Рассказы

Анатомия анатомии

Дело было в четверг, где-то около четырех часов дня, когда миссис Эйлин Келли увидела промелькнувшую в мусоропроводе своего дома человеческую руку. Как она объяснила потом полицейскому детективу, прибывшему по ее истеричному вызову, чтобы на месте выяснить детали случившегося: «Я открыла дверцу люка, чтобы сбросить пакет с мусором, то-олько просунула его в отверстие, и вдруг — шлеп! — прямо на него сверху сваливается рука».

— Значит, говорите, рука… — пробормотал детектив, представившийся ей как Шон Райан.

Миссис Келли энергично закивала. — Ну да. Я даже пальцы успела разглядеть — скрюченные такие, словно манили меня к себе.

— Понятно. — Детектив Райан сделал в блокноте пару пометок. — А что потом?

— Ну от страха я как стояла, так прямо и подпрыгнула. Да и кто не подпрыгнул бы, окажись он на моем месте? Дверца захлопнулась, а когда я снова открыла ее, чтобы еще раз посмотреть, рука уже провалилась вниз, прямо в топку. У нас, видите ли, мусор сжигается прямо в доме — есть такая специальная топка в подвале.

— Понятно, — вновь проговорил Райан. Это был невысокий, коренастый мужчина с испещренным морщинами лицом и редеющими волосами. — А может, нам следует взглянуть на мусоропровод, который ведет в эту самую топку?

— Да, он там, в холле.

Миссис Келли лично взялась проводить его — маленькая, но весьма плотная пятидесятишестилетняя женщина, овдовевшая пять лет назад. После кончины ее мужа Бертрама, принадлежавший ему бар, который располагался в одном квартале от дома на углу Сорок шестой стрит и Девятой авеню, стал ее собственностью. Оказавшись без главы семейства, женщина была вынуждена нанять управляющего и одновременно бармена и последние годы в полном одиночестве прожила в своей четырехкомнатной квартире на Сорок шестой стрит, где до этого провела с ныне покойным супругом едва ли не всю свою жизнь.

Они вышли на просторную лестничную площадку, которую миссис Келли почему-то называла холлом, и полицейский сразу же увидел в стене почти напротив квартиры дверцу мусоропровода. Подойдя к ней, женщина привычным движением распахнула металлическую створку, размеры которой составляли примерно один квадратный фут.

Райан заглянул внутрь шахты. — Однако темновато… — заметил он.

— Да, темновато.

— А сколько вообще этажей в этом здании?

— Десять.

— Та-ак, — задумчиво произнес детектив, — мы находимся на шестом. Значит, над нами еще четыре этажа, причем единственным источником света в этой трубе остается отверстие дымохода.

— Ну остается еще свет из холла, — чуть оправдывающимся тоном произнесла женщина.

— Да, но лишь тогда, когда вы не загораживаете его своим телом, — пробормотал Райан и, согнувшись, снова попытался было заглянуть внутрь мусоропровода. — На кирпичной стенке, вроде бы, никаких следов не осталось.

— О, но ведь все это продолжалось не более секунды.

Райан нахмурился и захлопнул дверцу. — Вы видели эту руку в течение какой-то секунды, — произнес он, и по его тону сразу можно было заметить, что он с известной долей скепсиса относится к словам миссис Келли.

— Но и этого оказалось достаточно, поверьте мне, — продолжала уверять его женщина.

— Гм-ммм. Простите, мэм, а вы очки случайно не носите?

— Только когда читаю.

— Иными словами, когда вы заметили руку, их на вас не было?

— Я видела ее, мистер детектив Райан! — горделиво произнесла женщина. — И это действительно была рука.

— Да, разумеется, мэм, — кивнул он, затем снова открыл дверцу и заглянул внутрь шахты. — А топка-то работает — я чувствую жар.

— Во второй половине дня она всегда работает, с трех и до шести часов вечера.

Брайан извлек из жилетного карманчика большие старомодные часы-луковицу. — Пятнадцать минут шестого… — задумчиво произнес он.

— Да, но учтите, что я целый час, если не более того, дожидалась вашего прихода, — напомнила ему хозяйка квартиры. Детектив Райан ей явно не понравился, поскольку — в чем она теперь абсолютно не сомневалась — совершенно не верил ни одному сказанному ею слову. Да что там говорить, на одну шляпу его стоило посмотреть! И еще, на шее детектива болтался галстук такой ужасной оранжево-коричневой расцветки, какой миссис Келли еще ни разу в своей жизни не доводилось видеть.

— Это была рука, — угрожающим тоном повторила женщина.

— М-ммм. — Детектив отличался совершенно невыносимой манерой издавать звуки, которые не были выражением ни согласия, ни несогласия — одно лишь «м-ммм» или «гм-ммм». И тут же добавил:

— Может, мы вернемся в квартиру?

Пылая негодованием, миссис Келли промаршировала в собственную обитель, где уселась на расшитую цветочками софу, тогда как детектив Райан пристроился в стоявшем у противоположной стены старом кресле Бертрама.

