Ранний старт

Эпизод 5. Военные действия

Сцена 1. Короткая пауза

Примечание. Только сейчас подошли к моменту, с которого начинается повествование о похождениях в селе Березняки.

После удачного отражения нашествия центровых сидим с Алиской во дворе. Раскатываю глиняные колбаски, режу их на стандартные кусочки. Инструмент для этого соорудил из ш-образной трансформаторной пластинки. Нашёл как-то случайно. Среднюю ногу отогнул, крайние загнул вниз. Одну пластинку к краю, второй режу. Получается, как в аптеке.

Глинчики этим и хороши. Одинаковый вес — одинаковая динамика. Скорость вылета стандартная, потому стрелять удобнее. С камешками, в зависимости от их веса, разные поправки по высоте надо брать. Они убойнее, но сложнее в обращении.

— Откуда ты всё знаешь? — Любопытствует девочка.

— Как откуда? Как рогатку сделать, у Серёги подсмотрел. Другому тоже также учусь. Вот ты, запомнила мою сказку?

Алиса кивает. От моего продолжения немного смущается.

— Вот! Научилась от меня, теперь рассказываешь подружкам. Так и я всему учусь. Не всё, между прочим, получается. Вот твои петли нитками на пальцах, хоть убей, не могу сделать.

— А Ириша сказала, что глупая сказка, — жалуется девочка.

— На это надо отвечать так: не нравится — не ешь! И вали отсюда! Ты куда? Нет, это я не тебе. Это ты должна так говорить. Пусть сама что-нить придумает, если сильно умная.

Не заметил сам, как привязались местные лексические особенности. «Брунетка», «что-нить»… ещё иногда говорят «откель» (откуда), но молодёжь, типа Алиски, последний атавизм почти не использует.

— Дети! За травушкой, — к нам подгребает Басима с огромной корзиной.

— Ты иди, бабуль. Я ща закончу и мы придём. Верёвки взяла?

— Опять ерундой занимаешься? — Басима осуждающе поджимает губы.

— Я не понял! — Мгновенно выпучиваю глаза, укорот лучше давать сразу. — А кто ворон и галок от клубники отвадил? У соседей вон, целые стаи пасутся. Фиг бы ты чо продала, если б не эта ерунда!

Устыженная бабушка, невнятно что-то бормоча, удаляется.

— Ты какой-то грубый с бабушкой, — упрекает Алиса.

— Ты не права. Это… — подбираю и нахожу слова, и не в оправдание, мне главное Алиску в транс загнать, — уникальная стилистика межличностных отношений. Мы с бабушкой абсолютно синфазны…

Мог и круче завернуть, но и без того глаза девочки стекленеют. Кажется, хватит, а то у неё пробки перегорят. Жизнерадостное ржание не мешает мне собрать и сложить в мастерской изготовленные снаряды. Пришедшая в себя Алиска провожает меня кулачками в мою мужественную спину.

Алиска в этом отношении самая восприимчивая. Могу так ввести в ступор почти всех, только Катя быстро выработала иммунитет. И абсолютно непрошибаемы Зина и Обормот. Есть ещё Катин папа, но тот просто всё знает. Его только удивляет, откель я знаю. Ну, и Кирюшку бесполезно, у него операционной системы в голове пока нет.

Сцена 2. Война нечаянно нагрянет

Р-раз! Хлоп! Д-два! Хлоп! — Раз за разом выпрыгиваю из положения упор лёжа. С отрывом от поверхности и хлопком ладоней. Попробуй, успей так! Нужна сила и скорость. Нукеров своих пока не заставлял так делать, но время пришло. Никто меньше тридцати раз не отжимается.

Моя армия, по численности с трудом дотягивающая до отделения, занимается парными упражнениями. Стараюсь подобрать повеселее. К примеру, держат друг друга за плечи и стараются наступить друг другу на ноги. Само собой, надо избежать ущерба от противника. Отлично тренирует контроль центра тяжести и действий противника.

На меня скашивают глаза и после моей команды «Отбой! Отдых пять минут!» подступают с вопросами.

— Хорошо развивает силу и резкость удара. Тренировка трицепсов, — хлопаю по означенному месту. — Сами понимаете, именно эти мышцы работают при ударе. С этого момента отжимаетесь только так. Но сегодня нет. Начинать надо, когда силы не истрачены.

