Роковая звезда

12

Еще задолго до посадки стало ясно, что «Звездной Ласточки» там нет. На этой планете была всего посадочная площадка, и сканеры четко зафиксировали ее пустую, обвеваемую всеми ветрами территорию. «Грелла» села на свой истрепанный хвост, и Кеттрику показалось, что сквозь клубы пыли и дыма он заметил след недавнего приземления. Всего лишь след.

Они открыли люк. Кеттрик и Бокер вышли из корабля и остановились в нерешительном ожидании. Хурт и Глеван уже принялись за ремонт истощенных полетом механизмов «Греллы». А Чай как всегда начала резвиться, как гончая, выпущенная из псарни. Ветер был холодным и чистым. Он несся им навстречу с южных заснеженных полей.

Здесь в широком экваторном поясе было достаточно тепло для поддержания жизни. Летом здесь растут зерновые и пасутся стада. Да и зимы не такие уж страшные. В лесах водилась дичь, была вода, самая глубокая река никогда не замерзала. Кеттрик прошелся немного, рассматривая белые остатки первого снегопада предстоящей зимы. Он взял в руку горсть снега, попробовал его на язык и его пронзила боль воспоминаний. Таким же был снег на Земле.

Он подошел к выжженному следу, который, как ему показалось он видел на сканере. Да это был действительно след посадки с четкими и свежими краями.

Кеттрик вернулся на корабль. Бокер завернулся в тяжелое покрывало, испугавшись местной прохлады. Миры Созвездия отличались мягким климатом. Даже Чай немного дрожала, несмотря на толстый мех.

– Если это была «Звездная Ласточка», – значит мы уже наступаем им на пятки.

Бокер кивнул в сторону невысокой цепи холмов на западе.

– А вот и встречающая делегация.

Целый ряд всадников на длинношерстных толстоногих животных шаркающей трусцой спускались с горы.

Бокер глубоко вздохнул и расправил плечи.

– Это очень просто, – сказал он. – Надо вести себя так, как будто мы слыхом не слыхивали об этой Роковой Звезде.

– Не надо так стараться, – пробормотал Кеттрик. – Вид у тебя самый виноватый.

Но сам он знал, что выглядит не более естественным.

Всадники тяжелым шагом приблизились к чужестранцам. Это были плотные, мощные фигуры в шерстяных туниках и штанах. На ногах у них были сапоги, подбитые толстым мехом. На плечах были накидки с капюшонами, спущенными на шею, потому что погода была достаточно теплой. У них были примитивные, но дееспособные ружья за спиной, а на поясе – тяжелые пистолеты и вечные ножи для разделки туш. Это были люди с темной кожей, имеющей зеленоватый оттенок, с пышными волосами, обычно ржаво-красноватого цвета.

Никаких криков, громких приветствий и распростертых объятий не последовало. Это были люди преисполненные чувства собственного достоинства. Они образовали полукруг перед кораблем, все двадцать не спешивались со своих широкогрудых животных, которые тяжело дышали и напряженно смотрели сквозь спадающие на глаза клоки шерсти. Люди рассматривали Кеттрика и Бокера, как будто видели их впервые.

Кеттрик и Бокер стояли, сложив руки на груди и смотрели поверх голов всадников. Когда прошло достаточно времени, чтобы убедиться в том, что люди из Твайна не шокированы появлением корабля и торговцев на своей земле и никак не заинтересованы в торговле с гостями, один из всадников отделился от полукруга и сделал несколько шагов вперед.

– Да пощадит Король Холода стада ваши, – поприветствовал он на своем довольно резком языке.

– Да согреет Король Солнца поля ваши, – торжественно ответил на приветствие Кеттрик на том же языке. Затем он перешел на международный язык:

– Здравствуй, Флей.

– Джонни, – произнес тот. Его рыжая длинная борода была заплетена в две косички, волосы тоже были заплетены и завернуты за уши. Он улыбнулся, сверкнув крепкими желтыми зубами. – Джонни, черт меня подери! Привет, Бокер. – При этом он посмотрел на Чай. – А это что такое?

