Реинкарнация примерного семьянина. Том 1

Глава 10

Торжественная процессия гостей из Сапфировой должна была с минуты на минуту начаться в Харилькольде. Я стоял посреди самой широкой улицы в городе в числе встречающих: гвардейцев, королевских прислужников, музыкантов, министров, лордов и их приближенных. Обычные же граждане, в целях безопасности, находились заметно дальше от нас. Мощная заградительная стена из солдат сдерживала ликующую толпу, которая готовилась приветствовать королевскую семью из долины и их спутников.

Я прибыл сюда ровно в полдень. Честно признаться, меня жутко мутило, голова время от времени шла кругом, а во рту было сухо, словно в печи. Благо хоть они прибыли не с самого утра, и у меня было время отоспаться. Хотя Юми всю ночь во сне била меня пятками и локтями, от чего я психовал и стаскивал с нее одеяло. Днем, когда я уже облачился в свои наряды и собрался уходить, я предупредил Юми, чтобы не ждала меня до полуночи. На что она выпалила какую-то невнятную дерзость, полностью скрылась под одеялом и уткнулась к стене.

Первыми в город зашла кавалерия. Всадники в доспехах из красной меди, верхом на породистых лошадях, со спин которых свисали разноцветные попоны с изображениями львов, орлов и драконов. Всего около ста всадников. Шли они попарно, кони их шагали в ногу, ритмично отбивая каменную брусчатку.

Следом за ними маршировала пехота ― личная охрана королевского двора. Трое с копьями чередовались с троицей мечников. Все в голубых плащах с изображением гор и драгоценных сверкающих камней. Всего я насчитал девять рядов, по три солдата в каждом. За ними шли юные пажи, они крепко сжимали в руках древки, а над их головами развивались королевские знамена со вшитыми в них драгоценными камнями.

Затем выехали телеги с музыкантами и артистами. Очень громкие трубы, очень громкие флейты и волынки. Их музыка с лёгкостью затмила звуки нашего оркестра, от чего последние решили на время умолкнуть. Низкорослые шуты в пестрых нарядах задорно спрыгивали с телег, катились колесом, прыгали и переворачивались в воздухе.

Один скоморох, самый наглый, незаметно подбегал к местным женщинам, хватая их за ягодицы и заглядывая под юбки. После чего крутил в воздухе своей безобразной культей из трех тонких отростков вместо пальцев.

― Ярчик смел, да умел, пальчик зла не хотел, ― дразнил он своей культей женщин.

После этого он снимал свои шаровары и показывал людям омерзительные рубцы на том месте, где обычно у мужчины находилось его достоинство.

Да уж, своеобразный юмор был у этого карлика.

Затем в город въехали шикарные кареты и дилижансы с пышными балдахинами.

― Артур, хорошо, что вы здесь, ― донеслось со стороны моего левого плеча.

Рядом с собой я увидел Дайрена Гинивелла, министра границ и внешних дел Западного Арстана. Строгий мужик, с аккуратной козьей бородкой, глубокими глазами и тонкой шеей. Его голову от солнца защищал темно-синий берет со знаком отличия министерства, а с плеч свисал плащ из плотной ткани такого же синего цвета, как и его головной убор. Он провожал взглядом процессию, временами приветственно вскидывая правую руку.

― Лорд Дайрен, какая честь, ― обратился я к нему, также не отвлекаясь от гостей. ― Чем могу быть полезен вам?

― Скорее, это вы сейчас нуждаетесь в моей помощи, нежели я в вашей, Артур. Смотрите внимательно и запоминайте, молодой человек.

Затем он начал поименно перечислять всех лордов, мастеров и министров, въезжающих в город, а также их жен и детей.

— Вот этот толстый, в голубой карете, лорд Юрден ван Клаус, мастер над монетой. Наладил справедливую сборку налогов во всем королевстве, но при нем закрылись две крупные шахты по добычи сапфиров и рубинов. От чего его сильно недолюбливает следующий гость. ― Он указал на запряженную четырьмя лошадьми кибитку. ― Лорд Оддио ван Вильсубрг, глава торговой гильдии Анантес. Да, да, той самой, можете не удивляться.

