Глава 6, в которой Тим не верит в совпадения

Когда Тим и Мира, сжимающая ключ и договор, вышли из портала в гостиной Рича, их встретила непривычная тишина. Ни звука не доносилось. Никто не ругался, не дрался, не крушил мебель, не бил стекла. Неужели они опоздали, и Рич с Тессой поубивали друг друга? От этой мысли сделалось как-то не по себе — подхватив Миру под локоть, рядовой Брайт потащил ее за собой по комнатам в поисках обитателей. Но никого они не нашли.

Ну не могли же они и впрямь прикончить друг друга! Тим приказал себе мыслить логически. Видимо, Рич Тессу уже вышвырнул, и она идет к Тиму пешком, а может, уже и дошла. Если разминулись — обидно. Но в таком случае, где же сам братец? Тим пораскинул мозгами и чуть не хлопнул себя по лбу — ну конечно, лаборатория! Единственное место, где они еще не искали.

Там и обнаружились экспериментаторы, выглядевшие довольно примечательно. Начать с того, что эти двое — колдун и колдунья — дружно склонились над колбой, словно и не враждовали никогда. Тихо переговаривались и что-то проверяли по очереди. Полная и законченная идиллия. Тим пригляделся и понял, что проверяют они температуру на градуснике рядом с колбой, где жизнерадостно булькало зелье. При этом даже спины экспериментаторов выражали лихорадочный интерес. И вселенское терпение. Казалось, они готовы были сохранять неподвижность часами, наблюдая за тем, как лопаются зеленые пузырики — все сильнее и интенсивнее — в запотевшей колбе.

Мира дернула Тима за руку, привлекая внимание, и выразительно округлила глаза — мол, когда еще такое трогательное единение двух враждующих лагерей увидишь? Тим чуть улыбнулся и пожал плечами, а затем сказал — громко, отчетливо:

— Доброе утро. Смотрю, у вас все хорошо. А позавтракать нечем, а то мы не успели?

А они и вправду не успели. Мире после эпохального открытия было не до еды, Тиму соответственно поесть никто не дал бы. Как до этого поспать. Ведьмочка рвалась найти Тессу, дабы выяснить у неё, что к чему, разрешить мучительные сомнения, докопаться до истины и парень ее понимал, поэтому безропотно открыл портал к Ричу. Мира прихватила договор и ключ, и они пошли.

Как только Тим заговорил, экспериментаторы синхронно вздрогнули, повернули к нему головы, одарили одинаково отсутствующими взглядами и…

Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!

Жизнь снова заиграла новыми красками, мрачно подумал Тим, выплевывая зелье. На этот раз зелеными, очень жирными и невероятно гадкими на вкус. По закону Лощинина — Бродского (в народе его называют попросту — закон бутерброда), который, как известно даже самому безмозглому троллю, срабатывает в ста случаях из ста, стоило экспериментаторам отвлечься, температура в колбе достигла критической отметки. Зелье взорвалось.

Как назло, Рич настоял на том, чтобы взять колбу побольше — на пятьсот миллилитров против тессиного выбора в сто. И не потому, что ему хотелось с ней поспорить. Просто Совесть не давала Ричу покоя. Он всё никак не мог забыть, что еще не успел опробовать зелье на себе, ведь в прошлый раз оно тоже взорвалось, а на повторный опыт не хватало времени. Конечно, он помнил, что назначение опыта в ином, но кто знает — вдруг повезет и ему перепадёт порцайка?

Для достижения нужного эффекта требовалось не менее пяти миллилитров зелья на килограмм веса, соответственно, объем в пол-литра устраивал его по всем параметрам. И на эксперимент с чернилами хватит, и ему на завтрак останется.

И вот теперь эти пятьсот миллилитров красивыми потёками покрыли лабораторию и присутствующих. Никто не успел не то что дёрнуться в сторону двери, а даже пошевелиться. Миранда скосила глаза на зеленую каплю, стекающую по ее носу, и сказала ласково:

— А мы тут… мимо проходили…

* * *

Если вы думаете, что взрыв в лаборатории каким-то образом помешал работе Рича и Тессы, то ошибаетесь. Они даже не сильно расстроились из-за беспорядка. Наоборот, часть зелья осела на бумаге, и этого оказалось достаточно, чтобы все внимание переместилось с новоприбывших на опыт. Рич даже не стал ругаться — смысл тратить нервы каждый раз? Ведь все равно не помогает. А Тессе вообще был до лампочки устроенный беспорядок — дом не ее, лаборатория тоже, с тряпкой будет бегать Рич, так чего копья ломать, тем более что цель достигнута?

— Смотри, — радостно сказала Тесса, указывая на листок бумаги — главного участника их опыта.

Рич кивнул и пригляделся. А вслед за ним и Тим с Мирой. На зачарованной бумаге появилась словно нарисованная карандашом лысая, как коленка, голова и нудно пропищала:

— Магический фон от заклинаний может быть трех видов: естественный — в случае, когда заклинание свободно распространяется в пространстве и ему ничего не мешает; чуждый — когда высвобожденная магия вступает в противоречие с уже существующим в этом месте заклинанием; и, наконец, универсальный — касается тех случаев, когда заклинание не несет целевой нагрузки и представляет собой бестолковое разбазаривание магии. Бывает такое, что первый и третий виды магического фона совмещаются. — И сурово поджав губы, растворилась.

— Это еще что за фрукт? — несколько обескураженно поинтересовался Рич у Тессы. — Ты что за чушь сотворила?

— Иллюзия. — Колдунья выглядела на редкость довольной. — Самая простенькая. Первое, что пришло в голову. Это мой учитель по теории магии. Целый магистр. Прикольный, правда?

— Да уж, — это подала голос Мира. — Просто душка.

Тесса недоуменно оглянулась, отчего зелье в ее волосах пришло в движение и, подчиняясь закону всемирного тяготения, закапало на пол. Она напрочь забыла, что в лаборатории есть кто-то, кроме неё с Ричем.

— А вы что тут делаете?

Ответил Рич:

— В гости поди пришли. Завтракать. У меня в последнее время не квартира, а проходной двор. И кстати, Тимми, мне нужно с тобой серьёзно поговорить насчёт правил поведения в чужих домах, и в моём в частности.

— Догадываюсь, — Тим покаянно склонил голову. — Только давай попозже. А то Миранда волнуется.

