Глава седьмая Энтони

Глубоко под Роузуотером Полынь вытягивает ложноножку, непохожую на тысячи других покрывающих ее выростов. Эта конечность движется вверх и на юго-запад, к болотистой и плодородной почве у берегов Йеманжи. И она не просто ползет. Кончик ее напоминает луковицу и с каждой милей становится все больше. Внутри этого кончика делятся, дифференцируются и образуют ткани все большей сложности клетки. Луковица поглощает сырье из окружающей среды, что помогает ей продвигаться вперед, а еще обеспечивает материал для роста. Мертвые и разлагающиеся растения, земля, камни, ил, вода, а также захороненные металлы, пластик и строительный мусор разрушаются инопланетными энзимами и превращаются в органический углерод, кислород, водород, азот, кальций, серу, фосфор, натрий и микроэлементы, необходимые для выращивания тела. Примитивные синапсы объединяются, поначалу робко, а потом уверенно. Химические гонцы носятся туда и обратно, и Энтони приходит в сознание.

У него не получается открыть глаза, потому что вместо верхних и нижних век их закрывает ровная кожа. Он чувствует, как достраивается его тело, как железы выделяют пробные жидкости, как органы занимают положенные места в животе, а хрящевой каркас, оссифицируясь, становится костями. Пуповинная ткань покрывает лицо Энтони, соединяя его с Полынью, поставляя ему необходимые питательные вещества, и окутывает его защитным коконом. Внутренним ухом он ощущает движение; скорость колеблется между пятью и семью милями в час.

Вскоре мозговая кора Энтони развивается достаточно, чтобы взять на себя руководство созданием его тела. Он даже поддается настойчивым требованиям генетического кода и позволяет вырасти бесполезному аппендиксу.

Он уже в воде, медленной и мутной, движется против течения. Ложноножка замедляется, останавливается. Энтони слышны подводные шумы – бульканье и периодические всплески. Разрез отделяет верхние веки от нижних, и он моргает. Его все еще окружает матка Полыни, и воды Йеманжи его не касаются. Вокруг темно, и Энтони понимает, что сейчас ночь. Он в метре под поверхностью реки. Текущая вода не позволяет ему связаться с ксеносферой, однако он уже достиг необходимого размера и чувствует, как Полынь перекрывает ему доступ к своим питательным жидкостям и артериям, а ложноножка распадается. Она теряет гибкость, затвердевает, трескается в нескольких местах и в конце концов переламывается где-то ниже по течению. Энтони ощущает турбулентность. Он вырывается из кокона, точно птенец, разбивающий скорлупу. Холодная речная вода обжигает его, но Энтони немедленно приказывает гипоталамусу вырабатывать тепло в качестве контрмеры. А потом срывает пуповинную ткань со своих носа, рта и груди.

Энтони выплывает на сушу, но оказывается на южном берегу. Город на другой стороне, и ему приходится нырнуть обратно и плыть на север. Темноту нарушает только пульсирующее сияние биокупола. Глаза Энтони обзаводятся тапетумом, даруя ему ночное зрение. Он гол и не озаботился тем, чтобы вырастить себе целлюлозную одежду, как делал раньше.

Ксеноформы быстро подключаются к нему, и через несколько наносекунд он становится частью сети. Они затапливают его информацией о температуре, токсинах в воздухе, людях поблизости, страданиях недавно спиленных деревьев, брачных песнях сверчков.

Впереди, в темноте, Энтони замечает сброшенные балахоны. Он знает, что их оставили здесь члены культа Йеманжи. Они приходят к реке, чтобы впадать в экстаз и транс одержимости. Он не понимает, зачем при этом сбрасывать одежду – это ведь не секс-культ, – однако надевает балахон и прячет голову под капюшоном. Цвет собственной кожи ему не виден, но Энтони знает, что его нужно будет отрегулировать первым же делом. В прошлом по цвету кожи в нем опознавали искусственного человека. Не тот оттенок коричневого. Люди странные.

Не успев двинуться дальше, он ощущает в ксеносфере присутствие. Оно ему знакомо, и сообразив, кто это, Энтони подавляет вполне человеческий стон.

– Привет, Молара, – говорит он.

Она предстает перед его внутренним взором в своем излюбленном обличье: чернокожей женщиной с огромными крыльями бабочки за спиной. На ней какая-то прозрачная одежда – подобие ночной сорочки, – но она ничего не прикрывает. Волосы у Молары короткие, как у мальчика.

– Что ты делаешь? – спрашивает она. – Куда ты собрался?

– Разве ты не знаешь?

Молара – разумная часть ксеносферы, но в то же время подчиняется своему предназначению. Она – собирательница информации, ее задача – просеивать накопленные в ксеносфере данные и передавать их Дому в виде пакетов. Людям она является в облике ночного кошмара, вторгающейся в их сны текучей тени, на лице которой видна лишь огромная, усеянная зубами пасть, с миллиардами суставчатых лап, с помощью которых она подсоединяется ко всем разумам на свете. А еще она может играть роль суккуба и погубила всех людей-сенситивов. Кроме одного, Кааро, которого ей запретил убивать Энтони.

– Я знаю все, что можно знать, – отвечает Молара.

– А знаешь ли ты, где нашел себе приют квантовый призрак?

Она не отвечает.

– Так я и думал. Я отправляюсь в Роузуотер, чтобы его найти.

– Тебе не нужно этого делать, – говорит она. – Призрака можно отыскать в ксеносфере.

– И все же ты его не отыскала.

– Это большая…

– Я знаю. Куратор Луа хочет, чтобы эта проблема была решена как можно скорее, и если мы будем работать параллельно, это только увеличит наши шансы.

