Режиссёр снов

Глава вторая

— Саня, хорош притворяться. Вижу ведь что не спишь, — донёсся голос Магната, — Олег с Димой уже минут пять как убежали.

Нормально я так вздремнул. Всё-таки морской закат — это нечто. Не каждый художник сможет его на полотне изобразить, а уж словами передать — писателей на пальцах одной руки сосчитать можно. Иваныч у меня красавчик. В жизни не подумал бы, что он так под латиноамериканские танцы зажжёт. Какие сказочные па они с Ларисой откалывали. Вадимовна тоже тётка не промах. Явно на Коляна глаз положила. Интересно, чем дело закончилось бы, если б вертолёт не прилетел.

В следующий раз в постели скрипты буду смотреть, иначе спина затекает. В одной из комнат четыре кровати поставлю, чтобы всем удобно было. Для себя я уже твёрдо решил, что групповые сны надолго войдут в мою жизнь.

Пропавшего Женю Мостового, тоже обязательно найду. Вовсе не из-за акций, которыми меня изначально хотел купить Магнат, хотя и деньги лишними в жизни не бывают. Найду этого Жеку, чтобы он и дальше создавал свои морфоскрипты — они мне нужны. Моим галлюцинациям нужны. Вон они как преобразились после пикника. Стоят около окна счастливые, шепчутся.

Надо только будет у Коли такую же станцию для коллективного сна и скриптов побольше выцыганить. Ну и компанию подобрать — Смагин человек занятой, не будет же он мчаться ко мне всякий раз, когда я захочу новых ощущений на свою филейную часть тела.

— Коля, а мы все одно и то же во сне видели, — спросил я у приятеля, сидевшего в соседнем кресле.

— Конечно. Он потому и называется мультиплеерным морфоскриптом, что все в нём участвуют, — откликнулся Николай, и малость подумав, добавил, — вот только я никак не могу найти логического объяснения появлению твоих товарищей. Они, кстати, сейчас здесь? Слышат нас и видят? — с этими словами начал вращать головой по сторонам.

— Здесь они, Коля, здесь, — с улыбкой ответил я, — некоторые из них сквозняков боятся, так они около закрытого окошка подоконник отирают. Только сразу заявляю, что переводчиком между вами быть не собираюсь. Хлопотно это, да и ни к чему. Разговоры около меня они и сами превосходно слышат, а вот если я тульп озвучивать начну, то добром это не кончится.

— Да ладно. Что я не понимаю, что ли? — с долей досады произнёс Смагин, и тут же с удовольствием добавил, — но Иваныч у тебя каков, а? Сходу определил географическую привязку сна. Силён дядька. Я в жизни не догадался бы на банке прочитать, где пиво сварено. Про солнце опять-таки лихо, и про вулкан. Подожди, — схватившись за подлокотник кресла, приблизился ко мне Николай, — это ведь не он такой умный! Я прав? Это же ты всё знаешь. Ты всё знаешь, но озвучиваешь некоторые свои мысли через воображаемые личности.

— Блин, Коля, не начинай, — протянул я, — не строй из себя психотерапевта. Бесит это меня, и само слово психотерапевт не нравится. То же мне, менеджеры по связям с реальностью. Расскажи-ка лучше о Мостовом, — решил сменить я тему, пока Магнат не углубился в дебри психоанализа, — Что он за человек? С кем общается? Где живёт? Наверняка ты, прежде чем его нанял, всё, что можно было о нём разнюхал.

— Обычная биография, — оставив в покое подлокотник и откинувшись на спинку кресла, стал рассказывать Коля о скриптере, — детство, школа. Мама с папой геологи, ищут нефть по белу свету, и всю жизнь в разъездах. У Жеки ещё сестрёнка чуть помладше него есть. Родители её с собой везде таскали, и пацан, по сути, один с бабушкой рос. На первом курсе универа у Женьки бабуля умерла, и он из родительского дома окончательно переехал в её квартиру. Самостоятельности захотел, да и на учёбу ближе было добираться. Закончил вышку, и устроился энергетиком на заводе стройдеталей. Завод обанкротился, ну и Женькин однокурсник предложил ему попробовать писать морфоскрипты — это дело тогда только зарождалось. Уже второй сон "от Мостового" надолго вошёл в топ-пятёрку Москвы. Гибель Титаника скрипт назывался. Фильм Камеруна с Ди Каприо в главной роли, по сравнению с этим сном, можно мультиком для дошкольников обозвать. Я когда первый раз его юзал, реально в кровать лужу надул. Представь себе ночь, накренившийся корабль, и ты осознаёшь, что это и есть тот самый Титаник. Тысячная толпа в дикой панике тебя вот-вот раздавит, и чтобы спастись, ты прыгаешь с высоты пятиэтажного дома в черную ледяную воду. Со шлюпок тебе норовят веслом по башке заехать, чтобы ты в них не влез. Рядом такие же, как ты, барахтаются. Кто-то за спасательный круг цепляется, кто-то в спас-жилете плавает. От холода все что можно коченеет, волосы уже сосульками стали. Ты цепляешься ногтями за какой-то плавающий сундук, а на нём девчушка лет семи лежит, скрючившись от холода. На тебя смотрит. Мёртвыми глазами. Я от этого взгляда всегда просыпался. Некоторые, с кем я потом этот скрипт обсуждал, умудрялись во сне в шлюпку забраться, но всё равно замерзали насмерть, и просыпались.