— Итак, миссис Келли, — проговорил он, устраиваясь поудобнее, — прошу мне поверить, я ни на секунду не подвергаю сомнению справедливость ваших слов. Более того, я просто уверен в том, что вы действительно видели то, что показалось вам человеческой рукой…

— Это в самом деле была рука.

— Ну хорошо, это в самом деле была рука. Таким образом, получается, что один человек, проживающий наверху, убил другого человека, расчленил его тело, а затем стал избавляться от него, по частям спуская в мусоропровод. Так?

— Ну конечно. Именно так все и было. И вместо того, чтобы предпринимать какие-то меры, вы сидите тут и…

— С другой стороны, — мягко перебил ее детектив, — вы сами сказали, что были настолько шокированы увиденным, что даже выронили ведро с мусором и что потом вам даже пришлось подбирать с пола весь этот хлам. Таким образом получается, что после того, как пролетела эта самая рука, вы еще несколько минут пробыли у мусоропровода. И еще дважды открывали дверцу шахты: один раз — чтобы посмотреть, не торчит ли там все так же эта самая рука, и второй — чтобы наконец-то выбросить мусор.

— Ну и что? — требовательным тоном спросила женщина.

— За это время вы видели или, может, слышали, как по трубе пролетают другие части тела?

Миссис Келли нахмурилась. — Нет. Только та рука.

— После чего, видимо, заметив выражение его лица, добавила: — А этого что, недостаточно?

— Боюсь, что нет, мэм. Скажите, пожалуйста, что, по-вашему, будет делать наш убийца с остальным телом?

— Ну… откуда я-то это могу знать? Я, разумеется, не знаю. А вдруг рука оказалась последней частью этого самого тела? Может, все остальное он уже спустил раньше?

— Возможно и такое, миссис Келли, — проговорил Райан, — хотя лично мне кажется, что в данном случае речь идет о вашей э… непреднамеренной ошибке, так называемом добросовестном заблуждении. То, что вы приняли за руку, на самом деле было чем-то иным. Ну, например, свернутой в трубочку газетой или чем-то еще.

— Говорю вам, я даже пальцы успела разглядеть!

Райан вздохнул и поднялся с кресла. — Так вот, миссис Келли, вынужден констатировать, что ваших показаний, увы, недостаточно, чтобы мы приступили к расследованию. Однако если от кого-либо вскоре поступит заявление о том, что кто-то из жильцов этого дома исчез, оно явится весомым подтверждением всего того; что вы мне только что сообщили. Будьте уверены, если кого-то действительно убили, рано или поздно — причем скорее именно рано, чем поздно — его все равно хватятся. Вот тогда…

— Это была женщина, — вставила миссис Келли. — Я успела разглядеть длинные ногти.

Райан снова нахмурился. — Вы заметили длинные ногти? — переспросил он. — За какие-то доли секунды, в темной трубе мусоропровода и к тому же без очков?

— Я видела то, что видела, — продолжала настаивать женщина, — и повторяю, что очки я надеваю только когда читаю.

— Ну что ж. — Райан стоял у стены, комкая в руках и без того бесформенную шляпу, которую давно пора уже было выбросить в тот же самый мусоропровод. — Подождем заявления о чьем-либо исчезновении.

Пока он шел к двери, миссис Келли пристально смотрела ему в спину. Определенно, он ей не верил; скорее всего, просто считал ее глупой старухой, к тому же со слабым зрением. Она уже почти слышала его слова, которые он произнесет, едва переступив порог своего участка: «Так, ерунда всякая. Ну чего ты хочешь от старой подслеповатой перечницы?»

И вот он ушел, а миссис Келли осталась одна, и накопившийся гнев стал постепенно сменяться новым чувством, которое сильно походило на страх. Она подняла взгляд. Получалось, что где-то в квартире, на верхнем этаже кто-то убил женщину, расчленил ее тело и спустил в мусоропровод отсеченную руку. Миссис Келли смотрела на потолок и всей кожей чувствовала присутствие этого ужасного убийцы. Но, увы, она прекрасно понимала, что помощи от полиции ей ждать нечего. Внезапно, в который уже раз мысленно прокрутив ситуацию, она почувствовала, что вся дрожит от нахлынувшего на нее страха.

На следующий день, а это была пятница, где-то около четырех часов дня, миссис Келли снова взяла мусорное ведро и направилась к мусоропроводу. Причем это отнюдь не было случайным совпадением. За пять лет одинокой жизни у нее выработались свои маленькие привычки и стереотипы поведения, позволявшие мирно и спокойно переносить однообразие повседневного существования. И вот, получилось так, что ежедневно, примерно в четыре часа дня она выбрасывала мусор.

Однако в эту пятницу миссис Келли, твердо убежденная в том, что где-то наверху затаился коварный преступник, отнюдь не с прежней беззаботностью направилась к дверце мусоропровода — предварительно она приоткрыла дверь и внимательно огляделась. После этого откинула квадратную крышку и высыпала мусор в металлическую трубу. При этом вышла небольшая заминка: незадолго до нее кто-то также выбрасывал мусор, причем что-то жирное, и к краю шахты приклеился кусок бумаги. Поморщившись от отвращения, миссис Келли отлепила бумажку и бросила ее вниз.

