Рисунок шрамами

Глава 15

Никогда ещё праздник, наполняющий окружающих таким непомерным весельем, не казался одновременно похоронами. Моими.

Сил протестовать совершенно не было – туман в сознании растворялся медленно, выпуская из хватких лап крайне неохотно. Наверное, они переборщили с дозой... чем бы меня ни напичкали. Вернее, в первый раз недооценили – я очнулась слишком рано и даже умудрилась встать и дойти до стола, поэтому во второй раз жрицы перестраховались и переборщили, раз уж я пришла в сознание только в конце обряда.

Стоит ли упоминать, что моё сознательное участие в церемонии, как и ярко выраженное согласие, в общем-то, никому и не требовалось?

Теперь на меня уже никто не обращал внимания. Никто не смотрел даже мимо, слуги не следили, ем ли я, полон ли мой бокал, не нужна ли смена тарелки. Рондо практически отодвинул мой стул вбок, заняв главное место за столом и, в отличие от новоиспечённой жены, выглядел довольно весёлым. Ну, насколько это вообще возможно для некрогера.

Моя же голова была опущена вниз. И не потому, что стыдно – а потому что нужно прийти в себя. И потом – прямо сейчас поделать уже ничего нельзя. Обряд остался позади, в тумане, так что вернуться и отменить его уже невозможно. Значит, нужно идти дальше и придумать, как убраться прочь от празднующих некрогеров и остаться одной. Как продлить своё одиночество как можно дольше, как избежать брачной ночи. Как не сломаться.

- За ритуал обращения!

Под этот новый, очень громкий тост все окружающие некрогеры вдруг одновременно поднялись, дружно подхватывая кубки и поднимая их высоко над головой.

- За кровь некрогеров, покоряющих обстоятельства и обращающих их себе во славу!

- За кровь!

На пустой участок пола, что перед нашим столом, под одобрительное улюлюканье была брошена чёрная грамота, испортившая мне жизнь в замке отца. Почти сразу же из бумаги появился чёрный дымок и, немного помедлив, потянулся в мою сторону. Не знаю, чем это могло бы закончиться, но раньше, чем страх проник в затуманенный мозг, дымок истончился и пропал, будто запал закончился.

Наступила тишина, пока некрогеры пили.

- Что это за ритуал такой? – не сдержалась я, отворачиваясь от Рондо, чтобы его не видеть. Спрашивать, однако, больше не у кого.

- Сегодня ночью ты станешь настоящей некрогеркой. По крови, - сообщил он довольно охотно.

Это что – после брачной ночи?

Я почти почувствовала, как мои глаза округляются и стремятся наружу. Это имеется в виду, что ночью…

- Жрицы заберут тебя с собой и проведут обряд обращения. Тогда ты станешь истиной некрогеркой… ну, похожей, на неё, насколько это вообще возможно.

Фух… не ночью. Вернее, данный обряд не подразумевает участие мужа, что не может не радовать. С другой стороны… воспоминания о жрицах Про на моей памяти все как одно неприятные или даже страшные. Что хорошего можно ждать от обряда, который проводят они? Боюсь, ничего.

Лица, лица… Сегодня некрогеры даже чем-то напоминают нормальных людей – сидят за одним столом и веселятся, пусть и своеобразно. Сегодня, как раз тогда, когда мне хочется оказаться от любого веселья на расстоянии сотни дневных переходов.

Интересно, если я заявлю во всеуслышание, что не желаю проходить никаких обрядов, пока не узнаю в подробностях, в чём именно они состоят, кто-нибудь меня послушает?..

Лица… тёмные одежды… равнодушие и пустота.

Моё сиреневое платье, такого необычно нежного для некрогеров цвета, вдруг показалось одиноким редким кристаллом, заточенным в тоннах камня, твердого и холодного. Со временем кристалл остынет и потеряет цвет… я потеряю цвет.

И никто…

Только дойдя взглядом до слуг, стоящих по периметру, я поняла – а ведь я осматриваю окружающих не просто так. Я ищу некроманта. Да, именно, ищу мага, который единственный хоть что-то для меня сделал… который предал, тоже верно, но если на кого-то и смотреть в этот страшный день своей свадьбы, так на него.

