Художник Ivanoff Андрей

— Лена, иди сюда!

— Что там ещё? У меня котлеты пригорают!

— Иди быстрей, говорю!

— Ну? — Ленка подошла и встала в классическую позу «руки в боки, голова наклонена вперёд». В руке угрожающе зажата вилка.

— Смотри, кого по телику показывают, — я сделал звук громче.

— Известный специалист в области современного искусства… — бубнил телевизор, показывая молодого парня, улыбающегося в телекамеру.

— Серёга? — Вилка звонко шлёпнулась на пол. — Не может быть?!

— …впервые в России выставка… — продолжал говорить ящик.

Мой закадычный друг Серёга, талантливый инженер, балагур и весельчак, абсолютно не разбирался в вопросах искусства и музыки. На одной из студенческих вечеринок он запал, вернее, мы запали на девчонку, как выяснилось позже, с художественного. Встречаться мы стали вместе, но уже первые встречи показали, что Лена — «вся в кино, вся в искусстве», вдобавок она перепутала с кем-то Серёгу, назвав его Шуриком. Но Серёга еще некоторое время таскался за нами по театрам и музеям.

А через год мы с Леной справили свадьбу. Серёга нас поздравил, конечно, но, как всегда, добавил, глядя на подаренную нам картину, от которой Ленка была в щенячьем восторге, что «так рисовать каждый дурак может». Чем сильно разозлил Ленку, ещё раз доказав своё невежество в искусстве. Произошла ссора. Ленка назвала его «неотёсанным чурбаном» и сказала, что заберёт свои слова обратно, только когда он нарисует ей такую же картину.

Водоворот семейных будней закружил меня, пару раз наши с Серёгой дороги пересекались, но виделись мы редко, всё больше и больше отдаляясь друг от друга.

В итоге он получил контракт в IBM и уехал в Америку. Судя по фотографиям, дела у него шли неплохо.

* * *

Ленка уселась на диван напротив телевизора, неделикатно сдвинув меня в сторону.

Я слышал, конечно, о маэстро Сержио из Америки, но, чтобы подумать на нашего Серёгу, у меня и в мыслях не было.

— Уважаемый маэстро, — телеведущая стреляла глазками и кокетничала между делом, — что вы привезли для показа в нашу страну?

— Коллекция моих картин невелика. Всего семь.

— Это правда, что вы будете показывать лишь по одной картине в день?

— Да. Это было одним из моих условий проведения выставки в России. Впрочем, и в остальных странах.

— Позвольте узнать. А почему?

— Давайте будем считать это одной из моих прихотей.

— Вы родом из России, не так ли? Остались ли у вас друзья, родственники здесь?

— Да, и я собираюсь с ними повидаться, — он усмехнулся в камеру. — А сейчас извините, мне нужно идти.

Камера показала черный лимузин, в который усаживался Сержио, раздавая направо и налево ослепительные улыбки поклонникам. Программа переключилась на новости политики.

— Маэстро Сержио! Во как, — протянул я. — А у тебя котлеты сгорели.

Из кухни в комнату ползло облако сизого дыма.

— Да, Серёга — художник, — согласилась задумчиво Лена. — Котлеты сгорели, — с тем же задумчивым выражением на лице повторила она.

— Котлеты! Блин! Пожар, ёлки-палки.

Лена вскочила, замахала руками и умчалась на кухню.

Пожар был ликвидирован. Угольки котлет сиротливо плавали в раковине. С ужином сегодня не повезло… Мои мысли прервала трель дверного звонка.

— Кого еще нелёгкая принесла? — проворчал я. — Лена, открой!

Дверь распахнулась. На пороге стоял Серёга. Три девушки позади него держали огромные охапки цветов.

— Не прогоните неотёсанного чурбана!

— Серёга!

Я протиснулся мимо ошалевшей Ленки, и мы обнялись.

— Что ж мы на пороге? Проходи!

Он кивнул девушкам.

— Цветы хозяйке! Это для тебя, Лена.

Он как-то слишком нежно обнял её и поцеловал.