Рич выразительно покосился на ведьмочку:

— Миранда, у нас, значит, волнуется. Ну конечно, ни к чему расстраивать столь нежное создание… и о чем я только думал? Ладно, вы как хотите, а я как знаю…

И, покачав с досадой головой, направился к полкам с книгами. Ему требовался справочник по травам и учебник по химическим соединениям, дабы выяснить, какой именно ингредиент мог активировать заклинание. Или их сочетание, помноженное на высокую температуру. А может свое лепту внес химический состав воздуха. Заодно Рич прихватил с собой попавшиеся под руку «Сочинение о зельях» и практикум по зельеварению. Уселся на стул, сгрудил книги на пол и принялся их штудировать, мгновенно забыв о присутствующих живых. Они могли оргии устраивать и бомбы взрывать — колдун бы ничего не заметил.

Ведьмочке же было все равно, что думает или не думает о ней Рич. Она во все глаза смотрела на Тессу. Так странно было осознавать, что беспардонная колдунья, возможно, приходится ей родственницей. Вот уж воля Истины в высшем проявлении. Куда там телевизионным сериалам с их извечными перипетиями и нежизненными коллизиями! Драмы, разыгрывающиеся по ту сторону экрана, может, и являют собой приукрашенное больным воображением сценаристов отражение действительности, но когда подобное происходит с тобой, понимаешь — будь ты на месте главных героев мыльных опер, которые то память теряют по три раза за сезон, то умирают и воскресают пять раз кряду, то заходят в самый неподходящий момент куда не надо и тем самым ставят свою жизнь или, что чаще, семейное счастье под угрозу, то интриги плетут за спинами друг друга, то под машины попадают, то с лестниц, как спелые груши, падают… фуух, увлеклась… так вот, будь ты на их месте, уже после первой амнезии на фоне измены жениха с твоей же отвратительной мачехой, которая за месяц до описываемых событий свела твоего отца в могилу путем отравления… короче… будь ты на их месте, сиганула бы с крыши, дабы избежать нечеловеческих мучений в будущем.

Но ведь с ней, Мирандой Новиковой, по сути, не случилось ничего трагического. Подумаешь, родственнички обнаружились — как метко заметил Тим. Ее же не убили, уже слава Истине. Даже не покалечили. Но все одно, в свете недавно узнанного мир в который раз перевернулся с ног на голову, и Мира будто заново увидела Тессу. Будто второй раз с ней познакомилась. Она жадно всматривалась в черты лица колдуньи в поисках сходства с собой. Или с покойными родителями.

— Чего пялишься? — грубовато спросила Тесса, вдруг почувствовав себя экспонатом в музее — до того пристально уставилась на нее ведьмочка. — У меня клыки полезли?

Мира мялась на месте, не зная, с чего начать, как мягко, исподволь подвести к главному. «Ты никогда не хотела иметь сестру? Или племянницу?» Либо стоит начать с себя: «Я всегда мечтала иметь сестру…», ну или кем ей Тесса может приходиться…

А может, зайти с другой стороны: «Наши отцы были родственниками, ты в курсе? Нет? Так вот я тебе сообщаю приятную новость».

Либо: «Никогда не думала, что в родственниках буду иметь наглую выскочку…», нет, что-то совсем не то.

Решил все ее сомнения Тим — впрочем, как всегда. Он подошел к Тессе, взял за руку — чем несказанно колдунью удивил — и что-то зашептал на ухо. По мере того, как длился его монолог, глаза Тессы становились все круглее, челюсть падала все ниже. Под конец колдунья элементарно потеряла дар речи.

Мира коршуном следила за ней, не в силах выдавить из себя ни слова. Волнуясь больше, чем перед выпускными школьными экзаменами. Теряясь в догадках, как своенравная колдунья отреагирует на правду. Оскорбится ли родством с ней, ведьмой, обрадуется ли, или вовсе останется равнодушной? Тесса несколько минут после того как Тим закончил, осмысливала услышанное, а потом вдруг рассмеялась:

— Ребят, ну вы даете! Признавайтесь, долго думали? Я на такие розыгрыши не ведусь! Но задумка была удачной, надо признать.

— О чем вообще речь идет? Что ты ей сказал? — поднял темноволосую голову Рич, прерывая увлекательнейшее чтение.

— Ничего особенного, — вмешалась Мира, пока Тим или Тесса не сболтнули лишнего. Посвящать Рича в очередные выверты ее судьбы она настроена не была. — Ты… читай, читай, книги-то поди захватывающие — вон какие на обложке картинки интересные.

Но Рич уже почуял — что-то происходит, и теперь свернуть его с пути мог только бульдозер. Да и то не факт. Тесса же, глядя на серьезное до жути, почти торжественное, выражение лица Миры, усмехаться перестала. И полушепотом уточнила у Тима:

— То есть ты хочешь сказать, что если я на тебя заклинание правды наложу, ты повторишь свои слова в точности?

— В точности — не уверен, но суть останется прежней, — Тим не стал уточнять, что, скорее всего, заклинание на него не подействует.

Мира до боли сжала кулаки и нервно посмотрела на Тима. Затем опять на Тессу. Открыла рот, чтобы что-то сказать, но поняла, что сказать-то и нечего, и рот закрыла. А колдунья постояла, подумала, покумекала над чем-то, осмыслила и вдруг снова весело расхохоталась, хлопнув в ладошки, отчего Мира вздрогнула. В смехе звучало восхищение и немного обиды.

— Нет, ну надо же… ну жук… вот ведь жук! Никому ни гу-гу! Даже мне! Никто… никто не знал! Все были уверены, что… вот ведь… интриган старый… ну ничего, я с ним еще поговорю по-родственному… и пусть только попробует мне не рассказать, что к чему! Кто бы знал, кто бы мог предположить?… Слушай, а больше вы там ничего не вычитали, умники? А ты, значит, моя… родственница… вот наградили Титаны. Кому рассказать — ведьма и я… Вот умора!

Мира неуверенно улыбнулась, не совсем понимая причины такого безудержного веселья. Ей это казалось если не катастрофой, то невероятным по значимости событием в жизни, а Тесса ведет себя так, будто подобное происходит с ней каждый день. Будто не видит в случившемся ничего необычного.

— Ну вот, — сказал ей Тим одними губами. — Все хорошо, а ты боялась…

Мира отодвинулась за спину парня и неловко переступила с ноги на ногу. Вот убейте ее, но она не знает, что сказать. Для нее это слишком важно, это повлияет, да что там — перевернёт всю ее дальнейшую жизнь. Или нет? Или это только в ее голове, а новоиспеченные родственнички просто пожмут плечами, скажут равнодушно «Бывает», и пойдут себе дальше своей дорогой, как будто ничего и не случилось?

