Сага о девочках. Песнь первая

Стих второй. Чёрная кошка в тёмной комнате

– А куда мы пойдём на выходных? – задал внезапный вопрос голос над моим ухом, сигнализируя о том, что сейчас мои шейные позвонки будут протестированы на резистентность к межпозвоночной грыже: Мадам Директриса привычным движением обрушила на мою голову свой бюст, – мы же собираемся провести выходные вместе?

– С кем это вы собираетесь провести выходные? Покажите мне этого подлеца, который собирается цинично воспользоваться доверчивостью невинной девы, кроткой и преисполненной добродетели?

– Ах-ха-ха! Давай уже решать, что мы хотим: ужин в ресторане или завтрак в постели? – Мадам выдала две беды, из которых и выбирать-то было нечего.

– Я очень рад, что, вам есть с кем потрать время на повышение личной гастрономической экспертизы, но у меня на выходные планы индивидуального характера.

– Ну-у… Не вредничай. Или ты хочешь сказать, что между нами ничего не было? – Мадам явно уже всё для себя решила, да и за меня тоже.

– А разве между нами что-то было? Я ничего такого не припоминаю.

– А наша прогулка? Для тебя это ничего такого не значит? Или у тебя каждый день такие прогулки, что ты их уже и не воспринимаешь всерьёз? – Мадам очень даже искренне возмутилась.

– Наша ли, не наша, но это – всего лишь прогулка. Ведь мы даже не то, что не целовались, даже не обнимались. Или, вы, зачитались рыцарскими романами в мягкой обложке? – что-то мне совсем не нравился ход её мыслей.

– То есть – вот так вот?! Вот как ты заговорил! Стоило только тебе премию выплатить, и ты уже от близких людей нос воротишь? – Мадам аж задохнулась от праведного гнева.

– Что, простите? Что я говорил? Я от своих слов и не отказываюсь. Да. Всё верно. Вы хотели провести время, я хотел премию. Я вам открыто об этом сказал. И вообще, я думал, что у нас чисто деловая сделка. Возможно, уровень моего сервиса в сфере эскорта недостаточно ещё проработан, но я честно старался, и считаю, что свою премию я заработал, – и тут у меня захрустела шея.

– Да… Да как! Да ты!.. – Мадам Директриса так навалилась на меня со спины, что я начал сужаться по вертикали. – А!!! Я поняла! У тебя кто-то есть, кто она?

– Халтура! – отрезал я.

– Халтура? Какая ещё халтура? Ты мне мозги не канифоль! Немедленно признавайся, я должна знать! – в её голосе послышались плаксивые нотки.

– Да халтура у меня есть. И она занимает всё моё свободное время.

– Да что ещё за халтура? Зачем она тебе?

– А зачем людям вообще халтуры? Ну, конечно же, для денег.

– А тебе денег не хватает? Я тебе разве мало плачу?

– А, что, разве много?

– А премия?

– А премия мне обошлась слишком дорого!

– Что значит – дорого? Тебе было так плохо со мной? Я такая страшная уродина, что со мной по улице можно пройтись только за деньги?! – она вот-вот готова была то ли разрыдаться, то ли расплющить мне голову своим прижизненным бронзовым бюстом десятого размера, или пятнадцатого.

–Ну, Мадам Директор, ну прекратите уже это балаган. Если вам так хочется с кем-то поругаться, то вот в том углу аж три кандидатуры для этого есть. И их, в отличие от меня, есть за что ругать.

– Сам ты – балаган! Я к нему по-человечески, как к другу… а от тебя одни гадости! Хоть бы одно доброе слово сказал, – отчётливо слышались шаги приближающихся «девичьих слёз».

– Вы же сами мне говорили, что мне ещё надо поучиться говорить комплименты. И сами же обижаетесь. Никакая вы не страшная и не уродина. Вы красивая женщина, ну, то есть – девушка. Очень красивая. С вами очень приятно проводить время…

– Спасибо, уже не надо, можешь не стараться. Я уже всё поняла, – мадама однозначно обиделась.

– Что не надо, время проводить?

– Комплиментов твоих дурацких не надо.