Целый вечер мы просидели на кухне, вспоминая былые дни и пополняя батарею пустых бутылок под столом.

— Вы завтра придёте на выставку? Ах, — он стукнул себя ладонью по лбу, — вот же приглашения.

— Я не могу завтра. Серёга, извини. А вот Лена пусть сходит.

Лена кивнула.

— С удовольствием!

— Тогда завтра машина заедет за вами. Ты, если освободишься, обязательно приходи.

Лена вернулась с выставки взбудораженная. Не раздеваясь, начала говорить с порога:

— Ты не представляешь, какой он знаменитый и талантливый! Его картина единственная. Стоит всей выставки. Настоящий шедевр, какие краски, какие детали… Просто невероятно! Я даже не могу сказать, какому стилю его работа принадлежит, всего понемногу. Не могу описать словами, что на ней изображено, а вот детали помню.

Лена поморщила лоб.

— Фотографии бы принесла.

— Что ты, что ты! — Лена замахала руками. — Телефоны, камеры забирают прямо на входе. Никакого телевидения внутри, никаких камер. А, вот, вспомнила. Представь: трава на рассвете, каждая прожилочка видна, капли прозрачной росы на стебельках… смотришь, а трава, словно живая, колышется, а если это солнечный луч, то ты прямо чувствуешь тепло от него. Ничего подобного никогда не ощущала. — Лена раскраснелась, её глаза возбуждённо блестели. Я помнил её такой в моменты наших первых встреч. — Представляешь: огромный центральный зал — битком набит, все стояли часами и смотрели не отрываясь!

На следующий день газеты пестрели фотографиями Серёги. «Новый Микеланджело». «Леонардо да Винчи во плоти». «Сикстинская мадонна плачет рядом с картинами маэстро Сержио».

Моё самолюбие было ущемлено. Ленка только и говорила о Серёге, закатывая от восторга глаза.

Я решил самостоятельно пойти на выставку. Очередь вилась змейкой за три квартала.

Вернулся я подавленный и ошарашенный. Картина действительно была потрясающей. То ли новые технологии красок, то ли действительно Серёгин талант, но такой картины я в жизни не видел. Картина проникала в душу, вызывала давно забытые чувства. Хотелось плакать и смеяться одновременно.

Я был полностью сбит с толку.

Скандал разгорелся на второй день. Серёга выставил произведение, написанное по религиозным мотивам. Восторги в зале раздавались лишь до тех пор, пока один из присутствующих не стал истово молиться и осенять себя крестным знамением. Стоя на коленях перед картиной, он восхвалял облик Иисуса и ангелов. В зале выставки поднялся шум, чуть ли не перешедший в драку. Буддисты описывали картину как путь к нирване, представители других конфессий яростно оспаривали эти заявления. Зал пришлось очистить и выставку закрыть. Споры продолжались на улице перед входом. Журналистам так и не удалось добиться однозначного мнения, что же было изображено на картине. Посетители путано описывали совершенно противоположные виды. Но все сходились в одном: картина производила незабываемые яркие впечатления.

Не прошло и дня после скандала, как Сержио в коротком интервью заявил, что впервые будет продемонстрирована его новая картина, выполненная в стиле Страха, как он ее описал. Людям впечатлительным, со слабым здоровьем категорически не рекомендуется посещать выставку. Однако его заявление, наоборот, подогрело интерес публики, и люди стали занимать места с вечера. Утром толпа достигла невероятных размеров. Однако выставку пришлось прекратить через полчаса после открытия. Счастливчики из первой партии, простоявшие ночь на улице, покидали выставку с криками, выпучив глаза. Не обошлось и без жертв — два сердечных приступа и эпилептический припадок.

Было возбуждено расследование. Свидетели отходили от шока и описывали свои впечатления от картины как внезапный приступ паники. Один из посетителей увидел на полотне изображение горгоны Медузы и оцепенел от страха. «Она была живая», — в ужасе повторял он.

