Служанка с Земли. Радужные грёзы

Глава 3. Князь Валерн Торн

/ Эльвира Лафицкая /

Полночи мы с Винсетом проболтали о всякой чепухе и не заметили, как уснули. Проснулись поздно от требовательных криков голодного Ладислава. За ночь у Винса полностью прошёл озноб и заметно спал отёк вокруг укуса на шее, но я попросила его полежать, максимально не двигаясь хотя бы ещё один день. Яд ещё полностью не переработался организмом, всё-таки его атаковала гадюка, поэтому нежелательно так скоро нагружать кровеносную систему.

– Ты режешь меня без клинка! Сказать воину лежать на месте! Где это видано? За это я стребую с тебя ответную плату! – возмутился Винс.

– Это ты с меня ещё и ответную плату брать собрался? А ничего, что я тебе жизнь спасла? – Наглость Винсента могла соперничать разве что с его обаянием.

– Спасла, но сейчас требуешь лежать, когда я хорошо себя чувствую! Я готов не садиться в седло и не упражняться с луком и мечом, но ты должна как-то восполнить это время.

– И как же? – Я уже прищурила глаза, представляя, как дам затрещину одному не в меру красивому донтрийцу. Вот ведь наверняка сейчас всё к очередной пошлой полушутке-полунамёку всё сведёт.

– Развлекай меня, – предложил наглец, не моргнув и глазом.

«Хоть стриптиз станцевать ему не предложил», – фыркнула про себя.

– Ну, уж нет, раз у тебя есть свободное время, и я тебе спасла жизнь, то это ты будешь развлекать меня! – ответила я в тон Винсенту, отчего его лицо вытянулось от удивления, а затем он заразительно рассмеялся.

На том и порешали. Как оказалось, князь Валерн покинул лагерь по каким-то неотложным делам среди ночи, но попросил его дождаться, так что наша договорённость с Винсентом растянулась на целых пять дней. Почти всё время, что я проводила в шатре Винса, он учил меня донтрийскому, смеялся над моим произношением, рассказывал о правилах и традициях родного государства, немного о своём детстве, матери и старшем брате. Я приносила в его шатёр еду, а также кормила Ладислава, который уже к этому моменту пытался встать на ножки и делать первые шаги. С отъездом князя Валерна принцесса Лиланинэль почувствовала себя свободнее и время от времени заходила в шатёр Винса, чтобы составить нам компанию.

Мне почему-то вспомнилась летняя практика, когда я ещё являлась студенткой на Земле. Меня и девятерых одногруппников отрядили в помощь какой-то захудалой больнице в Подмосковье, так как именно в том районе был зафиксирован всплеск активности энцефалитных клещей. Ожидая толпы покусанных грибников и дачников, руководство института отрядило в два раза больше студентов, чем требовалось. На деле же, именно в это лето власти города затеяли перекладывание асфальта на основной трассе, пролегающей через лес с повышенной активностью мелких паукообразных тварей, из-за чего временно сделали объездную платную дорогу бесплатной. В итоге мы целыми днями не знали чем занять себя, вдесятером вынимали клеща у единственного обратившегося в больницу пациента и играли в слова, пытаясь показать их без звуков, используя лишь жесты и движения. Именно правила этой нехитрой игры в слова я с удовольствием объяснила Винсенту и Лиланинэль. Князь и принцесса некоторое время смотрели на меня с недоумением, но когда я храбро взялась показывать флюгер, то свистя, то кукарекая, то мыча, они покатились со смеху и всё-таки прониклись игрой.

Шёл пятый день нашего вынужденного ничего-не-деланья в ожидании старшего князя, и от укуса змеи на шее Винсента остался лишь крошечный шрам, напоминающий об инциденте. Стояла замечательная погода, ярко светило летнее солнце. Принцесса и её служанка решили освежиться у озера, а я, Винс и Ладислав гуляли на поляне близ лагеря на виду у воинов, но на достаточном расстоянии, чтобы они нас не могли услышать. Я придерживала малыша за одну руку, а Винс – за другую. Младший князь прекрасно себя чувствовал, но активные физические нагрузки я ему всё ещё запрещала.