И в этот самый момент все повторилось снова. На сей раз это опять оказалась рука, но только уже ее верхняя часть — от локтя до плеча, и она уже не задержалась на уровне шестого этажа, а стремительно пролетела вниз, оставив миссис Келли в полнейшем недоумении. Ей не оставалось ничего иного, кроме как тупо смотреть на гладкую кирпичную стену шахты.

Лишь оказавшись снова у себя в квартире, заперев дверь на все замки и накинув цепочку, она позволила себе задуматься над случившимся. Наконец придя в себя, она решила немедленно позвонить этому остряку-самоучке Райану, поскольку только теперь ей стало ясно, почему вчера она увидела одну лишь нижнюю часть руки.

Ну конечно же: убийца попросту побоялся выбрасывать все тело разом. Ведь в таком случае ему пришлось бы минимум на полчаса задержаться у мусоропровода и существовала бы большая вероятность того, что в это же самое время кто-то из жильцов дома также вздумает выбросить мусор. Помимо этого, злодей наверняка усомнился в том, что все тело полностью сгорит за один день.

Именно поэтому он и стал сбрасывать его по частям — ежедневно, примерно в четыре часа дня. Да и топка к этому времени полыхает уже не менее часа, а потому успевает хорошо прогреться, можно сказать, даже раскалиться. После этого пламя будет бушевать еще целых два часа, так что к тому времени, когда ее выключат, очередной кусок успеет превратиться в пепел.

Так, значит, детектив Райан… — подумала миссис Келли и потянулась к телефону. Однако в нескольких дюймах от трубки рука ее неподвижно застыла, поскольку женщина отчетливо представила себе, что именно сейчас ей скажет этот человек. «Ну что, миссис Келли, очередная рука? Ага, на сей раз она даже не задержалась, а, можно сказать, со свистом пролетела вниз, так? А вы можете себе представить, миссис Келли, с какой скоростью пролетает отвесно падающая рука?»

Ну уж нет, ей никак не хотелось повторять ту же самую унизительную процедуру разговора с полицейским, вроде той, что состоялась у нее накануне.

Но что же ей тогда делать? Абсолютно ясно — совершено убийство, однако она не в состоянии ничего предпринять, даже в полицию обратиться не может.

Женщина взволнованно заходила по комнате, терзаясь и негодуя, испытывая отчасти страх, отчасти раздражение, пока наконец не вспомнила кое-что. То самое, о чем ей вчера сказал детектив Райан. Подкрепление ее сообщения, вот о чем он тогда ей сказал. Доказательство убийства, доказательство того, что кто-то из жильцов верхних этажей действительно исчез, пропал.

Ну что ж, раз так, будет тебе подкрепление, подумала женщина. Вот уж тогда ты подавишься своими язвительными фразочками. Надо же: знает ли она, с какой скоростью летит отвесно падающая рука!

Теперь ей необходимо было всего лишь отыскать это самое доказательство.

Прошла почти целая неделя, а она так и не смогла обрести столь желанное подтверждение собственной правоты. Ежедневно, ровно в четыре часа дня миссис Келли стояла перед раскрытым мусоропроводом и со все более нарастающим отчаянием наблюдала, как мимо пролетает очередная часть растерзанного тела. Суббота — левое предплечье; воскресенье — верхняя часть левой руки; понедельник — правая нога от стопы до колена; вторник — от колена и до бедра. В среду настал черед нижней части туловища, тогда как нижняя половина левой ноги пролетела перед ней в четверг.

Таким образом, смекнула миссис Келли, у нее оставались всего лишь три дня: верхняя часть туловища, бедро левой ноги и, естественно, голова.

Впервые в своей жизни несчастная женщина прокляла эту хорошо организованную и автоматизированную жизнь нью-йоркских многоэтажных зданий. Она прожила в этом доме целых двадцать семь лет, но до сих пор не знала ни одного живущего по-соседству с ней человека, если не считать проживавшего на первом этаже привратника. Обитатели шестнадцати квартир, располагавшихся у нее над головой, оставались совершенно незнакомыми ей людьми, и потому она могла до бесконечности смотреть на входную дверь, но так никогда и не узнать, кто именно из жильцов бесследно исчез.

Во вторник (правая нога) ей пришла в голову интересная мысль: проверить содержимое почтовых ящиков. Как-то неожиданно в мозгу у нее родилось предположение о том, что загадочный убийца, кем бы он ни оказался, скорее всего так и просидит в своей квартире вплоть до тех пор, пока окончательно не избавится от тела убитой. Возможно, что он даже не станет спускаться вниз, чтобы забрать из почтового ящика газеты и прочую корреспонденцию. Таким образом, если ей удастся обнаружить забитый до отказа почтовый ящик, это сможет стать косвенной уликой, в которой она так нуждалась.

Забитого до отказа почтового ящика она не обнаружила.

В среду (нижняя часть туловища) миссис Келли решила снова спуститься к почтовым ящикам, но на этот раз уже для того, чтобы переписать фамилии жильцов всех шестнадцати верхних квартир. В тот день, ровно в четыре часа, она, как обычно, встала перед открытым мусоропроводом и, сжимая в руке список жильцов, проследила за полетом очередной части разрубленного тела, после чего, охваченная яростью, проследовала к себе в квартиру.

