Район: репортаж

Ветки в костре потрескивали, отдавая жар. На тлеющих углях грелись открытые банки с кашей и тушёнкой. Большой уже второй раз протирал масляной ветошью детали «Печенега». Оператор спал, завернувшись с головой в спальник. Рядом похрапывали «климовские» отмычки. Сам Клим ушёл к выходу автостанции, прихватив с собой Седого. Скопа уже с час торчала за уложенными мешками на крыше, наблюдая за округой и обсуждая с Лебедем достоинства и недостатки различных «снайперок».

Мы с Настей сидели у костра. Я следил, чтобы было чему гореть, ожидая момента, когда можно будет запихнуть в огонь большую валежину, которую Большой отломал от того самого поваленного дерева на повороте. А Настя брала у меня интервью, записывая его на диктофон. Пользоваться камерой я не разрешил. Слишком уж хотелось хотя бы немного побыть без намордника от маски.

То, что я мог сейчас говорить, объяснялось просто. Клим со своей группой, услышав выстрелы, не стал разбираться, кто устроил войну в ста метрах от его ночлега. Сталкеры сразу бросились к нам. И как нельзя вовремя.

Ту прыгучую ящерицу на лету сбил Лебедь, ходивший с Климом в качестве снайпера. С остальными управились мы сами. Когда я развернулся в сторону отлетевшего рептилоида, первое, что увидел, была Скопа. Перепрыгнувшая через поваленный ствол и палящая с обеих рук. Воплощение скандинавских валькирий, фурия, вооружённая двумя громадными «Стечкинами». А появление Большого и его пулемёта быстро принесло нам окончательную победу.

Теперь я «торчал» Лебедю изрядную долю хабара. Такое не забываешь. Выстрел был мастерский. C ходу, не прицелившись, как следует, практически просто вскинув «драгуновку», он свалил пресмыкающееся попаданием в голову.

Час спустя мы сидели в уцелевшем здании межрайонной технической станции, готовили ужин и обсуждали с корреспонденткой происшедшее. Настя, кстати, перенесла первое серьёзное столкновение с Районом на удивление спокойно. Выпив разбавленного спирта, она совсем успокоилась и вспомнила о своих профессиональных обязанностях. Так что теперь мне пришлось выполнять данное обещание и отвечать на вопросы.

– Скажи, Пикассо, вот те… э-э-э … существа, которые напали на нас в лесопосадке, не кажется ли тебе, что они действовали настолько организованно, что можно говорить об их достаточно высоком интеллекте?

– Скажем так, Настя, не усматриваю я в них никакого высокого уровня интеллекта. Охота стаей свойственна большому количеству животных. Я не стал бы думать о том, что в Районе появились новые разумные создания.

– Ясно. Ну, хорошо. Если не сложно, то расскажи, пожалуйста, о том, как он изменился за последние несколько лет. То, что видел ты сам, либо то, что знаешь от тех людей, которые не стали бы врать.

Да уж, расскажи ей. Спать уже пора укладываться. Тем более что мне с Большим выпала «собачья», с трёх до шести утра, вахта. Ну да ладно, спать мне всё равно пока не очень хотелось, устал я за день не так уж и сильно. Расскажу, что смогу, мне ведь правды для каких-то далёких зрителей не жалко.

– Район, район… Я не буду говорить про то, что тебе и так наверняка известно. Про Волну, которой я не видел. Про первые контакты и про войну группировок и кланов. Это ведь все давно знают. Те рейдеры уже настолько обросли легендами, что даже никто из старожилов не разберётся, где там правда, а где полная и откровенная хрень. Но кроме них, Рыжего, Бешеного, Сварога и прочих, были и есть Изменённые. Про них тоже рассказывают сказки и снимают сериалы. Те же самые Егерь, Крюк, Танат и прочие… Самые первые, оставшиеся там, в городе и ставшие теми, с кем нельзя не считаться.

Говорят, что Егерь так и не ушёл из Района. Даже после гипер-Всплеска, который похоронил Ключи, старые базы «Арийцев», остатки «Анархии» и забравший его новую семью. Говорят, что он где-то здесь, ходит и помогает тем, кто попал в беду. Может, и правда, сам не видел. Танат, который вместо того, чтобы убивать – спасает. Если, конечно он и вправду есть. Я знаком с Крюком, вот это чистая правда.

