Глава 8. Искушение

— Мана? Где мана, четыре банки еще было?! — бросилась ко мне Марина, едва увидев. Глаза ее, растерявшие магический отсвет, пугали – это был взгляд близкого к неадекватности наркомана. Расширенные зрачки, практически слившиеся с темной радужкой, и густо-розовые от полопавшихся капилляров белки.

— Макс, ну Макс! Где, были же!? Мана, четыре зелья! — в голосе ведьмы послышались истерические нотки, и она отбросила посох, вскинув руки со сжатыми кулачками к груди. — Где?!!

Стремительно шагнув вперед, я обнял девушку за плечи, прижимая к себе.

— Марин, нет маны, потерпи пожалуйста, сейчас все пройдет, надо только подождать немного, — принялся шептать я ведьме в ухо. И, стараясь это делать незаметно, осматривался.

Рядом не было даже Анны — она уже бежала прочь, к остаткам шатров. Глянув вслед блондинке, я беззвучно выругался, подумав, что та решила избежать неприятного зрелища и участия в грядущей истерике ведьмы. В том, что истерика будет, сомнений никаких не возникало – судя по виду Марины.

-Как нет!? – взвизгнула она и топнула ногой, – Макс, у нас было еще четыре бутылки, где они, где?! Где?!! Максииим!!!

Голос ведьмы, в котором чувствовалось просто животное желание дозы сильнодействующего эликсира, сорвался на визг, и она попыталась вырваться. Возблагодарив богов – как и местных, так и земных, — за то, что Марина отбросила посох, я сжал ее крепче, удерживая в объятиях. Девушка возмущенно вскрикнула, ее гибкое тело изогнулось, и с несвязным воплем она вдруг попыталась меня укусить. Совсем чуть отстранившись, по-прежнему удерживая ее в объятиях, я встал полубоком. Вовремя – Марина принялась лягаться, стараясь освободиться. Хорошо, что когда я схватил ее в объятия, руки она держала прижатыми к груди – так что сейчас я ее более-менее контролировал, не давая расцарапать себе лицо.

Марина уже истошно визжала, мешая крик со словами, перед моим лицом мелькали ее локоны, бешеные покрасневшие глаза. Ведьма билась в моих объятиях как пойманная рыба, но держал я ее крепко. И озирался по сторонам — если сейчас появиться хоть один гоблин…

Гоблинов не появилось — зато прибежала Анна с Ронаном. Оборотень, вернувшийся в человеческий вид, снова выглядел забитой жизнью тряпкой, а Аня уже кричала на него не стесняясь, едва подзатыльники не отвешивая. Если бы не раскиданные вокруг трупы гоблинов, прямо сцена выволочки властной женой похмельного слабохарактерного мужа, вчера пропившего зарплату.

-- Что делать? Делать с ней что? – повысила голос Аня, обращаясь к Ронану. Полуэльф, словно с трудом неся на плечах тяжелую невидимую ношу, подошел и без эмоций посмотрел на истерящую в моих объятиях ведьму.

– А-ай! – вскрикнул я, добавив пару крепких выражений – Марина зряче и умело топнула, каблуком ощутимо попав мне по ступне, и повезло если пальцы не сломала. В этот момент, когда чуть ослабил хватку, она взвыла и рванулась. Я ее еле удержал, но запнувшись, мы начали падать. Марина вырвалась, мелькнули перед глазами ногти с белым маникюром – еще земным, и я вовремя зажмурился. Девушка в моем захвате изогнулась, практически вырвавшись, но на помощь пришла Аня – подскочив, она перехватила руки визжащей Марины, прижимая к полу.

– Ронни… чтоб тебя! – также с мелькнувшими истеричными нотками обернулась Аня к безразличному оборотню, в свою очередь добавив несколько крепких выражений. – Что делать?

Оборотень от крика Ани вздрогнул, и вроде даже немного пришел в себя.

– Ничего, – покачал он головой, – если все будет хорошо, часов через шесть ей станет полегче.

– А если… – прервался я на полуслове, и дернул головой, пытаясь избавиться от прилипших к потному лицу и попавших в рот локонов беснующейся Марины. – А если все не будет хорошо?

