"Фантастика 2025-155". Компиляция. Книги 1-32

Глава 1

— Тимур. Сделал. Что⁈ — Последнее слово Изольда прокричала.

К счастью, разговор проходил в призрачной версии кафетерия, так что чужие уши этого крика не услышали.

— Ты слышала, — меланхолично сказала Мстислава краешком рта и затянулась. — Забрал Маэстро. Сбежал. Видимо, освободил. Вряд ли взял прогуляться.

— Нет, это в голове не укладывается… — Денис выглядел жалко, его словно в ледяную воду макнули с утра пораньше. Казалось, в любую секунду готов либо сорваться в самоубийственную атаку, либо заплакать. — Парень был таким… Таким… Настоящим, живым! Я к нему уже привык как к родному. Может, он решил просто вызволить души?

— Тогда бы уже вернулся. Ну или на эту беду ответил. — Мстислава презрительно ткнула пальцем лежащий на столе мобильник. — Не знаю, чего ему там Маэстро наобещал, каких золотых гор, но… Всё, забыли. Нет больше Тимура.

— И что делать? — спросил Ван.

— Работать. У вас клиентов нет? А если найду?

— А как же…

— А насчёт «как же» у нас ни идей, ни рычагов не осталось. Работу за нас никто не сделает. Разбежались! И в руки себя возьмите. Смотреть жалко.

Ван встал тихо. Денис от души врезал по столу руками и буквально вихрем вылетел из кафетерия. Изольда готова была поспорить, что работать гусар сейчас не станет. Сядет на своего железного коня и будет колесить по городу, собирая за собой кортеж из полицейских.

Оставшись наедине с Мстиславой, Изольда взглядом буквально вцепилась ей в глаза, как кошка когтями.

— Тебе особое приглашение нужно? — буркнула Мстислава.

— Мне — да.

— Иди работай.

— Тимур не мог нас предать ради Маэстро.

— Вот Тимуру это и расскажешь. Или Маэстро. Как увидитесь.

— И вы это прекрасно знаете. — Изольда пропустила реплику мимо ушей. — Что здесь происходит?

— Ты всё слышала. Иди и работай.

— Я пойду, но только не работать. Я пойду искать Тимура.

— Да чтоб тебя корейские вонгви взяли! — Теперь Мстислава долбанула кулаком с трубкой по столу. — Не уймёшься, значит?

— Нет. С чего мне униматься? Тимур — мой подопечный. Я больше не… — Тут Изольда осеклась и, сделав глубокий вдох, изменила реплику. — Я его знаю. Он бы ни за что так не поступил! А если Ван и Денис в это поверили — значит, они просто идиоты.

— Или просто знают, что сейчас поверить — надо, — процедила Мстислава сквозь зубы. — Мы одну шпионку выявили. А сколько их ещё вокруг — тех, о ком не знаем?

Изольда моргнула.

— Так, значит…

— Тимур всё сделал правильно. Ему сейчас тяжело. Маэстро ему не доверяет и будет испытывать. Будет приглядывать за нами. Так что будь добра, начинай выглядеть так, будто вот-вот разревёшься, но изо всех сил сдерживаешься.

Изольда обдумала услышанное и покачала головой.

— Нет, Мстислава Мстиславовна, тут вы просчитались.

— Это в чём же?

— Если Маэстро приглядывает за нами, то от меня он ждёт не того, что я вернусь к работе, глотая слёзы.

— А чего?

— А того, что я буду искать Тимура. — Изольда встала. — Вам придётся взять моих клиентов.

Изольда быстрым шагом вышла из кафетерия. Мстислава, выбив трубку, вздохнула. Впрочем, выглядела она удовлетворённой.

— Хорошо, что дураков отродясь на работу не брала, прости-господи…

Мы с Маэстро вошли в город. С того момента, как я освободил его, прошло около получаса. Мой телефон за это время звонил трижды. Денис, Изольда, Мстислава — с перерывом едва ли в минуту. После третьего звонка я вынул и выбросил сим-карту.

— Теперь тебя не найдут? — спросил Маэстро, проследив взглядом за симкой, улетевшей за отбойник шоссе.

— Уверен, что найдут. Но не так скоро, как могли бы. Далеко нам идти?

— Зависит от тебя.

— В смысле?

Маэстро улыбнулся.

— Неужели ты думаешь, что я отпущу пленников раньше, чем ты докажешь мне свою способность уводить души из-под носа у обходчиков? Я не настолько наивен. Сейчас у меня нет ничего, кроме твоих слов. Докажи, что можешь слышать души.

— Ты и так знаешь, что могу!

— Я знаю лишь, что однажды тебе повезло — когда услышал зов души, запертой в «чайнике». Единственный случай — не доказательство. Я хочу сам, своими глазами увидеть, на что ты способен.

Ну, собственно, я ожидал чего-то в этом духе. Рассчитывать на то, что Маэстро сразу после моих слов бросится освобождать пленных — по меньшей мере, глупо. Ясно было, что сначала устроит проверку. И сейчас главное — не переиграть. Не пытаться изображать оскорблённого до глубины души, в это он не поверит. Приманку Маэстро заглотил, но сорваться с крючка может в любой момент. Теперь мне над каждой фразой, каждым жестом придётся думать.

Я скривился, попробовав изобразить лицом понимание.

— Проверяешь?

— А ты бы не стал проверять?

— Стал бы.

— Тогда какие вопросы? — Маэстро ухмыльнулся.

— Жди, — бросил я.

Развязал рюкзак, вытащил бейсболку. Перестал их носить с тех пор, как обзавёлся дредами, но и выбросить рука не поднималась. Кто бы знал, в каких обстоятельствах пригодится.

Красную майку с мимимишным котенком и надписью «Муррррр!» на груди я взял в прачечной, она лежала в куче, приготовленной для глажки. Как и светлые брендовые джинсы. Там же и переоделся — по размеру подошло. А главное, радикально отличалось от одежды, которую я обычно носил. У меня за всю жизнь ни одной красной майки и джинсов светлее, чем асфальт, не было.

Надеюсь, хозяин шмоток не слишком расстроится. Вернусь в отель, узнаю, кто он — компенсацию на карту закину. Мне до зарезу нужно поменять облик. И я не виноват, что в четыре утра магазины, торгующие шмотьём, закрыты.

Дреды я стянул резинкой, бейсболку нахлобучил с огромным усилием, на самом максимуме регулирующего ремешка. Маэстро наблюдал за моими действиями с интересом.

— Ты ведь понимаешь, что в призрачном мире твой облик не изменился?

— Понимаю. Но для того, чтобы меня увидеть в призрачном мире, нужно перейти в призрачный мир. А так я на себя не похож, в глаза не бросаюсь. Кому нужно переходить в призрачный мир, чтобы присматриваться к какому-то левому парню?

— Надолго твоего маскарада не хватит.

— А долго мне и не надо. — Я посмотрел Маэстро в глаза. — Надеюсь, что со всеми нашими недопониманиями мы разберёмся быстро. Идём.

Мы шли по Краснинскому шоссе. Ноги у меня гудели. Набегался вчера, и сегодняшний день тоже с марш-броска начал. Да и в целом чувствовал себя странно, голова — пустая до звона. После бессонных ночей такое бывает.

А может, не только в бессоннице дело. Всё же не каждый день выпускаешь на волю безумного серийного убийцу, чтобы втереться ему в доверие. Заставить отпустить на волю души, а потом уничтожить.

— Может, такси вызовем? — спросил я. — Ты насчёт человеческого транспорта — как?

Несмотря на то, что я в своём познании уже настолько преисполнился, что формально перешёл на сторону зла, механика взаимодействий призрачного и реального миров была для меня, по большей части, загадкой.

Дашу везли в фургоне, но фургон гонял по призрачному миру. Лизу — в машине Вана, и, если не ошибаюсь, большую часть времени машина была реальной. Но как знать — может, это какая-то специально заговорённая машина видящих. Для перевозки душ.

— Вызови, — кротко согласился Маэстро.

Я достал из кармана телефон, включил и выругался. После того, как симка улетела за отбойник, им разве что солнечных зайчиков пускать можно. Вызывать такси, не имея ни доступа в интернет, ни возможности позвонить — такой магией я пока не владею.

— Идём, — буркнул я Маэстро. — В такси сегодня не сажают.

Маэстро усмехнулся. Огляделся по сторонам. Метрах в пяти перед нами у разрыва разделительной остановился древний, изрядно убитый темно-синий «Вольво». Водитель включил поворотник — пропускал встречку, ждал, когда сможет повернуть налево.

— Начнём учиться, — сказал Маэстро. — Вот твой клиент.

— В смысле? — искренне не понял я.

— Ты ведь можешь управлять пустышками. Их — большинство. Я не чувствую в этой машине ничего особенного. Дерзай.

Я посмотрел на Маэстро как на идиота.

— Он живой!

— Это временные трудности, все с ними сталкиваются. Тебя смущает физическая плоть?

— Да! Мы договаривались: никаких убийств.

— Я и не предлагаю его убивать. Зачем? Нам как раз нужна его плоть. Используй её. Ах, ну конечно! Я мог бы догадаться. Вам, молодым видящим, об этом не говорят, дабы не вводить во искушение. Вы работаете с душами, верно? Но душа не появляется у мертвеца. У живых людей тоже есть души. И работать с ними можно так же, как с теми, кого обходчики привозят в отель. Разницы — нет! — Маэстро торжествующе смотрел на меня. — Теперь ты понимаешь, сколь многое от тебя скрывают твои так называемые старшие товарищи? Вы, видящие, всемогущи! Вы могли бы править миром, но вам достаются лишь крохи со стола.

К такому я готов не был. Не знал даже, чем сходу возразить. Просто молча смотрел на Маэстро. Который быстро сообразил, что так ничего не добьётся, и вздохнул. Позёр. Можно подумать, ему нужен был воздух.

Маэстро исчез. Прежде чем я успел рот разинуть, он оказался рядом с «Вольво» и прошёл сквозь дверцу.

— Нет! — крикнул я машинально. — С-с-сука…

Нерешительность водителя как рукой сняло. Пропустив несущийся со стороны города «Икс-рэй», он залихватски развернулся, махнув хвостом перед носом у грузовика, и, не обращая внимания на его басовитые жалобы, проехал десяток метров.

Там вновь развернулся, но уже совершенно нагло, через сплошную, и остановился возле меня, мигая аварийкой.

Матюгнувшись, я дёрнул заднюю дверь — закрыто. Послышался щелчок разблокировки. Теперь дверь послушалась. Я сел.

Водитель был немногим старше меня, лет тридцати. И работает, судя по всему, в какой-нибудь шараге вроде нашего магазина, по заказам носится. Вон, на пассажирском сиденье спецовка лежит, а в багажнике наверняка ящик с инструментами болтается. Парень крепкий, коротко стриженый — такие ребята обычно за словом в карман не лезут.

— Такси я поймал, — улыбнулся он. — И куда мы едем? Поторопись, у меня не так много сил.

Водитель говорил с интонациями Маэстро, но другим голосом. Как будто в сериале вдруг слился актёр, играющий персонажа, которого нельзя просто вычеркнуть, и на роль подписали другого.

— Нет… — буркнул вдруг побледневший «актёр». — Не выйдет… Маршрут прокладывай сам.

— То есть?

— Почувствуй его сознание.

— Но я не…

Выглядел я, наверное, совершенно обескураженным. Маэстро расхохотался.

— Нет, — вырвалось у меня. — Я не верю! Живой человек — это же совсем другое! Это…

— Ну, что? — подбодрил Маэстро. — Что — «это»? Чем пустышка, оставшаяся от тела, отличается от тела, наполненного пустотой? Тем, что вам, проводникам, запрещено прикасаться к этим пустышкам? В силу каких-то замшелых правил, придуманных дураками для дураков?.. Попробуй. — Маэстро заглянул мне в глаза. — Это вовсе не так сложно, как ты думаешь! Люди — очень мягкие существа. А эта особь сейчас под моим воздействием. Он будет глиной в твоих руках. Лепи из него, что хочешь!

Я, холодея, понял вдруг, что Маэстро говорит правду. Если захочу — у меня получится. Этот парень подчинится мне. Он уже сломлен воздействием Маэстро, я смогу заставить его делать то, что хочу. И сам по себе, без помощи Маэстро — если поставлю перед собой такую цель, — рано или поздно тоже смогу. Необходимый потенциал во мне есть.

Парень напряженно смотрел на меня. Из ноздрей вдруг выкатились и прочертили на лице дорожки две кровавые капли. Упали на потертые, заляпанные краской штаны.

— Отпусти его! — сказал я.

— Он — всего лишь человек…

— Отпусти, сказал! — Я схватил парня за горло. Понимал, что операция висит на волоске, но поделать с собой ничего не мог. Ни один человек не грешен настолько, чтобы эта тварь забиралась ему в голову. — Если ещё раз сунешься к живым людям — можешь считать наш договор расторгнутым! Я уйду.

Только потом я понял, как сильно в тот момент рисковал. Понятия ведь не имел, что буду делать, если Маэстро скажет «ну и вали, не держу». Даже не думал об этом, меня просто-напросто перекрыло от злости. Но, видимо, для Маэстро я был действительно ценен.

— Глупый мальчик, — вздохнул он.

А в следующий момент парень за рулём дёрнулся. Призрачная фигура Маэстро как будто бы вытекла из него и уселась на заднем сиденье.

Аварийка так и мигала, машина по-прежнему стояла на обочине.

— Что с тобой? — Я наклонился к парню. — Давление, что ли? У тебя кровь из носа идёт.

Парень обалдело оглянулся назад. Маэстро, разумеется, не увидел и посмотрел на меня.

— Ты… ты откуда тут⁈

— Ну даёшь. — Я покачал головой. — Ты ж только что меня подобрал, вон там, возле остановки! — Махнул рукой назад. — Только тронулись — а ты вдруг побледнел. К обочине съехал. Давай, может, скорую вызову?

— Не… — Парень глянул на себя в зеркало заднего вида. Вытер кровь. — Давление. Наверное. Да… Куда, говоришь, тебе надо?

— Да езжай пока прямо, до Николаева. А там я покажу. Только медленно езжай, с аварийкой. Я не тороплюсь, а тебе в себя прийти надо.

— Угу…

Соображал парень туго. На лице отражалась мучительная работа мысли — он будто силился понять, где находится, как и зачем вообще сюда попал. Ехал, соответственно, не переставая удивляться самому себе.

Километра через два, уже на Николаева, я высмотрел поворот в тенистый двор и попросил съехать туда. Мы с Маэстро вышли из машины.

— Посиди пока в тенёчке, — посоветовал водителю я. — Хреново будет — вызывай скорую. Нечего тебе в таком состоянии на дороге делать. Понял?

Парень осоловело посмотрел на меня и вдруг зевнул.

— Спать охота…

— Во, правильно! Отдохни, потом дальше поедешь. Идём. — Я кивнул Маэстро.

Мы отошли от машины. Я аккуратно переместился в призрачный мир.

— И что дальше? — спросил Маэстро.

— Это я у тебя хочу спросить. Что будет дальше с этим парнем? Скоро он очухается?

— Понятия не имею. — Маэстро, кажется, искренне удивился. — Никогда не интересовался их дальнейшей судьбой. И тебе не советую.

Я скрипнул зубами. Маэстро усмехнулся.

— Ты начнёшь прислушиваться к моим словам очень скоро, поверь. Из-за твоего глупого упрямства мы сейчас снова идём пешком, а не едем в машине. Кстати. А зачем мы свернули?

— Ну ты же хотел испытать меня в деле?

В глазах Маэстро сверкнул интерес. Он повернулся, осмотрел дом, возле которого мы стояли.

— Здесь?

— Здесь, — сказал я с уверенностью, которой не ощущал.

Наверное, нужны были если не годы, то месяцы тренировок с обходчиками, чтобы научиться чувствовать или слышать зов полноценно. Да и у обходчиков это умение не приоритетное. Зов слышится недалеко. И всё равно призрачные инстинкты зовут душу к главным дорогам города.

Если бы не наличие пожирателей, проблем бы и не было вовсе. Катайся себе, собирай души. Смена закончилась — с чистым сердцем домой иди.

— Моих ребяток тут нет, — заметил Маэстро. — Твоих тоже не видно.

Я поднял голову, нашёл окно на третьем этаже. Оно буквально притянуло мой взгляд, заставило его выскользнуть в реальный мир. Старое окно, с деревянной рамой. Вдруг за ним мелькнул силуэт, и открылась форточка. У меня отчего-то защемило сердце…

А в следующее мгновение передо мной появилась полная пожилая женщина в ночной рубашке, с растрёпанными волосами.

Глава 2

— Ну наконец-то, — выдохнула женщина. — Закончилось.

И улыбнулась. Посмотрела на меня, на Маэстро.

— Прекрасно, — оскалился тот. — Просто великолепно…

Он протянул руку к лицу женщины. Пока рука приближалась, лицо женщины мрачнело. Эйфория от расставания с тяжело больным телом улетучилась. Её место занял нарождающийся страх.

— Не так быстро, — перехватил я руку Маэстро.

Он вздрогнул, метнул на меня яростный взгляд.

— Мне напомнить наш договор?

— Себе напомни. Пять душ! Ты должен их освободить. И уже потом, после этого, мы начнём работать.

— Но эта…

— Эта душа отправится в отель. Или ещё куда. Тебе она не достанется. Мы условились, что души выберу я.

— Тогда зачем привёл меня к ней?

— Ты хотел испытать, могу ли я быть полезным в поиске душ. Я доказал. Вот душа. Это бесплатный ознакомительный фрагмент с запретом на скачивание, если понимаешь, о чём я.

Маэстро опустил руку. Этот человек при жизни не привык проигрывать. В его стиле было гнуть реальность под себя. Но тут нарисовался персонаж, который не гнётся. Который силён. И с которым необходимо считаться.

Подавив ярость, Маэстро улыбнулся.

— Что ж, честно. Но чем другие души будут хуже этой? Ты, боюсь, не понимаешь. Пустышки меня не устраивают. Пожиратели — тоже. Годятся только души вроде этой. А тебе всех их будет жалко.

— Дело не в жалости. Дело в справедливости. Эта женщина долго болела, мучилась. Она заслужила чего-то хорошего в конце тоннеля.

— Так ты собираешься ловить внезапно умерших? — Маэстро вопросительно изогнул бровь. — Реанимация? Все больницы — территория ваших.

Вот этого я не знал. Знал только про Вадика из Заднепровья. А выходит, что подобные пункты есть в каждой больнице?

Хотя нет. Вадик-то предводительствовал в призрачной. Но имел работу и в настоящей — раз уж следователь Николай где-то умудрился показать ему своего сына. Видимо, по каким-то причинам устроить пункт вознесения в действующей больнице было нельзя, но дежурить там надо. Это подсказывает логика. Где чаще умирают люди — там должен стоять специально обученный человек. Проводник или обходчик.

— Ну вот сейчас я взял и обо всех своих планах рассказал, — ответил я Маэстро. — Всему своё время. Степ бай степ. Я вытащил тебя из цепей, я доказал, что могу приводить к душам. Теперь сделай уже хоть что-нибудь ты. Покажи мне пленённые души.

Однако прежде чем Маэстро успел ответить, заговорила женщина. До сих пор стояла так тихо и неподвижно, что я успел про неё позабыть, списав по статье «декорации». Но женщина не была декорацией. Она была в ярости.

— Какие же вы мрази!

Мы с Маэстро повернулись к ней и посмотрели с примерно одинаковым выражением лиц.

— В какое же дерьмо вы превратили загробный мир! — Призрачное лицо покраснело, как будто от прилива крови. — Как вам не стыдно⁈ Бандиты! Сволочи! Всю жизнь в дерьме прожили, и тут всё в дерьмо превратили! Нет… Это что же, и вся вечность — эта банька с пауками?

— Банка, — услужливо поправил Маэстро.

— Банька, — возразил я. — Матчасть надо учить.

Наши слова, похоже, вовсе не достигли внимания женщины. Она, казалось, вот-вот взорвётся от негодования. Сжала кулаки, выкатила глаза.

— Нет! — взвизгнула она и топнула ногой. — Не верю! Не может такого быть!

И подняла взгляд к небу.

С неба ударил ярчайший луч, а потом и вправду как будто что-то взорвалось. Меня толкнуло в грудь. Я, не удержавшись, рухнул на призрачный асфальт. Рядом со мной приземлился Маэстро.

Когда я приподнялся, женщины не было. Я поднёс к глазам правую руку и увидел, как на нитке появилась ещё одна бусина.

Кряхтя поднялся и сел Маэстро. Я поспешно опустил руку, чтобы не акцентировать внимание на чётках.

— Вот так, значит, ты приводишь к душам? — бросил на меня взгляд исподлобья Маэстро.

— Извини, — помотал я головой. — Со мной такое впервые. Обычно всё происходит гораздо дольше.

Мне даже притворяться не требовалось, я на самом деле был в полном ауте от произошедшего.

Ну ладно — вознеслась, ладно — быстро. Но бусину-то с какого перепугу мне? Она ж на меня мразью и сволочью обзывалась, и паук из баньки — это тоже явно был я в её интерпретации. Но, тем не менее, «система» почему-то записала это вознесение мне.

Может, тупо потому, что я рядом стоял? И в этом вся суть? А вдруг от проводников на самом деле зависит примерно столько же, сколько от табуретки? Души просто возносятся, когда приходит время, а тот, кто стоял рядом, получает пирожок? Хотя не, ерунда. Если бы было так, видящие эту закономерность вычислили бы давным-давно. И вряд ли стали бы скрывать от меня.

— Ну что ж, допустим. — Маэстро поднялся, опираясь на трость и протянул мне руку. — Я проникся.

После короткого колебания я взялся за предложенную ладонь и, опираясь на неё, встал.

— Это был взрыв, — сказал я. Что характерно — даже не соврал.

— Что?

— Взрыв. Совсем не похоже на то, о чём мне говорили.

Маэстро удовлетворенно кивнул.

— Начинаешь понимать. Когда позволяешь себе сделать шаг в сторону от наезженной колеи, привычные вещи меняют очертания. Да, ты прав. Эта душа погибла, её больше нет. И они погибают все! С каждой так называемой вознесённой душой происходит то же самое! Вашими стараниями. Я же хочу уничтожить лишь восемь. Не затягивай с выбором, Тимур. Каждый час промедления — новые жертвы по всему миру.

— А когда вот это вот всё случится? Ну, когда мы с тобой добьёмся своего. Разве тогда нам не придётся питаться душами? Это не то же самое?

— Пять душ кормят меня уже… Сколько? Я не знаю, мне трудно уследить за человеческим временем. Месяц? Наверное, около того. Их всегда будет больше, чем пожирателей.

— Но они всё равно погибнут.

— Истают. Медленно, незаметно угаснут. Отдав энергию тем, кто набрался смелости шагнуть за пределы человеческого. Те, кого вы называете пожирателями, это следующий этап эволюции. Это сверхчеловек. Тот, кто забирает у других, чтобы идти вперёд.

«Куда именно?» — хотел было спросить я.

И не спросил.

Потому что было у меня подозрение, что ответа на этот вопрос у Маэстро нет. Что потолок его мечтаний — переполненная кормушка. И я, в его представлении, мечтаю о том же самом — иначе не стоял бы здесь. А если задам сейчас вопрос, заставлю усомниться во мне.

— Чего ж твои пожиратели такие страшные тогда? — проворчал я.

— Сверхчеловек должен чем-то отличаться внешне от обычного человека, — улыбнулся Маэстро. — В них видны звериные черты. Человечество совершило ошибку, слишком далеко отойдя от животных. Мы похоронили своё счастье, своё предназначение вместе с примитивной частью себя. Моя задача — возродить это. Здесь, в призрачном мире. Самом прекрасном из миров. Идём.

Маэстро повернулся и двинул в обход дома, я поспешил за ним. На ходу призвал обычное зрение и скользнул им по реальному миру. Увидел «Вольво».

Сидящий за рулём парень оклемался, взгляд его стал осмысленным. Он смотрел перед собой, держа во рту незажжённую сигарету. Казалось, напряжённо о чём-то размышлял. Явно не о том, какого сорта пиво купить вечером.

Может быть, теперь это уже не пустышка? Или, по крайней мере, теперь он начнёт двигаться к тому, чтобы перестать быть пустышкой. Пока запала хватит…

Сверля взглядом затылок Маэстро, я мысленно отвечал ему на вопрос, который он задал немногим ранее. Вот в чём разница между бесплотной пустышкой и пустотой внутри живого человека! У живого есть шанс. Всегда. Даже за минуту до смерти, наверное, можно ещё сделать что-то такое, чтобы превратиться пусть в слабенькую, но — душу.

А потом уже все шансы заканчиваются. И то, что толпами слоняется без всяких целей по городу, это и вправду марионетки, не более.

Что же до основного тезиса Маэстро — души, мол, просто сгорают и всё, на самом деле ничего тем дальше нет, — то возразить я на него мог только одним. А именно: когда вознеслась эта женщина, меня вновь посетило то самое чувство невероятного счастья, от которого хотелось плакать.

Оно до сих пор жило во мне, постепенно истаивая. И я откуда-то твёрдо знал: именно на этом чувстве стоит вселенная. Не только моя личная, но и вообще, в целом. Не доверять ему нельзя. Нельзя даже мысли такой допускать. Потому что если хотя бы попробовать, то я встану плечом к плечу с Маэстро на полном серьёзе.

А если он того и добивается? Если он раскусил мою игру, но у него есть план, как завербовать меня по-настоящему? Положа руку на сердце, что я знаю об этой твари? Ровным счётом ничего.

Маэстро, шагая, начал насвистывать беззаботный мотив. А у меня по призрачной коже побежали призрачные мурашки.

Маэстро покосился на меня. Спросил:

— Боишься?

Прозвучало неожиданно добродушно. Как будто бодрый дедушка усадил на санки малолетнего внука и собирается отправить вниз с высокой горки.

— С чего ты взял?

— Боишься, — кивнул Маэстро. — Ничего, это пройдёт. Пугает страх перед неизвестностью. Но когда ты поверишь мне сердцем, а не разумом, когда поймёшь, что ждёт тебя впереди, проникнешься этим — бояться перестанешь раз и навсегда. Обещаю.

— Спасибо, — буркнул я.

Подумав, до чего же удобны люди, привыкшие судить других по себе. Ничего придумывать не надо, сами всё за тебя придумают. От того, что Маэстро человеком быть перестал, суть не меняется. Привычки остались прежними.

Мы вышли из дворов на дорогу.

— Так куда мы направляемся? — спросил я.

— К пятерым душам. Я ведь должен исполнить обещание.

— Это я понял. Я про конкретное место. Где ты их держишь?

Маэстро рассмеялся и погрозил мне пальцем.

— Зачем тебе знать?

— Затем, что я, в отличие от тебя, не призрак! И ноги у меня не казённые. Если до этого места через весь город топать надо, давай на маршрутку сядем. Или в троллейбус. Такси-то вызвать я не могу… Говори адрес.

— Нет. — Маэстро нахмурился. — Адрес я тебе не скажу.

— Почему?

— Потому что не настолько тебе доверяю. Что, если ты меня обманываешь, и как только узнаешь адрес, немедленно отправишь туда старуху с командой? Чтобы они организовали мне встречу?

Я усмехнулся.

— Вот сейчас даже интересно стало, как я это сделаю? Каким образом свяжусь с Мстиславой? Симку я при тебе выкинул.

— У тебя в телефоне может быть вторая сим-карта. В кармане может лежать второй телефон. Может быть наготове какой-то иной способ связи, о котором я не знаю. Человеческий мир обожает обкладывать себя всякой высокотехнологичной дрянью.

Мне стало совсем смешно.

— Слушай, ну я не в ФСБ работаю. Нет у меня второй симки. Как и второго телефона, передатчика в ухе и чипа, встроенного в пуговицу. Хочешь — обыщи.

— Как я тебя обыщу? Я нематериален.

— Ну…

— Нет, — категорично отрезал Маэстро. — Адрес я не назову.

— Но я его рано или поздно всё равно узнаю. Ты ведь меня туда отведёшь.

— Нет!

— Вот теперь стало ещё интереснее. А как же я туда попаду?

— С завязанными глазами.

Мне понадобилось довольно долго смотреть Маэстро в лицо, чтобы убедиться — это не прикол. Он реально собрался вести меня на адрес с завязанными глазами, как в шпионском фильме.

— Интересная схема. А если я откажусь завязываться?

Маэстро развёл руками. Дескать, дело твоё, ни на чём не настаиваю. А я подумал, что если бы у меня было больше времени на подготовку и хоть какой-то опыт шпионских игрищ, мог бы реально сообразить какую-нибудь приблуду на себя навесить, мало ли, когда пригодится.

Всё же освободить души — это моя задача минимум. А задача максимум — узнать как можно больше о самом Маэстро. Откуда он взялся, как сумел стать тем, кем стал. Чтобы после того, как мы его уничтожим, не появился другой такой же нарядный. Основная цель моего внедрения во вражеский лагерь — именно это. Ну, формальная, обговорённая с Мстиславой. Помимо основной цели, был ещё небольшой личный вопрос. Ответ на который я также надеялся получить.

— Ну хотя бы далеко это или близко? Судя по тому, что завязывать мне глаза ты не спешишь, ещё шагать и шагать?

— Наверное, — подумав, решил Маэстро. — Наверное, не близко. После того, как становишься призраком, такие вещи, как время и расстояние, перестают иметь значение.

— И спрашивать тебя, на какую маршрутку садиться, бесполезно?

— Абсолютно. Никогда не задавался этим вопросом.

— Ну круто, чё. То есть, топать в твоё душехранилище пешком я могу до вечера. Причём наверняка — через центральные улицы, которые патрулируют обходчики. С риском нарваться на них.

— Тебе не обязательно идти пешком.

— Предлагаешь взлететь?

— Предлагаю воспользоваться твоими возможностями! — проворчал Маэстро. — Ты можешь призвать пустышек.

— И?

— И приказать им нести тебя.

Тут я уже не сдержался и заржал в голос.

— Одна из причин, по которой я ненавижу человеческий род — ваша готовность хохотать над чем угодно! — рявкнул Маэстро. — Можешь объяснить, почему моё предложение кажется смешным?

— Да просто представил, как это будет выглядеть.

— Тебя понесут на руках! Те, для кого любое твоё желание — закон! Величественно! Вот как это будет выглядеть.

Н-да. Вот и дополнительный — хотя хрен его знает, может, на самом деле основной — пунктик, из-за которого мне, видимо, попросту не дано стать таким, как Маэстро.

У меня описываемая картина ничего, кроме безудержного ржача, вызвать не может. А для него это — вполне себе серьёзные щи. Кажется, Маэстро совершенно не возражал бы, если бы пустышки таскали на руках его. Но ему они почему-то не подчиняются.

И велика вероятность, что именно поэтому он так вцепился в меня…

— Что? — глядя мне в глаза, спросил Маэстро.

Видимо, я сам начал слишком настойчиво буравить его взглядом.

— Не-не, ничего. — Я отвёл глаза. — Пустышки, говоришь…

Подумав, пришёл к выводу, что если отбросить комическую составляющую, то идея здравая.

В призрачном мире Маэстро, как и я, может сквозануть напрямик туда, где держит души, не обращая внимания на такую ерунду, как здания, машины, люди и любые материальные объекты. Но тащить за собой меня, завязав мне глаза, ему не очень улыбается. Лёжка, видимо, расположена неблизко, добираться с прицепом — такое себе удовольствие, может и вообще все силы потратить да раствориться окончательно. А не завязывать глаза — не вариант, слить координаты душехранилища Маэстро не заставишь. Осторожен, собака. Вот и предлагает ехать на пустышках.

Которые, справедливости ради, не устают и способны развить очень приличную скорость. Ну и мне надо набирать очки в глазах Маэстро, а то вон как настороженно смотрит.

— Ладно, хрен с тобой, — буркнул я. — Пустышки так пустышки.

Через несколько минут в призрачном мире меня окружили шестеро пустышек.

— Следовать за ним, — приказал я, кивнув на Маэстро. — Никуда не сворачивать. Меня потащите на себе.

Пустышки молчаливо выразили готовность следовать за кем угодно хоть на край света. А Маэстро подошёл ко мне и на полном серьёзе снял с шеи галстук. Завязал мне глаза. Мир погрузился во тьму.

Вот, ей-богу — понятия не имею, как это работает. Как можно, завязав глаза тем, чего не существует, перестать видеть в мире, которого не существует? Видимо, так же, как отпить из несуществующей чашки кофе и почувствовать вкус.

Пустышки подняли меня над головами и рванули с места. Ощущения — тоже вполне себе правдоподобные. Меня покачивало, я ощущал сопротивление воздуха. Только происходило всё в полной тишине. Маэстро молчал, пустышки в принципе делать два дела одновременно не умеют.

Перемещались мы довольно долго. Если пёрли напролом, то запросто могли пересечь из конца в конец весь город. Но — где Маэстро, а где «запросто». Может, специально кружными путями вёл, а схрон был прямо на Николаева, в паре кварталов от того места, где я собирал пустышек. С этого станется.

— Мы на месте, — объявил наконец Маэстро.

Меня поставили на ноги. Я почувствовал, как развязывают узел на затылке. Огляделся по сторонам.

Подземелье. Мрачное, как положено. Низкий сводчатый потолок, кирпичная кладка. По виду старинная — хотя здесь, в призрачном мире, это не важно. Здесь подземелье может выглядеть как угодно.

— Шагнёшь в реальный мир — можешь считать наш договор расторгнутым, — быстро сказал Маэстро.

Глава 3

— Даже не собирался никуда шагать, — соврал я. — Вы меня долго держать будете? — это — пустышкам.

Меня поставили на ноги. Пока суетились, я быстро шепнул на ухо тому, кто стоял ближе всех:

— Подойди ко мне, когда я останусь один. Когда рядом со мной не будет его, — показал глазами на Маэстро.

Не факт, что пустышка меня понял, конечно. И не факт, что это пригодится — но пусть. Заодно проверю, как работают отложенные приказы.

Пустышки, подчинившись моему распоряжению, исчезли, просочившись сквозь потолок. Я вопросительно уставился на Маэстро.

— Идём, — кивнул он.

И двинулся вперёд по тоннелю. Я пошёл следом.

Тоннель как будто бы освещался по мере нашего продвижения. То, чего не было видно издали, проступало из темноты, когда мы подходили ближе. А закончился тоннель тупиком.

Большой полукруглой пещерой, с потолка которой свисали… гамаки. Старые, из грубой веревочной сетки. Такие, наверное, были в моде, когда Маэстро был молодым.

Пять гамаков, в которых лежали призраки. Два из пяти покачивались, три оставались неподвижными. И я не могу сказать, от чего мороз по коже пробрал хуже, от покачиваний или от неподвижности.

— Встаньте, — приказал Маэстро, когда мы приблизились. — Я хочу, чтобы мой будущий соратник посмотрел на вас.

Призраки зашевелились. Из гамаков они не выбирались — просачивались прямо сквозь сетку. Три мужчины, две женщины. Одна пожилая, другая совсем девчонка. Ровесница Даши, или около того. Мужики тоже разновозрастные — парень чуть постарше меня, пожилой бородатый дядька и сморщенный, высохший старик.

Я ожидал, что увижу полуразмытые, исчезающие силуэты, и заранее ненавидел за это Маэстро. Но вынужден был признать, что выглядят призраки неплохо. Не совсем уж бодрячком, конечно, но если сравнивать с Дашей — перед тем, как мы отправились на концерт, — то просто курортники на усиленном питании.

Призраки смотрели на нас равнодушно. Мое появление ни удивления, ни ажиотажа не вызвало. Так, будто Маэстро каждый день приводит сюда знакомых.

— Как видишь, никто из них не умирает от истощения, — прокомментировал Маэстро. — Я вовсе не такой зверь, каким ты меня представляешь.

— Ну а почему тогда ты слабел? — спросил я.

— Что?

— Там, в отеле, мне сказали, что ты сильно ослаб. Был практически на грани исчезновения.

Маэстро колебался с ответом ощутимо долго. Придумывал, что соврать? Гадал, можно ли мне уже выдать такой уровень допуска?

Пожалуй, второе.

— Расстояние, — ответил он. — Они были слишком далеко, чтобы я черпал у них силы. А сам я тратил всё, что мог, на… сопротивление.

Сопротивление вознесению, — понял я. И кивнул. Значит, Ван был прав? В каждом пожирателе, и даже в Маэстро таки есть душа, которая может вознестись к Свету?

Мстислава сказала другое. Почему? Не знала? Врала? Или лгал Ван, а Маэстро боялся понапрасну? Есть же у мужиков типа зеркальная беременность, когда на одних эмоциях переживает все симптомы беременной супруги. Ну, вот, Маэстро так же паниковал из-за души. Хотя вряд ли ему, конечно, понравится аналогия.

Мне почудилось, как будто что-то блеснуло. Я прищурился. Всмотрелся и обнаружил, что от душ к Маэстро тянутся тончайшие ниточки света. Те каналы, по которым проходит питание. Чуть моргни, измени поворот головы — и вот их уже не видно. Как будто даже не призрачный мир, а что-то ещё более потаённое.

— Удовлетворён? — спросил Маэстро.

— Частично. Начинай.

— Что именно?

— Освободи их.

— О… Я предоставлю тебе эту честь.

— Ну и как? Я сюда пришёл с завязанными глазами. Если я с завязанными глазами поведу их к свободе, это будет со стороны уж очень похоже на Перестройку. Лично я бы не купился даже после смерти. Или ты уже готов показать мне местоположение этого застенка?

— Ты попробуй, — нисколько не смутился Маэстро. — Без повязки.

— Ладно. Товарищи! — обратился я к призракам. — Соотечественники и соотечественницы. Ваше заключение закончено. Вы свободны. Идёмте за мной, этот человек больше не будет вас удерживать.

Не шелохнулись. Замерли, не веря услышанному.

— Пойдёмте. — Я постарался сделать голос более ласковым. — Я покажу место, где вам помогут.

— Помогут в чём? — спросила пожилая женщина.

— Попасть… туда, куда вам нужно.

Что я усвоил из неписаных правил проводников, так это то, что напрямую говорить о вознесении с душами — моветон. Лучше вообще не упоминать такие вещи как смерть и загробная жизнь, если только душа сама на этот разговор не выходит. С Лизой я факапнулся по незнанию, Даше о её смерти ляпнул Ким. И если с первой мне каким-то образом повезло до невероятности, то с Дашей едва не облажалась вся наша команда. Девчонка почти исчезла, и вознестись смогла только с иностранной помощью.

— А куда нам нужно? — скрипнул надсадным голосом старик. — Мы уже там, где нужно.

— Нам тут хорошо, — подтвердил мужчина средних лет.

А мой ровесник встал рядом с девчонкой и взял её за руку.

Я зажмурился, потом открыл глаза.

— Так… Дамы и господа. Вам, кажется, немного запудрили мозги. Вот этот человек держит вас тут для того, чтобы тянуть из вас силы против вашей воли. А потом он вас вовсе уничтожит.

— Мы знаем. — Это сказала девчонка. — Он нам всё объяснил.

— Объяснил что? — уставился я на неё.

— Всё про это место. Мы мертвы и так или иначе однажды растаем. Но сейчас у нас есть время дожить и успокоиться. Я уже почти спокойна.

— Погоди… Ты…

— Она с тобой не пойдёт, понял? — с вызовом сказал парень моего возраста и выдвинулся вперёд, оттесняя девчонку за спину. — Ты же из этих? Из проводников? Которые испепеляют души?

— Фашисты! — просвистел старик. — Вот как вас называли, когда я был молод. Фашисты!

Настроение ощутимо переменилось. Если минуту назад я чувствовал какое-то наносное умиротворение, то теперь эта пятёрка готова была меня линчевать. У мужчин сжались кулаки. Пальцы женщин хищно скрючились, будто птичьи когти.

— Ну хорошо, — сдался я. — Согласен. Вознесение — это смерть. Прошу прощения, это я машинально. Но вам не обязательно сидеть здесь! Там, снаружи, целый мир. Вы можете куда-то пойти, что-то сделать… Вы не должны служить батарейками для этого человека…

— Куда пойти? Что сделать? — Мужчина средних лет говорил, и изо рта его летела призрачная слюна. — Мы мертвы! Всё, что нам нужно — это покой. Здесь мы его получаем. А ты — пошёл вон отсюда.

— Пошёл вон! — подхватила пожилая женщина.

— Вон! — грянули они хором. — Вон отсюда!

В бессознательном поиске поддержки я посмотрел на Маэстро. Больше рядом никого не было. Тот с грустной улыбкой протянул мне галстук-повязку.

— Идём, поговорим.

Я пошёл. А в голове у меня звучала одна фраза, которую и читал, и слышал, и всегда она казалась хорошей и правильной. Но лишь теперь она как будто обрела истинное значение, и от неё мороз продрал до самых костей, а финал известнейшего романа заиграл новыми неприглядными красками.

«Он не заслужил света, он заслужил покой».

Покой… Что ж, наверное, покой — это хорошо. Но надо смотреть, кто тебе его предлагает. Это… важно.

Изольда приближалась к крепостной стене, когда сзади послышался рёв доисторического чудовища, пробудившегося от тысячелетней спячки, чтобы пожрать человечество и вновь уснуть, быть может, навеки.

— Эй, красотка! Садись, подвезу, — крикнул Денис, остановив мотоцикл чуть впереди и уперевшись ногой в бордюр.

— Уверен, что нам по пути? — процедила сквозь зубы Изольда.

— Нас никому не сбить с пути, нам всё равно куда идти. Давай, падай, пока там красный.

Красный горел за спиной у Дениса, что позволяло ему спокойно отъехать от бордюра, не выискивая просветов в транспортном потоке. Однако как только Изольда села и мотоцикл отъехал, сзади коротко взвыла сирена, и искажённый голос прогрохотал что-то про «водителя мотоцикла госномер…».

Денис неразборчиво ругнулся в ответ и провалился в призрачный мир. Изольда, разумеется, последовала за ним. Теперь мотоцикл в полнейшей тишине летел по пустой дороге.

— И какая была в этом необходимость? — спросила Изольда.

Не всё раздражение в голосе предназначалось Денису. Процентов девяносто было адресовано Тимуру, но Тимура рядом не было, так что выплеснулось на того, кто подвернулся. Денису, впрочем, всё было как с гуся вода.

— Да начнётся опять. Шлем, не шлем, уровень шума… Ещё, наверное, и нарушил чего-то.

— Ты что, не знаешь правил?

— Правила, дражайшая моя Изольда Генриховна, существуют для обеспечения безопасности людей, которые своим умом позаботиться об этой безопасности не могут. К числу сих достойных граждан я себя не отношу. Мой водительский стаж — больше ста лет. Знаешь, сколько у меня было за эти годы аварий?

— Сто?

— Ни одной.

— Всё равно ты раздолбай. Плодишь лишние городские легенды.

— Ой, подумаешь. Обходчики такое по двадцать раз на дню исполняют.

— Вот меня и удивляет, что город до сих пор не наводнили исследователи паранормальных явлений!

— Этого никто не замечает, Изольда.

— Почему?

— Потому что в мире нет места чудесам, только и всего. Если ты стоишь в пробке, и вдруг стоящий перед тобой фургон исчезает, ты сначала занимаешь его место, потом ругаешься с соседом слева, который тоже метил на это место, и дай бог если в третью очередь подумаешь: «А куда, собственно, делся фургон? Наверное, свернул куда-нибудь, я просто не заметил. Не мог же просто взять и исчезнуть, так ведь не бывает».

— Кошмар, — вздохнула Изольда.

— Просто жизнь. Если ночью на тебя с рычанием попрёт разлагающийся мертвяк в рваной одежде, ты что подумаешь?

— Что кто-то слишком рано начал отмечать Хэллоуин. Если хочешь знать моё мнение, копирование западных традиций в принципе не пошло на пользу нашей стране. Надеюсь, эта глупая, пошлейшая мода скоро пройдёт.

Денис поморщился.

— Давай без морализаторства. Как по мне, так чем больше у людей праздников, тем лучше. А западные они, восточные или марсианские — не суть. И я сейчас вообще не о том. Я говорю, что твоя реакция на разлагающегося мертвяка в рваной одежде — «кто-то слишком рано начал отмечать Хэллоуин» — и есть нормальная человеческая реакция на сверхъестественное. При том, что ты, между прочим, видящая.

— Именно поэтому я и знаю, что оживший мертвец — чушь!

— Ну так и любой невидящий знает, что исчезающие мотоциклы — чушь, — заржал Денис.

— Ладно, философ. Куда ты меня везёшь?

— Туда, куда ты опрометчиво хотела пойти одна.

Денис наклонил мотоцикл, поворачивая. Изольда только кивнула, крепче ухватившись за Дениса.

— Что заставило Тимура сотворить такое безумие?

— Ну, не такое уж и безумие, на мой взгляд.

— Просто вдруг, ни с того ни с сего, сорваться и…

— Изи, это было не «ни с того ни с сего». Тимур уже предлагал свою кандидатуру на внедрение к Маэстро, когда мы отбили душу той девушки — с которой потом мучились всей командой. Видимо, с тех пор эта мысль в нём и варилась. А поскольку все остальные наши планы провалились, и никто не придумал ничего лучшего, Тимур решил взять дело в свои руки, только и всего.

Изольда молчала, пока Денис не остановил мотоцикл у ограды Вознесенского собора. Выключил призрачный движок, опустил призрачную подножку.

— Как ты меня назвал? — тихо спросила Изольда.

— Как? А, Изи? Только что придумал. Нравится?

— Нет.

— Ах, mon cher, ты слишком серьёзна.

— Тебе бы тоже не мешало стать серьёзнее. Они идут.

Денис вслед за Изольдой слез с мотоцикла. Они стояли, глядя на дом-коммуну, от которого к дороге летели пятеро пожирателей.

Изольда почувствовала страх. Мерзкое ощущение. Раньше она не боялась этих тварей, даже когда в девяностые с ними пришлось сражаться, вести не то войну, не то охоту. Даже тогда они были всего лишь зверьми, уступающими человеку во всём, кроме злобы и численности.

Теперь всё изменилось. Из стихийного бедствия пожиратели эволюционировали до настоящего врага.

— Что вам здесь нужно?

— Убирайтесь, видящие!

— Вам тут не место!

Пятеро тварей выстроились перед ними, не решаясь напасть, но закрывая дальнейший путь.

Если перейти в реальный мир, то дальше можно шагать спокойно. Влезть в дом, подняться хоть до самой крыши и спуститься обратно. Не встретив никаких препятствий. Но если, находясь там, переместиться в мир призрачный, то полчища пожирателей налетят со всех сторон, и тогда — конец.

Обходчики умели как-то маскироваться. Возможно, и Денис обладал этой способностью. Но если вспомнить, чем закончилась вылазка Кима и Кондратия в прошлый раз, то придётся признать: пожиратели — ну или, как минимум, Маэстро — научились расщёлкивать эту маскировку на раз.

— Где Тимур? — спросила Изольда, сложив руки на груди.

— Здесь нет никакого Тимура, — последовал ответ.

— Не лги. Я знаю, ваш главарь на свободе. Он каким-то образом уволок Тимура. Если вы его не вернёте, война начнётся сейчас же.

— На свободе? Маэстро на свободе? На свободе… — зашелестели между собой пожиратели.

И вдруг пустились в пляс, завертелись, как в хороводе, позабыв о стоящих перед ними видящих.

Денис взмахнул рукой, в ней появилась сабля. Удар — и ближайший пожиратель вспыхнул, развалившись на две части. Остальные с рычанием отпрянули.

— Передайте своему вожаку, что у него времени — до заката, — рявкнул Денис. — Если до того, как сядет солнце, Тимур не войдёт в отель на своих двоих, вас ничто не спасёт.

Денис тряхнул рукой — сабля исчезла.

— Идём, — тронул он Изольду за локоть. — Пусть подумают.

Коротко кивнув, Изольда подошла к мотоциклу.

Наверное, они всё сделали правильно. Именно так и должны были вести себя видящие — если бы были на сто процентов уверены, что Тимура увели силой или обманом.

А такой уверенности у каждого было — процентов тридцать. Ещё пятьдесят — за то, что Тимур ведёт свою игру, чтобы спасти пленённые души. И, наконец, двадцать, как ни крути, оставались за то, что Тимур переметнулся всерьёз. Несмотря на то, что он был славным парнем, видящие знали его меньше месяца, то есть, считай, вообще не знали.

Единственное, что Изольда могла противопоставить логике — это вера. И она верила, стараясь действовать так, чтобы легенда Тимура не затрещала по швам.

Маэстро вёл меня куда-то — снова завязав глаза. Пообещал, что скоро развяжет, и мы переместимся в реальный мир. Угрозы для себя я не чувствовал, поэтому спорить не стал. Объективно — если бы Маэстро захотел причинить мне вред, запросто сделал бы это уже по дороге сюда, у него была тьма возможностей. А раз я по-прежнему цел и невредим, значит, не ошибся. Живой я для Маэстро предпочтительнее, чем мёртвый.

Хотя, честно говоря, об этом я размышлял недолго. Куда больше удручала мысль о пленённых душах. В том, что это не очередной финт Маэстро, был уверен — вселяться он умел в живых людей, но не в призраков.

Те пятеро говорили искренне. И совершенно искренне были готовы меня порвать, если бы попробовал увести их из уютной пещеры. Они действительно не хотели никакого освобождения. То-то Маэстро почти не упирался! И показалось ведь, уже тогда, что как-то слишком легко согласился на мои условия.

Но. Есть одно большое «но». Место, где держит души, Маэстро не палит. Хотя, казалось бы — приходи кто хочешь, уговаривай ребят сколько влезет, никуда они не пойдут. Ещё и уговаривальщику навешают. Но, тем не менее, души Маэстро прячет. Повязка на моих глазах — живое тому подтверждение.

— Теперь ты убедился, что я тебя не обманываю?

Довольный голос Маэстро прозвучал у самого моего уха.

— Убедился.

— Хорошо. Не хотелось бы, чтобы между нами остались недоговоренности. Я с тобой совершенно искренен. Надеюсь, и ты со мной тоже.

— Да мне-то что от тебя скрывать? Я в проводниках — без году неделю. И захотел бы, никаких особых секретов выдать бы не смог.

Маэстро рассмеялся.

— У проводников нет таких секретов, которые были бы неизвестны мне. А скрывать ты можешь собственные намерения. Вдруг твоё желание встать рядом со мной на самом деле — попытка уничтожить меня?

Я этого не видел, но был уверен, что при этих словах Маэстро впился в меня взглядом.

Глава 4

— По себе людей не судят, — буркнул я. Порадовавшись в душе, что мои глаза завязаны, и прочитать по ним ничего нельзя. — И даже, если бы я правда этого хотел — ты намного сильнее. Я с тобой попросту не справлюсь.

— Верно. — В голосе Маэстро зазвучало неподдельное облегчение. — Ты не можешь со мной тягаться. Любая попытка приведёт к твоей немедленной гибели. Я прямо сейчас могу уничтожить твоё тело, а душу пленить! Ты станешь питать меня так же, как те пятеро. Тебя не найдёт никто и никогда! Ни один видящий не узнает, где тебя искать. В качестве особой милости я позволю тебе самому выбрать для себя гамак.

Маэстро захохотал. Видимо, в его понимании это была охренительно смешная шутка.

А мне стало зябко. И было-то неуютно — под землёй, с завязанными глазами, в компании конченого психа, — а сейчас вовсе мурашки по коже побежали.

— Так уничтожай! — Я остановился. — Чего тянешь? — сорвал с себя повязку.

Вокруг, на первый взгляд, не изменилось ничего — как будто мы всё это время шагали на месте. Всё тот же низкий коридор, выложенный кирпичом и булыжниками.

Маэстро посмотрел на меня озадаченно.

— Ну? — поторопил я.

Не знаю даже, на кого в этот момент злился больше — на Маэстро или на собственный страх. Ясно было, что Маэстро меня испытывает. Проверяет, согнусь или нет. А сгибаться я не собирался.

— Мне незачем тебя убивать, — буркнул Маэстро. — Пока.

— Ну вот и нехрен тогда пугалками детскими разбрасываться. Мы с тобой — взрослые люди, потенциальные партнеры. Так что давай без вот этого вот. Мы пришли, верно?

Я сунул Маэстро в руки повязку. Давая понять, что надевать её снова не намерен.

Маэстро помолчал. Всё так же озадаченно. Потом процедил:

— Да. Пришли.

— Ну вот и славно.

Выбравшись сквозь толщу земли на поверхность, я шагнул в реальный мир. И тут же снова рванул в призрачный — оказалось, что стою на проезжей части, и прямо на меня прёт автобус. Спасибо, что не спорткар — а то не факт, что успел бы.

В следующий раз материализовался плюс-минус удачно, на газоне. Едва не наступив на гадящую собаку. Собачьи глаза, и до сих пор круглые, стали ещё круглее. Псина аж гадить перестала.

— Ой! — сказала хозяйка собаки.

— Всё нормально, — буркнул я, — отвлеклась собачка, бывает. Сосредоточится — продолжит, не беспокойтесь.

Перешагнул собачий поводок, выбрался с газона на асфальт и огляделся.

Заднепровье. Угу. Не так уж далеко Маэстро упилил от своего гнезда. Хотя задачу это не облегчает почти никак. Отыскать под землёй призрачный тоннель, ведущий к пленникам — при том, что в реале этого тоннеля может вообще не быть, а призраки, мягко говоря, на волю не рвутся… Н-да.

Собака на газоне вдруг очнулась и забрехала. Так бешено, что подпрыгнули и я, и хозяйка.

— Кефирчик! — заволновалась хозяйка. — Ты чего, малыш?

Кефирчик, судя по налившимся кровью глазам и брызжущей слюне, готов был порвать объект своей ненависти на тысячу частей. Но приближаться к этому объекту почему-то не стремился. Возможно, потому, что хозяйка объект не видела и вряд ли сумела бы помочь, если бы что-то пошло не так.

— Ненавижу собак, — глядя на разрывающуюся от злости псину, объявил Маэстро.

— Надо же. А они тебя прям обожают.

Под изумлённым взглядом хозяйки собаки — по мнению которой, я разговаривал сам с собой, а собака брехала на меня — мы с Маэстро двинулись в сторону центра.

— Тут уже недалеко, — сказал Маэстро.

— Да я догадался, что следующая остановка — «чайник». Только погоди немного, дай хоть воздухом подышать.

После призрачного подземелья я чувствовал, что воздух мне не помешает. Ну и в принципе находиться в реальном мире, после серости и беззвучия призрачного, было приятно. Вон какие краски яркие!

Небо голубое, солнышко светит, машинки ездят разноцветные, в витринах стёкла сверкают.

Пожиратели прут навстречу бодрым шагом, в количестве трёх штук…

— Это что? — Я остановился, повернулся к Маэстро. — Почётный караул?

— Нет. — Он пожал плечами.

Сделал пожирателям знак рукой — дескать, быстрее сюда.

Пожиратели приблизились. Пришлось снова шагнуть в призрачный мир, не разговаривать же самому с собой посреди тротуара.

— Приходили видящие, господин, — прошелестел один из Пожирателей, останавливаясь в метре от нас.

Маэстро усмехнулся.

— Ожидаемо. Требовали вернуть его? — Он указал кивком на меня.

— Да. Сегодня, до заката, он должен прийти в отель.

— Что ж. — Маэстро широко улыбнулся. — Должен — значит, придёт!

Днём у Дениса редко бывали клиенты в реальном мире. Ходить на массаж люди предпочитали утром и вечером, поэтому днём Денис обычно работал с душами. Вернувшись с Изольдой в отель, поднялся к клиентке-призраку.

Процесс в этот раз шёл тяжело, но Денис чувствовал, что он на верном пути. Не сегодня — завтра всё получится. В кафетерий, обедать, спускался в приподнятом настроении. А у стойки ресепшена увидел Даниила Петровича.

— … Изольда обедать ушла, — донеслось до Дениса.

С Даниилом Петровичем разговаривала напарница Изольды. Денис подошёл к стойке.

— День добрый. Может, я вам смогу помочь?

Даниил Петрович обернулся. И, кажется, обрадовался.

— Здоро́во! Вовремя ты нарисовался. Там, это. — Он одновременно подмигнул и мотнул головой в сторону, призывая отойти. Отойдя вместе с Денисом к зоне ожидания, понизил голос: — Там, по ходу, клиент ваш. В отель пройти не может.

Денис вздохнул. Даниилу Петровичу уже объясняли, что часть призраков — слово «пустышки» они не упоминали, дабы не морочить голову, — в отель попасть не могут по определению. До сих пор Даниил Петрович казался Денису понятливым человеком.

— Это не наш клиент, — мягко, как разговаривал бы с ребёнком, сказал Денис. — Для тех, кто по-настоящему наши, никаких преград тому, чтобы войти в отель, не существует. А если тот, кого вы видели, не может сюда попасть, значит, ему сюда просто не надо. Он потопчется — и уйдёт. Не обращайте внимания.

— Да знаю я! — обиделся Даниил Петрович. — Не дурак. Старуха ваша говорила. Я таких, кто потопчется да уйдёт, уж сколько раз видал. А этот не уходит! Стоит, как вкопанный. Я по делам отъезжал — стоит. Вернулся — стоит. Больше часа уже, получается.

— Больше часа? — Денис нахмурился. — А где, говорите, он стоит?

— Да вон, за парковкой.

— Спасибо, сейчас разберусь. Нет, со мной идти не надо.

Даниил Петрович огорчённо вздохнул, но на том, чтобы сопровождать Дениса, не настаивал.

Денис быстрым шагом вышел из отеля. Призрака заметил издали, тот действительно торчал на парковке, позади всех машин. То, что это пустышка, Денис понял сразу. И ускорил шаг.

Пустышкам возле отеля делать нечего. Если только их не заставят сюда прийти.

— Чего тебе? — Денис приблизился.

Вместо ответа пустышка, немолодой мужчина в светлой футболке, повернулся спиной. На футболке фломастером был написан адрес. Ниже, помельче: «Мне нужен телефон».

Денис покачал головой.

— Ай да Тимурка! Сообразительный… Всё, свободен. Топай. — Он хлопнул пустышку по плечу.

Тот поплыл прочь. А Денис нырнул рукой в карман куртки. Убедился, что ключи от мотоцикла не выложил. Отлично.