Что было после этого? А что было… да как обычно. Сначала обыкновенные бардак и неразбериха, военные утюжили Район всем, чем могли. Их тогда прижало так, что просто держись. Изменённые добегали чуть ли не до Черкасс в одну сторону и доходили до Кротовки – в другую. Мы со Сдобным приехали сюда как раз тогда, когда периметр всё-таки ужался. Было жарко. Первый опыт мы получали на зачистках Района от остатков местных тварей. Тогда же начали находить первые артефакты.

Устаканилось всё в течение месяцев двух. Рейдеров-ветеранов было так мало, что какое-то время казалось – никто больше в Район не полезет. Только таких, как мы со Сдобным, оказалось куда как больше. А ведь многие погибали в первую-вторую ходку…

– Как вы смогли выжить, если сами почти ничего не знали про новый Радостный, – Настя наконец-то прервала мой монолог вопросом, которого следовало ожидать, – как смогли стать теми, кто вы есть сейчас?

– На чужих ошибках учились, – Большой отвлёкся от протирания затвора, – на них, и на опыте тех «стариков», что всё-таки остались. Когда я с ними, с Пикассо и Сдобным, встретился, они уже были почти профессионалами. Мне-то повезло чуть больше. Я начинал как раз в то время, когда Район ещё не расползся так далеко. И Егеря я видел, кстати.

– Надо же, вот этого я не знал.

– А я и не рассказывал. Что толку то, видел и видел. Да и то пару раз всего. Знаком лично не был.

– Да и ладно. Вот видишь Настя, сколько всего интересного можно узнать. Рассказываю дальше.

В самом Районе три года назад оставались только «Новые пуритане» и Местные, та их часть, которая осталась в живых. Уровень биологически опасного вещества Всплесков приходил в «норму» в течение полугода. Столько же приходили в себя окрестные жители, вольные рейдеры и военные. Периметр был значительно усилен. Командование войсками сил сдерживания ввело дополнительный контингент, создали три тактических группировки в зоне ответственности Казахстана. Смешно? И мне тоже, но политика штука такая…. В Черкассах была размещена усиленная дивизия внутренних войск. Спешным порядком по периметру возводились новые фортификации, устанавливались автоматизированные защитные системы, защищённые от воздействия выбросов.

Рейдерская братия начала приходить в себя намного раньше. Именно тогда предприимчивый Грек, оставивший дела бывший «конторщик», воплотил в жизнь свою давнюю мечту и создал Лабораторию. Именно там, основываясь на данных и материалах группы учёных, ранее работавших на Минобороны, и используя накопленный ими опыт – были созданы костюмы нового типа, в которых можно работать в условиях повышенной радиации и высокого фона биологически-активного вещества Всплесков.

Первым «корпоративным» клиентом стали бывшие «арийцы». Они и остаются самыми лучшими потребителями лабораторных изделий до сих пор. Поговаривали, что на их базе, заложенной после того, как ситуация вошла в норму, жила достаточно крупная группа «грековских» умельцев. Именно благодаря их работе «чистые» не превращались в Местных, даже постоянно находясь в Районе. Хотя в этом я лично уверен не был. На мой взгляд, постоянно жить там нельзя.

Таким вот образом в Радостный-55 вернулись «Арийцы», усилившиеся за счёт притока бывших военных и наёмников, да и просто рейдеров-нейтралов, потерявших в гипер-Всплеске большое количество друзей. Люди, которым некуда было идти, донельзя озлобленные на саму сущность Района. Командовал «арийцами» бывший командир бригады оперативного реагирования, полковник Лисовский. У него, по доходившим до меня слухам, погибла вся семья, приехавшая его навестить и находившаяся в Ключах. Каким образом выжил сам полковник, неизвестно. Но с его приходом к рулю у Района появился очень опасный противник, не щадивший ни себя, ни подчинённых.

Как бы то ни было, возвращение этой группировки сыграло на руку всем вольным рейдерам. У нас появилась перевалочная база, на которой нас всегда могли принять. Хотя лично я их и недолюбливаю. Методы у них, больно уж нехорошие. Не говоря про эмблемы и прочие штуки с молниями и коловратами. Но, они сила, с которой нельзя не считаться. И их, как мне кажется, очень и очень поддерживает кто-то в аппарате власти. И, в конце концов, их помощь никогда не была лишней. Особенно почувствовалось это после того, как начали возвращаться мародёры. С ними «чистые», как и раньше, повели войну на уничтожение.