– Так как вышло, что у тебя была семья, но при этом ты оказалась невинной? Твой муж умер в брачную ночь? – неожиданно совершенно серьёзно спросил меня Винс, глядя на то, как я с улыбкой помогаю Славику подняться.

Моя улыбка тут же померкла. Я вспомнила, как проговорилась Винсенту в особняке Кьянто о том, что у меня когда-то была семья. То, что я оказалась девственницей на момент помощи раненому иррису, глубоко потрясло блондина, ведь он думал, что я – кормилица Ладислава, а моя семья погибла. Лично для меня, землянки, это не имело значения, но здесь совершенно другой мир со своими законами и обычаями.

– Понимаешь, – я закусила губу, думая, как бы получше объяснить всё то, что со мной произошло. Но правильные слова на ум так и не шли, Винсент продолжал внимательно за мной наблюдать, делая вид, что сосредоточен на Ладиславе. Когда молчание затянулось, я резко выдохнула и решила признаться. – Дело в том, что я из другого мира. Моё тело осталось там, а вот душой я поменялась с девушкой, которая работала служанкой в доме лорда Кьянто.

– Ты что? – Винс вначале привычно растянул губы, решив, что я так оригинально шучу, но я оставалась совершенно серьёзной, и улыбка постепенно сползла с его лица.

– Так вот, оказывается, откуда в тебе все эти странности… – произнёс он потрясённо спустя какое-то время.

– Странности? – я удивилась его словам не меньше. О чём он говорит?

– Ну, да, странности. Начиная с того, что ты ведёшь себя не как простолюдинка из Норгеша, и даже не как аристократка, и заканчивая твоими целительскими способностями. Любая девушка из нашего мира завизжала бы около лесного озера, требуя от меня удалиться, ты же вышла из воды и, воспользовавшись моментом, закидала мокрым песком, – последние слова прозвучали с лёгкой долей обиды.

– Это кто ещё моментом воспользовался! – возмутилась я, вспомнив, как хитро меня провёл этот лис. А затем поинтересовалась уже более спокойным тоном: – Ну, а будь я донтрийкой?

– А будь ты донтрийкой, – подхватил Винсент, – то вначале бы завизжала от негодования, но потом бы применила магию. Скажем, окатила бы меня водой с ног до головы, чтобы мне пришлось удалиться для переодевания.

Я хмыкнула:

– Или же попросила бы дятлов нагадить на твою роскошную шевелюру, а красных муравьёв – покусать тебя за причинное место, чтобы ты знал, как я не люблю тех, кто нарушает свои слова.

Винс удивлённо на меня посмотрел, сдавленно охнул от моей бурной фантазии, непроизвольно прикрыв рукой пах, а затем вновь громко расхохотался.

– Что и требовалось доказать! – воскликнул он, отсмеявшись. – Ты слишком нестандартно мыслишь для девушек из моего мира. Что-что, а такой реакции от донтриек я ещё ни разу не видел.

– А что не так с целительскими способностями? – уточнила я у блондина, решив не заострять внимание на моей изобретательности.

– Ну как что! Ты их имеешь, – пожал плечами Винсент. – Я вначале думал, что ты травница или в тебе есть кровь донтрийцев, но ты так ловко зашила мою рану, что я засомневался. В Донтрии лечат исключительно травами и природной магией. Истинная целительская магия встречается крайне редко даже в Норгеше, а ты действовала так ловко, как будто у тебя уже имеется за плечами большой опыт. Но даже если предположить, что ты целитель, вновь возникает нестыковка. Во-первых, ты девушка, а во-вторых, рану ты зашила ниткой и иголкой, не применяя ни капли магии, несмотря на то, что она была свежей.

С тем, что я девушка, всё понятно: в Норгеше принимают важные решения и обладают магией только мужчины. Видимо, женщин среди целителей у них просто нет, равно как они практически не встречаются и среди поваров. Но что касается «свежести» раны, я так ничего и не поняла.

– Поясни, пожалуйста, насчёт «не применяя ни капли магии, несмотря на то, что она была свежей». Причём тут это? – попросила я.

