Сага о голубой планете

Часть II. КРЫСИНЫЙ МИР

Чиф осторожно вошел в старый гараж, ведя перед собой мотоцикл. Медленно огляделся, чутко прислушиваясь к любому, самому мельчайшему звуку и шороху. Ничего на заподозрив, смело направился вглубь гаража и вскоре наткнулся на ступени, ведущие вверх. Поставив мотоцикл на ногу, Чиф опустил руки на широкий кожаный пояс, крепко охватывающий его талию. К нему были прикреплены: висящая на левом бедре остро заточенная длинная шпага, на правом из кобуры выглядывала значительная рукоятка револьвера, за спиной в кожаном колчане тускло поблескивали короткие метательные стрелки. Он здорово подготовился к этой опасной экспедиции. Весь во внимании, Чиф осторожно стал подниматься вверх по ступеням. Густо заросшие лиловым мхом ступеньки скрадывали шаги. На верхней глухой площадке не оказалось ничего опасного, не было противного и смрадного запаха слизняков, гнезда призрака и следов мутов. Чиф прокрался к серому оконному проему, наполовину заросшему пурпурными шапками мха, серые блеклые сумерки успели почти полностью поглотить руины бывшего мегаполиса, постепенно медленно и неизбежно исчезающего в пурпурных волнах, под которыми он молча и безропотно разрушался и превращался в прах, в то, из чего некогда был сотворен.

Чиф вернулся к мотоциклу, расстегнул верхнюю гофрированную и жесткую горловину черной куртки и, облегченно вздохнув, растянулся тут же на полу, мечтая выспаться перед новой дорогой, ожидающей его завтра. Это место не пахло опасностью, хотя он вступил в опасную зону, давно брошенную людьми и предоставленную тем, кто шел им на смену.

Планета задыхалась, погибала судорожно, астматически вдыхая то, что некогда было воздухом, опрыскивала себя уже неистребимым ядом дождя, его круговорот давно был нарушен и уже никогда не может быть установлен, и вместе с планетой погибал, не желая сдаваться, человек, продолжая упорно бороться в новом мире, в котором ему же не было места. Он осознавал это и чувствовал, что обречен, но инстинкт выживания был сильнее, эти новые люди теперь слишком отличались от тех далеких предков, которые им оставили такое жестокое наследство. Может, это были уже и не люди.

Чиф представлял собой новую расу людей, осмелившихся остаться в последнем периоде катастрофы и катаклизмов, бросивших вызов жизни и планете.

Чиф был невысок ростом, но с огромной бочкообразной грудью, которой бы позавидовал любой атлет древности, внутри грудь обладала удивительным аппаратом, отдаленно напомнившем то ли легкие, то ли трахеи сверчка, еще способные добывать из атмосферы, насыщенной любыми ядовитыми газами, жалкие крохи кислорода. На смугло-сером лице гордо выступал, словно океанский лайнер, хищно изогнутый полунос-полуклюв, в разрезе напоминающий по сложности внутренних извилистых ходов нос вымерших степных муфлонов. Узкие серые глаза скрывала прядь черного крыла густых и жестких волос, рассыпанных ниже плеч.

Чиф спал глубоким, ровным сном, его грудь как морская волна, то опадала, то резко взмывала вверх и вместе с тем рука его крепко сжимала эфес шпаги, украшенной красивой, витиеватой гардой. Шпага принадлежала когда-то очень давно, лет двести назад, а может, больше адмиралу звездного крейсера-корабля типа «Ковчег», предназначенного для межзвездной миграции.

…Из-за какой-то поломки корабль с обезумевшими беглецами вынужден был совершить аварийную посадку на Землю. Что происходило на корабле, об этом лучше не думать, безумия и оргии, люди семьями, каютами принимали яд из-за страха вновь встретиться с покинутой Землей. Они не верили уже в свое будущее, приготовились к смерти, заранее зная, что встретит их безжизненные океаны и реки, кора растрескавшейся и бесплодной земли, разрушенные развалины городов, в которых теперь хозяйничали муты и крысы, лиловые заросли, стремительно покрывающие обжитые места и потребляющие теперь слишком дорогой кислород.

Выжили сильнейшие…

…Ремонт затягивался, да никто и не верил, что «Ковчег» можно было поднять — надежда была на несколько спасательных модулей, с их помощью можно было добраться до Лунной республики или Марсианских колоний, на работе мешали участившиеся стычки с мутами, ужас и страх, навсегда покорившие колонистов-неудачников, лишившие их законов и дисциплины, болезни. Адмирал, собрав сильнейших и согласных попробовать продолжать жить на этой, теперь чужой для людей, планете, прихватив с собой все, что только можно было унести, отправился в страну горных озер…

…В горной долине появилась новая колония. Люди сражались и гибли, приспосабливались, меняя свой облик и свою сущность, чтобы только выжить в новом мире, только планета, ощутившая всю горечь предательства своих выкормленных детей, не хотела больше жить и медленно умирала…

Так гласили легенды и об этом было написано в старом дневнике с приложенной к нему картой, которые Чиф месте с Толстым Доном и Рыжей Кит обнаружили в старой полуобвалившейся пещере, в которое уже давно складывали всякое старье и хлам. Больше всего они заинтересовались маленьким красным крестиком, указывающим местонахождение одного из спасательных модулей.

