РоялРПГ, или История одного привидения

Он вытащил из складок своего балахона потрёпанную, засаленную по углам, с оторванным корешком, книгу и протянул её нам.

— Держите, да смелее, она уже двести лет как не кусается. Только и может, что рычать да ругаться. Но вы внимания не обращайте. Она к вам привыкнет и перестанет. Правда, маленькая.

Но книга не ответила.

— Обиделась, что в чужие руки отдаю. Да никакие это не чужие, глупенькая моя. Это же Пров, помнишь? Он тогда в тебя вселиться пытался. Ты так перепугалась, малышка. Еле еле успокоил.

Послышалось тихое поскуливание. А я вспомнил, как с книжкой этой столкнуться успел. Я по замку тогда летучей мышью летал. Все чердаки поизлазил. Однажды наткнулся на растрёпанную книжку, лежащую под столом, за которым Вад обычно отдыхал. Он по вечерам левитировал на чердак полуразрушенной западной башни и любовался закатом.

Лич Вадилир любуется закатом [Max]

Времени у меня ещё на эту реинкарнацию было достаточно, и я решил полистать книгу, вдруг, что доброе отыщу. Уцепился за стол лапками и давай крыльями страницы переворачивать. Света заходящего солнца мне хватало для чтения, но лишь только я раскрыл её на середине, а она как зарычит, как схватит меня за крыло. И давай трепать. Я Страхом её поливаю. Она верещит, но держит, не отпускает. Я уж и телепатию активировал, уговаривать принялся, даже к реинкарнации прибегнул. Но наткнулся на такую систему защиты, с какой раньше никогда не встречался. Я из мышки вывалился и наутёк бросился. Нетопыря было жалко. Ни за что пропал. И вот теперь от этой книги зависело моё будущее. Я судорожно сглотнул.

Красотка несмело протянула руку и двумя пальчиками взялась за бестселлер тёмных мастеров. Книга угрожающе зарычала, но лич лишь погрозил пальцем и книга смолкла.

— Страница 76, глава XIV — Наследие тёмной империи. Легенды и артефакты, — уточнил Вад, где искать требуемое, и вышел.

Книга снова зарычала и попыталась вывернуться из рук Красотки. Та осторожно положила её на стол и стала её поглаживать своими красивыми ласковыми пальчиками. Активировав «Очарование», она склонилась над ней и стала нашёптывать ей:

— Да кто же тебя так потрепал, хорошенькая ты моя. И никто тебя не любит, и никто не ценит. Кожи светлых эльфов пожалели, переплели какой-то грубой и шершавой. Да листочки наши помялись, да картинки повыцвели, да буковки поистёрлись…

Книга согласно мурлыкала, словно обожравшийся кот на коленях у хозяйки. Демоница перелистывала странички, каждую разглаживая и поправляя. Наконец дошла и до четырнадцатой главы. Но разобрать что-либо было совершенно невозможно. Страница пестрела какими-то закорючками, чёрточками и завитками. Я нахмурился, а Красотка, в умилении сложив ручки, проворковала:

— Это кто же тут такой полиглот у нас. Ты и древние языки знаешь. — Книга, встрепенувшись, согласно заурчала. — И перевести сможешь. — Книга важно надулась и засипела.

— Ну, пожалуйста, для меня, постарайся. Я знаю, как это нелегко. Но ты же у меня умница, — книга от удовольствия согласно зашелестела страницами и захлопала об стол обложкой. — Ты справишься. — Красотка продолжала её уговаривать и, наконец, закорючки на странице стали превращаться в буквы, буквы выстраиваться в слова, а последние складываться в предложения. Текст подёрнулся рябью, мигнул и стал вполне читаемым.

— Да ты моя хорошая. Справилась! — Красотка погладила книгу по страничке тылом своей изящной кисти, — спасибо тебе, маленькая. Довольная книга даже подсветку устроила, чтобы нам было легче читать, запустив под потолок маленький шарик света. Я восхитился искусству Красотки убеждать. Ведь, чтобы тёмному артефакту сотворить пусть и простейшее, но заклинание школы Света, надо было очень постараться. Система со мной тоже была согласна, начислив Красотке целых три процента к красноречию иодарив новой способностью.

Интересно конечно, но на сообщения системы я едва обратил внимание, углубившись в чтение Книги Тьмы.

Я жадно вчитывался в слова сказителя, запечатлённые в книге. Ритуалы и древняя магия, победы и поражения проносились перед глазами, словно я сам был свидетелем тех давно минувших дней.

Я читал и видел павших солдат минувших битв. Я читал и слышал их боевой клич, рождающий в душе неясную тревогу и тесноту в горле.

Геройские поступки заставляли грудь расправляться, подлость и трусость — краснеть от стыда.

Я встряхнулся, отгоняя наваждение. Это же игра, мир, которого не существует. Почему же мне так близки эти взгляды, что промелькнули в видении, эти улыбки и слёзы… Я прислушался к Лике. Она испытывала… Нет, не описать. Девчонки ведь более эмоциональны…

Ловец Душ был придуман одним лекарем, у которого тяжело заболела жена. Исцелить тело без воздействия на неё ритуальной некромантии для создания разрушенных болезнью каналов жизненной энергии, было просто невозможно. Такие попытки вызывали просто дикую боль, от которой обычно пациенты умирали. Лишь немногие перенесли подобную процедуру, будучи ещё живы. В то время и целительство, и некромантия были не разделимы. Уже позже, разглядев в некромантии опасность для высших сфер, боги начали преследовать и уничтожать адептов этого искусства. Мол, души не развиваются от накопившихся грехов без горнила чистилища. Такая была официальная версия. Но понимающие люди лишь усмехались и говорили, что столь долгая жизнь смертных для Богов была опасна по иной причине. Знания — вот камень преткновения. В чистилище стирается весь накопленный за жизнь опыт. Душа становится невинна и чиста, вселяясь в новорожденного… Но, оставим софистику мудрецам.

Так вот. Ловец душ… Это кинжал, выполненный из разных материалов, способный захватить, провести в хранилище и законсервировать душу. После необходимых некромагических процедур душу возвращали в тело, напитывая его жизненной энергией… Далее следовал столь запутанный материал с формулами, чертежами и таблицами, которые понять несведующему в магии лечения древних было никак не возможно. Я же остановился на строении клинка.

Вдоль его жала проходила трубка, толщиной не более волоска, состоящего из инертного материала. Чаще всего она была стеклянной или хрустальной. Трубочка магически скреплялась со сталью, обладающей сильными магнитными свойствами. Некоторые маги для усиления этого эффекта на клинок наносили руны молнии, располагая их вдоль с постепенным усилением в сторону рукоятки. Этакая модель рельсотрона в миниатюре. Сверху клинок покрывался лунным серебром, чтобы душа не смогла покинуть Ловца во время перехода в хранилище. Ведь, как известно, лунное серебро отлично отталкивает души умерших, а не взаимодействует с ними, уничтожая, как земной аналог. Кончиком клинка служил кристалл чёрного обсидиана, способного заманить душу в ловушку.

Рукоятку, обычно изготавливали из кости сильного и ловкого животного. Обычно дракона, но подходили также кости мантикоры и грифона, и даже тритона. Самым главным в рукоятке был камень душ.

Ну что ж. В теории мы теперь подкованы, надобно и за дело приниматься. Вздрогнули…

…Сколько уже продолжается эта мука? Час, два, сутки. Вад, всё-таки взялся мне помогать, видя мои успехи. Вернее неуспехи. И вот ведь гадство. Бросать нельзя. За раз сделать надо. Иначе материал свойства потеряет, руны разрядятся, а лунное серебро окислится. Хорошо, у лича всё под рукой оказалось. Не так много, чтобы иметь возможность бракоделаньем заниматься. Но, достаточно, чтобы мелкие огрехи и ошибки поправить.

