Рисованные мосты

Рисованные мосты Барбара Делаплейс

Выдержки из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Наконец-то, как мне кажется, я нашел метод, который можно применить для лечения герра Шикльгрубера. Это экспериментальная техника, при которой наиболее сложным пациентам даются кисточки и краски, с тем, чтобы они переносили свои фантазии и галлюцинации на холст. Если их галлюцинации будут зарисованы, то это, в некотором смысле, поможет приоткрыть дверь в их сознание, и, следовательно, терапия будет более успешной…

…В настоящий момент, я готов испробовать что угодно, лишь бы помогло. Он настолько замкнут в себе и при этом жесток (признаюсь, его вспышки ярости меня по-настоящему пугают), что я никак не могу наладить с ним контакт…

…Надо поговорить с директором по этому поводу…

…Похоже, что герру Шикльгруберу это нравится. С тех пор, как две недели назад я достал для него необходимые материалы, он рисует не переставая. Я не эксперт в искусстве, но мне кажется, что в данном случае мы имеем дело с настоящим талантом. Его картины несколько необычны (там нет никаких распознаваемых образов) но, тем не менее, мой подход, похоже, работает. Он стал куда менее свирепым, и я уже не так часто прописываю ему седативные препараты. Он до сих пор придерживается своих странных теорий о заговоре, но, по крайней мере, вспышек ярости, которые доводят его до исступления, стало гораздо меньше.

Выражаю осторожный оптимизм…

…Я заметил одну странную тенденцию. Пациенты, в отношении которых я использую художественную терапию, каждый раз раздражаются и начинают нервничать, если герр Шикльгрубер рисует вместе с ними. Не могу понять причину. Он обычно рисует в сосредоточенном молчании и не делает ничего такого, что может вызвать их беспокойство. Видимо, его необходимо изолировать от остальных…

…Сегодня случился крайне неприятный инцидент. Я пришел на работу и обнаружил на двери своего кабинета грубо нарисованную звезду Давида и надпись: «Евреи должны умереть!». Подобного никогда не случалось в этих стенах. Директор чрезвычайно расстроен и прислал мне письмо с извинениями…

Из письма доктора Альбрехта Шмидта, директора Института по изучению нарушений психики, доктору Гольдштейну:

…Прошу Вас, примите мои самые искренние извинения за этот чудовищный случай. Я всегда гордился тем, что сотрудники Института являются лучшими в мире специалистами и отбираются исключительно по принципу таланта, невзирая на национальность и происхождение. Я не собираюсь мириться с нетерпимостью. Пожалуйста, примите мои заверения, что данный инцидент будет тщательно расследован, а виновник будет найден и примерно наказан…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…То, что я изолировал герра Шикльгрубера от остальных пациентов и позволил ему рисовать в одиночестве, действительно решило проблему…

Из письма Гельмута Воса доктору Альбрехту Шмидту:

…Мы не встречались ранее, поэтому я сразу представлюсь. Меня зовут Гельмут Вос, я владелец «Современной галереи». Как Вы, может быть, знаете, наша галерея ежеквартально устраивает выставки экспериментальных работ. Естественно, я постоянно нахожусь в поиске потенциальных экспонатов.

Недавно я услышал о программе Вашего сотрудника, доктора Йозефа Гольдштейна, который использует рисование в качестве терапии для психически больных. Можно ли как-нибудь организовать встречу с доктором Гольдштейном, чтобы я мог посмотреть на творчество его пациентов? Мне кажется, что оно может представлять интерес для нашей выставки. Я полагаю, что посетителей моей галереи это может заинтересовать, поскольку подобного ранее никогда не было. И к тому же, я надеюсь, что такая выставка поможет им взглянуть на проблемы психически нездоровых людей с более гуманной точки зрения …

Служебная записка доктора Шмидта доктору Гольдштейну:

