Русская фэнтези 2008

Петер С. Кушк сидел за крепким старинным столом из настоящего дерева, исцарапанным и порезанным поколениями предшествовавших жильцов, водил пальцем по узорам царапин и старался получать удовольствие от ничегонеделания.

Сегодня утром он заставил себя пролежать целый час в постели после пробуждения. Говорят, что по утрам валяться в постели — удовольствие. Может, потом, когда он привыкнет, ему и понравится.

После долгого утреннего ворочания в постели он принял душ, позавтракал и — хотя был вторник — побрился. Больше заняться было пока нечем.

Ничего, утешал себя бывший инспектор Кушк, не знавший ранее, что такое свободное время, маклер оформит домик максимум за неделю. Нужно будет докупать и переставлять мебель. Можно будет подыскать себе какое-нибудь хобби. Посадить во дворе какие-нибудь растения. По субботам в местном пабе пить с соседями эль и обсуждать крокет. Надо будет почитать внимательнее правила крокета и выучить из местного листка фаворитов и чемпионов — чтобы не выглядеть совсем уж полным идиотом. Он заглянул в купленный вчера спортивный листок с крупными заголовками, в которых сравнивались шансы местных героев — Большого Джека, Шестипалого Джо и Горячего Майка. Интересно, сколько лет должно пройти, чтобы он сам для местных жителей превратился из Приезжего Очкарика в Пузатого Петера? (А если им ещё удастся разузнать, что означает инициал С. в его имени, то и в Пузатого Слона Петера?)

А можно и не выходить никуда, если не хочется. Вчерашнее посещение ближнего паба не вызвало желания наведываться туда часто. Можно купить кресло-качалку, варить себе кофе. Пробовать с разными ликёрами. И играть самому с собой в шахматы. Ведь если не допускать ничьих, то это означает, что ты всегда будешь в выигрыше? Или нет?

Это замечательный город, где можно счастливо жить всю жизнь — и ничего с тобою не случится до самой смерти. Магия и ремёсла находятся в оптимальном здравом соотношении. Вот стол — добротный, деревянный, домагической выделки. Он не стучит деревянным копытцем, не почёсывает нога об ногу и не захихикает как раз в тот доверительный момент, когда гостья после рюмочки вишнёвки, гордо именуемой амонтильядо, положит свою ручку тебе в ладонь… Проклятие, как это уже дважды случалось в его прежней съёмной меблированной квартире в столице!

Нет, это замечательный город. Если верить отчётности, здесь даже все воробьи, голуби и грифончики привиты ветеринарной службой от кситокоза.

Чего там, он сам высмотрел в отчётах Управления и выбрал этот крохотный городок, где вопреки общей статистике и здравому смыслу уже давно не случалось ни одного преступления. Ну уж, не то чтобы совсем ни одного, но — ни одного, угрожающего обществу или с привлечением магии выше разрешённого уровня. И это после мегаполиса, в котором он варился последние двадцать пять лет, где за каждым углом его мог ждать чёрный ангел с косой под пальто!..

Мелодично запел дверной звонок. Мелодичность была относительной, но всё-таки не напоминала ни будильник, ни полицейскую сирену. Петер оттолкнулся от стола и всем телом крутанулся на вращающемся стуле. Здесь, в этом городке, его не подстерегают никакие опасности. Наоборот — оказывается, даже приходу распространителей брошюр о конце света можно порадоваться.

Гости оказались вовсе не представителями секты Свидетелей-Со-Стороны-Жениха. В дверях смущённо громоздился домовладелец, Ханс Рихнов. Рукава его рубашки были по-деловому закатаны, а через плечо болтался простенький дешёвый тестер утечек магии. Из-за крупного и громоздкого Ханса выглядывал работяга в униформе муниципальной страховой компании — со стандартным кейсом срочного магического ремонта. На работяге были подтяжки зелёного цвета, что свидетельствовало о его высоком владении профессиональной магией. У обоих вошедших были кислые физиономии.

— Доброе утро, мистер Кушк, — прогрохотал Рихнов. Хозяин явно конфузился. — Бога ради, извините за неудобства, нельзя ли заглянуть к вам в ванную и на кухню по техническим вопросам?

— Да конечно же, пожалуйста. — Петер пришёл в хорошее расположение духа. Появилась возможность потрепаться с живыми людьми. — Мой дом — ваш дом.