Немногим позже вернулись анархисты. Поначалу дела у них шли далеко не так хорошо, как у наших военизированных друзей. Но после того как правительство Союзного государства начало широкомасштабное искоренение агрессивных политических группировок и молодёжных объединений, как правого, так и левого толков, последователей у «Анархии» стало очень много. Молодые и не очень, радикалы потоком хлынули в Район. Служащие Конторы и «менты» брали большинство из них ещё при переходе внутренних границ. Но! Самые отчаянные упорно шли до конца, и в результате становились рейдерами. Конечно, не все из них бежали сюда для пополнения рядов самой анархичной местной группировки. Но, тем не менее, последователи Бакунина и Нестора Ивановича очень быстро смогли встать на ноги и даже несколько раз попытались забрать назад Раздолье, свою давнюю и исконную вотчину. В последний раз им это удалось, и вот уже полтора года они вовсю там хозяйничали.

Нейтралы также достаточно быстро смогли прийти в себя, тем более, что в результате катаклизма на какое-то время возник дефицит артефактов. Многочисленные корпорации уже привыкли к их использованию. Тогда-то и были введены лицензии, дававшие нам возможность ходить до Черты. Ведь только до неё военные могут спокойно контролировать всё средствами слежения, потом всё, аллес капут. Электроника дохнет, машины встают и всё. Преимущество силовиков теряется. На этой волне, когда энтузиастов лёгкой наживы было хоть пруд пруди, кое-кто сильно наварился. Да и что далеко ходить за примерами? Лаборатория Грека спокойно кредитовала рейдеров-одиночек, ни капли не прогадав. Все, добытые в первые два месяца после «гипера», артефакты – полностью ушли к ним.

Грек, старая, хитрая и продувная бестия, нажил себе на этом целое состояние. Он обнаглел настолько, что позволял себе такие финты, как покупка специальной боевой техники у самых «прошаренных» военных с большими погонами. С помощью своих «головастиков» – увеличивал электронную защиту купленного транспорта, и отправлял на нём вглубь Района, до самой Черты, собственных сталкеров-наёмников. Те поначалу гибли реже нейтралов, так как Грек переманил к себе большое количество опытных военных проводников, но потери несли. Тем не менее, на сегодняшний день «греческая» объединённая группировка имела очень большой вес. Учёные работали над улучшением аппаратуры и снаряжения, рейдеры активно таскали хабар, а созданная Греком легальная торговая организация, нагло названная «Золотым руном», удачно всё это сбывала. Грека никто не трогал, ни бандиты всех мастей, зарёкшиеся после проведённой его бойцами акции устрашения в одной из Центральных штаб-квартир местных мафиози, ни госструктуры, получавшие с него громадный «навар». С нейтралами «грековская» братва предпочитала дружить. Особенно после того, как стало ясно, что наша корпорация окончательно восстановилась, и неписаные законы поведения внутри и за пределами Района действуют, как и раньше.

После того, как радиация и биологически опасный фон вошли в норму, нам, обычным бродягам, стало немного проще. Сами собой появлялись сработавшиеся команды, да и одиночки тяготели к какому-либо подобию корпоративного объединения. Мы набирались опыта, матерели, зарабатывая шрамы и набивая шишки там, где спустя всего несколько недель проходили без особых потерь. У нас стали появляться свои базы, типа той же «Солянки». Налаживались постоянные каналы сбыта и снабжения. Наша группа, к примеру, работала с тремя постоянными скупщиками. Естественно, что большая часть добычи уходила к Сдобному. Остальное делили между собой Мартин Лютер Снуп Дог, единственный известный мне чернокожий, проживающий возле Района и не состоявший в контингенте частных иностранных корпораций, и один старый москвич, откликающийся на смешное «погоняло» Децл. Кроме смешного прозвища, у него были не менее смешные внешний вид и причёска из множества косичек. Децл очень неплохо организовал торговлю необходимыми медикаментами. А также, на пару с Соломенным Джо, подпольно торговал наркотой и галлюциногенами.

