Рекруты Натоотвааля - золотой астероид

Глава 1 СВЕТСКИЙ РАЗГОВОР

Окта Рененна встретила их посреди холла перед помещениями отдыха в полной красоте; роскошные длинные волосы цвета старой бронзы, нежный румянец, облегающий безупречно стройное тело комбинезон. Увидев Джона Маклиффа, она улыбнулась, как акула перед атакой. Маклифф молчал, но по его улыбке и молодцеватой позе, было видно, что он рад.

— Герои, — сказала она мелодичным голосом, — чем займёмся? Опять споём? Как это? — она пропела низким контр-альто.

— Калка. Река Калка, а галка это птица из рода воронов, — добродушно ответил Дыбаль, — но голос мой ещё не окреп после встряски.

— Калга на фамилию моего учителя по логике ягда Калга похожа, — сказала Окта.

— Я готов устроить чтение анекдотов, — предложил Берсерк, — почему у норвежцев круги на воде от кирпича круглые расходятся, а у шведов квадратные.

— У нас светская встреча и ты всё пошлостью не порть, — отмахнулся от него Уайтгауз.

— Джон, у тебя повреждения на лице? — Окта покачала головой.

— Это вражеская пуля! — сказал Маклифф, поворачиваясь так, чтобы Окта не рассматривала синяк.

— Присядем? — фон Конрад опустился в бежевое мягкое кресло у визуализатора, выполненного в виде журнального столика земного дизайна 60-х годов ХХ-го века.

Широким жестом Маклифф предложил Окте место на кресле рядом с собой.

— Тут не дурно, — сказал Дыбаль, осматривая золотой глянец стен, светящиеся рельефные панели стен и потолка, — я бы пальмы сюда в горшках поставил.

— Кальян с гашишем и малолетних рабынь, — закончил за него фразу Берсерк.

Дыбаль поморщился:

— Солдат ребёнка не обидит.

— Смотрите, ваши коммандос, — сказала Окта, усаживаясь, — может, знакомых увидите.

По коридору мимо холла прошли группа раненых из палат выздоравливающих. Рядовые, сержанты и младшие офицеры. Они о чём-то негромко переговаривались на каком-то восточноевропейском языке. Некоторые были в медицинских экзоскелетах, некоторые в повязках. Все они были, как на подбор: средних лет, среднего и выше среднего роста. В чёрно-красных рубахах с множеством карманов, чёрных брюках с золотыми лампасами. На воротниках рубах серебрились петлицы со знаками командос — молнии, а на головах были неизменные шапочки, вроде еврейских кипи. Встретившись глазами с астронавтами, коммандос приложили к своим головам ладони, вместо принятого в Натоотваале приветствия. Айдем и фон Конрад непроизвольно отдали им честь. Коммандос проследовали в конец коридора и скрылись за углом.

— Чего это они? — Уайтгауз оглядел себя, — с чего такое внимание?

— Они знают про ваш неравный бой с «Кровуром». Они догадались, что вы из команды «Тетвутхурца» по ромбам на рукавах, — ответила Окта.

— Откуда среди них возьмутся наши знакомые? На Земле восемь миллиардов человек. Каждую секунду умирают пятеро и рождаются шестеро. Живя в Нью-Йорке человека можно увидеть только один раз в жизни, — Берсерк посмотрел в ту сторону, куда ушли командос, — там бар и боулинг? Шум знакомый.

— Джентльмены, давайте потанцуем и похулиганим, — Маклифф элегантно обхватил девушку за талию, — дайте музыку!

Поводив пальцами по поверхности стола и исследовав программы, Дыбаль включил песню Лирты с планеты Гоммун под названием «Четыре сердца». Аритмичная мелодия с использованием диапазона от ультразвука до инфразвук, поставила Маклиффа в тупик.

— Это что? — от закрыл уши.

— Это шлягер, Лирта хорошо поёт, но для вашего восприятия не подходит, — ответила Окта.

Открыв меню старинной земной музыки, она щёлкнула по клавише «Большой венский вальс». Совершенная музыка, в размере три четверти, гармонично зазвучала среди золотой отделки за несколько телепортационных переходов от Земли. Перед овальными иллюминаторами, среди кресел, диванов, светящихся декоративных колонн и арок, закружились улыбающиеся Маклиффа и Окта. Уайтгауз передвинул один из диванов к иллюминаторам и к бару выдачи заказов. Нажав пальцем на несколько символов, он открыл в стене проём и достал тарелки с пирожными и фруктами, пиво и сигареты.

— Не знаю, чем Окта собиралась нас угостить, когда тут везде бесплатно наливают, — он подвинулся, давая место Дыбалю и Айдему, — пускай голубки воркуют, а мы посидим, поговорим. Да, парни?

Несколько выздоравливающих вошли в холл и сели в кресла неподалёку. Хмуро глядя то на Уайтгауза и компанию, то на танцующих, они достали из бара пиво, орешки и фрукты. Поставив над своим столиком завесу из электростатического геля, они принялись играть в карты на кредитки, крича азартно, но не слышно для окружающих.

С другой стороны коридора появилась Шиела. Она так выразительно посмотрела на Дыбаляа, что фон Конрад обо всём догадался.

— Везёт русским. То Сибирь колонизировали с нефтью, пока другие золото инков искали, то за десять лет промышленность построили. А где, же для нас, немцев, удача? Где для нас длинноногие подруги? — сказал фон Конрад и осторожно опустился в кресло.

Его тело ныло от множества микроповреждений органов, мышц и суставов.

— Ягды Камисты Раги, случайно, нет на корабле? Весьма ядовитая особа, — обратился он к Шиеле.

— Нет, она по-прежнему на Зиеме. Надеется стать начальником после ягда Цкуголя, — Шиела протянула Дыбалю руку, и он её деликатно пожал со словами:

— Три дня не видел тебя и понял, что скучаю как Ромео.

— Как Распутин, — сказал фон Конрад.

— Если нас с Шиелой для поддержания компании не хватит, то можно позвать Фоллу из морга, — пролетая в танце мимо, крикнула Окта.

— Не надо Фоллу из морга, — поморщился Уайтгауз, — тем более, что моя Дороти мне милее всех на свете.

— Если тебе доставляет удовольствие быть верным мужем и католиком, то меня на Земле никто не ждёт. Я казак вольный, — махнул рукой Дыбаль, — может быть Фолла — мечта Эйнара.

— Космический казак Распутин! — откинулся на подушку Берсерк, — отличный сюжет для порнографических комиксов.

Окта и Маклифф остановились перед компанией; вальс сменился программной темой отдыха — тихим шумом ручья, шелестом листвы и пением птиц.

— Правда, что во время боя вы написали на корабле врага неприличное слово? — Окта положила на плечё Дыбаля длинную ладонь.

— Откуда такая фантазия?

— Об этом говорят здесь коммандос. Вас наградили посмертно Платиновыми Звёздами, а потом выяснилось, что вы живы, но приказ не отменили. Вы первый экипаж, который вёл бой с «Кровуром», и не потерял корабль. Поздравляю! — сказала Шиела и поцеловала Дыбаля в щёку.

— Однажды под Анкарой, когда арабы насели на нашу добровольческую дивизию, и она расходовала до семи боекомплектов в день, один зенитчик сбил из зенитно-ракетного комплекса «Верба-9М» в один день три вертолёта. А в итернет-газетах пропечатали, что он сбил четыре. При награждении в Питере сказали, что пять. Враньё для поднятия воинского духа, это святое, — сказал Дыбаль, красный от публичного поцелуя Шиелы, — Рональд тоже был на той войне. С двумя рейнджерами в центре осажденной исламистами Анкары, сражался против дивизии бородатых кавказцев, и там была ядерная бомбардировка. Военная медаль за Стамбул у него имеется и курсы коммандос в Вест-Пойнте он окончил. Пусть расскажет про это.

— Я тоже принимал участие в сражении за Стамбул, — заявил Маклифф.

— Давайте не будем, парни, про эти жуткие убийства, — сказал Уайтгауз.

Его глаза наполнились ненавистью:

— Если бы я мог, я не выбрал бы снова военную карьеру.

Наступило молчание и только пение птиц, журчание воды и разговор компании командос, нарушали его.

После паузы фон Конрад, затеял спор о важности пропаганды. Потом все перескочили на тему маскировки и радиоэлектронной борьбы, не забывая опрокидывать внутрь себя пиво.

— Пойдём, Александр! — сказала Шиела, — я видела твою медицинскую сводку, ты тоже можешь танцевать.

— Я мечтал встретить такую девушку как ты. В тот момент, когда я первый раз увидел тебя, я понял, что жил только ради этой встречи, — начал нашептывал ей на ухо Дыбаль, обнимая за талию.

Маклифф и Окта тоже решили не отставать. Маклифф во время танца чего-то нашёптывал Окте и та улыбалась, благосклонно кивая. Несмотря на то, что кавалеры были ниже дам, их обаяние затмевало недостаток. Компании командос, Уайтгауз, Айдема, фон Конрад и Берсерк, перестали обращать внимание на танцующих и принялись петь хором, обнявшись, про тяжёлую боевую работу, ругать сверов, Натоотвааль и ягдов, играть в карты.

Веселье нарушил Кроззек, появившийся из-за спин командос.

— Я не удивляюсь тому, что вижу, — сказал он, — вместо того, чтобы посещать тренажёры и проводить восстановительные процедуры, земляне пьют, курят и объедаются.

— Правильно, — ответил Дыбаль, — мы теперь мёртвые, по мнению командования, а мёртвым следить за здоровьем не нужно.

— Смешно, — у Кроззека сделалось злое лицо, — нам дают другой корабль — рейдер «Кондрерх». Заканчивайте веселиться, отправляйтесь в каюты. Мы отбываем через час к форту Ихтенельд для посадки на новый рейдер.

— Мы ещё не выздоровели.

— То-то я смотрю.

— Завидуешь? — Берсерк выпустил в сторону Кроззека струю сигаретного дыма.

— Кмех, ты свой парень, не то, что ягд Слепех. Ты такой же угнетаемый командирами, как и мы. Говори своим товарищам, куда пойдёт наш «Кондрерх»? Опять под удар «Кровура»? — Дыбаль попытался взять механика под руку, но тот вывернулся.

— Ну, Кмех, тебе всё-всё ягд Слепех рассказывает, — умоляюще протянула Шиела.

— Маршалу-командору хочется лично вручить нам награды. Поэтому мы отправляемся на Тератонну, — важно сказал Кроззек.

— Нужно побриться, сделать стрелки на брюках, — сказал фон Конрад, протягивая Кроззеку пиво, — выпей с боевыми товарищами.

— А мне бриться не надо, — сказал Айдем, — у меня от натоотваальской кормёжки, два месяца на лице ничего не растёт.

— На Тератонну, это хорошо. Поглядим как натоотваальцы живут. Я не понимаю до сих пор, Натоотвааль, это название войны, цивилизации, или народа? А «натоот» в приветствии что означает? — Маклифф почесал рыжую бороду и пригладил ёжик волос на макушке.

— Какая разница наёмнику? — спросил Кроззек.

— Что ещё произошло, пока мы валялись в кроватях? — не унимался Дыбаль, — у тебя сообщение на планшете я вижу свежие.

— Наши войска начали штурм базы «Кровура» на Терхоме. Можете прочитать, — Кроззек движением пальца перебросил со своего планшета текст на планшет Дыбаля;

— Хорошо! — сказал Дыбаль, — дело пошло.

— Конечно хорошо. Нет базы у «Кровура» в нашем тылу — нет для него топлива, энергии и ремонта. Нет топлива и энергии — нет атак, — ответил Кроззек.

— Разбудите Айдема, пошли готовиться к отлёту, — сказал Маклифф.

— Может, «Кровур» от нас отстанет теперь? — предположил фон Конрад.

Глава 2 ПРОЧЬ ОТ ВОЙНЫ

Покинув «Кон Зием» и добравшись на сторожевике до своего нового корабля у причальной стенки форта Ихтенельд-184, Маклифф с грустью думали об упругом теле Окты, о её поцелуях, объятиях и признаниях. Маклифф был уверен, что вздохи страсти и изнеможения, горячее дыхание и слова о том, что ей сильно повезло повстречать на бесконечной войне волшебника, были искренними. Меньше всего ему хотелось бы знать, что Окта могла оказаться охотницей за земными мужчинами, использующая их как трофеи, в духе книги «Мужчина и женщина». Что касается Уайтгаузу, то он грезил Дороти. Она ему везде виделась и снилась. Ушибы, растяжения и трещины не давали ему сосредоточиться ни на чём другом, и тоска по дому и жене была нестерпимой.

Айдем и фон Конрад избежали хандры. Они принялись изучать устройство мегразиновых и ионных двигателей, инструментальную навигацию и тактику боя в космосе. Дыбаль был весел и светел — рядом была Шиела и никакие силы не могли вывести его из под чар рыжеволосой красавицы.

Сейчас, двигаясь в невесомости через шлюзовой коридор, похожий на огромный гофрошланг на борт рейдера, Маклифф повернулся к Берсерку, и сказал:

— Ещё бы неделю в этом гнезде космических инвалидов и медсестричек, и я бы дописал книжку.

— Найти бы существо, кому была бы интересна тавоя писнина, — отозвался навигатор.

Через иллюминатор коридора, был виден ринкель из золотой керамики с надписью на кумите — «Кондрерх». Под названием корабля был нанесён серийный номер, а ниже написан девиз — «Во славу отцов и во имя детей».

— Может ты и прав, — неожиданно согласится Маклифф, вплывая в шлюзовую камеру.

— «Кондрерх» — я бы так назвал крысиный яд, а не рейдер, — продолжил шутить навигатор.

— Ничего, одна встреча со «Кровуром» и нам дадут третий корабль, — в тон ему сказал Уайтгауз.

Он парил в шлюзовой камере, держась за поручень и хлопая себя по карманам комбинезона в поисках сигарет. На его рукаве, как и у других, теперь красовалась нашивка с надписью «Кондрерх», а на груди был нашит красный ромб за проведённый бой в космосе.

— Мне старый рейдер больше нравился. У него дизайн был зализанный, как у машин «Феррари». А новый рейдер тупоголовый, как фургон для перевозки свиней, — сказал Айдем, протягивая Уайтгауза сигареты.

— Какая разница, на что похож корабль? — удивился ягд Гаредда, наблюдающий за переходом экипажа через визуализатор.

— Лихой вид военной техники и формы одежды, придаёт уверенность войскам, — сказал Уайтгауз, закуривая и скрывая сигарету в ладони.

— Главное в технике — функциональность и надёжность. Функциональность и есть красота, — поджав губу сказал ягд Гаредда.

— Давайте переоденемся в китайские халаты, русские шапки-ушанки, и посмотрим, увеличится воинственный пыл войск Натоотвааля, или нет, — хмыкнул Айдем.

— Что вы столпились? Живо на посты! — сказал появившейся в коридоре ягд Слепех, — заканчивайте перекуры. Из-за вас ягд Гаредда начал баловаться наркотиком. Как только Совет разрешил на кораблях курить эту дрянь?

— Я когда курю, вспоминаю о доме, — прошептал Уайтгауз, разворачиваясь в сторону люка на нижнюю палубу. Красота и Натоотвааль вещи не совместимые.

— Ты просто их не понял, — сказал Дыбаль.

— А ты понял? — скептически переспросил его Маклифф, — тебя заставили за них умирать, вот и всё. Синдром Хельсенки.

— Я здесь добровольно.

— Это легенда, если бы ты отказался — тебе перекодировали бы мозг. Стал бы коммнадос-пехотинцем в «Драконе» или «Черепе». Видел коммандос в госпитале? Это зомби с перекодированным мозгом!

— Они наши братья.

— Уже нет! — почти прокричал Маклифф.

— Ужасно плавать внутри помещений, запроектированных для состояния гравитации. Везде углы, выступающие предметы… — перевёл разговор на другую тему Айдем.

Они поплыли по главному коридору в сторону командного поста. Корабль пах новым пластиком, машинной смазкой, сногсшибательным одеколоном Шиелы.

У шкафа пожаротушения возился Кроззех, регулируя датчик давления.

— Провода зачистить забыли на заводе? — Уайтгауз опустился рядом с механиком, и скрестил ноги по-турецки, — кто у вас космические корабли так собирает? Пленные сверчки или китайцы?

— Внимание! — послышался голос ягда Цкуголя, — навигатор Берсерк, займите своё место. Проверьте оборудование, полётные планы и доложите. Я хочу до отхода получить информацию о полётной обстановке в районе астероида Терхома, сектор А55С00. Я хочу всё знать про астероиды, кометы, метеориты, космическую пыль в секторе. Я должен знать скорости, массы, направление движения, гравитационные поля, их направленность, искривления, искусственные объекты, наши, не наши, вплоть до бытового мусора. Принесите мне анатомию сектора. У вас час. Ягд Гаредда и фон Конрад — протестируйте системы вооружения и доложите.

— Почему такой напор? Кто-то говорил, что мы летим за наградами, — заметил Дыбаль.

— Одно другому не мешает, — сказал Берсерк, отталкиваясь от Дыбаля и уплывая к лифту.

— Корабли собирают роботы и андроиды, — сказал Кроззек, продолжая зачищать контакты, — над созданием корабля трудятся на верфях тысячи роботов. Ещё столько же роботов и трудятся над проектом, над производством материалов, сплавов, механизмов, агрегатов, компьютерных программ, вооружения, боеприпасов, топлива.

— Почему наши рем-роботы не могут наладить пожаротушение? — Уайтгауз указал на мигающий лампочками предмет, похожий на морского конька, медленно плавающий недалеко.

— Может, — ответил Кроззек, — просто я сам люблю работать, так надёжнее и веселее.

— Больших роботов делают маленькие роботы, маленьких роботов делают очень маленькие, — понимающе кивнул головой Уайтгауз, — а кто делает самых маленьких? Натоотваальцы?

— Правильно говорить: натооты и ваальцы. Это разные народы. Когда-то давно, по официальной легенде, натооты и ваальцы были объединены божественным Гиу. Гиу дал им технологию ноль-перехода, мегразин, кавитацию для создания из магнитного поля массы, в том числе антиматерию. После этого натооты и ваальцы смогли подчинить Вселенную, за исключением области Сверов, — Кроззек зачистил изоляцию с проводков разъёма, вставил разъёмы.

— А кто был Гиу?

— Не знаю. Высший Совет Натоотвааля знает. А моё дело — война, и содержание в достатке семьи, родителей, жены, детей. А тебе зачем это знать?

— Мне хочется воевать за хороших парней против плохих. Это у меня от старинных вестернов осталось, — Уайтгауз поплыл за Кроззеком.

— Зачем? Любые идеалы мешают, — поддакнул механику Дыбаль.

— Странно слышать от русского отрицание смысла идеалов.

— Меня ягд Гаредда ищет, — Кроззек посмотрел на нарукавный дисплей, и ускорил движение.

Дыбаль и Уайтгауз задержались, поджидая фон Конрада и Маклиффа.

— У меня ощущение, что Окта меня изнасиловала. Такое чувство, что надо мной надругались, как над интернатовской замухрышкой, — настроение Маклиффа было подавленным, — я её особенно и не хотел, как женщину. Хотел только поболтать, потанцевать. Сам не знаю, как оказался между её грудей, сделанных из резины. Ведь мужчина-то я! Не она. Чёрт!

— Вот, что любовь делает, — сказал Уайтгауз, — нас завтра убьют, а ты переживаешь.

Над панелью визуализатора возникла голова ягда Слепеха. Резким голосом он сообщил:

— Команде занять места для проведения тренировочной миссии для отработки взаимосвязи с системами рейдера. В случае прохождения теста, мы отправимся на седьмую планету Метрополии под названием Тератонна. Нас хочет видеть маршал-командор ягд Ящемгарт.

— Видишь, Александр, летим за наградами, — Айдем вплыл в лифт, — кто со мной?

— Я к излучателю, нам по пути, — сказал фон Конрад.

Лифт бесшумно унёс их на боевые посты и вернулся.

— А почему ты дал согласие стать наёмником? — вплывая в кабину, спросил Уайтгауз.

— Ягд Цкуголь обещал, что после выполнения договора вернёт меня домой. Я думаю, что мы должны участвовать в войне, потому, что Земле угрожает опасность. Сверы её уничтожит вместе с базой Зием и потенциальными рекрутами Натоотвааля, если победят. Может и не уничтожат, а сделают рабами. А ты? — закрывая ладонью панель связи на руке, сказал Дыбаль.

— Если бы на Земле не было базы, то сверчкам не было бы нужды её трогать, людям не грозила бы гибель. Этот Натоотвааль сделал из землян пушечное мясо и мишень, — ответил Уайтгауз, — надо ждать удобного случая и рвать когти на Землю. Пускай сами разбираются. Четыре тысячи лет без нас обходились и сейчас обойдутся.

— Устроим бунт и сбежим?

— Бунт — дело ответственное, тут надо всё обдумать. Для бунта нужен случай, — отводя рукой в сторону плавающего рядом маленького робота, собирающего мелкую пылевую взвесь, Уайтгауз закрыл глаза, показывая, что разговор закончен.

После тестов, ягд Цкуголь осуществил ноль-переход на седьмую по значимости и размеру планету — Тератонну. На этот раз ноль-скачок оказался для рекрутов не таким ужасным, как первые скачки. То ли на «Кондрерхе» стояла более совершенная система, то ли начала сказываться привычка.

Планета Тератонна своими материками, океанами и ледяными шапками напоминала Землю. Вся орбита Тератонны была заполнена станциями и объектами. Среди них выделялись гигантские космические порты, со множеством грузовых и пассажирских судов вокруг. Пучок лифтовых шахт бесконечной лентой уносил к планете и поднимал обратно грузы. Кое-где были видны астероиды, лифтами связанные с соседними станциями. Они имели признаки обогатительных рудных комбинатов и заводов. Повсюду были видны склады, хранилища, тепличные хозяйства. Между ними сновали челноки, беспилотники, сторожевики, спутники. Так могла бы выглядеть Земля будущего, если бы её ресурсы были собраны в созидательных руках. На поверхности Тератонны всё было тоже как в мечтах утопистов. Здесь не было грохочущего транспорта, загрящняющих природу заводов, уродливых ветряных генераторов, заборов и ангаров военных баз, тюремных и животноводческих комплексов. Ландшафт не были изуродован карьерами, полигонами отходов, заводами и линиями электропередачи. Не видны были сланцевые нефтяные поля, бетонные джунгли мегаполисов, заброшенных посёлков, где царствует наркомания, нищета и отчаяние.

Золотая чистота — было главным определением, приходящим на ум при созерцании этого края. Бесконечные сады, цветники, трёхэтажные золотые домики, напоминающие коттеджи в Швейцарии или Италии. Лазурные площади городов под прозрачными куполами, защищающими от ветра и дождя, горделивая, но не помпезная архитектура, стройные натооты, ваальцы и люди в бело-золотой одежде, беззаботные лица, заливистый смех. Обтекаемые корпуса бесшумных транспортных средств, одиночных, и двигающихся в сцепках разной длинны. Эти челноки стремительно появлялись из тоннелей в местах, где осуществлялась посадка и высадка пассажиров, и снова исчезали. Они были везде, как и обтекаемые корпуса яхт, плывущих по каналам между перелесков, холмов, гор и посёлков. При внимательном взгляде, можно было понять, что летающие, плавающие и ездящие машины — одни и те же челноки, меняющие способы движения, как и детали дизайна в зависимости от желания хозяев. Даже военный челнок, пришедший к орбитальному порту за командой «Кондрерха», мало отличался от них, за исключением эмблемы из перекрещенных ракет — символа военно-космического флота.

На Тератонне не было привычных глазу на Земле шоссе, эстакад, телевизионных вышек, линий электропередач, рекламных плакатов, железнодорожных путей, станций, портовых кранов, складов, вокзалов, аэропортов, супермаркетов и гипермаркетов, выставочных павильонов и стоянок транспорта. Возникало ощущение, что это вымышленная реальность — кадры из мультфильма или детского кино про волшебников, добрых зверей и гномов. Никакой войны, никакой Империи, напряжения, проблем настоящего и будущего. Именно такое чувство вселяла сине-зелёно-золотая планета.

Когда после стремительного спуска через атмосферу челнок перешёл на горизонтальный полёт, невесомость кончилось. Гравитация почти соответствовала земной и не было нужды приспосабливаться к прыжкам, как на Стигмарконте, или двигаться внутри экзоскелета, как на Юпитере.

Глава 3 ЗОЛОТОЙ АСТЕРОИД

— Вот она — одна из семи планет Метрополии Натоотвааля, сердце необъятной галактической страны, живущей вне времени — колыбель народов, распространивших влияние на десятки ноль-переходов во все стороны, создавших симбиоз живого и неживого, соединивших сознание и компьютер, жизнь и бессмертие! — провозгласил ягд Гаредда.

