прямо на «Атеперьнетуж».

Хэнк просвистел первые три ноты из «Вечером в нашем городке кое-что случится» и резко замолчал.

— Ну, — произнес он вслух немного погодя, — вероятность того, что мы оба приземлимся в одном и том же месте в одно и то же время… примерно один на сто миллиардов.

Что вполне могло быть правдой, однако никак не могло помочь.

Хэнк подошел к кофеварке и налил себе чашечку кофе. Затем включил контрольные датчики и, нисколько не удивившись, узнал, что «Атеперьнетуж» прощупывают различного рода излучениями. Мысль о пяти кусках динамита, хранящихся в запертом ящике, на мгновение появилась и тут же исчезла. Человечество встречалось с некоторыми формами жизни, которые с известными натяжками можно было бы назвать разумными, но никогда не сталкивалось с высокоразвитой космической цивилизацией.

— Кроме нового приятеля мистера Шалло, — сказал себе Хэнк. — Разумеется. Естественно. Безусловно.

Нет, эту проблему не решить при помощи взрывчатки. Чужеземец явно вооружен, а «Атеперьнетуж» нес на себе много полезных, безвредных инструментов, пять кусков динамита и Хэнка. Последний удобно расположился в кресле, с удовольствием выпил кофе и передал сложившуюся ситуацию единственному устройству, имеющему шанс с ней справиться, — пятидесяти унциям серого вещества.

Он напряженно работал с этим устройством, когда «Атеперьнетуж» начал с короткими интервалами вибрировать. Хэнк связался с корабельной Библиотекой и спросил, что она думает о последних событиях.

— Чужой корабль пытается войти в контакт, — сообщила Библиотека.

— Попробуй расшифровать код, но не отвечай — пока, во всяком случае.

Одной из самых прозаических черт его профессии — не упоминавшейся в специальном рекламном выпуске, по поводу которого Хэнка сфотографировали, — была обязанность посещать всяческие занятия, лекции и ознакомительные беседы всякий раз, когда он возвращался в штаб-квартиру. Целью их было держать его и ему подобных в курсе последних достижений науки и техники. В идеале пилот-разведчик должен знать все: от аадваркской психологии до сирианского языка. Практически, так как усвоить такой материал невозможно, в голове у несчастных оставалась дикая мешанина фактов.

Новая информация, разумеется, вводилась в кристаллы памяти Библиотеки. Что просить вспомнить — вот загвоздка. Сейчас в уголках сознания Хэнка забрезжили смутные отрывки какой-то противоречивой теории: представители расы, интересующейся теми же планетами, что и человечество, действовать должны подобно людям. Но чья это теория? Хэнк закрыл глаза.

— Бандиты, — заговорил он вслух, — барбарис, беда, ботаника, бред, бром… Библиотека, «Размышления о психологии внеземных существ» Уолтера М. Бромдона.

После почти неуловимой паузы на экране появился текст:

«…Давайте теперь позволим себе отвлечься и в виде шутки рассмотрим гипотетическую ситуацию. Вы встретили на чужой планете некое существо…»

Хэнк хмыкнул и принялся читать.

Через двадцать минут он убедился: Бромдон уверен, что существо, которое сидит сейчас в корабле напротив, будет проявлять поведение, близкое к человеческому.

В этот момент громко прозвучал зуммер.

— Что это? — спросил Хэнк Библиотеку.

— Чужак пришел к выводу, что можно общаться по обычной системе связи. Он вызывает «Атеперьнетуж».

— Отлично. Выходит, и у них есть свой Бромдон. Только имя у него небось другое.

— Простите. Я не располагаю такими сведениями.

— Еще бы. Ну, переводи.

Хэнк включил приемник. Экран перед ним засветился и изобразил совершенно безволосого индивидуума с костистым лицом, широким ртом, не заслуживающим внимания подбородком и чем-то вроде свитера, закрывающего горло. Этот тип несколько долгих секунд изучал Хэнка, а затем быстро-быстро затараторил.

Хэнк, не снимая пальца с кнопки передачи, обратился к Библиотеке:

— Что он сказал?

— Недостаточно информации. Если вы поговорите с ним…

— Ни за что.

Хэнк посмотрел на чужака. Тот посмотрел на Хэнка. Так они любовались друг другом довольно долгое время.

Внезапно чужак заговорил и даже замахнулся кулаком — довольно хилым, учитывая толщину его шеи.

— Ну? — потребовал Хэнк от Библиотеки, когда фигура на экране успокоилась.

— Первое послание: «Вы арестованы».

