Река Снов 5

На полу довольно много кольтовских гильз. На глаз штук двадцать, нет, пожалуй, больше.

Про то, что к артефактам лучше не подходить, я всем не раз рассказал, и с примерами, потому все жмутся к стенкам, но близко не подходят. Это хорошо. Теперь — куда же идет Сила?

Вот туда, за изрядно замаскированную иллюзией дверь. Только иллюзия уже малость поблекла, оттого я и вижу сквозь нее. Раньше — мог бы и не заметить, но здесь все умирает, оттого… И нам в этом замке нужно быть очень недолго, это владения смерти и живым здесь быть не стоит…

Ладно, это все не ко времени.

— Вот там, за иллюзией, дверь куда-то! Туда идет Сила, так что обходим с этой стороны!

Юрий остался у двери в библиотеку, а мы аккуратно обошли артефакт и двинулись к двери. Дверь без замка, Силы от нее самой не идет. Тот самый поток уходит чуть в стороне, в стену. Надо будет посмотреть, как именно он канализирован в нужную точку. Надо ж пополнять образование.

Дверь деревянная, нетолстая. Из-за нее звуков нет, что ни о чем не говорит. Там может быть какая-то тварь, которую долго выращивали, потом забыли, и вот она дождалась. Приготовился к встрече ее Силой, показал Алексею, что готов и мы дружно пнули дверь и ушли из дверного проема.

Нам навстречу — ничего и никого. Только спертый воздух. Нет ни удара Силы, нет прыжка, да и не стреляет никто. Алексей глянул через перископ, потом показал жестом:»Заходим!»

Комната небольшая и внутри никого. Стол, при нем стул и рядом тумбочка. Словно здесь сидит дежурный на входе куда-то. Только нет журнала посещений, где тебя запишут и расписаться дадут. Свет от магического светильника. А вот и «силопровод», с позволения сказать. В стене, которая выходит на зал с артефактом, под потолком нечто вроде лотка из горного хрусталя. А в противоположной стене-другой такой лоток. Нет, здесь даже не лоток, а труба, и по диаметру она меньше лотка. Между обоими — небольшой ток Силы. Слабенький такой, но тут надо не обольщаться — он может изменяться, повинуясь магическому ритуалу. С утра, скажем, меньше, а к вечеру поболее или наоборот — смотря что надо сделать. Если что-то магическое выращивать, то нужен пик ближе к… нет, это рассказывать не надо. В общем, для каждой магической процедуры может быть свой порядок активности, как и для огорода. Какому-то растению в мае нужны дожди, а другому — лучше жара. И пока хватит об этом.

А куда же там идет Сила? Дверей-то в стене нет. Надо включать «Истинное зрение». Да, в стене есть вход, спрятанный за иллюзией. Простенькой, но большинство людей ее не заметят. Ну и маги тоже не ходят с постоянно действующими заклинаниями распознавания иллюзий. Их обычно по две в каждой Стихии. Но все это неважно. А вот важнее может быть то, что это не обычная дверь, как в комнату, не стальная дверь, как в банках, а люк наподобие того, что делают на кораблях в переборках ниже палубы. Овальный, со смотровым стеклом и двумя задвижками. Я похожее видел на военных кораблях — брат меня проводил пару раз. Правда, там такого смотрового стекла не было, зато было водомерное стекло, чтоб видеть, есть ли в соседнем отсеке вода и до какого уровня. Что же за гадость там может скрываться?

Заглянул туда — плохо видно. Стекло не то мутное, не то загрязненное. Переглянулись с Алексеем — я повернул обе рукоятки в положение для открытия. Оружие мы вскинули, пинком толкнули люк (он открывался от себя), а я еще, как только люк открылся, добавил заклинание «Толчок» от двери. Его удар не сдвинет только тролля или кого-то настолько мощного. Субъект человеческих размеров и веса таким заклинанием отбрасывается к другой стенке. Тут отбрасывать было некого — ну, кроме пыли в воздухе.

Но там оказалась, хоть и слабоактивная, но пентаграмма. В которой пребывал некто уже мертвый и почерневший. И более никого и ничего в этой комнате, кроме еще одного желоба для подачи Силы к пентаграмме. Интересное решение. Обычно в пентаграмму закачивают Силу из рядом поставленных амулетов, потому такого вот нет. Елки-палки, опять мне доклад делать: «Интересные решения из магических практик в замке Ревьер»!

Ладно, здесь уже ничего особо интересного, кроме разве вот этого: у почерневшего, хоть он и явно человекообразный, но между пальцев нечто вроде перепонок. Что же нужно было Ашмаи водоплавающего? И ведь явно не нежить, ибо ей вода не очень нравится, особенно текущая.

Наверное, тут из кого-то кого-то конструировали. Может, из эльфа? А, еще ему в пасть лазать, зубы считать! Ушей-то нет вообще. Не то не предусмотрены вообще, не то отвалились в процессе трансформации, одни только отверстия для слуховых проходов. Не выйдет из меня человека науки — другой бы вокруг этого трупа вертелся и изучал, а мне и совсем быть тут не хочется. Кстати, а где же Лео? В комнате с артефактом он вертелся под ногами, а дальше куда-то делся.

Пойдем назад! А Лео был возле этого «пузыря», обнюхивал его, заходил с разных сторон, даже лапку к нему протянул, словно хотел потрогать, и убрал тут же.

Что же там такое?

Я подошел поближе. Ничего не вижу: радужная пленка, как на мыльном пузыре, слабо переливается. Пригнулся пониже и — на секунду пузырь стал прозрачным!

Я с трудом сделал пару шагов от пузыря и опустился на корточки — не держали ноги. И чувствовал себя, как вот тот вампир, когда я на него «Плиту» обрушил. Словно меня чем-то растерло по полу. Я об этом сколько раз думал, сколько раз представлял, как увижу, лично сорву цепи заклятий, а увидел и… сил нет. Да на то, же чтобы снова встать и подойти. Ничего не могу.

— Саша, что с тобой?

— Это он там.

Как я удержал слезы — даже и не знаю. Словно каждую слезинку лично, своими руками обратно в слезную железу отправил — такое было ощущение. Нет, я думал, что уже повзрослел, но с этим я поторопился.

Юрий и Алексей меня не торопили, устроились поудобнее в библиотеке, курили, о чем-то негромко разговаривали. Лео ходил по комнате, к чему-то принюхивался, прислушивался…

А я все собирался с силами. Наверное, это заняло с полчаса. Я отчаянно боялся даже пошевельнуться, не говоря уже о том, чтоб что-то сделать, ибо мне представлялось, что если я даже встану и подойду, произойдет что-то непоправимое. Что именно — не знаю. Паника, ясное дело, причем на пустом месте. Если бы кто-то из опытных людей меня поддержал или сказал что-нибудь вроде «Не дрейфь!» или подобного, я, может, и раньше бы пришел в себя. Но таких не было. Поэтому пришлось самостоятельно подавить паническую атаку, собраться с силами и встать. Как реально, так и в переносном смысле.

Лео же нарезал круги по комнате. Наверное, он буквально все обнюхал, осмотрел и что там он еще сделал. Теперь надо встать и подойти снова. Увы. Купол опять непрозрачен для взгляда и снова переливается, как мыльный пузырь. Теперь надо проследить, как и куда идут магические потоки, как они закольцовываются и откуда питаются.

Я следил, зарисовывал и записывал. Получилось что-то вроде северного сияния, то есть водопад потоков без какой-либо системы. Различие было только в том, что северное сияние видоизменяется, а это переплетение нитей Силы было стабильным. Как сияние на картинке, а не в ночном небе над Норлагом.

А мне что теперь делать с этим переплетением нитей Силы? Лео подошел ко мне, вопросительно глянул на меня.

— Лео, я совершенно не знаю, как подступиться к этому клубку. Не понимаю даже, что там первично, что только противовес основному потоку, а что маскирующее заклинание. Сплошной калейдоскоп, только что не пересыпается, а стабилен, но и от этого не легче.

Лео ответил, что он не понимает тоже, но судя по его ощущениям, состояние отца стабильное. Поэтому он предложил вернуться в лагерь и приехать завтра. А пока — подумать, что мы сможем сделать.

Да, уехать-то мы можем, и завтра тоже вернемся, но что делать-то? Не знаю.

Тогда действительно надо уезжать. Что толку от моего нахождения здесь, если я пока не в силах помочь?

С этим решением я и вышел. У Алексея и Юрия явно были сомнения, но, глядя на мое лицо, они не стали спорить. Зомби по дороге домой нам не встретился. Должно быть, он подметает лестницу только утром, или уже сгнившие ноги мешают быстро подниматься наверх. Да и ладно. Выперся бы он сюда, когда мы проходим — зачем он нужен? Пусть метет себе свою лестницу, пока еще может. Ну, конечно, если атакует, то есть чем его порадовать, а не нападет…

Вторую половину дня мы оставались в лагере. Лео пробежался по окрестностям, но ничего и никого требующих внимания не увидел. А я купался в море безнадежности. Как мне убирать это заклинание вокруг отца — я и не представлял. То, что написано было знакомым учителя про освобождение от артефакта — совершенно не могло помочь. Здесь система делалась совершенно по-другому и как браться за это — идей совершенно не было… Поступать же по примеру древнего героя Александра Македонского, который не зная, как развязать сакральный узел, разрубил его ударом меча — это не метод. Разговоры с Лео тоже не принесли ясности — он тоже не знал, как быть.

Итого получилось, что мы отца нашли, но сделать пока ничего не можем. Точнее, я не могу, и это повергает в полное отчаяние. Спросить совета некого. Разве что Светлую Четверку. Будем надеяться, что их внимание к моим делам мне не приснилось, и в вещем сне ко мне придет решение. Если же этого не произойдет — опять попробую войти в транс и поискать выход. Это хуже, но может сработать и оно. Но если решение не появится — я не знаю, что делать. Запас продуктов-то есть, нас никто особенно не беспокоит, так что еще на неделю хватит однозначно и еды и, думаю, что спокойствия. Но за эту неделю должно прийти решение.

Аппетит у меня пропал, потому я вечером чуть-чуть поковырял еду и поделился ею с Лео. Вот у него аппетит был! Так наелся, что даже не пошел на вечернюю прогулку по окрестностям. Но это все пустяки, хотя и немного завидно, что он при всем наплыве плохих вестей еще и ест с двойным аппетитом. Впрочем, он может переварить съеденное и отправиться погулять уже в середине ночи.

Отстояв вахту, я свалился спать. И получил свой ответ. Только он меня тоже не порадовал. Нет, это было не сообщение, что у меня не получится. Это было про необходимость пройти испытание Ремайна.

Есть такие испытания и в других областях магии. На востоке, чаще в Харазе, но и не только, существует так называемый «Хрустальный орден». Перевод, конечно, не отражает всей многозначности названия, но это организация магов с очень строгими правилами. Сами себя они называют «Поклоняющиеся Чистоте». Так вот, войти в организацию можно только после такого эксперимента — подняться на какую-то гору и дождаться грозы. И, стоя на вершине, пережить удар молнии в себя. Кто не смог его пережить, тот недостаточно чист и отвергнут богами. Меня ожидало очень близкое. Ну, разве что не надо ждать грозы. Хотя поискать предмет испытания придется.

Сначала я поделился полученным посылом с Лео, чем ввел его в предельное изумление. Он даже не сразу смог рассказать, что он знает о предмете поиска.

Затем наступила очередь остальных. Я объявил, что сегодня, перед тем, как мы поедем в замок, мне нужно будет сделать одну очень важную вещь, которая может помочь мне спасти отца. Но не исключен и печальный результат, ибо обряд очень опасный. Поэтому мы сегодня проводим этот обряд, а потом едем в замок. Если обряд я не смогу перенести — им надлежит ехать на то место, откуда мы отправлялись, и Лео поможет задействовать портальный амулет. Тогда они окажутся на Дырявой горе и вызовут помощь из Твери.

Я сейчас напишу письмо для брата и матери о том, что должно произойти, и они вручат его нанимателям.

Нард насторожился, но молчал. Затем я рассказал, в чем будет суть испытания, окончательно лишив их дара речи. Теперь надо ехать вдоль речки, искать нужное.

Судя по описаниям, вдоль рек и озер здесь бывали так называемые ленточные гадюки. У них, в отличие от гадюк тверских, имелась белая полоска вдоль спины. Впрочем. это писали путешественники — любители, которые, возможно, неправильно классифицировали эту змею. Не исключаю, что она могла оказать родней какой-нибудь богорадской гюрзе, но я в змеях понимал не больше, чем они сами. На открытых скалах еще могла встречаться желтоголовая гадюка (опять же не уверен, что она гадюка, но ее так назвали два автора со ссылкой друг на друга). Вдоль рек бывали еще мелкие змейки, не удостоившиеся названия и классификации. Они часто кусались, но яда не имели. Ленточная гадюка вроде была поопаснее наших гадюк, но какой можно сделать вывод о ее опасности, если из двух укушенных людей выжили оба, а вот укушенная ею лошадь — сдохла. Поэтому ее опасность была установлена именно по рассказам местных жителей. А с точки зрения экспериментальной опасность не прояснена, но из этого может следовать вывод, что людям из экспедиций повезло, ибо они нарвались не на опасную змею, а так, на худосочную.

Приехав к речке, я попросил не ходить за мной, а подождать тут. И еще нужно вырубить из подходящего дерева костыль, чтоб на него я смог опираться. Лучше из рябины, но можно и из чего-то другого.

…Ну и что же ты за тупое существо, гадюка ты полосатая и пустоголовая! Тебе ногу подставил, а ты куда кусаешь за ботинок? Ведь не прокусишь, дура хвостатая!

Придется искать еще одну и разуваться… Надеюсь, с гадюками не настолько плохо, чтоб бродить в ее поисках несколько дней. А кстати, за сколько дней гадюка порцию яда накапливает? Вот не знаю этого, а надо бы знать, на случай того, что эта дура здесь единственная.