А виной всему был этот самый Райан — потрепанный, занюханный детектив Райан. Судя по его виду, скорее всего вдовец или вообще холостяк. Да разве какая нормальная женщина выпустит мужчину в таком виде на улицу? А галстук-то, галстук-то какой — кричащий, дикий, ужасный!

Впрочем, это ничего не меняло. Миссис Келли и так уже основательно потрепала себе нервы, живя под одной крышей с Бертрамом, да упокой Господь его душу. Не жизнь, а какое-то сплошное землетрясение, и она будет последней дурой, если повторит подобный эксперимент, тем более чуть ли не следом за предыдущим. А миссис Эйлин Келли отнюдь не считала себя последней дурой.

Впрочем с каждым днем у нее для этого появлялось все больше и больше оснований. В самом деле, день за днем через шахту мусоропровода пролетали все новые части несчастной убитой женщины, а миссис Келли по-прежнему не располагала даже подобием нужного ей доказательства.

В четверг у нее зародилась мысль спрятаться где-нибудь поблизости от холла на одном из верхних этажей, чтобы иметь возможность наблюдать за людьми, которые подходят к мусоропроводу. Если ее расчеты оказались верными, то оставались еще четыре части расчлененного тела; таким образом, потратив некоторое время на дежурство в холлах четырех оставшихся этажей — по дню на каждый, она в конце концов обязательно выследит злополучного убийцу и, можно сказать, застанет его на месте преступления.

Но как же ей спрятаться в этом самом холле? Ведь там совсем пусто, и видно все как на ладони. Ни одного укромного местечка.

За исключением, пожалуй, лифта.

Ну конечно, разумеется, лифт! Выбежав из своей квартиры, она устремилась к лифту и прильнула к маленькому круглому дверному оконцу. Прижав нос к металлической двери и скосив взгляд налево, она смогла смутно различить очертания дверцы мусоропровода. Так, это могло сработать.

В соответствии с разработанным ею планом в без пяти минут четыре миссис Келли вошла в лифт на своем этаже и нажала на кнопку с цифрой семь — кабина поднялась на один этаж и остановилась. Прижав нос к крохотному оконцу, женщина простояла так минуты три, внимательно всматриваясь в пространство перед дверцей шахты.

Неожиданно кабина лифта резко дернулась, отчего миссис Келли даже проехалась носом по металлу двери, и, начав спускаться, остановилась на четвертом этаже, оттуда ее кто-то вызвал.

Пылая от охватившей ее ярости, Эйлин в упор уставилась на одетого в просторное пальто мужчину, который, войдя в лифт, нажал кнопку первого этажа.

Когда мужчина вышел из подъезда, миссис Келли не стала тратить времени даром, она тут же юркнула к дверце мусоропровода на первом этаже, распахнула ее и принялась рассматривать падавшую сверху всякую всячину, тут же исчезавшую в чреве полыхающей топки.

Таким образом, жизнь внесла в ее план некоторую корректировку: у нее оставалось в запасе три дня, а надо было проверить все те же четыре этажа. Если же она до воскресенья не установит личность убийцы, тому удастся полностью избавиться от последнего куска тела, после чего можно будет распроститься с надеждой обрести желанное доказательство. Миссис Келли рванула к лифту, лихорадочно повторяя про себя одну и ту же фразу: «Три дня и четыре этажа. Три дня и четыре этажа…»

И еще крыша.

Она остановилась как вкопанная. Крыша. Ведь вершина шахты, на дне которой располагалась топка, находилась как раз на крыше, прикрывала ее лишь жалкая железная решетка. Взрослому человеку не составило бы никакого труда отогнуть эту самую решетку и сбросить в шахту все, что ему заблагорассудится.

Но, таким образом, это вовсе не обязательно должен быть кто-то из жильцов ее дома; им мог оказаться абсолютно кто угодно, любой житель их квартала, который по крышам пробирается в их дом, избавляясь от нежелательного для него груза, причем делает это, естественно, как можно дальше от своего собственного жилья.

Ну что ж, это нетрудно проверить. Накануне вечером и всю ночь шел снег, тогда как сегодня с утра его не было. Крыша же на их доме была плоская, и снег на ней должен был лежать ровным слоем, а потому каждый, кому вздумалось бы добраться до шахты топки, неизбежно оставил бы свои следы.

Войдя в лифт, миссис Келли нажала на кнопку десятого этажа и стала с нетерпением ждать, когда кабина вознесет ее на самый верх здания. Затем она пешком преодолела последний лестничный пролет, размотала кусок проволоки, которая заменяла на чердачной двери замок, и ступила на крышу.

Пребывая в состоянии крайней спешки, миссис Келли не позаботилась о том, чтобы как следует одеться перед подобным восхождением. Наверху же оказалось холодно, ветрено, и к тому же повсюду действительно лежал толстый, достигавший щиколотки слой снега. Женщина плотнее запахнула полы своего домашнего халата и подняла воротник, но вот старые, стоптанные шлепанцы совершенно не защищали от холода ее ноги.

Миссис Келли поспешно устремилась направо и наконец достигла торца нужной ей шахты, однако не обнаружила поблизости никаких следов, если не считать ее собственных.