Иностранцы? Ну да… это ещё та загадка. Если после создания Союзного государства нельзя было удивиться наличию казахов и белорусов рядом с Районом, то иностранцы вызвали удивление. Понятно, что многие из артефактов нужны не только в России, это закономерно. И не смейся, Настя, как смог, так и объяснил. Я, к слову сказать, регулярно оформляю от своей конторы заявки на доставку «чушек», к примеру. Или макулатуры. И абсолютно законно, так как они свободно, хоть и в небольшом количестве, находятся до Черты. А вот «Орион», к примеру, мда…

Но, тем не менее, иностранные компании появились. Как и кто умудрился их запустить, я не знаю. И сроков их разработок – тоже. Не очень много по количеству, зато хорошо по качеству. Интервенция, так сказать. Наверняка, что кто-то очень глупый и жадный не кисло нажился на якобы «ошибке» при подписании контрактов. Ведь все эти корпорации, в какую не ткни, с обязательным участием какого-либо государства. И нет бы, к примеру, Бангладеша! Или Буркина-Фасо. Как-то так уж вышло, что все эти государства состоят в НАТО. Так вот и получается, что здесь, в самом сердце России-матушки, на вполне законных основаниях и в пределах самого странного участка нашей территории, находятся представительства основных разведок мира. И имеющие законное право на собственные службы безопасности из частных контор. Западных, разумеется. Не знаю, какие они там охранники, но то, что каждый из них минимум морпех или «сасовец» – эт точно. Так, возвращаемся к истории, да?

Позже всех вернулись бандиты. И практически сразу они стали проблемой «номер один». Куда там до них было всему местному зверью. Количество молодых рейдеров, умерших за неполные два месяца, до сих пор было неизвестно. Особенно чётко стал вопрос о решении этой проблемы осенью прошлого года. После проведения собрания всех откликнувшихся бродяг – было принято решение о том, что кончать с бандитами нужно как можно быстрее.

Результатом стало событие, вошедшее в нашу, никем пока официально не ведущуюся летопись, под названием «Октябрьская мясорубка». Настоящая охота на мародёров. После нее бандюки не появлялись достаточно долго.

– Как-то вот так, моя дорогая журналистка. Подробности – потом. Сейчас пора всё-таки немного поесть и отдохнуть. А то нам с Большим уже скоро на дежурство.

– А можно мне с вами? Лёшка же вон будет дежурить.

– Оно тебе нужно? Нам завтра много идти предстоит. Ты устала. Хотя, если ты, конечно, хочешь… Почему бы и нет. Тогда давай – быстро ешь и спать. Ты не против, а, Большой?

Большой состроил отвратную рожу, обычно олицетворявшую согласие, но в компании с некоторым недоумением. Подумал и спустя пару секунд – утвердительно кивнул.

– Только смотри, Настя, если будешь с утра еле плестись, то никто из-за этого останавливаться и тормозить не будет. Компренде муа, ма филь?

– Бьен, коммандор, – корреспондентка улыбнулась и вернулась к поглощению армейского пищевого смешанного мясорастительного концентрата, который в просторечии называется гречкой с мясом.

Большой тем временем будил «отмычек» и нашего оператора, которым предстояло заступать на дежурство. Я взял пару разогретых банок, пачку галет, и полез на крышу, по приставной лестнице, сколоченной из найденных целыми досок.

Пристроившись на двух сложенных мешках с песком, в углу тихо посапывал Лебедь. Скопа сидела под самодеятельным навесом из двух плащ-палаток и, судя по висящему на груди «ночнику», периодически просматривала местность на предмет возможных угроз. Рядом стоял на разложенных сошках её любимый «Уэзерби Спешиал Супер-Магнум» с закреплённым универсальным прицелом, приобретённым за абсолютно бешеные деньги у нашего африканского дружка.

– Ты чего одна то караулишь? – спросил я у неё, кивнув на дрыхнувшего Лебедя. – С какого перепуга, этот перепончатолапый на массу так активно давит? А девушка вовсю работает. Э?..

– Ну и урод же ты, Ван-Гог недоделанный, – проворчал Лебедь, переворачиваясь на другой бок. – И на хрен я тя спасал, спрашивается? Мы с ней договорились. Как профессионал с профессионалом. Дай поспать, не мельтеши.

– Да ладно, пускай дрыхнет, – шёпотом вступилась за него Скопа. – И говори потише, ладно? Я до двух, потом его разбужу. Наверное. Ребята устали куда как больше нас. Говорит, что дошли до Реметалла. Вполне его понимаю, тем более что я ему должна. За тебя.