Но гулять долго в поисках менее дурной гадюки не пришлось. Что хорошо, укус ее не очень болезненный. Отчего — непонятно, но нога немеет, как будто ее отсидел. Кожа красная, а на месте укуса две белых точки. Кровь не идет. Ну и ладно, теперь пошла вон, тупомордая…

На ногу наступать можно было, она была как действительно отсиженная и прогибалась. Но ничего, сейчас доковыляю до машины, а там мне подпорку дадут под пострадавшую ногу.

И, может, чуть легче будет. Правда, там еще и лестница и спуск в подземелье. Да, жаль. что с с собой змею не захватишь, чтоб укусила совсем рядом от нужного места.

Когда я доковылял до машины, нога отекла так, что отек свисал, закрывая верх ботинка. Вот это да, такого я еще не видел. Видел отеки от стаза лимфы, когда нога вся или частично вдвое толще обычной, но вот такого, напоминающего гриб на стволе дерева — никогда. С помощью всех завалился на сено в кузове и сказал, что можно ехать. А теперь осталось — дотянуть до места.

***

Вы удивляетесь, слушая рассказ об этом? Что я не рыдал целый день, а взял и решился вот на это, зная, что могу и не доехать до замка?

Да, я это знал. И вообще, когда вы спрашиваете кого-то, почему он сделал какой-либо шаг, не укладывающийся в ваше представление о том, чтобы вы сделали на его месте — в большинстве случаев вам дадут ответ с рационализацией поступка. То есть ваш друг отказался от брака с некоей девицей, но на вопрос, почему он расстался с нею — он даст теоретически правильное рациональное объяснение, что она толстая и глупая, а оттого дети могут быть толстыми и глупыми, пойдя именно в нее. Но это только благопристойная версия того, что делалось в голове вашего друга, когда он решал. А что он решил взаправду? Может, он сейчас совершенно не хочет жениться, ни на этой деве, ни даже на дочке великого князя Тверского Анастасии, ну разве что если его будут умолять на коленях согласиться. Может, просто не нравится запах ее кожи.

Уж поверьте, решения иногда принимаются из-за очень нетривиальных поводов. Но, разумеется, под них подводится очень рациональный фундамент.

А я сделал именно так, и не пожалел об этом. Это был мой выбор и мой крест, как говорят приверженцы христианской религии.

Колебался ли я, сделать ли это? Да, хотя и недолго. Боялся ли, что яд сработает, и я не доеду даже до замка? Естественно. Никто мне не дал гарантию, что будет сильно болеть два часа и еще два дня чуть-чуть больно будет наступать, а так все будет хорошо… Но больше всего я боялся того, что не дотяну до замка. Остального — поменьше.

Но яд змеи и мое решение (как и воздаяние за него) сделали еще кое-что. Я стал другим. И думаю, что это не было результатом обыкновенного взросления. Именно от испытания и всего, что прилагалось к нему, я стал тем, кто я есть. Прежний Саша не смог бы сделать много чего, что прославило меня потом. Так что можно даже сказать, что он умер неподалеку от замка Ревьер, на траве близ безымянной речки. Разумеется, это произошло не сразу, а заняло несколько лет.

Змея привнесла в меня те самые змеиные качества, которые приписывают змеям легенды. Мудрость, холодность и отстраненность. Те же самые свойства приписываются и эльфам. Вот и на эльфов нашлась эльфийская змея в моем лице. Прежний Саша, увидев сон про то, что он с армией мертвецов взял Эрал и не оставил от него ничего живого, ужаснулся и подумал, не грозит ли ему страшный жребий-стать Повелителем Мертвых из легенд. Нет, ему это не грозило. Саша прежний этого не увидел. Я тоже не стал Повелителем мертвых. Хотя Эралу Эльфийскому от этого легче не было.

Как и некоторым Дурным болотам. Но по их обитателям некому плакать.

Хотя я не знаю, плачут ли в других планах по выпущенным сюда водяным импам или борейнам, когда их настигает пуля или картечь. Или еще когда их только сюда выпускают, то начинают рыдать? К Саше бы не прилипло прозвище «Хромая Тьма».

А я остался жить. Яд этой гадюки — штука очень прихотливая. Когда гадюка кусает тебя — нога немеет и не болит два дня или даже чуть больше. Затем анестезия проходит и сменяется повышенной чувствительностью — любое прикосновение ощущается как ожог. Да и потом можно не страдать несколько месяцев, а однажды ночью проснуться от выкручивающих ногу болей и хватать воздух ртом. Оттого, что нечем дышать от боли. Иногда нога просто не хочет идти или подламывается.

Но хуже всего, когда жена спит рядом, а ты разрываешься этой болью, но не можешь закричать, чтоб не напугать ее до смерти. И грызешь свою руку, чтоб сдержать вопль боли, а потом, когда попустит, думаешь, как объяснить ей, отчего у меня к утру буквально изгрызено предплечье левой руки…

Во время таких болей готов и убить. Если бы это принесло облегчение. Я убил многих. На их счастье, не во время этих приступов.

Это плата. За все — за Дар, за то, что пожелал, за то, что смог сделать. И я не могу назвать ее чрезмерной. Вы спрашивает, пошел ли бы я сейчас на то же самое? Нет, не пошел бы. Только из-за того, что теперешний я знает, как справиться с ситуацией без принесения себя в жертву. Саша этого не знал. Поэтому сделал все правильно.

Глава седьмая

Пока мы ехали, все было ничего. Лежишь, нога не болит, только немеет. И если рытвина не попадется, тряхнув как следует, то и ладно. Но на рытвинах трясет всех, укушенный ты или не укушенный. Лео устроился рядом со мной и все время то принюхивался к ноге, то лизал ее языком, но ничего не говорил. Я принял его молчание за то, что положение неприятное, но не угрожающее. Периодически поглаживал его, периодически глядел в небеса или на то, что пролетало мимо. Было даже такое ощущение, что я не в дальнем и опасном походе, а где-то на пикнике или пляже. Что удивляться — это отравление. А при любом отравлении голова хоть чуть-чуть, но страдает. Иногда, конечно, и не чуть-чуть, но со змеями я пока дела не имел, потому и не знаю, сильно ли страдает голова от змеиного яда. А вот, когда мы приехали в замок, и пришла пора вставать и идти, то эйфории у меня поубавилось. Болеть-то по-прежнему не болело, но ногу раздуло прямо чудовищно. Пришлось даже чуть подпороть швы брюк и ботинок. Алексей не выдержал и спросил, осознаю ли я, что делаю. Ну, эту мысль он высказал несколько грубее, но точнее. И не пора ли мне делать что-нибудь вроде противозмеиной сыворотки, магического вмешательства или чего-то еще. Ведь так ноги же можно лишиться!

Я ответил, что антидот у меня есть и я понимаю, что дело не здорово хорошее, но действовать надо именно так, а не иначе. Поэтому пусть мне дадут тот самый костыль, и я похромаю, куда надо.

И похромал. Больно по-прежнему не было, но нога онемела и резко ослабла. Состояние наиболее было похоже на то, как если отсидишь ногу и с отсиженной же ногою надо куда-то спешить. Разница была в том, что при отсиживании ноги ощущения постепенно проходят, и все нормализуется. А здесь никакого прогресса.

Тяжелее всего пришлось при пролезании в отверстие в стене и при спуске в тоннель. Последнее я бы сам не сделал — мне помогали. Но это был еще не конец, лестница-то никуда не делась тоже…

А вот по ней меня почти что тащили — нога упорно отказывалась давать опору. Правда, когда я ходил по ровному месту, так тяжело не было. Хромал, опирался на рябинку, но все же шел. Будь там нормальные перила снизу доверху — я бы по ним съехал, но они на каждом повороте прерывались.

Но вот мы и в комнате с артефактом. А здесь я попросил всех устроить мне место, где я мог полежать и отойти подальше. Кто знает, чем нас порадует этот полузатухший артефакт. Но ни в коем случае не трогать руками книжки на полке! Каждая из них может нести в переплете смертельное заклинание! Это, конечно, вряд ли, но совсем исключить нельзя. А еще более вероятно вшитое в переплет управляющее заклинание.

Народ удалился, остался один Лео, который с тревогою смотрел на меня и особенно внимательно на ногу. Не бойся, мой верный товарищ, ведь маг Ремайн, пройдя такое же испытание, стал понимать то, чего понимать раньше не мог. И делать тоже недоступное ему раньше. Вот сейчас и увидим, что сделает яд этих тупых змей с моей головой, и способна ли тупая гадюка сделать кого-то умнее.

Как выяснилось, да. Мало-помалу я начинал вникать в чехарду линий Силы и осознавать, откуда они взялись и что происходит из-за их взаимодействия.

А еще позже пришло понимание, что всю эту сеть переплетений, напоминающую северное сияние, можно свернуть в трубочку и направить на самозамыкание, что ли, когда отдельные детали заклинания будут гасить друг друга. И то, что для этого особенно много не надо. Стоит знать нужное место и приложить к нему относительно небольшую Силу, как сеть заклинания начнет гасить саму себя,

А вот теперь остается ждать, пока это гашение закончится, потому что активничать с заклинанием такого авторства и такой сложности не стоит. Думаю, что на это понадобиться часа два. И я, и остальные ждали.

Нога больше не отекала, но по виду больше напоминала багровое бревно. При прикосновении ничего не чувствовалось ниже укуса и аж до самой пятки, но пальцами ноги я мог шевелить. Пальцы прикосновение тоже чувствовали. Так что нога как бы и была, но вот моя ли это нога? Подобного рода мысли несколько раз меня посещали. Лео то и дело кружил вокруг «пузыря» и заинтересованно следил за процессами в нем. Но как он сообщил, сворачивание заклинания шло, но вот по воду состояния отца пока сказать ничего было нельзя. Значит, мы продолжаем ждать.

А что может быть с отцом после столь длительного пребывания в стазисе? Увы, это не очень известно. Все надежные сведения заканчиваются на случаях месяца-двух стазиса, а много лет пребывания в нем-это полулегендарные известия из жизни Великих магов, живших в темные века и оставивших не менее темные намеки в жизнеописаниях. Но упоминаются чаще всего две неприятные вещи — заболевания почек и атрофия мышц. И как вероятное — человек совершенно не может адаптироваться к новой жизни. Его жизнь утекла, а влиться в новую жизнь — не получается.

Вот в последнее мне не очень верится. Я специально спрашивал маму и брата, что изменилось сейчас в Твери по сравнению с временем до моего рождения? Они добросовестно припомнили и сказали, что выросли цены и стало меньше опасно с точки зрения набегов эльфов. Конечно, брат теперь не молодой и холостой инженер, как тогда, а солидный отец семейства. Но ведь это изменение самого Валерия, а не жизни в городе! И шестнадцать лет назад кто-то говорил, глядя на себя в зеркало, что семейная жизнь — она хороша, но почему-то штаны становятся тесны в поясе. Думаю, что и сто лет назад так же говорили уже другие люди. Значит потеряться в новом мире отец не должен.

…Заклинание свернулось окончательно и образовало своего рода арку над отцом. Пузырь уже словно растворился, и отец хорошо виден. Лицо бледное, но он дышит! Неглубоко, но дышит! Жаль, что нельзя еще подойти, но уже скоро!

Как только заклинание разошлось, и была прервана подкачка Силы от артефакта (а я думал, что он в основном и сохранил жизнь отцу так долго), я стал осматривать отца. Ранений серьезных у него не было, только неглубокая резаная рана на предплечье. Видимо, его чем-то задели вскользь, пока не сработало вот это заклинание, и что интересно, за шестнадцать лет она не зажила полностью! Вот на каком невысоком уровне теплилась жизнь в нем! Но что при этом произойдет сейчас, когда заклинание спало, и все начнет работать в нормальном режиме? Не лопнет ли сосуд, не выдержав давление или что еще случиться? Эхма, а ведь ничего не поделаешь, будем работать, как есть. По системе Некрасова, так по его системе.

Сердце сейчас бьется медленно, но ровно, 30 ударов в минуту. Но это, наверное, уже уровень выхода из стазиса. Дыхание — тоже слабенькое. Пульс на руках есть. Кожа уже теплеет. Тонус мышц — пониженный. Ну, не диво — столько лет лежать-то. Суставы вроде работают. По моим впечатлениям, все пока на терпимом уровне, но я еще сейчас магически просканирую внутренние органы. Эх, как с этой ногой вставать… С той самой ногой и отдыхами из-за нее я сканированием занимался полчаса. Все работает, но равномерно угнетено. Я такое видел только у переболевших длительной лихорадкой, когда больные так истощаются, что вообще с трудом шевелятся и так обессилены, что крошки в постели воспринимаются ими как род пытки.

Я поделился результатом с Лео, он согласился, что ощущает то же самое. Его больше беспокоит, как будут работать почки у отца. Ну, будем считать, что они работали на самом минимальном режиме или даже как-то обходилось без них (хотя это неправильно), а вот сейчас у отца должно полноценно заработать сердце и оттого поднимется давление. Вот тогда и будет ясно, что у него с почками.

Мы сняли с отца все снаряжение и оружие, пристроили ему мочеприемник и позвали остальных. Я говорю «мы», но, честно говоря, я в это время не отделял себя от Лео, поэтому у меня все работы с отцом так и воспринимались, что мы вместе делали их. А кто конкретно что делал — да какая разница? Мы совместно поддерживали в отце жизнь и не собирались разделять: кто больше сделал, а кто меньше.

Для переноски уже была приготовлена специально перешитая плащ-палатка, к которой были приделаны лямки для переноски и петли под палки, чтоб превратить плащ-палатку в носилки. Пока нам будет нужно нести отца в узких местах и там, где надо часто поворачиваться, то мы понесем его на плечевых лямках. А когда уже будем двигаться по горе к машине, то вставим в петли деревяшки и так получатся обыкновенные носилки. Две палки для этого уже лежат возле лаза.

Но укус змеи слегка нарушил планы. Теперь я не помощник, а с трудом ковыляющий хромой участник. Меня и самого надо бы поддерживать. Но ничего, пойдем.

Впереди Лео, как разведка, потом двое с отцом, а замыкать буду я.

Поэтому несем не спеша до лаза наверх. А там будем работать чуть по другому.

Наверное, шли наверх целый час. Нога вообще словно получила еще пару лишних суставов, поэтому вертелась и крутилась, как хотела. А я удерживал равновесие и пытался еще и прикрывать шествие сзади. Отдыхали мы после каждого марша, и к концу подъема я уже был готов ползти. Но по ровному месту стало чуть полегче.