– Так они – дурацкие? Так и зачем они тогда вам?

– Уже незачем. Можешь дальше сидеть и думать о своей ненаглядной.

– О ком, простите, думать?

– О своей любовнице, о ком же ещё!

– Да что за чушь вы несёте? Какая ещё любовница. Что за бред? Нет у меня никого.

– Нет?

– Нет!

– Точно?

–Точно!!

– Точно – никого нет?

– Да нет!!! Нет у меня никого! Совсем никого нет. Ну хватит уже, а? – я начал уставать от этого сериального мыла.

– А халтура тебе тогда зачем?

– Ну, бли-и-ин, ну говорю же – для денег!

– А зачем тебе деньги, если у тебя нет девушки, на которую их можно было бы тратить?

– Э?… А-а! Я понял. Вы хотите вернуть то, что мне выплатили в качестве премии. Ну конечно же, как я раньше не догадался! – перехватил я инициативу и ринулся в атаку.

– Чего-о? Да вот ещё, больно надо, – Мадам в очередной раз очень искренне возмутилась.

– А зачем тогда ко мне в девушки набиваетесь, не за тем ли, чтобы я на вас все свои деньги потратил, тем самым их вам вернув, а?

– Кто – набивается? Почему – набиваюсь? Я думала у нас всё хорошо, у нас – отношения выстраиваются!

– А вы бы побольше бы о бизнесе думали, а обо мне – поменьше, тогда всем было бы – хорошо.

– А я не хочу о бизнесе, я хочу о тебе!

– А вы не думали, что такое поведение простительно избалованной богатенькой девочке, а не опытной мудрой бизнес-вумен?

– Я, может, и богатенькая, но не избалованная. И я буду думать, о чём посчитаю нужным. А всякие низкооплачиваемые работники – мне не указ! – и резко выпрямилась, упёршись своими холёными ручками в мои плечи, уменьшая силу давления своего бюста на мою несчастную шею, и увеличивая на плечевой пояс.

– Ага! Значит, признаёте факт моей недооценки, как специалиста?

– Нет. Я признаю факт переоценки тебя, как специалиста, и считаю, что до сего момента по доброте душевной просто переплачивала тебе. Но теперь, когда ты открыл мне глаза на себя истинного, я думаю, будет справедливо урезать твоё денежное довольствие.

– Справедливо? Платить ниже рынка, и ещё и придумывать причины, чтобы платить ещё меньше? Это какой же я теперь истинный для вас? – эта игра мне уже не просто не нравилась, она меня бесила.

– А вот такой вот – донжуанский. Донжуан ты, и сердцеед. За каждой юбкой бегаешь.

– Да прекратите вы уже, наконец-то. Сами только гадости и говорите. А меня ещё в них же и обвиняете. Вам самой-то этот спектакль не надоел? Нету у меня никого. Всё. Точка. И верните моё денежное довольствие на прежний уровень.

– И не подумаю. Я в твои сказки про какие-то там халтуры не верю. Вот ни единому слову такого бабника не верю.

– Ну не верите – и не верьте. Зачем – деньги-то отбирать?

– А чтобы она тебя бросила!

– Кто – она? Ну кто?! – мне хотелось рыдать.

– Да подружка твоя. Вот не будет у тебя на неё денег, она тебя и бросит. А зачем ей такой, как ты, да ещё и без денег?

– А вы по себе людей-то не судите. Знаете, как говорят: с милым рай и в шалаше, – я откровенно стал уставать от всего этого фарса.

– А хочу и буду судить. К твоему сведению, девушки не любят строить отношения с нищебродами!

– А вот сейчас было не по правилам, – по мне, так, Мадам стала перегибать палку и заигралась.

– А в любви и на войне все средства хороши, так-то, – ультимативно заявила Мадам, видимо, уже удовлетворённая вербальным массажем своего зудящего от гормональных выбросов бытия.

– Это вы так любовь проявляете? А можно – не надо? Давайте лучше войну, а?

