Разрушитель

Глава 11

Войлочная улица располагалась в довольно бедном районе на северном берегу Ушайки. Практически вся эта часть города была застроена старыми одноэтажными домами с небольшими дворами, огороженными глухими заборами. По большей части это были старые, потемневшие от времени бревенчатые строения с маленькими окнами, заборы тоже сплошь из растрескавшихся некрашеных досок, а где-то и вовсе из горбыля.

Вспомнилось, что в моей прошлой жизни такие кварталы назывались «частным сектором», и сохранялись только в отдалённых неблагоустроенных частях городов. Но для Томска этого мира и этой эпохи такая застройка была скорее типичной. Многоэтажные кирпичные дома, каменная брусчатка и трамвайные пути были только в центральной части города. А стоит отъехать ближе к окраинам — и попадаешь в этакую большую деревню, где даже уличное освещение-то не везде есть.

Главным островком цивилизации на районе оказалось здание почты — тоже бревенчатое, но относительно новое, двухэтажное, с высоким деревянным крыльцом. Похоже, отсюда бармен из Хаймовича и звонил Путилину.

Сам сыщик, поглядывая на бумажку с наспех начерченной схемой, пытался сориентироваться в лабиринте узких улочек. Скорость ему пришлось резко сбросить, машина ехала, покачиваясь на колдобинах. Я переключился на Аспект Ткача и пробовал дотянуться до Ока, которое я посадил на Петрова. Это было всего несколько часов назад, конструкт точно должен ещё сохраниться…

Есть контакт!

Изображение, передаваемое Оком, поначалу было размытым, и к тому же наслаивалось на то, что я видел обычным зрением, так что разглядеть что-то получилось не сразу. Но то, что я увидел, заставило выругаться в голос.

Серое, затянутое тучами небо. Кусок высокого забора с гвоздями по кромке. Корявое дерево с облетевшей листвой. Угол какого-то старого, покосившегося дома без окон. Я видел это все так, будто смотрел глазами самого Сергея. И угол зрения говорил о том, что бармен лежит на земле. Я, окончательно взяв под контроль Око, развернул его, увидел распластавшееся на припорошенной снегом земле тело, алое пятно на животе, бледные пальцы, которыми парень отчаянно пытается зажать колотую рану…

— Зар-раза!

— Что? — оглянулся на меня Путилин.

— Он всё-таки попёрся за Арамисом! Ранен.

— Как ты это… А, чёрт с ним, неважно! Где он⁈

— Да не знаю толком! Надо оглядеться… — я зажмурился, чтобы полностью переключить зрение на Око. — Ищите заброшенный дом с выбитым стёклами… Черный такой, обгоревший, без крыши. Бревенчатый, в два этажа…

— В какой стороне? Можешь сказать хотя бы примерно? — Путилин наклонялся то в одну, то в другую сторону, пытаясь оглядеться. Но ехали мы сейчас по узкому проулку, с обеих сторон которого поднимались глухие заборы выше человеческого роста.

— Где-то… вон в той стороне! — ткнул я пальцем, ориентируясь по тонкому шлейфу эдры, тянущейся от меня к Оку.

— Так это что, нам обратно разворачиваться, что ли? Туда дороги нет.

— Да не знаю я! Покружите по району, найдите путь. Я сейчас…

При переключении на Боевую Форму внутри будто что-то взорвалось — по телу прокатилась распирающая изнутри волна силы и злости. Не открывая двери и не дожидаясь, пока Путилин притормозит, я выпрыгнул прямо в окно — ухватившись за верхнюю кромку, просто выбросил тело наружу одним рывком, напоследок оттолкнувшись от дверцы так, что машину ощутимо качнуло. Сорвал на бегу шинель и отбросил в сторону — раздражала и стесняла движения.

Бросился вперёд, как почуявший добычу волк, быстро обгоняя машину. Заборы и деревья мелькали мимо, сливаясь в мельтешащую ленту. Вылетев на перекрёсток, я расшугал группу тёток, судачащих о чём-то возле водяной колонки — визг, грохот уроненных вёдер, плеск разлившейся воды. Рядом с колонкой росло высокое дерево, и я вскарабкался на него сходу, как сбегающий от собак кот. Завертел головой, оглядываясь.