Ладислав увидел разноцветную бабочку, вырвал свои крохотные ручки из наших рук и рванул за ней. У него получилось сделать шага два или три, после чего он потерял равновесие и упал. Мы с Винсентом синхронно бросились за малышом, но воин был проворнее меня и успел подхватить Ладислава прежде, чем тот разбил себе коленки.

– На момент воспаления прошло около недели с того дня, как меня задел арбалетный болт. Человек, обладающий даром исцеления, вполне бы мог обеззаразить и затянуть мою рану с помощью магии. К тому, что сделала ты, маги прибегают крайне редко, хотя бы потому, что мало кто среди них вообще умеет зашивать раны руками.

– А сколько должно было пройти времени, чтобы маг не смог затянуть рану на твоём боку? – неожиданно спросила я, вспомнив исполосованную шрамами ногу и спину лорда Кристиана.

Мне как хирургу по следам шрамов было понятно, что Кристиан пережил колоссальные муки, но почему-то сейчас вдруг стало важным услышать ответ на свой вопрос. Сколько же мучился лорд Кьянто от боли, что уже даже лучшие целители Норгеша стали бессильны? Не знаю почему, но мои мысли за время поездки вновь и вновь возвращались к генералу с незавидным прошлым…

– Месяца два или три, – ответил Винсент, не догадываясь, какие думы бродят у меня в голове.

Услышав ответ, я споткнулась и почти что упала в высокую траву, но тёплые руки блондина меня поймали за талию. Правда, вместо того, чтобы поднять и поставить на ноги, он мягко опустил меня на землю и навис сверху на вытянутых руках. Длинные шёлковые волосы мужчины рассыпались по его плечам и накрыли нас, словно стена золотого дождя, отгораживая от целого мира.

– Элли, скажи, – он заглянул в мои глаза, внимательно отслеживая мельчайшие изменения на моём лице, – ты не подпускаешь никого близко к себе потому, что всё ещё любишь своего мужа? В том, другом мире, у тебя есть муж и ребёнок?

Я смотрела в небесно-голубые глаза Винсента, обрамлённые пшеничными ресницами, на его правильный прямой нос, мужественный подбородок, и не знала, что ответить. Врать не хотелось, но и рассказывать про то, как Вася стал отнекиваться от нашего ребёнка, зачатого в пьяном угаре после сессии, было как-то унизительно. Немного поразмыслив, я отвела глаза, но всё-таки сказала правду:

– Нет, Винс, мужа у меня там никогда не было, – прерывисто вздохнула, набираясь сил, чтобы сообщить вторую часть правды, – а ребёнка я потеряла.

Мужчина некоторое время смотрел на меня со смесью самых разных чувств. Были здесь и печаль, и сожаление, и сочувствие, и даже толика непонимания, но затем взгляд блондина постепенно стал проясняться.

– То есть в том мире у тебя никого нет, а в этом есть я и Ладислав?

Вот ведь, хитрый лис…

– Да, – я подтверждала наличие у меня малыша, заботу о котором взяла на себя. Что касается князя, то здесь требовалось отвечать максимально честно, но аккуратно, чтобы не обидеть его. – В этом мире у меня есть Ладислав, а кроме того, я очень сильно тебе признательна за наше спасение. Если бы не ты, то наверняка бы архангелы уже поймали бы нас и казнили за нарушение законов Норгеша. Пожалуйста, встань и дай подняться мне, нас могут увидеть твои люди.

Я находилась к Винсенту так близко, что могла услышать его дыхание, и понимала, что это неправильно. Одно дело, когда он болел и был практически без сил, я чувствовала себя скорее лечащим врачом или сиделкой рядом с больным. Другое дело – вот так, когда он серьёзно на меня смотрит. До сих пор всегда, когда мы оказывались в довольно пикантных ситуациях, Винсент умудрялся разряжать атмосферу своими пошлыми шутками, сейчас же, несмотря на то, что он даже не касался меня, а просто нависал сверху, и оба мы были в одежде, я чувствовала, что всё заходит слишком далеко.