Таким образом, она потратила драгоценное время, промерзла до костей, вконец испортила свои шлепанцы — и все это коту под хвост?

Нет, отнюдь не так, подумала она, ибо теперь ей стало совершенно ясно, что убийца определенно живет в их доме.

Утром в пятницу миссис Келли проснулась с тяжелой головой и постепенно нарастающим чувством раздражения. Досада ее была обращена против детектива Райана. Выходило так, что она выполняла за него его же работу. О, как люто она ненавидела сейчас неведомое ей ужасное создание с верхнего этажа, которое, собственно, и заварило всю эту кашу; в довершение же всего она пребывала в отчаянии и злилась на саму себя за то, что пока не смогла добиться сколь-нибудь ощутимых результатов.

Полдня женщина провела в постели, выпив несколько чашек горячего чая с лимонным соком, но за несколько минут до четырех часов она все же доковыляла до дверцы мусоропровода. Там ее взору предстала пролетевшая вниз верхняя половина человеческого туловища, после чего чихая, кашляя и проклиная все на свете, Эйлин снова улеглась в постель. К субботе простуда не прошла, и настроение еще больше ухудшилось. Миссис Келли сидела, смотрела на свой список из шестнадцати фамилий и отчаянно пыталась установить, кто же из этих людей является убийцей.

Разумеется, проще всего было позвонить детективу Райану и попросить его приехать как раз к четырем часам, чтобы иметь возможность лично увидеть, как через ствол шахты летит очередной обрубок человеческого тела. Она и в самом деле могла бы позвонить ему, но делать этого не станет. Нет, разумеется, когда-нибудь она обязательно позовет его, однако сделает это лишь когда сама обнаружит этого самого убийцу.

Впрочем, он может и вообще не прийти.

Итак, миссис Келли продолжала неотрывно смотреть на лежавший перед ней список. Неожиданно ей в голову пришла еще одна, правда, довольно нелепая мысль: а что если по справочнику найти номера телефонов всех этих жильцов, обзвонить каждого и спросить: «Простите, это не вы регулярно сбрасываете в мусоропровод части человеческого тела?»

Впрочем, если хорошенько задуматься над этим, почему бы и нет? Ведь это было женское тело, а следовательно, речь, скорее всего, шла о чьей-то жене. В роли же убийцы, естественно, выступал муж. Большинство жильцов этого дома были людьми зрелого возраста, супружескими парами, чьи дети давно выросли и обзавелись собственными семьями. Что же до больших семейств, то, насколько могла судить миссис Келли, подобных в их доме вообще не было.

Скорее всего, это должна быть квартира, в которой проживают лишь два человека, ведь вряд ли убийца рискнул бы прятать труп, зная, что он живет здесь не один.

Таким образом, если хорошенько разобраться, идея с телефоном оказывалась не такой уж нелепой, и в самом деле можно было обзвонить каждую квартиру. Если трубку снимет женщина, миссис Келли просто скажет, что ошиблась номером; если же ответит мужчина, то попросит к телефону его жену. Квартира, в которой не окажется женщины, вполне логично станет объектом ее подозрений.

Вооружившись первым по-настоящему конкретным планом, миссис Келли, невзирая на насморк и ломоту во всем теле, уселась перед телефонным справочником, чтобы выписать телефоны шестнадцати потенциальных подозреваемых.

Двое из ее списка в справочнике вообще не значились. Ну что ж, если остальные четырнадцать по той или иной причине отпадут, она придумает в отношении этих двоих что-нибудь другое. При этом миссис Келли ничуть не сомневалась в том, что, когда время настанет, она и в самом деле сможет придумать какой-то иной вариант действий, причем сделает это без особого труда. Ее вдруг переполнило ощущение небывалой уверенности в собственных силах и способностях.

Первые звонки начались где-то вскоре после пяти. Ответили восемь абонентов из четырнадцати: в пяти случаях это были женщины, в трех же в трубке звучал мужской голос. Как и было задумано, перед женщинами она извинилась за ошибку, тогда как мужчинам произнесла одну и ту же фразу: «Простите, а вашу супругу можно попросить к телефону?» В двух случаях мужчины отвечали: «Одну секунду», после чего миссис Келли вновь приходилось извиняться; в третьем же мужчина ответил: «Она ушла за покупками. Может, ей что-нибудь передать?»

— Нет-нет, ничего страшного, — поспешно проговорила миссис Келли, — Я сама ей перезвоню. Простите, а вы не знаете, когда она должна вернуться?

— Ну минут через пятнадцать-двадцать, — ответили в трубке.

Миссис Келли прождала час, прежде чем позвонить снова, и при этом однажды даже действительно ошиблась номером: ведь, если разобраться, дело было очень серьезное и могло положить конец всем ее поискам. Например, если женщина все еще не вернулась из магазина…

Она, однако, оказалась дома. Разочарованная неудачей, миссис Келли в восьмой раз произнесла стандартное извинение, после чего вычеркнула из своего списка восьмую фамилию.

Оставшиеся шесть номеров она приберегла на вечер, но и вечером ей ответили лишь по одному из них. Это оказалась женщина. Миссис Келли провела в списке девятую жирную черту.

