Ретроспект: Пепел

– 01 —

Агарти. Вдовье плато

Доктор рухнул наземь, крепко сжимая выворотника в объятьях, словно опасаясь, что в самый последний момент тот выскользнет. Налетевший ветер бросил в лицо горсть пыли и когда он продрал слезящиеся глаза, выворотник исчез, рассыпавшись в руках невесомым пеплом.

– Ишь ты, упырь – прошептал пораженно Доктор, увидев раскинувшийся перед ним сумрачный пейзаж – таки ушел.

Он затаив дыхание рассматривал однообразную черно-серую пустошь, успокаивая трепля кеноидов по мощным загривкам. Бесстрашные кеноиды дрожали словно щенята, скуля, жались к ногам, со страхом косясь на низкое солнце, ощущая разлитую в пространстве смерть. Беспощадную, равнодушную, давнюю, но от этого не менее бессмысленную, давно поглотившую сумрачный мир и жадно присматривающуюся к биению жизней.

– Здесь все пропитано смертью, каждый миллиметр убит неоднократно и бесповоротно. Понятно, почему вы шарахнулись на Периметре от грузовика, как черти от ладана. Но будет вам, будет… ну мир, ну сумрачный, ну мертвый… ясное дело мертвый, иначе, зачем им лезть к нам.

– Мертвое, везде мертвое. Голодное: смотрит, ждет, ожидает! – хором подытожили кеноиды.

– Где мертвое?

– Везде – отрезал Аметист, отряхивая с шерсти пепел – везде смотрит. Слушай!

Доктор прислушался и в тот же миг в голову ворвался хор шепчущих голосов, наползающих и перекрикивающих друг друга, словно радиостанции в переполненном эфире. Разобрать слова было невозможно: голоса шелестели, захлестывая монотонным многоголосьем, сковывая движение и наполняя чарующе томным прикосновением жути. Оно расползлось по жилам, замораживая кровь, заставляя деревенеть тело, торжествующе взметнулось погребальным саваном, но внезапно опало, съежилось, как под порывом сильного ветра. Грей презрительно чихнул:

– Мертвое остается мертвым, даже притворяясь живым. Тут мертвое – там нет. Люди. Близко. Ищут.

Доктор вздохнул, выходя из странного оцепенения и прогоняя из сознания едва осязаемый шелест. Не будь рядом кеноидов, обладающих врожденной невосприимчивостью к внушению, даже он, не смотря на всю свою ментальную мощь, остался бы здесь навсегда. Под этим багровым солнцем, под этим ветром… под… Он встряхнул головой, отсекая звучащую на самой грани слышимости шуршащую волну и посмотрел в указанном направлении. Через несколько минут увидел смутную точку у горизонта, которая двигалась в их сторону.

– Это хорошо, если ищут. Значит, попали по назначению. Пойдем-ка навстречу, если стоять, то можно замерзнуть.

Доктор запахнул плотнее дырявый плащ и потирая озябшие руки спешно направился в сторону разгорающейся полосы. Прикосновение голосов не отпускало ни на миг, давило на голову словно бездонная толща воды на обшивку подводной лодки. Если приложить изнутри к обшивке руку, то можно почувствовать, как поскрипывает корпус и едва слышно звенят от напряжения переборки. Но как противостоять давлению на сознание?

Кеноиды какое-то время стояли, боясь шевельнутся и брезгливо кривя губы переминались с лапы на лапу, но потом со вздохом пошли вслед за человеком и уже через несколько минут нельзя было разобрать где Грей, а где Аметист, оба были черны как сажа и их выдавали только глаза, поблескивающие в холодном мраке.

Между тем точка приближалась, время от времени взблескивая, словно обломок хрусталя под рассветными лучами. Доктор с немым удивлением узнавал в яркой точке до боли знакомый обвод БТРа, бесшумно несущийся по черной равнине. Не было слышно взрыкивания мотора, он словно плыл над теменью, беззвучно и стремительно, покачивая диковинными сверкающими парусами. Не доезжая до Доктора каких-то десяти метров, он застыл как вкопанный. Паруса разошлись в стороны и, видя их вблизи стало понятно, что никакие это не паруса, а взметнувшиеся над машиной громадные рефлекторы на гибких штативах, озаряющие рассвет сияющим опахалом. С брони скатилось несколько фигур и кинулось к ним. Кеноиды заинтересовано следили за приближающимися бойцами в черно-сером камуфляже, забавно топорща треугольные уши. Ближайший из бойцов приподнял руки от автомата и насторожено, успокаивающе улыбнулся:

– Все нормально, мы люди, мы свои…

– Эээ… – растеряно протянул Доктор – я определенно свой, из Периметра. Это на Земле, знаете ли.

