Ревизор: возвращение в СССР #26

Глава 10

Святославль. Садовое товарищество «Первомайское».

Иван тут же направил свет своего фонаря на голос, и увидел на пороге взъерошенного старикана с вилами наперевес. Не просто старого, а аж высохшего от старости… Такое впечатление, что ветер подует, и его унесет тут же…

— Спокойно, гражданин, — поднялся он. — Что вы тут делаете? Кто вы?

— А ты кто⁈ — воинственно взмахнул он вилами.

— Спокойно, дед, милиция! — вытащил Иван своё удостоверение и направил свет фонаря на него. — Видно?

— Отоно чё, — пробормотал дед и тут же опустил вилы. — Я ж не знал…

— Идет секретная милицейская операция, а вы мешаете! Предъявите документы!

Дед протянул ему потрёпанную книжицу, пенсионное удостоверение. Иван переписал себе данные с него, чтобы впечатлить и напугать свидетеля его незаконных действий, после чего потребовал покинуть место возможного преступления, предупредив при этом о наказании за разглашение.

— Что ж я, не понимаю, что ли? Я всё понимаю, — ворчал, уходя дед. — Сходил, блин, кролей покормил…

Ну, и кормил бы своих кролей, чего лезть? А если б это настоящие грабители были б? Вилы, не вилы, а зарезали бы старичка, как пить дать. Прошли те времена, когда он мог этими вилами кого-нибудь прищучить, — думал Иван, провожая щуплую фигурку взглядом и удивляясь своему спокойствию. Он сейчас откровенно и внаглую нарушал закон, а самому хоть бы хны. Что-то изменилось в нём, после разговора с Павлом и Шанцевым. Он вдруг совершенно по-другому стал на свою жизнь смотреть. Иван не мог понять, как так вдруг вышло, и думал об этом всё оставшееся время, пока обшаривал дачу Вагановича.

Раньше он инфаркт от страха получил бы за этим занятием, а сейчас чувствовал себя спокойно и уверенно. Методично и аккуратно он выполнял свою работу, и ему плевать было на всё. И речь шла не о том, что, если что, Шанцев его прикроет, совсем нет. В этом он как раз уверен не был. С досадой думал, что мог бы и договориться об этом с Шанцевым тогда, когда вопрос решали. Но и в голову не пришло, опыта не хватает. А уверенность откуда… Да в нём самом что-то изменилось.

Раньше я смотрел на свою жизнь снизу вверх, — осознал, вдруг, свои ощущения Иван по дороге домой после безрезультатного обыска. — А теперь я смотрю на неё сверху вниз и чувствую себя её хозяином.

И он совсем не был разочарован отрицательным результатом обыска дачи. Ничего, он от Вагановича теперь не отцепится. Он — его билет в новую жизнь…

Мы с Тимуром добрались до вокзала и взяли три билета на Москву по моему удостоверению на семичасовой проходящий поезд. Тимур, оказывается, встал в военкомате в Святославле на учёт по прибытии в отпуск и планировал ехать в Москву на несколько дней нелегально в гражданке.

— Не будет у тебя проблем? — поинтересовался я.

— А каких? — пожал он плечами. — Главное, в драки ни в какие не встревать, чтобы до милиции дело не дошло, а то документы проверят и сразу передадут в комендатуру.

— Ты, лучше, военник тогда, вообще с собой не носи по городу, — посоветовал я. — Ты же не обязан с паспортом везде ходить. Турист и турист из Святославля. Приехал Ленина в Мавзолее посмотреть, отдать дань уважения, да под стенами Кремля походить.

На обратном пути мы вместе дошли до Огарёва, а дальше попрощались и я пошёл к Шанцевым.

Александр Викторович разбирался с какими-то бумагами. Не хотел ему мешать, только спросил, звонили ли наши?

— Да, всё нормально, — ответил он, — доехали. Смотри, что мне для тебя подготовили… Просил же, что-то интересное, достойное центральной прессы… А что дали… Эх!

— Итоги четвёртой пятилетки, пятой, шестой… Н-да… Очень интересно… Не расстраивайтесь, Александр Викторович. Я девушку одну хочу себе в помощь привлечь, она на Механическом заводе работает, толковая девчонка. Будет мне материал для статей собирать… Давайте её попросим нам помочь. Она с людьми на предприятиях поговорит, ей быстрее расскажут интересные случаи и разные курьёзы…

— Серьёзно? Ну, давай, попробуем, — с интересом посмотрел он на меня.