Он привстал с кресла челнока и поворнулся к осталным:

— Тут отдыхают от всего, включая спиртное, табак и другие наркотики. У нас есть другие планеты, где располагаются только заводы, фабрики, сборочные предприятия, научные и испытательные центры, слады, месторождения полезных ископаемых. Есть планеты, где располагаются детские сады, школы, училища, научные учреждения, дворцы отдыха, курорты для лечения, для проведения старости. Есть планеты-кладбища, планеты-парки развлечений, где работают увеселительные заведения, кафе, бары, рестораны, театры. Есть планеты, где располагаются гражданские конторы и службы, финансовые, торговые предприятия, есть заповедные планеты, где женятся и заводят детей. На Тератонне есть понемногу из всего, что я перечислил.

— Вы прямо шоумен, — сквозь дрёму сказал ягд Цкуголь, — вам бы в театре выступать.

Ягд Слепех тоже дремал, откинув затылок на подголовник, Уайтгауз перешептывался с Берсерком, Шиела писала в планшете и строила рожицы подружке по переписке. Фон Конрад, Айдем и Дыбаль, прижавшись лбами к стёклам окон кабины, рассматривали пейзажи, а Маклифф шёпотом проговаривал очередную часть книги, водя пальцем с по светящимся строчкам планшета. Он пытался понять, насколько текст хорош для восприятия на слух:

— Попробуем разобраться с основными характерными действиями женщин. Главное действие, это поиск, завоевание (атака), удержание и использование мужчины (или нескольких мужчин).

Мужчина интересуют женщину в двух основных качествах. Первое — как носитель генетического материала, соответствующего современным условиям жизни человеческих организмов и социальной ситуации. Мужчины, как объекты женского отбора, могут быть условно разделены на три категории;

— альфа-мужчина,

— бета-мужчина,

— омега-мужчина.

Альфа-мужчина, это социальный лидер. В современных условиях, это мужчина со статусом выше среднего социального статуса, что подтверждается его имущественным положением. Это может быть политик, крупный чиновник, артист, бизнесмен, бандит, спортсмен, то есть человек из той сферы социальной жизни, где имеется возможность аккумулировать большой объем имущественных и денежных средств в короткий период времени. Он имеет возможность иметь предметы роскоши, вести досужую жизнь, содержать многочисленных жён и любовниц, детей, друзей и имеет большие имущественные резервы.

Бета-мужчина, это мужчина, занимающий в обществе среднее, или ниже среднего социальное и имущественное положение. Он имеет возможность удовлетворять только свои базовые жизненных потребности и не имеет имущественных резервов для парирования экстремальных жизненных ситуаций, таких как, например безработица, болезнь, война, стихийные бедствия. Это может быть мелкий служащий, рабочий, моряк, врач, мелкий торговец. Его возможности содержать женщину ограничена.

Омега-мужчина, это изгой. По каким либо причинам, физическим, социальным, он выключен из преобладающей модели нормального жизненного уклада. Это мю, наркоман, философ, немощный старик или болезненный подросток. Изгой находится в жизненной ситуации, постоянно угрожающей ему смертью, он не имеет возможности иметь полноценную семью, не имеет возможности заботиться о детях и, чаще всего, находится на содержании либо общества, либо источника благотворительности.

Напрасно думать, что только капиталистические отношения порождают расслоение мужчин на эти категории и только преимущество рождения в богатой семье сразу переводит мужчину в разряд альфа, а рождение в трущобах делает его омегой. Это правильно лишь отчасти…

— Джон, заткнись, — оторвав взгляд от прекрасных пейзажей, сказал Дыбаль.

— Плохо?

— Тошнит от расистских идей и манеры чтения, как в школе даунов.

— Если не будет таких дивергентов, как Маклифф, как мы узнаем, что мы нормальные? — сказал, Уайтгауз, кладя огромную ладонь Маклиффу на колено.

— Вы просто завидуете, — Маклифф смахнул с себя руку, — я хочу раскрыть глаза людям, чтобы они не мучились от любви.

— Лучше помучатся от любви, чем жить в серых буднях, — с этими словами Дыбаль повернулся к Шиеле.

— Тут наверное коммунистический порядок и ни одной пивной, — скучающим голосом сказал Берсерк, разглядывая раззолочённые улицы очередного кукольного городка, — скукота как зимой в фиордах Норвегии в Нарвике. А вот анекдот: приходит маленькая дочка к отцу и говорит, что она решила бросить школу и стать третьей женой брата отца, всё равно она ему обещана на все выходные и праздники за ящик пива. А отец ей отвечает, что не согласен, потому, что к его брату его дружки приходят и если она там окажется, они ему столько пива будут должны дать, что он лопнет. Ха-ха-ха…

— Гадость! — Дыбаль осуждающе посмотрел на норвежца, — лучше слушать Джона.

— А в чём соль? Зимой пиво замёрзает? — фон Конрад, оторвал взгляд от белёсого неба, где словно шестерёнки огромных часов, белели планеты.

— Это про инцест и изнасилование, — пояснил Берсерк и захохотал.

— Погодите, там несколько действующих лиц, — полковник сел ровно и начал загибать пальцы, — отец, дочь, брат, друзья брата, две жены. Кто кого насилует?

— Вот пристал! — заулыбался Маклифф, — сейчас расследование проведёт.

— Не шути, а то опять синяк под глазом получишь, — заулыбался в свою очередь Айдем.

Берсерк ещё громче засмеялся, радуясь, что анекдот, вызвал оживление. Его смех передался Уайтгаузу. Вдобавок ко всему, очнувшись от дремоты, Кроззек стал озираться ошалело вращая глазами. Его волосы вокруг круглой шапочки на макушке поднялись от статического электричества, словно хвост у какаду.

— Ты чего потерял? — сквозь смех крикнул ему Берсерк.

— А вот и свидетель для полковника! — утирая слезы сказал Айдем.

Теперь все стали смеяться в полный голос и только немец всё ещё разводил руками.

— Когда они так смеются, мне становится не по себе, — Шиела, звякнув золотыми браслетами, закрыла уши.

— Ничего, посмеётесь вы у меня, — сквозь зубы сказал ягд Слепех, не открывая глаз.

— Пусть смеются — планета предназначена отдыха, — сказал ягд Гаредда.

— Их задача подохнуть на войне, а не развлекаться с нашими женщинами, — ответил ягд Слепех, — кто придумал таскать наёмников на центральные планеты?

— А кто придумал, что ягд не может взять женщину когда пожелает? — вздохнул ягд Гаредда, — Верховный совет!

— Верховный совет служит интересам инопланетных больще чем натоотам.

— А кто придумал, что несколько существ имеют право владеть целыми планетами? — резко спросила Шиела, показывая пальцем куда-то вверх, — кого охраняет флот, сопоставимый с IV Флотом? И всё за счёт Натоотвааля, за мой и за ваш.

— Хоть коммуникатор прикрой, — зашипел на неё ягд Гаредда, — у тебя и так репутация бунтовщицы из-за предков.

— Чтобы считать себя самыми богатыми существами во Вселенной, у них не хватает только Золотого Астероида, — ответила Шиела, — они с ума сходят от того, что им нечего больше хотеть!

— Она договорится до стирания памяти, — сказал ягд Слепех, — жаль её ягд Цкуголь защищает. Неравенство в Натоотваале — запрещённая тема!

— Золотой Астероид? — Дыбаль повернулся к Шиеле уже всем телом, — это поэтическое название или реальное космическое тело?

— Совершим экскурс в теорию, прежде чем я расскажу главную коммерческую легенду Натоотвааля, — Шиела постучала ногтём в стекло.

— Правильно, поговорите о чём-нибудь другом, — нервно сказал Кроззек.

— Начни для него с теории простых чисел, — фыркнул ягд Слепех, подталкивая локтём ягда Гаредду.

Тот изобразил смех, желая угодить начальнику.

— Они завидуют, что Шиела предпочитает твою компанию, — наклоняясь к Дыбалю, произнёс Кроззек, — ягд Слепех с первого дня появления на Зиеме вокруг Шиелы ходит. И в ресторан её водил и душевные разговоры вёл, и обещал перевести работать на планеты Метрополии. А с твоим появлением она его игнорирует. Ягда Гаредду она ещё раньше отвергла. Берегись.

— Не мешай, Кмех, — Шиела бросила в Кроззека фантиком от жевательной конфеты, — слушай, Александр; это началось пятнадцать миллиардов земных лет назад. Сначала во Вселенной было только электромагнитное поле, потом оно уплотнилось, взорвалось, и появились все вещества кроме металлов. Потом эти вещества образовали газовые звёзды. Звёзды уплотнялись за счёт гравитации до размера апельсина и взрывались, образовав металлы, включая золото. Обычно, при взрыве звёзд, образовавшиеся из лёгких ядер, тяжёлые ядра веществ разлетаются в разные стороны равномерно, но в случае взрыва двойных и тройных звёзд, равномерность бывает нарушена и возникают небесные тела, состоящие из одного элемента. Например, железные астероиды или медные астероиды. А есть астероиды, полностью состоящие из золота. Их никто пока не обнаружил, но теория говорит, что они есть. Огромные, летящие в пустоте горы из золота. Если их найти, их можно взять на буксир и отести в любую точку пространства. Золотые астроиды могут летать свободно, могут попадать в состав ядер планет и распределяться там, как на Зиеме, могут падать на уже сформировавшуюся планету, образуя громадные месторождения, как на планете Гаммун. Ставь экскаватор и греби золото ковшом! Громадное месторождение золота на Гоммуне, размером с ваше Средиземное море, доказывает существование Золотого Астероида и в свободном состоянии. Нужно только его найти. Нужно очень-очень много беспилотников и беспрепятственные поиски.

— На нашем рейдере можно такую штуку поймать и отбуксировать на Землю? — глаза Дыбаля заблестели.

— Смотря какой вес у астероида, — ответила Шиела, ослепительно улыбаясь, — только он может в атмосфере Земли сгореть.

— Мы его к Луне причалим и будем спускать оттуда золото потихоньку в контейнерах.

— Смотрите, как оживился наёмник, захотел Золотой Астероид, — ягд Слепех снова подтолкнул ягда Гаредду, — мы не додумались, а у него сразу план.

— Удвоенной зарплаты, премии за выход в космос, за пребывание на орбите свыше ста суток по тарифной сетке NASA, двойной оклад к отпуску, страховка для семьи, погашение кредитов, уже мало? — сказал ягд Гаредда, оборачиваясь и сверля взглядом Дыбаля, — продешевил, рядовой?

— Фантазии не хватило? Вот Айдем от жадности себе морскую яхту, виллу и десятиместный самолёт по контракту за службу выторговал, а ты что же так бедненько? Низкая самооценка? — поддакнул ягд Гаредда.

— Не отвечай, они тебя провоцируют, — сказал Кроззек, хватая Дыбаля за рукав.

— Он прав, я продешевил, — Дыбаль почесал затылок, — я думал, мы полетаем туда-сюда на высокотехнологичных кораблях, постреляем издалека и всё. А всё не так. Мы попали сразу под огонь «Кровура», да так, что еле спаслись, а корабль пошёл под списание. А вот за Золотой Астероид, если его поймать, можно всю Россию выкупить у богачей, и подарить простым людям. За это и погибнуть не жалко.

— Тебя убьют за этот астероид свои же, дурашка. Либо здесь, либо там. От таких вещей нужно держаться подальше, — сокрушённо покачал головой Кроззек, — знаю я ваши земные нравы, да и у нас не лучше, особенно у тех, кто некоторое время жил и бывал на Зиеме. Пока натооты и ваальцы не стали брать на службу людей, Натоотвааль был обществом альтруистов и патриотов. А после тысячи лет контактов с землянами он заразился вирусами жадности, власти и предательства. Теперь натооты хотят жить как древние земные цари, получая удовольствие от рабской покорности слуг и возможности повелевать рабами.

— Вы только послушайте, о чём они говорят! — возмутился ягд Гаредда, подняв брови — двойные рубцы на коже, подкрашенные чёрной тушью, — это политическая измена!

— Ягд Цкуголь, обратите внимание на разговоры! — прошипел, как змея, ягд Слепех.

— В моей команде Управления Стратегической разведки нет политического инспектора. Мы не флот. А разбирать благонадёжность может только инспектор Политического Управления, — не открывая глаз, сказал ягд Цкуголь, — ты политический инспектор, ягд Слепех?

— Нет, — ответил тот, со злостью.

— Тогда прекрати указывать на политические воззрения членов экипажа, это не твоя забота. Твоя забота — планирование, исправность корабля, ведение боя. Понятно?

— Чего-то не пойму, — после тягостной паузв проговорил Маклифф, — у нас, на Земле, золото являлось ценностью как материал для украшений и производства денег — универсального средства обмена. За накопление золотого богатства дрались понятно почему — это был способ получить власть над другими, получить весь возможный комфорт, прославиться, привлечь женщин и солдат на службу. Золото даже в могилы закапывали, думали, что после смерти оно поможет. Но зачем Натоотваалю пляска вокруг золота? Разве смог бы развиться Натоотвааль в великую цивилизацию, если бы думал о золоте? Ведь золото заставляет всех, кто им владеет, тормозить технический и социальный прогресс, чтобы никто не нашёл технологическое сокровище, типа вечного двигателя, или не поссорил общество, где золото обесценивается как не нужный хлам. Обладатель золота на Земле сеет вокруг разрушение, чтобы никто не заполучил золота больше чем он и не сдвинул его с пьедестала. Золото-то вам зачем, вы же не древние римляне или вечные жиды?

— Так я и говорю, что вы заразили Натоотвааль жадностью, — сказал Кроззек, — раньше золото ценилось только как промышленный металл. Из него делались провода, ткани, защитные покрытия и краски, добавки в бетон, предметы интерьера, украшения. После начала войны его стали накапливать вместе с другими металлами как стратегический резерв, а потом начали накапливать отдельные промышленники, как доказательство своего влияния и власти. Это бессмысленно во время войны на уничтожение. Вселенная двуедина, и в ней нет возможности отступить, или спрятаться, как и нет возможности победить в прошлом, будущем и настоящем одновременно. Прошлое, настоящее и будущее существуют во множестве вариантов. Та часть противника, которая осталась не побеждённой в прошлом, всегда может найти другое продолжение событий, и войти в будущее победителем, если предпримет пространственно-временные действия. Любой, обладающий технологией перемещения в трёх временных измерениях и во множестве пространств, может добиться любого результата для себя, а значит, нет смысла полагаться на золото — это бессмысленно. Его могут переместить в любую точку пространства-времени в любом количестве те, кто обладает такой технологией.

— Технологии перемещения во времени нет, потому, что самого времени нет. Невозможно путешествовать в том, чего не существует. Время — иллюзия вызванная разумом из-за необходимости планировать технологические процессы. Там где кончается живая материя, время заканчивается, остаётся только существующая в разных видах материя в состоянии постоянного трансформирования, — прервала рассуждения Кроззека Шиела.

— Во времени можно перемещаться, — насупился Кроззек.

— Если есть технология перемещения во времени, почему мы не можем ягда Тертисота, командира ягдвальдера-42 спасти, или поставить перед «Кровуром» мины, до того как он появится? — Маклифф обвёл собеседников вопросительным взглядом.

— Нет такой технологии тебе говорят, — сказал Дыбаль, — и причины войны Натоотвааля и Свертца не такие, как объявлены, и вообще мы про Золотой Астероид говорили, а не про вселенские проблемы. Иди, книжку пиши.

— Да-да, — тряхнула девушка копной душистых волос.

— Смотрите, стадион, и там матч идёт, — оживлённо воскликнул Уайтгауз и стал тыкать пальцем вниз.

Фон Конрад, Айдем и Берсерк ткнулись лбами в иллюминаторы. Гравитационный челнок пролетал между полями и рощами, над большим многоэтажным кольцом из золотого стекла и бетона под открытой сдвижной кровлей. К сооружению вылетали челноки из множества транспортных галерей. Одни плавали вокруг стадиона и в малоэтажной застройкой как рыбки над кораллом, высаживали перед входами фигурки пассажиров, или висели между зелёными квадратиками стриженных деревьев и кустов. На трибунах было полно зрителей. А на голубовато-зелёном покрытии проходила игра.

— Стадион, — эхом повторил фон Конрад, чем вызвал волну нового веселья.

— Там можно поиграть в мяч, — сказал Кроззек, — вы умеете играть в мяч?

— Я буду играть во что угодно, лишь бы не слушать разглагольствования Маклиффа, — ответил фон Конрад, — когда американцы обманывают, что они первые были на Луне, это всего лишь дезинформация врага в Холодной войне, и это им сходит с рук, когда евреи придумывают Холокост, им за это платят сто миллиардов марок, а когда немцы хотят благосостояния для народа — это нацизм. После выходя книги Джона Маклиффа о мужчинах и женщинах, я даже боюсь думать, что может случиться на Земле.

— Интересное замечание, — фыркнул Маклифф, — инопланетяне Имхотепа от Шекспира не отличат, а ты им про Холокост.

— А во что там играют? — Уайтгауз привстал с сидения, — в футбол?

— Почти, — кивнул Кроззек.

— Я люблю в футбол играть. У меня получается стоять в воротах или в защите. Так бегать надо меньше.

— А у меня лучше в баскетболе трёхочковые броски получаются, — мечтательно сказал Айдем.

— Хорошо бы размять косточки. А то война, да война, отпусков не дают, письма отправлять не дают, — вздохнул Уайтгауз, — ягд капитан-командор?

— Разрешите поиграть, ягд капитан-командор! — просительно произнесли хором Айдем и Берсерк.

— А как думает ягд Слепех? — ягд Цкуголь открыл глаза, и посмотрел на нарукавный дисплей с расписанием пребывания на Тератонне, — до церемонии награждения есть время. Не противоречит игра в мяч политическому моменту?

— Заигрывания с командой к хорошему не приведут. Ранее допущенные нарушения дисциплины, являются частью маховика неповиновения и бунта. Вот увидите, ягд Цкуголь, они вас удивят, ваши рекруты. Лучше бы сейчас этих бунтовщиков отправить на поселение в далёкую колонию, — сказал ягд Слепех, — а что касается футбола, то я скажу так; это лучше, чем напиваться и драться с кем попало, и между собой. Пусть лучше они бегают по стадиону, чем по барам и кафе. Тератонне будет нанесено меньше разрушений. А так, смотришь, и шеи себе переломают во время игры.

Ягд Цкуголь кивнул головой:

— Футбол разрешаю.

— Оле-оле-оле-оло! — запели Айдем и Берсерк.

Ягд Гаредда увеличил на прозрачной пластине планшета участок маршрута и схему местности, нажал на символ посадки, совместил его со значком челнока и одной из посадочных площадок у стадиона. Челок отреагировал изменением курса и начал снижение по спирали, световыми и звуковыми сигналами дублируя обмен информацией с массой пролетающих рядом пилотируемых и беспилотных транспортных средств. Из-за этого радиообмена сигналы челнока походили на морзянку.

— Чего это он? — шёпотом сказал Берсерк Уайтгаузу, пригибаясь за спинкой сидения, — у него стол для пинг-понга не выпросишь, а тут футбол на стадионе.

— Думаю, это он назло ягду Слепеху делает, — так-же тихо ответил Уайтгауз, — у меня до сих пор из головы не выходит, что ягд Слепех один остался от всего ягдвальдера-42, а потом нас неожиданно атаковали в Стигмарконте, и опять неожиданно у астероида.

— А я видел, как ягд Слепех при подходе к Стигмарконту выбросил свой мусор через аварийный шлюз, вместо того, чтобы отправить его в камеру сгорания, — продолжил шептать Берсерк.

— Что это значит?

— Я бы так сделал, если бы хотел тайно передать радиограмму. Передатчик замаскирован мусором, и производит передачу в отдалении от корабля. Вне системы мониторинга.

— Ягд Слепех шпион?

— Не знаю.

— Чего вы шепчетесь? — спросил ягд Слепех, скривив тонкие губы, — кто шпион?

— Никто, это вам послышалось, — Берсерк состроил улыбку, — это был кусок из анекдота; решили норвежские рыбаки послать шпиона — беженца в Швецию, узнать секреты ловли селёдки. Для того чтобы было похоже, что он беженец настоящий, норвежцы долго его били, морили голодом, потом открыли на его имя в Швеции счёт, как будто он миллионное наследство получил, и повезли на корабль.

— Ну как, — говорит главный норвежский рыбак, — отправили?

— Шпиона отправили, только он перед отплытием так странно рукой помахал, — Берсерк и Уайтгауз нарочито засмеялись.

— А в чём юмор? — снова заинтересовался фон Конрад.

Берсерк и Уайтгауз засмеялись уже по-настоящему и ягд Слепех отвернулся.

Челнок, совершив несколько головокружительных манёвров над зелёными и золотыми пейзажами садов, цветников, домиков, изумрудными и голубыми пятнами водоёмов, стал садиться недалеко от стеклянных стен стадиона.

Без пыли, шума, толчков, челнок завис над поверхностью золотистого полимербетона, среди таких же аппаратов, и сообщил о прибытии. Передав челнок под контроль паркинга, ягд Гаредда предложил всем надеть на подошвы пластины гравитационных коньков. На этих пластинах, парящих в сантиметре от поверхности, толкающих вперёд при опускании носка ноги вниз, и тормозящих при поднятии носка вверх, все оказались внутри высокой арки входа, ведущего на поле.

Шиела и Дыбаль, взяв только одну пару гравитационных движителей, медленно летели позади всех, обнявшись, чиркая по бетону перегруженными пластинами, вращаясь и смеясь. Двойная звезда над Тератонной заливала всё золотыми светом. Голубая атмосфера игриво перемешивала водяные пары облаков в виде причудливых цветов. Тёплый, но не жаркий ветер развивал волосы и отражался в глазах.

— Мы будем вместе всегда! — кричал он ей и звёзды, казалось, приветливо сигналили им мерцанием.

— Я обожаю тебя, мой принц! — звонко смеялась Шиела, целуя его.

Глава 4 НЕОБЫЧНЫЙ ФУТБОЛ

Налетавшись вдоволь вокруг стадиона и едва не столкнувшись с ещё одной парой влюблённых, Шиела и Александр взяли в буфете лимонад, конфеты и поднялись на трибуны. Они уселись на несколько рядов выше поля, между компанией девушек, и группой студентов в униформе.

— Чего с капитан-командором случилось, что он решил устроить нам праздник? — спросил Дыбаль.

— Выключи переговорник, — Шиела выключила свой дисплей и даже прикрыла его ладонью, — сопоставить факты.

Увидев недалеко крохотные беспилотники наблюдения, она приблизила к Дыбалю бездонные, как звёздные колодцы, прекрасные глаза и зашептала:

— Ягд Цкуголь не дал на Зиеме-002 убить вас при штурме базы. Не все были с ним согласны. Он мог кнопку нажать и боевые роботы мокрого места от вас бы не оставили в ущелье. Невелика ценность — кандидаты из числа астронавтов. Есть и другие кондидаты на Зиеме. За оставление боевого поста во время боя тебя не наказал, за драку с коммандос не арестовал. Драку Маклиффа и фон Конрада оставил без последствий. Меня, имеющую предков с Земли, всё время переводит вслед за собой, и ягду Слепеху не даёт на сексуальное растерзание.

Шиела указала на ягда Слепеха и ягда Гаредду. Они только что поднялись на противоположную трибуну, и заняли места среди солдат, пришедших поглазеть на состязание.

— Покушается на тебя ягд Слепех? — Дыбаль ревниво вцепился взглядом в ягдов, — я его ненавижу!

— Все ягды на девушек не ягдов, тем более не замужних, покушаются, — Шиела погрустнела, — в любом суде одно слово ягда будет стоить дороже ста слов не ягда. Ой, курсанты! Вот и соперник нашёлся!

Шиела перестала хмуриться и захлопала в ладоши. На другом конце стадиона появилась многочисленная толпа мужчин в форме курсантов Академии Военно-галлактического флота. С ними было множество пёстро одетой молодёжи и роботов с багажом спортивных принадлежностей и военным имуществом. Они собирались занять игровое поле, только что освобождённое другими командами, но натолкнулись на экипаж «Кондрерха». С трибуны было видно, как в разговор с курсантами вступает Маклифф, затем Уайтгауз, размахивая руками. Возникает сутолока. Наконец, к курсантам подходит ягд Цкуголь, курсанты успокаиваются, и начинают разгрузку вещей. Все принимаются переодеваться для выхода на поле.