— На сегодня всё! — Объявляю, когда оживлённое обсуждение вброшенной в народ идеи спадает.

Возвращаемся с нашего излюбленного места, небольшой полянки, примыкающей к лесу. Сегодня работали по сокращённому варианту, хочу убить двух зайцев. Приучить самостоятельно поддерживать физическую форму и надо оставить запас сил на собственно боевые действия.

Почти две недели маюсь со своим ополчением. Ну, не то, чтобы маюсь… усиленно и кропотливо строю боевое подразделение. Не без ошибок, хорошо, что детишки не замечают. Вывел мимоходом для себя ещё одно правило: любую ошибку подчинённых и даже свою собственную всегда можно вывернуть на пользу. Параллельно вывел или переоткрыл для себя закон Мерфи: ошибки есть всегда и на каждом шагу, если их нет, значит, вы их просто не видите. На самом деле не помню от Мерфи таких формулировок, хм-м, значит, ха-ха, это дополнение Колчина. Хотя что-то подобное есть у программистов, то же самое, только про баги в программах.

Как использовать ошибки, задействуя принцип «нет худа без добра» по максимуму? Ударился один рекрут башкой о толстую ветку. Набил шишку. Замечательно! Организую на краю леса полосу препятствий и вперёд, на предельно возможной скорости. Где пригнуться, где уклониться, где перепрыгнуть, где перелезть. Ну, и сам с ними.

Намеренно маршрут такой, чтобы зацепить пляж. О! Честное слово, не планировал! Просто ждал, ну… хотя мимо шли нарочно. Зелёная полянка занята центровыми. Пересчитать точно не удаётся, в воде пара взрослых, несколько девчонок. На травке обсыхает пара центровых ребятишек.

Этот день тоже уложу в коллекцию лучших воспоминаний. Сегодня я обманул один из законов Вселенной, сформулированной тем же Мерфи. Закон гласит: если что-то плохое может произойти, оно непременно произойдёт. За несколько дней до сего момента убеждал себя (и Вселенную), что мы не готовы к открытому бою с центровыми. Никак не готовы! Нельзя нам стенка на стенку. Пропадём!

Но есть и другой момент. Закон для всех един, поэтому, ха-ха-ха, вероятные неприятности имеют ровно такую же силу для центровых! И даже больше по примитивной причине: их численно больше. И они ещё больше не готовы! Вселенной козу показывать не буду, не хватало мне ещё от неё ответных козней. Наоборот, будем считать, что исполняем волю Вселенной, которая наслала нас, как неприятности, на центровых!

Быстро объясняю план, параллельно заражая всех энтузиазмом. Подкрадываемся, как можно ближе. Затем молчком подходим, нас заметил только один из обсыхающих, толкает приятеля.

И тут мы срываемся в бег. Отдыхающих нейтрализую я, с парочкой старших. Элементарно, одаряем их подзатыльниками и пинками. Остальные в это время мечут одежду и обувь в воду.

— С ума сошёл?! — Бью по рукам Васю, который собирается метнуть в воду титанического (для нашего возраста) размера сандалии. — Не видишь? Это кого-то из взрослых.

Глупый Вася чешет репу.

— Ой, одну пару уже бросил… и одежду…

— Молодец! — Хлопаю по плечу. — А теперь беги, пока они тебя не догнали.

Мы все чуханули метров на двести, а Вася впереди всех. Уже в глубине улицы, когда мы перевели дыхание и возбуждённо делимся впечатлениями, через несколько минут нас застаёт Алиска. Сразу замечаю мокрые волосы.

— Ой, что там было! — Добавляет нам восторга. — Они так ругались, так ругались. Обещали вам головы оторвать. И взрослые тоже.

— Они тоже центровые? — Один я догадываюсь задать вопрос по существу, все остальные тупо галдят. Солдатня, что с них возьмёшь?

— Да, — чуть подумав, отвечает девочка.

— Тогда хрен с ними! Неизбежные неконвенциальные потери, — Алиска опять на пару секунд виснет, остальные не замечают.

