Рождённый в зале скорби. (быстродействующая пьеса в двух актах).

Акт второй. Полчаса спустя. Те же там же.

Аналитическая группа нервничала. И снимала стресс старинным исконным методом – медленным посасыванием мартини со льдом. Поэтому торжественный внос генералом и куратором двух стаканчиков Смирнов клюква не имел коварно запланированного эффекта и даже не отвлёк ничьего внимания от четырёх экранов. Обиженный Скавчук шумно засосал верхний слой жидкости.

– Как дела? – спросил он в повернувшиеся к нему лица, еле сдерживаясь от заламывания ручек и шарканья ножкой.

Ряхов молча ткнул в экраны. Куратор подкатил к экранам ещё пару креслиц, рухнул в одно, и уставился в ближайший экран. Скавчук взял с него пример – на экране шёл боевик-катастрофа.

Камера майора Николаева смотрел в коридор, куда ускользило отделение разведки. Медленно прошли три секунды, а потом из-за угла примчался истошный поросячий визг, прервавшийся чмоканием и хрустом. Затем за углом что-то лязгая, затопало. Топот заглушил свист пулемёта, и из-за угла вылетело и упало на пол безногое тело Яконова. Руки ещё сжимали пулемёт, строчащий во что-то за углом. Баков ругнулся и, опережая крик “назад!” прыгнул к остаткам Яконова. За два шага из-за угла плеснула волна белого огня, испарившая Яконова и отбросившая Бакова к камере. Камера метнулась к Бакову – шипящему и потрескивающему куску мяса, покрытому коркой расплавленных доспехов, – и вернулась в коридор. Из-за угла рывком выскочил узкий длинный раструб с лениво потягивающимся в нём белым демоном. Стальная закопчённая нога расплескала лужу напалма.

– В две цепи! – заревел голос Николаева. Где-то за камерой затопали ботинки. А камера, замерев, показала выплывшую из-за угла конструкцию. Длинные трёхсуставчатые ноги. Ящик корпуса. На спине ещё один ящик, поменьше. В левой “руке” – круглая матово-черная пластина щита. В правой копьем наперевес огнемёт. Большая серая капля головы рывком повернулась в сторону камеры, показав ей узкую щель, в которой бегал красный огонёк радарного лазера. Затем в сторону камеры стало поворачиваться все туловище. Завизжал пулемёт. Щит размазался в облако. Неуверенно рявкнул гранатомёт. Струя огня, скользнув по щиту, вмяла робота в стену, вторая отбросила щит вверх, открыв корпус для плотных стай пуль. Корпус завибрировал, покрываясь дырками. Потом его поглотил, рёвом радуясь свободе, белый демон. Микрофоны успели поймать крики, а потом демон заглянул в камеру, и она, не выдержав его взгляда, закрыла глаза.

Скавчук, окаменев, пялился в весело полосящий экран. От окаменения его освободило легкое касание локтя и ощущение, что в руку плеснули кипящей кислоты. Голова дернулась, выискивая, кто посмел. Куратор молча ткнул в оставшиеся три экрана и кивнул на погон Скавчука. Генерал с секунду сверлил куратора обугленными гневом глазами. Потом отвел взгляд на аналитиков и противотанковой гранатой вылетел их кресла.

– Как старший по званию беру на себя управление операцией!!! – раскатился по комнатке его рык. Все, кроме Свахина, испуганно вжались в кресла. Свахин с маской гнева повернулся на Скавчука, глянул, понял, что на нём – маска, и быстро сменил её на маску выжидания. Тишину, неуверенно потекшую по комнате, смел громкий треск клавиатуры. Повисшее над клавишами облако пальцев Куратора рассеялось настолько же неожиданно, как и появилось. Куратор рванул со стены компьютера наушнички с микрофоном и протянул Скавчуку.

– Вязь с штрм. – выстрелил он, легонько мотнув головой назад. Скавчук набросил переговорник, вздохнул и спокойно прогудел:

– Всем штурм-гуппам! Всем штурм-группам! Говорит командующий операцией генерал Скавчук. Приказываю занять оборону и по команде ноги отходить через ближайшее окно. Повторяю: занять оборону и по команде ноги отходить через ближайшее окно. Ждите ног – разворачиваю прикрытие. Не стрелять по корпусам противника, там напалм под давлением. – Генерал глянул на экспертов и добавил: – Тем, кто не был в армии, разъясняю: ВАМ ПОРА УНОСИТЬ ОТТУДА ВАШИ САЛЬНЫЕ ЖОПЫ, ПОКА ИХ НЕ ПОДЖАРИЛИ!!!!! Как слышали?