Угу, должна. Наша снайпер действительно переживала за лесопосадку. Это было видно сразу, особенно если знать её так же хорошо, как знаю я. Да уж, доставил несколько бешено неприятных минут, ничего не скажешь. Кивнув, я протянул ей еду, забрав «ночник» и сев на её место.

– Что рассказал? – спросил шёпотом, дождавшись, когда она перестанет скрестись ложкой по стенкам банки.

– Да ничего особенного. Похоже, что сходили хорошо. Пришлось пострелять. Вроде как те самые шестеро, которые ушли от «арийцев». Лебедь одного точно зацепил… Те ушли, ввязываться не стали. Да, говорит, когда шли назад, у Качалок видели непонятную скотину. Большую. И быструю. Даже не успели рассмотреть толком. Издалека была похожа на очень крупную собаку. Цвет непонятный, грязный какой-то. Сразу и не заметили из-за этого, Лебедь сказал, что совсем сливается с местностью.

– Военные не активничают? Ничего не говорил?

Скопа наклонилась над своим чудо-ружьём, проверяя заряд батарейки у прицела.

– Видели «частников». Не наших. Два пиндосовских «Хаммера» стояли у поворота на Топь. Забитые людьми под самую крышу. Что характерно, там были не все из себя «навороченные» типа рейнджеры или морпехи… Лебедь сказал, что в машинах сидели их, пиндосовские, настоящие «спецы». Ну, помнишь, те, которые пару раз влезали, когда их учёным разрешили начать исследования, и два раза подряд у них грохались вертолёты?

Вот так так…Что же это должно было произойти, чтобы американцы пешедралом попёрли в Район? Это уже интересно. Обычно им хватало поездок по Периметру и полётов на «вертушках». До Черты, разумеется. Те два случая, про которые помянула Скопа, скорее редкое исключение.

Когда войска наконец смогли нормально усилить участки периметра, то американцы первыми потребовали разрешить допуск своих учённых специалистов. Скорее всего, союзному командованию и правительству не хотелось устраивать лишних препирательств. Особенно, как ни крути, приходилось учитывать тот факт, что частные корпорации выделили «нашим» силам сдерживания целый взвод экзоскелетов нового поколения, типа «ATR». Для тех, кто не в курсе – «All Terraine Rangers». Влезая в это чудо вражеской техники, любой задохлик мгновенно превращался в грозу всех окрестных садов и огородов, включая также военные городки с гарнизоном численностью до одного батальона. Даже если этот батальон был бы усилен полноценным танковым взводом, состоящим из одних «Т-95».

За такой «магарыч» военное руководство дало добро на проведение трёх полноценных допусков в Район иностранных учёных. Два первых раза вышли не совсем удачными. А если быть полностью честным, то не получились вовсе.

Оба раза американское корпоративное командование, или специалисты из Лэнгли, что наверняка есть одно, и тоже, тупо следовало одной и той же схеме. С аэродрома наших войск в Черкассах, поднимались в воздух три вертолёта, то ли «Команчи», то ли «Апачи», а может и ещё какие-то «Делавары».

В отличие от прекрасных российских винтокрылых аппаратов, даже устаревших «крокодилов», эти машины, названные в честь героически истреблённых самими «янки» коренных американских национальностей, были очень плохи. Оба раза в них к чёртовой бабушке летела электроника и вертолёты падали. Даже не дотягивая до Черты. Вернее, пилоты пытались совершить экстренную посадку. В первый раз все три машины ухнули аккурат в Топь. Во второй – смогли дотянуть до Пустыря, куда немедленно были отправлены стоящие наготове два наших «Ми-24 УМ». Правда, на борту у них в качестве спасателей находились те самые пиндосовские частные «спецы». Ребята профессиональные и тёртые-перетёртые. Им повезло, половину своих людей они вытащили. В третий раз в ход пошли «Хаммеры», усиленные теми же «морскими котиками», или как они там себя в прошлом называли. Четвёртого раза не было, так как наше командование смогло проявить чудо дипломатической изворотливости и доказать иностранцам, что те, первые, попытки были засчитаны как проведённые до конца. Неизвестно, что произошло на самом деле, но факт – больше забугорных специалистов в Районе не наблюдалось.

Ну, судя по всему, в этой ходке нас ожидает много интересного. Кроме непонятных мародёро-наёмников и группы явно ошалевших «мериканьских» вояк, нам положительно везёт на новые активные животные формы. Прямо-таки первооткрывателями нам грозит стать. Хотя мне это и не надо.