– Мой друг, – ответил Кеттрик, – и не такой суровый, как ты, Флей!

Флей недоверчиво посмотрел на Чай.

– Она может ездить верхом?

– Она прекрасно бегает.

Флей вздохнул:

– Ну, тогда пусть держится подальше от моих гончих. А где остальные?

Бокер показал в сторону корабля.

– Там. У нас неприятность, Флей. Корабль поломался. Взгляни-ка.

И он с помощью Кеттрика обнажил тяжелый вал, ранее подпиравший треногу. Один конец вала был начисто обломал. – Ты можешь изготовить нам такую штуку? Если нет, то мы будем твоими гостями до прибытия очередного корабля.

Флей некоторое время молча сидел в седле, рассматривая вал. Невозможно было предположить, что происходило у него в голове. Толстая борода закрывала большую часть его лица, глаза были пустыми и бледными, щелочками выглядывавшими из-под густых бровей.

– А у вас есть второй обломок? – наконец произнес он.

– Да, – Кеттрик поднял его. Он сам переломал вал тяжелым молотом. Этот вал им не нужен был на самом деле. У них было еще два таких в запасе. Но это было удачной идеей на всякий случай убедить Флея, что это серьезная поломка.

– Наши кузницы не имеют равных, – наконец сказал Флей. – Мы изготовим вам эту штуку.

– Хорошо, – сказал Кеттрик. – Когда?

– Через неделю. Вы очень спешите?

– Спешим? – усмехнулся Бокер. – В этом корыте?

Кеттрик ответил:

– Неделя подходит. За это время мы успеем восстановить все, что эта штука повредила, когда поломалась.

– Тогда пойдем в город, – пригласил Флей.

Он кивнул в сторону двух свободных животных. Пока Кеттрик и Бокер взбирались в седла, другие привязывали поломанный вал к третьему неоседланному животному. Кеттрик бросил короткое приказание Чай, и она затрусила рядом с животным, которое от испуга даже взбодрилось. Кавалькада с тяжелым топотом спустилась с холма.

«Город» лежал на огражденной горами равнине. Он уступал Ри Дарва и по размерам и по красоте. Но он был уникален во вселенной, как и сами люди, его населяющие.

Твайн долгое время постепенно умирал, и на протяжении веков его народ оттесняли на все меньшие территории, где они не переставали бороться за выживание, за теплые и плодородные земли. В прошлом слабые, ленивые, тугодумные, малочисленные и плохо подготовленные в военном отношении народы стояли перед выбором – либо погибнуть, либо с благодарностью перенести свои скорбные останки на другие планеты, что было в буквальном смысле небесным решением, предоставляемым дарванскими кораблями.

Но народ Флея выстоял, и теперь у них была своя собственная планета. Они называли себя фиргалами, что на их языке означало Последние, и они были решительно настроены до последнего управлять своим миром, не отдавать никому священной земли, в которой похоронены их предки, из которой они черпают свою силу.

С вершины горы, возвышавшейся над городом, можно было видеть, за что они столь решительно боролись.

Очертания открывающейся взору долины простирались далеко вперед и в стороны, пока не терялись в просторах зеленых полей, уходящих за самый горизонт и отливающих красноватым золотом под лучами огромного красного солнца. Весной эти поля были зелеными и необъятными как океан. На их бескрайних просторах паслись большие стада. Время от времени на глаза попадались деревья, подчеркивающие контур изгибов реки, или сгрудившиеся в одиночные рощицы, в которых животные спасались от жаркого солнца. Из травы местами вырастали горбы тенистых горных вершин, из-за которых поднимался к небу дымок небольших хижин и других жилищ. Вдалеке, как видения на фоне сумеречного неба, словно висели высокие пики гор, закутанные в вечные снега.

Всадники остановились на вершине холма, оглядывая просторы, Флей посмотрел на древнее красное солнце с почти сыновней преданностью и почтением.