– Обойдёшься! Вот как только она тебя бросит, тогда и приползай упрашивать о повышении зарплаты, ха! – и бодро оттолкнувшись от моих вспотевших от такого расклада плеч, победным маршем пошагала в свой «аквариум».

– Значит, я могу выходные провести на своё усмотрение, и без вас? Я правильно понял?

– Нет, не правильно. Или ты, помимо любви, ещё и войны захотел?

– Тогда я увольняюсь!

– Да-а-а-аже и не-е ду-умай! – угрожающе протянула Мадам Директриса, – всё, давай – работай. И хорошо работай, я халтурщикам зарплату не плачу!

Это вообще, что было-то? Что за дешёвая сценка из дешёвого сериала? У богатых, конечно же, свои причуды, и я согласен, что от безделья можно всякое учудить. Но тут уже за гранью. За гранью объективной реальности. Сама навыдумывала не пойми что, сама сцену разыграла, сама же и обиделась, и порадовалась за себя. Вот что с некоторыми вагинополыми гражданами диплом о высшем образовании делает. А ведь могла бы и в театральный поступить, и там строить из себя богатых избалованных стерв. Хотя, я так понимаю, ей для этого ни сцена не нужна, ни зрители. Если это не нозологическое, то возможно, её к наркологу пора отвести, может ей помощь нужна, и она таким образом намекает?

А вот то, что на ровном месте мне бабла срезали, это вообще беспредел. Сперва пристают. Потом требуют расслабить булки. А потом ещё и денег не дают. Где-то я в этой жизни не туда свернул, видимо. Ну, значит, время стать художником и нарисовать себе фантастической красоты резюме. Я с этой контуженой, больше рядом находиться не собираюсь. Что она завтра выдумает? Что я её обесчестил, и в полицию меня сдаст? Да нахрена мне такие радости.

Ладно, на сегодня театра одного, но тупого, актёра мне хватит, пора домой. Там хоть занятие поинтереснее. Да там и повеселее, и покомфортнее психологический климат. Дома меня ждут, и гадостей никто не говорит. И деньги не отбирает. Я их дома добровольно трачу и с большим, можно сказать, удовольствием.

В последнее время оставаться на работе по окончании рабочего времени у меня не было никакого резона. Если раньше домой можно было и не спешить, ведь дома ждал только компьютер с прокачиваемым персом, то теперь дома меня ждала парочка чудных созданий, любящих и ценящих. Ну, возможно, насчёт любящих, это я себе льстю, но насчёт ценящих, ну или оценивающих меня, как достойного, – это уж точняк.

А чего бы им меня не ценить, если я им такой уровень комфорта создал? И такое питание обеспечил? В ущерб себе самому. Реально, на себе экономлю. Но это, в какой-то степени, даже приятно. И вообще, очень приятно, когда есть о ком заботиться и слышать в ответ такое тёплое «мур-р-р».

***

Дома было хорошо. Дома был уют и относительный порядок. Обе мои девочки, развалившись на полу посреди комнаты, видимо отдыхая от недавней битвы подушками и делёжки дивана, смотрели по телевизору канал про дикую природу.

Выздоровевшие, отъевшиеся и умиротворённые, они уже не бежали меня встречать, нетерпеливо выхватывая из моих рук пакет с продуктами. А с чувством собственного достоинства (и откуда только взялось) ждали от меня приглашения к ужину в семейном кругу. Наверное, пора их уже начинать учить готовить себе еду самостоятельно.

С моей зарплатой особо не разгуляешься. Но, хоть и каждый день форель я моим зверушкам предложить не могу, но и не кошачьим кормом из всякого мусора они у меня питаются. Какое-никакое, но разнообразие я им обеспечиваю. Всё-таки они – хищники, а не кролики. Ну какой ещё нафиг «сбалансированный корм» из кукурузного крахмала и золы с четырёхпроцентным содержанием запаха кролика? Вот тоже, люди меня удивляют. Вот, типа, – элитный кошачий корм в треть цены килограмма мяса. При этом они уверены, что это реально элитный корм с ягнёнком-лососем-кроликом, это только колбасу и сосиски делают из туалетной бумаги.