Да я и не собирался.

― Его гильдии принадлежат шесть из девятнадцати шахт в Сапфировой долине. К слову, из всех добывающих шахт короне принадлежат лишь четыре. Остальное в частных руках местных лордов и чиновников.

Дальше был скучный бесконечный поток дворян, вельмож и прочих всевозможных титулованных особ. Лорд Дайрен заострял свое внимание лишь на важных, по его мнению, персонах. Но были и интересные личности. Например, купец из Зальдона, который сколотил состояние на том, что открыл месторождение жабьей серы ― лечебного и безумно дорогого средства, когда случайно на охоте провалился в болото. Или леди Штейна, в молодости бывшая проститутка, сейчас владелица нескольких борделей в столице и за ее пределами.

Наконец настала очередь королевской семьи. Первой въехала шикарная синяя двухэтажная карета из умащенного маслом дерева, украшенная позолоченным металлом.

Министр Дайрен был тут как тут:

― Его величество, король Сапфировой долины и лазурного замка, Корнуэлл ван Зейглер Первый, в сопровождении своей супруги, королевы Херры ван Зейглер и старшей дочери Стефаны. Ее то и собираются выдать за нашего принца Гельвика. Хороша, не правда ли?

Их карета проезжала медленно. Король был приветлив. Он, во всех своих королевских одеяниях, высунулся из окна и радостно махал всем горожанам. Люди просто ликовали при виде его простоты и открытости. Гудела вся улица. Королева была застенчива, ее лицо скрывала плотная шелковая вуаль. А принцесса… Все, что я успел разглядеть, это тонкие и изящные кисти рук, а также уложенные в длинную косу русые волосы.

Ну ничего, успею еще как следует разглядеть на пиру.

― Вторая дочь короля и королевы ― Варта ван Зейглер, ныне Аверти. Жена лорда Лисьих островов Джорджа Аверти.

Они ехали в отдельной кибитке. Варта оказалась далеко не худышкой. Укутанная в легкие дышащие меха, она махала веером себе на лицо и любопытно осматривалась по сторонам. Ее муж же походил на медведя. Огромный, грудь колесом. С черной смолистой бородой и длинными неопрятными черными волосами. Его мощное тело обтягивал черный камзол из вареной кожи, а с его левого плеча свисала шкура лисицы, которая с помощью застежек крепилась к поясу.

― Лорд Джордж Аверти в свое время помог королю подавить восстание на нескольких рудниках. В благодарность король Корнуэлл женил его на Варте, тем самым приблизив того к королевскому двору. Однако сам Аверти жить в замке отказался, а затем и вовсе вывез свою супругу на Лисьи острова. Не сказать, конечно, что король был в восторге от подобного решения, но лорда Джорджа любит весь народ, поэтому монарху пришлось оставить все, как есть.

― По ее сияющему лицу и не скажешь, что она в крайней степени несчастна от этого брака, ― вставил я, дабы поддержать разговор с министром.

― В доме Аверти царит атмосфера любви, тепла и уюта, будьте уверены. Если этот союз изначально и задумывался, как брак по расчету, то сейчас же это крепкая и довольная семья. У Варты и Джорджа двое прекрасных сыновей, а сама леди на сносях третьим.

Лорд Дайрен слегка наклонился к моему уху и тихо спросил:

― Скажите мне, юноша, что вы сами думаете по этому поводу?

Что это? Какая-то проверка? Хочет прощупать меня на острый ум?

― Мне кажется, ― начал я также тихо, продолжая при этом следить за процессией. ― Многие недооценивают браки по расчету. Ведь подобные союзы, на самом деле, тверды и надежны. За таким браком зачастую стоят земли, титулы, положение в обществе. А что любовь? Лишь пшик, у молодых часто сгорает дотла, словно спичка. Оставим это слово для поэтов и музыкантов, лорд Дайрен. Крепкий союз нуждается в более приземленных и материальных ценностях.