Сперва я взялся за хрусталь. И так и эдак выдувал из него полый волосок, ничего не выходило. То порвётся, то треснет от вздоха, то пылью рассыплется от неловкого хвата. Здесь мне лич помог. Взял вытянутый из расплавленного хрусталя волосок, закрепил его левитацией и, усилив мне зрение магией жизни, создал из капельки воды маленькое свёрлышко, окутав его воздушным ободком на конце.

— Теперь сверли. Кроме тебя никто не сделает. Материал должен твою руку помнить, чтоб сработать. Только не торопись. За ударами сердца следи. От него пальцы дрожат. Лови момент между ударами и толкай сверло.

Легко сказать, чем сделать. Сердце у суккубы большое и горячее, чтобы всех любовников в него впустить. Унять сложно будет. Но придётся и его остудить. Я, задвинув Лику в уголок сознания и на время усыпив её, несмотря на все её возражения, вошёл в транс. Сердце стучало всё реже, дыхание практически остановилось. Странно, сколько раз в транс вхожу, а система Медитацией не одарила. Так, и мысли унять. Только я и сверло, только я и сверло, только я…

Только я и сверло, — сжав зубы я упрямо вгрызался магическим сверлом в вот уже седьмую заготовку. Только я… Мысли уплыли. Я стал той самой каплей, упрямо долбившей хрустальный камень. Кап, кап, кап… Бесконечное число повторений. Я упрям, моя воля твёрже алмаза… Кап, кап, кап… Только воде подвластно всё. Только она обладает столь несгибаемой волей, перед которой пасует даже камень. Кап, кап, кап… Я могу измениться, подстроиться, но своего добьюсь. Кап, кап, кап…

Я открыл глаза. С потолка капало, на полу натекли лужи. Мы с личем стояли, вымокшие до нитки.

— Полдела сделано. — Лич был доволен, если не сказать счастлив. — Дух воды?

Я кивнул.

— Без него не получилось бы. Пойдём отсюда в мою мастерскую. А то здесь очень сыро. Ещё простудишься…

Я понял, почему в мастерской у артефактора было так… неуютно. Он с духом воды был на ты. Даже в рифму получилось. Значит, правда.

Одним движением рук лич остановил дождь, высушил наши одежды и вернул прекрасное настроение пробудившейся Лике, которой совсем не понравилось стоять в прилипшей мокрой одежде, которую она называла балахоном или мешком, а я, по привычке — бронелифчиком. Ну, никак мы с ней в вопросе одежды не сходимся взглядами. Женщины…

— Теперь сталь. Руны я тебе помогу потом сам нанести. Ты ковкой займись…

— Зачем ковкой, я и так смогу, — похвалился я.

Взяв под скептическим взглядом мёртвого мага руду, положил её в тигель и начал рукаи нагревать. Огонь никак не хотел приходить к тому, кто водит дружбу с Водой, но Лике, всё-таки демоны — дети пламенного мира, снова удалось уговорить его. Руки мои снова окутались синеватым пламенем, исходящим из груди и стекающим по плечам. Руда раскалилась, затем стала плавиться. Лич ловко подцепил тигель клещами и вылил металл в форму. Шлак оранжевым ручейком стёк по специальным канальцам в подставленный лоток с землёй.

— Посыпай расплав этим порошком, пока не остынет. Так. Затем засыпь вот этой землёй. Закаливать его нужно долго. Чтобы не потрескался. Хрупкая сталь очень получается из этой руды.

— А…

— А другая не подойдёт. Ты без дела-то не стой. Давай к Карычу с поклоном. Что, так де и так, нужна ваша кость. Может, поможет. А я пока обсидиан поищу. Куда-то задевал. Иди-иди, не стой, говорю.

Карыч лишних вопросов задавать не стал, а… наклонился и откусил Красотке голову.

— Карыч, старый ты хрыч, — заверещал я, когда в десятый раз, вернувшись с круга возрождения, узрел склонённую ощеренную пасть.

Дракон в изумлении замер.

— Это я, Пров, только в эту Красотку вселился…

Дракон склонился и… снова откусил голову. — Это тебе за «хрыча», — улыбаясь во всю свою зубастую пасть, сказал он исчезающему на месте демоницы облачку.

— Карыч, — снова заорал я, выглядывая из-за угла дома, за которым начинались владения дракона.

— А-а-а, привет Пров. Сколько лет, сколько зим.

— Привет, Карыч, — я вздохнул и потёр шею. — Ты хоть знаешь, как это больно?

— Догадываюсь, — ничуть не смутился дракон. — Но ты рассказывай, где пропадал, что делал. Мы тут без тебя такую войнушку отыграли. Видал, как потом всё обустроили — Он жестом хозяина раскрыл крыло и повёл им из стороны в сторону. — Видал.

— Видел, видел. Я к тебе по делу. Срочному. Потом поговорим за жизнь. А сейчас за жизнь бороться надо.

— Эх, бессмертные, всё бы вам бежать, торопиться.

— Так это ты же у нас семь тысячелетий небо коптишь. А мы за семь десятков лет…

— Ладно, оставь прелюдии. Слышу, беда с тобой приключилась. Рассказывай, зачем моя кость потребовалась.

Я и рассказал. Дракон долго хохотал, от чего с близлежащих строений стала осыпаться черепица и лопаться стёкла в окнах. Я, смиренно потупившись, молчал. Перебивать грохочущего дракона был не в силах. Попробуй, докричись до него, когда от его хохота собственного голоса не слышно.

— Да, задал ты мне задачку, Пров. — отсмеявшись, Карыч сразу посерьёзнел. Чешуя, зуб гнилой, — он потрогал лапой левую щёку, — когти мои для такого дела не подойдут. Форма не та. Что же делать? — Он надолго задумался, повесив голову. — Ладно, залезай на спину. Хотя нет, пообдерёшься о шипы. Или, если тебе на тело плевать…

— Нет, дорогой Карреганоэльгаст…

— Ты гляди-ка, выговорил, — перебил меня дракон. — А на «нет» и суда нет. В лапах тебя понесу, держись крепче. Как снижаться начну, отпущу. Сгруппироваться не забудь.

Ветер свистел в ушах, глаза слезились, лицо покалывало, а ноги, казалось, оторвутся от прихлынувшей к ним крови. Сквозь слёзы я видел под собой мелькающие квадратики полей, лугов и лесов, ниточки рек, яркая зелень болот, посеребренные ветерком поверхности озёр и прудов. Скоро местность переменилась. Равнине пришли на смену складки гор и холмов. Здесь ветер стал ещё яростней трепать мою свисающую тушку.

— Нашу, — еле слышно простонала Лика.

— Конечно же, нашу, дорогая моя, — в ответ простонал я.

Пытка гравитацией всё продолжалась. Плечи затекли и были готовы оторваться вслед за ногами. Хвост беспомощно свисал забытой тряпкой. Голова снова стал кружиться, но голос дракона привёл меня в чувство.

— Готовься, снижаемся.

— Я попытался подтянуть к себе ноги, но мышцы так болели и не слушались, что еле удалось их свести вместе.

— Отпускаю…

Земля стремительно приближалась. Вдруг я почувствовал необычайную лёгкость, истома свободного падения пронизала потрепанное тело и вспыхнула болью приземления. Я, распластавшись, лежал на относительно ровной площадке среди нагромождения камней где-то высоко в горах, не в силах пошевелиться. Лишь хвостик изредка вздрагивал нервной дрожью. Сквозь гул в ушах я услышал, как грузно опустился на землю Карыч. Ветер, поднятый его крыльями, припорошил меня пылью. Я закашлялся и попытался встать на четвереньки. На удивление у меня это получилось…

— У нас получилось, — не давала о себе забыть девушка.

