Когда Луну спрашивали: «Как тебя зовут?» – она отвечала: «Луна» только тем, кто ей нравился. Для всех остальных она была просто Алиной. Обычной скучной Алиной из обычной скучной семьи. Её родители почти никогда не ссорились, а если такое случалось, то быстро мирились. По вечерам за ужином они не утыкались в телефоны, а увлечённо обсуждали прошедший день. В выходные же семья старалась куда-нибудь выбраться и погулять с Лисичкой подольше. Родители Луны были счастливы. Они любили друг друга и Луну.
Идеальная семья. Как из рекламы какого-нибудь сока.
Всё было бы хорошо, но куча прочитанных книг убеждала Луну, что с такими обычными счастливыми детьми чудеса не случаются. Сова не прилетит из Хогвартса, крёстная не подарит хрустальные туфельки, а книга не станет порталом в страну сказок. Луна просто обречена на скучное детство.
Иногда она представляла, что у её родителей раньше были другие семьи и где-то, возможно, живёт её сводная сестра. Но нет, папа с мамой всегда шли по жизни вместе, начиная с первого класса.
А вдруг Луна сама приёмная? Но светлые, как у папы, волосы и мамины большие серые глаза говорили обратное.
Папа, правда, иногда уезжал в командировки, но он часто звонил, а когда не удавалось, всё равно находил минутку, чтобы написать маме и Лу о том, как скучает и любит их. В общем, никак не давали дочери почувствовать себя брошенным забытым ребёнком. Мама же вообще работала дома. И Лу после школы всегда ждал разогретый обед.
Семья Луны жила в трёхкомнатной квартире в новостройке. Подумать только, дом был младше её! А значит, никаких привидений. Да и вообще привидения избегают многоэтажки. Это же всем известно. Любые жуткие истории начинаются с того, что семейство переезжает в таинственный старый заброшенный дом. А они переехали в обыкновеннейшую новенькую квартиру. И даже мамино радостное «Можешь сама выбрать цвет стен в своей комнате!» не осчастливило Луну.
Как-то Лу вспомнила о чердаке. Но когда поднялась на последний этаж и посмотрела на чердачный люк, то обнаружила большой замок.
Была ещё крохотная надежда на подвал, в котором мама и папа купили кладовку, но он оказался таким отвратительно чистым и светлым, что Лу не нашла даже самого маленького паучка, а уж о бегающих крысах и мечтать не приходилось. Живых крыс за свои десять лет Лу видела только в зоомагазине, когда ходила за собачьим печеньем для Лисички. И они были очень даже милые.
Вот её одноклассница Вика была исключительной. Отца она не знала, и все в классе любили строить догадки, кем бы он мог оказаться – шпионом, суперагентом или даже убийцей в бегах! Вику воспитывал отчим. Странноватый огромный дядька с густой бородой и угрюмым взглядом. Несколько раз он приходил в школу на утренники вместе с Викиной мамой и явно чувствовал себя не в своей тарелке. Все в классе его боялись. Как-то Вика объявилась с синяком под глазом, и классная долго допытывалась, как она ладит с отчимом, не обижает ли он её, нет ли у них своих «секретов». Вика бледнела, краснела и пыталась не выдать, что, когда они всем классом играли после уроков в догонялки в коридоре, её случайно ударил дверью самый красивый мальчик. Потом она всё-таки не выдержала и сдалась, и целую неделю её дразнили ябедой.
Эх, да, Вика была исключительной. Она всегда влипала в неприятности, её знали и обсуждали даже в других классах.
А кто говорил о Луне? Никто. И имя у неё тоже было совершенно обычным. Лу знала ещё несколько девочек с таким же именем – «Алина».
Как-то она не выдержала и пожаловалась Артаиру.
Дядя был фотографом. Ему исполнилось двадцать три года, он окончил университет и часто гостил у них, «пока искал нормальную работу», как выражалась бабушка. Мама даже отдала в его полное распоряжение журнальный столик в гостиной. Вернее, дядя оккупировал его сам. Обычно он редактировал фото в ноутбуке или рисовал на графическом планшете, пока мама стучала по клавиатуре.