– Вы один? – боец подскочил доктору, взял его под руку и потянул к БТРу – мы думали, вас будет больше.

– Ну, нас один, не считая сопровождения, а что должны были быть другие?

– Должны, обязательно должны. Северова ушла на Землю за помощью, мы ждали ее возвращения на месте прежнего появления, хотя в форте «Дальнем» тоже все подняты по тревоге.

– Полина была на Земле? – застыл Доктор – Стало быть, это она та самая, исчезнувшая из грузовика…

Доктор шагнул в кольцо бойцов, взирающих на него как грешники на святого, сошедшего в преисподнюю.

– Вы знаете Северову? – удивленно спросил тащивший его боец и зачем-то постучал по броне.

– Ну да знаю, когда-то мы вместе работали на Экс-два. Весьма, весьма способная особа.

– Погодите – пристально посмотрел боец – погодите… собаки… Экс-два… Вы часом не доктор Журбин?

– Честь имею – поклонился Доктор – увы, но в спешке нас не представили.

– Капитан Меренков, Севастопольский гарнизон! – смутившись, отрапортовал боец – Простите бога ради. Мы знаем друг друга в лицо и каждый новый человек для нас целое событие. Какая удача, что именно Вы попали к нам!

Люк распахнулся, оттуда выглянула голова с болтающимися на шее наушниками и увидев Доктора отшатнулась:

– Пятый и семнадцатый, похоже, засекли еще две группы, сигнал слабый – связист облизав пересохшие губы, посмотрел на Доктора и вздрогнув уставился на кеноидов – наши гости излучают так, лишь слепой не увидит. Смотреть больно и мозги едут.

– Ты у нас парень крепкий, связист. Издали увидел, куда бесы клином потянули. Далеко коробочки?

– Далеко, похоже, там сейчас будет жарко. Бесформов немеряно, говорят, все плато накрыли.

– Все на бронь! Доктор за мной, в кабину, собаки, собак…

– Спасибо, мы лучше с Доктором – внезапно фыркнул Аметист и взвившись пружиной прыгнул на броню.

Побледневший связист едва успел спрятать голову, как кеноид исчез внутри, а следом уже летел Грей, провожаемый изумленными глазами бойцов. Меренков кивнул, можно подумать у него был особый выбор, запрыгнув на броню подал руку Доктору, и придерживая помог спуститься в кабину. Внутри было на удивление просторно и светло, вопреки ожиданиям совсем не пахло соляркой, смазкой или промасленной ветошью. БТР мягко тронулся и, судя по показаниям спидометра, набрав невообразимую для своих собратьев скорость понесся над просветлевшей землей.

– Всем проверить магазины, если вдруг истощатся в бою, отходить назад и перезаряжаться.

Бойцы слушая капитана, кивали, не отводя между тем глаз от кеноидов, что растянувшись у ног Доктора прижались спинами к броне, будто сто лет вот так ездили. Меренков и сам посматривал на их лохматые спины наплевательски равнодушные к людскому изумлению, и наконец, спросил:

– Ну как там на Земле, Доктор, скоро ли помощь? Два года на Агарти не сахар, держимся, как можем, но…

– Два года? – Доктор открыл полуприкрытые глаза – Здесь прошло только два года?

– Ну да – кивнул Меренков – или вы хотите сказать, что на Земле…

– Иначе, капитан. Двадцать первый век разменяли недавно…

В кабине повисла тишина, все жадно смотрели на Журбина, а он, скользя взглядом по изможденным бледным лицам бойцов, старался подобрать нужные слова:

– Дома все хорошо. Севастопольский инцидент разрешился миром, войны удалось избежать, американцы убрались восвояси. Всколыхнувшийся путч вскоре утих, поменялось правительство, и может быть впервые за сорок лет мы зажили по-людски. Да вы и скоро сами убедитесь, удивитесь, как все здорово поменялось.

По лицам скользнули робкие, нерешительные улыбки. Имел ли он право сказать, что и сам не был за Периметром? Что Зона проглотила и держала в своих объятиях судьбы людей точно так же, как и далекая Агарти, и за эти десять лет он не пересекал черту Периметра. Что легче – видеть временами синее небо, зная, что выхода нет, или же сумрачный склеп чужого мира и все же надеяться? Все как-то заулыбались, смутившись нежданным переменам и странному повороту судьбы.