Смагин закончил рассказ, и уставился в экран неработающего телевизора, видимо, вспоминая свои приключения в пересказанном сне. Затем встал, сопровождаемый пристальными взглядами тульп, подошёл к открытому окну, уселся на подоконник, и закурил.

— Так. С детско-юношеским возрастом разобрались, — с трудом отошёл я от рассказанного Колей сна, словно сам только что из ледяного океана вылез, — а как ты с морфоскриптами в целом и с Мостовым, в частности схлестнулся?

— Как-то само так получилось, — ответил Коля, вынув свою соску изо рта, — и опять же не без участия Моста. Я как-то его эротический скрипт юзал. Нет, скрипт, пожалуй, громко сказано. Стёб будет точнее. Типа сижу я стриптиз-баре. Пьяный нос в табаке и тёлки на коленях. По сценарию влетает команда маски-шоу. Бабьи визги. Вопли "Морды в пол. Работает ОМОН". Лежу я пьяный на полу, а перед моей физиономией стеклянный бокал из-под пива валяется, и чей-то здоровый рифлёный берц на него наступает. Бокал в мелкое крошево, у меня вся харя в стекле. Хорошо, что глаза успел закрыть. Вот кто после этого владелец ботинка?

— Козёл, конечно, — возмутился я поведением хозяина обуви, словно это меня на пол швырнули в каком-то баре.

— Точно. Я тоже почему-то про эту скотину вспомнил, — засмеялся Николай, — а когда проснулся, подумал: "Почему бокал без надписи был? На фирменном бокале всегда надпись есть. Хотя бы тот же самый "КОзел". Что если создать морфоскрипт, в котором разрисовать везде лейблы фирм, готовых оплачивать рекламу?" Так появилась идея, а через две недели был написан первый в мире скрипт, за который рекламодатели заплатили больше, чем юзеры. Автором был, как ты понимаешь, Мост.

— Потом ты создал студию при своей медиагруппе, и вы начали штамповать рекламные сны, — продолжил я очевидный ход событий, — рекламодателей у тебя, благодаря холдингу, куча. Клиентов искать не нужно. И пролился денежный дождь.

— Приблизительно так и произошло, — кивнул Коля, — только студию я в медиагруппу не вводил, а создал отдельную компанию. Рекламные сны стали продуктом новым и неизвестным, сложно было просчитать последствия вливания новой студии в медиахолдинг.

— Логично, — согласился я с Николаем, — новый продукт, он и в Африке новый. А какое положение было у Мостового в студии?

— Ты про его официальный статус? А какой статус нужен творцу с большой буквы "Т"? — удивлённо спросил Магнат, — Я ему сразу кресло директора студии предложил, так он на меня посмотрел, как на обкуренного, и спросил: " Смагин, ты больной? С меня парни, когда я скрипты пишу, нейроэмулятор иногда срывают, чтобы я покушал. Про то, что в памперсах работаю и вовсе ни для кого не секрет. Когда мне ещё студией заниматься?" Короче, отказался он быть директором. Я подумал, и вообще не стал никаких начальников выдумывать, ребята и без этого нормально работали. Под студию отвели половину этажа в моём офисе, а их бухгалтерию я на один из отделов холдинга спихнул. Да там и бухгалтерии-то с гулькин нос. Это же не промпроизводство. Потом я на одном форуме с двумя студентами-мифистами познакомился. Они уже разработали станцию для мультискриптов, но у них денег не было даже на изготовление опытного образца. Пацаны уже хотели краудфандинг объявить, да я вовремя их встретил. Всем, чем надо им помог, а они прибор сделали. Этим летом у ребят защита диплома, потом отправлю их на одну из своих яхт. Пускай на море откиснут недельки две. Ну, а потом, добро пожаловать в компанию. В конце концов, под них её и создал.

— Любишь ты своих работников, — улыбнулся я Смагину, внутренне радуясь тому, что у приятеля появилась возможность выговориться, — печёшься о них.

— Санёк, а как их не любить? — улыбаясь мне в ответ, спросил Коля, — это же мои люди. У меня других нет.

