Рубежи Всеземья: Муромский пост

Глава 1. Слишком хороший мальчик

конец мая 2021 года, поезд Москва – Ижевск

Лето начиналось без огонька и обещало быть длинным, монотонным и неинтересным. Обычно родители отправляли Федю с сестрой в лагеря, в июле они всей семьёй отдыхали на море, потом ехали на пару недель к бабушке в Муром, а в августе возвращались в Москву. Но из-за пандемии всё стало с ног на голову: в прошлом году они с Майей почти безвылазно просидели дома, а в этом их и вовсе везли на целое лето к бабушке.

Представляя ожидающие его три месяца в провинциальном Муроме, Федя всякий раз впадал в жесточайшую тоску. Делать там было совершенно нечего: городок небольшой, достопримечательности изучены ещё в прошлые годы, друзей у него там нет, а компьютер у бабушки такой старенький, что не потянет ни «Ковчег», ни «Войну миров».

Федя вздохнул и покосился на отца, уткнувшегося в разложенный на купейном столике ноутбук. Ему хорошо: они с мамой всё лето проведут в Крыму, на раскопках. Там море, горы, древние руины. А их с Майкой ссылают в эту глушь. Мелкая, правда, как будто не против. Во всяком случае, когда ещё в Москве он попросил её уговорить маму взять их в Севастополь, та недовольно зыркнула зелёными глазищами и категорично отрезала:

– Нет. Хочу к бабушке.

Феде только и оставалось, что покрутить пальцем у виска. Он не сомневался, что сестра отказалась из чистой вредности, помноженной на дурость. Чего ещё ждать от семилетней подготовишки? Если бы она умела думать, раскинула бы мозгами и поняла, что это единственный шанс нормально провести время. Могла бы и помочь. Знает же, мама всегда идёт ей навстречу. Да и отец тоже. Потому, не сдержавшись, он так прокомментировал слова сестры:

– Ну и дура.

– Сам дурак, – не осталась в долгу эта мелкая коза.

…Очередной раз вздохнув, Федя отвёл взгляд от медной макушки, склонившейся над толстой книгой со сказками, и посмотрел на отца, который, почувствовав его внимание, взъерошил без того лохматую русую копну и ответил на невысказанные вслух мысли:

– Прекрати вздыхать, Фёдор. Не поможет. Всё давно решено.

– Да я что, – буркнул он. – Может, мне и дышать уже нельзя?

– Дыши, – с насмешливой снисходительностью разрешил старший Журавлёв, отодвигая ноутбук и встречаясь глазами с недовольным сыном. – Только пореже и не так глубоко. А то уж очень у тебя многозначительно-укоряющее дыхание.

Майка, сидящая рядом с отцом, заинтересованно заелозила и навострила уши, но книгу не закрыла, притворившись, что продолжает читать. Федя хмыкнул – вот же любопытная! Но скрывать ему было нечего, поэтому он буркнул, не обращая внимания на прислушивающуюся к разговору сестру:

– Так понятно. Как же ему не быть укоряющим? Бросаешь нас на произвол судьбы в этой глуши…

– Фёдор, не юродствуй, – строго перебил отец. – Тебе тринадцать лет, пора бы уже научиться понимать ситуацию. Майя – девочка, ей нет и восьми, но она таких сцен не устраивала. Ты думаешь, у нас с мамой будет время на отдых? Целыми днями будем на раскопках торчать! И как ты видишь себя с Майей в такой ситуации? Понравилась самоизоляция? Присматривать за вами будет некому.

– И чего за нами присматривать? Я уже взрослый!

– Ну-ну. Вижу я, какой ты взрослый.

В этот момент поезд дёрнулся и пошёл медленнее. Отец, реагируя на изменение скорости, глянул в окно, за которым проносились деревья и линии электропередач. Увидев приближающуюся платформу и вокзальные постройки, захлопнул ноутбук и добавил:

– К станции подъезжаем, предлагаю выйти. Двенадцать минут стоянка. Кое-кому точно не помешает освежиться.

Майя с готовностью спрыгнула на пол и, заслонившись от отца книгой, показала Феде язык, высунув его в дырку на месте двух выпавших передних зубов. Он хмыкнул. Конечно, мелкая счастлива: похвалили! Даже разрумянилась от удовольствия. Так и хочется поддеть вредную малявку! Не удержавшись, Федя хмуро буркнул:

– Беззубая!

Та в ответ лишь ехидно усмехнулась. Зато отец осуждающе качнул головой и повторил:

– Взрослый. Ну-ну.

