"Фантастика 2025-134". Компиляция. Книги 1-33

Глава 1 Граница

Черные тени дымных демонов сновали над вершинами вековых деревьев северных лесов Н’аэлора.

Очередная группа орков проникла на территорию королевства эльфов и сейчас пограничная стража из числа рейнджеров внимательно наблюдала за призванными бесплотными тварями, которые должны указать местоположение тварей из плоти и крови.

— Приготовиться к бою, — жестко скомандовал Эрегор, едва заметив, как дымные росчерки стали собираться в одной точке, указывая на конкретное место в лесу.

При всех своих габаритах, орки были ловкими и злобными противниками, которые отлично пользовались местностью. Рожденные в степях и скалах, представители этого кочевого народа на удивление хорошо адаптировались к любому ландшафту, будь то горные кряжи или густые леса северных границ территории темных эльфов. Их связь с миром и природой была так глубока, а инстинкты — так обострены, что даже среди мощных стволов деревьев Вечного Леса, эти отродья чувствовали себя, как дома.

Дюжина эльфов, следовавших за своим командиром, молча потянули из ножен, притороченных к седлам, удлиненные кавалерийские мечи. В этом строю выделялась только одна фигура, сжимавшая в ладони искривленную саблю с черненым клинком. Эрегор бросил взгляд на Лиан, которая отказывалась расставаться со своим зачарованным оружием в пользу более подходящего для конного боя тяжелого меча, которым можно было не только рубить, но и колоть, но ничего не сказал.

Если бы он сам не видел, с какой ловкостью новая воспитанница его учителя прорубает толстую орочью кожу буквально одним ударом, если бы не был уверен в том, что зачарованный клинок, выкованный специально для эльфийки на ее собственной крови, не является достойным выбором, Лиан бы пользоваться своей саблей не позволили. Но в каждом сражении с очередной группой лазутчиков молодая эльфийка показывала, что не просто так получила этот клинок от своего опекуна и наставника. И она на самом деле умело пользовалась своим преимуществом в экипировке.

Она все еще была слаба на песке тренировочной арены, постоянно проигрывая то учителю, то Ирнару, то другим бойцам рейнджеров, но в реальном бою девушка имела возможность в полной мере пользоваться силой зачарованного клинка, а ее противники — просто не знали, что их ожидает. И эта смесь первоклассного вооружения и элемента неожиданности из раза в раз выводила Лиан победительницей из многочисленных схваток.

О, премудрая Нильф! Как же плохи их дела, если ему приходится вести в бой детей? Даже Ирнар по мнению Эрегора был неприлично молод для службы в рейнджерах и звания лейтенанта, а уж Лиан и вовсе в глазах старого эльфа была почти младенцем.

Эрегор чуть потянул поводья, разворачивая своего коня. Тонконогий, обученный для скачки через лесной массив, выращенный в Н’аэлоре скакун тут же подчинился движению своего наездника. Даже не фыркнув — лишь чуть дернул левым ухом, в сторону которого его губы и потянули поводья — животное развернулось в требуемом направлении. Опальный советник потянул и свой клинок из ножен — простой меч без опознавательных знаков, который скорее соответствовал рядовому рейнджеру, чем такому опытному воину, как Эрегор. Но эльф, в отличие от молодой девушки за его спиной, полагался на собственный опыт и ловкость, а не на силу зачарованной стали. Толку от воина, который бесполезен без своего меча? Подобные ограничения опальный советник перерос сотни лет назад и сейчас он был одинаково опасен как с лучшим мечом, так и с деревянной палкой в руках.

Ударив пятками по бокам коня, отправляя его тем самым легкой рысью вперед, Эрегор поскакал по направлению к черной воронке дымных демонов, что кружилась в полумиле от того места, где находились рейнджеры. Весь остальной отряд последовал за своим командиром.

Никакого звона сбруи, никаких криков, даже кони не храпели и не фыркали. Тишину зимнего леса нарушали только звуки ударов копыт тонконогих эльфийских скакунов по припорошенному нетронутым снегом мху.

Орки спрятались надежно, и если бы не демоны учителя, они бы вряд ли смогли их обнаружить. Разведывательный отряд состоял, вероятно, из дюжины землекожих тварей; они разбили свой временный лагерь в небольшой расселине между скалами, которые остались тут еще со времен сошествия ледника. Несколько собранных из еловых веток навесов прикрывали простенькие лежаки, маленький костер, минимум припасов. Орки аккуратно прощупывали границу на расстоянии в сотню миль к западу от речного порта Улиссин, ища ту самую брешь, через которую на территорию Вечного Леса может просочиться их орда, впоследствии сметая на своем пути редкие поселения и хутора обособленно живущих эльфов.

