Ревущее пространство - время

ПРОЛОГ

На скольких похоронах мне уже пришлось побывать? И на скольких еще придется? думала двадцать седьмая Императрица Frybar Абриел Неи — Дебруск Лами Рамаж. Она находилась на флагмане Labule «Гафтонош», служившем также личным кораблем Spunej. «Гафтонош» медленно двигался в направлении погребального зала Лакфакалле.

Возможно, бессчетное множество наций древних времен имело свои собственные обычаи. Однако в Frybar Gloer Gor Bari имперский флагман всегда был устроен так, чтобы Spunej имел возможность командовать флотом в бою. Поэтому личным кораблем Spunej всегда был сверхсовременный Resii. Корабль Рамаж не был исключением — Resii класса Кау, модифицированный для возможного применения в качестве флагмана. И еще одна деталь его отличала: из всех кораблей во Вселенной лишь на «Гафтоноше» Lesheikibash было из зеленого нефрита.

Любой солдат в любом флоте Labule желал бы иметь такую же просторную и роскошно обставленную каюту, как Lesheik. Каюта Императора на «Гафтоноше», конечно, не являлась воплощением роскоши, но все же была украшена весьма изысканно. Тем не менее той, кто взвалила на свои плечи целую Империю с более чем триллионом жителей, такая каюта должна была бы казаться простой и серой.

Однако для Рамаж ее каюта была настоящим раем. Ведь титул Spunej нес с собой колоссальную ответственность и огромную нагрузку, особенно во время войны. Поэтому любое место, где можно насладиться минутами тишины и покоя, было бесценным. Еще лучше было бы, если бы это драгоценное время не прерывалось периодически срочными докладами, — но на такую роскошь надеяться не приходилось.

Пол каюты вздрогнул; это означало, что корабль пришвартовался.

Рамаж поставила на стол изумрудного цвета фужер и поднялась с кресла. Двери открылись, и Рамаж увидела свою свиту, стоявшую (уже, по–видимому, в течение довольно продолжительного времени) в ожидании на мобильных платформах (Sezuria).

— Erumita, — члены свиты опустили головы в почтительном поклоне.

Рамаж кивнула, давая понять, что слышала, и шагнула на платформу. Так Spunej покинула свой персональный рай.

Мобильная платформа мягко скользила вдоль длинной картины, изображающей луг. Метрах в десяти впереди Sash Idar подняли оружие в салюте. Проплывая мимо них, Рамаж не удержалась от непрошеной мысли: возможно, прямо сейчас где–то в Fath тоже проходят похороны — такие, какие невозможно провести в погребальном зале.

Неважно, сколько людей находят такое мышление старомодным, но для солдата Labule лучший гроб — его корабль. Кто–то, быть может, думает, что недостойно помещать столько людей в один гроб; но таких очень мало. Большинство в Labule считают, что возможность умереть вместе со своей семьей — повод для радости.

— Все, кто служит на одном корабле, — семья, — произнесла она, зная, что никто ей не возразит. На кораблях не проводилось никаких церемоний посвящения членов экипажа в братья и сестры друг друга; но когда ситуация на корабле такова, что либо все выживают, либо все гибнут, — чувство принадлежности всех к единой семье возникает само собой. Особенно во время войны. Как сейчас, в так называемую «Эру войны».

Прямо сейчас обе воюющие стороны имеют в Fath огромное число кораблей, готовых ринуться в бой и либо уничтожать, либо быть уничтоженными. И, соответственно, похороны грандиозного масштаба идут не прекращаясь.

Вернемся, однако, от разговоров о похоронах в двумерном пространстве к «здесь и сейчас», столице Kasarl Gereulak. Погребальный зал Лакфакалле был лишь одним из множества погребальных залов Frybar; но он был одним из самых больших. Здесь хоронили только лишь Fasanzoerl, а также тех, кто получил особое разрешение Spunej.

Аб, хоть и атеисты, демонстрируют иногда обряды, напоминающие религиозные; похороны — один из них. Даже у самых религиозных наземников погребальные ритуалы примитивны и дешевы в сравнении с ритуалами Аб.

Все же, если присмотреться как следует, похороны Аб совершенно никакой религиозной наполненности не имеют. В конце концов, когда Аб отдают дань уважения своим умершим, боги тут совершенно ни при чем; похороны — не более и не менее чем церемония, когда друзья покойного собираются и вместе прощаются с ним.

Sezuria покинула наконец шлюз «Гафтоноша» и вплыла в погребальный зал.

Обе стены главного коридора украшали изображения звезд. Как правило, Аб предпочитают живопись с планетарными пейзажами, но там, где дело касается усопших, звезды считаются более подобающей символикой.