Как потом рассказал фон Конрад, Уайтгауз ещё на базе Стигмарконт, во время драки, успел познакомиться с курсантами Академии, проходящими практику в дивизии «Череп». Этих курсантов звали Чип и Дэйл, за сходство с мульт-персонажами. Ещё тогда, в горячке драки, у них родилась идея сыграть матч против команды рейдера. Флот против пехоты. Юные курсанты против боевых офицеров. Только отход корабля помешал затее. Курсант Дейл, оказался здесь, на стадионе, и матч просто обязан был состояться. Экипажи боевых кораблей редко бывали на Тератонне, а уж экипажи составленные из землян, тем более. Ягд Цкуголь возражать не стал, это было интереснее, чем делить поле и играть на своих половинах.

— Ягд Цкуголь для тебя прямо как отец, — Дыбаль распечатал конфеты.

— Отец не отец, но как у вас бы сказали — джентльмен, — Шиела привстала, чтобы лучше рассмотреть приготовления, — чего-то странное происходит для простой игры. Они надевают экзоскелеты и гравитационные коньки. Гравитационные коньки — это из другого вида соревнований — бег, слалом, прыжки с трамплина, фигурное катание. Скорость может быть очень большая. Опасно.

— А как у вас играют? — Дыбаль положил в рот конфету со вкусом апельсина и протянул пакет девушке.

Шиела включила на нарукавном планшете Дыбаля программу с описанием игры, и подключилась к камерам зоны подготовки команд. Как выяснилось, своими правилами игра, напоминал регби, даже мяч был овальный, но существовали и отличия. Первое отличие заключалось в том, что игрок не мог передать мяч партнёру из рук в руки; мяч обязательно при пасе должен был какое-то расстояние, пролететь или прокатиться. Если на мяче срабатывал датчик, сигнализируя судье о том, что руки делающего пас не оторвались от мяча, то игра останавливалась и мяч передавался другой команде. Ещё одно различие касалось силовой борьбы; кроме захватов, толчков и подкатов, разрешалось наносить любые удары, руками, ногами, головой, мячом, кроме ударов в голову. Удушающие приёмы разрешались любые. Ворота были выполнены в форме заглавной буквы А, где верхний треугольник был зачётным, а попадание в нижнюю трапецию наказывалась удалением с поля на одну минуту игрока наносившего удар. Мяч, ушедший в аут, вводили в игру от своих ворот, независимо от того, где мяч вышел за пределы поля. Кроме верхнего сектора ворот, зачётными были участки поля в углах площадки, там, где в земном футболе располагались секторы для выполнения углового удара. Помещение мяча в эти сектора засчитывались таким же образом, как и попадание в верхний сектор ворот. В эти правила, судя по разговорам между участниками игры, решено было внести дополнения с военным уклоном, то есть применить боевые экзоскелеты и десантные комбинезоны, с возможностью камуфляжа. Решено было использовать эффект деформирующего рассеянного светового отражения по типу мыльной плёнки. Ещё одна технология невидимости, допускаемая сегодня, заключалась в проецировании костюмами изображения всего того, что закрывали они от наблюдателя. Таким образом видеть играющего становилось возможным только по косвенным признакам — искривлению полёта брызг, пыли, искрам электростатического электричества. Такой вариант игры горячо поддержал Кроззек и Берсерк. Ягд Слепех отказался играть, объявив, что не дело ягдов играть с курсантами. Ягд Гаредда тоже отказался играть, сославшись на боли в ногах. Игроки облачались в доспехи, вышли на поле, покрытое травой, цветом напоминающую хвою голубых елей, разыграли ворота и начали камуфлироваться. У противоположной трибуны, на краю поля, поставили приз — два ящика коньяка «Тоот», предоставленных командос, находящихся на лечении. Повсюду в воздухе висели маленькие телекамеры, передающими изображение всем желающим видеть поединок на экранах визуализаторов в кораблях, домах, машинах в подробностях и красках. Счётчик подключённых к просмотру трансляции с Тератонны бежал как бешенный, показывая огромный интерес зрителей, разбросанных на миллиарды километров в космосе. Маклифф заметил, что, если бы знать заранее, что тут встретятся курсанты и что новая версия игры вызовет ажиотаж, они могли бы договориться о продаже трансляции за плату, и стать богачами, телевизионными супер-звёздами. Команда «Кондрерх» вышла на поле всемером, и не имела запасных игроков. Курсанты вышли вдесятером при не ограниченном количестве запасных.

Под крики и свист трибун игра началась.

Шиела прижалась к Дыбалю плечом и сказала:

— Ягд Цкуголь — потомок легендарного ягда Крирта Аулисы, который тысячу лет назад поднял мятеж против Натоотвааля и бежал на рейдере «Деддер» на Землю.

— Ничего себе! — Дыбаль от изумления перестал жевать конфету, — я думал, что Натоотвааль это монолит, спрессованный бесконечной историей и борьбой.

— Это было почти полторы тысячи земных лет назад, — продолжила рассказ Шиела, — мятежники ягда Крирта Аулисы, захватили одну из баз флота и выдвинули ультиматум командованию, который был отклонён. После штурма базы войсками Натоотвааля, оставшиеся в живых мятежники бежали в пустынную зону Вселенной, и были блокированы беспилотными разведчиками на Зиеме. Натоотвааль потерял во время мятежа множество кораблей, солдат и офицеров. Ягд Аулиса, тоже лишился своих кораблей. Он долго скрывался на Зиеме под видом торговца Решмы, пока не нашёл аварийные челноки и запасы горючего, спрятанные на Зиеме во времена освоения Натоотваалем космоса. С ягдом Аулисой на Зиеме тогда были и мои родители — ягд Тантарра и ягда Езера. Мой отец погиб из-за того, что решил остаться на Земле и править как король, а мать уже на планете Гоммун схватили и сослали на безымянный астероид. У меня есть реконструкция этих событий на визуализаторе.

— Вот и разгадка секрета, почему ягд Цкуголь о тебе заботится, — сказал Дыбаль, обнимая Шиелу, — ваши предки были знакомы и вместе участвовали в приключениях на Земле.

Тем временем на поле по сигналу комп-орбитра началась игра. Сразу возникла такая кутерьма, что разобрать было ничего нельзя. Фон Конрад, вспоминая потом игру, с трудом, но описывал её всегда одинаково ярко; его постоянно сшибала с ног какая-то невидимая масса, кто-то вырывал из рук похожий на дыню тяжёлый мяч, наступал на грудь, на спину, бил в стекло шлема, хрипло дышал и злобно кричал. В свалках, и это было видно трибунам с помощью летающих микротелекамер с инфракрасными фильтрами, фон Конраду удавалось всегда одному из первых вставать на ноги. Используя гравитационные коньки, он устремлялся к воротам курсантов, используя движения змейкой, напоминающие горнолыжный слалом. Используя способность гравитационных движителей мгновенно откликаться на изменения положения ног, он демонстрировал невероятную скорость и манёвренность. Фон Конрада во время этих проходов пару раз так встречали защитники, что он вылетал за пределы поля. Он врезался в трибуны с грохотом большегрузного фургона, под восторженные крики болельщиков и визг болельщиц. Однако каждый раз возвращался в игру и повторял захватывающий дриблинг вновь.

— Смотри, чего они творят, просто коррида! — Дыбаль прищурился, стараясь разглядеть расплывчатые силуэты, в пыли и клочьях летящей травы, — наши с синими полосками на экзоскелетах.

Отчаявшись понять, что происходит, он перевёл взгляд на экраны, установленные по периметру стадиона над трибунами. Над экранами бежала голографическая надпись на кумите — «Стадион подвижных игр имени героев Экнаима».

— Погром Натоотваалю учинил предок капитан-командора и твои родители, — сказал Дыбаль, переводя взгляд на Шиелу.

— И вот ещё обстоятельство тех далёких времён — командир 45-й штурмовой бригады полковник ягд Рия Дрерх, погибший во время подавления мятежа, является предком ягда Слепеха.

— Чёрт возьми, он, должно быть, ненавидит командлира. Как они оказались на одном корабле?

— В истории Натоотвааля было столько всего страшного, что если начать во всём разбираться, то никто ни с кем не сможет жить, работать, служить, — Шиела горько вздохнула, — скорее всего, ягд Слепех знает об этой истории. Все ягды имеют возможность восстановить свою подробную историю с момента внедрения в Натоотваале технологии записи информации с нейронов мозга. Эти записи можно визуализировать. Практически ягду Слепеху это ничего не даёт, но для неприязни повод есть. Ты прав.

— Вендетта за убийство тысячелетней давности? — Дыбаль покачал головой, — есть же у вас ягды, купившие планеты. Значит — ничто человеческое вам не чуждо. Но это не объясняет странностей в поведении ягда Слепеха, уж больно он нас не любит, хотя мы рискуем жизнями, чтобы победить его врагов.

Между сидениями с грохотом упал мяч и к этому месту повернулись камеры, а на экранах стадиона появился Дыбаль и Шиела.

— Мяч в игру! — закричали зрители и игроки.

— Держите! — Дыбаль пробрал мяч и бросил его обратно.

Без помощи экзоскелета, какие были на футболистах, бросок показался слабым, как бросок ребёнка.

Камеры отвернулись, Дыбаль вернулся к Шиеле. Она положила на ладонь визуализатор и включила изображение, чуть более прозрачное, чем реальные объекты, но почти осязаемое:

— Как ваш Маклифф бесконечно воспроизводит фрагменты книги, так и я одержима изучением событий из жизни предков.

Дыбаль поймал себя на мысли, что при демонстрации таких записей, он старается не дышать, чтобы не спугнуть фата-моргану.

Изображение выглядело как лесная поляна; среди стреноженных, дремлющих лошадей, в ночном тумане плавала тишина. Шелестел холодный дождь.

Ягд Кропор-Решма наблюдал, как Эйдлах с Рудремом подгребают к сундуку груду мерцающих золотых изделий, горстями, перекидывают их внутрь.

Мимо прошли Крирт, Палек и Дежек — разбирать на годные элементы уничтоженного недавно робота-стрерха.

Решма пытался осознать появление франконских отрядов Арбогаста, атаковавших обоз Ирбис-хана. Странным было и согласие Тантарры уйти в Верону, и робота в землю молотами, как вбивают частокол — медленно, но неотвратимо, несмотря на груды их трупов. В сочетании с деятельностью монаха Руперта, и нахождением неподалеку кудесника Рагдая и князя Стовова Багрянородца, это могло говорить о том, что о сокровищах китайской династии Суй знают все, кто имеет уши и глаза. Решма содрогался от подозрения, что происходящее — западня Натоотвааля для мятежников с «Деддера», а навигатор-гироскоп — Золотая Лоция — ловушка. Может быть она не существует в реальности и на ней нет изображения мест хранения законсервированных космических кораблей и складов топлива на Земле?

Дождь закончился. В зарослях, с листа на лист падали капали. Пахло землей, корой, травой. От деревни Коница тянуло дымком. Невдалеке тявкая, ссорились лисицы — видимо добыча стоила того. Через равные промежутки покоя, звенящего цикадами, раздавалось хлопание крыльев, возня, писки, клёкот и очередная сова поднимала в темноту добычу.

За Криртом, Палеком и Дежеком сомкнулись ветви. Эйдлах с Рупертом сидели на сундуке, уставившись под ноги.

Ягд Кропор-Решма сделал шаг, ощущая чавканье воды в сапогах:

— Ну, ягд Эйдлах, сейчас бы вздремнуть?

— В этой сырости? — Эйдлах наклонился вперед, пытаясь высморкаться, — проклятая аллергия, проклятый мир.

— Не всё так плохо. Навигатор мы взять не успели, но он недалеко — в одном из тех китайских ящиков.

Эйдлах без оптимизма сказал:

— После того, как мы захватим навигатор, нужно добраться до базы. Базы были заложены до начала Натоотвааля. Есть ли там топливо, корабль, исправен ли он? А потом куда? За границу обитания? Прятаться по углам галлактики? Уж и забыл я, с чего всё началось. Может прав Тантарра? Пару сундуков золота возьмем и осядем? Штралеры зароем в землю. Стрерха взорвём, чтоб не отсвечивал до орбиты своим техногенным полем. Будем жить как короли, а людишки будут рабами, — Эйдлах закашлялся.

— Вам надо поспать, — не имея сил и правды для другого ответа, сказал Решма.

Он отошёл от ягда Эйдлаха, споткнулся, нащупал корзины лютичей, запретный сундук с высокотехнологичным оружием. Сорвал дерюгу, отщелкнул крепления, сломав собственную пластиковую пломбу, поднял крышку…

Визуализатор Шиелы заморгал, изображение начало двоиться.

— Жуть, какая архаика, — сказал Дыбаль и перевёл взгляд на происходящее на поле, — хорошая у нас компания подобралась. Все чьи-то родственники. Ягд Гаредда и Кроззек тоже чьи-то родственники?

— Они не причём, — сказала девушка, выключила визуализатор и со всей силы ударила им, как теннисной ракеткой, по одной из микротелекамер, повисшей перед лицом.

— Смотри, Уайтгауз разыгрался! Не скажешь что лётчик — настоящий футболист! — Дыбаль начал скандировать, — Рони! Рони!

— Рони! — закричала Шиела, — вперёд!

Их поддержала группа девушек:

— Рони! Рони!

Эти молодые, смешливые девушки в разнообразных костюмах, накидках, шарфах, шапочках и пилотках, с любопытством рассматривали парочку влюблённых. Микрокамера перед Шиелой была их делом. Им хотелось узнать, что происходит между высокой рыжеволосой красавицей натооткой и стройным наёмником с Земли.

— Рони! Рони! — кричали все.

Уайтгауз, не имея возможности из-за габаритов ускользать из-под груды тел и уносить мяч к зачётному полю, действовал в защите. Богатством тактических приёмов он не отличался. Он пользовался своей массой, повисал на противнике, делал не элегантные подсечки и подножки. Буквально за минуту он заработал двойное пенальти в свои ворота за удары выпрямленными ногами в голову соперника и борцовские выкручивания конечностей с удушением. После пенальти команды курсантов повела в счёте. В контратаке Уайтгауз блокировал судью, давая возможность Айдему подобрать вышедший из игры мяч за спинами остановившихся защитников и забить гол. Болельщики курсантов заревели и засвистели, на поле полетели микрокамеры, бутылки, ботинки, гравитационные коньки. Уайтгауз разразился ругательствами в адрес болельщиков, курсантов, а потом со всей силы военного экзоскелета запустил мяч в зрителей. Мяч разбил несколько сидений. Уайтгауз был удалён. Дэйл тоже был вскоре удалён за грубость.

После удалений и снижения активности фон Конрада, и при ничейном счёте, центр противостояния сместился к Маклиффу и Берсерку. Освоив тонкости игры, они составили прекрасную пару нападающих. Им удавалось оболванивать противника проходами к зачётному полю и быстро отходить на помощь Кроззеку, играющему в средней линии и в защите. Здесь они втроём, были организаторами чудовищных свалок, доставляющих радость зрителям. К концу четвёртого периода в воздухе повисла водяная пыль с частичками травы, контуры игроков стали хорошо читаться в режиме невидимости и защитники курсантов нашли управу на Маклиффа и Берсерка. Дик Айдем тоже отличился. Как оказалось, он был обладателем пушечного удара. С середины поля, поразительным образом, невзирая на выступающую из-под подошвы пластину конька, он наносил удары носком ботинка. Мяч летел по прямой линии в створ ворот. У курсантов тоже были игроки способные сильно пробивать, но так — сбивая при попадании мячом с ног — мог бить только Айдем. Половина очков была на его счету. Айдем стал героем, особенно на фоне неубедительной игры ягда Цкуголя. Только опытный зритель мог понять причину этого; ещё в начале игры, ягд Цкуголь незаметно ударил здоровяку-курсанту ногой в незащищенное место и отправил его на носилках в раздевалку. Потом ягд Цкуголь занимался тем, что уходил от преследования, вышедшего на замену соперника, пылающего местью. Ягд Цкуголь поступал мудро, потому, что у него на скамейке запасных не было, тогда как курсанты могли без ограничения меняться. Они так и поступали, заменяя игроков по нескольку раз. Это обстоятельство сказалось на результате. Курсанты всё время вели в счёте, а команде флота приходилось отыгрываться.

— Странно я себя чувствую. Я думал, что Натоотвааль — это хорошие парни. А сверчки — плохие. Теперь выясняется, что у Натоотвааля процветает оголтелое неравенство, расизм между ягдами и не ягдами, натоотами и валами, женщинами и мужчинами, полукровками и чистопородными. Жадность, зависть, подлость как на Земле. Это что, удел всех живых? Всех высших форм жизни? Я думал, что земная цивилизация единственная в своём роде яма дерьма, а на звёздах живут удивительные, добрые, справедливые и счастливые существа, — Дыбаль пригладил взъерошенные волосы.

— Это всё жадность и зависть, — печально ответила Шиела.

Она замахала Уайтгаузу. Тот, переодевшись в лётный комбинезон, поднялся на противоположную трибуну с группой из дружных, агрессивнвх инвалидов — бывших коммандос.

— Вы двигатели гравитационные изобрели, электричество по световому лучу передаёте, золотые шестерёнки, золотые зубы и золотые кирпичи. Зачем эта архаика с накопительством, жадностью, завистью? Эквивалент богатства должен быть другим, — сказал Дыбаль, — например стихи.

— Золото используется в гражданской и военной технике, медицине, строительстве. Это нужный материал из-за физических и химических свойств, особенно на атомарном уровне. Золото важно не менее, чем железо или уран. Золотая, серебряная, платиновая, палладиевая плёнка толщиной в один атом покрывает поверхности зданий, машин, одежды. Посуда, мебель, сантехника, игрушки, покрыты этими металлами. А эквивалентом богатства в Натоотваале является власть. Эквивалентом власти является золото, другие материалы, даже древесина, собственные корабли, астероиды и планеты, — Шиела замолчала.

— Гол! — закричал Дыбаль, повинуясь всеобщему ликованию.

Шиела взяла застёжку его воротника и подняла её так, чтобы он мог застёжку увидеть:

— Даже эта вещь покрыта слоем зелёного золота и если ты её поцарапаешь, то атомы перестроятся, и закроют царапину. Золото и другие инертные металлы, являются консервантами от разрушения атмосферой и других видов воздействия. Зачем ремонтировать бетонный фасад, если его можно покрасить раз и навсегда? Зачем менять съеденную коррозией балку, если её можно сделать вечной? Зачем выбрасывать двигатель, из-за того, что у него окислились контакты? Если космический корабль построен по такой технологии, то он вечен. Золото и серебро являются ещё средством глобальной защиты от размножения на планетах, базах и кораблях микроорганизмов. Их новые виды без конца подцепляют на других планетах и небесных телах корабли и спутники. Из золотых молекулярных плёнок делают искусственные нейроны мозга, сосуды, микро-роботов для дежурства внутри наших тел, сетчатку глаз. Золото работает лучше любого материала в технологиях отрицательной гравитации, антиматерии, плазменного, лучевого и ракетного оружия. Золото цениться за технологичность, а не за редкость. Во Вселенной бесконечно много золота. Но и у нас есть существа, страдающие болезнью жадности, величия, и другими заразными психосоциальными болезнями. Они накапливают золото, пытаются за счёт него приобрести друзей, власть, уважение. В основном это ягды из семейств, возникших до Натоотвааля. Им не нужны машины с золотым покрытием, им нужны машины сплошь из золота. Им не нужен бетон с золотыми добавками, им нужны золотые плиты перекрытия. К сожалению, сейчас эти ягды составляют большинство Верховного Совета. Это они ведут четыре тысячи лет войну и все нормальные натоотваальцы понимают, что война ведётся из-за золота. Однажды, подкупив командование армией и флотом, один из них — ягд Тоот Фладерк — стал императором. Его потом взорвали патриоты вместе с планетой из золота. Этот враг народа Натоотвааля сделал золотую планету как, памятник на все времена, содрав покрытие с планет Метрополии. Вот что такое Натоотвааль!

Девушка вскинула голову к небу и глаза её заблестели от близких слёз. Дыбаль вынул из её пальцев застёжку воротника и изобразил улыбку:

— Шиелочка, за нами следят, — он вальяжно помахал девушкам рукой, словно кинозвезда.

На поле и трибунах зашумели. Видимо кто-то заработал очки.

— Мы победили! — сказал Шиела, быстро взяв себя в руки, — конец игры.

Стадион зашумел ещё сильнее и зрители стали спускаться к полю. Игроки выключили камуфляж, превратившись из лёгких, как дыхание ангелов, силуэтов, в грязные громадины боевых экзоскелетов. Команда курсантов отправилась под трибуну и только курсант, знакомый Уайтгауза и Дыбаля по Стигмарконту, остался, чтобы поздравить победителей. Команда «Кондрерха» двинулась к столику с коньяком и начала угощаться. Не смог удержаться даже ягд Слепех и ягд Гаредда.

— Пойдём, Александр, — Шиела начала спускаться к полю, — включи переговорник.

Дыбаль пошёл следом, разглядывая её спину, ягодицы и бёдра в облегающем, блестящем комбинезоне.

Пересекая словно изрытое кабанами поле, они увидели, что принятие напитков сделанным из растений далёких планет сыграло с победителями шутку. Всем сделалось плохо. Физическая нагрузка, микротравмы вызванные ноль-скачками, перегрузками боя, свежие подвывихи, надрывы связок, потёртости, ушибы, в сочетании со спиртным, уложили всех на траву и дорожки. Лёжа на газоне, покрытом крохотными роботами, приводившими его в порядок, Маклифф стонал. Он обещал завещать права на свою книгу тому, кто спасёт его. Уайтгауз ругал производителей коньяка и экзоскелетов, Берсерка рвало, Айдем то хорохорился, то вис на Кроззеке. Только ягд Цкуголь сам себе оказал помощь, используя штатный диагностический прибор, и микро-роботов доставки лекарств к нужному органу. С остальными пришлось заниматься персоналу стадиона в малиновых накидках. Действия медиков оригинальностью не отличались. Они провели диагностику с помощью компактных томографов, рентгена, ультразвука и химических анализаторов. Кому через рот, кому через инъекции, внесли лекарственные препараты и нано-роботов. Эти манипуляции тоже транслировалось в прямом эфире до тех пор, пока счётчик подключений не показал падения интереса.

— Жаль, что мы не продали права на трансляцию, — сказал Маклифф, не прекращая стонать.

Глава 5 МАРШАЛ

— Я люблю спортивные битвы, они напоминают бессмысленные явления природы, роение насекомых, — захмелев, сказал ягд Слепех.

Он отхлёбывал коньяк и наблюдал, как медицинские технологии превращают полумёртвых наёмников в полноценные строевые единицы.

— Зачем Верховный Совет потакает дикой традиции варварских планет — спортивные соревнования, — он скосил злые глаза на ягда Гаредду.

— Да, — кивнул тот, — а вот Шиела со своим очередным женихом пожаловала для получения удовольствия от избыточной биологической энергии.

— В жизни самцов разных планет существуют периоды, когда они сражаются за самку. Не до смерти, не до крови. Но чтобы самцы сражались за самку в любое время года и до смерти? Такое встретишь редко. Обезьяны-люди с Зиема так делают, — ягд Слепех уставился на Шиелу.

— Обезьяны так делают, — кивнул ягд Гаредда, — странно, что им сражаться за мяч приятнее, чем сражаться за наших женщин, как это делает штурман Дыбаль.

— Штурман Пыпаль, — поправил его ягд Слепех и добавил, — Пыпаль, в переводе на кумит, означает птичий помёт. Как дела, Пыпаль? — ягд Слепех с оскорбительной ухмылкой похлопал проходящего мимо него Дыбаля по плечу, причём последний удар он нанёс со всей силы.

Дыбаль пошатнулся.

— Что это было? — он остановился, лицо его покраснело, а руки сжались в кулаки.

Он выставил ногу вперёд и начал отводить руку для удара.

— Эй, ты что?! — стоящий неподалёку Кроззек, схватил Дыбаля за рукав, — за нападение на ягда смерть — приговор трибунала.

— Как не стыдно? Эти люди сражаются против нашего врага, и если бы не они, мы проиграли бы войну и были рабами, — с укоризной в голосе сказал Кроззек.

— Я не просил их воевать, — ответил ягд Слепех.

Кроззек оттащил красного от ярости Дыбаля и закрыл его от двух узких чёрных щелей глаз ягда Слепеха.

— Он провоцирует тебя из-за Шиелы, ведь он за ней ухаживал, а она ему отказала. Теперь он хочет ей несчастья через тебя — ты подходящая мишень, — прошептал Кроззек.

— Что, сказать нечего? — глядя, как уходят в галерею под трибуной Дыбаль с Кроззеком и Шиелой, спросил ягд Слепех.

— Не красиво раскрылся ты, ягд, теперь в бою спиной ко мне не повернись, ни за что не ручаюсь, — приподнимаясь с травы, крикнул Уайтгауз.

Вокруг Уайтгауза сидели на корточках медики и массажными машинками разгоняли на его теле кровоподтёки. Экзоскелет стоял рядом, как железная абстрактная скульптура.