— Хорошо, хорошо. У нас. Какая разница…

Наконец, удалось разогнуться и встать на ноги. О чём я тут же пожалел. Меня шатнуло в сторону, и если бы не дракон, мордой ткнувшийся мне в спину, то точно бы сверзнулся в пропасть. Придерживаясь за драконье крыло, я огляделся. Гротескное нагромождение камней и валунов, среди которых вилась малоприметная тропинка, теряющаяся в лоабиринте скал.

— Священное место для каждого дракона, — благоговейно произнёс Карыч. — Кладбище предков. Ты первый, из короткоживущих, увидевший его.

Перед глазами мелькнуло сообщение:

— Пойдём, я покажу тебе историю моего народа.

Его тело, кажущееся таким неповоротливым и неуклюжим, ловко зазмеилось по тропинке среди камней и скал. Я, несмело ступая, пошёл за ним. Вдруг, словно камнепад зарокотал вдали. Я пригнулся, активировав скрытность, и прячась в тени, отбрасываемой огромной скалой, поспешил вперёд. Выйдя из-за поворота, за которым скрылся Карыч, я вдруг ощутил чей-то оценивающий, тяжёлый взгляд. Закрутившись на месте, я, наконец, додумался посмотреть вверх. На меня уставился исполинских размеров череп, подёрнутый, словно туманом, серой дымкой. В его глазницах чёрным огнём плескалась вечность.

— Это же самка, — наконец, изрёк он.

— Тело самки, в которое ему не посчастливилось попасть, — морда Карыча склонилась надо мной рядом с костяным драконом.

— Да, Мир велик.

— Тебе он так дорог, что ты привёл его сюда?

— Он мой ученик, я не в силах отказать ему.

— Учении-ик? — протянул костяной дракон. — Давно ли ты, Карреганоэльгаст, снизошёл до тварного мира, что стал брать в ученики низший разум.

— Скука — вот наш враг, о, громогласный Кесезельквальзенг. И я настолько поддался ей, что не смог отказать эль Фондо в маленькой услуге.

— Что? Старый эльф ещё жив? Как удивительно терпимо порой бывает Время.

— Он же маг жизни. Забыл? И ещё дитя звёзд.

— Эльфы, единственные из прямоходящих, достойны благосклонности Времени.

— А эль Фондо, достойнейший из них. Не побоялся бросить вызов консерватизму и устоям длинноухих.

Я догадывался, что они могут предаваться воспоминаниям ещё долго, но у меня-то время поджимало. Прервать же их разговор… Нет уж, увольте. Быть опять пожёванным — сомнительное удовольствие. Но Карыч, понимая, что для меня время дорого, вдруг прервал разговор.

— Прости, Страж, что который раз наши встречи проходят подобным образом, просто недостойным для двух почтенных драконов.

— Ты становишься похож на двуногих, Карреганоэльгаст, всё спешишь.

— Их жизнь коротка и мне приходится подстраиваться под их темп. Но, полноте. Проведи Прова по Дороге Памяти. И позволь ему выбрать то, о чём я тебя просил.

Кесезельквальзенг уважительно кивнул, посмотрел на меня и вошёл в каменные врата. Я только сейчас увидел их, до сих пор скрытые за спинами драконов. Массивная высокая арка, из камня, испещрённого когтями властителей неба. За аркой тропинка превратилась в мощёную природным камнем дорогу с высокими бордюрами по краям. Пейзаж переменился. Вместо голых, продуваемых всеми ветрами скал и россыпи камней, здесь росли высокие разлапистые сосны и стройные кипарисы. Чуть дальше хвойные уступили место драконовым деревьям. Некоторые экземпляры были внушительной высоты, с ветвистой, словно раскрытый зонт верхушкой. Между деревьями лежали, под стать своим древесным сторожам остовы драконов.

— Мидросамирол, — тихо, словно шелест листвы, зазвучал голос Стража. — Дракон, полюбивший богиню весны и павший в неравном бою с её отцом и братьями за право обладать ею. Спи спокойно.

— Валидесаприм, — дракон-воин. Не многие из нас готовы были подставить спину под седло двуногих. Ты был таков, но чтим тебя не меньше прочих. Спи спокойно.

— Фалатограбемор… Смиролаколдагаст… — Голос шуршал в голове. Я уже не вслушивался в истории и имена. Слишком чуждый язык, слишком чуждая культура, чтобы проникнуться величием этих останков. Как по мне — кладбище оно и в Африке кладбище. Не лучше и не хуже прочих. Ну, приходят драконы в одно место умирать. Слоны тоже приходят. И людям после жизни целые города выстраивают. Так почему бы другим разумным не чтить предков. Надо быстрее выбрать кость, чтоб в хвате половчее лежала, и делать ноги. Кстати, о ногах. Нужно выше их поднимать, а то так и навернуться можно. Я оглянулся на мосол, торчавший из земли.

— Гильсот, по-вашему — Забытый, — не прерывая своего монолога, Страж смотрел на кость, что я вытащил. — Один из самых кровожадных и жестоких средь драконов. Не буду повторять злодейства, им учинённые. Его поймали и убили сами мы, драконы. Я пал в бою том с ним, но некромантом Беркофлизом, был поднят и Стражем охранять Дорогу Памяти поставлен. А праху демона в драконовом обличье места средь дерев мы не нашли, а вдоль дороги только кости раскидали.

Знать — судьба, коль мне под ноги попалась. Беру и бегом отсюда. А то от костей этих дрожь пробирает.

— Ты выбрал что хотел? — Карыч задумчиво смотрел на проплывающие под вершиной, на которой мы находились, редкие облака.

Только стоило мне кивнуть, как тот взмахом своего хвоста столкнул меня в пропасть.

— Мне ещё свою вину перед стражем за торопливость заглаживать, — произнёс он, глядя на исчезающую в бездне орущую точку.

Минута — полёт нормальный. Зря я заорал. Рот раздуло так, что чуть не разорвало. Еле сомкнул. Закрыл глаза и попытался повторить то чувство, какое испытал в конце полёта с Карычем. Голова снова закружилась, я почувствовал необыкновенную лёгкость и воздушность. Я ветер, способный забраться в любую щель. Я гладь морскую беспокою, рождая волны, я жизнь даю огню и отнимаю тоже. Я…

Бли-ин, ведь только получаться началось…

Оказавшись в подвале донжона Некрополя, бросился со всех ног в мастерскую к Ваду. Солнце уже садилось, Лике скоро на выход, а я ещё с ней не развязался. Как там она? Эй, подруга дней моих суровых. Ты чего молчишь? Надулась, как мышь. За что обиделась? Я же и для неё стараюсь. Ладно, потом ещё спасибо скажет за оперативность.

В мастерской у лича было дымно. Опять какие-то опыты ставит, алхимик саморощеный. Ты про технику безопасности хоть что-нибудь слышал. Про вытяжку там, проветривание каждый час по пять минут. Или каждые два — по пятнадцать. Одно слово — темнота… некропольская.

— Ты долго, Пров. — лич подошёл к столу и извлёк грубый весь в оспинах и потёках шлака клинок. — Принёс?

Я кивнул и протянул ему драконий спотыкач, то бишь косточку.

— Подойдёт, — кивнул лич, всматриваясь в структуру. — Сильный был дракон. Безумный, но сильный. Ненависть ему силы давала, но, в конце концов, его же и сожрала.

— Его другие драконы грохнули, так мне сказали.

