Расколотый мир. Крылатые люди

ГЛАВА 14

Обхватив основание каменной статуи, Джаг попытался сдвинуть ее с места. Но статуя словно приросла к затвердевшей почве. Титанические усилия ни к чему не привели, и Джаг, выпрямившись, обошел вокруг каменного идола, пытаясь хоть приблизительно определить его вес и примериваясь, с какой стороны лучше ухватиться. Он прекрасно понимал, что если переоценит свои физические возможности, то будет попросту раздавлен этой каменной глыбой.

Присев перед статуей, он обхватил руками ее ледяные ноги и, поднатужившись, попытался встать. Из груди Джага вырвался хриплый рев, каменный истукан зашатался, роняя на землю куски затвердевшей глины. Ноги Джага дрожали от дикого напряжения, связки натянулись, словно струны, готовые лопнуть в любой момент. Наконец, основание статуи оторвалось от грунта, Джаг медленно привстал, взгромождая непомерную тяжесть себе на плечо.

Часть работы можно было считать выполненной, но оставалось самое главное — не потеряв равновесия, подтянуть статую к самому краю плато и установить ее вертикально над узким карнизом…

Когда каменный идол стал, наконец, над пропастью, Джаг разогнулся и почувствовал себя таким легким, что ему показалось, будто теперь он сам может летать не хуже крылатых людей.

Все мышцы Джага ныли от напряжения, но он, не теряя времени, помчался обратно в туннель, чтобы принести вторую, а потом и третью статую. Закончив титанический труд, полуслепой от непосильной нагрузки, шатаясь от усталости и еле дыша, Джаг опустился на землю.

Через некоторое время он с трудом поднял голову и, повернув побледневшее лицо к обступившим его икарам, еле слышно произнес:

— Нам нужно одновременно опрокинуть все три статуи. Я осилю только одну. Не смогли бы вы опрокинуть две другие?

— Мы попробуем, — ответил икар с голубыми крыльями.

Джаг лег у самого края плато и осторожно высунул голову.

Охотники были уже так близко, что Джаг испуганно отпрянул. Идущий первым держал в руках арбалет и подходил уже к последнему изгибу карниза.

Джаг подивился мощному и разнообразному вооружению охотников: от зенитного пулемета, который несли двое здоровенных мужчин, до лука на плече красавицы Сибиллы. Замыкал цепочку Кривой, вооруженный великолепным охотничьим ружьем с двумя вертикально расположенными стволами.

Они были уже не более чем в десяти метрах от места, выбранного Джагом для атаки. Перекатившись на бок, Джаг прошептал:

— Всем приготовиться! По моему сигналу все вместе толкаем статуи!

Говорящий икар согласно кивнул, но слова Джага, кажется, поняли и все остальные. Они мгновенно разделились на две группы и встали за двумя гигантскими идолами, расправив свои крылья.

Ширина карниза в лучшем случае не превышала одного метра, поэтому охотники двигались довольно медленно. Со своего наблюдательного пункта Джаг заметил страх в глазах убийц, они тяжело дышали, у многих кружилась голова, и они буквально жались к скале, чтобы не свалиться в пропасть. Каждый шаг давался им с великим трудом.

Глядя на своих преследователей, Джаг не смог сдержать улыбки, вспомнив, как преодолел этот участок бегом. Джаг уже стал верить в успех задуманной операции, которая из почти невозможной превращалась, кажется, в реально выполнимую.

Как только первый охотник добрался до места, над которым возвышались статуи, Джаг поднялся и навалился плечом холодную спину каменного идола. Закрыв глаза, он про себя отсчитал несколько секунд и громко крикнул:

— Вперед!

Внезапно воздух наполнился шумом хлопающих крыльев. Икары, зависнув в горизонтальном положении, изо всех сил упирались в каменные глыбы, пытаясь сдвинуть их с места.

Джаг тоже поднажал, и, наконец, как в прекрасно поставленном балете, статуи заскользили по кромке плато и полетели вниз.