– Первый принял.

– Третий принял

– Четвёртый принял… Второй, как слышишь?

– У второго на жопе было слишком много сала!!!!!! – заревел Скавчук, выдёргивая сотовый.

– Ммать…!

– Ну наконец-то дошло. – генерал отодвинул микрофон и загрохотал в сотовый:

– Пятый, это второй. Быстро всех из траншей на трехлинейное прикрытие от пятидесяти. Прикрыть отход штурмовых групп. Выполнять! – Сброс. Новый номер

– Восьмой? Это второй. Немедленно повесь половину машин на двухстах от объекта. Счас из окон повалят штурмовики, а за ними – роботы. Чтоб ни один робот из окна не выстрелил. Выполнять!

Скавчук метнул телефон в карман, ткнул в переговорник, хлестнул в куратора вопросом:

– Это далеко работает?

– Тысща. – куратор повернулся к стене компьютера, вырвал из ниши ноутбук, отбросил экран и зашуршал клавиатурой.

– Хорошо. – Скавчук быстро сосканировал информацию с экранов и выплеснул на замерших на креслицах экспертов:

– Доложите минобру о своем отстранении и больше ничего не делайте. В случае неподчинения – расстреляю танками.

Не дожидаясь реакции, он повернулся и выбежал из камеры. Куратор, подхватив ноутбук, выпрыгнул за ним.

Скавчук, выскочив из трейлера, оброс телохранителями и, рассекая густеющие сумерки, понёсся к объекту. Ботинки куратора топотали, медленно настигая. Генерал мимолетно почувствовал себя вождем удирающего от мамонта племени, а потом на бегу выдернул сотовый.

– Третий, это второй. Наведи фугасными на линию семьдесят пять. Пехота чехардит штурмовиков от пятидесяти. Сделай две минуты стены.

Он встал, поймал шлёпнувшийся в протянутую руку бинокль и осмотрелся. НИИ стояло пришипившейся ядерной миной. Тихой, тёмой и насторожившей пехоту, охватившую его тремя кольцами. За последней линией пехоты лениво трепыхая лопастями висели ощерившиеся ракетами крокодилы. Окопавшиеся в леске танки обличающе тыкали в НИИ хоботами стволов. В шаге тормознул куратор, выдернул из генеральского кармана сотовый и воткнул под мгновенно отлетевшую крышку проводок из ноутбука. Шелестнув клавиатурой, он облегченно хрюкнул:

– Тперь вязь чрез говрник. Взвай грласм.

Скавчук недоверчиво глянул на игрушечный ноутбук, и осторожно выговорил:

– Третий?

В наушнике шваркнуло.

– Да?

– Второй. Начинаем. Пятый?

– Готов.

– Начинаем. В доме, первый, третий, чтвёртый -отзовись.

– Я.

– Я.

– Я.

– Ноги.

– Первый пшёл.

– Третий пшёл.

– Чтвёрт пшёл.

Куратор ткнул палец в клавиатуру, навесил на ухо выхваченный из кармана переговорник и лениво отцедил, глядя на нарисовавшийся на экране план НИИ:

– Дом один – рекменду двадцать на север плюс десять [6]. Дом три – сорок прямо, чехардите. Дом чтрыре – если чрез птолок выйдите дом три десять запад. Дом все – бить в конечнсти. При смерти робт рвёт бак нпалма. Как слыш?

– Один – принял.

– Чтыре принял.

– Три принял. Вижу четыре.

Скавчук заглянул в экранчик как раз вовремя, чтобы увидеть, как три карты перерисовались в две.

– Техника-а-а. – прокомментировал он и, соотнеся картинки со зданием, глянул в бинокль.

– Та-а-ак. Восемь, пять!

– Да?

– Пять.

– Ожидаем выхода по векторам север плюс одиннадцать и север минус двадцать два. Области по десять от векторов перегруппируйтесь в дуги.

Генерал проследил за перемещениями пехоты. Затем дёрнул усиленный оптикой взгляд на движение в НИИ. Из окна второго этажа брызнули выбитые кумулятивными струями стёкла. Вслед за ними темно-серыми горошинами посыпались люди. Коснувшись земли, они зигзагами откатывались, рассыпаясь в цепь. За тридцать метров от здания они встали и побежали. НИИ молчало. Цепь пехотинцев, пропустив их, поднялась и побежала, пригибаясь, вслед за ними. Из-за угла здания было видно, что там тоже отходят. Забухали танки. Откатывающуюся волну людей отрезало от темного здания стеной взрывов.