– Оно переживет меня, – проговорил он. – И моих младших детей, и внуков, и наверное, через тысячи две лет они скажут: «Зачем человеку бояться за себя пока светит солнце?»

– Действительно, зачем? – согласился Кеттрик. И они спустились в город.

Дома были похожи на каменных воинов, некоторые из них вросли глубоко в землю, как убежища, другие были в два-три этажа, они жались друг к другу, как бы стараясь сохранить тепло и поддержать друг друга против снега и обжигающего ветра. Они рядами выстроились на склонах, прочными задворками врастая в горы. Из труб валил дым. Большинство построек было предназначено не для человеческого жилья, а для зимовки и укрытия скота от непогоды. Шерстистые животные разных пород и размеров топтались на беспорядочно разбросанных участках. Там были кузницы и дубильни, фабрики, различным образом обеспечивающие нужды населения. Фиргалы хвастали, что они были абсолютно независимы от других.

– Нам не нужны торговцы, – сообщил Флей Кеттрику во время его самого приезда на эту землю. – Мы может продолжать жить, как и жили, даже если бы вы и ногой сюда не ступали. – И Кеттрик понял, что это так, и подумал, что это очень мудрый народ.

Их мудрая настойчивость не покидать своей земли было другим делом – это решать им самим. И может, это не настолько глупо, как могло бы показаться на первый взгляд. Здесь они пользовались тем, что имеют. В другом мире им пришлось бы приспосабливаться к тому, что осталось там, после того, как там поселились другие народы. И Кеттрику подумалось, что любая планета, которая приняли бы фригалов, рано и или поздно пожалела бы о своем великодушии.

Прохожие на улице смотрели на Кеттрика и Бокера с вежливым равнодушием. Тем временем Кеттрик старался превозмочь жгучее желание узнать у Флея был ли последний прилетавший сюда корабль кораблем Сери. Силой воли он заставлял себя не задавать этого вопроса. Это были не легкомысленные люди Гурры. Одно только непродуманное слово могло положить конец путешествию «Греллы».

Конечно, вовсе необязательно, чтобы фригалы были замешаны в этой истории с Сери и Роковой Звездой. Но Кеттрику показалось, что Флей как-то по особому поинтересовался, не спешат ли они.

Кавалькада начала постепенно рассыпаться. Части поломанного вала были отправлены в одну из кузниц. Флей остановился напротив трехэтажного здания в неровном ряду строений, его задняя стена буквально растворилась в поверхности горы. Всадники спешились и вошли в дом.

Помещение было низким и пропахшим дымом, почерневшие балки крыши низко нависали над головой Кеттрика. Низкие двери вели в помещения флигелей, а потом в остальные комнаты. Клан Флея занимал значительную площадь, и Кеттрику показалось, что семья эта разрослась со времени его последнего визита.

Вокруг суетились темнокожие жены Флея, его смуглые дочери, бесчисленные невестки и другая молодежь. Из одной комнаты доносился стук прялки и женские голоса. В другом уголке дома несколько подростков пряли шерсть, превратив это в своего рода веселую игру с песнями и шутками, другая группа детей постарше и покрепче по очереди взбивали масло. Тому, кто первым получал масло, вручался приз, и все они возбужденно кричали: «Пустите меня, сейчас моя очередь!» Старшие мальчики и мужчины в это время смотрели за стадом, собрали дрова или были заняты в кузницах и дубильнях или других фабриках. Четыре пожилых женщины пряли возле камина, их смуглые лица были цвета коры, но голоса звучали весело. Только малыши топали туда-сюда, резвились как щенки без всякого дела.

Флей провел двух иноземцев через все комнаты, дальше вверх по лестнице, которая делала повороты под прямым углом, что затрудняло ходьбу. На верхних этажах было поспокойнее. В комнате с небольшими закрытыми ставнями окнами Флей пригласил гостей присесть в удобные обитые шкурами кресла, и поставил перед ними на стол высокую керамическую бутылку.