– Нас никто не увидит, мы достаточно далеко отошли от лагеря, – ответил Винсент, так и не шелохнувшись. – Скажи мне, – его голос звучал настойчиво, – почему ты бежишь от меня? В той жизни ты не была девственницей и прекрасно понимаешь, какое удовольствие может принести близость между мужчиной и женщиной. Я хочу тебя и пойду на любые твои условия. В Норгеше ты отшутилась, что не хочешь выходить замуж и становиться зависимой от кого-либо. Для меня это дико и непонятно, в нашем мире женщины, наоборот, стремятся получить защиту мужчин, а потому всеми правдами и неправдами пытаются выйти замуж. Но если ты не хочешь становиться моей женой, я готов смириться с этим. Могу ли я хотя бы надеяться на то, что в один прекрасный день ты перестанешь бежать от меня и согласишься если не на брак, то хотя бы на отношения?

Я сглотнула, глядя в невероятно красивые голубые глаза. Зрачки Винсента были расширены, дыхание участилось, а на шее бешено билась жилка. Я буквально-таки ощущала всей кожей, что нравлюсь этому роскошному во всех отношениях мужчине. Но что я могла ему ответить? На текущий момент мне просто было хорошо и легко с Винсентом, я воспринимала его как друга. Я прекрасно понимала, насколько хорош Винс, и как много женщин, должно быть, увиваются и готовы убить за один только его неравнодушный взгляд. И да, князь Винсент Торн – не студент Вася. Он не бросит меня и моего ребёнка без денег на жизнь, и даже более того, он хочет жениться на мне… вот только дело не в Винсенте, а во мне.

До сих пор я старалась не думать о Кристиане и о том, что он со мной сделал, но сегодняшний разговор о ранах и целительской магии вновь вернул меня мыслями к лорду Кьянто. После того, как Кристиан построил огненную стену, отгораживая меня от архангелов, и фактически пожертвовал жизнью, чтобы спасти меня и чужого ребёнка, я больше не могла испытывать к нему ненависть. Да, я обещала себе отомстить ему за то, что он со мной сделал, но мне больше этого не хотелось, даже окажись, что он жив. Ко всему, какая-то крохотная частичка меня отказывалась верить в то, что он погиб под обломками горящей крыши, хотя я своими глазами видела, как она обвалилась. Я всё ещё не разобралась в своих чувствах к Кристиану, а сегодня, когда поняла, что он как минимум три месяца страдал от полученных ран, прежде чем получил помощь, мне отчего-то стало больно. Так больно, будто бы это меня несколько месяцев пытали, а не его. Очевидно, что Кристиан Кьянто перенёс многомесячные жестокие пытки, и просто удивительно, что он вообще остался человеком во всех смыслах этого слова, после всего, что с ним случилось.

– Элли? – переспросил Винсент. – Я могу надеяться, что в один прекрасный день растоплю лёд в твоих глазах?

«О-о-о-о…Небо! Рядом с тобой прекрасный во всех отношениях мужчина, правящий князь, а ты думаешь о ком-то, кто погиб в эпицентре землетрясения и пожара. Эльвира, да возьми себя уже в руки, наконец, и начинай действовать по уму-разуму!» – дала я себе мысленного пинка.

– Винсент, ты замечательный, – я улыбнулась ему, дотронувшись до его щеки. – Давай пока что оставим всё, как есть. Я не могу ничего тебе обещать, но подумаю над твоим предложением.

Мужчина ослепительно улыбнулся, решив, что это «да», но я просто не хочу торопить события. Он бережно помог мне встать и очистить одежду от прилипшей травы. В лагерь мы вернулись втроём как раз в тот момент, когда на горизонте показалась мощная фигура всадника на иррисе.

/ Эльвира Лафицкая /

Как я узнала позднее, до княжеского дворца мы не доехали всего ничего – каких-то два дня пути на скакунах. Тем не менее, наш немногочисленный отряд решил тронуться в путь лишь на утро.

