Рейнхард Шрёдер, как исправить реальность

Глава 14. В гостях у богини

Маг открыл портал, они перешли в столовую, и в проходе между столиками их ждала Сана. Она знала, куда они прибудут и когда с точностью до секунды! Что за девчонка!

— Ты можешь идти, Ричард, — проговорила волшебница, улыбаясь.

Англичанин пожал плечами и удалился.

— Сана, что за подставу ты нам устроила? Если бы не Лаура, в Африке случилась бы катастрофа! — воскликнул Саша.

— Что ж, ей было полезно проявить себя, — улыбнулась девушка. Она взглянула на Толика: — А ты можешь пойти домой малыш, с тебя на сегодня хватит.

По лицу Толика, можно было подумать, что он сейчас бухнется на колени и будет благодарить великую Сану, но друг лишь пробурчал что-то благодарственное и убежал в сторону выхода.

Саша проводил его глазами и поглядел на богиню с подозрением, а девушка проговорила:

— Полагаю, наша творческая личность нашла, куда приложить свои способности?

— А ты уже опять в курсе всего? Да она просто нас выставила! Из этого что-нибудь выйдет?

— Все вариативно, — пробормотала богиня уклончиво.

— Мне казалось, у тебя какие-то дела, и наше общество тебя утомило, — произнес Саша.

— Я уже их сделала, — улыбнулась девушка. — И у тебя, я смотрю, тоже выдался свободный вечерок.

Саша опять на нее покосился:

— Что такое, Сана, Ричарда выпроводила, Толика отпустила. Ты, как будто, желаешь остаться со мной наедине!

— А может, так и есть? — сказала девушка.

Парень не нашелся, что сказать, на такую нелогичность, в ее поведении.

Сана разглядывала Сашу с полуулыбкой, как делала это часто, и всегда было не понятно, о чем она думает в этот момент, и зачем вообще это делает.

И опять она словно прочитала его мысли, проворковав:

— Ты знаешь, Саша, я вдруг подумала, что ни разу не приглашала тебя к себе в гости, хотя у тебя бываю часто.

Саша так и опешил:

— Что? Ну ничего себе, Сана, я прямо даже теряюсь… Это так неожиданно! Обычно, когда меня так вот приглашают к себе девушки, это с подтекстом, Саночка. Неужели твоя женская природа взяла верх?

— Твой плоский юмор опять не к месту. Моя женская природа в большом равновесии, а поступки не столь порывисты, — сообщила девушка.

— Но Сана, если девчонка предпочла песню моему обществу, это не значит, что я затаил на нее обиду, и готов срочно утешиться с другой! Хотя вчера она заметно омрачила наши отношения очень плохим поведением. Но я даю ей скидку, что на нее давит твоя недифференцированная влюбленность в мою персону.

— Вот тебе бы лишь бы испортить какой-нибудь прекрасный момент, Саша! — воскликнула волшебница.

— Ах да прости-прости. Действительно, это так романтично. Сана решилась пригласить друга домой, вечером, когда никого нет дома, чтобы…

— Вообще-то, у меня дома родители.

— Что? А зачем тогда нам вообще туда идти? О боже, ты же не хочешь меня с ними познакомить? Сана, я не готов к такому серьезному шагу в наших отношениях!

— Будучи уже таким прекрасным сбалансированным существом, я все равно часто испытываю желание отключить тебе сознание, скрутить в баранку и переместить, куда надо! Как тебе это удается? Если я сказала, пошли ко мне домой, значит пошли! — и она протянула руку.

Взгляд у нее был такой, что охота шутить и спорить, как-то сразу отпала.

Саша протянул ей руку в ответ, все-таки пробормотав:

— Я думал, ты переключилась на Рейнхарда Шрёдера!

— Он умер, Саша. Он банальный диктатор-завоеватель, занимающий меня не больше, чем любимый персонаж из мультика. Причем детского.

— О… хорошо, что бедняга нас не слышит…

Сана дернула его за руку, и они уже стояли в другом месте.

Саша огляделся. Это была комната в какой-то обычной с виду квартире: два красных кресла у окна, бордовый древний диван у стены, напротив него современный письменный стол с покрытием под светлое дерево и полочками для книг; на нем не было ни монитора, ни ноутбука — одна только лампа. Рядом стоял книжный шкаф и шкаф для одежды, в глубине комнаты у дальней стены угадывалась кровать.

Окно обвивал плющ, а за ним находился балкон, заваленный хламом. За жилыми комплексами вдалеке высились знакомые черные небоскребы. Сана жила где-то недалеко от центра города.