Ричу надоело ждать, пока кто-нибудь просветит его, и он повторил вопрос:

— Что случилось? Тим?

— А ну дай сюда. — Тесса подошла к Мире и выдрала у неё из рук дарственную и ключ. Внимательно прочитала текст и воскликнула:

— Точно! Точно! Теперь вспомнила, почему мне это имя знакомым показалось! Ридьярд! Ты же говорила, что так твоего отца звали, да? Только не знала я фамилии… вот прикол, вот прикол, а? Бывает же в жизни…

Миранда кивнула, немного успокоившись. Теперь ее раздирали противоречивые чувства — с одной стороны, она была несказанно рада найти живых родственников, с другой — настораживало, что они колдуны. А Дирьярд — вообще садист со стажем, судя по тому, в каком состоянии пребывал Рич после своей с ним милой «беседы».

Но опять же — было бы очень интересно познакомиться с ним, хотя бы чтобы вызнать, что именно случилось пятнадцать лет назад. Спросить, может, отец Тессы знает что-то о проклятии, наложенном на ее маму, и подробностях аварии. Может, у него есть какие-то подозрения насчет личности того, кто несет ответственность за случившееся. С другой стороны, Дирьярд — колдун и запросто может послать ведьмочку подальше, как, вероятно, сделал это раньше. В таком случае надо уговорить Тессу — хотя, скорее всего, она сама захочет выяснить правду — надавить на папулю. Чтобы он рассказал, что знает. И для этого им придется смотаться в Калерию.

— Выяснилось, что Тесса и Миранда — возможно, родственники, — пояснил Тим специально для Рича и добавил: — Точно не известно, но все указывает на то, что такая вероятность существует.

Рич вскинул брови и уточнил:

— Родственники? Ты ничего не путаешь?

Тим пожал плечами:

— Скорее всего, нет. Тут вообще больше вопросов, чем ответов. А за последними придется идти в Калерию, чует мое сердце.

Рича от упоминания о Калерии натуральным образом перекосило. Он отвернулся, чтобы скрыть это, и глухо поинтересовался:

— Ты собираешься с ними?

Надо сказать, Тим уже довольно хорошо представлял ход мыслей своей ведьмочки, которая должно быть именно сейчас формулировала в уме сотни вопросов, которые задаст Дирьярду по прибытии в его дом. Поэтому утвердительно кивнул:

— Естественно. Куда ж с летящего дракона денешься…

— Истинно дракон, летает и гадит, и гадит… — откликнулся негромким эхом Рич, нехорошо посматривая на Миру, которая ушла в мысли настолько, что этого взгляда не заметила. Зато заметила Тесса и вдруг произнесла весьма угрожающим тоном — как недавно в адрес самой Миры:

— Чего пялишься? Иди книги свои читай, умник.

От удивления у Рича вырвался смешок. Нет, это надо, а?

— Кем ты себя вообразила? Матерью-наседкой? Не рановато ли?

— Не твоего ума дело, что да как, — отрезала Тесса, складывая дарственную и убирая в карман. Туда же отправилась предварительно деактивированная лупа. — Мы своих — даже предположительно своих — в обиду не даем. Так что рот закрыл и уткнулся в свои книжки.

— Сама рот закрой, — отрывисто бросил Рич.

Мира вдруг отмерла и подошла поближе к Тиму. Он ощутил, как ее пальцы обхватили его ладонь и крепко-крепко сжали. Улыбнулся всем сразу и сказал:

— Может, уже позавтракаем, а?

* * *

На стихийном военном совете было решено следующее. Ведьму Корнелию допросить на предмет поставщика теорина и отпустить с Егором на все четыре стороны. Конечно, существовала вероятность, что девица сразу же побежит в участок строчить заявление, но учитывая, что и у неё, и у Егора рыльца были основательно в пушку, Тим ставил на то, что они тихо перебесятся дома и забудут обо всём, как о страшном сне. Может, ночь в камере хоть чему-то их научила.

Далее. Тиму необходимо было сходить к Корнелии домой, забрать жучок и отнести его в участок. Заодно узнать про ночное происшествие, как и намеревался.

Кстати, о трупе нотариуса Третьякова Тессе рассказала Мира. Поделилась своими сомнениями и страхами по поводу причин его убийства. Колдунья пожала плечами — довольно равнодушно — и заметила:

— Бывает. Не плакать же из-за этого. Все когда-то умирают, кто-то раньше, кто-то позже. А что касается причин убийства, то это не ко мне. Даже если ты права и убили его, чтобы не дать нам добраться до ключа — хотя подобная версия кажется мне притянутой за уши, ведь никто не был в курсе моего расследования — всегда бывают случайные жертвы. Увы, но это правда. И горевать по этому поводу я не собираюсь. И потом, зачем убивать, когда можно просто сейф украсть?

Мира проглотила готовые вырваться возражения и укоры — орать на родственницу ей казалось кощунством, хотя раньше она бы полила колдунью помоями сверху донизу за подобное отношение к живым. Тим же возразил:

— Ты не права. Нельзя так наплевательски относиться к людям. Если исчезнет сострадание к ближнему и сочувствие, взаимовыручка, куда мы покатимся? Как будем жить, если каждый спрячется за своим забором и носа оттуда не покажет?

— Так и будем, — отрезала Тесса, которую подобные материи не волновали. Живи здесь и сейчас. Бери, что можешь, беги быстрее всех и победишь. Что тут скажешь, истинная доченька своего отца. — Каждый за своим забором, с не высунутым, зато целым носом. Не об этом разговор. Хватит философии, давайте по существу.

Тим понял, что переубеждать колдунью — дело бесполезное, только зря горячиться и время терять, и сменил тему:

— Правильно ли я понял — ты поможешь нам с деактивацией купола, как в прошлый раз?

Тесса пожевала губами и ослепительно улыбнулась:

— А то. Я тоже хочу знать правду. Не скажу, что в восторге от идеи иметь сестру или кем ты мне приходишься, но расколоть папулю надо. Чтобы впредь не думал меня обманывать, — в голосе её прозвучала глубокая обида. — Это надо… это ведь надо… никому… ничего… даже мне, своей единственной дочери!..

Миранда ее эмоциями прониклась, а Тиму было все равно. Поэтому он перебил колдунью:

— Это к делу не относится, горевать будешь потом. В одиночестве. Предлагаю следующее: я закончу в участке, и мы отправляемся в Калерию. Втроем. Возражения?