Мои же красавицы на спецпитании, у них всё натуральное. Благо, под боком, магазин с хорошей мясной лавкой, где всегда хороший выбор и свежего мяса, и требухи. Так что, чередуется у них и мясо, и печёнка, и куриные головы, полный набор рациона хищника. А по выходным и лосось бывает и вырезка.

Сегодня, например, взял говяжье сердце на всех. Очень вкусная и полезна пища. Себе ещё макароны отварил. Все сыты, все довольны. Хвостатые подруги оправились по зову инстинкта спать, а я, запустив компьютер, продолжил кое-какие подсчёты.

Считать было не столько сложно, сколько долго. Комп у меня, хоть и был относительно мощным, но все же мощи эти были под другие задачи. Если бы у меня была новая видюха, то считать было бы раз в восемь-десять быстрее. А если бы у меня была нейронка… Но, о нейронке я мог только думать. А вот о видюхе я уже мог смело мечтать. Да и была она у меня почти в руках. До всех этих событий, повлёкших интересные изменения в моей жизни, сбережений хватало вот-вот купить самую свежую железку.

Но, вместо виртуальной жизни, у меня теперь самая что ни на есть натуральная жизнь. И это меня вполне себе устраивает. Я, как-то и не задумывался раньше, что не живу, а функционирую, просто – существую. А вот теперь – у меня реальная жизнь. И есть не просто работа, а ещё и очень важное дело, по сути – миссия. Есть конкретная цель, и чёткое желание эту цель достичь. Вот поэтому я и сижу вечерами, выжимая из своего компа все соки, дабы внести свой вклад в одно большое дело.

На поступившее от Доктора предложение я ответил положительно. И вот теперь мне подбрасывают, почти без пауз, массивы данных в промышленных объёмах, а я их обрабатываю, анализирую. И получившиеся результаты отправляю обратно.

На свой вопрос: «А что именно надо искать?», получил вполне конкретный ответ: «А что-нибудь. Что угодно. Хоть какую-то зацепку». Что за зацепка, как она выглядит, никто не знает, но все твёрдо уверены, что если перелопатить экзабайты трафика с муниципальной сети, то обязательно что-то такое-этакое найдётся.

Что-то такое – это тоже – вообще всё что угодно. И вот это и надо найти. Так что задача, поставленная передо мной, как аналитиком, быка конкретная и ясная. И я – искал. Каждый вечер до глубокой ночи, я сортировал, кластеризовывал, ранжировал, взвешивал и оценивал. Почти сразу, всего лишь через каких-то дней десять, я начал догадываться, что то, что я ищу, возможно, – некое отклонение, какая-то анамалия. Какое-то выпадающее из всей массы явление.

Весь трафик, собственно говоря, был бесполезной «статой» – всевозможные отчётами. Но одна сотая процента представляла собой «живую инфу»: служебные записки, распоряжения, акты. Вот их и имело смысл, как мне казалось, выуживать из сплошного потока «сырых данных», которые откуда-то перехватывали в режиме реального времени, от чего у отдельных документов не было отчётливых ни начала, ни конца, и им требовалось ручное декодирование.

Работёнка была той ещё, довольно-таки нудной. Как выяснилось на практике, работа шпиона, выуживающего компромат, это вообще ни разу не весело и не задорно, вот и верь после этого киношникам. Но, зато, я на деле узнал, как себя чувствует настоящий идейный человек, так как заниматься такой нудистикой меня заставлял именно идея.

Но, одной идеей сыт не будешь. Хотелось хоть какого-то морального удовлетворения от этой рутины. Но с этим пока дела обстояли туго. А теперь ещё и работу новую подыскивать надо. И, возможно даже, – срочно. Настроение, конечно, было ниже среднего. Вот и сейчас я, без особого энтузиазма, скинул на комп с переданного мне накопителя очередную порцию информации, и запустил скрипт первичной индексации.

Этот процесс, минимум, на два часа времени, и компьютер будет пыжиться на всю катушку. Поэтому, взяв телефон, решил переехать на диван. Но не тут-то было. Диван был реквизирован в пользу короны и на нём царствовали лёжа на боку две хвостатые королевы, издевательски умилительно прядающими ушками во сне.