— Это все, что он сказал?

— Для его языка характерна агглютинация.

— Ладно, — согласился Хэнк. — Продолжай.

— Второе послание: «Вы арестованы и беспомощны. Немедленно сдавайтесь. В противном случае вы будете уничтожены».

Хэнк на минуту задумался.

— Переводи, — велел он Библиотеке и нажал кнопку передачи. — Фу-фу.

— Я не могу перевести «фу-фу», — сообщила Библиотека.

— Неужто? — ухмыльнулся Хэнк. Затем ухмылка расширилась до предела и он начал хохотать.

— Я не могу перевести смех.

Хэнк заливался слезами, катался в кресле и рыдал от приступа беспричинного веселья. Из последних сил он сумел выключить дрожащей рукой передатчик. Экран медленно потемнел, и изумленное существо исчезло. Наконец волна смеха прошла, и Хэнк со стоном выпрямился.

— Что я делаю? — пробормотал он и вытер влажный лоб огромной волосатой рукой. Затем подошел к холодильнику и достал большую коричневую бутылку.

Спиртное не было повседневной частью рациона на кораблях разведчиков. Точнее, его не было вообще. Зато аппараты замкнутого цикла могли производить пиво. Хэнк вылил себе в рот пол-литра жидкости, тщательно закупорил бутылку и убрал ее назад в холодильник. Потом пересчитал оставшиеся бутылки и поставил производство пива на максимум.

Неожиданно на него напал новый приступ смеха, и Хэнк едва его подавил. Он вернулся к пульту управления и включил экран внешнего обзора. Яркое полуденное солнце заливало нежную траву лужайки и блестело на сером металле вражеского корабля.

— Чудесная погода для пикника! — заметил Хэнк.

— Вы желаете, чтобы я зарегистрировала этот факт? — спросила Библиотека.

— Почему бы и нет?

Хэнк бодро обошел кабину, открывая ящики и выбирая вещи, уложил еду в холодильную сумку, добавил пива и вышел.

Он расположился прямо на траве, в прелестном местечке между своим и чужим кораблем.

Получасом позже в круге из камней горел маленький костер, меж двух деревьев висел гамак, а под гамаком — так, чтоб можно было достать рукой, — стояла сумка с провизией. Хэнк лежал в гамаке, настраивал гитару и пел. Каждые полчаса он прикладывался к большой бутылке.

Пиво явно не улучшало тембр его голоса. Хэнк пел только во время своих дальних одиночных странствий по простой причине: ни одно разумное существо не выдерживало его вокальных способностей. Однажды путем подкупа и угроз он вынудил знакомого музыканта научить его держать ноту. Ноту он держал, но в его исполнении она напоминала рев разгневанного осла, от которого разваливались стены и лопались стекла.

Корабль чужака не подавал признаков жизни.

Когда солнце склонилось к горизонту, Хэнк с приятным удивлением отметил, что местное население не разделяет неприязни большей части Галактики к его пению. Из чащи выбрались несколько животных разных форм и размеров и расселись вокруг костра. После этого — и учитывая количество выпитого пива — он принял как должное, что зверек величиной с кролика, сидящий на задних лапах, стал ему подтягивать. Если Хэнк издавал звуки, напоминающие скрип пилы по дереву, то ангельски чистый голос этого создания струил амброзию. Они составили замечательный дуэт, хотя и пели с разницей в четыре октавы.

Уже совсем стемнело, когда на носу чужого корабля зажегся слепящий свет, будто вспышкой изумрудно озарив лужайку. Животные тут же скрылись. Присев в гамаке и мигая, Хэнк увидел, что к нему приближается чужак. Подойдя к костру, он подтянул черный ящик на двух колесиках, который тащил за собой, и затараторил.

— Извини, приятель, — пожал плечами Хэнк, — у меня нет переводчика.

Чужак продолжал говорить. Хэнк лениво настроил гитару, взял несколько аккордов и пожалел, что «кролик» исчез. «Старая песня любви» звучала бы идеально в их исполнении.

Чужак закрыл рот и сердито ткнул пальцем в кнопку на черном ящике. Немного погодя он вновь заговорил, и из ящика раздалась странно мягкая безакцентная английская речь:

— Вы арестованы.

— Подумай хорошенько, — посоветовал Хэнк.

— То есть как это?

— А так. Я отказываюсь быть арестованным. Хочешь выпить?

— В случае сопротивления аресту я вас уничтожу.

— Нет.

— Уверяю вас, да.

— Не сможешь.

Чужак с подозрением посмотрел на Хэнка.

