Разбитые скрижали

19

Однажды я уже писал, как на Интерпрессконе-94 Стругацкий пожаловался мне, что некоторые писатели так напиваются, что не помнят, что творили накануне: например, Рыбаков извинялся перед ним с утра за то, что, мол, спустил мэтра с лестницы. Оказалось, что над Вячеславом Михайловичем кто-то подшутил, рассказав такое… Слава не помнит кто, но извиняться к Стругацкому поспешил. Считается большим секретом имена тех шутников, хотя все знают, что это были Измайлов с Геворкяном.

Почти подобная же история произошла через несколько лет на Интерпресскон-97. Тогда в оргкомитете работали Алексей Захаров и непьющий сердитый Вася Владимирский, его близкий друг. Леша, впервые оказавшийся в бурной атмосфере Сидоркона, не рассчитал сил и притомился, упав на пол прямо в холле. Вася отвел его в номер и спустился обратно к бару очень злой. Ну, я и пошутил — мол расскажи ему с утра такое, чтоб на всю жизнь запомнил. Он же все равно сейчас в беспамятстве, поверит чему угодно.

Вася утром и рассказал другу. Такое…

Я Лешу с вещами случайно перехватил уже на выходе, едва заставил вернуться, заявив, что на его работу рассчитывают, заменить уже некем. Он действительно ни капли не выпил за все четыре дня и, полагаю, из-за этого больше на Интерпрессе не появляется, стыдится. Хотя чего, собственно? Но речь не об этом.

В своих кошмарных рассказах Вася поведал другу, что тот якобы домогался до Марины Дьяченко. К моему ужасу Алексей пошел извиняться. Меня поразил ответ обаятельной и непьющей Марины: «Я ничего не помню, значит, ничего и не было».

Алексей, наверняка, до сих пор убежден в обратном.