Молара легонько взмахивает крыльями – темно-синими, усеянными черными пятнами. Она парит на ментальных потоках, окруженная психическими миазмами. Ее губы приоткрыты, и Энтони чувствует, как человеческая его часть реагирует на это. Он не знает, добивалась ли Молара такого эффекта.

– Не мешай мне, опора.

– Если бы ты справилась со своей работой, мне не пришлось бы делать ее за тебя, – говорит Энтони.

– Что? – Она прищуривается.

– Эта задача проста и незамысловата. Ксеноформы захватывают человеческое тело, ты посылаешь сигнал, куратор отправляет тестового призрака. Ксеноформы настроены на прием сознания. Так как же ты могла облажаться? А ведь ты облажалась.

– Я не знаю, но я это выясню.

– Сначала мы найдем квантового призрака, – говорит Энтони. – А уж потом займешься самодиагностикой.

Молара, похоже, обдумывает ответ, но Энтони покидает ксеносферу. Он бос, и чтобы защитить ноги, отращивает на них слой мозолей. Он бредет по грязи и болотной жиже, пока terra не становится firma. Растительность здесь изобильна, и он пробирается сквозь заросли слоновой травы. Встречается и фауна, но животные разбегаются прежде чем Энтони приближается к ним: галаго, крысы тростниковые и крысы обычные. Погода не ветреная и не холодная, а его развевающийся балахон сшит из хлопковой ткани. Время от времени на пути попадаются брошенные каноэ, старые, рассохшиеся. Весел на них нет. Энтони слышит копошение животных под землей, шум машин впереди и летучих мышей над головой. Он приближается к дороге.

Ни один нигериец не станет посреди ночи подбирать на дороге босого человека в балахоне с капюшоном. В свете фар проезжающих машин Энтони различает цвет своей кожи и делает ее темнее, более похожей на кожу его друга Кааро. Ему непонятна эта кутерьма с цветом. Она чисто человеческая. Их ДНК почти идентична – а они дискриминируют друг друга из-за того, волны какой длины отражает их кожа, насколько у них выступает челюсть, какой формы их глаза или нос. Безумие. Такое же, как их одежный фетиш.

Энтони направляется в Роузуотер.


Город шумнее и больше, чем ему помнится. На окраине Энтони замечает жилища, законность которых сомнительна. В этих лачугах из досок и рифленой жести влачат свое существование нищие. Энтони может украсть их одежду, но не крадет. Какой-то мучимый бессонницей бедняга замечает его, принимает за духа и с воплями убегает, моля иудео-христианского бога о защите.

Энтони не останавливается. Идет, не сбавляя шага, и пытается сообразить, как ему отыскать квантового призрака. Он вспоминает о деньгах. От людей ничего не получить просто так. Требуется оплата – разновидность обмена – или хотя бы ее обещание. Ему нужно будет слиться с толпой, найти себе нормальную одежду. Ближайший к Йеманже район называется Она-око, и живут здесь бедняки. Он не может делать их еще беднее, отбирая то, в чем нуждается. Размышляя, как ему быть, Энтони замечает на дороге четырех реаниматов. Они не двигаются; стоят рядом друг с другом, покачиваясь, словно под музыку. Для верности Энтони заглядывает в ксеносферу. Они – ментальные пробелы, не отбрасывающие психических теней. Полые люди. Это уже слова другого поэта.

Ну что же.

Значит, насилие.

Он накачивает свой организм кортизолом и адреналином, а разум – стихами. Наращивает мозоли на костяшках, хотя времени на то, чтобы создать полноценный слой, ему не хватает. Энтони подпрыгивает, а потом переходит на бег и стискивает кулаки, приближаясь к реаниматам. На звук оборачивается лишь один.

Мы молча шли асфальтом скользким,

И через каждый ум

Носилась Память об ужасном,

Как ветра дикий шум.[11]

Энтони вспоминает, как драться. Прыгнув, он ударяет первого реанимата в нос, но не рассчитывает силу и раскалывает его череп. Склизкая мешанина из крови, мозгов и костей обдает его и прочих полых людей.

И перед каждым мчался Ужас.

Тело падает на землю с влажным шлепком, а оставшиеся реаниматы слепо, автоматически бросаются на Энтони. Он отбивается от них открытыми ладонями – не хочет пачкать одежду реаниматов кровью их павшего товарища. Их удары бессильны, за ними нет ни настоящей цели, ни злости, ни куража. Ему не нужно даже повышать уровень эндорфинов, чтобы вытерпеть боль.

Энтони пинает одну из них в колено, слышит, как трескаются бедро и коленная чашечка. Берет голову реаниматки в захват и перескакивает через нее, ломая шею. Третий приходит в замешательство и останавливается. Энтони пинает его в грудь, круша кости и хрящи, моментально останавливая сердце.

И Страх стоял, угрюм.

Энтони вспоминает, что среди прочих идиотских требований к одежде есть и такое: у каждого пола она своя; это его раздражает, потому что женская одежда приятнее на вид и часто шьется из более удобной ткани. Он снимает с мужчин вещички почище и сбрасывает свой белый балахон. Одежда на нем болтается, но он наращивает слой жира, чтобы это исправить. С ботинками все хуже – ни одни на него не налезают. Он находит немного денег.

Энтони разрывает плоть одного из реаниматов и извлекает имплантат. Его он проглатывает, изменив состав желудочного сока так, чтобы имплантат не разъело. Возможно, он еще не отключен, а в городе Энтони понадобится ИД.

Ночами жадно гложет кости,

Днем гложет плоть лица,

Поочередно плоть и кости,

Но сердце – без конца!

Энтони в курсе, что от него воняет, но, по крайней мере, вид у него теперь более приемлемый.

Загрузка...