Сообщению о том, что меня хотят видеть в отеле, я не удивился. Я разыгрывал свою партию, видящие — свою. После встречи с пожирателями мы с Маэстро добрались до «чайника». Я убедился в том, что бывший дом-коммуна действительно от подвала до крыши набит пожирателями.

Маэстро предложил мне чувствовать себя, как дома. Когда я ответил, что для того, чтобы чувствовать себя, как дома, мне нужны такие мелочи, как крыша над головой, электричество, санузел, кровать и чайник с микроволновкой, изрядно удивился. Пришлось в очередной раз напомнить, что я, в отличие от Маэстро, пока ещё жив.

В итоге поселился в квартире, до жути похожей на ту, что когда-то снимал, в доме неподалёку от дома-коммуны. По словам Маэстро, относительно права собственности на жильё шло судебное разбирательство. Квартира стояла опечатанной.

Маэстро намекнул, что одно небольшое усилие — и собственником этого жилья могу стать я. А могу получить и гораздо, гораздо больше. Например, отгрохать себе такой коттедж, что Даниил Петрович помрёт от зависти. Всё, что нужно сделать — перестать стесняться и начать уже гнуть людей под свои желания.

Я даже не пытался делать вид, что мне это интересно. Потому что интересно — было. К двадцати семи годам я уже хорошо понимал, что, горбатясь на ниве аквариумистики, выше аренды я не поднимусь. Копить, конечно, было можно, однако рано или поздно всегда наступал такой момент, когда приходилось обнулять счета и покупать дошик с кофе три-в-одном. А когда Никита начинал втирать нам, что у нас зарплата гораздо выше средней по Смоленску, хотелось утопить его в ближайшем аквариуме.

Маэстро понравилось выражение моего лица, когда я задумался, и он похлопал меня по плечу.

— Очень скоро ты научишься смотреть на так называемый реальный мир правильно.

— Правильно — это как?

— Как на песочницу для детей, естественно. В ней могут разворачиваться самые разные сцены. Возносятся и рушатся дома, ездят автомобили, иногда случаются самые настоящие войны… Но всё это — лишь песочница для детей. Ветер, дождь и алкоголики разрушат всё, что они построят, а про свои сражения они и сами забудут сразу, как только хоть немного повзрослеют. Столь ли уж велика трагедия, если взять у одного из них игрушку?

— Ну… если малыш при этом расстроится, то — такое себе.

— Что ж, у этого малыша будет шанс вырасти и стать таким же, как ты.

Внешне я хмыкнул. Внутренне — поморщился. Маэстро рассуждал примерно как профессиональный вор, которому тюрьма — дом родной. Работать западло, воровать — почётно. Людей не жалко, если у них проблемы — пусть сами воровать идут, а у своих я воровать не буду, не крыса.

Как по мне, у любой подобной философии был лишь один, зато терминальный изъян: она не учитывала того, что если все люди поголовно пойдут по этому пути, то человечество просто сдохнет в кратчайшие сроки. Потому что, как раковая опухоль, вор может процветать только на нормальной человеческой плоти.

Но ни воры, ни Маэстро такого варианта не рассматривали. Они смотрели на себя, как на аристократию. Меньшинство, наделённое властью стричь шерсть, выдаивать молоко и забивать на мясо.

— Отдохни, — напутствовал Маэстро. — Скоро я зайду к тебе. Не надо провожать.

Он вышел сквозь входную дверь. Я тут же приник к ней и прислушался. В подъезде Маэстро что-то негромко сказал и получил тихий ответ. Из чего я сделал вывод, что под дверью дежурит пожиратель.

Вряд ли попытается меня убить, если я выйду, но следить прицепится. А покинуть квартиру в реальном мире нельзя, потому что она, мать её, опечатана. И любой сосед, заметив порванную бумажку, может куда-нибудь сигнализировать.

Я прошёлся по своему новому жилищу. Вряд ли здесь кто-то основательно жил, скорее, сдавали, причём, посуточно. Кровать больше, чем логично ставить в однушке. Никаких личных вещей. Чистый отключенный холодильник. В шкафчиках кухни разношёрстные продукты быстрого употребления, посуды — самый минимум.

Я нашёл кастрюльку и гречку в пакетиках. Обнаружил соль и даже банку тушёнки.

— А жизнь-то налаживается, — заметил вслух.

Вода из крана текла. Смоленская, невкусная и неполезная, но всё-таки вода.

Как только я поставил варить гречку, пришло странное чувство: что не один.

Будучи уже более-менее опытным видящим, я сразу скользнул взглядом в призрачный мир и обнаружил пустышку. Того самого, которому велел подойти, как только окажусь в одиночестве.

— Как вошёл? — спросил я у него.

Уже усвоил, что в общении с пустышками, как и с чатом джипити, использовать вежливые формулировки — только сервера перегружать.

Пустышка указал пальцем на стену. Отлично. Всё-таки эти ребята считывали не только слова, но понимали желание более детально. Изольда была права. Недостаточно было подойти ко мне, когда я буду один, надо было ещё исполнить это так, чтобы никто не заметил. И пустышка исполнил. Вошёл через соседний подъезд, а дальше — сквозь стены.

— Мне нужна связь с друзьями, — сказал я задумчиво. — Будем гонять тебя туда-сюда — быстро спалимся. Погоди-ка.

Я ушёл в комнату и нашёл там на письменном столе одинокий маркер. Переместился вместе с ним в призрачный мир и вернулся к пустышке.

— Повернись.

На футболке мужика я изобразил адрес и подписал: «Мне нужен телефон». Подождал секунд пятнадцать. Надпись не исчезала.

— Так много вопросов, так мало ответов, — вздохнул я. — Да и пофигу. Сейчас ты пойдёшь к отелю «Мегасфера». Внутрь зайти не сможешь, стой снаружи, пока к тебе не подойдёт кто-то из видящих. Покажешь надпись.

Пустышка кивнул. Я поморщился. Конечно, идиотизм посылать через весь город человека, на котором буквально написано тайное послание. Но, как я успел понять, этот конкретный экземпляр почему-то не мог говорить. Может, при жизни был немым, кто его знает. Повезло так повезло.

— Погоди ещё, — велел я.

В прихожей на вешалке обнаружилась чья-то куртка из кожзама. Я перетащил в призрачный мир и её. Накинул на пустышку.

— Красавец, — прокомментировал результат своих трудов по маскировке. — Увидишь пожирателей или Маэстро — уходи. Не вздумай им попадаться. Вопросы есть? Вопросов нет. Пошёл.

Пустышка удалился тем же путём, что и пришёл — через стену. А я почувствовал, что устал. До смерти. В висках стучало.

— Блин… — буркнул я.

Хуже становилось с каждой минутой. Я мысленно потянулся к пустышке. Тот шагал уже по Большой Советской. А мог бы полететь, блин! Нет, не мог… Ладно, хрен с тобой, всё, не вытяну больше!

Пустышка, уловив мой слабеющий сигнал, на ходу сбросил куртку и удалился. Я с облегчением выдохнул.

Боря Петров, второкурсник СмолГУ, шёл по Большой Советской вниз, к Днепру. Там они договорились встретиться с третьекурсницей Ниной, на смотровой площадке. Мысли Бори витали вокруг предстоящей встречи, в ушах грохотали наушники-затычки. На ходу Боря отвечал в чате заказчику, которому что-то не нравилось в сайте, который Боря для него написал с нуля.

Заказчик был, в целом, хороший, правильный. Придирался по делу, да и не придирался даже, а просил доработать. Но всё равно обидно, думал, бабло уже сегодня получит, а теперь как минимум до завтра.

Тут одна нога Бори на что-то наступила, другая пнула то же самое, и парень чуть не упал. Остановившись, обнаружил, что стоит на кожаной куртке.

— Чё за фигня? — буркнул Боря, не слыша из-за музыки своего голоса.

Куртка как будто появилась у него под ногами. Он же поднимал взгляд, мониторил дорогу.

Постояв секунду, Боря пожал плечами и пошёл дальше. Наверное, просто не заметил. А откуда куртка взялась на тротуаре, тут? Да чёрт её знает, что у людей на уме…

Через минуту Боря уже и думать забыл про куртку, внезапно появившуюся под ногами. Его ждала Нина. А ещё надо было придумать, как допилить сайт, чтобы заказчик завтра скинул бабло.

Тушёнка оказалась очень-очень не очень. Бо́льшую часть банки занимал тошнотворный жир, а мяса — с гулькин нос. Плюс, обнаружилось отсутствие мусорных пакетов. И вообще любых пакетов.

Пришлось вспомнить далёкое детство, оставшееся где-то в подсознании. Я нашёл бесплатный журнал, из тех, что раньше распихивали по всем почтовым ящикам. Раздербанил его и застелил ведро. Скинул туда забитую жиром (мясо я хирургически удалил и внедрил в гречку) банку. Постоял в задумчивости. В сущности, чего морочился? Можно подумать, я буду в этой своей новой жизни мусор выносить. Или буду?

Вопрос остался без ответа. Мысленно махнув на него рукой, я сел за стол и отдал должное своим кулинарным талантам. Гречка разварилась, конечно, но пофиг.

Покончив с едой, я вскипятил воду, достал пакетик дешёвого чая из едва початой упаковки и заварил его в кружке с выцветшим Микки Маусом. Эх, видела бы Мстислава Мстиславовна, до чего я докатился… Впрочем, она, как выяснилось, вполне возможно, видела.

Повернувшись к столу с кружкой в руках, я бросил взгляд на окно и чуть не выронил Микки Мауса. За окном висел и смотрел на меня дрон.

— Серьёзно? — спросил я.

Дрон не ответил. Он молча вращал четырьмя пропеллерами и ждал от меня вполне определённых действий. В «лапах» он держал доисторическую кнопочную «Нокию».

Глава 5

— Да уж… — Я со вздохом поставил кружку на стол. — Никогда ещё Штирлиц не был так близок к белой горячке…

Открыл окно — благо, установлены были современные пластиковые, — и подпустил дрон поближе. Забрал у него телефон. Дрон тут же сдал назад и усвистал восвояси. Интересно, сколько Денису придётся огребаться перед Мстиславой за использование подобного сатанинского устройства? А может, и пронесёт. Видящие вроде только против современных технологий связи бухтят, а так-то вполне себе идут в ногу со временем.

Как только я закрыл окно, телефон страстно зажужжал. Я ткнул кнопку с зелёной трубкой, поднёс аппарат к уху.

— Внимательно?

— Тимур, ты на громкой связи, — сказал Денис.

— В кафетерии?

— С ума сошёл? День деньской! У меня в номере. Здесь все. Мстислава, Изольда, Ван…

— Кому Мстислава, а кому — Мстислава Мстиславовна, — послышался знакомый резкий голос. — Устроили тут… Телефон ему, ишь.

— Денис, а ты не обалдел так палиться — дрон гонять, в наше-то неспокойное время?

— В наше неспокойное время, Тимур, люди, увидев дрон, подумают всё, что угодно, кроме того, что таким образом один видящий передаёт другому телефон. Ну а пожиратели реального мира не видят. Но у меня встречный вопрос: ты сам-то не обалдел случаем? Такие операции, вообще-то, надо согласовывать и долго готовить.

— Насколько долго? Так, чтобы души гарантированно успели раствориться?

— Тимур, ты нас очень напугал, — вмешалась Изольда.

— Ну ма-а-ам…

— Ладно, хватит сопли распускать, — оборвала всех Мстислава. — Что-то выяснил? Где он прячет души?

— Души видел, говорил с ними. Где прячет — не знаю, мне завязывали глаза. Какое-то подземелье. Явно не то, где мы тогда Кондратия искали. По ходу, где-то в Заднепровье. Если есть идеи…

— Есть, — сказал Денис. — Проработаем.

— Одна фигня: души не хотят спасаться.

— Что это значит? — спросила Изольда.

— То и значит. Маэстро нагадил им в мозги, что вознесение — миф, что мы просто уничтожаем души. А там, у него, у них, типа, есть время примириться с неизбежной своей участью.

— Бред, — заявил Денис.

— Знаю, что бред, но они ведутся. Скажем откровенно: никаких пруфов загробной жизни у нас нет, так что философия Маэстро вполне имеет право на существование, опровергнуть мне её глобально нечем. Да я и не мог — он стоял рядом. А я же с ним теперь, типа, заодно.

— Бред, — повторил Денис. — Убедить в таком душу словами нельзя. Здесь что-то другое. Они одурманены.

— А так можно?

— Можно-то можно. Помнишь тот символ в переходе, который тебе Ван показывал? Ну, когда мы того парня в секс-шоп на работу устраивали? Есть разные символы, разные ритуалы, позволяющие воздействовать на душу. В том числе, блокировать в ней стремление к Свету.

— И что делать?

— Похоже, придётся идти на поклон к Ангелу, — сказала Мстислава. — Ты сможешь уговорить Маэстро ещё раз провести тебя к этим душам?

— Возможно. А смысл?

— Мы постараемся найти способ их расколдовать.

— Если я их расколдую, меня там и похоронят. А потом расколдованные души сожрут.

Мстислава хрипло хохотнула.

— Не бойся, боец. Как-нибудь до смерти доживёшь. Но вообще — порадовал ты, конечно. Не думала я, что Маэстро с такими ритуалами знаком. Он ведь, по нашим меркам, молодой совсем. Когда успел-то? Чтобы этим знанием овладеть, десятки лет нужны.

— Дельмо, — прорезался Ван.

— Это ты самую суть ухватил, — проворчал Денис. — Ещё комментарии будут?

— Большое дельмо.

— Ну вот, другое дело…

— Ван верно говорит, — снова вмешалась Мстислава. — Если Маэстро знает об этом ритуале, может знать и о других. И нагородить такого, что нам небо с овчинку покажется. В прошлый раз, когда сумели его в шкатулку загнать, выходит, повезло. Вы этого гада измотали сильно, и мы с Ваном неожиданно появились. А в другой раз, управимся ли — вопрос.

— Сразу надо было его убить, — проворчал Денис. — Я говорил!

— Да тебе, вояке, лишь бы шашкой махать.

— Мстислава Мстиславовна! Я попросил бы. Шашку в руках сроду не держал и не намерен. Это оружие, если хотите знать…

— Помолчи, — отмахнулась Мстислава. — С мысли сбиваешь. Я всё понять пытаюсь, где мог Маэстро знания свои получить? На заборах такое не пишут.

— Еще как пишут, — буркнул я. — Мы с Ваном своими глазами видели. Ван, скажи?

Тишина. Но, наверное, китаец кивнул. А потом вдруг выдал:

— Связи. Видел?

— Тимур, Вано к тебе обращается, — прокомментировал Денис.

— Польщён. А уточнить вопрос Вано не хочет? И вообще заговорить по-человечески? Он умеет, я знаю. А я, между прочим, ночь не спал, а потом с Маэстро по подземельям лазил. И вообще, на конспиративном положении. В тушёнке — жир один, вода из-под крана, за дверью пожиратель дежурит, и Маэстро может нарисоваться в любой момент. Мне сейчас только китайских ребусов не хватало.

— Ван спрашивает, видел ли ты связь Маэстро с пленёнными душами, — перевела Мстислава.

— А. Видел, да. К нему от них как будто нити тянулись. Тоненькие такие, на паутину похоже. Если не приглядываться, не заметишь.

— Дельмо! — объявил Ван.

Мстислава охнула.

— А ведь верно…

— Да вы издеваетесь⁈ — взорвалась Изольда. — Что — верно? Тимуру грозит опасность, он рискует жизнью, а вы загадками изъясняетесь? Извольте говорить так, чтобы все всё понимали!

— Не ори, — прикрикнула Мстислава. — Что ж за команда-то собралась, господи-прости? То один вопит, то другая! Мысль поймать не даёте.

Что-то негромко стукнуло. Должно быть, Мстислава поставила на стол чашку. Судя по последовавшему молчанию, раскуривала трубку. Больше ей не мешали и не перебивали.

— Значит, так, — медленно и веско заговорила Мстислава. — Вот, что у нас выходит. До поры до времени Маэстро сидел тихо, а потом вдруг резко поумнел и в силу вошёл. Хотя ни с того ни с сего, как известно, даже прыщ на заднем месте вскочить — и тот не может. Стало быть, поумнеть Маэстро помогли. Вольно ли, невольно — вопрос шестнадцатый. Суть та, что никто другой, кроме душ, которые в плену держит, помочь ему не мог.

— А пожиратели? — спросил я.

— Не. — Мстислава пыхнула трубкой. — Где пожиратели, а где помощь. Пожиратели не делятся ничем. Всё, что у них есть, включая знания, принадлежит им и только им. Даже кроху того, что знают, не упустят. С тем подыхают, с тем и пожирателями становятся.

— Грубо говоря, они физически не способны делиться, — добавил Денис. — Как курица не может летать, так пожиратель — отпускать на волю то, чем владеет. Пожиратели умеют только жрать. Только хапать.

— Верно, — подтвердила Мстислава. — То есть, получается, знания о ритуалах Маэстро вытянул у кого-то из пленников.

— Бред, — объявил я. — У пленников-то эта информация откуда? А главное — зачем она им? Никто из них не пожиратель. Все — наши потенциальные клиенты.

— Ты слишком плохо знаешь жизнь, друг мой, — объявил Денис. — И людей. Да будет тебе известно, что люди — это самые непредсказуемые в мире существа. Абсолютно каждый из них может интересоваться такими вещами, о каких тебе в голову не придёт даже помыслить. Вот, помню, в пятьдесят шестом году была у меня одна. На вид — сущий ангел, вроде нашей глубокоуважаемой Изольды Генриховны. А на самом деле…

— Отставить байки, — вмешалась Мстислава. — Но по сути — Денис верно говорит. Люди чем только не интересуются. Кто-то и правда мечтает всякой магией-шмагией овладеть. Книжки читает, свечки жжёт. К этим, как их… медиумам?..

— Экстрасенсам, — подсказала Изольда. — Сейчас так говорят.

— Ну, неважно. К экстрасенсам ходят. И даже думают, что что-то такое у них получается. Кто-то может случайно, в книжке старой или ещё где, символ какой-то углядеть. И срисовать, потому как красиво.

— Пелеход, — вмешался Ван.

— Да, — согласилась Мстислава. — Например, символ в переходе. Тот, кто его рисовал, вернее всего, понятия не имел, что рисует. Понравилось — вот и изобразил.

— «Хранить в замороженном виде», — буркнул я.

— Чего?

— Да прикол такой. Одно время модно было татухи бить иероглифами, народ и набивал что попало, абы смотрелось красиво. Кто прочитать мог — за голову хватался. К «мастерам»-то эти иероглифы иногда очень странными путями попадали. Как переводится — знать не знали, сами придумывали. Говорили клиентами, что это типа «да пребудет с тобой сила», а на самом деле — «хранить в замороженном виде».

Денис хохотнул.

— Ну да, именно. С символами иной раз тоже — увидишь, хоть на том же заборе, и только диву даёшься, откуда взялся.

— А бывает так, что к интересующимся людям разные интересные вещи попадают, — продолжила Мстислава. — Большей частью — конечно, чушь полная, детские сказки. Но бывает, что среди этой чуши описания настоящих ритуалов затесываются. И я думаю, что в пленниках у Маэстро оказался именно такой человек. Кто-то, кто вольно или невольно владеет нужными ему знаниями. При том, что человек может этому вообще не придавать значения. А Маэстро понял, какой бриллиант ему попался, и вцепился, как клещ.

— Да, — выдал Ван.

Повисло молчание.

— Так. И что мы теперь будем делать? — спросил я. — У меня, честно говоря, голова кругом.

— По-хорошему, тебе надо выяснить, кто из пленников поставляет Маэстро знания о ритуалах, — сказала Изольда.

— И как ты себе это представляешь? Сказать Маэстро — слушай, мне тут скучно стало, отведи к своим ребятам поболтать? При том, что каждый из этих ребят готов мне в глотку вцепиться? И при том, что наедине с ними Маэстро меня точно не оставит?

— Знать бы, кем были пленники при жизни, — пробормотал Денис.

— И что бы нам это дало?

— Ну, проведение ритуалов — штука непростая. Для того, чтобы всё получилось, нужно учесть миллион нюансов. А Маэстро не производит впечатление академического умника с хорошей памятью, при жизни он был человечишкой весьма посредственных способностей. Да и пленник, передающий ему знания, вряд ли помнит детали каждого ритуала наизусть. То есть, вероятнее всего, знания Маэстро черпает в каком-то источнике — на который ему указал пленник. Книге, например. Хотя это может быть что угодно: дневниковые записи, публикация в журнале. Помню вот, незадолго до декабрьского восстания…

— Стоп, — оборвала Мстислава. — Главное ты сказал. Где-то существует источник, из которого Маэстро черпает знания. Моё мнение — до него надо добраться как можно скорее.

Денис усмехнулся.

— Гениально. Есть предложения, каким образом?

— Если бы мы знали имена людей, которые содержатся в плену, то с помощью Николая можно было бы узнать, где они жили и чем занимались, — сказала Изольда. — Все эти люди умерли не так давно. Если Маэстро нужна была книга или что-то в этом роде, он наверняка воздействовал на домашних того человека. Может быть, вселялся в кого-то из них. А может, до сих пор время от времени вселяется — ведь сам он не материален, даже страницу перелистнуть не может. Такие вещи не проходят бесследно. И если мы сумеем выйти на этого человека…

— Ну да, разумно, — поддержал Денис. — Тимур, ты сможешь узнать имена пленников?

— Как? Сказать Маэстро, что выбираю имена для будущих детей, и у меня фантазия закончилась?

— Ну, я бы придумал что-нибудь позамысловатее. Но при твоей нерасположенности к творческим изысканиям…

— То есть, по простому пути мы пойти не хотим?

— В смысле?

— В смысле — запросить у того же Николая список людей, которые умерли за последние три месяца. Маэстро ведь начал действовать примерно в это время. Нужно убрать из списка тех, кто не подходит по возрасту — женщин старше пятидесяти и мужчин моложе двадцати пяти, например. Потом я отброшу пустышек — могу это сделать по фотографиям. А на тех, кто останется, буду пристально смотреть и сравнивать с теми, кого видел в подземелье.

— Голова, — оценил Денис. — Понял. Свяжусь с Николаем… Ну что, на этой прекрасной ноте — всё? Сворачиваемся?

— Погоди, — остановил я. — Ты мне вот что скажи, академический умник. Закат — это во сколько? У меня теперь интернета под рукой нет. А из окна не то, что закатное — никакого солнца не показывают. Оно в этот квартал, по-моему, даже заглядывать стремается.

— К девяти часам приходи, — сказала Мстислава. — Упырь-то — с тобой ведь потащится?

— Наверное. Вряд ли откажется послушать, как видящие друг на друга матом орут.

Мстислава вздохнула.

— Если что — сам понимаешь. Не обессудь.

— Да понимаю, не маленький. На самом деле вы ничего такого обо мне не думаете. И бить будете понарошку.

— Тебя побьёшь, — ухмыльнулся Денис. — Пустышек много не пригоняй, понял? Потом их чёрта с два от отеля отвадишь. Так и будут лететь, как мухи на… на мёд.

— Понял. Мстислава Мстиславовна! Я тут подумал. Если Маэстро сумел вселиться в Кондратия и Кима, то…

— То его ждёт сюрприз, — пообещала Мстислава. — Не беспокойся, Тимур. Мы тоже не лыком шиты.

Закончив разговор, я задумался, куда спрятать телефон. Хрен его знает, Маэстро, как и что он видит в призрачном и реальном мире, лучше перестраховаться. Блуждая по кухне, взгляд наткнулся на пережиток советской эпохи, сохранившийся только в таких домах и в таких квартирах — антресоль. Все мои знакомые, начиная ремонт в старой квартире, первым делом отрывают антресоль. Если, конечно, её не оторвали до них.

Я подставил табурет, открыл деревянную дверку и сунул телефон между коробкой, из которой торчала ёлочная мишура, и растрескавшимися резиновыми сапогами, воткнутыми голенищами друг в друга.

Спрыгнув с табурета, решительно направился к двери. Мало ли, сколько мне тут ещё зависать доведётся. Надо хоть воды питьевой купить и на обед чего-нибудь.

Прошёл через дверь в призрачном мире, естественно, и, остановившись на площадке, посмотрел на пожирателя. Оставленный наблюдать за мной, он болтался посреди лестничного пролёта, ведущего вверх.

— Не курю, — сказал я.

— Что? — удивился пожиратель.

— Не курю, говорю. Нет, не спортсмен.

— Я тебя не понимаю.

— Да? Ну, извини. Просто там, где я рос, если в подъезде кто-то сидит, то вопросы плюс-минус одинаковые, у меня ответы уже на автомате выскакивают.

— Куда собрался?

— В магаз. Нам, кожаным мешкам с костями, нужно питаться.

Не получив категорического «Стой, стрелять буду!» в ответ, я начал спускаться. Пожиратель поплыл вслед за мной. Он держался на почётном расстоянии, в затылок не дышал, чему я был только рад.

— Ты меня не узнал?

Я сбился с шага, обернулся. Смерил взглядом фигуру пожирателя.

— Н-нет… А! «Гарри Поттер и узник Азкабана», сцена в поезде? Оставишь автограф?

Чувство юмора в пожирателях, наверное, умирало вместе с телом. Ну, либо этот конкретный и при жизни был не самым весёлым персонажем. Шутка не зашла. А может, приколы про дементоров у пожирателей уже считаются моветоном. Как, например, в нашем магазине — про употребление рыбы в пищу. Если клиент спрашивает, показывая на крупную рыбку, можно ли её есть, при этом зазывно улыбаясь, мы сразу понимаем: дебил. Грубо, наверное, понимаем. Но шутка, которую каждый день повторяют десять человек, уверенных в своей оригинальности, не становится в десять раз смешнее, а раскрывает унылые виды на узкие рамки обывательского мышления.

— Я был в «Доме с лавкой», — сказал пожиратель. — Когда мы бились с видящими. Я вселялся в твоё тело.

Глава 6

Сложно сказать, какие эмоции мной овладели в этот миг. Если бы у психологов в распоряжении был опыт общения с людьми, пережившими утрату физического тела, и видевшими, как это тело занимает кто-то другой, наверное, у меня сейчас были бы подходящие слова, чтобы описать поднявшуюся в душе бурю. Но — увы. Призрачный мир и мир академический пересекались очень слабо. Возможно, и к лучшему.

Внешне же я отреагировал совершенно не в своём духе. Глазом моргнуть не успел, а моя правая рука уже вцепилась в глотку пожирателю и сжала её так, будто намеревалась сломать призрачный кадык.

Дементор «подыграл». Он захрипел и когтистыми лапами схватился за моё предплечье.

Я, впрочем, быстро пришёл в себя. Мотнул головой, разжал пальцы. Прикончить пожирателя — такое себе начало карьеры для соратника Маэстро.

Ничего, Тимур, ничего. Ещё будет время поквитаться. И даже если этот конкретный персонаж от тебя ускользнёт, его ждёт только существование шакала и бесследное растворение в пространстве. А меня ждёт долгая плодотворная жизнь и — Свет в конце. Месть уже свершилась. Задолго до того, как наши с этим пожирателем пути пересеклись возле «Дома с лавкой».

В тот момент, когда я категорически взял себя в руки, сделал выводы и определился со стратегией, пожиратель нанёс коварный удар, спутавший мне все кубики.

— Извини, — сказал он.

— Чего?

— Я действовал по приказу. Но не могу сказать, что это вселение прошло для меня бесследно.

Всё становилось чудесатее и чудесатее. Столь долгих и осмысленных разговоров с пожирателями у меня ещё не было, Маэстро не в счёт. Поэтому я оказался совершенно не готов и растерялся.

— То есть, остался влажный след в морщине? — пробормотал я.

— Можно сказать и так, — согласился пожиратель. — Я обладал твоей памятью.

— Я вот об этом стараюсь не думать. И был бы тебе благодарен, если бы ты об этом не говорил.

Я продолжил спуск. Настроение испортилось совершенно. Знать, что за спиной у тебя мотается страшная образина — само по себе неприятно. Но осознавать, что эта образина знает про тебя примерно всё, начиная с того, как ты в детстве, сидя на горшке, кидал в телевизор пластмассовым слоником, требуя мультиков — хуже в тысячу раз.

— У меня не было времени погружаться, — сообщил пожиратель, будто уловив моё настроение. — Я осознал только то, что было ближе к поверхности. Знаю, что тебе нравится Изольда.

Сквозь подъездную дверь я тоже прошёл насквозь. Врубил человеческое зрение, окинул взглядом двор и тут же, под козырьком, перекинулся в реал. Пошёл к ближайшему супермаркету.

Чёртов дементор тащился сзади. Теоретически, наверное, я мог как-то его сбросить, в смысле, сделать так, чтобы он стал невидимым и неслышимым для меня. Но практически не получалось. И он продолжал зудить, как одинокий комар летней ночью. Который всегда где-то рядом, но никогда не попадает под удар ладонью.

— Я знаю, что ты не любишь общаться с подростками.

— Заткнись, а?

— И знаю, почему.

Я молча шёл, стиснув зубы, потому что навстречу стали попадаться прохожие. Разговаривать у них на глазах с пустотой — не очень хорошая идея. Нафиг не сплющились слухи, что на районе поселился дурачок с дредами.

Пожиратель помолчал, видимо, ожидая вопроса, но, не дождавшись, не смутился и ответил:

— Ты сам не повзрослел. Не начал серьёзно относиться к жизни. Не можешь себя заставить. Ты чувствуешь себя таким же, как они, но они тебя уже не принимают.

— Слушай, ты, Зигмунд Фрейд! — прорычал я, повернувшись к собеседнику. — Я сеанс психоанализа не заказывал. Если не заткнёшься сию же секунду — я тебя заткну навсегда.

О, я отнюдь не блефовал. Пустышек вокруг хватало. Они могли в любую секунду разорвать пожирателя на сотню кусочков.

Но хватало пустышек и другого толка. Живых. Тех, что, услышав и увидев что-то странное, тут же навострили глаза и уши. Замерли, перестав дышать в ожидании зрелища.

В десяти шагах от меня застыли парень и девушка. Парень достал телефон и явно снимал видос. С таким выражением лица, как будто стоял на съёмочной площадке, того и гляди попросит меня повторить последнюю фразу.

Сдерживать ярость не было никакой возможности. Я посмотрел в объектив и громко сказал:

— Хочешь фокус?

И исчез.

Из призрачного мира я видел, как парень вздрогнул, вскрикнула девушка. Завертели головами, как кошки, недоумевающие, куда вдруг исчезла красная точка, за которой они только что охотились.

Я подошёл к парню вплотную и появился вновь.

— Бу! — выпалил ему в лицо.

Он заорал, отшатнулся, зацепился ногой за бордюр, упал. Телефон, выскользнув из руки, отлетел в сторону и грохнулся на асфальт с приятным звуком — экран явно разбился. У меня немного потеплело на душе.

— Искусство требует жертв, — сказал я парню и вновь переместился в призрачный мир.

Постоял на месте просто из интереса, что будет дальше.

Не считая этой пары, на меня таращились две бабушки, грузный лысеющий мужик с сумкой на колёсах и трое ребятишек лет по десять.

Первыми справились бабушки. Они, как будто ничего не было, отвернулись и пошли своей дорогой, продолжая прерванный разговор. Девушка помогла подняться парню. Потом они подобрали разбитый телефон и начали над ним причитать.

Мужик с тележкой что-то буркнул, потёр лоб рукой и обогнал бабушек.

И только дети возбуждённо галдели, тыча пальцами и пересказывая друг другу увиденную сцену. Глаза у них горели от возбуждения.

Я покачал головой. Н-да… Только что на глазах у людей произошло чудо. И что в итоге? Двое участников эксперимента вообще ничего не поняли, двое запомнят только разбитый гаджет ценой в две зарплаты, один спишет всё на тепловой удар, и лишь трое детей определят увиденное на почётное место рядом с последним модным фильмом про супергероев.

Мир не переменился. Система выстояла. Может, на сайте каких-нибудь угашенных охотников за привидениями снятый парнем видос соберёт вялые реакции. Но вряд ли выдержит серьёзную конкуренцию с котёнком, который заснул сидя и упал на подушечку.

— А ещё, — как ни в чём не бывало, сказал пожиратель, — я знаю, что ты не сомневаешься в Свете.

И вот тут-то я похолодел. Посмотрел на него.

— Откуда тебе знать? Ты владел памятью, но не мыслями и не чувствами.

— В твоей памяти — любовь, счастье, тепло, дрожь радостного предвкушения. Всё то, что чувствовала твоя душа, глядя на вознесения.

— Это ничего не значит. Вставь любому человеку в башку пару электродов, подай нужное напряжение, и он будет абсолютно счастлив, хоть иголки ему под ногти загоняй.

— Так говорит Маэстро.

— Ну, правильно говорит. Поэтому я и здесь.

— Я не буду тебя сдавать.

— Сдавать нечего. Об моём чувстве Маэстро прекрасно знает, оно не секрет. Но помимо чувств, есть ещё и разум, логика. Которые понимают: нет никаких фактов, подтверждающих, что Свет — это благо. Может, у нас с Маэстро и разные цели, но путь до поры один. Он хочет построить царствие маэстрово в призрачном мире и отрезать душам путь к Свету. А я хочу того же самого. Чтобы тот, кто там, наверху, если он есть, забеспокоился и пришёл разбираться. И тогда — пусть явит доказательства. На веру опираться получается далеко не у всех. Мы имеем право знать.

Пожиратель несколько секунд помолчал. Потом тихо спросил:

— Зачем ты всё это высказываешь мне, глупому пожирателю? Я не Маэстро. Я — животное, озабоченное лишь тем, как набить брюхо. Сколько сил ты тратишь, чтобы убедить — меня…

— Да мне вообще на тебя плевать.

Я продолжил путь к магазину.

— Маэстро приставил меня к тебе не просто так, — не отставал пожиратель. — То, что я делаю — его идея. Мне нужно вывести тебя на чистую воду, чтобы ты раскрылся. Он не доверяет тебе.

— Ну, работу ты выполняешь хреново, честно сказать. «По секрету всему свету».

— Не то чтобы мои слова многое значили, но я за тебя поручусь. Скажу Маэстро, что его подозрения беспочвенны. Если ты мне кое-что пообещаешь.

— Не продолжай. Мне проще самому сдать тебя Маэстро. Что-то ты для пожирателя слишком много болтаешь и слишком много думаешь. Да всё куда-то не в ту степь. Чего хочешь, наверное, сам не очень понимаешь. Ну ничего, Маэстро тебе мозги вправит. Или сожрёт, тоже неплохой вариант.

Когтистая лапа легла мне на плечо. Я остановился, сжав кулаки. Но пожиратель не выглядел угрожающе. Он опустил страшную голову и тихо сказал:

— Помоги мне вознестись.

Я моргнул.

— Чего?

— Твоя вера в Свет не отпускает меня.

— Ты серьёзно думаешь, что я в этот бред поверю?

— Может быть, там ничего и нет…

— Завязывай, это даже не смешно.

— … но я хочу рискнуть. Мне тошно видеть то, во что я превратился. Вознеси меня, Тимур. А Маэстро скажешь, что убил.

Затарившись продуктами и пятилитровкой питьевой воды, я вернулся в своё временное жилище. Распихав покупки, прилёг отдохнуть и вырубился. Разбудил меня Маэстро. Как-то так — одним лишь появлением.

— Время, — сказал он, когда я открыл глаза.

— Угу…

Я поднялся, потёр лицо. Покосился сначала в окно, где и вправду всё вроде как начинало двигаться к закату, а потом — на Маэстро.

— Ну и какой план? Придём, помашем, объясним, что я теперь с тобой, и отправимся в ресторан, праздновать начало новой жизни?

— Нет, — удивил меня Маэстро. — Свяжем тебе руки. И скажем, что я могу поймать любого из видящих, что соперников мне нет. А потому — лучше бы им и не пытаться выступать против меня. Потом я уйду, а ты останешься. И будешь заниматься своей работой.

Я окончательно проснулся.

— Чего? Я не понял… А в чём хитрый план?

— Ты никогда не задумывался, зачем ты мне нужен, Тимур?

— Ну… Я сильный и необычный. Ты предпочитаешь со мной дружить, а не враждовать. Кроме того, тебе нужен рядом кто-то хоть немного похожий на тебя. Тебе ж тупо поговорить не с кем. Не с пожирателями же планы обсуждать.

— Верно. Это основные причины. Но есть ещё одна. Причина и испытание. Пройдёшь его — и других вопросов не будет.

— Что нужно сделать?

— В отеле, как и в любом другом месте, где работают с душами, есть артефакт. Что-то, благодаря чему души знают, куда нужно приходить. Что-то, что даёт месту нужную энергетику. То, без чего отель прекратит существование. Я хочу, чтобы ты отыскал этот артефакт и принёс его мне. Вот и всё.

— Погоди, а… А что это за артефакт?

— Выясни, — пожал плечами Маэстро. — Собирайся, идём. Времени мало. Если эти детишки начнут боевые действия, будет много ненужной суеты.

Спускаясь по лестнице, я заметил, что пожиратель между этажами уже не болтается. Бросил Маэстро:

— Отозвал охрану?

— Конечно. В этом больше нет нужды.

— То есть, до сих пор ты контролировал каждое моё движение, а теперь собираешься отпустить? Позволишь мне вернуться к тем, кого я ещё два дня назад считал соратниками?

— Именно так.

— И не боишься, что переметнусь обратно? Расскажу всё, как есть, покаюсь. Сообщу, что ты ищешь артефакт, и буду себе дальше жить-поживать?

Маэстро ухмыльнулся.

— Ты ещё не понял, мальчик? Я в любом случае выиграл. Уже — выиграл! Я на свободе и больше в вашу ловушку не попадусь. Души, питающие меня, по-прежнему со мной. Если ты принесёшь то, что мне нужно, и тем самым докажешь свою преданность, я буду в плюсе. Если не принесёшь и переметнёшься обратно к видящим, рано или поздно я найду способ отомстить за вероломство. Но не проиграю. Ни при каком раскладе.

Я стиснул зубы. Маэстро был прав.

Я отпустил его в надежде, что сумею освободить пленённые души и втереться в доверие. В итоге никого не освободил, и близко к себе Маэстро меня не подпускает. Понаблюдал за мной немного, ни к какому решению, по-видимому, не пришёл, и решил устроить испытание. Выдержу — хорошо. Не выдержу — сильно не расстроится. Он ведь уже получил главное — свободу.

Ну, ничего. Проиграл битву — не равно проиграл войну. Чья возьмёт, мы ещё посмотрим. Пожиратель-то, судя по всему, не обманул, рассказал Маэстро о моей лояльности.

— А с чего ты взял, что видящие тебе поверят и примут меня обратно? — буркнул я. — Что мне не снесут башку на месте — просто на всякий случай, дабы исключить внедрение в отель твоего шпиона?

Маэстро широко улыбнулся.

— Ни с чего. Я понятия не имею, как ты будешь выкручиваться. И мне, честно говоря, наплевать — как наплевать, сохранят ли тебе жизнь. Что мне от тебя нужно, я сказал. А как именно ты будешь действовать, без разницы. Принесёшь артефакт — получишь свой шанс. Не принесёшь… — Он развёл руками.

— Удобно, наверное, быть таким, как ты, — вырвалось у меня. — Не думать ни о чём, кроме собственной выгоды.

Маэстро расхохотался.

— Не может быть! Наконец-то ты начал понимать.

На подходе к отелю Маэстро стянул мне руки за спиной. Тем же галстуком, которым завязывал глаза. Это у него, видимо, универсальная приблуда на все случаи жизни.

Видящие ждали нас там же, где встречали Маэстро в прошлый раз — на парковке. Вся команда: Мстислава, Ван, Денис, Изольда.

— Скучали? — расплылся в улыбке Маэстро, остановившись перед видящими и вытолкнув меня вперёд.

— Не то слово, — процедила Мстислава. — Ты в порядке, Тимур?

— А сами не видите? — хмыкнул Денис. — Здоров, не кашляет. Ещё хоть десяток таких уродов на волю отпустит. — Он мотнул головой в сторону Маэстро.

Маэстро криво улыбнулся.

— Мальчик молод и самонадеян. Возомнил о себе слишком много. Подчинить его не составило труда. Я могу подчинить любого из вас! — Он обвёл глазами видящих. — Мальчишку не стал убивать лишь потому, что понимаю: его смерть вас разозлит, а мне не нужна война.

— Убив Афанасия, ты уже её развязал!

— Афанасия? — Маэстро приподнял бровь. — Это тот слизняк, который покончил с собой? Я не имею отношения к его смерти.

— Тварь! — Денис выхватил саблю.

— Не смей, Денис! — гаркнула Мстислава.

— Вот именно. — Маэстро расплылся в улыбке. — Слушай старших. Забирайте своего школяра, мне здесь больше нечего делать. Я пришёл лишь для того, чтобы показать наглядно: так же, как этого мальчишку, я могу одолеть любого из вас.

— Так забирай и его с собой! — Денис продолжал держать в руке саблю. — Предал однажды — предаст и снова!

— Нет! — отрезала Мстислава.

— Да! — вдруг сказал Ван.

Встал рядом с Денисом. В руке у него появилась палка.

Маэстро расхохотался. Повернулся и пошёл прочь. Всем своим видом демонстрируя, что наши разборки ему неинтересны. Переигрывал — шёл медленнее, чем мог бы.

— Два голоса против того, чтобы Тимур вернулся, один — за, — сказала Мстислава. — А ты чего молчишь? — повернулась к Изольде.

— Что она скажет, не важно. — Денис, холодно глядя на меня, сунул саблю в ножны. — Вам всем известны правила. Если хотя бы один из проводников голосует против, возвращать предателя в команду нельзя.

— Тимур — не предатель! — крикнула Изольда.

— Откуда ты знаешь?

— Знаю! Я…

Изольда всплеснула руками. И вдруг застыла на месте. Потом взялась за ворот форменной блузки. Задвигала шеей, хватая воздух — будто ей стало душно.

— Что с тобой? — спросила Мстислава.

— Жарко, — не своим голосом выдавила Изольда.

И стащила с шеи платок с логотипом отеля.

Глава 7

Ну… Жарко, конечно, спору нет. Но, как по мне, не настолько, чтобы раздеваться… настолько. На платке Изольда не остановилась. Пальцы принялись расстёгивать блузку.

Денис наблюдал с интересом. Я тоже — как-то не ожидал от Изольды такого. Даже в каменном лице Вана мелькнуло нечто, похожее на заинтересованность.

Пальцы Изольды остановились строго на границе восемнадцать плюс. Изольда посмотрела на Дениса и вдруг произнесла низким, чувственным голосом:

— Ты ведь помнишь, что я тебе обещала?

— Гхм, — сказал Денис.

— Всё будет, не сомневайся! Но сначала ты должен поддержать меня.

Денис озадаченно промолчал. Изольда повернулась к Вану.

— Если я ошибаюсь, и Тимур — предатель, я лично помогу тебе его убить, клянусь! Но сейчас ты должен проголосовать «за».

Изольда глубоко дышала. Щеки ее горели. Грудь вздымалась, натягивая блузку.

— Ну… Вообще, Тимур неплохой парень, — не отводя глаз от блузки, сказал Денис.

Ван, подумав, опустил палку. Бросил Изольде:

— Ты поклялась.

— Да. И сделаю всё. — Изольда вдруг покачнулась. — Голова кружится… Переволновалась, простите.

— Идём в отель, — сказала Мстислава. — Коль уж больше никто не возражает.

В отель мы шли молча. Пересекли парковку, прошагали через вестибюль, вошли в кафетерий. На двери, даже в призрачном мире, висела табличка: «Закрыто». Хлебный дом работал до девяти.

Войдя, Изольда рухнула в кресло. Мстислава, Ван и Денис напряженно смотрели на неё.

— Всё, — выдохнула Изольда.

— Точно? — Мстислава хмурилась.

— Да. Ушёл.

Изольда, скривившись, как от сильной боли, дёрнула вверх рукав блузки.

Отлетела оборванная пуговица. На обнажившемся запястье я увидел металлическую цепочку. Как это выглядело в реальном мире, не знаю, в призрачном под браслетом пузырился ожог.

— Что с тобой? — Я бросился к Изольде.

— Ох. — Мстислава покачала головой.

В руках у неё появилась бутылочка из толстого стекла, заткнутая пробкой. Мстислава выдернула пробку, принялась поливать запястье Изольды. Скоро ожог исчез.

Переместившись в реальный мир, я понял, что стою на коленях рядом с креслом, в котором сидит Изольда, и держу её за руку. Ту, что без ожога.

— Легче? — спросила у Изольды Мстислава.

Изольда повела рукой с браслетом. На вид — обычная цепочка из толстых серебряных звеньев.

— Да, прошло. Спасибо, Мстислава Мстиславовна. Хотя, если бы вы меня предупредили о побочном эффекте заранее, я, вероятно…

— Да что происходит, блин⁈ — не сдержался я. Поднялся на ноги.

— Обвели мы твоего дружка вокруг пальца — вот что происходит, — объявила довольная Мстислава.

Уселась на своё место и принялась набивать трубку. Ван тоже занял привычное место. Денис отправился за прилавок, вернулся с запотевшей бутылкой и бокалами. Поставил на стол.

— Тимур?..

— Да не пью я газировку, сто раз говорил! — Я плюхнулся в кресло.

— А за возвращение блудного сына?

— Во-первых, я не блудил — во всех смыслах этого слова, — во-вторых, меня здесь не было всего-то сутки. Вы можете объяснить, что за цирк устроили на парковке?

Мстислава довольно улыбнулась.

— Я была уверена, что Маэстро попытается вселиться в кого-то из нас. И озаботилась защитными амулетами. — Она расстегнула манжету поварского халата. Я увидел на костлявой, высохшей руке такой же браслет, как у Изольды. — Но как они сработают, со всеми ли — не знала. Рассказывай. — Мстислава посмотрела на Изольду. — Я поначалу, грешным делом, решила, что упырь тебя подчинил.

— Убедительное актёрство, — согласился Денис. — Я даже начал вспоминать обещания, которые ты мне давала.

— Я тебе ничего не обещала!

— Ну почему же? Было пару раз. Например, разбить о мою голову цветочный горшок. Когда твоя квартирная хозяйка вдруг застала нас…

— Прекрати!

— Всё-всё, молчу.

— Маэстро не смог меня подчинить, — повернувшись к Мстиславе, сказала Изольда. — Хотя это было… странно. Я думала, что амулет защитит от воздействия вовсе, что я даже ничего не почувствую. А на самом деле… право, не знаю, как объяснить. Маэстро вторгся в меня. В мой мозг, моё тело — нагло и бесцеремонно. Но я как будто наблюдала за этим со стороны. По-прежнему оставалась хозяйкой себе и в любой момент могла его изгнать. Если бы сделала это сразу, думаю, ожога бы не было. — Она посмотрела на зажившее запястье. — Но я решила, что если изгоню Маэстро немедля, он поймёт, что больше не властен над нами. И я просто наблюдала. Тем более, что его действия не шли вразрез с нашими планами. Мы ведь так и предполагали, что если как будто бы откажемся принять Тимура, Маэстро сделает ответный ход.

— Разумно. — Мстислава покивала. — Оружие, о котором не знает враг, действенно вдвойне. — Она вдруг погладила Изольду по руке. — Храбрая девочка. Стойкая. Молодец.

Изольда отвела глаза.

— Так, — попросил я. — Ещё раз, для выходивших. Вы где-то раздобыли амулеты, которые позволяют сопротивляться Маэстро, если он решит вселиться в кого-то из нас. И сейчас их опробовали. Маэстро пытался вселиться в Изольду, и она, в целях конспирации, позволила ему это сделать. Хотя на самом деле процесс полностью контролировала и в любой момент могла этого урода вышибить. Правильно я понимаю?

Мстислава кивнула. Денис отсалютовал наполненным бокалом. Объявил:

— За прекрасных дам! Отвага которых сравнится разве что…

— Да погоди ты! — Я потёр лоб. — Может мне кто-нибудь объяснить, какого хрена Маэстро надо было городить этот огород? Почему было просто не подчинить меня? Не явиться сюда сразу после побега, не наплести вам слезливой ерунды, позволить мне типа продолжить работу — а самому толкать меня в сторону своих целей? Разыскивать артефакт?

Мстислава нахмурилась. Переглянулась с Ваном и Денисом.

— Какой еще артефакт?

— Который снабжает отель нужной энергетикой и притягивает к себе неподготовленные души, — повторил я слова Маэстро, как запомнил.

— Что за чушь? — рассмеялся Денис. — Нет здесь никаких арте…

Но тут он посмотрел на выражение лица Мстиславы и осекся.

— В смысле? — пробормотал с таким видом, будто ему любимая клиентка во время сеанса массажа воткнула заточку между рёбрами.

— «В смысле»? — хриплым голосом повторила Мстислава, начав забивать трубку. — В том, милый, смысле, что об этих артефактах знают только смотрящие и Ангел.

— То есть, мы не должны были знать? — возмутилась Изольда.

Мстислава невозмутимо покачала головой.

— Не должны. И не знали. А Маэстро откуда-то узнал. И вывод отсюда только один, но нам и этого одного — с головой хватит.

Все молчали в ожидании вывода, который, наверное, уже сделали сами. Но произнести его вслух не решались. Молчала и Мстислава — она раскуривала трубку. Тогда я решил взять на себя ответственность и нарушить гнетущую тишину.

— Кто-то из смотрящих в сговоре с Маэстро?

Мстислава наклонила голову в знак согласия.

— А… возможность предательства Ангела мы не рассматриваем?

Вот тут Мстислава нешуточно вздрогнула. Во взгляде, которым на меня посмотрела, читался ужас, равного которому не испытывали персонажи Лавкрафта.

— Если так — нам уже ничто не поможет.

Я вернулся в свой номер. Здесь ничего не изменилось, разве что прошла уборка. Пахло чистотой и свежими цветами. Я посмотрел на вазу с букетом, пытаясь понять, к кому нужно обращаться, чтобы донести мысль о том, что цветы мне, вообще, не обязательны. Изольда вроде как до сих пор в формальном отпуске, а к её сменщицам обращаться не хотелось.

Почему-то ярко представлялось, как, положив трубку, девушка обращается к напарнице: «Этот, странный, из люкса, просит цветы не ставить. Кто он вообще такой? Он же не регистрировался». «Да он аквариум чистит, — отвечает напарница. — У главного». «Что, так хорошо чистит, что его поселили в люксе?» «Ну, может, ещё что делает…» «Что⁈ Они же мужики! Оба!» «Да я не об этом, дура. Может, аквариум — это прикрытие, а на самом деле он конкурентов устраняет!»

Я помотал головой, пытаясь вытрясти оттуда сплетничающих девчонок. Подумал, что и вправду положение моё в отеле странное и трактовать его можно как угодно.

Может, получив зарплату, съехать от греха подальше? Сниму себе неподалёку однушку тыщ за двадцать. Пять — коммуналка. Вполне прилично остаётся на жизнь. Особенно если учесть, что разъездов — ноль, а столоваться можно у Мстиславы Мстиславовны. Одним выстрелом двух зайцев: во-первых, вопросов меньше будет со стороны непосвящённых, а во-вторых, проведу чёткую грань между работой и личной жизнью. Эти две сферы, в идеале, пересекаться не должны, а я в буквальном смысле живу на работе.

Впрочем, все эти мысли выветрились у меня из головы уже через несколько секунд. Рановато строить столь далеко идущие планы, когда я двойной агент. Или уже тройной? Так, я, с молчаливого согласия своих, внедрился к Маэстро — раз, он меня внедрил обратно — два, сейчас мои подготовятся и начнут сливать Маэстро какую-нибудь дезу — три… Ну да, тройной. Или когда между двумя сторонами туда-сюда — это не считается? Тогда возьмём Никиту. Я ведь на него официально работаю, а он понятия не имеет, чем я реально занимаюсь. Во, всё — тройной агент, по-взрослому, без шуток.

Вспомнив про Никиту, я почувствовал себя неуютно. Когда последний раз видел его и Олега, они остались в очень неоднозначном положении, Олега вообще арестовали. У меня, конечно, тоже с тех пор веселья было — хоть отбавляй, но вежливость элементарную пока никто не отменял.

Было без десяти одиннадцать, когда я завалился на кровать и открыл ноутбук. Лишь только он подключился к местной сети, открыл браузер и вошёл в социальную сеть. Там обнаружилось сообщение. Я поморщился.

Активным жителем интернета никогда не был. По студенчеству соцсеть была нужна для того, чтобы общаться с одногруппниками на такие животрепещущие темы, как где выцепить нужного препода. А потом меня затянула оффлайновая жизнь. Так что от сообщений я ничего, кроме спама, не ждал.

И приятно удивился, обнаружив, что сообщение — от Евы, пришло ещё сегодня утром.

«привет есть время встретиться».

Орфография и пунктуация автора сохранены.

«Найду, — отпечатал я в ответ. — Что-то случилось?»

После почти суточного игнора я не ожидал быстрого ответа. Нормальная девушка должна была бы почувствовать себя оскорблённой, проигнорить меня в течение двух суток, а потом бросить в ответ: «Да ничего особенного».

Но зелёный индикатор онлайна появился рядом с ником Евы сразу же, как только я отправил сообщение. И ответ прилетел моментально:

«уже да»

А потом посреди экрана выплыла аватарка Евы и назойливо запиликала, убеждая принять вызов. Я непроизвольно закатил глаза. Ещё только видеосозвонов со вчерашними школьницами мне не хватало на ночь глядя. Но здравый смысл пересилил. Вряд ли Ева вдруг воспылала ко мне страстью неземной.

Кликнул «Принять вызов» и увидел Еву. Она звонила с телефона, держа его перед собой. Сидела в полутёмной комнате, видимо, на кровати. На заднем плане на стене угадывались плакаты «Dirty kisses!!».

— Слушай, — заговорила Ева приглушённым голосом, — я тут чуть-чуть на измене сижу. Смотри, какая тема. После той фигни, в клубе, я наутро начала их видеть.

— Кого?

— Призраков! С утра пошла в кафеху, иду как черепаха, думаю, откуда столько народу, блин. Как будто, не знаю, праздник какой-то проспала, типа день города, только круче. Так минут двадцать, короче. Психанула, записала рилс.

— Кого записала?

— Блин, ну, клип, типа. Видос, короче. Типа, посмотрите, какая фигня, чё я проспала, кто все эти люди⁈ Я ж, типа, инфлюэнсер.

Я с важным видом кивнул — мол, да, конечно, если инфлюэнсер — без рилсов действительно никуда, понимаю, сам такой.

— Ну и, в общем, хорошо, что пересмотрела, прежде чем выложить. Я там стою посреди пустой почти улицы, снимаю эту пустую улицу, а мимо какой-то скуф только прошёл и смотрит как на дуру.

— Пустышки, — сказал я.

— То есть это вот это оно и есть⁈

— Ну, да. Наверное, из-за дашкиного вселения у тебя там какая-то настройка сбилась. Это нормально, не парься. Они же потом исчезли?

Я думал, что Ева стала кем-то вроде Даниила Петровича. Но она разбила это предположение вдребезги.

— Нет, — сказала Ева. — Потом вообще какая-то дичь пошла.

Рассказ был сбивчивым, девчонка толком ничего не понимала. А для меня картина была яснее ясного.

Ева зашла в кафе, постоянно «мерцая». Она то проваливалась в призрачный мир, то выпадала оттуда. И зрение тоже штормило от призрачного к реальному с наложением призраков, потом к реальному без призраков.

Заказ Еве удалось сделать с третьего раза. Первые два официантка проносила поднос мимо и не реагировала на окрики — для неё столик пустовал, поскольку Ева проваливалась в призрачный мир.

Получив, наконец, заказ, Ева позавтракала, но рассчитаться не смогла, как ни пыталась. В итоге просто ретировалась в смешанных чувствах. Пришла домой и написала в панике мне. Ответа не получила. И в результате «как дура весь день дома просидела, от меня уже нафталином пахнет».

Я сильно сомневался, что Ева знает, что такое нафталин. Учитывая то, что я и сам этого не знал. Но суть понял.

— Чё мне делать, а? — жалобно спросила Ева. — Как эту фигню выключить?

— Ну… Есть две новости. Хорошая и плохая. С какой начать?

— Слушай, давай с хорошей, а?

— Окей, вот хорошая: зато ты теперь избранная.

Ева даже не сразу ответила. Переваривала информацию. Потом протянула:

— Бли-и-ин… А плохая — этого не выключить, да? Вообще никак?

— Шаришь.

— И мне, типа, придётся теперь работать, как тебе?

— Не обязательно. Выбор за тобой. Но в любом случае тебе лучше приехать к нам в отель и поговорить с Мстиславой Мстиславовной. Потренируешься. То, что происходит, можно контролировать. Перемещения между мирами, зрение…

— Мне дико стрёмно, Тимур.

— Понимаю, сам недавно среди видящих.

— Нифига ты не понимаешь!

— Ещё как понимаю.

— Нет, не понимаешь! Не трогай мой комп, ты!.. Уйди вообще, ты меня бесишь! Ща, Тимур, погоди.

Телефон упал на кровать, видимо, оперся на подушку, и я получил обзор комнаты Евы. Звучало всё так, будто в комнату запёрся младший братишка. Но выглядело иначе. Ева стояла посреди комнаты и отчитывала пустой стул. Через несколько секунд вернулась, схватила телефон и повернула фронталкой к себе.

— Видел?

— Нет.

— А, блин, камера не берёт же. Короче, у меня соседка через стену, бабка, мы её ведьмой прозвали. Злая, как собака, постоянно на всех рычала. Я вдруг услышала, как она кричит. Через стену. Громко так. А предки ничего не слышали, прикинь! А у меня уши закладывало. Через час скорая приехала. А потом эта ведьма ко мне в комнату пришла — хотя и дверь, и окно закрыты! И сидит тут. Про это я уже предкам говорить не стала, конечно. Скажут, что совсем я со своими интернетами с ума сошла, и к врачу потащат… Тимур, чё мне делать, а? Я не могу спать, когда она тут сидит! А она сидит! И смотрит.

Глава 8

Олегу я так и не написал.

К дому Евы мы подъехали с Ваном на его Haval-е. Ева вышла на балкон третьего этажа. Рядом с ней стояла и вправду жуткого вида бабулька. Лет сто бы я ей точно дал. И глаза — злющие. При этом, что характерно, не пустышка и не пожиратель. Наш клиент.

