Руины

ГЛАВА 8

13-16 числа месяца Уктар, Год Неуправляемых Драконов

Найти труп в Соссале было нетрудно. Убитые лежали там, где и погибли, припорошенные лишь ранним снегом. Но Зетриндор инстинктивно отыскал древнее кладбище, где могилы уже давно осыпались, а земля служила местом для проведения ритуалов и загробных обрядов.

Подождав пока зайдёт месяц, свистя и шипя заклятия, драколич с помощью когтя вырисовывал пентакли и сигилы: одни — на замёрзшей земле, другие — на гранитных надгробиях и фасадах мавзолеев. Некоторые монументы, освященные именем той или иной силы, не выдержав осквернения, трескались и крошились.

Мало-помалу ночь становилась всё холоднее, однако, как ни парадоксально, от могил шёл всё более отчётливый запах разложения. Драколича все это не тревожило.

Зетриндор прорычал последние слова заклинания, и что-то — возможно сама основа мира, на которой, как краска на холсте, лежат моря, земли и горы — протестующее застонало. Земля перед ним закрутилась подобно водовороту. В центре образовалась пустота, из которой на свет медленно просачивалось нечто, по виду напоминавшее оживший ночной кошмар. Фактически, это не имело чёткой формы, однако Зетриндор мог различить в корчащейся массе очертания берцовых костей, черепов, медных ручек гробов, червей и груды грязных, полусгнивших листьев.

Существо поравнялось с драколичем и уставилось на него недоразвитыми глазами из земли, плесени и кусков сгнившей древесины.

— Я всё думал, — медленно и неразборчиво проговорило существо, — когда же ты меня снова вызовешь.

— Именую тебя Г'холоком, — сказала Зетриндор, — и связываю тебя посохом, короной и шестиугольником.

Г'холок хрипло рассмеялся, усиливая вокруг вонь разложения, отчего изображение Матери Земли, увенчанное розами и державшее в руках сноп пшеницы, оплыло, будто свеча от огня.

— Такие предосторожности между старыми друзьями! Когда это я отказывался подчиниться тебе?

— Никогда, — ответил Зетриндор, — потому что я всегда должным образом тебя заставлял.

— Ах, но тогда ты был простым драконом, а сейчас ты всемогущий драколич, которому суждено было стать повелителем большей части Фаэруна. И как я, простой дух, могу противиться тебе, несмотря на то, правильно или нет ты провёл ритуал вызова?

Зетриндор обнажил клыки.

— Продолжай насмехаться надо мной, и я покажу тебе, каким могущественным стал.

— Нет необходимости. Я наблюдал за вашей с Ираклией последней стычкой. Очень впечатляюще. А тебе не любопытно, что о тебе думает Морозная Дева, теперь, когда ты убил её лучшую жрицу?

— Мне всё равно. Время богов закончилось.

— В самом деле? Тогда не могу понять, почему ты утруждаешься вызовом оракула на кладбище, если ты посвящён в такие исключительные секреты.

— Посохом заклинаю тебя, — сказал Зетриндор.

Аморфное тело Г'холока вспыхнуло синим огнём. Демон сжался и начал выть, пока дракон не приказал пламени исчезнуть.

— Я тебя предупредил, — сказал Зетриндор, — я не в том настроении, чтобы слушать твои шуточки.

— Вижу, — прокаркал демон. — Задавай три своих вопроса, и избавим себя от общества друг друга.

— Портал в Новуларонде. Куда он ведёт?

— Я не знаю.

— Короной заклинаю тебя.

Голубое пламя снова вспыхнуло, но на этот раз не только на поверхности Г'холока, огонь начал методично пожирать само тело духа. Когда Зетриндор погасил пламя, демон состоял из нескольких кусков, которые тут же начали тянуться друг к другу, чтобы снова соединиться в единую массу.

— Я уже заклинал посохом и короной, — сказал дракон. — Если же мы дойдём до шестиугольника, то ты будешь гореть до самой моей смерти, а этого, поверь, не случится никогда.

— Я не могу отвечать, если не знаю ответа! Столь сильный волшебник, как Саммастер, может утаить свои планы даже от такой сущности, как я.