Ну и вот что мне, вершине пищевой цепочки, прикажите делать? Почему ничтожнейшему рабу Бастет, предначертано всегда ютиться в кресле? Ну и ладно. В следующий раз первый захвачу пещеру Гипноса, и пусть только Нюкте пожалуются!

От втыкания в смарт меня отвлёк сменивший тон вентилятора компьютера: задача была выполнена, и кулер перестал выть на максимальных оборотах. Вернувшись за стол, запустил следующий скрипт – сортировки по маске. Вообще, скриптов для автоматизации, я уже наклепал полный набор, так как моего живого участия, как носителя высококлассного эвристического механизма, пока ещё ни разу не требовалось.

Но запущенный скрипт завершил свою работу уже через полторы минуты, выдав всего несколько строчек. Это было неожиданно. Открывшаяся консоль сообщала, что весь массив – это одна законченная последовательность пакетов, правда, непонятно каких и чего именно, так как всё зашифровано.

Провозился я с этими пакетами до трёх ночи. Всё, что сумел – это выудить информацию: кому они слались и от кого. И вот это было уже очень интересно: зачем районному отделению департамента озеленения слать лично мэру закриптованный по самое нихочу огромный архив ночью? Очень интересно. Ведь свои отчёты по закупленным лопатам и граблям с грунтом, и прочими цветочками-саженцами, они слали в рабочее время по расписанию совершенно открыто, вместе со всей бухгалтерской фигнёй?

Возможно, наконец-то мне, или нам, удалось поймать, ну или пока только приманить, нечто очень важное? Очень хотелось в это верить. Ну не будут же от нечего делать производить коммерческое трёхуровневое шифрование бюджетники, не отразив соответствующие расходы в первичке? Расшифровать такой код я не мог не только теми мощностями, что у меня были, но даже если бы у меня было две новые видеокарты. Тут точно нужна нейронка. Но даже самая маломальская стоит столько, что я не могу себе позволить даже и одного тестового раза по акционной цене со всеми скидками и бонусами. Так что будем звонить Доктору, пусть изыскивает возможности. А я спать, завтра ещё на работу, с начальством, живущим в альтернативной реальности.

***

Новость от меня Доктор встретил, не то чтобы восторженно, но всё же попросил заслать всю информацию в условленное место вне графика. Поблагодарил более эмоционально, опять же. И предложил подъехать к нему вечерком.

До вечера я успел сделать всё по работе, плюс раскидать по нескольким местам резюме под псевдонимом, дабы раньше времени не светиться. Чего от невменозной работодательницы ожидать можно я не знаю, и не особо жажду узнать. И, свалив пораньше (всё равно терять уже нечего, и звание лучшего работника месяца мне уже зарабатывать бессмысленно), кормил своих хвостатоносных особ рыбными котлетами.

Вот чего-чего, а рыбу они любят. Но не всякую. Красную – это понятно. А вот речную – нет. Да я и сам речную не особо: костей много, вкуса мало. Зато морскую они потребляют только в путь. Скоро светиться начнут от фосфора. А может они на него уже и подсели, а я теперь их дилер?

Подружки наперегонки уплетали котлетки, и совершенно не замечали, как стали жертвами моего коварного плана. Всё было, как обычно, за исключением одного момента: вместо нормальной посуды, я использовал одноразовую. Да, я хитёр и опасен! Мой зловещий план сработал! Киски доедали рыбку, мурча от удовольствия, в то время, как я уже расположился на диване возмутительно единоличным образом, посуду-то мне мыть не надо было. А кто первый лёг – тому и тапочки, в смысле – диван.

– Э? Ну, блин. Ну куда? Да литерный же паровоз! Я первый. Всё. Куда? – а их это мало интересовало, кто там первый и всё такое. Правила человеческого общежития эти милые животные знали, понимали, и практиковали только тогда, когда им это было удобно.