Обстановка ни о чем не говорила. Видно было, что живет вроде как студент или школьник, а то, что девушка, ничего так уж явно не выдавало — ни каких мишек или подушечек, разве что маленькие горшочки с цветами на подоконнике, да некоторая нежность в оттенках интерьера.

— Садись в кресло, — указала ему богиня в угол у окна не очень-то дружелюбно. Кажется, он действительно вывел ее из этого самого равновесия. Сказать, что разозлил, было бы чересчур для Саны Серебряковой.

Он сел, выжидающе на нее глядя, девушка рассеянно пробормотала:

— Я все думаю, почему ты вечно делаешь не то, что я от тебя ожидаю? Ты как какое-то не просчитываемое уравнение, а я не люблю, когда что-то не могу предугадать. — Девушка села в противоположное кресло, разглядывая его с виду безмятежно. — Как ты меня втянул во все это? Я сама себе удивляюсь.

— Не знаю, что тебе и сказать, Саночка. Вот такой я. Мне все девушки говорят, что я внезапный и неожиданный.

— Ты ведь даже не понимаешь, что ты делаешь, как ты это делаешь, какие силы подчиняются тебе, отвечая на твои мысли. Ты создание, куда более сложное, чем я предполагала ранее, я убедилась в этом окончательно.

— В чем у тебя претензия? Я с тобой всегда такой покладистый!

— Но ты втянул меня в совершенно невероятную историю по спасению этого мира сразу от всего на свете!

— Да ну, мы просто исправляем некоторые неправильности реальности. И потом, это все твой дружбан из прошлого Германии! Он же затеял всю кашу!

— Кажется, ты гулял с этой вертихвосткой, и вдруг тебе захотелось поспасать мир, и так попал в Лондон к Рейнхарду.

— Следуя твоим теориям, меня просто притянуло в нужное место к нужному существу, который сам хотел изменить этот мир.

— Хм…

— А потом меня просто подхватила идея, и я понял, что мы не должны останавливаться только на этом!

Сана помолчала, потом проговорив:

— Ах, ладно, я покривлю душой, если скажу, что участвовать в чем-то подобном совсем неинтересно. В определенной степени меня это тоже развлекает. Я не обращала внимания на все эти игры человечества, и не думала, что могла бы что-то сделать, теперь вижу, что, возможно, это не бесполезно. Дать целому народу еще один шанс, которого его лишили, — это было нужно.

— Это все, что ты хотела мне сказать, Сана? Хватит притворяться. Что между нами происходит? — спросил Саша.

— Между нами? Ничего, — бесстрастно проговорила девушка. Ведь у тебя есть девушка, и ты в нее уже влюбился, хоть и не признаешься себе в этом.

— Зачем ты тогда притащила меня в свою чудную комнатку?

— Я просто хотела провести время со своим братиком, что в этом плохого? — улыбнулась Сана.

— Я все понимаю, Сана, ты такая вся возвышенная, можешь спокойно обходиться тем, что я просто твой друг, но видя во снах другую реальность, я вспомнил, какой ты была до появления Лауры, ты что-то испытывала ко мне, и теперь загнала чувства вглубь себя. Так же неправильно, богиня.

— Разве я не говорила тебе неоднократно, что не люблю тебя? По крайней мере, не в таком обычном смысле. И меня действительно все устраивает.

— Но в той реальности ты меня любишь по-настоящему.

Сана вздохнула:

— Там я наивнее и глупее, у меня там к тебе более яркие чувства. Когда вы со Стикки-Ти достали эту реальность, и ты стал на нее настраиваться, ты действительно что-то в ней тревожишь, что отражается и на мне.

— Так может так и надо?

— Это стало твоей любимой присказкой. Не беспокойся об этом, Саша. Здесь я тебя не люблю, как там, меня разве что подмывает на какие-нибудь глупости, но я вполне в состоянии с этим справится. А та реальность, вероятно, скоро придет к логическому концу.

— И что это должен быть за конец? — поинтересовался Саша, как бы между прочим.

— Для меня это не имеет большого значения. Может демон и прав, и застывший во времени неразрешенный клубок надо распутать, и что для твоей сущности это какой-то раздражитель…

— А для тебя нет? — прервал ее Саша.

— Да я и думать забыла о той реальности! Ее не существовало для меня. Ни того мира, ни той меня — глупой влюбленной дурочки. У ситуации два варианта разрешения. Первый — ты разбираешься там в своих чувствах к Сесилии, вы решаете возникшую между вами проблему, и вместо абсурда это завершается каким-то хэппи-эндом.

— А ты?