* * *

После того, как они выудили совершенно ошалевших от тесноты, духоты и вынужденного тет-а-тет на протяжении долгих часов Корнелию и Егора, то допросили первую еще раз, потщательнее. Ничего путного она им не сказала. Да, она купила теорин у одной ведьмы, весьма уважаемой женщины почтенного возраста. Да, она признается во всем, только отпустите ее домой, она кушать хочет и в туалет. Вот вам адрес, вот вам имя, а теперь отвалите и дайте, наконец, добраться до унитаза!

Через пять минут допроса Тим знал следующее: имя — Серафимовна. Да-да, вот такое странное имя. Фамилию Корнелия не знала и «знать не хотела». Адрес — Третий переулок Любимого, дом 2.

Затем Тим открыл портал и закинул по доброте душевной измученных «злодеев» к Корнелии домой. Заодно забрал жучок. Напоследок совершил акт доброй воли — развязал Егора, у которого уже кисти рук синеть начали, потому что ведьма демонстративно не обращала на любовника внимания.

Этот факт Тиму показался весьма красноречивым. Поругались? Обиделась на его откровенность на кухне? Просто не в духе? В общем, разлад между подельниками был на лицо, а уж гадать о точных причинах — дело неблагодарное.

* * *

— Какие люди… — раздался за спиной Тима знакомый голос. Парень обернулся и привычно козырнул — сержант Клаус ответить тем же не потрудился и вальяжно сцепил руки на пузе. Сально улыбнулся: — А мы уже думали, что ты нас бросить решил, работничек. Сколько дней уже не появляешься… Почему не по форме одет?

— Но… у меня отпуск, — опрометчиво попытался было возразить Тим, но кому, как не ему, было знать, чем это обычно чревато.

— Отпуск? — зловеще протянул толстый, прищуриваясь, и засунул большие пальцы рук за ремень форменных штанов. — Отпуск, говоришь? Какой, мать твою, отпуск, когда преступные элементы по городу гуляют? Когда граждане постоянно подвергаются опасности? Когда враг, который никогда не дремлет, перешел в наступление? Обленился! Расслабился! Обнаглел, в конце концов! Я такого не потерплю! Я сегодня же пойду к комиссару с требованием отозвать тебя из… отпуска. Хватит прохлаждаться! Работы невпроворот! Ты хоть представляешь, как тяжело мне приходится? Ты о ком-нибудь, кроме себя, вообще думаешь, щщщенок? Потому ты и рядовой до сих пор, придурок…

Тим все это слушал, сложив руки на груди. По опыту он знал, что если прервать сержанта до того, как он выговориться, это выльется в серьезные осложнения в будущем. Например, в дохлых мышей в банке с любимым кофе. Или в пропажу вещдоков. Или еще во что… сержант Клаус был глуп, но хитер и злопамятен. Он не гнушался действовать подлыми методами, пользовался любой возможностью нагадить разозлившему его человеку. Поэтому Тим молча стоял и ждал, пока поток иссякнет, и сержант, наконец, перейдет к сути своего выступления.

— Комиссар срочно послал людей на осмотр места преступления. Точнее, двух. Ночью был обнаружен труп какой-то шишки. Или родни какой-то шишки, нам еще предстоит выяснить. И еще один труп, попроще. Но всех подняли на уши. Комиссар с утра лично проинструктировал смену, накрутил нам хвосты, так что, начиная с этой минуты, про отпуск можешь забыть.

Чувствуя, как в сердце забирается противный холодок, Тим спросил, сохраняя максимум спокойствия:

— Только прибор один верну в отдел снабжения и сразу буду.

А в голове вихрем закружились мысли.

О том, что дежурные в участке на звонок среагировали и господина Третьякова все-таки обнаружили.

О том, что, если Тиму окончательно не повезет, именно нотариус окажется родственником какой-то «шишки», и поверхностным осмотром места преступления, как обычно бывает, дело не ограничится, то есть не только отпечатки пальцев снимут, но и экспертов с магическими пылесосами привлекут, и колдунов для считывания аур, и много чего еще. При мысли о том, как они с Мирандой наследили — в магическом плане — в нотариальной конторе и в доме Третьякова, Тим покрылся холодным потом… о своей ауре он не беспокоился, так как она представляла собой нечто до того противоречивое и неестественное, что ее и аурой-то язык назвать даже у Рича не поворачивался, но вот Мирандину даже слабому колдуну считать — дело пяти минут. И это очень и очень плохо…

О том, что его планы в очередной раз резко поменялись и надо бы поставить в известность ведьмочку…

О том, что ее реакция на его слова будет, мягко говоря, непредсказуемой. С нее вполне станется решить убить двух зайцев одним выстрелом и рвануть в Калерию в компании Тессы. Потом Тим вспомнил, что сил у колдуньи на открытие портала и прорыв купола не хватит, и впервые этому порадовался.

Придется опять все перерешать и перепланировать, потому что, если Тим правильно оценил ситуацию, домой он вернется в лучшем случае послезавтра, когда закончатся первоначальные следственные действия и оперативно-розыскные мероприятия по горячим следам. Тим не сомневался, что большинство его коллег уже копошатся в нотариальной конторе, которая будет осмотрена, изучена и буквально обнюхана еще до того, как он ступит на порог. И он ничегошеньки с этим поделать не сможет.

Забежав в снабжение и сдав под роспись жучок, Тим поспешил в свой кабинет — единственное место, где он мог незаметно открыть портал.

По дороге туда его вновь перехватил сержант Клаус и сделал очередное внушение, почти слово в слово повторив недавнюю речь, только гнева и брызгания слюной поприбавил.

Тим покивал и направился дальше. Конечно, можно было просто позвонить, но ему было необходимо увидеть Миранду лично, дабы убедиться, что она не наделает глупостей.

* * *

Рич был дома. И — что удивительно — был дома один. Никто не мельтешил перед носом, не спорил, не орал, не требовал от него нелогичных и странных действий. Никто не досаждал своим присутствием, не читал морали и нотаций, не уничтожал его продуктовые запасы. Никто не беспокоил колдуна вот уже на протяжении пары часов.

Рич отдыхал. После довольно бурного утра, когда незваные гости, посовещавшись у него на кухне, всей толпой отбыли в неизвестном направлении, прихватив и пленников, Рич вздохнул с облегчением. Теперь же сидел в гостиной и лениво пил чай, составляя в уме план действий на сегодня. Начать он собрался с главного…

— Эй, тупорылая… ты тут?

Молчание.

— Ээй, я к тебе обращаюсь, несчастье подселенное? Уснула, что ли?