Одна особонаглая особа развалилась у меня в ногах. А точнее на этих самых моих ногах. А вторая улеглась рядом, пристроив свою голову на моей груди, так, чтобы ей было максимально удобно, и чтобы мне было максимально неудобно. А я собирался полежать, посмотреть в смартфоне новости и вздремнуть часок, и уже потом, после вечерних пробок, поехать к Доктору.

– Грин, прекращай. Тоже мне, выдумала. Ну, ты же умная девочка, ты же знаешь, что в постели лапой не умываются. Для этого есть ванная и полотенце, – Грин перестала елозить на моих ногах, но скорчила такую рожу, чтобы мне было ясно понятно, что она лучше знает, что и как ей делать.

Достигнув, не то чтобы комфорта, но, хотя бы, какого-то спокойствия в одной части тулова, я тут же получил зону дискомфорта в другой – верхней его части. Скай тёрлась об меня ухом, подсовывая свою голову мне под руку держащую смартфон.

– Кися, давай потом, а? – но ей нужно было сейчас, и она ещё настойчивей затребовала того, что считала ей положенным.

Пока я чесал за ушком одну, неудобно выкрутив себе руку, вторая отдавила мне ногу до полного её онемения. Да… Над планом по захвату дивана следует ещё хорошенько поработать. В следующий раз предъявлю им гарантийный талон на данный предмет мебели, в качестве ярлыка на княжение.

***

– Так что, получается, то, что я обнаружил – бесполезно? – спросил я, с плохо скрываемой досадой, Доктора.

– Наоборот. То, что вы выяснили – это очень ценная информация. Да, конечно, напрямую она нам ничего не даёт, так как расшифровать мы её всё равно не в состоянии. Но! Косвенно она подтверждает одну нашу рабочую версию. А эта версия, для нас, как единая теория поля: всё объясняет, если она – истинна, – Доктор отвечал уверенно твёрдым голосом.

– И что же она подтверждает? Или я пока ещё не заслужил Вашего доверия в достаточной степени?

– Заслужили. Заслужили, – улыбнулся Доктор, – иначе бы этого разговора и не было бы.

– Тогда вопрос вдогонку. Я вам только для такой работы нужен, или есть шансы на «повышение уровня допуска»?

– Вы всё неправильно поняли. У нас к вам очень высокий уровень доверия. И вы нам нужны, именно потому, что нам нужен специалист вашего класса. Те задачи, или, вернее, та задача, которую вы в последнее время решали, это не какая-то там ерунда, это очень важно для всего нашего дела.

– А можно всё-таки как-то уточнить, какую именно роль я играю в этом общем деле? У меня пока сложилось впечатление, что вам был нужен «чернорабочий» для рутины.

– Всё ровно наоборот. Именно «чернорабочие» у нас есть. И именно они занимаются рутиной. Эти, как вы выразились, «чернорабочие» добывают данные. Есть несколько, скажем так, «точек», с которых можно «снимать» поток «электромагнитных сигналов», но именно вы этот «поток» и превращаете для нас в информацию.

– Да? – выразился я своё сомнение, – вот эту вот механическую, по сути – лабораторную работу второкурсника, вы считаете важной работой?

– А у вас слишком завышенные ожидания. Увы, боюсь вас разочаровать, но наша организация – весьма скромная по размерам, и совершенно не похожа на киношные тайные общества, и своими мизерными масштабами с «теневым мировым правительством» и рядом не стояла, – Доктора явно развеселило моё недовольство.

– И на сколько же эти масштабы немасштабные? Или это пока доя меня закрытая информация?

– Скромные, очень скромные масштабы. Поймите, это в книжках про шпионов всё легко и просто. Но мы не Ми-6, и привлекать сторонников мы можем только идейных. А их не так много, как хотелось бы. Вот скажите, только честно, положа руку на сердце. Вы бы согласились сотрудничать с нами лишь за деньги, причём не особо большие, если бы у вас не появились очень личные мотивы? – Доктор смотрел на меня прямым, тяжёлым взглядом, как будто хотел что-то увидеть на сетчатке моих глаз.

– Хороший вопрос. Готов даже согласиться, что вопрос этот – риторический, – вздохнул я, так как, и в правду, ответить было него.

