Глава восьмая

Утро началось в шесть часов. Я только-только вошла во вкус сна, как в нашу с Лисой комнату ворвался маленький ураган по имени Надюша.

— Доброе утро, — она сразу же схватилась за шторы, пуская в комнату пасмурную погоду Берна — Утро начинается рано.

— Что случилось, мам? — уже почти проснувшись, спрашивает Лиса — Война или, упаси кто-нибудь, революция?

— Да нет, всего-лишь подготовка к приему крестного отца Лисы, — почти шепотом обронила мать, но нам хватило первой половины фразы, чтобы резко подорваться с постели.

— Как ты убедила его? — смущенный румянец и опущенные в пол глаза говорили сами за себя — Спасибо!

— Каков план на утро? — поинтересовалась Лиса, тактически переводя тему на более безопасную — А ты поедешь с нами?

— Да, я поеду с вами, — комично кивнула мама — А планы на утро… Их слишком много, чтобы назвать.

Хорошая Наденька, милая. Это просто прекрасно, что она едет с нами, пусть немного развеется и забудет о отце и всех своих проблемах. Прием может развеять ее тоску и, возможно, Парвус развеселит ее. И, кстати, очень уж интересно, что могло быть между Надей и Александром лет десять назад. Неужели у них реально была какая-то тайная связь за которую отец до сих пор ненавидит Парвуса? Но тогда почему он сейчас отпускает мать с нами? Как много вопросов, но ни одного ответа.

— Быстрее, девочки, быстрее, — матушка подгоняла нас, помогая собрать все нужные вещи в небольшой саквояж. — Поезд через час.

Мы так же, в темпе очень быстрого танца позавтракали под хмурыми взглядами отца и поспешили на поезд. Интересно, что заставило отца промолчать и не сказать совсем ничего на этот счет? Возможно, он просто избавился от очередной головной боли(нас, если кто-то ещё не понял) на два дня. Маленькая, но передышка. И для нас, и для него. Мы сможем продумать свои планы, отец спокойно поработать.

Наша длинная дорога должна была длиться около шестнадцати часов, но она прервалась примерно на половине из-за неполадок с рельсами. Нам пришлось тащиться на самой маленькой скорости около трех часов, пока мы не проехали опасную зону. Так что получилось прибыть прямо на прием, безо всякой форы.

* * *

Софья Руднева отдала последние указание насчет приема и поспешила облачиться в парадное платье. Сегодня ей отведена роль радушной хозяйки — девушка должна большую часть вечера пробыть на ногах, встречая и развлекая гостей. Благо, гостей было немного: крестница Парвуса и ее сестра, кто-то из элиты немецких социал-демократов, приглашена старая знакомая Парвуса — Наталья Седова, теперешняя любовница Троцкого. Троцкого, наверное, не будет, но вдруг он устроит светский раут в этом доме? Надо быть готовой ко всему.

Надо быть готовой ко всему. По идее, может быть кто-то из эмигрантов, та же Арманд, Ганецкий. Может, будет кто-то с ещё молодых, зеленых — Джугашвили, Радек и Зиновьев. Возможно, прием посетят ещё какие-то личности, Руднева и думать не могла, кто решит посетить этот прием. Слишком много друзей(и врагов тоже, что скрывать), которые могут посетить этот дружеский вечер. Задача Софьи не думать, а спокойно подчиняться всем указаниям "дорогого" партнера.

Приветливая улыбка, поданная рука Парвуса, вход в гостиную возле лестницы и холод, всепоглощающий холод среди людей. Даже посреди теплого лета.

Множество людей прошли через улыбчивую Софью и ее же теплые руки. Никто ничего не говорил, ничего не предполагал, просто улыбался и ожидал официальной части праздника, чтобы наговориться и натанцеваться. Новые сплетни, новые впечатления, все в новом свете. Так все продолжалось до поры пока к дому не пришли Ульяновы. Они не были шумными или непривычно невоспитанными, но дарили какое-то странное ощущение жизни и покоя. Они были настоящими, такими, которые ещё не научились играть в странную игру под названием "Политика". Чистые, невинные. Дети. И Надя тоже, Надя в особенности.