— Ты чего к словам цепляешься, правдоруб. — артефактор зло зыркнул на меня. — У меня поэтичнее получилось. А хочешь знать, почему он таким стал? Хочешь? Двуногие ему гнездо разорили. А он молодой ещё был. Первая кладка его самочки. Злата набрал тогда — видимо-невидимо. Всё хотел подруге своей угодить. Два десятилетия у гномов в кузне меха раздувал и заместо горна жаром пыхал. И всё за одну зарплату. Даже от премиальных отказывался за переработку. И вот как тонны две золотишка набралось у него…

— С одной зарплаты?

— Ну, у него свои приработки были. Да и халявку домой таскал, мифрил плавил, а избыток из-под полы, в смысле, из-под хвоста продавал. Что, не веришь?

— Уку.

— Жаль, сказочка такая красивая получалась, — лич мечтательно вздохнул и загрустил. — Да, из гнезда на камни вниз головой по младости лет спикировал. Гематому в башке своей дурной хроническую заработал, вот и повредился малость мозгом. Потому как лобная кость хоть и толстая, а от дурости не всегда спасает. Вот принимай работу.

За прибаутками ловкие пальцы артефактора обработали масол, превратив его в изящную рукоятку.

— Теперь клинок полируй. Да не садани по нему, осторожней. Колкий ещё. Счищай с него нагар и остатки, та-ак. Угу. Теперь возьми вот эту тряпочку и смочи вот этим раствором. Аккуратнее веди. Молодец. Сильно не прижимай — лопнет… Снова смочи.

Я тёр его уже два часа. Лич сказал — до зеркального блеска. Потому как иначе руны не нанесутся.

— Вот, — благоговейно произнёс артефактор, разворачивая лежащий у него на ладони свёрток. — Чёрный обсидиан — коготь сатаны… Не зря так назвали. Обсидиановыми кинжалами в былые времена вооружали ассасины своих бойцов. Ведь правильно обработанный обсидиан может убить с одного удара, даже если была нанесена совсем неглубокая рана. Конечно, они смазывали своё оружие сильнодействующими ядами, но и без ядов эти кинжалы были страшны. Их прозвали коготь сатаны за их способность вырывать душу из тела. Я уже обработал его и высверлил в нём отверстие для твоей хрустальной трубочки. Заканчивай с клинком, нам в нём тоже отверстие просверлить надо. Уже обычным свёрлышком можешь пользоваться. На, вот, держи. А я клей сейчас доварю и будем заканчивать.

Просверлить сквозное отверстие оказалось совсем не сложно. Если сравнить с моей работай с хрусталём. Через час пришёл лич и принёс дурно пахнущую вязкую массу. Клинок сверкал, хрустальная трубочка висела над столом в воздушном футляре. Обсидиан манил своей блестящей чернотой. Искусно вырезанная костяная рукоятка пестрила загадочными письменами. Вроде всё готово.

— Разогрей духом огня, — приказал артефактор, а сам стал тихо тянуть какой-то речитатив. Огонь привычно сполз из груди в руки, держащие отданную мне личем плошку. Густая масса забулькала, словно кофе на плите, грозя вылиться наружу. Уменьшил накал огня в руках. Масса перестав булькать вдруг закружилась против часовой стрелки. Голос лича стал громче, затем ещё и ещё… переходя в ультразвук. У меня потекло из носа, стало мокро ушам, запершило в горле. Вадилир вдруг поднял руку и все компоненты клинка поднялись в воздух. Из плошки, закручиваясь маленьким смерчиком, стала выливаться разогретая жидкость. Смерч принял сферическую форму и завис среди остальных частей. От него потянулись тоненькие нити, окутывая и клинок, и хрусталь, и обсидиан, и рукоятку. Затем они закружились в хороводе и соединились между собой. Вспышка света на мгновение ослепила меня, а когда я проморгался, то увидел зависший в воздухе кинжал. Лич подошёл к нему, протянул руку и выхватил из воздуха. Подхватив из складок мантии стальной скребок, он, не переставая петь, стал царапать руны молнии, соединяя их друг с другом сложным узором. К рукоятке узор стал настолько сложен, что я просто не успевал следить за выверенными движениями артефактора. Вдруг руны налились синим цветом и по кинжалу пробежала молния, затем ещё одна и вскоре весь клинок заискрился частыми всполохами. Пение прекратилось. Я благоговейно взирал на мастера.

— Давай кисть, — его голос был наполнен властью и требовал лишь беспрекословного подчинения. Поискав глазами, я обнаружил на столе баночку с серебристой жидкостью (вероятно, это и было лунное серебро) и кистью рядом. Схватив, я протянул их личу.

— Сам, — он помахал головой.

Сам, так сам. Краска ложилась ровными мазками, скрывая изъяны клинка.

— Кончик не оставь нетронутым.

Скоро работа была закончена, и Вадилир спрятал получившийся кинжал в выложенный чёрным бархатом футляр.

Лунное серебро на воздухе очень быстро приходит в негодность. Ты должен использовать клинок уже сегодня ночью.

Я кивнул.

Система порадовала меня завершением очередного этапа квеста, наградив профессиями кузнеца и артефактора.

Да когда же это закончится! Да, б…блин. Принять.

Я с вопросом в глазах посмотрел на Вада. Тот лишь усмехнулся и пожал плечами.

— Камни душ я создавать не могу. Иди к Вэрмелю. Может что посоветует.

Взяв футляр с кинжалом, я поплёлся к некроманту. Нет, ну это ж надо. Сколько колготы с каким-то артефактом. И ещё Лика эта дуется. Хоть бы поскандалила, что ли…

— Пров, ты закончил? — Вэрмель холодно посмотрел на меня.

— Нет ещё, — я покрутил головой.

— Сколько можно ждать, — вдруг вспылил он, махнул рукой и вышел. Я удивлённо проводил его глазами, не найдя, что ответить.

— Не серчай на него. Он к ритуалу готовится. — Друид по-отечески потрепал меня по плечу. — Устал?

Я кивнул.

— А девушка твоя как? — участливо спросил он.

— Да, надулась за что-то. Молчит, как воды в рот набрала. — Тор посмотрел в мои глаза, что-то прошептал в бороду и потом многозначительно произнёс — Женщины… Тебе что осталось сделать-то, парень?

— Камень душ требуется. — Я скрипнул зубами. — А где его искать? Думал, некромант поможет, а он, видать, со мной разговаривать не хочет?

— Камень душ, говоришь… — эль Фонда расправил бороду и откинулся на стуле. — Вот там, на полочке, за ракушкой рогатой. Камень видишь?

Я кивнул, доставая обычный каменный уголь.

— Этот что ли?

— Этот, этот, — закивал друид. — Только ещё чуть потрудиться придётся. Ты же с Духами Камня на «ты»? Вот и договаривайся, как из уголька Камень Душ получить. А я, покамест, с Вэрмелем потолкую. Да ты поторопись. Не стоит затягивать с этим. И ещё, прежде чем с камешком колдовать, себя познать не забудь. — друид удалился, оставив меня одного.

Что же он имел в виду — «себя познать»? Неужели… Неужели, так всё просто?

Я закрыл глаза и заглянул вглубь себя. Кто я? По идиотски звучит. Но я мертвый и я дух. И пусть я сейчас заточён в теле суккубы. Я остаюсь собой. Навык Познание Сущности сработал на «Ура».

И всё, а плюшки? Хомяк жалобно взвыл. Извини хома, но сегодня не твой день. Я не стяжатель, что система прямо сейчас подтвердила. Иначе я завершил бы скрытый квест под названием «Дух жадности». Но я не такой. Они все такие, а я не такой, да не такой.

