САКУРОВ И ЯПОНСКАЯ ВИШНЯ САКУРА

Глава 20

В ментуре Сакуров и Жорка Прахов не задержались. Не стали мурманские легавые держать и дальнего родственника Семёныча Николая. В общем, вечером дня такого-то все трое тусовались невдалеке от входа в казённое учреждение, где сотрудники знают своё дело туго, а в специальной клетке сидят плохие люди. Конечно, вышеупомянутые сотрудники могли кантовать плохого Жорку (Сакурова или Николая) дольше, но земляки и товарищи по несчастью быстро смекнули, что с ментами, озлобленными нежеланием госчиновников достойно индексировать их зарплату (речь идёт о зарплате ментов, а не госчиновников), спорить лучше чем меньше, тем лучше. Они (Жорка, Сакуров и дальний родственник Семёныча) и не стали. А за пистолеты пришлось рассчитаться натурой. В том смысле, что менты кому-то позвонили и велели каким-то людям забрать с такого-то грузовика такой-то груз. И, как только какие-то люди позвонили ментам назад и сообщили, что такой-то груз оприходован, добрые российские менты отпустили троицу восвояси.

- Выпить бы, а? – нерешительно спросил Николай.

- У тебя деньги есть? – в свою очередь спросил Жорка.

- Были, - вздохнул Николай и показал глазами на вход в казённое учреждение.

- У меня тоже были, - сказал Жорка и посмотрел туда же. Затем сплюнул и добавил: - Это хорошо, что мы на дело в рванье поехали, а то бы…

- Блин! – вздрогнул Сакуров, представив их таких же, но ещё босиком и без верхней одежды. Российские менты быстро адаптировались в новых условиях и последнее время, чтобы удовлетворять свои аппетиты, не брезговали ничем. Так, помимо денег, они сняли с Жорки часы и даже вытащили у него все сигареты, благо Жорка курил такие сигареты, которые стоили хороших денег. Впрочем, и часы Жорка носил не фабрики «Зим». Насчёт часов он, кстати, заикаться разумно не стал. Как и насчёт денег.

- Надо машину с базара забирать, - предложил водила.

- Блин! – воскликнул Жорка. – Мы же заплатили только за место на базаре и только до шести вечера, а сейчас…

Жорка машинально глянул на пустую руку и снова сплюнул.

Сакуров, прислушиваясь к организму, не получившему обед и дожидающегося хотя бы позднего ужина, предположил:

- Уже часов восемь, не меньше.

- Блин! – ахнул водила. – Мать твою! И бензином мы последний раз заправлялись…

- Вот именно.

- Ладно, погнали быстрее на рынок, может быть…

- А чо может быть?

- Нет, будем здесь околачиваться и причитать. Короче – валим отсюда чем быстрее, тем лучше.

- Жрать охота, однако.

- У тебя в бардачке ещё пара чебуреков осталась.

- Точно!

До рынка добирались пёхом чуть больше часа. И там вступили в переговоры с охраной. Охрана, почуяв поживу, загнула нехилый выкуп. Жорка зачем-то стал торговаться. Водила просился хотя бы проведать грузовик, имея в виду раздобыться чебуреками, которые протухли прежде, чем были проданы.

- Не положено! – сурово возражал хорошо поставленным командирским голосом какой-то бывший пехотный офицер, переквалифицировавшийся в базарного охранялу. – Вы исчерпали лимит оплаченного простоя в условиях рыночной площади, поэтому…

- Чтоб ты сдох, - в сторону ругался Жорка, а торговаться принимался Сакуров. Он не понимал, зачем это делает, но цену сбил. И тут вмешался Николай.

- Слышь, командир, не знаешь, кому можно грузовик продать по-быстрому?

Командир сделал стойку и в его глазах-пуговках, отражающих свет осветительных фонарей, вспыхнул дополнительный алчный огонёк. А Сакуров и Жорка с изумлением уставились на водилу.

- Тебя сколько раз менты по голове стукнули? – прошипел Жорка.

- А чо? – спросил водила.

- Ты знаешь, сколько сейчас тебе этот гнус предложит? – ещё больше понизил голос Жорка, отводя водилу от служебного входа в злополучный рынок.

- Догадываюсь, - возразил водила.

- Так какого хрена?