Последние гости уже прибыли и Софья поспешила в зал, развлекать и быть радушной госпожой. Где-то там мелькнули юбки Розалии Плехановой, Седова раскланялась с Крупской, начались первые споры идеологов, это, видимо, шампанское так повлияло на горячие умы несомненно живых идеологов.

Женщины и молодые девушки тоже собрались в группы, обсуждая свое, женское. Ну, за мужчинами приглянет Александр, а заданье Софьи полагало в развлечении женщин.

— Доброго дня, Розалия Марковна, — улыбаясь, присоединилась к компании Руднева — Как вам прием? Уже успели найти знакомых?

— О, здравствуйте, Софья, — легко обняла девушку Розалия — Так рада вас видеть. Да, прием великолепен. Благодарю за приглашение.

— Ну что вы, что вы, — отмахнулась Софья, мягко обнимая знакомую — Я должна была вас пригласить, мы ведь столько лет не виделись. А ваш муж тоже здесь?

— О, да, мы уже много времени не виделись, столько новостей надо рассказать, — кивнула Розалия, отпуская давнюю подругу — А муж, да, где-то здесь. Наверное, спорит с Троцким.

— Троцкий тоже здесь? — ужаснулась Софья, мысленно прикидывая какие последствия могут быть после этого приема — Я, конечно, приглашала Седову, но не ожидала, что Троцкий прибудет вместе с ней.

— А они разве в ссоре? — удивилась Плеханова, известная сплетница — Так почему же они не могли прибыть вместе?

— О, нет, я не говорю, что они в ссоре, — отмахнулась девушка — Просто не думала что Лев Давидович решит посетить наше маленькое собрание. А теперь прошу меня простить, мне нужно отдать некоторые распоряжения. Ещё увидимся, Розалия Марковна.

И Софья поспешила упорхнуть в другой конец зала, прячась от всех взглядов, чтобы отдать некоторые крайне важные распоряжения. К ней сразу же поспешила подойти экономка.

— Смотреть, чтобы вина и шампанского было мало, чтобы все споры велись на трезвую голову, — приказала она — Если Александр прикажет подать больше, не смейте этого делать. Просто отправите его ко мне.

— Хорошо, — кивнула старая женщина и отошла, скрывшись в тени колоны. А Софья поспешила дальше развлекать гостей.

Ульяна и Василиса, тем временем, разглядывали незнакомую обстановку и почти незнакомых людей. Матушка разу же поспешила раскланяться со своими старыми знакомыми и, казалось, помолодела лет на десять. А девочкам пришлось самостоятельно разбираться с обстановкой и обычаями. К мужчинам подойти нельзя было хотя, подозреваю, что именно там велись самые интересные разговоры. Но так нельзя, надо соблюдать все приличия. Да и в компании женщин можно узнать много всяких интересных сплетен. А сплетни это первое оружие женщины.

Где-то вдалеке мелькнула Софья Руднева. К ней, как к нашей давней знакомой, можно подойти. А вот она уже сможет свести нас с какими-то важными и просто хорошими людьми. Но бежать к ней через весь зал будет попросту неприлично. Поэтому придется подождать пока она подойдет сама или найти ещё кого-то знакомого.

— Тетя Розали? — вдруг увидела кого-то знакомого Лиса — Вы ли это?

— Розалия Марковна Плеханова — кивнула женщина, разворачиваясь — Я вас знаю?

— Ульяновы, Василиса и Ульяна, — отрекомендовала нас Лиса, точно зная что Плеханова вспомнит.

— Лиса, Ляна? — с неподдельным удивлением переспросила женщина — Как вы выросли, совсем вас невозможно узнать. Красавиц Надя вырастила.

— Да, Розалия Марковна, — к нашей маленькой компании, которая расположилась в самом центре зала поспешил подойти сам хозяин вечера. — Наши с Георгием Валентиновичем крестницы.

— Совсем взрослые стали, красавицы и умницы, гордость отца, наверное, — улыбнулась Розалия — Вы тут одни или я могу полюбоваться и на вашего отца?

— Нет, отец остался дома, — кивнула Ляна, так же приветливо улыбаясь — Но мы смогли вытащить с собой матушку.

— О, Надежда Константиновна здесь? — в который раз за вечер удивилась Плеханова — Это прекрасно, мы с ней так долго не виделись, нам нужно о многом поговорить. Вы позволите покинуть эту теплую компанию?