Хозяин покраснел. Даже лысина с редкими, беспорядочно зачёсанными волосами стала пунцовой.

— Я надеюсь, у вас с утра не было никаких неудобств?

— ?.. — Кушк надел лежавшие на столе очки и внимательно посмотрел на домовладельца.

Рихнов не успел ничего ответить, потому что в ванной что-то зазвенело и грюкнулось, а потом послышалось приглушённое ругательство — техник страховой компании выглянул из ванной и приглашающе поманил рукою.

— Вот, смотрите сами! — Ханс и Петер безуспешно попытались протиснуться в дверь одновременно. Техник торжествующе водил рукой под краном. — Вот! — сказал он оскорблённым тоном. — Вода не идёт, никакая, ни горячая, ни холодная, а на счётчиках всё в порядке. Индикаторы показывают, что магия трансфера воды в доме работает без нарушений. Просто воды нет на входе. Это не к нам, это к муниципалам.

Бывший инспектор вскинул лохматые брови.

— В доме нет воды?

Мистер Рихнов смутился окончательно.

— Да, — подтвердил он, — уже полчаса, как исчезла вода. Это обнаружила миссис Жеребкер, она сейчас у себя в квартире сидит в ванне. В пене шампуня с джоджобой. Я отнёс ей туда большую бутыль с питьевой водой. — Лысина домовладельца стала ещё пунцовее. — Я тотчас же позвонил, но в муниципальной службе меня заверили, что трансфер воды на вход дома идёт бесперебойно и не нарушен, то есть если воды нет, то это сбой трансфера внутри дома…

— Вот если они такие умники, то и вызывайте их, — пробурчал мастер, укладывая и закрывая свой кейс с индикаторами. — На кранах нормальное напряжение магического поля второго уровня. Всё в порядке. Просто нет воды. Конечно, как нас вызывать — так мы к вам обязаны являться бесплатно, а как муниципалы — так штрафуют за ложный вызов. Но сейчас не тот случай: это их проблема.

Кушк не утерпел влезть с провокационной репликой:

— Поневоле пожалеешь о домагических трубах, мистер Рихнов? Как там? Водопровод, сработанный ещё рабами Рима, а?

Домовладелец закряхтел, показывая, что оценил шутку и образованность нового жильца, но что ему сейчас не до смеха. Вскинулся вовсе техник, не связанный светскими обязанностями:

— А вы представляете себе, сколько стоит муниципальная земля, в которую зарывали трубы? Да весь этот ремонт: разрывать, заменять, закапывать заново! А ещё если нужно огибать частные владения! А все эти прорывы труб в помещениях жильцов с протечкой потолков… Нет, я вам скажу: наш век магии — золотое время, лучше не будет. Ну, мистер Рихнов, — сказал он, обращаясь уже к домохозяину, — распишитесь на моём заключении, что в квартире мистера… э-э-э… Кушка всё работает нормально, но отсутствует вода. И можете вызывать муниципалов.

— Подождите, — заторопился Петер, деятельная натура бывшего инспектора изнывала из-за отсутствия точки опоры, — а вы смотрели в подвале, где граничат системы трансфера города и дома? Они ведь по традиции граничат в подвале, верно?

Техник хохотнул.

— Мистер… э-э-э… Кушк, — сказал он, — традиционный контур сохраняется, хотя, конечно, вовсе не обязателен. Но это всё же не ваши древнеримские трубы с задвижками. Здесь просто происходит смыкание магических контуров трансфера, и ломаться здесь просто нечему. Они либо работают, либо не работают.

Петер повернулся к хозяину.

— Ну, пожалуйста, мистер Рихнов, давайте взглянем. — Бывший инспектор решил надавить. — Не знаю, что бы там такое могло быть, но по крайней мере муниципалы не смогут обвинить вас, что вы не проверили всё в присутствии свидетелей.

Рихнов пожал плечами и с сомнением посмотрел на техника.

— Думаю, что всё равно придётся вызывать муниципалов и составлять акт, но, может, вы и правы: давайте взглянем для проформы. Мистер Визнер, — это уже обращаясь к ремонтнику, — составите нам компанию? Я бы хотел, чтобы вы задержались ещё на полчасика до приезда городской службы. Заглянем в подвал — я их вызову, а мы пока выпьем по кружечке моккачино.

Техник сдался.

— Ладно, давайте доведём дело до конца. Хотя понятно, что в подвале мы ничего нового для себя не увидим.

