Рожденные в полночь

Плохие предчувствия

— Все, что мы пока наверняка знаем о Дэвиде, — лежа поздно вечером в постели, первой начала разговор Мередит, — не противоречит тому, что он может оказаться всего лишь чрезвычайно мягкосердечным.

— Не скажи, — не согласилась с ней Мэллори. — Его хобби явно попахивает ненормальностью.

— А если он хочет стать врачом или ветеринаром? Посмотри на ситуацию с этой точки зрения.

— Скорее уж Дэвид хочет стать гробовщиком. Мерри, признайся, что увиденное тебя испугало! Расскажи, что ты видела.

— Не скажу.

Ей не хотелось рассказывать Мэллори о кладбище у Канадской дороги. Она прекрасно понимала, что сестра не успокоится, пока они не доберутся туда автостопом и не перекопают там все вдоль и поперек.

— Расскажи мне, что ты увидела, когда разговаривала с Ким. Что она рассказала тебе? Я почувствовала тебя. Ты едва не потеряла сознание. Прямо как я.

— Ким всего лишь рассказала мне о щенке Санди Скаво. Его сбила чья-то машина. Я увидела, как Дэвид хоронит его. Очень уважительно. По-своему даже мило.

— Мило? Ты уверена, что это подходящее слово?

— Не занудствуй! — взмолилась Мерри.

— Минутку, — прошептала Мэллори, прикусывая щеку.

Мама безуспешно боролась с этой вредной привычкой дочери, заявляя, что она может вызвать рак.

— Ты видела Дэвида и собаку, — продолжила Мэлли, — но убийство уже случилось.

— Что?

— Я видела Дэвида перед смертью Пипина.

— И?

— Мередит, это очевидно! Я вижу то, что только еще должно произойти. Мне приснился пожар за три дня до того, как он случился. Я видела смерть щенка до того, как его убили.

— Ты думаешь, все так просто? Когда я была маленькой, то знала, куда от меня прячут пасхальные яйца. Для меня это было настолько естественно, что я думала: всякий умеет это делать.

— В детстве наш дар был слабым, а теперь он сильный. Мы обе обладаем внутренним зрением, только ты видишь то, что уже случилось, а я — то, что еще не произошло. А еще ты видишь позитивную сторону жизни, а я негативную. Ты видела кладбище, поэтому считаешь, что Дэвид — милосердный парень, которой по доброте душевной хоронит животных, сбитых на дороге. Ты видела, как он хоронит уже мертвого щенка, а я видела, как Пипин умирал… Раньше я тоже не особо задумывалась о природе нашего дара, но теперь приходится. В детстве я считала, что каждый способен на то, что можем мы.

— А потом я перестала видеть, — сказала Мередит.

— Почему?

— He знаю. Я не задумывалась об этом.

— Ты вообще никогда ни о чем не думаешь.

— Заткнись! — вспылила Мерри. — Честно говоря, мне не особо нравился мой дар. Сначала, когда я была совсем маленькой, было прикольно знать все наперед, но потом я стала уставать от того, что заблаговременно знала, какие подарки получу на Рождество. Я хотела верить в Санта-Клауса. Отсутствие иллюзий показалось мне слишком тяжелым бременем. Помню, я рассказала о своем даре маме, а вскоре после этого потерялась в лесу… А потом мой дар просто исчез.

— То есть ты решила махнуть на него рукой, как недавно махнула рукой на мой вещий сон о пожаре? — спросила Мэллори.

— Да, что-то в этом роде.

— Значит, у тебя и раньше были похожие видения?

— А что? У тебя разве не было? — спросила Мерри.

— Не было.

— Ничего, кроме общения между нами?

— Ничего.

— Странно, — удивилась Мередит.

— Возможно, я тоже не горела желанием увидеть больше, чем обыкновенный человек. Когда я решала для тебя в уме математические задачи, то как бы абстрагировалась от происходящего… словно я была не я… Мне это не особенно нравилось.

— Помню. А ты самостоятельно не могла правильно расставить знаки препинания даже в простом предложении…

— Я остро чувствовала свою непохожесть на других, — призналась Мэллори.

