Ректорша со шпаргалкой

Глава 16

Когда на следующее утро я проснулась раньше Ингирса, сердце кольнуло незваное чувство тревоги. Лежа на плече мужчины, слушая его размеренное дыхание, пыталась понять, что не так. Ночь была просто сказочной, так почему же внутри все сжималось так, будто эта сказка вот–вот должна была рассыпаться, словно карточный домик?

Ища ответа, я невольно водила пальцами по груди Ингириса и никак не могла успокоиться.

— Доброе утро, дорогая, — услышала заспанный голос мужа и даже руку отдернула от неожиданности.

— Доброе, — заставила себя улыбнуться и поднять глаза на него. – Прости, я тебя разбудила.

— М-м, не извиняйся, — потянулся Ингирис довольно, — все равно пора понемногу собираться. Или госпожа ректор разрешит мне прогулять рабочий день?

– Даже не надейся, – рассмеялась я и почувствовала, что волнение, сжимающее мое сердце, понемногу исчезало.

– Какой ужас, я думал мне, как законному мужу будут снисхождения! Как теперь с этим жить?

Уже потом, после утренних нежностей, страстных поцелуев и чувственных ласк, после совместного завтрака, я поняла, что же так мучило меня. Это был страх из прошлой жизни. Страх того, что мне снова придется пережить упреки по поводу чрезмерного внимания к работе и малого к мужу.

Но когда мы переодевались, собирали бумаги и папки, которые будут нужны в течение дня, я поняла, что этого больше не будет. Не тот мир, не та я, не тот мужчина рядом. Вернее, мужчина как раз тот, который нужен!

– Ты сама напишешь профессору Штерсу? – спросил он меня, когда я осматривала комнату, чтобы ничего не забыть. – Или тебе помочь?

— Нет, написать я и сама могу, а вот когда он придет, помощь мне понадобится.

– Боишься? — лукаво взглянул на меня Ингирис и поиграл прямыми бровями.

– Нет, – ущипнула его за бок, – просто хочу моральной поддержки.

– Для Штерса? Согласен, ему она пригодится!

— Дурак!

Мы вели себя как супруги, которые провели вместе много лет. Все казалось столь естественным, столь гармоничным, словно так было вся жизнь. А то, былое, оно в тот момент ощущалось страшным сном, от которого я наконец-то проснулась.

Рабочие будни теперь были неотъемлемой частью, и мне это нравилось. Я просыпалась рядом с прекрасным мужчиной, мы вместе завтракали, вместе собирались, шли каждый в свой кабинет и занимались своими делами. А после обедали вместе, обсуждали поведение студентов и преподавателей, смеялись над веселыми событиями или вместе возмущенно проклинали тех, кто довел академию до ужасного состояния. И вечером, после тяжелого рабочего дня, а он почти всегда был тяжелым, сидели у камина, пили чай и просто наслаждались компанией друг друга. Ну а ночи и вовсе были жаркими и сладкими!

До конца учебного года оставалось пять месяцев. За это время я должна была не только более или менее привести дисциплину в порядок, но еще и сама чему-то научиться. Поэтому очень быстро в наш с Ингирисом график были добавлены еще и личные занятия для меня. Учитывая, что я не студентка с ветром в голове, то и обучение шло быстрее обычного.

А кроме этого, и работы было пруд пруди! Мужчина иногда ругался, что я слишком много пытаюсь втиснуть в короткий период времени, а потому и нагрузка у меня была приличная.Но очень быстро мы втянулись в новый режим и уже такой чрезмерный график не казался чем-то страшным.

На следующем совещании с профессорами, я подняла вопрос расселения студентов и мы после упорных споров решили, что этому все же быть! Правда, как я и думала, уже со следующего учебного года. Нашлись преподаватели, проживавшие в стенах академии постоянно, лишь иногда посещающие взрослых детей и внуков, а у некоторых их вообще не было. Вот они и согласились за период каникул, хотя здесь их называли ферии, помочь привести все те комнаты, которые пустовали все это время в порядок. Капитального ремонта, конечно, сделать не было пока за какой фиг, но банально подмазать, подбелить и убрать мы могли.