Артур – это было его настоящее имя – всегда восхищался вдохновлённо работающей мамой: «Посмотришь на тебя, и руки чешутся тоже что-то поделать!»
Мама и дядя Артур были очень похожи. Оба русые, высокие и тонкие, с серыми глазами и широкими улыбками. Правда, у мамы лицо было круглым, а у дяди – острым, поэтому он казался хитрее, хотя на самом деле был беззаботным, добрым и даже рассеянным.
Мама хмыкала, не отрываясь от монитора компьютера, и спрашивала:
– Признайся, тебя просто достала мамуля с вопросами о работе и женитьбе?
– Дайте мне только найти девушку, с которой я не заскучал бы через неделю, и я сразу свинчу от мамули, – отвечал Артур.
– А сейчас тебе что мешает? – спрашивала мама.
– Как представлю одинокую съёмную квартирку – хоть тоже ребёнка заводи, – хмыкал Артур.
Мама кривилась – она не любила такие шутки.
– Но я лучше пока потерплю мамулю, – добавлял Артур. – И как ей доказать, что фотограф – тоже профессия?
– Поменьше отвлекайся на соцсети и больше работай, – бросала мама, снова стуча по клавишам.
– Поэтому я и тут, о властелин пижам и печатных букв, никогда не выходящий из дома, – дразнил маму Артур.
– Я выхожу! – недовольно отвечала мама, скрещивая ноги в пижамных штанах. – За хлебом!
Она начинала сердиться на то, что брат отвлекал её от работы.
– Так что приглядывай за мной, пижамный надзиратель, пока я не нашёл личного надсмотрщика.
Луна надеялась, что дядя никогда не найдёт девушку и всё так же будет приходить к ним работать, иногда фотографировать её, потому что «подписчики очень любят его племяшку». Луна и дядя, как всегда, будут придумывать разные образы. К тому же Артур поддерживал её в том, что вампирские клыки, красная тушь для волос или ведьминская шляпа на фотографиях смотрятся гораздо интереснее розовых блёсток, короны принцессы или палочки феи. А ещё Артур приносил племяннице уши эльфа, индейский головной убор, крылья летучей мыши и другие забавные вещи, наносил грим и просил маму подержать светоотражатель. Специально для фотоэкспериментов одну стену в гостиной оставили абсолютно белой. «Белый цвет сейчас в моде, – объяснял дядя маме, – скандинавский стиль».
За работой Артура часто тянуло на что-нибудь вкусненькое, и тогда он предлагал Луне испечь пирог или печенье.
Луна любила, когда Артур надевал красный, в большой белый горох фартук с оборками. Этот фартук весёленькой расцветки подарила маме бабушка, но в их семье он не пользовался сросом. Артур же обожал всё яркое, носил жёлтую толстовку с зелёными джинсами и, конечно, выбирал красный фартук.
А ещё он всегда одинаково шутил.
– Коррида! – восклицал Артур, хватая фартук и размахивая им, как тореадор размахивает красной тряпкой перед быком.
Луна скептически смотрела на дядю, скрестив руки на груди.
– Ну, давай, сделай «му»! – упрашивал Луну дядя.
– Я же девочка! – напоминала Луна, еле сдерживая улыбку.
– Эх! – сдавался Артур и надевал фартук. – Надо будет попросить пижамного аиста принести мне племянника.
Лу подходила и тыкала дядю в худой бок, сложив «козу» из пальцев.
– Вот тебе «му»!
И они хохотали. Им никогда не надоедал этот маленький ритуал перед готовкой.
Как-то раз, когда дядя предложил «замутить» шарлотку, Лу, чертя канавки в рассыпанной на столе муке, пожаловалась, что ей не нравится её имя.
– Это почему? – спросил дядя, вырезая из яблока сердцевину.
Лу пожала плечами.
– Как вообще родители выбирают имена?
Дядя хмыкнул и вытер руки о фартук.
– У меня, знаешь ли, нет опыта в таких вещах. Нашего попугая и кота в детстве сестрица назвала сама – Гешей и Гошей. Я даже не помню, кто из этой парочки кем был. И кто кого в итоге съел… А уж о твоём имени сестрица точно не собиралась со мной советоваться. Но мне нравится. Звучит нежно.