– Можно и мне полюбопытствовать? В разговоре со связистом, извините за бестактность, вы упомянули каких-то бесов, или мне послышалось? Бесы это такие рогатые и с хвостиками?

Бойцы бросали друг на друга косые взгляды, давя под взглядом Меренкова улыбки:

– Не совсем. Были бы у них эти самые рога, мы бы с ребятами знатно по ним настучали. Уж очень бы хотелось…

Кабину потряс приступ хохота, и Доктор даже начал сомневаться, туда ли он попал. Меренков вытер выступившие слезы, цыкнул на бойцов и продолжил, протискиваясь на сидение рядом с водителем:

– Бесы, сокращение от слова бесплотные. Обитатели Агарти, которых вы знаете как выворотников, хотя выворотниками они становятся только на Земле, обретая ощутимую оболочку.

– Как так? – удивился Доктор и любопытные кеноиды нашорошили уши, стараясь ничего не упустить.

– Не знаю – ответил Меренков, поглядывая на высящиеся каменные гребни – профессор Стержнев имеет догадки как это произошло, но делиться не спешит. Но его можно понять, столько дел, только успевай решать.

– Погодите, как здесь появилось обозначение Агарти? Я его слышал только от одного человека, Ионова…

– Как-то в форте «Дальний», расположенном на месте Первой Чернобыльской Зоны, вывалился человек. Сталкер не сталкер, в каком то странном защитном комбинезоне, он без конца бормотал это название. Так и стали все называть, с легкой руки научников, до этого определенного названия не было.

Он хотел добавить что-то еще, осекся, поднял руку, все стихли, прислушиваясь к шелесту из репродукторов.

– Саш, что в эфире?

Связист снял дугу наушников и, оторвавшись от приборов, хмуро обронил:

– Стрельба. Пятый и семнадцатый не успевают. Пробую докричаться, но в эфире сейчас такое творится…

Меренков скрипнул зубами, скомандовал:

– Наружу! На прибывших насели бесформы, пули против них бесполезны. Водитель – лампы на максимум!

Бойцы посыпали наружу, а капитан, помогая выбраться Доктору, протянул сверкнувший сталью автомат:

– Я знаю, вы человек мирный, но тут выбирать не приходится. Стрелять умеете?

– Приходилось – кивнул Доктор.

– Тогда все просто – нажимайте на курок и стреляйте. Меткости не требуется, главное не пугайтесь.

Едва Доктор спрыгнув вслед за Меренковым, мягко приземлился в толстый слой пепла, как над головой на всю мощь вспыхнули лучи рефлекторов, прорезая муть небес и выхватывая растянувшуюся цепь бойцов.

– Берегите патроны! – проорал Верес, выглядывая из-за камня и перещелкивая опустевший магазин – Полина, уверена, что мы попали по назначению? Обидно пропасть, и не попасть!

Хмурый Хронос могучим движением забросив Полину на уступ, методично поливал узкое ущелье огнем из зажатого в другой руке автомата. Пули с визгом рикошетили от копошащейся черной волны и не нанося урона улетали в холодный рассвет.

– Откуда я знаю! – рявкнул у него над ухом подствольник и граната, прочертив огненную линию, взорвалась острыми брызгами в сгустке крабоподобных существ – «окно» вешал Шухов, с него и спрашивай!

– Ты мне напомни – Верес крякнул под весом взбирающегося по плечам Понырева – а то вдруг я забуду.

Хронос вспрыгнул на камень, вздернул разведчика следом и поставив рядом помог удержать равновесие.

– Вы так всегда прыгаете? Хрена се… в тяжелой экзе да порхать по скалам.

