Расколотый мир 1

Акт 37 Край реальности

Я открыла глаза. Все тот же двор. Все то же вход в подземелья. Я посмотрела на небо. Оно явно стало светлее, хотя до рассвета, по моим прикидкам, должно быть еще далеко. Багровое зарево стояло на северо-западе. И оно усиливалось с каждой секундой. Я перехватила автомат удобнее и быстро зашагала к заветной двери. Этот мир стремительно катится к окончанию. Где мне найти новый?

На этот раз коридор приводит меня в совершенно серую комнату с кирпичными стенами. . В стенах небольшие углубления в которых висят жуткие картины с распятыми, повешенными или насаженными на кол людьми. Одна из стен полностью закрыта картиной с искаженными болью и отчаяньем лицами как на картинах Эдварда Мунка. Лица на картине медленно сменяют друг друга, безостановочно транслируя мировую боль. И я внезапно понимаю, что мне туда. Прямо в картину. Это не стена, а портал.

Шагнув в портал я оказалась в огромном подземном зале. Зеленые стены. Кроваво-красный потолок. Я стояла на самом верху зала и от меня вниз пол спускался широкими уступами. На противоположной стороне, почти точно напротив меня на стене находилась огромная фреска с головой рогатого зверя. Казалось, зверь смотрел прямо на меня своими пустыми белыми глазницами.

Во лбу зверя открылась кровавая рана из которой в меня полетел переливающийся кубик. Долетев до ближайшего уступа он превратился в монстра. Я быстро перехватила автомат, но монстр, просуществовав пару секунд лопнул как мыльный пузырь. А голова зверя выстрелила новым кубиком. Я начала спускаться по ступеням вниз. Путь был не сложный и я быстро достигла нижнего яруса, переходящего в пол. Пару раз совсем рядом со мной на уступах возникали монстры. Но я не обращала на них внимания. Вблизи было заметно, что это фантомы, а не реальные существа.

Вместо пола в пещере была разлита подозрительно шипящая желто-бурая жидкость. А примерно посередине на небольшом каменном острове на каменном блоке сидел Кирилл и настраивал гитару.

- Иди сюда, не бойся, - позвал он меня.

Я осторожно ступила в жидкость, но это оказалось тоже иллюзией. Внизу был твердый каменный пол.

- Здесь все только иллюзии, - Сказал мне Кирилл, когда я подошла к нему и наклонилась чтобы поцеловать. - Подожди немного. Присядь. Мне надо время, чтобы открыть последнюю дверь. Дверь к Богу.

- Я думала Бог, это ты. - Удивилась я.

- Увы, я такой же осколок его души, как и ты. Только тебя выкинула дальше, чем меня. А сам он спрятался глубже и сидит там как паук. Я могу попасть в его логово. Но каждый раз умираю там мучительной смертью. Наш нынешний Бог суров к своим детям.

- Я подожду. - Я улыбнулась ему и взъерошила волосы. - Сыграй мне что ни будь для настроения.

Он кивнул. Я села на пол у его ног. Склонила голову к его колену, а он тихонько начал перебирать струны и запел что-то про государыню, что строила дом и хотела врагов. Песня действительно в настроение. Нежная тоска и печаль залили мое сердце.

- Посмотрим, каково с кислотой… - допел он тихонько и опустил гитару, положив руку мне на голову. - Пора. Пойдем.

Мы встали наша площадка начала медленно подниматься вверх. Достигнув высоты фрески, площадка остановилась и к ней из стены протянулся узкий мостик, ведущий прямо в пасть зверя. Зубы зверя раздвинулись. Пасть распахнулась и мы шагнули прямо в нее. В темноту неизвестности.

У это солдата были оторваны обе ноги. Думаю, он умер от потери крови. И он держался до последнего. Полз к фронту, а не в ты. Я присела рядом с трупом. Снег здесь сдувало ветром с той стороны и человек лежал почти на голой земле. Пальцы его были скрючены судорогой. Кровавый след давно замерз и его припорошило снежком, вечно падающим с неба. А может это такой пепел?

Парень был тяжелый. Даже без ног и я с трудом перевернула его на спину. Положила ему руки на грудь, закрыла глаза и захотела что он ожил. Так и случилось. Грудь под моими руками содрогнулась, судорожно втягивая в легкие морозный воздух, а сам солдат издал кашляющий крик. Они всегда кричат, когда я пробуждаю их к жизни. Снова и снова. Я сняла с него руки и поднялась с колен. Парень внизу постанывал и явно не хотел вставать. Он лежал на снегу в позе эмбриона, прижав вновь появившиеся ноги к груди.