— Это угроза? — резко спросил ягд Гаредда и медленно парящие вокруг телекамеры, повернули синие зрачки, распознав интересное для публики слово «угроза».

Заметив, что Кроззек машет руками, будто пытается гасить огонь, Уайтгауз лёг на спину, закрыл глаза, и ответил фразой:

— Это не угроза, а видение мира, принесённая ветром для утомлённых жизнью.

— Освобождайте поле для других, — с видом земного футбольного тренера ягд Цкуголь стал ходил среди подопечных, всячески их торопя; одного задевал носком ботинка по подошве, другого плечом, третьего хлопая по спине.

— С удивлением отмечаю, что технологии в спорте более эффективны, чем технологии военного госпиталя — странно, — сказал он медику.

После этого у них завязалась беседа о прогрессе, о спорте, войне, как о поле медицинских инноваций. При этом медик сделал диагностику суставов и мышц капитан-командора через комбинезон и заявил:

— Вы один в порядке, ягд командор.

— Вот, что значит опыт, — ответил ягд Цкуголь и объявил, — экипажу даю свободу занятий и передвижений до начала награждения!

Маклифф и Айдем похлопали в ладоши.

— Их надо в клетках держать, а не свободу давать, — сказал ягд Слепех.

Спотыкаясь и ворча, он в сопровождении ягда Гаредды, двинулся к выходу, где висел над плитами стоянки челнок:

— С Кроззехом надо поговорить и наставить на путь Натоотвааля. Забыл, простак, кто такие наёмники, а кто такие граждане. Из-за таких слюнтяев наши планеты заполонили метисы. И Шиела мне надоела.

— Кроззек странный, — согласился ягд Гаредда, — но отличный специалист.

— Это уже ничего не меняет.

— Что уже не меняет? — насторожился ягд Гаредда.

— Пошли, съедим что ни будь из местных блюд и в месте, где собираются ягды, а не сброд.

Телекамеры исчезли, медики разошлись, а обслуживающий персонал начал готовиться к новой игре. Уайтгауз в сопровождении толпы бывших коммандос — земляков из Нью-Йорка, отправился осматривать достопримечательности. Коммандос были инвалидами на лечении и реабилитации; у одних были вшиты искусственные органы, у других имплантированы конечности, некоторые состояли только из головы с туловищем на гравитационной платформе. Основной достопримечательностью являлся кабачок «Новая Калифорния», печально известный драками и убийствами. Тут собирались земляне, по разным причинам оставшиеся на Тератонне, и мулаты — дети от смешенных браков между людьми и натоотами, или между людьми и ваалами. Сюда приходила и безработная молодежь из местных, ищущая романтики, дармовую выпивку и беспорядочный секс. О похождениях в компании болельщиков, Уайтгауз потом рассказывал с неохотой. Песни, танцы, спортивные речёвки, угощение пивом и жареным белком разного вида — вот, что по его словам было до момента, пока не кончились кредитки. К стадиону для посадки в челнок он явился в сопровождении четырёх патрулей службы внутреннего порядка. Было ясно, что время он провёл более бурно, чем описывал.

Эйнар Берсерк, допив призовой коньяк, сначала купался в фонтане перед входом на стадион в обществе программисток — мулаток, а потом стал обходить питейные заведения, в поисках приличной выпивки и закуски. Миссия его проходила с переменным успехом из-за рвоты и помутнения сознания, вызванных травмвми и перутомлением. Потеряв по дороге программисток и найдя компанию любителей азартных игр, он потратил все кредитки на игровых автоматах. Оставшееся время, Берсерк слонялся по округе, приходя в себя. Он сидел и лежал на траве, между ухоженных клумб и кустарников, стриженных под геометрически фигуры, грел лицо под утренними солнцами Тератонны.

Шиела, успокоив Дыбаля после оскорблений ягда Слепеха, предложила отправиться в отель имитации пространства. По желанию клиентов там можно было провести ночь в пространстве, имитирующем среду обитание любой планеты. Кроме стандартных программ, все объёмные и визуальные структуры, растительность, животных, водоёмы, воздух, запахи, звуки и гравитацию, можно было настроить вручную. Дыбаль выбрал и довёл до совершенства антураж острова на Мальдивском архипелаге Земли; в вечернем тропическом океане носился пряный запах джунглей, под шелест крыльев летучих мышей и вопли птиц, рокотал прибой.

Маклифф и Айдем, как матросы на причале, обнявшись и вразвалочку, пошли в гости к курсантам по приглашению Дейла. Казармы Академии военно-галактического флота располагались неподалёку от стадиона в стеклянных павильонах, похожих на огромные теплицы. Курсанты их расспрашивали о игре, о рейдере, о Земле и земных женщинах. Потом большой шумной толпой все отправились наблюдать за физкультурными занятиями воспитанниц технического пансионата и медицинского училища. Большая часть девушек была рождена женщинами с Земли от ваальцев или натоотов, или от мужчин с Земли.

— Они такие же, как мы, — выкрикивал Маклифф.

Дик Айдем пользовался большим успехом. Друг Дейла — рослый африканец, пояснил, что Айдем похож на актёра местной киноиндустрии. Этот киноактёр в популярном телесериале играл роль натоота, полюбившего ваалку. Их родители были в ссоре, и влюблённые бежали в космос. Они скитались в поисках подходящей маленькой милой планетки. Из-за интриг друга героя, влюблённого в обоих, влюблённые по очереди отравились в результате несчастного случая. Маклифф уловил связь сюжета с пропагандистским антикатолическим произведением Шекспира о Ромео и Джульетте, где причиной смерти молодых людей стал католический монах. Маклифф неоднократно пытался привлечь внимание друзей к книге, но попытка устроить чтение новых глав провалилась. Во время гуляния Айдем и Маклифф наткнулись на лежащего на газоне Берсерка. Подобрав его и простившись с Дейлом, они домчались на гравитационных платформах до транспортёра, где их ждали остальные.

Не бритые, не причёсанные, стонущие от боли в мышцах, они влезли в челнок и поместили бесчувственного Берсерка на сидение.

— Спасибо за отпуск, — сказал Маклифф.

Капитан-командор, выбритый, в отглаженной форме, весь в звёздочках, нашивках, надписях, ответил:

— Вы жаловались, что ноль-переход — тяжелая процедура. Футбол и похмелье — вот нагрузка. С удивлением отмечаю, что все здесь, а не в камере заключения.

— Это хорошо, — Уайтгауз откинулся на спинку сидения.

— Челнок, приказ, летим в Штаб флота, платформа 23, - отдал команду ягд Цкуголь.

— Приятного полёта, — отозвался челнок женским голосом, поднялся над стоянкой, разворачиваясь и понёсся к пункту назначения.

Скосив глаза, Уайтгауз наблюдал за уносящимися пейзажами. Ему представился его первый полёт на учебно-тренировочном самолёте Цессна-172. Как и тогда, ему казалось, что это последний полёт и после него жизнь кончится, ничего больше не будет. Леденящее душу ощущение сменилось дремотой, он уснул.

Количество транспорта стало увеличиваться. Среди застройки были видны серые коробки зенитных батарей с торчащими стволами орудий. Громоздились купола и башни эмиттеров защитного поля, попадались поля покрытые камуфляжной плёнкой, похожие на озёра воды. В этих образованиях отражались облака и куски белёсого неба. Появились высотные дома, не то, чтобы небоскрёбы, но на фоне пространств, застроенных двухэтажными домами, эти семиэтажные административные корпуса из стекла смотрелись внушительно. Несколько сооружений, похожие на части человеческого скелета, отображали здешние представления о красоте и эстетике.

Транспортные челноки влетали и вылетали из скрытых под поверхностью путепроводов, едва не касаясь друг друга. Было понятно, что манёвры согласуются с движением других челноков, как если бы это были вагоны одного поезда, или пчёлы одного гнезда. Всё происходило буднично и быстро. В вышине виднелись боевые кораблей охранения. Несколько крупных зданий правительственного квартала, были закрыты дополнительным защитным полем. Облака, водяные пары воздуха и пыль постоянно сгорали на нём, создавая мерцающий полог.

— Чего-то тут всё напряжённо с охраной, — заметил Дыбаль.

— Из-за технологии ноль-перехода, на далёкой от фронта Тератонне нельзя расслабляться, — ответил Берсерк, — врагу телепортироваться с большой точностью трудно, есть риск из-за вращения Вселенной и её линейного движения попасть куда-нибудь в район спутников, где придётся иметь дело с минными полями, кораблями охранения или прямо к прямо в грунт. Но, если предатель поставит радиомаяк на Тератонне, то враг получит конечную точку перемещения, и сможет прыгнуть прямо в место установки маяка.

— Разве при такой плотности камер, микрофонов, всепроникающих возможностей сканеров мозговой деятельности, могут быть шпионы? — заинтересовался Айдем, — не чихнёшь без того, чтобы это не увидели и не услышали. У вас в пробке шампуня микрочип сообщает об остатке и полезных свойствах.

— Есть средства сокрытия информацию, её маскировки, искажения. Шпион может иметь такие устройства в своей голове, под кожей, и действовать довольно долго, прежде чем его обнаружат. Разве разведка и контрразведка могла когда-нибудь где-нибудь исчерпывающе победить одна другую?

— Странно, почему вы о «Кровуре» ничего не знаете, охотитесь на него, как слепые на волка? Где разведка Натоотвааля? Почему она не работает? — Айдем поморщился.

— Какая разведка, если они даже не знают, как сверчки выглядят, — фыркнул Уайтгауз, — была бы нормальная разведка, «Кровур» не смог бы появляться неожиданно и наносить флоту оглушительные потери. Была бы разведка, пару раз выскочил бы «Кровур» на готовые к стрельбе линкоры, минные поля и всё, конец.

— Какие мастера стратегии! Земля — родина талантов! — сказал ягд Слепех, — за то время, как Натоотвааль освоил половину Вселенной, люди только бутафорские модули на Луну сбросили и сказали, что была настоящая высадка и придумали систему, когда сто семей эксплуатируют восемь миллиардов разумных, одухотворённых существ. Девочек берут в шлюхи и официантки, а мальчиков берут в шлюхи, шофёры и солдаты.

— Ха-ха! — ягд Гаредда засмеялся, словно закаркал ворон, — везде должно быть как в Натоотваале; общество от каждого берёт по способностям, а даёт каждому по потребностям, плюс прибавка за заслуги.

— Это только на словах, — сказала Шиела, — всегда находятся негодяи, желающие унизить других.

— Зато у нас свобода! — возразил Айдем, — а у вас фашизм!

— Плюнь на них, Дик, — толкнул его локтём фон Конрад, — тебе не всё равно?

— Обезьяны голос подали! — разыгрывая удивление, произнёс ягд Слепех, — сейчас ещё одну звезду получат.

— Хватит, — вмешался ягд Цкуголь, — меня не устраивает, ягд Слепех, что вы унижаете солдат.

— Злее будут, — ответил тот, — их же за это ценят, за дикость.

Челнок закончил спуск над куполом с рядами растений, похожих на клёны, и нырнул под свод. Когда челнок поравнялся с одной из площадок, и металлические захваты зафиксировали его, женский голос объявил:

— Полёт закончен, приятного дня.

Двери открылись. Охрана на площадке — высоченные натоотваальцы в боевых скафандрах и экзоскелетах, похожие на средневековых рыцарей, выдвинула навстречу прибывшим прозрачную противовзрывную преграду.

Всех проверили на наличие оружия. Сначала это сделали миниатюрные роботы, затем охрана. Команду «Кондрерха» повели по ярко освещённым золотым коридорам. Везде были видны глазки оптических устройств, дула пулемётов, штралеров, датчики механических поражающих устройств. Ещё раз проведя досмотр, их ввели в зал для торжественных приёмов. Стеклянный купол терялся в дымчатой выси. Над ним сияла имитация солнечного неба и громад планет-спутников Тератонны. Стены и пол были глянцевыми, голубовато-серого цвета, с золотыми и платиновыми вкраплениями. Рельефные изображения на стенах повествовали о сражениях, открытиях планет, о строительстве городов и научных прорывах. Громадные окна уходили вверх и смыкались с куполом. В них отображалась панорама океана с бирюзовой водой, каменистыми и песчаными островами, городами, заводами, растущими из воды. Количество и размеры спутников и солнц панорамы отличались от того, что было видно над куполом. Среди барельефов выделялось изысканностью панно вокруг главной двери. Двупольная главная дверь была огромной, как ворота аэродромного ангара. На панно среди изображений планет, была одна очень похожая на Землю; хорошо просматривался оттиск ступни Африка, челюсть Гибралтара, клюв Сахалина.

— Нас с чёрного входа завели? — оглядываясь, спросил фон Конрад, — как обслугу?

— А мы не обслуга? — мрачно ответил Айдем, поддерживая шатающегося Берсерка.

— Становись, — ягд Цкуголь поднял руку вбок от себя и команда выстроилась по старшинству; сначала натоотваальцы в соответствии со званиями, затем наёмники по росту.

Гигант Уайтгауз оказался следующим за стройной Шиелой, а она стояла в строю следующей за Кроззеком.

— Тихо, как в крематории. Хоть бы музыку дали, — прошептал Айдем.

— Не нравятся мне это награждение, словно вручение аванса перед похоронами, — ответил Маклифф, — где маршал?

— Смотри, уборщики идут, может мы рано?

— Это, какая-то большая шишка, — зашипел Айдем, заметив, что ягд Цкуголь, увидев старика, ещё больше вытянулся.

— Была команда смирно! — ягд Слепех посмотрел вдоль строя с выражением бешенства на лице.

По залу плыл на гравитационной платформе низенький толстый натоотваалец с серым, рябым лицом. Его одежда напоминала тренировочный костюм. Следом за ним, в окружении миниатюрных роботов, двигался кто-то из высших командиров, весь в наградах и нашивках. На отдельной платформе плыл стол с экранами систем управления и ещё один стол с коробочками наград. В зал вошли, и встали по бокам от дверей, две пары натоотваальцев в экзоскелетах и со штралерами.

Ягд Цкуголь сделал несколько шагов вперёд и замер с поднятой рукой.

— Ягд маршал-командор, экипаж рейдера «Кондрерх» по Вашему приказу построен! — сказал он чётко.

Ему ответило эхо.

— Давайте без доклада, — сказал маршал, неожиданно звучным и сильным голосом.

Обращаясь к членам команды, и указывая на своего спутника, он добавил:

— Это ягд Буссохт Ракедда, ваш флот-командор. Он будет командовать сводной бригадой двух директорий, куда войдёт ваш рейдер, имеющий задание разведки. Он хотел на вас посмотреть. Вы знаменитости.

Ягд Ракедда выглядел уставшим и безразличным. На его нарукавной панели коммуникатора сигналили сообщения и мелькали строки донесений.

— Вступив в бой с новейшим рейдером, способным уничтожать целые соединения, получив повреждения, ягд Цкуголь не стал посылать сигнал бедствия, как это сделал бы любой. Поочерёдное появление кораблей, спешащих на помощь «Тетвутхурцу», стало бы для врага способом их поочерёдного истребления. Каждый погибающий корабль, посылая в свою очередь сигнал бедствия, привлекал бы новые корабли. И так далее. Страшно представить, в какое избиение флота мог перейти бой. Могло повториться побоище, как с ягдвальдером-42 ягда Тертисота. Ягд Цкуголь мог погибнуть, но он не дал врагу устроить ловушку. К сожалению, эмиттер-бот «Купол» с усиленным сферическим защитным полем погиб, но мы теперь знаем, что эта научная разработка не эффективна. Итак, вы награждены платиновыми звёздами Натоотвааля, и пусть восемь лучей, символизирующие восемь звёздных систем Натоотвааля, светит вам в трудностях и радостях, — сказал маршал, — Натоот!

— Натоот! — гаркнули все, поднимая руки к груди и эхо заходило от стены к стене.

— Благодарим, ягд флот-командор, — ответил ягд Цкуголь и вернулся в строй.

— Держите звёзды, раздадите сами, — ягд Ракедда передал ему пластины в прозрачных чехлах.

Платиновые звёзды были заключены в восьмиугольные обручи, с тонкой гравировкой и бриллиантами.

— Ягд Слепех, вы опять среди счастливчиков? Опять спаслись? — начав движение вдоль строя, маршал остановился перед долговязой фигурой заместителя командора.

— Вы правы, — ответил ягд Слепех сухо.

— Как себя чувствует старик Слепех? — спросил маршал.

Не дожидаясь ответа, он поплыл дальше, остановился напротив Шиелы:

— Смотрите, какие тут красавицы? Как тебя зовут, дитя?

— Шиела Рененна!

— Я переведу Вас в свой штаб, не возражаете?

— Возражаю, — ответила девушка, — я хочу воевать.

— А я здесь чем, по вашему, занимаюся? — бровь маршала риподнялась.

— Эта та, что имеет предков с Земли? — спросил ягд Ракедда.

— Смотрел я художественный приключенческий фильм про это, помню. И фамилию помню — Тантарра и Езера. Почему Вы здесь, в подразделении разведки, жить надоело? — глаза маршала блеснули не так, как этого можно было ожидать просто при взгляде на военного врача.

Не дождавшись ответа, он продвинулся дальше:

— Почему не застегнута молния, сержант? — задержался он перед фон Конрадом, — надо следить за внешним видом. Не теряйте честь планеты. Как зовут?

— Манфред фон Конрад, — ответил тот, краснея.

— Ягд Фонконра, командир форта Эхтенельд? — удивился маршал.

— Он говорит — фон Конрад, не Фонконра, — сказал ягд Цкуголь, — он командос, а не командующий форта Эхтенельд.

— Потеря управляемости флотом начинается с того, что самый последний солдат перестаёт выполнять простейшие обязанности, вроде того, чтобы застёгивать карман, — ягд Ящемгарт махнул рукой, — потом начальник вахты перестаёт проверять состояние систем и происходит взрыв, гибнет форт, открывая брешь в обороне. Туда устремляется враг и исход войны уже под вопросом. А всё из-за молнии.

Маршал-командор продвинулся вдоль строя и остановился перед Берсерком:

— Этого навигатора я помню. Он отличился при съёмке рекламного ролика для поднятия духа коммандос после деблокады шар-сектора Е35. Вроде он там с земной рыбой разговаривал. Опять пьяный?

— Да, это был я, ягд маршал-командор, только моложе, — заявил Берсерк, стараясь выговаривать слова и не дышать.

Ягд Ящемгарт начал задавать Берсерку вопросы о рыбной ловле, сетях, спиннингах, тралах. Ягд Ракедда проявлял нетерпение. Берсерк расхрабрился и скороговоркой рассказал анекдот про то, как датский рыбак повстречал посреди океана ёжика, продающего клей.

Маршал-командор соль анекдота не понял, но улыбнулся, довольный жизнерадостностью солдата. Повернувшись к ягду Ракедде, он сказал:

— Видите, какие интеллектуалы и смельчаки воюют в разведке. А вы говорите о падении духа, и об усталости от войны.

— Да, отчётливые смельчаки, — вяло ответил ягд Ракедда.

— Какие будут просьбы? — спросил ягд Ящемгарт, поворачиваясь к строю.

Прежде чем ягд Цкуголь, успел сказать, что просьб нет, как это было принято при встречах с командованием, Дыбаль подняв руку, сказал:

— Письма бы отправить домой и ответы получить.

— Жалование за время службы перечислить семьям, хотя бы часть, — поднял руку и Уайтгауз.

Возникла пауза.

— В виде исключения, авансом за подвиги, — ягд Ящемгарт недобро посмотрел на ягда Цкуголя, Дыбаля и Уайтгауза, — готовьте письма. Я распоряжусь, чтоб их проверила цензура, разведка, и они были доставлены.

— Ягд маршал, переписка может негативно повлиять на психологическое состояние солдат, на этот счет есть инструкции Флота, — начал говорить ягд Ракедда.

— Я писал эти инструкции. В качестве исключения, моего расположения и надежд, я этому экипажу разрешу переписку, — прервал его маршал.

Затем он топнул ногой так, что платформа закачалась:

— Найдите мне «Кровур», уничтожьте, а лучше захватите. Натоот!

— Натоот! — ответила команда «Кондрерха».

Ягд Ящемгарт повернулся к ним спиной и поплыл к выходу. Платформы с системами управления последовала за ним.

— Сейчас идёт штурм базы «Кровура» на Терхоме. Если база падёт, это сузит оперативные возможности врага на подступах к Стигмарконту, он будет уязвим. Воспользуйтесь этим, уничтожьте его и контракт будет выполнен досрочно, — добавил ягд Ракедда, — отомстите за ягда Тертисота. Натоот!

— Натоот! — опять крикнула команда.

— Футболисты… — буркнул ягд Ракедда и поплыл за маршал-командором.

Когда военноначальники скрылись и ушла охрана, ягд Цкуголь вручил коробочки с платиновыми звёздами и распустил строй.

— Надеюсь, что за наглость Дыбаля и Уайтгауза нас в не лишат нового корабля, если мы вдруг потеряем «Кондрерх», — мрачно пошутил он.

— Их на разминирование нужно направить пожизненно, — проворчал ягд Гаредда, — как маршал-командор их не арестовал за неуважение?

— Тебе теперь ничего не будет за драку, за оставление боевого поста, — шепнула Шиела на ухо Дыбалю, когда они выходили из зала, — ты с платиновой звездой на груди, почти неприкасаемый.

— Я думал, что координатор Службы Безопасности выглядит солидней, — сказал Айдем, залезая вслед за Берсерком в челнок, — а он неказистый, будто продавец подержанных автомобилей.

— У него, между прочим, две молодые жены и несколько любовниц, — сказал ягд Гаредда, — и это в возрасте ста двадцати лет по-земному летоисчислению.

— То-то он так на Шиелу смотрел, — хихикнул Кроззек.

— Он на всех женщин так смотрит, — рассеянно проронил ягд Цкуголь, вертя в руках награду.

Оставшиеся день на Тератонне прошёл в том же духе, что и после матча; Маклифф, фон Конрад и Айдем разыскали Дейла и они вернулись к воспитанницам технического пансионата. Вместе с ними они устроили обход питейных заведений, хвастаясь наградами и растрачивая полученную часть жалования. Айдем, из-за сходством с актёром сериала, продолжил купаться в лучах славы. В компании курсантов и девушек, он повёл фон Конрада и Маклиффа в танцевальный клуб. Затем они посетили каскад озёр и водопадов, где был расположен широко известный парк водных развлечений. За неоднократные попытки использовать аттракционы не по назначению, за хулиганское поведение, они были выдворены на улицу с помощью роботов охраны. После этого они распрощались с девушками, и отправились в казармы. Там они провели остаток ночи за карточной игрой, просмотром телепрограмм, написанием посланий на родину и болтовнёй о том, что будут делать, когда вернутся домой.

Уайтгауз, получил в своё распоряжение одноместный челнок и улетел в горную часть Тараторы, где на гостиничной веранде, над живописным ущельем, сидел в одиночестве, грелся под лучами двух солнц. Он написал письма жене и сыновьям, письмо бабушке, отцу и матери, и три письма в адрес загадочных друзей. Он отправил их через специально открытый портал секритариата маршала.

Кроззек и ягд Гаредда играли в мяч, ягд Слепех находился на рейдере и руководил бригадой, проводившей регламентные работы.

Берсерк слонялся по окрестностям космопорта между домов, ухоженных клумб и кустарников, где его и задержал патруль, приняв за беглого осуждённого преступника. Из-за этого он провел ночь в комнате гауптвахты, свернувшись калачиком от холода, пока его не забрал ягд Слепех.

Шиела с Дыбалем снова провели ночь, не выходя из номера в отеле имитации пространства. Дыбаль выбрал Майорку, шумный, весёлый, хмельной остров, заполненный молодёжью, аттракционами и не дорогими кафе. Они танцевали, катались на скутерах, купались в лунном свете и уединялись на тёмных пляжах среди лежаков.

Пел он под перебор гитарных струн свои экспромты, а она показывада визуализацию дома, родителей и школьных лет, в перерывах между умопомрачительными занятиями любовью.