Пожелав Скопе как можно более скучного дежурства, я спустился вниз. Большой, не тратя время зря, уже спал. Настя лежала неслышно и, подозреваю, тоже давно спала. У костерка сидел стажёр Клима, Женька Седой. Натуральный голубоглазый блондин, чью почти плакатную внешность, времён Третьего Рейха, нарушал только хищно-кривоватый нос, перебитый когда-то давно. Он жарил на огне, наколов на шомпол, куски давно засохшего батона местной выпечки.

– Чего не спится-то? – поинтересовался я, разворачивая собственный спальник. – Устал или не особо вашим новеньким доверяешь?

– Ага, – Седой потрогал начавший пригорать кусок и немедленно начал дуть на обжёгшиеся пальцы, – не доверяю. А особенно твоему туристу. Ты ему сам-то доверяешь?

Прежде чем ответить, я подумал, между делом расстёгивая ботинки. Особых причин для недоверия вроде не было. Вёл себя оператор грамотно, когда дело дошло до стрельбы, не растерялся, показав, что действительно знает, с какого конца за «ствол» держаться нужно. Немного настораживало кое-что, но делиться этим с Седым я не считал нужным.

– Да вроде не к чему придираться. Тем более, Седой, рекомендацию на него мне Сдобный дал. С какой стати ему мне врать?

– Ну да ладно, Сдобный так Сдобный, – Седой критически осмотрел результаты своих трудов. – А за своими гавриками я всё-таки присмотрю. Спокойной ночи, Пикассо. Спи, я покараулю тут, да и за костром посмотрю, ночи-то всё холоднее становятся.

Устроившись, я задремал под хруст уничтожаемых Седым собственноручно произведённых кулинарных изысков.

Разбудил меня Большой. Пинком по пяткам, эсесовец здоровый. Он сидел возле костерка, попивая дымящегося «купца» из своей старой стальной кружки, с ручкой, тщательно замотанной толстыми шерстяными нитками и довольно жмурился. При этом донельзя напоминая медведя-шатуна, добравшегося до пчельника. Никогда я не понимал вот этой его страсти к употреблению густого, чёрного как дёготь, крепчайшего чая, по температуре близкого к кипятку. Но на вкус и цвет, как говорится…

– Вставай, – он прихлебнул своё адское варево, – пора молодых менять.

– Ага. Седой спит?

Большой ткнул пальцем в направлении непонятной кучи тряпья, лежащей в углу. Присмотревшись, я понял, что это был тихо похрапывающий Седой, завернувшийся в своё, давно ставшее притчей во языцех, самодельное пончо.

– Встал минут сорок назад. Приспичило отлить мне, понимаешь. Не иначе как аденому подхватил. Пришлось встать. Эх, Пикассо, старый я стал, говно стал…

– Да и молодой был, чать, то же самое был, – я ухмыльнулся. Под настроение наш терминатор любил вот так вот пожаловаться на возраст и болячки, которые на самом деле боялись его как огня. За всё время, что его знаю – хоть чихнул бы разок. Да и лет было ему, по самым жестоким прикидкам, явно не больше сорока. – Ну, встал, и чего?

– Чего, чего… Отправил его спать, а то он чуть в костёр носом не сунулся. Чай вон весь выдул. Ты не знаешь, чего это он весь в крошках был?

Проигнорировав вопрос, я выбрался из спальника и собрался будить журналистку. Жалко, конечно, будить девчонку, но нечего напрашиваться было. Сама виновата.

Большой остановил меня в самый последний момент, просто придержав рукой и не сказав ни слова. Отставив кружку, мотнул головой в сторону выхода, взял «Печенег» за ручку и пружинисто поднялся, бесшумно растворяясь в дверном проёме. Делать было нечего, надев шлем и накинув капюшон, я взял свой «Калаш» и пошёл за ним.

«Отмычки» и Алексей сидели за импровизированной баррикадой из обломков бетонных блоков, ржавого сейфа и кучи железа непонятного происхождения. Баррикаду сооружали тремя командами, сразу после того, как определились с этим маршрутом. Несколько раз её уже приходилось проверять на прочность.

– Спокойно, – поинтересовался Большой у Снегиря, – или как?

– Нормально. Только волков шуганули разок, – Снегирь, маленький и плотный колобок, гордо продемонстрировал свой старый «АКС-74», с накрученным на ствол «бесшумником». Ну-ну, вот ведь продуманный перец. Пять баллов в его «зачётку» за то, что додумался стрелять один и никого не разбудил при этом.