— А что я? Я богиня мультиреальности, я как-нибудь переживу. Ты ее придумал и втянул в свой мир. Может, она твоя судьба? Может, ты ее действительно любишь и создашь реальность, где Сесилии Грант есть место?

— А второй вариант? — спросил Саша.

— Ты так и не разберешься, снова она тебя предаст, снова все зайдет в тупик. И тот мир так и останется висеть незавершенным. Какое это все может иметь значение для меня, что находится здесь и сейчас? Любой вариант неважен — это теперь все исключительно твои проблемы.

Саша испытующе ее разглядывал, потом откинулся на спинку кресла, осмотрел комнату и спросил:

— А где твои родители, кстати? Неужели в соседней комнате?

— Да.

— Мы с ними не поздороваемся? Не то чтобы я напрашивался, но, это же как-то странно.

— Я надеялась не привлекать их внимание и не беспокоить.

— А что если они что-то услышат или просто зайдут сюда? Как они отреагируют, что дочь вернулась с учебы, причем минуя входную дверь, материализовавшись прямо в комнате?

Сана пожала плечами:

— Никак, они привыкли, что я могу появляться и исчезать, не пользуясь дверью.

— Ты же говорила, что стараешься сохранять образ обычной девушки с ними, и они не знают о твоих сверхспособностях.

— Саша, живя с людьми двадцать лет нельзя все удачно скрывать. Они напрямую не знают, что я могу на самом деле, но кое о чем догадываются. Ты ведь что-то видел во снах обо мне? Они принимают меня такой, какая я есть и делают вид, что чего-то не замечают, а я, в благодарность, стараюсь не шокировать слишком сильно и почаще изображать нормальность. Это наша маленькая игра.

— Хорошо, что мои родители в другом городе, не хотелось бы посвящать их во все это, — пробормотал Саша, представив такую перспективу.

Сана сложила руки на коленях.

— Что ж, чем еще займемся, братик? — проговорила она.

Саша смерил ее настороженным взглядом:

— Э-э… когда я у девушки в гостях, мы, ну хотя бы, предаемся горячим объятиям, и поскольку, с тобой этого не светит, мое воображение пусто. Помнится, одна девчонка показывала мне свою коллекцию мишек. У тебя есть мишки?

— Нет. Но я могу показать тебе что-нибудь другое.

Сана поднялась, потянулась и взяла с полки книгу, судя по обложке, это был какой-то учебник, и проговорила:

— Мне кажется, тебе стоило бы узнать историю Рейнхарда Шрёдера до конца, это важно, раз уж мы… вернее ты, вознамерился помочь ему исправить прошлое.

— Сана, то, что ты притащила меня сюда не для объятий, было ясно, как день, но что мы, находясь у тебя дома почти наедине, будем читать учебники истории — было за гранью всех моих самых смелых представлений. Ты же не Нина!

— Расслабься. В учебниках все написано с увертками и недомолвками, я взяла книгу, чтобы вертеть в руках и показывать, пока я говорю о предвзятости истории.

— И в чем же предвзятость?

— Здесь не написано, что он раскаивался в своем решении взорвать Санкт-Петербург, жалел, что воевал за этих фанатиков. Он еще при жизни хотел все исправить.

— Неужели?

— Поэтому он и убил Гитлера.

— Принятое мнение, что он сошел с ума.

— В какой-то степени не обошлось и без этого, — усмехнулась Сана. — Лишь почитав подробную монографию, можно узнать о многих нюансах, и догадаться. После уничтожения Лондона они с Гитлером сильно разошлись. Фельдмаршал открыто критиковал, выказывал неподчинение, но фюрер ничего не мог с ним сделать, потому что на Шрёдере держался весь восточный фронт. Россия лишилась европейской части, но укрепилась в Сибири, уйди оттуда Рейнхард, мы бы могли, чего доброго, пойти в контрнаступление — этого в Берлине боялись больше всего. Именно поэтому непокорному фельдмаршалу все прощалось. Но Гитлер старался держать его подальше от себя, и сам в Россию больше не ездил, как бы плохо там не шли дела.

— Мы опять отправимся в симуляцию прошлого? — спросил Саша.

— Да, в последний день жизни Рейнхарда Шрёдера.

****

Судя по всему, это был кабинет Гитлера, какое-то вытянутое помещение с массивным столом и большой картой мира на стене. Саша вспомнил, что именно здесь этот шизанутый фашистский вождь сообщил фельдмаршалу о своем решении напасть на Российскую Конфедерацию.

Парень обнаружил, что Сана беззастенчиво сидит на столе Гитлера, хотя сам фюрер меланхолично разглядывал карту, висящую на стене в нескольких метрах от них.

— Я понимаю, что он нас не видит Сана, но я бы на твоем месте постеснялся, — проворчал Саша.