…Мне кажется, что предложение герра Воса дает нам великолепную возможность изменить взгляды публики в отношении наших пациентов: вместо того, чтобы видеть в них лунатиков и маньяков, которых необходимо изолировать, прежде чем они покалечат остальных, мы покажем людям, что наши подопечные — это такие же члены общества, просто страдающие излечимыми болезнями. Естественно, я уважаю Ваше мнение, по поводу того, что лучше для пациентов, но…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Мне не очень нравится сама мысль о выставке работ моих пациентов. Как правильно говорит директор, это может помочь изменить отношение общества к нашим пациентам. Но с другой стороны, я боюсь, что он недооценивает глубину болезни некоторых из них. Как в случае с герром Шикльгрубером — он, пожалуй, является наиболее тяжелым случаем за всю мою практику. Согласен, его состояние значительно улучшилось с того момента, как он поступил в нашу клинику, но до полного выздоровления ему еще далеко. (Признаюсь, я часто думаю, возможно ли его вылечить вообще, с тем чтобы отпустить — он находится здесь уже почти год). И его картины… от них мне неуютно, хотя причин этого я не понимаю. Может быть это потому, что я не понимаю это нынешнее т. н. «современное» искусство.

Однако в предложении директора есть здравое зерно. Мы обсудим это с ним на следующей неделе…

Служебная записка доктора Шмидта доктору Гольдштейну:

…Как выяснилось, человек, виновный в том, что испортил Вашу дверь, является уборщиком, ответственным за уборку этажа. Он не мог привести никаких убедительных объяснений своему поступку (он сказал, что «ему все стало ясно», когда он убирал кабинет, в котором занимается живописью Ваш пациент); более того, он сделал несколько вызывающих обвинений в адрес приверженцев иудаизма. Естественно, я объявил ему, что его действия никоим образом неприемлемы и в его услугах наш Институт более не нуждается.

Еще раз, примите мои самые искренние извинения за этот огорчительный эпизод. Я даже не могу себе представить, почему он стал себя вести таким образом. Его непосредственный начальник рассказал мне, что уборщик работал у нас много лет и имел репутацию тихого и надежного служащего…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Директор был настолько убедителен, что я согласился участвовать в этом мероприятии. Он с готовностью согласился с моим предложением, что тайна личности пациента не должна быть никоим образом нарушена. Имена будут скрыты за буквами алфавита «А», «Б» и т. д. Мы договорились, что герр Вос навестит нас в течение ближайших недель…

Из письма Гельмута Воса доктору Йозефу Гольдштейну:

…Хотел бы вновь поблагодарить Вас за сотрудничество; я прекрасно понимаю Ваше желание сохранить анонимность Ваших пациентов и могу Вас заверить, оно будет выполнено целиком и полностью. С нетерпением ожидаю нашей встречи на этой неделе. Я еще не видел работ Ваших пациентов, но уверен в том, что выставка будет потрясающей и надолго запомнится всем, кто ее посетит…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…В ходе нашей встречи произошло что-то странное, и я не могу понять что. Сначала все было прекрасно: герр Вос оказался необычайно приветливым, хотя и излишне разговорчивым человеком, а директор как обычно был весьма любезен. Герр Вос пришел в восторг от работ моих пациентов, заверив меня, что это превосходит все его самые смелые ожидания. Особенно впечатлили его — как и доктора Шмидта — рисунки герра Шикльгрубера.

Однако в ходе осмотра картин их настроение начало меняться: Вос и Шмидт почему-то настроились против меня и начали смотреть в мою сторону с подозрением. Когда я заметил, что некоторые из картин кажутся мне странными, доктор Шмидт и герр Вос ответили мне довольно враждебно, что, видите ли, любому глупцу ясно, что именно художник пытался сказать, и намекнули, что я этим глупцом и являюсь.

Нет необходимости говорить, что наша встреча закончилась довольно прохладно. Я просто не понимаю, в чем дело; естественно я не могу ничего говорить за герра Воса, однако, реакция доктора Шмидта абсолютно не соответствует его нормальному поведению…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Я отказываюсь понимать неожиданные перемены, произошедшие в поведении директора. С момента нашей встречи с герром Восом, его как будто подменили. Он едва соблюдает нормы приличия в отношении меня, а временами откровенно враждебен. На совещаниях он несколько раз безо всяких оснований обвинил меня в том, что я халатно отношусь к своим пациентам…

…Слух о предстоящей выставке распространился среди сотрудников, и я получаю необычно много просьб о разрешении посмотреть картины. Я даже решил устроить своеобразную «внутреннюю выставку» в нашей клинике. Подобный интерес к художественной терапии мне очень приятен…