Министр молчал неприлично долго.

― Мне говорили, что вы мудры не по годам, Артур. И сейчас я в этом удостоверился в полной мере.

― Благодарю вас, милорд.

В город въехали три кареты личных фрейлин принцессы Стефаны. Слухи не лгали: все девушки обладали безумной красотой, при этом были друг на друга совсем непохожи, словно букеты полевых цветов. Действительно, у принцессы бы нашлась партия абсолютно для любого холостого и богатого лорда в любой земной провинции.

Следом за ними шли повозки с оружием и припасами, клетки с дичью, телеги с подарками и прочей провизией.

Последними в Харилькольд вошли замыкающие всадники с длинными копьями и молодой корнет на гнедой кобыле с военным горном на поясе. Гостей приехало так много, что, скорее всего, те, кто въехал в город в числе первых, уже успели расположиться в удобных гостевых палатах. Не считая солдат, конечно же. Этим ребятам скорее всего предложат кинуть свои кости в свободных гвардейских бараках. Вынесут им несколько бочек вина и эля, наварят целую тонну полбы и предоставят их самим себе на целые сутки.

Люди потихоньку покидали улицу. Часть растворилась в проулках, некоторые двинулись в сторону замка. В их числе и я с лордом Дайреном.

― Милорд, как думаете, много ли времени требуется королевской семье на отдых после дороги?

― А что, уже проголодался, юноша? ― С улыбкой произнес министр. ― Скорее всего в дороге они то и делали, что спали и отдыхали. Думаю, что не позже, чем через два часа все гости будут готовы пить, петь и отплясывать за здоровье принца Гельвика Триона.

― Благодарю за ваш прогноз, министр, и за то, что рассказали мне о наших гостях. С вашего позволения, я вас покину. ― Я чуть склонился перед лордом Дайреном.

― Увидимся на пиру, юноша. И запомните пословицу: вино входит ― слова выходят, ― с улыбкой произнес лорд. ― Но много брать на себя тоже не советую.

Я еще раз поблагодарил его, чуть склонившись.

― Молодость все прощает, господин Гинивелл, ― сказал я и покинул министра.

На самом деле я прекрасно понимал, что молодость никому и ничего никогда не прощает…

В следующие пару часов я разгуливал в своих нарядах по территории королевского замка. Приветственно склонялся перед «высокими» гостями, изящно отводя рукой свой черный плащ. Здоровался за обе руки со знакомыми гвардейцами, несущими свою службу в замке. Они в шутку называли меня «сукиным сыном», когда узнавали, что вскоре я буду нажираться за королевским столом. Также мне удалось завести ряд приятных и информативных бесед с теми гостями из долины, кто уже успел переодеться и был готов к торжеству.

Одним из моих собеседников стал граф Эллио ван Зейглер, племянник короля Корнуэлла, единственный сын его младшего и ныне покойного брата Теодора. Мы любовались диковинными цветами и растениями во внутреннем саду. Он был в сопровождении грозного великана-охранника с бритой головой, который едва смог протиснуться в королевские теплицы. Я не знал, как начать разговор с племянником короля. Я ничего не смыслил в цветах, а он, наоборот, так внимательно их рассматривал, видать был в этом большой знаток.

Вообще граф Эллио ван Зейглер производил впечатление человека утонченного, с чуткой и чувственной натурой. Лицо его было припудрено, от чего кожа приобретала жемчужный оттенок. Светлые с позолотой волосы, аккуратно скрывающие лоб и уши, тонкие женские губы, маленький подбородок и хрупкая шея. А руки нежные и слащавые, такими только цветы и держать. Едва ли он старше меня настоящего. Что-то около двадцати пяти лет.

― Родиолус Цитцилус, он же ведьмин цветок, ― произнес Эллио, стоя на коленях возле заграждения.

Он разглядывал совсем непримечательный цветок с нераскрывшимся продолговатым бутоном. Рядом с нами никого не было, не считая того бугая охранника, значит, эти слова были адресованы мне. Я подошел поближе и тоже присел около него.