Око было уже довольно близко — метров триста-четыреста, и примерное направление к нему я тоже чуял. Но нужного дома я пока не видел, даже с дерева.

Вот паскудство!

Счёт шёл на минуты. И сейчас меня волновал даже не Арамис, а валяющийся с продырявленным пузом паренёк. Он вроде бы ещё жив, но насколько его хватит?

Снова выругавшись, я сиганул с дерева. Приземлился жестковато — каблуки с хрустом врубились в ледяную корку на земле рядом с колонкой, по льду во все стороны разошлась паутина трещин. Не задерживаясь, рванул через дворы напрямик, даже не пытаясь лавировать в этих местных закоулках.

Один попавшийся на пути забор перемахнул с ходу, ухватившись за верхний край и рывком перебросив через него тело. Пробежался по тесному двору, сплошь застроенному какими-то сараями и подсобками, другой забор проскочил насквозь, долбанув перед собой зарядом эдры так, что вышиб две доски. Не обращая внимание на лай собак и встревоженные женские крики, нёсся дальше, не разбирая дороги. Тело будто соскучилось по нагрузкам, а может, просто хотелось выпустить пар, так что я не стеснялся применять силу, пробивая себе дорогу.

Око было всё ближе, я чувствовал это, но нужного дома всё еще не появилось в поле зрения — я был стиснут со всех сторон сплошными стенами и заборами. Мелькнула мысль забраться наверх и пробежаться прямо по крышам. Но постройки располагались слишком далеко друг от друга, чтобы можно было свободно перепрыгивать с одной на другую. Так что приходилось пробиваться через дворы, досадуя на постоянно вылезающие на пути преграды.

И ладно бы это были просто стены или заборы. Но и местные обитатели не слишком-то радовались, когда я оказывался в их владениях. Одна баба с перепугу плеснула на меня с крыльца из таза не то помоями, не то водой, наведённой для стирки — я чудом увернулся, отделавшись лишь брызгами в спину. В соседнем дворе патлатый бородатый мужик, выглядевший, как невовремя вышедший из спячки медведь, и вовсе сунулся на меня с топором.

— Куда прёшь, паскуда⁈ А ну пшёл со двора, пока собак не спустил!

Вторя ему, злобно залаяли два здоровенных цепных пса, один из них — чёрный, лохматый, как свалявшийся ком шерсти — рванул на меня, со звоном натягивая цепь до предела, и клацнул клыками в полуметре от моей ноги.

Я зарычал в ответ, сам удивившись своему голосу — утробному, рокочущему, звучащему, будто из гулкого колодца. Клыки не отращивал, но зубы оскалил, и оба пса заскулили, поджав хвосты и столкнулись друг с дружкой, одновременно пытаясь спрятаться в будке. Сам хозяин тоже попятился, вытаращив глаза. Топор, выпавший из его руки, плюхнулся на промерзлую землю.

Побежал дальше, и со злости из-за задержки прошиб забор на другой стороне двора так, что обломки досок разлетелись, как от взрыва.

По ту сторону, наконец, оказалось открытое пространство — пустырь, сплошь заросший засохшим уже бурьяном и заваленный какими-то обломками. И посреди него — уже знакомое обгоревшее двухэтажное здание. Пожар, судя по всему, был давно, но по какой-то причине это место так и не застроили заново, и оно сейчас зияло посреди улицы неопрятной проплешиной. Над входом в здание сохранились остатки какой-то вывески — фигурной, вырезанной из широкой доски. Похоже, раньше здесь было какое-то заведение.

— Сергей! — выкрикнул я, оглядываясь.

Никто не отзывался. Но я увидел дерево, которое до этого разглядел через Око. Оно располагалось у дальнего конца здания, и я рванул к нему напрямик прямо по бурьяну.