Через неделю Толстому Дону посчастливилось и он откопал ящик технической документации. Толстый Дон, его голова — дом советов, он сразу объявил Чифу, что если тот и отыщет модуль-ракету, то для него поднять ее пара пустяков. У друзей появился авантюрный и безумный план — найти старый модуль и добраться на нем хотя бы до Луны, они знали по рассказам Адмирала и по песням семьи, что там должны жить люди, но если их там не окажется, то есть еще Марс, а за ним — бесконечный космос, в котором исчезло племя людей.

— Пройдет не так уж много времени, — обещал Дон, — и на старушке-Земле о присутствии человека будут говорить только скалящиеся по углам пещер черепа с высокой и широкой лобной костью.

Верховный Адмирал — пост старейшины в их маленькой общине, затею Чифа и Дона не одобрил:

— Нет там уже ничего, слишком поздно. Мы остаемся здесь. Я сказал.

Чиф оказался хитрее и упрямее…

Чиф резко открыл глаза, тело напрягалось, готовое к действию. В проход робко сочился рассвет, но не первые лучи солнца разбудили его совсем недалеко от Чифа — метровая белая крыса изготовилась для прыжка. Крыса прыгнула, Чиф мгновенно выставил перед собой шпагу и наколол красноглазую тварь на клинок, вспоров ей острым лезвием белоснежное брюхо. Отбросив крысу, Чиф отпрыгнул в сторону и повернулся лицом к ступеням. На верхней площадке выжидающе замерла вторая огромная крыса, принюхиваясь и поводя беленькой мордочкой, она косилась в сторону бьющейся в конвульсиях подруги. Чиф взмахнул шпагой и крыса, отпрыгнув, скрылась в темном углу площадки. Чиф с отвращением посмотрел на мертвое чудовище. Верхняя губа крысы задралась в предсмертной злорадной усмешке, обнажив два острых передних клыка, похожих на пару отточенных ножей. Чиф яростно пнул мертвое тело — еще мгновение и он мог бы никогда не проснуться.

Чиф, расстегнув карман куртки, достал горсть сухих галет и старый измятый листок-карту. Тщательно и долго разжевывая свой скудный завтрак, он изучал карту.

За стеной гаража бежала некогда широкая, а теперь скрытая пурпурным покрывалом дорога, она должна была вывести его к мосту, если он еще сохранился.

Чиф мчался вперед по темным проблескам некогда широкой улицы, огибая лиловые пятна, торчащие над ними руины, стараясь близко не прижиматься к облезлым развалинам домов, следящих за ним слепыми глазами темных оконных провалов, кричащих ему вслед немыми ртами балконных ниш. Один раз Чифу показалось, что он увидел что-то непонятное в одном из таких провалов с явными признаками жизни, но быстро промчался мимо, не испытывая желания разузнать, что это было.

Покидая семью, возбужденный идеей спасения останков человечества, он вдруг с испугом подумал — а что, если ничего не получится и тысячу раз прав будет Адмирал, посмеявшийся над найденным дневником с картой, сказав, что все это сказки древних, нет никакой ракеты — спасательного модуля, люди никогда не летали к звездам, сомнительно, что они строили города, превратившиеся в лиловые руины, есть только их семья и больше никого, так было всегда.

— Не слишком ли я самоуверен? — спросил себя Чиф и, увеличив скорость, попытался отогнать страх. — Что такое страх? Может, это отчаяние, порожденное непонятными и неизвестными обстоятельствами? Страх, превратившийся в неразрывную, пеструю ленту перед глазами. Город, — с благоговением пробормотал под шлемом Чиф.

Он верил, ему хотелось верить, что некогда люди обитали здесь, тогда они были сильны и могущественны и вполне могли полететь к звездам. В песнях поется о ночном глазе — Луне, прекрасной девушке Луне, превращенной в небесного скитальца, подружку своей старшей сестры — Земли. Говорят, что на ней тоже есть семьи людей…

Чиф заскрипел зубами, он почувствовал лютую ненависть к тем, кто жил раньше, он и его семья совсем другие, у нас нет родства и не может быть.

— Глупцы! — Чиф чуть не сплюнул в свой шлем.

Его дед любил рассказывать забавные истории о том, что раньше люди не боялись купаться в озерах, ловили в них съедобную рыбу. Что это — рыба? Дед рисовал ему что-то непонятное, вытянутое в длину и говорил, что по цвету она напоминает сумеречного вирля. Чиф смеялся, потому что дед сам никогда не видел рыбу и не знал, что это такое — древние, теперь их все чаще называют ушельцами, это знали и поэтому их ненавидят. Деревья раньше были почему-то высокие, с зелеными листьями — говорят, хотя это и смешно, они выделяли кислород. В это тяжело было поверить, но в семье еще сохранились пять микрофильмов, их бережно хранит Адмирал, только в большие праздники он устраивает их показ. Странный мир, волшебство и сказка, когда смотришь эти фильмы. Сам показ — великий ритуал. Невозможно поверить, что все это было на Земле, эти странные леса — так называются большие скопления зеленых деревьев, океан, живший в нем огромный зверь-великан, со смешным маленьким названием — кит. Неужели все это было? Невозможно поверить, невозможно описать словами то, что видишь — мир похожий на мокрый отпечаток копыта Единорога, непонятный и невидимый.

