Ростки миров

Ошибка Мир Падшего бога

Лиал стоял у окна и смотрел на город. Любовался дымными столбами, что вставали над портом. Он не мог видеть, но знал, что похожие, только слабее, следы пожаров поднимаются и в районе главных ворот. Что ж, реольцы всегда были отличными мореходами. Неудивительно, что атака с воды вышла у них удачнее.

— Не пора ли вмешаться?

Эти интонации уверенного в своей силе и власти человека. Голос, который был рядом с ним с самого детства. От самых ворот Корпуса, куда съезжались юные дворяне, решившие посвятить себя воинскому служению. Ровный баритон верного друга, с которого он, неуверенный и замкнутый в своих страхах, всегда брал пример. Голос человека, горло которого он бы сейчас сжал…Лиал оборвал кровожадные мысли. И оглядел в отражении стекла говорившего.

Тот развалился в кресле, обитом тёмным, как Лиал любил, бархатом. Цвет был единственной уступкой его второй, тайной жизни. Сначала, лет с шести, он боялся темноты, как самого страшного врага, а затем, годам к тридцати, уже не мог без неё. Вольготно вытянутые и скрещённые ноги в лакированных туфлях, пена белоснежного кружева на рукавах, почти касающаяся вина в небрежно сжатом бокале, строгие линии камзола полувоенного кроя, обтягивающего широкие плечи, узкий, длинный и тяжёлый клинок, прислонённый так, чтобы касаться бедра.

— Рано, Трейдо, рано, — стараясь, чтобы не дрожал голос, ответил Лиал. — Что я буду делать с теми, кто ещё не ступил на землю?

— Прихлопнешь в море? — предположил собеседник. — Что тебе швырнуть магией пару каменных ядер?

— Смысл? Я уже устал от этой войны. Пусть сами идут ко мне.

— Как знаешь, — ровным голосом протянул его друг. Вернее, бывший друг. — Это тебе держать ответ перед королём.

— И никаких нравоучений об исполнительности? — выгнул бровь Лиал, пусть собеседник и не видел его лица. Ещё один тяжёлый камень на чашу весов. Ту, что значила его предательство.

— Надоело, — кратко ответил собеседник и пригубил бокал. — Ты уже не тот малыш, что раньше спрашивал моего мнения. И уже давно не слушаешь меня.

Половина, отстранённо, будто неважное, отметил Лиал количество выпитого вина. Убрал волшебное отражение и продолжил наблюдать за пожарами.

— Господин!

Трейдо в кресле даже не вздрогнул, когда тишину комнаты разорвал этот громкий, хриплый голос. Он и не слышал его, хотя с его обладателем был заочно знаком и не раз читал его имя в сводках своих подчиненных. Когда-то один из лучших убийц тех, кто сейчас штурмовал город, а теперь верный, хоть и невольный, слуга Лиала. Стоящий у окна маг внимательно вгляделся в черноту глаз на иссохшем лице за стеклом. Что он там хотел увидеть? Надежду? Во взгляде того, кто её безвозвратно потерял сам и даже душой не принадлежал себе? Лиал чуть шевельнул подбородком.

— Мы нашли госпожу, — слуга верно понял желание. Хриплые, короткие фразы оставляли кровавые следы на сердце. — Охрана мертва. Нападавшие в форме моих бывших товарищей. Но это не они. Подняли одного. Ваш пятый лесной полк. Из-под восточных границ. Десятицу назад их приказом из штаба приписали к отдельному отряду. Они ждали именно карету госпожи. Добили его на месте. Свои, — Ламин помолчал и опустил взгляд. — Врагов было слишком много. Нашей охране чуть не хватило сил. Напавших осталось двое.

Лиал зажмурился и вцепился руками в оплёт окна. Стекло протестующе заскрипело, сжимаемое изуродованным металлом, грозя разлететься осколками, как его сердце этой ночью, когда в нём потух её огонёк.

— Ты чего там кряхтишь?

Лиал распахнул глаза. Стекло снова послушно отразило улыбающегося предателя. Впрочем, он всегда ставил родину выше остального. Вот только Лиал ни разу не дал повода заподозрить себя в чём либо. Так почему он отдал такой приказ?

— Трейдо, ты знаешь, что Алма погибла? — голос всё же дрогнул.

Уверенный, расслабленный мужчина за спиной Лиала подобрал под себя ноги, сжался в кресле, опустил одну руку на грудь, усталый и безразличный взгляд его сделался острым как клинок. Сейчас Лиал видел перед собой не молодого гуляку, пришедшего с бала, а своего вечного победителя в схватках сталь на сталь. Одного из лучших фехтовальщиков их поколения. И дубовые панели стен комнаты — граница их новой арены.