— Тогда вернёмся к более насущным вопросам. Я не могу выяснить, что осталось от армии соссримов.

— И это несмотря на твою магию, и всех твоих летающих разведчиков, снующих туда-сюда? Просто невообразимо.

Это прозвучало насмешливо, и Зетриндор еле сдержался, чтобы не заклять демона снова. К сожалению, из-за своей горячности драколич уже использовал два из трёх возможных наказаний. Дальнейшие действия означали бы конец разговора и, таким образом, лишили бы дракона возможности использовать демона в своих целях.

— Выжившие друиды сильны, — сквозь зубы сказал Зетриндор, — это их страна. Они знают каждый её дюйм, и у них особые связи с землёй.

— И снега, которые Ориль послала на помощь своей Ледяной Королеве, явно не друзья убийце Ираклии. Они мешают твоим наблюдателям и тебе не дают нормально колдовать.

— Ну, для твоего же блага, будем надеяться, что тебе они не помешают. Где силы соссримов?

— Я тебе покажу.

Земля перед Г'холоком поднялась и начала принимать форму объёмной карты Соссала. Несколько зелёных квадратиков засветились в горах и долинах. Предположительно, чем больше был прямоугольник, тем большая там была группа солдат.

— Хорошо, — сказал Зетриндор. — Теперь, куда они направляются? А если не двигаются пока, то куда намереваются идти?

Вместо ответа по велению демона обозначились мерцающие голубые линии. Все они сходились в одной точке. Соссримы собирались объединиться в одну армию. Но ещё не успели этого сделать. На данный момент, каждая из этих групп была уязвима. Зетриндор указал лапой на самую большую.

— Уверен, Мадислак Пемск идёт с этой группой воинов.

— Я уже ответил на три вопроса.

Драколич выплюнул морозное облачко.

— А мне не нужно больше ответов. Мой путь очевиден. Если моя армия выступит немедленно, я перехвачу самый крупный отряд соссримов прежде, чем он соединится с другими. Если повезёт, то я застану их врасплох. В любом случае, я возьму численностью. А потом будет легко уничтожить остальных.

Ему даже не понадобятся его драконы. Это радовало: змеи становились всё более беспокойными, хотели бросить войну и заняться своей трансформацией в драколичей прежде, чем их охватит бешенство. Что ж, после того, как они помогли ему выиграть финальный и решающий бой, они вольны улететь, куда хотят. Ему же больше сокровищ достанется.

— Это должно сработать, — сказал демон. — Не вижу причин, почему нет. Господин… если ты станешь одним из повелителей Фаэруна, вспомни меня в своей благости. Если я и говорил с тобой когда-то пренебрежительно, так это только потому, что такова моя природа. В конце концов, я всегда верно служил тебе.

Зетриндор фыркнул.

— Имей ты ум, ты бы желал, чтобы я тебя забыл.

Драколич развернулся, расправил крылья и взлетел в ночное небо.

Дым разъедал Тэгану глаза, и это раздражало, учитывая какой маленький костёр разжёг Рэрун. Во-первых, топливо найти было практически невозможно, а во-вторых, они не собирались давать слишком много света, чтобы не привлечь внимания адских драконов. Как только пламя, не способное согреть сидевших возле самого костра, могло закоптить целую пещеру?

Бримстоун припал к земле, и, наблюдая за огнём, что-то шептал. Кара и Рэрун пристально смотрели, но они, как и Тэган, уже потеряли надежду, что трюк дракона сработает. Бримстоун пытался уже несколько раз, но в конечном итоге сердито хмурился и отводил взгляд от огня.

Кара вздохнула. Несмотря на скудную еду и постоянный холод, её раны достаточно быстро заживали благодаря драконьей живучести и лечебной магии Рэруна. Но девушка казалась унылой и напряжённой.

— Я не понимаю, — сказала бард. — Ты говорил со мной, когда мы были на расстоянии в сотни мыль. Не может быть, чтобы возле Огненных Пальцев не было сейчас огня…

— Наше местонахождение сейчас скрыто, — прошептал Бримстоун. — И ты это прекрасно знаешь, так к чему этот лепет?