Сегодня центровым был нанесён второй удар. Первый — мой вчерашний обстрел в овраге. Если посчитать мою драку у магазина — третий.

Сцена 3. Неконвенциальные потери

Стою чуть в сторонке, мне надо втихушку проржаться. Совсем не получается, но оно и к лучшему. Мои славные воины чутко улавливают настроение вождя и тоже начинают ухмыляться. Пока не знают, почему, — ещё не сказал им, — но твёрдо верят, что так надо.

— Бу-бу-бу… — всего чётко не слышу, — вы на них… бу-бу-бу, а они нас бу-бу-бу…

Мы на спортивной площадке на краю Выселок. Спортивная по назначению, а не по оснащению. Кстати, надо бы заняться, а то пустая совсем. В силу не только конфронтации с центровыми, но и удалённости, ходить на школьный стадион не можем.

Андрюшка и Егорка бубукают нам очень смешные вещи. Мы вставили фитиль в одно место центровым. Плюс всё село, центр в том числе, от души веселится над тем, как шестилетка или семилетка, — тут мнения расходятся, Басиме почему-то до конца не верят, — отмудохал (так они тут говорят) трёх школьников старше года на три. Тут сельчане сгущают краски, несмотря на недоверие к моему возрасту. Если мне семь лет, то один одногодка, а пара других только на два года старше. Впрочем, легенды всегда на логику и здравый смысл поплёвывают свысока. Рассказывают взахлеб, что мелкий и лихой перец буквально истаскал всю троицу на пинках. Сразу и одновременно. Ссылаются, — Басима донесла, — на того мужика в кирзачах (некий Семёныч), что волюнтаристким способом прекратил нашу битву. Мужик добавил керосинчику, заявил, что если бы не он, то Самойкин младший непременно пал бы смертью храбрых. И добавил, что старший Самойкин и Криворучко лежали рядом в полном беспамятстве, избитые и окровавленные. Горазды местные приврать, избитые и слегка окровавленные — согласен, но в беспамятстве? В сознании они были, глаза малость в кучу, но это мелочи… Я прямо так Басиме и сказал в ответ на её расспросы.

Что-то я отвлёкся в мыслях своих, буйных скакунах. Пострадавшие, — а страдания их зримы на лице отчётливыми следами, — бубукают нам, как незаслуженно они пострадали по нашей вине. А мне радостно! Кому же будет не радостно? Славные подвиги совершали мы, а расплачивается за них кто-то другой. Скажите, кто не любит халяву? А? Что? Не слышу! Ага, нет таких. Центровым накидали мы, а отбуцкали они в отместку кого-то постороннего. Это ли не счастье? Не совсем посторонних, живут-то они в Выселках, только нам до них дела нет. Ага, вот и додумался, как им отвечать… Кстати, понятно, почему перепутали. Они ж нас всех в лицо не видели. Меня, скорее всего, распознали, но я это я — человек-легенда.

— Ну, выписали вам люлей! — Вступаю в разговор, любуюсь отпечатками кулаков лихих центровых на лицах недотымков, — чо, в первый раз что ли? Центровые вас выселенцев постоянно бьют. От нас вы чего хотите?

— Ну, это… — возобновляет бубнёж голубоглазый Егорка, — там был Криворучко, Самойкин…

Дотошно перечисляются все имена, вычленяю только знакомые.

— Они нас били, — заканчивает Егорка.

— Да, — лаконично подтверждает Андрюшка.

— И? — Ещё лаконичнее интересуюсь я. Парнишки опускают очи долу и начинают мяться. Наконец Егорка рожает:

— Их тоже надо побить…

— И кто вам мешает? — Проявляю вежливое любопытство. — Отлавливайте их по одному и бейте.

— А вы? — Андрюшка смотрит, в глазах тающая под давлением жестокой реальности в моём лице надежда.

— А что мы? — Жму плечами. — Не нас же били.

Всё предельно ясно, но парнишки чего-то ждут. Ну, как хотят… могу и объяснить.

— Вы что, не слышали, что мы объявили мобилизацию и войну центровым?

Побитый дуэт переглядывается и разводит руками.

— Не врите, — подаёт голос один из рекрутов, — я вас звал.