- А чо делать? Один хрен эта гнида без денег машину не выпустит.

- Ну, придумаем что-нибудь. Можно, например, домой позвонить, чтоб выслали денег.

- Ты за какие шиши звонить собираеш-си!? – слегка повысил голос водила.

- У Кости тут баба знакомая живёт.

- Где?

- А хрен его знает! – упавшим голосом возразил Жорка. Дело в том, что они с Сакуровым узнали только номер телефона его однокашника.

- Ну вот, позвонили! – плаксиво резюмировал водила.

- Может, в милиции подскажут? – неуверенно предложил Жорка.

- Ага! – злорадно воскликнул водила. – Мало ты получил в этой милиции?

- Чёрт! Что же делать?

- Завтра рассчитаемся, - встрял в переговоры Сакуров. – Одну газовую пушку я спрятал в сточную дырку возле машины.

- Иди ты! – дружно ахнули Жорка и Николай.

– Так давай, попробуем её достать прямо сейчас! – шёпотом предложил Жорка. – Фигли нам ждать до завтра? Достанем и толкнём этому упырю…

Жорка мотнул своей контуженой головой в сторону охранника, всем своим видом изображающим живой коммерческий интерес к возможной сделке.

Сакуров и сам подумывал о том же, но не хотел говорить раньше времени. Теперь, когда речь зашла о продаже грузовика, время пришло. Можно было взять пистолет (если, конечно, и его никто не спёр) и попробовать поторговаться с тем же охранником. То есть, попросить у него разрешения выкатить грузовик и немного денег на бензин. Ну, и чтобы осталось хотя бы на хлеб. И всё по размышлению Сакурова выходило хорошо (за исключением такого расклада, когда пушку кто-то мог уже спереть), но его смущало одно обстоятельство, из-за которого он и предлагал отложить дело до завтра. Дальний родственник тоже имел в виду это обстоятельство. То есть, заворожено на него пялился. А именно: на надпись, гласившую, что после закрытия рынка его территория охраняется собаками, за поведение которых администрация коммерческого предприятия ответственности не несёт.

- Ну?! – нетерпеливо переспросил Жорка.

- Ты сюда посмотри, - дёрнул его за пустой рукав Николай. Жорка повёл взглядом по сторонам, некоторое время шарил им по обшарпанному забору ещё советской покраски, по мощёному подъезду и хилым деревцам, насаженным вдоль него. Затем посмотрел наверх, на мрачное северное небо, обещавшее то ли очень холодный дождь, то ли очень мокрый снег. И лишь потом заметил надпись, намалёванную в таком месте, чтобы её мог освещать фонарь, поставленный у служебного входа.

- Чёрт! – прокомментировал он надпись.

- Я слышал, нынешние хозяева рынков собак своих на бомжах тренируют, - подал голос Николай, стуча зубами от холода, голода и жестокого похмелья. Ну, и контузия от милицейской дубинки сказывалась.

- Это как? – спросил Сакуров и тоже начал дрожать.

- Ну, отлавливают бомжа пожирнее и запускают его на свою территорию, - начал объяснять Николай. – А потом начинают травить его собаками.

- У-ух! – встряхнулся Жорка.

- А ещё я слышал, - продолжил свои страшилки Николай, - что нынешние хозяева рынков своих собачек теми же бомжами и кормят. Из экономии, значит…

- Господа! – подал голос охранник. – Вы мне сделали предложение или не сделали? А то я спать пошёл…

- Минуточку! – возразил Жорка и посмотрел на Николая.

- Я до утра не протяну, - сказал Николай. Сакуров молча с ним согласился.

- Ну и что? – спросил Жорка.

- А ничо. Грузовик-то я в кредит взял, - раскололся дальний родственник Семёныча. – В общем, я ещё за него ни рубля не внёс…

- Так-так-так, - начал соображать Жорка.

- Поэтому в накладе не останусь, если толкну его сейчас за любые деньги, а вы потом за грузовик заплатите.

- А почему это мы одни должны за него платить? В смысле – погашать твой кредит? – по инерции возразил Сакуров, хотя про себя был готов на всё, лишь бы забиться в какую-нибудь тёплую харчевню.

- А потому, что вы мне ещё ни черта не заплатили за то, что я вас с вашей картошкой в Мурманск привёз, - объяснил водила.