— Прыгай, — сказал я Еве.

— Чё? Ты дурак, что ли⁈ — прошипела она в ответ.

— Ты в призрачном мире. Ничего с тобой не случится.

Ева переминалась с ноги на ногу.

Ну да, погорячился я. Она пока разницы между реальным и призрачным мирами не осознаёт, давно ли сам таким был.

— Ну, сквозь дверь пройди, — предложил я.

Ева не могла выйти из дома в реальном мире, не разбудив чутко спящую гиперопекающую маму.

— В смысле, сквозь дверь⁈ — выпучила Ева глаза на меня.

— Ладно, понял, жди. Сейчас приду.

Ван остался возле машины. Я же переметнулся в призрачный мир. Прошёл для начала сквозь подъездную дверь, потом, поднявшись на третий этаж, сквозь квартирную. Ева встретила меня в прихожей.

— Как ты это сделал⁈

— Просто прошёл. Ты тоже так умеешь, только пока не освоилась. Идём.

— А чего патлы-то отрастил, как баба⁈ — каркнула вдруг добрая старушка, образовавшаяся рядом с Евой. — Вот помню я, как таких, как вы, дружинники по подворотням отлавливали да стригли!

— Хорошие были времена, — согласился я. — А теперь, вот, не отлавливают. И на парикмахерскую денег нет. Хожу и плачу. От нищеты своей, от бесприютности.

Ответ старушку обескуражил, она временно заткнулась. А я взял Еву за руку и потянул.

Сам прошёл сквозь дверь беспрепятственно, старушка тоже проскользнула на лестницу не напрягаясь. А потом послышался громкий «бум», ещё более громкий «ой!» и, наконец, женский голос из-за двери:

— Ева! Ты чего на полу валяешься?

Это я услышал уже из реального мира, поняв, что в квартире что-то пошло не так.

— Да всё нормально, — огрызнулась Ева.

— Ты мне что-то сегодня совсем не нравишься. Давай врачу позвоним? Лев Моисеевич сказал, что ему можно звонить в любое время.

— Не нужен мне никакой Лев Моисеевич! Я споткнулась просто. Понаставили тут говнодавов своих…

— А куда ты отправилась среди ночи?

— В туалет, блин! Можно?

— А почему одетая?

— Замёрзла! — Ева уже практически рычала.

— Знобит? — Мама встревожилась окончательно. — Давай аспирину дам тебе.

— Мам, иди спать!

Я покачал головой. Да уж. Как, оказывается, хорошо быть взрослым самостоятельным человеком.

Отделаться от мамы Еве удалось минут через десять. Всё это время мы, я и бабка-призрак, не сводящая с меня недовольного взгляда, ждали на лестнице. Но зато сквозь дверь Ева проскочила сама — видимо, на чистой злости.

— Жесть! — доложила она обстановку.

— Как она есть, — подтвердил я. — Идём. Посвятим тебя в орден видящих Смоленска.

— Ой, — пробормотала Ева, выйдя из подъезда.

Ван, оказывается, без нас не скучал. Он был занят делом: теснил от дома пожирателей. Две фигуры в рясах пытались проникнуть в подъезд. Старуха-призрак, плывущая позади меня, охнула.

— Это наша добыча! — расслышал я шелестение. — Уйди, видящий! Не мешай!

Хрясь!

Общительностью Ван никогда не отличался. Удар палки отшвырнул одного из пожирателей прочь. Второму прилетело по касательной.

— Стойте тут, — скомандовал я Еве и старухе. — Ни с места!

Сам сбежал с крыльца и сосредоточился. Устроив охоту здесь, практически в центре города, пожиратели определённо дали маху. Советская — одна из самых оживлённых улиц не только в реальном мире, но и в призрачном. Я мгновенно почувствовал, как на зов откликаются пустышки.

Буквально через несколько секунд рядом со мной оказались четверо. Кое-какой боевой опыт у меня уже был, долго я не думал. Приказал:

— Делай, как я!

И бросился на пожирателя, который после удара Вана успел подняться на ноги. Из прибывших пустышек я выбрал того, что выглядел покрепче. Его массивное тело сбило пожирателя с ног. Пустышка, в точности выполняющий мою мысленную команду, вцепился врагу в горло. К нему присоединился ещё один, остальные набросились на того, с которым продолжал драться Ван.

Я про себя отметил, что управлять пустышками получается всё лучше. То ли опыт накапливается, то ли сам по себе становлюсь сильнее. По-хорошему — выбрать бы время и потренироваться. Непонятно только, на ком. А главное, когда. Тут поспать нормально — и то не каждую ночь получается.

— Что ж вы так неаккуратно, — пробормотал я. — Какого хрена сюда-то припёрлись? Хотя, с другой стороны — откуда вам было знать, что здесь появимся мы? Думали, наверное, опередить обходчиков — пока свежая душа топчется вокруг свежей, ни хрена не понимающей видящей…

Битва продолжалась недолго. Пожиратели быстро вдуплили, во что вляпались.

Увидев, как поломились прочь, Ева взвизгнула от восторга.

— Ух ты! Мы победили! — после чего с интересом уставилась на Вана. — А это у вас настоящая палка, да? Как в кино показывают? А можно будет взять ненадолго? Вы не волнуйтесь, я не сломаю! Прикинь, Тимур, какие фотки получатся?

Я в ответ только вздохнул.

— А видящие-то, смотрю, всё молодеют, — приветствовала появление в отеле Евы Мстислава. — Этак мы скоро грудных младенцев на службу будем принимать.

В кафетерии Мстислава сидела одна. Остальные, надо думать, спали — я разбудил только Вана. Который, исполнив служебный долг, растворился в пространстве ещё на парковке.

— Я, между прочим, к вам в работники не навязываюсь! — возмутилась Ева. — Видящей становиться не хочу! И никогда не хотела. Это всё Тимур.

— А чё — я? — вяло попробовал отбрехаться я.

— То, что если бы ты тогда ко мне не пришёл, может, ничего бы и не было!

Старуха, прибывшая с нами, на препирательства внимания не обращала. Она подплыла к Мстиславе и степенно наклонила голову.

— Здравствуйте.

Мстислава встала, ответила таким же поклоном.

— Здравствуйте. Можете больше ни о чём не беспокоиться. Здесь вам будет хорошо.

— Теперь верю. — Старуха улыбнулась. — А то уж было напугалась. Нынче ведь, куда ни сунься — кругом молодёжь. Продавцы в магазинах молодые, в собесе — молодые, врачи в поликлинике — и те молодые. На ту сторону шагнула — даже там девчонка сопливая сидит! Я думаю — да как так-то? Что она понимать-то может? И мальчишка на подмогу пришёл — не лучше. Лохматый, небритый… Но хоть отвёз, куда надо, и то ладно.

— Как я могу что-то понимать, если вообще не в теме⁈ — возмутилась Ева. — Скажите спасибо, что догадалась, кто вы такая! А Тимур вас, между прочим, от этих жутких, со звериными мордами, защитил!

Старуха Еву гордо проигнорила. Мстислава тоже промолчала. Извлекла как будто прямо из воздуха книгу, в которой мы регистрировали клиентов.

В этот раз книга представляла собой толстенный бухгалтерский гроссбух — в картонном переплёте со шнурками. Когда открылась, внутри я увидел голубоватые, по краям выцветшие в желтизну разлинованные страницы. И ручка, которую Мстислава подала бабке, была перьевой.

— Вот. Запишите своё имя и год рождения.

Бабка склонилась над книгой, принялась выводить ровные, аккуратные буквы.

Мстислава положила на стол металлический ключ с прицепленным к нему деревянным кругляшом-биркой. На кругляше такими же красивыми, аккуратными буквами был выписан номер: 72. Как будто эта же бабка и писала.

— Проводи гостью, Тимур.

— А разве не… — Я думал, что Мстислава будет заниматься гостьей сама.

— Проводи.

Я, пожав плечами, взял со стола ключ.

— Идёмте.

— Мы с вами ещё встретимся, — пообещала бабке Мстислава.

Та милостиво улыбнулась и поплыла вслед за мной. Мы сели в лифт, я нажал кнопку седьмого этажа.

Вот интересно, кстати — бабка видит то же, что и я? Или ей наш суперсовременный лифт с зеркалом от пола до потолка, мелодично звякающий после остановки и объявляющий номера этажей, представляется монстром из тех времён, когда двери надо было руками закрывать?

Бабка стояла рядом со мной и старательно делала вид, что она одна. Ну как тут не завести разговор.

— Кстати. Давно хотел спросить. А чем вызвано ваше недоверие к молодежи? И в каком возрасте оно начинает формироваться? Это я не о себе беспокоюсь, если что. Мне-то вряд ли грозит, я, насколько понимаю, двадцатисемилетним останусь навсегда. Просто интересно.

— Навсегда? — Старуха склонила голову набок, посмотрела на меня. — Это как же так?

— Ну, вот так. Специфика профессии. Мы не стареем. Навсегда остаёмся в том возрасте, в котором в неё пришли.

Старуха недоверчиво нахмурилась.

— И-ишь ты… А по-другому — невозможно?

— Нет. Если видящий решает работать с душами, то это уже навсегда.

— И ты, стало быть, решил вечно оставаться таким, какой есть? — Старуха посмотрела на мои дреды.

Я вздохнул.

— Да что ж вам всем мой прекрасный облик покоя-то не даёт? Причёску поменять можно, не вопрос. Возраст не изменится.

— Так я не про облик спрашиваю. — Старуха продолжала смотреть так же пристально. — Я говорю — это что же выходит, ты решил навсегда молодым оставаться?

— Ну да. А что тут удивительного?

Я вдруг понял, что в лифте мы едем уже довольно давно. За это время должны были подняться не на седьмой этаж, а на пятьдесят седьмой. И останавливаться лифт, похоже, не собирается.

Старуха покачала головой.

— Стало быть, ни зрелым мужчиной, ни стариком тебе не стать? На всю жизнь пацаном останешься?

— Стало быть, да. Многие о таком только мечтают, между прочим.

— Дурные — вот и мечтают, — отрезала старуха. — В каждом возрасте — своя радость. В молодости — одна, после, когда детки подрастают — другая. А уж когда внуки пойдут — то вовсе иное.

— Н-ну… Технически у меня могут появиться и дети, и внуки.

— Да появиться-то могут. А после — чего ж? Переживут тебя? Помрут от старости, а ты хоронить будешь?

— Слушайте. — Я прислонился к стенке лифта. Он, по ощущениям, уже никуда не ехал, замер где-то в призрачном пространстве. — Вы сейчас вот это всё — зачем говорите? Я вам вроде ничего плохого не делал. Зачем мне лишний раз напоминать о том, что меня ждёт? Что бы там ни было — решение я принял и от него не отступлюсь.

Старуха смотрела задумчиво.

— Поехали уже, — буркнул я.

Снова надавил кнопку седьмого этажа — она успела погаснуть.

Лифт тут же звякнул. Двери разошлись в стороны. Седьмой этаж.

— Сюда. — Выйдя в коридор, я махнул рукой в нужном направлении. Старуха посеменила за мной. Я остановился у двери с табличкой «72», протянул ей ключ. — Ваш номер. Добро пожаловать.

Старуха поковыряла ключом в замке, открыла дверь. Перед тем, как зайти, снова посмотрела на меня.

— Ишь ты. Я думала, ты просто не понимаешь, во что ввязался. А ты…

— А я всё прекрасно понимаю. У меня было время подумать. Вы, возможно, удивитесь, но «молодой» не всегда равно «бестолковый». Так же, впрочем, как солидный возраст не всегда означает повышенную мудрость. Меня предупреждали обо всех издержках профессии. Бумажные договоры мы не подписываем, никакие кровопийные пункты мелкими буквами нам никто и никогда предъявлять не станет. Всё предельно честно. Как и выбор, который делаем.

— И та девочка, что я первой увидела… Неужто и она выбор сделала?

— Она — нет. Она только сегодня узнала, что может стать одной из нас. Способности всегда пробуждаются внезапно, со мной было так же. И заставлять её присоединиться к нам никто не будет, не беспокойтесь. Объясним расклад, а дальше — её дело.

— Во-он оно что, — протянула старуха.

— Как-то так, да. Доброй ночи. Отдыхайте.

Я ушёл, оставив гостью в глубокой задумчивости.

Спустился в кафетерий. Мстислава сидела за столом. Одна.

— А где Ева?

Мстислава посмотрела на часы, висящие на стене.

— Да уж дома, поди. Ехать тут недалеко, а Ван её с четверть часа, как увёз.

— Быстро вы поговорили.

— Так разговаривать не о чем. Для чего вы её вообще сюда притащили? Забрали бы душу, да дело с концом.

— В смысле — зачем? Ева же — видящая! Вы сколько раз говорили, что людей не хватает, что каждый на вес золота. А тут вдруг новенькая. Да ещё не абы кто, а человек, который о призрачном мире уже знает! Примерно понимает, что к чему, а не в дурку сдаваться бежит. А вы спрашиваете, зачем притащили?

— Видящий видящему — рознь. — Мстислава принялась набивать трубку. — Было б ей хотя бы лет тридцать, я бы слова не сказала. А тут — соплячка совсем. Сперва согласится работать, а после, как поумнеет, проклинать нас будет. Сколько я их таких видала, молодых да горячих — ты бы знал.

— Изольда не намного старше, чем Ева. И я, вообще-то, тоже не старик.

— Изольду ты не равняй. Изольда до того, как видящей стала, горя хлебнула — никому мало не покажется. Революцию пережила, гражданскую войну. Потому, может, в мечтах и цепляется за ту жизнь, которая прежде у неё была — когда при маменьке с папенькой на балах танцевала. Потому иной раз и ведёт себя, как малахольная.

— Ну, допустим. А я?

— А ты вспомни, что ответил, когда мы к тебе пришли. Сразу, как о бессмертии узнал, так на шею мне кинулся?

— Знаете ведь, что нет.

— Вот именно. Ты думал. Сомневался. И только потом согласие дал.

— А Ева…

— А Еве я сказала спасибо, да велела Вану домой её отвезти. Амулет ей дала, конечно. На случай, если Маэстро задумает к ней подкатить. И тот, что от пустышек защищает — тоже.

— Но…

— Всё, Тимур. Кончен разговор. — Мстислава зажгла трубку. — Насчёт Маэстро — думал?

— Думал. — Я упал за столик напротив начальства. — Пока только набросками, но картина примерно следующая. Мужик в деле всего только три года, не с зороастрийских времён тут откисает. Но, тем не менее, знает всякие ритуалы, и вообще очень подкован в теме. Даже насчёт артефактов в курсе. То, что ему кто-то скармливает информацию — это к бабке не ходи.

— К бабке ты уже пришёл. И вот это всё, о чём говоришь, мы обсуждали. Излагай дальше.

— Дальше… Ну, дальше уже вилами по воде. Базируется Маэстро здесь, в «чайнике», но души при этом держит в Заднепровье. Вопрос — почему? Наверное, там есть подходящее место, кто-то обеспечивает охрану?

— Допустим.

— Допустили. Следующее допущение: мне всё покоя не давала мыслишка, как этот опер, который оказался маньяком, прознал о нашей операции? Нет, возможно, конечно, что он чисто случайно в тот день был в наружке. Но согласитесь — подозрительно. Маэстро как таковой о наших телодвижениях знать не мог. Даже если он приходил в магазин, Изольда — не новичок, не мерцала, он бы её элементарно не увидел. А если бы увидел, то и она бы его срисовала. С другой стороны, по служебной части, опер мог знать лишь то, что подозревают в маньячестве директора магазина. Что заслали девчонку-живца, которой надо обеспечить безопасность. Какая связь с нами, видящими? Непонятно. На месте опера я бы просто радовался, что расследование идёт по ложному следу.

— Так. Но?

— Но он-то сразу всё знал! С самого начала. Он подписался на аккаунт Изольды, едва она его создала.

— Этого не понимаю, я в эти ваши дела не лезу.

— Вы — нет. А он вот — лез. Целенаправленно отслеживал группу магазина. Не по своей же инициативе! Даже если бы ему — как серийнику — Изольда приглянулась, он же не дебил конченый, чтобы под самым носом у своих затевать такие…

— Ну, тут ты, допустим, маху дал, — перебила Мстислава. — Мог и затеять. У этой братии голова не так работает, как у нормальных. Им же покрасоваться надо — как раз, чтобы под носом, а поймать не могли.

— Окей, признаю. По психологии сходится. Но по логике событий — не бьётся. Максимум, что мог знать Маэстро — ничего. Максимум, что мог знать опер — какая-то девчонка внедрилась к предполагаемому маньяку. Даже если он об этом доложил Маэстро — да тот бы его послал просто с его проблемами. Которые, по пожирательской логике, и не проблемы вовсе — пока делу не мешают. Но в результате и этот опер, и Маэстро оказались там, где надо, в одно и то же время! Это была спланированная операция — похищение Изольды.

Мощной затяжкой добив трубку, Мстислава выпустила облако дыма и кивнула мне:

— К выводам переходи.

— Угу, как раз собирался. Всё это становится возможным и объяснимым, если допустить, что мы не видим одного элемента системы. А именно — стукача. Человека, который знал все детали операции. Ну, как минимум, был в курсе, что Изольду внедряют. И имел при этом надёжный канал общения с призрачным миром. Конкретно — с Маэстро.

Глава 9

Мысль о стукаче в наших рядах Мстислава восприняла спокойно. Пыхнула трубкой, выпустив задумчивый клуб дыма. Предположила:

— Алинка?

— Маловероятно. Умом не вышла. Да и разговаривали мы осторожно, уши никто не грел поблизости.

— Николай этот, следователь?

— Вот это уже более возможный вариант. Однако Николай у меня на глазах выяснил, что убийцей был его опер. Удивился, мягко говоря.

— Разыграл, только и всего. Мёртвого-то покрывать смысла нет.

— Есть такая вероятность, но сомневаюсь по двум причинам. Во-первых, об этом до сих пор все новости гудят — а Николай шумихи опасался больше всего. Местную полицию сейчас все шеймят, буллят и троллят в хвост и в гриву…

— Я сейчас батюшку вызову, — пригрозила Мстислава, — у меня прикормленный есть. Говори человеческим языком!

— Я говорю, что Николаю невыгодно было сливать опера, даже мёртвого — раз. Само участие в операции этого опера было невыгодно — два. И, наконец, три: даже если Маэстро ему что-то посулил. Ну ладно, там, крышевать банду, мзду с бизнесменов брать. Но покрывать серийного убийцу? Это бред. И лишний элемент, к тому же, опер и без Николая прекрасно справлялся. Маньяк — сольная профессия, и Маэстро об этом знает. Лишний посвящённый — лишний риск. Короче, по совокупности данных — я бы сказал, что не верю в виновность Николая. К тому же лично он призраков не видит.

— Так. Ну и откуда, в таком случае, утечка?

Я вздохнул, утомлённый долгим разговором. В голове все эти мысли роились как-то кучно, точечно. И только начав проговаривать вслух, я осознал, какие там разветвлённые сети рассуждений. После того, как вывалил на Мстиславу весь ворох, оставалась одна, последняя ниточка. Которой от меня ждали. Мстислава, судя по лицу, была готова услышать именно то, что я собирался сказать.

— Изольда для этой операции меняла внешность, — сказал я. — Мы специально ездили в Заднепровье. С Вадиком, их главой, вы согласовывали визит?

— Согласовывала, — вздохнула Мстислава. — Он параноик тот ещё. Всё думает, мы у него души воровать будем.

— Салон красоты — в том же здании, что и больница Вадика, — развёл я руками. — То есть, как минимум, двое видящих узнали, что Изольда кардинально сменила облик. Чудесным образом — именно на тот, что заходит маньяку. Кто-то из них забил тревогу и маякнул Маэстро. А дальше тот дёргает Алину — и она следит за Изольдой до магазина. Хотя это предположение, Алины могло и не быть. Просто через день опер сообщает Маэстро о нездоровом движняке с какой-то непонятной подсадной брюнеткой. Тот не дурак, складывает два и два, и на его гнусной роже появляется омерзительная улыбка. Дальнейшее — уже дело техники. Раз Изольда попалась на удочку с Кимом, в которого вселился Маэстро, отчего не попасться второй раз на оперативника? Кима она знала, и то до последнего не понимала, что происходит. А тут — с одной стороны незнакомый мужик, а с другой — мужик, которому она вроде как может доверять, он ведь её защищает. Самого опера Маэстро сразу задумал слить. Иначе никак не объяснить этого дурацкого убийства напарника. Сбросил лишнюю карту.

— Хорошо описал. — Мстислава принялась выбивать трубочку. — Ярко. Образно. Ну, вот мы и приехали. Вадик, значит.

— Или женщина из салона, — сказал я на всякий случай.

Мстислава покачала головой.

— Леонидовну я знаю. Она простая как палка, не предаст. А Вадик… Ох, этот вечно круговертит чего-то. Всё-то ему неспокойно. И эта его мания: души больны, их лечить надо… Ты знаешь, сколько у него бусин?

— Откуда бы? Он не показывал.

— Кот наплакал у него бусин, потому и не показывал. Контора его дай бог если одной душе в месяц помогает. А остальных у него местные с кровавым боем вырывают. Он ведь этих бедолаг иной раз до того долечивает, что растворяются. Та же Леонидовна почему салон там открыла — чтобы поближе быть. Перехватывать тех, с кем он не справляется. И обходчики тамошние тоже всё понимают. В редких случаях душу к Вадику привозят. Но самотёком попадают иногда… Летят, как мотыльки на свет. Нет, я ничего не скажу, Вадик — специалист. Только одного понять не может. У нас потому столько разных заведений, что каждой душе своё нужно. И далеко не всем — врач.

— Этих, которые в подземелье, Маэстро, может, у Вадика и забрал, — предположил я. — Из тех, про которых все думали, что растворились.

Мстислава молчала. Вряд ли потому что я ей глаза раскрыл. Скорее, просто мерзко было обо всём этом говорить. Но я остановиться не мог:

— А потом Маэстро, видимо, понял, что Вадик — плохой поставщик, ему самому души подтаскивают через пень колоду. И задействовал маньяка. Чтобы души — свежак, с пылу с жару.

— Про артефакт Вадик, значит, проболтался. Но отдать — тот, что в больнице, не отдал, хоть на то ума хватило, — буркнула Мстислава. — А на отель наш у Маэстро зуб. Вот и решил одним махом покончить.

— То есть, если я ему артефакт принесу, у него даже тени сомнений не возникнет, что я на его стороне?

— Угу. Только, знаешь, Тимур, вот тут уже пять душ никак не перетянут. Этого не будет.

— Да я не об том. Не настолько тупой, чтобы продавать фундамент, на котором отель стоит. Видите — даже не спрашиваю, ни как этот артефакт выглядит, ни где вы его храните. Меньше знаю — меньше выболтаю. У меня другое предложение. Что если нам раскулачить Вадика?

— Вадика? — Мстислава посмотрела на меня с недоумением.

— Ну, у него ведь тоже есть артефакт. То, из-за чего иногда души приходят, как мотыльки на свет. Эту штуку можно украсть или отобрать. Всучить Маэстро. Он вряд ли отдуплит, чьё это, но силу почувствует.

— И получит вечно действующую ловушку для душ. Нет! Не бывать этому.

— Да я же не предлагаю навсегда отдавать! Риск большой, понимаю. Операцию надо будет тщательно продумать.

— Одну уже продумали! Чуть половина видящих нашего берега не полегла.

— Тогда мы ещё многого не понимали. А сейчас видим гораздо больше. Сейчас мы знаем, что в наших рядах есть предатель, работающий на Маэстро. Мы целую сеть накрыть можем сразу!

— Предполагаем, а не знаем, — отрезала Мстислава. — Вадик — тот ещё бесогон, однако я его всё же не один десяток лет знаю. Мысли твои звучат складно, сама так же думала — потому и трясла тебя, чтобы со стороны послушать. Оно полезно — других слушать, не только себя. Да только и с Никитой твоим тоже поначалу всё складно было. А в результате всей задницей в лужу сели.

— Ну и что вы предлагаете?

— А я, Тимур, не предлагаю. Я пока ещё твоя начальница, над отелем смотрящая. Поэтому я приказываю: сиди спокойно и работай. Нам, вон, ещё нужно разобраться с той напастью, что души в плену у Маэстро держит. Денис должен был с Николаем этим связаться, список для тебя раздобыть.

— Ясно, — поморщился я. — Ну… Что тогда? Спать пойду, что ли.

— Иди, дело хорошее. Только, смотри, утром не залёживайся. Старики рано поднимаются.

— Какие старики?

— Гостья наша сегодняшняя — твоя.

— Мстислава Мстиславовна, да вы смеётесь? Она же с вами сразу общий язык нашла.

— Ты слышал, что я сказала. Вот вознесусь — устроите демократию, а до тех пор…

— Ладно-ладно. — Я встал. — Понято, принято. Но если я облажаюсь…

— Облажаешься — найдётся, кому подхватить. Ты главное специально не лажай.

— Обижаете. Доброй ночи.

— Сладких снов.

Я сделал несколько шагов по направлению к двери, а потом, как лейтенант Коломбо из старого сериала, внезапно повернулся и поднял палец.

— Только ещё одна вещь.

— Ну? — устало посмотрела на меня Мстислава.

— Ева слышала, как наша гостья готовится умереть.

— Чего?

— Заранее слышала. И не какой-то невнятный зов, а громкий крик. Обходчики не слышали. Пожиратели раздуплились только к ночи. А Ева слышала, когда старушка была ещё жива. Вот такая у неё суперспособность, как у видящей. Вот кого вы спокойно отправили домой.

Я постоял, наслаждаясь ошеломлённым выражением лица Мстиславы. Потом демонстративно поклонился и, повторно пожелав спокойной ночи, отбыл к себе в номер.

— Зачем тебе? — нахмурилась Алина за стойкой.

— Ну, надо, — туманно ответил я.

— Вообще-то, не полагается…

— Ты, если что, на меня всё вали. У меня справка есть.

— Хм!

В том, что у меня справка есть, Алина не сомневалась, я это уже доказал неоднократно. Поэтому и сопротивляться дальше смысла не было. Оглядевшись, она стянула с шеи форменный платок и отдала мне. Приложила к нему светло-зелёную девчачью резиночку.

Резинкой я стянул волосы в хвост, а платок повязал как бандану. Посмотрел на Алину.

— Как я выгляжу?

— Как будто собираешься продать мне марихуану. Нормально, в общем, ты всегда так выглядишь.

— А на маленькую тучку совсем не похож?

— Ну, разве что на очень маленькую…

— Эх… Ладно, была не была. Спасибо!

Мысленно перекрестившись, я направился к лифту. Пора было начинать работу с клиенткой. И надеяться, что бандана выбесит её меньше, чем дреды. Не причёску же менять из-за каждого гостя с закидонами.

В дверь номера я постучал деликатно, но настойчиво. Отметив про себя, что сделал это на автомате, не задумываясь. На таком уровне в новой профессии уже освоился.

— Войдите, — донеслось из-за двери.

Вошёл. Подходить к двери для того, чтобы её открыть, нашим призрачным гостям не требовалось. Разрешение войти само по себе означало, что дверь не заперта — здесь это так работало.

Старушка сидела в кресле, сложив руки на коленях, и смотрела в окно. Призрачный отель обладал свойством видоизменять номера под желания постояльцев. Я заметил, что кровать стала меньше, а в изголовье и изножье появились блестящие металлические прутья с шариками наверху. У кровати лежал вязаный коврик. Полукруглое кресло превратилось в старомодный деревянный стул. Я невольно вздрогнул — показалось, что чую вайб незабвенной Лидии Ивановны.

Впрочем, в следующую секунду ощущение развеялось. Больше никаких изменений в комнате не произошло. И моя новая клиентка агрессию источать не спешила. На алинин платок, украшающий мою голову, посмотрела с удивлением.

— Неужто замерз? Тепло вроде, на улице-то. Хоть и пасмурно.

— Не замёрз. Решил принарядиться перед визитом.

— Свидание, что ли?

— Ну, можно и так сказать.

Старушка покачала головой.

— «Можно сказать», «можно не сказать»… Всё-то у вас, нынешних, не слава богу. Никогда не знаете — то ли да, то ли нет. Чего хотите — и то не знаете.

— А вы всегда знали, чего хотите? — вырвалось у меня. Так себе профессионализм, конечно — начинать беседу с перепалки. Но ничего не смог поделать — ненавижу такие наезды. — Всю жизнь, даже в молодости — твёрдо знали, чего?

— Конечно. — Старушка даже удивилась. — Малая была — хотела, чтобы война поскорее закончилась. Чтобы папка с фронта вернулся. Не знала ведь, что погиб под Сталинградом, мать не говорила нам. Постарше стала — вырасти хотела, чтобы работать пойти, матери помогать. Нас, детей, у неё четверо было — мал мала меньше. После, как на фабрику пошла, учиться хотела, учёба мне всегда легко давалась. После работы в вечернюю школу бегала. Потом хотела парня встретить хорошего, доброго и работящего. Потом — детей поднять, на ноги поставить. Потом, как на пенсию пошла, участок у нас появился. Домик, огород, на лето внуки приезжали. Дочь моя, невестки — как в земле ковыряться, так перчатки надевают. А я этого не люблю. Самое счастье ведь — земли руками касаться. Чувствовать. Глядеть, как по весне на деревьях почки распускаются. Как жизнью наливается всё то, что тобой взрощено… А ты спрашиваешь — знала ли, чего хочу? Конечно, знала. Всегда. Как можно не знать?

— Ну-у…

Собственно, при таком раскладе вопрос у меня был единственный: почему эта женщина сидит сейчас здесь? Почему не вознеслась сразу, без нашей помощи? Теоретически — все составляющие для этого налицо. Но, тем не менее — что-то её гложет, не даёт покоя. Что?

— Тут видите, какое дело. Вашему поколению, конечно, очень тяжело пришлось. Война, послевоенные годы, страна в руинах. Но, с другой стороны — в чём-то и проще. У вас цель была — понятная, одна на всех. Восстанавливаем страну! Строим коммунизм! Покоряем космическое пространство! И — никаких сомнений ни в чём, потому что это было вопросом выживания. А сейчас всё сложнее. К тому, чтобы выжить, никаких усилий прикладывать не надо. Теоретически, можно хоть всю жизнь на чужой шее просидеть — сначала у родителей, потом ещё к кому-нибудь присосаться. Шиковать вряд ли будешь, конечно, но и с голоду помереть тебе не дадут, не те времена. Вариативность появилась, понимаете? А вариативность — это всегда непросто. Сомневаться сложнее, чем верить.

— Да понимаю. Чего ж тут непонятного.

Старушка вздохнула и снова уставилась в окно. Я понял, что продолжать общение ей не хочется.

Хотя по сравнению с тем, что было вчера, что-то всё же изменилось. О чём-то я её заставил задуматься. И разговаривает она со мной по-другому. И ведёт себя иначе.

— Вам, может, нужно что-нибудь? — окликнул я. — Не знаю, там… Может, огород свой посмотреть хотите? Как сады цветут?

Старушка засмеялась.

— Сады уж отцвели давно, июнь на дворе. Хорошо цвели — и яблони, и вишня. Урожай добрый должен быть. Чего мне на него глядеть? У меня уж и сыновья, и дочь — все на пенсии. Есть кому за огородом ухаживать. Не нужно ничего. Ступай с богом.

Она опять отвернулась к окну.

— Если вам что-то понадобится, позвоните.

— Да-да. Позвоню.

Ну, блин. Здесь, похоже, тот случай, когда на старуху случилась проруха — в буквальном смысле. Мстислава ошиблась, работать с клиенткой должен не я. Со мной ей разговаривать не о чем, это ясно даёт понять.

Я пошёл к двери.

— Постой-ка…

Я обернулся с вопросительным выражением лица.

— Девочка-то. Как она?

— Какая девочка?

— Ну, вот эта, молоденькая. Соседка моя.

— Ева? Да нормально. Наверное. Думаю, что ещё спит. Вряд ли в такую рань подрывается.

— И то верно. Молодые долго спят. Это нам, старикам, не спится. Сам-то — всегда рано встаёшь? Или из-за меня вскочил?

— Ну-у, честно говоря…

— Поняла. — Старуха махнула рукой. — Не нужно. Так и передай вашей главной. Я тут и одна не скучаю.

Угу. Вот в этом-то, блин, главная проблема и есть! Что ничего тебе не нужно. Было бы нужно хоть что-то — я бы до потолка прыгал… Ладно. Растворяться клиентка пока не собирается — уже неплохо. Не всё и не всегда будет получаться сразу. Это, похоже, скоро моим девизом по жизни станет.

Подбадривая себя таким образом, я дошёл до лифта.

Правда, что ли, Еве позвонить, узнать, как она там? Объективно, половина десятого утра — не такая уж рань. Сейчас только до ресепшена дойду, платок верну Алине. И… Я хлопнул себя по пустому карману. И телефон в номере возьму. И новую сим-карту.

Привычки видящего во мне, похоже, укореняются чем дальше, тем глубже. Третьи сутки живу без телефона и не парюсь. Напрочь забыл, что симка улетела за обочину, а сам аппарат, вероятнее всего, сел… Ладно, план такой: сначала Алина, потом новая симка, потом Ева.

Но, стоило мне подойти к стойке ресепшена, как жизнь внесла коррективы.

— Тебя разыскивал Николай, — доложила Алина. — Сказал, что не может дозвониться на мобильный. Я переключала на твой люкс, но тебя там не было.

— Понятное дело, не было. Я же здесь. Ладно, спасибо. — Я протянул Алине платок и резинку. — Выручила. Пойду.

— Набрать Николая? — огорошила меня Алина.

— В смысле?

— Ну, он оставил номер. Просил, как только ты появишься, сразу перезвонить.

Глава 10

Ишь, какой предусмотрительный Николай. Сразу ясно: не первый день с нашим братом работает.

— Ага. Тогда давай перезвоним, конечно.

Алина, глядя на листочек с записью, потыкала в кнопки и передала мне трубку. Николай ответил сразу.

— Тимур?

— Я. Искал меня?

— Искал. То же место, где впервые увиделись. Через час. — И гудки.

— И тебе привет, рад слышать, — буркнул я загудевшей трубке. — Нет, как раз не занят, подойду.

Вернул трубку Алине. И потопал к двери.

Через час я сидел в любимом кафе Кондратия. Обходчиков, по неурочному времени, поблизости не наблюдалось, да и в целом народу было не густо. Завтрак закончился, обед еще не начался. Почти все столы пустовали.

Николая ждать не пришлось, появился почти сразу вслед за мной. Не удивлюсь, если наблюдал откуда-нибудь, не привёл ли я хвоста. И лишь убедившись, что не привёл, подошёл.

— Привет.

Николай пожал мне руку. У подошедшей официантки спросил американо и стакан воды. Что с моим мобильным, почему не смог дозвониться — не спрашивал. У нас, видящих, свои дела, у него свои — концепция, видимо, такая.

Разумно, чё. Во все наши тонкости обычному человеку вникать — себе дороже.

— Денис сказал, что тебе нужен список граждан, умерших в течение последних трёх месяцев.

— Так и есть, ага.

— Мне нужно знать какие-то подробности?

— Не думаю. Это касается только умерших, к живым отношения не имеет. Если вдруг всплывёт что-то по вашей части, сообщу.

— Договорились. Хотя, не скрою — если не всплывёт, буду рад. Знал бы ты, что у нас в конторе творится…

— Догадываюсь.

— Да ну? — Николай посмотрел на меня скептически.

— Ну да. Дураком надо быть, чтобы не догадаться. Маньяк среди оперативников — шутка ли. Погоны полетели?

— Ч-чёрт. — Николай усмехнулся. — Всё забываю, что ты не из этих, столетних. По сторонам смотреть не отвык ещё. Так, тогда тем более соображать должен! Сам-то — чего творишь? А?

— А что я творю? — удивился я.

— То! В маршрутке ехал-ехал — исчез. Посреди улицы стоял-стоял — исчез. На газоне нарисовался — как из-под земли выскочил, чуть собаку бабе не раздавил. Нарочно, что ли, дурака валяешь?

— Гхм. Не, ну я всё понимаю. Но откуда…

— Оттуда! Новости читай хоть иногда. И с фокусами своими — поаккуратнее. Пока в городскую легенду не превратился. Исчезальщик хренов.

— Виноват, товарищ майор.

— Вот-вот. Ладно бы, кто другой. А таких патлатых вас, небось, на весь Смоленск и область — штуки три. Наружность у тебя слишком приметная.

— Оскорбляешь, между прочим. Я — лицо одушевленное, исчисляюсь не в штуках.

— Это ты в чём хочешь, в том и исчисляйся. А панику сеять среди населения — нехрен. Уяснил?

— Так точно, товарищ майор.

— То-то… Ладно. Держи, — Николай расстегнул сумку для ноутбука и вынул файлик с бумажными листами внутри. — Распечатал я тебе список.

— Э-э-э.

— Что?

— А спросить у меня почту и прислать в электронном виде — вариант для слабаков?

Николай посмотрел удивлённо. И вдруг рассмеялся.

— Блин! Веришь — даже в голову не пришло. До того привык, что вашему брату такие вещи — нож по сердцу, что и не подумал.

Кивнув, я опустил взгляд на файлик. Там были только буквы. Я вытащил несколько листов, просмотрел и поднял взгляд на Николая.

— Проблемы? — спросил тот, отхлебнув кофе.

— А фотографии?

— Какие фотографии?

Я подавил желание продолжать цитировать анекдот про Василия Ивановича и ответил сдержанно:

— Этих людей.

— Я тебе что — фотограф, что ли? — нешуточно изумился Николай.

— Ну блин, я думал, что у вас в базах…

— Думал, что у нас на каждого гражданина лежит досье с фотографией в профиль и анфас, с подробной информацией, где бывает, с кем встречается, какие фильмы смотрит и каких политических взглядов придерживается?

— Ну…

— Извини, но такое досье — не у нас.

— А у кого?

— У Паши Дурова. Напиши ему, спроси. Может, поделится.

Я вновь просмотрел информацию. ФИО, дата рождения, дата смерти, причина смерти, адрес прописки…

— Я надеюсь, никакой хрени не будет? — высказал пожелание Николай.

— Да какая тут может быть хрень…

— От вас всего можно ожидать.

— Всё ровно будет. Спасибо.

Подошла официантка, спросила нежным голосом, не желаем ли мы чего-нибудь ещё.

— А телефон на зарядку у вас можно поставить? — спросил я.

Поколебавшись, официантка ответила утвердительно и забрала мой телефон. Проводив её взглядом, Николай покачал головой с явным неодобрением.

— Это называется «клиентоориентированность», — защитил я официантку.

— В моём мире это называется «подобрать с пола срок», — сломал защиту Николай. — Вот я сейчас достану удостоверение, изыму при свидетелях у девушки телефон. Окажется, что он украден месяц назад. А там, слово за слово…

— Нормальный у меня телефон, не краденый.

— Только она этого не знает. Ладно, если у тебя всё — я пойду.

Николай допил кофе, полирнул водой и встал.

— Рассчитаетесь? — Я щёлкнул пальцем по чашке. Пока ждал Николая, заказал чаю, чтобы сильно не бесить персонал.

— Совсем обнаглел?

— Не. Просто деньги закончились. В следующий раз — за мой счёт.

Неразборчиво ворча, Николай бросил на стол пятисотку и удалился. Добрейшей души человек.

А с деньгами и вправду нехорошо получилось. Пора наведаться к Никите. Ух, и рад же он будет меня видеть. Обнимет, наверное. Надеюсь, хоть целоваться не полезет — не люблю я этого. Так с порога и скажу. Лучше сразу обозначить границы.

Я потусил в кафе ещё минут десять, потом мне вернули телефон, немного приободрившийся. Я включил его и спросил пароль от вай-фая. Официантка была очень вежлива. Лично я бы уже начал глазами посылать в клиента лучи смерти. Золотая девушка. Жениться, что ли? Да денег нет. Ладно, отложим.

В сообщениях я нашёл Еву, написал ей: «Доброго. Я недалеко. Встретимся?»

В ответ прилетело лаконичное: «давай я не дома».

Я потратил ещё пару минут, чтобы установить чёткие время и место. Горестно присвистнул и, поблагодарив официантку, удалился.

С Евой мы встретились в Лопатинском саду, возле пруда. Новоиспечённая видящая сидела на корточках и, обрывая какую-то лебеду, протягивала её лебедям. Лебеди послушно ели.

— Привет, — сказала Ева, когда я присел рядом с ней. — Чё там у вас опять?

— Да всякое, — пожал я плечами. — А ты чего тут?

— Гуляю. Офигеваю немного. Пока не очень понимаю, где реальность, а где нет.

— Юмор в том, что реальность — везде. Разные её слои.

— Да не душни. Понятно всё. В слоях путаюсь. Сейчас десять минут в очереди за мороженым простояла. За пустышками…

Я коротко рассмеялся. Просто не смог удержаться. Ева покосилась на меня грозным взглядом.

— Мы как-то с Олегом от клиента ехали, — сказал я. — На дорогу выезжать, а там — «мерс» стоит. Ну, Олег за ним пристроился и стоит, поворотником мигает. Разговорились. Потом хвать — а стоим уже минут пять. Оказывается, «мерс» просто запарковался как мудак.

Ева фыркнула. С неохотой, но видно — оценила мою попытку её утешить.

— Я думала, ты чисто на отеле сидишь. Или в обходчиках тоже работал?

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы осмыслить вопрос.

— А. Не, это я про другую работу говорю, прежнюю.

— А чем ты занимался?

— Аквариумы чистил.

— Офигеть у тебя социальные лифты. А чего пришёл-то? Агитировать?

— Да если бы… — вздохнул я и протянул Еве распечатки. — Просьба есть.

— Что это?

Ева взяла файл, пробежала взглядом по строчкам. Лебеди, поняв, что снеков больше не будет, отчалили к другому берегу — где вдоль пруда ковылял под присмотром мамы ребёнок.

— Это список покойников, — сказал я. — Ты в соцсетях явно лучше меня шаришь. И времени у тебя больше свободного. Не в службу а в дружбу — поищи, кого сможешь? Кто постарше — те наверное в ОК сидели. Меня интересуют фотографии.

— Нафига? — подняла взгляд Ева.

— Оперативная необходимость…

Ева фыркнула.

— Ну и оперативься сам тогда.

— Ладно, слушай, — поколебавшись, решил я. — Я видел пять душ. Они находятся в плену, их одурманили. Лица я вроде запомнил. Но для того, чтобы вытащить эти души, мне нужно узнать о них побольше.

Тут я немного подвис. В свете ночного разговора с Мстиславой, эта ниточка как будто бы вообще теряла смысл. Ведь мы вполне убедительно порешили, что за всем стоит Вадик. Значит, и детали ритуала, скорее всего, слил он сам.

Возможно. А возможно, и нет. С Никитой поначалу тоже всё казалось очевидным. Так же, как перед этим казалось очевидным, что убийца — Олег.

В общем, подумав, я решил не отступаться. Ева — нештатная единица, делать ей наверняка особо нечего. Вот и пусть покопает в эту сторону. Как знать, может, что-нибудь найдёт. Лучше вести подкоп с нескольких сторон, чем с одной.

— Тут дофига, — пробормотала Ева, перебирая листы в файлике.

— Это только на первый взгляд. Ты их отфильтруй. Во-первых, возраст. Парней моложе двадцати пяти не бери. Девчонка одна твоего возраста должна быть, но это не Даша и не Лиза Кохина. Не старше двадцати. Да, женщин смотри — до двадцати, а потом от тридцати, в промежутке точно не.

— Жесть, — охарактеризовала ситуацию Ева. — Вот не мог файлом прислать? Я б в эксельке за минуту фильтранула.

— Ну сорян, самому так дали.

— «Так дали»… Лан, отсканирую телефоном. Дипсик в табличку собьёт.

— Вот! Я же говорил, что ты лучше меня шаришь.

— Ой, хорош подлизываться! — Ева, тем не менее, улыбнулась, и щёки её немного порозовели. — Не занят? Пойдём, на катамаране покатаемся?

Она кивнула туда, где как раз исполнял поворот один из названных агрегатов.

— Не могу, денег нет, — развёл я руками.

— Ну, блин. Неудивительно, что ты один.

— Во-первых, я не один. У меня есть огромная семья. Речка, небо голубое — это всё моё, родное. А во-вторых, не все девушки западают на деньги. Есть идейные, которые связывают жизнь с такими же идейными оборванцами, вроде меня. А потом мужественно терпят насмешки насквозь коммерциализированного общества.

— Ну-ну. Счастливого найти такую. На маршрутку денег дать?

— Белочкам лучше орешков купи. Белочки голодные.

— Да ну их. Не люблю попрошаек.

Ева встала. Я тоже с наслаждением распрямил затёкшие ноги.

— Как бы ты поступил на моём месте? — спросила Ева.

— Вбивал бы имена вручную по одному…

— Я не об этом. Я про всю эту муру с призрачной работой. Ну, о том, чтобы к вам присоединиться. Мне эта ваша бабка толком даже не рассказала ничего. И вообще, я так поняла, не очень-то рада была меня видеть. Говорит — езжай домой, отдохни, если что — знаешь, где нас найти. А сама, небось, думает: память у тебя, как у золотой рыбки, завтра ни о чём даже не вспомнишь. А если вспомнишь, то решишь, что нафиг оно тебе не надо. Сиди себе в песочнице, в куличики играй. Это у неё прям на лице читалось.

— Угу. А ты что же?

— А я не знаю. Потому тебя и спрашиваю.

— Честно ответить?

— Если не честно, то лучше вообще не отвечай.

Я задумался. Взвесил все за, против, вспомнил себя в евином возрасте. Пожал плечами.

— Ну, если бы я был попаданцем в себя-старшеклассника, со взрослым умом и опытом, то на твоём месте взял бы таймаут. Поработал на аутсорсе. Помогал бы от случая к случаю, параллельно устраивая свою жизнь в человеческом мире. А потом, лет в двадцать пять, уже принимал бы решение.

— А если бы не попаданцем, а просто в моём возрасте?

— Тогда спросил бы, когда можно приступить к работе. Но это я, Ева. Моя жизнь, мои тараканы, моё затерявшееся на почте письмо из Хогвартса.

— А моё письмо, думаешь, не затерялось? — спросила Ева с неожиданной горечью. — У меня в жизни вообще ничего нет, кроме этих Dirty kisses!! дебильных.

— Уже дебильных?

— Ну, чё-то, блин. Послушала вчера перед сном — и думаю: «Детский сад какой-то». А эти девчонки старше меня!

— Зря ты так. Минджи, между прочим, видящая.

— Чего?

— Угу. Дашу мы с ней на пару возносили.

— Ты видел Минджи⁈

— Видел ли я? Да мы с ней весь день по городу гуляли!

— И ты с ней не сфоткался⁈ И автограф не взял⁈

Угу, дебильная группа, конечно.

— Эм… Вроде, что-то такое было. А, нет, она селфи на свой телефон снимала. Ну, я могу ей написать, попросить, чтобы выслала.

— Н-написать? Прямо самой Минджи⁈

— Да, она почту оставила. Я записал куда-то…

— Тимур, я тебя ненавижу.

— Спасибо за отзыв. Позвонишь, как раздобудешь фотографии?

Ева молча шлёпнула меня по голове файлом с бумагами и ушла. Ну, не выкинула распечатки в пруд — уже неплохо. Хотя может, конечно, это результат хорошего воспитания, и она собирается бросить их в урну…

Я тоже покинул парк. Запрыгнул в маршрутку на Дзержинского и через пятнадцать минут вошёл в недра практически родного магазина.

Никита открыл сейф, достал оттуда конверт, пошуршал им и выложил на монетницу с изображением чудо-средства для аквариума стопку пятитысячных купюр.

Я посмотрел на деньги. На закрывающего сейф Никиту. Снова на деньги. На закрывшего сейф и смотрящего на меня Никиту.

— Что происходит? — спросил я осторожно.

— Твоя зарплата.

— Почему?

— Что «почему?»

— Никита, мне страшно. Что-то случилось? Ты банкротишься?

— Так, иди отсюда! — потемнел лицом Никита.

— Тебе есть чем за аренду платить?

— Тебе что, деньги не нужны?

Никита потянулся к монетнице. Я оказался быстрее — сгрёб купюры и сунул в карман. Всё ещё недоверчиво глядя на Никиту, прошёл в подсобку.

Там сидел Олег, глотая невкусный чай и вкушая магазинный бутерброд.

— Как служба? — поинтересовался я и тоже бросил в кружку пакетик. — Чё с Никитой?

— А чё с ним?

— Зарплату выдал. Сразу. Без двухнедельной прелюдии.

— Он думает, что ты на ментов работаешь, — невнятно сказал Олег. — Типа, тайный агент.

— Чего?

— Ну а чего тогда было? Когда меня арестовали с нихрена. Подержали в «обезьяннике» два часа и отпустили.

— Я там вообще не при делах.

— Угу. А Никита говорит, что с тобой этот мусор как со своим говорил.

— Знакомый просто. Хороший дядька.

— Ну, короче, вот, — пожал плечами Олег. — Вообще, с тобой хрень какая-то творится. О, это же ты?

Олег взял со стола телефон, поискал что-то и сунул мне под нос видео. На видео я увидел… себя. «Хочешь фокус?» — донёсся тихий и далёкий мой голос. А потом я исчез, чтобы через пару секунд появиться прямо перед камерой.

«Исчезальщик хренов», — вспомнились слова Николая.

— Постанова козырная, — оценил Олег. — Вы там чё, ютуб-канал раскручиваете?

— Тик-ток, — буркнул я. — Так, баловались. А чё, сильно завирусилось?

Олег поморщился.

— Да кому оно нахрен надо. Я просто говорю, что странный ты какой-то в последнее время.

Я потрепал в кипятке пакетик и бросил его в ведро. Глотнул безвкусного нечто, привычно поморщился.

— Ну, рад, что у вас тут всё хорошо.

— Угу, не жалуемся, — фыркнул Олег, вернувшись к бутерброду. — Сам-то как? Обслуживаешь «Мегасферу»?

— Куда деваться. Ты, это.

— А?

— Если Никита будет с зарплатой мяться — намекни ему, что мы с тобой большие друзья.

— В смысле?

Я достал из кармана деньги и показал Олегу. У Олега глаза полезли на лоб. Довольный произведённым эффектом, я вылил в мойку чай, сполоснул кружку и покинул гостеприимные стены сии.

Глава 11

Выйдя из магазина, я направился к ближайшему салону связи. Обзавёлся сим-картой и восстановил старый номер. Пока оформляли, там же, в салоне, успел немного зарядить телефон.

Всё, теперь до меня можно дозвониться. При условии, что не буду забывать телефон в номере, конечно. Я направился к остановке маршрутки. Подумав, что народу должно быть немного — рабочий день в разгаре.

Не ошибся. Остановка пустовала. Если не считать сидящего внутри на лавочке седобородого пенсионера с тростью.

— Пока глухо, — доложился Маэстро я. — Обратно в команду меня приняли, но смотрят настороженно, особенно Ван и Денис. Пока не удалось узнать, даже как выглядит артефакт. Спрашивать напрямую опасаюсь, чтобы не рассекретили.

— Почему ты не отдал душу? — Маэстро посмотрел на меня тяжёлым взглядом. Артефакт его сейчас, кажется, не особо интересовал.

— Какую ещё… А. — Я вспомнил о ночной схватке с пожирателями.

— Ты должен был отдать душу моим слугам! — Маэстро стукнул тростью по асфальту. — Они не просто так пришли за ней!

— Да как бы я это сделал, интересно? Твои слуги не доложили, что я там был не один? Мне что — надо было драться с Ваном?

— Не надо было привозить его с собой.

— Это не я его привёз, а он меня. Тебе всё равно, понимаю, но поверь — тут нюанс, от которого не отмахнёшься. Одного меня теперь никуда не отпускают. Перестали доверять.

— Сейчас ты один.

— Сейчас я по своим делам вышел, по человеческим. Если бы это касалось призрачного мира, был бы не один.

— Значит, ты должен был его убить.

— Кого?

— Китайца.

— Смешно. Не знал, что ты на досуге в стендапе выступаешь. Ван своей палкой машет в двадцать раз дольше, чем я на свете живу! Размазал бы меня по асфальту раньше, чем я моргнуть бы успел.

— Ты мог его убить! — Маэстро снова пристукнул тростью. — Ты силён, и сила твоя растёт! Твои пустышки так истерзали моих слуг, что одного пришлось уничтожить.

— Гуманно…

— Не отверчивайся! Ты обещал приводить ко мне души!

— Так это я в начале обещал! Потом-то — на артефакт переиграли. Ты же сам и переиграл.

— Нет! Души мне по-прежнему нужны.

— Ну, блин. Я-то откуда знал, что нужны? А даже если бы и знал, драться с Ваном… — Я помотал головой, постаравшись изобразить лицом безнадёжность предприятия. — И душу не отбил бы, и сам бы спалился. А если бы даже вдруг удалось справиться — как бы я объяснял своим гибель Вана? После такого мне уж точно перестали бы доверять.

Маэстро молчал, мрачно глядя на меня.

— Ты привык воспринимать людей, как расходный материал, не заслуживающий внимания, — буркнул я. — А этот «материал», между прочим, вполне себе материален. И может доставить дохрена проблем. Тебе что важнее — лишнюю душу хапнуть или всё-таки артефакт получить?

— Мне нужен артефакт.

— Слава богу, определились. Как раз над этим рабо…

— Но и души тоже нужны. Прошлой ночью ты помешал моим слугам забрать то, что предназначалось мне. Сейчас ты вернёшь долг. Или наш договор расторгнут? Ты больше не хочешь быть на одной стороне со мной? — Маэстро уставился на меня.

— Нет. Не расторгнут.

— Тогда идём. — Маэстро поднялся с лавочки. — Ты говорил, что чувствуешь их лучше, чем обходчики.

— И ты своими глазами видел, как я пришёл на зов. Но тебе ведь нужны не пустышки.

— Не пустышки.

— В таком случае, гарантировать ничего не могу. Если через час не вернусь в отель, меня начнут искать. Я сказал Мстиславе, что ухожу ненадолго. Вероятность, что за час где-то поблизости появится душа, да ещё не пустышка… — Я покачал головой. — Не нулевая, конечно, но нам с тобой должно очень и очень повезти. Плюс дополнительное везение — я не должен напороться на обходчиков. Кондратий, разумеется, в курсе того, что произошло. Если наткнусь сейчас, праздно шатающимся, на его команду, парни тут же сообщат Мстиславе.

Маэстро молчал. В реальном мире к остановке приближались, щебеча на ходу, две девчонки лет по пятнадцать.

— Пойдём, — позвал Маэстро я. — А то мне сегодня за палево в реальном мире один раз уже вклеили.

Пошёл вдоль улицы, Маэстро плыл за мной. Молчал — переваривал полученную информацию. В момент, когда я решил, что убедить его в безнадежности ситуации получилось и готов был праздновать маленькую победу, Маэстро схватил меня за плечо.

Прошипел:

— Ночью.

— Что — ночью?

— Ночью ты выйдешь из отеля. Видящие будут спать. Они всегда спят по ночам, я знаю, что у старухи с дисциплиной строго. Тебе никто не помешает. Я буду ждать тебя за парковкой. У нас будет целая ночь. Это гораздо больше, чем час.

И посмотрел на меня так, что я понял: шутить на тему моих предпочтений, с кем проводить ночи, не сто́ит.

Маэстро растворился. Я на нервах прошагал мимо остановки. Плюнул и потопал к следующей — маршрутка просвистела не так давно, ждать один фиг придётся долго.

Шёл и думал о том, что жизнь, ещё недавно бывшая такой понятной и скучной, за последние несколько дней успела превратиться в бесконечное «как-нибудь выкручусь». Как именно — чёрт его знает. Почему-то каждый раз всё, что я могу сделать — это положиться на удачу.

Ведь даже если сейчас, вернувшись в отель, расскажу обо всём своим, мне это никак не поможет. Что они могут сделать — так, чтобы не сорвать операцию по втиранию меня в доверие к Маэстро? Да ничего.

Позвонить обходчикам, попросить патрулировать именно те улицы, где мы с Маэстро будем ходить? Ерунда. Раз проканает; ну — два. А на третий уже полный идиот сообразит, что как-то слишком уж часто мы натыкаемся на этих бравых ребят — для того, чтобы можно было объяснить встречи случайностью.

И получается, что всё, на что я могу рассчитывать — удача. Что мне просто-напросто повезёт, и сегодня ночью в городе не появится новая душа-непустышка. Не такой уж маленький шанс, в общем-то. Не так много среди пустышек тех, кто готов вознестись…

Так я себя уговаривал, но легче не становилось.

«А если появится? — стучало в голове. — А если появится, а если появится…»

— Я готов тебе помочь.

От неожиданности я вздрогнул.

Когда погружаюсь в мысли, иду, не глядя по сторонам. Пожирателя, догнавшего меня, не заметил. Рявкнул:

— Я тебя звал⁈

Идущая навстречу пожилая женщина охнула. С изумлением посмотрела на меня.

Я ожидал привычного «Да откуда ж вы берётесь, наркоманы чортовы, сейчас милицию позову», но женщина сказала другое.

— Господи, парень! С тобой всё в порядке? Заговариваешься… — Подошла ко мне и участливо тронула за руку.

— Всё нормально, не беспокойтесь. Я в театральном учусь, роль репетирую. До экзамена два дня осталось — вот я и, это. Даже на ходу.

Женщина улыбнулась.

— Знакомо. Я, когда молодая была и всю ночь к экзамену готовилась, как-то кондуктору в автобусе билет рассказывать начала. Ни пуха ни пера тебе!

— К чёрту. А у меня к вам одна большая просьба.

— Какая?

— Живите, пожалуйста, подольше. Таких людей, как вы, очень мало.

— Постараюсь.

Женщина улыбнулась. Я смотрел, как она удаляется.

— Ты тоже понял? — Пожиратель стоял рядом со мной и так же, как я, смотрел ей вслед.

— Да у меня работа такая — понимать. А вот ты откуда узнал?

— Мы чувствуем просветлённых. Не приближаемся к ним.