— И я…

— Мне казалось, что я… старая.

— И я…

— Или взрослая, — сказала Мэлли. — Я ненавидела это чувство. Даже получая в подарок игрушечную плиту, я не могла в полной мере наслаждаться ею. Помню, однажды с поздравительной открыткой от прадедушки я получила чек на пять долларов, но моя радость оказалась как бы отравленной.

— Послушай, Мэллори, не надо скоропалительных выводов! Не делай из мухи слона. Ким рассказала мне, что Дэвид много раз спасал жизнь кошкам, бездомным кошкам-подранкам.

— У кошек — девять жизней. Они быстро выздоравливают, — отрезала Мэллори. — К тому же кто знает виновника их увечий? Вполне возможно, что твой драгоценный Дэвид сперва мучил их, а потом уже лечил.

— Не будь идиоткой!

— Не будь легковерной!

Этот спор был продолжением бесконечных препирательств, которые они вели с рождения. При этом даже самые ожесточенные споры никак не влияли на их взаимную привязанность.

— Хорошо, — наконец согласилась Мередит. — В субботу я останусь ночевать у Ким. Когда Дэвид уедет, я позвоню тебе. Проследи за ним.

— Как?

— Ну… поезжай за ним на велосипеде, — с язвительной улыбкой предложила Мерри.

К счастью, сестра все равно не могла увидеть выражение ее лица в темноте.

— За окном март, Мередит! Я не настолько свихнулась, чтобы разъезжать на велосипеде по скользким дорогам в темноте. Ты, конечно, считаешь это ребячеством, но я езжу на велосипеде для поддержания формы.

— Рассказывай! Ты ездишь на нем в школу. По крайней мере, в прошлом году ездила.

— Только один раз! — возмутилась Мэллори.

— Не один. Ты ездила на нем раз пять, не меньше…

— В отличие от некоторых я не боюсь немного попотеть. Я не представляю, как ты решилась стать черлидером. Они ведь потеют. Тебе надо лечь в больницу, чтобы врачи удалили твои потовые железы. Тогда ты сможешь быть уверена, что от тебя никогда не станет нести потом.

— Или попроси Дрю подвезти тебя, — предложила Мередит.

— С какой стати?

— Ну… Скажи ему, что влюблена в Дэвида, — проглотив смешок, предложила Мерри.

— Пусть лучше мне отрежут язык!

— А меня ты заставляешь плясать под свою дудку!

— Это ты у нас влюблена в Дэвида! К тому же я и Дрю идем в кино. Тетя Кейт подарила мне сотни четыре контрамарок.

— Свидание? — с изумлением спросила Мередит.

— Ага. Свидание с Эден, ее сестрой Райной и компанией. Мы едем на киномарафон… все серии «Звездных войн».

— Отлично! Прихвати с собой мобильный телефон.

— Показ начнется в четыре часа дня. И что мне делать, когда ты позвонишь? Вскакивать и требовать от Дрю, чтобы он срочно отвез меня туда, куда я укажу?

— Если он уедет, я пошлю сообщение «О. Д.».

— А что значит «О. Д.»?

— Операция «Дэвид».

— О боже! — хмыкнула Мэлли. — Ты же не в первом классе учишься! Пора стать серьезнее. Почему бы просто не написать «Дэвид выехал»?

— А Ким? Она может увидеть, что я пишу. А так она ничего не поймет. Или у тебя есть мысль получше?

Что-что, а дурочкой ее сестра не была. Мэлли пришлось это признать.

В конце концов она согласилась сказать Дрю, что влюблена в Дэвида Джеллико. От одной этой мысли Мэллори захотелось свернуться калачиком и проспать беспробудным сном до вторника. Но делать нечего. Слежка за Дэвидом — это ведь ее идея. Мерри тут не при чем.

— Хорошо. Я согласна, — зевнув, сказала она.

Время тянулось для Мэллори бесконечно долго. Среда… Четверг… Пятница… Она жила в состоянии бесконечного нервного напряжения, близкого к стрессу. Вернувшись из школы и сделав домашнее задание, она часов в семь вечера ложилась спать. В глубине души Мэллори надеялась, что Дэвид выкинет что-нибудь неожиданное, нечто настолько безумное, что это избавит ее от необходимости вовлекать Дрю в расследование.