— Тайра, я тут подумала, — профессор Шлифар барабанила своими изящными пальцами по столешнице, — о наказании для сорванцов. Поскольку вы предлагаете перевести академию на самообеспечение, то почему бы хулиганов не отправлять на отработку в теплицы, например?

— Если бы дело было только в копании грядок, то думаю это было бы хорошим решением, — я развела руками, — но будем честны, они нам все растения там погубят. Если уж так рассуждать, то нужен кто-то, кто сможет следить за работой и сможет следить за каждым дебоширом. А нанять еще кого–то мы просто не можем себе позволить.

Но как показало время, нам и не нужны были столь радикальные наказания. Как только преподаватели прекратили филонить, а начали добросовестно заниматься своим трудом, студенты быстро смекнули, какой стороной им могут вылезти откровенно жестокие шутки и различные нарушения правил. К тому же времени на подобное у них также стало гораздо меньше, потому что нужно было больше учить.

Ну а когда им объявили, что будет возможность со следующего года еще и зарабатывать лишнюю копеечку и будущее имя, многие просто самостоятельно отказались от сомнительных развлечений и налегли на зубрежку.

– Тайра, овощи и фрукты лучше просить вырастить дриад и травников, – профессор Рули лез из кожи вон, опасаясь, что ему вспомнят взятки. — Уже через месяц-другой все зацветет, а может, и созреет.

— Согласен с коллегой, — профессор Штерс с первого же собрания принимал активное участие в любых обсуждениях. — Это ускорит переход на самообеспечение. К тому же дополнительная практика для студентов лишней не будет.

Мне нравился этот человек. Как только он впервые вошел в мой кабинет, я поняла, почему Штерс уволился. До пенсии ему было все же далековато, хотя молодым его тоже не назовешь. Выглядел он немного старше отца Алиссии.

Так вот, первое, что мужчина мне сказал: "Не знаю, что вам от меня нужно, но если вы хотите снова затащить меня работать в этом ужасном, запущенном месте, мой ответ сразу нет". И все, я уже знала, что мы сработаемся. Требовалось только найти правильные аргументы, привести их спокойно и уверенно и получить совсем другой ответ.

Штерсу болело, что лучшая академия превратилась в черти что. Он пытался что-то делать, как-то влиять на студентов и коллег, но все было бесполезно. Так что мужчина, который был не в состоянии спокойно наблюдать за упадком волшебного когда-то места, просто уволился и ушел. Теперь же он с удовольствием участвовал в возрождении академии.

— А как насчет мяса? — спросил один из преподавателей. — Этого мы тоже не можем себе позволить. Ни купить, ни разводить.

Что-что, а ситуацию с финансами даже объяснять не нужно было. Все и сами всё прекрасно видели и понимали. В чьих карманах оседали такие нужные золотые монетки, я не знала, но знала, что из королевской казны выделялась хорошенькая сумма на содержание академии. То ли Совет прибрал в руки наше финансирование, то ли еще кто-то, кто выше статусом, но нам от этого было ни холодно, ни жарко. Академия жила уже вопреки, а не благодаря. И единственное, что мы сейчас могли сделать, это изрядно пораскинуть мозгами, чтобы найти выход из сверхсложной ситуации.

— М-м-м, - я задумчиво мычала, пытаясь хоть что-то придумать, — а кто-то из вас вообще знает фермеров, с которыми мы могли бы заключить договор на поставки мяса? Хотя бы одного, а дальше уже будет видно.

Но к огромному сожалению, профессорская тусовка ни с кем из фермеров не зналась, продукты самостоятельно закупали только в лавках и о том, что можно заключить контракт напрямую с производителем даже не задумывались.

– Хорошо, я сама потом поищу, – решила не останавливаться надолго на том, что решить пока было невозможно. – Давайте дальше! Предлагаю создать студенческую группу, которая будет заниматься именно вопросом внеучебной жизни: устраивать вечера, маскарады, разные мероприятия для развлечений. Это и на дисциплину хорошо повлияет, и направит всю кипящую энергию в студентах в более-менее мирное русло.

