Новеллы

Дж. Лард. «Корнуолльский кровосос»

1

На крайнем западе Англии длинным клинком вонзенным в податливое тело океана вытянулся Корнуолльский полуостров. Белые меловые скалы гордо вознеслись над грохочущим в бессильной ярости у их подножия морем; великолепные луга расстилаются среди холмов знаменитых холмов помнящих еще пору смертельной схватки отступивших сюда древних племен с пришедшими из Европы кельтами. Здесь в этих краях гордый и мрачный Утер Пендрагон чародейством склонил к прелюбодеянию королеву Корнуолла Идрайну и от этого соития родился на свет спаситель Британии великий король Артур.

Ричард Блейд, насвистывая, вел машину по убегавшей на запад магистрали. Прежде ему не доводилось бывать в этих местах. Дорога, хоть и платная, по счастью, не была обнесена высокими насыпями, которые не позволяли никому из автомобилистов вторгнуться в частные владения; из-за этих насыпей по сторонам никогда ничего не было видно, что вечно бесило Блейда. В такие минуты он готов был уподобиться бессмертной троице Джерома К. Джерома из «Трое в лодке» и заставить насыпавших эти валы срывать их голыми руками под страхом немедленного расстрела в случае невыполнения дневной нормы…

Было лето. Во всех отношениях славное лето; не слишком холодное и не слишком жаркое, в меру дождливое и в меру солнечное. Отпуск странника после путешествия в параллельный Лондон был в самом разгаре. Правда, на сей раз Ричард Блейд с презрением отвернулся от всяких там Гавайев, Майорок или Багам. Едва ему стоило заикнуться, что на сей раз он не прочь отдохнуть на родине, как Дж. воспринял это как руководство к действию. Руководствуясь своими старомодными представления о том моральном облике, коему должен соответствовать полковник Секретной Службы Ее Величества, Дж. в один миг созвонился со своим старым былым сослуживцем, уже давно вышедшим в отставку, генералом Джеймсом Сент-Полом, и спустя пять минут рокочущий бас генералом уже приглашал «дорогого Ричарда» провести сколько ему заблагорассудится времени в поместье Сент-Пола, в «Говернор-Холле».

— Наконец-то я буду спокоен, Дик, — Дж. довольно потирал руки. — Джеймс человек очень строгих правил. В его поместье собирается самое изысканное, весьма высокоморальное общество. Тебе уже пора остепениться и забыть этих потаскушек, что так и волочатся за тобой на всех до единого модных курортах!..

Делать было нечего. Хмуро поблагодарив своего патрона, Блейд отправился собирать вещи. На следующий день он выехал.

Гладкая асфальтовая лента ложилась под колеса. Небрежно держа руль одной рукой, Блейд курил, выпуская дым в форточку. Конечно, если общество у этого Сент-Пола окажется и впрямь «высокоморальным» — ну, к примеру, престарелые аристократки, проводящие время за бриджем и обсуждением рациона своих котов да пара-тройка глуховатых от старости лордов, обожающих дискутировать на темы внешней политики да ругать правительство за непомерный земельный налог — он, Ричард Блейд, просто сбежит. Все было готово на случай и таких обстоятельств…

На ночлег Блейд остановился в чистеньком, аккуратном провинциальном отеле с гордым наименованием «Красный Орел», располагавшемся в старинном двухэтажном здании возле самой дороги. На стене красовалась гордая табличка, извещавшая господ постояльцев, что гостиница основана в 1640 году и что здесь останавливался незадолго до последней роковой битвы сам король Карл Первый…

Блейд снял номер, потребовал, чтобы принесли ужин и свежие газеты; взгляд его скользнул по обширному полутемному холлу, один из углов которого по совместительству исполнял функции бара, стилизованного под средневековую корчму. Разведчик очень надеялся, что эту ночь он проведет не один — подобное пришлось бы весьма кстати, если учесть весьма высокую вероятность длительного воздержания, на которое он окажется обречен, едва переступит порог имения достопочтенного Сент-Пола.

Увы, странника ждало жестокое разочарование. Ни одной хоть мало-мальски пригожей особы женского пола в поле зрения не оказалось; за столиками возле стойки сидели одни мужчины, причем одетые так, словно собрались рыбачить или на охоту — грубые куртки, высокие болотные сапоги, вязаные шапки — несмотря на летнее время, ночи выдавались холодными. Присмотревшись, Блейд заметил составленные пирамидой в углу охотничьи дробовики.

Блейд ругнулся про себя. Черт бы побрал эту глубинку с ее патриархальными нравами!

— Ваши газеты, сэр, — осторожно прошелестел над ухом голос портье. — Угодно только лондонские, или же наши местные тоже?

— Давайте все, что есть, — вздохнул Блейд. Он уже предвидел тоскливый и одинокий вечер. Кабельного телевидения здесь, конечно, нет, в графстве принят закон о борьбе с эротикой и насилием на экранах — разумеется, во имя спасения подрастающего поколения и его, поколения, морального облика… Так что не приходилось рассчитывать даже на стоящий фильм — в подобных глубинных графствах, случалось, запрещали даже киноклассику…

Бой отнес в номер дорожный чемодан Блейда. Чуть позже в дверь постучал стюард с подносом, быстро и ловко сервировал стол, получил чаевые и исчез, оставив на прикроватной тумбочке пачку свежих газет.

Разведчик не торопился. Со вкусом поужинав (и попутно признав, что местная кухня и впрямь неплоха), он потянулся за газетами, особенно внимательно просматривая международные разделы. Уже много лет он работал только в проекте Измерения Икс, но, по старой памяти, все равно прикидывал, не могут ли его завтра отправить в ту или иную горячую точку. Именно такой жизнью жили многие его коллеги, с которыми он начинал вместе — по слову команды готовые мчаться хоть в Гонконг, хоть в Кейптаун, хоть в Дар-Эс-Салам, если ситуация там начинала угрожать интересам Ее Величества…

Уголовную хронику Блейд обычно пропускал; и потому лишь раскрыв местную «Санктьюари дейли Газетт», на первой же полосе он увидел громадную, в пол-листа, мутноватую фотографию: полуобнаженное тело на земле и склонившееся над ним фигуры полицейских. Надпись красными буквами высотой в три дюйма каждая гласила: «Корнуолльский Кровосос продолжает убивать. Найдена четвертая жертва. Кто следующий?»

Надпись заняла весь остаток первой полосы.

Корнуолльский Кровосос? Гм… Милое прозвище. Громкое, почти как Джек Потрошитель. Все провинциальные журналисты обожают давать преступникам громкие клички. Корнуолльский Кровосос… Странник усмехнулся и стал читать.

Уже четвертая жертва неведомого маньяка обнаружена в нашем графстве, в окрестностях нашего родного Санктьюари, с ужасом писал репортер. Не помогают ни полицейские облавы, ни усиленные патрули. «Почерк» преступника всегда один и тот же — удар сзади по голове тупым тяжелым предметом, после чего тело подвешивается вниз головой на дереве, точно бычья туша на бойне и из него выпускается вся кровь. Труп оставляется на месте, кровь же куда-то бесследно исчезает. Это настоящие «серийные» убийства, писала газета. Никто из жертв не был знаком друг с другом. Двое мужчин и две женщины, разных возрастов, занятий, имущественного положения… Следов каких-либо сексуальных действий следствие не обнаружило, как, впрочем, и любых других следов. Ни отпечатков пальцев, ни обуви, ничего. И никто никого не видел в тех местах, где находились трупы. Казалось тела несчастных падали откуда-то с неба…

«Эти ребята в баре наверняка собрались на охоту за маньяком, — подумал Блейд. — Будут всю ночь прочесывать окрестности, да только зря это все — подобные типы, как правило, очень хитры и в столь простые ловушки не попадаются. Не исключено, то сам убийца сейчас сидит в баре и, громко проклиная вместе со всеми проклятого злодея, про себя тихонько смеется над глупостью остальных…»

Такое тоже встречалось. Отложив газеты, Блейд лишний раз проверил запоры на дверях и щеколды на окнах — чем черт не шутит, а странник не хотел бы, чтобы его застали бы врасплох сонного — и только после этого улегся спать.

Ночь прошла спокойно. Утром он расплатился по счету и совсем уж было собрался уезжать, однако любопытство пересилило, и странник обратился к портье:

— Вчерашняя охота, конечно же, закончилась ничем, не правда ли?

Портье вздрогнул. Этот пожилой, дородный мужчина в тонких золотых очках и представительном костюме на первый взгляд производил впечатление крепко стоящего на ногах человека — однако, стоило Блейду заговорить, как портье заметно вздрогнул.

— О чем вы говорите, сэр?

— Да бросьте запираться, — отмахнулся странник. — Ваши земляки ходили вчера охотиться на Корнуолльского Кровососа, не так ли? Чтобы понять это, достаточно было взглянуть на их экипировку. В бар так не одеваются и дробовики с собой тоже не берут.

— Да, сэр, вы правы, — портье понизил голос и огляделся, хотя, казалось, чего он мог бояться ярким летним утром в своем собственном отеле? — Они ходили в дозор, но все напрасно. Ничего не увидели да, по-моему, и увидеть не могли, — добавил он уже еле слышно.

— Это почему же? — заинтересовался Блейд.

— А потому… — портье округлил глаза, — потому, что это и не человек вовсе. Не может человек совсем следов не оставлять! А тут, изволите ли видеть — трава не примята, собаки след не берут и не оттого, что он присыпан какой-нибудь мерзостью! Не было там никаких следов, вот и весь сказ!

— Так если это не человек, то кто же? — продолжал расспросы Блейд.

— Упырь, — голос толстяка вновь упал до еле слышного шепота. Пальцы его нервно теребили манжет. — Упырь самый настоящий. Вампир то есть. А все эти негры с их магией! Вуду — слыхали о такой?

— Приходилось, — кратко кивнул Блейд.

— Так вот, недели за две, ка все это началось, в честном нашем графстве обосновалось целое племя этих черномазых — откуда-то с Гаити как будто. Беженцы. Устроились на новом месте — и тут началось!.. Колдуны их, они, знаете ли, мертвецов умеют из могил поднимать, так что те ходят, ровно живые, и кровь у людей сосут. А из той, что высосали, половину хозяину относят, а половина им самим на прокорм идет…

Блейду пришлось сделать изрядное усилие над собой, чтобы сохранить серьезное выражение. Конечно, в мирах Измерения Икс могло встретиться все, что угодно — но вампиры на Земле? История, годящаяся разве что для бульварного романа ужасов. А их Ричард Блейд терпеть не мог.

Простившись с напуганным портье, странник сел в машину. Вчера он специально остановился в этом отеле в надежде на приятный вечер в обществе какой нибудь милой дамы, хотя до имения генерала оставалось не более двух часов езды. Увы, надеждам не суждено было осуществиться, так что теперь оставалось только покориться судьбе.

Солнце достигло зенита, когда Ричард Блейд затормозил возле вычурных чугунных ворот, помещавшихся между элегантными колоннами серого камня, вправо и влево, насколько мог окинуть взор, тянулась высокая изгородь из прочной проволочной сетки. Бронзовая табличка на левом столбе гласила:

«Говернор-Холл. Частное владение. Проход и проезд запрещен!»

Блейд вышел из машины и нажал кнопку на переговорном устройстве.

— О, это вы, Ричард! — спустя минуту зарокотал в динамике бас отставного генерала. — Я ждал вас. Ворота сейчас откроются, а вы езжайте прямо по асфальтированной дороге, она выведет вас прямо к дому…

Дом на самом деле оказался настоящим замком, точнее, умелой под него стилизацией. Однако в этой «стилизации» нашлось место для самого настоящего рва, заполненного проточной водой и подъемного моста на толстых цепях. Здание имело форму вытянутого четырехугольника, несколько подражая знаменитому Шамбору. По углам возвышались изящные островерхие башни, на дальней от ворот стене врос в землю основательный и мощный донжон.

Блейд загнал машину в мощеный брусчаткой двор. Ливрейный лакей услужливо распахнул ворота подземного гаража.

— Я провожу вас, сэр. Их превосходительство господин генерал ожидают вас в приемной. Позвольте ваш багаж…

Огромный холл был отделан в старинном, мрачно-торжественном стиле. Черное дерево и мореный дуб, тяжеловесная резная мебель, мрамор, бронза, серебро, позолота…

Мажордом с самым настоящим жезлом, словно только-только сошедший со страниц викторианского романа, напыщенный и важный, провел Блейда по широкой мраморной лестнице на второй этаж.

— Прошу сюда, — и, повернувшись, распахнул дверь.

— Сэр Ричард Блейд, полковник армии Ее Величества! — торжественно провозгласил мажордом, обращаясь в пространство приемной и, посторонившись, пригласил Блейда войти.

Сент-Пол оказался высоким, осанистым стариком, не утратившим здоровый цвет лица и задорный блеск маленьких, глубоко посаженных глаз, в которых светился живой ум. Он был облачен в генеральский мундир — его отставка была очень почетной, с правом ношения формы и всех регалий…

— Очень рад, очень рад, — загудел генерал, делая шаг навстречу Блейду. — Дж. так прекрасно отзывался о вас, мой дорогой друг — вы ведь позволите вас так называть?…

— Мы ведем здесь жизнь и простую и в то же время насыщенную, — говорил страннику Сент-Пол некоторое время спустя, когда зубодробительные ритуальные фразу остались позади. — Общество самое разнообразное. Распорядок дня у нас, правда, строгий…

Блейд замер. Начало не сулило ничего хорошего.

— Да, да, строгий, — генерал неожиданно хихикнул. — Кто к обеду опоздал, остается голодным. Но человек истинно благородный тем и отличается от простолюдина, что никогда и никуда не опаздывает…

Далее пошли высокопарные рассуждения о духе сих мест, о тенях предков и тому подобное. Блейд едва удерживался от зевоты. Наконец генерал смилостивился над ним.

— Ну, идите устраивайтесь. Уильям познакомит вас с нашими порядками. А потом, — его превосходительство извлек из внутреннего кармана старинный золотой брегет и ногтем отщелкнул крышку. — Скоро у нас обед. Там я и представлю вас обществу. В обеденный зал должно явиться в мундире…

Блейд вновь содрогнулся. Он вспомнил, как Дж. едва ли не силой заставил разведчика достать из шкафа пылящуюся там парадную форму с многочисленными орденскими ленточками… Старик, конечно же, знал, что делает. Он-то хорошо представлял себе характер своего былого сослуживца.

Мажордом Уильям повел Блейда длинными коридорами к отведенным разведчику комнатам. По стенам висели многочисленные парадные портреты героических предков Сент-Пола; галерея открывалась каким-то сподвижником Вильгельма Завоевателя, бородатого вояки самого что ни на есть простецкого и злодейского вида. В простенках застыли манекены в рыцарских доспехах, пол был выложен ореховым инкрустированным паркетом.

Нет нужды говорить, что отведенные Блейду две комнаты оказались подстать остальному дому — с высоченными потолками, торжественные и мрачные.

Странник едва успел привести себя в порядок, с отвращением натянул на себя раз в году одеваемый мундир и тут на стене зазвонили часы. Без четверти час. Время спускаться в обеденный зал…

— А это, леди и джентльмены, наш новый гость, — громогласно объявил его превосходительство, когда Блейд вошел в столовую. — Полковник Ричард Блейд, прошу любить и жаловать!

Содрогаясь до глубины души от собственной светскости и поджимая пальцы в ботинках от неловкости, Ричард Блейд начал Обряд Представления.

На континенте бытует известный анекдот о том, что два Истинных Английских Джентльмена, попав на необитаемый остров, за долгие годы, там проведенные, так и не сказали друг другу ни единого слова — потому что не нашлось третьего Истинного Английского Джентльмена, который представил бы первых двух друг другу…

Генерал, ведя Блейда под руку, начал обход столовой. Собравшееся общество в полном соответствии с традициями, не обращало на новоприбывшего полковника никакого внимания, до тех пор, пока Сент-Пол не останавливался возле очередной группки и не произносил всякий раз одну и ту же речь:

— Позвольте представить, Ричард Блейд, полковник… бур-бур-бур… (данным неразборчивым звуком в сознании Блейда заменялись все напыщенные комплименты, отпускаемые в его адрес хозяином). Позвольте надеяться, что он… бур-бур-бур… Мистер Блейд, позвольте представить вам… член палаты лордов пятнадцатый баронет… бур-бур-бур… его светлость граф Какой-то де Чей-то… бур-бур-бур… его преподобие епископ… его превосходительство бригадный генерал в отставке… ее сиятельство герцогиня де… баронесса… виконт… маркиз… бур-бур-бур…

Всего у Сент-Пола гостило около двух десятков человек самого разного возраста, но Блейд в этой компании оказался самым младшим. Члену палаты лордов было под девяносто; остальным — от семидесяти до шестидесяти, так что почтенный пятидесятилетний епископ смотрелся на этом фоне едва ли не мальчишкой. Дамы были не моложе. Накладные букли, толстый слой пудры, несколько операций по подтяжке кожи… пальцы, унизанные перстнями, каждая из драгоценный безделушек стоила самое меньшее пять годовых окладов далеко не бедного полковника Секретной Службы…

— Очень приятно, — неизменно произносилась в ответ на приветствие Блейда одна и та же ритуальная фраза. — Как поживаете, мистер Блейд?..

Единственное разнообразие в меру своих мыслительных способностей попытался внести его преподобие, который после «как поживаете?..» осведомился, не завоюют ли Британию красные?..

— Никогда, пока наш покой охраняют такие, как Ричард! — тотчас загудел Сент-Пол, обрадованный возможностью вставить словцо. — Они приняли английское знамя из наших рук — а ведь мы, леди и джентльмены, держали его куда как высоко! — и несут его достойно.

— Ну, тогда я спокоен, а это значит, что можно приступить к трапезе, — заулыбался епископ.

Это оказался настоящий обряд. Ливрейный лакей почтительно, под локоток, провел Блейда к месту за громадным овальным столом, где на белоснежной крахмальной скатерти возле столового прибора стояла табличка с именем странника. Сам прибор состоял по меньшей мере из дюжины тарелок, тарелочек и тарелищ; а уж число ножей, ложек и вилок самых причудливых — а порой и пугающих очертаний, на манер хирургического инструмента — и просто превосходило всякое воображение.

Блейд уже напряг память, пытаясь вспомнить занятия по этикету, преподававшиеся ему в разведшколе, когда его тренированный слух уловил легкое шуршание платья у себя за спиной. Мгновением позже его обоняния коснулся легкий запах духов — терпкий, волнующий, пряный; большой знаток женской парфюмерии, Блейд готов был поклясться, что этот «парфюм» делался кем-то из очень известных кутюрье по личному заказу…

Странник обернулся. Замученный светскими условностями, он даже и не заметил, что место рядом с ним не занято, и к отодвинутому стулу легкой походкой идет, почти скользит, высокая рыжеволосая девушка с очень аристократическим, «породистым» длинным лицом, хорошо очерченными скулами, заостренным подбородком и изящной лебединой шеей, облаченная в неимоверно сложный наряд цвета «чилийская медь», очень шедшим к ее огненной прическе. Сложный дневной грим, длинное бриллиантовое колье на полуобнаженной груди — соседка Блейда оделась, словно на бал.

— Вы опять опаздываете, Виктория, — Сент-Пол сдвинул брови. — Хоть вы и моя дочь, правила этого дома…

— Да, да, папочка, я знаю, они обязательны для всех, — умильным голоском проговорила девушка, приседая в кокетливом реверансе. — Извини, я задержалась. Та кие пробки на дорогах… Столько полиции…

— Ну, ладно, ладно… — проворчал Сент-Пол и подал знак садиться.

Только и ожидавшие этого слуги сорвались с мест, подавая первую перемену блюд. Но Блейд уже не мог не только смотреть, но даже и думать о еде. Все его внимание оказалось приковано к Виктории. Черт побери, их не представили друг другу… что, если она разделяет идиотские взгляды своего папаши?..

Однако девушка сама пришла к нему на помощь.

— Вы у нас новенький? Только что приехали? Вы, должно быть, Ричард Блейд, тот самый герой, о котором так много рассказывал папа?

Странник почувствовал, что краснеет. Виктория оказалась достойным противником. Ее лицо сохраняло умильно-восхищенное выражение, голос был подстать выражению лица, и лишь в самой глубине карих глаз таился жесткий и холодный огонь. Разумеется, она не была ни восторженной простушкой, ни очаровательной дурой. Она была и умна и красива — сочетание достаточно редкое и весьма затрудняющее достижение поставленной Блейдом цели…

Тем не менее разговор завязался; весь обед странник и Виктория самозабвенно проболтали. В один из моментов девушка элегантно уронила на пол кружевной батистовый платочек; разумеется, разведчик поспешно подал его своей соседке. Правда, этот платочек едва ли был уронен специально — они ведь уже познакомились…

Взглянув на крошечный надушенный комочек, странник отчего-то стал несколько менее разговорчивым…

Когда трапеза закончилась, девушка извинилась и куда-то исчезла, а Блейд, проводив ее долгим взглядом, вздохнул и отправился на зов генерала Сент-Пола, жаждущего, чтобы молодой полковник Действующей Армии поведал бы заинтересованным пятнадцатому баронету, его светлости графы Такому-Сякому и его преподобию епископу Имярек о последних новостях английской разведки, разумеется, только о тех, что могли быть оглашены в кругу своих людей…

2

Остаток дня Блейда ни на мгновенье не оставляли одного. Раз собравшись, общество не расходилось до позднего вечера. Из столовой — в курительную, из курительной — в биллиардную, оттуда — в кофейный салон, или в зал карточных игр, или в бассейн, или в библиотеку… Замок Сент-Пола казался необъятным, в нем имелась масса каких-то углов, закоулков, переходов, но, стоило Блейду на цыпочках направиться куда-нибудь подальше от гостей, как за спиной немедленно раздавалось: «куда же вы, полковник? А как насчет…» (партии на бильярде, бриджа, покера или тому подобного).

Лишь около десяти часов вечера страннику удалось наконец запереться в своих комнатах. Виктория не показывалась.

Выбравшись из душа, странник включил телевизор. Вообще-то он обычно не работал — Сент-Пол, как и предполагал разведчик, решительно не признавал современную кино- и телекультуру. Исключения делались только для информационных программ; сейчас как раз шла передача местной студии.

Едва с экрана исчезла заставка, как Блейд навострил уши. Бледный диктор торопливо зачитывал текст:

— Сегодня ночью в пятнадцати милях к юго-востоку от города обнаружена пятая жертва Корнуолльского Кровососа!..

Далее пошли документальные съемки, сопровождавшиеся закадровым комментарием. На экране возникла поляна в лесу и обнаженное тело, подвешенное вниз головой на толстом суку, так что голова оказалась примерно в двух футах над землей.

— …По-прежнему не удалось обнаружить никаких следов убийцы… По заключению экспертов, смерть наступила между восемью и двенадцатью часами вчерашнего дня… На теле жертвы — никаких признаков насилия или борьбы… Все жители нашего графства задают в эти дни один и тот же вопрос начальнику полиции — когда же будет положен конец этому кошмару?.. Быть может, надо запросить помощь из Лондона… обратиться к армии… к специальным службам… Дальнейшее без действие преступно!..

Начались эмоции. Блейд выключил телеприемник. Кулаки странника сжались.

Похоже, ему не удастся спокойно отдохнуть. Правда, это будет отличным предлогом убраться из «Говернор-Холла» подобру-поздорову. Если только… Но об этой возможности он старался не думать, хотя, как профессионал, понимал, что не имеет права отбросить ни одной версии.