Петрова я отыскал по запаху крови — в Боевой Форме все чувства были обострены, и я за несколько метров почуял его за кучей обгоревших обломков.

Парень, к моему удивлению, был ещё в сознании. Он полулежал, опираясь спиной на вросший в землю бочонок, дышал мелко и часто, не сводя взгляда с залитого кровью живота, в который вцепился обеими руками. Меня он не сразу и заметил, а когда увидел, точно не сразу узнал — взгляд был шальной, будто пьяный.

— Ну и балбес ты, дружище… — проворчал я, приседая рядом с ним на одно колено и осматривая под Аспектом Исцеления. — Сказано же было — не пытайся его выследить, просто отзвонись Путилину.

— Да я… осторожно… — прошептал он побледневшими губами. — Хотел только посмотреть… куда он…

— Так, помолчи пока… — цыкнул я на него, убирая его руки с тела. — Сейчас подлатаю. Надо только нитки из раны убрать…

Рана выглядела скверно. Арамис, похоже, проткнул беднягу костяным шипом почти насквозь, немного наискосок. Вошёл шип слева под рёбрами, под углом снизу вверх, пройдя в считанных сантиметрах от сердца. Ещё несколько минут — и парень истёк бы кровью. Чудо, что он вообще ещё в сознании, и даже говорить может связно.

Потоки целительной эдры сорвались с моих ладоней, впитываясь в тело раненого, как вода в сухой песок. Петров, замерев на вдохе, заворожённо смотрел на золотистый свет, обволакивающий его живот. Заворочался, подтягивая колени к себе.

— Ты пока особо не шевелись, — предупредил я. — Рану я зарастил, но крови ты потерял много. Вставать не пытайся. Сейчас, наши подъедут, в машине отсидишься…

Я выпрямился, окидывая взглядом окрестности. Где там Путилин запропастился?

Черное авто с рёвом выкатилось на перекресток, накреняясь на повороте и распугав целую стаю воронья. Почти не сбавляя скорости, рвануло в мою сторону.

— Этот… кровосос, — всё же поднявшись с земли и сев на бочку, продолжил бармен. Он всё ещё был бледный, как смерть, но уже понемногу начал приходит в себя. — Он не один был. С бабой какой-то…

— Той же, что и в прошлый раз?

— Не. Эта моложе. Чернявая такая…

— Что-то ещё успел разглядеть? Куда они потом двинули?

Расспрашивая парня, я не переставая озирался, сканируя магическим зрением заброшенный дом. Внутри я никого не чуял, да и прятаться там, похоже, негде было — просто голые стены. Даже большая часть перекрытий между первым и вторым этажом обвалились.

— Да здесь они где-то… Недалеко. Говорят, тут где-то ход в катакомбы.

— Катакомбы, говоришь? — оживился я, тут же давая мысленный сигнал Албыс.

Рыжая ведьма выскользнула из меня, кивнула с готовностью — «Да, да, сейчас, хозяин!» — и рванула в сторону развалин так, что силуэт её размазался в воздухе.

— Это старый трактир был, — продолжил Петров. — И там под ним подвалы огромные. Мы пацанятами даже пробовали вход туда отыскать. Байки ходили, что у хозяина там сокровища укрыты были. За то его и убили, а трактир спалили — что не захотел рассказывать, где спрятал…

Я слушал его вполуха — сам в это время, переключившись на Боевую Форму, пытался отыскать следы Арамиса и Беллы. Сосредоточился на обонянии, но вычленить нужный запах было дело непростым. К тому же рядом с Петровым всё перебивал резкий запах его крови.

Путилин с Жаком уже бежали на подмогу, и я оставил бармена, трусцой побежав вдоль дома и пытаясь разглядеть следы. Если тут потайной вход в катакомбы, то всё равно должна быть хоть какая-то тропинка…

Из-под земли прямо передо мной внезапно, как чёртик из табакерки, вынырнула Албыс.

— Да, там внизу, большое подземелье.

— Знаю. Где вход?