Больше ничего подобного не сохранилось и, как это не покажется странным, но уничтожали все сами люди — для этого не потребовалось ни войн, ни столкновений с блуждающей кометой.

И все-таки — как они жили, эти ушельцы, в старом мире? Чиф мечтательно улыбнулся, совсем позабыв, где он и куда едет. Дорога вела прямо и никуда не надо было поворачивать.

«Если я найду ракету, мы обязательно вырвемся из этой гниющей могилы и, кто знает, кого и что мы еще увидим. Колония, несмотря на все старания многих поколений Верховных Адмиралов, все-таки вымирала, а разве хочется умирать, когда где-то еще, может быть, совсем рядом живут потомки этих ненавистных Ушельцев, такие же или чуть-чуть другие, уже забывшие о своей прародине, живут и боятся жить. Луна? Она совсем рядом, не может быть, чтобы там не было колонии, не было семьи. Марс! Верховный Адмирал знает древнюю песню про первого Рашена и Америкена, добравшихся до этой планеты, может, она уже несколько веков является новой родиной…»

Чиф резко затормозил, чуть не вылетев из седла — прямо перед ним на дороге лежал огромный, перегораживающий дорогу слизняк, с десяток белых крыс с остервенением терзали мертвое тело. Три крысы, помаргивая красными глазками, с интересом посматривали в сторону мотоциклиста — они и не думали убегать и уступать дорогу с добытой в бою добычей.

«Ну вот! — с иронией и страхом пронеслось в голове Чифа. — Появились новые хозяева на Земле». И тут же страх сменился яростью. Чиф страшно закричал — полностью выжимая газ и отпуская сцепление, он выдернул из ножен шпагу и послал мотоцикл вперед. Крысы прыгнули ему навстречу. Хватило двух взмахов шпаги и резкого удара передним колесом, чтобы на грани падения перелететь через слизняка, оставив позади три дергающихся белых тела, измазанных кровью.

Ветер снова пел песню странствий, а Чиф с удивлением смотрел на разодранный рукав куртки, а на левом плече был вырван целый кусок кожи и рваные края весело что-то бормотали ветру о схватке на дороге. Чиф, не оборачиваясь, гнал машину вперед, выжимая из нее все силы, словно за его спиной мчались адовы исчадия, вот-вот готовые догнать, смять и перемолоть свою жертву страшными зубами.

«Выбора нет — или мы, или они. Крысы гораздо приспособленнее, чем человек, сильнее и давно считают себя нашими врагами: раньше в них не было такой отчаянной готовности сражаться с человеком, с каждым годом их все больше и больше, города принадлежат им, они становятся хозяевами жизни на Земле. Эти городские, они крупнее, чем те, которые обитают в горах. Крысы. Крысиный мир!»

Все в Чифе дрожало от гнева и, не выдержав, он закричал:

— Я найду ее! Слышите!

Если бы Чиф снял шлем, то услышал бы совсем рядом ответный вой дикого мута.

Чиф остановился перед мостом. За спиной в лиловой дымке лишайника остался город. Огромный, покрытый ржавчиной железнодорожный мост был перекинут через некогда широкую, а теперь обмелевшую узенькую речушку с изъеденными темными оврагами берегами, с покрытыми белыми кляксами застывшей пены пляжами. За рыжим мостом простиралась серая мертвая степь, запорошенная серой перхотью — прахом лесов, хранившая вечное безмолвие. Дорога, перебегая через мост, отчаянно ныряла в степь, навсегда исчезая в ней, как в могиле, но такой пейзаж был более привычен Чифу. Он медлил трогаться вперед, ему совсем не хотелось этого делать, потому что прямо перед ним разыгралась целая драма, застыв в кровавой судороге.

Неизвестно по каким причинам, но на мосту столкнулись муты и крысы. Пять изуродованных страшных тел мутов, а вокруг них восемь трупов белых крыс. На мутов жутко было смотреть — во что превратили их крысы, такой смерти Чиф не пожелал бы никому! Теперь он сам увидел, что с ним будет, если он не сможет уйти от крыс.

Три огромные ручищи ближнего мута все еще смыкались на переломанном теле крысы и Чиф готов был поклясться, что это случилось не более часа назад.

Чиф с тоской посмотрел вперед — розовое солнце, наконец, прорвалось через свинцовые тучи и серая степь впереди показалась желаннее и безопаснее оставленного позади города и этого треклятого моста со сценой кровавой бойни: кроме пылевых червей в ней никого не было, разве что эти крысы.

Чиф медленно тронулся, объезжая изуродованные тела мутов и специально наезжая на задушенные тела крыс. Железный мост, словно живой, задрожал и завибрировал — когда Чиф с опаской въехал на него, ржавые пузыри звонко лопались под шипами шин. Солнце ярко блестело на черном шлеме Чифа — дожно быть таким же огнем горели под забралом его глаза.

Он тихо застонал от отчаяния и выхватил шпагу, когда увидел вынырнувшие из тонкой завесы пыли, пропыленные бурые спины крыс. Сквозь рев мотоцикла и вибрирование моста было слышно, как звякают о метал их когти. Их оказалось не так много, чтобы остановить Чифа, но ему опять пришлось пробиваться с боем.