— Ну, разумно, да. Хренли вам рядом с ними делать. А от меня чего ты хочешь?

— Я же сказал. Я готов тебе помочь. Я знаю о планах Маэстро. О том, что ночью он собирается получить душу. Скажи, что я могу для тебя сделать.

— Зачем тебе это? — Я повернулся к пожирателю. — Я же объяснил: вознести тебя не смогу при всём желании.

— Я помню, что ты говорил.

— И?

— Я готов тебе помочь. Скажи, что нужно.

— Да чтоб тебя… Ладно, сам напросился. Подумаю.

В отель я вернулся в растрёпанных чувствах. И так-то Маэстро с нарезки сбил, а тут ещё пожиратель. К которому по идее я не должен испытывать ничего, кроме отвращения, но по факту почему-то кажусь себе садистом, подсовывающим ребёнку пустой фантик вместо конфеты.

Долго думал, рассказывать ли о встрече Мстиславе, но в итоге пошёл к Денису. Тот лежал у себя в кабинете на массажном столе, подложив под голову подушку и закинув ногу на ногу. Читал журнал.

— Серьёзно? — спросил я, присмотревшись к обложке.

«Роман-газета. Июнь, 1956».

Денис перевернул журнал, взглянул на обложку.

— Что — серьёзно?

— Ну, ничего посвежее почитать не нашёл?

— Зачем же мне посвежее, если я эти ещё не дочитал? — Денис кивнул на стопку журналов в углу кабинета.

— Н-да. И правда, логика железная.

Денис отложил журнал. Сел и посмотрел на меня.

— Что?

Я рассказал.

— Надо идти, — выслушав, решил Денис. — Не придёшь — Маэстро перестанет тебе доверять.

— Вот и я так подумал.

— Правильно. Мстиславе говорить не собираешься, надеюсь?

— А смысл?

— Никакого. Если, конечно, не хочешь старушку под монастырь подвести.

— То есть?

— Ну, формально она не должна позволять тебе лезть в эту авантюру. Ведь в случае провала душа достанется Маэстро — а этого мы, как видящие, не должны допустить.

— Формально, полагаю, она мне и внедряться к Маэстро не должна была разрешать.

— Именно. Поэтому не будем лишний раз тревожить пожилую женщину. Ты рассказал мне — правильно сделал. Но и хватит. Дальше сами разберёмся.

— Как именно?

Денис помолчал. Спрыгнул со стола и, подойдя к двери, запер её.

— Раздеваться? — спросил я на всякий случай.

— Предлагаю убить Маэстро, — сказал Денис.

— Всецело разделяю и поддерживаю, но есть нюанс…

— Всегда есть нюанс, Тимур. Маэстро — такая тварь, что он буквально завернётся в эти нюансы, он в них как рыба в воде.

— Я так понимаю, поиски в Заднепровье провалились?

Денис артистично взмахнул руками.

— Все известные катакомбы обследовали. Ничего.

— Твою мать, — выдохнул я.

— Что?

— Вы идиоты. И я вместе с вами.

— Обоснование?

— Надо было больше шпионских фильмов смотреть, вот тебе и обоснование. Маэстро приводит меня в подземелье с душами. Потом выводит на поверхность в Заднепровье. На следующий день все подземелья Заднепровья обыскивают видящие… А я-то думаю, почему он сегодня так странно себя вёл.

— Насколько странно?

— Форсировал. Я ведь для него — козырная карта в рукаве, меня разумно приберечь и разыграть, когда подвернётся по-настоящему хорошая возможность. С этого он и начал — решил завладеть артефактом. И вдруг — сливает меня, по сути. Требует, чтобы я побыстрее замарался и, с огромной вероятностью, спалился. Он же понимает, что если я ему отдам хоть одну душу, для меня это — всё. Не в плане, что «если кто узнает», а в плане, что я черту переступлю. Сам. Внутри себя. И если до сих пор мозги ему крутил, то после такого уже всерьёз задумаюсь.

— В этом есть логика. — Денис пощёлкал пальцами. — Как говорится, русским людям проще изобрести вездеход, чем сделать нормальные дороги… Это, вообще-то, всех людей касается. Всем проще подвести под свои действия идеологию, чем признать, что оступился, и постараться искупить вину. Поэтому я и предлагаю незамысловато грохнуть Маэстро.

— Смирившись с тем, что пять пленённых душ мы никогда не найдём?

— Смирившись. Не подводя идеологию, не изобретая вездехода. Нельзя прожить жизнь, не замарав рук. Не сделав чего-то такого, от чего будет тошнить.

— Остальные как к этому относятся?

— Остальные не в курсе нашего разговора. И я бы не хотел, чтобы они были в курсе. Разве что Вано. Изольда такого не заслужила, Мстислава — тем более.

— И как они будут смотреть на нас после такого?

— Сам как думаешь? Плохо будут смотреть. Ты бы как смотрел на хирурга, который втихомолку отрезал у тебя поражённую гангреной ногу, которую ты до последнего надеялся спасти мазями?

Я поморщился.

— Как мы с тобой вдвоём убьём Маэстро? В прошлый раз целая рота не справилась.

— Скорее уж отделение.

— Не суть. Ты меня понял. Если Маэстро меня подозревает — а он подозревает — значит, готов к подставе и что-то задумал. Что-то похитрее засады в «Доме с лавкой». Мы будем играть на его поле. И на нашей стороне не будет даже численного преимущества. То, что я управляю пустышками, для Маэстро давно не новость, этим его удивить не получится. Козырей у нас нет.

— Ты говоришь с военным человеком, — напомнил Денис. — Можно я тоже буду что-нибудь знать? Да, Маэстро тебя подозревает. Да, он будет ждать атаки видящих. Он же думает, что мы все действуем заодно. Чего он знать не будет, так это того, что на твоей стороне всего один союзник. Троянцы были прекрасно готовы к очередной битве с полчищами ахеян, но деревянный конь был для них такой неожиданностью, что они сами втащили его в город. Обмануть ожидания противника — один из кратчайших путей к победе. Если нужно ликвидировать президента какой-нибудь страны — как думаешь, что проще: развязать войну и с боями добраться до администрации, или подвести к объекту одного хорошо подготовленного человека?

Как говорил мой хороший знакомый Костян: «Чувствую, что налюбили, а где — понять не могу». В словах Дениса определённо был смысл. Более того: они звучали чертовски убедительно. По сути я ничего не мог возразить. Единственное, что можно было противопоставить, это смутное чувство, ворочающееся где-то на границе между животом и грудью. Чувство, что предложенный путь — не айс. Совсем.

— Ну и каков план? — вздохнул я.

Когда на вечер запланировано что-то неприятное, напоминающее смертную казнь, которую тебе нужно не то проводить, не то наоборот, день превращается в странную материю с неопределёнными свойствами. Он, кажется, тянется бесконечно долго, мгновения растягиваются, как жвачка бабл-гам. А часы летят, как пули у виска. Или сквозь висок.

Сидеть в номере, отдыхать и набираться сил я не мог категорически. Поэтому после обеда сразу же пошёл к своей клиентке.

— Здравствуйте, — сказал, войдя в номер.

— Виделись, — буркнула старушка.

Она всё так же сидела на стуле у окна и смотрела на улицу. По ощущениям, весь день просидела.

— Предлагаю начать с самого начала, — вздохнул я и опустился на край кровати. — Как вас зовут?

Старушка задорно фыркнула. Ну да, ну да, знаю. Мой прокол. Со знакомства нужно начинать, мне ещё Изольда об этом говорила. А я… Что я? Я просто не хотел погружаться. Неприятна мне эта старушка была с самого начала, вообще не рассчитывал, что буду с ней работать.

— Анастасия Феликсовна, — сообщила клиентка.

— Ого. Прямо Феликсовна?

— Вот прямо так, да.

— А я — Тимур.

— Да знаю. Слышала.

— Ну, теперь всё официально. Скажите, Анастасия Феликсовна, на что вы смотрите?

Помолчав, старушка ответила:

— Смотрю, как люди суетятся. Ходят, думают о себе чего-то…

— Пустышки?

— Люди, сынок. Люди.

— Ну, мы их называем пустышками. Тех, кого вы видите. У них душ нет, они как автоматы.

— А сами-то вы — не такие?

— Вообще, нет.

— Да ну? Ты ко мне пришёл — не как автомат, которому задание выполнить надо?

— Это мой выбор, моё решение. Я работаю осознанно.

— Вот и они так думают.

— Они, если на них не обращать внимания, исчезнут.

— И я тоже. И сам ты. Долго протянешь, если на тебя внимания обращать не будут? Телефон твой отберут, компьютер, да на необитаемый остров отправят?

— Анастасия Феликсовна, вы что-то конкретное сказать хотите, или просто так, из вредности характера пессимизм разводите?

— Я, мальчик, хочу сказать, что есть человек или нет — не от него только зависит, а ещё и от других людей, которые его окружают. Будешь с волками жить — научишься по-волчьи выть. Будешь с людьми — человеком станешь, никуда не денешься. А останешься один — вовсе исчезнешь.

— А как же всякие святые отшельники? Что, тоже просто так исчезли, по-вашему?

Старушка улыбнулась отрешённой улыбкой.

— А с чего ты взял, что они одни оставались? Нет. Он — всегда с ними был. — Тут она чуть шевельнула головой, коротко указав взглядом вверх. Да только оно не каждому дано. Ой, не каждому…

— А вы? — спросил я.

— А что — я? Я бабка старая, глупая. Устала я, Тимур. Ничего уже не хочу. Всё повидала, во всё верила, ко всему стремилась, всего боялась. Что я тут делаю — сама не знаю. Мне бы вон туда, к ним. — Она кивнула на улицу. — Среди них всю жизнь прожила. А теперь сижу тут, как барыня, сверху вниз смотрю… Кто мне такую власть дал? Кто я такая?

— Вы… Боюсь, не понимаете. У вас душа есть! Это большая редкость. Пустышек — около восьмидесяти пяти процентов, вообще-то. А если у вас душа есть — значит, вы, осознанно или нет, её в себе создали. Из крохотной искры пламя раздули. Есть чем гордиться. Вы лучше, чем они.

— Восемьдесят пять процентов, — пробормотала Анастасия Феликсовна. — А как думаешь, мальчик, кто этот город построил? Кто весь твой мир по кирпичику сложил? Думаешь, те пятнадцать процентов? Они его только придумали, может быть. А построили — вот эти. Бездушные. Которые бездумно догоняли и перегоняли, план выполняли и перевыполняли.

— Ну… может, и так. Но если бы их не направляли…

— Ежели бы да кабы́, встали на дыбы, — усмехнулась старушка. — Не так я воспитана, чтобы нос перед простым людом драть.

— Ну хорошо. Не надо драть нос. Но душа у вас — она уже есть! Это огромный дар, если хотите. Не надо от него отказываться просто так.

— Не просила я об этом даре, Тимур. Шёл бы ты к себе. Не трать время на меня, я сама уж как-нибудь приберусь тут…

Я помолчал, глядя в пол перед собой и борясь с дикой идеей, возникшей в голове. Потом сдался. Поднял голову и сказал:

— Ладно. Я вам помочь не могу, да вам и не нужна помощь. Но как насчёт помочь мне?

Анастасия Феликсовна впервые с начала разговора повернула голову ко мне. В её взгляде блеснул интерес.

Глава 12

Маэстро, как договаривались, ждал меня за парковкой. Стоял, помахивая тростью. Как только я подошёл, он посмотрел на меня, будто пронзил взглядом.

— Всё-таки пришёл.

— Договаривались, — сухо ответил я.

— Молодец. Идём.

— Далеко ходить не будем, у меня всё с собой.

— Не понял тебя?

Я вытащил из-за пазухи шкатулку.

Эффект был — моё почтение. Маэстро шарахнулся от меня на пять метров. А вокруг не пойми откуда, будто из-под земли выскочили пожиратели. На несколько секунд я даже забыл, как правильно дышать. Сердце остановилось. Потом застучало с утроенным энтузиазмом.

— Я предупреждал, что второй раз не попадусь, — рыкнул Маэстро.

— Спокойно. Убери их.

— Ты либо идиот, либо считаешь идиотом меня.

— Я считаю, что нам обоим нужно успокоиться. Под окнами отеля стоит армия пожирателей! Я и так там под колпаком. Ещё и в этом объясняться? Да меня Мстислава на фарш порубит и чебуреков наделает.

Маэстро озадаченно молчал. Я подчёркнуто медленно поставил шкатулку на асфальт, открыл её.

Вспышка, и рядом со мной появилась Анастасия Феликсовна. Я тут же захлопнул крышку.

— Вот, — кивнул на старушку. — Забирай.

Маэстро остолбенел. Анастасия Феликсовна смотрела на него равнодушно, как пустышка. Но пустышкой не была. Это он чувствовал.

— Ну? — поторопил я. — У нас был договор, что души я выберу сам. Эта не хочет Света, она хочет покоя. Её выбор. Твой клиент. Будут ещё.

Глаза Маэстро засветились хищными огнями.

— Хорошо, хорошо… Допустим. Как ты объяснишь её исчезновение?

— Скажу, что вознеслась.

— А эти ваши бусины?

— Это предмет интимный, мы ими друг перед другом не трясём.

— Если потребуют показать?

— Давай будем решать проблемы по мере их поступления. Забирай душу и уходи, уводи этих. — Я обвёл широким жестом пожирателей. — Я возвращаюсь в отель. Завтра ночью встретимся здесь же и придумаем, как нам держать связь, чтобы это выглядело… Не так.

Маэстро кивнул и мгновенно переместился к Анастасии Феликсовне. Схватил её за руку и исчез. В следующее мгновение исчезла свита.

Я тяжело выдохнул и опустился на бордюр. Потряхивало.

Спустя минуту ко мне приблизился Денис. Посмотрел широко раскрытыми глазами.

— Это. Что. Сейчас. Было? — прошипел он.

— Это называется многоходовка, — пояснил я. — Если выгорит, в конце ты всё поймёшь.

— Ты только что позволил себе превратиться в чудовище, Тимур.

— Нет, Денис. Я только что, как видящий проводник, поднялся на новую ступень. А теперь помолчи. Не надо давать ему лишнюю пищу для размышлений.

— Кому?

Я показал пальцем. Денис повернулся, и в его руке тут же появилась сабля.

К нам приближался пожиратель. Увидев оружие, он замер на приличном расстоянии.

— Ну? — требовательно сказал я. — Получилось, нет?

— Получилось, — прозвучал ответ. — Я знаю, где Маэстро держит души.

— Отлично. Где?

Пожиратель подвис. После раздумья выдал:

— Объяснить не могу. Только показать.

— Сейчас я тебе покажу, что ты можешь, — грозно пообещал Денис. — Исчезнуть из этого прекрасного мира навсегда!

— Да подожди ты! — Я схватил его за руку с занесенной саблей. — Вот же, блин, хлебом не корми — дай башку снести кому-нибудь. Неужели ты не видишь? Он не нападает. И вообще ничего плохого не делает. Более того — готов нам сообщить, где Маэстро держит души.

— Тимур, ты в своём уме⁈ — Денис гневно посмотрел на меня. — Это — пожиратель! Что бы он ни нёс, на нашей стороне быть не может! Пожиратели физически не способны на созидание. Всё, что они могут — жрать!

— Я тоже раньше так думал.

— Да он тебе просто голову заморочил, вот и всё! Пользуется тем, что ты самый молодой из нас, и опыта у тебя немного.

— Хорошо. По твоему опыту — пожиратели часто пытались вступить в диалог с видящими? Вообще, часто произносили хоть какие-то слова, отличные от требований?

Денис задумался.

— Не часто.

— Я так понимаю, что более правильно — «никогда».

— Даже если так! Всё когда-нибудь бывает в первый раз.

— Вот именно. Почему бы не случиться такому, что пожиратель захотел сотрудничать с видящими?

— Тимур, чёрт тебя дери! Ты сам-то себя слышишь?

— Прекрасно слышу. Это ты меня слушать отказываешься, орёшь, как припадочный. Если не будешь за саблю хвататься, я сейчас всё объясню.

Денис опустил саблю. Процедил:

— Говори.

Я рассказал. Денис задумчиво посмотрел сначала на меня, потом на пожирателя. И вынес вердикт:

— Надо выпить.

Пили мы у него в номере на балконе. Решили, что пороть горячку не будем, и план действий разработаем потом. Например, завтра.

Денис сказал, что прямо сейчас сообщать остальным видящим о том, что я нашёл общий язык с пожирателем, не готов. Он мне, конечно, верит, и лояльного пожирателя видел своими глазами. Но как-то это всё-таки слишком радикально даже для такого отморозка, как я. Надо переварить информацию.

Закончили переваривать, когда уже светало, а Денис предлагал спеть. Петь я отказался и утопал к себе. Пел Денис в одну каску или нет, не знаю. В реальном мире никаких звуков с улицы не доносилось. Хотя, возможно, за это стоило благодарить высококачественные стеклопакеты.

Разбудил меня телефонный звонок. В кармане куртки, которую бросил в кресло, но не попал и уронил на пол, вибрировал мобильный.

Проклиная час, когда купил новую симку, я перекатился по кровати и сполз вниз. Дотянулся до куртки. Вытащил телефон. Ева.

— М, — лежа на полу, сказал я.

— Разбудила, что ли?

— Угу.

— Извини. Думала почему-то, что ты рано встаёшь.

— Хорошо тебе. Думать можешь.

— Что?

— Да не, ничего. Не обращай внимания. Что случилось?

— Куда тебе скинуть файл?

— Какой?

— Тимур, — в голосе Евы послышались тревожные нотки, — с тобой всё в порядке?

— Ну как тебе сказать. Поспать еще пару часов не мешало бы.

— Так, может, я тогда попозже позвоню? А то ты странный какой-то. Не помнишь даже, что задание мне давал.

— Зада… Блин. Ты что, уже всё сделала, что ли?

— Ага.

— Так быстро⁈

— Ну, я старалась.

— И сколько фоток удалось раздобыть?

— Да почти все. Со стариками сложно было. А кто помоложе, те в соцсетях без проблем находятся.

— Слушай, ну я как-то даже и не знаю Спасибо тебе!

— Пожалуйста. С тебя шесть пятьсот.

— Э-э-э

— Вообще, он просил восемь, но я договорилась.

— Он?

Ева вздохнула.

— Ой, ну ты как маленький. В наше время можно раздобыть любую информацию, надо только знать, к кому обращаться. Я с этим парнем познакомилась, когда искала ранние фотки Минджи. Сама нигде не могла найти.

— А зачем тебе ранние фотки Минджи?

— Ты не поймёшь!

— Гхм. Да, ты права. Пожалуй, даже пытаться не буду. Не сегодня — уж точно И что это за талантливый хакер?

— Ой, да какая разница? Главное, что дело сделал. Предоплату я из своих отправила, не стала тебе ночью звонить. Сейчас он закончил и доплату ждёт. Куда файл выслать?

Через минуту я, с ноутом на коленях, просматривал файл. Список, который получил от Николая, преобразовали в аккуратную экселевскую таблицу. ФИО, дата рождения, фотография.

— Я для удобства отфильтровала по рождению, — нетерпеливо сказала Ева. — Нормально так? Это то, что тебе нужно?

— Это даже лучше, чем я представлял.

— Отлично. Тогда гони шесть пятьсот.

Свою неправедную «зарплату в конверте» я уже давно приноровился класть на дебетовую карточку. Не полностью, но какую-то часть. Нал — это хорошо, но рассчитываться по карточке зачастую получается быстрее, да и какой-никакой кэшбэк капает, мелочь, а приятно. Со вздохом вошёл в интернет-банк и отправил необходимую сумму. Получив деньги, Ева повеселела и распрощалась.

А я с изумлением понял, что похмелье практически улетучилось. Даже спать расхотелось. Умылся, вскипятил чайник, набодяжил в любимую кружку растворимого кофе, сел за стол и воткнулся в файл.

Фотографии были разными. Какие-то явно надёргали с соцсетей, какие-то выглядели официально, так фотографируют на документы. Аж интересно стало, где такие можно раздобыть. В паспортных столах? По месту работы в отделах кадров? И что это за мутный персонаж, который лазит по архивам организаций, как по собственным карманам?

Николай наверняка заинтересовался бы. Но я — не Николай, мне главное, чтобы дело было сделано. Попозже, конечно, расспрошу Еву об этом парне подробнее — мало ли что. А сейчас стоит признать, что, кем бы ни был, свои шесть пятьсот он отработал на ура.

Надо будет, кстати, проконсультироваться у Мстиславы — накладные расходы нам оплачивают? А то зарплату в магазине я получил, конечно, но такими темпами — хрен знает, на сколько её хватит. Теоретически — почему бы не оплачивать? Я же сейчас не для себя стараюсь. Хотя, с другой стороны — смотря как посмотреть

Думая эту мысль, я прихлебывал кофе и листал файл. Уже неторопливо, вглядываясь в каждую фотографию и удаляя из таблицы пустышек. О том, что смогу их распознать по фоткам, говорил уверенно, но на самом деле твёрдой уверенности не было.

Вдруг то, что работало с живыми фотками в соцсетях, будучи собранным и подшитым в файл, не сработает? Когда открывал, сердце екало. Но, открыв, выдохнул. Всё нормально, восприятие не изменилось. Пустышек я вижу сразу, независимо от того, снимали их на последний айфон, или скопировали с пожелтевшего личного дела доисторическую черно-белую фотку.

Немного выбивало то, что люди, которые, согласно дате рождения, должно были быть глубокими стариками, на фотках выглядели лет на шестьдесят. Но это было объяснимо. Старики, за редким исключением, сами себя не фотографируют и в сеть не выкладывают Ладно, фиг с ним. Для моей цели возраст не важен.

Я ковырялся с файлом, выбрасывая из него пустышек, часа два, аж жрать захотелось. В процессе представил, как должны отреагировать разработчики эксель на предложение добавить в фильтры галочку «пустышки». Чтобы не сидеть, как я, два часа, а за пару секунду найти и удалить всех разом.

«Уважаемый Тимур, благодарим вас за свежую, креативную идею! Непременно включим её в ближайший план разработок. Обратная связь очень важна для нас, спасибо за то, что используете наш продукт».

Правда, что ли, написать? Реально интересно стало, что ответят… Уфф.

Я удалил последнюю строку с пустышкой и посмотрел на строки, которые остались.

Тридцать две. Всего-то! Из почти двух сотен. Ай да Тимур, ай да сукин сын! Вот что я называю оптимизацией поиска.

Я принялся листать файл, вглядываясь в фотографии уже осмысленно. Стараясь вспомнить, как выглядели люди, которых видел в подземелье.

Девчонку опознал сразу, фотография была свежей. Перетащил информацию на новый лист. Парня, своего ровесника, тоже узнал без труда. Молодых, впрочем, и было мало — два парня, две девушки. Женщин пятьдесят плюс — уже больше. А больше всего — мужчин от шестидесяти и старше. Ну да. Самый возраст получается. Как у большинства клиентов отеля.

В фотки я вглядывался долго, особенно в стариков. Но в итоге решил, что не ошибся. Пятеро людей, от которых теперь остались только плененные Маэстро души, смотрели на меня с фотографий.

Девчонка хохотала. Парень обернулся, вопросительно глядя через плечо. В улыбке женщины было заметно напряжение — она старательно позировала на фоне морского берега. Шестидесятилетнего дядьку сфотографировали с огромной рыбиной в руках. Старик на черно-белой фотке «на паспорт» казался его ровесником. Хотя на самом деле — старше на двадцать лет.

Адреса в табличке тоже присутствовали, не подвёл Николай. Я оделся, взял ноут и потопал вниз, в кафетерий.

Застал там одну Мстиславу.

— Денис не приходил ещё?

— Приходил, а как же. Позавтракал да работать пошёл, у него в десять первый сеанс.

Н-да. Вот это я понимаю — многовековая закалка. Невольно уважением проникнешься.

— А он вам ничего не рассказывал?

— О чём? — Мстислава грустно посмотрела на меня. — Что души, с которой ты работал, в отеле больше нет? Так об этом мне рассказывать не надо. Это я и так знаю.

— Откуда? — ляпнул я.

— До моих лет доживёшь — тоже будешь знать. Если доживёшь, конечно. Очень уж рьяно на тот свет торопишься.

— Да с чего вы взяли…

— С того! Рассказывай, что на этот раз учудил?

Я рассказал. Куда деваться-то.

Мстислава только головой покачала.

— Я-то думала — повидала на своём веку отчаянные головы. Каких только храбрецов и авантюристов не встречала, думала, всё уже видела. Ан, нет! До тебя, затейника, им — как до звезды далёкой. Это ж ухитриться надо было — на разведку душу заслать, а шпионом пожирателя приставить!

Я вздохнул.

— Да чего вы так всполошились-то все? Я виноват, что ли, что по-другому не получается? Инструкции, как победить Маэстро, у меня под рукой почему-то нет. У вас, насколько понимаю, тоже. Вот и выкручиваюсь, как могу. Использую, так сказать, подручные средства.

— Да я тебя не виню. — Мстислава показала головой на кресло. — Садись, чего стоишь? В ногах правды нету. Понятное дело, что указаний нам никто не оставил. А всё ж таки поосторожнее надо… Это зачем тебе? — Мстислава бросила неприязненный взгляд на ноутбук.

— Это я вам сейчас о результатах проделанной работы докладывать буду. — Я сел за стол и открыл ноут. — Вот, смотрите. Здесь фотографии людей, души которых Маэстро держит в плену. Вот здесь — адреса, по которым они проживали. Помните, мы предположили, что у кого-то из этих людей может храниться дома информация о древних ритуалах? Это стало известно Маэстро, и он использует информацию в своих целях?

— Помню. Из ума пока не выжила.

— Ну, вот. Если расспросить родственников этих людей — возможно, получится узнать, где хранится информация. Или вы думаете, что все свои знания Маэстро получил от Вадима?

Мстислава покачала головой.

— Вадик — опытен, но не сказать, чтобы знаниями богат. Мы с Ваном побогаче будем. Хотя, конечно, он может и придуриваться. Притворяться, что не знает. Одним словом — по адресам походить надо. Согласна.

— И кто этим займётся?

Будь ты видящий, солдат-срочник, аквариумист, да хоть ананас с планеты абрикосов, один закон всегда действует безотказно: инициатива имеет инициатора.

— Подожди, — сказал я Изольде. — Я сейчас.

И направился к минимаркету в торце дома.

— Просто не надо было пить ночью, — изрекла моя наставница.

— Блеск. Ты только что изменила мою жизнь. Теперь мне открыты все тайны вселенной, мне ведомы думы господни в холодных небесах и мысли червей в земных недрах. Один вопрос: где твоя мудрость была этой ночью?

— Если бы ты к ней взыскал, она была бы с тобой. Но ты предпочёл пить с Денисом.

Даже сквозь туман головной боли я почувствовал некую двусмысленность услышанного и покосился на Изольду. Та ответила мне лёгкой улыбкой, которая так сочеталась с тёплым солнечным утром, что я едва не заплакал. Но сдержался.

В минимаркете купил большую бутылку невкусной негазированной воды. В таких местах вечно выбор негазированной воды — никакущий. А кидать газировку на старые дрожжи — я уже не в том возрасте, чтобы ставить такие интересные эксперименты. Тем более, на дело идём.

— Может, всё-таки вернёшься в отель и отоспишься? — участливо поинтересовалась Изольда, когда я на ходу высосал три четверти двухлитровки.

— Не.

— Почему? Спешки нет.

— Спешка есть. У Маэстро уже шесть душ. Ему нужно ещё две. А он со мной договор об эксклюзивных поставках не подписывал. Вот сейчас к вечеру придёт аццкий сотона — что ты будешь делать?

— Если честно, даже не знаю. Наверное, паниковать.

— Вот то-то же.

Разворачивать мысль дальше я не стал, ибо мне это было тяжело. А Изольде хватило. Она вздохнула.

— Ну, может, я одна схожу?

— Решительное нет. Это мой проект. И к тому же, я не могу оставить тебя одну.

Глава 13

Мы шагали по промышленному району. Ушли уже за Ледовый дворец и повернули вправо. От транспорта я решительно отказался — укачивало от одной мысли. К тому же, хорошо знал, что выражение «иди проспись», несмотря на внешнюю доброжелательность, несёт в себе один сплошной деструктив. Яд из организма нужно выводить. А для этого организм должен работать. Посему ходьба в обнимку с двухлитровкой — самое то, что нужно для скорейшего достижения счастья. Ну или чего-то, очень похожего на счастье.

В голове у меня уже просветлело, ощущался только недосып. Но это фигня. Вечером подремлю перед встречей с Маэстро — и норм.

План обхода мы не составляли. Я был не в состоянии планировать, мог только действовать. А Изольда доверилась мне. Видимо, не хотела ущемлять мою мужскую гордость, только вполглаза приглядывала, чтобы я уж совсем гусей гонять не начал. Или чертей… Видящий, который допивается до чертей, наверное, совсем странное явление.

«Здравствуйте, доктор, это наш друг, он чертей видит».

«А разве это не ваша профессиональная обязанность?»

«Вы не понимаете. Он видит таких чертей, которых больше никто не видит».

Я просто выбрал самый дальний адрес, рассудив, что пока до него доберёмся — я проветрю башку, и потом уже либо пойдём дальше, либо переберёмся на общественный транспорт.

В том районе, куда мы двигались, неподалёку друг от друга было сразу две точки на карте. И сейчас, уже подходя, я начал рассуждать.

— Предлагаю начать с людей постарше.

— Как скажешь, — покорно отозвалась Изольда.

— Даже не спросишь, почему?

— Это логично. Вряд ли молодые занимались столь глубокими исследованиями ритуалов.

— Ну вот. А могла бы меня поддержать, между прочим. Сказать, какие я нестандартные решения нахожу, какими интересными закоулками бродит моя мысль, что сама бы никогда не додумалась.

Изольда зевнула, культурно прикрыв рот ладошкой. Бесчувственная какая-то.

Объект номер один. Современная многоэтажка с чахлой детской площадкой во дворе. Будь у меня в детстве такая площадка, я бы от телевизора не отходил вообще. Чего зря время терять.

Пытаясь сосчитать этажи, я слишком высоко задрал голову, и она закружилась. Повело. Изольда схватила меня за плечи.

— Живой?

— Это сейчас не приоритетно…

— Чего?

— Угу.

— Господи, Тимур, ну серьёзно. Ты же не собираешься вот так обрушиться на людей? Которые, к тому же, недавно понесли утрату?

— Никогда. На них обрушишься ты.

— Я? А что я им скажу?

— Не знаю. Придумай. Из нас двоих свежая голова только у тебя. А я сквозану через призрачный мир и осмотрюсь там человеческим зрением. Может, и призрачным чего увижу. Вот, спрашивается, зачем строить такие высокие дома? Ужас. С них так страшно падать, наверное. А как же дети? А пожилые люди? А если электричества нет? И наш отель…

— Тимур! — Изольда пощёлкала пальцами у меня перед носом. — Опусти голову.

Я опустил.

— Полегчало?

— Угу. — Я допил воду и смял бутылку. Огляделся в поисках урны.

Урны, естественно, не было. Мы же за чистый город. А чисто не там, где не мусорят, и даже не там, где убирают, а там, где нет урн. Известный факт.

— Давай сюда. — Изольда выдернула у меня из руки смятый кусок пластика, засунула себе в сумочку.

— Работаем, — кивнул я.

Электричество присутствовало. На шестой этаж нас поднял лифт. Там, как и договаривались, разделились. Изольда позвонила в квартиру, а я спрятал свою позорящую мундир личность в призрачный мир.

Задержался на площадке.

Изольда ждала недолго. Скоро из-за двери послышалось настороженное: «Кто?» женским голосом.

— Здравствуйте, я пришла поговорить с Николаем Борисовичем.

Озадаченное молчание, потом щёлкнул замок. Дверь открылась. На пороге стояла пожилая женщина в домашнем халате. Выглядела она примерно ровесницей супруга, лет за шестьдесят.

— Здравствуйте, — сказала женщина, удивлённо глядя на Изольду. — А Коли нету. Ушёл он.

— Здравствуйте! А когда вернётся, не подскажете? — Изольда виртуозно включила дурочку. — Мне очень-очень с ним встретиться нужно.

— Ну, когда… — Женщина грустно улыбнулась. — Он верил, что никогда. Чуть разговор зайдёт — сразу как с плеча рубанёт: «Нет там ничего, говорит, Даринка! Люди в космос летали — бога не видели. Наука уже всё в человеке нашла — души не обнаружила». Так что даже не знаю.

Изольда выдержала вполне логичную паузу, которая потребовалась бы анекдотичной блондинке, чтобы обработать неистовый поток данных, и пришла к единственно верному осознанию.

— Он… умер?

— Да уж третий месяц пошёл, — перекрестилась женщина.

Изольда побледнела. Не, я всё понимаю. Артистизм, закатившиеся глаза, томное «ах!», подкосившиеся ноги… Но побледнеть? Неужели человек и такое может, если захочет?

— Ты чего? Ты чего, девочка, что с тобой?

Проворная женщина метнулась в подъезд и подхватила Изольду. Та заигрываться не стала. Всё же не дело это — даже своим смешным весом обрушиваться на этакий божий одуванчик. Как-то незаметно укрепилась на ногах, но у старушки создалось полное впечатление, что Изольду держит она.

— Голова закружилась, — жалобно пискнула Изольда.

— Да ты заходи, присядь! Лето-то нынче во какое — так и жарит с утра пораньше. Я только вечерами выхожу ноги размять. Заходи-заходи, у меня в холодильнике компотик есть, почти не сладкий. Будешь? Да будешь, конечно!

Убедившись, что на этом фронте всё хорошо, я скользнул в квартиру. Приличных размеров трёшка. Будь перед нами какая-нибудь хрущёба, я бы предположил, что здесь когда-то было семейное гнёздышко, но потом оперившиеся дети разлетелись в разные стороны, и двум одиноким пенсионерам осталось доживать своё в опустевшем доме.

Нифига. Дом точно был построен где-то в двухтысячных. Значит, скорее, вставшие на крыло дети подогнали родителям удобный аэродром, чтобы заодно было удобно наезжать сюда в гости. Эх, бывают же нормальные дети у родителей, не то что я… Но ладно, не будем о грустном.

Пенсионеры, судя по всему, не скучали тут вдвоём от слова никогда. В спальне стоял мощный игровой компьютер, на клавиатуре лежали здоровенные накладные наушники с микрофоном. Вторая комната, видимо, предназначенная для гостей, пустовала, а в большой, общей, обнаружился целый склад с детства знакомых предметов.

По углам стояли спиннинги и удочки. На столе и под столом — пластиковые ящички-органайзеры с крючками, блёснами и мормышками. Катушки лески разного диаметра. Книги по рыболовству, атласы. Всё это находилось в таком живом беспорядке, что не оставалось сомнений: до самых последних пор всё читалось и использовалось самым активным образом.

— Ты пей компотик-то, — доносилось из кухни. — Хороший, во «Вкусвилле» сейчас чего только нет! Раньше-то слов таких не знали — фейхоа какая-то, вот. Ну? Лучше?

— Да, спасибо. Прошу прощения за невольную слабость…

— Пей-пей, наливай ещё, не стесняйся. Я привыкла на двоих заказывать, Коля-то помногу пил, тоже ему понравился. А ты его откуда знаешь?

— Я… Я из института.

— Какого такого института?

— Понимаете, Николай Богданович был у нас приглашённым экспертом по древним шумерским обрядам. Серьёзная работа, имеющая международное значение. И вот, решающий момент в исследованиях, а он… Господи, какая потеря…

— Чего? Колька? Эксперт? Да он только по рыбалке своей эксперт! Какой! Путаешь ты чего-то. И не Богданович он — Борисович.

— Как же… как же так?

— И в институтах он отродясь не учился. Пожарным всю жизнь работал. Мы ж с ним так и познакомились. Я школу заканчивала, а у нас в доме на первом этаже квартира загорелась. Я одна дома была. Схватила, помню, документы, там, деньги какие-то — и бегом на улицу. Выскочила — а январь, холодина. Я — в халатике, в тапочках. И тут — он. Выходит из подъезда, меня увидел. «Дура, — говорит, — домой иди! Потушили уже всё, там алкаш окурок в помойное ведро кинул». А мне вдруг обидно стало, говорю: «Чего это я — дура⁈» И как разорались друг на дружку. А потом он мне в больницу цветы принёс. С воспалением лёгких лежала.

История была очень интересной, но у меня начались серьёзные проблемы. Как показали последние исследования, быстро выпитые два литра воды не исчезают бесследно. Количество жидкости в организме превысило все допустимые пределы, и я заволновался.

Пугать добрую пенсионерку не хотелось. Поэтому я скользнул через стену в соседнюю квартиру. Мельком заметил спящую на диване красивую женщину лет тридцати. Ну и пусть себе спит!

В прихожей я перешёл в реальный мир, ткнул выключатель и закрылся в туалете. Но только успел поднять крышку и сиденье унитаза, как услышал рядом звук ключа, поворачивающегося в замке.

Да вы издеваетесь⁈ Я чуть не взвыл, но менять что-то уже было поздно. Запустились процессы, остановить которые не во власти видящих проводников.

Зажурчало.

В прихожей застучали скидываемые туфли.

— Маш, привет! — сказал мужской голос, и в дверь стукнули. — Я дома.

— О, Саня, а ты чего так рано? — ответил сонный женский голос. — Я тебя к вечеру жда… А кто там?

— Не понял!

Дверь открылась.

Я повернулся и грустно посмотрел на коротко стриженного коренастого Саню. Саня в свою очередь окинул взглядом меня и повернулся к разинувшей рот супруге.

— Маш, ты чё, совсем ******⁈ — рявкнул он.

— Саша, я его первый раз вижу! Ты кто такой⁈

Но тут я успешно закончил все свои дела. Не вдаваясь в бессмысленные дискуссии, опустил крышку на место, нажал кнопку, уничтожая органические следы своего присутствия, и провалился в призрачный мир. Секунду полюбовался выпавшими в осадок супругами и через подъездную стену вернулся обратно к пенсионерке с компотом.

В кухне материалиловался и помахал Изольде рукой.

— Уходим!

Изольда поставила кружку на стол и хлопнула себя по лбу. Не так, будто что-то вспомнила, а так, будто это я свалял какую-то фигню.

Я, впрочем, уже и сам понял, что факапнулся. Бабушка смотрела на меня, медленно крестясь.

— Господи, — пробормотала она. — Ты откуда тут взялся? К… компотику?

— В другой раз, спасибо, — улыбнулся я.

Изольда, подскочив, тоже сбивчиво поблагодарила собеседницу и кинулась к двери, по пути схватив меня за руку.

— Тимур, ты что творишь? — спросила она уже на улице.

— Так получилось, — отозвался я.

На фоне обещания, данного Николаю — не кошмарить мирное население — получилось эпично, конечно. Но, блин. Я виноват, что ли, что некоторых с работы раньше времени приносит? Видюху эта парочка не сняла, и то ладно.

— В общем, тут у нас явно мимо, — свернул дискуссию я. — Николай батькович — матёрый атеист, увлечённый рыболов и в институты не кончал. Ничего похожего на увлечение оккультными науками в квартире не обнаружено. Едем дальше?

— Идём, — буркнула Изольда. — Тут второй адрес недалеко совсем. А ты, смотрю, оживаешь?

— А тебе когда-нибудь сверлил затылок глазами ревнивый муж?

— Бог миловал

— Тогда ты не поймёшь.

— О боже. — Изольда всплеснула руками. — Что случилось?

— Да я думаю, ничего серьёзного. Саша с Машей выглядят вполне счастливой парой. Таким совместно наблюдаемые в санузлах глюки только на пользу идут. Сейчас наверняка уже сели завтракать и хихикают.

— В санузлах⁈

— Ну, блин. Я живой человек, и потребности у меня живые. Бывает, что безотлагательные.

Изольда покачала головой. Дальше мы двигались молча.

Дом, где проживала пожилая женщина из моего списка, оказался панельной пятиэтажкой. Мы остановились у подъёзда.

— Твой организм никаких потребностей не ощущает? — Изольда строго посмотрела на меня.

— Ощущает. Я бы с удовольствием прилёг.

У подъезда стояла лавочка, удивительно удобная на вид. И, как ни странно, совершенно пустая.

— Так подожди меня тут.

— Не могу.

— Почему?

— Скучать буду.

Изольда вздохнула и прошла сквозь дверь. Я — за ней. Мы поднялись на третий этаж. Изольда вернулась в реальный мир. Я наблюдал из призрачного, как она жмёт на кнопку звонка.

Открыла растрепанная девушка примерно нашего возраста. В шерстяных носках, пижаме и халате поверх неё. Сипло пробормотала:

— Ой, как вы быстро! Я думала, только после двух появитесь. Проходите, пожалуйста, — отступила с порога в сторону и закашлялась. — Обычно я больничный не беру, сама справляюсь. Но тут что-то совсем скрутило, третий день температура не спадает.

— Я не врач, — виновато сказала Изольда. — Я пришла задать несколько вопросов.

— Каких? — Девушка нахмурилась.

— Это касается Анны Валентиновны Нестеренко, она жила в этой квартире.

Девушка насторожилась ещё больше.

— Анна Валентиновна умерла.

— Да, я знаю. Я представитель собеса, это касается льгот, которые она получала.

— Тогда я вам ничем помочь не смогу. Обращайтесь к её сыну.

— А вы…

— А я просто знакомая. Меня сюда пожить пустили. Временно.

Изольда подвисла. Я вздохнул.

Ну просто же всё, как носки! Квартира — съёмная. Сдают её, естественно, без всяких договоров и уплаты налогов, я сам так снимал. То, что жиличка к общению не расположена — вполне объяснимо.

Я, невидимый для хозяйки, прошёл в единственную комнату. Н-да, тут нам, похоже, тоже делать нечего. Всё, что может принадлежать Анне Валентиновне — полированная стенка советских времен, набитая посудой и безделушками. А кровать и компьютерный стол съемщица, вероятнее всего, купила сама.

На всякий случай я осмотрел кухню. Тоже ничего интересного.

Я вернулся в коридор. Изольда уже прощалась.

— Всего доброго. Выздоравливайте.

— До свидания

Девушка смотрела на Изольду, взявшуюся за ручку двери, с непонятным выражением лица.

— Простите, пожалуйста!

— Да? — Изольда обернулась.

— А вы никогда не жили на Багратиона? В доме рядом с перекрёстком, где стоматологическая клиника?

— Нет. — Голос Изольды не дрогнул. И в лице она не изменилась.

— Тогда извините. Мне показалось, что вы очень похожи на нашу соседку. Я, когда маленькая была, всегда ей любовалась, мечтала стать такой же красивой. Как идёт через двор, я всегда вслед смотрю. А у вас даже причёска такая же! И звали её так необыкновенно — Изольда.

— Меня зовут Лариса.

— Да я понимаю, что это не вы. Мы оттуда переехали, когда я четвёртый класс закончила. Больше пятнадцати лет, получается, Изольде уже за сорок должно быть Просто вы очень похожи. Простите.

Девушка закрыла дверь.

Спускаясь по лестнице, я вернулся в реальный мир.

— Слушай, ну у меня единственный вопрос.

— Какой?

— Почему «Лариса»?

— Ах, отстань! Я всегда называю это имя. Когда-то оно было первым, которое пришло в голову. Так звали мою подругу, в юности мы были близки. Ляля Рейснер. Лариса.

— Ясно. Ну, что? Один-один?

— В смысле?

— По факапам. Не только я сегодня косячу.

— Встреча с этой девушкой — досадная случайность!

— А вернувшийся домой раньше времени муж — закономерность, по-твоему?.. Один-один, и не спорь. Контакты сына взяла у девчонки?

Изольда кивнула.

— Звони.

Я плюхнулся на вожделенную лавочку. Изольда присела рядом.

Сын Анны Валентиновны работал на стройке. На заднем фоне грохало — хотя он сказал, что отошёл куда-то, где не шумно. Сказал, что мать, выйдя на пенсию, жила в Печерске. Квартиру сдавала. В Смоленск приезжала обычно в каникулы, сидеть с внуками. Жила, соответственно, у сына. Там и умерла — скоропостижно, от инсульта. Дом в Печерске после смерти матери стоит заколоченным — он, сын, ждёт, пока приедет сестра из Питера, у неё в июле отпуск. Тогда и вещи мамины разбирать будут. У самого рука не поднимается трогать что-то, слишком мало времени прошло. Так неожиданно это, мама на сердце и не жаловалась никогда… Что-что?.. Чем увлекалась?.. Да ничем не увлекалась, какие у пенсионеров увлечения. Огород, сериалы. Картинки вышивать любила, мы ей на праздники дарили. Наборы такие бывают, знаете?

Изольда сказала, что знает. Попрощалась и повернулась ко мне.

— Адрес в Печерске записал?

— Угу.

Мы переглянулись. Вот чего мне сейчас хотелось больше всего на свете, так это тащиться в Печерск. Изольде, судя по воодушевлённому выражению лица, тоже.

— Давай Печерск пока отложим, — предложил я. — А там, глядишь, сам отвалится. Пенсионерка с сериалами и вышивками — такая себе оккультистка.

— Согласна.

Изольда открыла изящную записную книжечку, куда не поленилась выписать все данные из моего файла. Это ведь намного проще, чем открыть его на телефоне.

— Удобнее всего будет доехать до адреса, где жил старик.

— Ну, значит, поехали туда.

Я сказал это, но с места не двинулся. На лавочке было удивительно хорошо.

— Сиди, — посмотрев на меня внимательно, решила Изольда. — Пойду, куплю что-нибудь перекусить. Ты, наверное, даже не завтракал, а уже обед миновал.

Глава 14

— Тебе когда-нибудь говорили, что ты ангел? — спросил я у Изольды с набитым ртом.

Она принесла мне хот-дог и бутылочку ледяной колы. В сочетании с удобной скамейкой — почти рай.

— Конечно. Денис это регулярно повторяет.

— Скажу при случае, что полностью с ним согласен.

Изольда состроила гримаску.

— Не думала, что ты подружишься с Денисом.

— Почему?

— Ну, он — твоя полная противоположность. Циничный, легкомысленный. Неуважительно относится к женщинам.

— Почему неуважительно?

— А ты считаешь, что встречаться с несколькими подружками одновременно — признак уважения? Я вот полагаю, что такой человек в твоей жизни должен быть единственным.

— И у тебя есть такой человек?

Ей-богу, не хотел спрашивать. Само выскочило. Вот же похмелье проклятое

Изольда резко повернулась ко мне.

— С чего ты это взял?

— Да ни с чего не взял. Просто так спросил.

Я постарался, чтобы прозвучало максимально простодушно.

— Это моё личное дело! Которое никого не касается.

— Да понял я, что личное. Чего ты завелась?

Изольда поколола меня подозрительным взглядом. Потом отряхнула с платья крошки и поднялась.

— Поехали.

Старик жил недалеко от лопатинского сада. Изольда позвонила в дверь, но никто не открыл.

— Вообще, логично, — сказал я. — Так-то, рабочий день в разгаре. То, что нам до этого везло, и дома кто-то был, — это просто везло.

Изольда кивнула, соглашаясь.

Мы вошли в квартиру сквозь закрытую дверь. Вернулись в реальный мир. Первым, что я почувствовал, был застарелый запах лекарств. Потом увидел инвалидное кресло — оно стояло сложенным в углу. А в следующую секунду раздался визг.

Визжала девочка лет двенадцати, стоящая на пороге комнаты и глядящая во все глаза на нас с Изольдой. Девочка зачем-то прижимала к себе кошку.

Мы шарахнулись назад, в призрачный мир. Девочка ещё какое-то время постояла, потом бросилась в комнату.

— Алло! — донеслось до нас. — Мам! Тут дядя и тётя! В квартире прямо! Не знаю, как вошли, я им не открывала. Ты велела никому не открывать, и я не открывала! Ну, теперь их нет. Они исчезли. Ну вот так, я сейчас опять в коридор вышла. Нету никого!

В дверь требовательно затрезвонили.

— Полина! — раздалось из-за двери. — Ты чего кричишь? Что случилось?

— Мам, там тётя Лена пришла, — прокомментировала девочка. Побежала к двери. Кошка смотрела на нас из-за её плеча и шипела.

Мы с Изольдой переглянулись

— Теперь — оба хороши, — прокомментировала она.

Я кивнул.

— Сюда. — Изольда показала на плотно закрытую дверь.

Мы прошли её насквозь. Эта комната была поменьше, чем та, из которой выскочила девочка. Я понял, что если мы вернёмся в реальный мир, снова почувствуем тяжёлый запах лекарств.

На стене висел ковёр, рядом стояла кровать, накрытая пледом. Тумбочка — с которой ещё не все лекарства убрали.

— Старик был лежачий, — сказала Изольда. Показала мне на приткнувшийся в углу раскладной столик. Такие ставят на кровати в больницах. — И, судя по всему, лежал не один год.

— Да. Я тоже так подумал. — Я посмотрел на надорванную упаковку памперсов для взрослых. — Но, может, до того, как слёг?..

— Судя по лекарствам, у него была деменция. — Изольда подвигала пальцем таблетки на тумбочке и вздохнула. — Сомневаюсь, что старик — тот, кто нам нужен.

Мы выбрались обратно в коридор. Девочка открыла дверь и оживлённо болтала с мамой и соседкой одновременно. Пыталась их убедить, что своими глазами видела в коридоре лохматого дядю и красивую тётю, но, судя по голосу, сама уже чем дальше, тем меньше в это верила.

— Мстислава любит повторять, что вот так и рождаются городские легенды, — сказала Изольда, когда мы вышли на улицу. — И что за такие вещи видящим головы отрывать надо.

— Ну, Мстиславе о рождении пары новых легенд знать не обязательно, мне кажется.

— Я тоже так думаю. Едем в отель? Или дальше по адресам?

— Да получается, что в отель. Больше сегодня уже никуда не успеем. А вечером у меня важная встреча.

— С кем?

Угу. То есть, Изольда не в курсе. Ну, с другой стороны — и к лучшему. Ни к чему ей знать, это Мстислава правильно решила.

— Даниил Петрович обещал познакомить с ещё одним держателем аквариума. Мне лишний заработок не помешает.

— Ясно. — Изольда поскучнела и больше ни о чём не спрашивала.

В отеле мы разошлись по своим номерам. В кафетерий заходить я не стал.

Результата ведь пока нет, и не факт, что будет. Особенно с учётом встречи, которую мне предстоит пережить ночью. Если Маэстро заподозрил, что я затеваю, и почему отдал ему Анастасию Феликсовну… Ладно, разберемся. Мы ведь собирались обсудить планы. Вот как раз перед встречей с Маэстро, на свежую голову всё и порешаем.

На этой оптимистичной ноте я поставил будильник. Закрыл глаза и тут же вырубился.

С Маэстро мы встретились как и было условленно, за парковкой. И сразу пошли в сторону от дороги, мимо скейт-парка, чтобы не мозолить глаза обходчикам.

Я подумал, что ночью люди мрут ничуть не хуже, чем днём, а следовательно, вся эта небольшая горстка обходчиков пашет ещё и в две смены. Наверняка с лютыми переработками.

В этот момент мне захотелось убить Маэстро ещё сильнее. За Афанасия. Да и вообще, за то, что организовал этих чёртовых пожирателей. Обдурил несчастные души.

Причём, ладно бы что-то толковое придумал! Втюхивал бы какой-нибудь рай на земле. Тогда ещё понятно. А он — что? Пожирателям — тупо сидеть тут и жрать от пуза. Но этим ладно, этим ничего больше и не хочется. Но душам? Сидеть в сером унылом мире, подпитывая своими силами тех же пожирателей до покуда не растворятся. То есть, по сути, неинтересный пересказ обычной человеческой жизни, а в финале — тьма и никакой надежды. И как на эти перспективы кто-то ведётся⁈

Но медленно и неохотно в голову заползало понимание, что именно на такое и ведутся. Те, кто предлагают рай, кажутся мошенниками. Те, кто предлагают ад — безумцами. А те, кто предлагают серое ничто, заставляют как минимум задуматься. Их деятельность не слишком выбивается из того, что представляет собой мир. Их программы правдоподобны. Да, они предлагают какое-то дерьмо, но в это дерьмо легко поверить, и оно не требует каких-то особых телодвижений.

И уже на этот немудрёный скелет можно наматывать какую угодно философию. Конечно, вся намотка рушится от серии из нескольких подряд заданных вопросов: «Зачем?» — но кто ж их будет задавать? Людям — душам и пожирателям — нужно во что-то верить. Они не копают даже детским совочком.

Ну, кроме одного.

Маэстро сегодня выглядел позитивнее, чем вчера. Складывалось впечатление, что мне наконец поверил. Или, вернее, поверил, что в его пользу я тоже играю. Тростью помахивал, как мальчишка — палочкой, предвкушая интересную игру типа битвы с зарослями крапивы.

— В отеле работает мой агент, — начал разговор Маэстро.

— Не будем показывать пальцами, — хмыкнул я.

— Речь не о тебе. О другом.

Я вспомнил Алину.

— Внезапно оказалось, что этого агента я лишился, — продолжил Маэстро. — Он больше со мной не работает.

— А я тут при чём?

— Разберись, почему так произошло.

— Кгхм…

— Проблемы?

— Вопросы. Много.

— Задавай.

— Ну, во-первых, кто это?

— Девушка, которую зовут Алина.

— А. Ну, знаю такую, да. А во-вторых, как вообще это выглядит — работа с тобой? Алина же не видящая. Как это всё — чисто технически?

— Зачем тебе? — Маэстро метнул на меня настороженный взгляд.

— Ну, представь, что ты вызываешь мастера починить компьютер. Мастер спрашивает, где розетка, а ты спрашиваешь: «Зачем тебе?» Странно, не находишь? Чтобы что-то починить, надо сначала разобраться, как оно должно работать, разве нет?

Маэстро остановился и тяжело вздохнул. Судя по всему, опровергнуть мои аргументы у него не получилось.

— Хорошо. Обычно это — сны.

— Не понял?..

— Я могу являться людям во снах и заставлять их делать то, что мне нужно. Так было с тем… — Маэстро поморщился. — Ментом.

— Типа как в «Начале»?

— Что ты имеешь в виду?

— Не суть… Ладно. А сейчас, значит, у тебя не получается проникнуть в её сны?

— С Алиной мы встречались и наяву. Можно сказать, она могла меня видеть. Я подчинил её куриные мозги полностью. Она чувствовала моё приближение и воображала меня. Считай что видела. Была в моей власти. И внезапно — каменная стена. Я хочу понять, что случилось.

— И как я это должен сделать? Подойти и спросить: «Эй, Алина! Маэстро интересуется, зачем ты вебку заклеила?»

— Придумай что-нибудь, — помрачнел Маэстро. — Пока что польза от тебя весьма сомнительна.

— Я тебе, между прочим, подогнал душу. Это что — не считается?

— Нужны ещё две души и быстро. А старики начинают растворяться. Боюсь, что до конца они не дотянут. Так что чуть задержишься — и душ потребуется больше.

— Ну так законсервируй их.

— Что сделать?

— Шкатулка, в которой ты сидел, помнишь? В которой я вчера принёс душу. Там они сидят и не портятся, даже течения времени не замечают. А ещё, другие видящие умеют как-то стабилизировать души… Но это уже сложная магия, меня такому не учили.

При слове «шкатулка» Маэстро вздрогнул. Воспоминания о том, как в неё попал, видимо, ещё свежи. Но сумел вернуть на физиономию деловитое выражение. Повторил:

— Шкатулка… Допустим. Но я не смогу ей пользоваться. Я ведь не материален.

— Я смогу. Если снова проведёшь меня туда, где держишь души.

Маэстро задумался. Я предлагал ему прыжок веры. Если он притащит меня со шкатулкой в тайник — что мне мешает засосать в неё его самого? А потом силой выволочь души наружу и доставить в отель. Или в любой ближайший пункт оказания помощи возносящимся. Собственно, на этом история и закончится благополучно.

— Что насчёт артефакта? — резко спросил Маэстро, меняя тему.

— Работаю.

— Мне нужен результат!

— Ну, сочувствую. Если хочешь украсть Корону Российской империи, нужно подписывать на дело не младшего помощника заместителя уборщика, а кого-то рангом повыше.

— Как именно ты работаешь? — Маэстро пропустил иронию мимо ушей.

— Осмотрел подвал.

— Зачем?

— Ну а где ещё может храниться артефакт, привлекающий души? Я так понял, это должно быть что-то, что никогда не покидает пределы отеля, и при этом никто посторонний на него не наткнётся. Отель, знаешь ли, здоровенный. Пока идей, где искать, столько, что проще сказать, нет никаких идей. Хоть стены простукивай. Был бы у меня какой-нибудь артефактоискатель…

— Расположение артефакта знает старуха.

— Вот если бы его знала молодуха, у меня бы нашлись идеи. Ну, там, любовь, секс, «ты что, мне не доверяешь? Покажи артефакт, это сделает наши отношения ещё крепче». Но если я с подобным подкачу к Мстиславе, она меня в дурдом сдаст.

— Найди другой подход.

— Рад бы. Да только я тут работаю всего ничего, ко мне изначально не успело сформироваться доверие. Потом вся эта история с освобождением тебя, которая тоже не прошла бесследно. И вдруг я начинаю задавать вопросы об артефакте, о котором мне даже знать не полагается. Слушай, Маэстро, я очень хочу тебе помочь, но ты требуешь от меня чего-то нереального. Если ты хочешь, чтобы я просто спалился, хочешь лишиться глаз и ушей в отеле — так и скажи. Ничего другого мы, работая по такой методике, не добьёмся. Хочешь артефакт — работать надо вдолгую. Может быть, его можно достать где-то ещё?

— Где? — Маэстро приподнял брови.

— Ну… Отель — не единственное место, где работают видящие. Я точно знаю, что есть больница в Заднепровье. Салон красоты там же…

— Есть ещё церковь, театр и вокзал, — скучающим голосом сказал Маэстро. — Был аэропорт, но… — Тут он как-то гнусно усмехнулся. — Больше нет…

— А артефакт?

— Что?

— Артефакт аэропорта?

— Его там нет, я проверял.

— Может, совершить налёт на салон красоты? Видящая в нём, по-моему, всего одна. И салон небольшой, долго искать не придётся.

— И чьими силами ты хочешь совершить налёт?