— Да? Почему же? Пока Рейнхард не пришел его убивать, мы могли бы делать из бумажек комочки и кидать в Гитлера, тот бы довольно натурально вертел головой и злился, гадая, что это такое и кто в него кидается! — Сана рассмеялась.

— Почему бы тебе, просто не взять и не дезинтегрировать этого немца также как в Батанге ты остановила ракету?

— Саша, я думала, ты уже усвоил, что такое время. Это так не работает. Мы сейчас в симуляции прошлого, а не в самом прошлом. Почему? Потому что в прошлом этого мира никакая волшебная девочка не возникала в кабинете Гитлера и не дезинтегрировала его. А в Батанге кто-то действительно остановил бомбу и подтасовал события. Вот в чем разница.

— Но если бы было возможно? Перенестись в прошлое и убить Гитлера, ты бы это сделала?

— А смысл? Это ничего не изменит. Даже если я проделаю это еще до того, как он стал фюрером.

— Почему не изменит?

— Этот человек должен был родиться, война должна была случиться. Опять же урок для человечества. Я не имею права лишать этого урока наш мир и лишать его самого того урока, который он получил и многие из его окружения.

— Думаешь, они чему-то научились, что-то поняли?

— Думаю да, — кивнула девушка. — В любом случае изменение прошлого порождает другой вариант, никак не влияющий на уже существующее настоящее.

— А что же наш безумный генерал? Как он хочет это сделать?

— На то он и безумный генерал, чтобы затевать подобное. Все, что ему пока удалось, это протащить вероятностный Лондон, через аномальное истончение мембраны.

Саша взглянул на Гитлера. Был вечер, в окна светило закатное солнце. Что там так разглядывал на карте чокнутый фашистский идеолог? Может быть, Лондон, который он стер с лица земли? Может быть, он тоже жалел об этом? Ну, или, по крайней мере, переживал.

Послышались быстрые тяжелые шаги где-то снаружи кабинета. Без стука дверь распахнулась, возник никто иной, как Рейнхард Шрёдер, в расстегнутом черном плаще и в фуражке.

Он увидел Гитлера, замер в дверях, пугающе улыбнувшись:

— Как я рад вас здесь увидеть, мой фюрер, — прогромыхал он с какой-то мрачной веселостью. — Я боялся, что вы уже уехали. Это было бы так печально.

Гитлер при появлении своего блистательного военачальника радости никакой не выказывал, а весь напрягся, и как будто даже испугался, чуть попятившись.

— Шрёдер?! Что вы здесь делаете, как?.. Кто вас пустил?!

— Я просто вошел, мой фюрер. Или вы думали, кому-то может прийти в голову останавливать первого фельдмаршала империи?

— Я не потерплю, чтобы ко мне вламывались без доклада, господин первый фельдмаршал!

— Да-да, конечно… У меня к вам безотлагательное дело. Но знаете, о чем я думал, когда шел сюда? У вас не так много охраны, а ведь вы уже пережили столько покушений. О, да, здание превосходно охраняется, снаружи, а в вестибюле целый отряд СС, на каждом этаже солдаты — все-так, но вы должны были бы уже понять, что опасность может исходить от любого, кто имеет право войти сюда. Вы действительно думаете, что бессмертны, мой фюрер?

— Что с вами? Вы пьяны?

— Да, последнее время меня мучает душевная боль, я глушил ее абсентом.

— Я сейчас позову караульных если вы…

— Вам они не сняться? — спросил Шрёдер.

— Кто?

— Все те миллионы, которых вы убили?

Фюрер моргнул, и ответил:

— А вам?

Рейнхард хрипло рассмеялся, как будто Гитлер отпустил очень удачную шутку, снял фуражку и кинул на журнальный столик, проговорив:

— Мне нет. И это странно! Иногда, я даже почти хочу, чтобы они мне снились.

— Что вы здесь делаете, господин Шрёдер, вы должны быть в России! Как вы посмели явиться сюда?! Кто командует армиями?! Почему мне не доложили?! Там что-то случилось?!

Некоторая настороженность и легкий испуг Гитлера, который проглядывал во всей его позе, жестах и мимике, с тех пор как в кабинете возник фельдмаршал, сменились гневом. Крах планов, похоже, был для этого человека важнее собственной жизни.

Сана потянула Сашу за рукав:

— Давай отойдем чуть в сторонку, а то здесь, нас, вероятно, может забрызгать.