– Странно. Что бы это значило? – буркнул Скавчук, не отрываясь от бинокля.

– Эт значт биовойну. – охотно пояснил куратор, и забухтел в переговорник:

– Дом все! Предплгаю на вас вирс. Ждать медтрейлер в блжней транше. Пехте до провеки быть в траншах. – Из переговорника выплеснула волна мата.

– Сто двадцатый! Эт сто тринадцатый. К транше и подбрите сто восьмнадцтого. Вирус чек [7].

Скавчук нечленораздельно рыкнул, задумчиво посмотрел на куратора и, вдохнув-выдохнув, вяло скомандовал:

– Восьмой! Это второй. Отводи прикрытие по типу Икс-чума… Да. На всякий. Сообщу. Всё. – Скавчук повернул на куратора угрюмое лицо, прикрыл микрофон и уныло прохрипел:

– Чего ждать от вируса?

Куратор, не отрываясь от ноутбука, напряженно буркнул:

– Всго. Чрез срок три минты будт мои бойцы. Чрез сто семьдьсят восьмь – верты с сьмёй. Предпреди ПВО о вертах и скажи, чтоб в сбак не стреляли.

– С семьёй? Я правильно расслышал?

Шелест клавиатуры оборвался.

– Првльно.

– И… кто?

– Трдцать тр отклнирванных с меня тела. М дгврилсь счтать мня стршим бртом… ингда – дядькой

Скавчук тяжело вздохнул, и освободил микрофон от объятий руки.

– Шестой? Второй. Идут наши вертолёты. Может быть без свояков. Предупреди. И дай сигнал: не стрелять в собак. Да. Цитирую просьбу… сто тринадцатого.

Сто тринадцатый сверкнул лучиком врукавного лазера и пошевелил довольным светлячком папироски.

– Дальнейшие действия? – спросил генерал светлячка.

– К медкам, на ходу – первому. – ноутбук схлопнулся, светлячок взмыл вверх и поплыв к траншеям, заговорил.

– Первый? – пауза. – Сто трнадцатый. Восемнадцатый гробнул сто одиннадцатого четверть на один. Второй с моей хватил контроль и вытщил остатки. Предплагаю антлантиду. Уточням.

– Что предполагаете делать дальше? – грохнуло в ухо Скавчуку.

– Пока планируем. – выпалил он от неожиданности.

– Мои сдесь чрез сорок и три. Пршу активрать антлантиду рйона.

– После результатов проверки. Второй?

– Я.

– Продолжай выполнять приказ и не мешай единицам. С тебя спросят только за вышедшее из зоны оцепления. Понял?

– Так точно.

– Радует. Сто тринадцатый?

– А?

– Если нет антлантиды – убирай сто восемнадцатых.

– Хрошо. Вертом. Я взял их апратуру.

– Согласен. У меня всё.

– Всё.

– Конец связи.

Светлячёк спрыгнул на землю. Из распахнувшейся двери медтрейлера хлынул жёсткий синий свет. Генерал успел заметить провалы под бровями куратора. Они исчезли за очками, и куратор шагнул в пылающую ультрафиолетом пещеру. Мгновение помедлив, Скавчук шагнул за ним.

Стеклянный тамбур вёл в узкий проход между забитой штурмовиками отстеклённой комнатой и стеной, заставленной аппаратурой. По комнате со штурмовиками гуляли сканирующие лазерные плоскости. Слизанная ими информация выдавалась яростно мигающей аппаратуре. Трое в униформенных белых халатах головой ушли в стереошлемы, пытаясь выбрать из пары тысяч покрывающих доспехи микроорганизмов опасный. Четвёртый, надвинув складки лба на дугу очков, сверлил пациентов выпученными голубыми глазами.

– Жто нажли? – вжикнул куратор, падая на табуреточку возле стены.

Голубоглазый оторвался от пациентов, и вонзил в генерала скальпель взгляда.

– Вы кто и что здесь делаете?

– Командующий осадой генерал-лейтенант Скавчук.

– Полковник медслужбы Спидов. – он затупил взгляд и перевёл его на куратора – Ничего пока не нашли. Антлантиду заказал?

– Не. Ждёт чека.

Скавчук присел на табуреточку и тихонько спросил:

– А что такое антлантида?