― Я, к сожалению, совсем не разбираюсь в цветах и растениях, господин, ― мягко произнес я.

Эллио милейшим образом улыбнулся, посмотрев на меня.

— Значит, пора это исправить, молодой человек. ― Он поднялся на ноги, я поступил также. ― Видите те лиловые цветы? Это ночная орхидея. Именно при свете луны и звезд их бутоны испускают нежный и сладкий аромат, схожий с запахом ванили и лесных ягод. А вот в том углу ― симианские кактусы. Не знаю, кто их сюда высадил. Эти обжоры с радостью воруют воду у всех соседних растений. Посмотрите, фиалки и ирис рядом с ними вялые и низкие.

― Сдается мне, при таких познаниях у господина должен быть просто шикарный и изумительный сад.

— Это действительно так, ― отвечал Эллио. ― Мои оранжереи ― единственная гордость и любовь в моей жизни. Я просто не представляю свое существование без своих цветов. ― Он обернулся ко мне, поправляя выпавшую прядь своих волос. ― А вы, юноша, если когда-нибудь будете проездом в Ауде, обязательно разыщите меня. Я покажу вам настоящие райские сады. ― Он осмотрел помещение с разочарованной ухмылкой. ― Не в обиду королеве Елизе, но здешний цветник нуждается в больших переменах, и в никакое сравнение по красоте и масштабу высадки не идет с моими садами.

― Благодарю за приглашение, граф Эллио. Когда-нибудь я обязательно подивлюсь вашими трудами.

― Мое имя вы знаете, а я вашего ― нет. Потрудитесь-ка представиться, юноша.

Я чуть замешкался, запамятовав нормы светского общения, которым обучали нас в гильдии.

― Прошу прощения, господин. ― Я склонился, убрав за спину ногу, и чуть взмахнул плащом. ― Артур, местный наемный слуга, капрал отряда черных плащей. Исполним для вас поручения любой степени деликатности и опасности.

― Приятно познакомиться, капрал Артур. Но, сдается мне, прибегнуть к вашим услугам я не захочу. У меня просто нет никакой необходимости в этом. В распоряжении моего дяди-короля полки солдат, а также целая армия подручных различных рангов и навыков.

― Как знать, господин. Возможно, однажды, вам потребуется помощь в деле, о котором вы бы не хотели распространяться.

― Уверяю вас, юноша, я не храню секретов и не замышляю тайных шалостей. Если вы пытаетесь намекнуть на это.

― Ни в коем разе. Я лишь хочу донести до вас мысль, что все мы ― люди, а людям свойственно иногда попадать в беду. И, если вдруг однажды, ваша светлость столкнётся с подобными неудобствами, то я и мой отряд будем готовы протянуть вам свою руку помощи.

Он с осторожностью поглядел на меня, затем перевел свой взгляд в зал и пробубнил:

― Вы заставили меня задуматься. Хорошо, буду иметь ввиду.

― Всегда к вашим услугам, граф.

На другой дорожке прогуливалась компания из трех дам в пышных нарядах и двух кавалеров. В какой-то момент один из мужчин сорвал с клумбы пару цветков и вручил их одной из леди. Женщина расплылась в улыбке и поцеловало того в щеку.

― Была бы у меня власть, за подобную дерзость я бы приказал выпороть негодяя, а женщин заставил бы пройти голыми по оживленным улицам. ― Злостно, с ядом на устах произнес Эллио ван Зейглер. Его пушистость и нежность в этот момент уступила место жестокости. ― Человек, который высадил эти цветы, выносил на руках, словно собственных детей, не заслужил такого скотского отношения. Тем более эти бедные растения… ― Он с яростью в глазах провожал смеющихся людей. ― Сегодня эти цветы в ее руках будут скоропостижно выброшены, отправятся гнить в какой-нибудь затхлый угол без воды и света. Мерзость…

Затем он, видимо, осознал неудобство своего положения и тут же переменился в лице.