По ночам ей снилась Эден Кардинал. Девушка целовалась с мужчиной в походной туристической одежде. А рядом стоял белый горный лев.

Мэллори просыпалась и лежала без сна, думая об этом.

Однажды вечером, когда Тим Бринн повез Адама в бассейн, Эден Кардинал появилась в «Спортивных товарах Домини». Мэлли стояла за прилавком одна.

— Мне опять нужны новые шиповки, — сказала Эден. — Это просто кошмар какой-то! Закончится все тем, что у меня будут такие же огромные ноги, как у игроков НБА. Уже сейчас у меня девять с половиной!

Мэллори помогла ей найти кроссовки с тридцатипроцентной скидкой и под влиянием сиюминутного порыва предложила:

— Дрю Вогхэн идет со мной в кино, будут показывать все серии «Звездных войн». Пойдешь с нами? Можешь взять с собой кого хочешь.

Эден с радостью согласилась. Она сказала, что Райна подвезет ее к кинотеатру. Кроме нее, наверное, в кино захотят сходить ее брат и еще кто-то из кузин.

«Почему она согласилась пойти с нами в кино?» — спросила себя Мэллори.

Почему сейчас, когда у нее проблемы? Или это паранойя — думать так? Вообще-то не принято, чтобы старшеклассница тусовалась с «ребенком». Даже то, что Эден знакома с Дрю, не может служить объяснением ее поведения.

Вполне возможно, что Эден согласилась бы пойти с Мэлли в кино и до их откровенной беседы после тренировки. А может, у Эден есть определенные экстрасенсорные способности, как у Мэллори? Эта мысль донимала девочку, как докучливый комар. Недаром же Эден сказала ей: «Ты будешь удивлена, Мэлли, сколько я знаю такого, что ты сочла бы полным безумием». Возможно, она в этом кое-что понимает. А вдруг у нее тоже случаются видения? Или Эден слышит голоса? Если да, то как часто с ней такое происходит?

Мэллори ужасно хотелось поделиться с кем-то своими проблемами. Гвенни, конечно, сама доброта и понимание, но ее отчужденность мешала Мэлли в полной мере принять бабушкину точку зрения. Она тосковала по простоте своего прежнего существования. Как бы ей хотелось возвратить прошлую жизнь! Быть нормальной, немного ленивой, помешанной на спорте девочкой, любить мешковатую одежду и запоем смотреть игры за кубок мира по футболу, хотеть поскорее вырасти и стать новой Мией Хэмм.[8] Спортивные программы оставались, по правде говоря, единственными, которые Мэллори еще смотрела по телевизору.

Даже сериал «Главная больница» не вызывал у нее прежнего восторга. Любимые прежде видеокассеты со старыми научно-фантастическими лентами пылились на полке. Ее собственная жизнь стала напоминать один из этих фильмов. По сравнению с ней сериал «Главная больница» — детская сказочка. Все эти люди в течение часа только тем и занимаются, что говорят… говорят… говорят… О чем? Ну, например, кто из двух братьев является отцом новорожденного младенца. Скукотища! Как она раньше могла любить этот вздор?

Мэллори решила, что больше не будет проводить столько времени перед телевизором, сидеть солнечным субботним днем перед этим ящиком, просматривая по десять серий «Главной больницы» или «Дней нашей жизни». Девочка поклялась, что если окажется не права насчет Дэвида, то думать забудет об этих сериалах.

«Прощайте, Люк, Лаура и Бо! Прощайте, Хоуп и Стефано! Никогда мне вас больше не увидеть!»

Мэллори решила стать монахиней. И первым ее обетом стало обещание навсегда или, по крайней мере, до следующей осени отказаться от телевизора, если ее перестанут донимать видения.

В пятницу вечером у Мэлли пропал аппетит. За ужином она практически не притронулась к первому, да и второе не особенно ее прельстило. Кэмпбелл никак не могла успокоиться.