Молчание.

— Слышь, не отзовешься, разденусь догола и пойду на улицу.

«Ага, народ пугать, — не выдержала Совесть. — Ты себя в зеркало видел? Чисто тролль в доимперские времена».

— Можно подумать, ты их видела…

«Представь себе… на картинках в умных книжках, которые тебе еще очень долго даже в руки взять не разрешат».

Намек на императорскую Библиотеку был слишком прозрачен, чтобы его не понять; и хотя мысль, что эта наглая выскочка каким-то образом получила доступ к сокровищам, которые Рич сможет увидеть только лет через пятьдесят, если очень повезет, была болезненной для самолюбия, колдун подначку стойко проигнорировал. Другое его волновало.

— Ты серьезно говорила насчет того, что тебя насильно подселили? Против расписания?

«Ну…»

— Неужели тебе не нужно идти и вправлять мозги кому-то еще?

«Нужно и что?..»

— Так, может, имеет смысл объединить наши усилия, глядишь, и избавимся друг от друга ко взаимной радости. Как тебе такой план?

«Хреновый».

— Почему? — обиделся Рич. — Почему сразу хреновый? У тебя есть получше?

«Ага».

— И?

«Быть нам с тобой неразлучными еще долго, убогий… очень и очень долго… не желаешь ты понимать главного. А без этого не щелкнет кнопочка, которая бы выпустила меня из заточения».

— Какая к чертям кнопочка? — воскликнул Рич. — Где она, эта кнопочка? Почему нельзя просто взять и отстать друг от друга?

«Потому что…»

— Точнее можно?

«Придурок ты полный… вот почему… — Совесть вздохнула философски. — Не понимаешь главного — я не могу уйти не потому, что не хочу сама, а потому что ты своей бестолковостью и упрямством держишь. Это понятно? Ты и только ты в ответе за собственные мучения. И за мои тоже. В твоей власти избавиться от меня с помощью смены убеждений или искреннего раскаяния. Но, насколько я успела понять, тебе освоение подобных материй с трудом дается, так что куковать нам вместе еще оооочень долго…»

— Подожди! А брата твоего попросить? — практически взмолился Рич. Если дела обстояли именно так, как утверждала Совесть, то куковать им вместе не просто долго, а до скончания веков, потому как никаких порывов для изменения себя в лучшую сторону колдун не ощущал, хоть тресни.

«А что Петруша?..»

— Может, его попросить? Может, он уже тебя, дуру набитую, простил?

«А может, к троллю еще раз смотаемся?»

— Обалдела?

«Вот и я так же думаю по поводу твоего вопроса. Нет, нет и еще раз нет. Не станет он помогать. Всегда вредный был до умопомрачения…»

— То есть ты согласна мучиться со мной Истина знает сколько времени? А как же график? Неужели все остальные нуждающиеся по боку? — Рич был готов сказать что угодно, лишь бы уговорить Совесть принять его предложение о временном сотрудничестве. — Подумай сама, чем грозит тебе срыв плана. Стою ли я твоих усилий и жертв? Зачем издеваться над нами обоими, когда меня даже в проекте еще нет?

«В проекте как раз есть… но именно, что в проекте… — не удержалась Совесть от замечания. — Я даже не знаю…»

— Ты подумай, ты только подумай. Ведь наверняка есть какой-то способ, чтобы извлечь тебя без последствий. Раньше-то ты как справлялась?

«Если честно, то всегда одинаково — воспитуемый получал душу, умирал, и я высвобождалась. В подобных случаях это происходит автоматически, без моего участия. Но что-то подсказывает — такой вариант тебя не устроит…»

— Без магии — нет. Увы. — Рич даже согласился бы рассмотреть и вариант с собственной кончиной и последующим воскрешением, лишь бы избавиться от Совести, но без магии это было крайне опасно.

Кроме того, принимать ее слова на веру — всё равно, что самому уложить голову на плаху и надеяться, что палач промахнется. Глупо и небезопасно. Но разве у него есть альтернатива?

«Есть, конечно, еще один умник, который мог бы нам помочь… мне ведь тоже не резон с тобой время тратить…»

— Кто? И ты молчала? — Рич в негодовании стукнул кулаком по дивану, на котором сидел. — Ты до сих пор ничего не говорила?

«А что? Не думаю, что он захочет нам помочь. Захочет помочь тебе. Ты очень его обидел…»

— Касс? — догадался Рич. — А он-то каким боком?

«Он же ангел. Почему бы ему не уметь делать то, что под силу Петрушке? — резонно заметила Совесть. — Только, боюсь, он нам тоже не помощник».

— Потому что я его обидел.

«Вовсе нет. Потому что ты хамло и урод моральный, вот почему. Даже ангельское терпение имеет пределы. Для сравнения — меня ты довел до белого каления за пять минут, даже не особо напрягаясь».

— Что я должен сделать, чтобы Касс согласился? — Рич не стал ходить вокруг да около и сразу перешел к сути.

Совесть всерьез и надолго задумалась. Что-то едва слышно бормотала в его голове, неразборчиво и быстро. Затем сказала:

«Для начала, красотуля моя, ты должен у него попросить прощения…»

— Что? — удивился Рич. — На кой ляд сдались ему мои извинения? Что за бред? Ничего получше в твою башку не приходит?

«А почему нет? — в голосе Совести слышался упрек. — Почему ты считаешь, что извиняться — это бесполезное сотрясание воздуха?»

— Плюс трата времени даром. Какие-нибудь еще светлые мысли?

«Это была основная…»

— Ты серьезно считаешь, что прокатит? Какие-то глупые извинения?

«Да, — уверенно произнесла Совесть, — Думаю, прокатит».

Рич посомневался, но других вариантов не было. Так что с грехом пополам планы дальнейшие определили. Теперь он вспомнил, что намеревался разобраться с некоторыми безответственными лицами, по роковой ошибке облеченными властью в родном городке…

* * *

Разбитый грузовичок, гордо именовавшийся в документах автомобилем быстрого реагирования, натужно кряхтел по дороге, собирая разболтанными колесами все выбоины и ямы. У Тима каждый раз челюсть прыгала, как йо-йо, но поддерживать её руками он не смел, потому что тогда пришлось бы отпустить края сиденья, а ремней безопасности в грузовичке не имелось. В конце концов, у него появилось ощущение, что зубы рассыплются сразу после остановки таратайки. Это, да и еще незабываемый запах, породивший мысль, что закрепленные за автопарком участка умельцы по небрежности или шутки ради завели выхлопную трубу в салон, создавало внутри непередаваемую атмосферу уюта и праздника. И напоминало о том, что муниципальная собственность — единственная в своем роде, абсолютно уникальная. От воровства застрахована на все сто процентов. Разве что самоубийца какой позарится.