— Я… — на мгновение ярость мелькнула в её аметистовых глазах, и синева пробежала по всему её телу, но Кара тут же взяла себя в руки. — Ты прав. Я не хотела критиковать тебя. Я просто расстроена.

Рэрун, положивший было свою широкую руку на топор, как только два дракона начали ссориться, расслабился.

— Как и все мы. Но если нам и удастся связаться с Тентией, кто сказал, что от этого будет какая-то польза? Мы не сможем сказать магам, где мы, потому что сами не знаем.

Тэган улыбнулся.

— Если так ты хотел всех подбодрить, то тебе стоит ещё потренироваться.

Кара встала и поправила полы мантии.

— Нам нужно выходить.

— Не знаю, — сказал Рэрун. — Адские драконы ещё не успокоились после стычки с Бримстоуном. Стоит выждать ещё день. Чем меньшую активность и настороженность будут проявлять отродья Тартара, тем безопаснее будет наш путь.

Бард криво улыбнулась.

— Поверь мне, мой друг, ты не захочешь оставаться со мной здесь ещё два дня. Не с моим нынешним настроением.

Рэрун пожал мощными плечами.

— Я верю тебе, певица: это может случиться сегодня или завтра, в пещере или где-то еще. Но по этой же причине я последую за тобой.

— А я всегда шёл за красавицами, — сказал Тэган, — и никогда ещё не пожалел об этом. Ну, если не считать озлобленных мужей.

— Помолчите, — сказал Бримстоун. Друзья прошли за ним к выходу из пещеры.

Снаружи царила ночь. Как выяснил Тэган, в это время на дальнем севере ночи были очень длинными, а дни, напротив, — до смешного короткими. Это была одна из неприятных особенностей здешних мест — причём, не имевшая отношения к древней магии.

Но хотя бы была возможность проскользнуть под покровом ночи. Драконы хорошо видят в темноте, но все же не так, как днём. По крайней мере, это касалось обычных драконов. Но тот факт, что Кара и Бримстоун не были уверены в применимости данного правила к адским драконам, не очень воодушевлял Тэгана.

Рэрун шёл на несколько ярдов впереди остальных. В теории, дварф должен был заметить любую опасность первым. Но спустя некоторое время Кара тихим, но требовательным голосом велела ему остановиться и вернуться. Охотник сделал пару шагов назад. В воздухе заплясало красное мерцание — след древней магии. Тэган не мог на него смотреть без тошноты, и хотя свет не давал тепла, камни на земле трескались и плавились.

Все закончилось через пару секунд, но спутники ещё стояли некоторое время, не решаясь двинуться в путь, а затем медленно пошли вперёд. Вокруг раздавался шёпот призрачных голосов, а ландшафт менялся, хотя по прошествии некоторого времени Тэган уже не мог сказать, как именно. Под ногами лежали кости — и авариэлей, и других. Выл ветер и теребил его одежду. Это, по крайней мере, было неизменно.

Нечто громадное, неясной формы, словно окутанное туманом, источавшее эманации зла и мощи, показалось из земли справа от охотников. Когда оно развернуло крылья, похожие на крылья летучей мыши, и раззявило змеиную пасть, Тэган понял, что тварь просочилась сквозь землю. Это был призрачный дракон, виденный ранее. Приняв бесплотную форму, он настиг их.

Да, путники видели тень на достаточном от них расстоянии в северной части долины. Но охотники никак не ожидали встретить её здесь. И, судя по всему, эта встреча может дорого им обойтись.

Тэган поднял меч Рилитара, распахнул крылья и прочёл первые строки защитного заклинания. Приняв драконий облик, Кара начала петь. Рэрун поднял топор.

— Нет! — прорычал Бримстоун. — Не нападайте на его!

Одним взмахом чёрных крыльев драколич оказался между своими спутниками и призраком.

Довольно долго Бримстоун и другой нежить смотрели друг другу в глаза. А затем призрачный дракон убрался восвояси.

— Здорово ты его, — сказал Рэрун. — Кажется, мёртвый дракон признал собрата.