— Я жарила эту чертову буженину, старалась! — бурчала она. — Стояла над плитой. А спаржу я приготовила в свой выходной, вместо того чтобы почитать роман или пойти в «Пауэр Вейте» с Лоной и Бонни. А вместо благодарности ты только переводишь продукты. Съешь хоть немного!

— Не могу. Я не люблю свинину, — возразила Мэллори.

— Любишь. На прошлой неделе ты съела пол фунта бекона.

— Я тоже не люблю свинину, — пришел сестре на помощь Адам.

— Заткнись! — рявкнула Мэллори.

— Извинись! — одновременно выкрикнули Тим и Адам.

— Хорошо, извинюсь. Извини меня, маленький тупой попугай.

— Мама! — заныл Адам.

— Я же извинилась!

— Я бы на твоем месте приняла ее, с позволения сказать, извинения, — вмешалась Мерри.

Нимб святой совсем не шел ей. Дождавшись, пока мама отвернется, Мэлли состроила сестре рожу.

— Я читал, что от нее глупеют.

— От чего? — взорвалась Мэллори. — От буженины?

— Да. Евреи не едят свинину.

— Иудеи не едят свинину, потому что в Библии говорится… — начала объяснять Мэлли.

— Ты сказала «иудеи»! — возмущенно закричал Адам.

— А что такого в слове «иудеи»? Дейн Гринберг иудей. Твой друг Шейна Веренер тоже.

— Надо говорить «еврей».

— Это то же самое. Кто-то иудей, а мы католики.

— Адам думает, что иудей — неприличное слово. Ему ведь всего десять лет. Адам, дорогой, никто из евреев не обидится, если его назвать иудеем. Надо только быть вежливым.

— Через месяц мне будет одиннадцать! — воскликнул Адам.

Отец потрепал сына по белокурой голове.

— Не верится, что тебе уже одиннадцать, — сказала Кэмпбелл. — Ты слишком быстро растешь. Тим, нам надо усыновить еще одного ребенка. Мэллори, ешь бекон.

— Нет.

— Тогда отправляйся в свою комнату.

— С удовольствием! — выскакивая из-за стола, отозвалась Мэллори.

Стул опрокинулся, но она, уловив угрожающий взгляд матери, быстро поставила его на место.

— Шаббат шалом![9] — крикнул ей вслед Адам.

Мэллори поднялась наверх и упала на кровать, но через минуту, не в состоянии унять нервную дрожь, встала и натянула свитер. Утром она уже пробежала три мили, но бег казался ей сейчас единственным способом успокоиться.

Отбежав от дома на восемь или девять кварталов, Мэллори увидела Дэвида Джеллико, который сидел за рулем отцовского микроавтобуса. Машина медленно двигалась ей навстречу. Мэлли хотела уже нырнуть в кусты, когда Дэвид заметил ее и подмигнул. Ей ничего не оставалось, кроме как одарить парня фальшивой улыбкой. Когда машина проехала, Мэллори развернулась и бросилась домой с такой скоростью, словно за ней гнался бешеный питбультерьер.

«Если меня выкинут из футбола, займусь бегом», — сказала себе Мэлли, медленно поднимаясь по ступенькам крыльца.

В боку покалывало, и, хотя желудок был пуст, девочка боялась, что ее стошнит.

К двери была приколота записка, из которой следовало, что вся семья, по крайней мере, большая ее часть, уехала в «Беллес Артес» смотреть фильм с субтитрами на немецком языке.

В кухонной раковине громоздилась немытая посуда. Кэмпбелл явно решила преподать ей урок. Мэллори отмыла от жира сковороду и загрузила посудомоечную машину. Потом пошла в душ, но не успела как следует вымыть волосы, как ее поразило иррациональное ощущение, что за ней наблюдают. Схватив с крючка халатик, она накинула его на себя и опрометью бросилась в спальню.

Сидя на кровати, Мэллори немного успокоилась. Неподалеку от окна росло только одно дерево, голые ветви которого напоминали запечатленную на рентгеновском снимке грудную клетку. Спрятаться там было невозможно. Мэлли пригляделась: под деревом никто не стоял. В наступающих сумерках угол гаража Дрю был едва виден. И там никого. Она снова опустилась на кровать. Ветви дерева покачивались под легким ветерком. Глядя на них, Мэллори начала чуть заметно качаться из стороны в сторону.