– У нас огромный дефицит «спецов». С техническими ресурсами дела обстоят намного лучше, чем с людскими. И пока вы делали, ещё раз повторю, очень важную работу, думая, что занимаетесь ерундой, мы формировали целый отдел, и превозмогая огромные, фантастические трудности, сумели укомплектовать рабочую команду, в которой вы и будете дальше работать. А? Как вам такой поворот сюжета? – Доктор был весьма доволен собой и сказанным.

– Круто. Да. Согласен. Интрига грамотная, – тут уже я и сам улыбнулся. – А начальство?

– Что – начальство? – недопонял Доктор.

– Начальство в этом отделе – хорошее? А то у меня в последнее время с начальством, как-то не алё.

– А это уже от вас будет зависеть, как себя поставите.

– Да со мной-то вообще никаких проблем. Я исполнительный, ответственный, быстрообучаемый. Готов к командировкам, переработкам, и работе в стрессовых ситуациях. Ну и так далее. А вот взбалмошное, сумасбродное начальство я терпеть, и даже притерпевать, конечно тоже готов, но, тут всё зависит от «линии партии».

– А, вы в этом смысле. Тогда, думаю, проблем не будет. У вас же нет внутреннего личностного конфликта, как мне кажется?

– Какого?

–Разлад с собственным «Я» не ощущаете?

– Нет. Я своё «Я» от себя никак не отделяю.

– Тогда, думаю, сработаетесь.

– А с кем сработаться-то надо будет?

– С самим собой.

– В смысле?

– А смысл тут очень простой. Начальником отдела будете вы сами. Согласны на такое предложение?

– Ничёсе! Это реальная круть. Благодарю за оказанное доверие. С радостью соглашусь. Вопрос, тогда, следующий. Что и как с графиком работ?

– Сами и спланируете. Но, предупреждаю сразу. Планировать придётся очень насыщенную программу с очень ограниченными сроками.

– А вот тут уже сложновато. Мне ещё работу надо новую искать. Я, конечно же, согласен и дальше выполнять все задания. Но, боюсь не справиться в таком режиме. Спать по четыре часа в день, для меня оказывается несколько затруднительно.

– А зачем вам ещё одна работа, если вы только что одну уже получили?

– Да вот, жить-то на что-то надо. Опять же, хозяйство у меня большое, за жильё платить надо, да ещё двоих кормить полноценной пищей хочется, а не суррогатами.

– А вы не беспокойтесь. Мы вас нанимаем на весь рабочий день, и платить вам будем, как положено, в соответствии с вашим уровнем квалификации.

– Э-ээ… Так… Это же… Идейные же и всё такое?

– Всё верно. Идейные и мотивированные. А ещё с зарплатой «в рынке» и премиальными выплатами. Чтобы не отвлекались от «следованию генеральной идеи». Как, по-вашему? По мне, так очень всё логично.

– Вот тут даже спорить не буду. Всё ясно. Стало быть, испытательный срок я выдержал?

– Давайте будем считать, что это было не испытание, а производственная практика? И теперь у вас есть полное представление о вашей «будущей профессии», и, я надеюсь, вполне взвешенное решение, на основе этой профессии строить свою новую трудовую биографию?

– Ладушки. Считайте меня вполне созревшим для этого. И да, всю полноту ответственности и рисков я представляю себе более чем конкретно и ясно.

– Ну, что же, тогда – по рукам?

– По рукам. Когда принимать дела?

– Сразу после того, как отпуск отгуляете. У вас есть неделя, отоспаться, отдохнуть, и со свежими силами к новым трудовым свершениям!

– Непривычный, но очень приятный пафос. Так меня на работу ещё нигде не брали. Стало быть, с кадрами у вас совсем всё плохо?

– Плохо, – печально вздохнул Доктор, сменив энтузиазм на грусть, – с кадрами у нас совсем беда. И кроме, как на вас, нам рассчитывать не на кого.

– Доктор, вы только меня правильно поймите. Я не отказываюсь, и с темы не съезжаю. Я отдаю себе отчёт, что это всё не игрушки, что на кону не просто карьера и доход, но человеческие жизни, и не только человеческие. И свобода, опять же, под угрозой. А у меня с навыками конспирации и подпольной борьбы как-то до сих пор не сложилось. С этим можно будет что-то сделать?