— Это всё понятно, и я рад за тебя, но твой рассказ пока никак не объяснил исчезновение Жени. Во-первых, как давно и при каких условиях он пропал. Во-вторых, что ты сам лично сделал для того чтобы найти его. Хотя, если учитывать твои возможности, думаю что этот вопрос лишний. Сформулирую его по другому. Что удалось выяснить? Кому выгодно, чтобы он пропал? Что ты теряешь с его исчезновением? Куча вопросов, а я пока ничего не услышал, чтобы задачу для себя сформулировать, не говоря уже о разгадке.

— Пропал три дня назад, — по-военному чётко стал докладывать Смагин, — Уехал домой, а на следующий день в студии не появился. На телефонные звонки — "Абонент не абонент". Мои ребята съездили к нему домой. Аккуратно осмотрели квартиру, бардака не обнаружили. Ночевал один. Раздобыли файлы с камер наблюдений, что на его дом смотрят. На всех видео Мост выходит из подъезда утром один, ловит на бульваре такси и отъезжает. Машину отследить не удалось, уж слишком плотный трафик движения. Вечером мы в полицию обратились. Со скрипом, но заявление приняли. Пришлось за содействие в поисках кое-чего пообещать. В полицейских сводках Женя не проходит ни в каком виде. По больницам и моргам среди неопознанных похожего лица нет. Проверили на мобильном входящие и исходящие, ничего необычного не обнаружили. На работе коллеги о планах Жеки ничего не знали. Странного в его поведении тоже не заметили.

— Ты смотри, какой доклад, — заметил Серёга, — сразу видно его готовили спецы, знакомые с оперативной деятельностью. Олег у Смагина не зря хлеб жуёт.

— Саша, — скромно вмешался Иваныч, — сидя в кресле, и слушая приятеля, ты не найдешь скриптера. Тебе самому всё перепроверить нужно. По моргам, конечно, ездить, нужды нет, но его коллег я бы проверил.

— Я согласна с Виктором Ивановичем, — добавила Лариса, — к тому же в студии могут знать о личной жизни Мостового. Почему-то никто не подумал, что причиной пропажи Мостового могла послужить женщина. Может, он просто устал сны писать, и тупо отдыхает сейчас с милой девушкой.

— Мне придётся наведаться в студию, — высказал я вслух мысль Виктора Ивановича, — посмотреть, что к чему. Поговорить с теми, кто общался с Мостом. Рабочий день у них ещё кончился?

— Как он может кончиться, если время только обеденное, — ответил Коля, посмотрев на экран своего смартфона.

— Честно говоря, думал, что уже вечер, — я подошёл окну, у которого сидел приятель, и на всякий случай выглянул наружу, — с этим сном совсем во времени потерялся. Сколько мы спали?

— Минут десять-пятнадцать, — пожал плечами Николай, — два-три часа во сне примерно равны десяти минутам в реале. Дезориентация во времени бывает из-за низкого сахара в крови. Это мой косяк. Ты не успел позавтракать, а я тебя в сон погрузил. Давай ешь, да поедем, куда скажешь.

Легко сказать, ешь. Нужно ещё вспомнить, что у меня из съестного имеется.

Любой посмотревший на внутреннее убранство моего холодильника, был бы, мягко говоря, удивлён. На верхней полке стояла кастрюлька, со вчерашним овощным рагу. Рядом лежала ветчина, кусок сыра и большое зелёное яблоко. На одной из дверных полок пакет кетчупа мирно соседствовал с банкой сгущёнки и десятком яиц. Вот собственно и всё, что увидел бы обычный человек.

Я же чуть ниже колбасы видел полку, которую Лариса заставила всевозможными йогуртами и кефирами. По её мнению, именно эти продукты способствуют нормальному пищеварению и поднимают иммунитет. Ещё ниже находилась батарея стеклянных банок, наполненных маринованными грибами, овощными салатами, компотами и вареньями, привезёнными Алёной Вадимовной от сестры в деревне. Самый нижний ящик был заполнен грушами, мандаринами, виноградом, гранатами и бананами. Полка над фруктами радовала взгляд аккуратными стопками жестяных консервных банок и армейскими сухпаями в зелёных коробках. Отношения между Сергеем и Виктором Ивановичем были ровные, и думаю, что эти запасы они делили на двоих. Другой вопрос из какого источника они пополнялись, но Серёга, как настоящий прапорщик об этом мне не рассказывал. Чем питался Дмитрий Анатольевич, почти никогда не выходящий из комнатки под крышей, для меня оставалось загадкой. Не исключаю, что в ночное время он всё-таки устраивал набеги на холодильник. Этому свидетельствовали огрызки яблок и фантики от конфет, несколько раз найденные бдительной Ларисой в его комнате.