На выроненном Викторией платочке уголок был испачкан кровью. Причем крови там была на какая-нибудь жалкая капелька из случайно прокушенной губы — нет, угол был весь окровавлен, словно платок случайно уронили в большую лужу… или чашу с человеческой кровью. Пятно было довольно свежим.

И время отсутствия Виктории в имении тоже совпадало.

Но неужели же она — если это она — искушенная преступница, с небывалым искусством заметающая следу, так что не могут отыскать лучшие полицейские детективы, могла допустить столь грубую ошибку? Ведь окровавленный платок — это улика, да еще какая! Одного этого платка, если экспертиза подтвердит идентичность крови на нем и крови жертвы, хватит, чтобы упечь дочь Сент-Пола в тюрьму до конца ее дней, и никакие связи тут уже не помогут. Как-то это не вязалось со всем остальным… Было что-то неестественное в этом платке, так кстати попавшемся на глаза страннику. А, быть может, он не прав — ведь по теории вероятности любое возможное событие рано или поздно осуществляется. Так почему бы опытной убийце не совершить одну-единственную роковую ошибку именно на глазах у него, Блейда?..

Как бы то ни было, это расследование он обязан довести до конца. Разумеется, сообщать в полицию что-либо он не имеет права — кто знает, в чьи руки попадет переданная им информация? Не исключено, что кое-кто из нечистых на руку следователей попытается просто сфабриковать дело. Что стоит подменить результаты экспертного заключения, если хорошо знаешь ходы и выходы?..

Ну что ж, с этой минуты все свое время он будет посвящать Виктории. И пусть общество думает все, что хочет. Тайна корнуолльских убийств должна быть раскрыта. И раскроет ее он, Ричард Блейд, раз вся полиция графства села в лужу!

Приняв это решение, странник отправился на поиски девушки.

Насилу избегнув многочисленных ловушек вроде верховых прогулок, поездки к морю, и тому подобных сельских развлечений, и счастливо избежав самого Сент-Пола, Блейд допросил слугу и, получив все необходимые разъяснения, отправился в дальнее крыло дома.

На стук в дверь Виктория отозвалась сразу.

— А, это вы, Ричард! Я как раз о вас думала. Вы не составите мне компанию? Я хотела прокатиться…

Отказаться было невозможно. Вскоре девушка в короткой амазонке и стран ник уже выводили коней. Где-то на дальнем плане мелькнул Сент-Пол, но Виктория сделал вид, что не заметила отца.

Блейд ожидал, что разговор окажется нелегким и готовил себя к длинной изматывающей беседе, поной намеков, иносказания и недомолвок, однако ничего из богатого своего арсенала ему применить так и не довелось. Виктория сама завела разговор на интересующую разведчика тему.

— Тут у нас все так изменилось, после того, как появился этот корнуолский маньяк… — она зябко поежилась, хотя день выдался теплым и солнечным.

— Изменилось — в поместье? — осторожно спросил Блейд.

— В поместье?! — девушка рассмеялась. — Ну что вы! В Говернор-Холле ничто не изменится даже в случае атомной войны или русского десанта. Папа так привержен этим смешным правилам… Нет, в имении хорошая охрана. Есть оружие — папа специально получал на него разрешение. Здесь можно ничего не бояться. Но вот люди в окрестных селениях и городках… Они страшно запуганы. Папа отправил некоторых охранников в помощь местным полицейским — но это все пустое. Тварь хитра необычайно.

— Быть может, этот маньяк принадлежит к таким кругам, что никому и не придет в голову его заподозрить? — Блейд кинул первый камень.

— Очень может быть, — кивнула Виктория. — Но времена неприкасаемых давно прошли. Так, полиция бы вполне могла взять под стражу и меня?

— Что вы говорите?!

— О, бросьте, Ричард, бросьте, — девушка вновь засмеялась. — Вы же разведчик, профессионал, папа говорил — из самых лучших… Вчера вы подняли мой платок. Неужели вы не заметили кровь на нем? Да не просто каплю, а так, словно он упал в настоящую лужу? Ну, признайтесь? Заметили? А потом вы сопоставили мое отсутствие со временем очередного убийства… и решили познакомиться со мной поближе. Что делать, бедной девушке приходится прибегать к подобным приемам, чтобы привлечь к себе внимание британских разведчиков!

— Мисс! — искренне возмутился Блейд. — Вы, с вашим…

— О, сейчас, начнутся комплименты, — усмехнулась Виктория. — Не прячьтесь за ними, полковник, не прячьтесь! Скажите лучше прямо и откровенно. Так что?

— Ну… — Блейд чуть замялся. — Сочетание этих улик действительно могло бы насторожить…

— О, наконец-то правда, — вздохнула Виктория. — Спасибо вам, Ричард. Вы не врете, в отличие от остальных. Платок-то объяснить очень легко. Кровь на нем моя, и я даже могу показать свежую ссадину. Любая экспертиза скажет то же самое. Увы, тайна Корнуолльского Кровососа чуть более сложна, нежели вы, быть может подумали. Излюбленный сюжет «ужастиков» — девушка из аристократической семьи, которую никто и никогда не заподозрит на самом деле является ужасным монстром — здесь не проходит. Придется придумать что-то поинтереснее.

— А что вы сами об этом думаете?

— Ну и повод же у нас с вами для беседы, не правда ли?.. Нет чтобы мне слушать расточаемые красавцем-полковником комплименты и тихонько соблазняться — я вынуждена обсуждать эти убийства!..

— Что касается соблазнения…

— Да, да, отличная тема, но о ней чуть позже, хорошо, Ричард? — Виктория тронула странника за рукав. — Нам и в самом деле _придется_ говорить о Корнуолльском Кровососе. Потому что я хочу покончить с ним.

— Покончить с ним? — Ричард Блейд с сомнением поднял бровь. — Признаться, что я бы тоже с удовольствием принял участие в подобном предприятии. Но у меня не хватает информации. Газеты писали, что возле трупов не нашли никаких следов. Этого я не понимаю. Следы всегда должны быть!..

— Эти наши полицейские… — Виктория сморщила аристократический носик. — Извините меня, Ричард, но я сильно сомневаюсь в том, что они способны раскрыть хоть что-нибудь. Следы конечно же есть. Их просто не видят.

— Целая орда детективов, следователей, журналистов — и ничего не увидела? А служебно-розыскные собаки ничего не учуяли?

— Все это делается элементарно, — Виктория с легким раздражением передернула плечиком. — Достаточно владеть методиками внушения и гипноза.

Теперь Блейд удивился уже всерьез.

— Внушение? Гипноз? Но овладеть сознанием стольких людей… Разве это под силу гипнотизеру, пусть даже и очень сильному?

— Кто знает, Ричард, кто знает? Разве мы можем сказать, что нам ведомы все пределы человеческих сил? — философски заметила Виктория. — Кто-то из сильных одержимых людей встал на путь Зла…

— Но как же найти… этого вашего гипнотизера?

— Мне нужен такой, как вы, Ричард, — очень серьезно произнесла Виктория. — Я приняла решение и доведу его до конца. Мои предки владели этим краем с незапамятных времен — я до сих пор чувствую ответственность за всех, кто здесь живет. А первейший долг правителя — защищать своих подданных от всех невзгод и опасностей… Сейчас им угрожает нечто неведомое… из Тьмы… от самых границ человеческого мира… И я должна помочь. Я готова стать приманкой. Из пяти убитых трое — молодые женщины… Я вызываю огонь на себя. А вы — вы прикроете меня… И, когда наша акула клюнет, вы подсечете ее, Ричард.

— Грм… — странник не сразу смог подобрать слова. — И вы уверены, что сможете справиться с этим?

— Ну, для начала я угощу его из вот этого, — и взорам Блейда предстала восемнадцатизарядное чудовище калибром 7.62 фирмы «Беретта». Пистолет уверенно лежал в узкой элегантной ручке.

— Я должен буду прикрыть вас? Как вы себе это мыслите?

— Вы будете следовать за мной по пятам, оставаясь незамеченным, — выпалила девушка.

Странник нахмурился. План Виктории являл собой чистой воды безумие… если только не был тщательно разработанным отвлекающим маневром, чтобы сбить с толку его, Ричарда Блейда…

— Я буду в одиночестве ходить по нашему Санктьюари, по барам и пабам, — с воодушевлением продолжала тем временем Виктория. — Рано или поздно маньяк клюнет. Его жертвы в последний вечер перед гибелью тоже ходили по увеселительным заведениям.

— Гм… Что ж, можно попробовать, — медленно произнес Блейд.

— Отлично! — воскликнула Виктория, едва не бросаясь на шею страннику. — Я не сомневалась в вас. Вы истинный офицер и джентльмен! Вы не бежите от опасности, как иные…

Эти туманные «иные» несколько подпортили Блейду настроение.

— Я планирую начать прямо сегодня, — решительно произнесла Виктория. — Папу я беру на себя. У него на вас очень большие планы — должен же кто-нибудь развлекать его гостей, а вы так идеально подходите для этой роли! Кроме того, — она лукаво прищурилась, — вы не женаты, а у каждой из гостящих в «Говернор-Холле» дам есть по несчастной обделенной мужским вниманием дочери или даже внучке… Так что берегитесь, Ричард!

— Тем больше мне причин отправиться с вами, — усмехнулся странник.

— Оружие у меня есть. А с разрешением у вас ведь проблем не будет?

Блейд коротко кивнул.

— Бронежилеты, рации и все прочее уже приготовлено, — решительно сказала Виктория. — Сразу после файф-о-клока мы выедем. А пока давайте взглянем на одно из тех мест, где произошло убийство! Я имею в виду предпоследнее — оно ближе всего.

Чистокровные, выносливые скакуны одолели полдюжины миль с прекрасным презрением. Минул всего лишь час с четвертью, а Блейд со своей прекрасной спутницей были уже на месте.

— Это здесь, — невольно понижая голос, повернулась к страннику девушка.

Блейд натянул поводья. Разрозненные рощицы здесь сливались, образуя нечто вроде настоящего леса, по меркам этого графства — настоящую глухомань.

И тут у Ричарда Блейда внезапно и сильно заболела голова.

Боль упругой волной прокатилась под черепом, застилая черной пеленой глаза, так что странник едва удержался в седле. Эта боль была ему знакома слишком хорошо. Настолько хорошо, что он скорее поверил бы слуху о том, что по Лондону разгуливает снежный человек, чем тому, будто он способен испытать подобную боль где-либо еще, кроме одного-единственного места в мире.

Потому что эта была та самая боль, что неизменно сопровождала его в начале каждого странствия по Измерению Икс. Та самая боль, что почти выжигала его мозг под колпаком лейтоновского компьютера!

Стиснув виски руками, уже теряя сознание, Блейд все-таки сумел повернуть коня. Палящий голову жар тотчас утих. Только теперь до слуха разведчика донесся голос Виктории. Девушка, как ни в чем не бывало, въехала в круг деревьев и нетерпеливо звала странника.

— Я… я не могу подойти! — хрипло откликнулся Блейд. Он ничего не понимал. Что все это значит?..

Виктория обернулась. Странник сидел в седле, обессиленно рухнув на шею коня, удивленно косившегося большим фиолетовым глазом на хозяина.

— Что с вами? — удивилась девушка.

— Голова… очень болит. Я не могу приближаться к этому месте, — через силы выговорил странник. — И лучше будет, если мы отъедем подальше!..

— Хорошо, — недоуменно пожала плечами Виктория. — Отъедьте, конечно, пока я осматриваю поляну…

Блейд соскользнул с седла и повел коня под уздцы. Он был ошеломлен едва ли не в самой сильной степени за всю свою жизнь. И главное — никаких, даже самых фантастических гипотез, откуда взялась эта боль! Разумеется, самое простое объяснение — он действительно надорвался. Мозг не выдержал стольких перегрузок и начал давать сбои. Но почему же тогда боль так строго ассоциирована с этой поляной?! Почему она тем слабее, чем больше расстояние до этого чертового круга деревьев?! Блейд не находил ответов.

И все-же, несмотря на боль, он оставался разведчиком, настоящим профессионалом. Краем глаза заметив какое-то быстрое движение среди стволов, странник тотчас насторожился; однако походка его была слишком расслабленной, а вид — слишком нездоровым, и прятавшийся за деревом решил не обращать на Блейда внимания. Сутулая тень скользнула среди подлеска дальше, к самой поляне, где осталась Виктория…

Блейд ринулся наперерез. Разбираться будем позже, в крайнем случае — принесем свои извинения, если это окажется всего-навсего безобидный фермер…

Существо за деревьями прозевало рывок странника. Оно опоздало с бегством на какую-то долю секунды и Блейд в длинном прыжке достал своего противника.

Удар кулаком в висок сбил существо на землю, однако то лишь зашипело от боли. Перекувырнувшись через голову, оно вскочило на ноги. Только теперь странник смог рассмотреть своего противника.

Высокий и тонкий негр, с длинными худыми руками и ногами, облаченный в какое-то тряпье. Удар Блейда запросто отправил бы подобного хиляка на тот свет, однако негр отнюдь не выглядел обескураженным. Более того, не собирался он разразиться и обычными воплями вроде: «За что, мистер?!» или «Я же ничего не сделал вам, сэр!». Вместо этого он встал в боевую стойку — весьма необычную и своеобразную, ноги очень сильно согнуты, словно у лягушки, руки перед грудью локти смотрят вниз; между тонкими, совсем не негроидными губами сверкали белые зубы. Ведение переговоров регламентом не предусматривалось.

Блейд не видел Виктории и не знал, что с ней; его противник не оставил времени на подобные занятия, атаковав так решительно, резко и быстро, что странник лишь чудом отразил направленные в пах и горло удары, каждый из которых мог оказаться смертельным. Разведчику пришлось отступить; негр уверенно теснил его как раз в сторону роковой для Блейда поляны…

Вторая атака оказалась еще более опасна. Негр дважды пробил-таки защиту Блейда; удары следовали один за другим. И с каждым потерянным футом в голове нарастала пока еще тупая, но готовая вот вот взорваться испепеляющим фейерверком знакомая боль.

Блейд зарычал. Из рассеченной брови текла кровь; ему не хватало воздуха. Этот африканец оказался на удивление ловким и справным парнем; неужели в деле о Корнуолльском Кровососе и впрямь не обошлось без гаитянских беженцев, как считал толстый портье в «Красном Орле»?

Чернокожий противник Блейда, сам того не зная, прижал странника к стене. А этого делать ему никак не стоило. Отчаяние удесятерило силы, странник бросился вперед, словно настоящий берсеркер, даже не почувствовав встречного удара. Негр не успел уклониться. Блейд всей массой обрушился на него, и будучи почти вдвое тяжелее, попросту сбил негра с ног, навалившись сверху. Удар… удар… Голова чернокожего бессильно мотнулась из стороны в сторону. Он лишился сознания.

— Уф-х… — Блейд с некоторым трудом поднялся, вытирая честный трудовой пот и с невольным уважением глядя на своего бесчувственного противника. На теле тупой ноющей болью вспыхнули дошедшие до цели удары чернокожего.

— Что такое, Ричард? — воскликнула подоспевшая Виктория. — Ой! Кто это?!

— Этот славный малый следил за нами, — отозвался странник. — Или я совсем ничего не понимаю в слежке. Пришлось попросить его задержаться… хотя он интенсивно возражал.

Виктория брезгливо склонилась над бесчувственным телом.

— Боже мой, негр!.. Откуда он здесь взялся?..

— Я бы тоже хотел это знать.

— Тут невдалеке обосновались какие-то беженцы, — задумчиво произнесла девушка. — Но полиция проверяла их беспрерывно… и ничего не нашла.

— Возможно, теперь у ваших «бобби» появится предмет для размышления, — Блейд кивнул головой на лежащего. — А как у вас?

— К сожалению, ничего, — сухо ответила Виктория. — Я где-то ошиблась…

— Я надеюсь потрясти этого парня. Может, он сможет что-то сказать…

Однако все попытки привести чернокожего в чувство оказались бесполезными. Пульс прощупывался, сердце билось хоть и слабо, но ровно, дыхание было в норме… Да, обморок, глубокий обморок — но почему же парень не приходит в себя?

— Боюсь, нам придется вызвать везти бедолагу к врачам, — сквозь зубы процедил Блейд, когда в бесплодных попытках минул целый час.

— Только без меня, — решительно и безапелляционно заявила Виктория. — Папа не перенесет, если мое имя начнут трепать газетчики…

— Да я сам его отвезу, — удивился странник. — Сейчас закину его на лошадь…

— Лучше бы вам этого не делать, — произнес внезапно чей-то скрипучий голос. Блейд резко повернулся, чисто рефлекторно принимая боевую стойку. Виктория взвизгнула.

Из-за деревьев, с той самой поляны, на которой произошло убийство, неспешно появился еще один участник беседы. Высокий темнокожий старик, прямой, в свободных черных одеждах; сухие руки теребили нечто вроде свернутой кожаной веревки. Над высоким, изрезанным морщинами лбом подобие короны образовывали короткие белоснежные волосы, чуть вьющиеся. Тонкие губы были плотно сжаты, глаза удивительного янтарного цвета недружелюбно смотрели на людей.

Старик говорил со необычным акцентом; Блейд, при всем своем опыте общения с иностранцами не мог понять откуда родом этот странный пришелец.

— Положите этого беднягу и уходите отсюда! — глаза старика зло блеснули.

— Что? Ты нам приказываешь? — ледяным тоном осведомился Блейд, весь подбираясь и готовясь к прыжку. Логика давно спасовала перед происходящим; странник понимал лишь одно — что сейчас вновь придется сражаться, и непохоже было, что этот старикан окажется легкой добычей…

— Кто вы такой? — внезапно и резко спросила Виктория. Блейд невольно поразился ее тону — она говорила так, словно отчитывая нерадивого слугу.

— Тебе это знать не обязательно, — огрызнулся желтоглазый. Рука его медленно начала распускать петли кожаной веревки. — Говорю в последний раз — кладите парня на землю и уходите отсюда! А еще… молите вашего белого бога, чтобы он защитил бы вас, когда ночь вновь спустится на землю! — белые, совсем не стариковские зубы ощерились в злобной усмешке.

Блейд едва успел сбить Викторию с ног, как над самой его головой мелькнула брошенная умелой рукой петля кожаного аркана. В следующий миг странник ринулся вперед.

Его встретил хорошо нацеленный удар в грудь — такой, что у Блейда перед глазами все поплыло. Боль в голове вновь усилилась, став почти невыносимой; и, если бы странным старик хотел бы просто защититься, ему, без сомнения, легко удалось бы сделать это; но в его намерения, похоже, входило нечто совсем иное…

Противник Блейда с неожиданным проворством сумел сделать подсечку. Странник потерял равновесие, однако, падая, ухитрился вцепиться в рукав черного одеяния, увлекая желтоглазого за собой.

Враги оказались на земле. Сухой и жилистый старик оказался сверху; его руки, словно две змеи, рванулись к горлу Блейда. Странник что было сил ударил темнокожего в почки — без всякого эффекта. На грудь разведчика словно уселся слон; пальцы желтоглазого сомкнулись на шее странника. Даже собрав всю свою громадную силу, Блейд не мог отбросить старика от себя.

Когда тебя душат, иногда бывает лучше самому ударить врага в уязвимое место, нежели отрывать его руки от своего горла; кулак Блейда метнулся к тому месту, где у его противника помещался кадык. Вернее, должен был бы помещаться.

Казалось, рука разведчика погрузилось в нечто, напоминающее мягкое тесто. Старик издал злобное шипение, но хватки не ослабил.

Что-то коротко свистнуло, раздался сухой и громкий треск. Желтоглазый внезапно захрипел, словно ему не хватало воздуха; его голова вскинулась, подбородок задрался и, воспользовавшись этим, Ричард Блейд вновь ударил, целясь на сей раз в нижнюю челюсть противника. Это подействовало. Апперкот отшвырнул фигуру в черной тунике на добрых пять футов. По голове старика медленно текла темная кровь.

Блейд поспешно вскочил на ноги, не обращая внимания на сильную боль в жестоко изломанном горле. Но его противник уже не пытался вступить в бой. Издавая странное нечеловеческое шипение, он судорожными движением полз к роковой поляне, в том самом направлении, где Блейд не мог его преследовать.

И тогда вперед бросилась Виктория. В правой руке девушки был зажат хлыст с утяжеленной свинцом рукояткой; светлое дерево сейчас покрывала непонятная коричневатая жидкость. В два прыжка настигнув ползущего, Виктория вновь замахнулась хлыстом…

Удар пришелся в висок. Тело желтоглазого судорожно дернулось, он тонко взвыл и рванулся вперед, перебирая руками и ногами точно диковинная ящерица. Виктория ухватила его за край одежды; ткань затрещала и из скрытого складками плаща заплечного мешка выкатился какой-то округлый предмет.

В следующее мгновение старик исчез за деревьями, на прощание лягнув Викторию так, что та не удержалась на ногах и упала. Однако темнокожий не воспользовался плодами этой удачи — растворился в зелени, словно неведомый зверь.

С трудом одолевая бушующую в голове боль, Блейд подобрался к девушке и протянул руку. Виктория поднялась.

— Со мной все в порядке, я успела отдернуться, — опередила она тревожный вопрос Блейда. — Смотрите, у нас трофей!..

Трофеем оказалась вычурная чаша из темного кованого металла, удивительно тяжелая, словно сделанная из платины. На овальном медальоне красовалось странное изображение — существо с человеческим торсом, головой козла и двумя змеями вместо рук.

— Бафомет!.. — вырвалось у Виктории.

— Смотрите! — Блейд резко вытянул руку.

Его первый противник лежал в той же позе, однако в очертаниях тела что-то неуловимо изменилось. Странник бросился к поверженному — и замер. Он не ошибся. Из вяло распущенного рта стекала тонкая струйка крови, и сердце не билось. Негр был мертв, как камень.

3

— Ну, вот мне и повезло стать убийцей, — мрачно бросил Блейд, поднимаясь с колен. — Не хватало только отвечать перед судом по такому поводу!..

— А никакого суда не будет, — решительно заявила Виктория. — Я заявлю, что этот негр пытался меня изнасиловать, а вы меня защищали.

— Никогда не прятался за девичьими спинами! — возмутился Блейд. — Что скажет генерал, если ваше имя появится в бульварных газетах?! Не вы ли только что говорили мне…

— Чтобы защищавший меня джентльмен оказался бы за решеткой только потому, что я, Виктория Сент-Пол, испугалась бы дать показания? — в свою очередь возмутилась девушка.

Вместо ответа Блейд неожиданно нагнулся к самому лицу погибшего. Поднял веки, раздвинул губы, заглянул в рот…

— Не беспокойтесь, Виктория, — хрипло произнес разведчик. — Перед судом меня не поставят. Это не человек!

Девушка только слабо ойкнула.

Во рту погибшего только передние зубы похожи были на человеческие. Дальше вместо них торчали косые жесткие бугры, словно у травоядных животных. Но самое главное — язык. Черный раздвоенный язык, в точности как у земных змей!..

— Боже мой, — медленно произнесла Виктория. Она уже не казалась напуганной. Аристократическое воспитание брало верх. — Что все это может значить, Ричард? Они что, пришельцы? С другой планеты? А откуда же тогда чаша с земным рисунком? Он точно земной у папы есть в коллекции почти точь-в-точь такая же…

— Пришельцы… — эхом откликнулся Блейд. Слова девушки натолкнули странника на совершенно, казалось бы, бредовую мысль. Но, увы, бредовой она казалась только на первый взгляд. Разведчик вспомнил Толерантада, так и не разгаданную им загадку Измерения Икс, мага и чародея, оказавшегося в силах вытащить Ричарда Блейда с Земли без всяких там компьютеров… Неужели нашелся кто-то еще, кому оказалось по силам подобное? И боль в голове странника означала лишь приближение к неким воротам, ведущим в неведомый мир чуждой Вселенной?..