Кроме того, Тиму пришлось нацепить форму. Жарко в ней, как в печке, но поскольку именно такую в участке закупили — извольте носить, сотруднички. Другой не будет, пока эта до дыр не сотрется. И совершенно не факт, что в следующий раз выберут что-нибудь лучше. Знакомства, чтоб им, связи…

Тима запихнули в машину вместе с парочкой других рядовых, предупредив напоследок:

— Наши уже там. Работают в поте лица. Будете на подхвате, а то людей как всегда не хватает. Дело архиважное.

Когда парень поинтересовался, куда они едут, ответом ему стала захлопнутая со всего маху дверца машины. Окошечки в салоне были до того маленькими, а стекла — грязными, что возможности самостоятельно выяснить этот вопрос у Тима не было. Впрочем, вариантов было немного — либо к нотариусу домой, либо в его контору. На этом он и успокоился. Переживать о том, на что он в данный момент никак не в силах повлиять, было не в его характере. Сначала надо встретиться с проблемой лицом к лицу, а там… действовать по обстоятельствам.

Случалось довольно часто, что рядовых направляли на первичный осмотр места преступления и не только — служащие в участке были и оперативниками и следователями и иногда криминалистами в одном лице. Поэтому на вопрос «Чем ты там занимаешься?», Тим обычно затруднялся дать краткий и правдивый ответ, начинал что-то говорить, путался, повторялся, обрывал сам себя и емко резюмировал: «Всем».

Тут была, разумеется, своя предыстория, и насколько принятые давным-давно решения справедливы и приемлемы, оценивать приходилось потомкам. Еще лет пятьдесят назад муниципальные власти резонно постановили, что раз городок у них маленький — всего десять тысяч живых и не только, полный штат служащих одного-единственного участка держать слишком накладно, а улицы патрулировать, да кражи дамских сумочек расследовать смогут и прыщавые студенты, которых с той поры и привлекали по мере сил к служению родине. Кроме них, в участок шли работать находившиеся в бедственном положении, потому как платили там копейки, а работы и ответственности было сверх всякой меры.

В связи с этим преступников, по большей части, находили и наказывали те, кому это надо — и без привлечения сил участка, что негласно властями поощрялось. Либо пострадавшие граждане обращались в частные конторы, коих развелось как тараканов, потому что многие люди, знавшие сыскное дело, на муниципальную службу идти не желали.

Уровень преступности, как, собственно, и уровень раскрываемости преступлений в городке был чрезвычайно низок. Во-первых, пострадавшие, как уже было отмечено, предпочитали разбираться с обидчиками сами, путем проведения разъяснительной беседы на тему «Что такое хорошо и что такое плохо». Хотя, безусловно, находились и такие, кто мог тихонько прикопать виноватых под деревцем в лесу. Во-вторых, потому что даже те немногие преступления, что оставались на долю муниципальных трудяг, требовали правильного подхода к их раскрытию. Знаний требовали и опыта, которыми практически никто в участке похвастаться не мог.

«Нехитрое это дело — найти виноватых. Белых и пушистых не бывает, каждый в чем-нибудь да провинился, — рассуждали чиновники, — и даже если в участке ошиблись и не того посадили или казнили, что ж, в любом случае, безвинной овечкой обвиняемый вряд ли был… Вот законы придумывать, да жизнь общественную планировать в перерывах между чаепитиями — это да, это настоящее дело, а улики искать и свидетелей допрашивать любой дурак сумеет. И еще время останется шашлыки пожарить. Из обвиняемых».

Таким образом, все были довольны. Власти — что уровень преступности низок. Народ — тем, что со стороны участка их практически никто не контролирует.

Так или иначе, правы чиновники были или нет, но всех пришедших на работу в участок заставляли не только улицы патрулировать, но и одновременно пару-тройку смежных профессий осваивать, чтобы в будущем иметь возможность подключать их к расследованиям. Опять же из соображений банальной экономии. Специалистам с надлежащим образованием и опытом платить надо много, они свой труд ценят. Остались энтузиасты своего дела — всего парочка; или такие, как сержант Клаус, которым чувство власти, даруемое удостоверением, и сомнительный статус кружили голову; или такие, как Тим — неопытные и молодые. Но у последних желание трудиться на благо города быстро иссякало, и они пачками увольнялись. На их место приходили новые, и так до бесконечности. Тим в этом плане поразил всех, просидев в участке аж два года, хотя обычно больше месяца никто не выдерживал.

Казалось бы, при таком раскладе городок должна была захлестнуть волна анархии и беззакония. Однако ж, умные и дальновидные чиновники придумали выход. Тогда же, пятьдесят лет назад. Зыбкое равновесие на улицах сохранялось за счет того, что наказание за доказанное убийство или причинение вреда здоровью было одно — смертная казнь. Кроме того, каждый городок в империи, даже такой захолустный, как этот, находились под наблюдением колдунов империи, которые примерно раз в год наезжали в гости. После подобных визитов вежливости даже добропорядочные граждане еще долго боялись выходить из домов не только по ночам, но и днем, и вздрагивали от любого громкого звука. Ну, и вдобавок патрульные несли — ни шатко ни валко — свою службу.

Машина в который раз остановилась, и рядовой Брайт по инерции качнулся вперед.

— На выход! Приехали! — заорал водитель и выпрыгнул из салона. Шваркнул дверью так, что замок не успел сработать, и она отскочила обратно.

Тим вдохнул, собираясь с духом, и вылез на свежий воздух. И удивился.

Он-то ожидал, что его привезут к нотариальной конторе или к дому Третьякова и заставят с лупой в руках ползать по полу в поисках улик три часа кряду, а потом еще и на потолок загонят с той же целью. Однако ошибся.

Они остановились у небольшого домика в так называемом «тихом центре». Здесь практически отсутствовало автомобильное движение, а люди жили в маленьких, но жутко дорогих домишках, с виду больше напоминавших деревенские хибарки.

Тим недоуменно нахмурился — а как же дело нотариуса? Получается, что приоритетное не оно? Или этот дом тоже принадлежит Третьякову? Но даже если так, убили-то его не здесь…

Тим огляделся в поисках того, кто сможет разъяснить ситуацию, но никого подходящего поблизости не увидел. Зеваки, да снующие туда-сюда с жутко занятым видом полицейские. Неожиданно его пихнул в спину тот же водитель и скомандовал:

— Чего встал, гаденыш? А ну натянул обмундирование и марш работать!