Тут у меня логическая цепочка резко оборвалась. А ведь действительно. Призрачными руками много не поналетаешь. А таких друзей, которые, не задавая вопросов, впишутся со мной в любую уголовку, у меня нет. В каком-то плане — слава богу, конечно. Да и сам я, один, уж точно не буду врываться в салон красоты и душить телефонным проводом видящую хозяйку.

— А артефакт — материален, да?

Маэстро кивнул.

— Это какой-то самый обычный предмет человеческого мира. И он может покидать пределы отеля. Он работает не как магнит. Скорее, питает определённое место, и это место начинает притягивать души.

Мне даже притворяться не пришлось, что я завис. Беседа с Маэстро оказалась очень продуктивной.

— Идём же, — поторопил Маэстро. — Ты помнишь, что пришёл сюда не для того, чтобы болтать? Мне нужны новые души.

Забудешь об этом, как же. Шкатулкой бы тебя по башке! Один не справлюсь, конечно, но это ладно. Как показал недавний прецедент, одолеть Маэстро можно. Только вот сначала надо узнать, как освободить пленников. И выяснить, с каких таких магнитных бурь эта тварь овладела древними ритуалами. До тех пор трогать его нельзя, как бы ни чесались руки.

— Идём, — буркнул я. — Времени у меня немного, предупреждаю.

Скейт-парк мы прошли. Двигались параллельно проспекту Гагарина — так, чтобы и не удаляться особо, и на обходчиков не наткнуться.

— Почему?

— Что?

— Почему у тебя немного времени?

— Потому что я живой человек, блин! И по ночам спать привык. Если всю ночь буду по улицам шарахаться, днём нормально работать не смогу. У Мстиславы глаз намётанный, быстро вопросики появятся, чем это я по ночам занимаюсь.

— Скажи, что сексом. Людям это свойственно.

Я внимательно посмотрел на Маэстро. Не, не прикалывается.

— Хочешь сказать, что когда был человеком, целыми ночами напролёт сексом занимался? Неделю, месяц — без перерыва? И как, нормально? Ничего не натирал?

Маэстро надменно отвернулся. Я хмыкнул.

— Во-во. Ты, по ходу, чем дальше от людей, тем меньше помнишь, какие они на самом деле. Правду от своих фантазий уже и не отличаешь почти… В общем, с учётом того, что днём мне надо не только работать, но и твои задания выполнять, по ночам могу уделять тебе максимум три часа. И двадцать минут уже прошло.

— Это слишком мало!

— То есть, спать мне останется от силы шесть. При том, что работа с душами, чтоб ты знал, тьму энергии забирает. Мало, согласен.

— Тогда идём скорее!

— Куда? А главное, зачем? Напоминаю: конкретной цели у нас нет. Я просто иду по улице в надежде на то, что услышу зов. Вероятность, что услышу, не очень высокая. Это пустышки появляются каждую ночь, наши клиенты — гораздо реже. А уж чтобы это произошло именно тогда, когда мы с тобой вышли на охоту, причём именно там, где зов до меня долетит… — Я покачал головой.

— Значит, ты тем более должен ходить быстрее! — сделал неожиданный вывод Маэстро. — Чтобы обойти как можно больше мест!

— Значит, я сам буду решать, с какой скоростью мне ходить, — огрызнулся я. — Мне на бегу охренеть как удобно слушать, по-твоему?

На самом деле, понятия не имел, как влияет скорость, с которой перемещаюсь, на восприятие зова. Подозревал, что никак. Но прозвучало убедительно. Маэстро понурился.

— В общем, на твоем месте на удачу я бы особо не рассчитывал, — повторил я.

И тут же услышал зов.

Глава 15

Мы успели перейти Урицкого и шли вдоль бульвара Гагарина. Зов доносился откуда-то справа, но не из жилых домов. Я вспомнил, что там, за домами, и похолодел. Детский сад.

В следующую секунду выдохнул. Нет, конечно. Не может быть, чтобы зов шёл из детского сада. Элементарно потому, что там сейчас никого нет, дети по ночам дома спят. Да и воспитатели вряд ли на работе ночуют. Так, а дальше там что?

Я и раньше город знал неплохо. Сейчас, ежедневно носясь по улицам то в одиночку, то в компании видящих, узнавал его всё больше. Если продолжу в том же духе, скоро начну воспроизводить в памяти местность с точностью до фонарных столбов и трещин в асфальте.

Дальше, за детсадом — улица Тенишевой, она пересекается с проспектом Гагарина. У дороги — вечерняя школа, там сейчас, естественно, тоже никого нет. И кинотеатр «Октябрь». В котором вряд ли крутят кино в половине первого ночи… Откуда же тогда зов? Я напряженно думал, а вместе с тем резко изменил маршрут. Повернул налево — уводя Маэстро подальше от зова.

— Куда мы идём? — удивился он. — Там же обходчики!

Теперь мы двигались в сторону проспекта Гагарина.

О да. Очень надеюсь, что они там. И что заметят душу раньше, чем та почувствует меня и ринется ко мне.

— Не мешай! — цыкнул я на Маэстро. — Мне кажется, я слышу.

Маэстро замолчал.

Я продолжил вести его в направлении, противоположном тому, откуда доносился зов. Приблизившись к Гагарина, прошипел:

— Нужно перейти дорогу. Но осторожно. Если меня заметят обходчики, мне конец. На разведку сгонять можешь?

— На разведку?

— Ну да. Прошвырнуться туда-сюда вдоль проспекта, посмотреть, чтобы не было никого. Тебя обходчики, если и увидят, не тронут. Ты ведь никого не трогаешь. Нейтралитет.

— Ну… Хорошо.

— Давай. В одну сторону мотанись, потом в другую. И в проулках посмотреть не забудь, вдруг оттуда выскочат. Они иногда во дворы сворачивают. Надо убедиться, что на дороге чисто, тогда можно будет дальше идти. Я тебя здесь жду.

Маэстро, ускоряясь на ходу, двинул к проспекту. Я дождался, пока скроется из виду. И рванул туда, где слышал зов.

Не знаю, какая скорость для призраков предельна, но свой предел я выбрал. На ходу понял, что мой дар, или как это правильно называется, стал сильнее. Раньше я мог только слышать. Теперь получилось ответить.

«Не паникуй, — транслировал я на бегу зовущему. — Я уже иду». И через минуту увидел его. Пожилой дяденька в форме охранника стоял на ступенях кинотеатра.

Ну да. Об охранниках-то мы и забываем — думая, что по ночам в общественных местах никого нет.

Бывают души, к которым непонятно, с какой стороны подступиться. А бывают такие, о которых с первого взгляда всё ясно. Этот дяденька принадлежал ко второй категории. Из тех, кому невыносима мысль о том, чтобы вместо работы сидеть дома. Не привыкли такие люди не работать. Плохо им от этого. И плевать на то, что врачи говорят. На ворчание жён, детей и внуков. Умирают они, как живут — на боевом посту.

— Здравствуйте, — приблизившись к старику, сказал я. — Больше звать никого не надо. Дальше всё будет хорошо, обещаю. Но у меня к вам огромная просьба! Стойте, пожалуйста, на месте. Никуда не уходите, пока за вами не придут.

Губы охранника дрогнули.

— Но…

— Понимаю. Вам сейчас очень тяжело и неуютно. Очень хочется оказаться там, где нужно — хоть вы и не знаете, где. Я вас очень хорошо понимаю! Но, пожалуйста, поверьте: нужно подождать здесь, пока за вами не придут. Я сейчас убегу, у меня очень мало времени. Обещаете, что не уйдёте?

Охранник заметно колебался. По глазам было видно, что ему ничего не хочется так, как вцепиться в меня и не отпускать.

— Пожалуйста, — с нажимом повторил я. — Поверьте — для вас это вопрос… Блин, ну уже не жизни и смерти, конечно, но по сути — очень близко. Стойте тут!

И рванул обратно. Охранник крикнул что-то мне вслед. Ч-чёрт. Если всё-таки увяжется…

Ему ведь сейчас невыносимо жутко, до оторопи! Оказался неведомо где, звал на помощь, вроде дозвался — а я тут же исчез. При том, что он-то меня уже почувствовал. И, теоретически, догнать может запросто.

Хватит ли у дядьки мужества устоять на месте? Поверил он мне?

В реальном мире, пробежавшись с такой скоростью, я бы сейчас дышал, как загнанная лошадь. Впрочем, в реале я с такой скоростью не смог бы бегать никогда. Вернувшись к тому месту, где оставил Маэстро, и убедившись, что его ещё нет, выскочил в реальный мир и достал телефон.

О том, что сегодня ночью буду слоняться по городу, обходчики предупреждены, конечно. Но это совершенно не означает, что приучены по первому звяку подходить к телефону. Пока Кондратий выудит аппарат из бездонного кармана, пока разглядит на крохотном экранчике, кто звонит… Блин, вот клянусь — добьюсь я от обходчиков, чтобы не только смарты с собой носили, но и на руке — часы, на которые звонок проходит! Не развалятся. В текущей ситуации это служебная необходимость, в конце концов.

Впрочем, переживал я зря, Кондратий ответил быстро.

— Тимур? Что у тебя?

— Кинотеатр «Октябрь». Приезжайте срочно. Клиент меня почувствовал.

— А ты где?

— Я… Да никуда не делся. Просто погулять вышел. Не спится, жарко.

— Чего? — озадачился Кондратий.

— Да я недалеко ушёл! В двух шагах от отеля, буквально. Сейчас вернусь, не беспокойся.

Я сбросил звонок и посмотрел на Маэстро — появившегося в призрачном мире.

— Слышал?

— Слышал. — Он с подозрением смотрел на меня. — Кому ты звонил?

— Никому. Это мне звонили. Изольда меня потеряла.

— Зачем ты ей понадобился ночью?

— И правда. Зачем молодой, гетероориентированной девушке может понадобиться ночью такой же молодой, гетероориентированный парень?

— Изольда — не Мстислава. Тебе не обязательно возвращаться.

— Изольда — видящая, одна из команды. Если проболтается о том, что я где-то шлялся ночью… — Я развёл руками. — В общем, всё. Я — срочно в отель, успокаивать Изольду. Она жутко ревнивая.

Маэстро смотрел по-прежнему с подозрением, но больше вопросов задавать не стал.

— Разберись, почему не работает Алина, — буркнул он. — Реши этот вопрос. Тогда можно будет держать связь через неё. А до тех пор — я жду тебя следующей ночью на том же месте.

Угу. То есть, что Алину давно раскрыли, Маэстро не догадывается. Хорошо. Посмотрим, что можно с этим сделать.

— Давай в другом месте, — сказал я. — Хоть в скейт-парке, что ли. Не надо тебе под самыми окнами отсвечивать.

Кивнув в знак одобрения, Маэстро исчез. Даже не попрощался, хамло деревенское. Ну и ладно, всё равно мы его убьём. Когда-нибудь. Наверное…

Я выдохнул. Только сейчас понял, что от нервов пропотел до нитки.

В кафетерии меня ждали полным составом.

— Замечательно, — вздохнул я, упав на стул. — Главное, никто и ни разу не палится. Ну чего вы тут сидите среди ночи?

— Ты встречался с Маэстро! — воскликнула Изольда. — Мы, вообще-то, волнуемся.

Угу. Спасибо, что следом не ползли по-пластунски.

— Я с ним теперь постоянно буду встречаться. Успокойтесь уже.

Первым делом я позвонил Кондратию. Узнал, что душу возле кинотеатра нашли, приголубили, обогрели и уже везут в отель. Услышав это, Мстислава кивнула Вану. Тот молча поднялся и пошёл к дверям, встречать клиента.

А я принялся излагать коллегам новости. Сообщил все, умолчал только об артефакте. Этот вопрос нужно было обсуждать только с Мстиславой, наедине. Информация сильно не для большой компании.

— Вы Алину защитили как-то? — спросил я.

— Защитили, — кивнул Денис. — Разумеется. У неё такой же браслет, блокирующий воздействие, как у нас. Девчонка-то она неплохая. Умишком слабенькая, ну да с кем не бывает. Что ж теперь, всех дурачков в утиль списывать? На ресепшене тоже кому-то надо стоять.

— Я бы попросила! — бросила на него убийственный взгляд Изольда.

— Не в обиду, — немедленно открестился Денис. — Ни в коем случае не имел в виду вас, Изольда Генриховна! Всем известно, что вы — личность выдающегося ума.

— Денис, я тебе сейчас ухо вырву.

— Не надо! — Денис отстранился, на всякий случай прикрыв ухо ладонью. Не похоже было, будто паясничал. Изольду в гневе он нешуточно боялся.

— Ну, технически, я могу с Алины этот браслет снять и завербовать её как ещё одного двойного агента, — проговорил я. — И будет у нас тогда двойной агент двойного агента…

— По-моему, ты уже переусложняешь, — покачала головой Мстислава. — Слишком нагромождено.

— Я Маэстро ещё один крючок закинул, если что. Души у него в плену, хочешь не хочешь, а истощаются. Я предложил их в шкатулку спрятать. Для этого, естественно, меня со шкатулкой надо туда привести.

— Вряд ли Маэстро на это пойдёт, — зевнул Денис. — Насколько я успел его узнать, он лучше распрощается с душами и наберёт новых.

— Вот да, тоже так подумал, — вздохнул я. — Но вдруг? Что-то же в итоге должно сработать. Будем пробовать разные варианты.

— Сейчас мы, предположительно, можем попасть к душам, — принялась подбивать итоги Мстислава. — Если этот твой пожиратель не врёт, конечно…

— Нет. Ну, то есть, я не думаю, что врёт.

— … то отведёт нас туда без проблем. Мы сможем вытащить души. Но добиться от них вознесения — нет. И проблему с Маэстро это не решит. С другой стороны, мы можем подловить и прикончить Маэстро…

— Вот на это я не стал бы рассчитывать, — перебил Денис. — Той ночью с ним была армия пожирателей, которые выскочили, как только он встревожился. Маэстро не дурак, выводы сделал. Теперь для того, чтобы его убить, к нему нужно будет подобраться вплотную и нанести точный удар. Вероятнее всего, единственный, второго шанса не будет. И судя по всему, удар этот придётся нанести Тимуру.

— Ну так, может, уже и начнём действовать? — предложила вдруг Изольда.

Мы все посмотрели на неё. Она развела руками:

— Вы что, не видите, что проблема развалилась на две? Одна — Маэстро, другая — пленённые души. Мы знаем, где они. Ликвидируем Маэстро и заберём души. Есть Маэстро или нет, нам всё равно придётся искать способ их расколдовать. Наивно думать, что в этот раз он выболтает секрет. Можно с ним не церемониться.

Денис вздохнул.

— Церемониться с ним никто и не собирался, поверь. Всё бы ничего, если бы не два крошечных нюанса. Во-первых, мы не можем доверять пожирателю. Что если он всё-таки врёт, и это — хитрый план Маэстро? Ещё одна проверка на вшивость для Тимура? А во-вторых, Тимур — не опытный призрачный наёмный убийца. Если у него не получится уложить Маэстро с одного удара, тот мигом сообразит, что происходит, улизнёт, и мы останемся в дураках. А убить его одним точным ударом… Для этого нужно оружие, не чета нашему.

— Какое? — спросил я.

Денис с Мстиславой переглянулись.

— Ну? — поторопил я. — О чём речь?

— Об ангеле, — вздохнула Мстислава. — Опять на поклон идти.

— Я думаю, ангелу понятно, что вопрос с Маэстро необходимо решать, — развёл руками Денис.

— Ангелу, мальчик, ничего не «понятно», ангел существует совсем не так, как люди. Это сила и воля, причём, воля не своя. Понимать — это нам придётся. Решение ангела.

Про ангела мне уже доводилось слышать. Именно благодаря ему Мстислава раздобыла браслеты, защищающие от воздействия Маэстро. Внятного ответа на вопрос, кто такой ангел, я не получил — возможно, потому, что ответа видящие сами толком не знали.

Некая сущность, стоящая над всем призрачным миром. Как выглядит, неизвестно. Чем руководствуется в принятии решений, неясно. Пути неисповедимы, в общем.

— Может отказать? — спросил я.

— Ещё как может.

— И почему? Разве мы действуем не в интересах Света?

— А что ты знаешь об интересах Света? Я вот сколько живу — ничего не знаю.

— Души, не? — Я был близок к тому, чтобы психануть. — Мне казалось, это очевидно.

— А что если Маэстро — это испытание для душ? — глазом не моргнула Мстислава. — Что если то, что мы возносим, Свет не устраивает, и он хочет, чтобы души проходили испытание у Маэстро? Быть может, какая-то одна душа через сто лет должна это испытание пройти.

— Ну то есть, нам теперь надо сложить лапки и любоваться, как Маэстро исполняет, что хочет? Так⁈

— Я не это говорю, Тимур. Я всего лишь не хочу, чтобы вы сильно рассчитывали на оружие от ангела. Завтра отправлюсь к нему на поклон… А сейчас ложитесь спать. Ночь на дворе.

Денис ушёл без лишних вопросов. Изольда задержалась возле столика, вопросительно глядя на меня. Мы с Мстиславой не двигались.

— Иди-иди, — кивнула Мстислава Изольде.

Та подчинилась.

— Опять про артефакт тебя пытал? — Мстислава извлекла откуда-то трубку и принялась её набивать табаком.

— Само собой. Требует, чтобы я искал к вам подходы. Честно говоря, даже не представляю, как это делать.

— Может быть, это ещё одна проверка.

— Это совершенно точно проверка. Вот только…

— Вот только Маэстро, уж извини, старше тебя и мудрее. Хоть и сволочь. Я бы на его месте ждала, что ты никакого артефакта не достанешь. Потому что если приволочёшь чего-то — значит, точно брехло, которому доверять нельзя. Дикобразу ведь понятно, что никто тебе этот артефакт не отдаст, и сам ты его не найдёшь. А значит, либо очки втираешь, либо ловушку придумал.

— Н-дя… Звучит резонно. Не человек, а паук какой-то. Оплетает и оплетает…

— В одном ты прав: не человек. — Мстислава пыхнула дымом из ноздрей. — Но не паук, а пожиратель. Только очень осторожный.

— Так, — сказал я, стоя утром на парковке возле отеля. — Значит, у нас осталось два адреса.

— Парень и девушка? — спросила Изольда.

Она стояла рядом и пила сок через соломинку из маленькой упаковки.

— Ну да. И вот тут нам уже будет сильно непросто.

— Согласна. Сказать, что они работали над научным проектом, уже не получится. И что им какие-то льготы положены — тоже вряд ли.

— Да я вообще к родне не лез бы. Всё-таки, когда пожилые люди умирают — это одно. А когда вот так… Времени ещё прошло всего ничего, а мы разбередим.

— Значит, будем работать через призрачный мир. — Изольда смяла опустевшую упаковку. — Вообще… Ты, пожалуйста, не обижайся. Но я думаю, что это уже потеря времени.

— Почему?

— Ну сам посуди. Какие у подростков могут быть оккультные знания? Это учение…

— Да ты многого не знаешь о современных подростках, — усмехнулся я. — К тому же, подростком там можно только девчонку назвать, парню-то аж двадцать восемь было. Предлагаю разделиться. Мальчики налево, девочки направо. Быстрее закончим. Встретимся на нейтральной территории, в саду Блонье.

— Почему там?

— Красивое. Фонтан.

По выражению лица было видно, что аргументация Изольде не очень понятна, однако она готова её принять. Мы распрощались. Изольда отправилась на квартиру девушки, которая обитала на Энергетическом проезде, а мне досталась улица Фурманова.

Честно говоря, сколько ни жил в городе, в этом районе оказался впервые. Внимательным взглядом окинул типовую пятиэтажку, робко спрятавшую тело жирное среди двухэтажек более почтенного возраста и интересного вида.

Каждый раз, оказавшись в каком-то новом районе, я пытался представить, каково это — жить здесь. Родиться, вырасти. По всему выходило, что конкретно тут — интересно. Дом был так густо обсажен зеленью, что через десять шагов уже не поймёшь, есть дом, нет ли. Рядом тихая узкая улочка, правда, с двух сторон заставленная машинами — не то местные паркуются, не то на работу приезжают. Я задумчиво посмотрел на голубое здание за бетонным забором с колючей проволокой. Ни одна мобильная карта не давала сведений о том, что это такое, и кто-кто в теремочке живёт. Ну и ладно. Надо будет — я теперь хоть в мавзолей проникну, не то что вот это вот всё. Просто мне пока не надо.

Парень, которого я видел в подземелье, вряд ли был в восторге от жизни здесь, особенно когда повзрослел. Вокруг, по атмосфере, чисто девяностые. До ближайшей остановки пилить и пилить, где магазины — вообще непонятно.

Ну, погнали!

Методом хитрого математического расчёта я предположил, что нужная мне квартира находится во втором подъезде. Подъездов всего два, так что шансы угадать были немалыми.

Я прошёл сквозь дверь, посмотрел на номера квартир и удовлетворенно кивнул. Угадал.

Поднялся на нужный этаж и робко просунул голову в металлическую дверь. Огляделся. В прихожей не было никого, звуков никаких тоже не слышно. Тогда я вошёл внутрь целиком.

Быстро обошёл помещение в призрачном мире. Двушка, ничего особенного. Вполне себе обитаемая, кто-то тут явно жил, но очевидно не парень на год старше меня.

Пледики, салфеточки, искусственные цветы в вазе, на стене — репродукция «Утра в сосновом бору». Ремонт не делался уже лет двадцать точно. Может, и больше.

— Мяу!

Я опустил взгляд и увидел у себя под ногами чёрно-белую кошку. Кошка сидела и нагло таращилась мне в глаза.

Глава 16

— Ты меня не видишь, — сообщил я глупому животному верное направление мысли и прошёл в кухню.

— Мяу! — возмутилась кошка и отправилась за мной.

Да что за чертовщина такая⁈

Кошка села рядом с холодильником, выразительно посмотрела на меня и издала протяжное завывание.

Я переместился в реальный мир. Кошка на это никак не отреагировала, продолжала на меня смотреть как на нечто само собой разумеющееся. А лапой потрогала дверцу холодильника.

Помирающей с голоду кошка не выглядела. Просто, очевидно, принадлежала к той породе мяукающих, для которой каждый кожаный мешок — источник корма. Пришёл — корми. Для чего вы ещё нужны-то? У моей бабушки две кошки жили, так же себя вели.

А холодильник, к слову, был современный, двухкамерный, фрост-фри. Я открыл основное отделение, пробежал взглядом по полкам. Не густо… В дверце обнаружил початый пакетик с влажным кормом. Достал его, нашёл миску на полу и выдавил туда остатки специфически пахнущей массы.

Кошка подбежала к миске и начала жадно жрать, одновременно урча. Похоже, у меня получилось войти в доверие.

Выбросив пакетик, я прошёл по безбожно скрипящим половицам в одну комнату, потом в другую, покрутился там и сел на охнувший диван.

По всему выходит, что парень жил с мамой. Причём, как-то совершенно незаметно жил — никаких следов не оставил. Впрочем, какой-то срок уже прошёл, может, мама просто ликвидировала все источники воспоминаний. Люди разные

Запиликал телефон. Изольда.

— На проводе, — отозвался я.

— У меня пусто. Судя по всему, девочка очень любила читать. В её комнате полки ломятся от книг.

— А что за книги?

— Разные. Классика, готика, ужасы. Немного романтики, немного фантастики.

— Художественные?

— Да. Не считая учебников. Ничего такого, что бы нас заинтересовало. А у тебя?

— Тоже голяк.

Тут мой взгляд упал на стену с репродукцией. Я нахмурился.

— Иду в Блонье, — закончила Изольда.

— Угу, давай… — Я встал и подошёл к стене, пригнулся.

— Я буду на лавочке, где олень и бесхвостые львы.

— Да, знаю, где это. До встречи.

Я сбросил вызов, убрал телефон в карман и хмыкнул.

Под картиной на стене был скотчем прилеплен лист, вырванный из середины тетради в клетку. Крупными печатными буквами на нём были записаны номера скорой помощи, милиции, горгаза, какие-то имена и фамилии. А замыкал список «Дима квартира». Три подряд адреса были вычеркнуты. Последний вычеркнут дрожащей рукой…

Ну конечно! Дима не жил с мамой. В таком возрасте-то — он же не маньяк, блин. Снимал квартиры, переезжал. А мама скрупулёзно держала руку на пульсе его бурной социальной жизни.

Метнуться на последний адрес? А смысл? Квартиру наверняка уже кому-то пересдали. А что сделали с личными вещами? В полицию отдали? Вряд ли, тут же не уголовка, а… А что там, кстати?

Я достал из кармана сложенную распечатку, нашёл в списке Диму. Ага, вот, ДТП, сбили на пешеходке. Ну, водятлы в Смоленске, конечно, знаменитые, ничего удивительного. Чуть не каждый день такие новости. И, что характерно, ни у одного ни разу в голове ничего не звякнет, сколько бы новостей ни увидел. Тапку в пол — и прёт наперегонки с ветром.

— Вещи должны были матери отдать, наверное, — сказал я вслух.

— Мяу, — подтвердила кошка.

Я повернулся, посмотрел на сытую облизывающуюся морду.

— Не за что. Вот если бы ты умела предметы находить, как собака…

Кошка прошла мимо меня, презрительно дёрнув хвостом. Остановилась у двери в кладовку. И с силой её боднула.

Ну… Собственно, почему бы и нет? Раз уж пришёл.

Я откинул щеколду, открыл дверь. Передо мной высилась пирамида картонных коробок. Сняв верхнюю, я обнаружил там мужскую одежду. Зимняя куртка, шуршащие штаны, на дне — тёплые ботинки.

Следующая коробка — носки, футболки, несколько книжек…

Тут у меня ёкнуло в груди. Книги были по магии и оккультизму. Не какие-то древние тома — нет. Обычный шлак, который можно купить в любом книжном магазине. Папюс, Кастанеда, Блаватская… В основном покетбуки в мягких обложках. Видно, что зачитанные до дыр.

— Та-а-ак, — протянул я. — А ведь горячо! Очень горячо.

Не обнаружив в книгах никаких пометок, я открыл последнюю, третью коробку. Димина мама составляла их не глядя. По уму, порядок должен был быть другой. В самой нижней коробке обнаружилась техника. Ноутбук, музыкальный центр, колонки и снова книги — на этот раз по экстрасенсорике и развитию личной силы, что бы это ни значило.

Я открыл ноутбук. Он без проблем включился. Заряда оставалось меньше половины, но и это удача. На обоях рабочего стола лежала в картинной позе уже знакомая кошка.

— Так ты — димина? — посмотрел я на неё.

Кошка сидела у балконной двери и умывалась. На меня больше не обращала внимания.

Я быстренько изучил содержимое ноута. История браузера — сплошь запросы по эзотерике. Парень, по ходу, был реально двинутым на этой теме. Забрать бы ноут с собой, но… Блин, воровство же. Как-то совсем гнусно.

Ладно, что тут ещё?

На панели внизу я увидел знакомую иконку и ткнул на неё. Уже на этапе загрузки вспомнил, что это такое. Сервис для заметок. Я когда-то искал идеальный, и мне посоветовали этот. Слов нет, машина — зверь, к тому же бесплатно. Однако, как я понял, для того чтобы этой вундервафлей пользоваться, нужно было специальное образование получать. Я к таким трудозатратам был не готов, потому забил и остался на дефолтном софте.

А вот Дима явно заморочился. Я увидел целый мир разрозненных заметок, связанных между собой перекрёстными ссылками. Заклинания, определения, магические круги, описания жертвоприношений…

— Итить-колотить…

Похоже, мы сорвали банк. Осталось только этот банк как-то изъять…

Ноут обладал модулем bluetooth. Я подцепил к нему телефон и поставил на отправку всю папку с файлами. Вылезшее окно пообещало мне управиться за пять минут.

— Долго, — сказал я окну.

Оно сообщило, что всего через шесть минут всё будет.

— Зараза, — буркнул я и встал, положив ноут рядом с телефоном.

Прогулялся ещё по квартире. Ничего не искал, просто убивал время. Посмотрел в окна. Вид отсутствовал. Всё же унылое место, не удивительно, что Дима съехал ближе к центру.

Ноут отчитывался уже об одной оставшейся минуте, когда в дверном замке заскрежетал ключ.

— Да вы издеваетесь! — прошипел я.

Дверь открылась, послышались голоса. Хозяйка, судя по всему, стоя на пороге, разговаривала с соседкой. Надо было валить, причём, срочно. Сорок пять секунд… По закону подлости ведь именно нужный файл не докачает!

Решение пришло мгновенно. Я схватил мявкнувшую кошку и переместился в призрачный мир. Выскочил в прихожую, оттуда — на площадку. Перепрыгнул пролёт, другой. И выбросил кошку в реальный мир.

Она посмотрела на меня, как на идиота.

— Ори! — прошептал я и показал ей кулак.

— Мя-а-а-ау! — завыла кошка.

— Машка! — послышалось сверху. — Ах ты, гадина такая, когда только выскочить успела!

— Ох, бедовая она у тебя, — посочувствовала соседка.

— Ай! Не говори. Пойду ловить. Ох, господи ж ты…

Послышались тяжёлые шаги. Кошка не подкачала. Что-то поняв своими кошачьими мозгами, она ломанула вниз по лестнице. Я же бросился в противоположном направлении. В реальный мир не смотрел, не хотелось видеть женщину, которая в моей жизни — лишь мимолётный эпизод.

Влетел в комнату. Передача данных завершилась. Я выключил ноут, захлопнул его, бросил в коробку. Составил всё как было, закрыл дверцу и, забрав телефон, выдохнул.

Ну, всё. Теперь уже в Блонье. И я однозначно заработал мороженое.

Изольда ждала меня, где обещала — на лавочке, где олень и бесхвостые львы.

Бронзовый олень стоял на постаменте гордо, как лев. Бесхвостые львы, судя по позам, валяли дурака. Прыгали и играли. Мне доводилось слышать, что это не львы, а львята — потому и бесхвостые.

Оленя, если верить городской легенде, в сад привезли бойцы РККА из усадьбы Геринга в поверженной Германии. Каких-то семьдесят лет назад еще можно было прочитать выведенную краской надпись: «Смоленским детям в подарок от Красной Армии». Относительно происхождения львят источники расходились. Кто-то уверял, что и они приехали с дачи Геринга, кто-то — что живут в саду со времён, когда никакого Геринга ещё в проекте не было. Глубоко в изучение вопроса я не погружался.

Изольда помахала мне рукой. Я подошёл к ней и протянул мороженое.

— Не знал, какое ты любишь. Купил, как себе.

— Спасибо. — Изольда взяла мороженое. — Мы что-то празднуем? Ты прямо сияешь.

— Ага. Сегодня — день окончания лазания по чужим хатам без ведома хозяев.

Я рассказал про книги и ноутбук.

— В том, что там скачалось — ещё разбираться и разбираться, конечно. Наверняка процентов девяносто — полный бред. Но, может, есть и что-то реально работающее. Это я, как в читаемый вид приведу, Мстиславе передам.

— Что ж, поздравляю с удачей! Приятно, что мы работали не зря.

Изольда откусила мороженое. И вдруг задумалась.

— Послушай. А что, если Маэстро до сих пор пользуется информацией, которую собрал этот парень? Ты ведь сказал, что её очень много! Вдруг Маэстро регулярно лазит в ноутбук? Пользуется им, как справочником? Вдруг прямо сегодня изучит какой-нибудь новый ритуал и станет ещё сильнее?

— Каким образом лазит? Как ты себе это представляешь?

— Воздействует на мать, например.

Я задумался.

— Да не, непохоже. Ноутбук лежит в коробке, коробка убрана в кладовку. Я её нашёл-то случайно. Если бы Маэстро пользовался им регулярно, оставил бы где-нибудь в свободном доступе. Внушил бы матери, что ноут ей зачем-то нужен. Не знаю, там прогноз погоды смотреть.

— А если это не мать? Если у кого-то ещё есть ключи от квартиры?

— Зачем так сложно?

Изольда развела руками.

— Не знаю. Предположение. Мать — одинокая женщина, недавно потеряла сына. Она, скорее всего, сейчас вообще ни о чём думать не может. Буквально заставляет себя жить. Ходить на работу, покупать продукты, готовить что-то. У неё все силы уходят на это. С ней Маэстро пришлось бы серьёзно повозиться.

— А кто тогда?

— А у кого могут быть ключи от квартиры?

Мы посмотрели друг на друга.

— Соседка, — проговорил я. — Соседям чаще всего ключи оставляют. Матери Димы, судя по озверевшей от скуки кошке, дома не бывает подолгу. График, видимо, сутки-трое, или вроде того. А вот соседке, которая на лестницу выскочила, делать явно нефиг, она постоянно дома. Почему бы и не впереться в квартиру — когда точно знаешь, что Диминой матери дома нет?

— Достать ноутбук, порыться в информации, — подхватила Изольда. — Потом убрать его на место и уйти, как ни в чём не бывало.

— То есть, ты думаешь, что он может в эту квартиру ходить, как в читальный зал в библиотеке?

— Ну да. Справочником пользоваться. Ритуалы, которые могут интересовать Маэстро — сложные, информации должно быть много. Умерший парень вряд ли держит всю её в голове. Да и Маэстро вряд ли запросто, с одного раза мог запомнить всё, что его интересует.

Я кивнул, соглашаясь. И принялся за мороженое, пока не растаяло.

Изольда посмотрела на своё и тоже принялась есть. На бронзовые рога оленя села птица, прочирикала что-то радостное.

Ну да. Десять минут назад я так же чирикал. А сейчас опять приходится голову ломать. Работа видящего, как она есть Хотя, положа руку на сердце — позвали бы меня обратно аквариумы чистить, послал бы. Даже если бы зарплату вдесятеро больше предложили.

Я почувствовал, как в груди с новой силой закипает злость на Маэстро. За то, что эта тварь шарится по квартире хорошей, ничего не подозревающей женщины. Обида за её сына — который матери ничем не может помочь. Который сам нуждается в помощи

Я вдруг понял, что должны были чувствовать бойцы Красной Армии, когда через всю Европу тащили в Смоленск бронзового оленя.

— Что будем делать? — доедая мороженое, спросила Изольда.

— Ну, по-хорошему, сначала надо бы проверить, правильно мы догадались про соседку, или нет. Но я предлагаю лишних движений не совершать. Просто перекрыть Маэстро доступ к ноутбуку. Тогда он, каким бы образом ни подбирался к информации, воспользоваться ей уже не сможет. А если всё, что мы предполагаем — бред сумасшедшего, и ни в какие ноуты Маэстро не лазит, тоже никому не навредим. Матери Димы ноут вряд ли скоро понадобится.

— Что ты предлагаешь? — Изольда доела мороженое, выкинула в урну обёртку и аккуратно вытерла губы платочком. — Выкрасть ноутбук?

Я покачал головой.

— Фи, Изольда Генриховна. Ладно бы, я. Дворовое детство, четыре года общаги, сложная юность миллениала. А у вас-то откуда такие мысли?

Изольда порозовела.

— Ну, мы ведь не ради обогащения! Ноутбук нам нужен не для того, чтобы им пользоваться!

— Прокурору расскажете, ага… Ладно, — сжалился я. — Ничего красть не надо. Ну, в смысле, ценного — ничего. Просто разрядить ноут в ноль, а зарядник унести или спрятать. Так, чтобы не то что соседка — хозяйка квартиры не нашла.

— Но ведь можно купить новый зарядник.

— Можно. Только надо, во-первых, сообразить, какой — а Маэстро в этих делах шарит едва ли лучше… — чуть не сказал «тебя», но вовремя исправился: — … соседки. Во-вторых, новый зарядник — это время. А мы к Маэстро подобрались уже очень близко, бегать ему недолго осталось.

— Резонно, — подумав, согласилась Изольда. — Получается, теперь надо дождаться, пока эта женщина снова уйдёт на работу.

— Можно подождать, — кивнул я. — А можно прямо сейчас попробовать в квартиру вернуться. Зачем время терять? Вдруг Маэстро раньше нас подсуетится?

— В смысле — прямо сейчас? Хозяйка ведь там?

— Хозяйка — со смены, сутки на ногах. Скорее всего, спать легла. Кто мешает заглянуть и убедиться? Если не спит, уйдём. А если спит, то ноутбук — не перфоратор. Разряжать — не самое шумное занятие.

Мы вернулись к знакомому дому. Поднимаясь по лестнице, услышали голоса. Я приложил палец к губам.

— … решила сегодня на дачу ехать, пока ноги еще держат, — говорила Димина мать. — Как раз автобус через час. А у меня три выходных. Отосплюсь, на участке поделаю чего-нибудь.

— Правильно, — поддержала соседка. — Тебе отвлекаться надо.

— Машку я покормила, теперь уж только завтра к ней зайти. Покормить, лоток выкинуть

— Да зайду, зайду, не беспокойся.

Хлопнула дверь, скрежетнул замок. Мы с Изольдой скользнули в призрачный мир.

Димина мама, грузная немолодая женщина, прошла по лестнице мимо нас.

— На ловца и зверь бежит, — сказал я Изольде, оказавшись в квартире и вернувшись в реальный мир. — Видишь, как удачно получилось!

Изольда улыбнулась.

— Пока мы обходили квартиры, случалось столько досадных происшествий, что когда-нибудь должно было повезти.

— Согласен… Да тихо ты! — прикрикнул я на кошку. Та, увидев меня, снова радостно завопила и устремилась к холодильнику. — Один раз тебе пожрать дал — а ты уже всё? Решила, что можно на шею садиться? Обойдёшься.

Я подошёл к кладовке, вытащил коробку с ноутбуком. Зарядник сразу сунул Изольде, ноут поставил скачивать три сериала одновременно. Процессор обиженно взвыл, корпус нагрелся. Сядет, по моим прикидкам, очень быстро.

Пока я возился с ноутбуком, Изольда гладила кошку. Кошка совершенно не возражала. Устроилась у Изольды на коленях и даже вопить прекратила.

— Любишь котиков? — спросил я.

— Уважаю. Кошки умные, они ловят крыс и мышей. Когда-то дружба с кошкой спасла мне жизнь.

Я хотел спросить «как?», но не успел. В замке заскрежетал ключ.

— Везёт, говоришь? — прошипел Изольде я. — Валим отсюда!

— Зачем? Мы можем просто уйти в призрачный мир.

— Ты думаешь, соседка сюда в отсутствие хозяйки по собственной инициативе ходит? А если Маэстро в неё не вселялся? Что, если просто пришёл вместе с ней?

Изольда охнула. Мы ломанули сквозь стену. Спрыгнули вниз с третьего этажа, отбежали подальше.

— Может, мы ошиблись, и это вовсе не Маэстро, — пробормотала из-за моей спины Изольда. — Может, соседка просто так решила зайти.

— Зачем? Кошку нужно кормить только завтра.

— Мяу! — возмутилась кошка.

Я обернулся. И простонал:

— Твою мать… Только тебя не хватало. — Кошка сидела у ног Изольды.

— Это я, — виновато сказала Изольда. — Я нечаянно выпрыгнула вместе с ней.

Я вздохнул.

— Ладно. Не самая большая проблема. Умная, вернётся. А вот то, что ноут остался на столе стоять — не очень хорошо.

Глава 17

Изольда пожала плечами.

— Да мало ли, зачем хозяйке мог понадобиться ноут? Поставила сериал скачиваться, а сама уехала.

— Захватив с собой зарядник?

— Да почему бы и нет. Не будет же соседка ей звонить и спрашивать — зачем ты доставала ноутбук и куда дела зарядник?

— Ну да. Логично. Ну и отдельно радует то, что ноут вот-вот сядет. Маэстро, если соседкой рулит он, ничего толком сделать не сумеет.

— Ага. Идём?

Я кивнул. Кошка возмутилась:

— Мяу!

— А. Блин, точно. Погоди, сейчас дверь тебе открою. А уж в квартиру потом сообразишь, как попасть. Есть мнение: тебе надо будет — весь дом на уши поставишь.

Я пошёл к подъезду, чтобы открыть кошке дверь.

Когда та распахнулась сама. А я шарахнулся в сторону и присел, прячась за припаркованной газелью.

Из подъезда вышла соседка, в халате и домашних тапочках. В руках она несла ноутбук.

— Куда она идёт⁈ — прошептала Изольда. Она подбежала ко мне и присела рядом.

— Понятия не имею. Но думаю, что добывать зарядник. Ноут, видимо, сел, а Маэстро до зарезу нужна информация.

— В халате и в тапочках?

— Ну…

— Маэстро рядом с ней я не вижу.

— Значит, он в неё вселился.

— И что, сейчас он в таком виде вломится в «DNS» и потребует зарядное устройство и вертолёт?

— Почему вертолёт?

— Потому что не похоже, что у неё с собой кошелёк, Тимур.

Ну да, не похоже. Да и вообще, соседка никуда не уходила. Она нервно металась перед подъездом, прижимая ноутбук к груди, и будто чего-то ждала. Я постоянно мониторил окружающее пространство призрачным зрением. Что самое стрёмное, мы не могли даже свалить. Потому что нас могли засечь в призрачном или реальном мире. Кто-то, откуда-то. Оставалось лишь сидеть на одном месте и ждать развития событий.

И события начали развиваться. На дороге показалась машина скорой помощи. Я сначала не придал этому значения, но машина свернула в нужный двор и остановилась рядом с подъездом, возле которого исполняла танец нетерпения соседка диминой мамы.

Открылась водительская дверь, и на асфальт спрыгнул…

— Любить-обнимать, держите меня семеро, — пробормотал я.

— Сволочь, — была более конкретна Изольда.

Перед женщиной с ноутбуком стоял Вадик из Заднепровья. Они о чём-то говорили — слов я не слышал. Вадик то и дело тревожно оглядывался. Мы с Изольдой пребывали в реальном мире, так что призрачным зрением он нас засечь не мог.

Соседка прижимала ноутбук к груди. Долго и страстно о чём-то говорила. Вадик улыбнулся и положил руку ей на плечо. Заглянув в глаза, что-то проникновенно сказал. Женщина тут же поникла и протянула ноутбук. Забрав его, Вадик, кажется, даже не попрощался. Вскочил в кабину, захлопнул дверь и поехал задним ходом.

— Кому ты? — спросила Изольда, когда я достал телефон.

— Кондратию, — процедил я сквозь зубы.

Предводитель обходчиков ответил после первого гудка.

— Тимур, мне казалось, что Ким тебе объяснил…

— Я на Фурманова, отсюда сейчас выезжает скорая, номера запоминай. — Я продиктовал номера, пока Вадик разворачивался. — Это Вадим, видящий из Заднепровья. Он предатель, и теперь у нас есть доказательства. У него в машине ноутбук с информацией, которая очень нужна Маэстро. У меня, блин, нет времени возвращаться в отель, обсуждать всё с Мстиславой, а потом бегать по улицам, разыскивая тебя! Его надо задержать.

— Принял, — коротко сказал Коднратий и оборвал вызов.

— Что теперь будет… — покачала головой Изольда.

Мы встретились с Кондратием через полтора часа, на набережной. Выглядел обходчик — мрачнее не придумаешь.

— Ну? — кинулся я на него.

— Гну, — огрызнулся он. — Взяли.

— Где он теперь?

— В надёжном месте. Есть у нас такие места… Не знаем, что с ним дальше делать.

— Посидит пока, не развалится. А ноутбук?

— Не смогли забрать.

— Как так?

— Он быстро понял, что дело — дрянь. Выскочил из машины, ноутбук — об бордюр. И в ливнёвку по частям спустил. В общем, даже если бы я сомневался, своим поведением Вадик себе приговор подписал. Как же так-то, Тимур?..

— Мы его подозревали, — вздохнул я.

— Кто — «мы»?

— Мстислава. Я. Были… звоночки. А теперь он попался на горячем.

— Да чем вообще Маэстро может соблазнить видящего⁈ — крикнул, не сдержавшись, Кондатий.

— Вот бы узнать… Вадима не спрашивали?

— Спрашивали.

— Молчит?

— Само собой. Слова не сказал.

Я кивнул. Пожал плечами.

— Ну, что ж… Продолжаем работать. Самое главное, не говорите ему, что я сигнализировал.

— Не скажем. Да и с Маэстро он не встретится там, где мы его держим.

— Не зарекался бы. Тут сейчас такая игра пошла, что всё, что угодно быть может.

— Это да, — вздохнул Кондратий. — Ладно. Давай до отеля докину.

— Лучше не надо. Сам доберусь.

Кивнув, Кондратий побрёл к тому месту, где оставил фургон. Плечи поникли. Мне казалось, что в этот момент он ощущает вес каждого прожитого года.

Оказавшись в номере, я первым делом присоединил телефон к своему ноутбуку и выгрузил украденную базу. Скачал и установил нужную программу, запустил её и дождался, пока она проиндексирует заметки.

— Так, — сказал экрану. — Ну давай. Раскрой мне свои тайны.

Начал я с поиска. Ввёл «призрак», получил несколько маловразумительных результатов. Угу. Ладно, давай по-другому. «Душа».

Ссылок вылезло гораздо больше. Видимо, слово «призрак» было неким моветоном в среде людей реально разбирающихся, а не каких-то там видящих. Впрочем, сарказм неуместен. Если доверять всем нашим умозаключениям, что-то из собранной Димой информации реально работает.

Я потыкал по заметкам. Информация была разная. От того, как работать с собственной душой и астральных путешествий — до призыва души с того света. Вот это уже было ближе к делу.

Дима скрупулёзно снабжал заметки разнообразными тегами и объединяющими ссылками. Я выбрал одну из них — «призыв души после смерти» — и пробежал взглядом имеющийся материал.

— Храни Господь людей, у которых всё по полочкам! — восхитился я.

Если бы я помер, и в моём ноуте кто-то задался бы целью что-то найти — он бы вздёрнулся. Помню, курсач у меня лежал в папке с названием «Порно», дипломную работу я прятал в системной папке Windows, файлы и папки на рабочем столе у меня, в основном, назывались случайным набором символов… А порно в студенческие годы я вообще хранил в корзине. Чтобы никто не догадался.

У Димы же всё было предельно чётко. Он был явно не из тех людей, что утром, матерясь, ищут второй носок. Вот, например, заметка «Удержание духа».

Кликнув по заголовку, я развёл руками. Ну вот, собственно, и вуаля. Короткий сухой текст сообщал, что если хочется удержать призванную душу как можно дольше, у неё нужно отбить желание возвращаться на тот свет. А для этого служит определённый символ, который нужно изобразить где-нибудь в месте призыва. Желательно — углём, но можно и чёрной краской. Символ, конечно, прилагался.

Я подошёл к телефону и снял трубку. Через пять минут с небольшим все видящие собрались у меня в номере и смотрели на экран.

— Это что ж теперь, — похоронным тоном начала Мстислава, — любой дурачок может узнать вот такие вот вещи?

— Может, — подтвердил я. — Если кто-то знающий когда-то такие вещи обнародовал — значит, узнать их не велика проблема. Дима, я так понял, много информации из книг руками оцифровывал. Конспективно.

— Он не слышал про электронные книги? — хмыкнул Денис.

— Слышал, наверное. Но я провёл небольшой ресёрч. В основном всё, что есть в сети — очень криво и с ошибками отсканировано. Если какого-нибудь Достоевского можно и с ошибками почитать, то когда изучаешь магию, наверное, хочется полной уверенности в результате. Призовёшь так душу Сильвии Кристель, а вместо неё придёт Кларк Гейбл, потому что заклинание неверно прочитал.

— Я бы не расстроилась, — сообщила Изольда.

Судя по выражению лица, она вспоминала Кларка Гейбла.

— Итак, — вернул всех к актуальной действительности Денис. — Значит, у нас есть понимание, что этот символ находится в месте хранения душ. Сотрём его…

— Увы. — Я покачал головой. Кивнул на ноут: — Я досконально изучил вопрос, не зря же мы всё это добывали. Просто взять и стереть символ нельзя. В таком случае пленённая душа навеки останется на Земле.

— И не растворится? — усомнился Денис.

— Ну, об этом не скажу. Но, короче, устранять символ нужно с хитростью. Его необходимо полить кровью петуха, а потом вывести огнём. Огнём — допустим, не проблема, можно хоть флакончик дихлофоса и зажигалку использовать. А вот насчёт петуха…

Денис, Изольда и Мстислава посмотрели на Вана. Тот мрачно окинул их взглядом и вышел.

— И куда направился наш человек-загадка? — спросил я, как только дверь за коллегой закрылась.

— Добывать петуха, — пожал плечами Денис.

— И как он его?..

— Не переживай. Вано — большой специалист, кровь будет.

— Блин, у меня мурашки от этого парня, если честно…

— Зря, — сказала Мстислава. — Ван — наш человек. Мурашки лучше бы у тебя были от другого.

С этими словами она положила на стол свёрток. Длиной сантиметров двадцать продолговатый предмет, завёрнутый в белый нетканый материал.

— Что это?

— Подарок тебе. От ангела.

Я вздрогнул. Покосившись на Мстиславу, осторожно размотал свёрток и вздохнул.

Внутри лежал нож. Или, скорее, кинжал. Лезвие с двусторонней заточкой, с долом, узкое. Рукоятка без гарды, и вообще как будто отлита из того же материала, что и лезвие, единое целое.

Весь клинок был покрыт вязью гравировки, где многочисленные символы сродни тому, что был на экране, переплетались между собой, создавая некие глобальные смыслы, которых я не понимал, но чувствовал исходящую от оружия мощь.

— Один удар, — сказала Мстислава. — Постарайся нанести его в сердце. И сразу отпускай. Лучше — беги, куда глаза глядят. И да поможет тебе бог.

Я взял кинжал и тут же ощутил, как нагрелась рукоятка. Оружию будто не терпелось в бой. Как будто даже лезвие начало светиться.

— Долго не держи, — предупредила Мстислава. — Он опасен.

Я поспешно положил кинжал обратно и прикрыл тряпкой. Мстислава смотрела на меня предельно серьёзно. А Денис и Изольда — с толикой ужаса.

— Действует он вот как, — тихо заговорила Мстислава. — Обрубает все незримые нити, которые привязывают душу к трём мирам. Человеческому, призрачному и высшему. Души, даже растворённые, в мире остаются. Что-то их энергию забирает, где-то она живёт. А этот кинжал — полностью уничтожает.

Помолчав, она добавила:

— Обычно три оружия используют в таких случаях. Одно — от человеческого, другое — от призрачного, третье — от высшего мира. Этот кинжал ангел сделал специально для нас. Его можно будет использовать лишь единожды. И если выйдет промашка — тогда всё.

— Ну, не так уж и всё, — заметил Денис немного не своим голосом. — Сражаться мы сможем. И победить…

— Сможем, — кивнула Мстислава.

— Только уже без Тимура, — закончила Изольда. — Маэстро не даст ему уйти.

— А он способен меня убить? — спросил я.

— Бить ты его в призрачном мире будешь. Там — способен, думаю. Душу тебе уничтожит. Глянь в этом своём компьютере. Как уничтожить душу?

Я глянул. И результаты меня не порадовали. Нашёл подробную и крайне муторную инструкцию, как научиться выходить из тела, как выковать призрачный клинок, и как этим клинком убить душу. Тогда человек в реальном мире должен был умереть без всяких видимых причин, а с тебя и взятки гладки.

Проблема для большинства, думаю, начиналась с выхода из тела. Но Маэстро телом обременён не был.

— Потому и говорю: один удар и беги, как ошпаренный, — произнесла над правым плечом Мстислава. — Только так и получится, если повезёт.

— Один нюанс, — сказал я. — Ноутбук Маэстро не достался. Этой информации у него может и не быть.

— А может и быть, — возразила Изольда. — Мы не знаем, как много могла запомнить душа Димы. И обращался ли Маэстро к ноутбуку прежде.

Я поморщился. Ну да, верно… Ни в чём нельзя быть уверенным наверняка.

— Ну что, возьмёшься за такое? — спросила Мстислава.

Мучительно хотелось отказаться. Всё это было слишком… Да просто слишком, и всё! От меня требовалось впервые в жизни совершить убийство. Быстро, решительно, не рассуждая. И малейшая ошибка могла стоить мне жизни.

С усилием я заставил себя рассуждать здраво. А чего, спрашивается, ждал-то, на что надеялся? Про оружие ещё ночью говорили. Ну, вот оно, рядом лежит. Отказываться надо было ночью. А теперь назвался груздем — не говори, что не дюж.

— Сделаю, — коротко сказал я. — Только в это же время кто-то должен спасать души. Мне надо знать точно, что их нашли. Если победа — то она должна быть абсолютной, без компромиссов. Иначе всё было зря. Ну, ладно, не всё. Но многое.

— Ты главное сделай. — Денис хлопнул меня по плечу. — Самая опасная часть — на тебе. А о душах мы позаботимся.

— Вот давай теперь в эту степь подумаем, да. Мы пока даже не знаем, где они находятся.

— У тебя же есть приятель, который обещал показать? Которому ты доверяешь?

— Есть. Но, во-первых, я не говорил, что на сто процентов ему доверяю. Во-вторых, в подземелье, где Маэстро держит души, я уже был, и никаких символов там не видел.

— Так ты и не присматривался, — пробормотал Денис. Но прозвучало не очень уверенно.

— Даже если бы присматривался — не думаю, что заметил бы. Если этот символ — по сути, замок, запирающий души внутри пещеры, то вряд ли Маэстро держит его на виду. Я думаю, что символ где-то спрятан. А когда вы придёте в пещеру, действовать нужно будет наверняка. Сомневаюсь, что Маэстро даст вам время на то, чтобы её обыскивать.

— Ты отдал Маэстро душу, — сказала Мстислава.

— Да, как раз о ней и думаю. Теоретически, эта женщина может помочь. Она не так одурманена, как все остальные. Она знакома с нами, и, надеюсь, нам доверяет. Её можно попросить обыскать пещеру. Вопрос — как это сделать.

— Если твой пожиратель укажет верное место, попасть в эту пещеру можно, — проговорила Мстислава. — Защита наверняка стоит, ну да и мы не лыком шиты. Пройдем. Тем более, что расчёт у Маэстро не на то, что к душам попасть нельзя, а на то, что сами уходить не желают. Но тут непонятно, согласится ли та душа нам помогать. А если согласится — надо, чтобы другие не проболтались, что мы приходили. Что она по пещере рыскает, когда Маэстро нет. Часто он там бывает?

Я развел руками.

— Понятия не имею, стать закадычными приятелями мы не успели. Мне Маэстро о своем графике не докладывал. Чёрт знает — может, раз в неделю наведывается, а может, каждый день по полдня там торчит. А вот насчёт других душ я бы не беспокоился, вряд ли они проболтаются. Когда мы появились, не реагировали до тех пор, пока Маэстро не окликнул. Мне кажется, они там по сторонам вообще смотрят. Лежат каждый в своем гамаке, в полной нирване. Лишний раз рот-то не открывают. На то, что пещеру обыскивают, вряд ли внимание обратят. А вот уговорить Анастасию Феликсовну — это да, это вопрос.

Мстислава кивнула, принимая информацию. И закончила:

— А ещё надо, чтобы во время разговора с этой твоей Анастасией Феликсовной Маэстро в пещеру не нагрянул.

— Ну вот это как раз не проблема. Как минимум три часа отсутствия в пещере Маэстро я гарантировать могу. Этой ночью мы с ним снова встречаемся.

— Значит, остается Анастасия Феликсовна. — Мстислава посмотрела на Дениса. На Изольду.

— Я пас, — открестился Денис. — Женщины строгого нрава чуют во мне инородное существо. Инстинктивно не доверяют.

Изольда вздохнула.

— Ну, если больше некому — я попробую, конечно…

И тут зазвонил стационарный телефон.

Я вопросительно посмотрел на Мстиславу. Все свои вроде здесь. Ну, кроме Вана, но у него в руках телефонную трубку я вообще ни разу не видел.

Мстислава пожала плечами.

— Иногда звонки — это просто звонки, дружище, — сказал Денис.

Я снял трубку.

— Алло.

— Тимур, привет, это Алина. Тут подошла… — крохотная пауза, — … Волкова Амалия Леонидовна. Попросила найти тебя.

— Какая ещё… А. Блин, точно. Как раз её жду. Передай трубку, пожалуйста.

— Тимур? — пропел в трубке мелодичный голос. — Здравствуй, мой хороший. Не могу никого найти, представляешь? Даже Изольды на месте нет. Вот только до тебя дозвонилась. А у меня неотложное дело.

— Представляю. Все здесь, у меня в номере. Но мы уже закончили, сейчас подойдем к ресепшену.

На ресепшене Амалия Леонидовна, хозяйка салона красоты из Заднепровья, болтала с Алиной, как с лучшей подругой. Мелодичный голос Амалии обладал удивительным свойством, собеседника буквально обволакивал. Эту женщину хотелось слушать ещё и ещё.

— … попробуй, не пожалеешь! — журчала Амалия. — Раньше я тоже использовала в основном корейскую косметику. Но теперь, когда узнала об этой марке… О, дорогая, привет! — Амалия расцеловалась с подошедшей Изольдой. — Тимур, рада тебя видеть. У меня к вам небольшое, но неотложное дело.

— Мы видим, — вздохнул я. — Что неотложное.

Рядом с Амалией покачивался полный пожилой дядька в домашних трениках и футболке. Призрак, разумеется.

Глава 18

Изольда прошла на рабочее место, за стойку.

— Идёмте в кафетерий, — сказал я Амалии. — Там нам будет удобнее разговаривать.

— О, с удовольствием! У вас замечательный кафетерий! Идём, мой хороший.

Это Амалия сказала призраку, но получилось так, как будто мне.

Алина посмотрела на меня, на Амалию, на Изольду и сочувственно покачала головой. Даже без ненависти во взгляде.

В последнее время градус негодования Алины по отношению к Изольде вообще существенно снизился. А меня, Дениса и прочих молодых мужчин Алина, кажется, перестала воспринимать, как объект охоты. Вот что избавление от Маэстро с людьми-то делает. Эдак, того гляди, и помогать нам начнёт.

— Приветствую вас, — сказал я призраку, пока мы шли по коридору. — Вы прибыли туда, куда нужно. Здесь вы можете отдыхать и ни о чём больше не беспокоиться.

— Благодарю, — просипел толстяк.

— Не справляетесь? — негромко спросил я у Амалии.

Та погрустнела.

— Увы. Иначе меня бы здесь не было.