- Вставай, солдат. - Сказала я, облизав высохшие и потрескавшиеся на холоде губы. Вставай. Мы должны сделать это снова.

Парень посмотрел на меня глазами полными боли и ничего не ответил. Я отвернулась от него и медленно пошла дальше, к следующему трупу, лежащему в паре шагов левее. Все они смотрят на меня такими глазами. Но я знаю, что он встанет, как и все остальные, кого я уже подняла из мертвых и кого еще предстоит поднять. И мы снова пойдем в атаку на ту сторону. И снова будет бой и смерти. А потом я подниму их опять и опять. Пока мы, наконец, не сможем одолеть проклятого бога.

Оживив очередного солдата, я осмотрелась вокруг. Мы находились на огромном поле с небольшими холмами. С неба бесконечной дробью сыпал не то снег не то пепел. То сильнее, то медленнее, но без перерывов. Мы давно должны были утонуть в сугробах, но снег сметало ветром вдаль. Что там в дали видно не было из-за снегопада и поземки. Солнце здесь не заходило никогда. Оно висело тусклым шаром у горизонта. Не ночь и не день. Время должно быть остановилось тут окончательно.

Поле с севера на юг рассекала небольшая речка. Мелкая, но не замерзающая. С черной, непрозрачной водой. Мы находились на западной стороне, относительно солнца. И нам надо было на восток. Там, за черной речкой сквозь снег было едва видно огромное дерево, уходящее в небо и теряющееся в снежной пелене. Иггдрасиль.

Мы несколько раз почти достигали его подножия. Необъятного ствола, уводящего вверх. Там, на его ветвях, острых как иглы, висели люди. Совершенно голые. Некоторые из них кричали от боли и извивались на пронизывающих их иглах. Некоторые уже были припорошены снегом. Где-то там на самой вершине древа боли находился и местный Бог, к которому мы пришли. Но он не хотел с нами общаться. Он не пускал нас к себе, раз за разом уничтожая тех, кто шел с нами.

Каждый раз, как только наши отряды пересекали черную речку, нас атаковали самые разнообразные монстры. Из под земли лезли огромные черви, с неба пикировали люди-птицы со стальными когтями. Из снежной пелены нападали жуткие создания, разрывающие людей в один миг. Бог явно не хотел пускать нас в свою обитель боли. И мы раз з аразом умирали на том берегу. А затем вновь восставали. Я и Кирилл. И шли поднимать солдат. И так раз за разом. Сколько раз мы умирали? Я устала считать и бросила после первой сотни. А было это очень давно. Тысячи раз? Сотни тысяч? Возможно. Время здесь застыло, как и все вокруг.

Я подняла последнего найденного солдата. Пора нам вновь готовится к атаке. Другого выбора у нас нет.

В сотне метров от Черной Речки, прямо напротив Иггдрасиля, среди невысоких холмов, слегка прикрывавших нас от ветра с той стороны находилось наше убежище. Штаб. Место силы. Место сбора выживших. Место, где мы набирались сил перед атаками. Пытались выдумать новую стратегию и тактику. Там, среди раскиданных патронных и снарядных ящиков я и нашла Кирилла.

Он сидел на одном из ящиков в одиночестве и смотрел, как наши солдаты медленно бредут к импровизированной точке сбора. Пункту постоянной дислокации. На самом деле лагерь представлял из себя сложный лабиринт из раскиданных ящиков, коробок, оружия, недвижимой техники. Все того, что мы пытались применить в этой странной войне. Бог Боли ловко блокировал все наши технические приемы. Техника не работала, оружие отказывалось стрелять. Взрывчатка не взрывалась. Огнесмеси тухли. Даже ядерный боезаряд, который Кирилл материализовал в последней попытке применить достижения прежнего мира, так и не сработал и теперь лежал на склоне холма, утонув стабилизатором в снегу. Нам оставили для сражения только наши физические силы и холодное оружие. Вернулось время меча и немножко магии.