Дверь отворилась; по обе стороны прохода стояло множество людей. Увидев входящую Рамаж, они разом отдали салют.

Из толпы вышел Lodair со светло–коричневыми волосами. Рамаж узнала его по военной эмблеме. Его звали Сидорьюа Боруху Сид Сееру, он оплакивал потерю члена семьи.

— Erumita, вам, должно быть, было крайне неудобно приходить сюда лично; ваше присутствие — большая честь для всех нас, — поприветствовал Рамаж Сидорьюа.

— Это огромная потеря, — скорбно произнесла Рамаж. — Мы хороним моего Bosif; ничто на свете не помешало бы мне прийти сюда.

— Если бы мой покойный отец услышал слова Erumita, он был бы счастлив.

— Возможно, — Рамаж улыбнулась и сошла с платформы.

Полное имя отца Сидорьюа было «Сидорьюа Боруху Сид Сеез»; до сегодняшнего дня он был Bosif Империи.

До самой своей кончины он не очень–то серьезно воспринимал концепцию «отдыха». Более того, его натура не позволяла ему тратить время на общение с другими по тривиальным вопросам — даже с Императрицей.

Если бы он узнал — теоретически, — что холодная и жестокая Spunej явилась сюда, чтобы попрощаться с покойным, он наверняка назвал бы это глупой тратой времени. В этом Рамаж была уверена.

Она прекрасно знала, что Сидорьюа даже на сон жалел время тратить, лишь дремал урывками.

Погребальный зал имел форму круга, гроб с телом прежнего главного советника стоял в центре.

Подошвы туфель Рамаж с легким постукиванием касались пола: здесь не было Wameria. С грацией, свойственной лишь Аб, она ставила на пол одну ногу, потом вторую, и так до тех пор, пока не очутилась возле гроба Bosif.

Молча попрощавшись с Сидорьюа, она затем отошла, позволив следующему человеку подойти к гробу. В подобных ситуациях даже Spunej не удостаивается каких–то особых привилегий. В конце концов, в центре внимания на похоронах всегда должен быть покойный.

Рамаж вернулась к своему креслу и мягко дотронулась кончиками пальцев до поручня на стене, чтобы не уплыть прочь под действием инерции.

В это мгновение прямо перед Рамаж резко остановился наземник в летающей машине.

Вообще–то здесь присутствовало довольно много наземников: покойный сам был наземником по рождению, и многие из его коллег и подчиненных не подвергались генетическим манипуляциям. Но этот конкретный невежа–наземник не был даже подданным Frybar. Это был Тин Куихан, посол Федерации Хании.

— Erumita, — произнес он, сделав жест, обозначающий почтительность у наземников. Двигался он уверенно. Похоже, он просто хотел оказаться поближе к Рамаж.

Однако телохранители (Nakeburia) Spunej тотчас возникли по обе стороны от нее, не давая послу приблизиться. Руки их лежали на оружии, готовые выхватить его по малейшему сигналу.

— Посол, я крайне признательна вам за то, что вы почтили своим личным присутствием похороны моего Bosif, — с неискренней вежливостью сказала Рамаж.

— Вы мне льстите; Lonyu Сидорьюа — мой добрый друг, — в голосе посла слышалась глубокая скорбь. Если он притворялся, то он был очень хорошим актером. — Прийти сюда и выразить мои соболезнования — для меня вовсе не хлопотная обязанность, которая требует признательности других.

— Вот как? В таком случае не буду говорить, что «признательна» вам за ваше присутствие; скорее, я «огорчена» им.

— Мои глубочайшие извинения, — Куихан отвесил настолько низкий поклон, что едва не потерял равновесие. — Прошу простить мне мою смелость, но не могли бы Erumita уделить мне немного времени по завершении мероприятия, чтобы мы смогли поговорить?

Похоже, это и было истинной причиной визита посла сюда. Если бы он просто хотел поделиться воспоминаниями об усопшем друге, он нашел бы множество слушателей, помимо Spunej.

— Вы вообще имеете представление, что здесь происходит? — голос Рамаж способен был заморозить на месте. — Если сказанное вами было просто из вежливости, это я еще могу вам спустить.

— Прошу простить меня великодушно, Erumita; я понимаю, что моя просьба неразумна. Я обращаюсь к вам исключительно в интересах мира, — Тин Куихан был из тех, кому дай палец, он тут же откусит всю руку.

— В таком случае вы можете обсудить этот вопрос с новым Bosif.

Смерть предыдущего Bosif была полной неожиданностью, тем не менее Рамаж не стала терять времени и уже назначила нового — повышение получил Бурашу, работавший прежде руководителем и послом в Министерстве иностранных дел.