Техник Визнер оказался неправ. Сюрприз в подвале дома их ещё ожидал, хотя его окружало голубоватое свечение, и он медленно истаивал.

Это был труп немолодого мужчины: лет 40, рост примерно 6 футов 2 дюйма, вес примерно 15 стоунов, смуглый, тёмноволосый, седина в висках и усах, глаза карие, нос с горбинкой от давнего перелома, на левой кисти татуировка в виде двух скрещённых дрозофилл, крепкие туристские ботинки, джинсы «Райфлз», красная клетчатая фланелевая рубаха. Судя по татуировке и перелому носа, при жизни покойник мог быть связан с Плохими Парнями. Рядом с телом, окружённый таким же голубоватым сиянием, стоял пакет из вичкрафт-бумаги. На груди мертвеца вызывающе лежал листок бумаги, на котором чернел свежей краской отпечаток пальца. Бывший инспектор Кушк чуть не взвыл от огорчения: у него при себе не было ничего из оборудования. А ведь окажись под рукой хотя бы рулончик пермаллоевой плёнки, он смог бы обмотать тело, защитить его от наложенного магического поля переноса и хотя бы приостановить исчезновение. Увы, всё, что он обнаружил, торопливо роясь в своих карманах, — полицейский блокнот для снятия отпечатков пальцев.

Почувствовав себя на привычном рабочем месте, Кушк, как всегда, взял на себя всё оперативное руководство. Домовладельцу он велел срочно вызывать полицию, а технику — замерить остаточный уровень магического поля в подвале: судя по интенсивности свечения и скорости таяния тела, здесь происходил трансфер с применением высоких энергий, гораздо выше легальной городской магии. После этого техник должен был выполнить просьбу Кушка и попробовать перенаправить часть магии в водопроводные трубы дома. Сам бывший инспектор успел:

— снять отпечатки пальцев рук тающего;

— обыскать его карманы;

— лизнуть порошок из тающего пакета;

— снять с поверхности тающего листка копию отпечатка «чужого» пальца…

Приехавшие полицейские застали и констатировали только мерцание исчезающего неопознанного объекта и отсутствие каких-либо вещественных улик.

А в кранах появилась вода.

Через два с половиной часа бывший инспектор и начинающий пенсионер Петер С. Кушк явился на приём к начальнику полиции лейтенанту Джозефу Стамсу.

Кабинет был замечателен. Кушк вздохнул: здесь всё выглядело гораздо дороже и красивее, чем в его родном отделении в столице. По всем стенам дипломы в рамочках. С солидными печатями. На окнах — защитная антимагическая сигнализация. На потолке — антипожарные горгульи, готовые изрыгать всё, что будет подобать ситуации: пену огнетушителей, слезоточивый газ, воду или пламя. Вид у них был такой внушительный, будто они одновременно подключены ко всем резервам Управления сразу. В окнах сияют витражи не ниже восьмого уровня магии. За спиной у начальника большущий — во всю стену — график, выполненный по обычному стандартному образцу, но из которого, непривычно для Кушка, следовало, что за данный квартал в городе никто не умер насильственной смертью, а большинство скончалось от старости и в счастливом сне. Доля смертей в несчастливых и умеренных снах не превышала трёх процентов.

— Итак, — лейтенант Стамс сурово посмотрел на своего посетителя, — вы утверждаете, что виденное вами и исчезнувшее тело было настоящим и принадлежало убитому человеку. Допустим, что — настоящее. Отпечатки пальцев были сняты вами, лицом гражданским, не имеющим полномочий, без официальной процедуры с понятыми. У нас есть отпечатки пальцев всего населения нашего города, сданные на добровольной основе. Тридцать шесть тысяч триста восемнадцать человек — соответственно триста шестьдесят три тысячи сто восемьдесят заполненных по всем правилам компьютерных карт. Включая ваши, добровольно сданные при входе сюда. Экспертиза сержанта Нильсена показала, что снятые вами отпечатки пальцев тела не принадлежат никому из наших сограждан. Но главное даже не это, хотя нам очень важны честь и репутация самого спокойного города, ведь мы живём за счёт притока пенсионеров вроде вас. Вас у нас полгорода. Главное: нету тела — нету дела. Закон есть закон. Какие у вас основания утверждать без предъявления тела или акта его медицинской экспертизы, что этот — будем его условно называть «человек» — был убит, а не умер, например, от передозировки моккачино?