Кеттрик с трудом подавил желание выпить залпом всю обжигающую внутренности жидкость. Это выглядело бы неприлично. Но даже небольшие глотки понемногу успокаивали его. Фиргалы не мелочились на всякие вина и тому подобные утонченные напитки. Они вели тяжелую жизнь, и если уж пили – так пили. Они делали самое лучшее в Созвездии виски, и не торговали им, потому что запасы зерна были скудными.

– Ну, – сказал Флей, – с приездом. – Он снова наполнил их бокалы и как бы между прочим сказал:

– Сери не говорил нам, что ты вернулся, Джонни.

Кеттрик изобразил удивление:

– Сери? Сери Отку, который был моим партнером? Он что был здесь?

– Всего полтора дня тому назад.

– Ну, – ответил Кеттрик, – вот так странное совпадение! – Он боялся взять в руки бокал, несмотря на непреодолимое желание выпить. Он боялся выдать себя дрожью своих рук.

– Совпадение?

– Да. Мы чуть не столкнулись с ним здесь. – И с воодушевлением и притворной искренностью, на которую он был способен, Кеттрик спросил:

– И как поживает Сери? Здоров, процветает?

– Здоров, – ответил Флей и повторил. – Он не сказал нам, что ты вернулся.

– Он этого не знает.

– Да? – удивился Флей. – В разных странах по-разному. У нас друзья и партнеры узнают новости в первую очередь.

– Если, – пояснил Кеттрик, – если ваш партнер и друг не является честным человеком, который желает сохранить свое имя, в то время как вы замышляете преступление.

И он потянулся к своему бокалу, засмеявшись, чтобы скрыть нервозность.

– Вы, наверное знаете, что МК изгнал меня из Созвездия под угрозой ареста, если я решу нелегально вернуться.

– Да, это мне известно. Сери сам рассказал мне об этом, когда впервые приехал сюда.

– А, ну тогда вам должно быть ясно, что я вернулся тайно.

Он выпил, чувствуя на себе взгляд маленьких ярких и жестких как угольки глаз Флея, чувствуя, что Бокер молча пьет бокал за бокалом, чувствуя, как Чай напряженно сидит в углу, как всегда наблюдая, подергивая кончиком носа, как она обычно делала, уловив что-то неладное.

– Тайно? – переспросил Флей. – И при этом ты занимаешься торговлей.

– Бокер торгует. А я со своим другом Чай всего лишь тени. – Он ухмыльнулся хозяину дома. – Бокер перевозит тени в определенное место, и мы везде просим наших друзей держать это в секрете, на случай если заинтересуется МК. – Кеттрик придвинулся поближе к собеседнику. – Именно поэтому наша торговля будет весьма успешной, если вы не отдали все Сери... Мы можем себе это позволить. Очень скоро мы будем несметно богатыми.

– Тени, – задумался Флей. – Ладно, а когда тени выйдут на свет божий? Где это может разбогатеть торговец, который не имеет права торговать в Созвездии?

– На Белом Солнце, – ответил Кеттрик, – покупая драгоценные камни у кринов. Вот где меня схватили, когда я уже почти получил миллион кредитов. И я не могу забыть этого, Флей. Поэтому я вернулся, поэтому Бокер рискует заточением в Наркад и помогает мне.

Флей еще шире раскрыл глаза, которые даже потеплели от удивления.

– Миллион кредитов, – повторил он. И тут он внезапно разразился громким хохотом. – Нам здесь наплевать на деньги, но мы всегда ценим смелость и отвагу, нам нравится независимость, и не очень симпатично МК, которое слишком часто рыщет здесь, разнюхивая, не продаем ли мы наркотики или ядовитые вещества.