Лу скривилась.
– Вот Вика – Виктория – означает «победа». Артур – «медведь».
– Ух ты! – обрадовался дядя. – Я и не знал! А «Алина» что означает? – спросил он.
Лу отмахнулась.
– Какую-то ерунду.
Артур разрезал яблоко на дольки, положил в силиконовую форму для выпечки и неожиданно спросил:
– А хочешь быть Луной?
– Луна мне нравится больше, – согласилась она. – Даже очень нравится.
– Тогда я, пожалуй, заберу две буквы твоего имени и отдам свою «у», – решил Артур.
– Нечестный обмен, – заметила будущая Луна.
– Но ведь это тебе надо, – напомнил дядя. – Всё просто: закон спроса и предложения. Я диктую свои условия. Да и ты не станешь Луной, если не отдашь мне две буквы.
– Ты прав, – сдалась Алина. – Я согласна!
Так Алина стала Луной, а дядя её Артаиром. Прошло время, и в семье появилась Лисичка. Лу иногда задавалась вопросом, а нравится ли собаке её имя? И уже не так категорично относилась к тому, что родители когда-то назвали её Алиной.
Но предпочитала зваться Луной.
Лу с Лисей после утренней прогулки вернулись домой. На кухне громко шкворчала яичница, пахло кофе, тостами и отварными сосисками.
Мама вышла из кухни в прихожую, на ходу вытирая руки полотенцем. Лу восхищалась своей мамой. Какой же она была красивой! Даже утром, невыспавшаяся, с хвостом небрежно собранных на макушке русых волос, в старой, вытянувшейся, но любимой футболке «для сна» и в пижамных штанах.
За любовь к такой одежде Артаир всегда дразнил сестру «пижамными» прозвищами: укротительницей пижам, пижамным отшельником и пижамным трудоголиком, конечно.
– Цените каждую секунду! Ходите дома и на улице в пижаме! Переодеваясь утром и вечером, вы тратите сто пятнадцать тысяч триста тридцать три секунды своей жизни! Не успеете оглянуться, и уже снова наступит ночь, а там и старость! Пижамы в офисы, пижамы в массы! – скандировал Артаир, размахивая штативом.
– По улице в пижамных штанах я не хожу, – возражала мама, стараясь сосредоточиться на работе.
Луна не выдавала маму.
А неугомонный дядя продолжал дразниться, лишь бы не открывать ноутбук.
– Это следующая ступень эволюции. Что ты там пишешь опять? Сценарий к остросюжетному фильму «Сбежавшая пижама»? У нас будет пижамная вечеринка, когда этот шедевр появится во всех кинотеатрах страны?
– Пижамную вечеринку устроим, когда ты женишься и не будешь прятаться у меня дома от нотаций мамули, – парировала мама.
– Давайте устроим вечеринку на мой день рождения! – предлагала Луна. – И тогда Артаир может не жениться!
Сейчас, глядя на свою пижамную маму, Лу вспомнила дядю. Она не видела его уже две недели – он отдыхал на юге, – и Лу поняла, что ужасно соскучилась по шуму, который постоянно окружал дядю. Ещё и папа был в командировке. Они жили женским коллективом, как выражалась мама: она, Луна и Лисичка.
Мама подхватила корги и на вытянутых руках понесла в ванную.
– Пёс-лимузин опять с грязным брюхом! – эту фразу мама произносила каждое утро. – Пусть следующая собака будет высокой! И не такой тяжёлой!
Длинный пёс обречённо повис, но чёрное вместо белого пузо говорило само за себя.
Лу разулась и сразу в прихожей открыла рюкзак, чтобы вытащить пустой контейнер и термос. Тут она и обнаружила, что её дневник трав пропал.
– Какая я сегодня рассеянная! – хлопнула себя по лбу Лу. – И рябину собрать забыла, и дневник потеряла!
– Что случилось? – выглянула из ванной мама.