Профессора загудели, как пчелы в развороченном улье, начали возмущенно протестовать. Кричали, что я сама говорила о важности учебы, а теперь предлагаю такую ​​глупость. Все развлечения будут только отвлекать студентов, а никак не положительно влиять на их успешность.

Мне приходилось спорить, то и дело повторять, что они ошибаются, объяснять, что молодым людям банально скучно находиться постоянно в стенах академии и не иметь возможности повеселиться. Что наоборот, если загрузить их уроками, мы получим взбешенных, нервных студентов, которые только будут искать способ сбросить на кого-то весь свой негатив.

— Да никогда такого не было, чтобы студенты устраивали разные мероприятия! Будет бал в конце учебного года и достаточно!

Тогда мне пришла в голову гениальнейшая мысль. В тот день я больше не спорила, не было смысла доказывать что-то преподавателям, которые будто бараны уперлись рогами и не хотели трогаться с насиженного места. Изменения они воспринимали очень трудно!

Но через пару недель, замученные моими поручениями, которые я намеренно усложняла, заспанные, потому что я решила, что нужно патрулировать по ночам коридоры академии, и уставшие, словно те лошади, которые целыми днями пахали в поле, начали менять свое мнение. Вернее, я просто спросила их, как они себя чувствуют без возможности отдохнуть с любимым романом у камина или без прогулки где-нибудь за стенами академии. Оно всегда легко размышлять когда ты не на месте другого человека. А тут я им продемонстрировала, как именно будут чувствовать себя студенты, которых загрузить учебой и не дать возможности расслабиться.

Решение было принято единогласно – студенческому совету быть!

Стоило только объявить о такой новости студентам, как вся молодежь будто сошла с ума! Они спорили до хрипоты, кто будет в том студсовете, что именно они хотят прежде всего сделать и совсем забросили обучение. И конечно же я выслушала от недовольных профессоров все, что они думали по этому поводу, потому что они предупреждали, что так будет!

Да я, собственно, такой реакции от студентов и ждала. Нововведения были чем-то не привычным, манили своей загадочностью, а молодежь, которая и так успела заскучать за столько лет, нырнула с головой в водоворот интересных событий. Я была уверена, что подобный ажиотаж ненадолго и совсем скоро все снова вернется на свои места.

Собственно, и не ошиблась: когда я провела общее студенческое собрание и объяснила принцип работы студсовета, желающих туда вступить уменьшилось на процентов 80. Поняв, что студенческий совет это не просто кружок, который заменит обучение, а дополнительная работа с отчетностью, студенты успокоились и вернулись к обычным учебным будням. А вечеринки, развлечения и что-то еще, я им обещала разрешать только при нормальном поведении и отсутствии задолженностей перед профессорами. Они поняли и приняли этот факт. Но ведь это студенты, конечно они все равно косячили! Без этого никуда!

В общем, следующие два месяца моей жизни можно сравнить с жизнью белки в колесе. После того, как бешеная бабка сказала, что я могу развернуться по полной и делать почти все, что вздумается, мне уже было не удержаться. Я хваталась и за обеспечение, и за учебные планы, и за организацию досуга, как для студентов, так и для профессоров. Ибо загнанные преподаватели это плохие преподаватели. Так что я пыталась создать комфортные условия для всех! Кроме себя, как бубнил недовольно Ингирис по вечерам. Ему все казалось, что я себя не берегу. И даже не смотря на это, он вовсю пытался помочь, наравне со мной предлагал новые реформы и следил за их исполнениями.

Казалось бы, что можно успеть сделать за столь короткий срок в месте, где был беспредел и безответственность? Но, как оказалось, не так уж мало!

Вместе со студентами и преподавателями, приложив немалые усилия, мы смогли обустроить целых три большие теплицы. Это при том, что я рассчитывала максимум на одну! Хвала местным мастерам, когда-то строившим эти теплицы, за то, что те хоть и были в плачевном состоянии, но все же со временем полностью не развалились.