Он подался вперед и потрепал Кеттрика по плечу:

– Удачи тебе, Джонни. Рад снова видеть тебя, и поскольку мы никогда больше не увидимся после твоего отъезда, мы должны сделать твой визит памятным, чем-то вроде прощального подарка от фиргалов. – Он снова наполнил бокалы гостей, весь радушие и гостеприимство. – Как тебе это? Мы будем охотиться, кушать, пить и осыпать друг друга подарками, будем торговать, несмотря на то, что здесь только что побывал Сери. Ты заработаешь здесь больше, чем в Гурре. – Он подвинул один бокал Кеттрику, другой Бокеру. – Женщины соткали много материи за прошлую зиму, а прошлогодние накидки особенно...

Кеттрик встрепенулся:

– Гурра?

– Ты ведь оттуда приехал, правда? – спросил Флей. – Мне, казалось, ты говорил...

– Нет, – перебил его Кеттрик. – Мы приехали из Пеллина... – он выбрал один из возможных вариантов маршрута Гурры, – и там очень хорошо шла торговля.

– Пеллин... – Флей покачал головой. – Наверное, я ослышался. Ну, неважно. Неважно. – Он направился к лестнице и что-то прокричал вниз на своем языке. Пока он стоял к ним спиной, оба гостя выплеснули напитки и смахнули со лба капли нервного пота. Бокер одними губами прошептал:

– Это была отрава!

Напряжение, казалось, исчезло. Грудастая девица с толстыми красноватыми косами покачивая бедрами внесла поднос с едой. Они принялись пировать. С работы возвращались сыновья Флея, они тоже ели и пили. Вскоре все со счастливым видом распевали песни.

В довольно ранний час (потому что фиргалы рано ложились спать) сквозь сгущавшиеся сумерки Кеттрик и Бокер возвращались верхом на корабль, отяжелев от еды и питья. Их сопровождали три сына Флея, показывая им путь. Прибыв к кораблю, сыновья вошли на борт, улыбаясь, задавая кучу вопросов, бойко болтая на международном языке. Они по их словам обожали корабли и хотели посмотреть «Греллу».

Они осматривали корабль, пока Хурт и Глеван поели и с облегчением свалились на свои койки. Кеттрик ожидал нечто в этом роде, поэтому молодые люди, совавшие всюду свой нос, не обнаружили запасных валов, спрятанных среди товара. Они только обнаружили дыру в насосном соединении, которое подавало воздух. Они долго болтались по кораблю, после того как Кеттрик с Бокером занялись основной установкой для космического прыжка. Кеттрик кипел внутри, но в присутствии гостей старался двигаться с напускной ленцой. Наконец, молодым людям наскучило, они перешли в салон и заснули там, удобно устроившись в креслах. И тогда у Кеттрика с Бокером закипела работа.

Когда наступила очередь Кеттрика поспать, похоже было, что все пойдет как по маслу. Конечно, сыновья будут болтаться под ногами, но зная, что вал действительно поломан, они успокоятся. Бокер, Хурт и Глеван будут работать круглые сутки. Кеттрик будет вести торговлю и развлекать Флея, и по мере возможности помогать остальным. Они в рекордное время подготовят «Греллу» к прыжку и...

И бросятся вслед за Сери, чтобы захватить Роковую Звезду.

Но сколько у них шансов схватить, остановить или даже задержать его?

Фиргалы были замешаны в этом. Они знали. Наверное, где-то в этом городском улье они хранили частицу разрушения другого мира, обманутые бойкими и доброжелательными увещеваниями и посулами Сери. Этим людям достаточно было пообещать всего лишь одно – безопасность их собственного солнца, их родного любимого мира. «Роковая Звезда никогда не осветит нас». Они отдали этой умирающей земле все свои жизненные силы, свою преданность и непосильно тяжелый труд. И пожертвовать ради нее другой планетой, другим солнцем ради удовлетворения честолюбия каких-то безумцев ничего не значило для этого народа, если Твайну гарантирована безопасность. Этот конфликт их не касался. Они не хотели знать ничего, кроме того, что по праву принадлежало им, что они создали своими собственными сильными руками и пытались сохранить ценой собственной жизни.

Кеттрик не мог даже обвинять их в этом.

Но он мог обвинять и всей душой ненавидеть Сери самой лютой и ярой ненавистью.