Под шлем пробивался яростный писк, крысы прыгали на Чифа и ему казалось, что в их глазах-бусинках застывшей алой капелькой, похожей на ранку, бьется невиданный до сих пор разум, разум крыс. Они прыгали и тут же отлетали прочь, сраженные шпагой, перемолотые и раскатанные шинами колес. Слышался звонкий хруст переломанных хребтов за спиной Чифа. «Просто повезло — в последний или в очередной раз?!» — гадал он.

Он жутко смеялся, вырвавшись целым и невредимым в открытую серую степь, она тут же накрыла его своим серым облаком, только в куртке стало больше рваных дыр. Мотоцикл бросало и метало по сторонам — серая пустыня гасила скорость, заставляла вязнуть в себе мотоцикл. Где-то там впереди должен быть космопорт или его остатки. Чиф запрокинул голову: еще день или уже вечер непонятно. Чиф откашлялся и запел:

Ночь Чиф провел на дне оврага. Сон приходил урывками, вперемешку с кошмарами. Проснувшись утром, он понял, что так толком и не отдохнул. Перед глазами, стоило только их закрыть, начинали беспорядочно мельтешить красноглазые белые крысы…

Стиснув зубы, молчаливый и сосредоточенный Чиф вел мотоцикл. Позади тонким шлейфом вилась серая пыль, тут же заметая следы. Впереди ровным сплошным горизонтом до бесконечности простиралась обескровленная серая пустыня. Здесь совсем ничего не росло, ни ржавки, ни лиловой пыльцы, ничто не могло привиться. Серая обезличенная пустыня — мрачная и одинокая. Сегодня ветра не было и она просматривалась до ровной глади горизонта, изредка ее поверхность вспучивалась невысокими холмами или расходилась трещинами замаскированных оврагов и руслами пересохших речек.

Небо тоже за ночь очистилось и умылось, блестело редкой, ослепительной синевой в лучах жаркого солнца — плохой признак, к вечеру могут задуть пылевики! Бескрайнее, иссушенное, перемолотое пространство. Казалось, что в нем замерло время, а мир превратился в абстрактную сюрреальность, которую так любил рисовать Сальвадор Дали. Эта серая пустыня, просто другая вселенная, где материя умерла, оставив серый прах, а время, тягучее и вязкое, еще не обратилось в вечность. Попробуй упади и никогда не отмыться от прилипших комочков праха мертвой материи.

Сегодня вечером Чиф должен был добраться до космопорта…

— Адмирал, а что такое «космопорт»?

— Место, где стоят звездные корабли.

— Адмирал, я знаю где находится могила звездного крейсера, а недалеко от него ангар со спасательным модулем.

— Я уже раньше говорил — нет.

— Но если он там есть, можно попытаться покинуть эту проклятую планету.

— Нет.

— Мне нужен твой мотоцикл, Толстому Дену удалось его починить. Он сказал, что энергии как раз хватит, чтобы только добраться до места.

— Я оторву ему голову, чтобы не трогал то, о чем не просят. Мотоцикл нужен семье, нет!

— Но…

— Успокойся, Чиф! Я сказал нет.

— Я…

— Зачем тебе это? Ты живешь на своей родной планете, какой бы она ни была — приспосабливайся, но не сдавайся, тогда ты выживешь. Наши прадеды, оставшись здесь, решили все за нас.

— Но в дневнике написано, что вместе с Адмиралом ушли не все, часть осталась в космопорте.

— Я читал этот дневник, там также было написано, что в это время в космопорте свирепствовала эпидемия. Они погибли, а может — завершили ремонт и улетели, — Адмирал положил руку на плечо сыну: — В любом случае, сын мой, это всего лишь красивая легенда, Земля всегда была такой, какой она есть.

— Но кто строил города, у нас есть фильмы, мотоцикл и та сломанная машина, куча других непонятных вещей.

— Это были ушельцы, у них был свой мир, они похожи на нас, но это не значит, что мы — это они. Забудь об этом, сынок, мы должны жить только на этой планете… — доносится откуда-то издалека голос Адмирала, вождя, старейшины.

Чиф успехается:

— Нет, отец, ты не прав, настоящие Адмиралы давно покинули эту планету. Я не верю этой планете, а ты веришь, что эта пустыня может ожить. Толстый Дон говорит, что есть другие миры, он вычитал, что горящие в небе звезды это такие же солнца, только они дальше нашего и значительно ярче. Поздно, отец, — шепчет Чиф. — Слишком поздно, мне хочется верить в другое, это тоже не легкий путь. Наше время отсчитывает последние года, я чувствую, что этот мир скоро завоюют крысы.

Чиф слышит упрямый смех Адмирала, он упрямо мотает головой, пытаясь выгнать из нее давно решенный и законченный спор, но память упорно навязывает его, предлагает продолжить, но с кем?

Чиф прищурился — на горизонте появились легкие рваные облачка. Неужели пылевик, но ветра совсем нет?!

Легкая пылевая волна быстро надвигалась и вскоре Чиф узнал, что это такое.

— Крысы! — Чиф не мог даже представить такое количество крыс, заполнивших всю степь от края до края: серо-белое море кипящих голов с алыми бусинками глаз.

Они бежали. «…Откуда, какие пустыни они оставили за собой, мигрируя на юг, словно вымершие муравьи-кочевники или саранча, оставляющие за собой лишенные жизни пространства. Кто мог подумать, что именно таким будет конец мира — в этом кровожадном, визжащем, колыхающемся крысином море, затопившем весь мир, бегущем только вперед, туда, куда ведет их вожак, не останавливающимся ни перед какими преградами».