— Не пойму… Не могу найти, — виновато замотала головой ведьма. — Но вон там, у дерева, совсем неглубоко. Можно попробовать пробить потолок. Так будет быстрее.

Она полетела к старому дереву, растущему рядом со сгоревшим трактиром, и я поспешил за ней.

— Здесь! Прямо у корней! — указала Албыс на участок в паре шагов от ствола.

Я, вырастив на правом кулаке длинный заряженный эдрой клин, со всего размаху долбанул в землю, зажмурившись от полетевших во все стороны комьев мёрзлой земли.

— Ещё! Ещё!

Я ударил несколько раз в одно и то же место, за несколько секунд проделав воронку в полметра глубиной. Последние два удара отозвались в руке жесткой отдачей — под тонким слоем земли действительно обнаружилось что-то твёрдое. Похоже на каменные перекрытия.

Долбанул ещё раз для пробы и отшагнул назад, к дереву. Нет, так я долго буду ковыряться, и к тому выжгу весь запас эдры. Надо попробовать другой способ…

Переключился на ядро Яг-Морта. На этот раз постарался лучше себя контролировать, сосредоточился на том, чтобы получше изучить окрестности, в том числе заглянув под землю. Здесь неожиданно помогло дерево, рядом с которым я стоял. Я поначалу принял его за мёртвое, высохшее, однако под Аспектом Яг-Морта почуял скрытую в нём силу. Коснувшись шершавого тёмного ствола, я увидел это древо целиком — вместе с толстыми ветвящимися корнями, уходящими на много метров в глубину. Часть этих корней за годы пробилась даже сквозь потолок подземелья, постепенно раздвигая каменную кладку.

Вдохнув в древо немного эдры, я будто бы слился с ним воедино. Его корни стали моими дополнительными конечностями и медленно, но уверенно зашевелились, так что земля у меня под ногами задрожала, по ней с хрустом поползли трещины, расширяемые корнями. Несколько попыток — и в перекрытии образовался слабый участок. Мне осталось только переключиться обратно на Боевую Форму и хорошенько долбануть в него эдрой, чтобы кусок потолка поперечником в пару метров обрушился вниз.

— Богдан! — окликнул меня Путилин, благоразумно держась чуть поодаль. — Что там?

— Арнаутов ушёл в катакомбы. Вроде и Белла с ним. Я за ними!

Прикрывая нос и рот от взметнувшейся из пролома пыли, я переждал немного и спрыгнул вниз. Яма оказалась глубже, чем я ожидал — приземлился я жестковато, здорово приложившись коленом. Впрочем, оклемался уже через несколько секунд — в Боевой Форме подобные травмы заживали мгновенно.

Путилин что-то прокричал мне вслед, но я его уже не слушал, полностью отдавшись азарту погони.

Не знаю, что там по поводу укрытых под землей сокровищ, но подземные склады у сгоревшего трактира оказались весьма обширными, и выстроены были добротно — пол бетонный, стены обложены кирпичом или диким камнем, вдоль стен до сих пор сохранились широкие деревянные полки, обломки каких-то ящиков и винных бочонков. Похоже, что здесь было что-то вроде большого подземного склада

В поднявшейся пыли мало что было видно, но что ещё хуже — она забивала ноздри и не позволяла взять след. Я, зажимая нос, пробежался по залу, проверяя, куда из него ведут ходы. Их оказалось всего три, причём один из них я отмёл сразу — он был наполовину завален каким-то гнилым хламом и наносами глины — похоже, во время паводков этот коридор регулярно подтапливает. Другой ход привёл меня в соседний зал, тоже складской и давно запущенный. Других ходов отсюда не было, так что я вернулся назад.

Углубился в третий проход, который оказался длинным обложенным кирпичом коридором. И тут я напал на первые следы. В некоторых держателях, вмурованных в стену, тускло светились кристаллы солнечного эмберита. На полу в толстом слое пыли были видны чёткие отпечатки подошв. Причём в обоих направлениях.

Этим коридором кто-то недавно пользовался, и по меньшей мере несколько раз.