После приезда Валерна князья уединились в шатре для обсуждения государственных вопросов, а я весь остаток дня провела с Ладиславом, придерживая его и помогая делать первые шаги. Славик удивительно быстро развивался, я даже не представляла, что дети растут так быстро. Буквально пару недель назад он ещё только ползал, а сейчас уже с самым серьёзным видом держался за мою штанину, старательно надувая щёчки, неуклюже переставлял крохотные ножки, старательно пыхтя, и требовательно агукал, чтобы я подала ему руку. Не знаю, в какой момент этот маленький сопящий мужчина полностью завоевал моё сердце, но неожиданно я поняла, что никогда и ни за что его не брошу. Да, непредсказуемая жизнь Эллис Ларвине, служанки-сироты без дара в магическом мире, в разы сложнее и опаснее, чем сытая жизнь Эльвиры Лафицкой на Земле, но именно с Ладиславом я чувствую себя на своё месте. С ума сойти, сколько лет после той жуткой катастрофы я даже не надеялась на то, что когда-нибудь смогу назвать себя мамой. Но судьба – коварная дама – вначале забросила меня в другой мир, в другое тело, лишила надежды на возвращение, а затем неожиданно подарила сына.

Я настолько заигралась со Славиком, что о том, что собиралась постирать штаны и рубашку, вспомнила лишь вечером, когда солнце уже зашло за горизонт. Чертыхнулась, но решила, что не всё ещё потеряно. Мальчик уже сладко посапывал в импровизированной кроватке из кучи туго свёрнутых плащей и одеял, да и все донтрийцы уже разошлись по своим шатрам, готовясь ко сну. С тех пор, как Винсент выздоровел окончательно, я со Славиком вернулась спать в собственный шатёр. Именно благодаря этому обстоятельству я со спокойной душой сняла с себя грязную одежду, закуталась в длинный плащ и отправилась к озеру. Ночи сейчас достаточно тёплые, а это значит, что выстиранные штаны и рубашка должны быстро просохнуть.

/ князь Валерн Торн из рода Лунный Свет /

Я дождался того момента, когда все разошлись по своим шатрам, и стал ожидать Эллис. Дозорный доложил, что она куда-то отошла из лагеря на закате. Я успел себе всё отбить, пока мчался до дворца и обратно за фамильным гарнитуром: бриллиантовое колье, браслет, серьги, диадема и кольцо. Как князь и старший мужчина рода Лунный Свет, я спокойно мог брать из сокровищницы любые предметы без объяснения причин. Мой план был прост: абсолютно любую девушку можно купить. Тем более можно купить девушку, которая не имеет ни гроша за душой. Да половина женского населения при дворе просто удавилась бы за то, чтобы иметь возможность хоть раз надеть фамильный гарнитур рода Лунный Свет с самыми чистыми бриллиантами, какие только существуют в Донтрии.

Я планировал договориться с Эллис, что этот гарнитур станет её, как только она переспит с моим младшим братом. Я был совершенно уверен, что после того, как она это сделает, он достаточно быстро охладеет к ней, а ко всему меня не покидала зудящая внутренняя потребность доказать самому себе, что Эллис ничем не лучше Виви. Последние мысли были сопоставимы с мерзкой выматывающей чесоткой или гнойным нарывом, который страшно досаждает, но всё никак не может прорваться, тем самым принеся желаемое облегчение. Я старался гнать от себя как можно дальше сравнение Эллис и своей жены, но почему-то нет-нет, да и всплывала в голове сама собой сцена многолетней давности.

Помнится, тогда Вивиэлла смутилась и покраснела, стала лепетать что-то нечленораздельное, отчаянно пытаясь прикрыться одеждой. Эта же темноволосая норгешка даже тут повела себя скорее как опытная гулящая девка, чем как юная и наивная девственница. Я сделал глубокий вдох и выдох, призывая себя к спокойствию. Эллис Ларвине бесила неимоверно, и в первую очередь тем, что у меня совершенно не получалось просчитать её.

Разумеется, как и всегда, у меня был припасён запасной план: подарить бывшей служанке эти цацки в обмен на то, что она вместе с ребёнком бросит Винсента, а желательно ещё и покинет территорию самого Донтрия. Но я слишком хорошо знал ослиный характер своего упрямого братца, и интуиция подсказывала, что такой поворот событий может лишь ещё сильнее его подхлестнуть и раззадорить инстинкт охотника. Будет правильнее, если Эллис поведёт себя как все предыдущие многочисленные пассии Винса: немного поломается и всё-таки ляжет с ним в постель.