Спидов переглянулся с куратором, поймал его кивок и почти весело заобъяснял:

– От ант – муравей и ланд – страна. И от Атлантида – некий островок, затопленный якобы по причине зараженности чем-то. Если сложить, получается название операции по очистке безнадёжно заражённого района вакумной бомбардировкой и жёсткой стерилизацией. – Спидов отвернулся к пациентам

– Так. Неплохой план. – тяжело выдохнул Скавчук.

– Угу. – согласился куратор, глядя то на расхаживающих за стеклом штурмовиков, то на датчик среднеарифметического артериального. Оно медленно, по единичке в минуту, ползло вверх. Через три минуты молчания куратор медленно развернулся, секунду думал, а затем нахлобучил на голову шлем. Через десять минут двое в халатах сорвали шлемы и повернули красные лица к подрагивающим пальцам перчаток куратора. Оставшийся в шлеме закивал общающемуся с ним по сети куратору, и сам застучал по клавиатуре. Затем динамики в комнате со штурмовиками сказали ровным компьютерным баском:

– Обнаружена инификация высшим микроорганизмом. Опасности эпидемии нет. Непосредственной опасности для жизни нет. Предполагается выработка инификатором мутагенов. Расчётное время протекания мутации – неделя. Тип – куколка. Предположительный эффект мутации – альбинизм с перестройкой адреналин-энкефалин-тестостероновой системы. Для предотвращения эмоционального шока отключаю…

Десантники в комнате послали за стекло последний взгляд и осели на пол.

– Меня бы ещё чем-нибудь от шока… – шепнул себе Скавчук и чуть стеснительно спросил Спидина: – А что такое “перестройка андреналин-энкефалин…”?

Спидин удостоверился, что куратор в шлеме.

– Э-э… Как бы на пальцах… Андреналины и иже с ними, как вы знаете, активируют, ускоряют… ну и так далее. Тестостерон – это мужской половой гормон, отвечающий за… аппаратные, а потом и функциональные мужские способности. Энкефалин – такое вещество, которое даёт телу команду “удовольствие”. Это общеизвестно. А малоизвестно то, что краситель меланин, отсутствие которого есть альбинизм, типа… согласователя, чтоб кто-то из этих трёх не перебарщивал. Если его выбить, то энкефалин можно отключить, тестостерон становиться ненужен, и материалы идут на андреналины и получаеться жутко сильный, быстрый и здоровый монстр Только в такое тело вряд ли кто полезет жить. Никакой приятности, один высокоинтелектуальный позитив…

Его лекцию прервало верещание тощего рыжего коротышки:

– Это же фолинский червячок!!!! Какой-то стервец опять балуется с генной инженерией!!! Немедленно уничтожить!!!

Спидин сконфуженно посмотрел на генерала и гмыкнув, бормотнул:

– Это наш крупнейший спец по нуклям… простите, нуклеиновым кислотам. Мы не вводили его в курс дела. – Спидин прокашлялся, надулся и выпустил воздух рёвом: – Майор Дакин! Приказываю успокоиться!!!

Коротышка продырявленным мячиком сдулся в маленькую тряпочку, пристроившуюся на краешке табуреточки.

– Опять! Опять монстропроизводство для нужд воинствующих генералов. – Он поднял на Спидина блеснувшие синим стёклышки очков. – А кто, простите, за всё за это отвечает?

– Я– р– р! – рухнул в комнату звериный грудной рык. Куратор снял шлем, и посмотрел на Дакина. Скавчук сидел за его спиной и не видел его глаз. Спидин и двое медиков видели, и, вздрогнув, отвели глаза.