Еще я подвесил шарик света, чтоб Юрий с Алексеем не спотыкались в темноте. Так мы и добрались до пролома в потолке. Положили отца на пол и сели передохнуть. Мы с Лео снова приникли к нему — кажется, все пока так и идет, без опасных изменений.

А вот теперь должен быть цирковой трюк — как всем вылезти через дырку в потолке, с учетом того, что отец на носилках, а я вообще еле иду?

Ничего, все будет нормально.

— Юрий, Алексей! Лезьте наверх. Там примете отца, вытянете и положите рядом с отверстием. А потом уже и мне поможете.

Алексей с интересом посмотрел на меня, потом взял Лео на руки и подбросил к отверстию. Фамилиар приземлился на край, зацепился когтями, а дальше уже вылез наверх самостоятельно. Раз-два, и Алексей с Юрием уже наверху. А вот теперь займемся левитацией. По-моему, я выдал даже больше, чем у меня с левитацией получалось раньше. Завернутое в брезент тело отца медленно приподнялось и оказалось на уровне отверстия. Последнее, конечно, было чуть меньше, чем нужно, но наверху отца подхватили и вытянули.

— Положите его рядом пока! А теперь помогите мне!

Подтянуться я не смог, поэтому меня наверх буквально выволокли. А дальше я свалился на землю и немного полежал, пока Юрий и Алексей вставляли палки в будущие носилки.

Спустя минут десять наша процессия двинулась вдоль стены. Впереди Лео с задранным свечкой хвостом, потом Юрий с Алексеем, несущие отца, а сзади я с костылем. В этот момент обороняться мы не могли никак. Спасало нас только то, что мы шли по краю довольно высокой горы, и, как я уже говорил, свалить нас выстрелом откуда-то было нетривиальной задачей. Мне так сказали, и я тоже поверил в это. И позже не переспрашивал кого-то другого. Три моих спутника в походе были людьми надежными, и перепроверять я их совершенно не хотел. Раз так сказали — значит, так оно и есть.

В ворота отца заносить не стали, а просигналили Ивану, чтобы он подъехал к нам.

А дальше мы уложили отца в кузов машины, на специально захваченное сено. Я прикрепил ему к телу два лечебных амулета, а сам пристроился рядом. Испытание мне далось тяжело, но жаловаться грех. Без него я бы сидел и не знал, за что взяться. А еще завтра мне предстоит одно дело…

Но не буду спешить, мне еще сегодня заниматься отцом. Надеюсь, Лео поможет. У меня самого сил уже не так много, да и Силы изрядно потрачено. Истощения еще нет, но ощущение, что чего-то не хватает, уже появилось.

Машина медленно тронула с горы. Спешить некуда, будем тащиться со скоростью хромой старушки, но аккуратно. До заката еще далеко, и обед тоже прошел. А есть не хочется, но, впрочем, это ощущение преходящее. Почуял запах разогретой еды и вспоминаешь, что неплохо бы…

Вечер был отмечен большими хлопотами вокруг отца. Мы его слегка помыли (ну, насколько получилось в наших условиях), попробовали кормить. Пока давали только очень сладкий чай, в одну из порций которого капнули немного коньяку. По этому поводу был спор, но все же решили попробовать, поскольку все же так делается, чтоб «запустить желудок» после операции или отравления. Хуже от нашего эксперимента не стало.

Отец все еще был без сознания, хотя периодически шевелил рукой или ногой. Но так, слегка. Почки заработали, и весьма обильно, и крови в моче не было. Гора терзаний этим фактом была сброшена с плеч! Стулу быть еще рано, отец ведь еще ничего не съел, поэтому выходить еще нечему. Отеки отсутствовали, так что пока серьезных поводов для беспокойства не было. Мы после мытья пристроили к нему два лечебных амулета и еще один аккумулятор Силы, и эти изделия постоянно работали. Думаю, что на сутки их хватит, а дальше уже будет попроще. Лео с моими прогнозами был согласен, но беспокоился не меньше моего. Он пояснил свое волнение тем, что случай крайне редкий, поэтому может появиться нечто совершенно неожиданное. Оттого надо быть настороже.

А я в минуты покоя, когда усилием воли переставал беспокоиться о состоянии отца, только тихо удивлялся — как это я смог додуматься до такого решения? Приходилось думать, что-либо змеиный яд странно улучшает деятельность мозгов, либо мне сильно помогли.

Нога была отечной, но, пока лежишь и ею не дергаешь, то вроде и ничего страшного. А попытаешься встать — как будто она не своя. Подкашивается, а когда обопрешься на нее — болит.

Клиника укуса сохранялась такой, как писали путешественники, так что я не очень беспокоился, пока не вставал. А тогда лезли горестные соображения, чем это все кончится. Посему я еще и начинал колебаться, а нужно ли мне с собой что-то делать. Сыворотки от конкретно этого яда у меня не было (кто ее будет в Твери делать), хотя два разных универсальных алхимических антидота имелись. А колебался я — применять их или нет? Тот самый маг, в честь которого испытание было названо, не лечил укус змеи. Рука у него потом болела половину жизни, но подробностей об этом не было. Он прожил еще более полувека и преуспевал. Хотя, кажется, его откуда-то изгнали за участие в политических интригах. С другой стороны, испытание я уже прошел, решившись на него, как на дуэль, где далеко не обязательно убивать противника. Так что можно уже и принять антидот. Ведь, согласившись на поединок, ты уже априори человек чести, готовый умереть за свои действия и слова. Поэтому убитый на дуэли получает моральную индульгенцию, даже был изначально неправ и погиб за свою неправоту. Никто ведь не вспомнит, что выпил он лишний кубок и лишнее сболтнул, по нему лишь уронят слезу, что рано умер, совсем ничего не успев…

Из-за своих сомнений я и решился на прием антидота ближе к полуночи. До того сомнения не преодолевались. Алхимическое питье оказалось жуткой гадостью, потому во рту еще долго стоял привкус его — аж подташнивало.

Ночь получилась рваная и скомканная, потому что я регулярно просыпался и смотрел, что там с отцом. Никакого движения ни в плохую, ни в хорошую сторону не было. Я этим был крайне доволен, рассчитывая, что вскорости отец очутится в Твери, а там будет возможность показать его знающим специалистам, а не таким, как я.

Мне снилось про то, что я сокрушал разных врагов княжества, но все мелькало во сне, как однажды в синематографе, когда из-за поломки запустили фильму на повышенной скорости. Мы тогда еле успевали ловить взглядом, что это там летает по экрану. Но, правда, в иллюзионе это быстро обнаружили и потом снова показали все в нормальном виде. При таком скоростном просмотре мы ничего не понимали — что там перед нами мелькает по экрану, и цельной картины из мельканий не сложишь. Так вот и я во сне разобрал что было нечто про эльфов и про кого-то другого — но что именно: хоть режьте, но не вспомнил утром!

Остался только настрой — он был какой-то весело-злобный, с желанием кое-что проделать на страх виноватым. А чуть позже пришло и понимание, кто тут будет виноват и что получит под настроение.

Утром отцу лучше не стало, но и хуже тоже. Мы с Лео оценили как вполне добрый знак — пусть без изменений, но это же не ухудшение!

На ноге у меня опухоль немного спала. По крайней мере, мне так показалось, но Лео был совсем другого мнения — ничего не изменилось. Поскольку я не замерил объем пострадавшего места, то наш спор остался на эмпирических позициях. Встать на ногу было уже не так больно, что я счел за добрый знак. Мы умыли отца, напоили его сладким чаем (коньяк сегодня не стали давать) и начали сборы.

Я вообще предлагал взять минимум всего (ну, скажем, десяток пайков на всякий случай), а остальное бросить на страх местным жителям, но спутники были другого мнения и собрали практически все, что было пригодно в дело. Поэтому у нас запасы уменьшились мало, только на израсходованную еду и бензин с канистрами. И хоть оставили тут опустевшую тару, поскольку нужно было побольше места в машине и прицепе.

Собрались и двинулись уже в девятом часу утра. Опять въехали на замковую гору, только сегодня дело пошло куда полегче. И научились уже на нее въезжать, да и я немножко приложился Землей по тому гадостному месту, оттого и проехали по нему с душевным трепетом, но без отцепления прицепа и предпосылок к опрокидыванию. Заехали внутрь первого двора, поставили «шайтан-арбу» в тенечек, и я покинул всех.

Условие было такое: меня ждут до часу дня, если же я не возвращаюсь, то они двигаются на место прохода через портал и при помощи Лео проходят через него. Машину оставляют тут. Имеющийся у нас портальный амулет машину не пропустят, но все остальные пройдут. А у меня еще остались тут дела. С собой я взял двустволку, десяток динамитных шашек, взрыватели и вытряс из своего вещевого мешка содержимое. Оно пока полежит в прицепе. Обе веревки остались на старом месте, мы вчера их не трогали, уходя оттуда.

Еще раз посмотрел на отца (пока состояние все тоже), и, не прощаясь, поковылял к воротам.

— Мы не прощаемся ни с кем

Чужие слезы нам зачем…

Была когда-то такая песня про разведчиков, и сейчас в егерском полку ее тоже поют. Там про разведку, которая уходит в неизвестность, на поиски врага.

И я поковыляю в неизвестность, на поиски врага.

Нога болела, но я был на каком-то эмоциональном подъеме, оттого активно шел и о боли как-то не думалось. Сильно заболело, когда пролезал в пролом стены, аж даже посидеть захотелось, переждать боль. Но нет, потом насижусь! Дел еще по горло. Подошел к отверстию в земле, под которым был первый ярус подземелий. Побарабанил пальцами по амулету связи.

Я — «У меня все хорошо». Ответ «Поняли».

Ну и хорошо. А вот теперь мне надо как-то спуститься. Сначала сел на край пролома в своде, взялся за один из тросов. Сумка с динамитом и двустволка лежат с другой стороны ямы и привязаны к другому.

Собрался с силами и соскользнул по канату вниз. Увы, как не берег ногу, но приземлился именно на нее. От боли потемнело в глазах, и я почти свалился под стенку. Пристроился к ней спиной и попробовал преодолеть боль. Обезболивающее с собой есть, но вдруг от него меня в сон клонить будет? Не то здесь место, чтобы спать. Лучше посижу минутку, пока боль не притихнет. Ну и посидел с кольтом в руке. На нас пока никто не нападал, но вдруг там еще кто-то есть трудоспособный, кроме зомби — уборщика?

Нога притихла, и я смог левитационным заклинанием (точнее, его второй частью) спустить ружье и динамит вниз. Вот теперь снова по коридору, подвесив шарик света, к лестнице. Нога болела, подкашивалась, но я не останавливался. Меня словно гнало вперед, и я сам рвался туда, душевно единый с этим порывом.

Вот уже лестница, и с нее доносится знакомый шаркающий звук. Старый знакомый на два пролета ниже меня тщательно водит метлой по ступеням. Интересно, он метлы меняет или годами возит одной и той же, не замечая, что она уже вся истрепалась? А вот близко подходить не буду. Пока.

Пока же — «Серп Восточного Ветра»! Сначала по уровню затылка, потом поперек туловища, потом по бедрам. Всё, три куска гниющей плоти украшают лестницу и хаотически дергаются, каждая часть на свой лад.

А вот еще чуток — по пальцам, чтоб не вцепился, когда подойду поближе. Быть этой лестнице совсем не подметенной отныне и присно. И пока я не закончу!

Вот и то, что мне нужно. Проходной амулет через золотистую завесу, что пропускал этого полусгнившего туда, вниз. Цепочка из меди и медный же череп на ней. В левой глазнице черепа черный камешек, магически активный. Но только на шее я его не понесу — иногда такие амулеты берут в плен и навсегда. Потому рисковать не буду и буду держать его в левой руке, перед грудью. Или нет, вот сейчас проткну дырку в разгрузочном жилете, и пусть он повисит на груди.

Нужны две руки. Мне же опираться надо на рябиновый костыль, а вторая тоже работать будет. Я ведь не знаю, нужен пропуск — амулет только на входе или надо быть все время с ним. Если все время, то уже не спустишься, отложишь в сторону и вновь не заберешь, идя наверх.

Золотистый туман прикасался к коже сильным холодом, я даже зажмурил глаза, когда проходил сквозь него. Казалось, что замерзнут глаза. А вот обратно — просто прошел. Словно и не заметил.

А теперь я забреду в библиотеку. Кажется, что там есть кое-чем поживиться. Хотя ранец уже серьезно давит на псину, но есть еще место в сумке. А динамит из нее тоже скоро пойдет в дело.

Увы, расстрелянные ружейные патроны не возмещают принятого в мешок груза, но ведь не упаду же я совсем? Наверное, нет, хотя без костыля уже тяжело идти будет, особенно вверх по лестнице.

Время — ага, оно еще есть. Ковыляя мимо зомби, не удержался и пихнул еще ползающие его фрагменты. С дороги, тухлятина! И скажи спасибо, что я не маг Огня. А так еще поползаешь, пока не… произойдет то, что я замыслил.

Опираться на двустволку сильно неудобно, поэтому по ровному месту я ее не использовал, она нужна на лестнице. А по ровному месту — буду опираться на стену. А куда же деться. Пока не сильно болит, просто подламывается, и это славно. Основная часть дела сделана, теперь надо поглядеть на книги и вот тот артефакт — есть насчет него одна задумка на память бывшему владельцу.

Что-то упирается в бок под жилетом. Не больно, ибо там глубже кольчуга, но как-то мешает. А, это остался недлинный обломок рябинки, видно отломился, когда я на него налегал и застрял под жилетом как распорка. Будет теперь на память об этой рябинке. Она ведь не только меня на себе таскала, она поработала и как волшебный меч. А что ж вы хотите — живое дерево, совсем недавно засохшее. Живое. В мертвой плоти.