Мстиславе и Денису ничего объяснять не пришлось. Они, ещё увидев призрака на ресепшене, всё поняли. Денис подал толстяку гроссбух, чтобы записался. Взял у Мстиславы ключ от номера и пошёл провожать клиента.

Амалия подождала, пока они уйдут, и утомленно опустилась в кресло. Грустно посмотрела на Мстиславу.

— Спасибо, что выручили. Мне с мужчинами в принципе работать непросто. А сейчас ещё ко мне перешли души, с которыми работал Вадим.

Мстислава вздохнула.

— Да не за что. Приходи, если что. Хотя, конечно, легко вам теперь не будет.

— Боже мой… Вадим! — Амалия покачала головой. — Поверить не могу.

— А я вот могу, — буркнула Мстислава.

— Да я тоже образно. Догадывалась, конечно, что с Вадимом не всё гладко, мы полторы сотни лет бок о бок работаем. Но такого — не ожидала, конечно.

— Понимаю. Такое, сколько ни живи — всегда будет неожиданно На вот, кофейку попей, — Мстислава придвинула Амалии поднос с кофейником и чашками. — Сейчас пирожных принесу.

— Не стоит беспокойства, я ненадолго. Собственно, уже ухожу. Теперь, когда Вадима нет, мне надолго отлучаться нельзя… Где людей брать, Мстислава Мстиславовна?

Мстислава развела руками.

— Люди — наш главный дефицит.

— Вот именно. Люди — главный дефицит. А некоторые тут видящих отшивают, — встрял я.

Амалия резко повернулась ко мне. Глаза сверкнули.

— Видящих?

— Три дня назад проснулась, — проворчала Мстислава. — Девчонка сопливая. Небось, паспорт не получала ещё.

— Паспорт сейчас в четырнадцать лет получают, — снова встрял я. — А Еве восемнадцать.

— Прекрасный возраст! — горячо поддержала меня Амалия. — И где сейчас эта прелесть с таким чудесным именем?

— Прелесть, между прочим, в нашем районе проснулась, — проворчала Мстислава.

— Да побойтесь бога, Мстислава Мстиславовна! У вас и так новенький недавно появился, вон какой добрый молодец, — Амалия кивнула на меня. — Красавец, спортсмен! А у нас в Заднепровье — минус один. И забирать новую видящую себе?.. Не верю, право, что вы способны на такую низость.

— Это кто спортсмен — Тимурка? — возмутилась Мстислава. — По бильярду чемпион, что ли? Или кто пива больше выпьет?

— А вы меня с Денисом не путаете? — встречно возмутился я. — Я к бильярдному столу сроду не подходил!

— Вот, — припечатала Мстислава. — Какой он тебе спортсмен? А девчонка вовсе — сопля соплёй. Её учить и учить ещё. Если вообще на пороге у нас появится.

— Тимур. — Амалия встала и устремила взор прекрасных глаз на меня. — Всё, на что мне остаётся надеяться — твоё благородство! Верю, что ты сумеешь убедить Мстиславу Мстиславовну: новая видящая в Заднепровье нужнее, чем здесь. Я ведь не могу без конца просить вас об одолжениях! А теперь, прошу меня простить, вынуждена откланяться. После того, как мы лишились Вадима, не могу себе позволить надолго покидать больницу.

Амалия коротко наклонила голову и пошла к выходу. По паркету зацокали каблуки. Стройные ноги Амалии скрывались в разрезе юбки на умопомрачительной высоте.

Денис, образовавшийся в дверях, отскочил в сторону, уступая Амалии дорогу. Изобразил сложносочинённый поклон и замер, глядя ей вслед.

— Челюсти подберите, — проследив за нашими с Денисом взглядами, посоветовала Мстислава. — Ох, и лиса эта Амалия! Сколько её помню, столько мужикам головы кружит. Но видящая сильная, тут ничего не скажу. Многим помогла, многих вытащила.

— Есть такое, — согласился Денис, плюхаясь в кресло. — Амалия Леонидовна — женщина выдающихся достоинств.

— Вы от темы-то не уходите, — сказал я. — Ева нам, между прочим, тоже помогла. Если бы не она, мы бы, скорее всего, ноутбук до сих пор не раздобыли.

— Это ещё почему?

Я рассказал, почему. Заодно сообщил, что Еве добывание списка обошлось в шесть с половиной косарей, и расходы она транслировала мне.

— Чего ж сразу не сказал? — удивилась Мстислава. — Денис, выдай ему из кассы.

Касса была, как выяснилось тут же, не метафорической, а вполне себе материальной. Денис подошёл к кассовому аппарату за прилавком, невозмутимо выдвинул ящичек, в котором лежали купюры, отсчитал требуемую сумму и принёс мне.

— Вот так просто? — удивился я.

— А чего ж сложного? — встречно удивилась Мстислава. — Если ещё будут деньги нужны, говори. Когда меня нету, можешь сам подойти да взять. Только мне потом сказать не забудь, сколько. Не потому, что возвращать потребую, а для порядку.

— Угу, — пробормотал я.

То-то никого из видящих такая ерунда, как финансовое благополучие, вообще не парит. Тут у них, оказывается, касса взаимопомощи работает круглосуточно. Причем помощи, насколько я понимаю, безвозмездной. А мне об этом не сказали, видимо, потому, что сами не вспомнили, а я не спрашивал.

Деньги эти ваши — такая ерунда, право слово. Мы тут с душами человеческими работаем, а вы о каких-то деньгах. Надо тебе, своих не хватает — ну, вон, сходи да возьми в кассе. Только сказать не забудь, для порядку.

— Сбил меня, — пожаловалась Мстислава. — А ведь крутилась мысль…

— Девушка, которая составила список, — напомнил Денис. — Потенциальная видящая.

— Да! Вот что я думаю, Дениска. Не надо Изольде в пещеру к Маэстро идти. Иди лучше ты, да возьми с собой девчонку. Её та душа, которую Тимур Маэстро отдал, первой почувствовала. Ей она больше будет доверять, чем Изольде. Если Маэстро в это время с Тимуром будет, то опасности, считай, нет. А ты на девчонку поглядишь, потенциал оценишь. А?

— Знаешь, я как-то кинчик один смотрела — про мужика, который пытался завязать с торговлей наркотиками. И к нему тоже постоянно вот так приходили…

Встретиться Ева согласилась без проблем. На этот раз в качестве локации выбрала Шеинов бастион. Там мы и прогуливались, не обращая внимания на фотографирующихся туристов.

— А ты разве пытаешься завязать?

— Не то чтобы… Просто ситуация очень похожая.

— Ну, я так рассуждаю: если бы ты не хотела меня видеть — занесла бы в ЧС. Ну, на худой конец, отказалась бы встречаться. Однако мы здесь.

Ева вздохнула. Вообще, после всех этих приключений — вселение Даши, превращение в видящую — она стала другой. Во взгляде, в поведении появилась задумчивость, которая шла ей куда больше прежней раздолбаистости. Я поймал себя на том, что смотрю на Еву даже чуть дольше, нежели это необходимо в разговоре. Спохватился и скользнул взглядом по кронам деревьев.

— А может, мне просто ты нравишься, — выдала вдруг Ева.

Я споткнулся на ровном месте. Покосился на загадочно улыбающуюся спутницу.

— Не смешно.

— А кто смеётся?

— Вот и нечего. Расслабляться не надо.

— Так что я должна сделать? Опять что-то со страшным и непонятным компуктером и тырнетом?

— Не. Старый добрый оффлайн. Помнишь свою соседку?

— Помню. Она у вас не вознеслась ещё? Как по мне — вообще пожирательница галимая, ловить нечего.

— Ну, вот мы её пожирателям и отдали от доброты душевной.

— Чего-о-о⁈ — обалдела Ева.

Она остановилась и смотрела на меня во все глаза.

— У каждого свой путь к вознесению, — пояснил я, заложив руки за спину. — Иногда всё упирается, условно говоря, в закрытый гештальт. Иногда всё сложнее. Порой — вообще непонятно. Суть в том, что разум должен как-то почувствовать, что дольше ему нельзя удерживать душу, рвущуюся к Свету.

— И поэтому вы…

— Я. Лично я. Вывел из отеля, отдал негодяю, охотящемуся за душами. И искренне уверен, что поступил правильно. Есть такой принцип, основанный на реверсивной психологии…

— У-у-у… — Ева покачала головой и продолжила путь. — Ну и чё? А я зачем?

— Ты бы могла поговорить с Анастасией Феликсовной.

— С кем?

— Ну, с соседкой. Ты не знала, как ее зовут?

— А ты всех соседей по именам знаешь, что ли?

Гхм. Ну, тут крыть нечем. В период скитаний по съёмным хатам имена соседей — это было последнее, что меня интересовало.

— Не всех, твоя правда. В общем, её зовут Анастасия Феликсовна. И только она может сделать одну очень важную вещь. Надо её убедить, чтобы сделала.

— Я⁈ — Ева снова запнулась. — Убедить? Ты рофлишь, что ли? Да она меня ненавидит!

— Но тем не менее, после смерти пришла к тебе.

— И чё⁈ Просто других видящих поблизости не было.

— А с чего ты взяла, что она тебя ненавидит?

— Да она… да я… Да вот, однажды!..

Я махнул рукой.

— Это всё разум. А если душа к тебе потянулась, то разум там уже уходит покурить. В общем, это не то, из-за чего стоит волноваться.

— А из-за чего стоит?

— Тебе придётся проникнуть в самое логово пожирателей. Можно сказать, в святая святых. И вести тебя будет один из них.

Ева вздрогнула. Пожирателей она видела только раз, но приятных воспоминаний, видимо, хватило. Выводы сделала правильные: с этой братией лучше не пересекаться ни при каких обстоятельствах.

— Это плохая новость, — поторопился я внести поправки в мрачную картину, вставшую перед мысленным взором Евы. — Хорошая же заключается в том, что с тобой пойдёт Денис.

— Кто-кто?

— Парень, который тебе понравился.

— Эм… Я, по ходу, эпизод пропустила, можно немного previously on?

— Ты меня такими словами не пугай, я пуганый. Ну Денис, блин! Который тебя на вокзал подвозил.

— А! Мужик с мотоциклом?

— Ну.

— С чего ты взял, что он мне нравится?

— Он мне сам сказал.

Ева не столько даже фыркнула, сколько хрюкнула, выражая максимум скептической иронии по поводу такого фантдопущения. Потом задумалась и сказала:

— Не, ну мот у него классный, конечно.

— Ну, вот. Переживёте совместное приключение, а там, глядишь, туда-сюда, свадьба, трое детишек, льготная ипотека…

— Ой, да ну тебя, — поморщилась Ева. — Не смешно даже. Еще мне старпёров не хватало… Короче. Чё, прям реально надо?

— Иначе я бы не пришёл.

— Мог бы и иначе прийти.

— Ты же вроде на концерте с парнем каким-то познакомилась?

— А, — поморщилась Ева.

— Ясно в общих чертах, — кивнул я. — Ну так что?

— Ну, ок, чё. Вы же не отстанете.

Мы бы отстали запросто. Однако я не стал лишний раз ставить Еве на вид, что она сама недвусмысленно демонстрирует нам своё расположение.

Попрощались как-то скомканно и неуверенно, однако результативно. Я вернулся в отель и, по заведённой традиции, лёг подремать перед встречей с Маэстро.

Мысленно я сказал себе, что сегодня позволю Маэстро зайти так далеко, как только можно. Пусть расслабится. Пусть, дрожа нервной дрожью, ощупает вожделенную душу. Если душа появится, конечно — это ведь не каждую ночь случается. Но на всякий случай надо быть готовым ко всему.

Стоя перед зеркалом, я достал из-за пазухи кинжал и, держа его через тряпку, нанёс воздуху несколько ударов.

В зеркале выглядело внушительно, а вот как на деле пойдёт — хрен бы знал. По уму порепетировать бы. Потренироваться. Да только после таких тренировок, боюсь, я уже не видящим проводником буду, а какую-то другую карьеру начну.

— Иногда просто надо сделать страшное и неприятное, — сказал я зеркалу. — И потом, он — призрак. Уже мёртвый.

Подумав, добавил:

— Нет. Отмазка не катит. Я душу его собираюсь уничтожить, которая, какая бы ни была, тянется к Свету. Так что отходим на стартовые позиции: иногда просто надо сделать страшное и неприятное.

Спрятав кинжал и убедившись, что при необходимости легко его вытащу, я спустился вниз, в кафетерий, и обнаружил там всю компанию в сборе. Включая Еву, которую Денис, не скрываясь, держал за руку.

— Это чтобы я в реал не вывалилась, — почему-то тут же сочла нужным пояснить Ева и покраснела.

Изольда, глядя на неё, задумчиво покачала головой. Я пожал плечами, показывая, что мне, в целом, индифферентно, держитесь за что хотите, взрослые люди.

— Ну что, — вздохнула Мстислава. — Все готовы?

Я кивнул. Денис гаркнул:

— Всегда готов!

— Не юродствуй, пожалуйста, — тут же попросила Изольда, трепетно относящаяся ко всем маркерам советской эпохи.

Денис расценил это по-своему и сказал:

— Ты меня знаешь, Изольда Генриховна. В деле я всегда серьёзен. Промахов не будет.

— Значит, так, — сказал я, уперев кулаки в стол. — Если верить нашему сомнительному другу, то на мотоцикле отсюда вам ехать минут десять. Потом проникнуть в тайник — ещё пять. Дальше — поговорить со старушкой. Ну, пусть ещё пять…

— Тимур, ты зачем это всё рассчитываешь сейчас? — перебила Мстислава. — Сегодня у них только разведывательная вылазка.

— Я рассчитываю потому, что знаю Маэстро. В какой-то момент я могу заметить, что он как-то странно дёрнулся. А миг спустя он исчезнет. И появится рядом с вами. — Я посмотрел на Дениса с Евой. — Вот за этот миг мне нужно будет либо успеть его убить, либо решить, что это фигня, просто у мужика ногу свело внезапной судорогой. Чтобы сделать такой вывод, мне нужно представлять, что происходит по времени.

— Тимур прав, — кивнул Денис. — Готовым нужно быть ко всему.

— У меня такое чувство, будто мы делаем хирургическую операцию, — пробормотала Изольда.

— Ну, примерно так и есть, — согласился я. — Что, начинаем? Я выхожу, вы — через десять минут, как договаривались. То есть, если в течение получаса Маэстро продемонстрирует какое-то беспокойство без видимого повода — я его убью. Ну, либо он меня. Либо мы взаимоаннигилируемся. Тут уж как пойдёт.

Я заметил, как побледнела, глядя на меня, Ева.

— Будь осторожен. — Изольда положила ладонь мне на запястье. — И, пожалуйста, помни, что твоя жизнь в любом случае стоит дороже, чем его.

— Нет, не пойдёт, — покачал я головой. — Расценивать Маэстро в качестве постоянного неизбежного зла мы не будем. Вопрос нужно решать, точка. Закрыли тему. Я пошёл.

— Ни пуха ни пера, — сказал мне вслед Денис.

— К чёрту, — махнул я. — Сами там не обосритесь.

— Ты говоришь с гусаром, Тимур! Мы даже обосравшись продолжаем сражаться, как тысяча чертей.

— Вот об этом я и говорю, ага. Никаких «сражаться» у вас на сегодня не запланировано, так что нехрен тут. За Еву головой отвечаешь.

Это, думаю, Денис и без меня понимал. За угробленную «новорожденную» видящую ему лично Мстислава голову с плеч снимет и запихает в такое место, что даже представлять эту сцену не хочется.

Маэстро ждал меня за скейт-площадкой. Едва лишь увидев его, я понял: что-то не так. Маэстро был напряжён. Опираясь на трость, он перекатывался с пятки на носок, будто в страшном нетерпении.

— Ты опоздал! — поприветствовал он меня.

— Как будто у тебя есть часы, — парировал я.

— Идём.

— Как скажешь.

Мы пошли. Целеустремлённо. Маэстро шагал впереди, я едва поспевал за ним, на ходу прислушиваясь, но пока не слышал зова даже на горизонте.

— Слушай, а…

— Сегодня ты не будешь искать души, — бросил Маэстро через плечо.

— А что я буду делать?

Прогулка явно шла не по плану. И сигнализировать своим о тревожных сигналах я не мог.

— Увидишь. Возьми меня за руку. — Маэстро резко остановился и схватил меня за предплечье. — Я бы на твоём месте зажмурился.

Я был не на месте Маэстро и зажмуриваться не стал. Поэтому спустя мгновение заорал во весь голос, но не услышал своего крика.

Глава 19

Мир исчез. Мы оказались в каком-то хаосе мельтешащих цветных пятен. Пятна были материальны. Они пульсировали, набухали, лопались, разлетались на множество брызг, которые тоже становились пятнами и трепетали. Всё это летало вокруг с немыслимой скоростью. Казалось, что мы угодили на дискотеку в аду.

Маэстро изменился. Лицо его не было человеческим. Меня тащил за руку настоящий пожиратель. Куда он меня тащит⁈ Я что, рехнулся, довериться пожирателю в этом кошмаре⁈

— Вырвешься — пропадёшь здесь навеки, — прогрохотал голос у меня в голове.

И я, стиснув зубы, зашагал вслед за влекущей меня тварью.

Благо, долго идти не пришлось. Как-то вдруг взбесившийся калейдоскоп исчез, и мы оказались в обычном призрачном мире.

Я выдохнул.

— Что это было?

— Срезали путь, — сказал Маэстро и отпустил мою руку.

— Так происходит, когда ты исчезаешь?

— Да. Так. Соберись.

Я собрался. Огляделся. И сердце у меня нехорошо сжалось.

Разумеется, я узнал место. Оно находилось неподалёку от квартиры, которую я снимал. Мы стояли во дворе дома, где располагалась клиника Вадима.

— Это одно из мест, где «возносятся» души. — Маэстро выделил голосом слово «возносятся». — Ты, наверное, уже знаешь, что твои коллеги с чего-то решили схватить человека, который тут всем заправлял.

— Слы-ы-ышал… — протянул я, пытаясь собраться с мыслями.

— Артефакт остался внутри. Идём.

И Маэстро двинулся к дверям. Я, мучительно сглотнув, двинулся вслед за ним.

— Держишься? — крикнул Денис, обернувшись.

— Да! — завопила в ответ Ева. — На дорогу смотри!

— Ай, я вас умоляю! Что вам всем далась эта дорога? Как будто бы на ней столько всего происходит, что и глаз не отвести.

Ева тихонько заскулила, прижимаясь к Денису. Ей хотелось проснуться. И чтобы ничего не было. Нет, мотоцикл — это, конечно, круто. Кататься ночью — ещё круче. Не из-за этого сердце готово было провалиться в пятки. А потому что в десятке метров впереди летел пожиратель, указывая путь.

«Как можно в здравом уме довериться такому проводнику?» — думала Ева. Но ответа не находила. Всё, что ей оставалось — это цепляться за Дениса и уповать на то, что он — взрослый, опытный и надёжный видящий, на которого можно положиться. И который отвечает за неё головой. Так сказал Тимур, во всяком случае. Вероятно, поэтому Денис выдал Еве шлем. Сам о том, чтобы его надеть, кажется, даже не подумал.

И как у него глаза не слезятся на такой скорости? Как не продувает насквозь? Ева съёжилась за спиной, обтянутой кожаной курткой. Раньше думала, что байкеры их носят для красоты. Сейчас жалела, что у неё нет кожаной куртки.

Когда они уже приедут? На такой скорости — кажется, через весь город должны были пронестись десять раз!

И тут мотоцикл остановился. Как будто Денис её услышал.

Ева осторожно выглянула из-за его плеча. Пожиратель стоял перед ними, прямо на дороге; Денис прижал мотоцикл к обочине. Машин ночью было немного. А люди, которые в них сидели, пожирателя не видели, спокойно проезжали мимо. Ева им позавидовала.

Местность она не узнавала. За пределы своего района выбиралась нечасто.

— Здесь, — проскрипел пожиратель.

Голос у него был нечеловеческий. Как будто вообще не ушами слышишь. Как такое может быть, Ева объяснить не могла, но это было самым близким к тому, что чувствовала.

— Здесь Маэстро уходит под землю.

— Понял. — Денис слез с мотоцикла, подал руку Еве. — В подземелье мы пойдём через призрачный мир. Когда окажемся внизу, вернёмся в реальный. Тимур говорил, что туннели существуют. Просто, видимо, в реале входы и выходы давно засыпаны. Ничего не бойся. Хорошо?

— Подземелье? — Ева содрогнулась.

— Ну, да. Не доводилось бывать?

— Нет.

— Скучно живёте, молодежь… Ладно. Идём.

Денис крепче сжал её руку. И они шагнули в призрачный мир.

— Ой, — сказала Ева.

Дорога, здания, асфальт — всё исчезло. Вместо них вокруг появился лес. Стволы деревьев казались полупрозрачными, как будто вот-вот исчезнут.

Денис не удивился. Деловито огляделся и удовлетворённо сказал:

— Ага. — Шагнул в сторону, увлекая за собой Еву. — Осторожнее! Под ноги смотри.

Ева посмотрела и ахнула. Шла бы одна — посыпалась бы по ступеням вниз.

Ступени вели в каменный колодец. В отличие от деревьев, полупрозрачными они не выглядели. Каменные, очень старые, выкрошившиеся из-за непогоды так, что уже и ступенями не назовёшь — но ясная, чётко различимая конструкция.

— Частенько здесь лазит, скотина, — буркнул Денис.

Пожиратель тем временем скрылся в колодце.

— Да чтоб тебя, — прокомментировал Денис. — Давай, прекрасное создание — я вперёд, ты за мной. Если что — поймаю, не бойся. И даже если бы не ловил, это призрачный мир. Упадёшь — не расшибёшься.

— Так может быть, спрыгнуть тогда? — Ева подождала, пока Денис скроется в колодце, и принялась спускаться следом.

— Спрыгнуть можно хоть с Эйфелевой башни, — отозвался Денис, — если видишь, куда. А когда не видишь, приходится вот так, шаг за шагом пробираться. Что называется, почувствуй себя простым смертным.

Ступени как будто образовывались под ногами сами собой, по мере продвижения вперёд. Как будто возникали лишь там, где она могла их увидеть.

— А ты давно на этой работе? — Не сказать, чтобы Еву так уж волновал этот вопрос. Просто разговаривать было спокойнее, чем лезть в непроглядную темноту молча.

— Не очень.

— Ну, сколько лет?

— Едва за двести перевалило.

Ева обалдело замолчала. Денис рассмеялся.

— По сравнению с Мстиславой — пацан зелёный… Так, ну всё. Тут уже можно прыгать.

Ева посмотрела вниз. Увидела каменный пол и стоящего на нём Дениса. Но прыгать не рискнула, так и слезла по ступеням.

Пожиратель стоял перед ними. Поднял руку, указывая направление:

— Туда. Тут недалеко.

Денис нахмурился.

— А ты?

— Я не могу идти дальше. Хозяин закрыл нам вход в пещеру.

Денис усмехнулся.

— Логично. Погреб со жратвой надо запирать, чтоб дворовые собаки не лазили. Стой тут. И ты — ни с места. — Это он сказал уже Еве. — Сначала проверю, что за защита стоит.

В следующую секунду в руке у Дениса появилась сабля. Ева ахнула.

— Ух ты! Это настоящая?

— Настоящая тоже есть. Не мешай, пожалуйста.

Денис, держа саблю перед собой, медленно пошёл вперёд. По мнению Евы — в пустоту. И чему тут мешать, спрашивается?

А в следующую секунду она увидела. Пустота перед Денисом замерцала.

— Так и думал, — донеслось до Евы. — Повторяется! Старую обезьяну новым фокусам не выучишь… Иди сюда.

Ева подошла к нему. С опаской посмотрела на мерцание — оно было похоже на ядовитую паутину. Ева никогда не видела ядовитую паутину, но была уверена, что выглядеть она должна так.

— Самой простое — пробить защиту, — сказал Денис. — Я могу это сделать, но боюсь, что тогда Маэстро всполошится. Так что действовать будем аккуратно. Помню, поймали как-то мои орлы одного французишку. Сказали, кур из курятников таскал до того изящно, что ни одна не пикнула! Я не поверил, велел показать. Показал. Взаправду, не пищат. Допросил его, вором оказался. Из тюрьмы выпустили, чтобы в солдаты забрать. Кого только не держали во французской армии… Ладно, пустое. Сейчас, смотри: я эту дрянь аккуратно разрежу, край придержу. Тебе надо пробраться внутрь так, чтобы не задеть защиту. Задача ясна?

Ева поёжилась.

— А если задену?

— Будет неприятно. Ощущения — как будто с тебя заживо сдирают кожу. А потом, вероятнее всего, здесь появится Маэстро… В общем, лучше не задевай.

Ева посмотрела Денису в глаза в надежде, что тот шутит. Но он смотрел серьёзно.

— А что ты с ним сделал? — спросила Ева.

— С кем?

— Ну, с тем французом. Который в курятники лазил.

— Повесил, — удивился Денис. — Что ещё-то с ним делать? Всё, хватит болтать.

Он перехватил саблю и аккуратно провёл клинком по мерцающей преграде — вниз и влево, образовав треугольник.

Посыпались искры. Денис концом сабли отогнул треугольник в сторону. Сказал Еве:

— Лезь.

То ли оттого, что он понизил голос, то ли из-за истории о повешенном человеке, рассказанной так запросто, словно убивать — в порядке вещей, Еве стало жутко. Дениса, пять минут казавшегося веселым и беспечным, словно подменили. Теперь он смотрел серьёзно и настороженно. Ева поняла, что ослушаться не посмеет. Согнулась и полезла в треугольное отверстие.

Со страху проделала это так изящно, что сама удивилась. Денис скользнул вслед за ней. Получилось это у него, взрослого мужика, куда ловчее, чем у Евы. Но мысль о том, где он так насобачился, мелькнула на краю сознания, в следующую секунду стало не до неё. Ева увидела пещеру, о которой рассказывал Тимур.

Висящие на разных уровнях гамаки. И лежащих в них призраков.

Гамаки не качались, они будто застыли. И всё здесь выглядело застывшим, словно само время остановилось.

Ева оглянулась на Дениса. Прошептала:

— А они живы, вообще?

— Были бы живы — тут бы не оказались. Ладно, я тебя понял. Как призраки, они живы. Просто, насколько понимаю, погружены в себя. Пока не трогаешь, молчат… Идём. Которая тут твоя соседка?

Анастасия Феликсовна лежала ближе всех к выходу. Глаза были полуприкрыты. Не спит — но, кажется, и не бодрствует.

— Поговори с ней, — шепнул Денис. — А я пока попробую сам символ поискать. Чем чёрт не шутит, вдруг найду…

— А… А как с ней говорить?

— Да обыкновенно. Я лично для начала бы поздоровался. Юная барышня должна быть вежливой.

Денис отошёл. Ева помедлила. Потом обречённо сказала:

— Здрасьте.

Старуха, лежащая в гамаке, открыла глаза. Ева вздрогнула.

— По-моему, меня сейчас вырвет, — сказал я, когда мы с Маэстро вошли в больницу.

Здесь чувствовалось нечто, мягко скажем, невероятное. Если, например, призрачный отель дублировал в плане помещений настоящий (или, если точнее, настоящий отель повторял призрачный один в один), то с больницей ситуация была совершенно иной.

Больницу открыли, кажется, где-то в начале двадцатого века, но по каким-то мутным причинам довольно быстро закрыли, переоборудовав дом в жилой. Не то в Заднепровье на тот момент население было охренительно здоровым, не то жить было негде — в общем, факт оставался фактом.

Обычно в таких случаях прошлое исчезает, недолго подержавшись за воспоминания людей. Чем меньше этому прошлому лет, тем меньше оно держится. Если никаких зримых напоминаний не остаётся, так и вовсе рассосаться может за считанные недели или месяцы.

Но в той больнице случился Вадик. При всех своих тараканах, возможно, заведшихся позднее, он искренне хотел помогать душам и искренне верил, что путь лечения — единственно верный. Действовал он не так, как Мстислава, методом от противного, а по классике. Пришёл в больницу, осмотрелся, кивнул и начал на её базе оборудовать призрачную лечебницу.

Набрал персонал. Стал принимать пациентов. Поначалу всё шло хорошо, но потом внезапно реальную больницу закрыли, а палаты начали превращать в квартиры.

Не так уж трудно представить, что чувствует человек, глядя, как в дело его жизни не просто плюют, а испражняются. В такой ситуации можно поступить по-разному. Можно плюнуть самому и уйти пытать счастья в другой локации. Можно обвешаться гранатами и прыгнуть в окно городской администрации.

Вадик пошёл третьим путём. Он стал игнорировать бросившую ему вызов реальность.

Реальность, конечно, обалдела, однако против воли фанатика переть было затруднительно. Больница осталась в призрачном мире. Вся планировка здания сохранилась, несмотря на переустройства. И души продолжали возноситься (или не возноситься) отсюда.

Однако в дом таки заехали жильцы. Сам Вадим получил квартиру здесь. И сознания десятков людей не могли не воздействовать на призрачную реальность. В ней тоже появились квартиры…

Сейчас я стоял в коридоре, пытаясь унять поднимающуюся паническую шизофрению. Плевать, что такого термина не существует, торжественно ввожу его в оборот.

Если можно так выразиться, здесь было два призрачных мира. Больница и жилой дом. Они наслаивались друг на друга, перемигивались. Стены исчезали и появлялись. Внутренние двери в палаты менялись на металлические квартирные и наоборот.

Прямо скажем, нет ничего удивительного, что работающий тут десятилетиями человек несколько поехал крышей и продался злу.

— Сосредоточься на госпитале, — буркнул Маэстро, нетерпеливо пристукивая тростью по полу.

У него, похоже, с ориентированием на местности никаких проблем не возникало. Явно не в первый раз сюда захаживает. А может, просто, будучи призраком, воспринимает всё как-то иначе. Проводника получше у меня в любом случае не было, так что пришлось следовать советам этого.

Я глубоко вдохнул и сконцентрировался именно на той реальности, от которой веяло началом двадцатого века. Вцепился взглядом в выведенную на стене краской надпись: «Палата №1». Смотрел на неё до тех пор, пока надпись не прекратила мерцать.

— Ну? — метнул на меня взгляд Маэстро.

— Знаешь, мне не очень нравится твоя риторика, — сказал я.

— Чего?

— Того. Я тебе тапки носить не нанимался, между прочим. Разговор шёл о партнёрстве, которое подразумевает некое равенство. Так что скажу тебе то же самое, что сказали в военкомате одному моему знакомому по фамилии Нухимович: «Нукать дома будешь».

Против ожиданий Маэстро не разозлился. Напротив, справившись с удивлением, он улыбнулся и покачал головой.

— А ты зубастый. Мне это нравится. Можешь за себя постоять. Тогда и нечего жаловаться.

— Пардон? — не понял я посыла.

— Мужчина отличается от ничтожества тем, что живёт с достоинством в любых обстоятельствах. Те, кто требуют к себе какого-то особого отношения, не заслуживают зваться мужчинами.

— Интересная теория.

— Не теория, — мотнул головой Маэстро. — Вежливость — это маска для ничтожеств, которые боятся столкнуться со звериным оскалом реальности. Если у тебя есть достоинство, тебя невозможно ни оскорбить, ни унизить.

— Ладно, шкет, — пожал я плечами. — Усвоил. Чё стоишь-то? Пинка в жопу ждёшь? Бегом метнулся, показал, куда тут дальше.

Маэстро позеленел. Выждав несколько секунд, заставил себя улыбнуться одними губами и процедил сквозь зубы:

— Хорошо, Тимур. Мы друг друга поняли. Идём.

Ушли мы недалеко. Дверь во вторую палату открылась, и оттуда выплыла медсестра с подносом, на котором в специальных ячейках лежали таблетки.

Медсестре было, на вид, лет сорок. На полголовы ниже меня, густые чёрные волосы, смуглая кожа. Халат, заканчивающийся чуть выше колена, демонстрировал красивые ноги.

Нашему появлению женщина не удивилась. Улыбнулась, как старым знакомым, и пошла дальше по коридору. Вошла в седьмую палату. Маэстро молча вёл меня следом.

В палате лежала на койке одна старушка. Старушек и стариков в нашем деле всё-таки было подавляющее большинство, что не могло не радовать.

— Та-а-ак, — пропела медсестра, — как мы себя сегодня чу-у-увствуем? Ваши таблеточки.

Интересные у них тут порядки. Обход с таблетками посреди ночи.

— Деточка, — проскрипела старушка. — А где ж доктор-то? Он мне сегодня операцию обещал.

— Доктор, к сожалению, очень занят. Но когда освободится…

— Да не хочу я твоих таблеток! — Старушка ударила по протянутой руке, и таблетки полетели на пол. — Плохо мне! — тут же захныкала она. — Плохо мне тут…

— Отдыхайте. — Голос медсестры не изменился ни на йоту, остался таким же глубоким и доброжелательным. — Доктор освободится и сразу к вам придёт.

Глядя на лежащую женщину, я вдруг с чудовищной чёткостью ощутил, что это — именно тот случай, когда без Вадика никуда. Мы, в отеле, помочь бы ей не смогли никак. Эту душу удерживало на земле нечто такое, до осознания чего она просто не успеет добраться. Что-то, что может удалить только скальпель хирурга.

А хирург сейчас сидел в некоем застенке видящих и, судя по всему, выбраться оттуда ему не светило ещё долго. Насколько я понял, никакого механизма работы с видящими, предавшими своё дело, не существовало по причине банального отсутствия прецедентов. Предавать было особо не для чего. Вожак пожирателей нарисовался только недавно, а до того — какие у нас могли быть альтернативы? Да никаких.

Возможность выбора порождает колебания. Колебания рождают измену.

Медсестра вышла из палаты и закрыла за собой дверь. Лицо её тут же изменилось. Дежурную маску с него как ветром сдуло, перед нами оказалась женщина жёсткая и жестокая, с цепким и пронзительным взглядом.

Глава 20

— Я не смогла достать компьютер, — процедила медсестра сквозь зубы.

— Это я уже понял, — кивнул Маэстро. — Не понял лишь, почему вместо тебя видящие схватили Вадима.

— А ты бы предпочёл, чтобы они повинтили меня? И с кем бы ты тогда остался? Не неси чушь!

— Мне интересно, почему за ноутбуком поехал он. И почему уничтожил его. Что он знал?

— Ничего он не знал! — рыкнула медсестра. — Я наплела ему, что была знакома с тем парнем и всё ему о нас рассказала. Парень готовился опубликовать материал. Теперь я раскаялась и решила, что компьютер надо забрать, чтобы сведения не попали в чужие руки. Попросила Вадима съездить.

— Но почему? Откуда ты знала, что видящие присматривают за этим адресом?

— Предчувствие, Маэстро. Кто-то управляет пустышками, — метнула она взгляд в мою сторону, — а кто-то чувствует опасность своей шкурой. И, как видишь, я не прогадала. Не знаю, как именно видящие следили за домом, но Вадика они взяли. И никакой информации нам уже не получить.

— Неприятно, но не смертельно. — Улыбнувшись, Маэстро похлопал медсестру по плечу. — Зато теперь у нас есть время и возможность найти артефакт.

— Я понятия не имею, где Вадим его держит!

— Именно поэтому я привёл с собой этого юношу.

— Да? — Медсестра смерила меня взглядом. — А что он умеет?

— Он очень талантлив. И я верю в то, что его ждёт успех. Ну что, Тимур? Начнём поиски?

— Здравствуй, — сказала старуха.

Появлению Евы она не удивилась. И вообще выглядела так, как будто способность удивляться уже утратила.

— Я пришла попросить вас об одолжении, — брякнула Ева. — Понимаю, что звучит странно. Когда вы были жи… то есть, я хочу сказать, раньше мы с вами не очень ладили. Но сейчас мне нужна ваша помощь. Хотите, извинюсь, за то, что было?

— А что было? — спросила старуха. Она задумчиво смотрела на Еву.

— Ну… — Ева помялась. — Ко мне подруги приходили, и мы тусили. Немножко. Когда родителей не было. А вы нам в стенку стучали, что спать не можете и полицию вызовете. Хотя, между прочим, одиннадцати ещё не было! А до одиннадцати шуметь можно.

Старуха молчала.

— Ещё я в ваш сундук, который в общем коридоре стоит, тухлое яйцо спрятала, — пробормотала Ева. — Ну невозможно же ходить, всё время спотыкаешься! И велосипед у меня в коридор не помещался. Как вонища пошла — такая, что дышать невозможно, — так ваш сын приехал и сундук увёз куда-то. Кому вообще нужна эта рухлядь? Вы в него и не заглядывали никогда.

— Фёдором Алексеевичем его звали, — обронила старуха.

— Кого?

— Свёкра моего. Он этот сундук своими руками сделал — свекровиным родителям подарить. Когда сватался, чтобы замуж отпустили. Это до войны ещё было, а на войне погиб дядя Федя. Как и мой отец. Мы с мужем-то — с детства знакомы.

— Я не знала. Простите. — Ева опустила голову. — А вы знали, что это я, да? Яйцо подсунула…

— Нет. — Старуха покачала головой. — Откуда же мне знать? Я за тобой не следила. Ворчать — ворчала, было такое. Казалось всё, что живёшь ты неправильно. Что жизнь свою на ветер пускаешь. Моя-то молодость — совсем другой была.

— Ну, вот. Вы ворчали — а я бесилась. Простите меня, пожалуйста, — вырвалось у Евы.

Никогда не думала, что скажет это искренне. А сейчас в горле встал комок, и слёзы были рядом.

— Да за что же прощать? Твоя жизнь, не моя. Моя уж прожита. — Старуха приподнялась в гамаке. — Вот не думала, что и после смерти на что-то сгожусь. Чего, ты говоришь, сделать-то нужно?

— Нужно помочь этим душам уйти туда, где им будет хорошо, — сказал Денис. Он подошёл неслышно и незаметно. Обвёл рукой гамаки. — Вы, вероятнее всего, этого не понимаете, но вас и всех остальных удерживают тут силой. Силой вот этого символа. — Он нацарапал символ на земляном полу концом сабли. — Я надеялся, что найду его сам, но не нашёл — хотя осмотрел всю пещеру. Поможете? У вас есть то, чего нет у нас. Время.

Денис тут же затёр кроссовком начертанный символ. Но старушка успела его разглядеть — это Ева поняла по взгляду бывшей соседки.

— Силой? — усмехнулась она. — Нет, сынок, меня никакой силой не держат. Я сама сюда пришла.

— Знаю, слышал, видел. Но это — вы. А остальные?

— И остальные такие же.

— Что ж, если символа не найдёте — значит, ваша правда. Но что если он есть?

Старушка зевнула. Денис посмотрел на Еву, и та, откашлявшись, сказала:

— Вы разве хотели бы, чтобы я умерла?

— Чего? — Зевать соседке тут же расхотелась, во взгляде, устремлённом на Еву, было возмущение. — Чего тебе умирать-то, молодая такая! Живи да радуйся! Ну подумай-ка, ворчала я на неё. Нежные все стали, прости-господи.

— А вон тот парень тоже молодой, — показала Ева дрожащим пальцем на один из гамаков. — А та, вон, девушка, вообще моя ровесница. Думаете, им правда так хочется тут… висеть?

— Может, и хочется, — буркнула старушка уже без прежней уверенности. — Разные люди бывают.

— Вы говорили с ними?

— Мы тут не разговариваем. Спокойно здесь, тихо. Не до разговоров. Всё больше спим.

— Вам это странным не кажется?

— Не. Старики всегда дремлют. Готовимся…

— Но эти-то ребята — не старики!

Молчание в ответ. Ева поняла, что ей удалось пробиться, и затаила дыхание. Сейчас, казалось, важнее всего не спугнуть мысль.

— Думаешь, неволят их? — пробормотала старушка.

— Уверена, — кивнула Ева. — Потому мы и хотим их спасти. А для этого тот знак нужно уничтожить.

Тяжко-тяжко вздохнула Анастасия Феликсовна. Посмотрела на Еву грустным взглядом.

— Вот что ж вы за поколение такое, скажи ты мне? Почему за вас до сих пор нам грудью вставать-то надо? На кого, скажи, страну оставлять?

— Так вы же не одна, — не моргнув глазом сказала Ева. — Я с вами. Мне просто помощь ваша нужна. Вам же старшие помогали, когда вы молодая была?

— Помогали. И старших я уважала!

— Вот и я уважаю… теперь. Понимаю, что без вас никуда. Если старшие нам помогать не захотят, нам гораздо труднее будет.

Анастасия Феликсовна улыбнулась.

— Ладно, господь с тобой. Поищу этот ваш знак. Вот радости-то привалило на старости лет — ползать тут, обнюхивать. А кости-то мои…

— Да нет у вас никаких костей, — брякнула Ева. — И вообще, вы, если захотите, хоть взлететь можете. Может ведь? — посмотрела она на Дениса.

— Можете-можете, — кивнул тот. — Кстати, настоятельно рекомендую. Интереснейшие ракурсы можно поймать, знаете ли.

— Взлететь? — изумилась Анастасия Феликсовна.

— Ну да. Попробуйте.

Денис подал старухе руку, помог выбраться из гамака.

— Не знаю я, как это — взлетать, — растерянно пробормотала Анастасия Феликсовна. — Виданое ли дело?

— Ну, ко мне в квартиру вы же попали как-то, — напомнила Ева. — Прошли себе спокойно сквозь стену. Хотя мне почему-то кажется, что никогда раньше этого не делали. Вот и тут то же самое. Попробуйте.

Анастасия Феликсовна нерешительно топталась на месте.

— Можете начать с подъёма по стене, — предложил Денис. — Это менее радикально.

— По стене? Это как же?

— Да так же, как по паркету. Просто идите и идите.

Денис взял старуху под руку и повёл к стене пещеры. У стены поставил на неё ногу — как будто шагнул. Анастасия Феликсовна машинально шагнула вместе с ним. И пошла по стене дальше — уже одна.

Денис зааплодировал.

— Браво, сударыня! Вы исключительно способная ученица.

Анастасия Феликсовна обернулась. Ева подумала, что, пожалуй, впервые видит на её лице улыбку. А Денис нырнул рукой в карман куртки. И вытащил часы в золотом корпусе, с которых свисала золотая цепочка. Откинул крышку, украшенную красивыми переплетёнными буквами, посмотрел на циферблат и объявил:

— Нам пора. Мы не можем долго тут оставаться. Анастасия Феликсовна! На вас вся надежда. Мы появимся завтра в это же время.

— Погляжу, — пообещала старуха. Она, стоя на стене, деловито осматривалась.

— Полагаю, нет нужды предупреждать о том, что о вашей розыскной деятельности никто не должен знать? Ни ваши, так сказать, коллеги, ни, тем более, Маэстро?

Анастасия Феликсовна кивнула.

— Да поняла уж. О коллегах не беспокойся, им ни до чего дела нет. — Она грустно посмотрела на лежащих в гамаках «коллег». За то время, что Ева и Денис находились в пещере, никто из них не шевельнулся. — А Маэстро — это тот, что ли, который меня сюда привёл?

— Он самый. Это он удерживает здесь и вас, и всех остальных.

— Ясно. Не скажу, будь покоен. Ступайте с богом.

— Благодарю. — Денис коротко поклонился. Повернулся к Еве: — Идём.

Они подошли к прорехе, через которую пролезли.

— Ой, — пробормотала Ева.

Разрез уже не был разрезом. Он почти затянулся.

Денис вздохнул.

— Увы. Я предупреждал, что времени немного. Придётся резать заново.

— А по-другому как-нибудь нельзя?

Ева брякнула это и тут же поняла, какую глупость сморозила. Если бы существовал более совершенный способ, Денис наверняка задействовал бы его.

— Нельзя, — просто ответил Денис. — Готова?

— Угу.

Денис быстро провёл по разрезу саблей.

Заискрило. Еве показалось, что сильнее, чем в прошлый раз.

— Быстро, — скомандовал Денис. — Но аккуратно! Пошла.

Он, как и в прошлый раз, приподнял отрезанный лоскут.

Ева нырнула в прореху, просочилась в знакомый коридор. Денис скользнул вслед за ней.

Пожиратель послушно стоял на том месте, где они его оставили. Проскрипел:

— Ты нарушил защиту дважды! Теперь Маэстро поймёт, что здесь кто-то побывал.

— Я знаю, — отозвался Денис.

Подошёл к пожирателю. Схватил его, приподнял и швырнул в мерцающую паутину — так, что тот оказался в прорехе. Ногами внутри пещеры, головой снаружи.

Ева ахнула. Пожиратель завопил. Попробовал выскочить, но Денис воткнул перед ним саблю. Коснуться её пожиратель, видимо, не мог — отдёрнул руки.

Крик усилился. Это были какие-то нечеловеческие звуки, по ушам резало так, что Ева потянулась к ушам — закрыть.

— Ты предал меня! — крикнул пожиратель. — Я, как обещал, привёл тебя в пещеру! А ты…

— А я тебе ничего не обещал.

Денис смотрел на корчащегося пожирателя спокойно и холодно.

«Так он, наверное, и на того повешенного смотрел», — мелькнуло в голове у Евы.

— Не смей! — Она бросилась к Денису. — Отпусти его! Он ведь правда привёл нас сюда!

— Привёл. А теперь сослужит ещё одну службу. Маэстро увидит, что в пещеру пытался прорваться один из его псов. На нас не подумает.

— Это подло!

Ева схватила Дениса за руку, попыталась отвести в сторону саблю. Бесполезно. Сильная мускулистая рука даже не дрогнула.

— Ему больно! Так нельзя!

— Ничего, это ненадолго. Скоро ловушка его уничтожит.

Пожиратель взвыл ещё громче. Денис стоял, как каменный.

— Ты — псих! — Ева вдруг поняла, что плачет. — Ты не лучше этого Маэстро!

— Маэстро несёт разрушение. А я защищаю нас с тобой и остальных видящих.

— Мне не нужна такая защита!

— Если Маэстро поймёт, что в пещере побывали видящие — полагаешь, будет лучше?

— Ты… — Ева захлебнулась негодованием. — Ты с самого начала хотел так сделать! Сразу решил его подставить!

— Разумеется. На войне это называется «стратегия».

— Мы не на войне!

— А где мы? — Денис жёстко посмотрел на неё. — Здесь не в игрушки играют, девочка. Здесь всякое может быть.

— Ненавижу тебя! — Ева снова попробовала сдвинуть его руку с саблей и заплакала от бессилия. Пожиратель вопил уже так, что закладывало уши. — Ненавижу! Ты жестокий! Подлец и предатель!

Денис холодно улыбнулся.

— Правда думаешь, что ты первая, кто мне это говорит? Отойди.

— Не отойду!

— Отойди, кому сказал! Мешаешь.

Денис схватил её за плечо и оттолкнул в сторону.

В ту же секунду в пещеру влетел ещё один пожиратель. Увидел Дениса, Еву, собрата, бьющегося в ловушке. Взревел. Бросился к Денису.

Денис наотмашь ударил его саблей. Для этого ему пришлось выдернуть клинок из земли, и пожиратель, которого удерживал, вырвался. А Денис в тот же миг схватил за балахон и швырнул в прореху того, кто прибежал.

Снова перекрыл выход саблей. Повернулся к тому, который привёл их сюда.

— Дальше сообразишь? Или учить надо?

Долю секунды пожиратель стоял неподвижно, обхватив себя за плечи — там, где они касались ловушки. Обалдело смотрел на Дениса.

А потом бросился к новому пленнику. Уперся ладонями в его голову и заголосил:

— Эй! Сюда! Он пытался пробраться в пещеру!

— Бежим, — скомандовал Денис.

Схватил Еву за руку, и они бросились прочь. Пробежали мимо колодца, по которому спустились сюда. Свернули направо, в другой тоннель.

Позади раздавались вопли. Ева поняла, что тварей около пещеры уже не две, а гораздо больше.

— Здесь, — сказал Денис.

Он остановился так же неожиданно, как бросился бежать. Показал на стену тоннеля. Ева увидела ступени из металлических скоб, уводящие вверх.

Ступени были ржавыми, с них капала вода. Нижняя скоба находилась на высоте около метра над землёй. Денис схватил Еву за талию, подсадил.

— Лезь. Я за тобой.

Ева принялась карабкаться по ступеням. О том, кто и когда спускался по ним в последний раз, старалась не думать. Мысль о том, что они в призрачном мире, и, если сорвётся, с ней якобы ничего не случится, как-то не очень грела.

— Наверх смотри, — сказал поднимающийся за Евой Денис. — Там люк должен быть.

Ева посмотрела и тут же воткнулась в люк головой.

— Блин!

Голова прошлась насквозь и оказалась на поверхности. Это было так странно, что Ева поспешила выбраться как можно скорее.

Через минуту рядом с ней стоял Денис. Снова взял за руку.

— Всё. Возвращаемся в реальный мир… Оп!

Они стояли в замусоренном дворе. Никаких люков под ногами не наблюдалось, только асфальт — изуродованный трещинами так, будто местные жители передвигались по двору на танке.

Фонари горели тускло, с неба накрапывало — начинался дождь. Но Еве показалось, что, окажись она сейчас на каких-нибудь райских островах, и то не так бы обрадовалась.

В воздухе пахло мокрой листвой. Прошумела вдали машина. Из-под скамейки выбрался недовольный кот, громко мявкнул и переместился под потрёпанный внедорожник.

— Идём, — мягко сказал Денис.

Обнял Еву за плечи и повёл к выходу со двора.

— Ты это всё специально придумал? — помолчав, спросила она.

— Конечно. Только не всё. Всё предусмотреть невозможно.

— Но ты знал, что прибежит другой пожиратель? Что тот, который нам помогал, в него вцепится?

— Я рассчитывал на это. Предполагал, что неподалёку могут находиться другие пожиратели, но точно знать не мог.

— А почему ты не договорился с ним? Почему не объяснил, что не собираешься его убивать?

— Потому что пожиратели — не пионеры-герои. Найти среди них такого, кто добровольно согласится полезть в ловушку… — Денис покачал головой.

— Но ведь этот нам помогает!

— Помощь и самопожертвование — разные вещи. Этот рассчитывает на то, что Тимур сумеет его вознести. Понятия не имею, с чего взял, что получится, ну да не суть. Суть та, что я представления не имел, насколько далеко он готов зайти. А рисковать не мог.

— Ну, ладно. Допустим. А мне почему не сказал? Я ведь решила, что ты…

Денис усмехнулся.

— Что ты решила, я слышал. Повторять не надо.

— Извини, пожа… — начала Ева.

— Тс-с. — Денис покачал головой. — Извиняться тоже не надо. Если бы другие пожиратели так и не появились, тот, кто нам помогал, погиб бы в ловушке. По моей вине, разумеется. Рука у меня не дрогнула бы, и совестью я бы не мучился. Так что не так уж ты и ошибалась. Я действительно подлый и жестокий человек.

— Зачем ты так говоришь⁈

— Потому что это правда. И если ты хочешь работать с нами, должна понимать, что тебе предстоит.

— Я никогда не поступлю так, как ты!

— Правильно. Тебе и не надо. Для того, чтобы поступать, как я, существую я. Маэстро наверняка уже в пещере. Однократно взломать ловушку можно. Если бы мы выбрались раньше, чем затянулся разрез, Маэстро ничего бы не узнал. Но нам пришлось задержаться, взломать защиту заново. И я заметал следы. Если тот, кто вызвался нам помогать, не дурак, то угодивший в ловушку вместо него уже мёртв. Другие пожиратели предъявят труп Маэстро. Нас они не видели. Маэстро ничего не заподозрит.

Глава 21

— А я тебе мешала. — Ева виновато посмотрела на Дениса. — Теперь вы меня к себе не возьмёте, да?

— А ты всё ещё хочешь, чтобы взяли?

Ева задумалась.

— Уже не знаю

— Вот. Поэтому сейчас я отвезу тебя домой. Отдохнешь, выспишься, тогда и будешь думать. На всякий случай, имей в виду: ты нам уже очень помогла.

— Как?

— А для чего мы приходили в пещеру? Ты уговорила старуху искать символ. Думаю, что к завтрашней ночи она управится.

— Ты сказал, что завтра мы придём ещё раз, — вспомнила Ева. — То есть, я снова пойду с тобой?

— Нет. Больше ты туда не сунешься.

— Но ты сказал…

— Милая моя. — Денис потрепал её по плечу. — Не всему тому, что говорят мужчины, стоит верить. И чем раньше ты это поймёшь, тем больших разочарований избежишь Надевай.

Они подошли к обочине, где оставили мотоцикл. Денис подал Еве шлем.

— Подвал? — предложил я без особого энтузиазма.

— Почему тебя всегда тянет в подвал? — проворчал Маэстро.

— Ну, не знаю… А где ещё прятать сверхсекретную вещь, как не в подвале?

— Где угодно, только не в подвале, который первым приходит на ум любому…

Маэстро не договорил. Видимо, не захотел, чтобы при медсестре я его вербально опустил в ответ. Тогда, чтобы сохранить авторитет, пришлось бы на меня кидаться и убивать. А к открытой конфронтации Маэстро готов не был. Он хотел меня использовать.

— Ну так нам никто не говорил, что Вадик — великого ума человек, — пожал я плечами.

— Придержал бы язык, — вмешалась вдруг мотающаяся за нами медсестра. — Вадим Игоревич — человек выдающийся.

— Угу. Именно поэтому ты его подставила, и мы сейчас шаримся в его кабинете.

Призрачный кабинет был помещением маловразумительным. У Вадика, как у смотрящего, бумажной работы не было, соответственно, не было нужды и в кабинете. Мстислава, например, это давным-давно поняла и спокойным образом тусит в пекарне, отлучаясь к гостям по необходимости. А ведь тоже могла бы себе у Даниила Петровича кабинет выбить, да сидеть там, щёки надувать.

Чем, помимо щёконадувательства, занимался тут Вадик, я даже предположить не мог. На столе лежали бумаги, но они были пустыми. В шкафу стояли старенькие почтенного вида книги по медицине, но — тоже с пустыми листами. Складывалось впечатление, что Вадик когда-то, может, даже в детстве, побывал в чьём-то кабинете, который ему очень понравился. И дорвавшись до условной власти, решил воссоздать его внешний вид — не обладая возможностью повторить наполнение.

Так я подумал, покачав пальцем пресс-папье. Прикольная штука. Главное — охренительно нужная. Хотя сейчас, кстати, у молодёжи вроде как винтажные темы котируются. Интересно, насколько круто, если у видеоблогера на столе будет лежать пресс-папье? Особенно если под него подложить стопку бумаг.

— Вадима отпустят, — буркнула медсестра. — И вообще, кто бы говорил! Вы там, в своём отеле…

— Я про своё начальство вроде как молчу, — оборвал я. — Предал — значит, заслужили. Их поставили на конвейер, они и рады стоять. Никаких вопросов, никаких сомнений. Работаем отсюда и до обеда. Круглое тащим, квадратное катаем. Это знаешь, как в той истории про обезьян.

— Каких обезьян?

— Ну, проводили эксперимент. В камере — несколько обезьян, стремянка, над ней висит банан. Чтобы взять банан, нужно залезть на стремянку. Но когда обезьяна забирается на верхнюю ступеньку, её сбивают потоком воды. Очень скоро обезьяны понимают, что банан им не полагается, и успокаиваются. Подпускают новую обезьяну, она радостно рвётся к стремянке, но её останавливают коллеги и объясняют, что это так не работает. Потом обезьян потихоньку заменяли, и в конечном итоге в камере собралась толпа обезьян, которых никогда не поливали водой, которые не видели, как это происходит. Но за бананом ни одна из них не полезет. Вот когда я смотрю на видящих — я вижу тех же самых макак. Да неужели ж вам не интересно хотя бы узнать, куда возносятся души? Что там? Есть там хоть что-нибудь? Ну начни ты с самого дебильного, блин, ниточку к душе привяжи перед вознесением, что ли… Нет. Лыбятся блаженными улыбками — и довольны. Как в дурдоме.

Я слушал себя будто со стороны, и мурашки ползли по коже — до такой степени натурально всё звучало. У меня бы и тени сомнения не возникло, что человек говорит правду. Вдохновенно продолжил:

— Вот и Вадик твой — такая же обезьяна. Выбирать блох у других обезьян и не лезть на стремянку — много ума не надо. Так что я бы проверил подвал.

— Ладно, — пожал плечами Маэстро. — Проверим.

Я прищёлкнул по пресс-папье и спросил:

— А это, случайно, не артефакт? Выглядит солидно.

— Нет, — буркнул Маэстро.

— Как он вообще должен выглядеть? Как его узнать?

— Узнаешь, когда найдёшь.

— Ну, тогда все — в подвал, — пожал я плечами. — Других путей не вижу.

Мы покинули кабинет и пошли по коридору к лестнице. Маэстро возглавлял шествие, а мы с медсестрой шли почти плечом к плечу. Я с интересом на неё косился.

— Тебя как зовут?

— Ты что, ко мне подкатываешь?

— Зависит от того, нравится ли тебе это.

В ответ мне достался пламенный взгляд, достойный какой-нибудь восточной принцессы. Впрочем, твёрдого «нет» не прозвучало. Не прозвучало даже нетвёрдого.

— Я — Тимур.

— Знаю.

— Красивое имя

— Да Зоя меня зовут. Успокойся, Казанова.

— Очень красивое и редкое имя. Зоя…

Тут мы добрались до лестницы. Маэстро пошёл вниз. Я сделал царственный жест, предлагая Зое идти вперёд. Но она не успела сделать и шага. Маэстро вдруг замер, будто его молнией шарахнуло. Сердце у меня забилось быстрее в десять раз. Рука рванулась к куртке, где ждал своей минуты кинжал.

Но в голове быстро пронеслись расчёты. Все лимиты, которые мы прикидывали в кафетерии, уже точно прошли. Значит, если Денис и Ева что-то зацепили, то — уходя. По крайней мере, так я должен думать.

К тому же Маэстро стоит слишком далеко. Кинусь к нему — успеет среагировать.

Разумеется, все эти мысли сформулировались уже постфактум, когда Маэстро исчез. В моменте я просто дёрнулся и замер. Вот и гадай теперь, либо просто инстинктивно струсил, либо мгновенно просчитал варианты и потому не стал палить наш пока единственный козырь.