Кеттрик спал и ему снилось, что на этот раз он идет в страшном свете смертоносного солнца не один, а с Бокером, Ниллэн, Флеем и толпой других людей, а впереди идет Глеван мрачно и торжественно выбивая приглушенную барабанную дробь. Потом Кеттрик отделяется от них и бежит сам по извивающимся улицам в поисках Ларис, которая где-то здесь и нуждается в его помощи. Он ясно слышал, как она зовет его на помощь. Несколько раз он видел, как за углом мелькает легкая ткань ее платья. Но он не может найти ее.

На следующий день началась торговля. Для уличной ярмарки возле самого корабля, как это было в Гурре, было слишком холодно. Вереница вьючных животных тащила тюки и коробки через весь город в Городской Совет, а на «Греллу» доставляли меха, шерстяные изделия и сырую пряжу.

Даже если Сери действительно вел торговлю здесь, это нисколько не отразилось на запасах фиргалов. Кеттрик весь день торговал, а ночью вступал на свою вахту в ржавых недрах корабля. От недосыпания резало глаза, но он был счастлив от мысли, что судно будет готово за каких-то два дня вместо предполагавшихся четырех.

На следующее утро Флей пришел на корабль без вьючных животных, а с дюжиной мужчин готовых к охоте и сворой «гончих» – шерстистых существ с огромными зубами и когтями, горящих нетерпением набросится на жертву.

– Не надо спешить, Джонни, – сказал он. – Мой сын кузнец, не буду хвалиться, но он самый лучший кузнец и все равно этот вал займет у него больше семи дней. Может, даже все десять дней, потому что для этого требуется особый металл.

Кеттрик в притворном огорчении опустил голову, стараясь не переигрывать.

– Так что, – заключил Флей, – торговля подождет. Товары не испортятся, а моим собакам не терпится побегать. Пойдем на охоту.

Кеттрик помедлил.

– Десять дней, – сказал он. – Плохо.

– Почему, Джонни?

– До Белого Солнца далеко.

– Наберись терпения. Это не горит.

– Ну, если ничего уже нельзя сделать... – Кеттрик пожал плечами. – Может это и к лучшему, если подумать...

Флей, казалось, вежливо ждал объяснений.

– Ведь Сери тоже собирался туда, так что нам стоит посидеть здесь немного и дать ему возможность поторговать. Не хотелось бы столкнуться с Сери, особенно на Кираноке. – Кеттрик улыбнулся обезоруживающе открытой и искренней улыбкой. – Партнеры мы или нет, я не стал бы ему доверять в отношении МК. Он и так уже достаточно пострадал из-за меня за последние два года.

Кеттрик знал, что именно эти соображения приходили в голову Флею, но только в другом плане. Он волновался о Сери, а не о Кеттрике, но ему тоже не хотелось допустить этой встречи.

Кеттрик поехал на охоту с Флеем. Чай неотступно бежала возле стремени. Собаки невзлюбили ее, как и она их, и они старались держаться подальше друг от друга. Собаки забили две жертвы. Что-то красное странное попало на глаза Чай. Увидев третью, она спросила:

– Убить, Джон-ни?

Кеттрик попросил Флея взять на привязь собак, и люди с интересом наблюдали, как огромная серая тхелла бросилась вскачь, изгибаясь с угрожающей грацией. Ее тело вытягивалось и сжималось в почти балетном танце с мечущейся по ржаво красной траве жертвой. Короткий танец завершился грациозным прыжком. Флей хмыкнул с восхищением и отвращением.

– Странный у тебя друг.

– Она предана мне, – сказал Кеттрик. – Ее народ инстинктивно не терпит предательства.

Они возвращались обратно в город, перебросив через седла туши убитых зверей. Чай аккуратно стела следы крови пучком вырванной из земли травы.

Приближались сумерки, чувствовалось, что скоро пойдет снег. И вдруг они увидели мальчишку, стрелой мчавшегося навстречу.