Соблазн был велик. Отправиться в поместье, подумал Блейд. Запастись чем-нибудь вроде русского «Калашникова» с подствольным гранатометом. Взять вдоволь боеприпасов. И — шагнуть через неведомое…

Подумал — и тут же оборвал себя. Этим путем мог бы рвануться молодой тридцатитрехлетний Блейд, только-только начинавший странствовать в иных Мирах. Блейд не зря топтал дороги Измерения Икс. Сейчас его первейшим долгом было справиться с той силой, что свила себе гнездо здесь, на земле…

Разумеется, в том лишь случае, если его выкладки верны, и поляны, где происходили убийства и впрямь являются вратами в иное Измерение. Но действуют ли эти ходы постоянно или же необходим ключ? Боль в голове подсказывала, что ключ если и требуется, то не для Блейда. Возможно, преодолей он болевой барьер, и Судьба на самом деле забросила бы его Бог весть куда — с неясными шансами вернуться. Нет. Из подобных авантюр он уже вырос.

— Его надо закопать, Виктория, — произнес разведчик, кивком головы указывая на труп. — И помните — никому ни слова. Даже родному отцу. Даже родным детям на смертном одре. Это очень, очень, очень опасное знание.

— Мои предки ходили в крестовые походы, — гордо вскинула голову девушка. — Мой отец был пять раз ранен. Я надеюсь, что генов трусости или болтливости во мне нет.

— Хорошо, — кивнул странник. — Вернемся в поместье за инструментами?

— Зачем? У меня всегда все с собой, — Виктория расстегнула седельную сумку. Там оказался малый набор туристского снаряжения, в том числе и короткая саперная лопатка.

— Вы всегда возите с собой эту тяжесть? — невольно удивился Блейд.

— Привычка — еще с герлскаутских времен, — объяснила девушка.

— Тогда вы разрешите мне временно попользоваться вот этим? — и, после согласного кивка Виктории, странник заткнул себе за пояс небольшой, но тяжелый и очень острый топорик.

При рытье ямы Блейду пришлось пустить в ход все сохранившиеся со времен разведшколы познания. Аккуратно снять верхний слой дерна, чтобы, упаси Боже, не повредить корневую систему травы и чтобы она не засохла; отыскать побольше дикого лука и остролиста — их резкий запах отбивает чутье у диких зверей и розыскных собак; завалить тело не только землей, но и камнями — чтобы не появилось бы проседаний почвы…

А Виктория притащила откуда-то настоящий осиновый кол.

— На всякий случай, — ответила она на недоуменный взгляд разведчика.

Кол вошел в грудь трупа на удивление легко, словно и не встречая на своем пути кости скелета.

Наконец все было готово. Ричард Блейд придирчиво оглядел плоды своего труда и остался доволен. На экзамене подобное качество принесло бы ему высший бал и личную похвалу преподавателей…

В поместье вернулись, когда уже настал вечер. Генерал встретил их возле ворот и взгляд его не предвещал Ричарду Блейду ничего хорошего.

— Достопочтенный сэр… — начал было он, однако Виктория, ловко соскользнув с седла, повисла у него на шее.

— Папа, папочка, брось, я прошу тебя! Мистер Блейд не совершил в отношении меня ничего предосудительного…

— Но, дочка, вы отсутствовали так долго… Могут пойти разговоры… — пробормотал полузадушенный дочерними объятиями генерал. — Я удивляюсь вам, полковник… Позволять себе столь несветское поведение…

— Папа, — в голосе девушки зазвенел металл, — я давно уже совершеннолетняя. Если ты думаешь, что я трахаюсь по скирдам сена с первыми встречными — даже если они так же умны и галантны, как мистер Блейд — то ты меня оскорбляешь, черт побери!

Генерал едва не потерял сознание.

— Господи боже, Викки, как ты выражаешься! Слышала бы тебя твоя бедная покойная мать!..

— Если бы моя бедная покойная мать слышала все это, она устроила бы тебе хорошую взбучку, папочка!

— Гм… — промычал его превосходительство, в муке закатывая глаза.

— Я очень сожалею, что расстроил вас, сэр, — вступил наконец в разговор и Ричард. — Но я никак не думал, что верховая прогулка…

— О, боже, вот они, современные офицеры! — простонал генерал. — Всаживают в десятку полную пистолетную обойму, а не знают простейших правил этикета! Молодой человек, да знаете ли вы, что прокатиться вдвоем на лошадях с девушкой из приличной семьи означает, что вы предлагаете ей заключить помолвку?! По крайней мере так считает все здешнее общество… Баронесса… бур-бур-бур… чрезвычайно скандализована. Графиня де… бур-бур-бур… не далее, как полчаса назад вызнавала у меня, давно ли я вас знаю и каковы ваши матримониальные планы в отношении моей дочери! Все считали вас джентльменом, полковник, а вы, а вы… — горе генерала было глубоким и искренним, так что даже Ричард Блейд почувствовал угрызения совести.

— Ладно, папа, — решительно вмешалась Виктория. — Тебе отлично известно, что дочь той самой скандализированной баронессы сбежала с преуспевающим бакалейщиком, что внучатая племянница герцогини снимается в порнофильмах — просто так, для собственного удовольствия — так что пусть-как эти клуши заткнутся и не треплют тебе нервы. А если они этого не сделают, клянусь памятью моей бедной покойной матушки… — брови Виктории сошлись, в глазах вспыхнуло пламя. Блейд не на шутку испугался за безопасность вышеупомянутых герцогинь и баронесс. Вид девушки не предвещал им ничего хорошего. И Сент-Пол, похоже, это прекрасно понимал.

— Нет, Викки, только не это! Общество еще не забыло твоей прошлой выходки… Разговоры стихли только что…

— Так вот, папа, если не хочешь, чтобы они начались снова и я не поотрывала этим престарелым красоткам их накладные шиньоны, не трепли себе нервы и не обращая внимания на их воркотню. Достойно ли тебя прислушиваться к ним?! Тебе, который вдвое родовитее, чем все они вместе взятые?! Тебе, высаживавшемся на Сицилии и в Нормандии? Командовавшему полком в Арденнах на острие немецкого удара?! Мне стыдно за тебя, папа. — И Виктория решительно двинулась дальше.

— Ну что за несносная девчонка! — пожаловался Блейду генерал-отец. — Уверен на все сто, как говорят американцы, верховая прогулка была ее идеей, а вы, как джентльмен, не могли отказать даме!

Блейд, разумеется, принялся горячо возражать, но старый вояка только от махнулся.

— Бросьте, бросьте, сынок, я понимаю, что иначе вы ответить не можете… Только я вас прошу — уважьте меня, старика, не затевайте с бедной девочкой никаких коротких интрижек! Даже если она сама бросится вам на шею… Думаете, я не замечаю того, как она на вас смотрит?.. Я очень прошу вас, Ричард. Вы молоды, красивы, девицы вешаются вам на шею пачками… Я знаю, мне самому когда-то было столько же, сколько вам сейчас… Не разбивайте сердце бедной моей Викки. Ей уже двадцать шесть, а подходящей партии все нет и нет… И, если пойдут слухи и разговоры о вашем с ней романе — неважно, действительном или мнимом — это может повредить Викки…

— Сэр, — во всей серьезностью, на которую он был только способен, внушительным голосом произнес Блейд. — Заверяю вас, что не притронулся к вашей дочери даже пальцем. Обещаю впредь также не давать поводов для сплетен и пересудов вокруг ее имени. Слово офицера и джентльмена. Слово Ричарда Блейда.

— Мне этого достаточно, полковник, — церемонно склонил голову старый генерал.

В доме Ричард Блейд кое-как отбился от навязчивых светских развлечений и вновь заперся у себя. Все случившееся требовало тщательного осмысления.

Итак — странные темнокожие нелюди, «гуманоиды», как назвали бы их авторы научно-фантастических романов. Откуда они? Действительно ли из Измерения Икс? Но, если это так — откуда эта диковинная чаша с сугубо земным рисунком? Бафомет — давным-давно известный в мифологии образ. Изначально просто один из богов гностического пантеона он впоследствии, с приходом христианства, стал одним из имен дьявола или же его подручного. Откуда у этого желтоглазого такая вещь? Может, она украдена уже на земле? Виктория обмолвилась, что точно такая же есть у ее отца — хорошо бы порасспросить его об этой штуке. Но главное сейчас — это, конечно, врата. Врата в Измерение Икс, неведомо как и неведомо кем открытые. И — если предположение Блейда правильно — уже поглотившие жизни пяти ни в чем не повинных человек.

Естественно, тотчас возникла мысль позвонить Дж. и проинформировать руководителя проекта «Измерение Икс» о том, что оное Измерение, по всей видимости, активно пробивает себе дорогу в наш мир. Неплохо было бы также вызвать сюда его светлость лорда Лейтона — быть может, его машинерия сможет определить, есть здесь и в самом деле Проход в иное Измерение, или же у Блейда начались спонтанные головные боли и ему настала пора уходить в отставку…

Нет, после некоторого размышления подумал странник. Я должен справиться с этим сам. Дома, на Земле — не к чему бросаться к начальству при первом же признаке чего-то необычайного. Он разберется с этим сам. Посмотрим, долго ли удастся этим мерзавцам творить тут свои кровавые дела, если на их пути встанет сам Ричард Блейд?

Так, все, решено. Примем в качестве рабочей гипотезы теорию «прорыв Измерения Икс» и начнем действовать.

В дверь постучали.

— Ричард! Ричард, это я! — послышался приглушенный голос Виктории. Похоже, девушка говорила, приблизив губы к замочной скважине. Вскочив с резного дивана, Блейд поспешно впустил рыжеволосую гостью.

— Из-за того, что папе взбрело в голову следить за моей нравственностью, я не намерена изменять свои планы, — воинственно заявила Викки, не дав Блейду и рта раскрыть. — Выезжаем сегодня вечером. Я приготовила машину. Оружие в багажнике. Вы идете со мной? Я хочу расквитаться с этими тварями, кем бы они ни бы ли! Хоть с Земли, хоть с иной планеты… Я не сомневаюсь, что убийства — дело рук этих темнокожих!

Блейд с сомнением покачал головой. Вопреки распространенному мнению, он не считал, что в провинциальной полиции работают исключительно непроходимые тупицы. Негры оказались под подозрением после первого же найденного трупа; детективы не спускали с них глаз. Хотя… если догадка Викки верна, и тут имело место ментальное воздействие?..

Заглянуть к этим «неграм» самому? Очевидно, придется. Хотя… когда имеешь дело со столь умелыми бойцами… Блейд никогда не лгал самому себе — эти гости оказались крутыми парнями, хотя по их мускулам подобного бы никто не заподозрил. Более чем с двумя сразу мне не справиться, признался странник. А это значит, что лезть в осиное гнездо можно, лишь когда у тебя наготове дымарь. В качестве такового вполне сошел бы легкий ручной пулемет — автомат уже казался Блейду недостаточным.

— Действуем по прежнему плану? — осведомился он.

— По старому, — Викки тряхнула волосами. — Кого бы мы ни встретили сегодня, это просто дополнительная информация, вот и все. Мы начнем с пабов.

— Но если тот старик с глазами как у совы из их компании, они наверняка уже знают о нас, — возразил Блейд. — Если они не полные идиоты, им теперь надо держаться от нас подальше.

— А, может, именно поэтому они и клюнут, чтобы убрать свидетелей, — возразила девушка. — Нужно только представить дело так, что мы очень куда-то торопимся, иначе можно заподозрить ловушку. Ну, идемте же!

— Куда? Вечер еще не скоро…

— Как это куда, полковник? А кто составит партию в винт ее светлости графине, страстно жаждущей сбыть с рук тридцатилетнюю дочку? По секрету скажу вам — эта дочка настолько уродлива, что никто не позарился даже на фантастическое приданое.

— Так что же, графиня просто дура? — усмехнулся Блейд.

— О, ничего подобного! Ее задача — засунуть свою дурнушку к вам в постель, а потом устроить грандиозный скандал. Расчет на то, что вы сдадитесь.

— Все равно глупо, — пожал плечами Блейд. — Шантажировать жениха? Вряд ли молодая графиня будет счастлива, обретя мужа _таким_ способом.

Виктория хихикнула.

— Я хорошо знаю эту Глорию. Она далеко не дура, эта наследница титула. Она смогла бы объяснить заарканенному джентльмену, что жизнь его отнюдь не станет адом. Она даже готова смириться с любовницей — а все ради того, чтобы иметь законных, рожденных в браке детей… Но я заболталась. Идемте!

Светскую повинность пришлось исполнять довольно долго. Сент-Пол не показывался; мажордом Уильям объявил собравшимся, что у его превосходительства легкое недомогание, связанное со старыми ранами.

Однако Виктория оказалась встревоженной не на шутку, когда наконец разыскала Блейда.

— С папой что-то не так, — шепнула она страннику. — Я его хорошо знаю; стоило ему простудиться, или почувствовать хотя бы легкую боль в сердце, он сразу же звал меня к себе, а теперь… Я ничего не понимаю. Допросила Уильяма — тот лишь плечами пожимает. Говорит, де, мол, состояние его превосходительства удовлетворительное. Но пускать никого не велено. Я стучалась, стучалась — нет, не пускает.

— Уильям?

— Нет, папа… Голос какой-то сдавленный. Погоди, мол, дочка, не хочу, чтобы ты видела меня не в парадной форме… И от врача отказался.

— Так что, операция отменяется?

— Нет, нет, едем, — Викки тряхнула головой. — Папа разумный человек и никогда не станет бездействовать, если ему действительно нужна будет помощь. Да и Уильям с ним неотступно… Если бы не этот Кровосос, я бы, конечно же, осталась; но начатое нужно закончить, тем более, если мы имеем дело с какими-то не понятными тварями…

«Пикап» Виктории на полном газу вырвался за ворота усадьбы. Девушка сменила изысканный аристократический наряд на джинсы и легкую кожаную куртку, покрасила волосы в темно-каштановый цвет; нарочито простецкий макияж сделал лицо почти неузнаваемым.

— Едем в «Певчую Птицу», — сообщила Виктория Блейду, деловито пряча в плечевую кобуру свою восемнадцатизарядную «Беретту». Вы входите первым. Я — через пять минут. Договорились?

Странник молча кивнул. На нем был надет легкий бронежилет, под простор ной клетчатой курткой из модной «шотландки» прятался короткоствольный «винчестер» самого крупного, 406-ого калибра — с таким ходят на слонов — кроме «узи» и трех ручных гранат.

Паб «Певчая Птица» отличался от прочих подобных заведений только обилием клеток с канарейками, щеглами и прочими певчими представителями царства пернатых. Блейд спросил пива и уселся в укромном уголке, осматривая полутемное помещение.

В пабе сидело лишь три компании — правда, довольно большие, человек по десять. Одиночных посетителей не было вообще, кроме Блейда. Странник внимательно пригляделся к компаниям — нет, на переодетых полицейских эти парни и девицы не походили.

Через пять минут, как и было условлено, в бар влетела Викки. Она играла роль испуганной девушки, торопливо стремящейся проглотить чашку кофе с сэндвичем и мчаться дальше, чтобы успеть домой до наступления темноты. Даже не посмотрев в сторону Блейда, Виктория примостилась на высоком стуле у стойки, поспешно, обжигаясь, прихлебывая кофе. Бармен посмотрел на нее сочувственно.

И тут в «Певчую Птицу» вошел еще один посетитель. Сутулый невысокий парень в серой суконной куртке и драных джинсах — явно какой-то поденщик на самой бедной из здешних ферм. Затравленно озираясь, он взгромоздился на стул рядом с Викки и тоже заказал кофе.

Не выходя из роли, девушка испуганно отодвинулась. Парень, казалось, не обратил на это никакого внимания — уткнулся себя в свою чашку и ни на что реагировал. Но Блейд ощутил, как внутри у него все напряглось — он привык доверять своим ощущениям. Этот парень наверняка был не так прост, как казалось…

Впрочем, он выхлебал свой кофе и благополучно отвалил. Викки посидела еще немного, и тоже поднялась.

— Эй, Майкл, Джейк, Боб! Проводили бы мисс, — подал голос бармен.

— Нет, нет, спасибо! — запротестовала Викки. — У меня тут машина…

Трое поднявшихся было парней опустились обратно.

Виктория скрылась за дверью. Поднялся и Блейд. Он двинулся к двери — и взгляды всех посетителей тотчас уперлись ему в спину. Недобрые, подозрительные, испуганные взгляды; можно было не сомневаться, что бармен уже накручивает диск телефона, сообщая в полицию о подозрительном субъекте, вышедшем сразу за молодой леди…

Машина Викки стояла за углом. А на противоположной стороне улицы Блейд заметил того самого невзрачного парня в серой куртке. Он шел расслабленной походкой куда-то вдаль; а из ближайшего зала игровых автоматов внезапно вывалилось двое, направившись прямо к «пикапу» Виктории…

Блейд сорвался с места, точно спринтер на стометровке. Мотор работал, девушка не должна была трогаться с места ни при каких обстоятельствах; однако тут произошло нечто неожиданное. «Пикап» двинулся вперед — с нелепо открытой левой передней дверью, в которую должен был бы сесть Блейд. Вышедшая из зала автоматов пара со всех ног бросилась к машине…

Блейд на бегу рванул из-под куртки винчестер.

Однако эти двое и не подумали садиться в салон. На мгновение остановившись возле дверцы водителя, они одинаковым жестом воздели руки… и тотчас опустили их. Сразу же после этого они резко развернулись и двинулись прочь.

Дверца «пикапа» захлопнулась. Мотор взревел и машина помчалась по улице. Судя по всему, Виктория и не собиралась дожидаться Блейда.

Страннику тотчас стало не до этой пары, что быстрой вихляющейся походкой шагала к ближайшему перекрестку. Предположение девушки полностью оправдывались. Блейд вновь, как и в «зазеркальном» Лондоне столкнулся с сильным ментальным воздействием. Викки попала под власть этих монстров…

И ничего не дали бы сейчас даже выстрелы в спину этим двоим. Блейду нужна была машина, и притом срочно — пока впереди еще виднелись огни стоп-сигналов «пикапа» Виктории.

Ему вновь повезло. Позади послышалась сирена, по стенам домов заметались красно-синие взблески полицейской мигалки. Сунув винчестер под куртку, Блейд бросился на проезжую часть прямо под колеса.

— Стой! Сто-ой!

Взвизгнули тормоза. Из окон появилось дуло карабина.

— В чем дело? — высунулся сержант.

— Вон за той машиной, быстрее! Иначе к утру у нас будет шестая жертва Кровососа! — выпалил Блейд, поспешно суя вперед свое служебное удостоверение. — Проверите на ходу, а сейчас вперед!

По счастью, старший патрульный, немолодой уже сержант с многочисленным и наградными нашивками умел соображать быстро.

— Садитесь! Майк, посмотри его документы!

Блейд плюхнулся на заднее сиденье рядом с третьим полицейским. Мотор взвыл, полицейский джип сорвался с места.

«Полковник Разведывательной Службы… Ричард Блейд… разрешено постоянное ношение любого оружия…» — прочитал полицейский по имени Майк, сидевший рядом со странником. — Серьезная бумага, Винс!

Сержант перегнулся назад, внимательно проглядев удостоверение.

— Ну, добро пожаловать, сэр, — он улыбнулся. — Так за кем мы гонимся?

Блейд в нескольких словах объяснил ситуацию.

— Понятно, — сержант стиснул зубы. — Оружие у вас, конечно, есть?

Странник кивнул.

— Сейчас вызовем подмогу… А этих двух — вы их разглядели? Фоторобот составить хватит?.. — и, после нового кивка одобрительно заметил: — Вот что значит разведка…

Заработала рация.

— Капитан, капитан! Перекройте выезды из города! Мы сели на хвост Кровососу… Машина «остин» белый пикап номер си-оу 863 дабл ю! Как поняли?.. Следует по Ноттингем-стрит к окраине города! Веду преследование, огонь не открываем — в машине загипнотизированная девушка! Как все началось?.. Со сведений подполковника разведки Ричарда Блейда… да, предъявил удостоверение… номер? Х001 МI6А!..

— Уф! — сержант положил наушник. — Все, нашей птичке никуда не деться. Выезды перекроют «скорпионами».

Так называлась шипастая цепь, раскатываемая поперек шоссе.

— Девушка сейчас едет к самому Кровососу, — заметил Блейд, напряженно вглядываясь вперед — несмотря на все старания полицейского-шофера, сигнальные огни белого «пикапа» упорно не приближались. — Есть смысл остановить ее и подсесть в ее машину. Как вам это, джентльмены?

Полицейские переглянулись. Это были сильные, крепкие молодые мужчины с симпатичными решительными лицами и они не разочаровали странника.

— Разумеется, сэр! — первым произнес Майк.

— И зачем только было спрашивать? — проворчал сержант. — Каждому понятно.

— Эта парочка никуда не денется, если мы возьмем главаря, — заметил шофер. — Попробую достать… чтобы шины «пикапу» не дырявить… Те двое наверняка сообщили приметы машины!

В следующее мгновение он вдавил акселератор до самого пола.

«Остин» Виктории они настигли лишь возле самой окраины, когда впереди уже замелькали огни полицейских машин. Капитан, получив сообщение, действовал быстро и решительно. Блейд заметил даже темную вытянутую тушу бронетранспортера.

— Затяните ремни! — крикнул водитель и резко бросил джип влево, прижимая машину Викки к обочине.

Скрежет. Избегая неминуемого столкновения, девушке пришлось ударить по тормозам; однако она не остановилась полностью. И все же Блейд не упустил своего. Проделанный им трюк был вполне в духе голливудских кинобоевиков — правда, мало кто знал что подобные вещи входили в регулярную подготовку разведчиков.

Распахнуть дверь джипа. Резко перегнувшись вперед, одной рукой вцепиться в продольную рейку навесного багажника на крыше «пикапа» и, повиснув, рвануть незапертую заднюю дверь «остина»…

У видавших виды полицейских отвисли челюсти.

— Ну ровно как в кино! — с благоговением прошептал Майк.

Викки не обратила на вторжение никакого внимания лихорадочно крутила руль, пытаясь объехать прижимающий к поребрику джип. Блейд кувырнулся через спинку переднего сиденья.

Лицо девушки было совершенно белым, движения — резкими и рваными, словно у механической куклы. Пальцы разведчика одним движением вырвали ключ из замка зажигания.

«Пикап» замер; со всех сторон уже бежали вооруженные автоматами полицейские. Блейду же пришлось в буквальном смысле бороться с Викки — девушка упорно пыталась вновь завести мотор.

— Это вы — Ричард Блейд? — в окно «пикапа» просунулось длинное скуластое лицо. — Я капитан Роберт Родерик. Объясните, в чем здесь дело?..

— Ну и история, — покачал головой капитан, когда рассказ Блейда закончился. — Вы поступили совершенно правильно. Тех двоих мы, конечно, возьмем. А теперь надо ехать в гости к Кровососу! Я дам вам еще троих людей из группы захвата, а все остальные двинутся следом. Мигалки будут выключены. Вот, положите под сиденье — это радиомаяк. Военные расщедрились на пеленгаторную команду, так что мы будем знать, где вы находитесь. И, главное, постарайтесь взять его живьем… простите, что говорю так со старшим по званию.

В «пикап» вместе с Блейдом забралось трое крепких плечистых парней. Державший Викки сержант козырнул и отпустил девушку. По-прежнему не обращая внимания на резко возросший экипаж своего авто, Виктория завела мотор и тронулась с места. Все это она проделала чисто рефлекторно. Она не слышала обращенных к ней вопросов и сама не произносила ни звука.