Лучше, конечно, думать о себе в превосходной степени. А то если постоянно называть себя дебилом — уровень притязаний начнёт постепенно снижаться.

— Ну вот, улетел, — прокомментировал я случившееся. — И даже не обещал вернуться. Что будем делать, Зоя?

Зоя вновь окинула меня загадочным взглядом.

— Пойдём в подвал?

— Да была я в том подвале сотню раз. Нет там ничего. И не пущу я тебя туда без Маэстро. Идём обратно.

Зоя пошла обратно. Я двинулся за ней.

Вообще, можно и нужно было бы уйти. Добраться до отеля, расспросить своих, как прошла операция. Если там ещё есть кого расспрашивать, конечно… Блин. Мерзостная мысль, пошла прочь. Что-то меня здесь удерживает, почему-то не ухожу — значит, надо остаться. В последнее время всё больше и больше доверяю интуиции. И, судя по результатам, правильно делаю.

Зоя привела меня в помещение, которое, наверное, называлось ординаторской. Место, где врачи могли отдохнуть от пациентов. Здесь имелся диванчик, небольшой столик возле, большой стол у занавешенного окна. Шкафчик.

К шкафчику Зоя и продефилировала, бросив мне: «Садись».

Я сел на диван. Мягкий, удобный. Аж глаза сразу закрываться начинают. А Зоя вытащила из шкафчика графин и пару стопочек.

— Меня, вообще-то, предупреждали, что в призрачном мире лучше не пить и не есть, — заметил я.

— И ты — как та обезьяна? — Зоя расставила стопки, налила. — Не полезешь за бананом, потому что сказали, что нельзя?

— Да был бы банан… Так-то я по крепкому и в реале не убиваюсь. Впрочем, к бананам тоже отношусь сдержанно.

— А что надо подвесить над стремянкой, чтобы ты на неё полез?

— Это, Зоя, вопрос сложный. Можно даже сказать, интимный.

— За знакомство.

Зоя брякнула своей стопкой по той, что стояла на столе, и выпила залпом. Тут же налила ещё, даже не поморщившись. У меня дух перехватило. Вот это женщина!

Опрокинув вторую стопку, Зоя села на другую половину дивана. Тяжело выдохнула, расстегнула верхнюю пуговичку на халате. И поймала мой взгляд, который не успел вовремя выскользнуть из открывшегося пространства.

Никак не прокомментировала. Налила третью.

— Так ты поэтому с Маэстро? Из-за… — Зоя замешкалась, описывая полной стопкой круги в воздухе. — Из-за мировоззренческих мотивов?

— Можно и так сказать.

— Интересно. Такое, мне кажется, редко бывает. Но такие люди самые верные. Которые — за идею, а не за шкурный интерес.

— А ты почему?

— А у меня всё просто. Шкурный интерес. — Зоя выпила.

— И он об этом знает?

— Конечно! — невнятно ответила Зоя; на этот раз она занюхала рукавом халата, и на глазах выступили слёзы. — Ко мне у него никаких вопросов нет. Это в тебе он сомневается. Удивлён?

— Не, — мотнул я головой. — Я прекрасно знаю, что Маэстро меня проверяет. Но я знаю и кое-что ещё.

— Что же?

— Что если с Маэстро что-нибудь случится, его место займу я.

— Вот так вот?

— Угу, так. А кто ещё-то? Пожиратели? Или, может, ты?

Зоя хмыкнула. Конструктивных возражений у неё не нашлось. Призрачная водка работала едва ли не быстрее настоящей. Зоя потянулась за моей стопкой.

— Ты не будешь?

— Нет, я по-другому снимаю стресс.

— Да? И как же?

— Смотрю на аквариумных рыбок.

— Помогает?

— Попробуй, рекомендую. Нет, конечно.

Зоя попыталась одновременно выпить и рассмеяться. Получилось ожидаемо так себе — водка выплеснулась на халат.

— Блин! — Зоя бросила стопку на стол. — Чёрт! Ну не раззява, а?

Она машинально — в этом я был уверен — расстегнула ещё две пуговицы на халате. Потом её пальцы дрогнули, и она посмотрела мне в глаза. А мои глаза с огромным трудом оторвались от того, что я увидел под халатом. Но всё же оторвались.

— Н-неудобная ситуация, — пролепетала Зоя, которая в этот момент как будто помолодела лет на десять. По крайней мере, в моих глазах.

— Есть одна идея, как сделать её удобной, — сказал я, отметив лёгкую хрипотцу у себя в голосе.

Мир как будто поставили на паузу. Немая и неподвижная сцена длилась целую вечность или что-то около секунды. На мгновение меньше, чем потребовалось бы Зое, чтобы прийти в себя и застегнуть халат.

Я её опередил. Подался вперёд и поцеловал. Правая рука скользнула под халат.

Поцелуй, грубый и продолжительный, разорвался.

— Ты псих? — шепнула Зоя.

— Это что — вопрос?

— Ты — псих… — выдохнула она с облегчением и закрыла глаза, предоставив моим рукам разбираться с остальными пуговицами.

Спустя полчаса я оделся и осторожно вышел из ординаторской. Зою оставил спать на диване. Заботливо прикрыл её же халатом. В общем, сделал всё, что мог. Ушёл, чувствуя себя начинающим клофелинщиком.

До отеля добрался, когда уже рассвет начал намекать на своё существование во вселенной, летом светлеет рано. Но, тем не менее, в кафетерии меня ждали все, никто не лёг спать.

— Где Ева? — спросил я Дениса.

— Дома, — пожал тот плечами. — Она ведь не в нашей команде, и у неё есть известные социальные обязательства.

— Как она справилась?

— Высший балл, лично у меня никаких претензий. Девочка обладает абсолютно нормальной, очень устойчивой психикой. И я думаю, её приход к нам — всего лишь вопрос времени. А у тебя как?

Вместо ответа я бросил на стол серебряную цепочку с тёмно-синим камнем в серебряном же обрамлении. Полтора часа назад эта красота висела на шее у Зои.

Все, кроме Мстиславы, посмотрели на камень с недоумением. У Мстиславы глаза раскрылись шире некуда.

— Ага, — кивнул я. — Вы тоже это видите?

— Что? — спросил Денис.

— Камень светится, — пояснил я. — Сияет. Горит, как глаза у непустышек на фотографиях. Только в сто раз ярче. Я даже вас сейчас с трудом вижу, он меня слепит.

С этими словами я сгрёб цепочку и затолкал её обратно в карман. Посмотрел на Мстиславу.

— У меня только три вопроса. Первый: это и есть артефакт?

Мстислава медленно кивнула.

— Второй. Почему только мы его видим? Я и вы? Остальные — нет, я правильно понимаю?

Я обвёл глазами остальных. И понял, что прав.

— Потому что ты — смотрящий, Тимур, — полушёпотом отозвалась Мстислава. — И, наверное, тебя Свет послал мне на смену. Что ж… Я знала, что время придёт.

Спустя минуту потрясённого молчания послышался голос Изольды:

— А третий вопрос?

— А, третий… — Я почесал бровь большим пальцем. — Эта медсестра, Зоя… Она с Вадимом в каких-то очень близких отношениях, да?

— Да, — сказал Денис. — Они и не скрывают особо. Такие отношения между коллегами — обычное дело. Повышает продуктивность, между прочим, я давно об этом говорю. И, если бы некоторые не цеплялись за изжившие себя, совершенно архаичные так называемые принципы…

Он выразительно посмотрел на Изольду. Та страдальчески закатила глаза.

— Поразводи мне тут агитацию, — оборвала Мстислава. Повернулась ко мне. — На вопросы тебе ответили, теперь ты рассказывай.

Я вздохнул и плюхнулся в кресло. Придвинул кофейник — который каким-то чудесным образом всю дорогу ухитрялся оставаться горячим.

— Сегодня Маэстро не погнал меня за душами. Объявил, что ему до зарезу нужен артефакт, и привёл в больницу в Заднепровье.

— То есть, Вадим, выходит, не такая уж сволочь, — обронила Мстислава. — Артефакт Маэстро не сдал. Хотя, скорее всего, просто задницу прикрывал. Понимал, что сдаст артефакт — перестанет быть нужным Маэстро.

Я покачал головой.

— Вадим вообще ни при чём. Мы ошиблись. На Маэстро работала Зоя.

Денис присвистнул. Изольда ахнула.

— Зоя⁈

— То-то Кондратий говорит, что Вадим рогом упёрся, — пробормотала Мстислава. — Не виновен, мол, я! Ничего не сделал! Не понимаю, почему вы меня обвиняете! Но про Зойку — ни слова.

— Выгораживает, — сказал Денис.

— Я думаю, просто не может поверить, что это она, — сказала Изольда. — У Вадима-то к Зое — настоящее чувство! Это для неё Вадим — не пойми что. Я, честно говоря, вообще не понимаю, как такие люди, как Зоя, становятся видящими.

— Бывает, — вздохнула Мстислава. — Ещё и не такое. И что же это получается? Мы невинного смотрящего взаперти держим?

Я кивнул.

— Выходит, так. Хотя Вадим — большой оригинал, конечно. Спрятать артефакт практически на виду у всех, на шее любовницы — это додуматься надо.

— Был бы на виду — я бы увидала. — Мстислава посмотрела на меня. — Я в Заднепровье не раз бывала, а Зойка там с гражданской войны сидит. Время было тяжёлое, видящие тогда чаще просыпались. — Она бросила быстрый взгляд на Изольду. — Зойку я сколько раз видела, но камня не замечала.

— Ну… На виду — это я образно. Цепочка длинная, под халатом камень незаметен.

— И такая фифа, как Зойка, этакую красоту наружу не вытаскивает? — удивилась Мстислава.

Я пожал плечами.

— Ну, это уже — не знаю. Может, Вадим запретил. А может, в реальном мире Зоя его носит вполне себе в открытую. Когда в люди выбирается.

— Угу, — сказал Денис. — То есть, в призрачном мире камень спрятан под халатом? И для того, чтобы его увидеть, халат надо расстегнуть. Так? — Он с ухмылкой посмотрел на меня.

— По себе людей не судят, Денис! — горячо сказала Изольда. — Мало ли, в какой ситуации Тимур мог увидеть камень!

— Дак, в том и дело, что ситуаций — не сказать, чтобы много…

— Зое просто стало жарко, например!

— Жарко, — ухмыльнулся Денис. — Не, ну бывает. Иногда женщинам становится жарко.

— Прекращайте мне тут, — прикрикнула Мстислава. — Увидал и увидал! Какая разница, как? Вопрос — что нам дальше делать?

— Вадима надо возвращать в больницу, — сказал я. — Там клиентка одна… Ну, в общем, я не такой спец, как вы, но даже мне ясно, что вряд ли долго осталось. Зоя сказала, что с ней работал Вадим. И мне кажется, что он её сумел бы вытащить. А без него… — Я развёл руками. — И это только одна клиентка. А сколько их в больнице ещё?

— Возвращать надо, — кивнула Мстислава. — Не держать же дальше невинного. И артефакт тоже вернуть надо. — Она строго посмотрела на меня.

Глава 22

Я кивнул.

— Артефакт вернуть — не вопрос. Я его сюда притащил только для того, чтобы узнать, это оно или нет.

— Я бы не спешил возвращать, — обронил Денис. — На артефакт можно выманить Маэстро. Он ведь из Заднепровья сдриснул, не попрощавшись, правильно я понимаю? Потому ты с Зойкой так запросто и…

— Сдриснул, — оборвал дальнейшее я. — В пещеру понёсся?

— Угу. Я надеялся, что получится обернуться быстро — тогда защита, которую нарушил, просто затянулась бы, и всё. Но мы задержались. Крепкий орешек оказалась твоя Анастасия Феликсовна, долго с ней возились. Пришлось пробиваться ещё раз, и это Маэстро уже почувствовал. Вот я давно говорю, Мстислава Мстиславовна! — Денис с упрёком посмотрел на старуху. — Сообразите заклинание получше! Объясните как-то ангелу, что текущее — малоэффективно. Прогресс, как известно, не стоит на месте. Наверняка уже появились новые, более современные заклинания. А мы всё на дровах ездим.

— Не дают других — значит, не положено, — отрезала Мстислава. — Значит, головой своей да руками работать надо, а не заклинаниями! Сообразил ведь ты, что делать?

— Можно подумать, у меня варианты были.

— Вот именно. На ангела надейся, а сам не плошай. Тогда будет тебе счастье и конструктивная профессиональная деятельность.

— Угу, — вздохнул Денис. — Будет-будет. Непременно. А пока, Тимур, готовься к тому, что дружок твой пожиратель с тебя двойное вознесение запросит. В качестве компенсации за моральный ущерб.

— В смысле? — удивился я. — За какой ущерб?

— Да неважно. Важно, что хитрость мою Маэстро, судя по всему, не разгадал. Коль уж не вернулся в Заднепровье, башку тебе отрывать, а в пещере остался. Значит, тебе он по-прежнему условно доверяет — что и требовалось. А у нас, повторюсь, теперь есть артефакт, на который Маэстро можно выманить. Да ещё ты, внезапно — смотрящий. Сердцем чую, что и этот козырь можно разыграть. Только пока не понимаю, как.

— А я догадывалась, что Тимур — не обыкновенный видящий, — обронила Изольда.

— Ну да, — хмыкнул Денис. — Раз тебе нравится, значит, необыкновенный. Чего уж проще.

Изольда покраснела.

— Я не говорила, что Тимур мне нравится!

— Не нравлюсь? — расстроился я.

Изольда покраснела ещё больше.

— Не в том смысле! Я ко всем вам отношусь с теплотой и симпатией, даже к Денису…

— «Даже»⁈ — возмутился Денис.

Но больше Изольда сбить себя с толку не дала.

— Я говорю вообще о другом! Вспомните: Маэстро без труда вселился в Кима. В Кондратия Степановича. Пытался вселиться в меня, и, если бы не амулет, ему бы это удалось. А в Тимура вселяться он даже не пробовал. Хотя в тех обстоятельствах сделать это было бы логичнее всего, Тимур не раз оказывался ключевой фигурой. От его действий зависело многое.

— А ведь верно, — протянул Денис. — Соображаешь, Изольда Генриховна.

Мстислава кивнула.

— Я тоже догадывалась, что Тимурка наш не так прост. И по всему выходит, что и Маэстро догадался. Сам-то он артефакт не видит! Разузнал где-то, что его только смотрящие различить могут — вот и вцепился в Тимурку.

— Ну да, — пробормотал я. — Теперь понятно, почему он за мной по пятам таскается.

Денис вздохнул.

— Теперь уж Амалия Еву точно к себе в Заднепровье затребует. Скажет, у вас тут аж два смотрящих, а у нас сплошной разброд и шатания. То Вадима обходчики загребли — по вашей, между прочим, вине! — то теперь Зойку утащат. А с клиентами — как хотите, так и работайте. В невыносимых, можно сказать, условиях.

— Амалия петь умеет гладко, — подтвердила Мстислава. — Но думать сейчас не об этом надо. А о том, что камня-то Зойка спохватится. Если уже не спохватилась. — Посмотрела на меня.

— Ну… Спохватится, наверное. Решит, что потеряла.

— В порыве страсти — запросто, — подтвердил Денис. — Бывает, что ещё и не такие вещи теряются. Потом найдёшь и в полное недоумение приходишь — как оно туда попало-то?..

— Искать станет, — продолжила Мстислава.

Я пожал плечами.

— Ну, поищет; не найдёт. Подумает, что камень закатился куда-то. Не Маэстро ведь жаловаться побежит.

— А вдруг?

— Да с какой стати? Она ведь не знает, что это не просто украшение.

— Знать-то — не знает, наверняка. Но насторожиться может. Ты пропал, и камень вместе с тобой. А даже если одно с другим не свяжет, решит, что сама потеряла, Зойка — баба корыстная. И любовника, чтобы подарки дарил, у нее больше нету. Запросто может Маэстро счёт выкатить. Дескать, по твоей вине я золотого тельца лишилась, компенсируй. Жить без этой цацки не могу. Расскажет, где её взяла — тут-то у Маэстро в голове и щёлкнет.

— Ну и что вы предлагаете?

— Будь у нас побольше времени — можно было бы подделку сработать, — сказал Денис. — Но времени, насколько понимаю, нет.

Мстислава кивнула.

— Правильно понимаешь. Поэтому вариант один — вернуть камень Зойке. Теперь-то уж мы знаем, где он. Тимур может сказать Маэстро, что нашёл артефакт. Маэстро наверняка захочет испытать его действие, проверить, стремятся ли к этому камню души. Увидит, что стремятся, возрадуется, от жадности бдительность потеряет. Тут-то Тимурка его и прихлопнет.

— Как гладко звучит, — усмехнулся Денис.

Мстислава развела руками:

— Может, и пройдёт так же гладко. Кто его знает. Не попробуем — не узнаем. А сейчас надо цацку Зойке отдать.

— Тимуру нельзя возвращаться в больницу, — влезла Изольда. — Если вдруг Маэстро тоже захочет вернуться…

— О Тимуре речь и не идёт. — Мстислава повернулась к Вану.

Тот до сих пор не проронил ни слова, всё это время сидел молча, полуприкрыв глаза. Время от времени позёвывал. Если бы я не знал Вана, решил бы, что дрыхнет. Говорите-говорите, я всегда зеваю, когда мне интересно.

Так же молча Ван встал, подошёл ко мне и протянул руку.

Я вынул из кармана синий камень на цепочке, вложил в его ладонь. Сердце кольнуло — как будто расставался с чем-то безумно дорогим. В смысле — дорогим для меня. С чем-то личным.

— Где бы́ри? — обронил Ван первые за сегодняшний день слова.

— Да много где, мы полбольницы обошли. Сначала в палате, где лежит пациентка Вадима. Потом пошли в подвал, но вниз не спускались, остановились на лестнице. Маэстро почуял шухер, который Денис устроил, и убежал. Потом мы с Зоей были в ординаторской.

— Ординаторская, — взглянув на Вана, сказала Мстислава. — Там Зойка первым делом будет искать.

Ван молча сжал кулак с артефактом и всё с тем же каменным выражением лица вышел за дверь.

Когда вошёл Маэстро, пожиратели замерли возле потревоженной завесы. В прорехе висел опустошённый, высосанный досуха остов ещё одного. Контур постепенно таял, растворяясь.

Маэстро остановился и окинул взглядом своих слуг. Все они хранили молчание.

— Я жду, — тихо сказал Маэстро.

Один из пожирателей подал голос:

— Он пытался проникнуть к душам.

Маэстро одним стремительным шагом приблизился к заговорившему, уставился в пустые глазницы.

— Зачем?

— Я не знаю этого. Наверное, чтобы съесть их. Для чего ещё нужны души?

В голосе пожирателя прозвучало нечто, до смешного похожее на пассивную агрессию. Маэстро не выдержал — улыбнулся.

— Вот, значит, как. И вы все так думаете?

Пожиратели молчали.

— Ну, смелее! Вы все считаете, что души нужны только для того, чтобы их жрать? А я, по-вашему, отобрал у вас еду, запер холодильник и запрещаю к нему приближаться? Больше того, заставляю его охранять?

— Он, наверное, так думал, — еле слышно пролепетал всё тот же единственный говорящий пожиратель.

— Меня интересует, что думаешь ты! — Маэстро стукнул тростью, и по полу прокатилась вибрация, от которой все пожиратели задрожали.

— Я… Я не знаю, Маэстро. Я доверяю тебе.

— И правильно делаешь. Эти души мне нужны для того, чтобы достичь большего. Когда я закончу, все вы будете пастись на злачных полях… — Маэстро помолчал, размышляя над тем, сколь велика способность пожирателей понимать метафоры. — Все души мира будут идти вам на жратву, — перефразировал он уже безо всякой энергии в голосе. Но слугам хватило и смысла слов.

— Этот день близок, как никогда. Мне нужно ещё лишь две души. Пойдите и найдите их!

Дождавшись, когда пожиратели уйдут, Маэстро взмахом руки устранил завесу. Останки незадачливого воришки упали на пол. Хорошо, что он не успел добраться до кукол. Хорошо, что верные слуги его остановили. Хотя какие они верные? Не смешно. Скорее уж, возмутились, что этот захапает всё себе, и уничтожили его от злости. Ещё мгновение — и ринулись бы в пещеру сами, всей толпой.

Он пришёл вовремя, вот и всё. Оставил Тимура… Тот наверняка воспользовался ситуацией и сбежал домой. В отель.

Что ж, пускай. Будет следующая ночь. Сейчас приоритетная задача — найти артефакт. Души пожиратели ему принесут, так или иначе. И если ритуал получится на этот раз — а он не может не получиться — значит, начнётся игра. Она может быть короткой, а может быть долгой. Маэстро понятия не имел, в каком состоянии, в каких силах придёт тот, кого он жаждет призвать.

Маэстро надеялся, что сил у призванного будет много, но явится он измождённым длительным заключением. И второй ритуал, самый важный, сработает. Маэстро убьёт призванного и получит его силы.

В любом случае останутся эти утлые очаги во главе со смотрящими. Останутся видящие, расчищающие дорогу душам. Они будут бороться, не сдадутся. А те силы, которые Маэстро заберёт у падшего, нужно будет кормить, иначе они разорвут самого Маэстро.

И для этого ему нужен артефакт. Чтобы души летели на огонёк сами. И совсем будет хорошо, если получится достать все артефакты. Но это уже мечты. Сейчас заполучить бы хотя бы один. Чтобы был козырь в рукаве.

Маэстро вошёл в пещеру и окинул взглядом гамаки. Лицо его содрогалось. Он то пытался улыбнуться, то готов был оскалиться в ярости.

Старики становились всё более прозрачными. Побледнела девчонка. Лучше всех держались парень, который оказался кладезью оккультных знаний, да новенькая.

Приблизившись к крайнему гамаку, Маэстро заглянул в лицо Анастасии Феликсовне и заставил себя улыбнуться.

— Ну, как вы тут? Чего-нибудь хотите?

— Нет, ничего не хочу, — улыбнулась в ответ одними губами Анастасия Феликсовна.

Лицо её было безучастным, словно маска. Полностью вписалась.

Маэстро неприятно было это признавать, но Тимур оказался прав. С этой душой проблем не возникло. Вспомнив, как приходилось усмирять девчонку, Маэстро поморщился. Следующую такую он, учитывая опыт, сразу посадил отдельно — чтобы вымотать и подрезать крылья. Но проклятые видящие разнюхали и похитили добычу. А затраченные на удержание силы кто-то будет ему возмещать⁈

Возместят, — успокоил себя Маэстро. Сторицей возместят!

— Это хорошо. — Маэстро ласково похлопал старушку по плечу. — Отдыхайте.

Вспомнил душу в госпитале Вадима. Такая доступная… И, как всё доступное, бесполезная. День, максимум два — и растворится окончательно. Как все пациенты этого альтруиста, других ему давно перестали привозить.

Маэстро отошёл на пару шагов, когда до него донёсся шёпот:

— Что воля, что неволя — всё едино…

— Что вы сказали? — развернулся Маэстро.

Это было необычно. Никто из кукол не раскрывал рта, если не обратиться первым.

— Ничего. — Лицо Анастасии Феликсовны осталось безучастным. — Ничего…

Он ещё постоял, ожидая продолжения. Но безмолвно висели гамаки, и ни звук, ни движение не нарушали гробового покоя этого места.

В порядке ли знак? Нужно проверить. Может быть, сырость его повредила.

Маэстро отошёл от гамаков, поднялся в воздух и приблизился к камню у самого входа. Знак, очень мелкий, незаметный снизу даже при условии, что тут появится яркий свет, был на месте. Как будто бы целый. Нарисованный серой краской на сером камне.

Но Маэстро отдавал себе отчёт в том, что видит лишь призрачную проекцию знака, которая цела постольку, поскольку он её таковой запомнил. Истинный знак был нарисован в физическом мире. Бросить туда взгляд Маэстро, в принципе, мог, но против него выступала кромешная тьма. А зажечь свет в этом месте никто сейчас не мог просто физически.

Маэстро нахмурился. Знак рисовала Зоя. Её он привёл сюда единственный раз, с величайшими предосторожностями. Привести ещё раз, чтобы подновила?

Не хотелось вновь подставляться. Конечно, у Зои хорошие резоны быть с ним. Страх. Она боится смерти, боится посмертия. Когда они познакомились, Зоя была поражена. Смотрела на него, как на чудо. Чудо, но не от бога, а от его извечного конкурента.

Она видела призрака, который сохранял человеческий облик и полную осознанность уже дольше года. Она впервые увидела картину посмертия, которое её не пугало и даже казалось привлекательным.

Страх — лучший мотиватор. И всё-таки людям свойственно менять убеждения. Например, если их внезапно что-то напугает ещё больше. Или они вспомнят о долге, любви, вере, о какой-нибудь другой ерунде. И передумают.

Тимур?..

Этот парень по-прежнему оставался для Маэстро загадкой. Верить ему не хотелось. Но факт оставался фактом: Тимур раздобыл для Маэстро идеальную душу. И ведёт себя не так, будто старается любой ценой втереться в доверие. Чего стоила одна только его выходка в госпитале. Маэстро был готов его разорвать за эти слова, но вынужден был признать: он говорит с равным соперником.

Тимур чётко знает, чего хочет. Взять мироздание за глотку и получить ответы. Его ведёт не страх. Им управляет бунтарство. Злость на устоявшиеся правила, ненависть к требованию принимать на веру. Маэстро видел в Тимуре самого себя.

Ох, как ему не хотелось доверять такому, как он…

Ладно. Над этим всем ещё нужно будет подумать. До следующей ночи души никуда не денутся. Вон, лежат себе, спят. Блаженствуют. Чего им ещё нужно…

Маэстро опустился на пол и пошёл к выходу. Восстановил завесу, потратив часть своих сил — которые тут же возместились энергией призраков.

Он был слишком погружен в свои мысли и не заметил, что одна из душ не спит. Два внимательных глаза следили за тем, как он взлетел к потолку, повисел там пару минут и опустился. Эти глаза проводили Маэстро, когда он уходил, и вернулись к камню, на котором был изображён знак.

Спустя время, когда Маэстро, восстановив завесу, удалился окончательно, Анастасия Феликсовна попыталась вылезти из гамака. Без девчонки, которая придерживала гамак, ничего не получилось. Гамак закачался, и она в испуге вцепилась в него обеими руками. С пугающей яркостью представилось, как падает, ломает ноги. А скорая сюда не приедет, и придётся медленно-медленно умирать на полу от боли и истощения…

Так. Какой «умирать»?.. Какие ноги?.. Пигалица-соседка права, нет у неё больше ни ног, ни рук. Смерть, и та уже позади. А тот красавец, на гусара похожий, так уверенно говорил, что она может летать. Вдруг и правда?

Как летать, Анастасия Феликсовна не знала. Этому её в далёкие школьные годы на физкультуре не обучали, она понятия не имела, какие нужно напрягать мышцы. Но из того же далёкого детства вдруг пришло воспоминание, как летала во сне. Как захватывало дух от невероятного чувства лёгкости и свободы. Каким простым и естественным во сне казался этот процесс.

Воспоминание охватило её всю, и Анастасия Феликсовна взлетела. Просто, без всяких усилий приняла вертикальное положение между полом и потолком.

Усмехнулась. Ну, вот! Оказывается, всё ещё чему-то можно удивиться и обрадоваться. Может, и нет смысла вот так болтаться в гамаке, ожидая небытия? Может быть…

Она подняла взгляд вверх и как будто бы увидела что-то сквозь камень и толщу земли. Как будто бы сама начала светиться, внутри сделалось так легко, хорошо…

— Ну, — шёпотом прикрикнула на себя. — Не время. Обещалась помочь — помогай! Ишь, куда захотела, грымза старая! Сто лет ждала — и ещё подождёшь, не развалишься.

Свечение потухло, едва разгоревшись. Старушка подлетела к тому месту, где недавно парил Маэстро. Нашла взглядом знак, который гусар рисовал на полу. И, кивнув, вернулась в гамак. Закрыла глаза.

Теперь оставалось лишь дождаться.

Глава 23

Обычно, если ложусь поздно, будильник мне до лампочки. Даже в памяти не остаётся, как его отключаю. Вот и в этот раз я его отключил, прежде чем лечь. Но когда около пяти утра у меня над ухом заорал петух, я тоже заорал и вскочил. Сон выбило моментально.

Я смотрел на петуха. Петух, стоя на тумбочке, смотрел на меня.

— Бли-и-ин… — Я потёр лицо ладонями. — И тебе доброе утро.

Петух повторил свой задорный клич. Я же, натянув джинсы и сунув ноги в тапочки, схватил до странного безучастную птицу под мышку и вышел из номера.

В коридоре немедленно наткнулся на идущего от лифта обитателя соседнего люкса. Это был лысый худой мужчина в очках и сером деловом костюме, со спортивной сумкой через плечо. Он с удивлением окинул меня взглядом, задержав его на петухе.

— Доброе утро, — по устоявшейся привычке сказал я.

— Доброе утро…

— Вам случайно петуха в номер не приносили?

— Н-не знаю…

— Вы проверьте. Безобразие, на самом деле. Заказал яичницу на завтрак, а принесли петуха. Ладно бы курицу, ещё худо-бедно понятен юмор. Но петух⁈ Пойду, жалобу напишу.

Обалдевший мужчина вошёл в свой номер, сперва заглянув туда с опаской. А я подошёл к номеру Вана и постучал.

Ван открыл спустя минуту.

— Это что? — показал я ему петуха.

— Петух, — сказал Ван.

— Вижу, что не курица. Спрашиваю, на кой-ляд ты его приволок ко мне в номер, больной извращенец?

— Аллельгия, — невозмутимо сказал китаец и чихнул. — Уноси!

— В смысле, «уноси»? Вот, ты красавец, конечно!

— Залежь его. Нам нужна только кловь.

— Не буду я его резать. Он этого не заслужил.

— Но нам нужна кловь.

— Твоя нация, Ван, очень жестокими категориями мыслит. Посторожи пока.

Я сунул петуха не успевшему сгруппироваться Вану, и тот его схватил.

— Стой! Тимул, ты куда?

— В аптеку за шприцем.

— А-а-апчхи!

— Вот-вот, и я о том же.

Аптека находилась недалеко, в том же доме, что и цветочный салон. Проходя мимо салона, я приветственно помахал хозяйке. Нарине Рафаэлевна, любовно собирающая букет, ответила кивком. Кажется, в отношении меня сменила гнев на милость.

В аптеке я подошёл к прилавку.

— Будьте добры, от аллергии что-нибудь. И шприц.

С таблетками от аллергии вопрос решился быстро. Со шприцем внезапно возникли сложности.

— Какой вам шприц? Двойку, пятерку?

— Не знаю. Мне чтобы кровь взять. У петуха.

— У петуха? — изумилась девушка в красивом зеленом халате, стоящая за прилавком.

— Ну да. Петух у меня как-то странно себя ведет. Крыльями бьёт, орёт на весь квартал. В агрессию, впадает, в общем. Того гляди, на людей кидаться начнёт. Ну, в смысле, на меня. Я на пятнадцатом этаже живу, а петух на балконе. Когда орёт, слышно, соседи жалуются. Да и в принципе беспокоюсь, раньше он себя так не вёл. Нестандартное поведение, понимаете? Может, конечно, это у него гены проснулись, мне говорили, что предки по материнской линии в петушиных боях участвовали. А может, петушиное бешенство — тьфу-тьфу-тьфу, конечно.

— Петушиное бешенство? — окончательно офигела девушка.

— Угу. Не слышали?

— Нет.

— Ну, и слава богу. Мерзкая штука. Вы мне шприц продайте, пожалуйста.

— Если для птицы, то, наверное, двойка нужна, — пробормотала девушка. — А вы сами будете кровь брать?

— Ну да. А что? Думаете, не справлюсь?

По выражению лица девушки было ясно, что она в принципе не знает, что обо мне думать. То ли сочувствовать переживаниям за питомца, то ли в психиатричку звонить.

В итоге мне продали два шприца поменьше и два побольше, на всякий случай. И резиновый жгут.

С аптечным пакетиком в руках я вернулся в отель. Постучался к Вану.

Выглядел он не очень. Аллергия успела расцвести в полный рост. Глаза у Вана слезились, нос распух, а рот кривился.

— Апчхи! — приветствовал меня Ван.

Я вошел в комнату. Петуха нигде не увидел.

— Ты! Живодёр! Уже зарезал, что ли? Кровь собрал, останки уничтожил?

Ван молча ткнул пальцем в закрытую дверь ванной комнаты. Я открыл. Петух, сидящий в раковине, возмущённо заорал.

Справедливости ради, было от чего. Чёрную пернатую тушу обмотали красным шёлковым шнуром с красивыми кистями на концах. Петух больше не мог махать крыльями. Он и ходить-то толком не мог.

Увидев меня, подпрыгнул в раковине — демонстрируя, до чего довели бедную птицу. И снова негодующе заорал.

— Лежь, — сказал Ван.

И протянул мне кинжал из тёмной стали. На клинке мелькнул красивый волнообразный узор. Лезвие было обоюдоострым, похожим на зуб хищного животного. И у широкого основания — зубцы. Рукоять обмотана то ли кожей, то ли чем-то подобным.

Руки у Вана были исцарапаны в кровь, я невольно покосился на мощные когти петуха. За свою свободу он, видимо, сражался до последнего.

— Да иди ты на фиг! — возмутился я. — Сказал же, не буду никого резать. Если для тебя это так легко и запросто, почему сам не зарезал?

— Аллельгия, — повторил Ван и оглушительно чихнул. — Залежу — ещё хуже будет. Забели его!

Хуже ему реально становилось прямо на глазах. Как бы до отёка не дошло.

— Это тебя Гринпис так наказывает, — буркнул я. — На, лечись.

Сунул Вану в руки коробочку с таблетками. Взял подмышку петуха и пошёл к себе.

Выйдя из лифта, увидел дядьку, которому полчаса назад пожелал доброго утра. Он сменил деловой костюм на спортивный, а вместо сумки держал в руках портфель для ноутбука. Увидев нас с петухом, чуть очки не уронил.

— Не берут, представляете, — сказал я. — Говорят, в пункте доставки ошиблись. Перепутали заказ. Если не нужно, говорят, выкиньте да и всё. Нормально? Куда я его выкину, в окошко?

Дядька обалдело-сочувственно покачал головой.

— Перевязал вот ленточкой, — продолжил я. — Сейчас гуглить буду, может, в детский сад какой пристрою. Или ещё куда.

Поправил петуха подмышкой и пошёл было.

— В детский сад вряд ли возьмут, — изрёк вдруг дядька.

Я удивлённо обернулся. По опыту, на такого рода гон люди реагировали однозначно: кивали, чтобы меня не обидеть — ничего ж плохого не делаю, — и шли дальше по своим делам. А дядька даже в лифт садиться не стал. Поправил очки и серьёзно смотрел на петуха.

— У некоторых детишек может быть аллергия на птичьи перья.

— Угу. Знаю я одну такую детишку. Только что таблетки заносил.

Петух возмущённо заорал. Так, будто понял, о ком идёт речь.

— Увы, — кивнул дядька. — Аллергия — болезнь века. Вы попробуйте контактные зоопарки погуглить. Знаете, устраивают иногда в парках, в торговых центрах. У нас в Новосибирске полно.

— Спасибо, — пробормотал я.

— Да не за что.

Дядька сел в лифт и скрылся за закрывшимися дверями.

В номере, едва я поставил петуха на пол, он снова возмущённо заорал.

— Даже не проси, — помотал головой я. — У тебя кровь взять надо. И что-то мне подсказывает, что эта процедура тебя обрадует еще меньше, чем Ван. Сиди пока спелёнутый.

Подошёл к стационарному телефону и набрал Дениса.

— У? — сонным голосом отозвался он.

— Ты ещё дрыхнешь, что ли? — возмутился я. — Заходи, дело есть.

— Какое?

— Придёшь — увидишь.

— Да щас, ага. — Денис зевнул. — Гусара на мякине не проведёшь. Или говори, что нужно, или до свидания.

— Нужно взять кровь у петуха.

Денис помолчал. Потом осторожно переспросил:

— Чё?

— Нужно взять кровь у петуха, — повторил я. — Для ритуала. Петуха Ван раздобыл, теперь нужно взять кровь. От самого Вана толку мало, у него, оказывается, аллергия на перья.

— Ты серьёзно? Вместо того, чтобы петуха попросту зарезать…

— Да вы сговорились, блин⁈ — возмутился я. — Хлебом не корми — дай зарезать кого-нибудь! Там крови-то, небось, надо — две капли, а вы из-за этого целую птицу губить собираетесь. Живую, между прочим.

Петух солидарно заорал.

— Это он, что ли? — спросил Денис.

— Ну.

— Гну! С чего ты взял, что я кровь брать умею?

— Так ты сам говорил, что санитаром работал.

— И что? Во-первых, я не говорил, что работал, а рассказывал, как устраивался на работу. Во-вторых, санитар и медбрат — разные вещи. Санитар — это, по сути, обслуживающий персонал. Палату помыть, горшки вынести, каталку в морг отвезти. А кровь санитары не берут, это другая специализация.

Денис замолчал. Я тоже молчал. Петух, решивший, что о нём забыли, снова истошно заорал. Мне постучали в дверь номера.

— Я прошу прощения! — раздался из-за двери раздраженный женский голос. — Не могли бы вы сделать телевизор потише? У меня онлайн-совещание, а у вас, я извиняюсь, петухи орут. Не отель, а птицефабрика.

Денис в трубке заржал.

— Да-да, — крикнул двери я. — Сейчас наушники надену, извините, пожалуйста.

Недовольная тётка, судя по шагам, удалилась совещаться дальше.

— А Изольда умеет кровь брать? — упавшим голосом спросил я.

— Не знаю. Может, и умеет. Но смена у Изольды закончилась вчера, и после ночного разговора она к себе на квартиру уехала. Сказала, что вернётся к началу операции.

— А Мстислава…

— Мстислава тебя зарежет вместе с петухом. Чтобы мозги ей не делал. Я-то твои гуманистические позывы понимаю с трудом, а Мстислава постарше меня будет.

— Ну, блин. Ты хотя бы просто зайти можешь? Сейчас посмотрю в сети, как брать кровь у петухов. Но один точно не справлюсь, нужно, чтобы эту тварь держал кто-то.

Петух снова заорал. Видимо, обиделся на «тварь». Денис в трубке заржал.

А у меня зазвонил мобильный.

— Привет, — сказала Ева. — Как дела?

«Отлично, как раз тебя не хватало», — чуть не ответил я. Но сдержался.

— Ну так, занят немного. Гуглю, как брать кровь у петуха. — Я действительно открыл ноут и залез в поисковик.

— У настоящего? — удивилась Ева.

— Нет, блин! У анимешного.

— А зачем ты это гугулишь? Отвезти петуха в ветеринарку — вариант для слабаков?

— Да тут, видишь ли, нюанс. Кровь мне нужна не для того, чтобы сдать на анализ, а чтобы разрушить заклинание Маэстро. И я плохо представляю, как буду объяснять в ветеринарке, на кой-она мне сдалась.

— Можно не объяснять. Просто забрать. Это же твой петух?

— Ну… — Я покосился на петуха. — Теперь, видимо, уже да.

— Ну и всё! Петух твой — значит, и кровь твоя. Имеешь полное право забрать. Аккуратно. Через призрачный мир.

— Хм-м. Ну, в принципе, можно попробовать. Только пока слабо представляю, как я его потащу в ветеринарку.

Я посмотрел на спеленутого петуха. Тот заорал громче, чем прежде.

— Слышишь? Он что-то подозревает.

— Да что же это такое! — В дверь снова постучали. — Молодой человек! Я же вас попросила!

— У нас на балконе кошачья переноска лежит, — сказала Ева. — Кот удрал, когда мы на даче были, ещё лет пять назад, а переноска осталась. Сейчас привезу. Петух должен поместиться.

— Договорились.

Я сбросил звонок. Заодно положил трубку стационарного телефона — Денис, когда я начал разговаривать с Евой, отключился. Взял петуха подмышку и потопал к выходу.

Когда распахнул дверь, от неё отскочила женщина в деловой блузке, пиджаке, с аккуратной причёской и в спортивных штанах. Ну, логично — ниже блузки не видно.

Перед собой женщина держала ноутбук. Он показывал четыре головы — совещание шло вовсю.

— Обещал выключить — выключаю, — сказал я женщине.

Продемонстрировал перевязанного шнурком петуха и потопал к лифту. Петух проорал на прощание что-то презрительное.

Спустился я через призрачный мир и на парковку вышел так же. Были некоторые сомнения, что удастся протащить петуха — живое существо, всё-таки, — но получилось без проблем.

Я обрадовался. Хватит уже постояльцев шокировать, они, в конце концов, за присутствие в отеле петухов не доплачивают. Сердце подсказывает, что я за свои гуманистические идеи от Мстиславы и так огребу.

Ева появилась через пятнадцать минут. В руке она держала пластиковую переноску.

Посмотрела на неё, на петуха. Решила:

— Норм. Влезет.

Совместными усилиями мы затолкали петуха в переноску. Получилось и правда норм, если не присматриваться — фиг поймёшь, кто там внутри сидит. Пока не заорёт, конечно.

Ветеринарка находилась недалеко; я, пока ждал Еву, погуглил.

А в ветеринарке внезапно обнаружилась очередь.

— Это кто у нас такой хороший? — заинтересовалась бабулька, держащая на коленях жирнющего кота. И попробовала заглянуть в переноску.

Петух заорал. Бабулька шарахнулась. Лохматая собачонка размером с крысу забрехала так, что заложило уши. Если бы я не видел это существо своими глазами, решил бы, что лает как минимум волкодав.

— Офигеть, конечно, с вами не соскучишься, — сообщила Ева, плюхаясь на скамейку рядом со мной.

— Вообще, когда меня вербовали, всё выглядело иначе, — вздохнул я. — Сидишь, говорят, спокойненько, души возносишь. В свободное время хочешь — копирайтером подрабатывай, хочешь — крипту майни… Да, никто не предупреждал, что придётся воевать с пожирателями, бегать с петухом по ветеринаркам…

— Ладно, прикольно, чё. — Ева явно получала удовольствие. — Когда ещё такие приключения будут.

— Да вот как бы не всегда… А ты чего звонила-то?

— А. Да спросить, как там, с баб… с Анастасией Феликсовной?

— Пока не звонила, — усмехнулся я.

— Ну я тебя серьёзно спрашиваю!

— А я тебе зубодробительно серьёзно отвечаю. Знаю столько же, сколько и ты. Нынче ночью будем проверять, видимо.

— Я с вами.

— Думаешь?

— Ну конечно! Я же её убедила. Она, наверное, со мной и станет разговаривать.

— Хочешь сказать, никому другому она пальцем на символ не покажет?

Ева пожала плечами. Выглядела немного смущенной, и у меня появилось подозрение, что что-то в этом ее невинном вопросе не так. Но додумать мысль не успел.

— Птица у кого⁈

Я дёрнулся и повернул голову. В «зал ожидания» вышел коротко стриженный мускулистый дядька, на котором врачебная форма смотрелась так, будто он её чисто для стриптиза купил. На шее болталась золотая цепь, толщиной незначительно уступающая якорной. Взглядом мужчина водил по залу, будто лев, выбирающий антилопу на завтрак.

— Мы, — сказал я, поднявшись.

— Заходите, — буркнул врач и пошёл куда-то в недра клиники, предлагая следовать за ним.

Ева пошла с нами. В смотровой помогла вытащить петуха из переноски.

— На что жалуемся?

— Сожительствовал с заражёнными курами, — сказал я. — Опасаемся…

— Чем заражёнными?

— Да кто их знает. Чихали, потом кровью кашляли. А вчера вечером все полегли. Можно ему анализы какие сделать, или типа того?

— Симптомы есть какие-нибудь?

— Он стал каким-то вялым…

— И всё? Выделения? Нарушения координации?

— Падает, — подтвердил я. — Иногда нормально, а иногда два шага сделает — и набок. И сегодня утром ещё в дверь вылететь хотел — об косяк долбанулся.

— Ясно. Оставляйте, проведём обследование. Сейчас…

Врач отошёл к открытой двери и крикнул:

— Юль! Юля, зайди.

— Блин, всё больше склоняюсь к мысли, что зарезать и вправду было бы проще, — буркнул я.

— Сдурел? — прошипела Ева. — Нафига резать, он же жить хочет! Чё совсем-то уж, как сатанисты какие-то. — Ева погладила петуха по клюву. Он её немедленно цапнул за палец. — Ай! У, скотина злая.

— Осторожнее, — отодвинул я петуха. — Твоя кровь нам не поможет.

— Угу. — Ева лизнула палец. — Спасибо. Значит, я не курица.

— Увы. Это всего лишь значит, что ты не петух.

Пришла медсестра Юля. Симпатичная, с родинкой на щеке.

— Оформи пациента на передержку, понаблюдаем, — сказал врач.

— А вы кровь у него не возьмёте? — спросил я.

— Понаблюдаем сперва.

Через пять минут мы с Евой стояли на улице в лёгкой растерянности.

— Так, — подытожил я. — Итого. Петуха мы продолбали, ещё и полторы тысячи аванса просраны безвозвратно.

— Чего ты на меня так смотришь, как будто это я виновата? — возмутилась Ева.

— Думаю, как бы на тебя всё свалить.

— Угу. Тоже мне, герой-мужчина!

— А это разве ещё котируется? Я думал, феминизм в тренде, равенство полов.

— Ну когда выгодно — конечно, в тренде, — спокойно ввела официальные двойные стандарты Ева. — Но не всегда же.

И вдруг я почувствовал, как по коже пробежал холодок. Наученный опытом, тут же завертел головой, мониторя призрачный мир. Вздохнул.

— Явился, не запылился.

К нам подплыл пожиратель.

Глава 24

Как я отличал этого конкретного пожирателя от остальных — сам не знаю. Может, что-то такое призрачное, что сознанием пока не воспринимается. А может, просто он всегда приходит один, тогда как пожирателям свойственно сбиваться в стаи. Ну или ещё, как вариант, он вселялся в моё тело, и поэтому воспринимается как знакомый… Впрочем, это опять к первому варианту.

— Когда вы закончите? — прошипел пожиратель, остановившись возле нас.

Ева решила, что конкретно сейчас феминизм не в тренде, и осторожно переместилась мне за плечо, схватившись обеими руками за правую руку.

— Что закончим? — не понял я. — Тут мы, собственно, уже закончили… Блин.

— С Маэстро.

— У-у-у, чего захотел…

— Я показал, где хранятся души. — Пожиратель уставился на Еву, притаившуюся у меня за спиной. Та ещё больше съёжилась.

— Это спасибо. Мы работаем.

— Ты ведь помнишь своё обещание?

— Помню, помню. А ты помнишь, что я говорил, что это невозможно?

Пожиратель покачал изуродованной головой.

— Возможно, видящий. Возможно. Я это чувствую. Моя душа жива, и она хочет свободы.

— Окей. Будем пробовать.

Исходя из пространных бесед с Мстиславой, не очень пространных — с Ваном и не очень последовательных — с Денисом, я мог прийти к выводу, что вознесение всякого рода пожирателей в теории возможно. Ну, так же как, в теории, из атома водорода можно получить атом гелия. Правда, для этого нужен ядерный реактор. Но так-то возможность есть. Эту простую мысль я честно пытался донести до пожирателя. Тот в ответ спрашивал, не может ли он быть полезен при добыче ядерного реактора.

— Давай сейчас! — предложил пожиратель. — Сегодня.

— Нет, сегодня не получится. Сегодня ночью мы будем освобождать души. А у нас петуха нет.

— Какого петуха?

Я вкратце посвятил пожирателя в ситуацию с петухом. Тот выслушал и молча улетел. Внутрь ветеринарной клиники.

— Куда это он? — спросила Ева.

— Не сказал. Может, пожирать души зверюшек?

— Фу! А у зверей есть души?

— Честно говоря, пока об этом не задумывался. Если и есть, то работает с ними какая-то другая контора, не наша.

Мы немного попереминались с ноги на ногу. Уходить, не уходить? Вроде бы нам от этого персонажа прямо сейчас ничего не нужно. Может, он вообще домой полетел, насквозь, через здание. Что ему те здания, призраку-то…

— Есть охота… — вздохнула Ева. — Вон там вроде шаурму продают.

Ларёк стоял метрах в пятидесяти. Я кивнул:

— Ну да. Где ещё продавать шаурму, как не рядом с ветеринаркой.

Засмеявшись, Ева дёрнула меня за руку.

— Пошли. Ты сегодня опять без денег или таки угощаешь?

— Идём, феминистка, — вздохнул я. — Всё нормально, бабки есть.

Получив от хмурого шаурмиста по одной единице основного товара и по стаканчику кофе, мы приступили к еде, расположившись возле «стоячего» металлического столика с выцветшей рекламой «Кока-колы». И тут к нам подошла медсестра с родинкой.

— Ну и где вы ходите? — хмуро сказала она. — Я что, за вами бегать нанималась?

— М? — только и сказал я, поскольку как раз отхватил изрядный кусок и не успел прожевать.

— Вот, заберите. — Медсестра положила на столик пробирку, наполненную тёмно-красной жидкостью. — Мы бы сами в ЦКЗ отправили, но вы, конечно, быстрее. Главное не медлить. Если на машине — то конечно. Тут ведь и эпидемия может быть, так что вы уж.

Оборвав таким образом свою невразумительную речь, девушка повернулась и ушла. Мы с Евой посмотрели на пробирку. Потом — на пожирателя, который заколыхался рядом со столиком.

— Ты как такое сделал? — спросил я, справившись с куском.

— Нашептал.

— Ты умеешь нашёптывать? Как Маэстро?

— Все наши умеют. Кто сильнее, кто слабее…

— Но ты среди них — терминатор, как я посмотрю. У девчонки мозги из ушей не вытекут?

— Не вытекут. Люди всё, что с ними происходит, могут себе как-то объяснить, тут же об этом забывают и успокаиваются. Теперь у вас есть всё, что нужно?

— Пожалуй. — Я сунул пробирку в карман куртки. — Ну… Что сказать… Спасибо. Завтра приходи. Если буду жив — займусь тобой.

Пожиратель улетать не спешил. Он таращился на меня.

— Чего ещё?

— Ты не уверен в победе?

— Пф. Да там переменных столько, что наша школьная математичка удавилась бы от зависти. Как угодно ещё может выкружиться.

— Но ты не отступишься?

— Да куда отступать-то… Позади — Москва, сам понимаешь.

— Но ты ведь можешь погибнуть! Лишиться всего. И тела, и Света. Получить небытие. Ради чего⁈

— Ради голодающих африканских аборигенов в первую очередь. Ещё — ради австралийских. С теми вообще беда, их, говорят, стерилизовали всех.

Повисев ещё несколько секунд, пожиратель удалился. Расстроился, наверное. Может, в Австралию полетел, аборигенов спасать. Господь в помощь, дело благородное.

— У меня от них мурашки, — глядя ему вслед, сказала Ева. — А что значит «нашептал»?

— Они умеют воздействовать на сознание людей.

— Как?

— Бывало у тебя такое, что на ровном месте вдруг разозлишься на кого-нибудь так, что прям убила бы? Сорвёшься, натворишь глупостей. Потом через пять минут сама не понимаешь, как так произошло.

— Угу.

— Или вдруг появляется какая-нибудь навязчивая идея. Сделать что-то, что тебе совершенно не нужно. Что тебя, может, даже пугает.

Ева побледнела.

— Ты хочешь сказать, что каждый раз, когда такое было, рядом со мной висел вот такой урод и своим рылом мне в ухо что-то шептал⁈

— Нет. Я хочу сказать, что такое запросто может быть, только и всего. Люди и сами горазды дичь творить, без всяких пожирателей. И в подавляющем большинстве случаев именно так и происходит. Но пожиратели могут людей к этому подталкивать. Сейчас-то, с медсестрой, он переборщил, и очень сильно. Нам, наверное, лучше уйти. А то спохватится она — прибежит.

— Пробирку забирать?

— Ну а почему нет.

— Идём, — кивнула Ева.

Шаурму она, несмотря на мурашки по коже, успела слопать. Разобралась с ней не хуже, чем с гамбургером. Допила остатки кофе, выбросила стаканчик и фольгу с салфетками в урну, подхватила со столика переноску.

— Душу бы продал за твой метаболизм, — вздохнул я.

Пошёл к остановке, держа в одной руке половину шаурмы, в другой — кофе.

— Душа важнее, — авторитетно заявила Ева.

— Ну да, не поспоришь. А ты всё ещё отрицаешь тот очевидный факт, что тебе хочется с нами работать?

— Не отрицаю. Но не факт, что с вами.

— Во как?

— Угу. Я думаю, может, мне больше бы понравилось быть обходчиком.

— Быть обходчиком — это постоянно сталкиваться с пожирателями, отбивать у них души. Проще говоря, придётся драться. И нередко.

— Бр-р-р! — содрогнулась Ева. — Тогда не знаю. Я ещё буду думать. А если я соглашусь, я вот прямо в таком виде навсегда останусь?

— Да. Как только получишь первую бусину, всё свершится. Собственно, если ты получишь бусину, это автоматически будет означать согласие.

— Блин, вот это фигово. Я хэзэ, как эти ваши души убалтывать. Мне, может, десять лет понадобится, чтобы бусину получить!

— Через десять лет тебе будет примерно как мне сейчас. Поверь, это ещё не конец света.

Ева задумчиво окинула меня взглядом и хмыкнула, сделав какие-то свои, внутренние выводы.

Задала внезапный вопрос:

— А с петухом теперь что?

— В смысле?

— Ну вот, мы его оставили в клинике. Через день-два они там всё проверят, выяснят, что он здоров. И что дальше? Ты его заберешь?

Я вздохнул.

— Можно, я подумаю об этом через день-два? Если, конечно, к тому времени сам буду здоров. А главное, жив.

— Итак, все компоненты в наличии. — Я выложил на столик в кафетерии пробирку с петушиной кровью. — Благодаря тому, что я нашёл артефакт, всё, считаю, упрощается в разы. Артефакт ведь на месте? А то как-то не было времени спросить.

Я посмотрел на Вана.

— Апчхи, — сказал Ван.

Выглядел он уже намного лучше. Только припухлость под глазами осталась, и чихал иногда.

— На месте, — сказал Денис. — Когда Вано пришёл в больницу, Зоя металась по ординаторской, искала любимое украшение. Вано устроил небольшой переполох. Зоя выскочила в коридор, Вано в это время подбросил камень под диван. Через пять минут Зоя вернулась. Еще через пять нашла камень и повесила на шею. Тебя она не подозревает, всё нормально.

— Никогда не думал, что «апчхи» так многословно переводится, — восхитился я. — А «небольшой переполох» — это что?

Денис пожал плечами.

— Стандартная схема, я полагаю. Пробежался по дому, трезвоня во все квартиры и будоража жильцов.

Я поморщился.

— Фи, детский сад. Я думал, древняя китайская цивилизация изобрела более изощрённые способы.

— Изобрела, — заверила Мстислава.

— Апчхи, — подтвердил Ван.

— Но ты, Тимур, не отвлекайся. Начал излагать — излагай.

В кафетерии собрались все, включая Еву. Она увязалась со мной и теперь с интересом наблюдала за тем, как всё меняется в призрачном мире. Например, её кружка с горячим шоколадом, оставшись на столе, исчезла. Ева пыталась ощупью её найти, но, разумеется, ничего не получалось. За кружкой надо было возвращаться «в реал».

— Кто-то из нас отправляется в тюрьму для душ, — начал я. — Замазывает кровью знак…

— Если Анастасия Феликсовна его нашла, — вставила Ева.

— Ну да, — кивнул я. — Но даже если нет — дальше откладывать нельзя. Я рассказывал, в больнице есть как минимум одна клиентка, которой не сможет помочь никто, кроме Вадима. Времени у старушки почти не осталось, а Вадим у обходчиков. И если мы сейчас позволим ему вернуться в больницу, Маэстро поймёт, что Зою я сдал. Действовать надо незамедлительно — тем более, что момент удачный. Я, хитря и интригуя, привожу Маэстро к Зое, показываю артефакт. Маэстро говорит: «Вах!» — и в этот самый момент я втыкаю ему нож в спину. Бегу. Всё красиво взрывается у меня за спиной. Прихожу в себя в своем номере, а рядом сидит кто-то из вас и нежно гладит меня по голове.

Я посмотрел на Изольду, на Еву.

— Я могу, — сказал Денис. — Или Вано.

Китаец чихнул.

— Ну, в общем, как-то определитесь, — кивнул я. — План прекрасен, я считаю.

— Угу. И что может пойти не так, — вздохнула Ева.

— Вот не пессимизируй мне тут! Да, план очень опасен. Все могут погибнуть. Но давайте уже, что ли, смотреть в будущее с верой, надеждой и любовью.

— Это непременно, — согласился Денис. — А ещё давайте смотреть туда предметно. С Кондратием и его парнями я поговорил. Рассказал, где находится подземная тюрьма, Кондратий сказал, что понял. Разведку на местности они, я думаю, провели, уж это умеют делать аккуратно. Конспирации обходчиков учить не надо.

— Обходчиков? — удивилась Ева. — А зачем обходчики?

— А ты не помнишь, сколько слетелось пожирателей, когда приятель Тимура заголосил?

— Ну, ещё бы! Он так кричал, что у меня сердце разрывалось!

— Мой приятель заголосил? — удивился я. — То есть, тьфу! Никакой он мне не приятель, конечно. Но тем не менее?

Изольда посмотрела на Дениса и осуждающе покачала головой.

— Узнаю твои садистские методы. С годами ничего не меняется!

Денис пожал плечами.

— А что должно меняться? На войне как на войне. Садизм, дражайшая Изольда Генриховна, предполагает получение садистом удовольствия от процесса. Мне же происходящее удовольствия не доставляет. Моя стратегия — дешёвая, надёжная и практичная. Никакого садизма, исключительно здравый смысл В общем, неважно. Суть та, что пожирателей в тоннелях — чёртова прорва.

— Ожидаемо, — кивнула Мстислава. — Шесть душ, да при этом ни одной пустышки! Понятное дело, что пожирателям там как мёдом намазано. Близко их Маэстро не подпускает, конечно, но и поделать они с собой ничего не могут — тянет туда. Если что-то пойдёт не так, мигом слетятся.