– Да так, – отмахнулась Луна, решив выйти в школу на десять минут пораньше, чтобы поискать блокнот у колодца.
Неожиданно раздалась трель дверного звонка. Луна глянула в глазок, увидела Артаира и быстро открыла дверь.
– Привет! Ты вернулся!
Артаир потрепал её по белобрысой макушке и улыбнулся:
– Привет, Луна! Как жизнь? В школу собираешься?
– Завтракать собираюсь, так что ты вовремя! – фыркнула Лу.
– Я, в общем, так и рассчитывал, – хитро подмигнул Артаир.
В коридор выскочила Лисичка и отряхнулась, мстя дождём брызг за купание. Следом высунула нос мама.
– Привет, повелительница пижам! – махнул Артаир. – Готова к активному трудовому дню? Будем прямо работать-работать, не отвлекаясь на чаты и пиная друг друга. – Артаир потряс рюкзаком с ноутбуком.
– Я буду пинать по-настоящему, если что, – хихикнула мама. – Пойдёмте завтракать!
Лу прошла на кухню, а Артаир с Лисичкой последовали за ней. Корги не любила, когда приходил Артаир, потому что всё внимание тогда доставалось ему.
Лися встала на задние лапы столбиком, словно зайчик, пытаясь трюком привлечь внимание Лу и добиться завтрака.
– Кстати, Лу, что делаешь на выходных? Фирма со всякими маскарадными штуками снова хочет сотрудничать. Ты им понравилась. Теперь у меня есть шикарный парик и первоклассное платье ведьмы. Там юбка светится, представляешь? – горели глаза у Артаира.
– Я, как всегда, за! – поддержала Луна, насыпая Лисичке корм в миску.
Лися спешно захрустела, словно ела в последний раз, и через пару минут, вернее секунд, уже снова смотрела на подругу голодным взглядом.
Лу страдальчески глядела в ответ.
– Эй! – окликнула её мама. – Я слежу за тобой! Лисе нельзя переедать! А то из лисички превратится в буханку хлеба.
– Собакобуханки шикарно смотрятся на фото, – заметил Артаир. – Их все любят.
– Но гоняют мяч с одышкой, – возразила мама. – Ветеринар сказал нам, что худой пёс – здоровый пёс.
Она уже разложила яичницу с сосисками по тарелкам, налила кофе себе и брату, а Лу – какао.
– Кстати, – сказал Артаир, насаживая на вилку кусочек сосиски. – Днём приедет Алиса, она очень хотела повидаться с тобой, Лу. Я знаю, что ты её не любишь, но, может, немного потерпишь ради меня?
Лу сморщилась, словно откусила не сосиску, а лимон.
– Нет, не могу.
– У неё для тебя маленький подарок, – не сдавался дядя. – Она сказала, что это важно.
– Правда, Лу, – вступила мама. – Артур не просит у тебя что-то сложное. Поздороваешься, и всё. Возьмёшь этот подарок. Я не понимаю, чем она тебе не угодила? Ведь вы с ней так похожи! Любите всякие растения. Готовите травяные чаи. У вас даже имена одинаковые, с разницей в одну букву.
– Меня зовут Луна, – ощетинилась Лу.
– В кафе у неё ведь здорово, правда? – не сдавалась мама.
Луна закатила глаза.
– Она старше Артаира на половину моей жизни!
Дядя взлохматил русые волосы и смущённо засмеялся.
– В таком контексте это звучит жутко. Если бы я не знал, что тебе десять, то испугался бы.
– Как если бы я встречалась с первоклассником! – продолжала возмущаться Луна.
– Но ты ни с кем вроде пока не встречаешься. Или я чего-то не знаю? – хмыкнул Артаир.
Мама же сверлила Луну глазами.
– После школы сразу домой и не опаздывай, поняла?!
Лу резко встала из-за стола, не допив какао, и пошла в свою комнату. Лисичка, тихонько скуля, побежала за ней. Она не привыкла к ссорам в этом доме.
За спиной Лу слышала, как дядя сказал маме:
– Оставь её, это переходный возраст.
Но мама возразила:
– Не понимаю, почему она вдруг стала такой эгоисткой.