— Но и то, что вам принесли, тоже может пригодиться. Хоть какая-то информация…

— А! Да ради бога, забирай! А то я тут сижу и думаю, куда и кому мне это засунуть? Понаписали всякой казенщины и официальщины… Просил же — что-то интересное, что не стыдно в центральной прессе опубликовать. Чтоб их всех! — грозно потряс он листками, и я не удержался от смеха.

— Конечно! Напугали, небось, людей центральной прессой, они вам и выдали результаты выполнения пятилетних планов. Им же не нужно никакого внимания от Москвы, и нет перед ними вашей задачи город развивать. Этим директорам лишь бы тихо-мирно до пенсии досидеть, — смеясь, прокомментировал я произошедшее.

Он тоже начал улыбаться, слушая меня, его отпустило.

— Иван очень серьёзно отнесся к вашему заданию, — решил напомнить я Шанцеву один важный момент. — Он не мытьём, так катаньем кубышку Вагановича достанет, возможно, даже и в ближайшие дни… Поговорите как можно быстрее и с Ириной Викторовной, и со своим бывшим замом, предупредите, чтобы они глаз с Вагановича не спускали, и, чуть что, сразу к вам. Не тот он человек, чтобы без денег остаться, небось, сразу же что-то начнет придумывать, как ограбить посерьезнее ваш Механический завод.

Он посмотрел на меня озабоченно и кивнул устало.

Эх, заварили мы кашу…

Мы с ним посидели ещё недолго и пошли спать. День был долгий.

В воскресенье отсыпался, потом пошел к Славке, сказать, во сколько у нас поезд, но дядя Володя сказал, что он у Либкиндов.

Слава заканчивал уже строгать полы. Эмма была тут же. Решил сразу обговорить с ней подработку, но без обсуждения денежной части вопроса. Пришлю потом первый перевод, вот и узнает, какая у неё зарплата. А если при Славке сейчас оклад в пятьдесят рублей объявить, то он сразу всё поймёт и обидится ещё. С него станется…

И совсем не обсуждать при нём тоже нельзя… С Эммой, конечно, можно попробовать договориться, чтобы никому ни слова не говорила. Но, во-первых, не факт, что все равно Славке не проговорится… Любовь-морковь и все такое. А если не проговорится, но начнет мне письма регулярно писать, то еще хуже. Запросто слухи какие-то появятся, до Славки дойдут… Это же Святославль! Здесь всем до всех есть дело!

— Тут такое дело, — начал я. — Наш первый секретарь горкома пытается привлечь к Святославлю внимание областного начальства. Хотелось бы и финансирования побольше, и бюджетных проектов на территории города, если не всесоюзного уровня, то, хотя бы, областного… У меня есть небольшие возможности… Хочу попробовать в «Труде» статью про Святославль протолкнуть. Но нужны интересные факты. Эмма, хочу попросить тебя заняться этим вопросом. Сделаем тебе удостоверение журналиста местной газеты, — при этих словах Эмма потрясённо переглянулась со Славой, — и будешь ходить, собирать интересные истории про предприятия города, их трудовые коллективы, самодеятельные творческие коллективы, всё, о чём можно написать статью, мне нужен материал. Очень хорошо подойдут истории про подвиги ветеранов во время Великой Отечественной Войны, к примеру. А мы с Шанцевым пробьём тебе оплату за эту работу…

— Правда? — удивилась Эмма. Похоже, она была готова помогать городу и мне и вовсе бесплатно.

— Ну конечно, — отозвался я. — Мы все в этом заинтересованы…

— Соглашайся, Эмм, — тут же кивнул Слава, — Паша плохого не предложит.

— Хорошо, — ошарашенно улыбнулась Эмма, глядя на Славу, а он поднялся с пола, подошёл и обнял её за талию.

— Спасибо, Паш, — серьёзно глядя на меня, произнёс он. Догадался о чём-то, что ли? Ну, главное, не возражает. Авось все же благодарит, потому что думает, что это реальная работа, а Эмме я ее предложил, чтобы дать именно ей подзаработать.

Они обещали вдвоём прийти к вокзалу провожать нас всех. Попрощались до вечера, и я вернулся к Шанцевым.

Переговорил с Александром Викторовичем насчёт Эммы, объяснил свою идею со сбором материалов, попросил помочь ей оформиться в нашу городскую газету внештатником.

— К ней серьёзнее будут относиться, а то возраст, все-таки, у нее совсем юный — объяснил я, — так ей легче работать будет. А там как пойдет. Может, не только для наших дел материал собирать будет, а реально печататься начнёт в нашем «Знамени Коммунизма». Она столько домочадцев на своих хрупких плечах тянет, что ей любая денежка не лишней будет.