Ягд Цкуголь всё время посвятил полётам на челноке. Он летал над садами, реками, горами и скалами, развалинами древних поселений ваальцев, по границе дня и ночи, навстречу рассвету, параллельно закату. Наслаждаясь отзывчивым управлением челнока, так не похожим на рейдер, он взмывая в стратосферу, падал как метеор, играл и наслаждался. Больше всего в жизни он хотел отвечать только за себя, только за свою жизнь, не иметь над собой командиров, а под собой подчинённых. Это была недостижимая, а потому желанная свобода. Ягд Цкуголь несколько раз думал о том, что большая часть экипажа, набранная из землян, по данным мозговых сканеров, ждёт случая, чтобы «бросить к чертям собачьим Натоотвааль», как выразился бы Дыбаль, и сбежать. Обладающие неизживаемой жестокостью, земляне могли, убить натоотваальцев на «Кондрерхе», или, высадив их в спускаемом аппарате на крохотный астероид, направиться к Земле. Перед мысленным взором представали лица Уайтгауза, Айдема, Дыбаля, фон Конрада, Маклиффа, их характеристики по шкале «внутренняя лояльность», с самым высоким показателем у фон Конрада и самым низким у Уайтгауза. Эти показатели располагались в красной зоне неблагонадёжности по данным сканирования. Ягд Гаредда уже два раза предупреждал об этом, а ягд Слепех направил рапорт на имя ягда Ракедды, где говорил, что командир разведывательной группы специально взял для ответственного задания ненадёжных наёмников, имея целью саботировать операцию против «Кровура». Ягд Слепех явно желал занять место командира. Что хотел таким образом получить первый помощник, сказать было сложно. Никаких особых привилегий и славы операция «Кровура» не давала. Может быть медаль, а вот возможность погибнуть в бою у всех была.

— Перед вами развалины ваальского города Майкопар! — радостно сообщил гид, рисуя на лобовом стекле стрелочку к каменной россыпи и достраивая груду камней до трёхмерного изображения с колоннами, статуями и фиолетовыми крышами.

Ягд Цкуголь долго описывал круги и восьмёрки над одним и тем же районом.

— Если я не справлюсь из-за них с «Кровуром», то меня пошлют преподавать историю в пехотную академию, — сказал он, — ягд Ракедда и маршал-командор не простят неудачи. Чтобы хорошо выглядеть перед Верховным Советом, они готовы бросить на штурм базы тысячи солдат и сотни кораблей, лишь бы их не обвинили в бездействии. Жертвы не волнуют никого. Этими силами можно было бы организовать засады, минирование районов выхода «Кровура» из телепортации, нападение на него во время ремонта и ещё много чего. Штурм Терхомы — самое худшее из решений и самые большие потери.

— Вы видите великое произведение архитектуры — Аллею Федерации, — с приподнятой интонацией воскликнул авиагид.

— Спасибо, — улыбнулся капитан-командор, подражая имитатору.

Он ещё долго летал над цветущей мирной планетой. Из-за особенностей галактической войны и свойств рейдера Империи Свертц, она могла в любую секунду стать полем жесточайшего, испепеляющего сражения. Наконец, женский голос автоматической навигации сообщил:

— Время явиться на рейдер, — мигающая надпись пред глазами прервала размышления.

Глава 6 ПИСЬМА ИЗ ДОМА

Когда команда «Кондрерха» занималась подготовкой к выполнению задачи по установке активных мин в одной из зон возможного появления «Кровура», Берсерк, вытолкав из навигаторской курящих Дыбаля и Маклиффа, с обсуждавших нарушение фон Конрадом формы одежды, передал Уайтгаузу планшет и ключ к дешифровке:

— Наши письма дошли и вернулись ответы. Это тебе.

Уайтгауз пропустил текст через дешифратор и стал читать, то багровея, то бледнея. Наконец он закрыл текст и сел на край навигаторского пульта, не обращая внимания на возглас Берсерка.

— У меня несчастье, — сказал он.

— Что произошло? — по спине навигатора пробежали мурашки, от пронзительного, горящего лютым огнём взгляда Уайтгауза.

— Я этот Натоотвааль уничтожу! Передушу всех!

— Тише, не ори, а то отправишься на промывание мозгов — Берсерк прикрыл рукой коммуникатор.

— Прочитай, — Уайтгауз протянул планшет.

— Подожди, у меня тут самодельная глушилка появилась, — Берсерк вынул из шкафа устройство, похожее не генератор с расплетённой обмоткой ротора, и подключил его к сети.

Экраны визуализаторов тут же покрылись сеткой помех, а голоса компьютерных программ, комментирующие операции с данными курса, превратились в шипение.

— Сейчас можно, — Берсерк начал читать письмо Уайтгауза — сообщение от Дороти Уайтгауз, записанное с её слов лингвистическим редактором Appl;

— Дорогой Рони, после того как нам позвонил из NASA полковник Патерсон, и сообщили, что шаттл «Independence» погиб при невыясненных обстоятельствах, а судьба твоя и экипажа неизвестна, я месяц ходила как лунатик.

Я ничего не видела и не слышала. Я ничего не сказала мальчикам Арни, Джорджи и сестре Маргарет. Для них ты на орбите. Я ждала, звонила твоим сослуживцам, матери Маклиффа, его бывшей жене. Не может ведь у такой организации, как NASA, исчезнуть экипаж. В соцсетях ходили невероятные слухи и предположения. Считалось, что вас захватили арабы. Была версия, что шаттл вообще не летал, а трансляции были постановочным фильмом, чтобы прикрыть растрату бюджетных денег. Вас как бы убили до старта, чтобы вы не могли разоблачить руководство и конгрессменов, ответственных за выделение денег на программы по восстановлению атмосферы. То, что шаттл столкнулся с немецкой станцией, никто даже не упомянул. На сайте Европейского космического агентства, немецкая станция всё ещё была на орбите, хотя и перенесла аварию. То, что о твоём исчезновении сообщил полковник Паттерсон, отвечающий за секретные процедуры, наводила на тяжёлые мысли, но рождало надежду.

Я счастлива, что ты жив, хотя и находишься далеко, о чём не хочешь, или не можешь рассказать. К сожалению, после твоего исчезновения, дела пошли кувырком. Правительство объявило о замораживании на десять лет вкладов населения для борьбы с кризисом, а на самом деле все уверены, что деньги нужны для строительства в Восточной России инфраструктуры для войны русских с Китаем. Все говорят, что Китай можно остановить, только бросив на них в самоубийственную атаку русских. Повод для войны старый — территории южнее Байкала. Из-за этого наши сбережения оказались недоступны. Кредит за дом, машину, обучение сыновей стало нечем оплачивать. NASA не перечисляет страховую сумму за твою смерть, поскольку она не подтверждена, а твоя скопившаяся заработанная плата не передаётся мне по причине отсутствия от тебя нотариального распоряжения. Все банки тут же стали тянуть с предоставлением кредитов. Вдобавок ко всему, мерзавец Розенгольц и его подхалим Литбарски, воспользовались сокращением штата редакции и уверили шефа, что без специального редактора кулинарных книг они обойдутся, хотя не знают, чем отличается соус Бешамель от соуса Морней. В женский еженедельник, куда звали несколько лет, меня не взяли, отговорились, хотя я подозреваю, что это проделки Розенгольца. Я теперь безработный журналист. Маргарет тоже потеряла работу. Их фирма по производству ресторанного оборудования обанкротилась из-за разорения клиентов. Я заняла немного денег у мисс Дворжак, жены твоего товарища по прошлому полёту, но этого крохи. Продала пикап и кое-чего из материнских украшений. Маргарет временно работает посудомойкой в китайский «Mr.Lee». Был день, когда нечем было накормить собаку.

Через месяц после звонка из NASA, пришёл твой бывший сослуживец, капитан Стронджер, пьяный и мерзкий. Ты про него говорил, что он работает на ФБР. Он будто бы хотел получить твоё согласие на участие в благотворительной программе помощи тюленям. Принёс мягкие игрушки в виде белых тюленей и календарь «Independence». За чаем он начал приставать с расспросами о тебе и делать грязные намёки. Он оценил мою ночь в триста долларов, а ночь с Маргарет в двести, за что получил полотенцем по морде. После этого он успокоился и начал рассказывать, что ты предатель и перешёл на сторону исламистов. Командование имеет доказательства, что вы с Маклиффом взорвали шаттл, что жалование за последние месяцы не переведут и пенсию за гибель мы получать не будем. Но, если мы скажем, где ты находишься, то командование смягчит позицию. Я еще раз съездила ему по физиономии и крикнула ему в пьяные глаза, что ты пропал без вести, что ты герой Америки, а командование пусть пенсию засунет себе в одно место.

Так или иначе, но эти расспросы меня окрылили, потому, что начальники из NASA и FBI числили тебя среди живых. Иначе не устраивали бы спектакль.

Когда Стронджер вышел во двор, я увидела, как он беседует там с людьми в хорошей одежде около своей машины, а рядом стоит фургон с тонированными стёклами и без номеров. Потом они разъехались, а один остался в пивной напротив, наблюдая через витрину за домом.

Только тогда я поняла, что полковник Патерсон не стал бы прислать капитана Стронджера, а вызвал бы к себе и разговаривал бы в специально оборудованной от прослушивания комнате. К тому же налицо были признаки оперативно-разыскной деятельности. Всё-таки я дочь полицейского и внучка полицейского, и кое-что слышала об этом.

Вдруг на мой счёт в Bank of America, пришли деньги в астрономическом размере от несуществующего фонда поддержки ветеранов. Когда я увидела СМС-уведомление я обомлела. Это было не жалование или пенсия. Не зарплата за несколько жизней. Я поняла, что это деньги от тебя. После этого я решила уехать из промозглого и злого Нью-Йорка, в благодатную Калифорнию. Никому ничего не говоря, я стала подыскивать виллу с видом на океан и школу для детей.

Через несколько дней, когда всё было готово, начался кошмар.

Сначала пропал Арни. Он ушёл утром в школу и не вернулся. Ни звонка, ни СМС-ки, ни сообщения в сети. GPS-сервисы его местоположение по гаджетам не определили. В полиции сказали, что у них регистрируется до ста случаев исчезновения тинэйджеров в день, и что 99 % из них находятся на следующий день в какой-нибудь дискотеке, или у друзей под воздействием наркотиков. Попадают на стол трансплантологов, или в секс-рабство редко, а пропадают бесследно не больше двух-трёх в сутки, и это с учётом нелегалов. После такого холодного душа, я наняла два детективных агентства, и с их помощью стала объезжать дансинги, бары, притон и лагеря бомжей. Маргарет в соцсетях предлагала деньги за информацию об Арни и премию тому, кто его найдёт. Но Арни как в воду канул. Всё это время за нами следили и я стала ходить с твоим пистолетом Glock 17.

Арни нашелся через три дня. Когда я пришла из очередного рейда с частными детективами, мальчик лежал на кровати, завёрнутый в простыню, и спал. Рони, если бы ты знал, какие чувства пронеслись в моей груди. Словно в неё воткнули вилы и повернули. От нашего сына пахло порохом, как в тире, а на теле была кровь. Я думала, что он ранен, что его истязали. Но ран не было и это была не его кровь.

Когда он очнулся, он ничего не помнил, кроме того, что три дня назад взял сэндвич, вышел из квартиры и сел в лифт.

На следующий день напротив подъезда и в пивной, где обычно сидели наши соглядатаи, была перестрелка. Кого с кем понять было трудно. Приехало много полицейских машин, FBI, и отряд SWAT. Было много медиков, пожарных и прессы. В новостях сказали, что наркомафия пыталась захватить в заложники агента FBI, но мне показалось, что перестрелка, Стронджер, похищение и возврат сына, это звенья одной цепи.

Потом случилось страшное — погибла Маргарет.

Она упросила дать ей на время твой старенький «Мустанг» для поездки с женихом Марио на пикник, где он собирался сделать предложение.

Когда они сели в машину и запустили мотор, машина взорвалась и сгорела. От них остался только пепел. Полицейский детектив сказал, что он никогда не видел, чтобы тела в машине сгорали без остатка. Но так и было. У Марио было много родных, и они похоронили его с пышной процессией на кладбище в Куинсе.

На следующую ночь после похорон, в квартиру начали ломиться какие-то люди, говоря, что они из муниципальной группы по борьбе с наркомафией. Я хотела позвонить в полицию, или своим детективам, но телефон оказался отключён. Тогда Арии придумал бросать вниз мебель и бутылками в окна дома напротив, чтобы они вызвали полицию. Мы кричали, что было сил, но в три часа ночи на улице никого не было, пивная была закрыта, сборщики мусора пока не появлялись. Нападающие сломали дверь, застрелили собаку, нас связали. Потом они начали обыскивать квартиру. Рылись везде, разбили раковину, ванну и унитаз, вскрыли паркет, вспороли матрасы и подушки. Простучали стены и потолок. Их было шестеро — в масках, спортивного вида мужчины в костюмах, пальто и дорогих ботинках. Они были как сумасшедшие. Они не разговаривали, но работали слаженно и быстро. После того, как я ещё раз казала, что не знаю, где ты, и что от тебя не было писем и звонков уже очень давно, не найдя ничего, один ибандит снял маску. Это был Стронджер. Он набросил мне на шею капроновый шнур, и начал душить на глазах детей со словами:

— Смотрите, как задыхается ваша мать, ей больно, она умирает! Если хотите её спасти, скажите, где ваш отец.

Когда я почти умерла, на улице и в доме началась стрельба. Что-то взорвалось. Арни и Джордж начали кричать:

— Полиция, на помощь!

Стронджера застрелил снайпер через окно и я осталась жить. Началась стрельба в доме, потом на лестнице, потом в квартире. Один из захватчиков хотел застрелить меня, но промахнулся из-за взрыва светошумовой гранаты. Он попал в Арни. Арни был ранен в живот. Но на наших мучителей напала не полиция, а кто-то другой. Нападающие были увешаны оружием с головы до ног и могли делаться невидимыми. Наверное, это были какие-то секретные армейские подразделения, или банда наркоторговцев. Когда появилась полиция, её начали обстреливать обе стороны. Квартал был оцеплен, появились вертолёты и бронетехника национальной гвардии. Но когда они начали зачистку дома, внутри они застали только трупы и горящие квартиры. Первая банда была уничтожена, а вторая банда растворилась в воздухе, оставив только стреляные гильзы и лужи крови. На следующий день, когда я дежурила в госпитале Roosevelt у палаты, где лежал Арни, ко мне подошёл человек и сказал, что его зовут Майкл, что его прислал «Блогер» и они друзья. Он сказал, что это они освободили нас во время перестрелки и что ему поручено охранять нас. Потом он сказал, что нам ни в коем случае нельзя уезжать из Нью-Йорка. Новую квартиру он уже подобрал.

Я спросила, кто за нами охотиться.

Он ответил, что не может рассказать подробности. Но он сказал главное — ты жив и выполняешь ответственное задание.

— Вы из NASA? — спросила я.

— Скорее всего да, — сказал он…

— Вот это да, чёрт меня побери! — Берсерк покачал головой, — агентура Свертца всегда пыталась мешать работе с рекрутами на Земле, но чтобы атаковать семьи уже завербованных солдат, такого я ещё не слышал! Как они узнали, что ты на нашей стороне? Как они узнали о жене?

— Как они узнали? Что за сафари на моих детей? Командор обещал для них безопасность! Зачем мне защищать Натоотвааль, если они погибнут? — начал кричать Уайтгауз, — нападение на них совпадает с охотой на «Кровур», нас предали!

— Погоди, — Берсерк снова принялся за чтение;

— Майкл дал мне ключи и нотариально заверенные бумаги на дом в Эвансвилле, штат Индиана и сказал, что дом принадлежит тебе и туда можно будет отправиться сразу после «нормализации».

— Откуда у него дом и почему на счету такие деньги? — спросила я, — и кто были эти люди?

— Когда он вернётся, пусть он сам расскажет, — ответил Майкл, — а мы вас будем охранять.

Ночью Майкл вывез нас в Ричмонд, в дом почти на берегу Доуэр-Бей, где каждое утро нас будят гудки порта. Вот уже неделю мы здесь. В Индиану он меня не пускает, видимо «нормализация обстановки» ещё не наступила. Он дал мне планшет, куда пришло твоё письмо. Я долго плакала от радости и потом плакала от страха, что могу больше тебя никогда не увидеть. Рони, родной, у меня седые волосы на висках и я перекрасилась в блондинку. Представь! Арни скоро поправится и пришлёт тебе какой-нибудь рисунок на космическую тему!

Джорджи больше не болет простудами и просится поскорее в школу.

Целуем тебя сильно и ждём!

Твоя Дороти Уайтгауз.

— Вот видишь, их взяли под охрану. «Блогер» — командир западной группы агентов на базе Зием-002, настоящее имя ягд Кюех, я встречал его пару раз на базе, — сказал Берсерк, — вопрос о том, как на твою семью вышли агенты Свертца интересный и как об этом узнали наши агенты, тоже интересно. Семей рекрутов на Земле тысячи и никто их не охраняет. Сверам это не интересно. Откуда «Блогер» узнал, что на Дороти напали? У неё что, в квартире было разведывательное оборудование?

— Не знаю! — закричал Уайтгауз, красный от бешенства, — я знаю, что её чуть не убили. Я едва не погубил их и неизвестно, чем всё закончится!

В навигаторскую ворвался Маклифф с широко открытыми глазами и взъерошенной бородой:

— На моих детей напали!

— У меня погибла сестра и чуть не погибли жена и дети, — ответил ему Уайтгауз.

— Чёрт побери, если нашим семьям угрожает опасность, лучше нам было сгореть в атмосфере, — закипел Маклифф.

— Что у вас? — послышался голос яда Гаредды и на объёмном экране над пультом управления появилась его голова.

— Обсуждали матч с курсантами, — сказал Берсерк, делая товарищам отчаянный жест, чтобы они молчали.

Он дождался, пока ягд Гаредда отключится и протянул Уайтгаузу планшет:

— Вот тут приписано ещё на ковакте;

— Спасибо, Тигау, за заботу; у парня пуля в кишках, у жены шрам от удавки, сестра в могиле, — произнёс Уайтгауз зло.

Он оттолкнул Маклиффа так, что тот чуть не упал, и вышел в коридор. Он быстро пошёл в сторону двигательного отсека, приговаривая:

— Мне нужно прогуляться и успокоиться. Так дело не пойдёт, такая служба мне не нужна. Я хочу сделать жизнь своих близких лучше, а они в результате страдают и умирают. Нужно поменять ситуацию.

Так он оказался в кают-компании, где Айдем и фон Конрад занимались весьма легкомысленным делом — прикрепляли жевательной резинкой пластиковые карточки с своих друзей с Тератонны к стенам. Среди знакомых больше всего было пышногрудых воспитанниц технического пансионата и медицинского училища.

— А то Маклифф только Окту везде цепляет в виде голограмм, — прокомментировал Айдем очередное изображение.

Александр Дыбаль тоже был здесь. Он сидел в анатомическом интерактивном кресле системы виртуальной действительности, рядом с экзотическим жёлто-синем растением с ароматными белыми цветами. Он был в шлеме системы генерации изображений, и смотрел фильм, генерируемый его же мозгом. Компьютер, воспроизведя несколько тестовых эпизодов, и получив от зрителя поправки, стал уверенно считывать с коры головного мозга сигналы и преобразовывать их в образы. Настройки, сделанные зрителем и библиотека фильмов, отмеченная вначале, помогали доводить информацию до состояния полноценного кинофильма.

— Скучаю я по «Der Rhein» — какая была станция! Всё погибло. И все фотографии и записи о семье погибли, — печально сказал фон Конрад.

— Немецкий романтизм, Гёте, Шиллер.

— Какие познания обнаруживаются у американского астронавта!

— А ты думаешь, американцы только в ночных клубах могут отплясывать? Рассказал бы о семье, Манфред, в тайне всё держишь.

— Как-нибудь.

Они уставились на Уайтгауза, чьё лицо выражало ярость.

— В чём дело? — спросил Айдем.

Уайтгауз прорычал:

— Наши семьи на Земле находятся под ударом агентуры Свертца.

— Да? У меня всё тихо, — Айдем взял планщет Уайтгауза с сообщением Дороти.

В кают-компании появился Маклифф. Он объявил, что нападаение врагов на его семью не может его остановить, ни как солдата Натоотвааля, ни как будущего писателя. Пользуясь всеобщим молчанием, он предложил собравшимся очередной кусок из книги о женщинах и мужчинах. Поскольку ему никто не препятствовал, он начал декламировать;

— Для жизни на Земле, женщины, не имеющие способностей произвести успешное потомство, находясь даже в роскошных бытовых условиях, не нужны. То же касается и мужчин-трутней и пустоцветов. Они умирают, не оставив потомства, и уносят с собой свои бракованные гены, не содержащие абсолютной задачи по продолжению жизни. Туда им и дорога!

Жизни нужны люди, похожие на тех, которые победили в своё время неандертальцев в Европе, пережили Ледниковый период, полетели в космос. Это важно потому, что человечество впереди, безусловно, ждут не менее смертельные испытания на прочность. Когда эти испытания наступят, какими они будут, неизвестно, но предположить можно. Это могут быть, например;

— изменение климата,

— пандемия смертельных болезней,

— землетрясения и извержения вулканов катастрофического объема,

— столкновение с космическим телом,

— применение ядерного, химического, бактериологического, климатического и другого оружия,

— вмешательство других разумных существ.

То, что человечество, как передовой отряд Жизни (с большой буквы) с каким-то из перечисленных вызовов столкнется — очевидно. Когда это произойдёт, трудно сказать. Сегодня или завтра, или через тысячу лет. Периодичность крупных и катастрофических событий пусть считают математики и астрофизики. Это их хлеб. Но философия говорит лишь об одном — человечество должно быть способно к борьбе, оно должно сохранить свою пробивную силу покорителя мира. И это, по большей части, зависит от женщины. Поэтому прочь жалость к гамма-самцам. Их смерть и забвение, генерируемая обществом, делает его сильнее. Кто может что-то возразить женщине, желающей иметь красивого, умного, богатого мужа? Кто и что может возразить женщине, желающей иметь такого же ребёнка? И проблема, куда девать всех остальных, поднятая впервые в древней Спарте, встаёт перед нами сегодня с новой неистовой силой.

Но вам не о чем беспокоиться, мои дорогие. Я отчётливо слышу железную поступь легионов состоящих из всех живых существ. Их ведёт сам Господ Бог. И вся природа, до самой далекой звезды, следует за ними.

Вы можете творить на Земле что угодно, можете переубивать друг друга, можете все стать женщинами, или, наоборот, все стать мужчинами. Вы можете убежать на другую планету, но вам, люди, ни за что не удастся остановить Его, создавшего всё сущее по своему образу и подобию своему, создавшего всех вас из тех же атомов, из которых Он создал себя сам, из тех же электронных и электрических взаимодействий, которые скрепляют наше и Его тело. Вы можете умереть хоть все сразу, но тем самым вы не сможете его уязвить ни на самую малую малость. Ведь Жизнь, как венец его усилий, всё равно будет продолжена, но только без вас, и Он, когда захочет, создаст и Еву-3 и Адама-2, и Еву-303 и Адама-221. Так что, сёстры и братья, можете смело забыть свои земные тревоги и печали о несовершенстве этого мира и предаться той жизни, на которую вы способны. Веселитесь, если это доставляет удовольствие вашему телу, грустите, если это доставляет усладу вашей душе. В общем, будьте счастливы, кто как может. Ведь у человека, как и Господа Бога, жизнь всего одна, только разной продолжительности, и побыть, хоть немного счастливым, гармоничным, как Он, для любого человека, главная задача. А у кого как это получиться, так тому и быть.

Часть вторая.

Мужчины.

Теперь настал черёд поговорить об особенностях поведенческих реакций мужчин и разобраться, почему они, такие, почему они могут считаться нормальными, невзирая на стенания современниц о том, что мужчины «измельчали и перевелись», о том, что «все мужики козлы и сволочи»…

Маклифф прервал чтение, потому, что в кают-компанию вбежал Берсерк.

— Сморите, что происходит на Терхоме! Вот она, боевая операция против базы «Кровура», обещанная маршалом. Это бойня какая-то, там столько наших перебили! — смотрите, он перебросил на планшеты коллег текст дискрет-шифрограммы командующего сводной бригадой.

Глава 7 НАЧАЛО ОПЕРАЦИИ «ТЕРХОМА»

Когда все прочитали отчёт об кровопролитной атаке, Берсерк сел рядом с Дыбалем стянул с него шлем генерации видеоизображения.

— Что такое? — Дыбаль разозлился, но увидев вокруг огорчённые и злые лица, остыл, — что случилось?

— На Терхоме массово гибнут наши парни при неподготовленной атаке на базу «Кровура», — сказал Берсерк.

— А ещё на семью Рональда на Земле напали, убили сестру, ранили сына, на детей Маклиффа было покушение, — сказал Айдем.

— А у меня в Москве всё хорошо, только грипп у всех.

— Повезло пока, — Айдем поставил локоть на колено и опёр о ладонь подбородок.

Его голова в копне седых волос, стала похожа на голову льва, охраняющего вход в логово. Планшет с текстом выскользнул из пальцев и упал плашмя на пол, со звуком пощёчины.

— Не грустите, джентльмены, — сказал Маклифф, — на войне как на войне.