Эффект внезапности, на который рассчитывал Джаг, превзошел все ожидания. Охотники оказались в положении муравьев, находящихся между наковальней и молотом кузнеца.

Они в ужасе смотрели на падающие сверху каменные глыбы, не в силах сдвинуться с места. Уж чего-чего, а такого они никак не ожидали!

Рухнув на карниз, статуи сразу же снесли половину группы. От мощного удара карниз обрушился на участке длиной около десяти метров, увлекая за собой все, что находилось на нем. Каменная лавина полетела в пропасть глубиной более пятисот метров. Эхо от диких воплей тех, кого увлек за собой камнепад, еще долго отражалось соседними скалами.

Итак, гора напилась крови.

В живых остались лишь трое охотников, замыкавших шествие. Они открыли беспорядочную стрельбу, ни в кого не целясь, а просто ради того, чтобы убедиться, что еще могут стрелять. Йотом, ошалев от страха, они пулей помчались вниз.

Группу возглавлял Кривой. Такого ужаса он не испытывал еще ни разу в жизни. В панике он бросил свое ружье, думая лишь о том, как унести ноги из этого ада. Он уже почти достиг конца карниза и облегченно вздохнул, как вдруг услышал выстрелы.

Резко остановившись, он обернулся и увидел, как оба его компаньона кубарем катились вниз по тропе. Кривой настороженно завертел головой, не понимая, почему убили не его, а тех, кто бежал следом за ним.

И только заметив на опушке леса Кавендиша с карабином в руках, Кривой понял, что уцелел не случайно. Он медленно спустился к Кавендишу и процедил сквозь зубы:

— Я должен был убить тебя сразу же.

— На этот счет у меня другое мнение, — с улыбкой ответил Кавендиш, и, увидев, что Кривой продолжает приближаться, добавил: — Мне кажется, ты спешишь на тот свет…

— Неужели ты выстрелишь в безоружного человека?

— А ты сомневаешься? Может, поспорим?

— Что ты предлагаешь? — спросил Кривой, остановившись.

— Ничего. Я просто убью тебя без всяких условий.

— Давай драться по-честному, без оружия…

Кавендиш рассмеялся:

— Не используй слов, смысла которых не знаешь!

— Но ведь можно договориться…

Кавендиш ответил ему ледяным взглядом, и Кривой не на шутку испугался.

— Я отдам тебе все! Все, что я накопил! И, если хочешь, буду работать на тебя…

— У тебя ничего нет. Я уничтожил все ваши запасы кораллового масла.

— Тогда чего ты ждешь? — заорал Кривой, шагнув вперед. — Стреляй, если решил!

Прогремел выстрел, и пуля калибра 7x57 отбросила гориллу назад.

— Я должен был убить тебя первым, — хрипло выдохнул он.

— Нет, не меня, моего друга Джага. Он один сумел уничтожить вас всех. Он ненавидит таких подонков, как ты… А я тем более! — добавил Кавендиш, нажимая на спусковой крючок.

Над «кладбищем» охотников поднялась плотная туча пыли.

Собравшись на краю плато, икары, трепеща крыльями, издавали звуки, в которых легко угадывались радостные интонации.

Наконец-то перевел дыхание и Джаг. Он чувствовал себя так, словно с него живого содрали кожу. Вытирая лоб тыльной стороной ладони, он увидел кровь. Вновь открылась рана, и Джаг, промокнув ее рукавом, снисходительно взглянул на икаров, которые праздновали окончательную победу.

У Джага радость победы уже сменилась чувством полного спокойствия и какого-то странного ожидания. Не вполне отдавая себе отчет в своих действиях, Джаг медленно направился в туннель. Он пересек зал, подошел к алькову и раздвинул прикрывающие его ветви.

Женщина-птица сидела на краю гнезда. Она улыбалась, и, казалось, от ее улыбки исходит какой-то внутренний свет. Джагу показалось, что она ждала его.