Я старался передвигаться как можно тише, пару раз останавливался, прислушиваясь. Обострённый Боевой Формой слух доносил со все сторон множество всяких звуков — шорохов, шагов, отголосков, плесков воды. Особенно из зала позади меня — там суетились Путилин с Жаком, пытаясь вслед за мной спуститься в подземелье.

Через пару метров коридор пересекался с таким же, образуя Х-образный перекрёсток. Тут я немного задержался, снова оглядываясь. Албыс металась из стороны в сторону, поочерёдно проверяя все ходы.

— Похоже, туда! — прошипела она, вынырнув слева. — Там свежий солнечник на стенах. И ход ведёт дальше.

Я решил довериться ей — проверять все ответвления самому было слишком долго, а сейчас каждая минута была на счету.

Через пару десятков метров коридор влился в широкий тоннель со сводчатым потолком раза в полтора выше человеческого роста. Для чего их строили в своё время — не очень понятно. Похоже, не просто для тайных пеших передвижений, но и для перевозки грузов — на полу под слоем грязи кое-где были видны ржавые рельсы для вагонеток.

— Туда! — снова направила меня Албыс, выныривая из-за поворота.

Туннель привёл меня в ещё более глубокое и обширное помещение, больше похожее на подземный цех. Потолки здесь были уже метра по четыре, и поддерживались толстенными колоннами, между которыми были выстроены железные промышленные стеллажи и какое-то затянутое ржавчиной оборудование на тяжёлых станинах.

Какое-то подпольное производство? Если и так, то, похоже, заброшено оно уже лет полста, если не больше. Потолок кое-где обвалился, кирпичные стены потемнели от сырости, во многих местах в них зияли трещины, в которые запросто можно было просунуть руку.

И на фоне этого запустения вдвойне ярко выделялись признаки недавнего присутствия людей.

В дальнем от меня углу цеха, на возвышении, было разбито что-то вроде походного лагеря — составленными друг на друга ящиками отгорожен небольшой участок, защищённый от капающей с потолка воды наклонным навесом из брезента. На железных треножниках установлены жаровни с мерцающими багровым светом кристаллами жар-камня. На сколоченных из досок двухъярусных кроватях, похожих на казарменные, может разместиться полдюжины человек. У стены — длинный дощатый стол с эмберитовыми лампами, скамьи, табуреты, даже небольшой книжный шкаф.

Над столом было растянуто красное полотнище, на котором схематично изображен воздетый вверх кулак с зажатым в нём молотком.

Похоже, ещё одно логово «Молота Свободы», недавно обжитое и скорее всего, временное. Вряд ли здесь можно будет жить зимой. Впрочем, оно и сейчас выглядит безжизненным. Мерцающее светлое пятно в огромном подземном зале. Ни малейшего звука, ни движения…

Но Арамис с Беллой точно где-то здесь. Больше им особо некуда деваться. За последние дни я спугнул их со всех их насиженных мест — с чердака у «Хаймовича», из университетской оранжереи, из того доходного дома, куда меня приволокла Белла, когда думала, что смогла поймать. Люди Вяземского тоже охотятся за «молотовцами», и наверняка зачистили все конспиративные квартиры, да и самих революционеров переловили всех, до самой мелкой сошки. Арнаутову ничего не осталось, кроме как прятаться под землёй, как крысе. Но надо отдать ему должное — он настырный, и вряд ли даже сейчас отказался от своих планов. Иначе бы попросту сбежал из города — это для него был бы самый безопасный выход…

Интересно, эта одержимость убийством Романова — это его собственные амбиции, или это Белла ему мозги запудрила? Хотя, теперь не всё ли равно? Они нужны мне, и на этот раз их очередь выступить пешками в чужой игре. Если только план, предложенный Путилиным, сработает…

Я продвигался в темноте медленно, почти на ощупь, оставаясь в Боевой Форме. При этом старался не выходить на открытые пространства, прятался за ящиками и стеллажами. Всё же против меня вампир, а зрение, нюх и слух у них, как у ночных хищников.