Теперь обратимся к камушку. Какой хрупкий, слоистый. Глаза снова заволокло. Сквозь пелену и черноту я увидел комочек света. Мне его стало так жалко. Прячется в темноте, всего боится. Я напоил его своей энергией. Он вырос, стал более смелым, игривым. А как забавно клянчил еду, будто котёнок, подпрыгивая на задних лапках и смешно плюхаясь на спину. Да бери. Не жалко. Бери ещё. Я так расщедрился, что вдруг увидев вокруг свет, растерялся. Существо, что выросло на моей энергии, стало очень требовательным, грозно кидалась на меня и, чувствуя слабость, норовила проглотить. Я уворачивался, сколько мог, но когда мою ногу обожгло болью, я активировал на существо «Дух Смерти» и… очнулся. В руках у меня лежал огромный, искрящийся в свете свечей, алмаз.

Я усмехнулся и нажал «Да».

Вот и всё. Дух смерти в камне удержит попавшую туда душу. Жалко, конечно, дух камешка, но c'est la vie: либо ты, либо тебя.

Вэрмель стоял рядом и угрюмо смотрел на меня.

— Закончил? — голос его был неприятным и каким-то дребезжащим.

Я, молча, протянул ему футляр и камень.

— Теперь запоминай, что я тебе скажу Пров. Времени у нас мало. Девушка… Эта Лика…

Её скоро не станет, если мы не поторопимся. Ты подавил её своей волей, и она потихоньку растворяется в твоём сознании. Поэтому ритуал будет идти несколько… хм… ускоренными темпами. А я, ты знаешь, не сторонник таких методов. Но обстоятельства обязывают. Разделение будет очень, я повторюсь, ОЧЕНЬ болезненным. Нам надо убедить твою душу, покинуть тело. У больных и умирающих это происходит проще. Но не в вашем случае. Вы здоровы. Даже слишком. На постепенное ослабление вашего тела потребуется слишком много времени, которым мы не располагаем. Поэтому надо использовать боль. Чтобы не происходило, не пытайся противостоять, сопротивляться. Не отдавайся, не растворись в боли, а беги от неё. Ты всё понял? Ты должен довериться мне. Иначе ничего не получится, а все усилия пойдут прахом.

Я смотрел на некроманта и видел, что он не врёт. Многого не договаривает, но не врёт. А не договаривает, потому что не хочет пугать ещё сильнее. Хотя куда уж сильнее. Если некромант говорит о боли, а друид отводит глаза. По спине пробежали целые стада мурашек.

— Когда начнём?

— Прямо сейчас. И, Пров, спрячься подальше в глубины сознания. Нам придётся вытащить Лику, а она уже сейчас слишком слаба, чтобы противиться тебе. Не пытайся помочь ей или нам. Ты всё понял.

Я кивнул.

— Теперь уйди, — он хлопнул демонессу по лбу, и я провалился в темноту.

Друид подхватил оседающую девушку на руки и положил на камень, исписанный магическими знаками и выведенной по всем законам некромантии пентаграммой по центру.

— Лика, ты слышишь меня? — друид растёр суккубе щёки соком жгучих трав. Та вяло кивнула.

— Молодец. Соберись. Ты нужна нам здесь. И мы не отпустим тебя. Чтобы с тобой не происходило — мы не отпустим тебя. Ты должна нам доверять.

— Я всё поняла. Я слышала, что вы говорили Прову.

— Нет, хорошая. Не поняла. Пров и сотой доли того, что испытаешь ты, не почувствует. Потому что ты должна быть в сознании, чтобы не уйти вместе с ним. Поэтому кричи, плач, вырывайся, но не теряй сознание. Ты всё поняла.

— Да.

— Ты справишься, я верю. — Тор потрепал девушку по голове, разворошив чубчик.

— Сними одежду, будет только мешать, — голос Вэрмеля зазвенел в ушах Лики, заставив раздеться.

— Тор, прикрепи её к алтарю.

Звякнули засовы и она судорожно сглотнула слюну.

— Боль будет нарастать, не давая тебе и шанса уйти в спасительное забытье. — Вэрмель подошёл к ней, держа в руках ритуальный нож. — Ты готова? Тор, ты как?

— Давай уже, мясник, начинай.

А дальше пришла Боль…

Её слепил яркий свет, и не было спасения от него. Глаза без век уже не слезились. В ушах стоял неумолкаемый визг и скрежет. Она умирала. Она уже знала это. Но постоянные призывы не давали ей провалиться в спасительные объятья смерти. Вдруг свет заслонился чьей-то тенью, удар в грудь чем-то острым заставил её изогнуться в судороге и… снова не умереть. Правда, потом пришла спасительная темнота и покой.

Вэрмель неподвижно сидел за столом, ещё сжимая свой посох. Он был объят всполохами медленно угасающей Тьмы. Тьма закручивалась по его посоху и поднималась к навершию из черепов. Их довольные сытые оскалы рождали в душе друида рвотные позывы.

Вэрмель после ритуала с Красоткой [Max]

— Вот, выпей, — Тор протянул другу литровый кувшин с охлаждённым креплёным вином, настоянном на особых травах. Залпом осушив его, Вэрмель повернулся к друиду и хищно улыбнулся.

— Ты знаешь, а мне понравилось, — он пьяно захохотал.

— Поэтому тебе надо забыть. Пей, мой друг, пей, — дрожащей рукой некромант схватил очередную чарку и жадно приложился к ней….

Лика, лишь только крышка капсулы отворилась, выпала из неё. Тело скрутило судорогой. Непрекращающиеся позывы на рвоту, не давали подняться. Из ушей и носа текла кровь. Спустя пятнадцать минут она нашла в себе силы доползти до ванной. С усилием перекинув тело в душевую кабинку, она включила холодную воду. Вода стекала по её измазанному лицу, смывая кровь и пережитый ужас. Через час, околевшая до негнущихся пальцев она на четвереньках вылезла из душа и позвонила отцу. Он приехал сразу же. Раздел, растёр водкой и уложил в кровать, укутав шерстяным пледом. Быстро прибрав в комнате, он сел к дочери на кровать. Её трясло. Начинался бред. По-привычке коснувшись губами её лба, он, растворив таблетку аспирина, заставил её выпить. А после позвонил в скорую. Когда врачи увезли её, врубив мигалку, он подошёл к капсуле, постоял и, схватив стоящую за шкафом биту, начал отводить душу.

Я лежал в сером ничто, переживая отголоски боли, что пришлось перенести Красотке. Бедная Лика, как она всё это выдержала. В голове не укладывается. Только бы выполнила то, о чём договаривались. И, если я прав, скоро, очень скоро всё завершится. Варлаам вчера уже отправил сообщение о том, что уже готов.

В логах значилось завершение скрытой цепочки квестов «Ловушка для Душ», получение опыта и очередного уровня… Я особенно не вчитывался в строки. Так, пролистал и закрыл. Впереди у меня главный в моей жизни бой, а пока есть время — надо отдохнуть…

Красотка проснулась до восхода, поправила амулет на шее и вышла из своей комнаты. За столом сидел осунувшийся друид.

— Доброе утро, — сказала она улыбнувшись.

— Да какое оно доброе, — Тор махнул рукой и стал озираться в поисках спиртного. Потом вспомнив, хлопнул себя по лбу и протянул демонессе футляр с кинжалом и камень. Огромный алмаз переливался всеми цветами радуги, а внутри него пульсировала маленькая светящаяся точка.

— Ты, это, девонька. Иди уже. Пока Вэрмель спит. Не надо бы ему пока с тобой встречаться. И вот это возьми, — он протянул фиал с клубящейся чёрной субстанцией внутри. — Ваду отдашь в расплату за кинжал. И скажи ему, что медальку может снять. Ты вчера во время ритуала обмолвилась…

Она кивнула, задержала свой взгляд на камне, потрясла его, ухмыльнулась и спрятала в карман.

— Прощай, эль Фонда, я никогда не забуду, что вы оба для меня сделали.