— Сегодня это сработало, — прошептал Бримстоун, — Его разум сломлен, и я не могу ручаться, что произойдёт в будущем. Будем надеяться, что мы избежим повторной встречи.

Кара вновь превратилась в человека. Они хотели попасть в крепость как можно скорее, надеясь, что адские драконы не заметят их. Приближаясь к замку, Тэган остановился на пару мгновений, чтобы окинуть его восхищенным взглядом. При всей своей массивности возвышавшаяся твердыня, как ни странно, представляла собой воплощение изысканности, ничуть не уступая красивейшему храму в Лирабаре. Тэган полагал, что архитекторы приложили для этого немало усилий.

— Древние волшебники воздвигли эту изумительную крепость для страшных целей, — сказал авариэль. — Были отчаянные времена, её построили в такой глухомани… но всё же, она прекрасна.

Кара улыбнулась.

— Ваш народ редко строит что-то некрасивое.

Бримстоун произнёс слово силы. Огромные ворота со скрипом отворились, и подъёмная решётка сразу за ними поползла вверх. Перед путниками открылся длинный проход. Вампир подошёл к входу, огляделся и вошёл внутрь. И исчез.

Тэган повернулся к Каре.

— Что произошло? Он снова попал в магическую ловушку?

— Не думаю, — ответила Кара. — Точнее, не совсем так.

— Тогда что случилось?

— Попробую выяснить.

Она пропела заклинание, и Тэган кожей почувствовал покалывание магической силы. Они с Рэруном огляделись по сторонам, высматривая выходцев из Тартара или иную угрозу.

Прямо перед ними опустилась тёмная крылатая фигура. Тэган почувствовал тревогу, но потом увидел, что глаза змея были тёмно-красными, а не зелёными, а затем почуял запах гари. Авариэль опустил меч.

— Надеюсь, это не твоя шутка. Время совсем не подходящее.

Бримстоун обнажил клыки.

— Я попал в ловушку. К счастью, не смертельную. Меня перебросило за дальнюю стену цитадели, словно ее и не существует.

— Кто-то переплёл пространство, — сказала Кара.

— Кто? — спросил Тэган. — Строители, Саммастер? Я спрашиваю, поскольку мне кажется, что барьер, воздвигнутый эльфами, скорее всего, пропустит авариэля.

— Разумное предположение, — прошептал Бримстоун. — Но я подозреваю, что это был Саммастер. Чуется его магия.

— Кто бы это ни сделал, — сказал Рэрун, все еще разглядывая стены, — возможно, он наложил заклятие только на двери. Трое из нас могут летать.

Тэган улыбнулся.

— Ловко подмечено. Я попытаюсь выяснить.

Ночной Ветер расправил крылья и взлетел. Подлетая к бойницам на стенах, Тэган почувствовал себя уязвимым, но, вместе с тем, пришло и воодушевление. Приятно было подняться в воздух после стольких дней, проведённых на земле. Было бы интересно полетать с Дживексом за компанию. В который раз маэстро подумал о том, жив ли волшебный дракончик.

Крылатый эльф поднялся достаточно высоко, чтобы заглянуть за стены: некоторые башни и бойницы разрушены, другие — нет; повсюду валялись кости павших в стенах крепости. Тэган устремился вперёд..

Перед ним были лишь припорошенная снегом земля и горы. Ему пришлось повернуться, чтобы увидеть замок — с той стороны не было никакого входа, лишь пара лазов в стене.

Тэган произнес заклинание перемещения. Магия прошла сквозь его тело, как и положено, но он не переместился внутрь цитадели. Он пробормотал проклятие и полетел меж зубцов на стене. Спустя мгновение авариэль вновь оказался над высокой башней — там, откуда он начал.

После того, как Ночной Ветер спустился, Бримстоун, растворившись в дыму, просочился сквозь ворота. Со своего места Тэган не мог видеть, что случилось, но, судя по отсутствию восторга на лицах Кары и Рэруна, вампир не смог пройти сквозь ворота и в такой форме. Сообразив, как и Тэган, что может использовать чары, чтобы оказаться в начальной точке, Бримстоун материализовался секунду спустя возле спутников.