– До того, как ей станет лучше, она может…

О том, что Марина может умереть, оборотень не договорил – Аня уже беззастенчиво рявкнула на него, предлагая заткнуться. А после выдала тираду о том, что он должен следить за словами. Неожиданно, но полуэльф – который мог превратиться в самую настоящую машину для убийств и легко порвать нас троих, еще и раскатав в блин только что подошедшего Дарриана, вжал голову в плечи от выговора блондинки.

– Что с ней делать-то? – вновь крикнула Аня, и вдруг взвизгнула. Было отчего -Марина вырвала руку и едва не выцарапала глаза блондинке. Отшатнувшись, Аня неловко упала назад, и судя по раздавшемуся возгласу и последующему шипенью, больно ударилась копчиком. Ведьма рванулась из захвата, но мне помогло то, что она отвлеклась на Аню – я сумел ее перехватить и поднялся на ноги. Руки ее я вновь зафиксировал, еще и поднял брыкающуюся ведьму над землей – девушка оказалась неожиданно легкой; теперь молотила ногами в воздухе.

– Может связать ее? Аккуратно? – поинтересовалась Аня, вызвав приступ ярости ведьмы. Взбешенная и несвязно кричащая Марина после слов блондинки забилась у меня в руках так, что я с большим трудом ее удерживал.

– Нет, – подходя ближе, проговорил понемногу приходящий в себя Ронан. – Удерживать можно, связывать нельзя. Ей надо просто перетерпеть.

Ведьма завизжала и вдруг укусила меня за щеку, едва не оторвав кусок словно разъяренный дикий зверь – я вовремя успел отдернуть голову. Хорошо, что уже поднялась Аня, вновь помогая мне держать взбешенную и скатывающуюся в безумие ярости ведьму.

Подошел ближе и Дарриан. Подумав немного, рыцарь сосредоточился, ладони его загорелись мягким желтоватым светом – я в этот момент вспомнил, что он хранитель чего-то там и пользуется покровительством архангела. Или архистратига, что суть одно и тоже.

Присев на одно колено, лязгнув о камень латным наколенником, Дарриан протянул к Марине объятые сиянием ладони, пытаясь ее успокоить. Вспышка, удар – и рыцарь грохочущей грудой железа откатился в сторону, словно сунул пальцы в трансформатор, где далеко за двести двадцать. Ведьма же на его попытку даже не обратила внимания, продолжая биться в моих руках и визжать, требуя ману.

Только я подумал о том, что не будем же мы все условные шесть часов валяться на мостовой, как Ронан уже показал мне жестом на ряд дверей в стенах зала. С помощью Ани я поднял Марину, и мы двинулись к одной из них. Это оказались жилые апартаменты, планировкой похожие на те, где я боролся с касанием скверны. Миновав прихожую, через гостиную мы прошли в спальню. Ронан, практически окончательно пришедший в себя, выкинул из комнаты весь мусор и остатки мебели. Кровать здесь была каменная, и на нее оборотень бросил чистую шкуру, которую достал из инвентаря. На нее я и положил Марину, все еще удерживая в крепких объятиях.

Аня, обратив внимание, что ведьма реагирует на нее сверхагрессивно, пожелала мне удачи и ушла. Дарриан в комнате даже не появлялся, а Ронан посоветовал не спать – и сказал, что припрет дверь с обратной стороны.

Примерно через полчаса Марина перестала брыкаться и пытаться вырваться – как раз в тот момент, когда у меня уже закончились силы, и я понемногу начинал паниковать, понимая, что еще немного, и не удержу девушку. Безумие закончилось, началась истерика – Марина просила, умоляла, скулила. В комнате было жарко – и чувствуя, что насквозь мокрый от пота, я снял куртку. Очень зря – обезумевшая от неутолимой жажды ведьма разделась полностью, предлагая за дозу маны близость абсолютно любыми способами, которые я только возжелаю. Я не обращал на ее слова внимания, только ловил в объятия, нашептывая на ухо о том, что надо немного потерпеть и скоро все пройдет. После вновь начался приступ агрессии – голая ведьма бросалась на меня, желая выцарапать глаза, потом снова пошли мольбы и предложения.