Чиф резко развернулся влево. Пока они еще далеко, он хотел попытаться обогнуть их с краю, ведь где-то эта лавина должна кончаться. Бежать обратно впереди крыс и в конце концов оказаться разорванным и съеденным, подобно слизняку в городе?! Неужели он затеял эту рискованную экспедицию только для того, чтобы попасть под ножи зубов этих тварей?!

— Нет, нет! — быстро прошептал Чиф, стараясь выжать из мотоцикла все силы.

Чиф чувствовал, как холодный пот страха льется под курткой по спине, по лицу, заливая глаза, волосы на затылке поднялись дыбом.

Впереди он увидел невысокий холм, а на нем, подобно старому гнилому зубу, вылизанный ветром скалистый утес. «Успеть уйти, успеть спастись!» застучали мысли в голове, но с отчаянием Чиф увидел, как из-за холма наперерез ему вылился маленький ручеек грязно-белых крыс.

В эту минуту лицо Чифа исказила гримаса ужаса и ярости, он обнажил свою шпагу. Теперь Чиф был похож на древнего рыцаря, вступившего в битву с неистребимым воинством хаоса.

— Посмотрим, кто кого! — сквозь зубы просвистел Чиф.

Чиф, подняв переднее колесо, въехал в полноводную крысиную речку. Мотоцикл прыгнул на серые спины, давя в какофонии визга новую расу хозяев планеты. Чиф мрачно улыбался, продолжаю рубить и рубить кипевшую вокруг него крысиную массу, метровые крысы прыгали ему на грудь, спину, яростно визжа рвали в лохмотья куртку и плоть.

Холм был уже недалеко.

Живая река кипела, грызла, визжала, не давая никакого шанса проехать и мотоцикл, подобно верному, смертельно усталому коню, с истрепанными и разорванными острыми клыками покрышками, с кровавыми полосами, забрызганным алыми кляксами передним щитком вдруг вздрогнул, захлебнулся в последнем яростном вое и пал. Чиф выпрыгнул вперед — до холма с указующим перстом оставалось совсем немного. В левую руку с готовностью прыгнул револьвер, начавший тут же изрыгать пламя, расколов и разбив на осколки визгливую ноту, висящую над крысиным морем… до тех пор, пока не кончились патроны. Опять засверкала шпага, рубя хвосты, морды, лапы низвергающихся сплошным потоком крыс. Чиф сумел добраться к подножию холма, но дальше крысы образовали вокруг него сплошное шипящее кольцо, белые пасти сплевывали комья желтой пены.

— Да здравствуют люди! — закричал Чиф.

По холму прошла дрожь и Чиф, не удержавшись, продолжая махать своей шпагой и крича от ужаса, полетел в крысиное море.

Холм опять вздрогнул и по степи прокатился какой-то утробный гул или сон, заглушивший крысиный писк. Волна страха и ужаса на миг парализовала степь в наступившей вдруг зловещей тишине, заставляя рассудок сходить с ума и немо кричать, разрывая голосовые связки. Падая, Чиф увидел огромную крылатую тень, вставшую над холмом. Водоворот первобытного, необъяснимого ужаса подхватил его и унес в темные глубины. Чиф потерял сознание, крысы сомкнулись над ним и по степи пронеслась еще одна волна парализующего ужаса. Наступила тьма. Черный призрак еще дальше распростер свои крылья, словно указывал: все, что подо мой — все мое и с пронзительным криком торжества, от которого дрожала степь и стыла кровь у замерших жертв, упал вниз.

Чиф пошевелелися — сколько прошло времени, как он находится без сознания? «Мне опять повезло, я остался живым», — Чиф вздрогнул и подавил готовый вырваться из глотки крик, нервы звенели и трепетали, вспоминая обрушившийся с неба ужас.

Чиф стал торопливо выбираться из-под груды наваленных на него сверху мертвых тел. Раздался страшный треск, словно рвали материю. Чиф огляделся на огромном, в сотни метров, пространстве лежали мертвые тела крыс, покрытые сверху странной застывшей, светло-зеленой пленкой, которая издавала такой странный треск. От крыс, которые лежали под пленкой, осталась грязно-белая шкурка, из которой выпирали раздробленные костяные хрящи, словно какой-то неведомый огромный рот их выжал высосал и выплюнул в светло-зеленой оболочке слюны.

Что это было? Чиф схватился за голову — в ней еще отдавалось эхо кричащего ужаса. Ничего подобного раньше не существовало и ни с чем таким семья Чифа и его предки еще не встречались. Новая форма жизни, охотящаяся на крыс, если больше нет ничего другого подходящего. Чиф со страхом посмотрел на холм, с которого слетело чудовище, но ничего интересного не увидел, кроме странного, указывающего в небо, каменного пальца. Что это сооружение представляет из себя вблизи, Чиф выяснять не стал — шатаясь, он побрел через трупы по хрупающей под ногами пленке прочь от холма, прочь от этого проклятого неведомым страхом места.

Солнце продолжало, вопреки всем правилам, ярко светить на пустынном диком небе. Сколько прошло времени? Чиф посмотрел на часы, но стрелки замерли и не шли. Чиф покрутил головку будильника, но стрелки продолжали упрямо стоять на месте.