Из газеты Die Berliner Nachrichten:

ЯВЛЕНИЕ ИСКУССТВА

автор: «Проницательный»

Хочу обрадовать всех поклонников изящных искусств — в этом месяце в «Современной галерее» вас ожидает совершенно невероятное зрелище. Ее владелец, Гельмут Вос, в очередной раз подтвердил свою репутацию дерзкого и оригинального сторонника экспериментального искусства. На этой неделе я присутствовал на предварительном показе выставки «Зеркала сознания», коллекции картин, написанных пациентами Института по изучению нарушений психики.

Вы не знали, что пациенты этого заведения художники? Вот и я тоже не знал. Но герр Вос объяснил мне, что эти работы — результат экспериментальной программы «художественная терапия». Она заключается в том, чтобы поощрять людей с нарушениями психики рисовать свои видения, свои фантазии и страхи — и тем самым помочь доктору избавить их от фобий.

Ну и каков результат? Эти художники-самоучки поражают зрителя совершенно невероятным страстным выплеском экспрессии, используя невиданные ранее сочетания цветов, формы и перспективы. Вполне естественно, что эти видения не лучатся счастьем, поскольку картины — это работы людей с угнетенным сознанием, от многих работ веет предчувствием какой-то беды. Однако ни одна из этих картин не оставит вас равнодушной. А некоторые просто зачаровывают какой-то странной почти гипнотической силой исходящей от них.

В частности, я хотел бы обратить внимание на работы «Пациента С», поскольку именно они являются настоящим украшением выставки. (По понятным причинам, настоящие имена авторов работ хранятся в секрете). Вне всякого сомнения, этот художник обладает уникальным видением, напрямую обращенным к зрителю. Правда, мне несколько сложно описать его картины, поскольку по своему стилю это скорее импрессионизм.

Я понимаю, что это звучит неправдоподобно, однако, заверяю вас, что это правда. Достаточно встать перед любой из картин «Пациента С» — вы увидите завораживающий чудесный мир! Мир, где каждый человек знает свое место и этим гордится. Мир, где каждый трудится на благо всех, где радость приносит силу, мир, где воздух свеж и воды чисты, где крепкие светловолосые дети, смеясь, бегают по зеленой траве.

Посмотрите на другую — и вы увидите горькую правду о нашем нынешнем положении. Место, где работа напоминает каторгу, где коррумпированные политики и банкиры стремятся превзойти друг друга в махинациях. Место, где немцы не могут встать во весь рост и гордо расправить плечи. Где мы раздавлены под пятой ублюдочных рас. Где царит несправедливость!

И еще одна картина — это призыв! Призыв к действиям. Мы должны показать нашим врагам нашу силу — и уничтожить их. Мы должны осуществить предначертанную нам судьбу. Мы должны заставить других признать нас теми, кто мы есть на самом деле: настоящими правителями Европы. Нет, не только Европы — всего мира. Никто не остановит нас. Ни еврейские заговорщики. Ни ленивые цыгане. Ни поляки, ни педики, ни большевики — никто! Мы, немцы, являемся верховной расой.

И я скажу, что каждый истинный немец, взглянувший на картины «Пациента С», просто обязан почувствовать то, что я описал. «Пациент С» — гений! Настоящий провозвестник немецкого духа!

Служебная записка. От редактора отдела культуры газеты Die Berliner Nachrichten ответственному секретарю:

Франц! Я не знаю, что там случилось с нашим «Проницательным», но напечатать такое, сам понимаешь, мы не сможем. Я конечно поговорю с ним, но тем временем…

Служебная записка. От ответственного секретаря газеты Die Berliner Nachrichten редактору отдела культуры:

Руди! Тем временем, я ее, естественно, перепишу. Мы не сумасшедшие — печатать такую чушь. Кстати говоря, что там по этому поводу говорит наш «Проницательный»?

Франц.

Служебная записка. От редактора отдела культуры газеты Die Berliner Nachrichten ответственному секретарю:

Франц! Откровенно говоря, я считаю, что у нашего «Проницательного» шарики за ролики заехали. Он ни с того ни с сего резко стал настоящим немецким патриотом, без умолку твердящим о Фатерлянде. Он заявляет, что этот его «Пациент С» — настоящий гений, знающий какой должна быть «истинная Германия». Что интересно, он утверждает, что этому парню не место в психушке.