Дэвид Джеллико и Дейдра Брэдшоу. Страстные объятия и ласки. На этот раз они зашли очень-очень далеко. Парень без рубашки, девушка целует его плечи. Рука Дэвида пробегает по светлым волосам Дейдры, поглаживает ее спину. Внезапно он сжимает ее повязанную длинным кашемировым шарфом шею. Дейдра сопротивляется, и Дэвид другой рукой хватает ее за волосы.

— Дейдра! — завизжала Мэллори, и ее визг эхом разнесся по пустому дому.

Комната поплыла у нее перед глазами, и девочка потеряла сознание.

Сколько прошло времени, Мэллори не знала. Очнулась она в абсолютной темноте. Она попыталась подняться, но ноги предательски подкосились, и она упала на колени. Мэлли ощупью добралась до двери, нашла выключатель и зажгла свет. Мысль, что первый этаж сейчас представляет собой царство сумерек и теней, показалась ей, невыносимой. Уличный фонарь находился довольно далеко от их дома, и его свет мог лишь немного рассеять тьму в кухне.

Впервые в жизни ей стало страшно одной дома.

Надев теплую пижаму и толстые носки, Мэллори на цыпочках спустилась вниз по лестнице. Боясь дышать, она проскользнула к парадному входу и заперла дверь. Потом то же самое сделала с окнами первого этажа. Жители Риджлайна не запирали дверей. Исключение составляли старики или большие шишки, проживавшие на Хэвен-Хиллз. Служивший в полиции друг отца Эрик Крюгер как-то сказал ему, что системы безопасности, в сущности, бесполезны. Если такая система срабатывает, то, приехав на место, полиция чаще всего обнаруживает труп хозяина дома. Если злоумышленники вознамерились проникнуть в дом, их ничем не остановишь. Другое дело, что профессиональные взломщики десятой дорогой обходят дома, в которых находятся люди. Столкнуться лицо к лицу с хозяином — это последнее, что им нужно.

Мэллори выглянула из окна, расположенного над кухонной раковиной. Свет в подвале соседнего дома не горел. Значит, Дрю Вогхэна дома нет. Свет виднелся только в прихожей. Уезжая куда-то надолго, миссис Вогхэн обычно оставляла там включенный торшер. Черт побери! К счастью, свет горел на противоположной стороне улицы, у Йохансенов. Мэллори даже могла различить голубоватое сияние, пробивающееся через задвинутые гардины. Там смотрели телевизор.

«Иди спать, — приказала она себе. — Через час вернутся родители».

«А если они пошли на девятичасовой сеанс? — вмешался внутренний голос. — А что, если они сначала заедут в кафе поесть мороженого? Но тогда они не стали бы брать Адама с собой. Тогда они завезли бы его к тете Кейт и дяде Кевину, а на обратном пути забрали».

Мэллори захотелось позвонить бабушке Гвенни, но тут не ко времени вспомнились ее слова о воительницах и о том, что женщины семейства Мессенджер сделаны из крутого теста.

Конечно, это была полная чушь, но звонить бабушке перехотелось.

Поднявшись наверх, Мэллори приняла две капсулы тайленола, съела немного печенья «Нилла» и выпила чашку успокоительного чая. Она надеялась, что скоро заснет. Когда этого не случилось, она решила усыпить себя, делая домашнее задание по алгебре. Математику Мэлли терпеть не могла, но, подчиняясь долгу, неплохо в ней преуспела. В то время как ее сестра Мередит продолжала считать на пальцах, Мэлли успешно сдавала экзамены. Надо будет пройти еще два курса в старших классах, и она выполнит минимальные требования для получения аттестата.