- Это я нас сюда привёз, - чисто принципиально буркнул Сакуров. – И за это Жорка ещё тебя всю дорогу водкой поил. А сколько закуси на тебя перевели?

- А может, всё-таки подождать до утра? – предложил Жорка. Бывший десантник лучше своих земляков переносил трудности, а дополнительные контузии его контуженой башке не вредили. В общем, Жорка, в отличие от Сакурова и водилы, не стучал зубами и не трясся ни от холода, ни от голода, ни ещё от чего-то там.

- Сдохну на хрен! – молитвенно сложил руки водила.

«Аналогично», - мысленно поддержал водилу Константин Матвеевич.

- Хрен с вами, - буркнул Жорка, - но базарить буду я.

- Сделай милость! – обрадовался Николай.

- В общем, грузовичок мы решили продать, - подошёл к охраннику Жорка. – Что имеешь предложить?

- Грузовичок, конечно, дерьмо, - с порога в зубы начал хаять бывший явный военспец, - если я, конечно, тот имею в виду.

- А какой ты имеешь в виду? – уточнил Жорка.

Бывший военспец описал, Жорка утвердительно кивнул головой.

- Так что ты имеешь за него предложить? – напомнил контуженый односельчанин Сакурова.

Охранник, чисто по-купечески изгаляясь, назвал цену. Жорка только крякнул. Константин Матвеевич не поверил своим ушам. Хозяин грузовичка изображал постороннего человека.

- Сколько ты за него должен? – поинтересовался Сакуров у водилы.

Водила сказал.

- А когда кончается срок погашения кредита?

Водила сказал.

«Что ж, - прикинул Константин Матвеевич, - если инфляция к тому времени не сбавит темпа, то получатся чистые копейки…»

Придя к столь утешительной мысли, Сакуров параллельно констатировал, что лично им с Жоркой темпы инфляции по барабану, поскольку от них (темпов инфляции) не прибавится ни пенсия у Жорки, ни пособие по безработице у Сакурова, которого он не получал. Другими словами, отдавать им придётся за грузовичок почти сегодняшнюю реальную стоимость, десять процентов которой предлагал им ушлый охранник, бывший типичный советский военспец эпохи позднего застоя и первых лучей прожектора перестройки.

- Так дело не пойдёт, - пошёл в отказ Жорка.

- Не прибавлю не рубля, - проявил похвальную твёрдость охранник.

- Чтоб ты сдох, - пожелал ему Жорка.

- Да я ещё, пожалуй, поживу, - не обиделся бывший военспец. – Соглашайтесь, ребята. Я же знаю, что вам край, поэтому могу сбавить.

- Но деньги нам нужны прямо сейчас, - сказал Жорка, гипнотизируемый двумя парами голодных глаз. Впрочем, Жорка и сам был не железный. В смысле, выпить он хотел страшно. Ну, и закусить.

- Так это не проблема, - бодро ответил охранник и достал из кармана новомодный комок денег, перетянутый резинкой от бигудей.

- Чёрт с тобой, слюнявь! – махнул рукой Жорка, а Сакуров почувствовал, что сейчас захлебнётся голодной слюной.

Когда рассчитались за грузовичок, охранник свистнул собак, пересажал их на цепь и повёл троицу к месту стоянки. Там он присмотрел за троицей, пока те забирали кое-какие вещи, а потом проводил до выхода. Короче говоря, доставать газовый пистолет Сакуров не рискнул. А водила, подлец, первым делом сожрал чебуреки и не предложил даже полчебурека ни Сакурову, ни Жорке. Конечно, они и сами бы отказались есть такую тухлятину, но отказываться просто не пришлось.

Покинув территорию рынка, Сакуров, Жорка и отчаянно рыгающий экс-водила кинулись ловить такси или какого-нибудь частника. Между делом дальний родственник Семёныча потребовал деньги.

- Какие деньги? – угрожающе спросил Жорка.

- За грузовик, вот какие, - бесстрашно пояснил экс-водила.

- И ты сам потом выплатишь кредит? – уточнил Жорка.

- Не-эт! – хитро возразил ушлый земляк. – Кредит обещал заплатить ты.

- Я что-то не пойму: ты дурак? – удивился Жорка.

- Чево это я дурак? – обиделся экс-водила. – Ты деньги давай!