Рейнхард небрежно ответил Гитлеру, опершись одной рукой на столик, а другой слегка откинув полу плаща:

— Я только что прилетел, взяв самолет связи. Я последнее время много думаю. Вы ведете германскую империю к концу, мой фюрер…

— Если вы пришли сюда дерзить мне!.. — начал наливаться кровью Гитлер.

Фельдмаршал резко оборвал его:

— А ну заткнись! — Фюрер, как будто проглотил язык, а Рейнхард медленно, с яростью в голосе продолжил: — Все это было ошибкой! Все, чем мы оба с вами занимались последнее десятилетие! Германскому народу не нужна война со всем миром и нам не нужен мир, выжженный ядерным оружием, где выживут только рабы! Нам не нужна сраная чистая раса! Что десяти миллионам славных арийцев делать одним на пустой планете?! Война высасывает все ресурсы, мы ничего не производим кроме танков, наша экономика медленно рушится. Нас когда-нибудь сомнут, чертов кретин, и конец будет страшным. Они придут в наши города и уже нас будут жечь ядерным огнем! Твои ученые сбежали от тебя в Америку и Россию, чтобы дать им оружие против нас! Что это? Предательство? Или последняя попытка спасти планету от тебя и… От меня? Я завоевывал земли, чтобы строить там свой порядок, лучший порядок! Может это неправильно, но это, по крайней мере, было строительство, а не уничтожение. Ты же разрушаешь все, до чего добираешься! Ты разрушил даже мою душу! — Райнхард шарахнул по столику кулаком, и тот треснул, разъехавшись в стороны. В этот момент, в его взгляде действительно было безумие.

— Что вы несете, Шрёдер?! — фальцетом вскрикнул Гитлер, попятившись.

— Ты никчемный визгливый выскочка, ни черта не мыслящий в войне, мелкий клерк, дорывавшийся до власти, неудачник, корчащий из себя вождя! Ты живешь в мире собственных фантазий, мне жаль каждого, кто может тобой восхищаться! Они не знали тебя так, как я, а я убедился, что большей бездарности в вопросах управления государством и ведения войны мир еще не ведал. Ты побеждал, пока твои армии были сильнее, тебе подчинялись, потому что боялись, а не уважали. Твои теории расы и будущего мироустройства оторваны от реальности, ты не знаешь ни историю, ни развитие культур. Ты сидел здесь, в этом кабинете, и строчил планы, как истребить ненужные тебе народы, пока за тебя умирали славные сыны Германии! Я уже достаточно тебя терпел… Я жалею, что не придушил тебя раньше, эта страна была достойна лучшего правителя!

Гитлер стоял, побелев, как полотно.

— Мы с вами ошибка, мой фюрер. Мы оба должны быть мертвы, — проговорил фельдмаршал уже совершенно спокойным тоном, выпрямляясь.

— Зачем вы здесь? — прошептал бледнеющий Гитлер. Он уже знал ответ.

— Я здесь, чтобы избавить мир от тебя, — сказал Рейнхард Шрёдер.

Его рука быстро нырнула под плащ и выхватила тот самый знаменитый позолоченный револьвер, правда, на нем была какая-то черная штука, вероятно глушитель. Гитлер только успел широко раскрыть глаза, и мощный удар пули в голову повалил его на пол, за стол.

Фельдмаршал быстро пересек кабинет, опустил руку и хладнокровно сделал еще два выстрела, хотя и после первого от головы фюрера, вряд ли что осталось. Но Рейнхард Шрёдер не желал допускать случайностей, как никто, зная, что, таких, как он и Гитлер, судьба бережет с завидным упорством.

— Мой черед тоже скоро наступит, — проговорил генерал тихо.

Он убрал револьвер и спокойно отправился к двери.

Саша с тревогой смотрел на растекающуюся по паркету лужу крови, и у него не было малейшего желания зайти за стол и поглядеть, что там.

— Чертов маньяк разнес ему башку! — выдохнул парень. — Писали, что у него было две пули в револьвере, одна для Гитлера, другая для себя. Кажется, журналисты наврали.

— Какая неожиданность, — отозвалась Сана.

Сана вышла за генералом из кабинета, Саша поспешил за ней, стараясь не наступить в лужу, чтобы не поскользнуться.

За дверями был большой зал. Справа, за небольшим столом с печатной машинкой сидела секретарша, ее лицо вытянулось, глаза были широко открыты. Она, похоже, слышала, как фельдмаршал и фюрер кричали друг на друга, а может и выстрелы, хотя те были едва слышными хлопками из-за глушителя.

Рейнхард подошел к ней, возвышаясь, бедная девушка, вся побледнела

— Фюрер не хотел бы, чтобы его беспокоили, Бинди, ты понимаешь меня?