Решив все задачи за двадцать минут, Мэллори вздохнула. Что дальше? Она полезла под кровать сестры, вытащила оттуда ворох потрепанных журналов с фотографиями певиц на обложках и почитала о ссоре Линдси с Натали, а Эшли с Тамми. Прошло еще десять минут. Она откинулась на подушку. Настольная лампа отбрасывала круг света диаметром в какой-то фут. Мэллори настороженно прислушивалась к скрипам и звукам старого дома. На чердаке возились мыши, а их летающие тезки шуршали где-то под крышей. Отец много раз говорил, что надо выгнать их оттуда, но мама каждый раз вставала на защиту летучих мышей. Ей они нравились.

Ветер шелестел ветвями огромного клена, верхушка которого достигала крыши дома.

Что с ней такое? Мэллори пришло на ум, что ей следует помолиться святой Бригитте. Бабушка была права. Или лучше святой Терезе?[10] Она ведь является покровительницей детей. В тринадцать лет Мэлли была, в сущности, еще ребенком. Святой Анне?[11] Вряд ли святая Анна снизойдет до молитв тринадцатилетней девочки, которая даже не беременна. Лучше уж обратиться к святой Бригитте.

«Святая Бригитта! — начала молиться Мэллори. — Защити меня, свою дочь, которая обладает ясновидением и хочет лишь помочь другим людям. Я не знаю, почему я боюсь за себя, в то время как должна бояться за Дейдру. Я боюсь, что человек, который вознамерился причинить боль Дейдре, хочет напасть на меня. Если ты слышишь меня, защити и сохрани, чтобы я и впредь могла служить добру. Я хочу быть полезной людям, но от мертвых, как ты знаешь, проку мало… Извини! Сама ты мертва, но продолжаешь служить Господу. Извини! Не обижайся. Я не хотела оскорбить тебя. Аминь».

Молитва не помогала, Мэллори трясло нервной дрожью.

Одно дело щенок Санди Скаво, а совсем другое то, что она видела сегодня. Так что же она все-таки видела? Попытку изнасилования? Вряд ли. Скорее, Дэвид собирался убить Дейдру. Надо позвонить Эден. Неважно, что та подумает о Мэлли. Эден старше. Только увидев ее вместе с мужчиной, в которого Эден влюблена, Мэллори внезапно осознала, насколько подруга старше ее самой. А может, стоит рассказать обо всем маме? Даже если та отведет ее после этого разговора на прием к психиатру?

Человеческая жизнь в опасности. Жизнь знакомой ей девушки.

Проблема лишь в том, что это известно только одному человеку — ей, девочке, которая страдает посттравматическим синдромом, хронически недосыпает и видит вещие сны.

Почему Бог позволил, чтобы эти видения являлись именно ей, тринадцатилетней девочке, которая не в состоянии ничего сделать самостоятельно? И с чего она взяла, что худшее еще не случилось?

«Что же мне делать? — проносилось в голове Мэллори. — Что же мне делать? Почему родители до сих пор не вернулись?»

Она никак не могла заснуть, хотела принять еще одну таблетку тайленола, но не решилась. Как бы ни слечь от передозировки!

Она попыталась думать о чем-нибудь другом.

Что с ней такое? Она никогда не была неженкой и даже в детстве не боялась темноты.

Их дом был построен лет восемьдесят назад, и все эти годы семья Бринн жила здесь. Мэлли думала о поколениях своих предков. Один из родных братьев прадеда, Уокер Бринн, до сих пор жил во Флориде. Потом она вспомнила и других своих родственников.

Сон все не приходил, и Мэллори уже подумывала о том, чтобы все-таки позвонить Гвенни, как тайленол наконец-то сморил ее.

Разбудил ее громкий звонок. Потом кто-то трижды стукнул в дверь.

«Слава богу!» — пронеслось в голове Мэллори.

Три удара были тайным сигналом Мередит. Но почему родители просто не откроют дверь? Мэлли прислушалась. Ничего. Она не услышала мыслей сестры, даже тех неясных проблесков, когда Мерри думала о Вилли или своем любимом черлидинге. Никакая сила теперь не заставила бы ее отпереть входную дверь. Усилием воли Мэлли сбросила остатки сна, осторожно пробралась вниз и, привстав на цыпочки, заглянула в дверной глазок. Никого.

«Мерри!» — мысленно позвала она сестру.