А дальше — лежали равнинные территории, довольно скудные земли, которые все же обрабатывались сельскими жителями и кормили ощутимую часть народа Н’аэлора. От пограничных лесов до равнинной крепости Минтхалл — около сотни лиг по прямой. Это расстояние орочья орда сможет пройти меньше, чем за неделю, что выльется в стратегическую катастрофу и приведет к потере всего северо-запада Н’аэлора в этой войне. Ведь закрепиться защитники смогут только на правом берегу реки Назерины, а это означает, что в осаду попадет крепость Тинемасис и порт Лузеарсис, через который снабжается товарами весь север государства.

Позволить этому случиться эльфы не могли. Так что Эрегор вместе с десятком других опытных командиров рейнджеров приступил к патрулированию границы. Бойцов не хватало — Совет просто не позволил снять достаточно солдат с юго-восточных рубежей на границе с Бримом, справедливо замечая, что густонаселенному югу требуется охрана.

Так что пока королева Ирен боролась с собственными политическими оппонентами в Налоре, Эрегор и еще шесть сотен бойцов, прибывших в усиление местной пограничной страже, изо всех сил старались не допустить проникновение противника на территорию Н’аэлора. Орки уже пытались форсировать пограничную реку основными силами, но получили мощный отпор благодаря колдовству учителя, так что сейчас орки поменяли тактику и пытались просочиться сквозь пограничные леса, пройти незаметными тропами, чтобы потом иметь возможность ударить по тылам пограничников.

Орки были не слишком умны и культурны. У них не было развитой письменности, собственного государства или единого наследного лидера. Но в крови этих созданий текла частица крови Харла, а значит — они были талантливыми бойцами и военачальниками. Имея больше общего с животными, нежели с существами разумными, они были хитры и коварны, злобны сверх меры и невероятно сильны и выносливы. Недооценивать орков — подписать себе смертный приговор, и только длительный договор с жителями Западных земель и хранителями крепости Каламета позволял эльфам сдерживать орду малыми силами. Многие сотни лет орки даже помыслить не могли о том, чтобы пересечь русло пограничной реки, дабы попасть на границу Н’аэлора. Но конец эпохи королевы Ирен выдался на самом деле мрачным. Каламет фактически пал — король-самозванец лишь высокомерно поглядывал на то, что творит северная орда, собирая силы для своего похода на юг и объединения Западных земель в новое государство.

Но эльфы не уступят и пядь своей земли — Эрегор был уверен, что учитель не допустит подобного развития событий.

Лагерь орков выглядел почти заброшенным, но дымные демоны не могли ошибаться — они чуяли кровь живых, а учитывая родство орков с Харлом — еще и ощущали силу Второго бога.

Потянув поводья, Эрегор едва ли не поднял своего коня на дыбы, заставляя животное резко остановиться. Замер, осмотрелся, улавливая движение каждой ветви вокруг.

Когда один из орков-разведчиков спрыгнул на темного эльфа с раскидистых ветвей вековой ели, он был к этому готов. Резкий удар каблуками высоких сапог по бокам коня, рывок животного в сторону. Тяжелый меч командира отряда пропорол землекожую тварь от самого паха и до живота, чуть не увязнув в костях таза и толстой шкуре орка.

Для любого другого существа подобное ранение было бы смертельным, но орк только взревел и, ловко перекатившись через плечо, попытался вскочить на ноги, чтобы приготовиться к новому броску.

Эрегор ему этого не позволил. Хорошо обученный конь, следуя команде своего наездника, рванул на орка и, встав на дыбы, ударил того копытами в грудь, опрокидывая на землю.

Не теряя времени, командир рейнджеров выскочил из седла и, еще в прыжке замахнувшись, мощным ударом опустил меч на беззащитную шею лежащего на спине противника.

Клинок все же увяз в позвоночном столбе орка, бывшему советнику королевы Ирен даже пришлось упереться ногой в грудь поверженного противника, чтобы освободить клинок.

Оглянувшись, Эрегор увидел, что по всей стоянке кипели дуэли. Орков было едва ли больше, чем самих эльфов, но каждый землекожий по силе был равен трем бойцам. Спасало только то, что большинство рейнджеров все еще находились в седлах, ловко маневрируя между противниками, а обученные кони не позволяли оркам броситься им в ноги и повалить животных на землю, отбиваясь подкованными копытами.