Что-то я сам себе не нравлюсь, ибо исходит из меня какая-то веселая злость, как я уже это утром заметил. Словно я в это утро с превеликим удовольствием отомстил всем врагам и теперь гляжу на их предсмертные муки. Вообще-то это так, хотя это не все мои враги. Но очень представительные есть среди них. Список их еще не исчерпался, но я же не падаю на этот пол и не говорю, что все уже, конец, всем привет, пусть тот, кто сможет, сделает больше меня. Или какую-то высокопарную чушь, которая описана в рассказах о смерти великих людей и Великих магов.

В самой библиотеке я не задержался, а прошел к артефакту. Э, а он уже затухает. Видимо, вчерашнее сбрасывание линий Силы на него как-то вредно повлияло. Активность совсем низкая, как у тлеющего угля… Ну ладно, для моих планов хватит и того, что я натворил пониже. А ты, артефакт, прощай. Спасибо тебе за то, что ты не дал отцу умереть. Не знаю, это вышло случайно или ошибочно, но все равно спасибо. Поскольку образовался некий резерв времени, то я решил потратить пяток минут на разглядывание остатков побоища. С моей непросвещенной точки зрения, вот этих отец уложил, стреляя очередью, когда еще шел по библиотеке. Дошагал до входа и ударил длинной очередью вот сюда. Наверное, и магазин сменил. А потом пошло по всем остальным. А почему они на него не кинулись, когда он магазин менял, или не спрятались в ту комнату? Кто его знает. Юрий говорил, что когда в пещере или комнате ударить очередью из пулемета, то всех там буквально оглушает. Или это не Юрий? Но неважно. А если тут были типы, что никогда стрельбы очередями не слышали, то небось присели и уши закрыли от шока. Да, вот концом этой очереди достало того, что здесь оставил след от ожога, видимо, смывшись в портал. Но за полсекунды перед этим его задели последние пули очереди. Пули были с надрезанной оболочкой, отчего древнему злу чуть не оторвало голову. Он много лет с помощью оставшихся верных слуг пытался справиться с этой раной. Не смог. Плохо зарастало. А тут пришел незваный гость и надругался над почтенной долго выдержанной бастурмой и его помощниками.

Поглядев на кладбище в комнате с артефактом, я подумал, что, может, надо смести их Воздухом в уголок, чтоб они не лежали тут. Потом решил, что мне это не надо, жить я тут не буду, потому куча мусора в одной из подвальных комнат меня не беспокоит. И пошел поглядеть на книги. К сожалению, их было очень много, оттого я выбрал только пяток штук. Ну и несколько рукописей. Они без переплета, все-таки легче. Потом я, может, буду жалеть, что не залез еще в сундук, не увидел еще что-то… Но что же делать, я ведь не владелец каравана вьючных животных, чтоб это все вывезти. Взял еще каталог книг с указанием, в каком сундуке или шкафу что лежит. Брошюра была весьма солидная. И ладно. Будет о чем плакать, когда прочту, какие сокровища тут лежали. А я руку не протянул. И никто больше не протянет.

А если серьезно-то половина книг с магическими закладками в переплетах и корешках. А ковыряться с ними некогда, ибо долго придется разбираться с каждой, что это — управляющее заклинание, заставляющее сдвигаться мозги или другое заклинание, при помощи которого можно заставлять книги прилетать в руки. Захотел «Книгу путешествий по Харазу» — и она прилетела. Надоело — отправил обратно, не вставая с кресла.

Ладно, до свидания, мудрость и зло веков. Попрощайтесь со своим последним читателем. А последний читатель поковылял назад. Ему еще один этаж, а потом по тросу в дырку…

А, собственно, зачем по тросам лазать? Выйду по ровному, устроив еще один тарарам. Даже если череп не выпустит без последствий из башни и дальше, то есть еще один способ выйти.

Правда, придется подниматься еще на этаж, по ступенькам ковылять, но зато я выиграю потом, ибо не потребуется ходить вокруг всего замка. Пойду напрямик, через ворота. Да и не буду лазать через узкие дырки.

Нога как бы послушалась моих планов по чудесам, которые я был намерен начудить, потому примолкла. И наверх я аж взлетел. На входе в нижний этаж башни никаких ловушек не было. А вот входной портал аж искрился Силою. И прошедшего через него не своего ждет не менее четырех неудобств. Это что я разбираю в мешанине потоков, но это может, еще не все. Так, проклятие до третьего колена, отрезание просунутой через портал конечности, отбрасывание влетающих предметов… Да, много Силы сюда идет с нижних уровней, ох, много, чтоб поддержать этот ужас. Но всему наступит конец.

Все двери, выходящие в холл тоже прикрыты какими-то ловушками. Но я туда не пойду. Не до них уже.

А заклинания входного портала завязаны на мощную дубовую раму. Органическое, как известно, лучше удерживает магические воздействия. С камнем — похуже, же не всяким можно пользоваться. Лучше горный хрусталь или кирпич. А вот базальт считается мало пригодным для удержания заклинаний на себе. Кварц куда лучше. Теперь четыре шашки с горящим фитилем медленно перемещаются к углу рамы. Поток Воздуха их подводит туда.

Стоп! Я спрятался, спустившись на пару ступенек вниз по лестнице. Нога вспомнила, что не любит этого — вниз по лестнице ходить. И ждал оставшуюся минуту, пока догорит фитиль. Врыв выбросил кучу мелких щепок, часть из которых влетели и на лестницу. Эх, стоял бы наверху — весь бы был в занозах! И воняет этот горелый динамит ужасно.

Пяток шагов — и я осторожно выглянул из дверного проема. Дым уже рассеялся, все вокруг покрыто щепками, а рама-ловушка лопнула. Взрыв выбил из нее кусок, и сплошной контур Силы сейчас рвется и распадается. Пяток минут еще постою, погляжу на это действо. Достал амулет связи и попытался просигналить — а никак. Видимо, в башне есть блок для сигналов. Сейчас выйду и просигналю. До часа дня осталось двадцать минут, надеюсь, что успею доковылять до машины. Правда, там еще один защитный портал. Тогда я пошел!

Распадающаяся защита, сквозь которую я проскочил, на прощание одарила меня каким-то проклятием. Надо было подождать, ну ладно, так уж все вышло. Проклятие поглотил амулет, а теперь он уже ни к демону не годится. Нахватался он их — два проклятия внизу и одно тут. Какое-то из них было двойной силы, оттого и его белый шарик почернел. Я сбросил его с руки назад, на пол башни.

Шаг, другой… а вот теперь опять стоп!

В последней ступеньке ловушка. Не зря она сделана из мраморовидного камня. Что там — смотреть не буду. Я прыгнул, перескочив через нее. А приземлился жестко. Нога подвернулась, и победитель всяких ужасов Черной башни шлепнулся и взвыл от боли.

Да, не зря в древние времена победителю — полководцу во время воздаяния почестей говорили: «Не забывай, победитель, ты — человек!» То есть не считай себя богом и не возгордись.

Пока я лежал и боролся с болью в ноге и седалище, мне пришел сигнал по амулету связи.

Это наши: «Как дела?»

«Хорошо».

Подождал и просигналил — «Иду». А теперь нужно вставать. Эх-ма, сначала на бок, потом на четвереньки. Нога пока терпит. Попробовал рывком вскочить и чуть не грохнулся обратно. Точнее, грохнулся, но на колени. Вот, теперь и они болят, потому что наколенники не ношу. Остальные, кроме Лео, носят, а я нет. Что же, молодой, неопытный. И теперь на своем опыте буду знать, что нужно. Больно неприятно камешки в колени впиваются, когда на них грохнешься.

Теперь я распрямился медленно, и так вышло получше.

Во входных воротах в третий замковый двор заклинания были закреплены в облицовку из песчаника. Да, в нем каолина много, да и кварц попадается, потому можно и закрепить на нем колдовское. Но песчаник-это не гранит и не базальт. И не железобетон. Потому от четырех патронов динамита панель треснула. А дальше я замкнул магическую активность в треснувшем фрагменте на саму себя, как бы закольцевав его. И что получилось? В общем, контуре — дефект. И это уже не замкнутый контур, а разомкнутый. Он, конечно, восстановится, но пока у меня есть время. Теперь последний динамитный патрон с гранатным взрывателем летит на мостик!

Но, увы, отскочил и свалился в ров. Взрыв выбросил кучу земли, но бревна не повредил. Вот, поторопился. А динамита больше нет. А что же делать? И времени не так много… Меня, конечно, могут и подождать, но мне и так надоело шляться по этому замку. Хочу свалиться на сено и полежать маленько. Нога, демоны ее побери, опять болит, как будто ее кто-то выворачивает.

Что делать? Надо придумать. Сбросить бревна в ров я могу, и самому сил хватит, и аккумуляторы Силы есть. Но как я тогда пройду? Копаться в заклинании не хочется. Оно закреплено на четыре ряда деревянных чопиков, забитых в бревна. Наступишь — сработает. Причем ряды не ровные, а образуют уступы. Не исключено, что часть из них засыпана пылью грязью, и я их тут и не вижу… Грязью, пылью… Ага, сейчас устрою маленькое свинство.

Если рядом грунт взрыхлить стихией Земли, чтобы он активно сыпался на бревна, то что получится? Слой грунта поверх магически активных сучков. То есть наступить получится на землю, а не на магически активное дерево. Вот так! И я уже за мостиком! И прощальный подарок — бревна в ров! Чтоб никто уже на них не наступил. Конечно, можно и во рву на них залезть и заполучить неприятность, но если кто-то желает себе приключений, залезая в ров и доставая оттуда бревна с магической активностью — разве я сторож этому неразумному?

А мне уже недалеко.

Снова на амулете отстучал: «Иду» и поковылял дальше. Уже совсем недалеко, но нога ну совсем идти не хочет…

Дальше никаких препятствий уже не было — пройти и подойти. Нога опять начала отекать, потому что боли стали распирающими, да и видно было в разрез штанины, что она увеличивается. Я повторял про себя, как мантру, что уже недалеко, уже совсем чуть-чуть осталось, и при этом как бы ушел в себя, даже не сразу заметил, как ко мне подбежал Иван и помог идти, как вокруг меня закружился Лео…

— Как отец?

— Ничего, головой даже немного шевелил, — это Иван.

— Думаю, что скоро придет в себя, — это Лео.

Вот и славно. А у меня с собой хорошие аккумуляторы Силы. Сейчас малость отойду, и добавим оттуда ему немного…

Хотя мне хотелось упасть и не шевелиться еще долго, я осмотрел отца. Да, все пока хорошо, то есть отсутствие плохого — это хорошая новость. Теперь можно глянуть на свою ногу — опять грибовидный отек, наползающий аж на носок и закрывающий его резинку. Да, серьезное дело, перетрудил ногу. Наверное, так и будет пока отекать: походишь и натрудишь ногу — а ее раздует. Полежишь — отек уйдет. Кажется, такое бывает при сердечной патологии. К вечеру ноги отекут, но поспит человек — а утром уже ничего нет. Гм, а разве яд гадюк на сердце влияет?

Я залез в аптечку и допил антидот из флакончика. Это, может, и много, но и отека здорово много. Вдогонку съел еще и обезболивающего. Вдруг убегать придется, тогда это лучше делать на слабой, но не болящей ноге.

Подошли Алексей и Юрий с постов. Все, собираемся. Я им улыбнулся-все нормально у меня, не беспокойтесь.

А потом мы с Лео принялись выбирать из моих трофеев нужное и спорили, что лучше пристроить — вот этот топаз или сферу из горного хрусталя. Теоретический спор закончился победой топаза — он скромнее по размерам и его проще закрепить на груди, под шеей. Мы-то едем, и нас трясет. Как тут удержать хрустальную сферу? Дома, на кровати — без проблем.

Машина медленно стала спускаться с горы. Сзади погромыхивал на камнях и рытвинах прицеп. Солнышко уже припекало, но это не беспокоило. Пока все шло хорошо. Местные не мешали, инфернальные силы уже не будут, потерь нет (ногу я не считал), отец в приличном состоянии, есть вполне обоснованные надежды, что с ним все и дальше будет нормально… Красота!

Теперь проделать удачный проход в портал, а потом, попозже, вытащить «зверь-машину» и все будет очень удачно. При этом я совершенно не учитывал того, что меня и отца еще придется лечить, но должно же быть хорошее настроение с легким привкусом эйфории и чрезмерного оптимизма после хорошо проведенной работы? Должно. И работа действительно хорошо проведена. Об этом узнают немногие, но и ладно. Не все надо знать простым людям…

Удача не оставляла нас до нужной полянки. Когда мы туда приехали, то решили сначала затолкать в портал прицеп. Вроде как должен был пролезть в обычный портал, потому что уже автомобиля. А потом следующим рейсом отца перенести, а потом уже все остальное. Юрий предлагал и заминировать автомобиль, чтоб местные, если и наткнутся, то много хорошего с него не поимели, но решили все же этого не делать. Ведь сюда могут явиться дети, увидеть нечто новое и полезть…

Пока отцепляли прицеп, я включил портальный амулет. Подковылял к переливающемуся овалу, всунулся туда — да, это Дырявая гора, мы на месте, осталось только внутрь засунуться.

— Готово, мы там!

Юрий сунул мне свой карабин, чтобы я мог в случае нужды поддержать огнем Алексея. А тот вытащил из подсумка гранату и насадил ее на ствол. Берегись, здешние и постоянно живущие!

Я прицел двигать не стал, так как он стоит на делении «3», а расстояние здесь в этих пределах, дальше не видно.

А Юрий с Иваном крякнули и поволокли прицеп в портал. Пролез он с трудом, явно обдерет краску с бортов. Но тут с противоположной стороны грянуло два выстрела. Какие-то они громкие, не так, как винтовка стреляет. Я развернулся — да, на склоне какие-то черные точки и два клубка черного дыма. Дождались-таки! Добрый день, аборигены! Это что у них — какие-то ружья на дымном порохе? Свиста пуль я не услышал, они, наверное, еще и промазали. А если ружье было гладкоствольное, то из него попасть на такой дистанции — это чистый промысел богов.

Я вскинул карабин и как мог быстро выпустил по ним половину магазина. Пострелял бы еще, но меня остановила мысль, что больше патронов к карабину у меня нет. Кинул взгляд на Алексея: он упер карабин прикладом в землю, наступил ногой на ремень и задрал ствол до того момента, какой придавленный ремень допускает. Пригнулся и нажал на спуск. Сухо щелкнул выстрел и граната, сорвавшись со ствола, описала дугу в воздухе. Затем на том склоне, где мелькали точки, раздался взрыв.