Народа на платформе оказалось немного. Поезд следовал до Ижевска, Вековка была первой остановкой от Москвы, потому им не пришлось толпиться в коридоре. Новых пассажиров тоже добавилось мало, зато на соседнем «островке», где ждали задерживающуюся электричку, людей скопилось порядочно. Федя не стал бы их разглядывать, если бы его внимание не привлёк резкий свист и последовавшая за ним громкая фраза, произнесённая мальчишеским голосом:

– Ауф! Вот это махина!

Говоривший оказался примерно его возраста и рыжим. Правда, в отличие от медноголовой Майки, кожа которой удивляла чистотой, лицо и уши пацана целиком обсыпали крупные веснушки, а шевелюра цвета жёлтого золота искрилась в солнечных лучах как нимб. Говорил он, тыкая пальцем в поезд, на котором приехал Федя. Двухэтажный, с головным составом обтекаемой формы, выкрашенный в бело-сине-красные полосы, тот и в самом деле смотрелся круто.

Федя прищурился, пытаясь припомнить, где мог видеть этого пацана, но стоящая рядом с ним женщина раздосадовано рявкнула и сбила с мысли:

– Чего разорался? Не можешь себя потише вести? Не в лесу!

Мальчишка нахмурился, неприязненно покосился на Федю, сунул руки в карманы джинсов и демонстративно повернулся спиной к собеседнице, выказав таким образом отношение к её словам. Само собой, та рассердилась ещё сильнее, пихнула рыжего в плечо и что-то недовольно произнесла. Её слова потонули в объявлении диктора, сообщающего о прибытии опаздывающей электрички. Федя, мысленно порадовавшись, что его родители никогда не ссорятся на людях, да и вообще редко повышают голос, оценивающе глянул на поезд. Да, и впрямь махина – огромный, новенький, с глянцевыми сверкающими боками. Внутри тоже всё обустроено по высшему разряду: широкие полки, розетки в каждом отсеке, бесплатный wi-fi… Если верить постеру возле кабины проводника. Но что со всего этого, если у него даже смартфона нет, а старенький телефон не поддерживает ни нормальных приложений, ни игр.

И говорить с отцом про это тоже бесполезно, у него ответ один – «Как только у тебя появятся настоящие друзья, так и поговорим о нормальном мобильнике». Да ещё уточнял: «И учти, я обязательно с ними познакомлюсь и проверю, действительно ли вы дружите».

Такая ремарка задевала Федю за живое, ведь одна лишь мысль, что он будет хитрить и изворачиваться ради какого-то смартфона, пускай и желанного, казалась ему ужасной. И главное, перед кем изворачиваться? Перед дятлами, неспособными самостоятельно сделать домашку и постоянно ищущими, у кого бы списать? Он не желал даже просто общаться с такими людьми, не говоря уже о дружбе! Как можно, если они видят в нём только решение своих проблем?

Однажды Федя не выдержал и задал этот вопрос отцу, напомнив также и его собственные слова, что лучше быть одному, а не с кем попало. Но тот отреагировал непонятно и очень обидно:

– А с чего ты решил, что это они «кто попало»? А не ты? Да, они заговаривают с тобой, только если нужно списать. Но что ты делаешь такого, чтобы в тебе привлекло что-то ещё? Что о тебе знают одноклассники, кроме того, что ты зубрила? Что ты знаешь о них, кроме того, что они бездельники? Подумай на эту тему.

Федя подумал, и сделанные выводы ему не понравились. Ну да, он не особо интересуется окружающими и не стремится казаться симпатичным. А с какой стати? Почему он должен вести себя как плюшевый заяц на ниточках – расшаркиваться и изгибаться в поклонах? У кого имеются мозги, тот и сам заметит его сильные стороны. А на мнение баранов ему наплевать.

С подобными мыслями Федя провёл оставшуюся часть пути – пялясь на мелькающие за окном деревья и изредка начиная играть на телефоне в змейку, одну из немногих доступных ему игр. Он настолько отточил навыки, что «питомица» вырастала чуть ли не в анаконду и опутывала экран мобильника по всему периметру.

На подъезде к Мурому все стали собираться. Майя, большую часть пути читавшая сказки, спрятала книгу в заплечный рюкзачок, надела его на спину и сидела с самым примерным видом, устроив ладошки на коленках. Старший Журавлёв убрал ноутбук в портфель, повесил его на плечо и снял с полок их багаж. Дождавшись, пока столпившийся в коридоре народ пройдёт к выходу, двинулись из вагона – отец с сумками первым, Федя с сестрой за ним. В этот раз прибывших пассажиров оказалось больше. Хотя они шли позади всех, на платформе Федю всё равно затолкали. Ему пришлось хорошенько постараться, чтобы никто не вклинился между ним с Майей и вышагивающим впереди отцом.