Шатающейся походкой Чиф брел по мертвой пустыне, теперь она точно оправдывала свое название — молчалива и пуста. Ничего не осталось от мигрирующих крыс, ни малейшего упоминания и ничего о том, новом ужасе.

«Странно, что я продолжаю жить после всего того, что со мной было», Чиф вяло усмехнулся, лизнув шершавым языком, высохшие губы. Он продолжал терпеливо, с надеждой на чудо двигаться на запад, рассчитывая найти легендарный космопорт и ангар со спасательным модулем. На ходу он достал из внутреннего кармана обглоданной куртки аптечку и проглотил пару прозрачных ампул, пытаясь обмануть свое обессиленное тело и голодный желудок — все же боль в голове стихла.

Чиф молча порадовался тому отупению, с которым он очнулся возле холма, и теперь механически, подобно заведенной фигуре, продолжал вышагивать только вперед, только на запад. Раздражало одно, что он потерял чувство реальности и теперь не знал, сколько прошло времени до пробуждения и после. Время превратилось в абстрактное понятие «бесконечности». Его больше не существовало. Какая разница сколько его прошло, ночь или день — есть цель и желание выжить.

Иногда приходила кощунственная мысль, что во всем мире кроме него больше никого не осталось, он один — древний и бессмертный вечный странник, и солнце превратилось в навязчивое видение, застывшее в одной мертвой точке и ухмыляющееся ему с неба. В такие минуты Чиф грозил ему кулаком и что-то угрожающе бормотал.

К вечеру местность стала меняться — в заставшей земляной корке-коросте стали попадаться россыпи мелких камешков, а дальше — отдельные огромные глыбы. Чиф вспомнил о карте, хотел с ней свериться, но обнаружил в кармане рваную дыру. Чиф закрыл глаза: «Ничего страшного, я прекрасно помню ее по памяти, это где-то здесь, совсем рядом». Он нащупал в кармане аптечку и проглотил еще пару таблеток. Почему-то Чиф стал страшиться той минуты, кода выйдет в космопорту — вдруг там ничего нет, ведь прошло столько времени?! Чиф горько усмехнулся: «Тогда обратной дороги у меня не будет».

На ночь Чиф остановился на дне высохшего каменного русла речки засыпая он думал о том, что завтра сможет быть на месте.

Завороженный и восхищенный, с любопытством и страхом осматривал Чиф громаду звездного крейсера протяженностью в несколько миль. Чиф ликовал: вот он — Звездный Ковчег, он нашел то, что искал. Нашел!!! Осталось заставить его послужить последним людям на этой треклятой планете. Толстый Дон, старина Толстый Дон должен справиться с этим металлическим монстром, он заставит его вырваться из плена этой планеты. «Великий Хаос, сколько времени ты ждал меня!» — шептал возбужденно Чиф, двигаясь вдоль огромного темного корпуса, покрытого, словно броней, огромными металлическими листами. Иногда он осторожно и нежно дотрагивался до вороненой обшивки.

— Теперь я верю, я вижу, что это не сказки! — Чиф весело рассмеялся, легко и беззаботно, он так давно себя не чувствовал, с того времени, когда терзаемый различными сомнениями, покидал лагерь. — Мы найдем новый мир, созданный для нас.

Оставалась еще одна проблема — вернуться назад в семью и проблема поменьше — отыскать еду и воду. Мучительно хотелось есть и пить — таблетки не могли заглушить ни чувство голода, ни чувства жажды.

Недалеко от корабля возвышались похожие на маленькие правильные коробочки кубические помещения из серого бетона. Чиф направился к ним, к темным провалам в стенах, на ходу извлекая из ножен шпагу — кто знает, какие сюрпризы его там могут ожидать.

Внутри оказалось пусто и тихо, никаких следов от проживающих здесь некогда людей — только толстый слой песка, перемешанного с серой пылью.

Чиф стал медленно подниматься на второй этаж, вокруг сапог вздымались серые облачка пыли. Он вышел в огромный зал, в потолке зияла, давая достаточно света, рванная по краям дыра. Шпага в руках Чифа нервно заплясала — железо, изъеденное ржавой пылью, песок и… множество лежащих в беспорядке скелетов, улыбающиеся пустые глазницы черепов — все, что осталось от последних звездных мигрантов. Чиф в страхе отшатнулся и нечаянно наступил на один из черепов — тот, крякнув, рассыпался в прах.

«Что с ними случилось, какая трагедия здесь произошла? Загадки, загадки, все это минуло и даже не превратилось в историю, потому что об этом некому было вспоминать — мы, далекие потомки ушедшего некогда в степь отряда, больше не возвращались на это место и, наконец, просто забыли о нем», — стараясь не наступать на желтеющие под ногами кости, Чиф стал обходить комнаты, пока не наткнулся на старую холодильную камеру, уже давно свое обработавшую, она была точно такой же, как и у них в семье. Но самое главное — тут же стояли ящики рациона, запечатанные и запломбированные пищевые контейнеры. На праздник Нового года Чиф пробовал еду, хранящуюся в таком контейнере — за старыми запасами Адмирал строго следил.

— Значит, они умерли не от голода.

Адмирал рассказывал, что в таких контейнерах находится еда, специально сделанная ушельцами для дальнего пути в космосе. Она хранится очень долго, почти вечно и не портится, это звездные пайки. Правда, затем, Адмирал, смеясь, добавил, что скорее всего эти контейнеры нашли их предки в покинутых городах ушельцев, он не хотел верить в старую историю, твердо веря, что создает свою.