— Д-д-да, господин Шрёдер…

— Мне нужно немного времени, всего несколько минут, чтобы выйти из здания, прежде чем, ты захочешь проповедать его.

— Х-х-хорошо…

— Ты всегда мне нравилась, Бинди, ты не выбирала, кому служить, как и я.

С этими словами он выпрямился и пошел к выходу из зала. Там стояло двое солдат СС на карауле, но они только отдали ему честь, вскинув руки. Он лишь махнул им, проходя мимо.

Саша хмыкнул:

— Столько неудачных покушений, а Гитлера было убить так просто.

Сана произнесла:

— Просто, если ты настолько высокопоставлен, чтобы оказаться с ним рядом, и настолько безумен, что готов и сам последовать за ним на тот свет, ведь такое убийство слишком очевидно. Пора возвращаться, мы посмотрели достаточно.

Зал с караульными и секретаршей стал растворяться.

****

Саша очнулся в комнате Саны, девушка была напротив.

— Черт, я начинаю понимать твои восторги. Мужик был крут, спору нет, — проговорил Саша, усаживаясь в кресло. — Но под конец, он, похоже, все-таки слегка поехал.

Сана рассказала:

— После того, как застрелил Гитлера, Рейнхард Шрёдер спокойно вышел из здания, сел в машину и отправился к себе домой, как будто ничего не случилось. Отпустил шофёра, которым был известный нам Ганс, сказав ему лететь в Африку, потому что там безопасно, затем поднялся к себе в квартиру. Там он позвонил в генеральный штаб вермахта и сообщил, что убил Гитлера и, как бы между прочим, уведомил, что подчиненные ему войска в Африке и России двинулись к Берлину с приказом очистить страну от черной заразы, так он называл СС. В воспоминаниях генералы отмечали, что господин первый фельдмаршал был странно весел и сообщал все это, как отличную шутку, закончив ее словами, что это ваш шанс, перебейте лидеров СС, возьмите власть в стране и остановите войну, а верные мне войска вас поддержат. Он был в курсе, что почти все военные офицеры недовольны фюрером, а заговоры постоянно зреют, поэтому дал им сигнал действовать.

Саша закивал:

— Я помню из истории, что так и случилось. Произошла маленькая, но кровавая гражданская война, охватившая преимущественно Берлин, однако, под угрозой подхода значительных военных сил из Африки и России, верные Гитлеру силы вынуждены были отдать власть военным вермахта.

Сана продолжила:

— Совершив звонок, Рейнхард сел за свой стол, положил перед собой револьвер и продолжил пить абсент. Он знал, что за ним придут. Когда сапоги застучали по лестнице, он пустил себе пулю в висок.

— Ты так это говоришь, как будто не одобряешь.

— На мой взгляд он проявил малодушие, — пояснила Сана. — Он мог бы вступить в борьбу и победить, ведь его поддерживали войска, многие офицеры. Он сам мог бы стать фюрером. Но он не хотел тюрьмы и позора, поэтому предпочел застрелиться, оставшись неповерженной легендой. Всего лишь человек, — добавила она с некоторым разочарованием.

— По-моему, мужику тогда уже все надоело, он устал.

Сана согласно кивнула:

— И это тоже, плюс романтическая галиматья на тему, что после всего, он недостоин ходить по Земле и должен избавить мир от себя вслед за Гитлером. Но отвечать за совершенные преступления и выводить страну из кризиса он не захотел. Что ж, хотя бы войну остановил своим поступком, иначе все бы это длилось еще очень долго, и ядерное оружие было бы применено не раз.

— Разве нацисты не победили бы всех?

— Нет. Ядерные технологии от них утекли, экономика уже надрывалась, удерживать захваченные территории в повиновении было все труднее. Конец бы наступил, но большой ценой.

Саша помолчал, потом проговорил:

— Все увиденное лишь убеждает меня, что мы должны помочь ему осознать все свои ошибки. Если он не взорвет Санкт-Петербург, не будет и всего остального: продолжения войны и уничтожения Лондона. Ну… хотя бы в некой получившейся альтернативной реальности, но и на нас это окажет какой-то эффект, уж мы постараемся.

— Вероятно, чего-то такого он от меня и хочет, — пробурчала Сана.

— Кто еще это сделает, если не просветленная девочка, отирающаяся поблизости без дела? — вопросил Саша, и добавил: — Если мы хотим сделать Вторую Мировую войну менее разрушительной, Рейнхард Шрёдер как раз тот человек, который способен в этом помочь, а мы можем помочь ему. Я был прав, нас свела сама судьба.

— Пусть все-таки попросит, — сказала Сана. — Сначала цветы, потом все остальное. Я хоть и просветленная, но девочка. Простите мне мои маленькие капризы.