По оставшимся пяти номерам она позвонила где-то вскоре после десяти часов, однако ей по-прежнему никто не ответил. Решив возобновить попытки на следующий день с утра, она поставила будильник на восемь часов, после чего улеглась в постель. Спала она очень тревожно и беспрестанно ворочалась с боку на бок от мучивших ее кошмаров: ей снились обрубки человеческих тел, бесконечной чередой падавших откуда-то из простиравшейся над ней темноты.

В пятницу топка приняла верхнюю часть туловища.

В субботу самочувствие миссис Келли заметно ухудшилось. Где-то около полудня она заставила себя доковылять до телефона, сумела сократить список подозреваемых с пяти до трех человек, после чего, обессиленная, снова улеглась в постель и встала лишь около четырех, чтобы проследить за полетом по жерлу мусоропровода левой ноги.

Таким образом, оставалась лишь голова.

В воскресенье утром температура спала и насморк тоже почти пропал. Миссис Келли встала рано, сходила в церковь на восьмичасовую мессу, после чего по холодным и скользким январским улицам поспешила домой, чтобы приготовить себе завтрак и снова засесть за телефон.

Оставались еще три потенциальных кандидата в убийцы. По одному номеру ответил мужчина, который ворчливым тоном известил ее о том, что его жена еще спит, но два других по-прежнему хранили полное молчание. В одиннадцать часов она снова побеспокоила того же ворчуна — на сей раз он уже смог подозвать проснувшуюся наконец супругу. Значит, оставалось еще двое.

На второй звонок ответил мужчина, и миссис Келли сказала:

— Здравствуйте. Не могу ли я поговорить с вашей женой?

— Кто это? — рявкнул хриплый, какой-то подозрительный голос, и миссис Келли почувствовала, как в груди у нее колыхнулась слабая надежда.

— Это Энни Тиррел, — назвала она первое пришедшее ей на ум имя, это было имя и девичья фамилия ее матери.

— Жены нет дома, — проговорил мужчина и затем, после небольшой паузы, добавил: — Она уехала. В Небраску. Решила мать проведать.

— О, ну надо же, — протяжно произнесла миссис Келли, искренне надеясь на то, что достаточно успешно справляется со своей ролью. — И давно она уже в отъезде?

— Со среды, — ответил голос. — И вернется не раньше чем через месяц, а то и через два.

— Простите, а вы не могли бы сообщить мне ее адрес в Небраске? — спросила миссис Келли. — Может, черкану ей пару строк.

Мужчина явно заколебался. — Знаете, у меня его нет сейчас под рукой, — наконец проговорил он и тут же добавил: — Так как вы сказали вас зовут?

Долю секунды миссис Келли отчаянно вспоминала, какую же фамилию она назвала в первый раз, но наконец вспомнила — Энни Тиррел.

— Что-то я раньше о вас ничего не слышал. — Теперь в голосе мужчины определенно прозвучало подозрение.

— А откуда вы знаете мою жену?

— О, мы с ней… о, да, мы с ней познакомились в супермаркете.

— В самом деле? — Подозрение явно усилилось. — Знаете что, давайте сделаем вот как. Оставьте мне номер вашего телефона. У меня сейчас нет под рукой адреса тещи, но как только найду его, я сразу же перезвоню вам.

— Ну… э… — Миссис Келли снова принялась лихорадочно соображать, не зная, что же ей делать. Если она сообщит ему свой настоящий номер, он без труда установит ее подлинное имя; если же скажет неправду, то он может перезвонить, убедиться в том, что по названному ему телефону вообще нет никакой Энни Тиррел, и тогда обязательно догадается, что его кто-то подозревает.

— Слушайте, с кем я, в конце концов, разговариваю? И может, вы назовете имя моей жены?

— Что?

— Я спросил, вы знаете имя моей жены? — повторил голос.

— Ну… — Женщина выдавила из себя чахлый смешок, который даже ей самой показался фальшивым.

— Бог мой, ну зачем вам это надо-то? Или вы что, сами забыли, как зовут вашу жену?

— Я-то не забыл, а вот вы, похоже, его не знаете.

Внезапно охваченная ужасом, миссис Келли, не сказав больше ни слова, резко опустила трубку на рычаг и уставилась на аппарат. Это определенно был он! И то, как звучал его голос, и вообще столь подозрительная манера поведения — все указывало на то, что это именно он! Она глянула на лежавший перед ней листок бумаги и прочитала его фамилию. Эндрю Шоу, квартира 8Б, двумя этажами выше, непосредственно над ней.

Эндрю Шоу. Значит, вот кто был убийцей — но ведь он прекрасно понимает, что находится под подозрением. Пройдет совсем немного времени, и он смекнет, что звонил кто-то из жильцов этого дома, кто-то, кто мог видеть, как он с помощью мусоропровода избавляется от следов содеянного преступления…

Скорее всего Шоу уже отправился на ее поиски, и миссис Келли понятия не имела, сколько пройдет времени, покуда он наконец отыщет ее. Ведь он мог оказаться намного более сообразительным, чем она, и ему не понадобится целая неделя на то, чтобы вычислить и заставить навеки умолкнуть угрожающего ему свидетеля.