По сравнению со своим предшественником ему явно недоставало опыта. Однако Рамаж верила, что такая ответственность ему вполне по плечу. Кроме того, в ведении Министерства иностранных дел находились все дипломатические вопросы. А единственной нацией, по–прежнему сохранившей дипломатические отношения с Аб, была Федерация Хании. Иностранное официальное лицо высокого ранга должно было обладать этой информацией.

— К сожалению, Lonyu Bosif не выразил особого желания выслушать то, что я имею сказать.

— Вот как? Насколько я помню, он упоминал во время своей инаугурации, что провел в беседе с вами довольно много времени.

— Одного лишь времени не всегда достаточно, чтобы достичь каких–либо результатов. Поэтому…

— Даже для Spunej, — сейчас голос Рамаж звучал осуждающе, — совершенно неприемлемо брать какие–либо дела в свои руки, если это является посягательством на прямые обязанности подчиненного. Я была бы очень признательна, если бы вы усвоили эту идею, посол.

— Я это прекрасно понимаю, и именно поэтому я пришел к вам сейчас.

Не пора ли его вышвырнуть? телохранители вопросительно взглянули на Spunej.

Пока в этом нет необходимости, шевельнула кончиками пальцев Рамаж. Движение было настолько мелким, что Тин Куихан едва ли что–либо заметил.

— Если вы желаете просто поговорить, я сделаю для вас исключение.

— Такая возможность — большая честь для меня.

— Однако вам не следует воспринимать эту возможность как новую привилегию; думать так было бы ошибкой с вашей стороны.

— Я понимаю, — Тин Куихан кинул взгляд на телохранителей Императрицы и добавил: — Раз мы договорились, я вас покину и освобожу место для тех, кому больше подобает здесь находиться в подобной ситуации.

Рамаж могучим усилием воли сдержала побуждение бросить в ответ «так покиньте» и коротко произнесла:

— В таком случае встретимся позже, после похорон. Мы сможем поговорить на моей Sezuria, пока не доберемся до вашего Menyu.

Повисло краткое молчание. Посол явно был недоволен тем, как мало времени ему было выделено.

Вообще говоря, посольство располагалось внутри Ruebei. Рамаж могла бы просто пригласить посла на борт «Гафтоноша», чтобы он отправился вместе с ней. В таком случае он, несомненно, смог бы наговориться вволю.

Тем не менее Spunej не стала дарить ему столь любезного исключения. Как Рамаж и подозревала, Тин Куихан был недоволен. Но, стараясь не выказывать своего недовольства, он отвесил глубокий поклон и произнес:

— Я польщен и признателен за предоставленную мне возможность, Erumita.

Пока они беседовали, остальные собравшиеся в погребальном зале продолжали прощаться с усопшим. Когда число желающих подойти к гробу уменьшилось, погребальный зал наполнился гулом. Никакого особого смысла этот звук не имел. Начался он с негромкого стона, потом все усиливался; Рамаж тоже добавила свой голос к морю голосов.

Те, кто уже подходили к гробу, второй раз не приближались. Гул становился все громче, вот он уже заполнил весь зал. Сперва этот хор звучал немного неровно, но затем пение множества голосов слилось в единую прекрасную мелодию. Это был реквием Аб, трогательная песня, символизирующая завершение жизненного пути Аб.

Рожденные в Nahen, когда приходит их время, часто желают быть похороненными на своей родной планете. Однако Сидорьюа Боруху Сид Сеез предпочел для себя погребальную церемонию по обычаям Аб. Империя отнеслась к его выбору с полным уважением. Одно то, что церемония проходила именно в этом погребальном зале, являлось огромной честью, которой был удостоен главный советник. Даже в Fasanzoerl очень немногим оказывалась такая честь.

Пока реквием Аб заполнял погребальный зал, сверху медленно опускался черный блестящий цилиндр. Вскоре он полностью поглотил прозрачный гроб. Эта оболочка будет хранить тело покойного в течение ста миллионов лет.

Цилиндр с гробом внутри начал подниматься; сейчас его начнут заряжать в Irgyuf. Песнопение становилось тем громче, чем выше поднимался гроб.

Вот цилиндр исчез внутри Irgyuf, казенник закрылся. Миг — и пушка выстрелила, послав гроб к центру Галактики.

Отдача Irgyuf поглотилась огромной массой погребального зала, создав на время небольшую уютную силу тяжести.

Зал наполнился звуком множества подошв, одновременно коснувшихся пола. С этим звуком церемония подошла к концу. Рамаж снова взглянула на закрытый казенник Irgyuf.

Сколько еще раз мне придется видеть это зрелище?

Легонько оттолкнувшись от пола, она направилась к послу Федерации Хании, ожидающему у выхода.