Когда они переходили железнодорожные пути по мосту, к первой платформе подъехала та самая опоздавшая электричка из Вековки, и из вагона, прямо под ними, вывалился виденный уже золотоволосый пацан, а следом и женщина, с маленькой, младше Майки, девчонкой. Спрыгнув на землю, крикун сунул руки в карманы и, игнорируя спутниц, направился к вокзалу. Его мать с помощью других пассажиров принялась вытаскивать из вагона тяжёлые сумки, а следом и дочь. Тут-то Федя их всех и вспомнил. Женщину звали Ольгой, и вместе с детьми, имён которых он не знал, та жила недалеко от их бабушки. Поэтому-то, заметив, что она тащит две огромные клетчатые сумки в одной руке и капризничающую девчонку в другой, Федя остановился на спуске у моста и вежливо поздоровался:

– Здрасте, тёть Оль. Хотите, я вам помогу?

Соседка запнулась, близоруко сощурилась, рассматривая лицо, опустила взгляд на Майю, державшую Федю за руку и просияла, узнавая:

– О, Феденька! Майечка! Конечно, помоги. А почему вы одни? Где ваши родители?

– Мы не одни. Мы с папой, – ответила, выдернув ладошку, Майка и бросилась за отцом, удалившемся уже на пару десятков шагов. Догнала, остановила, схватившись за ручку самокатной сумки, и они оба повернулись, поджидая Федю.

Он же взял протянутый багаж, поморщился, ощутив его тяжесть, смущённо бормотнул «да ладно» в ответ на дифирамбы разливающейся соловьём женщины и заторопился к отцу. Тот стоял в отдалении, терпеливо поджидая сына, тощий и взъерошенный, с поблескивающими стёклами очков, до ужаса похожий на ехидного мультяшного ворона, изображённого на его футболке. Когда они подошли ближе, та ускорилась, выпустила дочь, поставила сумку на землю и затараторила, всплёскивая руками:

– Артур Владимирович! Здравствуйте! Если бы вы знали, как я рада вас видеть! Какого чудесного сына вы воспитали!

– Да, мне он тоже нравится, – согласился отец, склоняя голову набок.

Судя по недоумевающему виду, он не узнавал её и, кажется, собирался отпустить очередную остроту. Что-нибудь в духе: «Сын, а представь-ка меня своей знакомой». Но этого не случилось. Запнувшаяся было соседка, зачастила в удвоенном темпе, не позволяя вставить хотя бы слово:

– Вы ведь к бабушке? Дарье Ивановне? Она дома? Наверное, на такси поедете? Может быть… скооперируемся? Наш автобус только ушёл, не хотелось бы ждать. Другие останавливаются далековато, тяжело с сумками идти.

– Скооперируемся. Без проблем. – дождавшись паузы, согласился отец. И уже на ходу добавил: – Э-э… Простите, забыл, как вас зовут.

– Ольга Алексеевна я, – представилась собеседница, едва поспевая за ним. – Хорошего вы сына воспитали, Артур Владимирович. А мой обормот сразу на остановку побежал, даже не помог матери. У вас педагогический талант.

– Да нет, у меня всего-навсего пример, – с тяжёлым вздохом ответил отец, торопливо вышагивая к припаркованным у привокзальной площади такси. Кажется, новая знакомая его раздражала, и Федя прекрасно понимал почему. Столько слов, сколько она выдавала за минуту, в их семье один человек наговаривал примерно за полчаса. Хорошо ещё, что последняя реплика отца вогнала её в раздумья и заставила досадливо поджать губы. Пока они шли к таксистам, а потом и договаривались о поездке, та молчала. Но стоило водителю выйти из машины, чтобы проследить за погрузкой багажа, она всполошилась и начала суетливо озираться по сторонам:

– Ой, что же это я. Стою, ушами хлопаю. Подождите, наберу сына. Не оставлять же его одного.

Вытащила из кармана телефон и принялась звонить, разговаривая на повышенных тонах и таким неприятным визгливым голосом, что Журавлёв, укладывающий сумки в машину, искоса поглядывал на сына, словно спрашивая: «Ну и? Ты уверен, что оно того стоило?»