— Разумеется, Розалия Марковна, — Парвус приложился к ручке дамы и спокойно отвел Лису в сторону.

Ляна недолго оставалась в одиночестве: через несколько крайне долгих минут к ней подошла Наталья Седова. Красивая женщина, надо признать. И гордая, очень гордая. Сразу видно за что ее полюбил Троцкий. Если полюбил, а не просто возжелал, как дорогую игрушку. А она и сейчас очень похожа на дорогую игрушку. Эдакая заграничная кукла, которой ни у кого нет.

— Добрый вечер, — по всем правилам приличия я должна поздороваться первой, но не успеваю. Эта женщина ломает все установленные правила приличий — Наталья Ивановна Седова.

— Ульяна Владимировна Ульянова, — сейчас главное улыбнуться и подать ей руку, показывая, что все хорошо — Приятно познакомиться, Наталья Ивановна. Как вам вечер?

— Прекрасный вечер, Ульяна Владимировна, — улыбается в ответ женщина, но не принимает моей руки, показывая, что все не так просто — Давно ничего такого не было в нашем обществе.

— О, а вы числитесь в обществе революционеров? — ладно, если она не совсем настроена на общение, то и я, честно признаться, не горю желанием общаться. — Я не знала, простите.

— А я вот много о вас слышала, — игнорируя мой вопрос, продолжила Седова — От моего мужа. Вы же знаете моего мужа?

— Вы о Льве Давидовиче? — играй дуру, Ляна, ты не должна о ней ничего знать — А он ваш муж?

— Гражданский, — кивнула Седова — Мы, кажется, уже лет двенадцать в браке.

Не кажется, Наталья Ивановна, а точно уже двенадцать лет в браке. Я то должна знать. Как историк, наверное.

— О, — только это и смогла сказать я, все еще пребывая в каком-то смятении — Так что вы могли обо мне слышать? Я же ещё не такая нашумевшая фигура, чтобы сам Троцкий меня упоминал в своих разговорах.

— Сам Троцкий? — удивилась Наталья, услышав какой-то свой смысл в моих словах — Почему вы так говорите о нем?

— О ком? — сначала мы услышали голос Троцкого, а потом уже увидели его — Добрый вечер, дамы.

— О, Лева, — улыбаясь, Седова повернулась к мужу. Мне резко захотелось отвернуться, чтобы не видеть всей этой "милой" картинки. — Как ты тут?

— Добрый вечер, Лев Давидович, — чего бы мне не хотелось, но приходится улыбнуться и что-то на ходу сообразить — Как вы?

Кажется, контраст был слишком сильным. Любимая женщина товарища Троцкого и какая-то непонятная девчушка.

— Простите, — я кивнула и поспешила отойти подальше от этой парочки — Простите.

Видимо, теперь одна из дочерей товарища Ленина будет слыть чудачкой. Ну и ладно, главное чтобы подальше от этой парочки и их счастья. Слишком много счастья вокруг, слишком много радости. Наверное, мне слишком плохо от этой всей меланхолии, апатии. Вот и оказалась я лишней на этом празднике жизни.

Где-то в другом конце зала заливисто смеялась Лиса, слушая разговоры Парвуса. Розалия и Наденька беседовали где-то рядом. А я одна, одна наэтом празднике жизни. Где-то тут должна быть ещё одна такая потерянная душа, которой нет места в этой всей праздничной суете.

— Софья Андреевна, как я рада вас видеть, — улыбнулась я, натыкаясь на хозяйку вечера — Вы прекрасно выглядите. Синий цвет очень вам к лицу.

— О, Ульяна Владимировна, — улыбнулась Руднева — Благодарю за комплимент. Вам тоже очень идет небесный цвет.

— Благодарю, мне очень приятно услышать такое от хозяйки вечера, — раскланиваюсь в очередной раз — Ваше участие в приготовлениям к приему просто неоценимо. Видно ваш прекрасный вкус.

— Ну что вы, что вы, — немного покраснела Софья — Вы нарочно меня смущаете?

— Нет, ни в коем случае! — отмахнулась я, вливаясь в живой разговор и наконец-то чувствуя себя в своей тарелке.

Загрузка...