Раньше на территории академии тех теплиц было около десятка. Как стало известно из записей Тарума, которые мадам Перлигор почти перевела, академия в то время была полностью на самообеспечении и получала деньги из щедрых пожертвований знати. Никто тогда не заключал никаких договоров на поставку еды, ингредиентов, оборудования и других необходимых вещей. Выделил король новые котлы или колбы — прекрасно, а если нет, то искали сами у кого купить или выменять. То же касалось и станков для артефакторов: часто ученикам нужно было самостоятельно его смастерить. Это касалось абсолютно всего! А еду вообще никто не выделял, никогда. Понятно, что для обеспечения такого количества людей нужно было самостоятельно что-то выращивать, поскольку денег было не так много.

Мы эти теплицы фактически разобрали на детали. Заменили разбитые стекла, отремонтировали каркасы, уничтожили паразитов и сорняки, навоз, который нашли в старой компостной яме, использовали в качестве удобрений. Дриады в один голос сказали, что он отличный и ничего не испорчен, как я считала. Профессора подтвердили слова студентов.

Так у нас из десятка старых теплиц получилось три. А найти семена вообще оказалось настолько легко, что я рот раскрыла от удивления! Дриадам потребовалось всего несколько видов овощей и они из них за несколько суток могли вырастить полноценный урожай. Из трех морковок через месяц уже можно было собрать мешок, из пары кочанов капусты — десятка два. Как и прогнозировали профессора Рули и Штерс, за два месяца мы полностью перешли на самообеспечение в овощах и даже частично в зерновых культурах. Конечно, для того чтобы прокормить такую ​​ораву студентов этого не могло хватить, но на пару мешков муки вполне.

Чтобы хоть немного разнообразить питание, я дала повару несколько рецептов пирогов с овощами и фруктами. Но поскольку фрукты мы пока не выращивали, и запасов сахара у нас было очень мало, то и сладенькой выпечки доставалось всем слишком редко. И тем не менее, доставалось!

Непонятного поставщика продуктов я пока решила не трогать. Во-первых, мы так и не знали, кто ему платит. Во-вторых, он все же приносил мясо, хотя и редко. А я даже через два месяца не смогла найти фермера с которым можно было бы сотрудничать. Да и денег все еще не было.

— Нам нужно открывать лавку, — в один из вечеров сказала я Ингирису, подводя итоги двухмесячной работы. — Пока ее не откроем, средств у нас не будет. Ну или же идти на открытую конфронтацию с Советом.

– Это опасно, – поглаживая меня по спине, отверг предложение мужчина. – Лорд Ваэльский тебе писал, чтобы ты не лезла против них, пока он не соберет достаточно информации.

— Да уже сколько времени прошло! Неужели за такой срок нельзя было что-нибудь раскопать? – меня раздражала эта ситуация до красных пятен перед глазами.

— К сожалению, наши соперники не дураки, следы заметать умеют. Ты ведь и сама это понимаешь.

Я понимала, но как трудно было с этим смириться!

— А если открывать лавку, — продолжал Ингирис, — нужно получить на это разрешение.

– А разрешение должен дать король, – грустно констатировала я. — Думаешь, он еще тебя помнит?

– Не так много времени прошло. Так что, думаю помнит.

Мало того, что из-за чертовой бюрократии и взяточников ничего сделать нельзя, так еще и у королевской семьи зуб на моего мужа. Вряд ли они не в курсе за кого юная ректор академии замуж выскочила. А там кто знает, возможно и стоило попробовать? Или все же нет?

— Слушай, — я соорвалась с колен Ингириса и вскочила на ноги, — но ведь разрешение нужно только для эликсиров, не так ли? Какие-то гороскопы, сухие сборы трав, амулеты от сглаза или еще что-нибудь подобное, на это же он не нужен?

— Хорошо, я понял, к чему ты клонишь. Да, на подобную продукцию действительно никаких разрешений не нужно. Но за ней и не придут в академию!

— Так почему бы нам не арендовать небольшой магазинчик в городке недалеко отсюда? А вот продавцу на зарплату как-то насшибаем первое время. Потом я рассчитываю платить из вырученных средств.

– Ну, идея неплохая, – Ингирис кивнул и хитро посмотрел на меня. – Но давай это уже завтра обсудим. Нам пора спать.