– Вот тут беспокоиться вообще не о чём. Вот кого-кого, а спецов по конспирации и всем с ней связанным у нас предостаточно. Подберём вам куратора, коуча, и будет у вас самый супер-пупер экстра классный курс для самых суперагентов, – заверил меня Доктор.

– Тогда у меня, наверное, всё, – я встал, чтобы попрощаться и отправиться домой.

– Хорошо. Да. Вот ещё что.

– Слушаю.

– Насчёт ваших кошкодевочек.

– А что с ними? – я привычно насторожился.

– Это я у вас хотел узнать

– А! Да с ними всё в порядке. Сыты и довольны жизнью.

– Это хорошо. А как именно у них с психологическим состоянием дела обстоят?

– Да вроде неплохо. Чувствуют себя свободно, я бы даже сказа – безнаказанно. От резких звуков не вздрагивают. Сон, тоже, у них совершенно спокойный и глубокий. Я, конечно, не специалист, но, на мой взгляд, какого-то посттравматического синдрома, ярко выраженного, у них не наблюдается. А что именно вас интересует?

– М-м… Как на счёт… – начал несколько неуверенно Доктор.

– ?… А, впрочем, я-то не против. Но это им решать, – в контексте предыдущей темы разговора, я легко угадал, о чём хочет сказать мне Доктор.

– Вы очень догадливый человек, – голосу Доктора вернулась былая твёрдость, – привозите их с собой в следующий раз, у нас есть много того, чем они были бы нам полезны. И что для них было бы интересным и, в каком-то роде, желанным.

– Не вопрос. Если у вас они смогут получить полезные для жизни знания и умения, то я, только – за!

– Что же, тогда до встречи.

– Всего доброго, Доктор!

Покинув частную клинику, служащей конспиративной площадной, я рулил своим тачкомобилем в таком преисполненном настроении, что чуть не впилился в трамвай. Моё чувство эйфории было закономерным. Я получал реальную возможность сделать то, чего хотел с недавнего времени всей душой и сердцем. Нет. Не только уволиться и сбежать подальше от озабоченной Мадам Директрисы. Даже, несмотря на то, что она, как сексуальный объект, конечно же, была выше всех ожиданий. И, чего уж там, сама повышала мои шансы на шпили-вили со статусной мажорочкой.

А хотел я отомстить департаменту. Сильно отомстить. Страшно отомстить. Стереть его с лица земли со всем его штатным расписанием в натуральном выражении. И, вот ради этого, я был готов на многое. Да на что угодно был готов. А тут мне предоставили все возможности для этого благого дела. Это дорогого стоит. И я должен приложить все усилия, чтобы достичь цели. Вот почему, блин, необходимо соблюдать правила дорожного движения, объяснил я сам себе, и, сбавив скорость, пристроился в кильватер к рейсовому автобусу, внимательно следя за дорожной обстановкой.

***

– Разрешите, Мадам Директор? – спросил я, заглядывая в кабинет-«аквариум».

– Заходи. Чем обязана?

– Я, это… вот, – промямлил я, и положил на стол перед Мадам лист бумаги.

– А что это? – игриво спросила Мадам.

– Это моё заявление… на увольнение. Вот, – всё также несколько неуверенно пояснил я.

– Ну так забирай его себе обратно и иди – работай! – глаза мадам заблестели как-то очень не по-доброму.

– Я серьёзно. Это моё заявление об увольнении. Подпишите его, пожалуйста, и выдайте мне расчёт. И справку. Справку с места работы. Мне для биржи труда, на учёт встать, – голос мой обрёл уверенность, потому что – а чего бы и нет?

– Если ты сейчас же свою писульку не заберёшь, то справку я тебе выдам только для постановки на учёт в морг! – зарычала Мадам.

Так как терять мне было уже нечего, то и бояться было уже, тоже, нечего. Я склонил голову набок и пристально посмотрел на сидящую передо мной очень злобную и вредную девицу.