Старый командир увидел, как конь под одним из его бойцов все же не выдержал — рванул поводья, разрывая себе губы, после чего, дико вращая глазами, попытался выбросить ездока из седла. Запах, исходивший от орков, сводил животных с ума, и даже самые выученные лошади нет-нет, но не выдерживали нахождения рядом с этими тварями. Молодой рейнджер, пытаясь успокоить животное, на миг потерял своего противника из виду. Орк, облаченный в дубленую броню из бычьей кожи, только этого и ждал. Землекожий рванул с пояса короткий метательный топорик и тут же отправил свое оружие в брюхо коня. Животное дико заржало, становясь на дыбы, после чего стало заваливаться на спину.

Рейнджер успел выскочить из седла в последний момент, но приземлился неудачно, перекатился через плечо по крупным камням, что лежали на дне расселины, чуть не выронив свой меч. Тут же вскочил на ноги, готовясь встречать несущегося на него орка.

Эрегор было дернулся помочь подчиненному, но когда орку оставалось сделать лишь пару прыжков — шагами это назвать было тяжело — в лицо землекожего влетело черное облако. Орк взвыл, хватаясь за морду, Лиан же, к пальцам левой руки которой тянулись черные нити, уже пришла на помощь товарищу, подскочив к обездвиженному противнику и ловко подсекая своей черной саблей сухожилия на ногах орка. Пеший рейнджер тоже не остался в стороне — эльф, едва касаясь мягкими сапогами снега, уже летел навстречу своей жертве. Тяжелый клинок вошел в черное облако демонов, подконтрольных ученице колдуна. Вошел глубоко, на половину длины.

Когда дымное облако рассеялось, Эрегор увидел, что от морды орка осталось лишь кровавое месиво — постарались демоны — а в пасти торчал клинок рейнджера, который умудрился пронзить череп разведчика буквально насквозь.

Лиан же не стала терять времени даром — тут же рванула на подмогу другим. Где девушка бросила своего коня, старый эльф не знал — после боя он опять выскажет ей все по поводу того, что она спешилась раньше времени и без особой нужды — но привыкшая сражаться на своих двоих девчонка пронеслась по всей стоянке словно черный вихрь. Сам Эрегор успел поучаствовать только в еще одной дуэли — перехватил орка, который пытался сбежать и скрыться в лесах, когда исход битвы стал понятен. Лиан же в это время помогла расправиться еще с тремя противниками, обеспечив отряду рейнджеров безоговорочную победу.

За десять минут все было кончено. Лужи алой крови растекались по промерзшей земле, растапливая под собой снег и пропитывая мшистые камни, слышались последние предсмертные хрипы и конвульсии. Орки были невероятно сильны и живучи, и даже смертельное ранение означало для них довольно долгую и мучительную смерть. Толкаемые вперед родством с Харлом, чем ближе они были к гибели и поражению, тем отчаяннее цеплялись за жизнь, не желая издыхать даже с выпущенными кишками или страшной раной в груди. Захлебываясь собственной кровью в пробитых легких, хватая огромными ладонями вываливающуюся из брюха требуху, дабы не мешалась под ногами, эти воины шли вперед, стремясь нанести еще один удар, забрать с собой еще одну жизнь.

Так что самый верный способ убить орка — отрубить ему голову. Чем и занялся пограничный отряд, едва стихло рычание орков-разведчиков и звон мечей рейнджеров.

— Стоило все же взять топоры… — усмехнулся лейтенант Ирнар, вытирая меч на ходу.

— У нас есть она, — кивнул Эрегор на Лиан, которая прямо сейчас ловко отделяла очередную голову от тела. Один чистый удар зачарованной сабли — и орк гарантированно отправился на суд к своему любимому Харлу. А учитывая, что погибли все эти разведчики, даже не прихватив с собой ни единой жизни взамен своей, то благосклонности Второго Бога им ждать не стоило. Харл пожрет их души, не оставив и шанса на посмертие. — Девчонка отлично справляется.

Ирнар внимательно посмотрел на молодую эльфийку, которая сосредоточенно выполняла сейчас самую грязную работу. Но, как справедливо заметил командир рейнджеров, у нее она получалась лучше всего. Учитель выковал для своей подопечной на самом деле прекрасное оружие, которое резало толстую орочью кожу и тугие мышцы, словно масло.

Все еще кружащие, словно стая ворон, дымные демоны учителя вдруг метнулись к земле. Эрегор это заметил, вскочил в седло и направил коня к покрытым снегом зарослям низкорослого кустарника. Там обнаружился еще один разведчик. Совсем молодой, судя по малому числу татуировок на груди и плечах, раненый в грудь орк. Кровь толчками выходила из рассеченной груди, заливая землю под ним алым, но он все еще был жив.

Дымные демоны, словно преданные охотничьи собаки, кружились вокруг тела, подзывая к себе эльфов.