Муж подхватил меня на руки, как перышко! Я даже испугаться не успела, так быстро это произошло. Но не смотря на то, что подобного я не ожидала, все равно быстро собралась и обняв Ингириса за шею, томно прошептала ему на ухо:

— А может, и не спать.

– Точно не спать, – промурчал он, впился в мои губы опьяняющим, сладострастным поцелуем и унес меня в спальню. Прекрасное завершение рабочего дня!

***

Занимаясь планированием открытия лавки, я пыталась подбить бюджет. В какую копеечку это все нам влетит? Хватит ли средств на аренду, какую цену ставить на товары и сколько платить наемному работнику? Финансист из меня пока выходил довольно плохой.

В дверь кто-то постучал, отвлекая меня от грустных мыслей.

– Входите, – крикнула я и взмахом руки открывала дверь.

На пороге появились два знакомых лица. Рейна и Лея, две милые девушки, поприветствовали меня широкими улыбками и с любопытством озираясь по сторонам, зашли в кабинет.

– Девушки, какой приятный сюрприз! Что вас привело ко мне?

— Добрый день, тайра! У вас здесь так хорошо!

— Спасибо, — я радостно наблюдала за широкими, сияющими глазами студенток, — но вы пришли не для того, чтобы это мне сказать. Садитесь!

Девушки поблагодарили, но покачали головами, оставшись стоять у двери.

— Нам нужно на занятие. Мы пришли, чтобы сообщить вам о действиях Алека Назурийского.

Что ж, как оказалось, визит студенток все же был далеко не приятным сюрпризом. Хорошее настроение сразу же исчезло, стоило только услышать злосчастное имя. Этот мерзавец, похоже, снова вернулся к своим отвратительным делишкам.

– Он успел снова?

– Еще нет, – Рейна отрицательно помахала руками, – мы думаем, что нет.

– Но новую жертву, похоже, нашел, – Лея продолжила за подругу. — Тайра, возможно, мы ошибаемся и ничего плохого Алек не задумал, но подумали, что вы должны знать.

— Спасибо за сигнал, девушки, — кивнула им в знак благодарности и записала имя студентки, за которой принялся ухаживать Назурийский.

Больше тянуть было некуда. Нашел там лорд компромат или не успел еще, но ждать пока пострадает еще одна девушка было нельзя.

В тот же день, не позже чем через час после того, как девушки сообщили о своих подозрениях, я вызвала Алека Назурийского к себе в кабинет. Надо немного ощипать перья у этого павлина!

Когда дверь снова открылась, я безошибочно узнала в парне того самого мерзавца. Не только потому, что он единственный должен был прийти, а через взгляд. Его глаза выдавали гадкую душу, стоило только в них посмотреть. Еще никогда мне не приходилось видеть столько высокомерия, злобы, тщеславия и надменности во взгляде. Он словно кричал – я повелитель мира и никто этого не посмеет опровергнуть!

Но только мальчик еще не знал, на кого напоролся.

— Вас не учили здороваться? — холодным тоном спросила я, когда Назурийский вальяжно, словно на самом деле павлин, прошел к креслу и плюхнулся в него.

– Добрый день, – с кривой, недовольной улыбкой поздоровался он. Еще и взглянул так, будто он оказывает мне огромную услугу.

— Что ж, господин Назурийский, похоже, вы не совсем понимаете где находитесь и с кем разговариваете. Очень жаль, я думала, что ниже чем есть, вы уже не можете пасть. А нет, как оказалось, вполне можете!

Парень покраснел от ярости, его хорошенькую физиономию перекосило, плечи напряглись, словно он собирался вскочить и ударить меня за подобные слова.

— Это вы забыли, кажется, с кем разговариваете! — выкрикнул он, едва слюна не полетела изо рта. – Мой отец здесь всем руководит! Если думаете, что я не скажу ему о вашем поведении…

— А ну рот закрой, желторотик! Еще не дорос, чтобы мне угрожать! — я стукнула кулаком по столешнице и, так же как на первом собрании с преподавателями, высвободила часть нашей с академией магии. — Твой отец будет разгребать твое дерьмо, если я подам к королю жалобу и инициирую расследование в отношении твоих похождений. Или ты думал, что сможешь безнаказанно ломать жизнь девушкам и тянуть из них магию? Так я тебя разочарую – не сможешь!