Погода совсем испортилась. Ледяная крупка вперемешку с дождем барабанила по стеклам, ветер усилился. В конце марта такая погода не редкость. Зима всегда лютует, перед тем как окончательно отступить перед весной.

Мэллори уже собралась вернуться в спальню, когда раздался резкий стук в заднюю дверь.

А что теперь? Страшный взрыв разнесет полдома? Что ей еще предстоит пережить? Еще один поджог вроде того, что едва не убил ее в новогоднюю ночь?

А задняя дверь заперта?

Нет!

Никто в их семье не любил ходить через задний ход. Мама часто жаловалась, что все сговорились истрепать единственную ценную вещь в доме — восточный ковер, расстеленный в холле.

Мэллори схватила телефонную трубку и, опустившись на пол, набрала номер 911.

— Пожалуйста! — зашептала она женщине-оператору. — Я дома одна. Кто-то изо всех сил стучит в дверь. Мне страшно.

— Входные двери заперты? — спросила женщина. — Это Мэлли или Мерри?

— Ну… Я не знаю. То есть я Мэллори, но я не знаю, заперты ли двери.

— Мэлли, это Рита Андерсен, мама Кейтлин. Мы сейчас направим к твоему дому полицейскую машину, но ты должна немедленно закрыть входные двери. Хорошо?

— Я боюсь.

— Дорогая, это надо сделать. Я буду оставаться на линии.

Согнувшись, почти ползком Мэллори добралась до задней двери и, набравшись храбрости, задвинула засов. И как раз вовремя! Она могла бы поклясться, что в этот момент ручка двери дрогнула и немножко повернулась. Или это ей только почудилось? Она взялась за ручку и дернула ее на себя, проверяя, плотно ли заперта дверь. С обратной стороны кто-то тоже дернул дверь.

— Пожалуйста, миссис Андерсен! — прошептала Мэлли. — Приезжайте быстрее!

— Где твои родители, Мэллори?

— Они в «Беллес Артес».

— Какой номер пейджера твоей мамы?

Девочка начала диктовать, когда застучали в парадную дверь. Три сильных удара. Казалось, в нее бьют не кулаком, а деревянным молотком.

— Мэлли, я слышу стук. Оставайся на линии! Тринадцатый! Ситуация десять-двадцать. Возможно, два-одиннадцать. Тринадцатилетняя девочка одна в доме номер сто тринадцать по Дороге пилигримов… Все в порядке, Мэллори! Полицейские в квартале от твоего дома.

Наступила тишина, но через минуту ручка заходила ходуном.

Девочка истошно закричала.

— Мэллори! Мэллори! — раздался мужской голос. — Выгляни в окно! Это я, Дэнли Хейме. Офицер Хейме, школьный полицейский. Открой дверь, Мэлли!

Девочка рывком распахнула дверь и бросилась к полицейскому.

— Кто-то стучал в дверь! И хотел вломиться в дом!

— Спокойно, золотце! Давай зайдем внутрь. Это Сюзанна Мосс. Ты ведь знакома с офицером Мосс? Она преподает здоровый образ жизни в твоей школе, помнишь? В пятом классе. Можно нам войти?

— Смотрите, вмятина, — сказала Сюзанна Мосс, указывая пальцем на темное пятно на светло-голубой двери.

— Это Адам ударил по двери великом.

— В дверь сильно стучали?

— Сначала не очень, а потом били так, словно хотели войти.

— Давайте посмотрим на заднюю дверь, — предложил офицер Хейме.

Очень осторожно отодвинув засов, полицейский выглянул наружу.

— Много следов ног, — снова запирая дверь, сообщил он. — Жаль, что у вас нет навеса. Следы наверняка смоет дождем. Я сейчас позвоню и вызову фотографа.

Парадная дверь с треском распахнулась.

— Что случилось? — закричал Тим Бринн. — Мэлли, с тобой все в порядке?

— Папа! — обнимая отца, заплакала Мэллори. — Кто-то пытался войти в дом. Я так испугалась!

— Серьезно?

Мэлли обескураженно уставилась на него.

— В смысле? — спросила она.

— Каждый раз, когда нас нет дома, с тобой что-то случается.