Через некоторое время наступила апатия – и я порадовался, даже подремав стоя, подперев дверной косяк. И вовремя успел увернуться от брошенного тяжелого латного сапога. Вскоре по комнате летало железо – обезумевшая в ломке Марина достала из инвентаря латы орков и швыряла их по комнате, грязно ругаясь и пытаясь выместить на них всю злость. Хорошо, я вовремя сообразил закрыть ей доступ к инвентарю, и кинжал она не достала. Хорошо это было потому, что еще через час буйной истерики Марина попыталась длинными ногтями вскрыть себе вены – я вовремя бросился вперед. Вновь мольбы, попытки поцелуев и откровенных предложений.

Истерики, просьбы, апатия и ярость сменяли друг друга – и я уже думал о том, не позвать ли кого на помощь. Но к моему громадному облегчению скоро у Марины кончились силы – девушка рухнула на пол без чувств. Перепугавшись – вспомнив слова Ронана о том, что она может умереть, я бросился к ней. К счастью, Марина просто впала в беспамятство – подняв ведьму, и с помощью инвентаря одев ее в памятное летнее белое платье, которое она зарядила искрой магии, как понимаю, уложил ведьму на кровать. Сам сел рядом, карауля – понимая, что если терзаемая магической ломкой Марина очнется, и я этого не замечу, последствия могут быть ужасными.

Борьба со сном оказалась самым моим тяжким испытанием за все дни пребывания в новом мире. Еще учитывая то, что более-менее нормально я спал двое суток назад – в постели «президентского люкса». Веки словно налились свинцом, так что приходилось поддерживать их, буквально пальцами. Несколько раз вставал, мерял шагами комнату, отжимался даже. Когда Марина застонала в полубеспамятстве, присел рядом с ней, прислушиваясь.

Девушка была вся мокрая от пота, лицо осунулось, под глазами даже на смуглой коже заметны темные круги. Она стонала все громче – с неизбывной мукой, и я попытался ее успокоить, гладя по волосам и шепча в ухо обычные банальности. Как вырубился, сам не понял – вроде моргнул один раз, и стало темно.

Когда проснулся, некоторое время лежал с закрытыми глазами, слушая вдали как кто-то колотит железкой по кастрюлям. Зачем это делать ранним утром, не очень понял, но звук вскоре прекратился, и я перестал обращать на него внимание. Полежав немного, плавая между сном и явью, вдруг вспомнил прошлую ночь и взвился с кровати, испугав отшатнувшуюся Марину. Вздрогнув, девушка от неожиданности отпрянула, соскакивая с кровати – она, как оказалось, сидела рядом и в задумчивости гладила меня по руке.

– Ты в порядке? – хриплым со сна голосом спросил я. Черноволосая ведьма кивнула, и неожиданно я увидел, как ее глаза наполняют слезы. Соскочив на пол, я шагнул вперед и обнял девушку, успокаивая. Но плакать она не стала, взяв себя в руки. Не совсем, правда – видно было, что Марина тяжело переживает произошедшее. Она выглядела обессиленной, до невозможности усталой, и я помог ей сесть на кровать. Заметив, какие у нее высохшие, потрескавшиеся губы, достал из инвентаря флягу с водой – и Марина с жадностью начала пить.

На мгновенье подумав, почему сама воду не достала, я вспомнил, что закрыл ей доступ к интерфейсу. И вдруг понял, что терзаемая жаждой, она сидела рядом со мной и не будила, давая выспаться – после этого невольно приобнял девушку. Марина же, словно после тяжелой битвы… впрочем, почему словно – она и так всю ночь боролась с собой, рухнула на кровать.

– Охо-хо-хо-хо-хоюшки, – устало протянула ведьма, зажмурившись и вытянув руки, потягиваясь. Она напряглась, изогнулась, и обтянутая платьем грудь приобрела очертания, от которых у меня перехватило дыхание и появилось желание протянуть руку, накрыв ее ладонью. Что, собственно, я и сделал – легко коснувшись пальцами шеи девушки и проведя ей по откликнувшемуся дрожью телу. Марина прерывисто вздохнула и перехватила мою руку, вновь потягиваясь.