— Ну, давай, конечно. Поможем девчонке. О чём разговор? Всё сделаем, — пообещал он.

Ближе к вечеру Наталья Кирилловна начала собирать меня в дорогу.

— Такое впечатление, что мне трое суток ехать, — заметил обескураженно я, глядя на первые результаты. А хлопоты не прекращались…

— Еды много не бывает, — ответил Александр Викторович, ставя передо мной бутылку коньяка. — Это туда же.

У меня, в итоге, целая сумка получилась с одними съестными припасами. Мало того, они ещё и на вокзал пошли меня провожать.

Вету провожали родители и сестрёнка, Тимура — Оксана, меня — Шанцевы и Слава с Эммой. Сразу всех познакомил, особенно старательно представил Александру Викторовичу Эмму.

— Это та самая девушка, Эмма Либкинд, я вам рассказывал.

— А, которая устраивается внештатным корреспондентом в нашу газету? — при всех произнёс он. — А я тебя на заводе у нас видел… Это ж наш человек!

Появление в нашей компании первого секретаря горкома с супругой, вообще, судя по лицам окружавших нас людей, стало для всех полной неожиданностью, а бедная Эмма вообще в осадок выпала, особенно когда Шанцев объявил, что она корреспондентом в газету устраивается. Ну, вот такой сюрприз получился…

Поезд останавливался всего на две минуты, поэтому прощание было скомканным и суетливым. Женщины начали плакать, особенно мама Веты и Оксана.

Тимур кричал ей, что скоро вернётся, но она всё равно рыдала, видимо, из солидарности с будущей сватьей. У Веты каникулы на исходе, и она из Москвы поедет сразу в Рязань.

Не успели мы со всеми обняться и заскочить в поезд, как он тронулся. Разместились мы с комфортом, удалось взять плацкартные места. Два верхних и одно нижнее, которое мы тут же втроём и заняли.

Соседом по купе оказался бодренький дедок, с боку ехала тоже немолодая пара, у всех имелся на столах приличный запас чего покушать. Новоявленные соседи смотрели на нас с подозрением. Небось, подумали про нас, что бедные студенты едут куда-то с булочкой и бутылкой кефира, и будут сейчас голодными глазами в рот смотреть, когда они разносолы всякие начнут с аппетитом кушать. Сразу троих прокормить им будет накладно, если с нами делиться…

Выставил сразу, во избежание всяких инсинуаций, на стол целую сумку с едой, ещё бутылка очень звонко звякнула, когда я её об металлический бортик столика задел. Взгляд окружающих сразу потеплел и на лицах показались понимающие улыбки. Тут Вета достала авоську, что ей мама собрала. Ну, и Тимур поднял мамину ссобойку.

Быстро перезнакомились с нашими попутчиками по купе и завалили маленький стол едой, далеко не всё ещё поместилось. К запеченной курице и солёным огурчикам Степана Поликарпыча прибавились котлеты и тонко нарезанная копчёная колбаса от Натальи Кирилловны, варёные яйца и пирожки с капустой от Оксаны, блинчики с мясом от мамы Веты.

— Ну тут надо выпить за знакомство, — достал из внутреннего кармана Поликарпыч бутылку беленькой.

— Подождите, может, с коньяка начнём? — предложил я. — Вы к нам не присоединитесь? — пригласил я супругов с боковой полки, всё равно все вместе едем. Спать ещё рано…

— Иди, Матвевна, — велел сосед с боковой полки супружнице. — Что сидишь?

Бедная женщина посмотрела на него удивленно, но ничего не сказала, и, скромно поднявшись, встала в проходе.

— Ну что встала? Проходи, место освобождай! — обогнул её супружник и перенёс со своего стола одним движением за углы льняную скатерть-самобранку со всем содержимым.

— От, фокусник! — воскликнул Поликарпыч метнувшись двигать еду на столе, но места не хватило. Что тот столик, одни слезы, а не размер…

— А вы пирожки в руки разбирайте, — опомнилась Матвевна. — С печенью и луком.

— Иван Мироныч, — по очереди представился нам всем сосед с боковой полки.

Тимур отправился за стаканами. Шесть пустых стаканов ему не дали, только два. Ещё два он принёс с чаем.

Мужчины оценили коньяк, что мне Шанцев презентовал. Женщины пить с нами отказались, но слушали наши байки с удовольствием.