«Остин» мчался вперед по вечернему шоссе — навстречу неведомому Корнуолльскому Кровососу.

4

Викки крутила баранку, словно бездушный робот. Блейд сидел спереди, положив на колени винчестер и мучительно размышлял над тем, что он станет делать, если на том месте, куда их везла девушка его встретит такой же барьер боли. Оставалось только надеяться на лучшее…

«Впрочем, стрелять-то я всяко смогу», — ободрил сам себя разведчик.

— Сэр, — подал голос один из полицейских. — Я так понял установку, что мы должны взять живыми всех, кого только сможем?

— Это если сумеем, — мрачно отозвался странник. — Нет, ребята, все эти бредни штабистов надо забыть. Сумеем уложить этого Кровососа — можете проделывать в кителях дырочки под ордена. Уж об этом я позабочусь.

— А вы знаете, кем он может быть? — почтительно осведомился другой парень, с нашивками сержанта. — Я имею в виду, тот самый Кровосос?

— Об этом лучше пока не думать, — коротко бросил Блейд и разговор оборвался. Шины шелестели по асфальту, лента шоссе летела навстречу… Время от времени попадались встречные машины — дорога жила своей обычной жизнью, и ей не было никакого дела до небольшого белого «пикапа» во весь опор мчащегося на свидание со смертью…

Внезапно Викки резко крутанула руль. Шины взвизгнули на вираже; «остин» свернул с шоссе на едва заметный проселок, запетлявший среди темных рощ, перемежавшихся небольшими полями. Спутники Блейда зашевелились, готовя оружие.

Ехать по грейдеру пришлось недолго. Викки свернула еще раз, покатив прямо по лугу. Колеса приминали высокую траву, оставляя за собой столь явный след, что не заметить его мог разве что слепец. Или же — человек с промытыми мозгами.

— Готовься! — шепотом приказал странник. Негромко щелкнули отпертые замки дверей; парни из группы захвата готовы были выброситься наружу в любую секунду. Блейд поднял винчестер; для странника пока все складывалось удачно — головной боли он не чувствовал.

Машина выкатилась на темную поляну, окруженную угрюмыми раскидистыми дубами, какие сохранились, наверное, лишь в заповедниках. Викки нажала на тормоза и выключила двигатель. Наступила мертвая тишина.

Тучи не небе испуганно раздались в стороны, освобождая дорогу власти тельной луне. Бледные лучи упали на пышные темные кроны; во тьме между стволами Блейду почудилось какое-то множественное движение. Викки, двигаясь словно лунатик, медленно открыла свою дверцу и вылезла из машины, направившись в сторону деревьев. Ждать больше было нельзя.

Блейд знал, что крупные силы полиции, стянутые сюда из соседних графств, сейчас охватывают широким кольцом то место, где остановилась машина с радиомаяком. Как только окружение будет завершено, немедленно начнется прочесывание. Но… для бедняжки Викки это может оказаться слишком поздно.

Блейд опустил на лоб очки ночного видения — и облик поляны сразу же волшебным образом изменился. Между дубов замаячили высокие фигуры в просторных плащах; они неподвижно стояли, все как один — со скрещенными на груди руками. Одна из фигур внезапно шагнула вперед; в ладонях ее Блейд заметил длинный изогнутый кинжал.

— Всем ни с места! — взревел странник, выбрасываясь из машины и выпуская в воздух первый заряд. Команда капитана Родерика должна была быть уже совсем рядом… надо продержаться совсем чуть-чуть. Если бы не эти соображения, первый выстрел странника, естественно, был бы направлен в кого-то из окружавших поляну типов.

Вслед за Блейдом открыли огонь и трое его товарищей.

Ни Викки, ни фигуры у деревьев даже не пошевелились. Девушка продолжала идти так же, как и шла, не оглядываясь; тип с кинжалом шагнул ей навстречу.

Неожиданно выстрелы смолкли. Блейд метнул взгляд в сторону — тренированные парни из группы захвата ни с того ни с сего побросали вдруг оружие и, усевшись кто как на травку, безутешно зарыдали. Что же до странника, то у него лишь сильно разболелась голова… однако эта боль его не испугала. Обычная боль, как наутро после долгой попойки…

Викки продолжала идти навстречу типу с кинжалом.

Блейд прыгнул вперед, вскидывая винчестер. Этого малого с ножами недозволенных законом о личной самообороне размеров он должен взять живым!

Выстрел. Фигура в долгополом плаще по правую руку от типа с кинжалом опрокинулась на спину, отброшенная назад ударом тяжелой пули. Щелкнул затвор; стреляная гильза полетела в траву. Ну где же, черт возьми, этот самый Родерик?!

Блейд понимал, что в его распоряжении остались считанные секунды. Опередить Викторию… Прицелиться…

— Брось нож, тварь! — заорал прямо в лицо своему противнику Блейд. Разведчик все еще надеялся взять его живым. Казалось, все преимущества на стороне странника; однако тут вперед дружно двинулись другие фигуры в плащах, закрывая главаря с кинжалом собственными телами. Они даже попытались броситься на Блейда, но порыв их тотчас иссяк, стоило еще двум из них бездыханными рухнуть в траву с простреленными головами. Тип с кинжалом исчез.

В тот же миг очнулись и Викки, и полицейские.

Между столетних дубов больше никого не было. А поблизости внезапно во всю мощь взвыли сирены — бравый капитан Родерик шел на выручку…

— Ричард! — вдруг с отчаянием вскричала девушка. — Ричард, что это было?. Ее тело сотрясли рыдания и Виктория впилась зубами в запястье, чтобы не расплакаться. — Что со мной случилось?..

Сконфуженные полицейские двинулись к кустам, осмотреть тела убитых, а странник принялся за обычное свое дело — утешение девушек…

Мало-помалу всхлипывания затихли.

— Я совсем перестала соображать, — торопливо бормотала Виктория. — Все видела, все помню, но ничего не могла понять. Был какой-то приказ… которому я не могла противостоять. Господи! Какое счастье, что вы были со мной, Дик!..

На поляну, гудя двигателем, вкатился джип капитана Родерика.

— Вы целы, мисс? А вы, полковник? Взяли… взяли его?

Блейд отрицательно покачал головой. Родерик закусил губу, но лишь на мгновение.

— Это ерунда. Район весь оцеплен. Деться ему некуда…

— Не все так просто, капитан. Во-первых, самого Кровососа, похоже, здесь все-таки не было; а во вторых его подручные и впрямь сильные гипнотизеры…

Пока Блейд рассказывал, поляна быстро заполнялась народом. Подъезжали все новые и новые машины, полицейские эксперты засуетились вокруг убитых, щелкая фотоаппаратами и светя вспышками.

— Взглянем, полковник? — предложил Родерик, выуживая из кармана френча пачку сигарет. Странник кивнул головой.

Передав дрожащую Викки подоспевшим врачам, Блейд еще раз ободряюще улыбнулся девушке и зашагал вслед за полицейским капитаном.

— Вот они, красавчики, сэр, — вытянулся им навстречу сержант, тот самый, что командовал встретившим Блейда патрулем.

В невысоком подлеске, что окружал величественные подножия лесных исполинов, лежали три тела. К ним не притрагивались, все еще предстояло запротоколировать, и мертвые оставались в том же положении, в котором их застигла смерть. Пули 406-ого калибра били с такой силой, что казалось — в человеческую плоть угодил артиллерийский снаряд. Темные плащи пропитались кровью; в страшных ранах виднелись раздробленные свинцом кости.

Все убитые были светлокожими, по виду — обыкновенными англичанами. Молодые мужчины между тридцатью и тридцатью пятью годами, без особых примет.

— К утру мы будем знать, кто они такие, если только они хоть раз в жизни попадали в полицию, пусть даже за неправильный переход улицы или хулиганство на футбольном матче, — заметил Родерик. — Если же нет — тогда хуже… придется ждать неделю, а то и две.

Блейд не ответил. Сдвинув ненужные больше инфракрасные очки на лоб, он направил луч фонаря на первую руку одного из убитых — на ту, что сжимала длинный изогнутый клинок.

— О, какая вещица! — оживился капитан. — Эй, Уилкинсон! Нож засняли?..

Клинок отливал густым синим отливом, а в самой его середине Блейд увидел знакомый уже рисунок, изображавший Бафомета.

— Быть может, это какая-то секта?.. — бормотал капитан, вместе со странником склонившись над клинком.

— Очевидно, — кивнул Блейд. Признаться, он был немного удивлен, ожидая увидеть здесь темнокожих нелюдей. Однако Кровосос, кем бы он ни был, действо вал довольно хитро. «Негры» появлялись возле мест, где произошли экзекуции намного позднее…

Теперь оставалось надеяться лишь на силы внешнего оцепления. Хотя… Блейд припомнил желтоглазого старика. Не исключено, что полиции достанутся только трупы. Что стоит ввести команду самоликвидации в сознание этих биороботов?..

Больше Блейду здесь делать было нечего. Установление личности этих несчастных его не слишком занимало. Другое дело, если все они окажутся пришельцами не из нашего мира… Хотя нет, язык по крайней мере у одного из них был нормальный. Охота на Кровососа с живцом не удалась. И теперь — не исключено — тот станет намного осторожнее. Выйти на него через ту пару в городе, что загипнотизировала Викторию? Профессиональная память разведчика сохранила все мельчайшие их черты — быть может, фоторобот поможет? Как бы то ни было, этот путь был долгим и сложным. После этой стычки старые «агенты» Кровососа могли быть заменены новыми… Блейд закусил губу. Попытка решить проблему одним ударом не удалась.

Что ж, придется возвращаться в усадьбу Сент-Пола… Генерал, наверное, меня на дуэль вызовет, уныло подумал разведчик. Или потребует, чтобы я немедленно бы женился на его дочери… Некоторое время странник обдумывал все плюсы и минусы этой возможности. Нет. Хорошая девушка Викки — но нет. Зоэ Коривалл не заменить никому…

Странник нашел девушку сидящей в своем белом «пикапе». Она уже полностью пришла в себя; Блейду вновь предстала собранная и спокойная аристократка.

— Что ж, поедем домой, Дик? — она дружески тронула его за руку. — Папа уже, конечно, места себе не находит. Ничего, я найду, что ему рассказать.

— А если он спросит меня? — осведомился разведчик.

— Говорите правду… кроме лишь того, что меня загипнотизировали, — она чуть виновато улыбнулась.

В усадьбу приехали, когда была уже глубокая ночь. У порога их встретил встревоженный Уильям.

— Мисс Виктория! Я так нервничал! Его превосходительству очень плохо, он бредит…

— Что-о? — Виктория схватила мажордома за грудки. — Вы вызвали врача, Уильям? Вы позвонили доктору Мерлоу?

— Его превос…

— Короче!

— Мне запретили. Господин генерал запретил вызвать кого бы то ни было! Он только твердил, что к нему вот-вот придут… придут и помогут…

— Я иду к нему, — решительно заявила Виктория. — Уильям, сообщите всем, что мой отец серьезно болен и нуждается в лечении. Короче, пусть все эти герцогини и епископы убираются ко всем чертям собачьим!

— О, мисс… — только и мог пробормотать ошарашенный мажордом.

— Действуй, если не хочешь потерять место! — выпалила Виктория со столь свирепым видом, что Уильям разом лишился всей своей солидности.

— Я не зову вас с собой, Ричард, но очень прошу — не уезжайте… — девушка повернулась к страннику. — Подождите меня в своих комнатах; я или зайду к вам, или пришлю слугу с запиской. Господи, что же с папой?..

Все гости уже давно спали. Ричард Блейд прошел пустынными коридорами в свою комнату. Его руки сами собой достали чашу с изображением Бафомета.

Что же это все-таки за символ, думал он, вертя странный предмет. Ничего удивительного, что в коллекции генерала оказалась вещица с похожим рисунком, ничего удивительного, что подобный же Бафомет отыскался и в Измерении Икс (после встречи с самим собой в прошлом путешествии Блейд уже ничему не удивлялся). Но что делают здесь те, кто пользуется этими ножами и чашами? Вряд ли их задача — убивать ради убийства. И кто тогда этот самый Кровосос? Или же все куда проще, и это на самом деле просто какая-то изуверская секта, практикующая человеческие жертвоприношения, как предполагает капитан Родерик? Или догадка Блейда верна и он имеет дело с прорывом в земную реальность самого Измерения Икс?

Размышления эти, увы не привели ни к каким конкретным результатам. Блейд решил совершить набег на буфетную и стимулировать свой мыслительный процесс стаканчиком-другим виски, как зазвонил телефон.

— Р-ричард? — нетвердым голосом осведомилась Виктория. — Прошу тебя, приходи скорее. Иначе… иначе я сейчас сойду с ума…

Разведчик вихрем вылетел из комнаты.

Личные апартаменты генерала оказались отделаны не в пример скромнее, чем во всем остальном замке. Похоже, старый вояка в душе недолюбливал роскошь и даже несколько тяготился всеми этими светскими условностями, которых вынужден был придерживаться. В его просторных комнатах стояла простая современная мебель, удобная и практичная. Блейд осторожно, на цыпочках, прошел в спальню генерала.

Сент-Пол лежал, разметавшись, на широкой постели. Из груди с трудом вырывалось хриплое дыхание, глаза старика были закрыты. Прикроватная тумбочка была девственно пуста, что удивило Блейда. Если человек серьезно болен, то где же лекарства?

На ковре перед постелью сидела Виктория, обхватив руками колени. Рядом с девушкой валялся ненужный более пистолет.

— Он затих с минуту назад. Но до этого… он произносил какие-то ужасные слова на непонятном языке — ровно змея шипела… А потом снова заговорил на английском… и произнес… «Чаша… Я не брал чаши… Отдайте ее…» А потом снова началась тарабарщина. Меня он так и не узнал, — губы девушки предательски задрожали.

— Он сказал — чаша? — удивился Блейд. — Но что это может значить…

— Я пыталась его спрашивать. Он не отвечает.

Наступило молчание. Слышно было только хриплое, затрудненное дыхание генерала да тикали большие настенные часы.

— Он скоро заговорит вновь, — с жалкой, растерянной улыбкой произнесла Виктория. — Вам надо дождаться… и послушать. Давайте сядем…

Они устроились в креслах. Наступило молчание.

Минут десять все оставалось без изменений. Тикали часы, отмеряя ночное время; Сент-Пол лежал неподвижно, по-прежнему шумно и трудно втягивая воздух. И наконец…

Тело генерала внезапно выгнулось дугой, на губах проступила белая пена. Руки сжались в кулаки; совершенно безумные глаза открылись, невидящим взором скользя по потолку комнаты.

— Чаша… чаша… она здесь… ее принесли… я чувствую… нет… не вынесу… найти… встать… найти… отобрать… вернуть… о, почему вы не приходите ко мне?!.. Я понимаю… без чаши… нет сил… надо… вернуть… чаша… чаша великих сил… Я чую ее! — последнюю фразу он выкрикнул совершенно нечеловеческим голосом, так что Блейд с трудом разобрал слова. — Я чую ее! Сейчас… сейчас встану…

К ужасу Виктории, старый генерал и впрямь начал подниматься с постели.

— Папа! — девушка бросилась к отцу. — Что ты делаешь…

— Прочь!.. Прочь! — страшным голосом прохрипел старик, отталкивая дочь. — Чаша! Моя чаша! Моя… мне… не отдам!

Викки замерла, оцепенев от ужаса. Тело старика, казалось, вновь полно молодой силы; он шел и держался отнюдь не как семидесятилетний, хоть и достаточно крепкий для этого возраста человек.

Блейд попытался было заступить генералу дорогу, опасаясь, что тот поранит сам себя, однако заметил протестующий жест Виктории и посторонился, пропуская старика к двери. Верно — известно ведь, что лунатики могут бесстрашно ходить по крышам и карнизам без всякого вреда для себя, но, если их разбудить в этом состоянии, беды не оберешься.

Виктория медленно двинулась следом за отцом. Странник заметил в ее правой руке «беретту».

— Зачем это?

— Сегодня ночь чудовищ, — медленно произнесла девушка, не отрывая взгляда от спины отца. — Сперва они вцепились в меня… потом в папу. Если они явятся сюда во плоти, я хочу, чтобы угощение было бы уже готово.

Следуя за Сент-Полом по пустынным коридорам и галереям «Говернор-Холла», они шаг за шагом приблизились к комнатам, что занимал Ричард Блейд. Странник и Виктория переглянулись. Обоим в голову пришла одна и та же догадка. У Викки вырвался сдавленный стон.

Генерал остановился перед массивной вычурной дверью. Рванул ручку. Створки не подались — как ни торопился Блейд, а запереть за собой комнату он не забыл. Сент-Пола неожиданная преграда повергла в ярость. Он зарычал, словно голодный бенгальский тигр; спина напряглась, пижама затрещала под натиском внезапно взбугрившихся мышц; он как следует уперся ногами в пол и рванул на себя ручку двери что было силы.

Раздался треск; ручка осталась у него в руке. Шурупы были выдернуты с мясом, однако врезной замок остался цел и невредим. И тогда генерала охватило просто безумное бешенство. От его рева, казалось, сюда сейчас сбежится весь дом; он с разбегу бросился на дверь и на сей раз она не устояла.

Тяжелая двустворчатая дверь толщиной в добрых четыре дюйма, из доброго английского дуба, открывающаяся наружу — эта дверь не выдержала, с треском сорвавшись с петель. Створки с грохотом рухнули на пол; старик ворвался в комнаты. Ни Блейд, ни Виктория просто не успели ему помешать.

Разведчик бросился наперерез Сент-Полу, однако тот просто отшвырнул разведчика со своего пути, словно щенка и кинулся к шкафчику, где хранилась чаша с изображением Бафомета, взятая странником у бежавшего желтоглазого старика…

— Она! Вот она! — хрипло взрыкнул генерал, обеими руками вцепляясь в чашу. — Вот она! И теперь… я могу… все снова… все снова… Эй, Тродд, Камп, Клири! Где вы? Ваш хозяин зовет вас!.. — он подскочил к окну и одним махом вышиб рамы вместе со ставнями. Внизу, на камнях двора, зазвенело разбитое стекло.

Блейд больше не мешкал. Он столкнулся с чем-то совершенно неведомым, и его физическая сила помочь уже не могла. Вся надежда оставалась только на пули. Разведчик схватил прислоненный к стене винчестер. Со вчерашнего дня в нем остался полностью заряженный магазин — восемь патронов калибра 406. Оружие само взлетело к плечу.

— Нет! — истерично вскрикнула девушка.

В разбитое окно медленно вплыл тягучий, протяжный крик на неведомом языке. Долгий, высокий, он неприятно резал слух — однако на лице Сент-Пола появилась удовлетворенная, какая-то животная улыбка.

— Отлично, мальчики! — прохрипел он. — Теперь надо отдать чашу… отдать чашу… отдать чашу…

Держа под мышкой свою драгоценную добычу, генерал потащился обратно. Теперь он шел уже с трудом, заметно приволакивая правую ногу. В коридорах уже вспыхнул свет, со всех сторон бежали слуги, испуганные гости высовывались из приоткрытых дверей…

— Эй, слушайте все! — загремел Блейд, останавливаясь и поднимая руку. — У его превосходительства приступ одной очень редкой тропической болезни. Мне она знакома. Все необходимые меры принимаются. Прошу всех не поддаваться панике! Слуги! Помогите гостям упаковать вещи и обеспечьте всех транспортом! Ответственный — мажордом Уильям!

— Выполняйте приказания мистера Блейда! — крикнула Виктория, ни на шаг не отстававшая от отца. Странник заметил, как она сняла «беретту» с предохранителя и передернула затвор.

Генерал повернул к своим апартаментам, где уже не было ни слуг, ни любопытствующих. Он шел, удовлетворенно рыча, словно нажравшийся до отвала дикий зверь. Викки и Блейд шли за ним по пятам, держа наготове оружие.

В своей спальне генерал сделал с окном то же самое, что и в апартамент ах Блейда. Встал возле зияющего выбитого проема и вновь позвал:

— Тродд! Камп! Клири!

На этот раз ответный крик раздался тотчас же. Блейд бросился к другому окну — по двору замка шли трое в свободный темных плащах, шли не прячась и не держа на виду оружия.

— Если вы надеетесь на свои мозговые штучки, то за подобную глупость придется заплатить очень дорого, — сквозь зубы бросил разведчик, и, не церемонясь более, выбил оконное стекло стволом винчестера. Поймал на мушку того типа, что брел в середине, задержал дыхание, словно на стрельбище, и спокойно нажал на спуск.

Выстрел в тесном пространстве высокого двора грянул самым настоящим орудийным залпом. Тяжелая пуля отшвырнула фигуру в плаще на добрых пять футов; однако та продолжала шевелиться, словно пыталась встать. Блейд послал вторую пулю; опрокинулся с раздробленной грудью второй противник; однако почему же не стреляет Викки?..

Блейд оглянулся. Так и есть. Ментальная атака во всей своей красе. Девушка лежала ничком на полу и плечи ее содрогались от несдерживаемых рыданий. Бесполезный пистолет валялся рядом.

У разведчика виски тоже начали наливаться болью — так, словно при сильной мигрени. Он выстрелил еще раз — теперь все трое пришельцев корчились на брусчатке двора. Правда, умирать они никак не хотели — дергались, ворочались, пытались подняться… Тот, в кого пуля Блейда попала первым, сумел аж встать на одно колено и разведчик поспешил вновь уложить его вторым выстрелом, потом — для верности — угостил лишним кусочком свинца и двух других пришельцев. Они затихли.

И тогда на странника с яростным воем бросился Сент-Пол.

5

На помощь Викки рассчитывать не приходилось. Ее пистолет валялся на полу, а сама она горько рыдала, уткнувшись лицом в сгиб локтя. Стрелять в обезумевшего старика Блейд не мог. Оставалось только одно — финтить, хитрить и уклоняться, выжидая момент для решительного сокрушающего удара. Что ж касается Сент-Пола, то он надвигался, растопырив руки в стороны, словно намереваясь обнять разведчика и, очевидно, рассчитывал только на свою силу.

Подпустив его на должную дистанцию, Блейд атаковал — просто чтобы прощупать неизвестного противника. Ребро стопы разведчика врезалось в живот безумца, однако тот даже не пошатнулся — как и не попытался защититься. Ногу Блейда пронзила мгновенная острая боль — словно он со всей силы врезал по жесткому камню. Пальцы Сент-Пола царапнули по плечу странника, так что Блейд с трудом успел отскочить назад. В далеко немолодом теле генерала таилась сейчас всесокрушающая сила и Блейд понимал — стоит Сент-Полу дотянуться до него, Ричарда Блейда, как бой закончится, и притом отнюдь не в пользу разведчика. Никогда, ни в одном мире, страннику не противостоял еще наделенный столь колоссальной мощью противник. Даже нуры Катраза уступали ему, и у тех плоть была как плоть — а у Сент-Пола она, похоже, превратилась в настоящую сталь.

Блейд уклонился от еще одного захвата, потом еще одного и еще… Улучив момент, четко провел боковую подсечку — Сент-Пол рухнул на пол с таким грохотом, что, казалось, упала чугунная статуя. Блейд попытался прижать старика к полу — но куда там! С таким же успехом можно была пытаться удержать танк, навалившись плечом на лобовую броню…

Руки генерала обхватили Блейда. Обхватили и стиснули так, что страннику почудилось — он слышит треск собственных костей. Дыхание пресеклось, пред глазами взвихрились алые и желтые круги… Упершись коленом в грудь старика, странник насилу вырвался. Вырвался — и вскинул наконец винчестер. В магазине оставалось только два патрона, но Сент-Полу хватило бы и этого.