— У меня на крейсере «Гронн» друг служил. Нильс Гуттбран. Судя по номеру значка, он погиб, — вздохнул Берсерк, — нас используют как пушечное мясо.

— Жаль Нильса.

— Как сверы узнали, что Уайтгауз и Маклифф здесь воюют? Как устроили нападение на Земле? — Берсерк скосил глаза на фон Конрада.

— Предатель информацию сверам даёт, — сказал тот, — чем дольше мы здесь, тем большей опасности подвергаются наши близкие. Мне хорошо — я одинокий. А вам… Ты, Джон, сообщение о штурме Терхомы до конца читал?

— И что?

— Что? Семьсот парней с Земли убиты за девять часов и ещё четыреста отданы сверчкам на растерзание на плацдарме! «Кровур» в бой не вступал, а пол дивизии нет!

— Нас тоже убили несколько раз и что? Война в космосе не может идти без жертв. Считай, что это Сталинградская битва, только без пленных немцев, итальянцев и румын, — Маклифф пожал плечами, — это же не телевизор, мы не можем выключить побоище кнопкой.

— Полегче со Сталинградом, — фон Конрад бросил на пол изображение курсантки, и отошёл от картинной галлереи, — кто Гитлеру денег дал на поход в Россию?

— Кто? — с вызовом переспросил Маклифф.

— Убьёт он этого американца когда-нибудь, — мрачно сказал Берсерк, — у вас времени другого не нашлось обсуждать древнюю историю.

— Не думаю, что в войне машин такие потери солдат оправданы, — сказал Айдем, — возьмём битву при Ватерлоо. Там солдаты стоились батальонами и полками в коробки по три тысячи человек, стояли или двигались под ружейным и орудийным огнём. В них стреляли гранатами, ядрами, картечью, выкашивая ряды и шеренги вдоль и поперёк. Картечные залпы также в упор выкашивали эскадроны гусар, драгун и кирасир, несущихся на батареи орудий. Но тут, на высокотехнологичной войне, откуда такие потери? Воевать должны беспилотники, роботы, андроиды. Все погибшие коммандос из «Дракона», оставили на Земле родных. И парни из дивизии «Череп» с которыми Дыбаль с Уайтгаузом подрались в Стигмарконте, тоже чьи-то друзья, братья, мужья и сыновья. Наших ребят с Земли здешние командиры используют как пушечное мясо. Не удивлюсь после натоотваальских золотых унитазов и кирпичей, что делается это для того, чтобы не платить обговорённые при поступлении на службу деньги. Нет человека — нет проблемы с оплатой контракта. Не распространяется ли такая практика и на нас?

Айдем многозначительно обвёл присутствующих взглядом:

— Не распространяется ли такая практика на членов семей? Все рассказы об оплате, почётное отправление домой, после выполнения задачи, может оказаться липой. Никто нас никуда не отпустит, никто ничего не заплатит. Нас утилизируют в одной из планетарных операций. Кому интересно покупать для Уайтгауза «Ferrari» за двадцать миллионов евродолларов? Его проще подставить под пулю. И семью. А потом сказать, что это Свертц.

— Я им покажу, как подставлять нас! — закричал Уайтгауз, потрясая в воздухе кувалдами кулаков.

— Подожди, глушилку включу, — Берсерк включил самодельное устройство РЭБ, — на Земле матери отплачут, женщины станут спать с другими, дети пойдут по миру побираться. Ни одно письмо моё отсюда за пять лет до дома не дошло. Если бы Дыбаль не поймал маршала на лирической волне, не видать бы нам писем из дома. Натоотвааль идёт тысячи лет и будет продолжаться вечно. И будут брать вместо погибших в мясорубке, парней из Йоркшира, Лос-Анджелеса, Осаки, Данцига или Петербурга, других парней. Кого они берут? Лучших. Цвет, сливки, тем самым ослабляя все наши народы, высасывая человечество. Если б они не лезли к нам, у нас самих были бы «Кровуры» и «Тетвутхурцы». Мы, а не сверчки или натоотваальцы, хозяйничали бы в пространстве. Если бы Натоотвааль действительно платил солдатам с Земли, то богато жили бы именно люди технических специальностей, солдаты, пожарные, лётчики. А в реальности богато живут на Земле только торговцы, банкиры, политики. Про войну Натоотвааля даже слухов нет. Любители инопланетной темы каждый камешек и шаровую молнию раздули до уровня вторжения инопланетян, а про Натоотвааль молчат. Это значит, что Натоотвааль не отпускает никого. «Оставь надежду, всяк сюда входящий» — написано на дверях ада, как сказал Данте. Люди давно попадают в Натоотвааль. Вот наскальные росписи пещерного человека, где изображены существа в скафандрах, аппараты, напоминающие штурмовики. В Перу древние стартовые площадки, плато Наска с гигантскими рисунками, выложенными из валунов — это оптический стенд настройки приборов спутников, навигационные ориентиры. Дороги ацтеков, широкие, короткие, идеально горизонтальные. Зачем ацтекам понадобились бесполезные сооружения, ведь они даже колеса не изобрели? Это не дороги, а взлётно-посадочные полосы. Есть черепа мамонтов, простреленные штралерами и сказки про драконов и прочую летающую нечисть, напоминающие доисторический «Боинг-787». Кто видел, как он ночью, над тихим лесом заходит на посадку? Мигающие бортовые огни, рёв и пламя двигателей. Чем не дракон? Те, кто в древности придумали легенды о драконах, видели такие штуки. Натоотвааль на Земле был всегда.

— Использование ацтеков на войне Натоотвааля — поэзия, достойная моей книги, — возразил Маклифф, — мы попали сюда с шаттла. Уайтгауз — лейтенант ВВС, я — астронавт, Айдем — капитан ВВС, ты — прекрасный электронщик, и так далее. И всё равно на нас учили натоотваальскому миру техники, словно баранов азбуке. Какую пользу мог извлекать Натоотвааль из ацтека. Ацтек только и мог, что костяной дубиной головы рубить на алтаре. Какой толк от центуриона римского легиона, умеющего только пить пиво, орать на солдат и хватать рабынь? Что на этой войне может сделать славный рыцарь Роланд, пусть и выигравший десять турниров? Как командирам Натоотвааля обучить турецкого янычара навигации, веерной стрельбе из штралера? Я думаю, что солдат с Земли стали брать тогда, когда уровень земной техники стал напоминать уровень Натоотвааля. Думаю, что огромные вознаграждения — это обман. Единицам в рекламных целях — остальным могила.

— Нас большинству вещей учили во сне. И языку, и принципам работы с техникой, — сказал Берсерк, — практические занятия только закрепили материал. Я не вижу проблем, любого цыгана научить управлять звездолётом. Нужно ввести информацию в подсознание. Для задания с «Кровуром» нужны бойцы экстра-класса, а не пушечное мясо. Поэтому с вами долго возились. А при мне коммандос технически готовили за час. Простое мясо сейчас валяется на Терхоме сотнями горелых упаковок. Дело не в этом.

— А в чём? — Уайтгауз обвёл всех взглядом, — в чём?

— Не будем юлить, — фон Конрад опёрся на стол кулаками, — я поначалу хотел продвинутся здесь по службе, но быстро сообразил, что они могут сделать себе столько командиров, сколько захотят. Повернут ручку настройки вживлённого электрода в мозг и у них будет тысяча опытных и решительных Манфредов фон Конрадов. Так что мне здесь для души и любви к военному искусству искать нечего. А вот для кармана — другое дело. Но вот заплатят ли нам обещанные бешеные деньги? Спросишь у Цкуголя и он любой визуальный фильм смастерит, типа полётов американцев на Луну. Простите меня, конечно, американцы Рональд, Джон и Дик. Или кино про то, как герой-землянин, грудью звездолёты сшибал, а потом сделал пластическую операцию под видом наркотической смерти и стал жить на собственном острове на Мальдивском архипелаге. Натоотвааль и Свертц хозяйничают на Земле как хотят. Им незачем тратить средства для вознаграждения тысяч командос. Чего-то я не видел ребят в боевых шрамах, живущих припеваючи на Земле. Пидерастов, банкиров, телезвёзд и шлюх видел довольных, а военных ветеранов — нет. Мы так же как парни из дивизии коммандос погибнем зазря. На Терхоме полегло множество наших товарищей, атаки вот-вот возобновятся. В мясорубку командование хочет бросить новую дивизию.

— Дивизия «Череп» — это парни, с которыми мы подрались на Стигмарконте, а потом в футбол играли, — сказал Дыбаль, — они там погибнут. Пускать пехоту с танками на оборону противника, когда она не подавлена огнём — гибель. Какой смысл в этой операции, кроме как просто угробить технику и людей?

— Это Натоотвааль, — сказал Берсерк, — я тут дольше вашего и понял; одни корабли гибнут, другие корабли строят за деньги федерации. Чины из Верховного Совета, владеющие военными заводами, на этом золотые кирпичи делают, а из них дворцы строят. А чтобы казна не беднела из-за зарплаты наёмникам, солдат посылать на убой, а деньги прикарманивают. Все про это знают. Но спроси кого-нибудь, тебе ответят, что ты выдумщик и у тебя нет доказательств. Я что, могу арестовать и допросить Верховный Совет? А так не видно? Для того, чтобы назвать цифру между двойкой и четвёркой, не обязательно тройку видеть. Мне кажется, отсюда не возвращаются. Натоотваалю не выгодно, чтобы среди уличной толпы Нью-Йорка можно было встретить взгляд человека, видевшего горящие космические базы и сражения рейдеров.

— Как можно узнать такой взгляд? — вздохнул Дыбаль.

— По глазам, — Берсерк щёлкнул пальцами, — вот так!

— Трудно на Земле сесть за штурвал атмосферного истребителя, после того, как чувствовал мощь планетарного штурмовика. Кто захочет вернуться в скучную земную жизнь? Кредиты, счета за услуги, аренда дома, тупые лица зомби, серая жизнь, безнадёга, толерантность, пропаганда. Мы защищаем Землю от сверчков. Если они победят, то уничтожат Землю вместе с Натоотваалем. Я считаю, что сейчас первая задача — уничтожить «Кровур» и его базу. Сделать так, чтоб наши парни не гибли пачками. А потом поглядим, — Айдем неопределенно махнул рукой.

— Ты считаешь, что мы должны жертвовать собой, спасая Землю? Этот клоповник? Мир бактерий, развившихся в экзоскелеты по названием человек? Этих коммандос и никто на войну не загонял, не волок насильно. Они дали согласие, — Маклифф обвёл присутствующих взглядом, — если бы Уайтгауз не погнал нас в ущелье рождающихся камней, мы бы давно пили дома пиво. Или миллиардеры Земли на своих стометровых яхтах, в окружении шлюх, требуют нашего самопожертвования? Им обидно терять такую жизнь?

— Про человека, как биоскафандр для бактерий, это круто. Так мог сказать только очень большой художник, — не удержался от сарказма Айдем.

— Я думал что в ущелье арабская база, — оправдываясь, сказал Уайтгауз, — Дик, тоже говорил тогда про долг офицеров.

— Земля достойна жить, — Айдем поднял голову, достал из кармана сигарету, помял её, но курить раздумал: — а что делать? Бунт?

Все вздрогнули, услышав слово, крутившееся в головах.

— Бунт? — Уайтгауз прошёл по кают-компании, как большая кошка, — в первую очередь надо убить негодяя Слепеха, — глаза Уайтгауза блестели, как от наркотического опьянения.

— Бунт!

Это слово сейчас наиболее точно обозначало чувство, замешенное из тоски, усталости, злости, ярости, досады, густо сдобренное разочарованием, гордостью, отчаянием и страхом. Вся последние месяцы была пропитана этим словом и теперь оно было произнесено. Самодельная станция РЭБ скрывала разговор от систем слежения. Они не были ягдами, натоотами, ваальцами. Их мозг не был, никому интересен, не был подключён к глобальной системе контроля мозговой деятельности. Кому было дело до переживаний существ, которых мог застрелить ягд и офицер при попытке сопротивления?

— Бунт? — фон Конрад поймал Уайтгауза за рукав, — мы просто погибнем. Сейчас идёт осада Терхомы. Там умирают наши парни. Нужно напрячься, и уничтожить базу до начала новой бойни, спасти пехотинцев, экипажи. Тысячи жизней. Потом нужно заняться «Кровуром», вывести его из игры. Он не должен склонить чашу весов войны в сторону сверчков. Натоотвааль, куда входят ничего не подозревающие жители Земли, не должен проиграть войну из-за этого вражеского сверхоружия. Потом мы поймаем золотой астероид. Имея золотой астероид поднимем восстание, и двинемся домой с добычей.

— Корсары космических океанов, — ошалело сказал Маклифф, — про астероид, это бред.

— Про экзоскелет бактерий хорошо?

— У ягда Цкуголя задача по постановке мин в районах возможного появления «Кровура». Он не будет штурмовать Терхому по нашей просьбе, чтобы спасти командос, — Берсерк почесал ногтями бороду, — он не будет действовать по нашим приказам.

— Мы ему не оставим выбора.

— Мне нравится история с золотым астероидом, — закатил глаза Дыбаль, — только где его найти? Шиела говорит, что после столкновения двух железных звёзд, возникновение, среди прочих тяжёлых металлов, золота в виде большого сгустка, теоретически возможно. А в обычной ситуации золото разлетается во все стороны равномерно вместе со свинцом, ураном, стронцием и так далее. Но бывает и сгустком.

— Узнаю русский блеск в глазах, — похлопал в ладоши Айдем, — у нас судьба мира решается, а ты?

— Согласен, не очень к месту, — согласился Дыбаль, — ягд Цкуголь является потомком ягда Аулисы. Полторы тысячи лет тому назад, ягд Аулисса поднял мятеж. Он устроил разгром и сбежал на Землю, когда у нас раннее средневековье было. С ягдом Цкуголем можно разговаривать — он потенциальный революционер.

— Это Шиела рассказала? — с недоверием в голосе спросил Берсерк.

— И еще; из-за ссоры далёких предков, у Цкуголя со Слепехом, чуть ли не вендетта.

— Верь ей больше, она ни одной партии парней с Земли не пропустит, чтобы не позабавить похоть, — сказал Берсерк.

Если бы он не разогнул спину, и не выпрямился, то получил бы удар кулаком в лицо от Дыбаля.

Промахнувшись, в бешенстве, Дыбаль замахнулся снова, но Уайтгауз схватил его за руку:

— Норвежец шутит.

— Да, — Берсерк закивал, — шутка. Прости!

— Сначала база, потом «Кровур», потом золотой астероид, потом домой. Я — за! — фон Конрад поднял руку, затем повернулся к стене, и стал наклеивать изображения красавиц, как ни в чём ни бывало.

— Я тоже — за, — Уайтгауз отпустил Дыбаля, — кто ещё?

Наступила тишина. Каждый думал о своём. Лишь однажды её нарушил голос капитан-командора, вызывающего техников на отладку кормовых систем залпового огня.

Несколько раз в коридоре слышались шаги и перебранки. Это специалисты с ремонтного корабля спорили о порядке осмотра двигателей.

Дыбаль прервал молчание:

— Я знаю как остановить бойню. Нужно телепортироваться под защитный купол, и раздавить брюхом защитные эмиттеры. База останется беззащитной и можно будет расстрелять её в упор, и проутюжить брюхом. Пехота, танки и планетарные летательные машины после этого пройдут как на учениях.

— Круто, — сказал Айдем, — не ожидал от тебя такой идеи.

— Это возможно? — спросил фон Конрад, поворачиваясь к Берсерку.

— Ноль-переход на короткую дистанцию с появлением во внутреннем объёме защиты базы? Действительно, зачем пробивать поле, если можно сразу возникнуть из ноль-перехода сразу за ним? Внутри поля они в нас стрелять не смогут — друг другу будут мешать, а от огня снаружи нас прикроет их же поле. После того как мы уничтожим эмиттеры, системы управления, источники энергии, оружие сверов будет парализовано. Но есть одно но, — Берсерк нарисовал над своим планшетом, поверхность астероида и пузырь защитного поля. Внутри поля он изобразил контур «Кондрерха» — сигару с кольцами гравитационных обитаемых зон.

— При ноль-скачке отклонения в конечной точке составляют 5–6 Кер, или около полукилометра по земному исчислению. Высоты защитного поля базы Кер 12 или 13, диаметр корпуса «Кондрерха» 2,5 Кера. Имеется вероятность, что после перемещения, часть корабля окажется на границе защитного поля и оно разрежет нас как нож, или мы попадём частью корпуса в грунт астероида. Тогда компенсатор вещества, рассчитанный на перенос в исходную точку массу равную массе «Кондрерха», но никак не на кусок планетоида, не справится с перегрузкой. Он не предназначен для перебраски такой массы. Мы окажемся размазанными между начальной и конечной точкой ноль-перехода, как это бывает, если объект перемещается туда, где вместо вакуума находится плотное вещество.

— Нужно сделать так, чтобы корабль переместился точно под купол, — сказал фон Конрад не оборачиваясь.

Берсерк задумчиво крутил модель «Кондрерха» в пузыре защитного поля базы и всё время корпус касался, то поверхности планетоида и построек, то купола:

— Как это сделать?

— Эврика! Нужно телепортироваться под колпак сначала на маленьком разведывательном боте и установить радиомаяк. Имея от радиомаяка точные координаты конечной точки, можно прыгнуть на «Кондрерхе», не рискуя его разрушить об астероид или защитное поле. Отклонений не будет. Рейдер точно впишется под пузырь поля и как, ж-ж-жахнет! А потом, после отключения поля, можно будет утюжить все хозяйство и бить из всех систем оружия. Потом можно будет всё, что останется, отдать на растерзание пехоте, танкам и планетарным летательным аппаратам.

— Это может сработать, — согласился Айдем, — сейчас на астероиде бардак после атаки и сверы не сразу обнаружат маленький бот.

— А могут сразу обнаружить. Что скажет профессор? — Маклифф уставился на Берсерка.

— Для любых низкоэнергетических объектов, например для танка, защитное поле представляется слабым препятствием, как детский пластилин. Можно вообще пешком идти через электронно-магнитный слой, или даже без экзоскелета. Как сквозь масло можно тогда пройти. Если, конечно, сверы не пристрелят, — ответит навигатор, — но кроме сверов, есть ещё ягд Цкуголь. У него совершенно другое задание — расставить мины. Потом мы должны расставить буи, маяки, и дежурить в секторе А67С95. В случае подрыва «Кровура» на мине, с помощью кораблей резерва, нужно будет его добить. В общем, охота из засады. Ягд Цкуголь не будет поворачивать к Терхоме и заниматься штурмовой операцией. На жертвы землян ему плевать. Мы и не такие жертвы видели.

— Эй! — Уайтгауз поднял руку и у него сделалось такое выражение лица, словно великое открытие готово было вырваться наружу, — мы пойдём и поговорим с командором без экивоков. Надавим на него и заставим повернуть на Терхому! Кто может мне возразить, что жизни тысяч землян не стоят этого?

— Гениально, особенно та часть, где мы будем на него надавливать, — сказал Маклифф, — а другой выход — убить ягдов на борту, а потом роботы убьют нас?

— Самопожертвование теперь единственный способ чего-то добиться в мире. Немцы начали на орбите стрелять без шансов на победу, потом мы полезли в атаку на базу в ущелье, потом ради человечества согласились стать солдатами Натоотвааля, теперь это. Опять нравственные мучения пополам с животным страхом, — вздохнул Дыбаль,

— Вперёд! — Уайтгауз двинулся в коридор, по пути захватывая Дыбаля и фон Конрада, — хватит девчонок клеить в прямом и переносном смысле.

— Ну, что, Эйнар? — Айдем хлопнул по плечу навигатора.

— Идея Александра хороша, — кивнут тот, — и ребят наших жалко.

Группа под предводительством Уайтгауза направилась главному посту. Около двери медицинского отсека им встретилась Шиела. Она пошла с ними, с удивлением наблюдая необыкновенно одухотворённые лица и решительные жесты.

Около главного поста, она, оказавшийся впереди, пробарабанила по клавишам кодового замка и, сунув в щель идентификатора свой опознавательный жетон, открыла его.

— Как будто банковское хранилище, — заметил фон Конрад, — кто здесь может ещё ходить кроме членов экипажа? Зачем эта сложность?

— Это страх, — сказал Маклифф.

— Безопасность, — поправила их Шиела.

Глава 13 БУНТ НА КОРАБЛЕ

Мощная дверь отъехала в сторону. Уайтгауз первым вошёл в помещение главного поста, где перед обзорными экранами, мониторами, приборами и панелями кнопок сидел ягд Цкуголь. Рядом с ним расположился Кроззек. За ними, у стационарного визуализатора перед медленно вращающейся объёмной схемой рейдера «Кондрерх» сидел в кресле ягд Слепех. Синий цвет изображения экранов придавал его неподвижному лицу вид посмертной маски.

Когда все оказались внутри, Уайтгауз сказал просто, как если бы сообщал, например, о наступлении времени ужина:

— Ягд капитан-командор, команда хочет с Вами поговорить об очень важном деле.

Ягд Цкуголь в этот момент дочитывал очередное сообщение ягда Буссохта Ракедда о продолжении очень неудачно начавшейся операции «Терхома»;

— Ягд Ракедда ранен, командос брошены умирать у стен вражеской крепости, потери ужасные. Если ягд Ящемгарт дрогнет и в панике начнёт перебрасывать на помощь ягду Ракедда другие части с фронта 3-й Галактической директории, то в случае атак врага в других ослабленных местах, весь фронт может начать рассыпаться, — начал вслух размышлять ягд Цкуголь, — оголятся подходы к базе на Стигмарконте. А если Стигмарконт падёт, или даже будет блокирован, то под ударом окажется вся система Голубого Шлейфа, все её богатства и ресурсы. Невозможно будет обеспечить безопасность колоний на астероидах и планетах, безопасность транспортных маршрутов и связь. Вся война Натоотвааля приобретёт другой привкус с потерей этой части освоенной Вселенной. Проклятый «Кровур»!

Капитан-командор хмуро смахнул ладонью текст с экрана и показал Кроззеку на только что вошедшую группу своих подчинённых с громадным Уайтгаузом впереди:

— Они даже не знают, как к месту сейчас их детский заговор.

— Думаю, они струсили. И сейчас будут проситься домой на Землю, — не меняя каменного выражения лица, сказал ягд Слепех.

Кроззек улыбнулся понимающе и включил на одной из обзорных панелей запись того, что происходило только что в кают-компании, и чего не должно было быть известно из-за самодельного средства РЭБ Берсерка. На панели возникла чёткая голова Дыбаля и произнесла заговорщицким тоном:

— Сначала нужно телепортироваться под колпак на маленьком разведывательном боте и установить радиомаяк. Имея от радиомаяка точные координаты конечной точки, можно прыгнуть на «Кондрерхе», не рискуя его разрушить об астероид или защитное поле. Отклонений не будет. Рейдер точно впишется под пузырь защитного поля и как, ж-ж-жахнет! А потом можно будет проутюжить все это хозяйство либо самим в упор из всех систем оружия. Либо доверить это пехоте, танкам и планетарным летательным машинам…

— Упс! — только и сказал Айдем.

Маклифф с фон Конрадом переглянулись.

Уайтгауз непроизвольно сжал кулаки, а Дыбаль нервно вытер губы ладонью — их заговор был раскрыт легко и сразу.

— Ноль-переход на короткую дистанцию с появлением во внутреннем объёме защитного поля — это не плохая идея, — ягд Цкуголь немигающим взглядом оглядел вошедших.

— Зачем пробивать поле, если можно возникнуть из ноль-перехода сразу за ним? Сверы не смогут бить своим оружием в «Кондрерх» снаружи, из-за своего же поля, а внутри у них ничего мощного против нашего рейдера быть не может. Когда поле будет снято, можно будет быстро уничтожить их системы управлении, источники энергии и боеприпасов, — поддакнул ему Кроззек, — «Кровур» не успеет контратаковать, и Терхома наша!

Ягд Цкуголь продолжал немигающим взглядом рассматривать вошедших, словно гипнотизировал. Он покачивался на вертушке кресла вправо-влево, рассматривал носки своих ботинок и с интересом продолжал слушать запись, включенную Кроззеком, где говорилось про него, про бунт, побег, золотой астероид. За спиной капитан-командора отдельной, самостоятельной жизнью жил главный пульт, перемигиваясь сам с собой бесчисленными сигнальными огоньками датчиков, строчками дисплеев. Пульт, как поверхность реки отражает ночью звёзды, отражал беззвучный, идущий с огромной скоростью непрерывный диалог периферийных компьютеров с главным вычислительным центром рейдера, в результате этого обмена данными безостановочно корректировались кривые курса, регулировалась мощность ходового реактора, работа бесчисленного количества систем и разнообразных роботизированных обитателей отсеков корабля.