Петер задумчиво подёргал себя за нос.

— Формально должен с вами согласиться, лейтенант. Но есть косвенные обстоятельства, позволяющие предположить, что здесь не всё чисто. Во-первых, сама транспортировка тела помимо официальных медицинских и похоронных каналов трансфера.

Стамс небрежно отмахнулся.

— Служебная ошибка. Сбились с официального маршрута.

— При транспортировке была использована магия выше разрешённого уровня, в результате чего был блокирован трансфер воды из городской системы в дом. Вот копия акта. — Петер положил листок на стол лейтенанта.

Офицер нахмурился.

— Ах да, вспоминаю, в рапорте были описаны обстоятельства обнаружения тела. Ну, если домовладелец или эта его миссис Жеребкер захотят подать иск за нанесение ущерба, то мы, конечно, будем вынуждены открыть дело. Но я бы им не рекомендовал: тянуться оно будет долго, для нас здесь сплошные траты времени и денег, а компенсация при обнаружении виновного будет мизерной. Фактически, хороший адвокат сведёт её к стоимости бутылки воды.

— Ладно, — сказал Петер, — но в пакете рядом с убитым, то есть, извините, телом, я обнаружил «райский порошок».

— У вас прекрасно развито воображение, мистер Кушк, — добродушно сказал лейтенант. Он даже заулыбался. — Я бы посоветовал вам писать фантастические рассказы. У вас что, есть копия ещё одного акта? О количественном или информационном составе порошка?

— Нет, но я сам попробовал его на вкус и определил.

— Ну-у, — протянул лейтенант, — скорее тогда я уж должен был бы завести дело на вас в связи с приёмом запрещённого наркотика в подвале дома непосредственно перед приездом полиции. Даже жалко, что мы не подвергли вас наркологической экспертизе. Шутка, — пояснил он. — Шутка и больше ничего. Существует принятый порядок. Тела нет, порошка нет, причина смерти не установлена, состав порошка — если пудра вам не померещилась — неизвестен. У вас есть ещё хоть что-нибудь вещественное, что вы могли бы приложить? — и Стамс откинулся в кресле, всем своим видом показывая, что беседа исчерпана.

— Есть, — кивнул Кушк. — Вот. — Он вытащил спецблокнот и вынул из него кальку с отпечатком пальца. — Это отпечаток пальца, снятый мной с листка, лежавшего на обнаруженном в подвале теле. При входе в ваше управление, когда сержант Нильсен пропускал меня через автомат идентификации, где я сдал собственные отпечатки, я проверил заодно и этот. Хотя и так догадывался. Он принадлежит Поганцу.

— Поганцу?! — переспросил лейтенант Стамс с недоверием в голосе. Он перестал улыбаться и встал из-за стола.

— Мистер Кушк, — сказал лейтенант, расхаживая по свою сторону стола, сцепив руки за спиной и стараясь не глядеть на докучного посетителя, — я навёл о вас справки. Я так поступаю в отношении всех приезжих, решивших поселиться в нашем городе. Я хочу быть уверен, что во вверенном мне городе соблюдаются инструкции и царит порядок. Я выяснил, что вы были полицейским инспектором. Тем самым инспектором Петером Слоном Кушком, широко известным в байках наших коллег, о котором говорят, как бы это помягче передать…

— Прёт как слон напролом, именно это вы хотели сказать? — осведомился Кушк с каменным лицом.

— Ну, в общем примерно так. Не соблюдая принятых норм правопорядка и законности. И ещё о слоне в посудной лавке, то есть нет, в фарфоровой. И со всеми вытекающими скандалами и неприятностями. Хотя, надо отметить, все признают, что если вы чего не нарыли, то кто другой уже и подавно ничего не сможет.

— Спасибо за комплимент, лейтенант, — буркнул Кушк. — Прежде чем переезжать в ваш благословенный город, я тоже навёл о вас справки. О вас отзывались, как о человеке, который во всём любит организованность и порядок, следит за полным соблюдением буквы закона и ни на йоту не отступает от инструкций, а ещё не признаёт гипотетических предположений. Будто бы когда вам предъявляли фотографию преступника в профиль, то вы объявляли в розыск человека с одним глазом и одним ухом. Поэтому вы не можете не знать, кто такой Поганец.