– м-р-О-р-Н-р-СрТ-рр-Ы – К-р-О-р-М-р-П-р-Е-р-Н-р-С-р-А-р-Ц-р-И-р-Я-р З-р-А-р Т-р-О-р-р-р-М-р-О-р-Ж-р-Е-р-Н-р-И-р-Е-р– Э-р-В-р-О-р-Л-р-Ю-р-Ц-р-И-р-И-р г-р-О-р-М-р-О-р с-р-А-р-П-р-И-р-Е-р-Н-р-С-р, К-р-О-р-Т-р-О-р-р-р-О-р-Е-р Д-р-А-р-Л-р-О-р В-р-И-р-р-р-У-р-С-р-Н-р-Ы-р-Й-р р-р-А-р-К-р И-р с-р-п-р-и-р-д-р, К-р-О-р-Т-р-О-р-р-р-Ы-р-М-р Е-р-С-р-Т-р-Ь-р Г-р-Д-р-Е-р У-рГ-рН-рЕ-рЗ-рД-рИ-рТ-рЬ-рС-рЯ-р В-р Г-рН-рИ-рЮ-рЩ-рЕ-рМ-р Ч-рЕ-рЛ-рО-рВЕЧ-рЕС-рТ-рВ-рЕ-р. к-рА-рЖ-рД-рЫ-рЙ-р С-рО-рТ-рЫ-рЙ-р, К-рО-рТ-рО-р-р-рО-рМ-рУ-р Е-рЩ-рЁ-р Е-рС-рТ-рЬ З-рА-рЧ-рЕ-рМ-р Ж-рИ-рТ-рЬ, И-рМ-рУ-рН-рЕ-рН-р К-р с-рп-ри-рд-рУ. о-рС-рТ-рА-рЛ-рЬ-рН-рЫ-рЕ Д-рЕ-рВ-рЯ-рН-рО-рС-рТО Д-рЕ-рВ-рЯ-рТ-рЬ И-рЛ-рИ П-рЕ-р-р-рЕ-рС-рТ-рА-рН-рУ-рТ Т-р-р-рА-рХ-рА-рТ-рЬ-рС-рЯ Н-рА-рП-р-р-рА-рВ-рО-р И-р Н-рА-рЛ-рЕ-рВ-р-рО И-рЛ-рИ-р, С-рК-рО-р-р-рЕ-рЙ-р В-рС-рЕ-рГ-рО, ВЫ-рМ-р-р-рУ-рТ. и-р У-рЖ-рЕ-р Б-рЫ-р ВЫ-рМ-рЕ-р-р-рЛ-рИ, Е-рС-рЛ-рИ Б-рЫ-р Н-рЕ-р А-рН-рТ-рИ-рХ-р-р-р-рИС-рТ-рЫ, К-рО-рТ-рО-р-р-рЫ-рЕ И-рЗ-рО-рБ-р-р-рЕ-рЛ-рИ П-р-р-рЕ-рЗ-рЕ-р-р-рВ-рА-рТ-рИВЫ Д-рЛ-рЯ-р Г-р-р-рЕ-рХ-рА-р. и-р Н-рЕ-р У-рЧ-рЁ-рН-рЫ-рЕ-З-рЛ-рО-рД-рЕ-рИ, И-рЗ-рО-рБ-р-р-рЕ-рТ-рА-рЮ-рЩ-р-рИЕ, П-рО-рК-рА Е-рЩ-рЁ Б-рЫ-рС-рТ-р-р-рЕЕ П-р-р-рИ-р-р-рОД-рЫ, -р-рА-рЗ-рН-рЫ-рЕ-р В-рИ-р-р-рУ-рС-рЫ, А-р З-рА-рО-рД-рН-рО И-р В-рА-рК-рЦ-рИ-рН-рУ.

За дверью трейлера что-то громко матюгнулся, а потом в дверь что-то вежливо заскреблось. Куратор повернулся к двери, и Скавчук увидел, наконец, глаз. Красная радужка и иссечённый лопнувшими сосудами белок превратили его в сплошное багровое пятно с черной точкой посередине. Точка скользнула от двери к Скавчуку, и разошедшиеся заслонки век сдвинулись, оставив узенькую красную щелочку.

Куратор поднялся, подхватил ноутбук и, громко пролязгал к двери.

– Каждый хочет красьиво и грдо пербть вргов, надеясь, что вт я-то выживу, я сопрнки, все, кт ровня, – пусть дохнт. И никто не осзнает, чт без бльших вргов он – ноль. Знает, но не осзнаёт. И грбит себя, пбивая бльшго, мльчая, бвая срднго и т дале. – он вздохнул, схватился за ручку двери, и тихо выговорил: – Не хочу я, чтоб вы вымерли.

Он распахнул дверь. За дверью стояло существо, от вида которого Скавчук вздрогнул.

– Э-это кто? – спросили из светящих лазерами прицелов лунных сумерек.

– Внчёк члвека, влкдава, аллгатра и птона. – Куратор посмотрел в грустные умные глаза и добавил: – И акдмика Фолина. – Он шагнул в темноту, чуть не стукнув дверью прыгнувшего за ним Скавчука. Одолев дверь, генерал выпрыгнул на улицу и натолкнулся на взгляды существа и сидящего перед ним на корточках куратора.

– Э-э-э… Разрешите участвовать?

Существо повернуло клыкастую чешуйчатую голову к куратору, и Скавчук уловил немой вопрос о нём.