И потом – что это было за представление, там, в коридоре, у моего рисунка? Конечно, это могли быть галлюцинации, я ведь представления не имею, что за веществами пользовались жрицы. Но, предположим, допустим на секунду, что я видела происходящее в реальности – получается, некромант знал, что это за узор такой на стене и для каких целей служит? Получается… он говорил со мной. Он извинялся, да. За что? Он так извинялся, он называл меня так… красиво, что ли. Он… неужели он на самом деле стоял на коленях, прислоняясь к камню лбом и боясь дышать на рисунок, как будто знал, что иначе… что иначе рисунок сотрётся и я ничего не увижу. Не узнаю, как ему жаль.

Значит, он хотел, чтобы я увидела. Но зачем? Прошлого не изменить… Не повернуть время вспять, свадьба состоялась, пусть даже без моего участия. Всё кончено. От судьбы не уйти.

- За ритуал обращения!

Очередной тост, как гром среди ясного неба – я вздрогнула.

- Их будет пять, таких тостов, - не поворачивая головы, сообщил Рондо. - Потом, к счастью, весь этот бутафорский праздник закончится.

Обойдемся без комментариев, спасибо.

На моей тарелке – огромной, белоснежной, лежали горки угощений, состряпанных на скорую руку – тушёные овощи, салат из всего, что хранилось на кухне, подгорелые тосты. Получается, со вчерашнего дня у меня ни крошки во рту – но кажется, я не смогу запихнуть в себя ничего даже силой. Тошнит. Это нервное.

И дальше будет только хуже…

После четвертого тоста жрицы дружно, будто по неслышимой остальными команде, встали со своих мест и выстроились в две шеренги, образуя своеобразный коридор. Возглавляла их старшая – её седые волосы растрепались и торчали вокруг лица, как будто пред нами баба яга, и нос такой же кривой, и глаза выцветшие, и горб на спине.

Мышцы постепенно как будто превращались в камень. Предплечья, икры, запястья, поясница, бёдра. Ещё один тост… и всё. Идти к жрицам? Вот уж увольте! Не идти? Опыт сегодняшней свадьбы, которую я совершенно не помню, подсказывал, что такой роскоши, как свобода выбора, мне не светит.

- Выпей, - Рондо раздраженно сунул мне в руку бокал. – Расслабься. Неприятно, когда рядом трясутся, как трусливые кролики, стол ходуном ходит.

Я молча поставила кубок на место. Учитывая пышное платье из нескольких слоёв юбок, учитывая ноги, которые отказывались двигаться, из зала, полного некрогеров, приведенных в экстаз новостью, что хабирша вскоре пройдёт некий ритуал тайного посвящения – сколько шансов сбежать?

Ответ очевиден…

Паника. Но нет, нельзя вот так… прилюдно, ведь это позор для моей семьи, для отца и брата, если дойдут слухи, в чём сомневаться не приходится. Конечно, дойдут, да ещё в красках. И стану в глазах людей, среди которых выросла, такой же никчемной, как мама…

Я вздрогнула. Нет, нельзя. Нужно поднять голову и сделать вид, будто мне на всё наплевать. Нужно.

Ах, папа, что же ты увидел в своих видениях? Счастье дочери? Долгую жизнь в любви с человеком, единственный опознавательный знак которого – шрам? Где же оно, счастье? Ты ошибся, папа, ошибся так страшно… так непоправимо.

И никогда об этой ошибке не узнаешь. Будешь жить там, далеко, получая скупые известия о судьбе дочери, ставшей некрогерской королевой и день ото дня всё больше напоминающей сухие и сонные земли тёмного народа. Будешь верить в лучшее.

Хорошо. Моя судьба не должна сказываться на родных. Пусть остаются в неведении. А мне остаётся надеяться, что я смогу пройти через всё, что суждено. Ну, обряд, и что? Разве может быть что-то нелепей брачной ночи с мужчиной, к которому испытываешь разве что лёгкую неприязнь и больше ровным счётом ничего?

- За обряд!

Пятый тост.

Жрицы Про сплотились и двинулись по направлению к нашему столу.

- Вставай, - приказала главная, тетка Рондо, сестра королевы, получается, теперь и моя родственница, которая, похоже, сегодня впервые испытала восторг с момента моего появления.