Доставая сыр с ветчиной, поймал себя на мысли, что вполне понимаю желание тульп полакомиться жаренным на костре мясом хотя бы во сне. Надо будет уточнить у Смагина, нет ли у него скриптов с посещением ресторана. Если что, буду водить в него галлюцинации по праздникам.

Съев пару бутербродов, и обильно залив их растворимым кофе, поднялся в свою комнату за телефоном и портмоне.

— Саша, — окликнул в дверях Сергей, — не забудь про ствол. В наше время опрометчиво выходить из дома без оружия. Кстати, наблюдал, как ты его в прошлый чистил. Надо будет дать тебе пару уроков по уходу за пистолетом. Иначе в нужный момент он подведёт.

— Глупо брать с собой оружие, зная, что рядом будет охрана Смагина, — ответил я, входя в комнату, — или ты сомневаешься в квалификации его парней?

— Нисколько не сомневаюсь, — быстро согласился с моими аргументами тульпа, — ребята у него матёрые, дело своё знают. Просто с пистолетом спокойнее.

— Сегодня не планируется проникновение на "малину" к бандитам, — с улыбкой успокоил я Серёгу, — мы просто съездим в студию, и поговорим с коллегами Жени. Так что пускай оружие спокойно полежит в сейфе.

Хотел добавить, что при серьёзной заварушке, моя пневматическая мухобойка, помноженная на никудышного стрелка в моём же лице, вряд ли поможет, но не стал лишний раз расстраивать Сергея.

В качестве транспорта выбрали машину Николая. Я откинул переднее сиденье, и мои тульпы разместились на заднем диване. Серёга уселся между Ларисой и Виктором Ивановичем, объяснив это тем, что ему необходим круговой обзор, а подголовники передних сидений этому мешают. Алёна Вадимовна отказалась от поездки, сославшись на головную боль, и добавила, что всецело доверяет наблюдательности Иваныча и аналитическому уму Ларисы. Про мои и Серёгины достоинства она почему-то промолчала.

— Почему ты ничего не спросишь у Смагина о личной жизни скриптера? — обратилась ко мне, сидевшая за водительским креслом, Лариса, — должна же быть у нормального парня девушка.

— Он ненормальный, — ответил за меня Иваныч, — он творчеством и работой живёт. Отлично это понимает, и не подпускает к себе никого, чтобы в дальнейшем не было больно. Помнишь, Николай рассказал, что ответил ему Женя на предложение возглавить студию? Его коллеги будят, чтобы он покушал. Обычно такие ничего не замечают вокруг себя. Даже женщин. Это взрослые дети. Какой девушке нужен взрослый ребёнок? Боюсь, что у него и друга-то настоящего нет.

— Наверняка служба безопасности всё знает о личной жизни такого важного для компании человека, как скриптер, — включился в разговор двух галлюцинаций Сергей, — если Смагин ничего не упомянул о девушке, то, скорее всего, и барышни никакой нет либо личную жизнь Жени пытаются замалчивать.

— Ты так и не рассказал, как у Жени дела на личном фронте обстоят, — посмотрев на Магната, заявил я, мысленно похвалив Серёгу за наиболее здравые мысли, из всех услышанных.

— Не о чем рассказывать, оттого и промолчал, — откликнулся Коля, смотря на дорогу сквозь солнцезащитные очки, — и, знаешь, что интересно? Я сам себя виню в том, что Жека один. Словно я лично его к церковному алтарю подвёл, и на работе женил. Думаешь к нему тёлок не засылал? Через день. Да только он их постоянно посылал, а вдогонку кричал: "Передайте Смагину привет".

— Как же ты такой сентиментальный миллионером стал, — усмехнулся я словам приятеля.

— Я в детстве маску циника удачно купил, — ответил Коля.

— Колян, а ты можешь объяснить в двух словах, как сны пишутся, — задал я вопрос, после того, как двери лифта закрылись, и мы поехали наверх. Услышав, как хрюкнул Олег, понял, что сморозил глупость.

— Боюсь, что тебе это и сами скриптеры толком не объяснят, — последовал ответ, — но всё равно, попробуй у них спросить. Как раз те, кто с Женей непосредственно работал, тебя сейчас ждут.

Крыло здания, отведённое под студию, встретило нас прохладой и морем света. Сплошная стеклянная стена отделяла шум улицы и летнюю жару от большого количества дверей напротив. По коридору стояли кулеры, с воткнутыми в них бутылями. Висящий в воздухе слабый аромат ванили, свежей выпечки и кофе, говорил о наличии кафетерия. Пёстрый ворсистый пол и весёлые креативные слоганы на пластиковых стенах, автоматы наполненные вкусностями, и стоящий у окна воздушный хоккей. Тщательно спланированная и выверенная обстановка для творческих личностей. Рай для ботанов. Зачем спешить домой, когда ты не голоден, а рядом такие же счастливые и беззаботные коллеги? Если это так, то почему бы не поработать лишние тридцать-сорок минут?