Ага! И я выпустил оставшиеся в карабине патроны куда-то туда. Стрелок из меня не очень, но частый огонь их должен прижать. А попаду в кого-то или нет — какая разница? Мне их надо остановить, а не отстреливать под контролем сдачи ушей или скальпов. Если они будут носом землю рыть, так и больше не надо.

Из портала вернулись Иве и Юрий.

— У нас гости! Дайте еще пару магазинов и берите отца!

Юрий сунул мне магазины, и они вместе с Иваном стали поднимать отца. Но аборигены не успокоились еще и снова выстрелили, уже из трех ружей. Клубки дыма были видны ярко. А выше и левее что-то свистнуло. Не надо вот такого, а то еще окажутся меткими! Я уже успел сменить магазин, потому опять бегло выпустил половину его по этим клубкам дыма. Алексей выстрелил вторую гранату, она взорвалась где-то рядом с клубками дыма. Послышались какие-то возгласы. Что это было — не знаю. Может, кого-то задело, может, они выражали свой протест богам, допустившим приход таких вооруженных гостей. Винтовочные гранаты остались в прицепе, поэтому Алексей сменил магазин и открыл огонь. У него на карабине стоял оптический прицел, поэтому стрелял он пореже меня, не такой серией. От посетителей снова послышался гвалт. Наверное, опять кого-то он там достал. Я снова выпустил серию выстрелов, изобразив, как мог, пулемет. Отцовский пистолет-пулемет лежал в кузове машины, но для него было далеко, чтобы попасть. Да и непонятно, будет ли он работать после долгого лежания вблизи артефакта. Мы ведь им не занимались, просто положили, оставив до Твери.

Я сменил магазин и выпустил бегло три пули в нужную сторону. Оттуда в ответ пошло два выстрела, с прежних позиций. То есть они вперед не идут. Да и незаметно у них не получится. А на какой дистанции в нас из лука попасть можно? Шагов со ста пятидесяти, наверное, у них не длинные, а короткие луки, до метра длиной. Пока преимущество за нами.

Вернулись из-за портала двое спутников, подхватили сколько можно вещей и скрылись обратно. Лео с ними не было, он, наверное, с отцом пока. Еще четыре пули. Алексей стреляет регулярно, интересно, попадает ли? Но, раз местные не сближаются, да и не стреляют уже, значит, дела у них не настолько хороши. Мы сейчас соберемся и уйдем, а они тогда, наверное, от злости, машину изуродуют. Но я и так предлагал ее бросить. Хотя сейчас мне ее уже чуть-чуть жалко. Может, ее заминировать? Не нужно, время на это потребуется, а нам лучше отсюда побыстрее убраться. Когда уходили бы без погони на хвосте, то можно лишние полчаса или сколько там поковыряться.

Снова выскочили Иван с Юрием, я еще у них магазин выпросил и возобновил стрельбу. Мне вообще понравилось стрелять из СКС-М. Удерживать карабин удобно, и отдача не такая резкая, как у Энфилда. Надо будет попозже себе такой же заиметь. Аборигены ответили только одним выстрелом. Это что — у них патроны кончаются или остался только один оболтус, который надеется в нас попасть? Заглянул в кузов — там осталось немного: ящик из-под динамита, мои пожитки и канистра с водой. Ага, и в бардачке что-то должно быть. Следующим рейсом заберем практически все. Появились запыхавшиеся Иван и Юрием и все полезное захватили.

Пора и нам. А где Лео? Я заглянул обратно в портал — там. Сидит возле отца.

Все!

Я крикнул Алексею: «Уже все и всё!»

Он ответил, что понял и мы устроили последний салют, опустошив магазины до конца. А потом я свернул портал. Все! Теперь совсем все!

Все мы уже тут, а погоня о-о-очень далеко. Не достанут. Кстати, магических действий с их стороны не было. А пойти за нами порталом — ну пусть попробуют. Обратно не вернутся. Теперь вызываем подмогу из Твери, а я к отцу — надо на него повнимательнее посмотреть, что у него изменилось. А нога — ну что нога, отекает себе и отекает, уже ботинку тесно…

Глава восьмая

Дальше особо рассказывать про этот день не о чем. За нами приехали, отца отвезли к нам домой, и к нему мы стали регулярно приглашать светил магии. Светила дружно сказали, что все будет хорошо, он очнется через день-два и будет постепенно приходить в нормальное состояние. Как и мы, они беспокоились за его почки и мышцы, и только учитель беспокоился, войдет ли он в ритм современной жизни.

Моей ноге тоже досталось общего внимания, но тут загадка была посложнее, потому что мало кто был знаком с тамошними змеями и тем, что потом может быть при укусе. Домашним я сказал, что случайно пострадал от змеи при разведывательном походе, поэтому накал их переживаний несколько снизился. А все рассказал уже учителю. Анфиса тут тоже присутствовала, поэтому услышала об этом тоже.

Учитель меня осмотрел и сказал, что он мало понимает в тамошних змеях и их укусах, но у него такое впечатление, что нога скоро пройдет. Но она будет регулярно давать о себе знать — когда я сильно замерзну, искупаюсь в холодной воде, сильно устану… Может, даже на плохую погоду. В эти дни я буду страдать от болей в ноге. Насколько они будут сильны — учитель не знал, но подозревал, что пока я молод и здоров, то нечасто, а потом — все сильнее и все чаще.

Нельзя исключить, что найдется какое-то лекарство или я сам придумаю способ бороться с болями в ноге.

Но он добавил еще кое-что. Что я сильно изменился. Во мне сильно прибавился уровень владения Силой, это да. Но произошли и другие изменения. Я как бы повзрослел, но это лишь частично описывает его впечатления. Позже он сказал, что я стал напоминать ему старого человека в молодом теле. Впрочем, он добавил, что это ощущалось им не всегда.

Что это означало, я узнал значительно позже.

Что сбылось из этого? Почти все, только в разных пропорциях. Отец действительно пришел в сознание через два дня, к нашей великой радости. Почки у него не отказали, мышцы потихоньку вошли в нормальное состояние, но учиться ходить ему пришлось заново — ну, как это приходится делать людям после сложных переломов, когда они по нескольку месяцев вынуждены лежать.

Да, ему пришлось очень много прикладывать усилий к тому, чтобы войти в прежний ритм жизни. Еще несколько месяцев он снова учился этому, так же, как учился ходить. Он вроде бы знал, что вокруг существуют лавки и пассажи, в которые он ранее ходил, и новые, которые принципиально не отличаются от знакомых ему. И люди, ранее знакомые ему и новые, но также не отличающиеся принципиально от его знакомых. Все вроде бы в городе осталось таким или похожим. Но еще долго он чувствовал себя как житель глухого захолустья, внезапно прибывший в столичный город и оглушенный всем происходящим вокруг — множеством людей, машин, постоянным движением, спешкой… вы поняли, о чем я. Отец жил ранее во всем этом, поэтому было немного странной невозможность снова войти прежний ритм жизни, но позже я понял, что его душа и мозг за время пребывания в колдовском сне как бы устали и стали слабыми, потому им возврат к жизни давался нелегко. В медицине есть обозначение для похожего состояния, которое называется «церебрастения». Она бывает поле сильных травм головы и действительно, человек после них живет как бы с уставшим мозгом.

Мне лично было тяжело смотреть, как отец, без страха ходивший в экспедиции и не побоявшийся выйти в бой против лича, плачет, не находя чего-то нужного на туалетном столике.

Ситуацию спасла мама. Она не отходила от него, как тень. Помогала ему во всем, чтобы он не страдал из-за какой-то мелочи, никогда не упрекала его, если он делал что-то не так, не замечала его вспышек раздражения и буквально провела его за ручку сквозь этот сложный период восстановления. Мало-помалу нервы отца окрепли, он уже так не нервничал по пустякам, появился интерес к прежним занятиям. Владение Силой осталось приблизительно на том же уровне, хотя некоторые вещи он перестал делать. Лечебной магией он занимался очень охотно, особенно помощью пьяницам. Конечно, старых клиентов его остались единицы, но, как выяснилось, память о его заслугах на этой почве сохранилась. Поэтому он сначала лечил их редко, мотивируя тем, что еще не восстановился после путешествия, но потом вошел во вкус. А вот от изготовления магических вставок в пули отказался полностью, отдав это мне. Снорри Большой, много лет слышавший: «Нет ли у вас таких пуль?» и с тоской отвечавший, что сейчас нет возможности их делать, с большим удовольствием возобновил их производство.

Еще отец отказался от преподавания. Прочитав пару лекций, он решил, что для него это уже очень тяжело. И соглашался только на консультации для студентов или преподавателей, если такие потребуются. Дежурить на воротах сейчас уже не требовалось, ибо хватало молодых магов, да и дежурства, как говорили, были уже не столь насыщенными. Впрочем, все могло измениться, ибо ритм появления всяких тварей никак не поддавался научному объяснению. И никто не знал, не полезут ли они потоком в Тверь через стены в следующем году. Потому пока их мало — будем радоваться этому и дежурить раз в месяц. Полезут — придется дежурить «через день на ремень».

К оружию он тоже охладел и сказал мне с Валерием, что мы можем взять себе хоть весь арсенал и делать с ним, что хотим. Он оставил себе только один кольт на всякий случай, а остальное все к нашим услугам. Ну и Володиным, когда он подрастет. Впрочем, Валерий и Маша размышляли о втором ребенке, решив подождать еще с годик или около того. Мама на это заметила, что дети имеют обыкновение появляться вне всяких планов, поэтому для них самое главное, чтобы им хотелось второго ребенка. А он появится в свое время.

А я? Ну да, нога вскорости перестала болеть, ушел отек, и лишь иногда, в особенно сильные морозы следующей зимы, она ныла. Это сбылось сразу.

И действительно, со мной что-то происходило. Много позже мне пришла в голову мысль, что после всех событий отец как бы резко помолодел душою, а я, наоборот, внутренне постарел. Мы как бы обменялись чем-то друг с другом. Душами или частью душ. Сейчас про это сочиняют романы, как кто-то в результате чар или непонятных случайностей попал в чужое тело, и вот, вчера он был мужчиной, а сегодня он открыл глаза и обнаружил, что пребывает в теле девушки на выданье. Иногда это смешно, иногда авторы не вызывают веселый смех читателей, а пытаются показать нам, что с нами было бы, если бы…

Я таких книг много читать не стал. Помните, я рассказывал про книжку, оставшуюся после ухода отца в поход, где было целых двадцать три пометки? Так вот, отец сказал, что он так отмечал глупости, несуразности и неправильности в тексте. Эта книга, с двадцатью тремя пометками, была рекордной среди прочих. Впрочем, с тех пор лучше не стало. Авторы по-прежнему писали о том, о чем не ведают, особенно про эльфийскую жизнь. Отчего-то драмы о любви и мучениях влюбленных эльфов уже многие годы пользовались популярностью среди публики, и фильмы про это тоже снимали. Чуть меньше было книг и фильмов про разных аборигенских аристократов и тоже в них сплошные истории об их любовных драмах и проблемах престолонаследия. Отец говорил, что при нем было то же самое, и все тот же слезливый пафос тек со страниц.

Тут мне подумалось, что, наверное, скоро эльфов практически не останется, поэтому мы заранее жалеем о их уходе и как бы этим извиняемся перед ними. Мысль была неожиданная, а еще неожиданнее было то, что сделал я сам для этого. Впрочем, это случилось еще нескоро.

Должен сказать, что до осени мне приходилось много рассказывать, что я делал в замке Ревьер, что видел на его нижних уровнях, что я принес оттуда, и что я думаю по этому поводу. Охотнее всего я беседовал об этом с учителем и его хорошими знакомыми, но приходилось рассказывать и людям из академии, и людям из Управления Контрразведки. Приезжали также гости издалека с просьбой рассказать о походе вообще или об отдельных деталях.

Потом Управление предупредило, чтобы я рассказывал об этом только с их согласия. Что ж, я пообещал это и так именно поступал. Поэтому господа из служб безопасности других Новых Княжеств теперь приходили в сопровождении своих тверских коллег.

Да, одну книгу из трофеев они забрали себе, ибо она была включена в специальный список книг, подлежащий изъятию. Я бодро ответил на их вопрос, что еще не успел добраться до нее, посему и не читал. Ведь поскольку большинство тверских магов, за исключением неблагонадежных или слабых здоровьем, состояли в резерве контрразведки, то мне предстояло тоже попасть в него. То есть меня без мобилизации могли вытянуть туда на срок не более 36 суток в год, а по мобилизации — пока во мне есть нужда.

Так что еще несколько лет — и я могу надевать черный мундир. Разница в том, что за чин я себе приобрету. Впрочем, это сильно зависит от образования и благосклонности начальства. Поэтому об этом придется подумать в свое время.

Пока же меня, в соответствии с теми изменениями во мне, о каких я говорил, беспокоили два вопроса

1. Чем мне заниматься дальше и как именно.

2. Не следует ли мне жить отдельно.

Наш дом стал немного тесным. Вернулся отец, возможно прибавление семейства у брата. Не исключу, что мне скоро захочется заняться частной практикой, да и у отца она восстанавливается потихоньку, а дом наш с тех пор не вырос. Не принимать же пациентов в гостиной? Возможно, мне надо будет поискать себе другое место для жилья? Никто из семьи ко мне плохо не относится, и я к ним тоже, но, может, мне уже пора жить отдельно? Да, я вроде по метрике еще мал, но думаю, что уже созрел для собственной жизни. Слишком много произошло со мной и во мне, чтобы оставаться прежним пареньком.

При этом я понимал, что мама и отец расстроятся, да и бытовых проблем при этом будет выше крыши, но… это происходило.

Впрочем, я решил не форсировать события, а сделать все аккуратно. Я собрался доучиться до конца учебного года, а потом подать заявку на присвоение звания мага. Как учитель советовал, дождавшись конца учебного года и шестнадцатилетия. А уже потом посмотреть, что будет дальше.