― Вам, юноша, скорее всего не понять моих обид. Я положил на это дело всю свою жизнь. Цветы напоминают мне о моих покойных родителях. Только в окружении подобной красоты я чувствую себя по настоящему живым. Чувствую себя в кругу семьи… ― Эллио застыл, засмотревшись куда-то в сторону клумб и ограждений.

― Господин, с виду я зеленый юнец, толком не знающий жизни, но уверяю вас, что разделяю ваши чувства, как никто другой. Мне приходилось терять близких людей, и привкус горечи от утраты сохранился на моем языке и по сей день.

Он положил руку на мое плечо.

― Как оказалось, у нас с вами много общего, Артур. У меня совсем не много друзей, хотя, казалось бы, с моей то фамилией… У вас наверняка имеется пара-тройка захватывающих историй, связанных с вашей профессией. Я бы с радостью послушал их за бокалом вина, если вы не возражаете.

Есть! Контакт налажен.

— Это была бы великая честь для меня, граф Эллио.

— Вот и договорились. ― Он радостно похлопал меня по плечу, затем отвлекся на тот закрытый цветок. Кажется, он назвал его Ведьминым. Удивительно, но бутон этого цветка раскрылся почти вполовину при нашей беседе, выставляя в свет прекрасные синие лепестки и желтые пыльники.

― Ох, смотрите Артур, какая удача! Наш с вами родиолус зацвел. ― Он опять упал на колени рядом с цветком и начал жадно его разглядывать.

― Почему же удача? Разве он редко расцветает? ― Спросил я, наблюдая за всей этой картиной.

― Исключительно в последний день осени, мой милейший друг, исключительно в последний.

― И впрямь, удивительный цветок, ― согласился я. — Значит, завтра уже начнем зимовать.

Затем он встал на ноги, отряхивая колени от остатков земли.

― Скажите, Артур, вы верите в магию и прочее в этом духе? ― Спросил Эллио, накидывая на свои плечи небесно-голубую накидку королевской семьи, которую все это время держал в руках его бугай-охранник.

― Господин, для меня проснуться завтра утром и не ощутить в своем теле тяжелого похмелья — это уже великая магия.

Эллио ван Зейглер рассмеялся, затем продолжил.

― В старых, пыльных и разваливающихся книгах я читал, что Ведьмин цветок способен раскрыться еще в одном случае.

― В каком же, господин?

Он подошел очень близко ко мне. Видимо, боялся, что нас подслушают.

― Когда чувствует присутствие древней магии…― На последнем слове он поигрался пальцами в воздухе и издал протяжный звук «у-у-у-у»

В этот момент я сильно напрягся, хотя и попытался натянуть на себя улыбку. Что это за гребаный цветок такой? Я попытался отшутиться.

― Ну тут только два варианта: либо завтра действительно первый зимний день, либо перед вами волшебник, а может и злой демон в обличии юноши. ― Я выставил в воздух руки и яростно помахал ими, аки злобный демон. ― У-у-у-у! Смотрите, граф, я ― демон!

― «Позер» ― Буркнул Тошимодо, на мгновение посетив мою голову с ощущением легкого холодка по телу.

― «Пошел прочь, ― рявкнул я ему. ― Не мешай работать»

Тошимодо ушел.

Эллио снова рассмеялся, увидев мои кривляния.

― Ну что вы, юноша, демоны просто не способны иметь столь честные и добрые глаза, как у вас.

В наш разговор вмешался один из смотрителей замка.

― Ваша светлость, гости уже собираются в торжественном зале. Пора занимать свои места.

Эллио поблагодарил смотрителя и отмахнул ему рукой.

― Увидимся на торжестве, Артур. ― Он вместе с охранником двинулся к выходу, но в самих дверях остановился и добавил: ― Не думайте о завтрашнем дне. Пейте, веселитесь, танцуйте с красавицами. Молодость все прощает.

Затем он покинул теплицы. Я же некоторое время еще оставался внутри, уставившись на полностью раскрытый Ведьмин цветок.

― Нет, господин, не прощает…