Ладно, гордость гордостью, но существовало на свете и такое понятие, как самая обыкновенная дурость. Настало время звонить детективу Райану. В конце концов, теперь она знала имя убийцы, а кроме того, ведь голову-то несчастной жертвы пока не спустили в топку, и потому детектив Шон Райан еще имел время предпринять какие-то меры.

Основательно струхнув, миссис Келли принялась листать справочник в поисках номера телефона полицейского участка, когда внезапно вспомнила — сегодня же воскресенье! Разумеется, некоторые полицейские и по воскресеньям работают, но ведь совсем необязательно, чтобы Шон Райан был в их числе. Впрочем, даже если его и не окажется на месте, ей сможет помочь любой другой сотрудник. Хотя в глубине души она надеялась, что это будет именно он — детектив Райан. Просто ей очень хотелось посмотреть на выражение его лица, когда выяснится, что на самом деле она оказалась права.

Едва услышав в трубке слова: «Шестнадцатое отделение», миссис Келли проговорила:

— Пожалуйста, позовите к телефону детектива Райана. Детектива Шона Райана.

— Минутку, пожалуйста, — ответили ей, и миссис Келли принялась ждать. «Минутка» показалась ей целой вечностью, однако наконец в трубке снова зазвучал тот же самый голос:

— Мэм, он отправился в церковь на одиннадцатичасовую мессу. Вернется примерно через час. Что ему передать?

Женщина понимала, что следует попросить какого-то другого полицейского, что у нее нет времени на проволочки, однако к своему удивлению произнесла:

— Пожалуйста, попросите его позвонить миссис Эйлин Келли. Номер — С-5–9970.

Ей даже пришлось по буквам продиктовать собственное имя и добавить при этом:

— Пожалуйста, передайте ему, что это очень важно.

Пусть он позвонит сразу же, как только придет.

— Хорошо, мэм.

— Большое вам спасибо.

И вот ей не оставалось ничего иного, кроме как ждать. Ждать, еще раз ждать и смотреть в потолок.

Он позвонил лишь в половине третьего, к этому времени миссис Келли уже просто не находила себе места. Она страшно опасалась того, что ее звонок встревожит преступника и заставит его внести коррективы в свой график по «отправке» частей трупа. В сущности, он мог избавиться от головы и в три часа, как только заработает топка, и таким образом лишит ее последней надежды обрести столь необходимые ей доказательства. С другой стороны, женщина понимала, что он мог уже определить, кто именно звонил ему тогда, и в эту самую минуту стоять у порога ее квартиры.

Несколько раз она собиралась было снова схватить трубку телефона и перезвонить в полицейский участок, но при этом все же успокаивала себя мыслью о том, что через минуту — другую раздастся долгожданный звонок. Когда же детектив Райан наконец позвонил, то сразу же попал под огонь ее уничтожающей критики.

— Вы должны были позвонить мне в ту же самую минуту, как только вернулись в отделение, — заявила ему миссис Келли. — Сразу же, как только вернулись с мессы!

— Миссис Келли, видите ли, я довольно занятой человек, — извиняющимся тоном проговорил полицейский. — Я и в самом деле только что вернулся в участок. Просто у меня были и другие дела в городе.

— Ну так вот, детектив Райан, — коротко проговорила женщина, — вы сейчас же приедете ко мне домой. Я узнала для вас имя убийцы, но из-за ваших штучек-дрючек вполне может получиться так, что он попросту ускользнет из наших рук. Как вам известно, топку включают ровно в три часа дня.

— Это что, опять по поводу той самой руки?

— На сей раз это по поводу всего тела, — проинформировала его миссис Келли. — От которого, кстати сказать, осталась одна лишь голова. И вы должны прибыть ко мне еще до того, как исчезнет и она.

До нее донесся его протяжный вздох, после чего послышалось: — Ну хорошо, миссис Келли, я сейчас буду.

Женщина глянула на часы — без двадцати три. Ровно через двадцать минут в топке заполыхает пламя. Она была просто убеждена в том, что на сей раз злодей обязательно изменит программу своих действий и при первой же возможности избавится от головы. И случится это не позже, как через двадцать минут.

Но вот осталось пятнадцать минут, потом десять, пять, а детектива Райана все не было, и это несмотря на то, что полицейское отделение находилось в каких-то полутора кварталах от ее дома по 47 — й улице.

Когда до трех часов оставались две минуты, женщина уже была не в силах больше ждать. Она подошла к входной двери и посмотрела в глазок — лестничная площадка была пуста. Осторожно и совсем бесшумно она открыла дверь и прошмыгнула через холл к мусоропроводу. Открыв квадратную дверцу, миссис Келли уставилась на видневшийся в небольшом проеме участок серой кирпичной стены, ожидая, что в любую минуту мимо пролетит человеческая голова.

А Райана все не было.