— Стой, где стоишь, — негромко, но внятно и решительно приказал разведчик. — А не то я буду стрелять. Твои друзья уже получили свое. Двинься только — и получишь тоже. Понял меня, или нет?

Генерал угрожающе заворчал, однако броситься на странника уже не решился. Вороненое дуло смотрело ему прямо в грудь; хотя Блейд в этот момент и отчаянно блефовал, прекрасно понимая, что убить пожилого, обуянного безумием (или же просто находящегося под мозговым контролем) человека он не состоянии. На самый крайний случай он решил, что выстрелит в ногу.

Сент-Пол остановился. Замер, угрожающе ворча и раскачиваясь на одном месте, словно цирковой медведь. Казалось, он размышляет.

Заветная чаша стояла на подоконнике; наконец решившись, генерал повернулся спиной к разведчику и ничтоже сумняшеся подхватил священный сосуд, попросту сиганув после этого прямо в окно — несмотря на то, что высота там была добрых тридцать футов…

Блейд бросился к подоконнику. Так и есть — Сент-Пол, как ни в чем не бывало, держа под мышкой чашу с Бафометом, трусцой бежал через двор. На камнях по-прежнему корчились тела пришельцев; миновав их, генерал взмахнул рукой и нашпигованные пулями тела, повинуясь команде, поднялись на ноги. Шли они плохо, с трудом, но все-таки шли, и довольно резво.

Блейд опустил оружие. Добрый честный свинец оказался бессилен. Похоже, для борьбы с этими тварями нужен был крупнокалиберный пулемет или, что лучше, скорострельная авиационная пушка.

Викки очнулась. Вытерла залитые слезами щеки и первым делом подобрала пистолет. Ментальная атака кончилась.

— Где… где папа?..

— Ушел, — мрачно ответил Блейд. — Едва не прикончил меня и ушел, прихватив с собой чашу Бафомета. Сперва на его зов явилась какая-то троица… — и он вкратце рассказал девушке о случившемся. Виктория встретила известие мужествен но, как и достойно аристократке древнего рода.

— Бедный папа… Как ты думаешь, Дик, он загипнотизирован?

Блейд понимал, что бедняжка очень хочет сама в это поверить.

— Быть может, — откликнулся странник. — Если, конечно, считать, что кто-то очень могущественный овладел его сознанием, для того, чтобы вернуть себе похищенную нами чашу.

— Ты сам считаешь иначе, — проницательно заметила Виктория.

Блейд помедлил, все еще надеясь уберечь девушку — хотя как это можно было сделать?.. Рано или поздно она все равно бы узнала правду.

— Мне кажется — хотя, во имя Провидения, как я бы хотел ошибиться! — мне кажется, что твой отец, Викки…

— И есть тот самый Корнуолльский Кровосос, — мертвым голосом закончила за собеседника девушка. — Нечего щадить меня, Ричард. Как есть, так есть. Я буду считать, что папа умер… умер во время этого приступа… а его телом овладел кто-то иной. Мне так легче, хотя я и знаю, что это неправда…

— Дело в другом, — мрачно заметил Блейд. — Что мы предпримем дальше?.. Сообщим в полицию или…

— Нет! — вскинулась Викки. — Нет! Только не в полицию! Я должна сберечь доброе имя рода! Мы… мы должны… — она никак не могла собраться с духом и произнести вслух страшные слова, — мы должны убить Кровососа сами.

— Тогда надо двигаться, — заметил Блейд. — И желательно, чтобы под рукой было что-нибудь помощнее пистолета. Как у нас с этим?

— В доме имелся целый арсенал. Папа зачем-то коллекционировал оружие, и притом не только охотничье. Вот только ключи…

Времени искать ключи не было. Секунду поразмыслив, Блейд прикрутил к ручке двери одну из трех своих гранат. Взрывом вышибло весь косяк и взору разведчика открылась оружейная, своими запасами сделавшая бы честь элитному воздушно-десантному подразделению. Здесь было все, начиная от метательных ножей и кончая пятидесятимиллиметровыми гранатометами. Странник выбирал недолго. На ближайшей ко входу полке покоилось настоящее чудовище, причудливый гибрид многозарядного гранатомета и автоматической винтовки. Помимо этого, Блейд запасся ее двумя пистолетами. С меньшим выходить против Кровососа не имело смысла. Если пули действуют на него не сильнее, чем на ту троицу в плащах… Проблему представляла Викки, нестойкая к ментальному натиску.

— Как только почувствуешь, что на тебя наваливаются, пали во все стороны и ори во всю мочь, понятно? — наставлял Блейд девушку. — Постарайся только не попасть в меня, ладно?

— Ладно, — бледно улыбнулась Виктория.

Они вывели коней. Во дворе уже гудели моторы автомобилей — гости поспешно разъезжались кто куда. Уильям знал свое дело.

— Вот и отлично — никто не будет путаться под ногами, — проворчал Блейд себе под нос.

Девушка захватила с собой трех псов — крупных, свирепых ирландских волкодавов, отлично вышколенных и умеющих драться. Она сунула им под нос слетевшую с ноги генерала домашнюю войлочную туфлю, приговаривая: «искать… искать… искать…»

Собак не нужно было понукать. Глаза у них горели, они рвались с поводков; намотав ременные петли на руку, Виктория тронула поводья. Псы тотчас же взяли след. Прямой и четкий, он вел прочь от «Говернор-Холла», по направлению к самой пустынной и дикой части графства.

Кони шли крупной рысью. Не было никаких сомнений в том, что Сент-Пол — или Кровосос, как называла его теперь Виктория — будет настигнут. Он и три его странных спутника опережали Блейда и девушку самое большее на полчаса.

Ночная скачка сквозь пустынные поля, мимо темных рощ, кажущихся во мраке огромными враждебными замками. Собаки хрипели и рвались вперед; след был четок и чист. Тот, кто еще совсем недавно был отставным генералом Сент-Полом, даже и не пытался сбить возможную погоню со следа.

Вместо этого он попытался остановить ее силой.

Псы внезапно угрожающе заворчали, приседая на задние лапы и скаля зубы. Дорогу разведчику и Виктории преградила небольшая поросль кустов, сквозь которые вела узкая тропинка.

Конечно, проще всего было бы всадить в эти подозрительные кустики пару разрывных гранат — но что, если там какой-нибудь мирный фермер или предающаяся любовным утехам парочка? Как ни мала была вероятность подобного, рисковать Блейд не мог.

Однако все его благоразумные планы вроде «объехать, обогнуть» рухнули в тот же миг. Вскинув автомат, Виктория дала очередь, в громе которой потонул истошный визг девушки. Оружие было снаряжено трассирующими пулями; огненный росчерк прошелся по темным зарослям, полетели сбитые ветви и листья; что-то с громким треском упало и тотчас наступила тишина. У Виктории кончились патроны. В тот же миг Блейд пришпорил своего скакуна, врезавшись прямо в заросли. Его голова тоже загудела от боли — верный признак того, что враг начал мозговую атаку. Веки справа от разведчика чуть шевельнулись, в просвете мелькнула залитая лунным светом фигура в длиннополом плаще, и странник молниеносно нажал на спусковой крючок гранатомета.

Эффект выстрела превзошел все ожидания странника. Заряд ударил в поясницу бегущему и взрыв попросту разорвал тело пополам.

— Надеюсь, теперь не встанет, — пробормотал разведчик и повернул коня.

Первая преграда была взята относительно легко. В кустах Блейда и Викторию поджидало двое адептов Бафомета — одного срезала очередь девушки и теперь он тяжело стонал и корчился на земле; второго же искромсала граната Блейда.

Странник уже успел заметить, что его враги весьма сильно разнились обликом — темнокожие, стройные «негры», отличные бойцы, но не наделенные никакими ментальными способностями; и белокожие, внешне ничем не отличавшиеся от европейцев люди, которые собственно и занимались нанесением «мозговых» ударов. На сей раз Блейд столкнулся с чем-то новым — их с Викторией противники были темнокожими. Значит, в тот, первый раз, им с девушкой просто очень повезло. Если бы Викки тогда попала под чужой контроль, кто знает, чем кончилась бы схватка Ричарда Блейда с ловким и вертким «негром»…

Раненого врага пришлось просто добить. Блейд сделал это без всякого удовольствия, но спокойно и не испытывая колебаний. Перед ним был враг, смертельный и опасный враг, церемониться с которым — значит подвергать опасности других, не столь сильных и хорошо вооруженных, как ты…

Странник всадил в спину раненого еще одну гранату.

— Теперь мы обнаружены, — сообщил он пришедшей в себя девушке. — Взрывы было далеко слышно… Надо спешить.

Волкодавы, до чьих простых мозгов не могла добраться никакая ментальная атака, рвались в бой. Четкий след вел дальше, в глубину рощи.

Самым разумные сейчас было бы отправить девушку домой, а самому двинуться дальше, с легкой досадой подумал Блейд. А так… так придется думать в основном о ее безопасности, а не о деле…

Над головами преследователей сомкнулись древесные кроны. Здесь, в густой роще, сейчас царил почти непроглядный мрак. Залитые лунным светом просторные поля остались позади.

Сквозь стук копыт пробился тихий, едва различимый свист, и в тот же момент Ричард Блейд резко поднял коня на дыбы. Засада!

Гранатомет смачно плюнул в тупую морду старухи-ночи очередную гранату. Взрыв. Вспышка на мгновение озарила узкую тропу, стиснутую коричневыми стволами буков и грабов — и темные фигуры, преградившие дорогу всадникам. Они, эти фигуры, были уже слишком близко, чтобы рвать их гранатами. Блейд выхватил из поясной кобуры пистолет. По мягким, волнообразным движениям он узнал собратьев так дорого давшегося ему «негра»…

Выстрел. Выстрел. Выстрел. За спиной странника сдавленно всхлипнула Викки, и в следующий миг ее автомат тоже изрыгнул огонь. Понять, что происходит впереди, было невозможно — сплошная темень. Оставалось только одно средство — вперед! Вперед, пока враги смешались, пока они растеряны…

Увы, было уже поздно. Кто-то из более сообразительных понял, что бойцов надо посылать вместе с «ментальщиками». Увлеченная пальбой, Викки хоть и не сразу, но все же попала под мозговую атаку… Блейд понял это, едва за его спиной раздались приглушенные всхлипывания.

— Проклятье! (Ох, не надо, не надо было брать с собой эту девчонку!)

Блейд развернул коня, и тут ему на спину из древесной кроны прыгнул очередной противник. В защищенную бронежилетом спину странника ударил нож, бессильно отскочив от титановой пластины. Блейд наотмашь отмахнулся прикладом своего гранатомета; хрип, бульканье и смертельные объятия тотчас разжались. Тело упало вниз, под копыта коню.

Однако Блейд все равно опоздал. Его оставили в покое, а вот Викторию, судя по звукам, стащили с седла. Шуршание и шевеление… треск… звуки явно удалялись. Волкодавы недоуменно взвыли и Блейд тотчас бросился к ним.

Чья-то рука намотала ременные поводки псов на древесный сук; странник первым делом освободил собак.

— Искать! Хозяйка! Искать! — он надеялся, что волкодавы знают разницу между «хозяином» и «хозяйкой»…

Так оно и получилось. Псы молча бросились в ту сторону, куда скрылись похитившие Викторию; Блейд, как мог быстро, последовал за ними.

Несколько мгновений спустя среди кустов вспыхнула дикая схватка. Рычание и хриплый лай, крики боли, звуки ударов — все смешалось в одну чудовищную какофонию. Блейд в три прыжка оказался рядом и бросился в самую гущу схватки, щедро раздавая направо и налево удары прикладом. Массивное оружие дробило кости и выбивало суставы; в темноте и тесноте чернокожие не могли воспользоваться своей техникой боя; преимущество оказалось на стороне Блейда.

— Виктория! Викки, где ты?!

Пистолет вновь оказался в руке Блейда. Выстрел. Другой. Третий. Отбрасываемые тяжелыми пулями калибра 11.43, «негры» почти что разлетались в стороны. Несколько уцелевших порскнули в разные стороны… и на земле никого не осталось, кроме бездыханных тел. Доблестные псы Виктории тоже лежали мертвыми, пав с честью, как герои; но хозяйка их исчезла бесследно.

Махнув рукой на скрытность, Блейд включил чудом уцелевший в схватке карманный фонарик. Так и есть. Восемь тел, все с темной кожей и желтыми глазами; Блейд наугад заглянул в рот одному из убитых — как он и ожидал, язык у мертвеца оказался черным и раздвоенным.

Но куда же они утащили Викки, три тысячи чертей? Блейд закружился на месте, словно обезумев. Будь у него достаточно гранат, он с превеликим удовольствием расстрелял бы к черту эти заросли, чтобы хотя бы лесной пожар осветил бы ему путь…

Не могло быть и речи о том, чтобы вернуться и вызвать полицию. Похоже, полковник Ричард Блейд был единственным, на кого не действовало ментальное оружие пришельцев из Измерения Икс… Стоп, а кем же тогда все-же был сам Сент-Пол? Неужели он тоже _оттуда_?

Мысль промелькнула и исчезла. Сейчас это уже не важно — землянин этот генерал или нет. Он скрылся с чашей — с предметом, который, согласно словарю, предназначен для хранения жидкостей. В том числе и человеческой крови.

Блейд не сомневался, что адепты Бафомета начнут действовать немедленно. Слишком нужна оказалась им эта реликвия. Ради того, чтобы заполучить ее назад, они пошли на заведомо тяжелые потери, на раскрытие своего инкогнито, на провал своей опорной базы в «Говернор-Холле» (Кто знает, для чьих рук предназначался весь тот арсенал, что они с Викки нашли в подвалах замка?!). И из всего вышеизложенного следовал один-единственный вывод — что доставшаяся столь дорогой ценой чаша будет немедленно пущена в ход. Не исключено, что уже сейчас невидимые пастыри гонят призрачными бичами внушения к месту сбора новую жертву. А — быть может — этой жертвой станет и сама Викки…

Темнота. Мрак. Не видно ни зги. Мертвая тишина — ни скрипа, ни шороха. Роща словно вся вымерла. Куда идти? Где искать девушку? Луч фонаря напрасно шарил по земле — никаких следов. В воздух они взлетели, эти чернокожие, что ли?

Блейд почти бежал, широким зигзагом прочесывая лесок, оказавшийся несколько больше, чем сперва посчитал разведчик. Блейд крался, положив палец на спусковой крючок снятого с предохранителя гранатомета; ночь взирала на него тысячами холодных призрачных глаз. Равнодушный лес хранил молчание; неужели неведомые враги так легко оставили в покое его, Блейда? На месте их предводителя он никогда не позволил бы своим подручным подобной халатности, граничащей с прямой изменой. Странник не привык считать своих противников дураками и тупицами и, оставаясь в пределах этой гипотезы, мог дать только одно объяснение происходящему — план Кровососа оказался под угрозой срыва и он страшно спешил. Блейд не исключал, что весь арсенал, что хранился у Сент-Пола, как раз и предназначался для подобных случаев; можно было лишь возблагодарить Провидение за то, что в руки и без того дьявольски сильных врагов не попало еще и мощное земное оружие. Да, они очень спешили, все это скопище темнокожих, желтоглазых и прочих. Они очень спешили и не могли позволить себе ввязаться в кровопролитный бой за замок — хотя Блейд вполне допускал, что сам он в одиночестве вряд ли продержался бы до появление подмоги.

Между деревьев забрезжил просвет. По стволам заплясали рыжие отсветы — впереди горели костры. Блейд как подкошенный повалился в траву — он не сомневался, что нашел искомое. Но вот зачем здесь столько огней? Или кострища тоже подлежали ментальной охране, чтобы их никто бы не заметил?

Странник осторожно подполз к краю поляны и высунул голову из-за старого древесного корня, пристроив рядом ствол гранатомета. Так и есть. Непотребство во всей своей красе. Ничего иного увидеть он и не ожидал…

По всему периметру поляны горели небольшие костры. Ведя странный хоровод, метались в диком, нечеловеческом танце фигуры в долгополых темных плащах; а возле центрального костра, выше и больше остальных, двое темнокожих держали под руки Викторию, а напротив нее… напротив нее стоял, поднимая жертвенный нож, сам генерал Сент-Пол.

Руки сработали быстрее разума — тому все-же требовалось какое-то время для анализа ситуации. Блейд выстрелил из спаренной с гранатометом винтовки, целясь Сент-Полу в грудь.

Со всех сторон грянул дьявольский многоголосый хохот. Костры погасли, словно задутые ветром; поляну вновь затопила тьма, однако пробивавшегося через древесные кроны света было достаточно для того, чтобы понять — на поляне никого нет.

Блейд взревел, словно смертельно раненый медведь-гризли. Что же это?! Он сам угодил под ментальный контроль? Но голова не болела… Так что же это такое? Держа оружие наперевес, он бросился наискось через поляну, логично полагая, что если на ней и в самом деле горят костры, он по крайней мере обожжется, если угодит в один из них.

Ничего. Ни звуков, ни запахов. Блейд пересек поляну из конца в конец, пока полностью не убедился в том, что нынешняя пустота и темнота не есть очередной обман чувств.

Да, его провели, провели, словно младенца — он не подпадал под ментальный контроль и тогда ему подсунули сотканное видение, мираж, обманув на краткое время глаза и уши разведчика. Как он мог не догадаться сразу, что бесшумных костров не бывает! Да и вся картинка… словно позаимствованная из второразрядного журнала комиксов, что-то вроде «Ад каннибалов»! Блейд даже застонал от стыда. Он потерял уйму времени… а с Викки могло уже случиться самое худшее!

И снова гонка по темной роще, гонка вслепую, наугад… Минуты утекали, словно вода из сита. Но… что это? Боль… боль в голове… та самая, что и при переходе в Измерение Икс!

Блейд резко остановился. Теперь у него появился надежный компас. Что ж будь, что будет, но он должен попытаться. Еще есть шансы, что Виктория жива…

Ведомый болью, словно надежным поводырем, Блейд мог двигаться теперь очень быстро. Деревья так и мелькали мимо. Голову терзало все сильнее и сильнее.

«Я должен выдержать… я должен выдержать…» — как заклинание, твердил себе Ричард Блейд. Измерение Икс вновь пыталось пробиться на Землю. Он — и никто другой — должен остановить его. Пусть оно останется только страшной сказкой, его собственным ночным кошмаром, его единственной настоящей жизнью — открытым только ему одному. Остальные люди не могли противостоять его разрушительной силе.

Последние несколько десятков футов он преодолел ползком. Боль стала почти нестерпимой, но именно «почти». Казалось, голова разведчика сейчас расколется, словно под ударом громадного топора; и все-же пока он держался. Оружие стало неподъемно тяжелым; разведчик с трудом волочил его за собой.

Вот и граница деревьев. Все, как и на остальных пяти местах, где были найдены трупы. Крошечная полянка… ни звуков, ни огней… и тем не менее враги укрывались именно здесь. Лоб разведчика покрылся липким потом. Теперь лишь бы не подвел прицел…

Несколько мгновений странник позволил себе отдохнуть, уткнувшись лицом в траву — казалось, что так меньше терзает боль. Еле-еле оторвал от земли тяжелую голову и пополз дальше.

Когда на него навалились со всех сторон, он уже не мог сопротивляться.

Гранатомет вывернули из ослабевших рук; сразу трое чернокожих потащили странника к середине поляны. Здесь боль достигла своего апогея; но, странное дело, Блейду показалось, что он даже начинает привыкать к ней.

Здесь не было никаких костров, никаких варварских танцев — в самой середине поляны стояла плотная кучка людей в длинных плащах — и светло- и темнокожие. В самой середине, бережно сжимая обеими руками чашу с изображением Бафомета, замер бледный как смерть Сент-Пол. Как только Блейда подтащили ближе, над поляной словно включили невидимый фонарь. Разведчика бросили на траву рядом с бесчувственной Викки, даже не потрудившись связать ему руки.

— Ты хорошо поработал, Брат, — послышался неприятный голос, выговаривавший английские слова правильно, но со странным акцентом. Блейд попытался прислушаться — ну конечно! Тот самый голос, что предлагал ему оставить в покое бесчувственного «негра» во время их первой вылазки с Викки!

— Ты хорошо поработал, Брат. Похищенная чаша вновь в наших руках. И сегодня мы соединим все наши усилия, дабы открыть нашему повелителю дорогу в ожидающий его и готовый покориться мир!

— Аминь! — истово прохрипел Сент-Пол.

Желтоглазый разразился потоком клацающих, щелкающих звуков, очевидно, повторяя сказанное по-английски для нелюдей.

— Пять раз свершали мы великие обряды. Пять раз силы нашего повелителя шли на приступ разделившей его и этот миры преграды. В точном соответствии с планом сегодня должен пасть последний барьер…

Блейд заметил, что кроме Сент-Пола, на поляне были и еще англичане — можно было предположить, что именно они, соответствующим образом обученные, и осуществляли ментальные атаки — мозг нелюдей вряд ли мог совершить подобное.

— Тебе, Брат, выпадет великая честь свершить последнюю часть главного обряда. Ты заслужил это. Для многих новоприбывших и новообращенных из числа твоего народа скажу я вкратце о твоих заслугах. Ты возглавлял все усилия здешних сторонников наших, сам будучи первым обращенным. Ты хранил Великую Чашу, первый предмет, пришедший из обители нашего Властелина. Ты создавал когорты последователей, наделенных умением повелевать и приказывать непокорным. Не помышляя о власти, по собственной воле передал ты Великую Чашу мне, ближнему адепту Того, Кто Придет. Ты спас ее, когда была она похищена. За все это ты заслужил великую награду. Возьми же священный клинок и отвори врата живительной влаге, что наполняет жилы этих презренных, корчащихся, подобно червям, у наших ног. Мужчина особенно опасен, ибо не поддается контролю. Он умрет, но прежде увидит, как корчится и бьется его сообщница. А мы, мы все, соединим наши усилия, посылая весть Повелителю, и пусть она скорее достигнет Его высокого престола! Начинай же, о Брат! — и после этого пошел перевод.

Блейд лежал неподвижно, изо всех силы пытаясь отстроиться, абстрагироваться от нестерпимой боли. Когда-то он проходил усиленные курсы аутотренинга, позволяющего человеку порой выдерживать даже самый изощренные пытки. Главное в этом методе — радоваться боли, приветствовать ее и страстно, всей душой жаждать ее усиления… Подобная инверсия необычайно сложна, и проделать подобное способен лишь очень хорошо подготовленный человек. Блейд был таким человеком. От усилий он едва не терял сознание, но мало-помалу боль превращалась едва ли не во благо. Странник пытался уверить себя, что эта боль была все время, что он не может существовать без нее, и что только она дает ему истинные силы жить…

Темнокожие деловито поставили Викторию на ноги, словно девушка должна была наблюдать все зловещие приготовления. Другие же приступили к сборке какого-то устройства, очень напоминавшего компьютер — неправильной формы сферические блоки, соединенные паутиной проводов. Можно было предположить что это — не что иное, как аналогичное машине лорда Лейтона устройство, позволяющее открывать врата между различными реальностями, между землей и Измерением Икс. Это Блейд понять мог — но зачем здесь эти изуверские жертвоприношения? Едва ли компьютерное устройство нуждалось в потоках человеческой крови…

6

Все происходящее мало-помалу начало казаться страннику дурным сном. Какие-то ублюдочные жрецы, ножи и прочая мистическая чепуха. Их компьютер — вот что было важно сейчас. Блейд готов был побиться о любой заклад, что кровь, убийства и прочее — это шелуха, мелочь, наносное. Машина! Никакие слова, заклинания и завывания не способны открыть ворота между Измерением Земли и Измерением Икс. Правда, существовал почтеннейший Толерантад, один факт существования которого поверг бы его светлость Лорда Лейтона в состояние умоисступления… Не исключено, что и здесь Блейд имел дело с чем-то подобным — но тогда зачем здесь это сферическо-эллипсоидное сооружение? На Черный Трон Владыки Зла оно походило весьма мало.