Норгешку я увидел ещё вдалеке, на опушке леса. Она шла не торопясь, держа какой-то ворох тряпья в руках, впрочем, мне было это неинтересно. Главное, что одна и с ней можно поговорить с глазу на глаз.

– Эллис Ларвине, – я обратился к ней на норгешском, желая быть максимально вежливым. Этот гортанный и жёсткий язык давался мне с трудом, но я старался приложить все силы к тому, чтобы девчонка поняла меня и согласилась на сделку.

Девушка вздрогнула и повернулась ко мне, явно не услышав, как я к ней приблизился. Похоже, напугал. Забавно, вот уж не думал, что она из пугливых. Обычно расчётливые девушки ничего не боятся, а наоборот, сами способны напугать кого хочешь.

– Князь Валерн Торн, – ровным тоном произнесла она. – Чем обязана встрече в… такое время суток? – Она посмотрела на небо, где уже зажигались первые звёзды, а затем перевела взгляд на меня и задержалась на шкатулке в моих руках.

Я усмехнулся. Женщины есть женщины: простолюдинки или аристократки, норгешки или донтрийки, – все одинаково любят драгоценности. Вон, как лихорадочно горят зелёным блеском её глаза, и она кутается в плащ, словно бы мёрзнет, стараясь не выдать того, что её заинтересовала шкатулка для драгоценностей. Надо бы добавить ещё немного лести, и тогда рыбка точно клюнет.

– Эллис, видите ли, я не просто оставил Винсента на попечение ваших заботливых рук, а сам уехал во дворец. Я взял из фамильной сокровищницы вот это… – Я откинул крышку и продемонстрировал дорогостоящий бриллиантовый гарнитур из пяти предметов. – Думаю, что эти драгоценности как нельзя лучше подойдут к невероятному оттенку ваших глаз и подчеркнут белизну кожи…

Девушка сложила руки на груди и фыркнула, невежливо меня перебив.

– И что же я должна сделать, чтобы вы подарили мне эти камушки?

Я чуть поморщился. Какая же она всё-таки грубая, вульгарная и необразованная, фу! Что Винсент в ней вообще нашёл? Обычно я не даю никому себя перебивать, но на что не закроешь глаза ради того, чтобы всё сложилось согласно задуманному.

– Это бриллианты, а не камушки, – произнёс максимально доброжелательно, ничем не выдавая накипающей внутри меня злости. Так ещё ни одна женщина не оскорбляла фамильные ценности моего рода! – Возможно, вы не представляете их стоимость. На любой из таких камней можно купить достойного жеребца, а вот, скажем, на это кольцо вы могли бы приобрести двухэтажный особняк в центре Шекрама.

Девушка всё так же молча смотрела на меня, вопросительно выгнув бровь. Убедившись, что она понимает ценность гарнитура и заинтересована в сделке, я продолжил:

– Я попрошу вас о сущем пустяке. Уверен, вы уже и так это планировали. Пожалуйста, переспите с моим младшим братом. Желательно сегодня же. Идеально будет, если вы это сделаете прямо сейчас.

– Простите? – переспросила Эллис.

Она глухая или тупая, или всё вместе взятое? Я терпеливо повторил. Ну да, наверно, просто не может поверить в своё счастье. Да всю свою короткую жизнь она не заработала и десятой доли того, что находится в этой шкатулке. Представляю, как ей сложно сдержать ликование.

– Вы хотите, чтобы я переспала с Винсентом, а после этого вы подарите мне этот комплект украшений? – в третий раз переспросила девушка.

О чём только с ней Винс общался все эти дни напролёт?! Ему уже девяносто два года, пора намекнуть, что у женщин помимо прелестей ещё и мозги должны иметься, не всё ж ему менять подстилки, пора скоро и о женитьбе задуматься. Вот моя Виви даже благотворительный фонд смогла открыть для защиты редких животных.

– Да, всё так. Не забывайте, что я видел вас с Винсентом у озера в тот день, когда чёрный аспид его укусил. Я видел, как вы сидели или даже лежали на нём, будучи абсолютно голой. Меня в целом не интересует, как это получилось, можете не обманывать. Вам нравится мой брат, я же прошу лишь о небольшой уступке, которая лично вам ничего стоить не будет. Просто пойдите в его шатёр и отдайтесь как можно скорее.