— Все закончилось благополучно, — прошептал он, нарушив томительное молчание. — Вам больше нечего бояться: почти все охотники убиты, а оставшиеся в живых сбежали в долину.

Он мельком глянул на яйцо, ждущее своего часа.

Неожиданно женщина-птица поднялась, и Джаг ощутил, как кровь приливает к его лицу. Их лица сблизились, а губы встретились в нежном и чистом, как у детей, поцелуе.

Не сумев сдержать свои чувства, Джаг вытянул руку и слегка погладил шелковистое, покрытое легким пухом тело. В ответ женщина прижалась грудью к телу Джага, они обнялись и замерли в поцелуе.

Первой отстранилась женщина, и некоторое время они молча смотрели друг на друга. Джаг не мог оторвать глаз от ее прекрасного тела, которое словно осветилось новыми яркими красками. Вздохнув, он вышел из алькова.

Чуть в стороне его ждал икар с голубыми крыльями.

— Человек-солнце, может быть, ты останешься? — предложил он.

— Я бы с удовольствием, — прошептал Джаг, — но это невозможно. — Мне будет тяжело смотреть, как вы летаете, зная, что сам я навечно обречен оставаться на земле.

— В любом случае, спасибо тебе за все.

— Они гнались за мной по пятам, и я был вынужден защищаться. Просто наши интересы целиком совпали.

— Не только это. Ты не нуждался в нашей помощи, чтобы столкнуть статуи вниз. Ты просто захотел поддержать нас и попросил тебе помочь. У многих из нашего племени ты пробудил чувство ответственности за свою судьбу.

Кивком головы он указал на крылатых людей, не скрывавших своей радости.

— Вряд ли ты их поймешь. Сейчас уже трудно остановить этих молодых птенцов! Они искренне верят, что внесли свой вклад в общую победу.

— Им нужен был лишь первый толчок. Я счастлив, если смог им помочь…

Тяжело дыша, с карабином на плече, Кавендиш поднимался по карнизу навстречу Джагу. Вдруг он остановился как вкопанный, не веря своим глазам.

Он увидел светловолосую голову Сибиллы и бросился к ней, отложив карабин в сторону. Из-под основания статуи торчали только ее голова и плечи. Нагнувшись над девушкой, Кавендиш сначала подумал, что она мертва, но потом уловил еле слышное дыхание. Несмотря на посиневшее лицо, Сибилла оставалась все такой же красивой.

Будто почувствовав присутствие Кавендиша, она открыла глаза.

— А, это ты, старый бродяга, — с трудом прошептала она, и из уголка ее рта потекла струйка крови.

Ухватившись за каменную глыбу, Кавендиш попытался приподнять ее, чтобы освободить Сибиллу, но очень скоро понял, что никогда не сможет в одиночку сдвинуть статую с места. Кроме того, это ничем не поможет несчастной девушке, у которой наверняка был полностью раздавлен таз. Каким-то чудом она все еще жила, но было ясно, что через несколько минут для нее все будет кончено.

Кавендиш улыбнулся ей, пытаясь успокоить и приободрить.

— Мы освободим тебя, — нагнувшись, произнес он. — Другим повезло меньше, чем тебе!

— Не мели вздор, бродяга, — прошептала она. — Скажи лучше, зачем ты сюда пришел?

Кавендиш не поверил собственным ушам и подумал, что, наверное, просто плохо расслышал. Тогда Сибилла продолжила:

— Ты прибыл сюда не ради защиты этих проклятых мутантов. Здесь кроется какая-то другая причина…

Кавендиш, прикусив губу, покачал головой.

— Ты же прекрасно знаешь, что мы оказались здесь случайно!

Глаза Сибиллы вдруг вспыхнули ярким огнем.

— Скажи мне, что там у них на плато?

Заметив колебание Кавендиша, она предположила:

— Золото, да? Очень много золота! Икары жили в золотых пещерах, так? И ты знал это, — вздохнула она. — Ты всегда все узнавал раньше других… Ничего другого, кроме золота, а?