— Учитесь в Москве? — поинтересовался Иван Мироныч.

— Я учусь, — попытался перевести я на себя стрелки, помня, что Тимур едет в Москву нелегально и не стоит об этом трепаться.

Но деды почуяли подвох и принялись пытать Тимура, где же он учится?

— Да что, тебе сказать трудно? — удивился Поликарпыч, похоже, даже обидевшись.

Ветка начала откровенно нервничать. Блин, только дорожного конфликта нам и не хватало. А так всё хорошо начиналось…

Надо что-то срочно делать, а то всю поездку нам испортят, и на все каникулы ребятам осадочек останется. Присмотревшись к дедам, подумал, что можно им сказать правду. Ничего такого Тимур не совершил, самоволка с места отдыха — это не дезертирство.

— Слушайте, — шёпотом начал я, наклонившись к мужикам, — тут такое дело… Брат в военном училище учится. В кои веки выбрались с невестой в Москву погулять… из своего городка, где на каникулах был… Ну, что это за отпуск, если за целый месяц отлучиться из родного города никуда нельзя?

— Ну, так бы сразу и сказал, — улыбаясь, прошептал Иван Мироныч. — Наш человек! — зашептал он, глядя на смущённого Поликарпыча.

— Это какое ж училище-то? — сразу с уважением в голосе спросил тот.

— Рязанское, — ответил Тимур.

— Десантное? — удивленно вздернул брови Иван Мироныч.

Брат кивнул одними глазами.

Мужики переглянулись между собой и давай руки Тимуру протягивать через стол. Ну, вроде, исчерпан конфликт, слава богу.

Тост у них сразу родился и ни какой-нибудь, а про преемственность поколений.

— Мы Родину защищали, — проговорил Поликарпыч, — тоже молодые были, а теперь ваш черёд защищать… Только ещё выжить обязательно надо! — строго поднял он вверх указательный палец, и мы рассмеялись.

— Да, сынки, в своё время мы так навоевались, — поддержал его Иван Мироныч. — Теперь постарели вот, и пришла пора вам нас защищать… Что ж поделать…

— Да вы ещё ого-го! — ткнула мужа локтем в бок супружница под общий хохот.

Дальше просто душевно сидели, болтали обо всём, хохотали, пытаясь сдерживаться, чтобы не гоготать на весь вагон, от этого ещё смешнее становилось. Женщинам ещё раз чай принесли. А мы с мужиками допили коньяк. Я на этом остановился, сказал, что с самого утра подработка есть, где запаха не должно быть. Мол, надо использовать возможности, что дают каникулы, чтобы потом не на одну стипендию жить. Москва-то дорогая. Мои резоны приняли с уважением и не наседали. А остальные принялись за бутылку водки Поликарпыча.

Вета поменялась с Миронычем местами, они с Матвеевной уснули на боковых полках. А мы расползлись по полкам далеко за полночь. Как женщины спать ушли, Тимур про училище уже без прикрас рассказывал…

Проснулся утром на удивление в бодром расположении духа. Выспался под стук колёс. Тимур тоже выглядел вполне свежо. Ветка, похоже, уже давно не спала, причесаться успела, подкраситься.

Понял, почему настроение такое хорошее. Привык я к Святославлю, и к людям его тоже душой прикипел. Вроде и много дел переделал за эту короткую поездку, а все равно чувствую себя отдохнувшим, словно в отпуск съездил. Со многими повидался, а Тимура с Веткой еще и с собой прихватил.

Вещей у нас было не много, меня больше внутренний карман пиджака волновал. Уж не знаю, что мне скажет жена, но мой пиджак ночевал у меня под матрасом.

Мы попрощались с нашими попутчиками и среди первых покинули вагон. Не стал брать такси, специально повёз ребят на метро. Тимур бывал уже в Москве, а Вета первый раз, ей интересно. Московское метро само как музей, ей нужно обязательно как можно больше станций посмотреть…

Приехали домой около девяти, Галия уже успела уехать на работу. Заглянул к детям, соскучился, блин. Поинтересовался, как дела. Ирина Леонидовна приняла мой интерес к детям за другое, и подсказала посмотреть записки на многоканальнике.

— Столько было звонков было, Паш, ты не представляешь! Я все фиксировала!

Велел ребятам чувствовать себя, как дома, показал им комнату, в которой до этого Алироевы спали. Нашел сразу и постельное белье постелить, чтобы не забыть вечером. А сам пошёл смотреть, кто же так меня разыскивал…

А записок, и правда, была целая стопка. На несколько дней всего уехал!