— Ты не посмеешь, — шипел разъяренно Алек, вскочив на ноги, — все знают, что ты пустое место! И твои попытки меня испугать своими фокусами не действуют.

— Фокусы, думаешь? — я прищурилась и растянула губы в высокомерной улыбке, зеркальной к той, которая играла на лице парня, когда он вошел. — Так я тебе сейчас еще больше фокусов покажу.

Нетрудно догадаться, что я увидела в глазах паскудника, когда магия академии окутала его с ног до головы. Да еще и не просто окутала, а словно сжала в своих невидимых руках, свирепствуя и стремясь наказать негодяя. И руководило этой силой не только мое желание поставить парня на место, но и жажда самой академии защитить от отброса девушек.

— Убери это, — прошептал испуганно Алек, упав на четвереньки, и отполз от стола где-то в угол, — убери.

– Зачем? Ты же говорил, это все фокусы. Или ты уже не такой храбрый, когда надо не на ректора кричать, а побороться с самой академией?

Естественно, он ничего не ответил.

— Значит, слушай меня сюда! Если пострадает еще одна девушка, то обещаю, что ты не просто вылетишь отсюда со скоростью ветра — ты будешь обживать камеру в королевской тюрьме. Заигрывать ни с тобой, ни с твоим любимым папашей я не собираюсь. Если он был в курсе твоих мерзких дел, то вместе с тобой будет объяснять это королю. Я доступно все объяснила или тебе еще раз разжевать?

Мальчишка был напуган, но кроме страха в его глазах я увидела невыносимую жажду мести и такую ​​адскую ярость, что неловко стало. Неужели в человеке может быть столько злобы? Что там за сердце в груди, оно вообще теплых чувств не имеет или хоть каплю совести?

— Я вас услышал, — сквозь зубы прорычал парень и бросился из кабинета.

– Услышал, значит, – повторила я в пустоту с подозрением, – не понял, а услышал. Похоже, до мерзавца не дошло.

Единственное, что меня хоть как-то радовало, это то, что академия прикрывала меня, и отец Назурийского не должен был примчать завтра же защищать своего сыночка. Но, к сожалению, оказалось, что именно эта ситуация не входила в то "делай все, что хочешь", а была именно тем исключением из "почти все".

Назурийский-старший приперся ни свет ни заря на следующий же день. Влетел даже не в кабинет, а в нашу с Ингирисом комнату. Без стука, без приглашения — как к себе домой.

– Что ты себе позволяешь? — дернулся он ко мне, и дорогу ему преградил Ингирис, который всем своим видом демонстрировал готовность защищать меня до последнего. – Отойди, безродный!

— Хотелось бы знать, что вы себе как раз позволяете, господин Назурийский? – потеряв всякую осмотрительность, крикнула я.— Вы ворвались в комнату чужой жены и смеете еще поднимать на меня голос?

Герцог шагнул в мою сторону, но Ингирис схватил его за локоть, сжал так сильно, что мерзавец-старший даже пискнул от боли и неожиданности.

– Только попробуй подойти поближе – от тебя ничего не останется!

– Ты давно себя таким смелым почувствовал, безродный? Может, стоит напомнить, где тебе место?

— А может, вам, герцог, нужно следить за сынишкой, чтобы потом не бегать по всему королевству и никому не угрожать?

Я уже догадалась, что дело в Алеке, слишком сердито выглядел папаша, слишком быстро прилетел. Если бы это имело отношение только к управлению академией, все бы происходило иначе. Более официально, менее возмущено. Да и свидетелей бы господин притащил с собой, я была уверена. А тут такая спешка, такая экспрессия! Точно сынишка пожаловался на плохую ректоршу.

– Ты угрожала моему сыну, что выгонишь его из академии! А теперь хочешь его еще и в чем-то виноватым сделать?

Любопытно! Похоже, младший Назурийский все же не смог кое-что рассказать. К примеру, тот факт, что я использовала против него магию. Не смолчал бы герцог об этом, если бы знал.