Возможного нападения я сейчас не особо-то опасался. Когда мы в прошлый раз схлестнулись с Арамисом, я был гораздо слабее. Сейчас же я вообще не воспринимал его, как серьёзного противника. Он обычный упырь, пусть и довольный шустрый. Но больше всего я сейчас опасался, что взятый след окажется пустышкой. Или что беглецы выкинут какой-нибудь фокус и снова исчезнут. Наводка бармена оказалась настоящим подарком, но второго шанса не будет.

Мне самому обострённые чувства пока не очень-то помогали — воздух здесь был спёртый, затхлый, все запахи перебивала кислая вонь плесени. Шорохи и капанье воды доносились с разных сторон, и я уже перестал на них реагировать.

— Осторожно, сверху! — вдруг зашипела Албыс.

Я как раз пробирался по проходу между двумя высокими стеллажами, заваленными всяким хламом. И на меня сверху с грохотом повалился целый штабель каких-то ящиков.

Не сходя с места, я вскинул перекрещенные руки, отталкивая обрушившуюся на меня лавину ударом эдры. Деревянный хлам разлетелся в щепки, какая-то железяка с оглушительным лязгом врезалась в стену. В поднявшемся облаке пыли и обломков я едва успел разглядеть силуэт, метнувшийся ко мне с неожиданной стороны.

Бок обожгло болью — вампир умудрился пырнуть меня шипом сзади, не сбавляя ходу. Похоже, целился по почкам, но я успел крутануться, и удар вышел неглубоким — шип едва пробил кожу. В ответ я широким замахом хлестнул по воздуху призрачными когтями. Зацепил угол толстой кирпичной колонны, поддерживающей потолок, и показалось, что весь зал содрогнулся. Из колонны вышибло приличный кусок размером с голову, обломки кирпича брызнули в стороны.

Арамис — действительно, с коротко обрезанными и выкрашенными в желтоватый цвет волосами — грязно выругался, отряхиваясь от пыли. В нём сейчас вообще сложно было узнать того франтоватого самоуверенного красавца, каким он представал в прошлые разы. Даже по одежде было видно, что последние дни ему приходится скрываться чуть ли не по помойкам, и горячей ванны он не видел всё это время. Лишь глаза по-прежнему горели огнём непримиримой ярости, смешанной с азартом.

Он бросился на меня снова — так быстро, что силуэт его размазался в воздухе бесформенным пятном. Мы закружились в смертоносном танце, обмениваясь короткими быстрыми ударами и попутно снося плечами всё, что плохо лежит на полках. Нам было тесновато в этом проходе, и мы волей-неволей расширяли его, обрушивая полки и швыряясь друг в друга всем, что попадётся под руку.

Костяные шипы то отскакивали от моих укрепленных эдрой рук, то мелькали в опасной близости от моего лица. В какие-то моменты казалось, что у Арамиса не две руки, а четыре — слишком уж быстро он атаковал, и с неожиданных углов. Правда, и ему приходилось несладко — он явно не привык к затяжным боям и предпочитает стремительные смертоносные атаки. Но когда с нахрапа взять меня не удалось, да ещё и схлопотал увесистый удар под дых — тут же поменял тактику.

— Опять ты! — рявкнул он, отскакивая назад и обрушивая на моём пути какую-то здоровенную железную бочку. — Надо было всё-таки тогда тебя грохнуть!

Не сбавляя шага, я долбанул по бочке так, что она смялась и пролетела вперёд несколько метров. Сам Арамис не успел увернуться от неё, да и некуда было — с обеих сторон возвышались полки. Бочка сшибла его с ног и прокатилась поверху. Впрочем, не причинив особого вреда, поскольку была пуста. На ноги вампир вскочил неуловимо быстрым движением, и снова замолотил по воздуху шипами, целясь мне в лицо.

Я постепенно теснил его всё дальше вглубь цеха, к освещённому участку. Краем глаза заметил там движение и засёк знакомую фигуру.

Белла!