Руди.

Служебная записка. От ответственного секретаря газеты Die Berliner Nachrichten редактору отдела культуры:

Руди! Чует мое сердце, что из этого можно сделать неплохую тему. Проверь там все, хорошо?

Франц.

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Я не понимаю, что происходит. Я чувствую себя отверженным. Другие сотрудники избегают встреч со мной. В моем кабинете я нахожу анонимные записки. Вот например одна: «Ты, грязный еврей. Знай, что у Шикльгрубера есть друзья. Мы следим за тобой и защитим его от твоих грязных экспериментов». Как они вообще могли подумать, что я чем-то третирую своих пациентов?

Если не считать подобного стресса, то я не могу понять, почему все так происходит? В конце концов, я работал в этой клинике много лет. Эти люди были моими коллегами, соратниками и друзьями.

По крайней мере, я их таковыми считал…

…Сегодня я получил краткое письмо от герра Воса. Мне кажется, что его энтузиазм по поводу работ герра Шикльгрубера как-то повлиял на его психику: он потребовал (я не могу по иному охарактеризовать тон его письма), чтобы я немедленно передал ему все картины моего пациента. Он заявил, что намерен выставить их в своей галерее под настоящим именем, а не как работы» Пациента С» (о чем мы договаривались ранее). Поскольку, как он заявил, жизненно необходимо, чтобы картины этого «настоящего гения, способного передать все грядущее величие германского духа были бы по достоинству оценены всеми». Естественно я отказал ему; в конце концов, это не то, о чем мы договаривались…

Из письма доктора Альбрехта Шмидта, директора Института по изучению нарушений психики, доктору Гольдштейну:

…После изучения работ других пациентов, очевидно, что все работы герра Шикльгрубера должны быть включены в экспозицию — в противном случае, идея выставки теряет смысл. Мне очень странно, что вы не видите, какого прогресса он достиг в масляной живописи, и я хотел бы поинтересоваться: относитесь ли вы к нему с тем уважением, которого он заслуживает…

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Руди Вессель, репортер из Die Berliner Nachrichten попросил меня сегодня об интервью. Он хочет поговорить со мной об открывающейся выставке и художественной терапии. Признаться, я не очень этого хочу, но директор недвусмысленно дал мне понять, что вслед за моим отказом последует мое увольнение…

Служебная записка. От редактора отдела культуры газеты Die Berliner Nachrichten ответственному секретарю:

Франц! Я договорился на сегодня об интервью с Йозефом Гольдштейном, тем самым доктором из клиники, кто и затеял эту программу художественной терапии. Кстати, поскольку выставка открывается в этот четверг, то я, пожалуй, опишу и это, т.с., чтобы приправить статью.

Руди.

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Я в полном замешательстве. То, что недавно случилось с герром Восом и доктором Шмидтом, произошло снова. Герр Вессель — в начале нашей беседы — был приятным и внимательным молодым человеком. Он объяснил мне, что обзор выставки моих пациентов, написанный обозревателем отдела культуры, явно выбивался из общего стиля журналиста, внезапно решившего, что герр Шикльгрубер — гений кисти. Он расспрашивал меня о художественной терапии и собственно о герре Шикльгрубере, о котором он знает, что это «Пациент С». Он заверил, что прекрасно понимает мое желание сохранить анонимность пациента, но попросил поподробнее рассказать о прошлом Шикльгрубера. Также он попросил разрешения посмотреть его работы (хотя упомянул, что собирается присутствовать на открытии выставки).

Изначально, его реакция при просмотре картин была похожа на мою: он был напряжен и взволнован. Но в дальнейшем его поведение изменилось. Как будто он увидел в этих картинах что-то, что его возбудило. Клянусь жизнью, я так и не понимаю, что он мог там увидеть. Он становился все более и более возбужденным, он переходил от одной картины к другой, бормоча что-то себе под нос. Казалось, он даже забыл, что я нахожусь с ним в одной комнате. Когда я, наконец, обратился к нему, он вздрогнул и сердито уставился на меня — как будто я забыл свое место. Он холодно попрощался со мной и быстро ушел…

…Это картины. Вот что общее во всех этих случаях — живопись герра Шикльгрубера. Что-то в них (и я никак не понимаю что, равно как и то, почему на меня это не оказывает никакого влияния) заставляет людей коренным образом меняться. Они преисполняются ненависти и мании величии, начинают разражаться тирадами против евреев и других, которые, по их мнению, несут угрозу обществу.