— Ваш сын, господин, качает магию у девушек, которых обольщает не самым законным способом, — я пыталась говорить спокойно, но не очень у меня это получалось. — Вернее, совсем не законным.

– Где доказательства?

— Прямых улик у меня нет.

В глазах герцога, который мгновенно раньше напрягся, снова появился огонек самоуверенности и преимущества, а искра страха успела исчезнуть.

— Но именно поэтому ваш сын до сих пор в академии, а не в тюрьме. Я предупредила его и предупреждаю вас – еще одна девушка пострадает и я обращусь к королю с просьбой о расследовании. Мы с вами оба знаем, что королевские ищейки найдут все, что нужно. А косвенные улики у меня есть.

Это была бравада чистой воды. Ибо никаких доказательств, хоть прямых, хоть косвенных, у меня и близко не было. Но я надеялась, что отец Алиссии не зря роет носом землю и хоть что-то нашел. К тому же, герцогу достаточно было даже намека и он прекрасно все понял. В отличие от своего пустоголового сынишки, он знал, что инициированное ректором академии расследование будет проведено, даже если из доказательств будет использовано мое слово.

– Кажется, ты забыла, что твой отец член Совета, – опасно сузил глаза Назурийский. — А еще забыла, почему ты на должности ректора. А может, и не знала?

О, последовали косвенные угрозы в адрес лорда Ваэльского! Похоже, герцог пытался меня запугать. Да только дудки! Я здесь главная!

– Почему же, я знаю, – улыбнулась хищновато. – А еще знаю, что академия не получает финансирования. Интересно, куда же оно девается? Может, король прекратил выделять его? Думаю, стоит это спросить.

Ох, как сверкнул глазами! Господину Назурийскому очень не понравилась моя осведомленность и бесстрашие. Не ожидал он подобного от куколки-дурочки! Это хорошо, что он еще не в курсе о нашем с академией тандеме, потому что вдруг прикопал бы нас с Ингирисом где-нибудь в разваленной тепличке. А так у меня еще козырь на руках оставался, так, на всякий случай.

— Обязательно спрошу у Его величества, — сказал герцог, будто не он в том Совете состоял и не знал, что до академии денег не доходило. — Очень неприятная ситуация.

– Как и с вашим сыном, – в тон мужчине отвечала я. — Надеюсь, вы поговорите с парнем как мужчина с мужчиной и объясните, что его методы очень опасны. Для него в первую очередь.

– Мой сын не сделал ничего из того, о чем вы говорите.

– Да ну? Точно? Тогда мне действительно нужно инициировать расследование, потому, что кто-то изрядно подставляет вашего сына.

Ингирис вообще не вмешивался в наше с Назурийским пикирование. Только стоял между мной и ним, демонстрируя герцогу на чьей он стороне и что в случае чего готов вступить в битву. И да, Алеков отец прекрасно все понял, правильно, потому что бросал взгляды то на меня, то на Ингириса и, думаю, очень удивлялся. Лишь бы не сболтнул чего!

— Что ж, коли все так, то если будет еще одна пострадавшая, стоит обратиться к Его величеству. Все же это не игрушки, — как-то слишком мягко стелил герцог. Что он задумал? — Я уверен, мой сын ни в чем не виноват и ему нечего бояться.

Ага, так нечего, что папа с утра прибежал ректорше напомнить кто здесь главный. Вот прям совсем нечего!

– Прекрасно же, – кивнула я, – если так.

Вот и побеседовали. Дальше оставалось только распрощаться и продолжить заниматься своими делами. Этот высокородный козел, конечно, испортил все настроение, но если бы я обращала каждый раз на крики родителей, прекращала выполнять свою работу и жалела бы себя, то и года на посту директора не продержалась бы. А тут заброшенная академия, которую я должна привести в порядок. Пока столкновение с Советом отодвигалось на некоторый срок, пока герцог не придумает, как меня лучше укусить. Однако, главное что? Алек прекратит калечить жизнь девушкам, его папенька этому поспособствует, потому что не хочет расследования. А это уже маленькая победа!