— Мой корабль вооружен, — наконец произнес он, — а ваш нет.

— Ты имеешь в виду ту жалкую хлопушку на носу твоего корабля? — спросил Хэнк. — Для меня это пустяки.

— Пустяки?

— Да, братец.

— Мы даже не принадлежим к одному виду! Чудовищное невежество!.. Дабы позабавиться, я спрошу, откуда у вас появились иллюзии, будто известное науке самое мощное оружие для вас — пустяк?

— У меня есть более мощное оружие, — просто ответил Хэнк.

Чужак во второй раз смерил собеседника подозрительным взглядом.

— Вы лжец, — произнес ящик через некоторое время.

— Фу-фу, — сказал Хэнк.

— Что за шум вы издаете? Мой переводчик пока не может определить его смысл.

— И никогда не сможет.

— Рано или поздно он определит каждое слово в вашем языке.

— Только не такое гипфлишное слово, как «фу-фу».

— Какое-какое?

Хэнку показалось, что чужак стал менее самоуверен.

— Гипфлишное — слово, связанное с Абсолютной наукой.

Чужак вновь заколебался.

— Вернемся к вашему наглому утверждению. Что может быть сильнее всесокрушающего ядерного залпа, способного уничтожить гору?

— Ха! — заявил Хэнк. — Абсолютное оружие.

— Э-э… Абсолютное оружие?

— А то как же! Оно основано на принципах Абсолютной науки.

— Что же это такое?

— Совершенно невозможно объяснить, — поморщился Хэнк. — Признайся, ты ведь даже не слышал об Абсолютной науке, да?

— Могу я увидеть ваше оружие?

— Оно незримо, детка, — снисходительно пояснил Хэнк.

— Если вы продемонстрируете его мощь, — после короткой паузы сказал чужак, — я поверю вашим заявлениям.

— Единственный способ — испробовать его на тебе. Оно действует лишь на разумные формы жизни.

Хэнк полез в сумку и открыл бутылку пива. Когда ее содержимое уменьшилось на пол-литра, воинственное существо все еще стояло на месте.

— Вы лжец! — объявило оно.

— Так может думать только исключительно неотесанная личность! — пристыдил Хэнк, вытирая волосатой рукой пену с верхней губы.

Чужак резко повернулся и зашагал к своему кораблю. Через несколько минут слепящий свет погас, и лужайка погрузилась в кромешную тьму, едва разрываемую пламенем костра.

— Что ж, — промолвил Хэнк, зевая и потягиваясь, — по-моему, на сегодня достаточно.

Он взял гитару и направился к кораблю. Ему показалось, что у пульта управления промелькнуло что-то маленькое, размером с мышь, отливающее металлом. Хэнк ухмыльнулся, лег на койку и тут же заснул.

Ночью его разбудил слабый шорох. Хэнк прислушался, желая удостовериться, затем удовлетворенно закрыл глаза.

Ранним солнечным утром он бодро поднялся, включил кофеварку, открыл все люки, впуская свежий воздух, и извлек автоматический пылесос. Тот деловито загудел, поднимая пыль со всех углов. Потягивая кофе, Хэнк подошел к столу, достал руководство по управлению «Атеперьнет-ужем» и потряс его. Из книги выпало несколько металлических мышек. Пылесос радостно встрепенулся и поспешил втянуть их в свою утробу.

Завтрак был почти готов, когда загудел экран и на нем возникло изображение хозяина вражеского корабля.

— Я дал вам на размышление ночь, — отчеканил голос. — Даю еще двенадцать запятая три семь пять девять ваших минут. Если к концу этого срока вы не сдадитесь, я вас уничтожу.

— Мог бы подождать, по крайней мере, пока я позавтракаю, — обиженно проворчал Хэнк и выключил экран.

Он начал насвистывать. Но свист получался вялый, и все сильнее тянуло посмотреть на часы. Вскоре Хэнк решил, что он, в сущности, не голоден, и сел за пульт управления. Когда после указанного срока прошло добрых пять минут, Хэнк облегченно вздохнул, разжал пальцы, впившиеся в подлокотники кресла, и наконец с аппетитом поел.

Затем снял с полки несколько книг, настроил кофеварку так, чтобы она включалась при открывании люка, положил на нее сверху книги, нагрузил сумку пивом и пошел к гамаку.

Получасом позже Хэнк снова был в отличном настроении. Гамак нежно покачивался в тени, гитара была настроена, а местные ценители вокала уже собрались в кружок. Он пел несколько часов, с удовольствием сплетая свой голос с божественной колоратурой маленького кролика. Потом Хэнк плотно перекусил и только собрался вздремнуть, как появился чужак со своим черным ящиком.