Лу переоделась в школьную форму, путаясь в рукавах блузки и раздражаясь ещё больше. Она взяла портфель и вышла в прихожую. Корги, жалобно поскуливая, следовала за ней.
– Нет, не проси, мириться не буду, – буркнула Луна. – Остаёшься за главную и следи, чтобы эта ведьма не заходила в мою комнату.
Не попрощавшись с остальными, она выбежала из дома.
Школа находилась недалеко. Нужно было выйти дворами к дороге и перейти по зебре (посмотреть налево, посмотреть направо), а потом шагать минут десять по тротуару, никуда не сворачивая.
Лу так рассердилась из-за Алисы, что забыла вернуться к колодцу за блокнотом и вспомнила о нём, когда уже садилась за парту.
– Ну что за день! – хлопнула она по учебнику русского языка.
– Ты чего такая сердитая? – спросила её соседка Лиза, девочка с тонкими рыжими косичками и цепкими зелёными глазами под прямой чёлкой.
– Домашние разборки, – проворчала Лу, собирая волосы в хвост.
Она не любила заколки и резинки, но в школе распущенные волосы не приветствовались. Да и мама перед рабочим днём всегда собирала волосы в хвост, сигнализируя этим – пришло время сосредоточиться и потрудиться.
– Какие домашние разборки? – Неожиданно к девочкам повернулась Вика, сидящая впереди. – Что сегодня не поделили, лешие? Ингредиенты для зелий? Яйца гадюк? Что ты там вечно пишешь в своей тетрадке?
Лу поморщилась, а Лиза сердито бросила:
– Кто так обзывается, тот сам так называется! Не знаешь, что ли? И вообще, подслушиваешь чужие разговоры! Даже если все люди на земле вымрут и останешься только ты, мы всё равно не станем с тобой общаться, – выдала Лиза. – Пойдём, Лу!
Вика и Луна разинули рты. Лу позавидовала подруге: вот бы тоже научиться так отшивать приставучую одноклассницу. Лиза демонстративно встала из-за парты и перешла к окну. Лу последовала за ней, хотя звонок на урок должен был вот-вот позвать их обратно.
– Странно, но почему-то именно её слова меня задевают, – вздохнула Луна. Да и просто день сегодня какой-то… С самого утра!
– Не обращай внимания на Вику, – фыркнула Лиза. – Ей не нравится, что ты не такая, как все. Твои вязаные гольфы или яркие носки, собирание листиков, творческая семейка.
Лу невесело хмыкнула.
– С твоих слов я сама себе кажусь подозрительной.
– Но ведь это в тебе всем и нравится! И мне! – быстро заверила подругу Лиза. – И вовсе вы не лешие! Хотя и живёте у самого леса.
– Спасибо, – снова хмыкнула Лу.
– Вику бесит, что ты можешь быть собой и все тебя за это любят. А она всех раздражает. Хотя и старается быть такой правильной. Поэтому она и староста, но за это её только учителя обожают.
Лу покрутила верёвочный браслетик на руке и посмотрела в окно на школьный двор. Деревья ещё не сдались осени, хотя в кронах и появились золотисто-коричневые проплешины.
– Сегодня мой любимый праздник, – печально сказала Луна, отковыривая кусочек краски от деревянного подоконника.
– День рождения? Погоди, но у тебя ведь в мае?
– День осеннего равноденствия.
Лу снова глянула в окно на берёзы у забора. Формой они всегда напоминали ей зелёные эскимо на палочках. Листва берёз всё ещё не изменила цвет, потому что сентябрь выдался на редкость тёплым. Но прогноз погоды обещал заморозки, так что скоро пожелтеют и они – Лу это знала.
– А разве этот праздник отмечают? – удивилась Лиза.
– Я отмечаю. С этого дня наступает астрономическая осень, день становится короче ночи. У меня на сегодня столько важных дел, но что-то ничего не получается, – вздохнула Луна.
– Может, тебе помочь? Ты только скажи! – Лиза тряхнула рыжими косичками.
Вид у неё был решительный.
– Нет, – отрицательно покачала головой Лу. – Я всё должна сделать сама.