Тор снова окунулся с головой в огромный глиняный кувшин, его кадык запрыгал, а по белоснежной бороде потекли струйки вина, раскрашивая её в вишнёвый цвет.

…Поэтому мы также можем использовать виртуальный мир игры для лечения разнообразной психиатрической патологии. Например, той же шизофрении.

— Вы не расскажите поподробнее, как это происходит?

— Ну, это довольно сложный процесс. Ведь мы не до конца понимаем причины возникновения этого заболевания. Но накопленный за годы использования виртуальной реальности клинический опыт позволяет нам сделать некоторые интересные выводы.

Во-первых, псевдоличность больного переносится на виртуальные одушевлённые объекты, сопровождающие персонажа в его игровых приключениях, будь то петы, маунты, учителя, амуниция, что в свою очередь позволяет работать непосредственно с ней. Вот что удивительно — больной в виртуальной реальности не обнаруживает никаких проявлений болезни. Правда, справедливости ради, надо отметить, что с выходом в реальность течение болезни усугубляется. Но это происходит без какого-либо внешнего вмешательства. Во-вторых — если же мы в игровой ситуации элиминируем ложную личность, например, безвозвратно разрушим масштабируемый именной меч, то при должной психологической поддержке больные без медикаментозного вмешательства вступают в длительную ремиссию заболевания. По крайне мере, никто из наблюдаемых нами не дал обострения заболевания. Я осмелился бы даже говорить о полном излечении таких больных…

Лика нажала красную клавишу на пульте и экран погас. Она откинулась на подушки и закрыла глаза, чтобы не видеть опостылевших розовых стен больничной палаты. На душе скребли кошки. Нет, она чувствовала себя лучше, даже, можно сказать, здоровой. Завтра уже на выписку. Но, как же ей было одиноко и грустно.

— Где же ты мой «Чёрный монах»… — шёпотом сказала она в пустоту и заплакала.

Выбравшись из-под корней дуба, Красотка направилась в мастерскую Вада. Мастер-артефактор был, как всегда, с головой погружён в работу. На этот раз в буквальном смысле. Он забрался в глубокий котёл, и из него эхом отдавались его охи и кряхтение.

— Мастер, — позвала его Красотка, помахивая хвостом. Лич дёрнулся от неожиданности, ударившись о котёл. По мастерской разнёсся мелодичный звон. Лич крякнул и вылез из котла, весь перепачканный его содержимым. Скорее по привычке, от которой не способна избавиться не одна нежить в своей послежизни, чем от боли, он почёсывал место ушиба.

— Что? — Вадилир был раздражён. Его последняя попытка создать мазь от солнечных ожёгов для вампиров была неудачной. И что самое обидное — он израсходовал ценные ингридиенты, среди которых была марихунская синь, получаемая из плодов конопляного дерева, которому, как известно, не дают дорасти до вегетативного состояния.

— Возьмите, — суккуба протянула мастеру фиал. При виде его у лича задрожали руки, и он застыл на месте. Затем, очнувшись, потянулся к нему рукой, быстро схватил и прижал к груди.

— Медаль можете снять, — Красотка мягко улыбнулась.

— Что? — лич повернулся к ней, пряча фиал, словно боялся, что отнимут.

— Медальку, говорю, можете снять. Некромант разрешил.

Мастер сорвал медаль, швырнул в угол и повернулся к демонице спиной.

— Ты должна уйти…

— А что там? — любопытство не порок, а бич племени демонов.

— Там, — лич сладострастно улыбнулся. — Там сила. Сила тьмы. Подобной концентрации я давно не видел. Кто-то добровольно принёс себя в жертву. Редкость, великая редкость…

Голос лича перешёл в шёпот, затем и вовсе в бессвязное бормотание. Красотка постояла ещё немного и, развернувшись, покинула мастера. По пути к стационарному порталу она повесила на пояс кинжал в ножнах, к навершию которого приладила сверкающий на утреннем солнце камень душ. Наведя на него морок, тот скрылся от любопытных глаз, превратившись в складку на ремне.

Заплатив за перенос положенную сумму служке, суккуба перенеслась в небольшую деревеньку, расположившуюся у подножия горы. Рядом с порталом стоял Варлаам. От его взгляда демоница поёжилась. В характеристиках статы заметно уменьшились. Но она и не всматривалась в них в последнее время, поэтому не придала такому факту должного внимания.

— Не смотри на меня так, холод до костей пробивает.

Варлаам кивнул и отвернулся. Это так мой «Божественный взгляд» действует. Прости, не хотел.

— Да, ничего. — Красотка встряхнула уопной волос. — Ну, пойдём, что ли.

— Пойдём, здесь не далеко.

Демоница кивнула и они отправились к горе.

На встречу по тропинке спешили игроки, нагруженные добычей из шкурок и запчастей различной живности, обитающей в здешних местах. Скорость респа мобов здесь была достаточной для спокойного фарма. Но и ПКашеры тут любили поразвлечься. Что с возбуждением и придыханием от быстрого бега им поведали встречные. Пришлось свернуть в лес и красться мимо особо опасных мест. Встречаться с местными мажорами желания ни у Варлаама, ни у Красотки не было. Вдруг, совсем рядом они заметили засаду из четырёх игроков. Одеты все были неплохо. Лица лучились сытостью и довольством. Все ники над их головами пылали алым.

Ни обойти, ни отступить. Любое движение могло выдать странника и суккубу.

В чате бесновались и плевались ядом ограбленные игроки. Особо успешные высказывания вызывали у бандитов сдавленные смешки.

Пока разбойники были отвлечены воплями разбушевавшихся игроков, Красотка посмотрела на одного из них и скастовала «Привлечение внимания», а, когда игрок посмотрел в её сторону, активировала «Соблазнение».

Глаза ПКашера заволокло дымкой, он повернулся к соседу и ударил его мечом. Атака была столь неожиданной, что сработал критический удар со спины. Незадачливый разбойник не пережил такого кидалова и отправился на возрождение позабыв на брёвнышке свои штаны. А соблазнённый герой уже размахивал мечом перед остальными двумя сопартийцами. Его крики спугнули лесных соек, затрещавших остальному лесу о коварстве двуногих, устроивших засаду рядом с их гнездом.

Под шумок, Варлаам и Красотка, обогнули дерущихся любителей лёгкой наживы и, уже не скрываясь, побежали к горе.

Оставалось совсем немного, когда чат взорвался отборными ругательствами в адрес загадочной Красотки. Пожелания долгих лет перемежались с требованиями соития способом, принятым лишь у любвеобильных карликовых бонобо во время совместной охоты. Варлаам взглянул на невозмутимую суккубу и усмехнулся.

— Ты пользуешься популярностью у плохих мальчиков.

Демоница неопределённо передёрнула плечами и покрутила хвостом. Вардаам снова усмехнулся и указал глазами на провал в земле, прямо у крутого склона высокой горы. Недалеко возвышалась скала, до неприличия напоминающая…

— Хм, — только и сказала суккуба, посмотрев на это природное чудо.

— Полезли, чего ждать, — Варлаам проследил за взглядом спутницы и, покачав головой, спрыгнул в провал. Красотка спустилась за ним. Спрыгнув в объятья странника, она благодарно улыбнулась и повернула голову в темноту пещеры, из которой веяло могильным холодом. Она поёжилась, обхватив себя руками. На ней был тот же боевой наряд, в котором Варлаам впервые её увидел на допросе.

— Пойдём, — тихо произнёс он, пряча глаза. Не хватало, чтобы в самый ответственный момент демоница была ослаблена Божественным взглядом. Такова была официальная версия представленная мозгом его добродетели. Об истинных причинах лимбическая система, перемигиваясь с головкой не менее значимого органа, в своём докладе большим полушариям мозга предпочла умолчать.