Тем временем чернокожие деловито затянули петлю на лодыжках Виктории и перекинули свободный конец веревки через низкий и толстый сук одного из вязов. Сент-Пол принял из рук желтоглазого длинный кривой кинжал.

Гранатомет Блейда небрежно валялся возле ног желтоглазого заправилы.

Бесчувственную Викки потащили к краю поляны. Из остальных никто не двигался. Сент-Пол на негнущихся ногах походкой оживленного манекена зашагал следом. На Блейда никто не смотрел — похоже, все были уверены, что странника окончательно парализовала боль.

Все, время ожидания вышло. Время платить по счетам, господа. Странник уже готов был сбить круговой подсечкой желтоглазого главаря, как совсем рядом за деревьями зафырчал мотор автомобиля. Потом он умолк. Хлопнула дверца. И несколько мгновений спустя Блейд увидел вышагивающую по траве девушку, совсем молоденькую, стриженную под мальчика — она шла, точно механическая кукла, устремив вперед взгляд невидящих глаз. Охотники Бафомета прислали из города новую жертву.

Желтоглазый старик заметно оживился, быстро отдав несколько распоряжений на непонятном своем языке. В следующее мгновение к новоприбывшей подскочили еще двое «негров», сноровисто накинув ей на ноги такую же петлю, что была и на Виктории.

— Эрреоурт! — взвыл предводитель, потрясая руками. — Шлимм элохай, тран!

Что сие значило, Блейд не понял. Однако стриженную девушку внезапно и резко вздернули вверх ногами и прежде, чем странник успел предпринять хоть что-нибудь, Сент-Пол перерезал несчастной горло, подставив чашу с Бафометом под хлынувшую потоком кровь.

— Гады! — Блейд вскочил одним рывком. Терзавшей так долго боли словно бы не стало; он вновь был самим собой, полковником Ричардом Блейдом, один на один с бандой убийц и изуверов, кара которым за содеянное может быть только одна — смерть.

Никто, ни одно живое существо на поляне не ожидало от него подобного. «Негры» не успели даже пошевелиться, как швырнув в траву желтоглазого предводителя, Ричард Блейд рванулся к валявшемуся невдалеке гранатомету, понимая, что рано или поздно боль все равно возьмет верх. Кончать со здешней теплой компанией нужно было быстро — чем быстрее, тем лучше.

Ему не успели помешать. Пальцы разведчика стиснули рифленую рукоять, и в следующий миг в самой гуще темнокожих нелюдей расцвел пышный огненный цветок взрыва. Второй заряд достался англичанам — для Блейда они были уже не заблудшими соотечественниками, а гнусными предателями, суд над которыми был скор в любые времена.

— Эрреоурт! — вновь взвыл желтоглазый, вскакивая с земли. — Спеши, Брат!

Весь забрызганный кровью, вперед выступил Сент-Пол, обеими руками держа чашу с дымящейся свежей кровью. Блейд встретил его превосходительство короткой очередью, подсекшей тому ноги. С затравленным звериным стоном Сент-Пол рухнул ничком — но успел при этом швырнуть вперед чашу и..

Кровь из священной чащи щедро залила непонятное устройство, собранное подручными желтоглазого.

Одно Провидение ведает, для чего создатели неведомого компьютера из сферических блоков встроили в него выключатель «сеть» химического действия, реагирующий на человеческую кровь. Устройство включилось, озарившись изнутри равномерным кроваво-алым светом. Послышалось нарастающее с каждым мигом гудение, Блейду показалось, что очертания окрестных деревьев смазываются словно между ними и разведчиком вверх устремились потоки очень горячего воздуха. Послышался тонкий, нарастающий свист.

Все оцепенели.

— Повелитель! — истерично выкрикнул кто-то из уцелевших адептов-англичан и все дружно повалились ниц, не обращая более никакого внимания на самого Блейда, застывшего посреди поляны с гранатометом в руках.

Небо над лесом стало утрачивать свой черный оттенок. Откуда-то из невообразимых глубин пробился холодный зеленоватый свет — и в нем начали прорисовываться темные контуры громадной фигуры, как две капли воды схожей с той, что была изображена на священной чаше…

Бог ли это был, или просто существо с иной, чем у нас физиологией и соответственно возможностями, Блейду узнать было не суждено. Потому что в эти последние мгновения он сделал единственное, бывшее в его силах — одну за другой выпустил в небо все пять гранат, что еще оставались в круглом, барабанном магазине его оружия.

Небеса озарила ярчайшая, ослепительно-белая вспышка без малейшего оттенка. А потом грянул грохот, да такой, словно целая эскадрилья истребителей преодолевала звуковой барьер над самой головой странника. Под ноги Блейду упали какие-то окровавленные ошметки и все тотчас исчезло.

Правда, оставались еще «негры» и прочая братия, но с ними все оказалось несколько легче. Очередь Блейда срезала добрую половину оставшихся; владевшие же ментальными силами после чудовищного взрыва в небе стали столь же уязвимыми для пуль, что и обычные смертные…

Блейд не дал им уйти. Никому. Разумеется, лучше всего было бы захватить главарей живьем, но подобной радости они страннику не доставили. Когда у Блейда кончились патроны, вся поляна была завалена мертвыми телами. Живым не ушел никто.

Разведчик постоял, только теперь ощутив, что боль исчезла, не выпуская из рук нагревшееся от выстрелов оружие, а потом, вздохнув, пошел развязывать Викторию. Надо было убираться отсюда по появления полиции. А потом… потом можно было и продолжить отпуск, тем более, что компьютер врагов обратился в груду обугленных обломков и беспокоить его светлость подобными пустяками было бы совершенно бестактно.

Дж. Лард. «Ричард Блейд и синяя гусеница»

Лето 1960 по времени Земли

Ричард Блейд еще не завтракал. Он стоял на ступеньках бетонного крыльца, уговаривая себя вернуться в теплую квартиру. Перед ним стоял весьма серьезный вопрос, начинать ли утро уикенда с подвига, а именно — бежать ли пять миль под дождем, или ограничиться простой разминкой? Тут он вспомнил инструктора Мак-Мея и его золотые слова. «Если находишься перед выбором — так поступить или эдак, подумай, что, сделав так, ты покажешь, что любишь себя, а поступив эдак — что уважаешь». Блейд называл это изречение «теорией разумного эгоизма» и часто им пользовался. Вот и сейчас он поплотней закрыл дверь, легко сбежал по ступенькам и повернул на улицу, что вела к парку.

Дождь почти кончился. Запоздалые капли торопились упасть на землю и скорей присоединиться к и без того огромным лужам и быстрым ручьям, бегущим вдоль дороги. Для Ричарда стало своеобразной игрой — угадать, кроны какого дерева в следующий раз коснется порыв теплого влажного ветра, и не попасть под поток воды. Это настолько увлекло его, что обычная утренняя пробежка показалась необычно короткой. Повернув на свою улицу, он замедлил бег и восстанавливая дыхание, как всегда получил огромное удовольствие, он чувствовал, сколько свежего воздуха вливается в легкие, как свободно пружинят разогретые бегом ноги и какой, в сущности, славный парень этот Ричард Блейд. Приятно было сознавать, что за последнее время по крайней мере две знакомые девушки имели такое же мнение о молодом разведчике.

Эти симпатичные подружки работали секретаршами в колледже причем Элейн (брюнетка, по вечерам читает Шелли, боится собак и лошадей) была совершенно уверена, что Ричард — начинающий агент по продаже недвижимости, а Маргарет (блондинка, предпочитает Годара, не боится ничего) подозревала в Блейде биржевого игрока. Его вполне устраивали эти новые профессии, позволявшие, не углубляясь в детали, с умным видом уходить от расспросов о работе. Ричарду нравились эти девушки, хотя иногда, наблюдая со стороны, как Элейн разговаривает с шофером такси или как Маргарет пьет шампанское, он становился в тупик, пытаясь представить свою мать в этом возрасте. Чуть больше года прошло с ночного телефонного звонка, поставившего две последние даты в жизни Питера Джайруса и Анны Марии Блейд.

В детстве, когда Ричард был совсем маленьким и еще не очень разбирался в днях недели и годах, он думал, что дети, вырастая, догоняют родителей по возрасту и когда-нибудь они с отцом будут ровесниками. Конечно, повзрослев, он понял свою ошибку, но только после смерти родителей стал задумываться о более глубоком смысле своего детского заблуждения. Как будто кто-то (Ричард даже в мыслях не называл его Богом) поставил точку в жизни двух самых близких ему людей, и теперь ему будет тридцать пять, и сорок, и, может быть, пятьдесят, как когда-то отцу, а возраст родителей не увеличится уже ни на день. Впрочем, это была еще слишком больная тема.

Когда в первый раз после похорон Ричард рассматривал старые фотографии из семейного альбома, на одной из них, датированной 1927 годом, строгая красивая женщина стояла на широкой светлой лестнице, положив удивительно тонкую изящную руку на перила. Ему так и не удалось убедить себя, что на этом снимке мама — его ровесница. И он безуспешно пробовал представить ее за рулем спортивной машины или на вечеринке, с сигаретой и в чем-нибудь из гардероба своих знакомых девушек. Больше всего эти молодые симпатичные особы подходили под отцовское понятие «современные девушки», произносимое, впрочем, безо всякого осуждения или порицания; то была лишь спокойная констатация того факта, что мир изменяется и в первую очередь это отражается на автомобилях и молодежи. И хотя усилиями техническою прогресса Ла-Манш уже давно не являлся серьезной преградой для путешествий на континент и обратно, Ричард был почему-то уверен, что главным препятствием для новомодных течений из сумасшедшей нынешней Европы станет, безусловно, консерватизм его соотечественников.

Поэтому, хотя с Маргарет он чувствовал себя намного проще и свободней, какая-то неуловимая черточка в Элейн заставляла его по крайней море раз в неделю искать с ней встречи. Тут он снова вспоминал слова отца о том, что в мужчине, кроме жажды подвигов и славы, всегда останется стремление когонибудь защищать. Жаль только, что со временем все меньше остается беззащитных женщин, которых хотелось бы заслонить от мира. Видимо, Элейн затрагивала именно эту струну в его душе. Честно говоря, общаться с девушкой было не всегда легко. После свидания — обычно недолгого и неуютного — он чувствовал себя задерганным и неуклюжим и в очередной раз давал себе слово записаться в местную библиотеку. Однажды, после двухчасового сидения в каком-то старушечьем кафе во время проливного дождя и после шестой чашки чая — Элейн была такая красивая, но разговор совершенно не клеился, — Блейд с ужасом обнаружил желание писать стихи. После нескольких тренировок в спортзале и десятимильного кросса это крамольное желание полностью исчезло, но с тех пор он стал внимательней относиться к себе и не допускать подобных слабостей, справедливо полагая, что хороший разведчик и хороший поэт не могут быть одним и тем же лицом одновременно.

С Маргарет они никогда не ходили пить чай в кафе, да, собственно, и чая-то не употребляли. У нее были короткие рыжеватые волосы, подстриженные нарочито небрежно каким-то супермодным лондонским парикмахером, немного злые зеленые глаза и отличные ноги. А также автомобиль, богатые родственники и бесшабашный покладистый характер человека, которому, в общем-то, ничего особенного от этой жизни не нужно. Однажды Блейд спросил Маргарет, зачем при ее деньгах она работает секретаршей. Девушка на секунду задумалась, а потом выпалила скороговоркой:

— Во-первых, в семейных спорах моя работа лишний аргумент в пользу того, что я самостоятельный человек, а во-вторых, в колледже такие милые люди… Знаешь, как иногда надоедает общество людей, у которых для каждого галстука — своя бриллиантовая заколка!

Временами Ричард был совершенно уверен, что влюблен в Маргарет. Когда, например, увозя его на очередной концерт то ли «Пауков», то ли «Дирижаблей», она, мельком улыбнувшись, надевала темные очки и что есть мочи давила на педаль газа.

Занятый столь приятными мыслями, Блейд снял мокрую обувь и, с наслаждением шлепая босыми ногами по полу, отправился на кухню готовить завтрак. Утро уикенда, даже если оно начинается с дождя, тем не менее, вещь приятная. Не вспоминая в подробностях прошедшую неделю, можно было коротко и честно сказать, что потрудился он на славу, и впереди было два заслуженных дня отдыха. Для Ричарда это было сейчас большой редкостью, зато во время последнего разговора с Дж., главой спецотдела МИ6, он уловил — несмотря на обычную сдержанность шефа — некие одобрительные интонации в его голосе и довольное покашливание. Под конец шеф настолько расщедрился, что пообещал Блейду и следующий уикенд — как он выразился, «при условии успешного выполнения небольшого поручения». И хотя молодой разведчик прекрасно понимал, что за «небольшим поручением» может скрываться все, что угодно, от измерения температуры исландских гейзеров до снятия отпечатков пальцев у египетских мумий, он поспешил договориться на следующую субботу с Элейн насчет пикника.

Впрочем, до этого была еще целая неделя, а вот сегодня — Ричард посмотрел на часы — ровно через тридцать минут за ним заедет Маргарет, и никакой мистер Дж. вместе со всем своим отделом не помешают ему целоваться с девушкой хоть через каждую милю на пути в Ливерпуль. Маргарет готовила Ричарду сюрприз, но он уже догадался, куда они поедут. Во-первых, она уже не раз говорила о какой-то модной группе из Ливерпуля, во-вторых, из утренней газеты Ричард узнал, что сегодня эта группа возвращается из Гамбурга и вечером даст концерт, ну а, в-третьих, был еще и дядя Маргарет, обитавший в некоем крупном портовом городе и давно ждавший племянницу в гости Короче, задачка для первого курса разведшколы!

Допивая сок, Ричард раздумывал, поразить ли девушку своей проницательностью или удивиться сюрпризу. Это было уже из программы второго курса. «Никогда не показывай, насколько много ты знаешь — этого может оказаться или недостаточно, или слишком много. Не раскрывайся ни перед кем». На минуту у Блейда даже испортилось настроение «Черт, — подумал он, — неужели теперь я всегда и во всем буду оставаться разведчиком? Никогда не смогу расслабиться и побыть просто человеком?» Поразмыслив, он с некоторой гордостью решил, что совсем неплохо, когда есть люди, всегда стоящие на посту; к тому же оставаться всегда разведчиком вовсе не означало видеть во всех шпионов, и уж совсем грех было бы не воспользоваться в жизни профессиональными знаниями. Он припомнил профессора Джонсона, читавшего курс социальной психологии в Оксфорде. На его лекции о корректном разрешении семейных конфликтов набивались полные аудитории. Студенты слушали его, раскрыв рты, и выходили оттуда просветленными, взявшись за руки, как ребятишки из детского сада. При этом у самого профессора имелось на счету четыре супруги и три скандальных бракоразводных процесса, ходили даже слухи, что последнюю из жен он даже поколачивает под горячую руку. Ничего удивительного! Просто он считал невозможным вторжение своей науки в личную жизнь. Ричард покачал головой, вспоминая мистера Джонсона. После чего натянул новый свитер с диковатым модным рисунком, вышел на улицу и стал ждать обещанного сюрприза.

* * *

Машину Блейд вел сам. Ему очень нравилось наблюдать, как Маргарет поправляет волосы, глядясь в зеркало заднего вида, крутит ручку приемника или машет рукой проезжающим мимо машинам, но он предпочитал, чтобы в это самое время у нее в руках не было руля.

— Ну, как тебе мой сюрприз? — поинтересовалась Маргарет, стряхивая пепел в хромированную пепельницу и устраиваясь на сиденье так, как это умеют делать красивые девушки с длинными ногами в шикарных машинах. — Если ты немножко прибавишь газу, мы успеем перекусить по дороге. Концерт начинается в семь, а после можно пойти куда-нибудь потанцевать. Дядя немножко обиделся, что мы не поужинаем с ним, зато весь дом в нашем распоряжении.

Девушка замолчала, и Ричарду показалось, что она поглядела на него, но, повернувшись, он увидел, что Маргарет смотрит прямо на дорогу, уйдя в свои мысли и улыбаясь одними глазами. Всегда, когда у Маргарет было такое выражение лица, ему хотелось немедленно поцеловать ее. Не видя к этому никаких препятствий, Ричард остановил машину, и тут уж, честно сказать, агента Блейда не было на посту по крайней мере полчаса.

* * *

Погода не улучшалась. Уже несколько раз они въезжали в дождь и «дворники» старательно ерзали по стеклу, размазывая грязноватую воду.

— Забыла тебе сказать, ты только не пугайся, но на концерте еще будет мой сумасшедший братец — Маргарет снова закурила, будто из воздуха достав зажженную сигарету.

— Сумасшедший?

— Ну, он не настоящий псих, конечно. Просто таскается со своими музыкантами по всей стране, бросил учебу и хочет стать барабанщиком. Даже живет отдельно от дяди, потому что замучил весь дом своим грохотом, — Она сильно затянулась сигаретой и, выдохнув целый клуб дыма, добавила. — Когда ему было четыре года, он сообщил, что женится на мне. Боюсь, с тех пор он не сильно поумнел.

Ричард призадумался, соображая, не променял ли он шило на мыло, получив вместо ужина с почтенным дядюшкой вечерок с сумасшедшим братцем.

При въезде в Ливерпуль Маргарет, заявив, что лучше знает окрестности, пересела за руль и буквально через полчаса, основательно помотав нервы почтенным леди и джентльменам, вышедшим на прогулку по родному городу, лихо затормозила у дверей небольшого старинного особняка.

Ричард был представлен дяде — немолодому приятному господину с ужасно смешными усами и неуловимым дефектом речи; несколько минут содержательно побеседовал с ним о положении дел в промышленности и снова был усажен в машину. Блейд обещал себе непременно перенять то сдержанно-страдающее выражение лица, которое у серьезных людей служило ответом на вопрос: «Как обстоят дела на бирже?» Маргарет, видимо, уже поделилась с дядей своими предположениями о занятиях приятеля. «Неплохо бы потренироваться перед зеркалом», — решил разведчик, выходя из автомобиля около небольшого кафе.

— Клуб совсем рядом, поэтому машину можно оставить здесь. — Девушка уже сняла свой ярко-желтый шуршащий плащ и села за столик у окна. — Я страшно проголодалась, и еще, я думаю, нам нужно чего-нибудь выпить.

Они заказали салат, форель, бутылку чуть сладкого белого вина, сыр и кофе.

— Ну вот, а теперь я объелась, — заявила Маргарет через некоторое время, с сожалением поглядывая на витрину с пирожными. — Я вообще-то ужасная обжора и слишком много думаю о еде, вине и всем прочем.

— От вина люди винятся, — строго заметил Блейд, допивая кофе.

— А от перца перечат, — тут же подхватила она, смеясь.

— От сдобы — добреют.

— От горчицы — огорчаются, — от смеха Маргарет даже уронила корзиночку с хлебом. — А от сыра, от сыра?

— МуСЫРят, — ответил Ричард, пытаясь собрать крошки с пола под осуждающим взглядом официанта.

* * *

То, что Маргарет называла клубом (яркая вывеска сообщала, что он назывался «Луна»), оказалось мрачноватым подвальным помещением с низким потолком и кирпичными стенами. В дальнем его конце находилась невысокая эстрада.

Как выяснилось, знающие люди приходят на концерт по крайней мере на час позже назначенного срока. Публики было немного, а кто из присутствующих был музыкантом, и вовсе казалось непонятным. У стены стояли две гитары. Какие-то люди с деловым видом ходили и бегали туда-сюда, изредка постукивая по микрофонам. Все переговаривались и перекрикивались друг с другом на не совсем понятном языке. Судя по обилию сильных выражений явно немецкого происхождения, гастроли в Гамбурге прошли бурно, но успешно. Зрители прибывали и начинали шуметь.

Ждали барабаны. Их должен был привезти как раз сумасшедший родственник Маргарет.

— А я что — пришитый? — надрывался худой длинный парень, похожий на обиженного гусенка с сигаретой в клюве. — Это его стучалово, он держал, что поставит не позже семи!

— Он хоть на колесах?

— Ясно, не своими!

Изредка, реагируя, видно, на постукивания, жутко взвывал один из микрофонов, на что толпа отвечала дружным ревом и свистом. За исключением нескольких уже слишком веселых и непричесанных молодых людей, публика была приятная и сплоченная. Курили почти все, но вентиляция пока справлялась.

Барабаны, как им и положено, появились со страшным грохотом. За ними вихрем выскочил лохматый парень, у которого майка почему-то была надета прямо на свитер. Покрикивая и нервно оглядываясь по сторонам, он быстро пристроил барабаны на сцене, хлопнул по плечу маленького носатого барабанщика и прыжком очутился около Маргарет.

— Рапунцель, Рапунцель, — заорал он, — свесь свои косоньки вниз!

— Не пугайся, Ричард, это он так здоровается, — спокойно сказала девушка. — Познакомься, мой брат Джошуа. Джошуа, это Ричард.

— Брат! — прокричал родственник, пожимая Блейду руку. — Но троюродный, а потому — очень ревнивый!

Его можно было бы назвать симпатичным, если немножко умыть и уменьшить громкость. Впрочем, Маргарет не обращала на брата особого внимания, да и он, похоже, лишь продолжал начатую и детстве игру во влюбленного кузена.

Концерт все-таки начался, к великой радости уже уставшей публики. Надо честно сказать, музыка Ричарду понравилась. Минут через десять он заметил, что пытается пританцовывать и подпевать вместе со всеми. Он почти понял то удовольствие, которое получает человек, сливаясь с толпой, когда ударник за барабанами задает общий ритм, а голос солиста, то сливаясь, то перебивая гитару, выпевает простые, но казавшиеся в тот момент очень мудрыми слова. И все-таки какой-то крошечный нюанс мешал Блейду полностью раствориться в музыке. Сосредоточившись, он понял, в чем дело. К густому табачному дыму примешивался новый запах. Обоняние и память никогда не подводили разведчика. В зале кто-то курил марихуану.

* * *

Как любой нормальный человек и подающий надежды разведчик, Ричард Блейд относился к наркотикам брезгливоагрессивно. С одной стороны, для себя он уже создал образ настоящего мужчины, в который никак не вписывались рахитичного вида молодые люди с неуверенной походкой, безумным взглядом и набитой отравой сигаретой. Замечательную деталь для своего имиджа он прибавил не так давно, во время командировки в одну из африканских стран. Однажды ночью ему пришлось остановиться на ночлег вместе с несколькими неграми из очень дикого, совсем примитивного племени. В каждом из небольших шатров, которые они разбили, места хватало только для двоих. Было очень холодно, но единственный плащ, который достался Ричарду, его спутник повесил между ними, перегородив палатку пополам. На недоуменный вопрос Блейда туземец, с трудом подбирая слова, объяснил, что во сне мужчина становится беспомощным, а смотреть на слабого мужчину — большой грех.

С другой стороны, жизнь, а точнее — профессия, уже столкнула Ричарда с теми предприимчивыми добряками, которые, вначале задаром, готовы помочь любому повеселиться, расслабиться или забыться на всю катушку. За последующие дозы удовольствия уже требовалось платить, и чем дальше, тем больше. Схема была простой, как алфавит, но приносила огромные деньги. И, судя по всему, отделы по борьбе с наркотиками будут расширяться еще не раз.