Тим вздохнул, посмотрел на двух своих собратьев по несчастью — они растерянно озирались по сторонам, не зная, с чего начать — и полез обратно в машину за чемоданчиком, в котором лежали перчатки, бахилы, халаты и тому подобная лабуда.

Ребята неуверенно последовали его примеру.

— Кого убили-то? — спросил быстро у грубияна-водителя, когда тот уже запрыгивал обратно в машину.

— Да бабу какую-то… то ли убили, то ли сама окочурилась — следствие выяснит… — ответил мужик и, дав по газам, лихо развернулся, отчего машина чахоточно затряслась и по-волчьи завыла. Две секунды — и она скрылась из виду, оставив после себя облако пыли и выхлопных газов.

Тим постоял немного, осмысливая ответ. Значит, если водитель не ошибся, здесь не дом Третьякова и ему, Тиму, несказанно повезло. В голову закралась недостойная мысль — как хорошо, что кроме нотариуса ночью еще кого-то пристукнули. Да не просто кого-то, а шишку. То есть, существует вероятность, что полноценным расследованием смерти Третьякова озадачиваться не станут и колдунов привлекать тоже. Он тут же себя за неподобающие стражу закона соображения укорил, но чувство облегчения оказалось сильнее совести.

Облачившись во все необходимое, Тим направился к дому. Наклонился, пробираясь под заградительную ленту. Ему вдруг вспомнилось выражение лица Миранды — не слишком обнадеживающее — когда он сказал, что не сможет вырваться с работы раньше, чем через пару суток. Хоть ведьмочка и покивала послушно, некий блеск в ее глазах подсказал, что этим все не закончится, и волноваться по поводу очередного её гениального плана можно начинать уже сейчас.

К сожалению, улучить минутку для того, чтобы позвонить ей, пока не получалось. В машине чужие уши были рядом, да и мотор так ревел, что Тим собственных мыслей толком не слышал, что уж говорить о возможном телефонном собеседнике.

Из машины вышел — тут же послали в дом, помогать. Не успел ступить за порог, как ему торжественно вручили другой чемоданчик, в котором был гипс и дактилопленка, а также другие необходимые материалы — снимать слепки и фиксировать отпечатки следов в саду. Отдельно дали фотоаппарат, наказав вернуть в целости и сохранности, и бутылку с водой. Тим еле слышно застонал сквозь зубы и мысленно заматерился — более нудную работу себе представить сложно. Потом увидел, как двум другим вручают кисти и магнитный порошок, а также рулон скотча на веревочке, смотревшийся как леи, и понял, что у него еще не все так плохо. Сад был достаточно маленьким, можно сказать, компактным, ухоженным, тогда как дом — это несколько комнат, кухня, ванная, хмм… сортир, опять же… в общем, если ему тут возни на день, то этим двум неумехам — на все три.

Пока он копался в саду, вокруг кипела работа. То и дело по дорожке сновали люди с собаками и без, телефоны сотрудников участка разрывались от звонков, на которые те иногда не успевали отвечать физически. Кто-то кричал в трубку:

— …Перекрыть! Перекрыть, я говорю! А я говорю — немедленно, ты, тупое быдло! Ждешь, пока Жувчик позвонит лично и накрячит так, что сидеть не сможешь месяц? А я ему помогу, держать тебя буду! — Жувчиком любовно звали комиссара. — …И этот выезд тоже! Да плевать я хотел, что там сто лет никто не ездит! Ты мне поговори, ты мне поговори еще, упырь. Я с тебя, придурка, три шкуры спущу, и на колбасу! Ты хоть представляешь, что сейчас начнется?.. Немедленно туда патруль выслать! Что, б**, в этом предложении тебе непонятно?! Да плевать я хотел на то, что некого… найди!!! У тебя есть пять минут или ты труп.

— …Нет, пока ничего… бегают, а как же… вместе с собаками землю нюхают. И ладно бы только землю…

— …Определяемся с мотивом… нет, не заклинание. Здесь защита глухая. Не ограбление, нет. Да, вызвали, должны прибыть с минуты на минуту. Да, в доме, на втором этаже. Нет, не успели… Есть успеть. Конечно.

— Где? Где эти дебилы могли затеряться? Как можно из управления до центра добираться два часа? Через пригородные районы? Через Лиоль или Граду? Повоевав по ходу там со всеми вампирами? Позвони! Как не отвечают? Что значит не отвечают? Отставить! Знать ничего не желаю! Да чихать мне, что они колдуны!!! Им, если в течение пяти минут не появятся, лучше будет отравиться собственными зельями, потому как если сюда нагрянут родственнички убитой и увидят весь этот бардак… Да иди ты…

Допрашивались недовольные соседи, прохожие и зеваки, а также родственные трупу «шишки» — этим лично занимался комиссар, который столь деликатное дело никому из подчиненных доверить не мог; колдуны, доехавшие, наконец, до места преступления, трудились в поте лица, выявляя магические следы; и это только то, что Тим заметил краем глаза, пока усердно месил гипс и искал возможные следы. Сам себе он напоминал ищейку — нос около земли, чтобы не приведи Истина ничего важного не пропустить, попа наверху. Не хватало только виляющего хвоста. Но это такие мелочи…

К концу дня он извазюкался в земле и гипсе до такой степени, что на лице были видны одни глаза. Руки отваливались, ноги практически онемели, а спина… ну там отдельный разговор. Проще говоря, Тим боялся, что если наклонится еще раз, то его в этой живописной позе наглухо заклинит. А распрямлять-то некому! Хотя в случае чего добрые коллеги с удовольствием отвесят ему коллективного пинка.

Отщелкав добрую сотню кадров, залив гипсовым раствором десяток следов и обработав с помощью пленки еще пару десятков, Тим с удивлением отметил, что уже смеркается. Продолжить работу он сможет только завтра — увы, в один день уложиться не получилось. Собрав вещи, тщательно проверив, не потерялось ли чего, Тим повесил фотоаппарат на шею, подхватил чемоданчик и не спеша направился к дому.

Парень был зверски голоден, устал как собака и жутко хотел спать, но отдыха в ближайшее время не предвиделось. Необходимо было собранные слепки разложить по порядку, подписать, какой в каком месте снят, и проверить, не упустил ли чего. После чего настрочить рапорт и отправить всё чохом в участок.