Ноги встали, причём без моего участия.

Не в смысле, что неведомые силы заставили их действовать, ничуть не бывало. Просто я смотрела на происходящее отрешённо, со стороны – сейчас нужно встать и уйти, пусть даже в неизвестность, потому что главное не выставить себя клоуном, не доставить удовольствие своим страхом. Как знать, возможно, некрогеры питаются чужим страхом – он их соль и хлеб, их вода и вино. Их искушение…

В такой ситуации благо, что ноги идут самостоятельно.

Стоило оказаться среди жриц, как словно стены сомкнулись вокруг – глухие, высокие, крепкие.

Жрицы, как одна, двинулись к выходу – и я вместе со всеми, иначе, казалось, бело-чёрные стены надвинутся, задавят – и не заметят.

Сейчас… только бы убраться от зала подальше, от всего этого нелепого празднования… и я придумаю, что дальше. Только выйти за порог…

Стоило оказаться в коридоре, как две ближайшие жрицы крепко схватили меня под руки. Не доверяют, получается… хотя о доверии говорить в нашем случае вообще смешно. Конечно же, попытка вырваться успехом не увенчалась.

Мои зубы впились в губу, сдерживая возмущенный крик. Да, пусть лучше боль. И вкус крови – такой же яркий, как сиреневое платье на фоне безумных нарядов жриц. Впереди потрясает седыми космами главная, шатается, как полоумная, периодически взмахивая руками, похожими на сухие ветки.

Говорят, многие культы и религии основывали и возглавляли сумасшедшие, сейчас, при виде её поведения, в это довольно легко поверить.

- Да! – истово кричит старшая жрица Про, и, кажется, подпрыгивает, но тут вдруг раздаётся грохот – и коридор наполняется клубами пыли, распространяющимися так быстро, что жрицы моментально пропадают в темноте – и только невидимые костлявые пальцы продолжают сжимать мои руки.

Мы останавливаемся. Этот звук… так напоминает тот, что произошёл у подножия разошедшихся скал, что…

Бух!! Новая волна пыли - и на голову посыпалась мелкая крошка с потолка.

Да это же взрывы!

Теперь стряхнуть с себя жриц легче лёгкого – они что-то лопочут, быстро, неразборчиво, потому что уши заложило от грохота – и кто-то вдруг бежит мимо, отталкивая к стене – а потом снова взрыв, так близко, что меня отбрасывает ударной волной, я падаю на кого-то теплого, это нечто яростно дёргается, пытаясь выбраться и, наконец, вырывается и бежит, пропадая в окружающей тьме.

- Нападение! Сао в замке! – кричит мужской голос, еле продираясь сквозь стук осыпающихся камней. – За мной! На выход!

И снова ноги действуют без моего сознательного участия – вперёд, туда, где голос, там спасение от этого кошмара, потому что там живые.

Ярким пятном осознание – это не сон, это действительность. Всё происходит сейчас, со мной, на самом деле.

Это реальность.

На голову сыплется штукатурка, я жмурюсь, но тут же открываю глаза – в темноте ещё хуже, ещё страшнее. Вот уже пробивается свет, я в компании нескольких жриц, толкаясь, выскакиваем в небольшой холл, но раньше, чем получается толком сориентироваться, снова начинается какофония.

За спиной охранника у противоположной стены взрывается дверь, часть кладки осыпается и нас в очередной раз окружает густой туман из пыли и горького дыма.

Я думала, некрогерки никогда не издают громких звуков, а тем более не вопят во всё горло, однако истошные визги то и дело прорезаются сквозь мутную оглушительную тишину, смешиваясь с грохотом и осыпающимися стенами.

- В коридор!

Бездумно подчиняюсь, бегу за остальными.

К земле. Первым делом в такие секунды тянет к земле – слиться с ней, спрятаться, стать одним целым. И я пытаюсь, наклоняюсь, но ноги не дают упасть, продолжают нести меня дальше – они умнее.

За спиной после очередного взрыва одинокий женский визг вдруг резко обрывается – как пустота на месте части узора. Рваная дыра.

- В подвал, - кто-то почти шепчет. – Прячьтесь в подвале.