С этим планом перекликались планы путешествия. Я бы мог приехать куда-то и пожить там и поработать. Это было бы неким аналогом переезда из родительского дома в свой дом. И родителям было бы легче это перенести — одно дело, что я переехал на другой конец города и с ними встречаюсь лишь иногда — тут можно заподозрить, что я на них обиделся. А если я, как Валерий, просто поживу в другом городе, то это им перенести будет полегче. Да и сам отец несколько раз переезжал из города в город, так что это тоже аргумент в мою пользу.

Одно хорошо — поскольку я еще молод, то они не будут страдать, как это было с Валерием, что я никак не женюсь.

Но тут был еще один момент, которым я с родными не делился. Белая Лисица. Я не забыл, что мне она предназначена, только я не знал, когда это случится. Поэтому я решил, что если мне придется оказаться против нее в следующем году, то я уеду на битву с ней под соусом путешествия. Если же это случится позже, то я останусь пока в Твери и буду работать вместе с учителем как компаньон. Он мне уже про это говорил, и я совсем не против. Я все же еще очень молод, чтобы пользоваться успехом, как практикующий маг, а присутствие учителя рядом придаст мне солидности. В то же время мне тоже есть что предложить, как уже из отработанных магических методик, так и из тех, о которых уже есть замыслы.

Но пока я учился и помогал учителю справляться с Костей и новым учеником Виталием. Таня отчего-то решила прекратить обучаться магии, поэтому вместо нее учитель взял нового ученика. Вот их двоих мы с Анфисой и терзали, прививая навыки тщательности в обучении и аккуратности в работе с Силой. Виталий был моего возраста, но до этого лета у него не было проявлений Силы. А в августе, поругавшись с домашними, он пошел на кухню напиться квасу. Там встретил старшую сестру, которая его тоже за что-то обругала. После чего они оба испугались, увидев, как разлетается на куски медный самовар. Спасибо, что его в этот момент не заполнили кипятком, а то было бы обоим радостно и больно. Будет теперь еще один маг Воды. Когда отучится положенный срок и сдаст экзамен.

Да, про то, кто такой Лео. я отцу не говорил, как и про то, что он может разговаривать с нами. Сначала мне казалось, что это слишком много для него, а потом как-то необходимость этого для меня ушла. Лео с этим согласился, и учитель меня в этом поддержал. Лео — мой фамилиар и по неписанным правилам взаимоотношений между магами у меня полное право не рассказывать о нем никому.

Хотя мне кажется, что отец все же догадывался о том, что Лео не простой кот, но он этого ничем не проявлял и общался с Лео именно, как с домашним любимцем. И то, что Лео больше привязан ко мне, он воспринимал как обычное дело. Впрочем, Лео никого в семье не обижал своим невниманием. Особенно это касалось младшего, ибо с племянником ему часто приходилось играть, развлекая Володю, пока остальные взрослые чем-то заняты.

Что я еще могу сказать? Когда отца не было рядом, я все ждал, когда он вернется и мне казалось, что я столько расскажу ему и столько задам вопросов… И он мне тоже многое расскажет. Но это время пришло и случилось все совсем не так. Да, я не перестал любить его и считать его самым лучшим, но почему-то ощущал какой-то барьер, мешающий спросить или рассказать… Потом брат мне признался, что и он ощущал нечто подобное. Что это было? Я не знаю. Должно быть, я мечтал о рассказах друг другу когда был маленьким, когда страшно важно рассказать о увиденном или прочувствованном, а уже куда старше… Да и испытание изменило меня, сделав более отстраненным.

Я ощущал эти странности отношений, но не стал заниматься поисками в своей душе, отчего это все берется, а залез в работу с головой. Мне надо было готовиться к экзамену в будущем году, да и другого много накопилось. Мы с учителем и Анфисой читали принесенные из Ревьера книги и решали, что из их содержимого можно использовать нам. Одна книга оказалась по некромантии, поэтому ее продали специалисту, приехавшему из Ярославля. Бедняга еле успел вернуться домой до ледостава. Две книги были на квенья, одна на вполне понятном, а другая на каком-то диалекте или варианте, потому мы с ней еще долго бились, пытаясь перевести… Книга оказалась очень интересной и содержащей много полезного, но все же полностью изучить ее не удалось, хотя к переводу привлекались полуэльфы и даже один эльф, что не считал людей кем-то ниже себя… Но никто из них не смог разобрать того, что содержалось в трех последних главах

Мы доисследовали последнее заклинание, сообщенное Лео и таки оказалось, что при пулевых ранениях оно помогает очень мало, только немного снимая боль и компенсируя отчасти кровопотерю. А вот при ранении стрелами или холодным оружием — помощь получалась куда значительнее. Прав был учитель насчет эльфийских особенностей. Правда. с тех пор кто-то из эльфийских магов мог придумать нечто подобное и для лечения огнестрельных ранений… Остальные заклинания, что еще не были разобраны до моего похода — так и не поддались воспроизведению и изучению.

И еще я пытался как-то нащупать способы изменения окраски металла или дерева. Получалось очень плохо, но мне отчего-то нравилось этим заниматься, и я не считал потраченное на это время бесполезно пропавшим. С деревом неплохо выходило только иногда, а с металлом, как правило, случалось окрашивание только отдельных частей детали. Изменял цвет на более красивый завиток или участок, а остальное — никак не окрашивалось.

Как-то я, отдыхая после зубоочистительной процедуры, подумал, что за оружие мне надо бы иметь для самостоятельной жизни, и что именно из этого уже имеется.

Сидел я и придумал, что мне нужно шесть единиц огнестрельного оружия. Это, так сказать, базовый запас, а еще может случиться что-то лишнее, как у отца эти самые «чеканы». Был сначала у него один, он им пользовался, а потом сменил на другой револьвер. Но «чеканы» выразили свой протест против пренебрежения к себе — и вот, вместо одного «чекана» их уже четыре. «Гони природу в дверь — она влетит в окно». Кстати, «чекан» мне не понравился как оружие, посему лежать им и лежать, пока Володя не соберется ими пользоваться. Итого мне для ближнего рубежа надо иметь три образца — револьвер, дерринджер и пистолет. И я хочу, чтобы все они были под кольтовский патрон. Носить я буду два из них (по моему выбору), поэтому либо в дерринжере, либо в револьвере будут патроны с специальными пулями против нечисти. А второй ствол — уже против тех, кому хватит обыкновенной пули.

Следующая тройка образцов будет уже подальнобойнее. Карабин СКС-М, двустволка дорожная вроде той, что мне давал дядя Вася, и отцов «Антон». Его — только иногда в особых случаях.

Из холодного оружия я бы удовлетворился охотничьим ножом и осиновым колом. Конечно, магически активный меч тоже бы пригодился, но где его найдешь? Есть, правда, один такой на стенке у нас дома, но у меня с ним несовместимость. Итого вряд ли этим воспользуешься.

Кольчуга у меня останется, а еще не мешал бы защитный жилет с противопульным амулетом, вшитым в ткань. Он пригодится скорее для того, чтоб в городе уберечься от пули, чем против чудовищ или нежити, но и такое возможно.

Вот, кажется, и все. А, еще мне не мешал бы кастет. И сделать его надо как бы двухцелевым, оснастив серебряными вставками в виде знаков Мардога. То есть для применения известно по кому, коли кто из встал очень близко и я не успел его магией угостить. Ну и по отдельным человекам тоже можно. Это у отца при росте в два метра и солидном весе голого кулака бы хватило. А я на треть его легче. Хотя, если подумать, то моя задумка больше против человеков и нелюдей рассчитана. И дело тут больше юридическое, чем боевое. Вампира я могу приложить каким угодно заклинанием и за вред ему мне ничего не будет. За прикладывание кастетом вампиру не будет тоже ничего, так что можно выбирать тот способ воздействия, что мне удобнее и безопаснее. А вот по людям есть такой момент. Драка с кем-то, где дело обошлось побитой физиономией или выбитым зубом — это карается в лучшем случае недолгим арестом. А чаще бывает штраф и возмещение ущерба. Как рассказывали про Казань — у них есть такой день, когда по традиции студенты университета и приказчики лавок устраивают драки. Поэтому в этот день жаловаться на подбитый глаз или шатающийся зуб бесполезно — местный обычай таков, что кого-то надо бить, даже если ты не студент и не приказчик, а тебя с ними спутали.

В то же время применение Силы к кому-то в драке — это серьезное дело и пахнет минимум тюрьмою, если не докажешь, что тебя хотели убить без всяких вариантов. Поэтому кастетом по зубам выглядит как-то предпочтительнее в рассуждении о будущем судебном разбирательстве.

Так вот я растекся мыслию по древу, а потом прикинул, чего у меня не хватает с учетом обещания отца отдать все, что хочу из его арсенала. Получается, что остались: дерринджер, двустволка и карабин. Ну и кастет да магический противопульный жилет из неогнестрельного.

Если будущим летом у меня будет свидание с Белой Лисицей, надо подумать в первую очередь о дерринджере и жилете. Во вторую о двустволке. Впрочем, следует и вообще об Армире прочитать поболее. Мама мне рассказывала про него все, что знала, но с тех пор должно было много измениться. Да и многие детали нужны: какое оружие с собой можно носить, можно ли сейчас ходить вблизи герцогского замка, нет ли специального района, где селятся приехавшие иностранцы и все такое прочее…

Да и вообще — как туда добираться. Обычно ездят в Царицын, а далее — торговыми караванами по суше. Нет, к сожалению, судоходных рек, что протекают через Армир и впадают в Великую.

Судоходные реки там текут на запад и юго-запад. Перспектива путешествия по Великой и обратно заставляет снова думать о путешествии порталом. Ну, хотя бы в одну из двух сторон. Больно дорого обойдется плавание на пароходе от Твери до Царицына, да и еще неизвестно, во сколько станет дорога по суше до Армира.

Я осторожно поделился с Лео своими размышлениями по возможной поездке на юг.

Лео высказался, что путешествие на пароходах ему не нравится, ибо всякие вибрации пароходных механизмов часто неприятно воздействуют на него. Хотя, если на пароходе подают рыбу, то он готов согласиться. Но я напомнил, что он ездил в Ярославль с отцом, который не ест рыбу. Оттого вся порция доставалась Лео, а вот со мной дело будет чуть сложнее. Я-то рыбу ем, хотя и без удовольствия.

Насчет порталов Лео сказал, что они, конечно, являются испытанием на то, не оставила ли мага удача. Но воспользоваться порталом придется. Магу нужно уметь работать с ними, если он не собирается всю жизнь просидеть в родной деревне и лечить прострелы и простуды у соседей.

А портальной магии не выучишься без проб и ошибок. Вообще он бы предложил как-то доехать до Нижнего, а уже оттуда попробовать открыть портал на Царицын или сразу на Армир. Почему так — поскольку у меня преобладает стихия Воздуха, то для меня Нижний очень благоприятное место, особенно территория его Кремля. Открыв портал в таком месте, можно рассчитывать на благоприятный полет. Ну а обратно — можно уже тащиться на чем придется или сделать пару прыжков порталами. Скажем, до Казани через Саратов. А уже последний участок возвращения проделать на каком-то судне. Тут все будет зависеть, сколько будет у нас с ним времени, чтоб не зазимовать где-то по дороге.

Наступила зима, и моя нога отреагировала на нее болями. Когда мороз был больше градусов двадцати — я это чувствовал, и даже заранее. Уже с обеда нога начинала ныть, а вечером и ночью я узнавал, что не ошибся с прогнозом погоды. Но при этом нога не отказывала, как это было сначала и я мог ходить. Это было неприятно, но терпеть боль получалось и принимать лекарство от боли не требовалось. Я сильно кутал ногу и приглашал Лео полежать на ней. Становилось легче, но все же из-за болей я плохо засыпал. А когда долго или вообще не спишь в эту ночь, вылезает еще одна неприятность. Если нет сна, то тебе хочется попить, поесть, сходить в туалет. То есть начинаешь двигать ногой, и она болит сильнее. Так что какой тут сон… В этом году сильные морозы были в декабре и последнюю неделю марта. В апреле был период сырых туманов и я думал, не даст ли мне нога реакцию на сырость, но обошлось без этого.

Лео, глядя на это, посоветовал летом хорошо прогреть ногу на речном песке. А еще б лучше это сделать на берегу моря… Лео считал, что лучше всего прогреваться на песке у моря, но отчего он так думал — это осталось его тайной. Для меня же море-это больше какое-то абстрактное понятие. Я знаю, что оно есть, и на этом все о нем. Так же, как я знаю про Студеное озеро… Мог бы и не знать ничего — и от этого моя жизнь нисколько б не изменилась.

Но меня лично в Астрахань, к морю, совсем не тянет. С учетом изобилия змей там — особенно перестает хотеться попасть туда.

Впрочем, я хотел работы и работа для меня была. Пули, прием больных вместе с учителем и отцом, учеба и собственные эксперименты с деревом. Ибо с ноября я перестал пока работать с металлом. Тут нужно пообщаться с гномами, чтоб чего-то добиться, ибо знаний о металле у них куда больше моих. А с ними лучше договариваться, будучи уже с профессиональным статусом. Ибо придется говорить о некоторых тайнах их профессии. Точнее, крошечных осколках их тайн, сообщенных в обмен на другие осколки тайн.

С деревом я еще экспериментировал. Иногда получалось очень даже красиво, но повторить это снова не выходило. То есть, окрасив и добившись интересного вида одной щечки рукоятки, можно не смочь сделать вторую такую же. А разные щечки могут не понравиться заказчику. Наверное, надо экспериментировать с деревянной болванкой на две щечки сразу.

Еще неудобным было то, что нельзя прогнозировать, какой в результате получится цвет. Я не мог знать, будет у меня розовый цвет или коричневый с черными прожилками. Видимо, образование этих цветов магическим способом мною проводилось вне уровня сознания. Я даже как-то подумал, не стоит ли войти в транс и поискать ответ, но отказался от этой мысли. Этот год и так был богат на трансы, и любовь моя к этому состоянию была близка к нулю.

Удачно окрашенные деревяшки я отдавал мужу Машиной сестры, а он в свободное время делал для женщин семьи деревянные бусы и браслеты из них. На сторону их не продавали.