— Давайте поговорим, — предложил он.

— Валяй, — согласился Хэнк.

— Я буду искренен.

— Прекрасно.

— И ожидаю того же от вас.

— Еще бы, само собой!

— Мы оба, — начал чужак, — разумные существа, культурные и высокообразованные. Несмотря на внешнюю разницу, у нас много общего. Одно только изумительное совпадение, что мы приземлились на одной планете, в одном месте, в одно время…

— Не такое уж это и совпадение, — вставил Хэнк.

— Что вы хотите сказать?

— Это же очевидно. — Хэнк удобно откинулся в гамаке, обеими руками обхватив колено. — Представители наших народов, наверное, часто бывали рядом друг с другом. Но космос велик. Твой корабль мог запросто тысячу раз пролететь мимо моего, а мы бы этого и не заметили. Логично предположить, что наиболее вероятное место встречи — планета, вызывающая наш интерес. Что касается одного места… Я включил автопилот на выбор оптимального участка. Должно быть, ты поступил так же?

— В мои функции не входит давать вам информацию, — гордо заявил чужак.

— Ну и не надо, — хмыкнул Хэнк. — Совершенно ясно, что твоя родная звезда не так далека от моей — по галактическим меркам. Вместо того чтобы болтать о случайном совпадении, тебе следовало говорить о неизбежности. — Он прищурился. — И я уверен, что ты это отлично для себя уяснил.

Чужак заколебался.

— Я вижу, — наконец произнес он, — не имеет смысла пытаться обмануть вас.

— О, попробуй, если хочешь, — великодушно разрешил Хэнк.

— Нет, я буду искренен.

— Как угодно.

— Вы понимаете сложившуюся ситуацию так же полно и правильно, как и я. Никто из нас не может быть уверен, что другой народ неопасен. Таким образом, обязанностью каждого из нас становится захват соперника. — Он скосил глаза на собеседника. — Я прав?

— Ты говори, говори, — буркнул Хэнк.

— В настоящий момент мы находимся в тупике. Мой корабль оснащен оружием, которое, по всем законам науки, способно вас уничтожить. Логически — вы в моей власти. Тем не менее, наперекор логике, вы это отрицаете.

— Угу, — промычал Хэнк.

— Вы полагаетесь на некое невидимое оружие, которое, по вашим словам, сильнее моего и, следовательно, отдает меня в ваши руки. Лично я считаю, что вы лжете. Но я не могу действовать на основании частного мнения, когда дело касается всего моего народа. Слишком велика ответственность.

— Естественно, — вставил Хэнк.

— И поэтому я сомневаюсь. Если вы так уверены в превосходстве вашего оружия, почему вы не взяли меня в плен?

— А зачем беспокоиться? — Хэнк отпустил колено и слез на землю. — Буду с тобой так же искренен: ты безвреден. Кроме того, я собираюсь здесь поселиться.

— Поселиться? То есть вы желаете основать здесь колонию?.

— Ага. Это мой мир.

— Ваш мир?

— У моего народа принято защищать свою собственность, если не хочешь, чтобы ею пользовался кто-нибудь еще, — надменно произнес Хэнк.

На этот раз молчание затянулось надолго.

— Теперь я знаю, что вы лжец, — сказал чужак.

— Как угодно, — равнодушно отозвался Хэнк.

— Вы не оставляете мне выбора… Вот мое предложение: я дам вам доказательство, что я уничтожил свое оружие, а вы дадите мне доказательство уничтожения вашего.

— К сожалению, мое оружие уничтожить невозможно.

— Значит, мы не можем вести переговоры на равных… Что ж… — Чужак повернулся к кораблю и начал разворачивать свой ящик. — Тогда я буду сражаться и постараюсь победить.

— Эй, постой! — забеспокоился Хэнк. — Куда же ты убегаешь?.. — Хэнк смерил соперника взглядом. Они были примерно одного роста, но землянин был фунтов на пятьдесят тяжелее. — Мы можем уладить все лично, без всяких там ужасных баталий… Вот тебе спортивное предложение: ты да я, и никого больше.

— Я не дикарь, — гордо произнес чужак. — И не идиот.

— Может быть, на палках? — с надеждой спросил Хэнк.

— Нет.

— На ножах?

— Безусловно, нет!

— Ну хорошо, — сказал Хэнк, пожимая плечами, — иди, ты сам вырыл себе могилу.