– Покажите-ка гарнитур поближе, – голос девушки изменился, стал звонче, в нём пропали нотки сомнения.

Я облегчённо выдохнул – рыбка попалась на крючок, – откинул крышку шкатулки и наклонился, чтобы Эллис могла рассмотреть драгоценности в свете звёзд, ведь девушка была на целую голову ниже меня. Я был абсолютно уверен в том, что она ломается лишь для вида и вот-вот согласится. Не успел я добавить, что в случае, если она всё сделает, как я прошу, то готов дать ещё денег наличными, как почувствовал обжигающий удар по своей щеке. Она дала мне пощёчину. Она! Дала! МНЕ! ПОЩЁЧИНУ!

Да ещё и с такой силой, что искры посыпались из глаз. Меня оглушило на добрых две секунды, а ларец с драгоценностями выпал из рук на землю. Эллис же ловко поднырнула под мой локоть и бросилась наутёк. Не помня себя от ярости, я крутанулся на каблуках, схватил ускользающий плащ девушки и, что было сил, рванул его на себя. Нет! Так быстро я убежать тебе не дам, нахалка!

Не знаю, что я планировал делать с девушкой, получилось это машинально, просто хотелось посмотреть в наглые глаза этой дикой дурной кошке. А ещё в жилах кипела злость и на неё, и на себя. Как ловко она обвела меня вокруг пальца: «Покажите-ка гарнитур поближе!» А я, донтрийский воин, как осёл наклонился к ней и не успел среагировать, пропустив атаку обычной сопливой девчонки! Какой стыд и срам! Давно меня никто не бил в лицо, подчинённые предпочитали тренироваться на мечах или же соревновались со мной в меткости стрельбы из лука.

Послышался жалобный треск материи.

Слова застыли у меня на губах, когда часть плаща оказалась в моей руке, оставшаяся упала на землю, а девушка предстала передо мной полностью обнажённой. Полные полушария грудей, розовые съежившиеся от холода соски, плоский живот и округлые бёдра… Уже второй раз за короткий промежуток нашего знакомства я вижу эту девушку без одежды и понимаю, что самоконтроль, которым я гордился столько лет, вот-вот даст трещину. Несколько секунд я потрясённо смотрел на неё, а она – на меня.

– У меня странное чувство, что вам нравится смотреть на меня голой, – произнесла она, нагло ухмыляясь мне в лицо.

Неприкрытая издёвка, проскользнувшая в её голосе моментально меня отрезвила. Я скомкал остатки плаща в руках и кинул в неё, постаравшись принять как можно более безразличный вид. Пусть даже мысли не допускает, что может мне понравиться. Она?! Мне?! Да у меня таких может быть сколь угодно много!

– Это вам отчего-то нравится оголяться передо мной, – не остался в долгу.

– Да? А почему же вы наблюдали за тем, как я одевалась около озера, и сняли с меня плащ сейчас? Ещё немного, и я подумаю, что у вас проблемы с собственной личной жизнью. А может, вы извращенец, и получаете удовольствие от подглядывания за другими?

– Что-о-о?! – От такого заявления я чуть не задохнулся.

Вот это уже было настоящим оскорблением. Да как она смеет?! Да за всю мою долгую жизнь, если взять все оскорбления, которые я слышал в свой адрес, они не составят и десятой доли от того, сколько гадостей наговорила мне эта девица за неполные два месяца знакомства с ней! Я почувствовал, как меня начинает потряхивать от ярости, моё хвалёное донтрийское воспитание дало сбой. До сих пор меня из себя мог вывести только младший брат, а у этой занозы получается уже во второй раз.

– А может, вы именно поэтому предлагаете мне переспать с вашим братом? Понаблюдать за нами хотите? – не унималась бесстрашная девчонка.

Я стоял и впервые за много лет просто не знал, как реагировать и что делать. Щеку обжигало огнём от удара её хрупкой ладошки. Кто бы мог подумать: такая маленькая и тонкая девица, а столько силы умудрилась вложить в удар! Изо всех сил я старался сохранить остатки невозмутимости и не показывать того, как мне щиплет кожу и собственное достоинство.