Когда трансляция записи закончилась и на экране снова возник чёрный космос с разбрызганным вдалеке молоком Голубого Шлейфа, Уайтгауз сказал хмуро:

— Вот как хорошо иметь многоуровневое наблюдения и шпионить за командой. Теперь можно не повторять наши предложения по уничтожению базы, а сразу перейти к вопросу спасения жизни наших парней.

— Ягд Буссохт Ракедда, рискуя карьерой, дал приказ об отводе кораблей из-под удара, — перебил его ягд Цкуголь, — бросьте ваш бред про стремление понести как можно большие потери, чтобы заказать промышленности другое вооружение и обогатить хозяев заводов и акционеров. У нас одних золотых рудников на наших небесных телах тысячи, и можно построить ещё столько же. И без войны есть, где заработать состояния. Вооружение и снаряжение каждого пехотинца стоит как небольшой земной самолёт. Терять сделанные из золота корабли и пехоту никому не интересно.

— Пропаганда на Земле тоже такие песни поёт, — сказал на это Маклифф за спиной Уайтгауза.

— Ваши журналисты, как и вы — голодные звери, служащие тем, кто больше заплатит. У вас нет идеи, принципов, только желание — тупо жрать и размножатся, — сказал ягд Слепех, — убирайтесь, пока я вас не арестовал, — он поднялся из кресла и встал рядом с командором.

— Ну-ну, — ответил Айдем и повернул колесо механического запирания двери, после чего щёлкнул и магнитный запор, — отсюда никто не выйдет, пока мы не поговорим.

— Команда хочет поговорить, — сказал Уайтгауз мягко, как только мог в этой ситуации.

Кроззек начал делать Уайтгаузу отчаянные, умоляющие жесты из-за спины капитан-командора, призывая закончить разговор.

— Не понял, рядовой, что это значит? — ягд Слепех почти просверлил Уайтгаузу переносицу своим недобрым взглядом.

— Мы их сомнём, ягд Цкуголь, мы этим сверчкам покажем, что такое настоящая война. Поверните рейдер к Терхоме и дайте приказ приготовить разведывательный бот, — сказал Айдем, — у нас есть добровольцы, готовые установить радиомаяк под куполом защитного поля на Терхоме.

— После этого мы прыгнем туда всем нашим кораблём и разнесём сверчков в пух и прах! — быстро произнёс Уайтгауз и его слова, казалось, ещё несколько мгновений летали вокруг как эхо в горах, несмотря на мощную звукоизоляцию поста. Слова, конечно, летали не в реальности, а в головах присутствующих.

— Это мнение команды, — глухо по-русски сказал Дыбаль.

— Что это значит — мнение команды? А командир и ягды уже не команда? — прорычал ягд Слепех, — пьянки, стадионы, сексуальная распущенность повлияла на ваши мозги. Марш по местам! Я вызываю роботов, они вас проводят в наручниках, — второй штурман хотел ещё что-то сказать, но не успел.

Взмахом своих рук, словно бросая баскетбольный мяч из-за головы, Уайтгауз двинул вперёд Айдема и фон Конрада. Они аккуратно, но напористо подхватили остолбеневшего от неожиданности ягда Слепеха под локти и отволокли в сторону. Они заперли его в шкафу с аварийными и пожарными скафандрами и повернулись к капитан-командору.

Ягд Цкуголь сидел неподвижно, потом повернулся и протянул ладонь к пульту управления кораблём.

Маклифф выступил вперёд, выдернул из кобуры штраллер и направив его в переносицу капитан-командора:

— Мы уважаем Вас, ягд Цкуголь, видели в бою, но предупреждаем!

Ягд Цкуголь поднял на Маклиффа тяжелый взгляд и с презрительной улыбкой, нажал на клавишу «Внутренняя опасность».

Затем он встал, выпрямился во весь свой громадный рост. С плохо скрытым разочарованием он обратился к подчинённым:

— Бунт?

Заверещал сигнал тревоги, на дисплеях появилось сообщение — «Активизация боевых роботов произведена. Они движутся к главному посту. Двери блокированы».

— Ну, Маклифф, чего не стреляешь? — спросил капитан-командор.

— Мы с открытой душой, — было заметно, как побагровел палец Маклиффа, надавливающий на предохранительную скобу спускового крючка — но он сдерживался.

— Если появятся роботы, то всё погибнет! — с этими словами Уайтгауз сделал прыжок вперёд и попытался сбить ягда Цкуголя с ног.

Но тот, не принимая грудью массу нападающего, сделал шаг в сторону, оставив одну ногу на месте. Уайтгауз по инерции полетел мимо, споткнувшись о ногу, и повалился на Кроззека. Ещё одним движением ягд Цкуголь вернулся на место, выйдя с линии прицела Маклиффа, и коротким ударом ладони выбил из руки Маклиффа штралер. Пока оружие вращалось в воздухе, ягд Цкуголь успел ударом кулака в основание шеи, заставить Маклиффа потерять сознание. Ещё одним ударом, он отбросил стоявших друг за другом Айдем и Берсерка к двери. Командор поймал штралер, сделал шаг к Уайтгаузу, ударил его по затылку. Уайтгауз рухнул на пол. Фон Конрад и Дыбаль подняли руки вверх.

В этот момент дверь в коридор соскочила с креплений, как это было предусмотрено аварийным режимом, и обтекаемые тела роботов, похожие на многорукого бога Шиву, вплыли на гравитационных подушках в помещение.

Четыре машины выставили перед собой оружием и заслонили капитан-командора.

— Подавить биологическую активность в помещении кроме первого и второго номера, — скомандовал ягд Цкуголь.

После этого вся команда, за исключением Шиелы и Кроззека, оказалась безвольно распластанной на металлической сетке пола. У них осталась возможность разве что дышать, да слабо ворочать языком.

— Доигрались, — шёпотом сказал Дыбаль.

— Тише, — сказала Шиела, наклоняясь к нему и наблюдая за командиром.

Капитан-командор подошёл к пожарному шкафу, отомкнул замки. Ягд Слепех появился в свете красных мигающих огней, перешагнул через Уайтгауза, сел в кресло:

— Первый раз вижу такое — команда под дулом штралера, требует отправить её на смерть, — он потёр лоб, — команда хочет изменить курс корабля, выполняющего задание Главнокомандования, для того, чтобы спасти кучку человеческих особей, которые всё равно погибнут. Вы что-нибудь понимаете?

— Я понимаю, что с ними в сговоре Шиела и Кроззек. Может и ягд Гаредда. С формальной точки зрения — я бунтовщиков должен уничтожить. Если я этого не сделаю, то сам стану участником бунта и рискую лишиться права командовать кораблями. У меня отберут звание, титул, и отправят на каторгу, добывать руду на отдалённом астероиде, — капитан-командор включил изображение каюты ягда Гаредды.

Тот спал, подложив под щёку ладони.

— За ягда Гаредду могу поручиться — он не станет вступать в сговор с землянами, а вот от Шиелы этого можно ожидать, после того, как она спуталась с Дыбалем, — голосом сказал ягд Слепех.

— Сговор наш в том, чтобы победить с «Кровур». «Кондрерх» сделан не для того, чтобы ставить мины и маяки. Это может сделать и тральщик, а чтобы сражаться, — Шиела упёрла кулаки в бока и выпятила грудь.

— Вот-вот, подвергается критике приказ. Мины в секторе А67С95 могут стать причиной аварии «Кровура», а при отсутствии у него базы на Терхоме для ремонта, мы его сможем добить, — ответил ягд Слепех.

— Это событие может никогда не наступить. Вокруг Терхомы таких секторов триста шестьдесят в кубической степени штук. Не знаю, кто надоумил ягда Ракедду послать рейдер ставить мины, вместо того, чтобы поддержать операцию на астероиде. Проще было улететь на Тератонну и играть в футбол, чем так воевать, — Шиела поморщилась, — вы спрятались от боя.

Пошевелился Маклифф, приподнял голову с лысиной в венчике рыжих волос и плюнул в сторону роботов.

— Не двигайся! — зашипел на него Дыбаль.

— Я не трушу, — ягд Слепех пожал плечами, — до того, как вы ворвались сюда, мы обсуждали атаку на Терхоме и собирались предложить ягду Ракедде использовать рейдер для прикрытия сил во время повторной атаки.

— Странно, почему тогда вы отвергли план команды? — выкрикнула Шиела и повернулась к ягду Цкуголю.

Ягд Цкуголь рассмеялся.

Айдем и фон Конрад пришли в себя, сели и стали тереть гудящие головы. Маклифф с Дыбалем, стали медленно подниматься на ноги. Уайтгауз по-прежнему лежал как труп.

Кроззек выключил сигнал тревоги.

— Давайте так, — ягд Цкуголь прекратил смеяться, — Маклиффа я помещаю под арест за нападение на ягда с оружием. Если план с атакой базы сработает, я его выпущу без сохранения ранее обговоренной по контракту премии и отправлю в техническую службу на отдалённую базу лет, на десять. Если план не сработает, я его без скафандра выброшу за борт. Уайтгауз тоже отправится под арест и после операции я его передам в пехоту.

— Подозрительная доброта, ягд командор, — ягд Слепех развалился в кресле, с удовольствием наблюдая, как радость Шиелы сменяется тревогой, — Айдем и фон Конрад совершили на меня нападение. Это карается смертью.

— Я подумаю, как с этим быть, — кивнул ягд Цкуголь.

— Послушайте, ягд Слепех, — Шиела вздрогнула, сделав шаг вперёд, встала так, что заслонила остальных, — по закону о кастах, и Вы не должны были преследовать меня и пытаться мной овладеть без согласия. Несмотря на знатность, это может Вам обойтись очень дорого. Особенно если присмотреться к вашим постоянным прогулкам в одиночестве по наружной обшивке сначала «Тетвутхурца», а затем «Кондрерха».

— Это чего ещё за новость? Что за прогулки? Ты выходишь просто так на внешнюю оболочку рейдера? — ягд Цкуголь повернулся к помощнику, — почему я в отчётах не находил эту информацию? С выходом на корпус корабля можно осуществлять не контролируемую радиосвязь, обманывая радио-сканеры. Поэтому эта операция может производиться только с моего ведома.

Кроззек показал Шиеле кулак с поднятым вверх указательным пальцем.

Ягд Слепех посерел, но быстро ответил:

— Что за подозрения? Какой смысл выходить на броню для радиосвязи, когда сообщение можно спрятать в виде кода внутри стандартной связи и никто ничего не разберёт?

— Был бы во всём смысл, у наших самок не было бы четыре отверстия для родов, а магнитное поле Вселенной не уплотнялось бы до возникновения массы, — ягд Цкуголь повернулся к Кроззеку, — сержант, возьмите Берсерка, наденьте скафандры и обследуйте корпус снаружи. Ищите не штатные устройства — передатчики — лазерные, оптические, гамма-плазменные, кривые, косые, из дерьма. Роботов берите. Посмотрим, чего ягд Слепех нагулял. Вперёд!

Кроззек бросился в коридор. Берсерк, несмотря на струящуюся из носа кровь, последовал за ним.

— Спасибо, — сказала Шиела и в её огромных глазах мелькнула надежда.

— Хорошо, — ягд Цкуголь пошевелил носком ботинка руку лежащего Уайтгауза, — забирайте боксёра в бокс для предварительного заключения и приводите в чувство. Маклиффа берите. Дыбаль, помоги ей.

— Посмотрите на её датчик эмоций и на мой, — заговорил ягд Слепех, — она возбуждена, хочет отомстить за то, что я не делаю ей предложения о женитьбе. Давайте сделаем визуализацию мыслей и вы увидите, кто чего стоит.

— Обмануть мозговой визуализатор, ягд Слепех, не так уж и сложно. Возвращайтесь к выполнению своих обязанностей.

— Ягд командор, руками вы махать научились, но воеватьне умеете. Хреново воюете, — выдавил из себя Дыбаль, — тысячи лет воюете, а не поняли как можно обойти защитное поле.

Он поднял Уайтгауза и закинул себе на шею его руку.

— Вы верите в успех авантюры с установкой радиомаяка? — спросил его ягд Цкуголь.

— Да, — ответил Дыбаль, а Дик Айдем и фон Конрад закивали головами.

— Сколько времени нужно на подготовку и проведение операции?

— Минут сорок. Надо, чтобы командос атаковали базу, и в этой обстановке мы поставим маяк. Потом займёмся «Кровуром». У меня есть идея, как поймать его на живца, что-то типа троянского коня из древнегреческой «Илиады». Мы им покажем, что такое война.

— Кто из вас отправится на Терхому?

— Я пойду, — не колеблясь, ответил Дыбаль, — не могу сидеть просто так, пока тысячами умирают земляне.

— И я пойду, может трибунал смягчит приговор, — сказал Айдем.

— И я, — поддакнул фон Конрад.

— И я пойду, — отозвалась Шиела, — от меня во время боя на рейдере всё равно проку нет, а из штралера я могу стрелять не плохо.

— Может, робота пошлём? — приподнял бровь ягд Цкуголь.

— Робот может не справиться из-за ограниченности искусственного интеллекта, а связи внешней не будет. И тогда вторая атака войск тоже будет напрасна, — ответила Шиела.

Она сделал знак рукой и Дыбаль потащил Уайтгауза вслед за ней, а боевые роботы бесшумно поплыли рядом.

— Хорошо. Только не воображайте себя спасителями Натоотвааля. Вы пыль, — командор проводил их взглядом.

Затем он подошёл к ягду Слепеху:

— Пока Кроззек с Берсерком будут обследовать броню, потрудитесь договориться с ягдом Ракеддой о поддержке нашей задумки. Подготовьте десантный бот и маршруты с учётом огня противника, минных полей, обломков кораблей. К высадке пускай готовятся Дыбаль, Айдем и Шиела.

— Ясно, — ответил ягд Слепех, — но вы напрасно меня подозреваете.

— Изучите информацию по «Кровуру», обсудим, — командор передвинул со своего экрана на планшет ягда Слепеха текст дискрет-шифрограммы, — думаю, вы поймёте после прочтения, почему я не стал выбрасывать бунтарей в космос.

— Неужели они так важны? — ягд Слепех принялся изучать текст, снабжённый объёмными схемами;

Глава 9 САБОТАЖ

На нижней палубе «Кондрерха», перед люком шлюза, парили на гравитационных подушках пять сигарообразных разведывательных челноков, с лепестками атмосферных стабилизаторов. Перед ними, плечом к плечу, стояли в десантных скафандрах и пехотных экзоскелетах Айдем, Дыбаль и Шиела. Ягд Цкуголь и ягд Слепех медленно прохаживались перед ними, и тихо переговаривались. Они, то поглядывали на планшеты, то на челноки, то на Терхому. Весь астероид был покрыт огоньками, обозначающими корабли и подразделения врага и Натоотвааля. Командиры особо рассматривали пространство за грудой оплавленных валунов, покрытых ржавыми потеками, невдалеке от защитного поля базы. На трёхмерном изображении была видна расщелина, где смог бы поместиться разведывательный бот. Вокруг этого места раскинулась база Свертца — укрепления, несколько часов назад отбившие атаку ягдвальдеров Натоотвааля. Тут стояли чёрные тушки подбитых танков и бронемашин, валялись тела людей в десантных комбинезонах, тлели и горели бронеколпаки, экзоскелеты, роботы. Носилась и медленно оседала пыль от распотрошенных укреплений. Атмосферные разряды электричества били в купол защитного поля, в висящие вдали корабли Натоотвааля. Горели в атмосфере и падали на поверхность части разбитых кораблей и летательных аппаратов. Над базой стояла тишина. Изредка с рёвом проносились истребители сверов, похожие на растопыренные пальцы, постреливали роботы, добивающие раненых коммандос или пилотов подбитых штурмовиков. Иногда внутри пылевых облаков возникали перестрелки, и роботы, ведущие зачистку, спешили туда в бой. Наблюдатели и корректировщики висели на разной высоте, похожие на ёлочные украшения различной формы и цвета.

— Наверно эта ложбина единственное место, куда можно прыгнуть на челноке так, чтобы не попасть сразу под удар анигиляторов, — сказал ягд Слепех, — оттуда, поставив дымовую, магнитную и тепловую завесу, можно проползти в скафандрах через стену магнитного поля и после установки маяка вернуться.

Он посмотрел на челноки — на двух из них горели зелёные полоски, обозначающие готовность к старту.

— Когда у нас будет оружие, способное разрезать планету пополам, чтобы не выковырять из неё поодиночке сверов, как орехи из скорлупы? — сказал ягд Цкуголь, пряча за шуткой злость.

— А потом изобретать клей для склеивания планету, чтобы её можно было использовать, — в тон ему пошутил ягд Слепех.

— Готовы, как их назвал Маклифф, Ромео и Жульетта? — командор посмотрел на добровольцев.

— Ромео и Джульетта, — поправил Дыбаль.

— Что?

— Мы готовы.

Камуфляжных десантных скафандров на Айдеме, Дыбале и Шиеле почти не было видно из-за оружия и снаряжения. На них были навьючены на ремнях, кронштейнах, вмонтированы в экзоскелет: гранатометы, штралеры, приборы видения различных спектров, огнемёты, автоматические пулевые винтовки, миномёт, инженерное оборудование, разнообразные датчики и анализаторы, подсумки с боеприпасами, мины, дымовые шашки. Дыбаль имел ещё ранец с реактивным двигателем для экстренной эвакуации и радиомаяк.

— Хорошо бы, появление челнока останется незамеченным, — сказал Дыбаль, — надеюсь, что в этой расщелине такой радиационный фон, что челнок не будет виден даже на нарукавных радарах.

— А ещё лучше, если бы сверчки сейчас сдались, — поддакнул Айдем.

— За всю войну сверы ни разу не сдались, — ответила Шиела.

— Шиела, ты не передумала? — ягд Слепех улыбнулся, — у нас достаточно расходного материала из командос. Зачем тебе губить жизнь?

— Пока я была врачом, и не знала жизнь, я хотела жить. А теперь я узнала Натоотвааль ближе и выбор перестал быть очевидным. Если с Александром что-то случится, я себе этого не прощу.

— Бред! — скривился ягд Слепех, — вы чего-нибудь понимаете, ягд командор?

— Мне всё равно. Пора начинать, — сказал ягд Цкуголь, — сейчас ягд Ракедда будет производить манёвр и огневой налёт силами своих кораблей, чтобы отвлечь внимание от вашего челнока. Тебе, Айдем, я советую пасть смертью храбрых, или стать героем, иначе за бунт — трибунал. Вперёд. Натоот!

— Натоот! — Дыбаль, Айдем и Шиела стали разворачивать экзоскилеты, гудя электроприводами, клацая вооружением. Предупреждающий сигнал сопровождал их движения.

— У меня авария! — расширив глаза, сказала Шиела.

Её экзоскелет остановился и включил жёлтый сигнал неисправности.

— Ты готовил экзоскелеты? — ягд Цкуголь посмотрел на ягда Слепеха.

— Всё было в порядке, вы же видели, как она заняла своё место перед инструктажем, — ягд Слепех скривил губы, — просто она не хочет идти.

— Сделайте что-нибудь, у меня даже самодиагностика не включается, просто горит перечень команд, — чуть не заплакала Шиела, — Александр, не улетай без меня. Я хочу быть с тобой, что бы ни происходило!

Последние слова Шиела крикнула, чем заставила ягда Слепеха вздрогнуть.

— Смотрите, до чего довели эксперименты со смешенными экипажами; неконтролируемая эмоциональная связь, усугублённая, уверен, физическим контактом.

— Я возьму другой экзоскелет, — Шиела включила процесс смягчения амортизационных устройств, облегающих тело, и попыталась разблокировать замки. Экзоскелет подушки ослабил, но замки не открыл, и Шиела оказалась внутри него как клетке.

— Другой экзоскелет удастся подготовить не ранее, чем через пятнадцать минут, — сказал ягд Цкуголь, наблюдая, как Дыбаль и Айдем занимают места в кабинах ботов.

Щиток маски Дыбаля был открыт и было видно, что он улыбается:

— Ты не беспокойся, Шиелочка, мы справимся. Нужно прогуляться пешком через защитное поле, установить коробку маяка для телепортации рейдера и дойти обратно. Я всё сделаю, а ты жди. Не стоит тебе напрягаться.

— Я в одном скафандре пойду, только выпустите меня из этого железа! — Шиела просунула руку между броневой пластиной и поясом с боеприпасами, и нажала внешнюю клавишу аварийного отключения, — Александр, подожди!

— Теперь хоть напильником пили этот титано-кремний, — ягд Слепех подошёл к Шиеле и открыл щиток настроек, — посмотрим, что он пишет.

— В одном скафандре ты не поможешь, без экзоскелета даже пулемёт не поднять, не то, что с вооружением справляться. Побереги себя. Это хорошо, что экзоскелет не работает. Ягд капитан, есть готовность. Заходим в шлюзовую камеру? — сказал Дыбаль и закрыл колпак челнока.

Айдем уже сидел внутри кабины и сверлил глазами панель приборов.

— Вперёд, — скомандовал ягд Цкуголь.

Челноки двинулись в люк шлюзовой камеры.

Ягд Цкуголь открыл на планшете изображение «Кондрерха», передаваемое беспилотником; около башни излучателя, покрытого шрамами от микрометеоритов, были видны две фигурки. Это Кроззек и Берсерк, в окружении плавающих вокруг камер, датчиков и сенсоров, похожих на стайку рыб, занимались поисками посторонних радиоустройств.

— Кроззек, как дела?

— Ищем.

— Там ничего нет. Зря меня подозреваете, — сказал ягд Слепех, продолжая тестировать экзоскелет Шиелы, — нашёл! Кто-то в программе заменил слово «выполнять», словом «любить». Это сбило работу. Удивительно, что он ещё не взорвался. Я догадываюсь, кто автор этого саботажа, имеющего целью уменьшить шансы на выполнении миссии. Это Дыбаль.

— Он хотел спасти меня от смерти или увечья, — сказала Шиела со слезами на глазах.

Дождавшись, когда экзоскелет с лязгом открыл элементы крепления, она выскочила из него и бросилась к боту Дыбаля:

— Александр, зачем ты так жесток? — она начала барабанить ладонями по полированной обшивке, покрытой сверкающим золотым напылением.

— Саботаж? — спросил ягд Цкуголь.

Фигурки Кроззека и Берсерка отчаянно замахали руками.

— Саботаж? — переспросил ягд Слепех.

По палубе прокатился звон предупреждающего сигнала и голос ягда Гаредды сообщил, что группа оперативного резерва ягда Ракедды, состоящая из судов ягдвальдера-45 и ягдвальдера-60, 604-й эскадры, и линкора «Мертауэрт», выдвинулись к базе сверов и открыли огонь.

— Шиела, назад! — подняв глаза от планшета, крикнул ягд Цкуголь, — оттащите её от челнока.

Ягд Слепех, оказавшись рядом Шиелой, не без удовольствия схватил её за руку. Шиела сопротивлялась, пыталась разглядеть сквозь пар разогревающихся мегразиновых двигателей, лицо Дыбаля.

После того, как люк щёлкнул запорами, ягд Цкуголь махнул рукой:

— Во славу Натоотвааля!

— Поехали, — по-русски отозвался Дыбаль.

— Джеронимо! — откликнулся Айдем.

Рейдер вздрогнул, послышался звук, похожий на вздох живого существа, и красная отметка на двери шлюза, обозначающая, что в камере находятся объекты, сменилась белой, означающей, что шлюз пуст.

— Пустите! — Шиела опустилась на решетчатый пол, закрыв лицо, — что же теперь будет…

— Есть длинноволновый передатчик, ягд команждор, — сообщил Берсерк через микрофон планшета.

— Ягд Слепех, — сказал ягд Цкуголь, не обращая внимания на театральную сцену, — Кроззек и Берсерк нашли длинноволновый передатчик на обшивке корабля. Как ты это объяснишь?

— Как угодно, вплоть до того, что передатчик мог быть установлен на верфях Дюлты для секретных испытаний. Он мог просто застрять на обшивке как обломок, мини-метеорит, — расставляя ноги и скрещивая руки на груди, ответил ягд Слепех.

Он делал вид, что спокоен, однако датчики эмоций, выведенные на планшет командора, дрогнули.

— Микро-метеорит не может себя прикрутить болтами к обшивке, — капитан-командор повернул планшет так, чтобы помощник мог вдеть изображение керамического тетрайдера в руках Берсерка.

Ягд Слепех наклонил голову вбок. Брезгливое выражение его лица сменилось страхом:

— Допрос?

— На записи видно, что ты несколько раз чего-то делал на обшивке. Что ты мог делать, чего не мог сделать простой член экипажа или робот, да ещё тайно? Ещё у меня есть данные, что ты выходили без моего ведома на корпус нашего бывшего рейдера «Тетвутхурц». Один раз, видимо, чтобы установить передатчик, а второй раз перед атакой базы в Стигмарконте, и третий раз перед атакой у железного астероида, когда погиб «Купол». Если прибавить сюда твоё чудесное спасение с ягдвальдера-42, то всё связывается в один узел. Ты что шпион?