– Охо-хо-хо-хо, – снова протянула она и открыв глаза, приподнялась, прильнув мне к плечу. Еще раз прерывисто вздохнув, она осмотрела комнату – по всему полу валялись раскиданные латы орков и перворанговые вещи комплекта странника, которые ведьма раскидывала ночью.

– Да… теперь ты просто обязан на мне жениться, – хмыкнула девушка, оглядывая беспорядок. – Ладно, ладно, шучу, не напрягайся так, – практически сразу же добавила она.

Я открыл было рот, чтобы сказать ей о том, что… как открыл, так и закрыл – Марина не дала, просто быстро, но крепко поцеловав меня в губы. Отпрянув, она глянула в интерфейс – пару мгновений, и передо мною оказалась затянутая в обтягивающий наряд авантюристки повелительница ледяного пламени. Слегка усталая повелительница, если на осунувшееся лицо смотреть.

– Пойдем посмотрим, что за драка была, – повернулась к двери ведьма, а меня, несмотря на жару, бросило в холодный пот. Я вспомнил, как несколько минут назад слышал, как кто-то колотит железками по кастрюле, и только сейчас понял, что это был звук лязгающего оружия.

Вместе с ведьмой мы вышли из каменных апартаментов, и в большом зале я вздохнул с облегчением. Во-первых, здесь оказалось немного прохладней чем в парилке каменных апартаментов – и только сейчас я понял, почему гоблины расставили свои шатры в центре зала. Ну а во-вторых, все спутники были на виду, живы и здоровы. Рядом со входом караулила Аня, остальные – включая освобожденных в первом краале пленниц, виднелись поодаль.

Увидев наше появление, светловолосая жрица порывисто поднялась и шагнула вперед, лишь мельком посмотрев на ведьму и глядя мне в глаза. Когда я спокойно кивнул, жестом показывая, что все в порядке, блондинка перевела дух. И заметив, как Марина внимательно на нее смотрит, вопросительно вскинула брови.

– Спасибо, – произнесла черноволосая ведьма, глядя на светленькую жрицу. Аня от неожиданности хмыкнула и покачала головой, тряхнув волосами.

– Ты эту… – повернулась ко мне блондинка, кивая на Марину, – порол там всю ночь, что ли? Вежливая какая стала…

«Да как так-то?» – только мысленно выдохнул я.

Ведьма фыркнула, отворачиваясь и осматриваясь, как будто происходящее ее больше не касается.

– Макс, можешь спросить у этой… – вдруг не глядя на Аню, дернула подбородком Марина, возвращая должок, – где мой посох?

– Макс, посох этой…

– Хватит! – рявкнул я, чувствуя, что сейчас начну ругаться. Получилось внушительно – обе девушки даже вздрогнули. Марина опустила глаза, а Аня, покраснев, вновь убирая непослушный локон за ухо, старательно избегала моего взгляда. – Как дети малые, – сквозь зубы произнес я, едва не сплюнув от досады.

От моего выкрика, кстати, отвлеклись от дел в центре селения Ронан и Кайла – они находились рядом с немалой толпой из освобожденных пленных. Группа оборванцев человек в пятнадцать, не меньше – среди которых были как женщины, так и мужчины. Вчера этих пленных здесь не было, кстати. Привели только что, и шум схватки сопровождал смерть конвоиров? Или пленные сидели в каменных комнатах подобных той, где провели последние часы мы с Мариной? Ночь, вернее – словно новым взглядом посмотрел я вокруг, понимая, что сияние магического напыления на потолке стало ярче. Думаю, и вряд ли ошибаюсь, что интенсивность освещения подземных путей зависит от смены дня и ночи – по крайней мере, очень похоже.

– Ронан сказал, что… Марина, – имя ведьмы далось жрице с большим трудом, – посохом пользоваться больше не сможет.