— Так-так… получается, вас звали, но вы не пришли, — мой начальственный взгляд холодеет. — Что это значит? А это значит, что вы трусы, саботажники, вредители и враги народа. Родина вас призвала на священную войну, а вы болт забили? Скажите-ка, а с какого рожна (здесь этому выражению научился) мы должны за вас, дезертиров, впрягаться? Дезертиров во все времена тупо расстреливали… ну, можем тоже вас побить, как бежавших с поля боя.

— Мы не бежали… — бубукают растерянно.

— Но и не пришли! — Рублю разговор. — Топайте отсюда, пока мы вам не добавили.

Мои рекруты, обожаю их за это, придвигаются грозным строем. Дуэт бубуков, соответственно, отодвигается и потихоньку ретируется. Пока они в зоне слышимости громко говорю:

— Пацаны, а это же здорово! Мы бьём центровых, а центровые будут бить их! Не нас!

Наконец и до них доходит вся выгода нашего положения. И нас могут отловить, но даже так: воюем только мы, а страдания достаются всем. Наши вершки, ваши корешки. На ржаном поле, ха-ха-ха. Ржут все. Я ж говорю, никто от халявы не откажется.

— Эй, это ты тут с девчонками водишься? — Голос четвероклассника (по виду) сочится презрением.

Мы занимаемся тем, что ровняем и чистим площадку. Собираем в кучу всяческий мусор, выкашиваем крапивные бурьяны по закоулкам, срезаем кочки, засыпаем ямки. Тут иногда сельчане всяких телят и коз привязывают. Нефиг делать! Не будет высокой травы, не будет всякой скотины.

Кроме моей военизированной команды подтянулся ещё народ. Некоторые помогают, некоторые волынят. Алиса тоже здесь, на что и намекает противный и немного взъерошенный паренёк. Заметно крупнее меня, что нетрудно при такой разнице в возрасте, но для сверстников не убедителен. Может и не самое крайнее место в левом фланге занимает, но где-то рядом. И куда бедному и разнесчастному, с которым более крупные одноклассники общаются по большей части подзатыльниками, податься? Правильно, самоутвердиться за счёт младших. Нормальное дело, кстати. Ещё одну вещь понял ненароком, как раз по причине наличия Алиски. На улице меня попробовала дразнить мелкота от четырёх до шести лет. Весёлыми выкриками «жених и невеста, тили-тили-тесто!». Мне фиолетово, мнительной Алиске неприятно. Незамедлительный вихрь подзатыльников и пинков враз привёл их в чувство. Особенно моя зверская рожа и стрельба из рогатки вслед. С тех пор я перестал их не замечать. Начал строить и запугивать. В рамках, разумеется. Младшие должны побаиваться старших, вот что я понял.

Короче, всё это нормально. Но не значит, что собираюсь спокойно терпеть дразнилки, троллинг и прочий хейт. От кого угодно. Не, с этим идите по другому адресу. Например, в жопу.

Алиска смущается и с надеждой смотрит на меня. Не боись, это дело я ща поправлю. Мои пацаны тоже глядят ожидающе. Это не проверка на вшивость с их стороны, нет! Они в меня верят. Моё славное воинство!

— Чо ты там шуршишь, ошибка природы?! — Хотел сначала сказать «уёбок», но веду политику на искоренение откровенного мата, он язык обедняет при злоупотреблении. — Да, красивые девочки меня любят!

Бросаю взгляд на Алиску, та миленько смущается.

— А ты сиди и завидуй молча, ушлёпок!

«Ушлёпок» пытается дёрнуться в мою сторону, но напарывается на дружное веселье моей команды и предостерегающие взгляды моих старших. Пусть скажет спасибо, что не применяю лексику а-ля Зина. Приберегаю для настоящих врагов.

Сцена 4. Генеральное сражение

Само собой всё получилось. Как и диверсия на пляже, которая тоже заранее не планировалась. Просто у нас боеготовность постоянная. Мы устроили экзамен, боевое крещение двум бубукам, которые неделю назад всё-таки пришли к нам. Стесняясь и водя носками ботинок по песку, попросились в отряд. Ну, что делать? Пришлось усиленно взяться за их тренировку. Что, кстати, возымело на всех благотворное влияние. Остальные, даже младше бубуков, почувствовали себя бывалыми, опытными воинами. Самозарождение дедовщины держал под контролем. Оно очень полезно, если в рамках. Командир не успеет, опытные солдаты подстрахуют и многим мелочам научат. Как говорится (здесь): дождалась сука праздника, сама лежит, щенята лают.

