Развод со зверем. Он не отпустит

50

— Ну, как всё прошло? — оживился Арсен на моё появление в его кабинете. — Не отвечаешь на звонки.…

Я прошла к креслу у его стола и медленно в него опустилась. Взгляд так и норовил расфокусироваться, а мысли невозможно было собрать в кучу. Правильно, что врачам запрещено лечить родственников. Мне было невероятно тяжело переносить процесс над Севером.

— Илья сказал, что всё прошло предсказуемо, — начала я безжизненно, — и что у них ничего нет на Севера, но есть связи и желание его посадить. И следователь себя вел по классике жанра — высокомерно, самоуверенно и агрессивно. А в конце оговорился, что у него с «его клиентом» одинаковые убеждения. И что Северу больше не место в операционной.

— Понятно, — нахмурился Арсен и сосредоточенно потер переносицу. — Илья прав, ничего это не решает….

— Как мне убедить Севера сдаться и отказаться от человеческого мира, лишь бы его не посадили?... — вырвалось у меня тихое.

Арсен посмотрел на меня сочувствующе.

— До слушания месяц, — мягко напомнил он. — Кроме того, у нас ещё встреча с истцом.…

— Да, — кивала я обессилено.

— Алёна, рано сдаваться, — настаивал Арсен. — Мы должны сделать всё, чтобы Север мог жить прежней жизнью и продолжать оперировать. Он этого заслуживает. А вот когда проиграем, пусть решает. Вы не говорили с ним об этом?

Я отрицательно покачала головой:

— Я боюсь.

Мне вообще не с кем было поговорить об этом. И все мои эмоции достались Арсену.

— Понятно, — хмурился он.

— Если бы он был готов к этому шагу — дал бы мне знать, — глухо выдавила я. В глазах защипало, и по щеке пробежала горячая слеза. — Знаешь, я же ещё недавно мечтала о том, чтобы мы расстались. Я готова была биться с ним за развод, лишь бы отпустил и перестал мучить своим холодом и безразличием. Всё, что мне было нужно — чтобы он оставил меня в покое. А теперь я умираю от одной мысли, что его больше не будет рядом. Как…. Как вы это делаете?

Арсен молча поднялся, вытащил из ящика коробку с платками и подал мне:

— Не знаю, сочувствовать тебе или поздравлять, но такая она — любовь… Мне кажется, всё равно к кому.

— Разве оборотень может выдержать заключения в человеческой тюрьме? На что Север вообще рассчитывает?

— Может быть и может, но вряд ли он на это рассчитывает. Скорее всего, он хочет попытаться остаться верным себе.…

— Он считал, что я не принимаю его природу, но теперь сам же это и делает! Его нельзя судить по человеческим законам!

— Алёна, тебе нужно поговорить об этом с ним самим, — с нажимом повторил Арсен. — Но я уверен, что Северу нужно время, чтобы не только принять решение, но и сам факт гибели пациента….

— У него и раньше умирали пациенты. — Наши взгляды встретились, и я вздохнула, шмыгая носом. — Да, раньше в этом не было моей вины….

— В этот раз твоей вины тоже нет.

— Я виновата, что сделала аборт. А Север — что согласился оперировать. Мы оба совершили убийство.

— Вы оба решили жить дальше и вместе. Это важнее. Но, Алёна, у меня есть кое-какая неприятная информация.… — Он пристально посмотрел мне в глаза и поморщился, прежде чем продолжить. — На меня давят с твоим увольнением.

— Что? — опешила я. — Кто?

— Тут все просто.

— Евстигнеев? — Я и забыла об этом ублюдке. Мне казалось, он добился своего и уже успокоился. Но, видимо, нет. — Он хочет, чтобы ты меня уволил?

— Да.

Я откинулась на спинку кресла и перевела взгляд в окно:

— Я сама уволюсь.

— Никуда ты не уволишься….

— Нет, я серьёзно, Арсен, — вернула я на него взгляд, — я не смогу больше работать у тебя. Я не хочу заниматься делами о разводах и подставлять Севера, тебя и кого-то ещё. Я вообще не знаю, как буду жить дальше.…

— Я тебе поэтому и сообщаю. Тебе нужна охрана.

— У меня она есть. — Я непонимающе посмотрела на него. — Но…. что ты имеешь ввиду?

— Я не знаю, Алён. Но мне это всё не нравится. Просто мы должны быть уверены, что у Евстигнеева не будет шансов удовлетворить свои амбиции в отношении тебя.

— Чёрт, этого ещё не хватало, — злилась я бессильно. — Но спасибо, что сказал. — И тут же спохватилась: — Только Северу не говори. Ему хватает нервов и так. А я поговорю с Горьким и своим телохранителем.

— О, так ты уже обзавелась связями, — одобрительно заметил он.

Я только вымучено улыбнулась. Слышала, у оборотней в ходу разборки типа «зуб за зуб», звериной дуэли, в которой самцы решают спорные вопросы в примитивной животной схватке. Теперь мне это не казалось таким уж и атавизмом. По крайней мере, такие как Евстигнеев заслуживали именно такой смерти.

— Ладно, я поеду… — Я тяжело поднялась с кресла, и меня вдруг жутко замутило. Все, что успела — округлить глаза на Арсена и просипеть: — Ведро!

А потом скрутилась пополам. Арсен, видимо, уже держал для меня все наготове — и ведро, и секретаря с подношениями, и мобильник….

— Я звоню Северу, — решительно сообщил он.

— Не.… надо! — прохрипела я на вдохе. — Нет!

— Алён, пусть он тебя заберет!

— Меня заберет телохранитель, — решительно возразила я, отдышавшись. — Прости.…

Он только махнул рукой, капитулируя:

— Ладно.

— И подготовь заявление на увольнение, пожалуйста.