Я скомкала края юбки, задирая её так, чтобы не мешала переступать через завалы. Нужно спускаться в подвал – это логично, ближе к земле, глубже, в самое нутро.

- Быстрее!

Впереди мечутся кривые тени, нужно попытаться держаться за спиной в рубиновом платье – это, если мне не изменяет память, некрогерка из ближайшего окружения королевы.

Чьи-то крики, грохот, лязг – и всё происходит в густом тумане.

Где стены? Потолок? Где люди? Где выход?

Я спотыкаюсь и падаю. Колено, бедро, лодыжку объединяет острая боль, резь, со скоростью молнии пронизывающая ногу, так что теперь крик звучит мой и даже боль в исцарапанных ладонях почти неощутима.

Снова кто-то кричит и зовёт, мужчина, но слов не разобрать.

За спиной воздух нагревается и мгновенно встряхивается от очередного взрыва. Черные тени пронизывают ватный туман, отдающий гарью.

Я сталкиваюсь с людьми, выбегающими из другого коридора – среди них король без камзола и регалий и Рондо, который тянет за руку какую-то девицу – на покрытом пылью лице сверкают только глаза.

- Прочь! – охранник, идущий первым, отталкивает меня в сторону, чтобы очистить дорогу. Пока я дышу, стараясь переждать боль в спине от удара, группа пробегает мимо – и снова пусто.

Память предков подсказывает – прочь, беги, немедленно прочь с открытого пространства, заберись в узкую щель, забейся в дыру, как можно глубже, как можно ближе к земле – и не высовывайся, если хочешь жить.

Пожалуй, выберу другую дорогу, не ту, куда ушла королевская семья. Надёжнее вниз, в подвал… Да, в подвал!

Юбка мешает, но она хотя бы порвалась, сбоку вообще отсутствует огромный клок, бежать легче – если бы ещё не камни под ногами, об которые я спотыкаюсь на каждом шагу. Вроде пытаюсь понять, куда ступаю, но всё равно спотыкаюсь.

Вот он, узкий коридор, лестница вниз. Там потом по прямой всего несколько десятков метров - и знакомые ступеньки, спуск и… что-то ещё.

Стоило нырнуть в эту кишку, как за спиной снова взрыв – волна отбросила меня далеко вперёд и тут же тяжесть на ногах, бёдрах, пояснице – невозможно двинуться. Мелкая крошка, придавливающая к земле. Ловушка.

На спине и ногах будто плита лежит. Погребальная…

Я пытаюсь вывернуться, дёргаюсь и верчусь, хочу освободить ноги, но только глотаю туман и кашляю от раздирающей горло горькой пыли. Бесполезно.

Вдалеке чья-то тень – оглядывается на мои крики, всматривается, даже делает шаг вперёд – но внезапно отступает и тут же пропадает в дыму. Видимо, узнал.

Под пальцами камни, щепки и песок – никто не станет мне помогать, даже если сможет. Меня бросили тут и чего скрывать, точно так же бросили бы там, в зале, ни принц (мужем назвать язык не поворачивается), ни охрана даже не попытались бы увести с остальными, даже не задумались бы обо мне. И пусть меня не узнали в коридоре… в чём я сильно сомневаюсь, но даже если бы узнали – ничего бы не изменилось. Я не та ценность, что Рондо станет хранить, её проще оттолкнуть с дороги, чтобы не мешалась под ногами.

Проще дать умереть.

Но я не хочу умирать!

Однако камни не отпускают – поймали, как муху в паутину, обхватили – такие тяжелые, плотные – и их так много. Их не тревожат крики, не волнуют мольбы и страдания, они увидят твою смерть и тут же забудут – и никогда о тебе не пожалеют.

Очередная тень – зыбкая, зловещая. Может, крикнуть? Сил только больше нет… Горло выдавливает последнюю надежду:

- Ас-асс…

Тень стремительно приближается и нависает, загораживая остатки света.

Это некромант.

Он молча осматривает меня, часто моргая, на его лице такой толстый слой пыли, как будто в него швыряли её горстями. Он вытирает губы рукавом, потом наклоняется и сбрасывает в сторону самые большие камни, толкает, отодвигает доски, то и дело оглядываясь по сторонам.