Постулатовец посмотрел на него безликими линзами маски и вдруг прижал палец к губам. Верес замолчал, переводя замерзающее в стылой мгле дыхание, наблюдая как в горловину вползает новая волна химерных существ. Не успели они вывалившись из «окна» прийти в себя, как эти текучие, меняющие форму существа затопили появившихся перед ними людей и моментально переработали. Даже следов не осталось. Интересно, сколько им потребуется времени, чтобы достичь уступа? Тот факт, что в экзе можно прыгать несомненно, плюс. В этих условиях особенно. Если как следует разогнаться и сигануть на ту сторону, то можно перепрыгнуть не успевших сомкнуть кольцо существ и уносить ноги. Неважно куда именно, желательно повыше, а определениями сторон света и поисками Севастополя, если только он находится здесь, можно заняться потом. Кто знает, сколько до него придется добираться, и главное куда. Может быть не один месяц, а тут, куда не кинь оком одно сплошное пепелище. Хотя стоп, что это? Стрельба? Откуда бы ей здесь взяться. Но сквозь скрежет вгрызающихся в камень бесформов были отчетливо слышны далекие очереди. Совсем рядом был кто-то еще. Неважно кто именно, но главное у них еще есть патроны, и пока что они держатся. Настроение немного приподнялось, но тут камень вздрогнув ощутимо осел, а копошащиеся внизу бесформы значительно покрупнели.

– Полина, что будем делать? Разговор с Шуховым я решил отложить на потом. В виде признательности.

– Надо пробиваться – обронила Полина, наблюдая как с острой клыкоподобной вершины спускается Понырев.

– Ага, теперь хоть знаем куда. Кстати, кто были те двое, которых переработали эти… елки… они стали еще больше!

Едва Полина высунула голову, как снизу раздался визг, и уступ с хрустом прошил ряд зияющих отверстий. Разведчик отдернул ее к основанию, прижал к себе и напоролся на насмешливый взгляд:

– Ты выбрал не самое удачное время для приставаний!

– Что это было? – прохрипел разведчик, игнорируя насмешку «гласа Постулата».

– Металл – коротко констатировал Харон, выковыривая из экзоскелета шарик и протягивая Вересу.

– Охренеть, с каждым днем все радостнее жить! Мне кажется, или он из такого же метала, как и экза?

– В таком случае у них теперь приличный запас пуль. Надо уходить, с той стороны их мало, еще можно перепрыгнуть!

Полина кивнула подоспевшему Поныреву, и прижимаясь к основанию они поползли на другую сторону. Верес опасался, что сорвавшиеся из-под ног сколки выдадут их маневр. Но иззубренная седая скала была прочнее всех известных ему пород, ветер вылизав ее со всех сторон, давно стер мелкие камешки в пыль. Ноги по щиколотки увязали в вездесущем пепле, приглушая движение. Прислушиваясь к редеющей стрельбе, они обогнули скалу, обнаружив, что с другой стороны существ почти не было. Узкую колышущуюся ленту можно вполне было перепрыгнуть, если не задавать вопросов о том, насколько быстро они движутся. Не спрашивая разрешения, Харон сгреб в охапку Полину, Понырев закинул разведчика на спину и присев сделал гигантский прыжок. Усиленная пневматика ног приняла на себя удар от соприкосновения с твердью и, отбросив Вереса в сторону, он покатился кубарем по черной земле. Разведчик отплевывая пепел вскочил на ноги, а рядом уже приземлился Харон, бережно прижимая к выщербленной царапинами броне драгоценный «глас Постулата». Они кинулись в сторону канонады, сзади раздался пронзительный визг – бесформы обнаружили ускользающую добычу. От ускорения ветер засвистел в ушах, и вскоре перед ними раскинулся очередной массивный гребень, вершина которого озарялась вспышками выстрелов. Незнакомый отряд был загнан в подковообразный изгиб и огрызался от наседающих разжиревших существ короткими очередями. Над самыми головами что-то ухнуло и с пронзительным визгом врезалось в громадную скалу, разбивая ее вдребезги. Отброшенные взрывной волной они покатились по земле и рухнули в какую-то рытвину. Когда Полина подняла кружащуюся голову, то чуть не обомлела вторично. На нее, крепко сжимая в объятьях тонкий стан, смотрел перепачканный пеплом Лист.

– Привет, Полина.

– Лист! Я же тебя уже успела сто раз похоронить! – она ударила его в сердцах рукой в грудь.

– Ну, это ты зря – покивал он головой – помирать еще рано.

– Эй, вы там – послышался голос – если наобнимались, то подумайте, что делать с этими подползающими тушами.

Лист обернулся и увидел шипящего Вереса, потирающего ушибленную при приземлении голову.

Подняв Полину, он подхватил кипящего от ревности разведчика и указал кивком на острую вершину:

– Быстрее наверх, толстые бесформы неповоротливы, даже им сразу не пробить эту скалу.

– Откуда ты знаешь, что не пробить? – недовольно поморщился Верес, цепляясь за расщелины и взбираясь наверх.