Я тут прикидывал, может придумать звучное имя нашему воинству? Типа «Освободительная армия имени Фарабундо Марти». Никто не знает, что за Фарабундо такой, сам не помню, но звучит здорово. Наверное, воздержусь, а то совсем откровенным цирком попахивает.

Так-то центровые стали очень осторожными. В Выселки заявляются не часто и только совсем большими группами. Не менее полутора десятков. И купаются по очереди. Считаю нашей победой, враг ходит, но оглядывается и опасается.

У пресловутого магазина ставим скрытный пост, сами подальше у самого оврага. Когда вражеская группа приближается, постовые подают нам сигнал, пуская солнечный зайчик. И когда троица выходит из магазина, их встречает приветливыми ухмылками вся моя банда. Одиннадцать человек вместе со мной. Вот он миг торжества, второй день их пасём.

Это не моя троица, другие. Но они принимали участие в расправе над бубуками. Деваться им некуда, сразу предупреждаю:

— Ну, что, ушлёпки? Всемером на двоих вы орлы. А как трое на трое?

Как там кот Базилио и лиса Алиса пели? На жадину не нужен нож, ему покажешь медный грош и делай с ним, что хошь. Вот и беру на вооружение расширение рецепта: на пацана не нужен нож, на слабо его возьмёшь и делай с ним, что хошь.

Отводим центровых на то самое место моей эпичной битвы, положившей начало великой освободительной войне. Удобное оно.

Отвожу бубуков в сторону, с ними будет Вася. Он моложе, но плотный и сильный. Надо парней навстропалить.

— Значит, так. Победите, бубуками вас звать перестанем. Станете башибузуками.

— А это кто? — Наивно смотрит Андрюшка.

— Были такие головорезы в турецкой армии. По-современному, спецназ, — очень увесисто звучит слово «спецназ».

Парни проникаются.

— Я тоже хочу! — Заявляет Вася.

— Проявишь себя — будешь, — заверяю его. — Только учтите, что прямой перевод означает «бешеные». Именно так вы и должны драться. Беспощадно и жестоко, невзирая на собственные раны.

Не сразу, но близко к этому они и стали драться. Под влиянием моих подбадривающих воплей, поддержанных всей командой. Исход был предопределён, чо уж тут. Арену окружали мы, и болели мы, разумеется, за своих. А центровые номер отбывали. Дрались без огонька, которого у наших хоть отбавляй.

— А чо так? — С фальшивым участием спрашиваю последнего, оставшегося в строю. По общепринятым правилам проливший кровь прекращает схватку. С нашей стороны Андрюшке разбили губу, двоим центровым — кому что, у оставшегося наливается фингал. Башибузук Андрюха рвётся в бой, но правила есть правила.

Спрашиваю, потому как последний поднимает руки. Признаёт поражение.

— Сразу с двоими? — Хмурится центровой. — Сам бы попробовал…

— Я пробовал, — ухмыляюсь едко и гадко, мои воины издевательски хохочут.

Центровые понуро удаляются, а мы вольно раскидываемся на отвоёванной территории. Одного старшего с помощником отсылаю на другую сторону дороги. Оттуда хорошо просматривается прилегающий со стороны центра участок.

— А чего мы ждём? — Спрашивает кто-то. Я лежу, жую травинку и жмурюсь на яркое небо.

— Как чего? — Отвечаю с нескрываемой ленью. — Чо нам эти трое? Только для развлечения. Ща они соберутся, мы их всех скопом и положим. Чо нам, по всему селу их отлавливать?

Кое-кто хохотнул, а я внимательно анализирую эти хохотки. Неуверенность чувствуется. Это нормально. Но есть у меня в кармане пара козырей. Один — это я сам. Как грится, стадо баранов победит стаю львов, если баранами командует лев, а львами — баран. Чем я не лев? А у центровых командира совсем нет. Так что они обречены. Тем более, что есть ещё один козырь.