– Это вжный челвек и хоршее сущство.– ответил куратор, продублировав ответ голосом. Повернув голову к Скавчуку, он сообщил: – А эт Гольдамерунг Харден, втрой вжак чвапов… Он прсит лдей убрть с ньго прцелы – стая нервнчьет.

– А где стая? – начиная веселиться, спросил Скавчук. Куратор щёлкнул чем-то в рукаве и провел по округе узким конусом света. Два десятка чвапов лежали под ногами телохранителей. Попав в полосу света, они поднимали головы и укоризненно смотрели в глаза нависающим над ними людьми. Люди краснели, и опускали гранатомёты. Скавчук захохотал.

– Не… не… уже чувствую себя уникальным юнитом [8] старкрафта!

Харден грустно посмотрел на него, вздохнул, сел на корточки, распрямился, вытер когтистую лапу о живот и протянул её генералу с тихим печальным рыком:

– Трорлрьркро яр нрер зрерррлрринрг [9], ар чрврарпр.

Вместе с рыком Харден что-то смыслил. Скавчук воспринял кусочек и второй раз за пять минут вздрогнул, поняв. Чвап был совершеннее человека. Сильнее. Всеядный. Любитель попрограммировать и пописать фуги. Телепат. Эмпат. Вынужденый притворяться очень глупой собакой, чтоб не пугать глупых людей, панически боящихся всего, что лучше их, и напоминает о недостижимости совершенства. Скавчук мысленно одел Хардена в маршальскую форму, и пожал протянутую руку. Полоска губ чвапа растянулась в добродушную клыкастую улыбку. Харден кивнул на генерал-майорский погон, показал большой палец и три раза качнул головой. Скавчк тоже улыбнулся, и хлопнул по каменно-чещуйчатому плечу. Харден вытянулся “смирно”, отдал воинское приветствие, а потом обмяк, вздохнул, и вернулся в собачье положение.

Скавчук почувствовал на себе невидимый в темноте взгляд куратора. Взгляд принёс что-то одобрительное, типа сообщения о принятии в почётные члены стаи, и ослаб, переместившись на Хардена. Через несколько секунд чвап поднялся, кивнул генералу и тяжёлой трусцой скрылся в темноте. Темнота тихонько прошуршала поднимающейся стаей и затихла.

– Они куда? – тяжело хрипнул Сквачук.

– В рзвдку. Устнить лнью с НИ. Мниться, чт им ст чт казть, сли дадм.

– Кому “им”?

– Пка н знаю. Прдплгаю, что там… дух убиеннго Фолина. И мн надо к нму, пка он не избрл ещё чт-нбудь… – он замолчал. Скавчук почувствовал, что он что-то не договорил, выждал немного и уронил вроде как в никуда:

– Да-а-а. Родители всегда хотят, чтобы их дети не повторяли их ошибок. И учат, учат, учат, навязывая ремнём и кулаком свой устаревший опыт, панически опасаясь, что их дети будут просто на порядок умнее их. – Скавчук замолчал, ожидая, что куратор закончит. Лучик лазера высветил угрюмое лицо. Мигнул огонёк папироски.

– И придут к вывду, что само их сщствовнье – ошбка… Или кт-то привьдёт их к ткму вывду. А рдтели члвечство в панике рстопчт нзакноржденных дтей чвапов…

– И вымрет…

Они замолчали, додумывая каждый своё. Потом куратор распрямился, и выговорил:

– Первый!

Пауза.

– Первый слушает.

– Ст трндцтый. “Антлантида” н нжна. У мня бдут двюрдные. Прщу нсуна.

Пауза.

– Через сорок минут на ближайшем аэродроме. – хрипловатое бульканье вдоха, шипение вырывающегося через ноздри воздуха. – Напоминаю о ограничении. Не более двухсот особей.

– Пмню.

– У вас всё?

– Да.

Металический щелчёк. Тишина.

В темноте отчётливо лязгнул закидываемый за спину гранатомёт. Скавчук грустно цыкнул, пожевал губами и собрался ещё немного подумать. Но внимание предало, вырванное из мыслей удаляющимися топаньем тяжёлых ботинок.

– Ты куда? -

– К верту, снржяться. Пшли, обчу нтбуку.

Скавчук сориентировался, где стоит кураторский “Скорпион” и пользуясь темнотой поплёлся туда. Впереди заговорил куратор, отсылая медтрейлер и вертолёты прикрытия на аэродром, и идти стало легче.

КОНЕЦ.