Когда выставка подходила к концу, Серёга снова пришёл к нам домой. Звал в ресторан, но мы отказались. Город был покорён маэстро Сёржио: где бы он ни появлялся, толпа поклонников была обеспечена.

Лена накрыла прекрасный стол. Когда вторая бутылка подходила к концу, я не выдержал:

— Ладно Лена, она сейчас без ума от тебя. Но меня-то ты не проведёшь. Я ведь всё равно не поверю, что ты научился рисовать. Объясни мне, КАК?

Он вздохнул:

— Я ждал этого вопроса. Второй курс института помнишь? Вы вдвоём весело чирикаете после музея, не замечая моего присутствия в кафе. Лена восторженно рассказывает о том, как прекрасное искусство меняет жизнь человека к лучшему. Как люди становятся более духовными и нравственными. Что скоро наступит время всеобщего блага… в общем, несёт идеалистическую чушь. Я ещё тогда пытался вам объяснить природу человека. Химия и физика вперемешку с электричеством — вот и вся сущность человека. Человек — это мешок с набором химических реакций — стоит только подобрать код, и человек становится счастливым или, наоборот, запуганным до смерти. Но вы разве слушали меня? Вы ворковали о своём. И свадьба, конечно, — рассердила тогда меня Ленка.

Начал с визуального восприятия человека. Что мне нужно было получить?

В конечном итоге электрический слепок видимого нам объекта. Долгое время я анализировал реакцию мозга на те или иные произведения искусств. Повторив электрический слепок, я достиг обратного результата. Мозг воспринимал картину без участия глаз, более того, чаще всего зрительный образ был ярче и глубже оригинала. Сам по себе набор электрических сигналов не может быть хорошим или плохим, красивым или ужасным. Каждый человек формирует свои собственные вкусы. На вкус и цвет, как говорится… Желаете счастья? Набор фотонов генерирует не только образ, но и посылает код, запускающий выработку эндорфинов, вызывающий положительные эмоции, чувство удовлетворения и к тому же привыкание. В моем случае получаем толпы фанатов и поклонников.

Подготовив коктейль из религиозных сюжетов, образов, картин, удалось создать универсальный образ Бога.

Вообще-то я страшный человек. В моих руках оружие, которым я могу обратить в бегство целые армии или, наоборот, заставить обожать себя целые народы. Выставка лишь жалкая демонстрация способностей «генератора счастья».

— И что же ты будешь делать со своим всемогуществом?

Мне почему-то стало страшно: от Серёги, которого я знал, не осталось следа. Передо мной сидел владыка мира, диктатор человечества.

— Сначала я заберу себе Лену. — Кровь прилила к моей голове, лицо покраснело. — Дальше контракт с командованием воздушно-космической обороны Северной Америки, генераторы на спутниках… и демократия во всем мире, — продолжал невозмутимо Серёга.

Я забыл о Лене, и рот непроизвольно открылся.

— Шучу, дурак, — улыбнулся Сергей. — Хотел бы, давно забрал Лену. Вообще-то она и сподвигла меня на создание этого прибора, но не переживай, все в прошлом.

— А демократия? — выдавил я из себя. — Как же демократия во всём мире?

— Не переживай, ни демократии, ни коммунизма на всей планете я не планирую. Впрочем, будущее будет зависеть от вас, — загадочно добавил он. — Да, ты же ещё не знаешь, — Серёга протянул мне брошюру: — Мой первый сольный концерт на скрипке.

— Но ты же играть не умеешь совсем? У тебя-то и слуха нет. Я помню твои студенческие выступления.

— Так я и рисовать не умею. Приходи на концерт, уверен, тебе понравится. Всем нравится, — добавил он.

В тот же день, когда он улетел, нам доставили посылку и конверт. Нашумевшая картина маэстро Сержио. В конверте были билеты на сольный концерт Сергея в Вене и записка «Лене от чурбана Сергея».

Чёрный прямоугольник картины, покрытый тончайшей пленкой, до сих пор висит на стене. Правда, батарейку я вытащил на всякий случай. Слишком уж она нравится всем.

Загрузка...