- Янис…

Смотрит на меня.

- Держись.

Я смеюсь, отплёвываясь от пыли.

- Ты не оставишь меня тут? Не бросишь?

Какая ирония! Меня бросили все, все живые существа, включая собственного мужа – и только Говорящий со смертью озаботился сохранением моей никчемной жизни.

- Это истерика. Давай, шевелись, – он дёргает меня, не пробуя сдерживать силу, хватает под мышки и тащит на себя. Песок скрипит, не желая выпускать добычу.

- Перебирай ногами! Отталкивай их! Стряхивай!

Под рукой грубая, покрытая скрипящей пылью холстина его рубахи. Ткань трещит от моей хватки, но держится.

Как и он сам.

- Давай же!

Не хочу умирать.

Я извиваюсь всем телом и кричу.

Наконец ноги свободны, боль притаилась где-то на задворках сознания, но пока не лезет вперёд и не мешает. Жизнь важнее.

- Бежим!

Я цепляюсь за его пояс, за ткань рубашки, за руки, и отстраненно думаю о чём-то постороннем.

Я никогда его не отпущу.

За спиной всё так же гремят взрывы, но теперь вокруг совсем пусто, ни единого живого существа – только из-под завалов торчат праздничные одежды и отдельные части тел. Сколько их там, некрогеров, осталось лежать и уже никогда не выйдет на белый свет – даже представить страшно.

Янис что-то шепчет, но я не слышу ни слова, да и не уверена, что Поднимающий говорит со мной.

Казалось, единственное безопасное место, которое только можно представить – покои некроманта, но когда он просачивается мимо коридора-коробки и тащит меня дальше, а потом, выбивая ногой дряхлые доски шкафа, заталкивает в темноту, а потом идёт позади, придерживая за плечо и одновременно подталкивая, несмотря на неизвестность, такое ощущение, будто я иду туда, где больше не будет страха и несправедливости. Где всё хорошо.

Взрывы продолжаются один за другим, с небольшими промежутками. Земля то и дело трясется, потому что там, наверху, рушился замок, сминая входы и выходы, и запирая нас здесь, в подземелье. Впрочем, я не сразу это поняла, просто перед мысленным взором стояла картинка карточного домика, который сложился, покрывая пол таким толстым слоем себя самого, что не пробиться. Так и тут – только в деле не цветной картон, а тонны камней и цемента.

Часть времени выпала из моего сознания – одно могу сказать точно – в месте, куда нас привёл некромант, было спокойно и безопасно. Где-то высоко всё ещё громыхал замок, укладываясь и утрамбовываясь в пласт, а я лежала у стены, на ровном слое мха, прижав руки к животу – и слушала. Под щекой тоже мох – тёплый, как ни странно, а камень под ним уже другой, не такой как наверху – тут он как будто цельней, живее. Как будто более настоящий, а не измученный прихотями и придирками некромантов.

Как я.

Когда звуки наконец прекратились, стало так тихо, что глаза начали слипаться. Но, наверное, спать в такой момент – не самое нормальное дело. Темно, только крошечный огонёк трепещет высоко-высоко, тихо и пусто. Я широко раскрываю глаза, хотя они упрямо слипаются.

- Нет. Лучше спи, - Янис, оказалось, лежал рядом, лицом к лицу, теперь, когда я начала шевелиться, он положил мне на талию руку, как будто хотел успокоить. – Если хочешь спать, лучше спи.

Мне хотелось придвинуться ближе, но…

А что, собственно, за ˮноˮ? Какая отговорка? Некромантия?

Это так далеко!

Я придвинулась вплотную, прижимаясь лицом к его груди, вынуждая его руку переместиться мне за спину и обнять. Иногда тебе так сильно нужно человеческое тепло, что неважно, от кого оно исходит. Сейчас мне был тепло. Янис ровно дышал где-то над головой, и он ведь единственный, кто попытался… то есть не пытался, а по-настоящему спас. А о… даже говорить не хочу, кажется, от одного воспоминания испачкаюсь.

- Почему не ты стал моим мужем? – спросила я, надеюсь, во сне. – А теперь поздно… уже слишком поздно…

Так прошла моя первая брачная ночь.