Обеденный перерыв, по всей видимости, уже закончился, потому что на этаже, кроме милой темноволосой девушки на ресепшене, мы никого не встретили. С уважением поздоровавшись с Николаем и Олегом, хозяйка стойки быстро выдала мне бейджик посетителя, и погрузилась в изучение экрана моноблока на рабочем столе.

— Безопасность здесь не в почёте, — заявил Сергей, обойдя стол, за которым сидела девушка, а затем изучив взглядом коридор, — я без труда пройду через всё помещение, и ни разу не попаду в поле зрения камер наблюдения. Монитор на ресепшене повернут в сторону окна. Можно вооружиться театральным биноклем, и читать экран, стоя на улице. Это только то, что я уже успел заметить. Нужно будет при случае Олегу подсказать.

Я подошёл к стеклопакету и посмотрел вниз. Люди и машины внизу казались похожими на игрушки из набора "Лего".

— Это ничего, что мы находимся на девятом этаже? — тихо, чтобы не привлекать внимания Смагина, спросил я у Сергея.

— Подумаешь. В наше время мультикоптером умеет управлять даже пятилетний пацан, — услышал я в ответ.

В кабинете, одновременно являющимся конференц-залом и местом мозговых штурмов, нас встретили несколько парней. Внешний вид этой разномастной творческой братии заставил меня с трудом сдержать смех. Рядом с длинноволосым пацаном лет восемнадцати в линялой потёртой джинсе и кедах на босу ногу, этаким "дитём цветов", сидел бородатый дядька в чёрных кожаных штанах и куртке-косухе. Яркий ирокез третьего, органично дополнял блестящую лысину четвёртого. Пятый участник этого балагана отличался от четверых тем, что был похож на обычного среднестатистического человека с улицы.

— Как я и говорил, — произнёс Иваныч, окинув неторопливым взглядом разношёрстную компанию, — большие дети. Одели на лица маски крутых парней, чтобы спрятать свои легкоранимые души.

— Не знаю насчёт их душ, а мне вон тот бородач не нравится, — сказал Серёга, — давайте я ему куда-нибудь выстрелю, — и с этими словами приподняв штанину, снял с левой голени пистолет.

— Сергей, не говори глупостей, — вмешалась Лариса, — не видишь как они напуганы неизвестностью? Женя для них, скорее всего, лидер, а сейчас его нет рядом. Они в панике.

— Зато наверняка каждому из них есть что рассказать. Знаете, насколько болтливыми становятся люди, услышав щелчок предохранителя пистолета? — не унимался Серёга, — я уж молчу о том, что пуля, выпущенная в ногу, кардинально меняет взгляды на жизнь. Ну если не в бородатого, то давайте я тогда в бритоголового нацика шмальну. Мне он тоже как-то не по душе.

— Если утром Женя ловил такси, то вполне логично, что у него нет машины. Спроси кто из ребят Женю домой подвозил, — подал мысль Виктор Иванович, — наверняка тот последний его и видел. Возможно, о чём-то по дороге болтали. Рокера я бы в расчёт не брал. В тот вечер моросило. Едва ли Мостовой согласился ехать на заднем сидении мотоцикла под дождём.

Разговорить незнакомых людей та ещё задача, и с какой стороны к этому вопросу подходить, представлялось с трудом. Оставалось импровизировать.

— Парни, меня зовут Сашей, — начал я, — Мы с Николаем давние приятели, и он попросил помочь в поисках Жени. Поскольку ваша кухня мне мало известна, не удивляйтесь, если вопросы покажутся вам странными и наивными. Договорились? Скажите, пожалуйста, над чем последние дни работал Мостовой? Мне интересно знать, кто с ним больше всего общался в последнее время.

— Он над всем сразу работал, — взял на себя инициативу панк, за что я его мысленно поблагодарил, — и общался со всеми примерно одинаково. Меня зовут Фёдором, и я в скриптах, обычно, за ландшафт и архитектуру отвечаю. На Юре Большом, — кивнул парень на сидевшего рядом рокера, — висит всякая живность от муравья до фэнтезийного дракона. На Юре Маленьком, — хиппи поднял взгляд, и я понял, о ком речь, — всё что ездеет, летает, плавает и стреляет. Вадим, — посмотрел парень на бритоголового, — ведёт Неписей. Ну а Сан Саныч, — взгляд упал на "правильно выглядевшего", — у нас Синоптик. Хотите на солнышке позагорать, или чтобы в вас молния шандарахнула — это к нему.