— Мне кажется, — сказал Рэрун, — что есть один способ попасть внутрь. Вам, волшебники, придётся использовать магию, чтобы разрушить чары.

Бримстоун плюнул едким дымом.

— Сравни нашу силу и Саммастера.

Дварф пожал плечами.

— Зато вас двое.

— Другого выхода-то все равно нет., — сказал Тэган.

— Они правы, — сказала Кара. — Мы должны попробовать.

— Конечно, — прорычал Бримстоун. — Но простое контрзаклинание не подействует. Надо подготовиться.

Между драконами завязалась дискуссия о технических тонкостях, в которой Тэган попросту не мог принять участия. Он решил было вернуться на стражу, но Рэрун в этот момент прошептал:

— Тихо все! Прячьтесь!

Тэган, дварф и Кара стремглав бросились в тень огромных камней. Бримстоун был слишком крупным, чтобы спрятаться где-нибудь, поэтому вампир пробрался к башне и исчез. Адский дракон приближался и шипел что-то на своем режущем слух языке. Кроме обычного страха Тэган почувствовал разочарование: они были глупцами. Судя по разговору Кары и Бримстоуна, им предстоял долгий ритуал, но адские драконы придут проверять крепость раньше, чем он будет закончен.

Кожа на человеческой половине лица Дорна зудела. Полуголем нахмурился, откинул капюшон на миг и почесал голову. Возможно, ему стоило помыться, постричься и побриться, когда была возможность, но на самом деле его это не волновало, и Грейбрук ни о чём не сожалел. Ему и в таком виде было неплохо.

У него за спиной выругался Уилл. Дорн обернулся. Полурослик был в порядке. Единственное, что его нервировало, — это глубокий снег, лежавший на узкой горной тропе.

— «Скрытые тропы»! Моя веснушчатая задница, и это называется тропой? — сказал Уилл. — Может и так, если бы я мог превращаться в волка или зайца, как половина этих соссримов.

— Я был бы заинтригован, — протянул Павел, — если ты бы смог перевоплотиться в животное, у которого интеллект выше твоего, а? Это было бы настоящее чудо.

На поясе у жреца висела новая булава, а в руках был новый арбалет. Соссримы дали ему и его друзьям кое-что из лишнего оружия.

— С каких это пор ты знаешь что-то про чудеса? Это привилегия настоящих жрецов, — тут же нашёлся Уилл.

Они продолжали перебранку и обмен колкостями, пока Дорн не разозлился и не крикнул:

— Достаточно!

И только потом осознал, что его собственный крик эхом пришёл с противоположной стороны гор. Испуганные друзья недоуменно уставились на него.

— Мы должны держаться тихо, — неловко сказал Дорн.

Уилл обвёл рукой окрестности. На данный момент они видели все вокруг себя достаточно далеко.

— Никого нет. И мы с шарлатаном говорили негромко. От тебя гораздо больше шума.

Павел положил руку на плечо полурослика.

— Нет, Дорн прав. Лучше будем осторожнее.

Дорн был уверен, что жрец просто насмехается над ним, таким образом пытаясь свести ссору в шутку. Это, а также жалость в карих глазах Павла, вызвали новую вспышку гнева у Дорна. Но он не хотел ссориться и поэтому взял себя в руки, развернулся и зашагал по тропинке. Друзья в тишине последовали за ним, а Дживекс летел сзади.

Они достигли вершины горы, спустились немного и через перевал вышли на другую гору. Сверкая радужными крыльями, Дживекс обогнал Дорна, достиг новой вершины и зашипел. Дорн преодолел оставшееся расстояние, чтобы выяснить, что же так удивило маленького дракончика.

Внизу по долине маршировала армия. Соссримы были румяными и белокурыми и носили снежно-белые меховые плащи, а армия Зетриндора выделялась призрачно-белыми цветами. Огромные ледяные великаны были бледны, словно мрамор; у дварфов были серебристые волосы, а носили они шкуры полярных медведей и арктических волков; а драконы, ледяные змеи и бескрылые змеи тундры были похожи на оживших горгулий из слоновой кости.