— Интересно, зачем мне это? — ягд Слепех придал лицу непроницаемое выражение.

Даже показатели активности его мозга упали до нормы. Он начал медленно отходить от Шиелы в сторону челнока.

— Не знаю, какие бывают причины у шпионов, — надвигаясь на ягда Слепеха, сказал ягд Цкуголь, — может быть дело в том, что не хватает средств содержать молодого извращенца-зоофила, который по документам является твоим отцом. Или ты мстишь миру за неудачную операцию по пересадке сознания отца, ягда Слепеха-старшего? У богачей свои причуды. Пересадка мозгов, тел, вечная жизнь, золотые волосы на теле. Но причём тут война, смерть солдат? Сколько ты получил за каждый разбитый корабль ягдвальдера-42? Это ведь ты организовал западню?

— Ничего я не получал, — ягд Слепех упёрся спиной в челнок, оглянулся в кабину — приборы подтверждали готовность.

— Пускай трибунал разбирается, а я не могу оставить предателя на свободе, сдай оружие, ты арестованы! — ягд Цкуголь протянул вперёд раскрытую ладонь.

Шиела перестала плакать и подняла на них мокрые глаза:

— Проклятый предатель!

— Оружие! — ягд Цкуголь снял со своего пояса пластину компактного гравитационного ударника рукопашного боя.

— Что ты знаешь о предательстве, кусок мяса? — с этими словами ягд Слепех вскинул руку и раскрыл ладонь, направив её в грудь капитан-командора.

В ней блеснула пластина гравитационного ударника.

— Оружие отдать не могу, а вот заряд — с удовольствием! — крикнул он, и выстрелил.

К счастью капитан-командор успел повернуться боком и часть заряда прошла мимо. Но ягд Цкуголь отлетел на несколько шагов и упал на спину, как от удара крупнокалиберной пули. Ягда Слепеха гравитационный выстрел тоже почти опрокинул, но он устоял на ногах. Бросив разряженное оружие, он полез в челнок на сидение пилота:

— Передавай привет Теритисоту, дочке Инбре, и остальным ублюдкам с помойки Гаммуна системы Трёх Борзых!

— Мерзавец! — Шиела вскочила и бросилась к ягду Цкуголю, — командор, что с Вами?

Ягд Слепех закрыл кабину и через дымчато-серую керамику было видно, как он что-то яростно кричит и бьёт ладонями по панели управления, креслу, стёклам. Двигатели челнока включились. Сверкая золотым напылением, челнок пополз к шлюзу. Палубу заволокло паром от сгорания водородного топлива. Сквозь пар сияли предупреждающие огни, табло, панели освещения. Через свист двигателей и гул люка, послышался голос ягда Гаредды. Он сообщил, что челнок Дыбаля идёт к базе. Огонь кораблей ягда Ракедды отвлекают от него внимание. Не получив ответа, он поинтересовался:

— Чего у вас произошло, почему Шиела на рейдере, а её челнок в шлюзе? И биодатчик ягда Цкуголя показывает неисправность, словно он умер.

— Слепех напал на него! Выстрелил из гравитона! Берсерк и Кроззек нашли на броне радиопередатчика, и командир обвинил Слепеха в шпионаже, — крикнула Шиела.

Она встала на колени и приподняла тяжёлую голову капитан-командора:

— Не дайте ему улететь, он, похоже, убил нашего любимого командира.

— Любимого командира — звучит инопланетно, романтично, — ягд Цкуголь открыл глаза, красные от лопнувших сосудов, — дышать больно, похоже, рёбра переломаны. Тащи меня в капсулу регенерации костной ткани, пока отёк не лишил возможности дышать.

— Сейчас, — Шиела подложила под голову ягда Цкуголя куртку, вскочила, несколькими прыжками пересекла пространство, отделявшее её от ботов, и набрала код запуска одного из них.

Убедившись, что бот начал самодиагностику, она бросилась обратно:

— Я организую доставку в медицинский блок. Эйнар, Кмех, сюда, нужно капитан-командора доставить в капсулу.

— Направляю к вам роботов, — сообщил ягд Гаредда, — бот ягда Слепеха остановить не могу — он отключил функцию центральныого контроля за ботом и шлюзом. Его личный код имеет более высокую иерархию, чем мой.

— Берите мой код и отменяйте управление вооружением и двигателями корабля от имени ягда Слепеха! Быстрее, пока он не взорвал нас! — сказал ягд Цкуголь, — я подтвержу ввод команды с коммуникатора.

— Я помешаю ему управлять нами! Я отвлеку его! — воскликнула Шиела.

Увидев, что на палубу вплывает робот-эвакуатор, похожий на носилки с краном-манипулятором, она подбежала к разведывательному боту и запрыгнула в кабину. Активизировав программу запуска и выхода космос, она откинулась на спинку сидения, включила монитор связи и выбрала из предложенных вариантов связи бот Дыбаля. На мониторе возникла подрагивающая картинка — Дыбаль напряжённо всматривался куда-то.

— Александр, как дела? — Шиела была без скафандра и без экзоскелета, и ремни кресла из-за этого висели свободно. Их пришлось вручную регулировать, ломая ногти об архаические металлические пряжки.

— Шиела, хорошо тебя слышу, — не меняя выражения лица, сказал Дыбаль, — у меня нет прямой связи с вами. Только с ботом Айдема, и вот сейчас с тобой. Кто-то заблокировал основную связь. У бота нет своей навигации, и мы слепы и глухи теперь. Летим как камни, упавшие с горы. Если не включится навигация с рейдера, мы разобьемся или попадём прямо в лапы врагу. Что там у вас происходит?

— Слепех предатель. Он стрелял в капитан-командора и сбежал на боте. Я лечу за ним. Это он вызвал сбой связи, чтобы помешать атаке, и это он вывел из строя мой экзоскелет, чтобы мы не полетели на установку маяка.

— Это я вывел из строя твой экзоскелет, чтобы ты не рисковала собой. Ты девочка, и тебе нужно беречь себя, — сквозь рёв атмосферного двигателя ответил Дыбаль.

Было слышно, как вокруг его бота рвутся сгустки антиматерии, распавшейся при контакте с компенсаторной бронёй — он был под обстрелом.

— Я не девочка — я натоотка, у меня два сердца, одно для тела, а другое для мозга! Я сильная, не надо меня жалеть, это моя война! — нежно сказала Шиела. Она отвернулась от зрачка камеры, чтобы скрыть чувства:

— Я с тобой разберусь, Александр, когда ты вернёшься.

Её бот прошёл шлюз и наружный люк стал открываться, как театральный занавес, представляя зрителям панораму. Вокруг астероида висели группы кораблей и вели обстрел базы. Вспыхивали, мерцали белые, синие, красные, зелёные вспышки выстрелов и взрывов, в зависимости от типа применяемого оружия. Пожары, лучи штралеров, пунктирные вееры антиматерии и пузыри защитных полей, создавали картину торжествующей смерти и разрушения на фоне чёрной бездны.

— Шиела, у нас сбои со связью, — послышался голос ягда Гаредды, — сразу за бортом мы потеряем тебя, как Дыбаля с Айдемом.

— Я слышу Дыбаля, связь бота не пострадала от саботажа, — ответила Шиела, — где Слепех?

— Его вижу не чётко, кажется, он делает разворот от Терхомы. Ты увидишь его как золотистую точку, — голос ягда Гаредды дрогнул, — он был мне друг, но я не мог представить, что он предатель. Я думал — он просто не любит землян, ваальцев и командира, а он…

— Я отомщу ему за всё! — воскликнула Шиела.

— Он активно вмешивается в систему управления рейдером, видимо, у него была заготовка спрятана в программе, я ничего не могу, у меня не работает вооружение, двигатели и связь, а код доступа ягда Цкуголя не помогает. Нужна перезагрузка.

— Я его догоню и прекращу его воздействие, — сказала Шиела, — во славу Натоотвааля!

— Во славу! Будь осторожна, этот Слепех хороший боец, — ответил ягд Гаредда.

Бот Шиелы вышел из люка вращающейся части рейдера, гравитация кончилась и телом завладела невесомость. Если бы не вывихи и ушибы, сломанные ногти и слёзы на щеках, глядя со стороны, можно было подумать, что она отдыхает, так легко теперь давались движения:

— Я всех спасу, и тебя спасу, мой Александр!

Глава 10 ВОРОТА ВЕЧНОСТИ

Среди закопчённых и бесформенных обломков, Шиела заметила золотистую точку, совершающую разворот. Это был челнок ягда Слепеха. Она в оглянулась на рейдер; где-то там сидели под арестом Уайтгауз, Маклифф, фон Конрад, сжимал зубы от боли ягд Цкуголь, медленно двигались по броне Кроззек и Берсерк, неся передатчик предателя, боролся с помехами ягд Гаредда. Из-за сбоя программ, вооружение корабля бездействовало. Только лёгкий штралер разведывательного бота был в активе. Но его мощности было достаточно, чтобы уничтожить предателя, если, конечно, удастся к нему приблизиться. Бот ягда Слепеха имел такое же вооружение, и исход погони был не ясен. Шиела закрыла глаза, и, вдруг, увидела далёкую страну, и произошедший там давным-давно эпизод истории, которую она так любила просматривать, оставаясь одна. Она всегда представляла себя внутри действия, закрывая идентификационную надпись: 633 год от рождества бога Иисуса Христа на планете Зием, район реки Морава…

Вокруг послышались возбужденные голоса, смех ягды Езеры, конское ржание. Куль под ногами Решмы заворочался, заворчал. Это был пропавший лютич Ловик. Всадник, сбросивший его с седла, спешился.

Лицо его озарилось, это был ягд Тантарра:

— Прошу извинить за опоздание.

— Не можешь без эффектов? — вкладывая меч в ножны, ответил ягд Решма, — натоот! — он уже отметил, что голос ягда Тантарры изменился, стал низким и хриплым:

— Откуда у тебя эти люди? Когда ты уходил, с тобой было семеро. Трое наших и четверо саксов. Цвохгумь где?

— Теперь двое наших и четырнадцать отпетых ребят. Души во мне не чают. А Цвохгумь уже дома.

Тантарра надвинулся черным силуэтом.

— Привёз лоцию? — спросил Решма, и скорее почувствовав, чем увидев отрицательный жест, добавил, — размещай людей, потом выслушаю рассказ.

Гроза начала стихать. Молнии били южнее, а гром был эхом. Возник ветер. Сначала он навалился, сделал ливень наклонным, злым, но потом отпустил. В чёрном небе мигнули звезды. Вокруг упали горсти лунного света, и были тут же размыты холодными каплями.

Далеко за полночь, облака начали истончаться, луна проявилась матовым диском, в обрамлении радужного обруча, и ливень унялся. Он ушёл за тучами к Одре. Стало пронзительно тихо и свежо. Воздух был недостаточно теплым, чтоб поднять туман, и всё вокруг блестело, отсвечивало влагой. Запалили костры. От них распространился запах ячменных лепёшек и чечевичной похлёбки. Полтора десятка разномастных коней, рассёдланных, успокоенных хозяевами, с надетыми на шеи торбами с овсом и брюквой, были рядком привязаны к берёзам. Их охранял стрерх. Спутники Тантарры, кроме двух, сразу подсевших к ягду Эйдлаху и ягде Езере, расположились у своего костра.

Говорили тихо, по-саксонски, иногда переходя на отрывистый восточный говор. Часто смеялись вполголоса, передавая по кругу тыквенную бутыль. Пестрые их одеяния нельзя было отнести к какому-либо народу: персидские стёганные халаты из атласа, ободранной парчи, булгарские шаровары, сирийские плоские шапочки из цигейки, войлочные албанские безрукавки, короткие ромейские плащи, кавказские цохи с наборными поясами. Этот люд лютичам не понравился. Палек, Дежек, охающий от боли Ловик, сложили костерок поодаль, сварили, наконец, зайца и форель. Засопели, зачавкали, предварительно произнеся заговоры от отравления. Ждых с торжественным видом отнес две рыбины ягду Решме и ягду Тантарре. Они только что отослали от себя любопытствующих ягду Езеру, ягда Рудрема и ягда Эйдлаха, и сидели теперь в камнях, едва освещённые и напряжённые. Тантарра, взяв рыбу, вдохнул терпкий дух:

— С белотравкой варил?

— С чем было, господин. Клянусь Филином, хороша, жирна. Соли в меру, — с поклоном попятился Ждых, косясь на ягда Решму.

Ягд Решма свою форель не взял, и ягд Тантарра уложил её себе на колени, на подстеленную рогожку. Лютичу показалось, что ягд Тантарра вдвое моложе ягда Решмы: широкие скулы, обрамлённые узкой бородкой, выдвинутый подбородок, бледные губы, нитка чёрных усов, мясистый нос, угольные волосы, под нависшими бровями мерцают глаза.

— Ну? — ягд Решма смотрел на костры, на безупречные огоньки искр, дым, скрюченные фигуры, блеск в ручье, тени на стене ельника, — что, весь год ничего не ел, натощак шёл?

Ловкими пальцами в золотых перстнях, ягд Тантарра сдирал нежную чешую, откусывая клок мяса, с видимым удовольствием жевал:

— Вкусная рыба. Требуху вынул, голову не стал. Лютич соображает. Давай меняться. Ты мне повара, а я тебе китайца Фэн Чуна. Отчаянный рубака. Был телохранителем у имперского воеводы Чин Дэ.

— Прекрати, ягд Тантарра, — сжал зубы Решма, — и хватит жрать, когда тебе задаёт вопрос старший по чину!

— Натоот, — буркнул ягд Тантарра.

Рыба была брошена через плечо, подстилка, служившая и полотенцем, тоже полетела в темноту.

— Вот отчёт для ягда Кропора, — он передал ягду Решме стопку исписанных хрустящих листов, тонких как паутина, — это на кумите. Другим не прочитать.

— Надеюсь, меня не заставишь ломать глаза? — ягд Решма провёл пальцем по торцу стопки, вслушался в возникший при этом шорох.

— Отчёт завтра повезёт Глог, вернётся через полгода с указаниями командора. А время идёт. Рассказывай.

— Время совсем не ждёт. Я торопился сюда как за платиновой звездой на ленте и титулом ягда. Ночей не спал, загнал табун лошадей. Паланкин бросил в горах, подарок принца Го Ман Ю, а вместе с паланкином красотку Цо.

В голосе ягда Тантарры зазвучала обида.

— После неудачи со Звенящими Холмами в Склавении, когда погиб стрерх и ягд Кропор, я решил разделиться на группы, чтоб вести как можно более широкий поиск лоции, которую никто в глаза не видел. Я сам просился в твою группу. Я верил, что мечта может осуществиться. Блестяще, совершенно блестяще тобой была обнаружена лоция. По манускриптам, кускам шелка с изображениями, больше декоративными, чем несущими информацию, по слухам и сплетням было найдено тобой слово «Китай». Лоция была там. Я вызвался за ней идти. Ты мне доверил отыскать и сделать с лоции слепок, чтобы узнать, где на Зиеме спрятаны галактические корабли и топливо.

— Прошу без предисловий, — оборвал его ягд Решма, — никто не собирается умолять твоих заслуг перед Натоотваалем. Я знаю, что придёт время, и всем воздастся. Лоция где?

Ягд Тантарра засопел, скрипнул зубами. Махнул перед собой ладонью, ловя невидимого комара, и, наконец, продолжил:

— Полтора года назад, я ушёл караванным путем через Назиб, Хорсан, Пяйкенд. Я попал в места, где от воды до воды нужно было идти неделями, где пот делался на лице солёной коркой, и лошадям привязывали к копытам дощечки, чтоб они не тонули в песках. Я видел караван, вымерший от жажды; связанные цепями мумии верблюдов, ссохшиеся скелеты людей в одеждах тканных золотом, в торбах великолепный шёлк, пряности, золото. Однажды, в стычке с грабителями, недалеко от Оазиса Борамшу, погиб проводник. Мы заблудились в песках. Потеряли лошадей, умерло двое саксов. Пришлось напасть на караван, чтобы отбить воду. Понимаешь, ягд Решма? Мы нашли дорогу, другого проводника, воду, нас пытались три раза отравить ядом в финиках. Мы переправились через Сырдарью, безумно полноводную реку среди пустыни, через призрачное русло Чу, прошли между Великими Озерами и там, в долине реки Или, в предгорьях Тянь-Шаня, я видел Это!

— Это? — ягд Решма резко повернул голову.

Глаза рассказчика были безумны, влажны, устремлены вдаль, в блёклую полоску зари над Судетскими горами.

— Сначала в горячем, жидком воздухе поднялись верхушки фортов Стигмарконта, потом купола фортов, над горизонтом чёредой шли галактические транспорты, мигали огни. Рядом вдруг восстали сады Эхтенельда, плотины, белые тела жилых башен, фонтаны. Мы рванули туда, били пятками, плетьми истязали верблюдов и коней, пока проводник не догнал нас, и не закричал, что это мираж, о котором он предупреждал. Великий мираж. Там, вдалеке, было солёное море Балхаш, — ягд Тантарра запнулся, словно в горле разбух липкий ком, протянутая рука схватила воздух.

Решма всмотрелся в собеседника, раздумывая о целесообразности разговора. Тень сожаления скользнула по краям узкого рта, едва коснувшись век и глаз:

— Это всё?

Тантарра вздрогнул, оторвал взгляд от горизонта, сощурился, с силой хлопнул себя по колену, затянутому в тонкую золотом кожу:

— Наконец, мы перешли бродом реку Или, и попали в кавардак, смешение народов. Великая Степь двигалась, перемешивалась, варилась сразу в нескольких котлах: народы киби все вдруг откочевывали из Тянь-Шаня в Китай, правитель Чеби Хан пробивался на Алтай, кутургуры восстали против аваров и те ловили их от Назиба до Урумчи, китайский император вылавливал осколки разгромленной армии татабов. Кругом валялись трупы, уши, руки, торчали головы закопанных живьём. Брошенные кибитки, стаи собак вперемешку с волками. К тридцатому числу мы перешли Карашарский перевал, где пили снег, потеряли сакса Волофа, и оказались на территории китайской империи, в пустыне Такла-Макан. Вокруг было полно пограничной стражи и тюркутов, нас всё время принимали за сторонников Суй, приспешников Кат Иль Хана. За нас пытались получить награду, обещанную императором. Спас только поддельный ярлык купцов византийского императора. Набрав отряд из беглых крестьян, мы дошли до границы провинции Чанань. Там была Великая Стена — потрясающая, бесконечная. До сих пор не пойму, как они могли её построить. К концу апреля мне удалось узнать, что император осаждает крепость Шофан, где укрывается мятежный военноначальник Лян Ши Ду. Нищий, голый император осаждал великого Лян Ши Ду, обладающего богатствами династии Суй. Я кожей почувствовал, что не стоит идти потрошить императорский дворец в Чанани, а следует идти в Шофан, в гущу боя. Лоция должна была быть там, — ягд Тантарра замолчал, ожидая не то похвалы, не то восхищения.

Однако ягд Кропор-Решма сидел как каменный, смотрел на людей, спящих подле костров, на зыбь ручья. Он смотрел мимо ягда Тантарры, ждал. Когда пауза затянулась, он бросил коротко:

— Где Лоция?

Тантарре почудился скрежет металла в его голосе. Он продолжил скороговоркой:

— Страна была разорена. Поля заросли, дамбы размыло, деревни разметал ветер или огонь. Крестьян вырезали мятежники, разбойники, тюркуты, имперские солдаты. Пришлось есть крысиное мясо и кашу из личинок и побегов бамбука. Но наш отряд всё-таки оказался у Шофана. Бедняга Цвохгумь здесь умер. Съел что-то, изо рта пошла пена, противоядия не помогли, только продлили агонию. В суматохе, возникшей во время ночной вылазки мятежников, удалось захватить одного из придворных мудрецов, советника императора. Мудрец даже под пыткой, не смог сказать ничего конкретного, однако поведал предание. Очень давно бог Хоу И, был ниспослан своим отцом, чтобы избавить людей от стихии и чудовищ. Он был крылатым, и искусным стрелком.

— Смотрте, кто появился, сказочник, — воскликнул сзади хрустальный голосок. Шлепая по камням точёными ступнями в кожаных чулках, между ягдом Решмой и ягдом Тантаррой, протиснулась ягда Езера. Она была свежа и хороша. Волосы цвета меди колыхались лёгкими завитками, глаза светились бирюзой.

— У вас мифологический семинар?

— Потратив пол года, он привёз из Китая сказки, вместо лоции, — зло ответил ягд Решма.

Стряхнув с бородки остатки рыбы, уложив у бедра меч, так, чтобы топазы рукояти переливались, ягд Тантарра положил ладони на бедра, как это делала знать:

— Захватывает рассказ?

— Ягда Езера, иди, — тихо сказал Решма, — ещё поспи.

— Дай послушать, о, неприступный ягд Тоот Шлокрист.

Ягд Решма гневно посмотрел на неё и прорычал.

— Я ягд Решма! Ягд Тоот Шлокрист — имя из другого мира! Не зови меня так нга этой вшивой планете.

— Конечно, прекрасное славянское имя, — ягда Езера выдержала его взгляд, и уселась на соседний валун.

— И не смей шипеть, я не в меньшем чине, чем ты. Где хочу, там я сижу.

— Тогда мы уйдём, — отвернувшись сказал ягд Решма.

Он чувствовал спиной, что ягд Тантарра язвительно улыбается:

— Не понимаю, отчего благородной ягде Езере не послушать.

Решма промолчал.

После томительной паузы он, наконец, согласился:

— Продолжай.

— Будет когда-нибудь тепло, или лето не наступит никогда? — вздохнула ягда Езера, наблюдая, как дыхание превращается в пар, — как хорошо сейчас на Тератонне.

— Мёрзнешь? — спросил ягд Решма.

Их глаза встретились и она не нашла в них издёвки, скорее участие.

Солнце теперь вышло всё. На багряный блистающий диск пока ещё можно было смотреть, прикрывшись рукой. Край его превысил границу облаков, и небо под ними потухло, затуманилось, а сверху наоборот, прояснилось.

— Ну, и секретничайте, — Езера распахнула свои чёрные ресницы, встала и пошла к реке.

Ягд Решма проводил её взглядом:

— Ягд Тантарра, лоция где?

— Не знаю. Мы потеряли след. Пусто. Это всё. Натоот…

Вся эта картина у костра, воспоминание, существовавшее давным-давно в виде записи персонализатора ягда Тантарры, ягда Шлокриста и ягды Езеры в библиотеке Натоотвааля, пронеслось перед закрытыми глазами Шиелы за секунды. Если бы она была профессиональным пилотом, а не медиком, если бы системы управления ботом не была расстроена помехами, если бы всё происходило не на фоне боевой операции, то всё, возможно, сложилось бы иначе. Но всё случилось так, как случилось, и не так, как показывают в фантастических фильмах и боевиках, чья задача развлечь публику.

То ли ягд Слепех знал, что его будут преследовать, и хотел стряхнуть хвост, то ли опомнился и взял себя в руки, понимая, что бегство доказывает предательство, тогда как даже выстрел в командора может быть истолкован трибуналом как сведение личных счётов, а причастность к передатчику ещё следует доказать. Может быть, была какая-то иная причина, но он не стал уходить от «Кондрерха», а закончил разворот и набрал скорость. Теперь он мчался навстречу Шиеле.

— Когда пройдёт твоя любовь, что мне останется на свете? — вспомнились Шиеле строчки из песни в тот момент, когда она ещё имела доли секунды чтобы отвернуть в сторону, избежать столкновения с ботом ягда Слепеха. Она уже видела как будто, злые глаза предателя. Что это было? Что он хотел сделать? Погибнуть? Напугать её, сделать так, чтобы она отвернула?

Но она не отвернула. Дальнейшее произошло не так как в кино, или компьютерных играх, плазменные разряды из штралеров обоих ботов вылетели почти одновременно, с небольшим расхождением, как синкопа в музыкальной фразе, и достигли целей. Оба бота, из-за ничтожности запасов топлива, боеприпасов и горючих материалов, не взорвались, а разлетелись во все стороны мелкими обломками, как фарфоровые чашки под ударом кувалды.

Ягд Слепех и Шиела погибли мгновенно и их останки нельзя было бы собрать даже частично, применив все технические средства. Разве что случайно, разве что только несколько молекул и атомов. Тела их влились в бесконечное число частиц, из которых, когда-нибудь, возможно, сложится планета, звезда или электромагнитное поле.

Перед ударом Шиела сказала:

— Не судьба нам быть вместе, Саша, прости!