Я должен удержать герра Шикльгрубера от дальнейшего рисования — хотя, как я боюсь, это приведет к серьезному регрессу в его лечении, вплоть до возвращения в нынешнее состояние. Если этот рецидив случится, то я даже не знаю, как его можно будет лечить. Я не могу использовать нынешний метод, при котором он становится тихим и общительным. Каким-то страшным образом его безумие инфицировало его картины и заражает окружающих.

Самое главное — я дожжен связаться с герром Восом и добиться того, чтобы рисунки герра Шикльгрубера были убраны из экспозиции до того, как галерея откроет двери широкой публике. Я прихожу в ужас при мысли о том, что бредовые идеи распространятся настолько, что охватят все население.

Какого же зверя я спустил с поводка? Я ведь только хотел помочь больной душе…

Служебная записка доктора Шмидта доктору Гольдштейну:

…Я получил жалобу от Гельмута Воса, что вы пытаетесь воспрепятствовать нашим соглашениям о художественной выставке. Напоминаю вам, что я уделяю вашему поведению самое пристальное внимание, а также то, что я не намерен терпеть подобные выходки. Если вы намерены и далее сотрудничать с нашим институтом, то рекомендую вам немедленно прекратить всякие попытки убрать живопись герра Шикльгрубера с экспозиции.

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Я отобрал все рисовальные принадлежности у герра Шикльгрубера. Как я и опасался, он немедленно впал в ярость и начал корчиться в судорогах, изрыгая бессвязные проклятия. Я был вынужден сделать ему укол. Санитар, который, как и многие другие в клинике, был «заражен» этими картинами (иного слова я подобрать не могу), не помог мне. В какой-то момент я подумал, что, скорее, он придет на помощь герру Шикльгруберу, а не мне…

Из газеты Die Berliner Nachrichten:

РАССЕРЖЕННЫЕ НЕМЦЫ ПРОЯВЛЯЮТ СВОИ ЧУВСТВА

Автор: Руди Вессель

Наконец-то евреи в этом городе получили явное и долгожданное предупреждение, когда патриотически настроенная группа граждан, уставшая от еврейского заговора, собралась на импровизированный митинг при свете факелов.

Демонстрация произошла у «Современной галереи», куда публика пришла, чтобы полюбоваться на выставку нового талантливого художника, настоящего провозвестника немецкого духа, по имени Адольф Шикльгрубер. Ничто не нарушало внимание посетителей до тех пор, пока неопознанный до сих пор человек, не начал кричать, что картины герра Шикльгрубера опасны и их необходимо запретить. Эта грубая попытка ввести цензуру возмутила публику, и на улице стихийно образовалось собрание. Собравшиеся начали скандировать лозунги, после чего прошли маршем по улице.

Сообщается о разбитых витринах, подожженных зданиях и попытках грабежей. В основном пострадали кулинария и книжный магазин. По словам полиции, сумма ущерба, заявленного владельцами, намеренно завышена. Представитель полиции сказал: «Они всего лишь хотят побольше содрать со страховых компаний».

Из записей доктора Йозефа Гольдштейна:

…Мои попытки убрать картины герра Шикльгрубера из экспозиции закончились ничем. Равно как и мои попытки как-то излечить моего пациента — он вернулся в свое первоначальное состояние, в каком пребывал к моменту нашей первой встречи.

Завтра Йом Кипур. В последнее время я нерегулярно посещал синагогу, но завтра я туда обязательно пойду. Мне о многом необходимо подумать…

Из письма Гельмута Воса Руди Веселю:

…Адольфа Шикльгрубера, которого силой удерживает в психушке этот грязный еврейский доктор, завидующий гениальности творца. Мы освободим его, и покажем жидам, кто здесь хозяин.