Ведьма вздрогнула, сверкнув глазами и сжав губы в тонкую полоску, порывисто развернулась и пошагала, почти побежала к остаткам шатров в центре зала, где сейчас находился оборотень.

– Ань, прошу, давайте не ссориться… – начал было я, но тут и жрица горделиво вскинула подбородок, сверкнув голубыми глазами.

– Макс, я понимаю, что ты ее трахаешь, но…

«Если бы» – мелькнула мысль на грани сознания.

– Аня! – прервал я жрицу, которая небрежно махнула в спину ведьме. – Еще раз, прошу. Давай постараемся не ссориться, хорошо?

Блондинка вздохнула, так что ее внушительная грудь заметно натянула как раз ставшее на миг полупрозрачным платье на груди, и сдержав тысячи слов – это заметно было, просто кивнула.

– Отлично, я очень рад, – развернувшись, я двинулся к центру крааля.

И здесь вопрос о посохе пришлось немного отложить. На площадке перед разорванными и растащенными в стороны шатрами лежали обнаженные тела. В большинстве это были люди, пленные – причем при взгляде на них я почувствовал озноб на коже. Семь женщин, восемь мужчин, все со следами пыток и насилия, а кроме того – у каждого мертвеца была вырезана нижняя челюсть.

Живые пленники сгрудились поодаль. Избитые, измученные женщины в оборванной одежде – в отличие от застарелого тряпья рабынь крааля Гееш, эти выглядели так, словно их взяли в плен совсем недавно. Женщины теснились плотной группой, и было их не меньше десятка – причем почти все они изначально сидели рядом с ранеными. Когда я подошел, «строптивая» пленница в эльфийских доспехах что-то коротко произнесла, и сгрудившиеся у раненых женщины сначала вскочили на ноги, а после упали на колени, глядя на меня.

Сама вчерашняя рабыня подошла ближе и тоже преклонила колено передо мной. Невольно я задержал на ней взгляд.



Шая / Sauéaghdhyua

Возраст: 29 лет

Раса: человек

Пол: женский

Доступный язык: винтарский

Фракция: подданная, Максим Царев

Сословие: без сословия

Ранг: без ранга

Специализация: без специализации

Рунная защита: отсутствует

Божественное покровительство: Белая Богиня

Дополнительно: клятва верности



Параметры:



Сила: 2.43

Ловкость: 4.13

Интеллект: 5.77

Мудрость: 7.11

Сила воли: 8.64

Телосложение: 4.56

Выносливость: 6.01

Верность: 11.18





Белая Богиня, значит. Неожиданностью не стало, как и то, что освобожденная пленница, знающая лишь винтарский язык, по идее должна была принадлежать к фракции Винтарии, а определялась как моя подданная.

Мне это уже начинает не сильно нравится – мысленно скривился я, старательно удерживая на лице бесстрастное выражение. Не обращая пока внимания на застывшей в немой просьбе женщин-пленниц, осмотрел мужчин. Шестеро. По виду если, недавние рекруты – остатки простых дешевых доспехов, одинаковые неаккуратные стрижки горшки. И все они выглядели сломлено – опущенные головы, поникшие плечи, бегающие глаза и взгляды в пол.

Шагнув вперед, Ронан жестом заставил пленников расступиться, и я увидел возможную причину того, что пленники-мужчины не показывали никаких эмоций, кроме страха и тупой покорности. Скрипнув зубами, подошел к трем обнаженным пленникам, которые еще были живы. Спину потянуло холодком ужаса, а сознание просто отказывалось воспринимать увечья – наверное, даже японцы во время второй мировой не были столь жестоки. Вернее, нет, не так – гоблины оказались не менее умело-жестокими, чем японцы – так, наверное, было правильней.

Кроме того, что пленников страшно изуродовали, не давая умереть и прижигая раны, их притащили сюда волоком – и судя по всему, тянули за привязанные к ногам веревки как раз сломленные рекруты. Позади раздались неприятные звуки – Марина не выдержала, и ее стошнило. Я и сам, несмотря на то, что считал себя повидавшим достаточно, с трудом сглотнул вставший в горле противный ком.