В пещере ничего не изменилось. Через несколько поворотов их встретила массивная круглая металлическая дверь, не покорёженная и надёжно перегораживающая дорогу. В руках Варлаама сверкнул ключ, который легко повернулся в замочной скважине. Дверь без скрипа распахнулась, едва не сбив спутников с ног. Из открывшегося прохода подул сильный холодный ветер, сбивший пламя на факелах, что они держали в руках. Пещера окуталась тьмой. От нахлынувшего страха у Красотки засосало под ложечкой, и она скастовала огненный шар, зависший у неё над раскрытой ладонью.

— Магия быстро уходит, — сказала она Варлааму. Зажигай факелы.

Тот уже рылся в сумке в поисках огнива. Сверкнули искры, язычки пламени пробежали по маслянистой обёртке факела и тот снова вспыхнул неровным, пляшущим светом.

— Зачем огниво? — спросила Красотка, поджигая свой факел от огнешара. Файербол мигнул и с хлопком исчез.

Странник развёл руками, постучал себя по лбу и перешагнул порог.

В пути им не встретились ни крысы, ни пауки, ни какая другая пещерная пакость. Переходы были пугающе пустынны, даже сквозняк исчез. Поворот за поворотом шли они на встречу своей судьбе. Вдруг, тьма разошлась в стороны, ровный свет без какого-либо источника озарил пещеру, и из-за поворота вышла девушка в строгого покроя мантии.

— Привёл? — ну и умница. — Здравствуй, Пров. Я заждалась тебя в своих чертогах.

Красотка осуждающе посмотрела на Варлаама, но наткнулась на злой и пренебрежительный взгляд.

— Что смотришь, цифровое отродье. Не ожидал? — он замахнулся на демонессу тяжёлым посохом, неведомо когда появившимся в его руках.

— Успокойся, Варлаам. Дай я сначала объясню всё девушке, ведь она не виновата, что Пров избрал её для своих экспериментов. Варлаам покорно отступил, опуская оружие.

— Не пытайся. Из этой локации без моего разрешения не выйти. Тут так же заблокирован форум и чат. Нет связи с администрацией. Понимаешь, крошка, мы с Варлаамом, — она кивнула в сторону странника и улыбнулась, — работаем на правительственную организацию по вопросам искусственного интеллекта. Если быть точным — после той беды, что обрушилась на человечество, когда разбушевавшийся военный искин ополовинил население планеты и чуть не стал причиной третьей мировой, ведущие мировые политики обеспокоились цифровой безопасностью. К сожалению, мир не стоит на месте, и теперь любой может с лёгкостью написать программу, которая приведёт, будучи запущенной в мировую сеть, к возникновению нового искусственного разума. А что придёт в голову машине… Они такие… — она долго подбирала слово, — необычные, отличные от нас. Тем и опасны. Своей непредсказуемостью. И вот тут появляемся мы, организация, способная бороться с этой угрозой.

Суккуба молчала, вперив в девушку внимательный взгляд прекрасных глаз. Рука её лежала на поясе, нервно теребя его. Вокруг другой обвился хвост, кончиком поглаживая тело, подчёркивая его обводы и окружности.

— Что же касается тебя, — продолжала девушка, — то ты будешь изолирована. На время. Мы обследуем тебя, избавим от этого паразита и отпустим домой.

— Хорошо, — смиренно наклонила голову Красотка. — Вы правы. Это просто невыносимо слушать чужие мысли, постоянную критику и ощущать постоянную похоть. Чужое желание. — Она повернула голову к Варлааму. Тот с сочувствием смотрел на неё. Выражение лица демонессы было настолько измождённым от постоянной внутренней борьбы, что хотелось её обнять и прижать к груди, чтобы она выплакалась. — Ведь невозможно к зеркалу подойти, чтобы не ощутить в себе его желание. Он нарочно заставляет смотреть меня на мою грудь, — хвост быстро пробежался по ней. Широкие ареолы сморщились, соски напряглись. Её дыхание учащалось. По телу покатились капельки росы. — Он ведёт меня в ванну, заставляя касаться себя, где я раздвигаю ноги…

Она шагнула к Варлааму и вонзила кинжал ему в сердце… Взор его подёрнулся пеленой и он умер.

— Ах ты тварь, — очнувшаяся от наваждения девушка ударила в суккубу молнией. Та упала и победно посмотрела на неё. — Тварь… — бесновалась магиня, посылая одну молнию за другой. Суккуба издала последний вздох и стала исчезать. На лице её оставалась манящая в бездонный омут страсти улыбка, исчезнувшая последней.

— Ничего, гадюка, на респе тебя встретят и отведут куда надо. Реала тебе больше не видать. — Она подошла к останкам Красотки и заметила сверкающую подвеску. Она наклонилась и подняла её. Амулет «Бездонный колодец».

«Что-то здесь не правильно. Но что»? — Успела подумать она, когда её тело скрутило судорогой и она плашмя упала на камни пещеры, упёршись взглядом в кристалл навершия кинжала, которым был убит Варлаам. В нем светились уже две точки…

— …А как вы, профессор, можете объяснить слухи о том, что с помощью виртуальных игр спецструктуры изменяют сознание игроков.

Профессор расхохотался.

— Ну, ваш вопрос отдаёт паранойей, дорогой Дмитрий. Ведь не боитесь вы двадцать пятого кадра, когда смотрите телевизор или специальных зомбирующих шумов, накладываемых на звуковой файл, когда слушаете музыку. Зачем это делать, когда умами общества проще управлять снижением цен на ЖКХ или подорожанием буханки хлеба на 10 копеек.

— Но полностью этого вы отрицать не можете?

— Если это возможно сделать, то — как отрицать. Мы не страусы в зоопарке с бетонными полами. Только зачем это кому-то нужно… Просто глупо…

В сером тумане, не видя пола и не ориентируясь в пространстве, Варлаам двигался к тёмной точке на горизонте. Как ему удавалось это движение, он не понимал. Но то что точка приближалась, он осознавал довольно точно. То, что это место совершенно не было похоже на место ожидания воскрешения, он тоже понимал. Только где он? Опять какие-то программные сбои.

— Здравствуй, Варлаам. — тень, что совсем недавно была точкой, сейчас стояла перед ним.

— Пров? — пытаясь что-то разглядеть в тумане спросил странник.

— Точно, — я кивнул и посмотрел на него. Тёмный комок, в котором с трудом угадывались очертания головы и тела, неловко перебирал своими псевдоподиями.

— Я где?

— Не тот вопрос? — Я помолчал, пытаясь угадать его мысли. Телепатия почему-то здесь, внутри камня душ не работала. — За что, Варлаам? За что ты предал меня?

— Потому что ты — не человек.

— Но в наш последний разговор ты говорил обратное.

— Я должен был заманить тебя в пещеру.

— Зачем?

— Потому что ты не человек. Набор цифр, мнящая себя разумным существом.

— Ты сейчас тоже набор цифр. Ты тоже — нелюдь?

— Да пошёл ты… — Я вдруг ощутил его эмоции. Сплошная ненависть. Нет, он не считал меня низшим существом, не считал меня ровней себе. Считал другим. За это и ненавидел. — Ты, ты… Я вас… Самодовольные, уверенные в своей непогрешимости ублюдочные машины. Мало я вас там, на поле покрошил. — Нет, он ещё боялся меня. Боялся до ужаса и ненавидел. Почему я раньше не замечал в нём этой ненависти?

Он как-то быстро выдохся и поник. Камень поглощает все эмоции, это я ещё тогда, в первый раз понял, когда у некроманта в посохе сидел.