Теперь же, как бдительный профессионал, Блейд должен был принять меры — сообщить в полицию, найти провинившихся курильщиков, оштрафовать владельца клуба. Однако, посмотрев на Маргарет, сидевшую с восторженным лицом, на приплясывающих девушек и парней, представив, какая кутерьма здесь начнется, Ричард почувствовал себя предателем. К тому же, рассудил он, эффективность такой неподготовленной акции была бы очень низка, ведь достаточно просто бросить сигарету на пол, и тут уж ничего не докажешь.

«Ладно, — подумал он, — не буду изображать из себя Цербера, но хозяина этого подвала с поэтичным названием „Луна“ предупредить бы не мешало! Чтоб не смотрел сквозь пальцы на безобразия, которые творятся под его крышей!»

Хорошее настроение куда-то пропало, и остальные шлягеры Блейд слушал невнимательно, уже без желания подпевать. Отметив, что публика реагирует все более и более горячо, и что в их углу уже стало тесно и жарко, он с облегчением услышал, что будет исполнена последняя песня. В последовавшем за этим взрыве то ли радости, то ли негодования Ричард, видно, не расслышал, что Маргарет обращается к нему, поэтому ее следующая фраза прозвучала почти резко:

— Ты что, уснул? Я устала! Пойдем на воздух. А то сейчас тут начнется давка.

Они стали проталкиваться к выходу, Блейд на секунду засомневался, не нужно ли попрощаться с Джошуа, но в этих стенах, похоже, не очень-то следили за приличиями. По пути им пришлось пройти мимо по крайней мере трех парочек, которые столь усердно занимались друг другом, что это создавало опасность уже не только моральному, но и физическому здоровью окружающих.

На улице было темно и свежо. Маргарет с наслаждением вдохнула прохладный ночной воздух и тут же — о, клубок противоречий! — достала сигарету.

— По-моему, очень неплохие ребята, — заметила она о музыкантах. — Мне понравилось, но если б было поменьше народу, было бы лучше.

— Неплохое исполнение, — сдержанно отозвался Ричард. Не обсуждать же с девушкой проблему наркотиков! — Куда мы отправимся? Ты, кажется, хотела потанцевать?

Маргарет остановилась и, покачав головой, решительно сказала:

— Я передумала. Сейчас мы найдем за углом заведение, где нам дадут по стаканчику чего-нибудь покрепче, потом вернемся к дяде и попросим разогреть нам ужин. Я не хочу ни в какой ресторан. Сегодня мне нравится ронять вилки, чавкать, хлюпать, макать хлеб в соус и оставлять жирные следы на стакане с вином.

Ричард живо представил себе эту картину и решил, что в исполнении Маргарет это выглядело бы очень аппетитно. Правда, конец тирады его слегка озадачил:

— А потом можно будет посмотреть дядину коллекцию гравюр. Там есть ужасно интересные, про средневековую инквизицию.

У Блейда возникло сразу множество вопросов и сомнений по поводу такой культурной программы вечера, но возражать он не стал, решив, что настоящие мужчины не спорят с красивыми девушками, но при случае берут инициативу в свои руки. Поэтому, осторожно обняв Маргарет за плечи и шепнув: «Я с детства интересуюсь инквизицией», — он поцеловал ее в губы.

В этот момент кто-то, треснув Ричарда по спине, заорал ему а самое ухо:

— Я сразу понял, что вы смываетесь! Держу пари, что вы идете выпить! И я принес вам две радостные новости! Вопервых, я знаю, куда идти, а во-вторых, я иду с вами!

За ними стоял Джошуа, на лице которого расплывалась идиотски-счастливая улыбка ребенка, увидевшего двух СантаКлаусов сразу. Маргарет, морщась, потирала плечо — ей, видно, тоже досталось от души, по-родственному. Через минуту братец уже тащил вяло упиравшихся Ричарда и Маргарет куда-то в темный переулок, не слушая никаких возражений, которые он постоянно перебивал оглушительными радостными воплями вперемешку с непечатными выражениями. Блейд мог нейтрализовать молодца одним ударом, но не хотел делать этого в присутствии девушки. Поэтому, не имея выхода для злости и стараясь не смотреть на столь привлекательный объект приложения кулака, он сосредоточился на философском осмыслении темы «Роль идиотов в истории».

— Слушайте, а может, завернем ко мне? Я здесь недалеко живу. — Эта новая идея добавила энтузиазма и без того кипевшему энергией Джошуа. После долгой перепалки и весьма хаотических перемещений по улице было решено не идти к нему в гости, хотя Джошуа уговаривал очень страстно и даже несколько раз пытался встать на колени. Он уверял, что его квартира — самое уютное жилище во всем городе, и даже показывал свои окна; правда, каждый раз разные.

В каком-то скверике он уселся на клумбу, достал красивый серебряный портсигар, вытащил из него тонкую сигарету и закурил. Тут Ричарду стада окончательно понятна причина необычного настроения молодого человека, которое как раз в этот момент резко изменилось. Поливая слезами цветы, Джошуа очень невнятно и длинно стал рассказывать что-то о своих ушах. Они, понимаете ли, аномально быстро росли. Каждый день на два дюйма в высоту. Или в ширину. Короче, уши причиняли ему массу неудобств. Да и стыдно просто, с такими-то лопухами за барабанами сидеть! Все смеются. Он дошел в своем рассказе до самого драматичного момента, а именно истории о женщине, которая наступила ему на ухо, когда он завязывал шнурок на ботинке — тут Джошуа изобразил глубокий вздох, — когда терпение Блейда лопнуло. Он повернулся к Маргарет:

— Я не могу больше слушать этого кретина! Нужно отправить его домой. Где он живет, ты знаешь?

— Нет… Но, по-моему, где-то рядом. Джошуа, милый, где твой дом? Мы тебя проводим.

Ричарда всегда поражала способность женщин разговаривать с невменяемыми придурками, как с малыми детьми. Братец рыдал и адреса сообщать не хотел.

— Что это с ним? — растерянно сказала девушка. — Может, у него что-нибудь случилось?

— Случилось? Выпадение мозгов у него случилось! Ты еще не поняла, что за сигаретки курит твой милый сумасшедший братик? Это марихуана! Слышала такое слово? Нужно сдать его в полицию вместе с портсигаром, там ему устроят длительные гастроли!

Тут уж стала закипать и Маргарет:

— Я не позволю отдать моего брата в полицию! Мы заберем его с собой!

— Заберем с собой? И будем все вместе рассматривать гравюры? — Ричард тут же понял, что переборщил. Маргарет посмотрела на него так, что он почувствовал под рубашкой свои лопатки. Ему оставались считанные секунды, чтобы исправить положение. Буркнув вполголоса: «Прости, Марги, я был ослом», — он взвалил на плечо уже совершенно раскисшего Джошуа и голосом хорошо вышколенного лакея спросил:

— Куда нести багаж, мэм?

* * *

Идти Джошуа отказывался наотрез, и если Ричард делал попытку поставить его на ноги, тут же ложился на тротуар и заявлял, что он — Синяя Гусеница, только что упавшая со своего гриба.

— Он знает «Алису в стране чудес» наизусть, это его любимая книга, — пояснила Маргарет, все еще холодноватым тоном. Блейд догадывался, что полное прошение может получить, лишь доставив довольно тяжелую «гусеницу» домой.

Это необычное путешествие по ночному Ливерпулю можно было бы назвать забавным приключением и даже найти в нем своеобразный юмор, если бы Джошуа был фунтов на тридцать полегче и не извивался, как раненое насекомое в руках фанатикаэнтомолога.

Ричард совсем выбился из сил и даже не вошел сразу в дом, а, свалив свою ношу, посидел немного на ступеньках, потирая затекшую спину. Когда он появился в столовой, жизнь в потревоженном жилище уже кипела: где-то шумно укладывали в постель Джошуа, на кухне погромыхивали кастрюлями, на небольшом столике уже выстроились чашки и чайник. Ричард чувствовал себя уставшим и ненужным.

«Если мы будем продолжать игры в „Алису в стране чудес“, — подумал он, — то в предстоящем Безумном Чаепитии я бы претендовал на роль Сони. Болванщика уже укладывают в постель. Интересно, как отреагирует дядюшка, если ему в половине первого ночи предложат побыть Мартовским Зайцем?»

Он развеселился и, когда за едой изложил эту идею Маргарет, дело чуть не кончилось трагически, потому что она как раз сделала большой глоток чая. Минут десять потом пришлось колотить девушку по спине. Прокашлявшись и отдышавшись, Маргарет проявила недюжинные познания в медицине, утверждая, что в подобных случаях лучше не бить по спине, а проводить дыхание рот-в-рот. Блейд немедленно воспользовался советом специалиста. Жизнь девушки была спасена, мир окончательно восстановлен, и остаток вечера, а лучше сказать — ночи, прошел по новому плану, предложенному Ричардом.

— Прости, Дик, — уже засыпая, прошептала Маргарет, — но у дяди принято, чтобы к завтраку все выходили из своих спален…

Ричард уважал нравы и обычаи старинных домов, поэтому, поцеловав девушку и пожелав ей доброго утра, отправился в отведенную ему комнату. По дороге с ним случилась досадная оплошность, непростительная для настоящего разведчика: он немного заблудился и зашел в чужую спальню. Поплутав по темной комнате и даже что-то уронив на пол, он обнаружил, что кровать уже занята. Обмирая при мысли, что это, быть может, дядюшка, Ричард выскочил из комнаты и бесшумными прыжками помчался искать свою постель.

* * *

Воскресенье не отложилось в памяти никакими особыми событиями. Подбросив домой мучимого раскаянием и головной болью Джошуа, Маргарет и Ричард отправились в Лондон.

Блейд сидел в машине и пытался определить свое отношение к Маргарет. Что-то новое, волнующе приятное появилось в их разговорах, интонациях и даже в том совершенно не тягостном молчании, которое невидимой паутинкой то и дело повисало между ними. Они не договорились о следующей встрече, но, прощаясь, долго держались за руки, как дети после рождественской елки. Когда машина тронулась, Ричард смотрел ей вслед до самого поворота, но Маргарет не обернулась.

* * *

Вечером того же дня в небольшом пабе двое молодых людей завершали уикенд кружкой пива. То ли с дикцией у них было неважно, то ли кружка была не первая, но понять, о чем они говорили, было совершенно невозможно. Время от времени один из них — помоложе и посимпатичней — доверительно хлопал второго по плечу и что-то убедительно доказывал. Сидели они в пивной не очень долго; тот, что постарше, заторопился — ясно, жена ждет, еще и ругаться будет. Молодой тоже не стал засиживаться, допил пиво и, насвистывая модную песенку, вышел из паба.

* * *

Ричард вышагивал от стены к стене своей скромной гостиной, раздумывая, как шеф отнесется к его инициативе. На первый взгляд все, что он сейчас имел, это адрес молодого бездельника, употребляющего марихуану, и сигарета из серебряного портсигара. Ну, еще клуб «Луна», который, скорей всего, ни при чем… Была, правда, одна вещь, к которой Блейд старался прислушиваться — его интуиция. Во время концерта он почувствовал запах почти сразу после появления Джошуа; до этого марихуану в зале не курили. Потом, вспомнив размеры помещения и интенсивность запаха, он сообразил, что сигареты появились явно не у одного человека.

Логично было бы связать эти два события! Ну, а тогда еще логичней выглядит вопрос: откуда у Джошуа наркотики? Парень не похож ни на торговца, ни на агента, но потянуть за эту ниточку стоит… Ричарду, правда, больше нравилась ассоциация не с клубком, который нужно распутывать, а, скорей, с разрозненными кусочками мозаики; почему-то он очень хорошо запомнил, как, будучи еще совсем маленьким, мог часами стоять около тетушки Эстер, перебиравшей разноцветные кусочки на специальном столике темного дерева.

Что ж, завтра утром он узнает, доверит ли ему Дж. собрать эту мозаику! И если да, то какие частицы к общей картине сможет добавить информационная служба отдела МИ6.

* * *

Ричард Блейд, чувствуя себя полным сил и энергии, пружинящими шагами ходил по кабинету Дж. и, стараясь говорить не очень сумбурно, излагал свой план. На обдумывание ушло полночи, и теперь Ричард был очень горд своим умением планировать серьезные операции по борьбе с наркотиками. Он закончил, сел и тут только заметил кое-что — даже не усмешку, а какое-то слишком доброе выражение глаз начальника. Так обычно папаши смотрят на своих малолетних отпрысков, невнятно бормочущих гостям хорошо известные стихи. Из сказанного далее Ричард понял, что именно так он и выглядел.

— Видишь ли, мой мальчик, — задушевно начал его шеф, — если мы задействуем в твоей операции не только всех наших сотрудников, но и членов их семей, этого, пожалуй, не хватит для ее выполнения. Судя по твоему размаху, легче просто предложить одной половине Соединенного Королевства выслеживать другую, доставляя информацию в специально открытые пункты по всей стране.

Конечно, шеф отдела МИ6 был корректным человеком и к тому же после смерти родителей Блейда относился к нему с отеческой теплотой. А посему неудивительно, что уже через минуту, оставив иронию, Дж. спокойно перешел к обсуждению нового задания Блейда, ненавязчиво перекраивая план молодого разведчика в сторону приближения к реальности.

— Переданный тобой образец марихуаны сейчас в лаборатории. Мы можем примерно выяснить, откуда привезен продукт и нет ли чего похожего из уже известных нам источников. Ответ обещали дать завтра к вечеру. В последнее время таких случаев, к сожалению, все больше и больше. Молодежь не боится ничего, курят прямо под носом у полицейских! В основном товар идет через Германию. Европейские пути почти все известны, но у нас в стране все следы сразу теряются. Кто-то очень хорошо все организовал!

Раскурив трубку, Дж. наставительно поднял палец.

— Дело ведь не только в марихуане, — заметил он. — Нас больше интересуют продукты ее переработки; они дороже, компактней, их легче спрятать и переправить дальше, например — в Штаты. Я не думаю, что этот твой музыкант — реальный шанс, но раз ты проявляешь интерес к самостоятельной работе, могу только приветствовать подобное расследование. Я думаю, ездить тебе пока никуда не нужно, всю необходимую информацию будешь передавать как обычно, через своего связного. Обдумай все хорошенько, время еще есть. За твоим подопечным в Ливерпуле присмотрят. Вот тебе пока что официальные данные на владельца клуба «Луна», — Дж. протянул Ричарду тонкую папку. — Итак, мистер Уильям Смилли; собственность — дом в Ливерпуле, особняк в Сен-Хеленс, небольшая фабрика. Да, еще детский театр — две труппы гастролируют по стране. Этот его клуб «Луна» — отремонтированный бывший склад, где регулярно выступают молодые авангардные группы. Конфликтов с законом не имел. Предупредить его, конечно, стоит, но, я думаю, Смилли солидный человек и к этим курильщикам отношения не имеет. Просто в «Луне» публика довольно специфичная. Так вот, пусть будет с ними построже.

* * *

Недели пролетела быстро, но ощутимых результатов не принесла. Наблюдать за Джошуа оказалось непростым делом: десятки молодых людей входили и выходили из его дверей, да и сам он, как метеор, носился по городу и в среду даже чуть не угодил под машину.

Временами Ричарду от нетерпения казалось, что он теряет ту интуитивную уверенность в своей правоте и зря вертит в руках кусочек мозаики с именем Джошуа. В своем стремлении охватить весь объем информации Блейд даже несколько забыл про осторожность, о чем ему напомнили несколько неожиданным способом.

В четверг вечером, погруженный в свои мысли, он уже открывал входную дверь, когда услышал за спиной вкрадчивый голос:

— Мистер Нортон, какая приятная встреча;

Нет нужды объяснять, что симпатичная старушка с палочкой, стоявшая рядом на тротуаре, вовсе не обозлилась, а назвала имя Ричарда Блейда, что называется, в миру. Пожилая леди проживала в доме напротив и большую часть своего времени проводила на скамеечке у входа, встречая и провожая жильцов, зная все про всех, но умело это скрывая. При первой встрече она сообщила Блейду, что он — вылитый двоюродный брат племянницы тетушки Пинки из двадцать второго апартмента, и с тех пор проявляла самый живой интерес к его жизни.

— Как это мило, что я вас встретила, — продолжала она, ничуть не смущаясь тем, что уважающие себя дамы любого возраста давно уже сидят по домам, а не прогуливаются по улицам в надежде на встречу с приятным молодым человеком.

— Добрый вечер, миссис Кинси, — Ричард посчитал, что будет приличней, если он спустится со ступенек. Впрочем, молодой человек его роста, чтобы быть до конца вежливым с престарелой леди, должен был бы разговаривать с ней, присев на корточки.

— Простите, юноша, эти несносные старухи всегда лезут не в свои дела, но, надеюсь, вы не обидитесь, выслушав несколько добрых слов от пожилого человека. Вы — мужчина одинокий, к тому же — молодой, наверное, вам иногда не хватает верного слова или совета от того, кто дольше прожил и лучше знает жизнь?

Миссис Кинси старательно поменяла выражение на лице с мягкого лукавства на строгое ожидание. Ричард смиренно наклонил голову, изобразив покорного сына, готового подучить доброе напутствие.

— Может, присядем на скамеечку? — предложила старушка, потихоньку оттесняя молодого человека к своей двери.

Блейд мысленно застонал, но решил не сопротивляться. В последующие полчаса ему не удалось вставить ни слова в напористый монолог миссис Кинси. Надо заметить, что из обычных старческих слабостей его собеседница страдала лишь многословием. В остальном же ее речь отличалась вполне логичным построением: разведчик услышал развернутое мнение старушки по поводу современных автомобилей, современных девушек, современных молодых людей; ну, и различных комбинации первого, второго и третьего.

Было ясно, что ход таким мыслям дало недавнее появление Маргарет в шикарном автомобиле. «Хорошо еще, старая ведьма не заметила, что Маргарет курит», — подумал Ричард и сглазил. Со все более угрожающими интонациями миссис Кинси начала клеймить позором все пороки человечества и особенно юных дев, по доброй воле отдающих себя в грязные лапы греха. Ричард попытался представить, как должны выглядеть грехи и их грязные лапы, и совершенно неуместно хохотнул. И тут же открыл новый способ добывания огня без помощи спичек. Это был испепеляющий взгляд миссис Кинси, оскорбленной в лучших своих чувствах.

— Я бы посоветовала серьезней относиться к моим словам, мистер Нортон! — дрожащим от гнева голосом произнесла пожилая дама и даже, кажется, стала повыше ростом. — В особенности когда мои слова, полные боли за ваше поколение, в первую очередь относятся к вам! За последнюю неделю, которая еще и не кончилась, вас четырежды видели в пабе! И я догадываюсь, что вы там пили не вечернюю чашку чая!

Чистая правда! Ричарду приходилось каждый день встречаться со связным Дж. для обмена информацией. Увлекшись своим расследованием, он непростительно позабыл сменить место встреч и уже, оказывается, привлек внимание бдительных местных аборигенов!

Блейд был страшно раздосадован. Хороший секретный агент должен оставаться незаметным, как иголка в стоге сена. И это вовсе не значит, что к себе домой ему нужно залезать глубокой ночью через дымоход! Совсем нет! Наоборот, его житейский распорядок не должен ни на йоту выделяться на обычном обывательском фоне!

Наблюдения старушки были весьма некстати. Пробормотав что-то невразумительное насчет неприятностей в личной жизни, выслушав еще одну десятиминутную лекцию о вреде алкоголя и поклявшись взяться за ум, Ричард Блейд поднялся в свою квартиру совершенно обессиленным.

* * *

Под утро ему приснился ужасный сон. Синяя Гусеница размером с мотоцикл и с лицом миссис Кинси сидела за барабанами и скрипучим голосом поясняла:

— Попьешь пива — поглупеешь, покуришь марихуаны — поумнеешь.

Потом она засмеялась противным дребезжащим смехом. Блейд проснулся и понял, что звонит телефон.

— Доброе утро, Ричард, это Элейн.

Мелодичный голосок девушки так приятно-неожиданно ворвался в дурацкий сон, что Блейду тут же захотелось ее увидеть и обнять.

— Я звонила вчера вечером, но тебя не было… — Ричард снова помянул недобрым словом бдительную старушку, помешавшую ему еще накануне услышать милый голос. — У меня, к сожалению, не очень хорошие новости. Заболел мой дядя. Дома ужасный переполох, все перепуганы, а Шарлотте — это моя маленькая кузина — уже давно купили билет на детский спектакль. — Голос Элейн звучал все более жалобно. — Мы не сможем поехать на пикник, Дик… — Она замолчала, но, поскольку Ричард, расстроенный этим сообщением, ничего не отвечал, неуверенно добавила: — Если хочешь, можешь пойти на представление с нами.

Блейд так тяжело вздохнул прямо в трубку, что на другом конце провода это могло сойти за негодующее фырканье. Конечно, он бы в жизни не отправился на спектакль для детишек — даже в компании с Гретой Гарбо и ее кузиной; однако после десяти минут всхлипываний Элейн и его собственных извинений и объяснений пришлось пообещать, что в воскресенье, в десять утра, в парадной форме и с хорошим настроением он будет ждать Элейн с Шарлоттой у входа в парк. Ричард положил трубку и подумал, что для полного счастья в этой компании не хватает лишь миссис Кинси и Джошуа, но решил отложить эту милую шутку до лучших времен.

Он уже заканчивал бриться, когда услышал с улицы знакомый автомобильный гудок. Маргарет стояла у машины с видом амазонки, собирающейся на охоту за скальпами. На ней были узкие черные брюки, короткая замшевая куртка и светлые автомобильные перчатки.

— Хэлло, Дик! — крикнула девушка, совершенно не думая о том, что ее слышит вся улица. — У нас сегодня семейный ужин. Приедут дядюшка с Джошуа. Может, скрасишь мне эту скучную компанию? — видимо, так теперь в устах молодых леди выглядело приглашение в гости.

Ричарду, по правде говоря, уже стали надоедать такие приключения. Ни по характеру, ни по возрасту, ни по темпераменту ему не подходили семейные вечера с буфетом или прогулки с малолетними родственниками. Решив, что одной такой жертвы на выходные с него хватит, Блейд сделал озабоченное лицо и сообщил, что немедленно уезжает по делам, туманно намекнув на их небывалую важность.

Ни тени разочарования не заметил он на лице девушки. Она лишь махнула рукой, села в машину и уехала, оставив у Блейда легкое чувство досады и неясную мысль, готовую вот-вот превратиться в идею. Ну, конечно, все уже оказалось решено — Ричард Блейд действительно уезжает по делам! Маргарет, сама того не ведая, доставила очень полезную информацию! Ее родственники вечером будут здесь. Прекрасно, значит, их не будет в Ливерпуле! Владение логикой — один из основных навыков хорошего разведчика.

Из шкафа тут же были извлечены костюм спокойных тонов, небольшая сумка и мягкая шляпа. Через двадцать минут из дома вышел человек с внешностью клерка, следящего за своей спортивной формой. И даже самый любопытный обыватель, загляни он в сумку молодого джентльмена, не обнаружил бы там ни фотоаппарата, ни диктофона, и уж конечно, ни набора отмычек и баллончика с парализующим газом.

* * *

Над Ливерпулем висел туман, было холодно и сыро. Слившись с толпой унылых служащих, торопливо покидавших свои конторы, Блейд походил по улицам, окончательно сориентировался, затем перекусил в кафе. Пирог, похоже, впитал в себя весь портовый туман, а кофе никогда и не был горячим. После еды галстук и шляпа были убраны в сумку, на шее появился пестрый шарф, и дальше по улицам зашагал приятный молодой человек, может, испанец, может, француз — кого только не встретишь в приморском городе.