— Кто тебе сказал такое? — а вот голос бывшего друга был твёрд. Впрочем, его служба всегда требовала отличного лицедейства.

— Разве не помнишь легенду о едином сердце влюбленных? Я знаю, что она умерла сегодня ночью.

— Сказки — чушь! — отрезал Трейдо. — Она ведь уехала в ваше имение? С ней всегда десяток твоих людей. На дорогах неспокойно, но не настолько, чтобы дезертиры напали при виде такой охраны.

Лиал отпустил оплёт, отстранённо отметил кровавые потёки на металле и стекле и развернулся. Лицом к лицу. Поймал взгляд того, с кем рос, у кого учился жить несмотря на тьму, что кружила вокруг него с детских лет, соблазняла шепотом силы и могущества, сводила с ума. Тот не отвёл глаз. Впрочем, Трейдо всегда был твёрд в принятых решениях и шёл до конца. Он тоже этому научился у него. И загнал свою тьму в глубины своей души, провёл для нее границы и поставил ограничения. До сегодняшнего дня. Слуги из мрака — это просто игрушки по сравнению с тем, что запер в себе тот, кого считали талантливым магом земли. В легендах не было и половины того, что шептали его тени.

— Я не могу понять причины, зачем вы её убили? — Лиал расстегнул верхнюю пуговицу форменного камзола, который давил на шею и лишал его воздуха. — Что ещё я должен был сделать для короля, чтобы он считал меня полезным и верным? Прыгать на задних лапках по первому его слову?

Воздух вокруг Трейдо будто загустел и налился сиянием, окружив его фигуру ореолом. Лиал прищурился, вглядываясь, и криво усмехнулся. Подготовился. Ему не преодолеть защиты этого амулета. Пусть он и носит гордый титул самого молодого Владетеля континента. Лиалу, властвующему над камнем, не оспорить волю семерых равных магов. Да ещё и прошедшую закалку кровью десятков жертв. Балуетесь запретным, собратья-Владетели?

— Оценил? — спокойно, с долей превосходства, поинтересовался тот, кто долгие годы был другом.

— Да, твою жизнь берегут, у самого короля хуже, — Лиал кивнул и повторил вопрос. — Зачем?

— Не могу понять, как ты узнал об этом раньше меня, — тот, кто учил его не бояться темноты, помолчал. — Ты многих испугал. Да что там! — он повысил голос. — Всех! Стариков Владетелей, которые сотни лет шли к тому, чего ты добился за два десятка. Дворян, своим растущим феодом, который будто пожирает их земли. Короля, честностью и неуправляемостью, славой, вольной трактовкой его приказов. Ты не отказывался от их выполнения, о, нет! Но твоя последняя выходка обошлась ему в половину дохода не самой бедной провинции и жизнь племянника, — тот, кого опасались все в королевстве, выплеснув эмоции, перевёл дух. — Легче найти, кому ты не оттоптал мозолей.

Лиал открыл было рот, у него нашлось бы, что сказать по каждому из пунктов обвинения, но остановился. Это всё уже совершенно несущественно. Не важно, почему он должен был быть твёрдым и честным в поступках, зачем фанатично избегал любой лишней крови. Ему, проклятому в миг рождения, единственным лучом надежды стала Алма. Женщина, которую он безумно любил. Та, которой он открыл все свои тайны, любила его не меньше и обрекла себя на отсутствие посмертия и вечное падение в ледяную бездну, но соединила с ним свою судьбу обрядом всех богов. И все пять десятков явной и тайной охраны не смогли спасти её. Она погибла. И на ту, что ритуалом стала супругой облечённого смертью, пало проклятье всех богов. Лиал искал следы хоть какого-нибудь сожаления на лице того, с кого в юности брал пример в своей борьбе с проклятьем. И не находил.

— А ты?

— И я не исключение, — теперь криво улыбался Трейдо. — Щенок низкого рода, которого я натаскивал, превращая в верного охотничьего пса, вырос в того, кто вот-вот откусит голову бывшему хозяину.

— Ясно, — выдавил из себя Лиал, собрался с силами и в третий раз повторил вопрос. — Зачем убили Алму? Почему не меня?