Никогда бы не подумал, что морфоскрипты пишут словно на конвейере. Довольно-таки интересные люди, оказывается, их создают. Я с упрёком посмотрел на Сергея, тот, поднял руки вверх, и вжав голову в плечи, пробормотал:

— Виноват. Был неправ. Исправлюсь. Зря я на рокера и лысого бочку погнал. Нужно было в Маленького стрелять. Это он праворукий джип и вертолёт на море придумал.

— Какой был последний скрипт, над которым Женя в тот день работал? — спросил я скриптеров.

— У нас только рабочие названия, — ответил Юра Большой, — Жека "Полёт на другую планету" свёл, а потом его Вадим до хаты подвёз.

— В тот день под вечер дождик пошёл, — пояснил бритоголовый, — Женька просил только до метро довезти, ну а я настоял его домой подкинуть. По дороге поболтали ни о чём. Знаешь, как это бывает — вроде едешь, треплешь языком, а потом пробуешь вспомнить о чём говорили, и не можешь, потому что разговор пустой был.

— Бывает, — согласился я с Вадимом, — а вот ещё такой вопрос. Как я понял, вы скрипты пишете на работе всей компанией. А свои сны? Те, которые к работе не относятся. Женя писал такие?

— Конечно, писал, — ответил Сан Саныч, — мы все такие создаём. Только дома. Эти сны больше для себя. Временами для родных и близких. Редко из них что-то в работе используем. Мы ведь тоже люди, и у всех свои чувства есть. Душу не всегда охота всякому встречному раскрывать.

— А если человека что-то тревожит, может он это во сне выразить? Ну или как-то зашифровать, — окинул я взглядом скриптеров.

— Показать и зашифровать? Это вряд ли, — протянул Юра Большой, немного подумал, и добавил, — хотя, если на чём-то бываешь зациклен, порой появляются артефакты. Это как битые пиксели на экране монитора. Издалека незаметны и картинку не портят. Найдёшь, только если в лупу будешь смотреть, но тогда в целом изображение не видишь. Так, и в снах бывает — вроде всё как настоящее, а вот всплывёт какая-то деталь не к месту, и понять не можешь, должна она быть или нет. Нарисовал я, к примеру, дракона, а он вместо того, чтобы летать да огнём пыхать, ползает и цветочки нюхает. Как узнать правильный это дракон или артефакт? Это же сон. Правда такое редко бывает, а ещё реже можно обнаружить. Юзеры и вовсе не догадываются об ошибках. Только Жека нормальный был в тот день, чтобы сон неправильно свести. Да и мы ничего необычного уже в готовом сне не видели. Может у нас глаз замылился. Попробуй сам последние скрипты посмотреть. Вдруг повезёт, и увидешь что-нибудь.

— Саша, — подошла ко мне Лариса, — сдаётся мне, что скриптеры в случае с Мостовым, вообще, не при делах. Юра дело говорит. Стоит посмотреть последние работы Мостового.

Лариса, естественно, права в том, что скриптеры не знают истинных причин пропажи Мостового. У них на лицах написано, что они искренне переживают, и готовы помочь, но не знают чем и как. Остаётся посмотреть скрипт, в надежде на то, что в нём что-нибудь найдётся. Правда, что конкретно искать, и на чём концентрировать внимание, я себе представлял с трудом.

— Парни, а как бы этот "Полёт" посмотреть? — всё-таки решился я, под утвердительный кивок Виктора Ивановича.

— Да не вопрос. Сейчас принесу в смотровую, он ведь готовый, — ответил Сан Саныч, направляясь к выходу, остановился около меня, и добавил, — Только ты его в памперсах смотри. Я серьёзно. Там перегрузки небольшие есть вперемешку с невесомостью. Кто знает как твой организм отреагирует.

Я парил в невесомости под потолком пилотской кабины, и периодически стукался затылком об круглый набалдашник какого-то рычажка. Подо мной в кресле пилота сидел Коля, и смотрел в лобовой иллюминатор. Рядом с ним расположился Олег, и с азартом щёлкал на многочисленные разноцветные кнопки панели управления орбитального челнока.

— Саня, долго ещё там висеть собираешься? — произнёс Коля, — мы это корыто с Олегом вдвоём будем сажать?

— Чем возмущаться, подскажи лучше, как с потолка слезть, — огрызнулся я, — тебе хорошо в кресле пристёгнутым сидеть и умничать.

Николай поднял взгляд, оценил расстояние от потолка до пустого кресла по правую руку от себя, и недовольно покачал головой.

— Тоже мне, астронавигатор высшего класса. Герой трёх межгалактических войн. Наберут по бегущей строке бог знает кого, — бурчал под нос Николай, как старый космический волк, и, наконец, рявкнул, — да оттолкнись ты легонько от переборки, и приземляйся на пустое место.