– Милосердие, мой лорд, – вдруг произнес Ронан, подходя ближе.

Зрелище было по-настоящему страшным, поэтому я безо всяких раздумий достал Зеленый лист и шагнул к ближайшему пленнику, который умоляюще смотрел на меня. Глаза его, из-за багровых набрякших синяков были видны едва-едва. Острие меча прислонилось к груди – я просто не мог долго смотреть на тот обрубок жизни, который сделали гоблины из человека. Вдруг, останавливая, меня, раздался пронзительный возглас и рядом оказалась Шая. Увидев три светящихся полоски на ее щеке даже без перевода понял, что она просит.

Я все еще был без куртки – лишь в нательной рубахе с широким распущенным воротом, поэтому коснулся белоснежной метки на шее и показав выкрасившиеся в белый пальцы, вопросительно глянув в щелки глаз обреченного пленника. Тот едва двинул зрачками, показывая, что согласен, и я, содрогнувшись от отвращения, прикоснулся к его щеке. Багровую от синяков кожу покрывала корка запекшейся крови, но она расступилась словно жир под каплями моющего средства – и на щеке обреченного появилась белая трехпалая метка. Умер он, как и пленница в краале Гееш, с улыбкой – после смерти обратившись в прах, водоворот которого растворяясь в воздухе, вихрем поднялся к потолку.

После того, как умер третий осколок человеческой жизни, я поднялся и отошел, пытаясь прийти в себя. Сначала почувствовал щекотку текущей крови на подбородке, и только после – боль от прокушенной губы. Убрав меч, я встряхнулся и выдохнул, приходя в себя.

Бывшие рабыни и пленницы гоблинов по-прежнему стояли на коленях, не поднимая глаз – но чувствуя их страх, напряжение, я подошел и оставил каждой на щеке белую метку. Не знаю даже, что это, и не уверен правильно ли делаю, но сейчас им это помогло – избитые и униженные женщины словно выпрямлялись, лица их начинали терять выражение побитых собак. Никто из пленных мужчин, кстати, меня ни о чем не просил – взгляды по-прежнему в пол, плечи поникшие, а сами они – комок страха и тупой покорности судьбе. Если многократно изнасилованные и униженные гоблинами женщины приходят в себя, возвращаясь к жизни, то что надо было сделать с пленными-мужчинами, чтобы довезти их до такого состояния?

Рядом между тем оказался Ронан, и негромко намекнул мне, что есть очень много вопросов, требующих решения. Кивнув, я последовал за оборотнем, и вдруг как на невидимую стену наткнулся, увидев пятерых гоблинов. Пятерых живых пленных гоблинов-воинов, которые сидели привязанные в столбу и откровенно боялись людей вокруг. Это были конвоиры, которые привели в этот крааль партию пленных совсем недавно – и именно звук схватки, когда их пленили, мы слышали с Мариной – возникла догадка.

Глядя на явно испуганных гоблинов, я глубоко вздохнул. И замечая многочисленные взгляды освобожденных пленных, все еще видя перед собой глаза тех троих, что принимали смерть как благое избавления, едва не поддался искушению.

– Гоблинов не трогайте, они нужны мне живыми, – произнес я, обращаясь к Ронану, рядом с которым стояли Кайла и Шая. Когда оборотень перевел мой приказ, стальная невысокая табуретка, в которую превратилась дварфийка в орочьем хауберке, не отреагировала – лишь глаза сверкнули из-под забрала, а вот на лице бывшей пленницы мелькнула тень разочарования. Быстро, впрочем, исчезнувшая.

Переварив указание, Шая кивнула, а я быстрым шагом двинулся за Ронаном, который уже отошел, остановившись поодаль, рядом с выложенными в рядок трупами гоблинов.

Судя по тому, что сюда подтянулся Дарриан, Кайла, Аня и Марина, предстоял военный совет. Пора бы уже обсудить как отсюда уходить – мы больше пяти часов торчим на месте, пусть и на окраине контролируемой нечистью территории тьмы – а это может плохо кончиться.

Загрузка...