Саша покачал головой и снова оглядел комнату. Вдруг он проговорил:

— А мне это как будто все знакомо. Я про твою квартиру.

— Неужели?

— Да, видимо в другом мире я уже был здесь.

— Был, — кивнула Сана. — В том мире, сны о котором ты смотришь.

— По-моему, я даже встречался с твоей мамой, в каком-то из миров.

— Кажется, ты сейчас с ней опять встретишься, — пробурчала Сана недовольно, вскакивая и направляясь к двери.

Саша выпучил глаза:

— Да ты что, Сана? Я совершенно не готов морально!

Дверь резко открылась под взглядом волшебницы, и стоявшая за ней полноватая женщина, ойкнула, чуть не упав в комнату.

Воззрившись на нее, Сана строго изрекла:

— Только не говори, мама, что ты пыталась подслушивать? Я говорю пыталась, потому что это абсолютно невозможно, когда я не хочу и ты же это знаешь, не так ли? — строго изрекла Сана, воззрившись на мать.

Женщина добродушно рассмеялась, взмахнув полотенцем в руках:

— Да что ты, Сана, я вообще не знала, что здесь кто-то есть. Ой, ну ладно-ладно, я почувствовала, что ты там.

— Почувствовала? — приподняла бровь, Сана.

— Ну, мать я или не мать, что я не могу почувствовать, когда моя дочь вернулась с учебы?

Она взглянула с любопытством на Сашу. Круглое добродушное лицо, казалось, всегда было смеющимся, а умные глаза всего его ощупали.

— Да ты там была с мальчиком, Сана, вот это сюрприз!

— Не-не, я не мальчик, я тут случайно, — ляпнул Саша.

Мама Саны расхохоталась во весь голос:

— Ах, не мальчик? Ха-ха-ха! Но ты прости, конечно, но на девочку ты тоже меньше всего похож!

— Я имею в виду, что я не парень этой воображалы, — веско заметил Саша.

— Чем ты здесь занимался с моей дочерью, не парень? — взглянула она на него с напускной серьезностью.

— Я, э-э… вы даже не поверите. Мы любовались на смерть Гитлера. Да, я тоже надеялся, что Сана зовет в гости для какого-то более веселого времяпрепровождения.

Женщина расхохоталась:

— Ой, Сана, ну что ты мальчика утомляешь всякими глупостями?! От тебя и так все парни разбегаются, ну хоть этого не упусти.

— Мама, этот парень уже упущен, расслабься. Он спас от бомжевания поп-звезду в Англии и теперь строит с ней отношения с переменным успехом.

Женщина махнула на нее рукой и крикнула в коридор:

— Эй, папа, кончай там свои деревяшки стругать, дочь парня привела! — Пойдемте, пойдемте, покажемся папе, — замахала она им руками.

Сана закатила глаза, но потянула Сашу за собой и за мамой.

В коридоре витали запахи готовящейся пищи, а за ним, в другой комнате, в окружении брусков и полочек с поделками, на табуретке сидел хлипкий мужичок, вырезая фигурку оленя из дерева. Он приспустил очки на нос, взглянув веселым глазом из-под кустистых бровей:

— Что ты там гундишь, Галя? Какие еще парни? Ох-ты, и правда, парень!

— Любите вырезать из дерева? — вежливо улыбнулся Саша.

— Да, уже двадцать лет, хобби такое.

— Хоть бы что доброе сделал, а то медведи да лоси! — воскликнула мама.

— Женщина, я сделал тебе две лопатки, поварешку и даже палку для толчения картошки!

— Ну вот, увлечение с пользой, — сказал Саша, пытаясь произвести благоприятное впечатление.

Отец Саны хитро и испытующе взглянул на него, потом переглянулся с женой и спросил:

— Она тебя не заколдовала, что ли, малец?

— Меня? Кишка тонка, — фыркнул Саша.

— Ну, я, как бы, особо и не пыталась, — скромно вставила Сана.

Папа, наклонившись, спросил у дочери:

— Сана признавайся, надолго ты завела себе этого парня? Или как последний, будет использован в качестве получения, как ты это называла, необходимого опыта походов в кино и поцелуев, а потом отправиться в отставку через месяц?

— Ой, да хватит глупости говорить, папа!

— Какой еще последний? — насторожился Саша. И добавил пораженным шепотом, даже забыв на минуту о свидетелях: — Поцелуев? Сана? Ты что целуешься?

Мама и папа Саны дружно прыснули от смеха.

— Представь, себе, Саша, со мной такая ерунда иногда случается, — пробурчала девушка.