Ровно в три часа откуда-то сверху донесся приглушенный звук удара, и она поняла, что это была та самая голова. Ни секунды не раздумывая, миссис Келли просунула руку в жерло мусоропровода в надежде во что бы то ни стало ухватить эту голову и тем самым спасти ее ради интересов следствия. Таким образом, женщина полностью лишила себя возможности видеть, что происходит в шахте, однако сразу же почувствовала, как секундой позже голова ударила ее по запястью. Она оказалась чертовски холодной, и миссис Келли подумала, что все это время садист, похоже, держал голову в морозилке, тогда как сейчас голова оказалась зажатой между ее ладонью и стеной шахты.

Кроме того, она оказалась какой-то осклизлой, и перед мысленным взором женщины мгновенно возникла картина того, что именно она держит. Издав короткий крик, миссис Келли отдернула руку, и голова шумно прогрохотала дальше вниз по трубе мусоропровода.

В этот самый момент двери лифта распахнулись и оттуда вышел детектив Райан.

Несколько секунд женщина безмолвно смотрела на него, после чего разразилась потоком яростных упреков.

— Ну вот вы и явились, да? Сейчас, когда уже поздно, когда голова бедной женщины превращается в жалкую кучку пепла, а Эндрю Шоу как птичка порхает на свободе, вы изволили заявиться, да?!

Какое-то время полицейский стоял, изумленно уставившись на разгневанную фурию, пока та не затрясла перед ним своим кулачком. — Последняя улика! — прокричала женщина. — Последняя улика потеряна, превратилась в пепел, и все потому, что…

Похоже, она впервые сама заметила, что размахивает кулаком — странно — красным, словно окаймленным широкой алой лентой, холодной багровой лентой, которая медленно расползалась по ее предплечью… И только тут до нее дошло, что это была кровь несчастной жертвы.

— Вот она, ваша улика! — еще раз прокричала женщина, замахнувшись на него кулаком… и тут же потеряла сознание.

Очнувшись, миссис Келли обнаружила, что лежит на софе в гостиной своей квартиры, я рядом на кухонном стульчике неловко примостился детектив Райан.

— Ну как, вам уже лучше? — спросил он.

— Вы его схватили? — ответила она вопросом на вопрос.

Он кивнул. Из кухни вышла женщина, в которой миссис Келли узнала жившую в квартире напротив соседку, хотя понятия не имела, как ее зовут. Та протянула ей чашку дымящегося чая.

Все так же достаточно потрясенная, миссис Келли села на софе и с благодарностью отметила, что пока она пребывала в беспамятстве, кто-то позаботился отмыть ее руку.

— Да, мы схватили его, — проговорил детектив Райан. — Топка только что заработала, и мы успели вовремя отключить ее. Вещественное доказательство почти не пострадало. Убийцу мы взяли, когда он выходил из лифта с чемоданом в руке. Похоже, собирался в дальнюю дорогу. Кстати, он оказался весьма разговорчивым типом.

— Ну что ж, отлично, — кивнула миссис Келли, с торжествующим видом пригубив чай.

— А сейчас, — проговорил Райан уже несколько иным тоном, — я хотел бы сказать вам, миссис Келли, парочку нелицеприятных фраз.

Женщина нахмурилась. — Вы? Сейчас?

— В течение всей недели вы наблюдали за тем, как преступник избавлялся от частей расчлененного им трупа и все это время не удосужились даже сообщить об этом в полицию.

— Я сообщала в полицию, — напомнила она. И ко мне приходил один их остряк, детектив Райан, может, слышали про такого? Но он категорически отказывался поверить всему, о чем я ему сообщила. Даже назвал меня дурной старухой.

— Я этого не говорил! — воскликнул полицейский, шокированный и негодующий.

— Ну почти что сказали, а это одно и то же.

— Но вы должны были позвонить снова, — настаивал он. — Причем уже тогда, когда почувствовали в его действиях определенную схему.

— А с чего это я должна была это делать? — требовательным тоном спросила женщина. — Однажды я уже позвонила, и вы высмеяли меня. Когда же я позвонила вторично, вы изволили черт знает сколько времени прохлаждаться неизвестно где и заявились лишь тогда, когда было уже поздно.

Он покачал головой. — Какая же вы все-таки отчаянная женщина, миссис Келли. И к тому же чертовски гордая.

— А что, я ведь и в самом деле раскрыла за вас это преступление.

— И при этом совершенно неоправданно рисковали собственной жизнью, — с укором в голосе произнес он.

— Если вы намерены прочитать мне проповедь, — заметила она, — то вам будет гораздо удобнее пересесть в кресло.

— Кажется, вы даже не понимаете… — начал было Райан очередную фразу, но потом умолк и лишь покачал головой. — Нет, за вами определенно нужен глаз да глаз.

И тут он действительно начал свою проповедь.

Миссис Келли продолжала сидеть на софе, почти не слушая его и лишь изредка покачивая головой. На детективе, как она заметила, снова был все тот же ужасный оранжевый галстук. Потом, когда проповедь наконец завершилась, а сама она почувствовала себя гораздо лучше, миссис Келли встала и направилась в спальню. В стоявшем там шкафу хранилось немало вещей, оставшихся после Бертрама; были в их числе и галстуки. Нашелся там и такой, который прекрасно гармонировал с коричневым костюмом детектива Райана.

А оранжевый немедленно отправится в топку.

Так оно и случилось…