Уф, повезло! Оба здесь. Теперь главное — не упустить. И не перегнуть палку. Убить того же Арамиса я мог уже раз пять — он был хоть и быстр, но не критично, а заряженными эдрой призрачными когтями я сейчас легко мог разорвать его надвое. Но согласно нашему с Путилиным плану, который мы в общих чертах обсудили в машине, оба заговорщика нужны были живыми. Иначе сложно будет потом что-то доказать на трибунале.

Арамис, резко отклонившись назад так, что туловище его замерло параллельно полу, одновременно сделал отчаянный выпад правой рукой, пытаясь уколоть меня в живот. Но я тоже успел среагировать, и его костяная рапира лишь тюкнула в кирпичную стену. Я же, воспользовавшись неудобной позой противника, перехватил его за запястье и рванул в сторону. Шип он в ладонь не спрятал, и тот со скрежетом пробороздил кирпичи. Я ударил по нему поближе к основанию, и он обломился, отлетел в сторону.

Вампир заорал так, будто я откромсал ему ногу. Неровный обломок шипа продолжал торчать из его ладони. К моему удивлению, он оказался не сплошным, а заполненным внутри чем-то тёмным и вязким, стекающим по ладони, как смола.

Схватив противника за шкирку, я повалил его на пол и попробовал скрутить ему руки за спиной. Но это оказалось не так просто — Арамис отбивался отчаянно, извиваясь угрём и так и норовя цапнуть меня за руку. Потеряв терпение, я долбанул-таки его эдрой, буквально впечатав в пол.

— Артур!!

Вопль был таким пронзительным, нечеловечески громким, что до боли резанул по ушам. К тому же голос этот был явно усилен Даром.

Белла выскочила из темноты прямо передом мной, в двух шагах, вытягивая в мою сторону ладони. Глаза её были распахнуты так широко, что казалось, сейчас выскочат из орбит, когда-то роскошные волнистые локоны торчали во все стороны беспорядочными патлами. Но этот её отчаянный выпад удался — я машинально поднял на неё взгляд и попался под давление Дара.

Рванулся, пытаясь освободиться, но мышцы лишь напряглись впустую, будто меня сковало невидимым льдом. Впрочем, я чувствовал, что в этот раз смогу пересилить этот паралич — Белла давила на меня изо всех сил, но я сейчас был тупо мощнее. Всё, что она может — это лишь задержать меня на какое-то время.

Впрочем, сейчас даже несколько секунд имели значение. Арамис уже очухался и с хрипом и проклятьями заворочался под моим коленом, пытаясь перевернуться.

— Ско… рее! — прорычала Белла, дрожа от напряжения. — Артур, убей его! Я… долго… не удержу!

Вампир рванулся, высвобождаясь, перевернулся на спину и ударил меня снизу вверх шипом из левой руки. Метил в живот, но я успел наклониться, и шип со скрежетом завяз между рёбрами. Боль придала мне сил и ярости, и я, наконец, сбросил с себя морок. Перехватил руку Арамиса и снова долбанул эдрой, ломая и второй его шип. А потом от души врезал и по морде.

Белла, отшатнувшись, вскрикнула и побежала прочь. Но вдруг её что-то резко отбросило на спину — она будто врезалась на полном ходу в какую-то невидимую преграду. Звук был такой, будто ударили по большой кастрюльной крышке.

Я даже невольно отвлёкся от Арамиса и разглядел над телом Беллы уже знакомое марево. Ещё мгновение — и из невидимости вынырнул Жак, держащий в руках старую ржавую лопату, похоже, прихваченную тут же, в цеху.

Белла сдавленно застонала, закрывая лицо руками.

— Pardonne-moi, mademoiselle, — пробормотал француз, нависая над ней с лопатой наперевес так, будто вот-вот добавит ещё. — Не в моих правилах бить женщин. Но конкретно с вами я давно мечтал поквитаться.