Как ни странно, но в кресло я попал с первого раза. Даже ухитрился ничего не зацепить по пути. Не желая больше испытывать судьбу, решил сразу пристегнуться.

Пока я возился с ремнями, в руках у Коли откуда-то появилась пищевая туба. Он откинул колпачок, выдавил перед своим лицом оранжевую колышущуюся каплю размером в теннисный шарик, и с удовольствием втянул её ртом. По кабине поплыл лёгкий цитрусовый аромат.

Заметив мои глотательные движения, Смагин легким движением кисти, послал в моём направлении тюбик. Поймав, и прочитав этикетку, я заржал.

— "Жизнь — хорошая штука. Как ни крути", — давясь смехом, читал я вслух, — Соки и нектары Rich, — Колян, ты сам придумал этот рекламный ход?

— А что такого? — невозмутимо ответил приятель, — попросил парней рекламу впихнуть — они меня услышали. Деньги, вообще-то, не пахнут.

— Ага. Сказал Весписан и ввёл налог на сортиры, — добавил я, и снова рассмеялся, — а за рекламу туалетной бумаги на этом корабле, тебе кто платит? Zewa или Набережночелнинский картоно-бумажный комбинат?

— Не, этот сегмент рынка я охватывать не собирался, — почесав затылок, ответил Смагин, — кому нужен сон, в котором сам же гадишь? Так, и до беды в постели недалеко. Потом ещё и жалобами завалят. О, придумал. Надо будет конкурентам идею с бумагой подкинуть. Пусть расхлёбывают, — повеселел от своих мыслей Николай.

— Мы сегодня приземляться будем, — спросил я у Олега, — или просто с орбиты на планету посмотрим?

— Сейчас до маяка долетим, а там автоматика сама всё сделает, — невозмутимо ответил Олег, щёлкнув по очередной клавише на пульте.

— Что за маяк? — спросил я, — планета вроде не обжита ещё.

— Аварийный, — ответил Коля, глядя в лобовой иллюминатор челнока, — сработал двое земных суток назад, вот нас и отправили проверить.

Мы пролетали над огромной планетой. Из общего с Землёй у неё была только круглая форма. Полюса этого гиганта венчали два больших зелёных континента. В районе экватора располагались то ли огромные острова, то ли маленькие материки. На поверхности некоторых из них были отчётливо видны горные хребты. Всё остальное пространство занимал тёмно-синий океан, над которым парило лёгкое марево, говорящее о наличии атмосферы. Четыре солнца, освещающие планету, наталкивали на мысль, что если тут и есть аборигены, то такое понятие, как ночь, им не известно.

На какое-то время невесомость сменилась небольшой тяжестью в теле. Где-то далеко за спиной послышался гул, и через несколько минут мы приземлились на берегу местного океана. В пятидесяти метрах от нашего челнока, уткнувшись носом в огромный песчаный бархан, стоял космический корабль, чем-то похожий на старый американский шаттл. Рядом с ним кто-то установил три оранжевых палатки. Кострище, от которого ввысь поднимался синеватый дымок, подсказывало, что лагерь обитаем.

— Олег, — окликнул Коля безопасника, — что про атмосферу этой планеты приборы сообщают? Дышать-то можно?

— Если костёр горит, значит, и кислорода хватает, — попытался высказать я очевидный факт.

— Огонь костра ни о чём не говорит, — возразил Олег, — в атмосфере фтора даже вода с платиной горят. Лучше подождём, что анализатор скажет.

Через несколько секунд на одной из панелей что-то пискнуло. Олег посмотрел на какой-то монитор, сам себе кивнул и выдал заключение:

— Всё нормально. Атмосфера, как на Земле. Можно даже скафандры не надевать.

Я решил первым из нашего экипажа ступить на землю, и уже почти выбрался из пилотской кабины в соседний отсек, но оклик Смагина заставил остановиться.

— Санёк, ты хотя бы ботинки одень. Вдруг эти космические туристы вокруг себя битых бутылок, да пустых консервных банок нашвыряли.

Как же хотелось, подобно волку из мультфильма, выйти из корабля, и крикнуть: "Привет Лунатикам!", но встречающая сторона к борту нашего челнока трапп не подала. Цветы и красная ковровая дорожка тоже не наблюдались. Пришлось спускаться по специальной лестнице, выдвигающейся через люк в днище корабля. Как и хотел, я первый ступил на поверхность планеты.

— Ты чего так долго? — услышал я знакомый мужской голос за спиной, — быстрее этого тазика в галактике больше ничего не нашлось? Где остальные?

— Я тоже рад тебя видеть, — обернувшись, улыбнулся своей галлюцинации, — только почему челнок стал тазиком? Он похож на летающую тарелку?