- Хорошо. Вот тебе твои деньги. И чтоб я тебя больше не видел. Понял?

Сакуров в это время остановил тачку и стал спрашивать, за сколько хозяин тачки отвезёт их в ближайшую харчевню.

- Так я вас сегодня угощу, - предложил дальний родственник Семёныча, - а потом ты кредит заплатишь. Как обещал, между прочим.

- Там тебе тачку поймали, угощайся сам, гнида. Костя, пошли отсюда.

- Что случилось?

- Да что ты, Жорка, прямо, как не родной? – засуетился земляк. – Ведь я же вас не только угостить хочу, но и билеты купить. Ведь надо нам всем домой ехать?

- Езжай один.

- Что случилось? – повторил вопрос Сакуров.

- Пошли отсюда, - повторил Жорка, - потом объясню.

- Эй, так мы едем? – подал голос мурманский извозчик.

- Да ладно тебе, Жорка, - перепугался Николай. – Бери все деньги назад, если ты такой гордый.

Говоря, он незаметно отщипнул от вороха несколько бумаг и спрятал их под одежду. К слову сказать, этот дальний родственник Семёныча за всю свою жизнь далеко ездил один только из армии, потому что туда его отвезли. Но какие тогда были времена? Смешные и скучные были времена, когда кассиры ездили за зарплатой рабочих и служащих в трамваях, а в любое советское учреждение можно было зайти пописать или попудрить носик. Теперь же, когда демократы распоясались не на шутку, а убить человека из-за денег стало, что высморкаться, катиться одному из Мурманска в Угаров было страшновато.

- Что, ладно?! – заорал Жорка. – Ты кончай меня доставать, понял! Давай деньги, урод…

- Чево это я урод? – снова обиделся экс-водила. – Грубый ты человек, Жорка…

- Так что, поехали? – уточнил мурманский извозчик, когда троица погрузилась в его сильно подержанный драндулет.

- Поехали, родной, только быстрее, - попросил его Сакуров.

Грузовичок пропили за ночь.

Начали в кабаке, потом перебрались на хату к какой-то гулящей местной бабе. Сначала эта баба была совсем одна, и как она оказалась за столиком Сакурова, Жорки и Николая, никто из троих толком не помнил. Но эта баба как-то всем сразу понравилась, земляки наперебой её угощали, и все трое наперебой целовались с ней на брудершафт. А когда наступило время закрытия кабака, где-то полпервого ночи, баба пригласила земляков для продолжения банкета к себе домой.

- Надо было сразу ко мне идти! – визгливо говорила она, обнимаемая по очереди то Николаем, то Жоркой. – Сколько денег зря на ресторанную наценку перевели!

- Ерунда! – орал пьяный Николай, не потративший ни копейки своих денег. – Сколько той жизни! Ты, кстати, одна живёшь?

- Одна. Муж сидит, а мать в больнице.

- Это хорошо, - потирал руки Николай.

«Чего ж тут хорошего?» - думал Сакуров, стараясь идти ровно по хреново освещённым улицам крупного российского портового города. Идти, правда, далеко не пришлось. Баба жила в трёх кварталах от кабака в двухэтажном деревянном доме. Квартиру она занимала двухкомнатную. Там, действительно, никого не оказалось. Прибывшие расположились в большой комнате и продолжили банкет. Водку и закусь они приобрели по пути из кабака. Брали и того, и другого с запасом, но не рассчитали. В три ночи (или утра) вернулся из тюрьмы муж гулящей бабы. И вернулся не один, а с четырьмя корешами. Чуть позже них из больницы припёрлась мать бабы. Её сопровождали две женщины и один мужик неопределённого возраста. Наверно, представители медперсонала. Муж бабы не стал судить супругу строго за присутствие в квартире посторонних мужчин, но навалился на водку. Его кореша тем более не стали бузить, но водку жрали тоже исправно. Мать бабы вообще слова лишнего не сказала, а один из представителей медперсонала даже предложил посылать его за дополнительной водкой, когда прежняя кончится. Жорка сорил деньгами, как семечной шелухой, а Николай схлопотал от мужа бабы за излишнее к ней внимание. Сакуров пил водку наравне со всеми, но в его голове нет-нет, да и образовывалась мысль насчёт того, а чем же всё это кончится?