Блейд прошел мимо клуба «Луна». Двери там были закрыты, не замечалось и никакого движения; наверх но, концерты здесь давали лишь по субботам. На углу его внимательно осмотрел полисмен, то ли случайно, то ли намеренно торчавший неподалеку от «Луны»,

Затем Ричард нашел дом Джошуа. Большинство окон были темны. То ли не все квартиры оказались занятыми (еще в прошлый раз разведчик отметил, что дом из дорогих), то ли барабанщик уже постарался избавиться от соседей, но внутрь Блейд проник никем не замеченный.

Очень трудно обыскивать огромную квартиру, пользуясь только небольшим фонариком. Вдобавок его приятель Синяя Гусеница аккуратностью не отличался, понаставив и понавесив где только можно великое множество бьющихся и гремящих предметов. Но барабаны были, конечно же, первым, что обнаружил Блейд, войдя в квартиру. Почему-то они стояли в холле и с готовностью обрушились, как только он сделал первые несколько шагов. Ричард тихо выругался и на всякий случай прижался к стене. Несколько минут он стоял неподвижно, слыша только удары собственного сердца и вспоминая недавно виденную русскую кинокартину, в которой все входящие в деревенский дом тут же роняли какие-то ведра и начинали страшно ругаться. Благодаря такой нехитрой сигнализации хозяева всегда точно знали, кто пришел.

В комнате на полу валялись бутылки и стаканы, стульев не было. На протянутых из угла в угол веревках висела одежда, в углу около окна торчал проигрыватель, около него — груда пластинок. Слева на стене висела огромная картина: вешалка с мужским галстуком на ней на фоне перистых облаков. На двери рядом с ручкой была выцарапана чем-то острым надпись: «Я ушел!»

Ричард покопался в картонных коробках, заменявших, видимо, книжные полки, не обнаружил ничего, кроме нескольких книг, вороха журналов и нескольких мягких игрушек. «Детский сад, — подумал он. — Интересно, а шкаф-то у него есть?»

Вскоре нашелся и встроенный стенной шкаф; судя по количеству хранившихся в нем обувных коробок, его хозяин был не просто гусеницей, а по меньшей мере сороконожкой. Разведчик внимательно пересмотрел все коробки, нашел одну с папиросной бумагой для самокруток и небольшим количеством травки. Особого интереса это добро не представляло; видно, парень держал себе на черный день. В общем, ничего стоящего обыск не дал. Ричард вышел в холл и, стараясь снова не угодить в импровизированную сигнализацию, внимательно выбрал дорогу. Достигнув двери, он все же решил не оставлять столь явных следов своего пребывания и водрузить упавшие барабаны на место. «Не думаю, что Джошуа запомнил, как они точно стояли», — мелькнуло в голове у Ричарда, когда он подбирал раскатившиеся тарелки.

Но в последнем барабане оказался сюрприз. Подняв его, разведчик удивился необычной тяжести, а перевернув, даже присвистнул от радости. На небольших скобках, вделанных в стенки, висело около дюжины мешочков. В памяти сразу же всплыли слова Дж.: «Нас больше интересуют продукты переработки, они компактней, их легче спрятать и переправить…»

Ричард был готов держать пари, что держит в руках как раз один из таких «продуктов». Сфотографировав мешочки в барабане, примерно прикинув их вес и пожалев, что нельзя прихватить образец, он внимательно осмотрел всю установку. Остальные барабаны были оснащены аналогичными скобами, но совершенно пусты.

«Ну, конечно, — вспомнил Блейд, — группа вернулась из Гамбурга в прошлую субботу. Весь остальной товар уже доставлен покупателям… Стоп! Но я же сам видел, как Джошуа привез ударные в „Луну“! И на них стучали весь концерт!»

На всякий случай он попробовал стукнуть по заполненному барабану: звук был глухой. Не получается! Значит, на этом не играли. Скорее всего, он запасной, его в клубе и не было. Джошуа же опаздывал, потому что передавал товар. Почему оставил этот? Должен еще кому-то отдать или утаил? Узнаем, узнаем! В любом случае, приятель, ты мне здорово помог, решил Блейд.

Так же незаметно, как и вошел, разведчик покинул негостеприимный дом и даже поспел на ночной поезд. Сна не было в помине. Ричард смотрел в окно и под мерное похрапывание соседа припоминал все, что уже удалось ему выяснить о наркотиках и специалистах в этой сфере подпольного бизнеса. И чем дальше поезд уносил его от Ливерпуля, тем крепче становилась уверенность в том, что братец Джошуа, перевозящий товар с континента в своих барабанах, решил заняться не своим делом, и кое-кто из получателей не досчитается у себя нескольких мешочков зелья.

* * *

— Ну что ж, неплохо, Ричард, мой мальчик. Что собираешься делать дальше?

Дж. сидел в кресле, и глаза его довольно поблескивали. Не надо объяснять, что шеф отдела МИ6 отнюдь не бездействовал, ожидая решения Блейда. За домом Джошуа уже велось тщательное наблюдение, а сам незадачливый любитель травки, завтракая в теплом семейном кругу, еще не подозревал, что кусочек мозаики с его именем скоро займет свое место в полной картине. В этом Ричард не сомневался.

— Я думаю, сэр, главное сейчас — обеспечить безопасность Джошуа. Если он действительно позаимствовал часть товара, это выяснится очень скоро — если уже не выяснилось… И тогда ему не поздоровится! Пожалуй, мне придется сопроводить его домой. Мы знакомы, а подходящий предлог всегда можно найти. В конце концов, если он сам не представляет, насколько все серьезно, я могу ему это объяснить, — Заметив неодобрительно приподнятую бровь шефа, Ричард добавил. — Или припугнуть! Выхода-то у парня нет. С одной стороны — недовольные дружки, с другой — мы.

— Ну, и чем мы лучше? Не предложишь ли ты ему денег?

— Я предложу ему кое-что получше.

— Что именно?

— Его собственную жизнь.

* * *

Джошуа грыз ногти. Сегодня с утра его бесили абсолютно все. Отец, кажется, перестал выговаривать еще несколько букв и вот уже полчаса что-то невнятно бубнил, помахивая усами и постукивая ложечкой по столу. Остальные идиотски смеялись, делая вид, что все понимают. Да еще этот чернявый красавчик, ухажер Маргарет!.. Пришел незваным, расселся за столом, скалит в улыбке свои белые зубы, а глаза — злющие… Одними из главных врагов Джошуа с детства были люди с хорошими зубами; сам он к двадцати годам общался с дантистами больше, чем с родителями.

Черт, подумал он, а Маргарет просто глаз не сводит с этого наглеца и даже обсуждает с ним планы на воскресенье! Джошуа взял со стола газету и начал, не глядя, перелистывать, стараясь произвести побольше шума. Страшно хотелось курить.

— Может быть, съездим завтра куда-нибудь все вместе, дорогой? — повернулась к нему Маргарет.

— И не надейся, сестричка, я не откажусь… — Джошуа ткнул пальцем в газету: — Не сходить ли нам на детский спектакль? Как раз завтра, в парке. Ужас как люблю детские утренники!

— Ты шутишь? — Маргарет внимательно посмотрела на брата, но первым откликнулся Ричард.

— По-моему, отличная идея, — заметил он.

И двое молодых людей на глазах у изумленной девушки обменялись двусмысленными улыбками.

* * *

Убедив Маргарет не спускать с Джошуа глаз, Блейд уехал домой, надеясь, что поступила какая-нибудь новая информация. Он предчувствовал, что теперь события будут нарастать.

— Сегодня вечером лучше никуда не ходите, — посоветовал он Маргарет, прощаясь. — Если он опять чем-нибудь обкурится и упадет, тебе его домой не дотащить.

Девушка улыбнулась, но в глазах ее стояла тревога. «Женщины чувствуют опасность», — вдруг подумал Блейд. С парнем поговорить ему не удалось; он явно задерган, нервничает. Ну, подождем до завтра! Пожалуй, ничего страшного за это время не случится.

А компания на детский утренник подбиралась веселая! Ричард даже не стал думать, как он объяснит Элейн присутствие Маргарет с братом-наркоманом. Пока что его больше интересовал пакет, который уже дожидался дома. Там должны были находится все необходимые сведения о Джошуа Паркере: о его родственниках, друзьях, бывших однокурсниках, о его занятиях раньше и в последнее время.

Бумаги действительно были уже на месте, и на два с лишним часа Ричард Блейд с головой погрузился в чужую жизнь, в общем-то совершенно заурядную: ссоры с отцом, нежелание учиться, увлечение музыкой, нехватка денег (родственники перестали помогать юному оболтусу), затем покупка ударной установки, концерты, поездки в Европу. За последний год барабаны восемь раз пересекли Ла-Манш туда и обратно.

«Интересно, и каждый раз — с товаром?» — подумал Блейд, начиная понимать, откуда у музыканта популярной лишь в узких кругах молодежной группы такая дорогая квартира. В этом досье нашелся и еще один интересный факт: оказывается, отец Джошуа, мистер Генри Паркер, и мистер Смилли, владелец клуба «Луна», были родными братьями. Из-за какой-то семейной неурядицы в 1947 году, после смерти их отца, все огромное состояние перешло к старшему. Генри, а Уильям — тогда еще тоже Паркер — не получил ни пенса. После этого пути братьев разошлись, Уильям куда-то уехал и в Ливерпуле появился три года назад под новой фамилией и с новым бизнесом. Где он был до того, неизвестно, но теперь полгорода с ним на короткой ноге и зовет его Вилли-Смилли, а сам он упорно не желает называть себя Паркером.

Дальше шли уже известные Ричарду сведения; наткнувшись на имя Маргарет, чья мать приходилась кузиной Генри и Уильяму, он закрыл папку. Все почти встало на свои места, но картинка получалась не очень красивая.

* * *

Маргарет с Джошуа опоздали к Ричарду на полчаса, поэтому до самого парка девушка не снимала ногу с педали газа, и их утренняя поездка грозила закончиться аварией.

— Он сорок минут брился! — шумела Маргарет, жестикулируя сигаретой и бросая на брата уничтожающие взгляды.

Общее опоздание, благодаря хорошему автомобилю, сократилось до одиннадцати минут, но глаза маленькой Шарлотты, ждавшей с Элейн у входа, уже были полны слез. Все бегом устремились к пруду, где должно было начаться представление, по пути Ричард всех познакомил, но особых объяснений не понадобилось, потому что на середине пути выяснилось — забыли купить билеты специальной детской лотереи, которые продавались у входа. Пришлось возвращаться, и, в общем, суматоха получилась изрядная. К счастью, на спектакль успели. Шарлотту провели на детские места, и девочка, окунувшись в разноцветный ворох платьев, шляп и бантиков, не сводя глаз со сверкающего занавеса и сжимая в кулачке билет, тут же забыла обо всем на свете. Джошуа и Ричарду достались только стоячие места за скамейками. Блейд наблюдал, как девушки, усевшись рядом, весело болтали и смеялись. На Джошуа можно было не смотреть. От него, как от высоковольтной линии, исходила дрожь. Он то принимался кусать ногти, то убирал руки в карманы, потом начинал чесаться и глупо хихикать. Когда Ричард взял его за локоть, он от неожиданности подпрыгнул чуть не на целый ярд.

— Слушай, парень, ты что-то не в себе, — вполголоса произнес Блейд. — У тебя какие-то проблемы? Может, помочь?

Джошуа зло вырвал локоть из рук Ричарда и прошипел ему в лицо:

— Убери свои лапы, красавчик, и запомни: твоя помощь будет последней, которую я приму!

Ричард снова взял парня за локоть, но уже покрепче, и, заметив, как исказилось от боли его лицо, тихо сказал:

— Смотри, ублюдок, как бы твои слова не оказались пророческими. Боюсь, без моей помощи тебе уже не обойтись. Или ты надеешься, что братья Паркеры помирятся на твоей могилке?

Эффект был колоссальный. Младшенький Паркер разрыдался в голос, и Ричарду пришлось вывести его и основательно помыть в пруду. Потом, сидя на берегу, прерывая длинный и скучный рассказ всхлипами и вздохами, Джошуа поведал о своей горестной судьбе, начиная с первых неудач в колледже. Блейд смотрел на воду и терпеливо ждал, когда же явится суть дела и речь пойдет о наркотиках. Увы, на самом интересном месте — «…и тут он мне говорит: не хочешь ли, говорит, подзаработать деньжат…» — представление окончилось, и к ним уже спешила встревоженная Маргарет.

— Джошуа, что случилось? Почему ты мокрый? Почему вы ушли?

— У тебя просто очень нежный и ранимый брат. Его так растрогала судьба несчастной Герды, что он расплакался, и нам пришлось покинуть зал. А я вот присматриваю, как бы ему не стало плохо с сердцем. Ведь правда, Шарлотта, очень грустный спектакль? — спросил Ричард у подошедшей девчушки.

— Вовсе нет, мистер Нортон, — вежливо ответила она. — Ведь Герда нашла Кая, и они вернулись к бабушке!

— А что стало с несчастной Снежной Королевой? О ней ты подумала?

— Но она — злая, злая! Зачем она украла Кая?

— Я думаю, это от холода и одиночества. Ей, наверное, очень хотелось, чтобы ее кто-нибудь полюбил.

— Вы и правда так считаете?

Все посмотрели на Ричарда, но он и сам не зная, почему вдруг решил пожалеть Снежную Королеву. Шарлотта тут же прониклась к Блейду огромным уважением и уже не отходила от него ни на шаг. Следующие полчаса они выясняли, может ли леди стать атаманшей бандитской шайки и продолжит ли маленькая разбойница семейный бизнес, когда вырастет. У всех, кроме Джошуа, было прекрасное настроение. Парк был полон детей, вокруг пищали, смеялись, вопили и веселились ребятишки, довольно улыбались нарядные родители. Около ярко раскрашенного павильона собралась небольшая толпа — там можно было, предъявив свой лотерейный билет, получить что-нибудь вкусное или пушистое. Лотерея была беспроигрышная, и каждому ребенку доставался приз — хотя бы пакетик засахаренных орешков или смешная открытка.

Шарлотта немного растерялась при виде стольких людей у входа и остановилась на пороге.

— Смелей, — подбодрил ее Ричард. — Дай руку!

Вдвоем они протолкались к прилавку как раз в тот момент, когда толстому мальчику с рыжими волосами вручили выигрыш, при виде которого застонали все присутствующие. Это была огромная пушистая обезьяна. Она была такая большая, что к выходу ее понес не мальчик, а мужчина — тоже толстый и рыжий, наверное, отец счастливчика. После такого события, затмившего все остальные призы, общее настроение немного упало. Шарлотте досталась красивая кукла с голубыми волосами. В другое время девочка была бы на седьмом небе от счастья, но сейчас она почти не смотрела на куклу, а провожала взглядом белую обезьяну, которую хорошо было видно над головами детей и взрослых. Мальчик шел рядом с отцом и на всякий случай придерживал игрушку за заднюю лапу, снисходительно поглядывая по сторонам.

— Это Билли Доу, — сказала Шарлотта, даже не стараясь скрыть зависть. — Он ужасно противный. Но ему всегда везет!

— Он же рыжий, — объяснял Блейд, — а рыжие все везунчики. У меня был знакомый по прозвищу Янки Дудль, такого огненного цвета, что зимой, если он был без шапки, рядом с ним казалось вдвое теплее. Мы с ним однажды поспорили, кому достанется последний сэндвич. Кинули монету. Он загадал «орла», я — «решку». Конечно, выиграл он. Но дело не в этом. Мне стало интересно, и я еще несколько раз кинул монетку, уже просто так, не на выигрыш.

— Ну, и?.. — спросили все в один голос.

— Что — «ну»? «Орел» выпал одиннадцать раз подряд, вот так-то! С тех пор я с Янки больше не спорил.

— Но ведь сэндвич можно было поделить пополам, — заметила Элейн.

— Конечно. Но если есть возможность получить целый, почему бы не рискнуть?

— А если его перекрасить? — задумчиво произнесла Маргарет.

— Сэндвич? — удивился Блейд.

— Нет, рыжего. Если его перекрасить, он останется таким же везучим?

Все задумались. Наконец Джошуа с мудрым видом изрек:

— В данном случае это непринципиально.

Разъяснить свою мысль он не захотел. Ричард обратил внимание, что молодой человек уже совершенно успокоился и даже улыбался мечтательной улыбкой.

— Я думаю, это можно проверить опытным путем, — сказала Маргарет, обращаясь к Блейду.

— То есть?

— Нужно найти рыжего, убедиться, что он везучий, перекрасить и потом снова кинуть с ним монету.

Тут уж развеселились все. Блейд так хохотал, что споткнулся и чуть не расквасил себе нос. По всем правилам классической комедии это вызвало новый взрыв смеха, и компания просто-таки повалилась на небольшую лужайку. Метрах в пятидесяти начинался старинный тенистый парк с высокими деревьями и густым кустарником.

— Все равно, это нечестно, — сказала Шарлотта, прижимая к себе куклу. — В прошлый раз Билли тоже выиграл бегемота.

— Живого? — взвизгнув от смеха, спросил Джошуа.

— Нет, плюшевого. Ужасно, ужасно обидно! Мне тогда достался крошечный пакетик конфет!

— Не расстраивайся, милая, — успокоила ее Маргарет, — первым мы перекрасим твоего толстого Билли. Посмотрим, как ему тогда повезет.

— Ну, тогда уж в зеленый цвет, — решительно подхватила девочка, — или в фиолетовый!

— Тогда он точно нам не конкурент. Он просто из дома с такими волосами не вылезет, — заметил Блейд.

— Ну и пусть сидит и не высовывается!

— Ах, Шарлота, как можно быть такой жестокой! — Элейн укоризненно посмотрела на свою маленькую кузину. — Не мы решаем, кому что достается в этой жизни. Господь сам дает тому, кто этого заслуживает. И ты, видимо, еще недостаточно хороша, чтобы получить награду.

— А Билли — достаточно хороший? Никогда не поверю! Что он сделал такого, чтобы Бог любил его больше меня?

В этот момент, как всегда, оглушительно захохотал Джошуа и почти одновременно взорвалась Маргарет:

— Чему ты учишь ребенка, Элейн?! Взрослый современный человек, а говоришь такую ерунду. При чем тут какие-то заслуги и какой-то Бог? Парень купил лотерейный билет и выиграл. Или проиграл… Чистая случайность!

Джошуа повалился на траву и задрыгал ногами от смеха. Шарлотта переводила взгляд с Маргарет на Элейн, ожидая, чем кончится этот принципиальный спор. Ричарду очень не хотелось вмешиваться — хотя бы потому, что он был на стороне Маргарет, но не хотел обидеть Элейн.

В этот момент начался страшный ливень. Все побежали в парк и попытались укрыться под деревьями. Спор тут же закончился, потому что промокшие девушки обычно не склонны дискутировать, а в первую очередь заботятся о своем внешнем виде, причем независимо от того, верующие они или атеистки. Дождь отвлек и Шарлотту, а Джошуа вообще стоял под деревом с видом самого Господа Бога, который мог бы разрешил, все споры одним мановением пальца, да только не хочет связываться.

Тут с Ричардом случилась некая странная штука, которая уже бывала не однажды; правда, в более серьезных ситуациях. Все окружающее вдруг замерло, как в стоп-кадре, даже дождевые капли словно остановились в воздухе. Все находившиеся рядом отдалились и стали маленькими, но четкими фигурками. Вот Маргарет — слишком независимая, чтобы искать обыкновенное женское счастье. Элейн — добрая душа, брошенная в противоречивый современный мир. Шарлотта, вся еще в своих детских сказках и мечтах. И Джошуа, какая-то воплощенная ненужность.

Это продолжалось несколько мгновений, затем все снова ожило, ливень иссяк так же быстро, как начался, оставив мокрую лужайку и капли в волосах девушек, ставших от этого еще красивей. Блейд стоял вместе со всеми, уже почти осознав мудрую и печальную истину о том, что его жизнь не будет похожа на обычные судьбы людей.

— Эй! — Маргарет трясла его за плечо. — Мы хотим есть!

Он очнулся и почувствовал, что и сам очень голоден.

— Дождя уже нет и, может быть, джентльмены позаботятся о нас и принесут чего-нибудь перекусить? А мы подождем вас здесь, — Элейн вопросительно посмотрела на молодых людей.

Заметно было, что Джошуа не имеет ни малейшего желания куда-либо идти, тем более — с Блейдом. Он покосился на разведчика с видом кролика, поставленного перед дилеммой: отдать себя на жаркое или на шапку? «Ну и глуп же ты, милый, — подумал Блейд. — Я даже спрашивать тебя не буду! Теперь ты мой, Синяя Гусеница!»

Они отошли от девушек уже ярдов на сто, когда Джошуа вдруг развязно сказал.

— Ну, ладно! Готов признать, что ты крутой парень… А мне сейчас такой и нужен.

Ричард не знал, смеяться ему или сразу треснуть своего спутника по шее. Джошуа, шагая рядом, разглагольствовал с видом бывалого ковбоя, у которого на каждом боку по кольту.

— Уж не знаю, как ты на меня вышел, да и спрашивать не собираюсь. Поговорим о деле: будешь меня охранять, плюс коекакие мелкие поручения… Предлагаю двадцать процентов.

Блейд захохотал. Минуты три он не мог разогнуться от смеха, а когда выпрямился, не сразу сообразил, что случилось. Джошуа лежал на траве, закрыв лицо руками, и сквозь пальцы его сочилась кровь.

* * *

— Мы вообще-то не поняли, что произошло, инспектор. Мы думали, они с Ричардом, с мистером Нортоном, дурачатся… У всех было такое хорошее настроение! А когда мистер Нортон замахал руками, мы побежали к ним. Но мистер Паркер уже умер. Я так испугалась, мне чуть не стало плохо… пуля почти снесла череп… Нет, никакого выстрела я не слышала.

* * *

«Сэр, я считаю, вся вина исключительно на мне. Я потерял бдительность! Я должен был догадаться, что за парнем идет охота… догадаться, еще когда Джошуа попал под машину… Это не было случайностью, его предупредили! А уж после того, как я нашел у него квартире тайник и наркотики, и вовсе нельзя было медлить. Он, конечно, был непростым парнем, но и не таким уж дураком… Пожалуй, я смог бы найти с ним общий язык.

О результатах операции докладываю следующее: раскрыта хорошо законспирированная банда, торговавшая наркотиками. После сравнения с образцами, хранящимися в отделе, можно сказать, что именно она снабжала наркотиками сотни человек в стране по крайней мере года три. Инициатор и руководитель этой преступной организации — мистер Уильям Смилли, настоящее имя — Уильям Паркер. Через Гамбург в Ливерпуль товар перевозили в музыкальных инструментах. Затем на фабрике мягкой игрушки зашивали небольшими партиями в плюшевых обезьян и бегемотов. Гастролирующие труппы мистера Смилли развозили игрушки по стране и с помощью лотереи передавали нужным людям. При огромном размахе дела в банде было не так уж много людей, почти все уже арестованы, осталось лишь несколько агентов в северных графствах. Мы просто поездили по всем местам гастролей, а там за несколько минут у любого мальчугана можно выяснить, кто в их городке самый везучий на лотерейные выигрыши.

Несмотря на общий успех операции, во время ее проведения по моей вине погиб человек. Поэтому прошу…»

Усмехнувшись, Дж. выключил магнитофон; дальше шли эмоции, не относящиеся к делу. Тратить на них свое дорогое время шеф МИ6 не собирался.

Загрузка...