Да, я и Кирилл могли применять здесь все свои особые способности. И новые и старые. Да, я многому научилась у Кирилла. Теперь я могу возвращать к жизни мертвых, давать им силы, выносливости, мощи. Нам не нужно тепло, еда, вода. Кожа наша как сталь. Руки как мечи. Но и враг под стать. Люди против монстров. Мы примерно равны по силам, но им не нужно атаковать. Им нужно только защищать дерево.

Среди наших солдат я вижу много знакомых лиц. С некоторыми я встречалась еще в Цитадели. С другими в бункере Мрака. Здесь были девушки, парни, уже заслуженные бойцы и совсем молодежь. Почти дети. Кое кто не выдерживал постоянных смертей и уходил от нас в неизвестность. Время от времени приходили новички. Как они попадали сюда, я не знаю. Но мне кажется, что все они погибли там, в большом мире и попали сюда взятые из моей памяти или памяти друг друга.

- Снег усиливается. - На один из ящиков присел Павел. Он был один из немногих, кто сражался с нами рядом с самого первого боя. Лицо его казалось серым от усталости и боли. А может быть так только казалось в местном освещении. - Тварям снег не помеха, а мы хуже будем видеть друг друга. Нас опять растащат по одному и разорвут. Если мы хотим снова атаковать, то надо делать это быстрее, пока пурга не началась.

Я посмотрела на Кирилла. Обычно он решал когда и как мы атакуем древо. Но он смотрел в небо. Все мы устали от бесплодных попыток.

- Я видел на дереве Эльзу. - Паша смотрел прямо на меня. - В этот раз мы пробились совсем близко. Левая большая ветвь. Она висит там. Не высоко. Мы дошли почти до самого ствола. Были совсем рядом. Она видела меня. - Он помолчал. - Она кричала от боли. Ее просто насадили на шипы. - Он сжал кулаки. - Один шип торчал у нее из живота. А она была беременной, она говорила мне. - Он снова помолчал. - Мы должны вернутся и помочь ей. Помочь им всем.

Мы посмотрели на едва видневшееся сквозь падающий снег дерево. В этот момент горизонт моргнул фиолетовым. Ярчайшая вспышка на миг ослепила нас, а затем земля встала стеной. Я отлетела в сторону. Холмы слегка прикрыли меня от воздушной ударной волны. Но так повезло не всем. С ударной волной пришел и гром. Звук был долгим и, казалось, голова раскалывается от него на части.

Но все проходит. Прошло и это. Мы медленно поднимались на ноги. Кто мог, конечно. У Кирилла из ушей капала кровь. Он что-то говорил, но я ничего не слышала.

- У тебя кровь из носа. - звук включился как будто щелкнули тумблером. Я кивнула и вытерла нос. Вроде целы.

- Ты как? - спросила я, оглядываясь. Вокруг поднимались люди.

- Нормально. Что это было?

- Не знаю.

Мы все теперь смотрели в сторону древа. Снег сдуло вместе с тучами. Небо начало осветляться. Видимость значительно улучшилось. Стало видно, что со всех сторон нашу огромную долину окружают зубцы гор, ранее скрытые в постоянном тумане.

Великое дерево теперь было видно во всей красе, уходя ветвями высоко в небо, оно как бы тянулось к проступающему сквозь истончающиеся облака солнцу. И там, среди ветвей что-то происходило. Какое-то движение. Проскакивали молнии.

- Там бой, - Павел рядом со мной вытянул руку вперед, указывая на древо боли.-

- Что-то произошло, - прошептал Кирилл едва слышно. - Что-то изменилось. У нас появился шанс. Вперед! - уже прокричал он и рванул в сторону разделяющей долину речки.

Мы рванули за ним. Уже на ходу я оглянулась. Почти все, кто был на ногах бежали за нами в сторону дерева. Бежали с наполненным сердцем надеждой. С воодушевлением. Общий крик вырвался из наших глоток когда мы пересекли черную речку и выбежали на противоположный берег. На этой стороне снег практически отсутствовал, обнажая черную замерзшую почву с клочьями серой травы. Отставшие догнали нас и теперь мы шли единым фронтом. А навстречу нам поднималась стена тварей. В этот раз жиденькая и растерянная. За ними чернел необъятных размеров ствол. А наверху, среди ветвей, были слышны крики, стоны, всполохи огня. Мы спешили на помощь. Спешили принять участие в финальном акте еще не зная что именно в это самый миг снаружи умирал в пламени солнечного огня наш мир.

Конец первой части.