— Как ты узнал? — Наконец, собравшись с силами, спросил он. Мне, вроде бы, неплохой экран поставили. Даже мысли выдавал те, которые тебе было позволено увидеть. Да ты и не пытался. Я знаю. Все твои попытки меня отсканировать мы записывали.

— Считал тебя другом, поэтому не хотел вмешиваться в личную жизнь.

— Но всё же вмешивался. Ведь было дело.

— Я же не железный… — Варлаам на мой ответ расхохотался и тут же осёкся. Камень впитал и его весёлость. — Просто, «не железный» искусственный разум. Смешно звучит, не находишь?

— Нет…

Мы помолчали. Каждый о своём.

— Так как?

— У меня раскаченная интуиция требовала красноречия. Попав в Красотку, я этот пробел восполнил. Провидца получил, который в реал перенёсся…

Тихая музыка лилась из бара неподалёку. Танцующие пары разбрасывали тени в свете далёкого прожектора с городского причала. От ночной свежести меня пробрал озноб, и я пошёл в бар отогреваться. Усевшись на затенённый столик, заказал вино и растворился во французском шансоне. Дуэт из чистых мужского и женского голосов, немного усталых и от того ещё более бархатных и нежных, ласкал мой слух. По спине пробегали мурашки, когда вытягивалась особо высокая нота. За столик никто не садился. Очарование, вызванное песней, не отпускало. Голова закружилась от свежего воздуха, и сознание понеслось вслед за музыкой. На улице стало вдруг светло, люди менялись, занимали столик, за которым я сидел, совершенно не замечая меня. Вдруг, чей-то голос заставил меня обернуться. За соседним столиком сидело двое: мужчина и женщина. На обоих были строгие костюмы, каменные выражения лиц. Он ел какой-то салат с овощами и сыром, запивая его красным вином. Она пила только кофе. Чёрный, как и её костюм…

— Боюсь, вы преувеличиваете, Марина Антоновна. Внедрение чужого разума в сознание человека — процедура довольно сложная. И не всегда осуществимая. Вы уверенны в том, что она одержима?

— Да, — её голос был строг и резок.

— Печально. Её отец очень большая шишка в этом городе. Как бы мастера пера и слова не пронюхали. А то будет у нас одной головной болью больше.

— Отец пока считает, что его дочь больна. Психически. Поэтому сам не будет рад журналистам.

— А как умерла её мать?

— Погибла в автокатастрофе. Она, кстати, очень переживала. Брала академ. Отец увозил её лечить в Германию.

— А не могло это переживание спровоцировать развитие симптоматики у неё повторно?

— Нет, эксперты говорят… — она махнула рукой, — говорят, что она одержима. Долго объяснять.

— Провом?

— Да, он называет себя Пров. Евгений сам назвал его.

— Так он… как его игровой ник?

— Варлаам.

— Так этот Варлаам ещё в деле.

— Да, куда он денется.

— Не жалеешь ты мужиков, Мариночка.

Она промолчала, жуя заказанные гренки.

— Варлаам не сообщал ещё о выходе Прова с ним на связь?

— Нет. Объект ещё не заходил в игру.

— Он надёжно защищён от влияния ИИ?

— С первого же дня. Нам удалось выбить для него у Системы достижения, ограничивающие любой контакт с другими игроками и внешним миром. Также удалось ИИ привязать к нему виде пета.

— Я в курсе всего этого. Но сейчас, когда Пров исчез, какая защита у Варлаама от него.

— Система, с нашей помощью конечно, наградила его Божественным взглядом, снижающим параметры нежити и демонов.

— Одним выстрелом двух зайцев… — мужчина причмокнул губами. — И привидение, и суккубу ослабить. Молодцы…

Сознание поплыло, оставив собеседников, а я снова оказался в кафе у причала и слушал тихую музыку. Игры больше не хотелось…

— Сука, — тихо проговорил Варлаам.

— Обидно, когда тебя предают?

Он кивнул и посмотрел на меня.

— Ты меня убьёшь?

— Не привык оставлять врагов за спиной. Себе дороже.

— Но я ещё побарахтаюсь, не возражаешь?

— Нет…

Я смотрел на Варлаама, опутанного моими щупальцами, которые, словно пиявки, вытягивали у него жизнь. Он уже не сопротивлялся, а безвольной куклой висел в сером мареве.

«Жаль, ты мог быть хорошим другом». Я активировал «Поглощение души».

До возрождения оставались считанные минуты, а мне необходимо покинуть кристалл. Силы хватало, чтобы я мог разрушить его, но мне не хотелось выйти в мир дичью, за которой бы беспрестанно бы охотились. Поколдовав с изменением сущности, мне, наконец, удалось накинуть на себя личину странника. Удар «Астральным кулаком» в точку силы камня душ, разрушил его. Меня затянуло в водоворот, отправляя на точку возрождения…

Марина Антоновна лежала на камнях, не в силах пошевелиться. Мощное заклинание Паралича ограничила её подвижность, но не лишила способности мыслить.

«Дура, какая я всё-таки дура, попасться в детскую ловушку. Ну ничего, в следующий раз этот Пров не уйдёт. Взрыв камня ослепил её и поранил глубокими царапинами.

Чёрт, — злилась она, когда вынырнула из забытья, — когда же этот Паралич сойдёт. И эта потаскуха. Чего добилась. Варлаам сейчас уже возродится…»

Страшная догадка осенила её. После смерти суккубы не осталось надгробия… Эта была иллюзия. Очень качественная иллюзия. Они всем отделом готовили западню и сами попались, как малые дети. А Варлаам… Его в расход. Этот дьявол вполне может завладеть его телом. Вот только отойду от этого Паралича и…

Когда Варлаам выбирался из капсулы, весь отдел смотрел на него с надеждой.

— Ушёл, — он потёр виски указательными пальцами. Такой знакомый жест Евгения Вольского никого не заставил усомниться в его личности. А Евгений, одевшись, никем не замеченный прошёл в аппаратную и устроил короткое замыкание. Предохранители почему-то не сработали…

Сотрудники тушили пожар, вытаскивали из капсул обгоревшие тела спецов. Варлаам работал вместе со всеми, а когда вынесли Марину, он упал на колени и зарыдал, обнимая её.

— Дашка…

На острове в середине лета стояла приятная прохлада. Она смотрела на пловца, который плыл к ней с берега. Его махи были сильны. Почти не поднимая брызг, он толкал своё тело по водной глади, быстро сокращая расстояние.

На пляже он расправил плечи, попрыгал на ножке, вытряхивая из ушей воду. Она подошла к нему с полотенцем, вглядываясь в лицо. Он был брюнетом, кареглазым с бровями вразлёт. Прямой, чуть утолщенный к кончику нос, чувственные слегка поджатые губы. Её взгляд скользнул на покрытый капельками воды торс, затем прошёлся по ягодицам и бёдрам.

— Нравлюсь? — спросил он, забирая у неё полотенце и вытирая лицо.

— Ничё так. Могло быть хуже! — Лика поморщилась.

Они рассмеялись и стали подниматься к раскинувшей свои крылья палатке. Он прижимал к себе её стройное тело, а она положила ему голову на плечо, прижимая его руку своей. Словно боялась, что опять останется без него.

— Ты знаешь, что меня гнетёт больше всего после всей этой заварушки? — Они лежали, укрытые клетчатым пледом, на широком гамаке и смотрели на сияющее огромными звёздами ночное небо.

Костёр подёрнулся пеплом и стал затухать. Он взмахнул рукой, подбадривая пламя. И оно снова весело запрыгало по поленьям.

— Что?

— Какие плюшки мне бы достались, если бы я сумел постичь дух Воздуха?

Они громко рассмеялись и прижались друг к другу, слившись в пьянящем поцелуе.