Чиф распечатал один из контейнеров и восхищенно присвистнул — такого богатства и разнообразия пищевых тюбиков, консервов, он не ожидал увидеть, в такую удачу было трудно поверить. Подобно маленькому ребенку, Чиф восторженно смотрел на содержимое контейнера, осторожно перебирая руками тюбики, медленно, по слогам, пробуя прочесть, что на них, написано.

— Машина!

В такое не хотелось верить. Чиф мчался через пустыню внутри огромной и мощной машины, в которой можно будет перевезти всю семью. Машина была создана для таких дорог — огромный механический зверь, легко преодолевал любые препятствия на пути: боевая, имеющая вращающуюся башню, из амбразуры которой легко выскакивала лазерная пушка, снабженная системой биозащиты и не растратившая еще своей энергии. Возможно, на такой машине предки его семьи уходили в горы, но в семье даже песен не было об этом металлическом чуде. Почти совсем новенькая. Чиф обнаружил ее в самом дальнем бетонном кубе. Провидение и чудо законсервировали машину и она покорно ждала Чифа все эти годы. Чиф улыбался: теперь Адмиралу не отпереться, он доказал то, что хотел. «Возможно, когда-нибудь обо мне будут думать, как о великом герое, сложат песни, выберут Адмиралом и занесут в книгу памяти. Адмирал и теперь из меня может получиться, я нашел корабль. Толстый Дон проверит его исправность, я управляю такой чудесной машиной, я спасу людей от прозябания на этой планете, теперь это не наш мир, это мир крыс. В багажном отсеке гремят ящики с контейнерами, там много вкусной и питательной еды, я могу накормить всю семью, никто не останется голодным. Да, Чиф ты настоящий герой, ты сделал невозможное, ты возвращаешься живым!» — Чиф ликовал, он что-то весело насвистывал себе под нос и время от времени нежно поглаживал руль машины, словно она была живой.

Почти неделя понадобилось ему для того, чтобы изучить ее как следует и отравиться в обратный путь.

Теперь он никого не боялся — Чиф с легким испугом вспомнил, что осталось от одного из бетонных кубов, когда он случайно запустил в действие лазерную пушку — куча пыли и больше ничего. Толстый Дон обязательно разберется с модулем или крейсером, ему это труда не составит, он в чем угодно разберется, такой головы еще не было ни у кого на Земле.

Не выдержав, Чиф запел — все страхи и опасения остались позади, а впереди ему грезился полет к звездам: «Зачем нам Луна или Марс, когда космос так безграничен. Пусть эта планета остается крысам и загадочным, летающим пустынным тварям — когда-нибудь они пожрут сами себя и планета полностью омертвеет, на ней не будет никакой жизни. Если что — я смогу подобрать остатки людей на бледном призраке-Луне и на красной планете Марс и будем вместе искать новую Родину среди звезд».

Чиф проехал пустыню и город, кишащий белыми крысами — несколько раз он не выдерживал и стрелял в особенно большие скопления красноглазых тварей. Один раз крысы попробовали его атаковать и он включил тумблер с надписью «АКТИВНАЯ БИОЗАЩИТА». На блестящем корпусе машины вспыхнуло ослепительное белое пламя и вокруг осел серый пепел — все, что осталось от крыс. После этого крысы исчезли с его дороги, словно впереди машины летела страшная молва о новом непобедимом звере…

Чиф ликовал, пел, кричал — он с победой возвращался домой. Но одно ему не нравилось, словно соринка в глазу, омрачало весь праздник — на стекле прямо перед ним была приклеена небольшая картинка, уже пожелтевшая от времени. На ней было изображено странное уродливое лицо нелюдя — высокий лоб, тонкие, не сходящиеся на переносице брови, маленький, какой-то короткий, отвратительный нос, голый подбородок и тонкие улыбающиеся губы, черные волосы были замысловато зачесаны назад. Но, главное глаза — умные, внимательные, живые, смотрящие на него.

— Тьфу! — Чиф, не первый раз сплевывал, его мутило от этого лица нелюдя, тем более, он это чувствовал — так выглядели его предки.

«Неужели мы были такими уродами?!» — тоскливо размышлял Чиф.

Чиф пробовал ее отодрать, но безрезультатно — лицо ушельца продолжало скалиться на него и пристально рассматривать.

И еще эта дурацкая надпись на древнем, которую Чиф с трудом разобрал корявые и едва знакомые буквы с архаическими завитушками — «ПОМНИ МЕНЯ…»

Машина взлетела вверх по каменистой насыпи, оставшейся от старой дороги и, вздрогнув, резко остановилась перед выветривавшимися старыми грядами с черными провалами пещер, дальше дорога круто бросалась вниз к глубокому, с темной водой озеру.

Чиф откинул люк и гордо вытянул голову, ожидая, что сейчас оживут напуганные им пещеры и все высыпят ему навстречу, поднимая восторженные крики и восхищенно пялясь на машину, но никто не выходил — над пещерами висела осторожная пугливая тишина.

— Чиф! — донеслась из бойниц верхней пещеры, — Чии-иф!!

Это кричала Рыжая Кит.

Страх, неожиданно появившийся в самом дальнем, защищенном уголке сердца, лавиной пронесся по всему телу и выплеснулся в хриплом и глухом крике:

— Где? Где все остальные?