В середине армии находился Зетриндор, с горящими красным глазами и полусгнившей кожей. Это была тварь, убившая Кару, и Дорн с ненавистью уставился на него.

Павел поспешил к ним, оглядел панораму внизу и произнес:

— Ложитесь!

Дорн понимал, что его друг прав, но ему было всё равно. В тот момент, он ничего не мог сделать, да и не был уверен, что хочет.

В какой-то миг, Дживекс стал невидимым. Дорн почувствовал порыв воздуха и шелест крыльев, когда дракончик приблизился к нему. А затем неожиданно ощутил резкую боль в мочке уха: дракон то ли ущипнул его, то ли зацепил коготками.

— Сейчас, — прорычал Дживекс, — не время глупить. Ложись!

Дорн последовал примеру друзей и упал в снег. Возможно, как раз вовремя, потому что полуголем заметил драконов-часовых, плавно парящих высоко над землёй.

— Ну, — сказал Уилл, — их там много, но я думаю, если мы будем осторожны, то сможем пробраться. Или мы можем переждать здесь, пока они пройдут мимо.

— К сожалению, — сказал Павел, — всё не так просто. Судя по направлению их движения, Зетриндор знает о местонахождении отряда Мадислака. Драколич собирается предпринять неожиданную атаку с фланга и уничтожить их прежде, чем они смогут объединиться с остальными соссримами.

Уилл вздохнул.

— Ты намекаешь на то, что кто-то должен их предупредить.

— Они на правильной стороне в этой войне, а если тебе этого мало, то напомню, что они помогли нам.

Дживекс засопел.

— Сначала они хотели нашпиговать меня стрелами, когда я спал. Но они ведь теплокровные. Думаю, можно сделать на это скидку.

— Мне их жаль, — сказал Уилл. — Во имя бесшумного кинжала, это так, но если мы сойдём с пути сейчас, то будет очень сложно вернуться сюда же. Армия Зетриндора находится всё время в пути, а у нас есть собственная цель. Мы с тобой, шарлатан, уже отклонились от неё, когда прогоняли ваасцев из Дамары, но это можно объяснить тем, что ты оттуда. Ты действительно вновь хочешь испытать удачу?

— Нет, — сказал Павел. — Но мы не можем просто так пойти в другую сторону, оставив их в неведении и опасности, несмотря на нашу собственную цель. Это грешно.

— Вы втроём отправляйтесь в Тентию, — сказал Дорн, по чьему раненому уху текла кровь. — А я предупрежу соссримов.

Павел и Уилл молча смерили Дорна взглядами, а затем жрец сказал:

— Нет. Как и сказал Дживекс в Новуларонде, мы четверо должны держаться вместе.

— Правильно, — сказал Уилл. — Если Госпожа Удача улыбнется нам, то мы еще можем добраться до Тентии как раз к началу собрания конклава. Если же нет, то что мы теряем? Новости о разрушенном портале? Как это нам поможет?

Посмотрев на их лица, Дорн понял, почему они не пустили его одного. Друзья думали, что он решил пасть смертью храбрых в войне соссримов. Полуголем сам не знал, безосновательны подобные мысли или нет, но он знал, что такая забота его раздражала. На минуту он почувствовал, что готов осыпать их за это проклятиями. В конце концов, Дорн просто пробурчал:

— Тогда нам нужно выходить. Мы передвигаемся быстрее, чем эта армия, но нам всё равно нужно добраться намного раньше них, иначе это не будет иметь никакого смысла.

Тэган улыбнулся Каре с напускной храбростью.

— Я польщён твоим беспокойством. Полагаю, Рэрун чувствует то же самое. Но всё будет в порядке. В долине лишь шесть адских драконов, а один из них беспомощен после укуса Бримстоуна. Будет несложно победить их.

— Всё сводится к этому, — сказал дварф, который сидел, скрестив ноги, на полу пещеры и затачивал топор. — Бримстоун выяснил, что, если дать этим тварям повод для беспокойства, то они все увяжутся за его источником. Сделав пару вылазок, я изучил их повадки. Теперь нужно применить эти знания на практике. Это единственный выход.