– Кто наверху? Лебедь или Скопа?

– Если честно, то не в курсе, – оператор недоумённо пожал плечами, – у них там не слышно ничего.

Большой повернулся в его сторону:

– А никто не додумался посмотреть, что ли? Они там вообще живые?! Снегирь, вы тут что, анекдоты рассказывали друг другу, и думать про них забыли?!!!

Мне было очень интересно, каким образом новички выкрутятся из сложившейся ситуации. Ясно было, что на крыше всё в полном порядке, но я полностью одобрял действия Большого. В Районе, поначалу, случается такое, когда начинаешь считать, что полностью контролируешь ситуацию. А это всегда очень опасно. Расслабишься – и рраз, тебя уже, радостно и довольно похрюкивая, обгладывает голодный и злющий вурдалак. И хорошо, что сейчас им это доходчиво объяснял Большой. Руки он распускать не будет, а вот тот же самый Седой запросто мог заехать в ухо и был бы прав. Нашему монстровидному пулемётчику хватит и того, что сейчас он нависал над Снегирём всей своей громадной тушей, ревя вполголоса, как раненый гризли

Конец этой моральной экзекуции положил Лебедь, высунувшийся из-за мешочного бруствера и доходчиво, применяя очень интересные выражения, объяснивший, что наверху всё в полном порядке и не хрен орать. После этого «отмычки» и оператор отправились отдыхать. А нам с Большим – пришло время обстоятельно поговорить.

Вообще-то и внешность нашего последователя легендарной Анки из «Чапаева», и манеры, в особенности разговора, абсолютно не давали даже намёка на его немалый интеллект. Но под его массивными, нависшими бровями и мощным, покатым лбом скрывалась звериная интуиция и острый аналитический ум. И не думаю, что разговор нам предстоит о построении утреннего маршрута.

Так оно и оказалось. Само собой, разговор пошёл о наших подопечных. Большой присел за двумя бетонными блоками на старое сиденье от «Беларуси», поставив «Печенег» рядом, выудил из кармана «разгрузки» полиэтиленовый мешочек с жареными семечками и, повернувшись лицом к своему сектору, начал выкладывать свои сомнения и наблюдения.

– Я им не доверяю. Конечно, сомневаться в Сдобном варианта нет. Но что-то не то. Чую, что пытаются нас в чём-то наколоть. Но не могу понять, в чём?

– Что именно тебе не нравится? От нашей прогулки вроде ничем, типа подставы, не попахивает. Ну, обратил я внимание на то, что слишком профессионально Лёха работает с оружием. Странного-то в этом нет ничего. Говорит, что служил в разведке, обращаться должен уметь.

– Это как раз не настораживает. Ты ж не видел, как его напарница работает. Пусть и «еврейка» у неё модернизированная, облегчённая и всё такое. Она же даже не вспотела, когда эти зверюги на нас накинулись, и ей тоже отстреливаться пришлось. А стреляла-то до чего красиво. Без задержек, навскидку, шила, как хорошая швея в «Зималетто»… По три выстрела. И все в голову. А потом уже – вокруг, типа кучно легло.

– Ну, ты загнул, Большой. А блевали они как, на пару с оператором своим? Да и не сказать, чтобы она всю дорогу спокойная была. Может ты чего-то зря так мандражируешь?

Большой сплюнул, сложил на четверть пустой пакет обратно в карман, и, вздохнув, ответил:

– Да правильно ты всё заметил. Вот только не подумал, что им действительно страшновато в Районе-то? И блевали-то они, как кошки, только от того, что выглядело там всё паршиво. Себя-то вспомни, пёс войны, за ногу тебя. Когда в первый раз с зомбарём в кустах вы, со Сдобным столкнулись, помнишь? Всё у тебя тогда в порядке было? Ага, то-то и оно, что всё дело в самом способе, которым тот таракан Кондуктора убрал. Стрельба началась: они ведь и не растерялись. А прикрывали-то друг друга как, ведь загляденье просто. Короче, Айвазовский, ты давай делай вид, что вообще ни о чём не подозреваешь, включи дуру. Ну а мы со Скопой позаботимся о том, чтобы эти ребятишки нам какое-нибудь говно не подложили. Ну, чё, срост?