— Папа, ты думаешь, что я вру?

— Нет, но… — запнулся Тим.

— Ты думаешь, я пытаюсь привлечь ваше внимание?

— Ты не теряла сознание? — спросила у дочери Кэмпбелл.

«Ничего я им рассказывать не стану, — решила Мэллори. — А то они запрут меня в доме или вообще отправят в лечебницу».

— Мистер Бринн, — сказала офицер Мосс, — на заднем крыльце обнаружены грязь и следы. Там кто-то был.

— У меня трое детей, которые не понимают, что, входя в дом, надо снимать обувь, — заявил Тим Бринн. — Вы можете найти грязь со всего Риджлайна не только на ступеньках крыльца, но и на кухонном полу.

— Папа! — возмутилась Мерри. — Неужели не видишь, как она напугана?

— Ты ведь меня слышала? — спросила сестру Мэллори. — Это было… кошмарно!

— Да, слышала. Но я думала, что у тебя просто… нервный срыв.

— Я до смерти перепугалась!

— Кто бы это мог быть?

— Маньяк! — выпалила Мэллори.

— Не говори глупостей, дорогая, — усталым голосом сказала Кэмпбелл. — К чему драматизировать? Должно быть, это безобразничали дети.

Полицейским понадобилось два часа, чтобы все сфотографировать и снять отпечатки пальцев.

Уже уходя, Дэнли Хейме сказал Бриннам:

— На простой вандализм не похоже. Злоумышленник знал, что ваша дочь дома. Это очень, очень нехорошо. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы разобраться в этом деле. К сожалению, мы еще не поймали новогоднего поджигателя. Ставлю сто против одного, что эти два преступления взаимосвязаны.

— Только, пожалуйста, не заклеивайте двери нашего дома желтой лентой, — попросил Тим Бринн. — Моя семья и так натерпелась за последнее время.

Ночью, лежа в постели, Мерри прошептала:

— Надеюсь, ты не считаешь Дэвида причастным к случившемуся?

— Считаю. Я видела его автомобиль, когда бегала около дома.

— Ты думаешь, это он стучал в дверь? Но это же полная бессмыслица!

— Возможно, он злится из-за того, что ты узнала о кладбище домашних животных, — предположила Мэллори.

— Может быть.

— Значит, теперь ты мне веришь? Веришь, что это он убил собаку?

— Не совсем, — ответила Мередит. — Во всяком случае, я очень напугана тем, что с тобой произошло. Ты сможешь заснуть?

— Я боюсь спать, — призналась Мэллори, — боюсь снова видеть вещие сны. Ты понятия не имеешь, что это такое.

Мерри решила, что сейчас неподходящее время, чтобы пересказывать сестре сон о пожилой женщине. Тем более не стоит упоминать о том, как Дэвид хоронил собаку Санни. Вполне возможно, что это видение навеяно общением с Мэллори и Ким.

— Ты что-нибудь видела? — спросила она Мэлли. — Какую-нибудь фигуру или тень? По крайней мере, ты можешь точно сказать, кто стучал в двери дома — парень или девушка?

— Нет, не могу — ответила та.

Мэлли била нервная дрожь. Мама набросила ей на плечи старое стеганое одеяло, но это не помогало. Она сидела на постели и дрожала. Кэмпбелл предложила остаться на ночь в спальне девочек, но Мэллори отказалась, потому что хотела поговорить с сестрой.

— Меня это пугает, — продолжила она. — Накануне у меня не было никаких плохих предчувствий или видений. Возможно, так и должно быть. Видения появляются только тогда, когда опасность угрожает посторонним людям. Я не знаю. Мне страшно спать. И вот еще… Я хочу рассказать тебе еще один сон, который видела. Но сначала я посплю.

— Что еще? Что ты видела? — испуганно спросила Мередит. — Мэлли! Ты должна… Если ты хочешь, чтобы я тебе поверила.

Мерри не успела закончить, как увидела, что сестра отключилась. Это был глубокий сон.

Мэллори проспала всю ночь, а она лежала без сна, пока ветви клена не стали видны на фоне сереющего неба.