— Ну, — лейтенант начал загибать пальцы, но потом передумал и величественно заложил руки за спину, — Поганец — это условное прозвище человека, находящегося в федеральном розыске по подозрению в совершении или причастности к ряду преступлений. Предполагается, что он занимается незаконной деятельностью в одиночку, не признаёт не только государственных установлений, но и правил преступного мира, хотя и заключает временами сделки с гангстерскими организациями.

— Да, — согласился Кушк. — А ещё его практически никто не знает, потому что он, закончив переговоры с представителем гангстеров, убивает переговорщика и прилагает свой отпечаток пальца в подтверждение сделки и вместо подписи. В бандитских кругах даже появилось выражение «Послать курьером к Поганцу» — когда хотят от кого-то избавиться.

Лейтенант поморщился.

— Давайте всё же строже придерживаться фактов. «Возвращает в мёртвом виде» не означает «убивает». А приложение отпечатка пальца не означает, во-первых, что это обязательно его собственный палец, а во-вторых, отпечаток пальца при убитом не доказывает, что именно обладатель пальца — убийца.

— Мафия провела своё расследование. По показаниям убитых — и палец его, и убивает он сам. Лицо Поганца они, как и следовало ожидать от покойников, описать не могут. Но помнят, что он поил их шампанским, а сам его не пил из-за аллергии. А ещё у него чёрный пояс по восточным единоборствам и синие подтяжки по магии. Вон прямо как у вас. — Кушк ткнул пальцем в сторону дипломов на стенке.

— Послушайте, бывший инспектор Кушк, вы же прекрасно знаете, что суд не рассматривает показания мертвецов, потому что они не могут быть привлечены к ответственности за лжесвидетельство и оговор. Я понимаю, что вам скучно переходить на пенсионный образ жизни. Но что вы можете раскопать и доказать по тому, что видели исчезнувшее тело, лизнули исчезнувший порошок и принесли картинку, на которой изображён исчезнувший отпечаток пальца неведомого Поганца? Зачем бы Поганцу проносить тело через ваш подвал? Да и зачем ему райский порошок?

Петер задумался.

— Самому ему, конечно, райский порошок без надобности, я не думаю, что Поганец принимает наркотики. Но вот я тут как раз задумался о своей будущей скучной пенсионной жизни и понял, что когда усталость переборет здоровье, то мне не захочется перебираться в дом престарелых, видеть каждый день одни и те же морщинистые рожи и ходить на горшок под присмотром румяных розовых нянечек. Я бы предпочёл нелегально купить райский порошок и умереть у себя в домике во время долгого счастливого сна. Ваш городок — нет, наш с вами городок — райское место для торговли райским порошком. А трансфер тела через подвал дома, в котором я остановился, наверное, именно потому, что я там остановился: для самоутверждения, как вы сказали — уж если я не найду, то никто не найдёт. Судя по тому, что Поганец оставляет на каждом трупе свою метку, он очень честолюбив. Это всё равно как вот вы здесь развешиваете свои дипломы и гранты, — и Кушк широко обвёл рукой кабинет.

Стамс резко остановился и вылупился на Кушка, согнувшись над разделяющим их столом:

— Вы, что же, хотите сказать, что подозреваете у меня в городе торговлю райским порошком и что чуть ли не я сам — этот Поганец? И это я, который, — он ткнул пальцем в сторону особо роскошного диплома на стене, — получил благодарность от самого министра за создание первого в стране города, где все жители поголовно охвачены компьютерной дактилоскопией!

От такого напора Кушк даже слегка попятился.

— Ну что вы! — миролюбиво сказал он, прислонившись к входной двери и осторожно и бесшумно вынимая у себя за спиной ключ из замочной скважины. — Во-первых, мне и на ум не могло прийти вас обидеть, Стамс. А во-вторых, — сказал он, справившись наконец с ключом и зажав его в кулаке, — я вас вовсе не подозреваю. Подозревать — значит сомневаться. А я уверен.

Лейтенант Стамс хмыкнул, внезапно успокоился и плюхнулся в своё роскошное кожаное кресло.

— Ну-ну, Слон, — сказал он, — похоже, что ты оправдываешь своё прозвище и все свои самые идиотские характеристики. И чем же ты, пенсионер со слабой физической подготовкой и магией смешного уровня жёлтых подтяжек, собираешься мне угрожать? Что ты можешь предъявить закону и порядку, которые я здесь олицетворяю?