Арамис снова пришёл в себя, но на этот раз я уже не дал ему даже рыпнуться. Схватил за глотку и, придавив к земле, за считанные секунды разорвал и поглотил его тонкое тело, втянув мерцающий сгусток эдры в свой Сердечник. Произошло это так быстро и так просто, что я невольно замер, осматривая противника ещё раз. Да нет, ошибки нет — он пуст. Просто это я уже стал таким прожорливым, что Одарённые такого масштаба для меня так, на один укус. Его Аспект даже не занял отдельной ячейки в Сердечнике — похоже, просто слился с Боевой формой, ещё больше укрепив её.

— Что… Что ты сделал? — прохрипел вампир, в ужасе вытаращившись на меня. Он был в таком раздрае, что даже не пытался бежать, когда я поднялся на ноги и оставил его валяться на полу.

— Что ты сделал⁈ — заорал он уже в голос, когда я перешагнул через него и направился к Белле.

— Лежать!

Путилин, хоть и не владел Даром невидимости, как Полиньяк, тоже умудрился появиться совершенно неожиданно, выскочив из темноты за ящиками и направив на Арнаутова револьвер. Вампир взглянул на него лишь мельком, и так и не поднялся с пола, продолжая ошарашенно смотреть на свои окровавленные ладони, на которых зияли, будто стигматы, раны от вылезающих изнутри шипов.

Его чувства были понятны. Потерять Дар для любого нефа — это почти что умереть. А для некоторых — наверное, даже хуже смерти.

Я помог Белле подняться — не особо церемонясь, но и без грубости. Придерживая за плечи, тоже вырвал у неё Дар — на это ушло даже меньше усилий, чем на вампира. Иронично, но с точки зрения мощности Дара Белла не представляла собой совершенно ничего выдающегося. Так, крепкий середнячок. Но сама суть её Аспекта и умелое обращение с ним сделало её, пожалуй, самым коварным и опасным врагом, с которым мне только доводилось сталкиваться.

— Больше ты никому не причинишь вреда, — проговорил я, отпуская её.

Кажется, и она что-то почувствовала, потому что во взгляде её чёрных широко распахнутых глаз тоже плескался неподдельный ужас.

— Боже мой, да кто ты такой⁈ — прошептала она.

— Вы арестованы, господин Арнаутов, — тем временем объявил Путилин, защелкивая на запястьях бывшего вампира наручники. — И вы тоже, сударыня… Как вас там. Вы ведь даже фамилию свою отказываетесь называть.

— Ничего, — усмехнулся я. — Теперь она будет сговорчивее.

Белла лишь метнула в меня убийственный взгляд и, вытерев струйку крови, стекающую из ноздри, гордо отвернулась. Наручники на неё Путилин, впрочем, тоже надел.

— И что дальше? — спросил Жак, возбуждённо переминаясь с ноги на ногу. — Мы их наконец-то взяли! Très bien! Но я не совсем понял, о чём вы говорили там, в машине…

— А теперь вам с Аркадием Францевичем нужно постараться довезти этих гавриков до усадьбы. Причём так, чтобы не попасться на глаза людям губернатора. За нами наверняка следят. Машина у нас приметная…

— Это я возьму на себя! — с готовностью отозвался Жак. — Думаю, я смогу сделать невидимыми и себя, и ещё двоих. Ненадолго, но…

— Главное — незаметно погрузить их в машину, — заметил Путилин. — Дальше будет проще.

— Я тоже помогу, — сказал я и, окинув арестованных мрачным взглядом, добавил: — Чтобы они не вздумали дёрнуться. Ну, а дальше по плану — навестить господина Орлова. Времени у нас осталось не так уж много.

— Да, надо торопиться. Но помнишь, о чём мы говорили? — предупредил Путилин. — Твоя задача — отвлечь людей Вяземского, а самого его хорошенько разозлить. Для этого нужно будет поднять побольше шуму. От «Славянского базара» до резиденции губернатора всего несколько кварталов, и жандармерия тоже неподалёку…

— О, насчёт этого не беспокойтесь, — улыбнулся я с искренним злорадным предвкушением. — Шумиху я обеспечу. Этот вечер в Томске надолго запомнят.