Существо задумалось.

— Позвольте мне сделать другое предложение. Все ваши планы дают преимущество вам. Давайте поступим иначе — поменяемся кораблями.

— Что?! — вскричал Хэнк.

— Вот видите? Вы с ходу отметаете любые разумные предложения.

— Да нет же! Но обмен кораблями… С таким же успехом я могу сдаться прямо сейчас.

— Кто знает, — возразил чужак. — Вдруг вы научитесь управлять моим оружием прежде, чем я научусь управлять вашим.

— Ты никогда не научишься управлять моим оружием, — фыркнул Хэнк.

— Я все же попытаюсь.

— Это невозможно!

— Очень хорошо. Мне остается единственный выход — погибнуть в бою.

— Стой. Стой! — вскричал Хэнк. — Ладно, я согласен. Только позволь мне на минуту вернуться на корабль и уложить кое-какие личные…

— Нет. Никто из нас не вернется на свой корабль, и ни у кого не будет возможности устроить ловушку или вывести из строя оружие. Мы меняемся немедленно.

— Послушай… — Хэнк шагнул вперед.

— Ни с места! — предупредил чужак. — Я могу включить свои орудия отсюда.

— Но люк моего корабля открыт, а твоего — нет.

Чужак прикоснулся к черному ящику, и в его корабле распахнулся люк.

— Я оставлю переводчика у входа, — сказал чужак. — Решено?

— Решено! — кивнул Хэнк и направился к чужому кораблю, поглядывая через плечо.

По мере того как расстояние между ними увеличивалось, они стали ускорять шаги. Добежав до корабля, Хэнк обернулся и увидел, как чужак затаскивает черный ящик по трапу.

— Эй, эй! — заорал Хэнк. — Ты обещал…

Люк его собственного корабля захлопнулся и отрезал чужака от внешнего мира. Хэнк взглянул на часы. «Дам ему три минуты», — подумал он.

Когда секундная стрелка сделала два с половиной оборота, Хэнк направился обратно. Он достиг люка и нащупал пальцами потайную кнопку наружного открывания.

Из распахнувшегося люка вырвались клубы дыма, полилась вода. Из смеси воды и дыма появился перепачканный чужак, пробормотал что-то и свалился без чувств.

Хэнк ухватил несчастного за свитер и втащил в корабль. Почти на ощупь он отключил автоматическую пожарную систему; вода перестала прибывать. Отмахиваясь от дыма, подошел к столу и выключил кофеварку. Потом стал привязывать чужака к койке.

Когда чужак зашевелился, они были уже в нуль-прост-ранстве, в первом прыжке трехдневного полета на Землю. Хэнк оторвался от ремонта кофеварки и подкатил к койке черный ящик. Чужак дотянулся до него и включил.

— Что я сделал неправильно?

Хэнк кивнул в сторону стола.

— Кофеварка устроена так, что включается при закрывании люка — небольшое усовершенствование, которое я придумал год назад. Только перед тем как уйти, я выпил последнюю чашку.

— Но вода? Дым?

— Автоматическая пожарная система, — объяснил Хэнк. — Она реагирует на повышение температуры. Когда кофеварка раскололась, обнажился нагревательный элемент.

— Дым?

— Кое-какой горючий материал, который я положил сверху. Видишь ли, — сказал Хэнк, заканчивая ремонт, — я рассчитывал, что книги упадут на нагреватель. Так и случилось. — Он любовно погладил кофеварку и встал. — Боюсь, что денька три тебе придется поголодать. Но как только мы попадем на Землю, там синтезируют любую пищу. — Хэнк ободряюще улыбнулся. — Не стоит так расстраиваться, — добавил он. — Мы, люди, не такие уж плохие, как кажется с первого взгляда.

Чужак закрыл глаза. Что-то вроде вздоха поражения донеслось из черного ящика.

— Итак, никакого оружия у вас нет, — произнес он.

— То есть как это нет?! — возмутился Хэнк, опускаясь в кресло за пультом управления. — Разумеется, есть!

— Где же оно? — закричал чужак, широко раскрыв глаза. — Я посылал роботов. Они обыскали весь корабль!

— Ты ведь мой пленник? — спросил Хэнк.

— Естественно, но что из того? Я только прошу посмотреть на ваше оружие. Я не мог найти его, однако вы говорите, что оно у вас есть. Покажите мне! Я его не вижу!

Хэнк с грустью покачал головой:

— Братец, если ты так ничего и не понял, тогда мне искренне жаль тебя и твой народ. Вот все, что я могу сказать.