В январе мы с Лео сделали тайный выход на улицу на поиски вредных существ. Их не оказалось, зато нашелся пьяный, который никак не мог найти свой дом. Поскольку бросать его нельзя было — либо замерзнет, либо дождется упыря на свою голову, а назвать свой адрес он никак не мог, я принял решение его магически протрезвить.

Когда волна алкоголя отхлынула от мозгов, он вспомнил, где живет. Мы с Лео проводили его до дома. Пришлось его подгонять, потому что от протрезвления жертва зеленого змия останавливался в каждой подворотне и сливал излишки воды. А нам ждать этого не хотелось. Вот и ругали его, чтоб он пошевеливался. Так и довели до дому. Далее за протрезвление его взялась жена, а мы растворились в ночи. Пусть теперь докажет, что это ему не привиделось под влиянием водки «Лесное озеро».

Как раз выдалась не очень холодная ночь, поэтому я и ходил без сложностей. Еще пару раз хотелось бы погонять зловредных порождений мрака, но не очень весело кого-то выслеживать и догонять, когда нога сопротивляется этому.

Поэтому Лео гулял один, а потом иногда делился впечатлениями от издевательств над тварями, иногда — нет. Собственно, твари тоже не каждую прогулку попадаются. Даже если они и есть в городе, то могут быть в совсем отдаленном месте, вроде начавшей широко расстраиваться Зеленой слободки или у берега Великой. Впрочем, я уже говорил, что порождений мрака пока в городе стало резко меньше. Хотелось бы, чтоб это так и оставалось, а не сменилось вскоре новым приливом их из Дурных болот.

Последняя неделя марта была холодной, нога болела, почти не переставая, я даже к учителю приходил только один раз. Мы поработали над субстанцией для обезболивания десен малышам, а на отбеливание зубов на эту неделю совсем никого не было. Это было немного удивительно, но я остался даже этим доволен. Когда лежишь на теплой лежанке, и в тепле боль отпускает — совсем неохота выходить на мороз.

Анфиса моему приходу обрадовалась и сказала, что пока меня не было, она замучилась командовать младшими учениками, ибо они на самоподготовке подчинялись ей. Она вообще девушка знающая, но забывает одну вещь — не все такие умные или просто так быстро соображают, как она. Особенно это касается Кости, он немножко тугодум и надо ждать много времени, пока сообщенное тобой до него дойдет. Ей же кажется, что все такие мозги имеют, как она, а если при этом до них не доходит — значит, они не хотят знать или специально придуриваются, что еще хуже! Оттого и злится, а в гневе она страшна. Небось у младших начинают трястись поджилки от страха, и они еще хуже усваивают. Что разогревает ее еще больше. Я в таких случаях говорю: «Костя, выйди из комнаты и постой в коридоре! И до тебя дойдет, и я ругаться закончу!» Он там постоит пару минут и до него дойдет, почему нельзя менять порядок слов в заклинании, это же не строка стихотворения, где кроме потери красоты слов, ничего страшного не бывает. А если ты на квенья произнесешь заклинание, поменяв порядок слов в нем, то ничего у тебя не получится. Будет тарабарщина и никакого движения Силы. Потому что на выученное тобой заклинание в каком-то порядке заработают твои внутренние генераторы Силы, а если порядок другой у их включения — ничего нужного не будет, это уж точно!

Когда мартовские морозы закончились (одни боги ведают насколько), я вместе с братом съездил в тир пострелять из нового оружия. Как раз собралось его много — взятый у вампира «кольт», отцовские револьвер сорок пятого калибра и «Антон». Как раз вся куча оружия и под один патрон. Я решил пострелять побольше, потому что патроны, которые вместе с отцом много лет пребывали в плену времени, лучше бы побыстрее израсходовать. Кто знает, как к ним отнеслось это время или безвременье…

Поэтому господин Надирадзе получил незабываемые ощущения от стрельбы очередями у него в тире. Мы высадили в мишени три магазина к «Антону», изорвав их в клочья. Арчил Вахтангович сказал, что вспомнил далекую молодость, когда был пулеметчиком на бронемашине. Уже тридцать лет у него близкая стрельба так уши не рвала. Вообще стрельба очередями нас обоих ввела в раж, и будь у нас не четыре магазина (один мы оставили нетронутым), а десять, то стреляли бы и дальше, пока последний патрон не был выстрелен. Захватывает, хотя это денег много стоит. Нам тоже малость по ушам досталось, особенно мне, ибо я забыл сразу надеть наушники.

Трофейный пистолет оказался непристрелянным, поэтому мы позанимались и им. Вампирские патроны я так и не взял с собой в тир — какое-то против них было предубеждение. Отцовский револьвер мне понравился, поэтому я был согласен с его решением заменить прежний «Чекан» вот этим. Он куда лучше. Если даже и не пробьет столько же плоти, как «Чекан», но я думаю, что такой револьвер, даже не пробив глубоко жертву, остановит ее, не дав что-то сделать с владельцем.

Возможно, револьвер «Молот Тора» одной пулей пробьет медведя насквозь и лишит возможности съесть стрелка, но попробуй еще удержи это «Молот» в руках при выстреле, а если промахнулся, то и второй раз. Должен сказать, что такой револьвер явно не для меня. Мне наш хозяин в Ярославле показал свое собрание оружия. Вот тут я и ощутил, что «Молот Тора» — это оружие скорее для гнома или людей с руками в два раз больше моих. Если такие руки уже есть — пусть выбирает оружие под них, а я скромно воспользуюсь тем, что удерживаю сам и тем, что меня при выстреле не опрокинет.

Апрель начался обильными снегопадами. Падал мокрый снег, потом становилось теплее, начиналось таяние выпавшего, ночью подмерзало Воздух прямо-таки состоял из воды, нередки были и туманы. Я думал, что в такую погоду мне будет совсем нелегко, но, на удивление, ноге такая погода не мешала. Поэтому я смог впрячься в работу с младшими учениками и спасти Анфису от нервного срыва из-за их «непонятливости». Младшие тоже вздохнули свободнее. Учитель в это время пропадал в академии, ибо там планировался какой-то проект реорганизации. Судя по планам, у его авторов возникла идея сделать крупнейшее учебное заведение во всем Поречье. С восемью факультетами! Я улучил момент и спросил учителя, когда он на минутку приехал домой за какими-то справочными материалами, что это за фантастические планы? Неужели их еще и профинансируют?

— Саша, не первый раз такое выдвигается. Это у нас истинно тверское развлечение среди власть имущих — выдвигать прожекты по расширению академии, на которые у княжества не хватит денег. В Ярославле вместо этого служит написание петиций к князю с требованием искоренить Гуляй-поле. В обоих случаях никто ничего серьезно не делает, только мутят воду. Вот и сейчас всех преподавателей будут отвлекать от работы для составления смет, графиков, планов, на которые в запрашиваемом виде никто не даст денег. Вот для чего стране факультет археологии, который придумали организовать? У нас на территории княжества, считая и Вирац, три десятка замков и четыре заброшенных города. Что там раскапывать?

Для чего нам он нужен? Все потребное число археологов исчисляется на пальцах одной руки. Куда проще организовать спецкурс для этих пяти человек и позволить ходить на лекции всем интересующимся. Для чего нужен декан факультета, его заместитель, секретарь, еще множество людей? И целый этаж для них или отдельное здание?

Когда я это слушал, то так и тянуло провести запрещенное законом ментальное доминирование автору этой идеи. Пусть Игорь Васильевич лично сожжет заготовленные бумаги перед главным корпусом! Жаль, что так нельзя…

— А что же будет дальше?

— Да как и прежде. Гору бумаг передадут на рассмотрение в Государственный Совет, потом еще в Думу, все дружно скажут, что на такое денег нет. И как всегда, лет на семь этот балаган прекратится. Потом кому-то снова захочется стать автором грандиозного плана продвижения науки и искусств в стране и снова мы будем обосновывать эти планы…

Вот и разве будет после этого желание преподавать в Академии?! Но, должен сказать, теперь я уже понимаю, что в любом деле очень много рутинного и кажущегося бесполезным и утомительным. Прежде, чем я научусь правильно пользоваться заклинаниями, мне придется изучать другие языки, кучу формул, множество условий и предосторожностей, чтобы потом произнести краткую фразу и у пациента перестал болеть зуб.

Годы учебы и пяток секунд на заклинание.

Впрочем, если рабочий не будет выметать стружку и обрезки вокруг себя — он тоже зароется с головой в отходы работы. Хотя в некоторых цехах арсенала есть специальные уборщики, особенно в снаряжательном, а в части цехов рабочие сами убирают. А вот отчего так — я брата не стал расспрашивать, просто зафиксировал в памяти сказанное им.

Вторая половина апреля выдалась сумбурной с точки зрения погоды. Днем стало сильно теплеть, старый снег растаял совсем, но несколько раз по ночам с интервалом дня три холодало, и снова шел снег. К обеду он весь таял. Хотя на севере княжества и западе до сих пор были значительные снегопады, а в Вираце снег до сих пор лежал, как зимой. Ожидали бурного паводка и подтоплений низких мест. Брат не вылазил с работы, потому что пришло приказание резко ускорить ремонт всех кораблей флотилии, что его проходили. Видимо, планировалось в случае катастрофического наводнения использовать все, что можно, чтобы спасать людей. Вообще принято строить города и форты на высоких берегах, но при них всегда найдется пригород, посад или несколько домов, что построены в затопляемом районе. Это такое обычное дело — построить домик, в каждую весну затопляемом месте и ежегодно обсуждать, насколько сильно участок заливало в этом году — дошло на сей раз до подвала или нет. Я это еще по школе помню, как некоторые ученики не могли весной неделю на занятия ходить. А семья Паши Деревянкина даже переезжала с часто затапливаемого Романовского переулка к родным в район Алексеевского рынка.

Вспомнив про Пашу, я попытался вспомнить его лицо — увы, не получилось. Вспомнил лишь, что он ярко-рыжий, а глаза вроде были зелеными.

Интересно, узнаю ли я его, встретив на улице? И он меня? Мы в классе не дружили, хотя и не враждовали.

Володя нам очередной раз доставил повод для веселья. Они с Машей пошли покупать ему разные обновки на лето и там-то племянник ввел в смущение другого ребенка и его маму. Маша что-то там хотела купить и себе, но примерочные кабинки пока были заняты — другие дамы примеряли. И потому они вдвоем и другая дама с мальчиком Володиного возраста сидели на скамеечке и ждали, когда можно будет примерить. Володе не понравился мальчик, сидящий рядом, и он громко заявил: «Убери морду! Убери морду, собака такая!» В шоке была мама, в шоке была дама, сам «собака такая» разревелся. Девушки — продавщицы поразились тоже.

Я бы лично захихикал, если бы там присутствовал. Что сказать? Ребенок растет и умело пользуется словами взрослых. Причем творчески. Это он наслушался разговоров в доме Машиных родителей про деяния тамошнего пса (все забываю, как эту тупую псину зовут). Она сходит, попьет воды, всю лохматую морду вымочит, а потом подойдет к кому-нибудь и положит мокрую деталь гостье на платье или хозяину на брюки. Вот и звучит: «Убери морду!» Или что-то вроде — «Ты опять украл носок, собака такая!» Вот Володя творчески соединил высказывания старших и огорошил соседа.

Теперь надо Машиного отца попросить не выражаться. С ним это иногда бывает, когда разгорячится в споре или за картами. А то внук на какую-то девочку выразится, что сама она — женщина легкого поведения и родители у нее были такими же.

Теперь в его присутствии буду ругаться на квенья.

Весна была в двух шагах, но она еще не ощущалась мною, как весна. А потом прозвенел звоночек, сказавший, что скоро надо быть готовым на многое.

Пришел сон, и сначала он был сладостный и желанный. Анна Александровна танцевала со мной в зале их дома, и сердце мое сладко ныло. Звучала какая-то незнакомая мне музыка, но вокруг никого не было. Словно музыка рождалась из стен. Что это был за танец — наверное, вальс, я ведь никогда его не танцевал, так что могу и ошибаться. Анна Александровна в движении прикоснулась ко мне губами (сердце аж пропустило удар), а потом, повинуясь фигуре танца, закружилась и отдалилась от меня на пару метров. Я сделал шаг к ней и…

На меня вместо ее лица глянула оскаленная лисья морда.

И вот как после такого зрелища снова заснуть! Да никак. Появись в досягаемости вампир или упырь — они бы прокляли час своего рождения или инициации! Правда, говорят, что упыри тупые и только и умеют, что рвать чужую плоть, но вампиры инициируются из людей, а при этом сохраняют те мозги, какие были у коммивояжера Корнея в тот момент, когда его взяли за волосы и уверенно отогнули голову в другую сторону. Так что о том, что он родился и что когда-то стал вампиром из коммивояжера, он должен догадываться, даже если мозги у него были с браком. Ну и проклясть — тоже.

А я пошлепал на кухню, смочить пересохшую от таких сновидений глотку. По дороге обратно ко мне присоединился Лео, заходивший в гости в комнату к Валерию. Он периодически приглядывает за Володей и когда тот плохо спит, то помогает племяннику перестать капризничать и заснуть.

Мы вернулись в кабинет, и я шепотом пожаловался Лео, что опять во сне видел Белую Лисицу.

— Ты, наверное, ждешь, когда я скажу, что летом ты должен будешь отправиться на встречу к твоему родовому проклятию. Так вот, этого не будет. Это само собой разумеется. Но ранее лета все равно мы не отправимся. Поэтому готовься к получению звания мага. А потом тебе пришлют более точные указания — пора или не пора.