— И я о том, — кивнул Денис. — Поэтому Кондратий с воинством будут наготове. Прикроют меня, если что. Надеюсь, ни у кого нет вопросов, почему в тюрьму отправлюсь я? — Он обвёл взглядом присутствующих.

— Я с тобой, — пискнула Ева.

Денис посмотрел на неё, как на ребёнка, продолжающего выпрашивать мороженое — хотя ему уже дважды повторили, что не купят.

— Нет.

Ева умоляюще повернулась ко мне.

Я развёл руками. Сам в тоннелях пожирателей не видел, но я там шёл, во-первых, большей частью с завязанными глазами, во-вторых — рядом с Маэстро. Который, если правильно понял, пожирателей видел лишь тогда, когда желал их видеть. Всё остальное время свита старалась держаться подальше.

— Если Денис говорит, что пожирателей в тоннелях много, значит, так оно и есть, — сказал я. — А ты еще даже не сформировалась как видящая. Тащить туда тебя — большой риск. В первую очередь, для тебя самой.

Ева упрямо сжала губы.

— Да зачем тебе туда? — вмешалась Мстислава. — Фотографироваться, что ли, как это модно у вас? — Она кивнула на телефон Евы, лежащий на столе. — Так призраки на плёнке один чёрт не видны. А само подземелье и после можно снять.

— Вы издеваетесь⁈ — Голос Евы зазвенел. — Вы меня правда считаете дурой малолетней, которой ничего, кроме селфи, в жизни не надо⁈

Лицо Мстиславы стало непроницаемым. Когда нужно, оно умело обретать каменное выражение не хуже, чем у Вана. Но впечатление, которое почему-то складывалось — да, примерно так Мстислава и думает.

— Вовсе нет, — мягко сказала Изольда. — Никто тебя дурой не считает. Мы просто беспокоимся за тебя. В подземной тюрьме действительно может быть очень опасно.

— Да была я там, в этой тюрьме! Я знаю, где выход. Если что, за минуту до него добегу. А ещё через минуту на поверхности буду. Никакие пожиратели меня не тронут.

— Разумеется, не тронут, — буркнул Денис. — Не дотянутся. Ты же дома останешься.

Ева прищурилась.

— А если Анастасия Феликсовна с тобой разговаривать откажется? Что тогда?

— Она говорила со мной.

— Говорила. А послушала — меня, а не тебя! Если она не захочет показывать символ, что ты будешь делать? За мной побежишь?

— А ведь девчонка права, — задумчиво проговорила Мстислава. — Не забывайте, что пленённые души — под заклинанием Маэстро. С того момента, как вы разговаривали, прошли уже почти сутки. Для души под заклинанием это много. Она с каждым днём всё крепче привязывается к Маэстро, и всё меньше её волнует то, что происходит вокруг. К тебе, Денис, у этой Анастасии Феликсовны эмоциональной привязки нет. Тебя она может попросту не узнать.

— Съел? — Ева посмотрела на Дениса торжествующе. — Я пойду с тобой!

— Да почему ты туда так рвёшься? — не сдержался я. — Прямо как пожиратель, которому мёдом намазано.

— Не знаю. — На «пожирателя» Ева не обиделась. Посмотрела на меня неожиданно серьёзно. — Просто чувствую, что так надо. Что это, может, в моей жизни вообще самое важное.

Я вопросительно взглянул на Мстиславу. У неё чуть заметно дрогнули веки. Значит, согласна. Ева — уже с нами. Хоть и сама этого пока не осознаёт.

— Чтоб слушалась меня, как господа бога, — буркнул Денис. — Ясно?

— Да, папочка. — Ева сложила руки на коленях.

— Продолжаем, — кивнул Денис. — Значит, вызволять души идём мы, Вано с обходчиками прикрывают. А с Тимуром идут Мстислава Мстиславовна и Изольда.

— А зачем со мной-то кому-то идти? — удивился я.

— Чтобы было кому останки собрать. Потом похоронить с честью, как положено.

— Да типун тебе, — ругнулась Мстислава. — Но силы верно распределил. Молодец, вояка.

— А… — Я посмотрел на Изольду.

Она улыбнулась.

— Что-то не так?

— Всё так, — оборвала Мстислава. Взглянула на висящие на стене часы. — Ждём, стало быть, пока Маэстро за Тимуром придёт. Тогда и начинаем. А сейчас, Денис, позови-ка сюда Кондратия. Мне с ним ещё кое-что обсудить надо.

Глава 25

В этот раз Ева подготовилась. Надела плотные джинсы, кожаную куртку и удобные кроссовки. На шею повязала платок, чтобы не так продувало. Не пригодилось: оказалось, что они поедут на машине, втроём с Ваном.

Ван сел за руль, Денис рядом с ним, Ева позади.

Думала, что Денис будет общаться неохотно — она ведь его прогнула, заставила поменять решение, — но он держался как ни в чём не бывало. Шутил, распахнул перед ней дверь, когда садилась в машину, и подал руку, когда выходила.

— Ты не сердишься? — вырвалось у Евы.

— На что?

— Ну, что вышло по-моему, а не по-твоему.

Денис пожал плечами.

— Вышло всё по-правильному. Так, как для дела нужно. На что сердиться? Я упирался из-за того, что не хотел подвергать тебя опасности. Мстислава объяснила, что это сделать придётся — иначе рискуем завалить операцию. Мстислава права, я это признал. Теперь мне, помимо всего прочего, нужно будет ещё и присматривать за тобой, чтобы дров не наломала.

Ева нахмурилась.

— То есть ты, получается, не обо мне переживал, а о себе? Чтобы самому не напрягаться?

— Разумеется.

— И это, по-твоему, честно?

— Абсолютно. Сам о себе не позаботишься — не заметишь, как у паперти окажешься, в очереди за подаянием.

— Это эгоизм!

— Это — взрослая жизнь. Привыкай. Так, Вано. Остаёшься здесь. Кондратий с парнями должен быть на подходе.

Китаец Ван, за всю дорогу не проронивший ни слова, промолчал и сейчас. Кивнул и исчез, перенёсся в призрачный мир.

Следом за ним туда шагнули Ева и Денис. В этот раз Ева разглядела, что окружавшие их в реальном мире старые, обшарпанные дома в призрачном выглядят, как новые. Некоторые вообще ещё на стадии строительства. А там, где сейчас соседний квартал — большой пустырь.

Люк обнаружился неподалеку. Открывать его Денис не стал, просочился насквозь. Ева за ним.

По тоннелю, помня о пожирателях, она старалась идти как можно тише. Увидев мерцающую паутину, невольно посмотрела туда, где в прошлый раз в прорехе барахтался пожиратель. Никаких следов, конечно же, не осталось. Паутину как будто вовсе никогда не разрезали.

Денис так же, как в прошлый раз, провёл по паутине саблей. И выругался. Клинок соскользнул вниз, не причинив защите вреда.

— Так и знал, — буркнул Денис.

Полез во внутренний карман куртки и вытащил оттуда огромные ножницы.

Ева видела такие в шоу «Подиум», где соревновались дизайнеры одежды. Вот только эти как будто достались кому-то из мастеров в наследство от прабабушки. Рукояти с кольцами причудливо изогнуты, металл потемнел. Только на лезвиях сверкает — видно, что ножницы острые.

Денис поднёс ножницы к преграде. Теперь дело пошло.

— Аккуратней, — шепнул Денис Еве, отогнув отрезанный лоскут. — Тварь усилила защиту. Заденешь — мало не покажется.

Ева проскользнула в пещеру. И тут же бросилась к гамаку, где лежала Анастасия Феликсовна.

Старушка лежала в гамаке с закрытыми глазами. Добежав, Ева остановилась как вкопанная. Ей показалось, что старушка умерла.

«Тьфу!» — тут же мысленно сказала Ева, вспомнив, что Анастасия Феликсовна действительно мертва, и подобного рода страхи уже, мягко говоря, неуместны.

— Здравствуйте! — тихо сказала она, коснувшись плеча старушки.

Ничего не произошло. Денис подошёл к Еве, заглянул в лицо спящей.

— Ну что? Где чудеса переговоров?

— Что-то не так, — нахмурилась Ева. — Она вообще не реагирует.

В руке Дениса появилась сабля. Он развернулся и окинул подземелье взглядом.

— Ты чего? — испугалась Ева. — Ты понял, что случилось⁈

— Нет, — процедил сквозь зубы Денис. — Но я из опыта хорошо знаю, что когда «что-то не так», можно ожидать чего угодно. В основном — самого худшего.

Ева тоже огляделась, но не увидела ничего худшего. Всё было тихо и спокойно. Призраки висели в своих гамаках. Хотелось сказать «покачивались». Даже гроб хрустальный, если верить классике, качался во тьме печальной. Но здесь не было никакого движения.

— Анастасия Феликсовна! — повторила Ева более настойчиво. — Проснитесь!

Она бесцеремонно потрясла старушку за плечо, и ей показалось, что у той задрожали веки. Поняв, что метод, в целом, работает, Ева удвоила усилия. Буквально затрясла душу, как куклу. И лишь услышав слабенький стон, остановилась.

Анастасия Феликсовна приоткрыла глаза, но взгляд её был расфокусирован. Она смотрела на Еву и не то что не узнавала, скорее даже не видела её.

— А-на-ста-си-я Фе-лик-сов-на! — прокричала соседке на ухо Ева. — Вставайте! Молодёжь совсем распоясалась! Вы слышали, какую музыку они слушают? Вот я вам сейчас включу!

Ева достала смартфон из кармана джинсов. Дома она уже вдосталь наэкспериментировалась с «ghost mode», как стала называть призрачный режим, и знала, что смартом пользоваться, в целом, можно. Только связи нет. А вся имеющаяся там инфа отображается по очень интересному принципу: настолько, насколько запомнилась.

Это было несколько странно. Ева была уверена, что подсознание помнит вообще всё, и в призрачном мире, по идее, информация должна вытягиваться именно оттуда. Однако призрачный мир явно не спешил выверять свои законы по евиным представлениям о правильности и логичности. И среди всех фотографий чёткими оставались лишь несколько последних, да самые памятные из старых.

Зато почти вся дискография «Dirty Kissess!» была в наличии и звучала худо-бедно так, как и должна была. Наверное, дело было в том, что у Евы с детства был отличный музыкальный слух. Она даже в музыкалку ходила, до восьмого класса. А потом бросила, несмотря на мамины протесты. Однако Ева к тому моменту уже совершенно точно поняла: слушать музыку ей нравится куда больше, чем играть.

Ева включила дебютный альбом и поднесла смарт к уху старушки. Зазвучали первые аккорды, нарочито жёсткие, в панковском стиле. Впрочем, уже через две секунды гитара сменилась электроникой, и к ней подключился вокал.

Анастасия Феликсовна опять застонала, взгляд её прояснился. Глаза сфокусировались на лице Евы.

— Убери! — Сухонькая рука ударила Еву по запястью. — Выключи эту бесовщину!

— Ну, вот, — удовлетворённо сказала Ева, заглушив музыку. — Что с вами было?

— А что со мной было? Спала, — проворчала Анастасия Феликсовна. — Кошмаром каким-то разбудила… И как это слушать можно? Ни музыки, ни голосов…

— Узнаю старую добрую Анастасию Феликсовну! — улыбнулась Ева.

— Я тебе щас устрою «старую»! Ишь, молодая выискалась.

Тут подошёл Денис, глядя на Еву так, будто прикидывал, не отрубить ли ей голову от греха подальше.

— Ты что устроила?

— Что могла, то и устроила, — огрызнулась Ева.

— А если сейчас сюда все пожиратели города слетятся?

— Ты их всех порубишь, вон, у тебя сабля какая крутая. Чего ты на меня смотришь? Она по-другому не просыпалась!

Денис смерил взглядом Анастасию Феликсовну. Успокоился.

— Должно быть, знак с каждым днём влияет на души всё сильнее.

— А мне вчера так хорошо было, — прошептала Анастасия Феликсовна. — Так светло… И спать совсем не хотелось. А потом — сама не помню, как…

— Да, понимаю, — кивнул Денис. — Это такое болото… Приходилось мне бывать под подобными знаками. Сам не свой становишься. Вы нашли то, что мы просили?

Но Анастасия Феликсовна даже не смотрела на него. Она выбралась из гамака — Ева его придерживала — и уставилась на бывшую соседку.

— Что ж этот злыдень с нами делает-то, а? Нельзя ж так с людьми. Я бы этак, глядишь, и сутки проспала… И эти все…

— Вот поэтому мы и хотим помочь, — сказала Ева. — Поэтому и просили о помощи вас. Вы нашли знак?

— Нашла. Чего искать-то — он сам приходил, злыдень этот, взлетал, его проверял. Вы же тут тарарам устроили.

— Мы не хотели…

— Да понятное дело, что не специально. Там вон, — показала старушка пальцем. — Высоко.

Ева с Денисом подошли к указанному месту. Денис немедленно подлетел и, найдя знак, удовлетворённо кивнул. Сунул руку за пазуху и вдруг забористо, по-гусарски выругался.

— Совсем стыд потерял, — попеняла ему Анастасия Феликсовна. — Как пьяный сапожник, да ещё при детях!

— Не видали вы пьяных сапожников, Анастасия Феликсовна, — отозвался Денис. — Эти ребята оскорбились бы, вас услышав.

Он опустился на землю.

— В чём дело? — спросила Ева.

— Знак нужно перекрывать в человеческом мире.

— И что?

— То, что в человеческом мире я летать не умею. Собирался научиться, да всё как-то… То крылья не отрастают, то антигравитационных ботинок на рынке не досталось. Не везёт, в общем.

— Оу, — осознала Ева проблему. — Так давай я.

— Взлетишь? Или у тебя стремянка есть?

— Есть, конечно. Я же тебя не просто так с собой взяла.

Переместившись в реальный мир, Ева оказалась в кромешной темноте. Включила фонарик на мобильнике, положила его так, чтобы снизу светил на знак. Подземелье в холодном и тусклом свете выглядело ещё более мрачно и уныло, чем раньше. Хотелось свалить отсюда подобру-поздорову, чем скорее, тем лучше. «Чем я, собственно, и занимаюсь», — сказала Ева сама себе.

Денис передал ей зажигалку, пробирку и кисточку. Ева уже видела и то, и другое, ещё в отеле. Подумала тогда почему-то, что этой кисточкой Ван пишет иероглифы. Ей же предстояла задача попроще: всего лишь закрасить чужой рисунок. Уж с этим-то должна справиться.

— Ну, давай, — вздохнул Денис и опустился на корточки у стены.

Ева вылезла из кроссовок и осторожно наступила ему на плечо. Перенесла вес тела в одну ногу.

— Не тяжело?

— Переживу.

Ева, затаив дыхание, совершила нечто вроде прыжка и обеими ногами взгромоздилась на плечи Дениса. Руками упёрлась в стену.

— Готова? Лифт отправляется.

Стена поползла перед глазами. Ева быстро перебирала руками, стараясь придерживаться за выступы. Попыталась представить, как всё это выглядит со стороны. Высота-то смешная, бояться нечего!

Ну да, смешная… А пол-то — каменный. Даже с такой высоты брякнуться — можно и насмерть голову разбить. Или сломать чего-нибудь. Если очень повезёт, то позвоночник. И остаться инвалидом на всю жизнь. Вот так вот и стать бессмертной восемнадцатилетней инвалидкой-видящей… Клёвый персонаж для сериала, наверное, только вот самой играть такую роль отчего-то не хочется.

Ева закусила губу. Надо просто поскорее сделать всё и спуститься. «К тому же, — успокоила она себя, — если буду падать, успею перекинуться в ghost mode. Тимур говорит, что там можно хоть с балкона прыгать».

Когда закончился подъём, Ева на уровне чуть выше глаз увидела небольшой символ. Кивнула ему и, буквально оторвав одну руку от стены, полезла в карман. Нащупала пробирку и кисточку, осторожно их вытащила.

— Ну? — послышалось снизу.

— Гну, — огрызнулась Ева. — Не мешай, работаю.

Она выдернула затычку из пробирки зубами и сплюнула её на пол. Судя по звуку, угодила Денису в спину.

— Вот спасибо тебе, добрая душа…

— Не за что, обращайся.

Теперь наступил черёд поистине цирковых трюков. Макнуть кисточку в пробирку. Для этого нужны две руки. А с удержанием равновесия у Евы всегда было так себе. Запястьем левой руки, в которой держала пробирку, она упёрлась в стену. Макнула кисточку…

— Что вы делаете⁈ — послышался вопль.

Это был именно вопль. Яростный, отчаянный, и такой громкий, что Ева дёрнулась.

Рада была бы свалить всё на Дениса, но тот стоял, непоколебимый, как скала. А Ева откачнулась назад. Тут же в ужасе от возможного падения спиной на каменный пол всем телом рванулась впрёд и врезалась в стену с такой страстью, будто бросилась в объятия любимого.

Стена спасла. Ева почувствовала себя в безопасности. А боль пришла только через мгновение. Резкая боль в левой ладони.

Ева оторвала ладонь от стены и взвыла от злости и досады на саму себя. Слёзы бессилия навернулись на глаза.

С окровавленной ладони вниз ссыпались осколки пробирки.

Ева повернула голову, нашла взглядом источник крика. Им оказалась девчонка, её ровесница, севшая в гамаке. Еве сейчас было не до построения закономерностей: кто из них в каком мире, откуда и как увидел другого. Факт налицо: она видела эту… дуру. И дура видела её.

— Дура! — заорала на неё Ева. — Тварь тупая! Что ты наделала⁈

— Это вы что делаете? — Девчонку в гамаке потряхивало, гамак начал качаться. — Зачем вы сюда пришли?

— Уходите, — подключился, выбираясь из гамака, старик. — Прочь убирайтесь, мы вас не звали!

— Давай-давай! — присоединился к ним парень возраста Тимура.

Следом за ними вылезли пожилые мужчина и женщина. Все они с ненавистью смотрели на Еву.

Анастасия Феликсовна пятилась от этого спонтанно сформировавшегося отряда. Денис продолжал стоять спокойно.

— Ева, доложи обстановку, — потребовал он ровным голосом.

— Дерьмо! — завопила Ева и, повернувшись, врезала по стене кулаком.

— Уходим?

Она хотела сказать «да». Уже представила, как будет смотреть на неё Мстислава. Почему-то одобрение этой старушки стало для Евы важно.

Пронзило вдруг: а если Тимур погиб⁈ Об этом даже думать не хотелось. Но если он погиб, а она не сумела даже закрасить дурацкий крохотный значок, тогда всё совсем плохо. И всё из-за какой-то малолетней идиотки, которой приспичило завопить, защищая своё сонное царство!

— Ева, они приближаются. Я не знаю, чего от них ждать, — всё так же ровно сказал Денис.

Ева посмотрела на стену. Чёрное в свете фонарика пятно крови растеклось в десятке сантиметров от знака. Попало туда, когда лопнула пробирка. Ну вот почему не на десять сантиметров выше⁈

— Стой, — велела Ева.

И провела кровоточащей ладонью по пятну. Кровь — её и петушиная — размазалась, полностью перекрыв знак. Для верности Ева повторила движение ещё два раза. Потом вынула из кармана плоскую зажигалку. Трижды чиркнула колёсиком, прежде чем сопло исторгло длинный язык пламени. Ева поднесла его к тому месту, где находился знак, теперь скрытый под кровью.

— Всё! — поторопилась она отчитаться.

И в тот же миг на том месте, где только что был знак, полыхнула ослепительная вспышка. Ева отшатнулась, но недалеко. Выронила зажигалку. Моргнула. В чехарде заплясавших перед глазами бликов увидела выжженное в камне круглое пятно.

Знак был ликвидирован.

— Готово!

Что сделал Денис, она толком понять не успела. Просто почувствовала, что падает, а в следующий миг осознала себя у Дениса на руках. Он, не глядя, поставил её на пол. Ева скользнула в кроссовки. И сама не поняла, как снова оказалась в призрачном мире.

Души замерли. Они, казалось, в самом деле проснулись. С изумлением переглядывались и молчали.

— Ну? — спросила Анастасия Феликсовна. — Всё?

— Да, всё получилось, — сказала Ева. — Спасибо вам большое!

— Тебе спасибо, девочка.

— Мне-то за?..

И тут Анастасия Феликсовна засветилась, как… Как призрак в кино. Свет лился изнутри неё. Он стремился вверх. А сверху упал ответный Свет, в сто раз более яркий. Он пробил потолок, для него не существовало преград. И в этом Свете Анастасия Феликсовна покинула мир.

Всё погасло.

Кроме тепла, разлившегося вдруг внутри Евы, где-то глубоко-глубоко. Когда она сказала Тимуру, что для неё, быть может, оказаться сегодня в пещере — главный поступок в жизни, сама не подозревала, насколько верно то, что говорит.

— Вы видели? — прошептала женщина-призрак. — Это ведь… Это ведь из неё свет шёл. Это она туда стремилась.

— И как же ей хорошо было, — прошептала девчонка-призрак, прижимая руку к груди.

Старик заплакал. Мужчина бесцветным голосом сказал:

— Он врал нам.

— Конечно, врал, — кивнул Денис. — Если бы Маэстро не врал, он бы далеко не уехал.

Странное чувство возникло на запястье. Ева почему-то подумала, что это — заражение. Она ведь порезалась, смешала свою кровь с петушиной, хваталась за грязную стену. Надо как можно скорее в больницу и молиться, чтобы удалось сохранить руку хотя бы от запястья и выше…

Она посмотрела на ладонь. Та была чистой, без единого пореза. А на запястье появился шнурок с темно-синей бусиной, такой же, как у Тимура и Дениса. Внутри бусины светилась золотистая искорка.

— Я никогда вас не забуду, — прошептала Ева.

Ей показалось, что искорка улыбнулась в ответ.

Глава 26

Денис скользнул взглядом по запястью Евы и кивнул.

— Мои поздравления. Жаль, конечно, что случилось это в обстановке, приближенной к боевой, насладиться новым чувством не успеешь, но что поделать — бывает. Теперь ты с нами, назад дороги нет. Вперёд, впрочем, пока тоже.

— О чём ты?

Вместо ответа Денис кивком указал на вход в пещеру.

Ева заставила себя сосредоточиться. И поняла, что мерцающей преграды больше нет.

— Что это? Почему так?

— Потому что, видимо, заклинание Маэстро держало в том числе защиту.

— Но это же хорошо? Нам не придётся прорываться?

— Не придётся. И пожирателям тоже не придётся.

Ева сообразила. И охнула.

— Они ведь наверняка почувствовали…

Денис кивнул.

— Наверняка. Так! Дамы и господа. — Он повернулся к призракам. — Мы здесь для того, чтобы сопроводить вас туда, где вы будете в безопасности. Ничего не бойтесь. Правило одно: держаться за моей спиной! Не обгонять меня и выполнять в точности всё, что я говорю. Здесь недалеко. Прошу вас, идёмте.

Денис развернулся, взял Еву за руку и быстро пошёл к выходу из пещеры. Оглянувшись, она увидела, что призраки следуют за ними. Ни вопросов, ни возражений не последовало. В голове у Евы мелькнуло, что когда-нибудь она тоже непременно научится говорить, как Денис: спокойно и уверенно.

— Ускоряемся, — скомандовал Денис. И побежал.

Ева бежала вместе с ним. Оглянулась на призраков.

— Они отстают!

— Ожидаемо. Полежи в гамаке столько, сколько они — тоже будешь отставать.

— Но они ведь не живые! У них нет тел!

— Тел нет. А износ есть. Маэстро их три месяца, грубо говоря, насиловал в хвост и в гриву. Неудивительно, что сил у ребят мало.

— Тогда почему ты бежишь? Надо их подождать!

— Надо, чтобы они оказались у выхода как можно скорее, пока не прорвались пожиратели, — отрезал Денис. — Уговоры в таких ситуациях работают плохо. Безотчётное желание не отстать от того единственного, кто знает дорогу — гораздо более действенная штука.

Денис говорил и продолжал нестись вперёд. Ева бежала за ним. Тоннель не был прямым, вдали уходил направо. И, когда они свернули, Ева вскрикнула.

За поворотом коридора, у ступеней полуразрушенной каменной лестницы, ведущей наверх, кипела битва.

— Теснят наших, — коротко прокомментировал Денис. — Стой здесь, жди остальных. — И бросился к дерущимся.

Ван, одетый в чёрное кимоно, размахивал длинной палкой. Её удары отшвыривали пожирателей. Рядом с ним сражался Кондратий Степанович, глава обходчиков. Этот наносил удары дубинкой размером в половину Евы. Дубинка была увенчана здоровенным шипастым шаром.

Рядом бился незнакомый парень, на вид — ровесник Тимура. У него в руках мелькала сабля. В руках у Дениса появилась такая же. Он на полном ходу врубился в толпу пожирателей.

— Души? — крикнул, увидев Дениса, Кондратий.

— Свободны, — снеся башку одному из пожирателей, отозвался Денис. — Уводить надо!

Кондратий оглянулся. Заметил Еву и появившегося из-за поворота призрака — молодого парня. Кивнул Еве.

— Уводи души наверх! Там наши, не бойся! Встретят.

— Я не боюсь, — соврала Ева.

И взвизгнула: один из пожирателей ухитрился проскочить мимо видящих и ринулся к ней.

Ван прыгнул с места метра, наверное, на три. В прыжке огрел пожирателя палкой по спине. Пожиратель от этого будто переломился пополам.

— Что это? — прошептал парень-призрак, стоящий рядом с Евой.

Останки пожирателя как будто втягивало в земляной пол.

— Ничего страшного. Канализацию прорвало, — брякнула Ева первое, что пришло в голову. — Вот, как раз чиним. Спецбригада подъехала. Видишь лестницу? — Ева кивнула на уводящие вверх ступени.

— Вижу.

— Тебе туда. Не бойся, наверху встретят.

— А ты?

— А я подожду остальных.

Из-за поворота показался старик.

— Иди. — Ева подтолкнула парня к лестнице. — Не надо здесь задерживаться. А то надышишься выхлопными газами.

— Содержимое канализации выделяет не выхлопные газы, а канализационные, — поправив очки в квадратной оправе, строго сказал старик. — В состав могут входить сероводород, аммиак, метан…

— Да-да, это я ошиблась, — Ева ухватила старика за костлявое плечо и потащила к лестнице. — Поколение ЕГЭ, что с меня взять. Вы идите наверх, пожалуйста, не задерживайтесь Ай!

Ей под ноги прикатилась снесённая кем-то голова пожирателя.

— Что тут происходит⁈ — ахнула появившаяся в коридоре пожилая женщина. Уставилась на голову. Битва её как будто не сильно обеспокоила.

— Канализацию прорвало, — бодро отрапортовала Ева. Память у неё всегда была хорошей, в школе только на ней и выезжала. — Выделяются канализационные газы. Сероводород, аммиак, метан. Это может быть опасно. Поднимайтесь, пожалуйста, наверх поскорее.

Говоря это, она уже тащила женщину к лестнице. Женщина выглядела грузной, но, как оказалось, почти ничего не весила. Оказавшись на ступенях, вопросов больше не задавала, принялась подниматься.

Из-за поворота больше никто не появлялся. Ева оглянулась на кипящую битву, поняла, что там по-прежнему не до неё примерно всем, и бросилась к повороту.

Они не дошли чуть-чуть, буквально пару метров. Пожилой мужчина тащил вредную девчонку, её ровесницу. Девчонка выглядела намного хуже, чем в том момент, когда орала на Еву из гамака. Она стала полупрозрачной.

Мужчина выглядел немногим лучше. Сил на то, чтобы поднять девушку, у него не хватило. Он тащил её за руки.

Увидев Еву, пробормотал:

— Все побежали, и я побежал. А потом понял, что не могу. Иду-то — еле-еле. А она — вовсе никак.

— Сейчас!

Как именно это работает, Ева понятия не имела, и если бы кто-нибудь взялся объяснять, послала бы подальше — не до того пока. Главное, что работает. Поднять девчонку она сумела без труда. Взвалила себе на плечи — видела в кино, что обычно делают так — и потащила к выходу.

Оставила девчонку, посадив у основания лестницы, и вернулась за мужчиной. Ругаясь про себя, что более опытный видящий наверняка утащил бы хоть десять призраков за раз.

— Идёмте! — Ева положила руку мужчины себе на плечи.

— Да-да, дочка. Иду. — Её поддержка как будто придала ему сил, мужчина заковылял бодрее. — Я уж думал, так мы там и останемся. Убежали ведь все! И ты, и этот твой главный.

— Вы сейчас увидите, почему он убежал, — пообещала Ева. — Пока поверьте на слово — не для того, чтобы побыстрее свалить. Мы бы вас ни за что не бросили, честное слово.

Мужчина грустно улыбнулся.

— Это ты сейчас так говоришь. А жизнь впереди длинная, в ней всякое бывает. Так что лучше не зарекайся.

— Мне всё равно, что там будет! Я вас не брошу.

Они свернули в основной коридор.

Ева закричала от ужаса. К девчонке, лежащей у лестницы, пробился пожиратель. К полупрозрачному телу тянулись когтистые лапы.

Не отдавая себя отчёт, что делает, Ева прыгнула вперёд. В одно мгновение пролетела расстояние до лестницы и воткнула в шею пожирателя шокер. Где его взяла — понятия не имела.

Заискрило. Пожиратель замер. Его трясло, но вырубаться тварь, кажется, не собиралась. Скоро когтистые лапы начали судорожно подёргиваться. Теперь — в направлении Евы.

— Уходите, пожалуйста! — крикнула Ева мужчине. — Прошу вас, заберите девушку и уходите!

— Да вот ещё я за соплюхами не прятался! — возмутился мужчина.

И вместо того, чтобы уходить, бросился на пожирателя. Толкнул его изо всех сил.

Пожиратель упал, мужчина прыгнул сверху. Руки сомкнулись на горле твари.

— Спасайся, дочка, — приказал мужчина Еве. — И ту, другую спасай.

— Нет!

— Бегом! Долго мне его не удержать!

Ева увидела, что руки мужчины дрожат. Он становился как будто всё прозрачнее, а пожиратель под ним, наоборот, наливался силой.

Ева снова бросилась к ним. И снова в её руке появился шокер. Только бил он теперь гораздо слабее.

Пожиратель пнул Еву ногой, отшвыривая от себя — словно комара отогнал. И схватил мужчину за руки, пытаясь их разжать.

Ева вскрикнула.

— Врёшь, — крикнул мужчина. С силой ударил пожирателя головой в лоб. — Бегите, девчата! Скорее!

— Спасибо, — прошептала вдруг девчонка, лежащая у лестницы.

И поползла по ступенями вверх.

Мужчина посмотрел на неё, на Еву. И вдруг улыбнулся — широко, радостно, как могут улыбаться только хорошие люди. Ева с ужасом поняла, что мужчина почти истаял. И в этот момент с потолка ударил свет.

Ева уже видела такой, совсем недавно.

«Будь счастлива», — донесся до неё голос, которого на самом деле не было. Несколько секунд — и мужчина, всё так же улыбаясь, исчез в потоке яркого света.

А на голову пожирателя обрушился клинок.

— Бегите! — рявкнул Еве Денис. — Наверх, быстро!

Ева наклонилась к девчонке. Взваливая ее себе на спину, поняла, что на шнурке появилась ещё одна бусина.

«Будь счастлива», — отдавалось внутри, пока Ева, глотая слезы, ползла по разрушенным ступеням.

Буду. Обязательно. Теперь уже как-то как будто не имею права не быть…

— Ты кто? — донёсся до неё слабый голос. — Мне с тобой рядом легче становится.

— Я — проводник. Так и должно быть, чтобы легче. Меня зовут Ева. А тебя?

— Соня. Дурацкое имя, да?

— И ничего не дурацкое. Не бойся, тут уже чуть-чуть осталось. Там, наверху, нас ждут.

Наверху их действительно ждали.

Освобождённые души — парень, старик и женщина — стояли на коленях внутри очерченного на земле круга. В таком же кругу Ева увидела двоих людей, лежащих на земле.

Ни с кем из обходчиков, кроме Кондратия Степановича, она знакома не была, но почувствовала, как по спине бегут мурашки. Никем другим эти люди быть не могли.

А между кругами, метрах в трёх от уводящей под землю лестницы, стоял пожилой человек с тростью. Увидев Еву и Соню, он широко улыбнулся.

— Ну, наконец-то. Заждался.

Шагнул к ним. Схватил Соню и, не глядя, швырнул её в круг, где стояли на коленях остальные. Посмотрел на Еву и облизнулся. В буквальном смысле, обвёл губы языком. И пробормотал:

— Моя. Всё-таки мне досталась.

Сложно было сказать наверняка, в какой момент всё пошло не так.

Пожалуй, если копать ситуацию на полный штык, то где-то плюс-минус в начале времён. Когда видящие решили, что в их структуре не нужны такие дикости, как армия и разведка. Именно из-за этого решения (вряд ли, впрочем, это было решением; видящие всегда были малочисленны) Маэстро получил власть и силу под носом у проводников и обходчиков. Именно поэтому профессиональный чистильщик аквариумов с ритуальным ножом за пазухой должен был совершить убийство призрака.

Что могло пойти не так? Да примерно всё.

Встреча с Маэстро произошла так же, как в прошлые разы. Я нашёл его за скейт-парком.

— Сегодня… — начал было этот властелин тьмы смоленского разлива. Но я перебил.

— Я нашёл его.

— Что?

— Нашёл артефакт Вадима.

Несколько секунд Маэстро пронзал меня взглядом, будто пытался рентгеном высветить ложь. Не высветил.

— И где он?

— В больнице.

— Ты оставил его там?

— Ну да. Не в отель же было тащить. У Мстиславы могли возникнуть вопросы. Вдруг она бы его почуяла.

— Артефакт нужен мне!

— Ты вчера куда-то слинял. Номер телефона не оставил.

Маэстро коротко рыкнул, и я вдруг заметил, как всего лишь на один миг, но лицо его изменилось. Словно бы вытянулось, как у пожирателей.

Этот человек невероятным усилием воли сохранял себе человеческий облик. Но воля его была небезгранична. Однако сейчас он взял себя в руки.

— Зоя в курсе?

— И да, и нет, — усмехнулся я. — Чего ты хочешь? Чтобы я оттащил артефакт в «чайник»? А потом сидел там на приёмке душ? У меня есть одно условие.

— Какое? — прищурился Маэстро.

— Интерьеры там у тебя — дно полнейшее. Я сделаю красиво и пригодно для жилья. Может, не отель, но вполне приличную гостиницу. Не пойми меня превратно. Я человек непривередливый. Однако скромность в быту и способность спать на голом полу среди таких же голых стен — разные вещи. Я живой человек, мне ещё и всякие удобства нужны.

— И как ты собираешься делать эти удобства? Ты сантехник?

— Я — нет. Но я — видящий. Мстислава мне рассказывала, как с отелем вышло. Пока там всякие юридические дрязги были, она его, по сути, сама выстроила в призрачном мире. Призрачный отель воздействовал на реальный. И в реальном так сложилось, что отель довольно быстро достроили. «Чайник», вон, тоже стоит с непонятным статусом. Если его обустроить в призрачном мире, глядишь, и найдётся увлечённый инвестор. А что? Старина всегда в моде. Ребут ультракоммунистической общаги определённо вызовет интерес. Как минимум, студентов туда можно будет поселить, или хипстеров каких-нибудь.

— Покажи мне артефакт, — потребовал Маэстро.

— Идём.

Он перенёс меня к больнице. На этот раз я справился лучше. Есть ли что-то, к чему не привыкает гибкая человеческая психика? Наверное, нет.

— Веди!

Он вновь почти рычал. Видать, пенсионера нехило так потряхивало в предвкушении. Вот-вот наложит лапы на великой силы предмет. Который уже сейчас, без пришедшего на землю сатаны, наделит его неиллюзорной властью. Да тут и без сатаны можно будет развернуться неплохо. С таким-то козырем в рукаве и с таким умением тактически мыслить.

Вести пришлось недалеко. Зоя стояла у входа в клинику и дымила папиросой. Именно папиросой, без фильтра. На нас посмотрела странно. Маэстро достался взгляд разочарованного электората, а мне… Мне — взгляд посложнее. Там были и стыд, и гордость, и воспоминание, и деланное равнодушие, и вопрос, и боязнь ответа, и… В общем, я бы предпочёл свалить от этого взгляда куда подальше.

Но пришлось остановиться напротив.

— Опять искать будете? — Зоя бросила папиросу на асфальт и размазала её носком туфли.

— Нет, уже нашли, — сказал я.

И сделал шаг назад и в сторону. Небольшой шаг, который, тем не менее, позволил мне занять крайне выгодную позицию.

— Серьёзно? — хмыкнула Зоя. — Когда успели?

— Почему ты не сказала, что Вадим в тебя влюблён?

Лицо Зои окаменело.

— Тебя это почему вообще должно касаться?

— Потому что мы вчера половину ночи искали, где он спрятал артефакт. И, как выяснилось, не знали о нём очень важной вещи.

Зоя хлопала глазами. Маэстро сверлил её взглядом.

— Артефакт у тебя, — сказал он утвердительно.

— Ч-что? У меня? — промямлила Зоя.

Если бы у меня и были сомнения, теперь они бы развеялись без остатка. Зоя была не в курсе абсолютно.

— Камень на шее, — сказал я. — В смысле, украшение. Это ведь его подарок?

Рука Зои поднялась к груди, сжала камень сквозь халат. Отвечать было не обязательно, ответ читался на лице.

— Покажи, — потребовал Маэстро.

Бросив на меня взгляд, в котором читалась уже конкретная обида, Зоя вытянула за цепочку драгоценный камень.

Свет озарил её лицо, осветил ту часть двора, где мы стояли.

«Сейчас или никогда», — подумал я и выдернул из-под куртки кинжал.

К этой секунде я готовился долго. Понял, что разбудить в себе внутреннего убийцу не смогу. Если там кто-то такой и спит, то очень уж крепко, хоть на голове пляши. Оставалось только одно средство, которое я использовал всякий раз, приезжая на аквариум, в котором грязи было больше, чем воды. Отрешиться. Отстраниться. И, будто со стороны наблюдая за собой, сделать то, что нужно. Убрать дерьмо.

Рука не дрогнула. Всё шло отлично. Мне не хватило мгновения.

Зоя смотрела не на Маэстро, а на меня. И успела вскрикнуть. Этого хватило Маэстро, чтобы отреагировать.

Если бы он мог, как я, видеть свет, источаемый артефактом, наверное, у меня бы получилось. Маэстро замер бы, потрясённый. Но он видел лишь драгоценность, которая для него, призрака, никакой драгоценностью не являлась. Его ничто не отвлекало, и он, как всегда, был настороже. Если и потерял бдительность, то очень ненадолго.

Маэстро даже не повернулся в привычном смысле этого слова. Просто там, где только что был затылок, образовалось лицо, спина пиджака сменилась застёгнутыми пуговицами, изменились изгибы суставов.

А мне в голову врезался набалдашник трости.

Глава 27

Сознание вернулось через боль. Болела голова — от души так, до хруста в ушах. Болели запястья и лодыжки, болела спина. Ещё прежде чем получилось открыть глаза, я понял: меня связали. Причём, не как в кино, в духе «а теперь я вытащу из рукава лезвие и тихонько разрежу верёвки», а по-настоящему.

Запястья стянули так, что пальцы могли максимум переплестись между собой. А потом привязали запястья к лодыжкам. Я лежал, выгнувшись, как профессиональный гимнаст, коим не являлся. Позвоночник выл в голос, квадрицепсы вторили ему.

— Быстро очухался, гадёныш.

Я лежал на боку в ординаторской. Передо мной остановились ноги в туфлях. Одна из этих туфель недавно давила окурок на асфальте.

Я приподнял голову и всё ещё мутным взглядом окинул Зою. Она стояла надо мной, держа в руке кинжал, которым предполагалось убить Маэстро.

— Ткха, — выдал я максимум, что мог.

— Чего?

— Тх… Тьфу. Таких игр у меня ещё не было. Пока не очень нравится. Но ты продолжай. Раздевайся.

Кажется, мы ещё не были готовы шутить на тему наших бурных, хотя и непродолжительных отношений. Через секунду я очень близко познакомился с туфлёй, которую до сих пор знал только издали.

— Круто. — Я сплюнул на пол бледно-розовой призрачной кровью. — А стоп-слово есть? Давай только что-нибудь на русском. Я патриот…

— Я сейчас перережу тебе глотку, — прошипела Зоя, резко опустившись на корточки.

Лезвие кинжала коснулось моего кадыка.

— Норм, — прохрипел я. — Легко запомнить.

— Так и будешь пытаться шутить? Не спросишь, где Маэстро? Что с твоими друзьями?

— Друзьями?.. — пробормотал я.

— Ага, друзьями. — Зоя гнусно оскалилась. — Думаешь, он не понял, что ты действовал не один? Что твои тупые собратья по разуму освобождают души? И вы, идиоты, надеялись переиграть Маэстро!

— А, эти друзья… Не, про этих спрашивать не стану, ты всё равно не в курсе. Я думал, ты про других.

— Про каких других? — нахмурилась Зоя.

— Про нас, — сказала Изольда.

Зоя вскочила, развернулась и нанесла удар. Её реакции можно было только позавидовать. Но Изольда однозначно была не из завистливых. Она перехватила запястье, заломила руку Зои так, будто последние десять лет служила в ОМОНе. Кинжал шлёпнулся на ковёр, а лицо Зои оказалось прижатым к полу рядом с моим.

— Стоп-слово: «Я сейчас перережу тебе глотку», — сказал я ей. — Помнишь?

Зоя зарычала. Всё её тело напряглось, но без толку. Изольда сидела сверху. Я поймал её взгляд.

— Ты как? — спросила она.

— Паршиво. Всё накрылось медным тазом, надо срочно лететь к Денису с Евой.

— Там все обходчики. Не пропадут, — прокаркала Мстислава.

В ординаторской слышались шаги не одного человека, но с моего ракурса я видел только Зою и немножко Изольды. Последнюю — только если выворачивал шею до треска в позвонках.

— Маэстро, может, и уйдёт, но хотя бы его шпиона мы раскрыли и обезвредили. Убедился?

— Слышал. Видел, — услышал я голос Вадима.

Зоя судорожно вдохнула, дёрнулась.

— Вадик! — закричала она. — Это… Я не… Ты не понимаешь!

— Да-да, это другое, — подтвердил я.

— Я не предавала тебя! — верещала Зоя. — Если бы ты знал… Я так боюсь смерти, Вадик! И если бы ты прислушался к тому, что говорит Маэстро…

— Зоя. Ты послала меня забрать ноутбук, зная, что меня с ним возьмут видящие. Если это не предательство, то я даже не знаю.

Туфли Вадима появились в поле моего зрения. Он присел. Его рука скользнула между полом и Зоей, вылетела наружу, сжимая светящийся камень. Два конца оборванной цепочки звякнули чуть слышно.

— Как он мог узнать об этом камне? Как увидел его? Скажи мне. Ведь я сто раз тебя предупреждал, что никто не должен его видеть.

Зоя тихонько завыла.

— Предатель в одном — предатель во всём, — припечатал Вадим и встал. — Мне очень жаль, что я совершил ошибку, полюбив гадину. Жаль, что был так слеп. А теперь прошу меня простить — я должен заняться пациенткой.

Изольда, связав чем-то руки Зои, слезла с неё. Мстислава зашла сзади и, кряхтя, принялась кромсать верёвки, стягивающие меня. Первым делом разрезала ту, что соединяла руки и ноги. Я с наслаждением выпрямил колени.

Вадим остановился в дверях ординаторской, повернулся и встретил мой взгляд.

— Когда выйдешь отсюда, сделай одолжение, забудь обратную дорогу и удали мой номер. Если мы больше никогда не увидимся, я это переживу.

— Справедливо, — кивнул я.

Вадим скрылся. А мои руки обрели свободу. Пару секунд спустя я встал на ноги и увидел, что верёвки Мстислава резала тем самым кинжалом. Она тут же протянула мне его рукояткой вперёд.

— Да он меня к себе близко не подпустит, — сказал я.

— Он думает, что тебя здесь режет на лоскуты эта, — кивнула Мстислава на Зою. — Так что ты теперь наш единственный джокер в рукаве. Последний шанс. Отступать нельзя.

Всего кругов было восемь.

Они располагались вокруг входа в подземелье, и с высоты получившаяся картинка, наверное, напоминала цветок, нарисованный увлечённым дошколёнком, освоившим циркуль.

— Место, — приказал Маэстро, указав на свободный круг.

Он обращался к Еве, но ту как будто парализовало. Она смотрела на Маэстро, как кролик на удава, загипнотизированная, но не в силах исполнять приказов.

Если Маэстро стоит здесь, значит, Тимур не справился. Получается, он мёртв. От этой мысли по всему телу разлился мерзкий холод.

— Я сказал: место! — повторил Маэстро, и его лицо на мгновение изменилось, превратившись в морду пожирателя.

Ева вздрогнула, и это положило конец параличу. Колени затряслись. Взгляд метнулся к лестнице, уводящей вниз. Там, внизу, продолжалась неравная битва.

Маэстро поднял трость, набалдашник засветился. И одновременно с этим пожилая женщина в круге вскрикнула, схватившись за сердце.

«Я могу уйти отсюда, — подумала Ева. — Могу вернуться в реальный мир, там ничего этого нет! Там они меня не достанут!»

Но она не могла. Не могла даже попытаться. Это действие, ставшее за прошедшие дни таким естественным, как ходьба или дыхание, позабылось напрочь. Так бывает, когда летаешь во сне, а потом, проснувшись, пытаешься некоторое время вспомнить, как это делается, ведь было же так просто! Но — нет. Сон закончился. И единственная реальность, которая осталась — вот этот страшный старик со светящейся тростью. Каждый миг свечения которой высасывает силы из пленённых душ.

Ева сделала несколько шагов назад. Пересекла границу круга.

— Хорошая девочка, — кивнул Маэстро и потушил свою трость.

Женщина в соседнем кругу отняла руки от груди, но теперь сделалась ещё прозрачнее. Стоящая рядом с ней Соня поймала взгляд Евы и крикнула:

— Ты сюда нас вела, да⁈

Ева содрогнулась. Она даже ответить не могла — язык будто присох к нёбу.

Маэстро же подошёл ко входу в подземелье. Ударил тростью по верхней каменной ступеньке, и Ева ощутила под ногами вибрацию. Из подземелья тут же вылетел десяток пожирателей. Они завихрились вокруг своего господина. Который взмахом руки их остановил.

— Выходите, — крикнул Маэстро. — Всё кончено.

Спустя минуту из подземелья вышли все четверо бойцов. Кондратий, Денис, Ван и тот парень, имени которого Ева не знала. Они держали в руках оружие и в недоумении оглядывались, пытаясь понять, почему закончилась битва, и с какой такой радости Маэстро расхаживает тут с видом помещика, собравшегося поучать нерадивых крепостных.

— Прежде чем вы наделаете глупостей, — сказал Маэстро, вертя тростью, — позвольте мне кое-что объяснить. Все души, ради которых вы бились, все ваши друзья-видящие сейчас находятся в кругах. Внутри которых они в полной моей власти. Захочу — уничтожу всех одним махом. Потом начну с начала. Но я этого не хочу. Мне уже надоело начинать с начала. Поэтому я предлагаю вам сделку.

— Сделку? Ты? — Денис усмехнулся. — Конечно, отчего бы и нет. Отчего бы не заключить сделку с лживым сумасшедшим пожирателем. Лично я каждый день так делаю. Ким, ты в деле?

— Разумеется, — отозвался парень, который стоял рядом с Ваном. — Стараюсь успеть два раза перед завтраком, иначе весь день потом сам не свой хожу.

— Мне нужно восемь душ, — невозмутимо продолжал Маэстро. — Живых, мёртвых — без разницы. Сейчас готовы семь. Вы, четверо, можете освободить троих и занять их место. Либо души просто умирают, я ухожу, а вы надеетесь, что сумеете остановить меня в следующий раз. Сколько ещё крови на своих руках вы готовы выдержать? Я-то могу продолжать бесконечно. Решайте. Вот только времени много я вам дать не могу. Десять секунду. Девять. Восемь. Семь.

— Девчонку выпусти, — сказал Денис.

— Предсказуемо, — кивнул Маэстро. — Вставай в её круг.

Денис пошёл в сторону Евы. Кондратий схватил его за плечо и что-то сказал вполголоса. Денис в ответ только дёрнул плечом, скинул руку.

Границу круга он перешагнул, не колеблясь, и остановился.

— Пожалуй, всё, — сказал Маэстро. — Восемь душ, мне достаточно.

Он взмахнул тростью, и полчище пожирателей обрушилось на троих оставшихся бойцов. Ева закричала, бросилась к ним, наивно надеясь как-то помочь, но граница круга встретила её неожиданной преградой. Как будто налетела на стекло.

— Тише, тише, — подхватил обмякшую Еву Денис. — Убьёшься.

— Как ты мог ему поверить⁈

— Ему? Поверить? — Денис удивился совершенно искренне. — И в мыслях не было.

— Тогда зачем⁈

— Если бы он всех вас уничтожил — мы бы точно проиграли битву. А так у нас хотя бы остаётся время.

— А у них? — показала Ева на облепленных пожирателями видящих.

Денис промолчал.

Первым из кучи-малы выволокли Вана. Швырнули в свободный круг. Потом та же участь постигла Кондратия и Кима. Последние двое валялись без сознания, только Ван, опираясь на палку, умудрился встать.

Незанятым оставался один круг.

— Некрасиво, — заметил Маэстро. — Но я думаю, сейчас ещё кто-нибудь подойдёт, ведь так? Ведь так⁈ — громыхнул он, и Ева непроизвольно пискнула от страха. Ей показалось, что от этого крика поднялся ветер. — Ну же! Вы, двое, сколько я ещё должен ждать?

Мстислава и Изольда появились с двух разных сторон, за пределами кругов. Ева схватилась за голову. Обе они не выглядели так, будто у них есть какой-то план.

— Вам сюда, — указал Маэстро на свободный круг. — И давайте побыстрее. Не надо тянуть время. Если вы меня разозлите, будет только хуже для вас. Помощи вам ждать неоткуда.

— Обходчики, — простонал Кондратий, приподнимаясь на руках. — Что с остальными обходчиками⁈

— Не знаю, — пожал плечами Маэстро. — Инфаркты? Инсульты? Мне это не интересно. Ими занимаются мои мальчишки и девчонки.

Мстислава и Изольда не двигались.

— У меня ещё меньше терпения, поэтому я считаю до трёх, — сказал Маэстро. — Потом все, кто в кругах, умрут.

— Ну и на кой мы тебе? — крикнула Мстислава. — Ты уже душ нахапал больше, чем надо!

— Я не начну ритуал, пока вы две стоите у меня за спиной. Надеяться на чудо — это уже глупо, но уповать на идиотизм соперника — значит, расписаться в полном отсутствии мозгов.

— Сказал призрак, у которого по определению нет мозга, — фыркнул Денис.

Маэстро удостоил его лишь одного яростного взгляда.

— Раз, — сказал он. — Два.

Изольда бросилась к кругу почти бегом. Мстислава шагала как умела. Маэстро остановил счёт. Он дождался, пока ещё две пока живые души займут места в мышеловках.

Изольда посмотрела в сторону круга с вытащенными из подземелья душами.

— Ну и зачем тебе это было нужно? — крикнула она. — Ты ведь научил его всему этому! Для чего, скажи!

Она обращалась к душе парня в возрасте Тимура. Тот вместо ответа медленно поднял руки и схватился за голову.

— Он не виноват, — добродушно сказал Маэстро. — Когда после смерти тебя хватает за глотку страшный дяденька и собирается сожрать, ты готов откупаться чем угодно. А есть у тебя не так много. Разве что знания. К сожалению, ваши обходчики в тот день были не столь расторопны. Простите малыша, он сейчас сполна рассчитается за все свои так называемые грехи.

Маэстро выдержал паузу, осмотрелся с улыбкой, наслаждаясь делом рук своих.

— Пожалуй, в этой игре осталась только одна пешка. Но я оставил её в самой лучшей компании на свете. В компании женщины, пережившей предательство. Полагаю, этот многообещающий вундеркинд уже мёртв. А если нет… Ну, быть может, я позволю ему служить мне подставкой для ног. Что ж, приступим!

Маэстро оборвал сам себя и встал над входом в подземелье. Губы его быстро задвигались, видимо, шепча заклинание. Рука то поднималась, то опускалась, стуча тростью по ступеньке, и от каждого удара Ева чувствовала расходящуюся по земле вибрацию.

— Старайся смотреть позитивно, — сказал Денис. — Перед смертью ты увидишь то, чего никто никогда не видел. Пришествие в мир дьявола.

— Я тебе сейчас врежу, — пообещала Ева.

— Если только тебе полегчает. Саблю дать? Она призрачная, но мы ведь в призрачном мире.

Ева не успела сочинить желчный ответ.

— Остановись! — послышался знакомый голос.

Маэстро повернул голову, и его губы растянулись в улыбке.

— Ну надо же. Ты и после смерти пытаешься помочь своим друзьям? Это, право слово, смешно.

К подземелью быстрым шагом приближался Тимур. Но Ева не испытала облегчения. Разницу между видящими, перешедшими в призрачный мир, и душами она уже научилась определять.

Тимур был мёртв. Вокруг него сиял едва заметный ореол, да и призрачное тело временами становилось прозрачным.

— Тимур⁈

Это закричала Изольда. Она рванулась к нему, врезалась в границу круга, стиснула кулаки.

— Как⁈ Почему⁈ Мы же…

— Заткнись! — рявкнула Мстислава. — Не смей унижаться перед этим…

Изольда замолчала. Упала на колени, закрыв голову руками, и то ли заплакала, то ли затряслась в истерике.

Тимур исчез. Его не было почти секунду, потом он, наконец, появился вновь, но уже напоминал рисунок, нанесённый акварельной краской на полиэтилен. Казалось, одно дуновение — и исчезнет.

— А вы на него рассчитывали? — удивился Маэстро. — Господи, да мы же не в детской книжке, где добро побеждает вопреки здравому смыслу. Поглядите на него. Душа слаба до такой степени, что даже часа на земле продержаться не сможет. Поистине, это одно из самых выдающихся ничтожеств, что я видел.

— Не смей, — тихо сказал Тимур, продолжая идти.

— Оставь меня, призрак, — отмахнулся Маэстро. — Убрать его!

Он вновь застучал тростью, забормотал какие-то слова. Из подземелья полился тусклый красный свет. Ева сцепила руки перед грудью. Ей казалось, что она сейчас умрёт. Рядом застонал сквозь сжатые зубы Денис.

Вот оно. Их сила течёт к Маэстро, проводящему ритуал. Восемь душ, наверное, уже бы исчезли, но их тут было намного больше, и пока все оставались в живых, хотя по-своему скрутило каждого.

Тем временем пожиратели кинулись на Тимура. Он сделал неожиданно ловкий маневр, уходя от потока. Однако истинный смысл этого движения открылся Еве спустя мгновение. Оказавшись за спиной у Маэстро, Тимур вынул из-за пазухи ярко засветившийся кинжал.

Взмах, другой, третий. Три пожирателя истаяли один за другим. Остальные с воем отлетели.

Маэстро не услышал воя. Он всё громче кричал страшные непонятные слова, а пламя в подземелье разгоралось всё ярче.

Тимур стал ещё бледнее. Краски исчезли окончательно, остался просто как будто парящий в воздухе целлофановый пакет. Но он продолжал держать кинжал — единственный предмет, который не исчезал, но, напротив, будто становился ярче и чётче, реальнее. Вытягивая силы из своего хозяина.

Развернувшись, Тимур сделал ещё один шаг. Маэстро, что-то закричав, обеими руками взметнул над головой трость. И в этот момент лезвие кинжала вошло ему между рёбрами с левой стороны. Провернулось, дёрнулось туда и сюда, будто в последней отчаянной ярости пытаясь уж точно нащупать сердце.

Трость упала. Погасло пламя в подземелье и сделалось тихо.

Ева медленно опустилась на колени, не в силах стоять на ногах.

Тимур — то, что от него осталось — выпустил кинжал и сделал шаг назад.

Маэстро повернулся к нему. Губы его продолжали шевелиться, но не произносили ни звука.

— Подружиться мы с Вадимом, конечно, не подружимся, — услышала Ева голос Тимура. — Но ради общего дела работать вместе вполне способны. У каждого видящего есть своя суперспособность. У Вадима, например — позволять душе выходить из тела живого человека. Ты об этом не знал? Или не подумал?

Маэстро не ответил. Вместо ответа он взорвался в беззвучной вспышке, которая ещё долго стояла перед глазами Евы, отпечатавшись не на сетчатке — какая сетчатка в призрачном мире! — но, видимо, в самой глубине души.

Дышать было тяжело. В голове будто два кузнеца соревновались, кто кого перестучит на наковальне. Реальность ускользала, но сознания она не теряла.

Кто-то её поднял, куда-то повёл. Раздавались голоса, которых Ева не понимала.

Красный крест. Что это? Ах да, скорая помощь… Открывается боковая дверь. Ей помогают сесть. На каталке лежит Тимур, страшно бледный, на лице маска. Это уже, кажется, реал? Или маска тоже призрачная?

Незнакомый лысый мужчина сосредоточенно слушает сердце Тимура через допотопную трубочку-стетоскоп. Ева такие только в старинных фильмах видела.

— Ну? — услышала Ева каркающий голос Мстиславы. — Угробил парня?

— Во-первых, вы сами это придумали, — процедил сквозь зубы мужчина, который сам выглядел — краше в гроб кладут: бледный, круги под глазами, лысина покрыта испариной, руки подрагивают. — А во-вторых, он жив.

— А душа? — Голос Изольды.

— Про душу и говорю. Вернуться успел. Если бы не тратил время на заключительную пафосную фразу, успел бы раньше. Кинжал вытянул из него почти всю энергию, но что-то вернуть удалось.

— Он поправится? — услышала Ева свой голос.

— Пусть только попробует не поправиться, — откликнулся бодрый голос Дениса. — Он об этом сильно пожалеет. Да, Вано?

— Тлепло, — буркнул неразговорчивый китаец.

И Ева, почему-то испытав облегчение, закрыла глаза. Скоро исчезло всё, кроме постепенно истаивающей вспышки беззвучного взрыва, украшающей собой небытие.