В темном провале появились две головы: одна рыжая, другая почти лысая. Кит плакала.

— Нет никого, только мы! — прокричал Дон.

— Что случилось? — Чиф огляделся, не было никаких следов сражения, но что-то подсказало ему возможный ответ.

— Крысы, полчища крыс — они напали на нас в сумерках, такие большие белые крысы, я никогда таких не видел! — голос Дона сорвался до визга.

— Как вы попали в верхние пещеры?

— Адмирал… Он страшно рассердился, когда ты уехал и запер нас в наказание до твоего возвращения. Я думал, что здесь проведу всю оставшуюся жизнь.

— О, Чиф, ты вернулся! — всхлипнула Кит.

— Где крысы?

— Они давно ушли: это случилось четыре дня назад, мы так голодали! завыл Дон. — Откуда у тебя эта машина? Ты, значит, нашел, что искал?

— Заткнись! — Чиф выпрыгнул на край насыпи, внутри образовалась непонятная пустота, никого больше нет…

«Адмирал, семья, остались мы трое — последние люди, на этой ужасной планете, забывшей закон гостеприимства».

— Я сейчас выпущу вас, — крикнул он друзьям.

— Значит, ты нашел?! Чиф, ты нашел?! Мы нашли! — кричал Толстый Дон.

— Да, нашел, — хмуро ответил Чиф.

Он осторожно вытащил свою заветную шпагу и пошел к центральному входу в пещеры. Он прошел в полумрак из зала собраний — никого и ничего, крысы уничтожили все, не оставив никаких следов. Он быстро пересек зал, стараясь не смотреть на стены, они пахли смертью, нырнул в узкий боковой проход, круто уходящий вверх, к камере наказания, она запиралась на толстую, обитую железом дверь. Рыжая Кит и Толстый Дон с воплями бросились его обнимать и целовать. В полумраке пещеры они не видели, как из глаз Чифа лились слезы.

Несколько месяцев спустя вся троица стояла в адмиральской командной рубке звездного крейсера. Чиф был похож на человека, который долго и тяжело болел, Толстый Дон мог себя называть Худым Доном, он стал полностью лыс, у Рыжей Кит появилась тонкая серебристая прядь в челке, но работа, которую они проделали за это время, была работой титанов — корабль был готов к старту.

Они стояли перед центральным обзорным монитором, который проецировал на экран окружающую их пустыню. Чиф, откашлялся, прочищая горло:

— Наконец, мы уходим из этого мира — человечество расплатилось с этой планетой звонкой монетой. Мы последние. Крысиный мир — будь ты проклят!

Кит:

— Кто знает, может человеку когда-нибудь захочется вернуться на эту планету.

— Не говори глупостей, она умерла, ты тоже не понимаешь этого, как не понимал старый Адмирал, — Чиф заскрипел зубами, вспоминая отца.

Дон:

— Да, нам повезет, если мы доберемся хотя бы до Марса.

Чиф:

— Ты ведь говорил, что можно пересечь всю галактику — топлива хватит?!

— Нас может не хватить, я ничего не могу гарантировать, я знаю ненамного больше, чем ты. (Чиф скептически хмыкнул) Нам нужны люди возможно, на Марсе мы застанем еще колонии ушельцев. Кстати, до старта полчаса, все настроено на автоматический режим.

— Дон, ты гений?

Кит:

— Через полчаса Землю покинут последние люди, тогда она станет еще более мертвой и покинутой.

Чиф:

— Ничего страшного, это уже не наша планета и мы не ее дети, так приемыши, она вырастила новую расу — крыс. А на Марсе мы встретим себе подобных — тоже людей из одной семьи, одного племени, кошмары для нас закончатся, одиночество тоже, здесь же — ни родственников, ни родни.

— Если бы старый Адмирал сейчас был с нами, он бы не полетел, остался здесь.

— Он был дураком и упрямцем, он сам отказался от старого, не верил ни в песни, ни в легенды, а нового ничего не было, никакого движения вперед, он не понимал этого и все время топтался на месте. Если бы не мой побег, тогда нас тоже сейчас бы не было, только дерьмо, оставленное крысами. Вы забыли, что сейчас творится в городах, я возил вас на экскурсию — это агония, смерть, которая просто затянулась на века, для планеты это секунды, а для нас — целые поколения!

— Ладно. хватит читать мораль, мы уже сделали выбор.

— Можно подумать, он у вас был.

Кит:

— Мы еще вернемся, но это будет не скоро.

Чиф:

— Мы улетаем навсегда.

Минут через двадцать от планеты Земля оторвалась маленькая яркая звездочка, по степи пронесся утробный гул и ветер, которые замерли, докатившись до города.

По улице, перепрыгивая лиловые шары, неторопливо пробегала большая белая крыса. Вот она зачем-то остановилась, тревожно принюхалась, шмыгая черным носиком с жесткой щетиной коротких желтых усов. Крыса запрокинула морду к небу, ее алые глаза бусинки увидели яркую, постепенно уменьшающуюся и, наконец, исчезнувшую звездочку. Крыса сердито фыркнула и побежала дальше неторопливой трусцой к темнеющему проходу в метро. Она ничего не боялась, потому что была полновластной хозяйкой этого города в руинах. Она не знала, что видела, как улетели последние люди и теперь ей принадлежал не только этот город, но и весь мир.