Да, Лео прав. С середины прошлого года мне ничего подобного не снилось. Видимо, время движется к нужному знаку. И мне напомнили, что этот знак будет. А пока мне нужно продолжить занятия и начать изучать Армир — что там есть и как устроено. И чувствую я, что без портала туда мне не обойтись. Если я, как и предлагал учитель, подам прошение о присвоении мне звания мага в июле и все решится в этом же месяце, то на поездку в Армир и возвращение остаются август и сентябрь. Поскольку пока непонятно, какая будет осень и произойдет ледостав в октябре или ноябре, то на октябрь лучше не рассчитывать. Тогда, если путешествовать по Великой нормальным способом, то мне надо прибыть в Армир, не расседлывая коня или не заглушая мотор, истребить древнее Зло и немедленно рвануть обратно. Иначе можно не успеть. Так что мысль о портале, по крайней мере, в один конец вполне правильная. Если же я затяну с возвращением и останусь зимовать где-то в Самаре или Казани, то это уже не столь критично. Хотя тоже несет ряд неудобств, ибо вся зимняя одежда останется в Твери, а я в Самаре останусь без нее. Хотя отец рассказывал, что в Самаре он очень хорошо зарабатывал, когда возвращался из похода за филактерией. Так что на полушубок и валенки вполне бы хватило. Сложность тут в том, что знающий маг тогдашнего отцовского возраста — это одно, а шестнадцатилетний маг может не встретить столь радушного приема. Только потому, что выглядит очень несолидно при прочих равных качествах.

Да и с тех пор прошло очень много времени, вдруг самарская действительность изменилась.

Но я уже узнавал, что для магов во всех Новых Княжествах сохраняется правило, что они имеют право частной практики в любом месте при условии уплаты налогов с полученного дохода.

Размер налога варьирует, но нигде не выше двадцати процентов. Но это касается магов из пришлых либо аборигенов, что являются подданными одного из Новых Княжеств. Для тех магов, что сохраняют подданство аборигенских государств, могут быть ограничения, как полностью, так и частично. Решают городские власти — как быть в каждом случае.

Так что есть надежда, что если тот город, где я застряну на зиму, не перенасыщен коллегами, то мне можно будет прокормиться. Пить-то нигде в Поречье не перестали, а, значит, кому-то точно станет плохо от излишних усилий по очистке полок магазинов от водки.

Глава девятая

На эту апрельскую субботу у меня был записан один пациент на отбеливание зубов. Учителя вызвали в Академию на какое-то сверхсрочное совещание, и он позвонил мне, попросив прийти пораньше, еще до пациента, и немного позаниматься с младшими учениками. Вчера я был дома, а занималась с ними Анфиса, которая так замучилась от непонимания ими материала, что угрожала обоих задавить за тупость. Чтобы жуткое убийство не свершилось, учитель и задействовал меня. И Анфиса за день остынет, и ребята не побегут к родителям просить забрать их из обучения, пока не свершилась их мучительная казнь. Ну, я-то могу, но вообще ситуация перестала мне казаться смешной. Что-то надо делать, а вот что? Я все-таки думаю, что дело в Анфисе и ее реакции на ребят. Ведь нельзя же считать меня великим педагогом, но младшие под моим началом сидят, тихо учатся, не смотрят на меня, втягивая голову в плечи, словно им сейчас достанется затрещина, и даже что-то усваивают. А всего лишь потому, что, конечно, меня тоже раздражает, когда младшие тупят, но я не воспринимаю это как личное оскорбление. Но как быть дальше? Учителя то и дело рвут на части — туда, сюда, иногда он и прихварывает, а юных созданий учить надо. Я после лета то ли останусь, то ли нет. Анфиса собирается учиться еще один год. Если я уйду на самостоятельную работу, тогда останется Анфиса и два раздражающих ее младших ученика. Или даже три, если учитель возьмет еще кого-то вместо меня. И заменить Анфису будет некому — новый ученик не будет же учившимся уже несколько лет, он будет совсем зеленым, даже по сравнению с жертвами девушкиного гнева. Вот беда… Я бы не против после получения звания поработать с учителем на правх компаньона, периодически помогая ему с учениками, но я могу и застрять в Армире или по дороге оттуда. Тогда, уезжая на юг, скажу юным оболтусам: «Молитесь богам, чтобы они послали мне удачу и скорое возвращение! Если будете нерадивы в молении, так как учитесь, я застряну на юге и всю зиму вас будет терзать Анфиса и ни разу я не приду ее заменить! Проникнитесь — ни разу за всю зиму! А теперь — марш в храм и, если Светлая Четверка не будет вами убеждена — вам конец! Скорый и мучительный!»

Меня встретила служанка, приняла верхнюю одежду и вручила записку от учителя. Он перед поездкой написал, что сегодня будет заниматься один Костя. Ему нужно выучить правило Санлиса во всех четырех взаимодействиях Стихий и проверить, как усвоен прошлый урок по географии. После чего его можно будет отпустить домой — суббота ведь. Анфиса сидит в лаборатории, поэтому лучше ее не трогать. Значит, правило Санлиса придется показывать чисто визуально — чертить в воздухе фигуры. Это не очень тяжело, но кропотливо. В лаборатории было бы лучше, можно было бы и показать взаимодействие Воздуха и Земли, но надо же девушке избыть свою злость на тугодумов-коллег. А что она сейчас делать-то будет — опять отрабатывать лечебные заклинания на мышах или займется магической косметикой? Скорее всего, косметикой, ибо Лео с нами нет, он остался дома, а мыши кончились еще в среду. Разве что Анфиса сама магически мышей приманит. Нет, проще косметикой заняться. Она, когда перенервничает, начинает создавать косметику с успокаивающим эффектом. Как — то заявила, что мужчины не знают, сколько нервов они выматывают из тех женщин, что рядом, поэтому, если у нее все получится, то женщине стоит нанести макияж, как она успокоится и может снова жить в мире с собой. Что-то я ей не верю. Иначе бы мама и Маша, как только поругались со своими мужьями, так бежали бы к зеркалу наносить косметику — хотя бы обыкновенную. Магической косметики-то пруд пруди — и с эффектом приманивания, и с омолаживающим эффектом, и еще кучей всякого. Но с успокаивающим нет. Глядишь, прославится Анфиса от Твери до Астрахани средь женской части общества. А мужики будут ворчать — вот, опять моя поскакала в лавку за успокаивающей косметикой. Сколько денег-то уходит! А его отец скажет: радуйся, в мое время бабы для успокоения тарелки об пол колотили! А бывало — и об мужей!

Так я размышлял, пока Костя корпел над учебником. Потом я проверил, как у него с географией Казанского ханства. Оказалось, ничего так усвоил, лучше, чем обычно. Но тут напоследок я задал ему вопрос: а возле какого города ханства находятся два объекта, названных в честь людей, которых он знает?

Костя не знал и впал в задумчивость. Подождав пяток минут, я сказал, что это вопрос не из программы, это сверх нее, поэтому не знать ответ не зазорно. Просто он же был у меня дома, когда я страдал от болей в ноге, приносил лекарство? Был, и видел и отца моего и маму, а мама его еще угощала пирожками с рубленым яйцом? Да, вспомнил? Ну вот они и отражены на казанской карте, вот, гляди сюда, в окрестности Уржума — вот Юрьевский лес, а вот озеро Алины.

Нет ли меня на карте? Нет, меня нет, я ведь тогда еще не родился, поэтому отец ничего в мою честь не назвал.

Тебе тоже захотелось назвать в свою или честь мамы что-нибудь? Учись и отправляйся путешествовать — есть еще много малоизвестных мест. Особенно за северной границей княжества.

Костя как-то близко к сердцу воспринял рассказ об отражении имен людей в названиях, поэтому правило Санлиса воспринял быстро и вроде как понял. Ну, в понедельник станет ясно, куда правило закатилось в его голове: на нужное место или куда-то в чулан для не нужного мусора. Перед половиной двенадцатого в награду за подвиги на учебном поле я отпустил Костю домой. Он так рванул домой, что оставил все неубранным — учебники и тетради. Э, нет, вернись и прибери. Вот, а теперь иди уже. Да, я не менее противный угнетатель младших учеников, чем Анфиса. Но на свой лад.

Уже полдвенадцатого, а пациентки все нет. Подожду положенные этикетом пятнадцать минут да и пойду.

А, таки почти не опоздала! Что какие-то две минуты, когда к нам пожаловала та самая младшая будительница провинциального сонного болота! Увы, приходится бороться с изнанкой эмансипации, тем самым налетом на зубах. Так, это она была шесть месяцев назад, ну ладно, это еще ничего.

— Сейчас приступим. Но хотел бы вас предупредить вот о чем. Очистка зубов хоть и не сильно, но повреждает зубную эмаль и она может истончиться. А тогда вы почувствуете, что горячий чай или холодное мороженое неприятно почувствуют ваши зубы. Поэтому я бы рекомендовал подвергать их очистке пореже.

— Но ведь чем чаще пациент приходит к целителям, там больший доход он приносит?

Гм, а девушка пытается подколоть меня?

— У целителей основной принцип — «Не навреди». Делая что-либо, мы не должны делать пациенту хуже. Даже если отнестись к пациентам чисто по-купечески, переводя на деньги, то нам выгоднее проводить очистку раз год десять лет, чем очищать каждые три месяца и загубить зубы пациента через год. После чего он уже не придет ни разу. Ну разве что в суд с жалобой.

Вот так-то девушка! Она несколько смутилась и, понизив голос, сказала, что нельзя думать о всех купцах, что они прямо как вампиры, только пьют не кровь, а деньги из кармана высасывают…

На это у меня тоже имелся ответ, но пора было начинать процедуру. И мне отвлекаться не нужно, и девушке говорить невозможно. Поэтому обсуждение купцов прекратилось на время, а после, когда уже можно было разговаривать, нашлась и другая тема и не одна.

Пока мы молчали и шла очистка, я пригляделся к ней повнимательнее. На сей раз никакого «вызова косности» в одежде нет, одета она вполне по нынешней городской моде. Кожа бледная, волосы каштановые, завязаны в простой узел на затылке. То есть не обычная для купеческих семейств коса, но и не короткая, почти мужская стрижка, как среди ее соратниц по клубу «Анастасия». Глаза карие, и взгляд чуть печальный. Мне именно так кажется, но если я прав-то отчего она печалится?

Процедура закончилась, но Ксения не уходила, а расспрашивала меня о разном — об учебе, о магии, о том, есть ли Дар еще в моей семье. Оказалось, у ее мамы были небольшие способности к владению Силой, но она их не развивала. Есть и ладно. Только иногда, на радость детям, показывала пару фокусов. Ксении тоже хотелось, чтобы она могла управлять Силой, но ни ей, ни обоим братьям Дар не пришел. Хотя она все ждала — вот наступит двенадцать лет, может, тогда? Вот наступит шестнадцать — может, проявится? Но он не проявлялся, а маги, к которым Ксению водили на консультацию, говорили, что ничего нет. Я не удержался и глянул на ауру — да, нет никаких признаков Дара. Но говорить про это ничего не стал.

Учитель задерживался в Академии, поэтому я предложил Ксении поговорить еще, зайдя, ну, скажем, в кафе «Театральное». Она согласилась. Ну, вот и там поговорим. А то мы сидим у учителя, не спросив его разрешения. Потому я извинился и вышел на минутку. Перезвонил родным, сказав, что пойду погулять, поэтому вернусь позже, а когда — не знаю. Написал записку учителю про результаты моих трудов, заглянул в кошелек — вроде должно хватить на угощение девушки. До «Театрального» четыре квартала, погода приличная, так что можно прогуляться туда пешком, разговаривая по ходу дела.

Домой я вернулся уже к ужину. К вечеру стало холоднее, нога напомнила о себе, но из-за душевного подъема я на нее не обращал внимания. Хотя я не хотел есть почти совсем, но пришлось налечь на еду. Мама старалась, так что незачем ее расстраивать. Семья меня с интересом рассматривала, так что хорошо есть — это еще и законный повод ничего не говорить, ибо полон рот еды. А мне ничего не хотелось говорить — совсем. Я это так понимал, что о подобных вещах не надо рассказывать никому. Или почти никому.

Но это невозможно. Мама, хоть и Дара не имела — всех видела насквозь, и если ты думаешь, что она тебе поверила, когда ты ее обманываешь, то это только потому, что она сделала вид, что верит.

Так что мама, отец и Маша все из меня вытянули, кроме отдельных деталей. Они такие. Увы, я сам виноват — на щеке остался след помады, который я небрежно стер. Не будь этого — может, можно было бы и промолчать вообще или сделать загадочный вид.

Но мама заявила, что не желала бы, чтобы я и дальше встречался с Ксенией. Как с серьезными намерениями, так и не очень.

— Но почему?

— Я вижу, что она тебе совсем не пара! Ей нужен совершенно другой человек, жесткий, как воловья кожа, лет на двадцать ее старше, который не будет давать ей никакой свободы, а она будет и протестовать против этого, но и одновременно наслаждаться угнетением!

— Мама, но ты же ее вряд ли видела, а если и видела, то где-то мельком в городе! Как ты можешь сказать, что ей нужно на самом деле, или что она думает об этом, если она ни слова тебе не сказала?

— Алё, я не сижу безвылазно на кухне нашего дома. Я часто бываю в городе, говорю с людьми. Да и видела всех этих выдр (это очень облагороженный перевод вилларского слова на русский) из «Анастасии». В том числе ее подружку, которая так экспериментировала с юбками! Я видела их абсолютно всех, только не знаю их по именам. Ксения, это самая молоденькая из них, у которой темные волосы и очень бледная кожа, да? Ну вот, я видела и ее, когда она пыталась курить трубку с подружками!

Я попытался перевести разговор на эту демонстрацию с юбками, но мама была начеку и пресекла мой маневр.

— И она старше тебя! А если девушка такого возраста затевает интрижку не с человеком, который старше ее или хотя бы с ровесником, а ищет кого-то младше себя, то это значит многое. В том числе, что ее голова пуста, как миска Лео, когда он уходит из кухни! И я даже чувствую, что здесь все не так выглядит, как кажется тебе!

Вмешался отец и сказал, что его скромный опыт говорит ему, что выбирать женщин нужно младше себя. А для женитьбы особенно. Поскольку мне такое пока недоступно, то смысла в наших отношения он не видит.

Что-то в этом роде сказала и Маша, добавив, что ее подруга Светлана знает кое-кого из «Анастасии». И даже слышала, что у них бывают какие-то задания или пари — скажем, соблазнить женатого сотрудника полиции. Своего рода квалификационный экзамен на современность и эмансипированность. Если бы Ксения просто влюбилась в меня (тут Маша сказала, что я вполне привлекателен, заставив меня покраснеть), то ладно, а если это тоже задание — покажи себя соблазнительницей?