— Ты когда в него садился, видел что на борту написано? — улыбнулся в ответ Серёга, после чего кивком позвал за собой, и направился в сторону палаточного лагеря.

Я заметил, что из люка начал спускаться Олег, и догнал тульпу. Сергей, отойдя от корабля метров на двадцать, внезапно остановился и развернулся.

— Читай, — велел он мне, указав рукой на корабль.

На серебристом борту в районе пилотской кабины красовался огромный логотип, в виде ладьи с поднятым парусом, а на всю длину фюзеляжа синими здоровыми буквами сияла надпись "LADA-EXPLORER". Пока я ржал над очередным шедевром рекламного творчества, подошли Олег и Николай, а за ними появились и Лариса с Иванычем. Безопасник отвернулся от всех, и пытался сдержать смех, а Смагин, покраснев и надув щёки, зачем-то погрозил кулаком нашему кораблю.

Разбившись на пары, наша группа осмотрела всю территорию в радиусе пятисот метров — как-никак, а поиск артефактов процесс ответственный. Мы с Колей даже воду в океане потрогали. Убедившись, что она мокрая и теплая, решили не устраивать купание, и вернулись к разбитому шаттлу.

Возможно, со стороны, мы выглядели, как шесть уставших путников на привале. Разожгли огонь, и набираются сил на дальнейший путь.

Лариса сидела на пластиковом ящике спиной к тлеющему костру, и смотрела на океан. Олег, устроившись на корточках перед кострищем, какой-то палкой молча ковырялся в углях. Мы с Колей, так же как и Лариса, уселись на ящики, вытянув ноги.

Ничего мы не нашли. Да и не знали что искать. Спрашивается, какого ляда мы сюда прилетели. Пора было покидать эту планету, но ужасно не хотелось с ней расставаться. Мы просто-напросто тянули время.

Сергей, облокотившись, на какую-то доску для серфинга рассказывал о том, как они здесь оказались, и об исследованных до нас окрестностях. Виктор Иванович стоял рядом с ним, и изредка поправлял завравшегося рассказчика. Из их повествования понял, что, как и в сновидении с морем, я вряд ли узнаю тайну попадания тульп в морфоскрипты.

— Серёга, а ты доску для серфинга по всей галактике за собой таскаешь? — улыбнулся я галлюцинации, — ищешь на какой планете волна круче?

— Ничего я с собой не таскаю, — обиделся тульпа, — нашёл её здесь на берегу, расколотую пополам. От нечего делать склеил. Правда, не испытал ещё, потому что клей только через сутки окончательно затвердеет. Во всяком случае, так на тюбике написано.

— Клей-то ты где взял, серфингист? — продолжал я лыбиться.

— В ЗИПовском комплекте всякого барахла полно, — ответил Виктор Иванович за Сергея, кивнув на ящик под Ларисой, — правда, я не понял, почему в наборе только клей "Момент". Неужели при космических технологиях не существует ничего более прогрессивного?

Я с усмешкой посмотрел на Смагина, но тот сделал вид, что не понимает о чём речь.

"Интересно, — думал я, с улыбкой глядя на горе-сёрфингиста, — Серёга у меня, вроде, не морпех, а плавать-то он имеет или нет? Доску, видите ли, хотел испытать. Стоп. Какая к лешему доска на этой планете? Откуда она здесь?"

— Иваныч, — радостно окликнул я галлюцинацию, — это и есть артефакт.

— Клей "Момент" — артефакт? — недоверчиво посмотрел на меня тульпа, — это не артефакт, а скорее антиквариат.

— Не клей, — отрицательно покачал я головой, — доска.

Виктор Иванович улыбнулся, и закивал как китайский болванчик.

— Море ушло, — грустно сказала Лариса.

— Может, здесь, как и на Земле, отливы есть, — ответил ей Сергей, — вон, сколько солнц на небе.

— Отлив не бывает такой резкий, — возразил Иваныч, вглядевшись вдаль, — это цунами.

Все мигом вскочили на ноги, уставились в океан, и увидели, быстро надвигающийся огромный водяной небоскрёб.

Внезапно налетевший шквал ветра поднял в воздух кучу пыли и песка. Одну из палаток, словно пушинку оторвало от земли и припечатало к фюзеляжу аварийного челнока. Оставшиеся две стали похожи на паруса, наполненные ветром. В некоторых местах появились большие воздушные воронки. В воздухе с огромной скоростью летали щепки, ветки и прочий мусор. Пыльное облако скрыло одно светило, а затем другое.

Я наклонился к Смагину и прокричал ему на ухо:

— Бежим на челнок. Здесь метров сорок от силы.

— Не успеем взлететь, — отрицательно помотал головой Смагин, и, пытаясь переорать шум ветра, прокричал, — просыпаемся…