— Я знаю, — сказала Кара, — но если мы понаблюдаем за ними немного дольше, у нас, возможно, появится лучшая идея.

— Или не появится, — возразил дварф. — Мы лишь сильнее проголодаемся, ослабнем, и, извини, станем ещё грязнее. Наконец, наша магия ослабнет.

— Рэрун Похититель Снега прав, — прошептал Бримстоун. Он съёжился глубоко в углу пещеры подальше от спутников, превратившись в бесформенную тень с красными глазами. Тэган подозревал, что вампир таким образом сдерживал жажду крови.

— Может и так, — сказала Кара, — но пообещайте мне, что будете осторожны. Прислушайтесь к себе, и убедитесь, что вы делаете это, исходя из правильных побуждений.

Рэрун улыбнулся.

— Ты имеешь в виду мою ошибку на Леднике, за которую мы все поплатились? И что я теперь хочу просто искупить вину? Или что я просто чувствую стыд за свой народ? Не переживай, певица. Я не рад всему случившемуся, но я и не переживаю из-за этого. Я полностью сосредоточен на нашем задании.

— Как и я, — протянул Тэган, — не стыжусь того, что недооценивал мою расу.

Авариэль кривил душой, но ему было не свойственно признавать свои ошибки.

— Я выяснил, что являюсь отпрыском благороднейшей расы, и сделаю всё, чтобы оправдать это. Мои предки положили свои жизни, чтобы избавить Фаэрун от тирании злых драконов, и с моей стороны было бы просто преступлением не попытаться помешать планам Саммастера.

Бримстоун фыркнул, наполняя холодный воздух зловонием серы и тухлых яиц.

— Неважно, по каким причинам они это сделают, Карасендриэт. Главное, что это их воля. Ты должна это знать, несмотря на беспокоящие тебя безумные мысли.

Кара вздохнула.

— Да, конечно. Давайте приступим.

Павел выяснил, что в религиозной жизни Соссала главенствующее место занимают друиды. Жрецы, подобные ему, были здесь редкостью. Однако, как и большинство народов, соссримы почитали Повелителя Утра, а воины были благодарны за любую помощь и утешение, полученные от одного из его служителей. Поэтому, когда они сделали первую остановку, Павел отдыхал значительно меньше, чем остальные, хотя после такого тяжёлого пути, имевшего целью предупредить соссримов об армии Зетриндора, он заслуживал хорошего отдыха.

Сжав солнечный амулет в руке, Павел помолился о благословении Латандера, чтобы рассветные лучи на время изгнали всю усталость из мышц. Он использовал магию и свои навыки, чтобы помочь людям с ожогами, лихорадкой или кашлем.

И вот армия снова двинулась вперёд, как и Павел, несмотря на боль в ноге. Он боролся с искушением облегчить боль с помощью магии. Жрец перебрал в памяти свои заклинания, и не захотел тратить те, что могли пригодиться ему позднее.

Стайвэл поравнялся с ним.

— Ты хромаешь, — сказал коренастый рейнджер. — Всё в порядке?

— Ничего, — тяжело дыша, ответил Павел. — Скоро пройдёт.

— Здесь недалеко река, — сказал Стайвэл. — Как только мы пересечём её, Мадислак объявит привал.

Узнал о приближении Зетриндора, старый друид изменил курс армии на восток, к реке, замёрзшей достаточно, чтобы переправить через неё войска. Как только они перейдут реку, Мадислак с другими чародеями растопит лёд, чтобы задержать врагов. Только летающие создания, такие, как драколич, белые и ледяные драконы, смогут продолжить путь, а Стайвэл с офицерами сомневались, что рептилии, несмотря на силу, решатся на атаку без поддержки подчинённых.

Павел выдохнул горячий пар, хорошо видимый в серебряном свете Селуны. Повсюду раздавался хруст, сотни ног ступали по покрытому коркой снегу. Мир дрожал и расплывался перед глазами, и Павел понял, что засыпает на ходу. Но это не мешало ему хромать дальше, и, возможно, он должен быть благодарен за то, что забытие позволяет не чувствовать каждый миг перехода.