— Как тебя зовут, паренек? — спросил отец.

А мама воскликнула:

— Ой, а я имя то и не спросила, вот растяпа!

— Саша меня зовут. Но послушайте, чтобы не возникло недоразумений, у меня уже есть девушка. Сана это….

— У него поп-звезда в Англии, — со значением сказала мама. — Он ее спасал от чего-то.

— От бомжевания, — подсказала Сана.

Брови папы вскинулись вверх:

— Женщины! Хватит делать вид, что вы обсуждаете что-то понятное.

Волшебница ровно проговорила:

— В Англии у него Лаура, в России я — так и живем.

— Галя, я надеюсь, это она так шутит? — покосился папа на ее маму.

— Не знаю, не знаю, девочка у нас загадочная, — захихикала от чего-то мама.

Саша поспешил возразить:

— Нет-нет, все не так, с Саной у нас исключительно родственные чувства. У нас связь!

Сана трагично покачала головой:

— Саша-Саша… Ну зачем же про нашу СВЯЗЬ… да в присутствии родителей-то?

Саша вообще уже не знал, куда смотреть. Это было самое кошмарное знакомство с родителями на его памяти.

— По-моему, они оба над нами издеваются, Галя! — всплеснул руками папа.

— А ты, олух, не видишь что ли по ее лицу, что она не просто издевается, а напропалую, причем и над парнем тоже! — расхохоталась мама.

Саша покосился на Сану, но он бы съел свой башмак, если бы хоть раз смог бы прочитать по лицу этой девчонки хоть что-то и сейчас она выглядела как всегда безмятежно, но разве что… да, какие-то веселые искорки в ее глазах все-таки мелькали.

— Сана, кончай шокировать родителей, поясни, что мы с тобой учимся вместе, дружим, но встречаюсь я с другой.

— Сана, зачем ты нашла парня, у которого уже есть подружка? — спросил папа.

— Не совсем так, вернее да, подружка у него была, но она меня не устроила. Я нашла ему другую, более-менее подходящую нам обоим.

— Да ты оленя не вырони, Витя, девочка продолжает шутить, — сказала мама, — хихикая в кулачок.

— Ну, вообще, вот это чистая правда, по крайней мере первая часть, — вставил Саша.

— Тебе-то он зачем, негодница? — спросила мама Сану.

— Я еще не решила. Предполагалось, что я буду его учить, но мы постоянно кого-нибудь спасаем! Даже в свои лучшие годы я не спасала столько людей и стран на этой планете в течение одной недели! Не смотри на меня так, Саша, ты же понимаешь, что меня допечешь, и с Санкт-Петербургом придется тоже что-то делать и это все, судя по всему, случится еще до пятницы.

Отец Саны встал и положил ему руку на плечо:

— Ты прости, Саша, но наша дочь вечно приволакивает каких-то парней, которые как будто пыльным мешком по голове ударенные, и вертит ими, как хочет. Они, как правило, не в себе, и разговаривать с ними серьезно все равно не получается, а потом, они так же быстро пропадают.

— Вечно приволакивает? — поразился Саша.

— Про «вечно» — это ты преувеличил, папа, — поправила Сана. — Таких было всего несколько штук, и я давно уже никого не приволакивала.

Мама взглянула на Сашу:

— Ты что такой щуплый, спасатель миров? Есть, наверное, хочешь?

— А? Я? — опомнился Саша.

— Пойдемте на кухню, ужин как раз готов.

За столом парень неспешной кушал супчик радушной мамы, а их беседа приобрела более нормальный характер: об учебе, друзьях, и прочих обыкновенных вещах, лишь в какой-то момент, Саша сам решил осторожно узнать, что родители Саны думают обо всех этих чудесах дочери.

— Паренек, наша дочь не может летать по воздуху и залезать в окно, верно ведь? Мы этого не видели, а тогда этого как бы не существует — хитро подмигнул папа.

Хотелось поспорить, но Саша помнил, что вначале знакомства с необычной подругой исходил из этого же, вполне научный подход.

— Я не знаю, как она это делает, она просто наша дочь, — закончил отец.

— Она необычная девочка, нам этого достаточно, — добавила мама.

— В мире много чудесного, парень, — кивнул папа.

За окном уже начало смеркаться, и волшебница вспомнила, что Саше пора домой, и он отметил, что девушка не стала телепортировать его на глазах у родителей, увела сначала в свою комнату. Чувствовалась, что эта семья привыкла играть в такую игру очень давно.

В каких-то запутавшихся чувствах, он лег спать, и Стикки-Ти настроил его на следующий сон о Сесилии, как оказалось, это был последний сон…