— Ладно, Поганец, я объясню. Следи за ходом моих рассуждений. Когда у меня на рабочем столе привычный бардак, то я легко нахожу любую вещь. А вот когда мой сержант Пич устраивала у меня на столе идеальный порядок, то я ни хрена не мог найти. У тебя здесь полный порядок. Я даже обнаружил и изучил в коридоре специальный стенд для противопожарных команд. Вот и снятие отпечатков пальцев в компьютер на десять карт для каждого тестируемого смотрелось красиво, пока твой сержант Нильсен не рассказал мне, что это ты у нас — Старина Джо, один из городских чемпионов крокета. То-то ты держал руки за спиною или размахивал в воздухе только правою. Где умный человек прячет лист, труп, бриллиант, букву из алфавита? Где легче всего спрятать отпечаток пальца? В системе и только в системе!

Стамс пожал плечами.

— Ладно, пускай отпечаток пальца совпадёт с моим. Это ничего не докажет. Никто не видел меня убивающим и лично оставляющим листок на теле. Отпечаток пальца офицера на листке при убитом — попытка дискредитации нашей доблестной полиции. Закон против меня ничего не имеет.

— Ага, — Петер легко согласился, — как ты говорил, хороший адвокат сведёт это всё к стоимости бутылки. Даже наоборот: ты сможешь подать встречный иск за моральный ущерб. Но ты забыл, что кроме федеральных законов существуют ещё правила преступного мира. А ты сейчас в большом долгу у Плохих Парней. В очень большом.

— У них ничего нет против меня, Слон, — улыбнулся Стамс. — У нас уже давно соблюдается договорённость. Послать курьером к Поганцу — это то же самое, что заказать киллеру. За это даже выплачивается отдельный гонорар. Конечно, им будет любопытно узнать, кто же такой Поганец, но это только повысит мою цену. А по остальным счетам я исправно плачу.

— Ох, не знаю, — соболезнующе качнул головой бывший инспектор. — В пакете было килограмма три райского порошка. Это стоит немалых денег. Большие Плохие Парни очень огорчатся, когда получат покойника с автографом, но без груза.

— То есть как это — без груза?

— У вас в городе работают очень хорошие профессионалы. Ваш техник Визнер честно заслужил свои зелёные подтяжки. Райский порошок из пакета ушёл не с твоим жмуриком, а в водопроводные трубы. Большие Плохие Парни никак не поверят, что кто-то из полицейских в твоём городе настолько не соблюдает порядок и инструкции, что спустил райский порошок в канализацию. — Кушк сокрушённо потряс головой. — Ты не поверишь, но оказывается, наркотик в сочетании с шампунем прекрасно работает и через кожу. Миссис Жеребкер вот уже, — он озабоченно глянул на часы, — два часа поёт и скачет голышом на лестнице в подъезде, а мистер Рихнов никак не может уговорить её вернуться в квартиру и не решается вызвать доктора. Ты просто не представляешь, ЧТО она поёт! Кто бы мог подумать!..

— Кто бы мог подумать! — эхом повторил лейтенант Стамс, впавший в некоторое оцепенение от болтовни Петера. Он потряс головой, сбрасывая наваждение, и стал приподниматься из кресла. Комната начала заполняться комариным гудением повышающегося напряжения магического поля, у горгулий на потолке загорелись глаза. — Закон меня не может осудить. А Большим Плохим Парням ты ничего не успеешь рассказать. Мой уровень магии куда выше. Ну, Слон, какие у тебя есть заклинания против меня?

— Да из твоих же правил распорядка, — широко ухмыльнулся бывший инспектор. Он поднял взгляд на горгулий и скомандовал: — Код девятьсот одиннадцать! Пожар восемьдесят семь! Баррель шампанского моросью и пеной! — и Слон вылетел из комнаты со скоростью, с какой не бегал со своих курсантских времён, захлопнул дверь и, тяжело дыша, привалился к ней спиной. В комнате слышались астматические хрипы Поганца, который никак не мог ни вылезти из-за стола, ни соорудить хорошую шаровую молнию.

Бывший инспектор Кушк запер снаружи ключом тяжёлую антимагическую дверь, провёл рукой по макушке, отирая пот и брызги шампанского, потянул носом и посмотрел на выбивающуюся из-под двери пену.

— Приятно завершить дело хорошим шампанским, — объявил он сам себе. — Закон законом, но должна же быть ещё и справедливость.