Рядовой Брайт до сих пор не знал, что именно случилось в этом доме. Честно говоря, после тяжёлого дня ему было и не особенно интересно. Да, убивают и таких — «шишек» и родственников «шишек» — богатых и влиятельных. И, пожалуй, даже чаще, чем простых смертных вроде Тима. Почему-то подумалось, что Миранда бы с ним не согласилась — в плане эпитета «простой», а слово «смертный» вообще вызвало бы бурю возмущения и шквал возражений.

Зайдя внутрь, Тим понял, отчего цены на подобные «хибарки» столь высоки. Это был не дом, это был гимн современным строительным технологиями и ультрамодному дизайну и заодно бункер по своим защитным свойствам — Тим успел разглядеть полоску голубого металла по периметру дверного проема. Фантастически, баснословно дорого, но очень эффективно. Стопроцентная гарантия того, что ни один колдун до тебя не доберется. При условии, что металл идет по всему каркасу дома. И что-то подсказывало Тиму, что так и есть…

Высоченные потолки, неяркий блеск и много свободного пространства, отчего казалось, что дом внутри больше, чем снаружи. Странной формы мебель — но смотрится здорово, бескрайняя плазма на стене, окаймленная причудливыми растениями, напоминающими вьюн или дикий виноград, наборный паркет и невероятные по своей форме вазы в углах гостиной. Вот вам и хибарка. А ведь фасад — непритязательнее некуда.

Несмотря на усталость, Тиму вдруг захотелось узнать, кто же жил в столь необычном доме. И был убит, несмотря на все предосторожности. Он аккуратно положил вещи на стеклянный столик рядом с кожаным диваном, немного потеснив чьи-то ещё пожитки, и направился на поиски того, кому можно будет задать пару вопросов.

Вокруг сновало много народа, но все имели вид занятой и крайне сосредоточенный, обращаться к ним с глупыми вопросами казалось… неправильно. Вроде как отвлекать от срочных дел ради удовлетворения своего любопытства.

Не успел рядовой Брайт пройти пару шагов, как наткнулся на двоих патрульных, с которыми ехал в машине утром. Пыхтя от напряжения и усердия, они махали кисточками примерно в метре друг от друга. Один исследовал столик в коридоре; другой — разбитый дисковой телефон, валявшийся рядом. Рядовые были так заняты делом, что не заметили появления Тима. Вот уж кого точно можно потревожить.

— Ребят, — окликнул он. Они разом подняли головы и уставились на Тима. — Извините, что отрываю. А что здесь случилось-то? Не знаете?

Парни пожали плечами — мол, без понятия, затем один сказал:

— Вроде ведьма жила здесь.

И тон у него был такой, словно один этот факт объясняет все и сразу. Впрочем, подобное отношение чистокровного человека к ведьмам проявлялось во всех сферах жизни. И Тим не сомневался, что не приходись ведьма родственницей кому-то из власть имущих, скорее всего, даже тело ее в морг не попало бы. Да и вряд ли кто-нибудь узнал, что ночью была убита ведьма.

Грустно, но факт. Ведьму жалко — как любое другое живое существо, насильственно лишенное жизни. Однако дела не ждут. Тим вернулся в гостиную, где его ждали слепки и отпечатки. Кое-как оттеревшись влажными салфетками — вряд ли криминалисты поблагодарили бы его за пользование имеющейся в доме ванной комнатой — Тим принялся за дело. Перво-наперво нужно было составить рапорт, а для этого необходимо знать как минимум адрес дома и данные владельца.

Пришлось вновь отправляться — теперь на поиски следователя, а кто им был, Тим не знал. Однако выяснить это труда не составило — дом кишел работниками участка. Уже через пять минут рядовой Брайт беседовал со старшим следователем Терентием Мирным, который виртуозно руководил этим разношёрстным балаганом, при этом не ударялся в панику, не позволял на себя давить вышестоящему начальству и не стоял над душой у подчиненных, предоставляя каждому делать свою работу. Пинки и затрещины за неизбежные косяки он благоразумно оставлял на потом.

Насколько Тим слышал, Терентия Мирного отличал вдумчивый и основательный подход к делу. Отсутствие надлежащего образования он с лихвой компенсировал опытом, упорством и фантастической дотошностью. Мимо него и вошь не проскочит, если он того не захочет, — смеялись в участке, но по-доброму.

Вот и сейчас старший следователь Мирный — упитанный мужичок в форме, с шикарными рыжими усами а-ля «велосипедный руль», на которые только слепой не обратил бы внимания — отвечал на вопросы Тима по существу, без суеты и недовольства. Одновременно терпеливо внушал какому-то парню — тоже в форме — что вести разговор со свидетелями необходимо без применения грубой физической силы. Иначе это чревато последствиями. Потому как свидетели тоже попадаются разные — можно нарваться на достойный ответ. И укладывай потом несдержанного на язык и не только сотрудника по частям в гроб.

В процессе беседы Тим выяснил и адрес и данные владельца. Но не сказать, что узнанное сильно облегчило ему жизнь. Скорее, в разы осложнило. Потому как убитая ведьма была той самой Серафимовной, что Корнелии теорин продала. Пока шел обратно в гостиную, все думал о фантастических совпадениях, с которыми все чаще сталкивался в последнее время. И вот интересно — можно ли считать совпадением (про которое говорят, что его не существует в природе, и Тим всё больше в этом убеждался) тот факт, что в одну ночь были убиты нотариус и ведьма, имевшие отношение к одному делу — их с Мирандой делу? Или кто-то вовремя подсуетился, чтобы заставить этих двоих замолчать навсегда? Но каким образом могут быть связаны давнишнее проклятие и попытка физического устранения его ведьмочки парочкой бестолковых ребят? Видимо, не все так просто с появлением теорина в квартире Миранды, как Тим полагал еще минуту назад.

Присев на диван, парень глубоко вздохнул, без энтузиазма оглядывая фронт работ — разложенные на столе слепки, пленки, бумажки, формы отчетов. Его мысли были столь же далеки от всего этого, как он сам от разгадки их с Мирандой дела. И что в связи с этим всем предпринять? Этого рядовой Брайт пока не знал, зато точно знал следующее — Миранде говорить об этом нельзя ни в коем случае, по крайней мере, до тех пор, пока он с работы домой не вернется, иначе проблем не оберешься.

Рядовой Тимоти Брайт тихонько вздохнул и, щелкнув пимпочкой на ручке, принялся строчить:

«Кому: комиссару участка Љ 1 Жувникову Сергею Петровичу…»

Загрузка...