— Это твоя величайшая слабость, — в словах Трейдо звучало презрение. — Ведь я лучше всех знаю тебя. Смерть жены, немного улик и твоя сила, могущество, бескомпромиссность нашли бы цель, которой ты должен был отдаться со всей своей страстью. А там или сам сгинешь в боях, принеся славу и земли нашему королевству, или…или не сам. Отличный план. Простой, надёжный. Даже не знаю, что пошло не так.

— Почему ты не боишься меня?

— Тебя? Сейчас твоя власть над силой не стоит ничего. В этой комнате ты перестал быть магом камня. А мой верный меч всегда со мной. Ты уже мертвец.

— Да, — Лиал бросил взгляд на стену, где висел его клинок. — В нём я никогда не мог с тобой сравниться.

— Жаль, что всё так закончится, — Трейдо вздохнул. — Я ведь просил тебя отбросить принципы ещё год назад, там, в ущелье. Это был твой последний шанс.

— Верно, — медленно кивнул Лиал. — Но убедить в разговоре не смог. Ведь ты не знал, что действительно может заставить меня отбросить свои правила. Или — не хотел убедить?

— Не хотел, — признал с улыбкой тот, кто был когда-то больше, чем другом. — Это король всё ещё сомневался. Я всё решил уже давно.

— Ты ошибся. Единственное, что заставляло меня, последние годы, вернее, всю эту вашу никчёмную войну, следовать принципам — была Алма. А теперь её нет. И всё теряет смысл, — Лиал помолчал. — Как вино? Не горчит?

— Яд? — спокойно отставил бокал в сторону Трейдо.

Это бесстрашие и привлекло когда-то Лиала, которого до дрожи пугали живые тени, сопровождавшие его с рождения. Заставило верно следовать за ним, простым худощавым мальчишкой, который ещё нескоро станет главой тайной службы королевства. Жаль, что детство ушло. Лиал не ответил, а шагнул от окна на густой ворс ковра.

— Стража!

Дверь в комнату даже не шелохнулась, ни звука не раздалось из-за неё. Трейдо положил руку на эфес и одним движением поднялся из кресла.

— Они мертвы. Как и ты.

— Похоже, я кое-что о тебе действительно не знаю, — так же спокойно, как будто не он, отравленный, остался наедине с врагом, заметил Трейдо и потянул меч из ножен.

— Похоже, — согласно кивнул Лиал и стремительно шагнул вперёд. Клинок он отвёл голой рукой, сжав мёртвой хваткой бесполезную против тьмы простую сталь, а ладонь второй, окутанная чернильно-тёмным облаком, не обращая внимания на сияние защиты, коснулась груди бывшего друга. И тот мгновенно рухнул на пол.

Лиал всмотрелся в то, что было душой безумца, который навлёк на свою страну кару в десятки раз страшнее деяний непокорного юного Владыки. Они не оставили ему выбора. И теперь только подношение его богу, которого он страшился всю жизнь, может спасти душу любимой от разрушения. Многие годы тени из всех углов соблазняли его словами падшего бога. Шептали ему о тайных обрядах, что в одночасье принесут ему море силы. Обещали раскрыть секреты магии и сделать неуязвимым. Дать власть над тысячами верных солдат и вознести на вершину власти. А он по памяти повторял летописи последнего прихода павшего бога. И держался, сопротивлялся искушениям. Годы. Годы. Пока рядом была любимая.

Лиал уничтожил душу Трейдо, мерцавшую в ладони, выдавил её жалкими, тусклыми, исчезающими струйками сквозь пальцы, принося первую жертву проклятому богу. Становясь его жрецом не только по праву рождения. Сотворяя первый обряд посвящения. Алма и его проклянёт после того, что он сегодня сделает. Но она уже мертва по его вине. А ему, главное, получить шанс снова увидеть её. После смерти, издалека, как вор. И он пойдёт на всё ради этой малости. Даже на то, что сейчас шепчут ему тени.

Лиал подошёл к окну и оглядел город. Он выпустит на волю всё то, что столько долгих лет сдерживал в себе, превратив своё тело и душу в темницу. И устроит здесь гекатомбу. И жители города и ворвавшиеся на стены враги станут его жертвами во славу проклятого. Он мог лишь уповать, что этой платы хватит, чтобы тот подхватил душу Алмы. Пошёл против воли остальных богов, и не дал ей кануть в бездне. Выполнил своё обещание. Лиал сделал бы этот город и своей гробницей, принеся в жертву и себя тоже, оставшись в памяти людей павшим в бою героем, а не жрецом проклятого бога теней и мёртвых. Но в его сердце ещё горел огонёк жизни дочери. И он развеет всё королевство тенями, если кто-то поднимет на него руку.