— Я всё думаю, — проговорил Стайвэл через некоторое время, — Я бы мог сейчас быть в Даммаре, служить этому Драконобору, о котором ты говорил, или одному из его баронов.

Павел фыркнул.

— Ты бы не покинул свою страну в такое время.

— Очевидно, нет. Но я думал об этом, — сказал Стайвэл. Несмотря на холод, быстрый шаг согрел его, и следопыт даже раскрыл медвежий плащ.

— В моём понимании служба означает охоту на бандитов и гоблинов. С такими врагами тренированному воину несложно справиться. Если же тебе приходится столкнуться с чем-то ужасным, например, драконом, убедись, что он один, приведи войско и получи груду золота, за его убийство. Так можно создать себе репутацию и сберечь все свои конечности на месте. А это безумие… — Шергоба тряхнул головой. — Можно и серьёзные раны получить. Тем не менее, я здесь.

— Возможно, ты просто не мог оставить Натали. Я видел, как ты смотришь на неё.

— У тебя с глазами так же плохо, как с ногой. Она хорошая девушка, но мне нужна богатая вдовушка. Опытная женщина с золотом, которая сможет позаботиться обо мне не только в постели, но и в другое время

— Тогда ты не будешь против, если я пофлиртую с ней?

Стайвэл сразу скис.

— Попробуй. Она не… — следопыт посмотрел на тёмное звёздное небо. — Проклятье!

Павел взглянул туда же и спустя миг увидел мертвенно-бледный силуэт, парящий в небе над ними. Испуганный шерот прошёл по рядам, как только все остальные заметили тварь. Долю секунды Павел надеялся, что ситуация не безнадёжна. Это мог быть одинокий разведчик, догонявший армию Зетриндора… Но нет. Другие драконоподобные фигуры показались в небе, направляясь в сторону соссримов, на восток. Павел не был мастером стратегии, как Драконобор, но было нетрудно понять, что происходит. Драконы заблокируют путь к реке и будут сдерживать воинов, пока не подоспеет их пехота, после чего отряд Мадислака окажется между молотом и наковальней.

Колонна тут же остановилась. Некоторые воины озирались, остальные же, как Павел, упали в снег, пока не поступили новые приказы. Похоже, отряд направлялся на север. Куда бы они ни шли, Мадислак намеревался быстро дотуда добраться. Исходя из манёвров драконов, друид сделал вывод, что армия Зетриндора не так далеко. Стайвэл и другие офицеры рассредоточились среди солдат, выкрикивая подбодряющие слова и подгоняя их.

В конце концов, Павлу ничего не оставалось кроме, как использовать лечебное заклинание, чтобы вылечить ногу, иначе жрец не поспевал бы за солдатами. И хотя магия на этот раз не прибавила много сил и не дала ощущения полного исцеления, как порой бывало раньше, она ослабила боль. Миг спустя, Павел с тупым удивлением понял, что Дорн поддерживает его рукой и почти несет. Жрец поблагодарил полуголема, проворчавшего что-то в ответ.

Дорога пошла в гору, и справа начал вырисовываться лес, который мог защитить армию с фланга. Небо прояснилось над деревьями, и соссримы выбрались на ровное плато. Офицеры тут же начали формировать и расставлять небольшие отряды в разных местах. Очевидно, Мадислак решил сделать здесь свою ставку.

Как только вышестоящее командование их покинуло, солдаты тут же повалились на землю, где и стояли. Павлу хотелось последовать их примеру, но жрец должен был сперва провести ритуал. Он освободился от руки Дорна, повернулся к рассвету и начал тихо молиться.

Вскоре он почувствовал благословение и любовь Латандера. Единение с богом не избавило его тело от боли и усталости, зато очистило разум и дух жреца, изгоняя страх и отчаяние.

Шемов попросил заклинания, необходимые для будущего боя, и Повелитель Утра, согрев его душу тёплыми солнечными лучами, которые мог видеть лишь Павел, вложил их в память жреца, словно стрелы в колчан. Закончив, Павел завернулся в плащ и спальный мешок, чтобы поспать столько, сколько позволит Зетриндор.