– Надолго их не хватит – проигнорировал вопрос Лист – помощь близко.

– Какая – поинтересовался Верес – как говаривал Схима —

Лист уставился на него изучающим взглядом и спросил Полину:

– Удивляюсь, как ты его до сих пор не пристрелила.

– Иного не нашлось, но иногда рука так и чесалась. Вдобавок, болтун в Зоне, находка для шпионки!

Верес хотел бросить что-то колкое, но внизу снова ухнуло, и чуть ниже них в скалу врезался громадный обломок. Увидев приближающийся снизу отряд, люди на вершине сосредоточили огонь на перекатывающейся глыбе бесформа. Пули бессильно чиркали по его каменной толще, и Верес осмелев крикнул:

– Без толку, они сейчас все переварят и отрыгнут назад!

– Пусть – вскакивая на вершину, ответил Лист – пульсаром подавятся.

– Что за пульсар такой?

Лист тяжело вздохнул, выискивая кого-то глазами:

– Григорий, болтливость излечима?

– Вполне – улыбнулся доминус встряхнув окованный бляшками капюшон – один сеанс и будет тише воды.

– Спасибо, доктор, полегчало! – пролепетал Верес, скользнув по непроницаемому лицу доминуса, кивнул подошедшему Звездочету, и распахнул в изумлении глаза, при виде канувшего в лету Крипты.

– Вижу, наша незнакомка с грузовика тоже здесь – кивком поздоровался Звездочет – ну и наделали же вы переполоху в Зоне, сударыня! Право, место для встречи и прибытия выбрано не очень удачно.

– Это того стоило – ответила Полина поглядывая на кружащих в нетерпении бесформов – насколько я понимаю, вы генерал Трепетов, известный в Зоне как Звездочет?

Тот кивнул, взяв за локоть отстранил от обрыва и посмотрел на Григория:

– Кто бы мог подумать, что пропущенные через «постулат» будут иметь такую сопротивляемость к волне.

– Это точно – согласился доминус, прислушиваясь и извиняющееся улыбнулся – нет, я их не слышу. Одно из двух: либо они вывалились далеко от прокола «окна», либо… не прошли.

– Кто? – выдохнул Верес.

– Брама и Самум – бросил Лист – и еще Ионов. Но за ним плакать никто не станет, сожрали при приземлении, и даже бессмертие не помогло.

– А вот Журбин, тот близко. Да не один, а на Авроре! – засмеялся Григорий.

С этими словами сумрак прорезал невыносимо яркий луч и ударил в самую гущу бесформов. Люди прижались к скале ожидая неминуемого взрыва, но бесформ лишь тяжело осел и рассыпался кучей пепла. На узкое плато, озаряя сумрачный день, ворвалось сияющее пятно, спустя мгновение следом выпрыгнуло еще два, устремившись в сторону бесформов. Люди торжествующе закричали, а снизу продолжали бить яркие сиреневые очереди, оттесняя темную волну. Бесформы заволновались и начали откатываться, одно из пятен, сложив уши-паруса, превратилось в БТР, что лупя вспышками спаренных стволов победоносно притормозил у скалы. Прибывшие начали спускаться вниз, в объятия бойцов в черно-серой броне. Образовалась кутерьма. Опешивший при виде такой толпы Меренков никак не ожидал, что прибывшие сумеют продержаться до их прихода. Он с удивлением рассматривал стоявших обособленно постулатовцев в экзоскелетах, хлопнул по плечам Звездочета, но увидев блеснувшие на сталкерском комбинезоне знаки отличия отдел честь, а потом закружил Полину в объятьях:

– Полинка, красавица ты наша! Смогла, прорвалась! Ай, да сестрица!

– Мистраль! – раздавалось с другой стороны – Жив, жив!

Это был день встреч под чужим угрюмым светилом, в мире, находящемся от Земли бесконечно далеком и бесконечно близком, на расстоянии тонкой временной перегородки. Радость встречи была омрачена гибелью добряка Брамы и молчаливого Самума, и по многим суровым лицам на мертвую землю Агарти скатились скупые солдатские слезы. В подоспевших бортах семнадцать и пять был найден, как это заведено у военных, припасенный на всякий случай спирт. Мятые жестяные кружки молча передавались по кругу, а потом под низким небом раздался траурный салют автоматных очередей вперемешку с беззвучными сиреневыми вспышками пульсаров. Наконец, прибывших распределили по машинам, и тяжелогруженые БТРы взяли обратный курс на Севастополь.