— Нет, там много и других ценностей, — улыбаясь, подтвердил Кавендиш. — Стены украшены крупными драгоценными камнями. Они лежат повсюду, стоит только протянуть руку, чтобы поднять их. Много и других вещей. Золотые и платиновые подсвечники, люстры, посуда. Древние люди сносили туда все драгоценности и хранили их в строжайшей тайне.

Воодушевившись, Кавендиш нес что попало, валил в кучу все, что знал, нисколько не заботясь о правдивости своих фантазий.

Сибилла улыбалась. Ее лицо постепенно принимало естественный цвет, но потом она глубоко вздохнула, ее веки затрепетали и навеки закрылись.

Кавендиш замер, склонившись над прекрасным, безжизненным лицом.

— Боже, зачем я молол всю эту чушь? — простонал он, когда пришел в себя. — Она умерла, так и не узнав правды… Впрочем, она все равно не поверила бы, скажи я, что Джаг просто решил спасти мутантов от истребления. Так мог ли я говорить правду? Имел ли я на это право?

Бормоча что-то себе под нос, Кавендиш вновь двинулся вперед. Внезапно он остановился и выдал полный набор всех известных ему ругательств. Карниз впереди был полностью разрушен, и до ближайшего скального выступа было не менее десяти метров.

Все крылатые люди собрались, чтобы попрощаться с Джагом. Их триумфальное шествие замыкал Энджел.

Поравнявшись с ним, Джаг остановился, почувствовав, как учащенно забилось его сердце. Он нежно обнял ребенка, и они на мгновение замерли, тесно прижавшись друг к другу.

— Ну что ж, сын, пришло время расставания. Наши пути расходятся, но ты навсегда останешься в моих мыслях и делах. Теперь ты начнешь свою собственную жизнь. Не забывай меня. И потом, Энджел, в этом мире только гора с горой не сходятся, а человек с человеком встретятся обязательно.

Он поднял Энджела на руки, нежно поцеловал его в огромный лоб и подбросил высоко вверх.

Развернув крылья, ребенок на мгновение завис в воздухе, а затем с радостным криком устремился в голубое небо.

Джаг проводил его взглядом, повернулся к икарам и, помахав им на прощание рукой, удалился, чтобы никогда больше сюда не возвращаться.

Он остановился на краю пропасти и с улыбкой взглянул на Кавендиша, который в растерянности топтался у провала.

— Слушай, приятель, чего ты тянешь время? — спросил Кавендиш. — Я уже начал беспокоиться.

— Ты поднимешься сюда или мне спуститься к тебе? — рассмеялся Джаг, указывая на зияющую под ногами бездну. Глядя на озадаченного разведчика, он спросил: — Ты действительно не хочешь подняться ко мне?

— У тебя, наверное, крыша поехала, — проворчал Кавендиш, покрутив указательным пальцем у виска.

— Ну хорошо, тогда я начну спускаться.

— Каким образом?

— Я просто прыгну вниз!

— У тебя, видимо, выросли крылья. А, может, ты еще прыгаешь со связанными ногами?

Не говоря ни слова, Джаг вернулся вверх по карнизу метров на двадцать и крикнул:

— Если я до тебя допрыгну, ты согласен весь год готовить пищу и мыть посуду?

— Ей-богу, ты сошел с ума! — мягко ответил Кавендиш.

Тогда Джаг разбежался, прыгнул на отвесную скалу и, цепляясь за крохотные трещинки и выступы, быстро, как паук, перебрался на другую сторону провала и приземлился прямо перед Кавендишем.

— Итак, ты готовишь еду и моешь посуду весь год, — мимоходом напомнил Джаг, обогнал разведчика и устремился в темноту.

Пораженный увиденным, Кавендиш застыл на месте, качая головой.

— Это колдовство! Ты совсем не уважаешь старого друга! — заревел он, опомнившись. — Откуда мне было знать, что твоя мать зачала тебя от ящерицы?

В ответ он услышал громкий смех Джага…