– Чем тебя не устроило моё предложение? Что не так? – произнёс сквозь зубы, сжимая руки в кулаки.

– Что меня не устроило? Что?! Вы ещё и спрашиваете? – эта ненормальная громко расхохоталась, но почти так же неожиданно замолкла и вновь стала собранной. – Знаете, может у вас и нормально спать с кем-то за деньги, но для меня это неприемлемо. Вы меня не заставите это сделать!

И с этими словами Эллис бросила остатки плаща на землю, развернулась и, чеканя шаг, удалилась с гордо поднятой головой и идеально ровной спиной. Я же с бессильной злостью наблюдал за тем, как эта невоздержанная на язык нахалка удаляется от меня. Да что я такого сказал? Можно подумать, она принадлежит к какому-то знатному роду, что оскорбилась таким предложением. Кого она из себя строит?! Развернулся и с силой ударил кулаком по стволу дерева, давая тем самым выплеск клокотавшим внутри меня эмоциям.

Отчаянно не хотелось признаваться себе в этом, но какая-то частичка меня восхищалась этой девчонкой. Она мало того, что не взяла бриллиантовый гарнитур, так ещё и сохранила лицо даже в такой ситуации, когда я разорвал на ней единственную одежду. Не уверен, что я смог бы уйти, так же высоко подняв голову, будучи на её месте. А её ловкость и сила! Как воин, я всегда ценил такие качества. Ещё несколько минут я смотрел в спину девушки и раздумывал над её словами. Злость медленно отступала, оставляя место задумчивости.

– Не заставишь, говоришь? Что ж, вызов принят, – я усмехнулся сам себе. – Любого человека можно заставить сделать то, что он не хочет. И я найду рычаг на тебя, Эллис Ларвине.

/ Эльвира Лафицкая /

Я шла в свой шатёр и материлась себе под нос на чём стоит свет. Когда этот ненормальный выпрыгнул на меня из-за деревьев, я чуть душу богу не отдала. Встреча с Фредди Крюггером – и та мне показалась бы более желанной в этот момент. Затем князь Валерн вдруг стал излишне вежливым и даже обратился ко мне на «вы», как будто бы я могу поверить в его уважение к моей скромной персоне. Ага! Сейчас! Разбежался… Апофеозом всего этого недоразумения стало предложение переспать с его младшим братом. Как я не влепила пощёчину этой отмороженной сволочи прямо сразу – не знаю. Многолетняя выдержка в качестве секретарши Всеволода Петровича, видимо, помогла. А ведь он действительно поверил, что я купилась на эти побрякушки и готова прыгнуть в постель к кому угодно по его первому требованию! Фу, как мерзко! Ощущения, будто в воняющую коровью лепёшку вступила. Вновь захотелось помыться.

Одно мне было непонятным во всей этой истории: зачем Валерну надо, чтобы я переспала с его братом? Первой мыслью было то, что Винсент попросил его подкупить меня, но практически сразу я отбросила этот вариант. Во-первых, Винсент – тот ещё шутник, но унижать бы он меня не стал, особенно после сегодняшнего разговора в поле, а во-вторых, на момент отъезда князя Валерна за драгоценностями братья разговаривали друг с другом лишь на повышенных тонах. Значит, здесь что-то другое. Может, Валерн как раз хотел, чтобы я подумала, будто его подослал ко мне Винсент, и, таким образом, попытался нас поссорить? Хм… Тоже не сходится. Здесь и куриных мозгов хватит понять, что у Винсента не было и шанса попросить старшего брата о таком одолжении. Валерн уехал во дворец сразу же после их ссоры, которую слышал весь лагерь. Что же тогда? И почему, ради всех святых, это женскую логику из покон веков называют кривой?! Тот, кто впервые это придумал, точно не общался со старшим правящим князем Донтрия Валерном Торном.

Как я ни пыталась сложить эту головоломку, ответ всё никак не хотел приходить ко мне. В конце концов, я плюнула и расслабилась, решив про себя просто держаться подальше от старшего Торна. А что я ещё могла сделать?