— Ирнар! — крикнул Эрегор. — Этого надо перевязать и погрузить!

Лейтенант только молча кивнул в ответ, подозвал к себе пару бойцов. На крик эльфа подняла голову и Лиан, но обычно любопытная девушка сейчас не сдвинулась с места. Ее работа заключалась в том, чтобы убедиться, что все остальные орки мертвы. Живые ее интересовали слабо.

Учителю нужно много колдовать, а значит, требовалось много крови. И даже Третий Жрец премудрой Нильф не может без конца лить кровь народа Н’аэлора. Богиня заботилась о своих детях и не хотела, чтобы их использовали в качестве источника силы. Так что если получалось взять пленного, то они это делали, а демоны учителя с радостью указывали на недобитков, которые подходили для подобного захвата и при этом могли быть перевезены в крепость Минтхалл, где сейчас расположился штаб северных войск Н’аэлора.

Зазвенели кандалы и цепи, четверка эльфов во главе с Ирнаром ловко заковала орка, а страшная рана на груди бессознательного пленника была закрыта целебной мазью и грубым бинтом. Впереди их ждал долгий путь на юго-восток, почти сотня лиг по тропам и узким дорогам.

Но если учитель приказал взять в плен какого-то орка и привезти его к нему, то так тому и быть. Тем более, что их отряд и без того пробыл на рейде чуть меньше месяца и им требовался отдых.

Через полчаса эльфы ушли, растворились в пустоте и дымные демоны. О бойне напоминали только сваленные в груду тела орков и насаженные на колья головы, которые эльфы оставили в качестве напоминания тем, кто посмеет прийти на эту стоянку вместо уничтоженного отряда.

Обо всем остальном позаботятся волки. Орки своей вонью распугали всю дичь на многие лиги вокруг, так что теперь они сами станут кормом для диких хозяев приграничных лесов.

Глава 2 Минтхалл

Алтарная комната пропиталась запахом крови. Шестиугольное помещение с высокими потолками, установленный у одной из стен алтарный камень, чаши двух жаровен, в которых вечно поддерживалось пылающее пламя для подношений. Прямо посреди комнаты, на вековых камнях, отполированных тысячами, десятком, сотней тысяч шагов, была расчерчена универсальная модель многоуровневой магической печати.

Подобное колдовство тут раньше не видели. Я пришел к этому чертежу за столетия своей работы в башне, но так как большинство заклинаний, которые укладывались в эту схему, носили военный характер, то и применить эту печать у меня не было повода. Изолированные друг от друга контуры и заклинания были надежны, да и сам я ранее не торопился. У меня всегда было вдоволь времени, чтобы в тишине и покое моей башни собрать очередной магический конструкт.

Но мои исследования не прошли даром, я знал, что день, когда мне придется потратить время и силы для создания замысловатой фигуры с прерывистыми линиями, все же наступит. Хотя и не хотел сам себе в этом признаваться.

На подготовку этого магического конструкта у меня ушло почти две недели расчетов и черчения, но оно того стоило. Сейчас мне достаточно было лишь обмакнуть кисть в густую смесь крови и древесной смолы, наполненную моей собственной магической силой, чтобы в несколько росчерков превратить незавершенную конструкцию в очередное заклинание. Требуется отправить дозорных демонов на границу Вечного Леса? Подготовка займет десять минут. Связаться с Дворцом или Храмом в Налоре? Нет ничего проще. Хотя для связи со столицей были подготовлены отдельные алтарные комнаты, использовались посыльные птицы и курьеры, некоторые вещи я мог доверить только ушам Нильф.

Хотя, будь моя воля, всё, что я говорю Ирен, я бы хотел утаить и от моей богини-покровительницы. К сожалению, в мире есть вещи, невозможные даже для меня.

Я тяжело поднялся на ноги, поправляя жреческую мантию. В крепости Минтхалл не было причин ходить в полном боевом облачении, а так как мне постоянно приходилось колдовать, я выбирал одежду простую, удобную и привычную. Мог бы себе позволить — вовсе облачился бы в простую рубаху и крепкие штаны, в которых ходят мастера и рабочие крупных городов, но тогда мой авторитет среди темных эльфов крепости был бы подорван. Так что приходилось соответствовать своему статусу Третьего Жреца, хотя бы отдаленно, ведь на юношеское самоутверждение и доминирование у меня просто не было времени.

Моя серая фигура, снующая по коридорам и залам крепости, уже стала привычна для местных обитателей, и даже командир крепости и по совместительству бургомистр Минтхалла, относительно зрелый пятисотлетний эльф по имени Айвин, уже не вздрагивал при каждом моем появлении. Этот провинциальный чиновник — а это был именно он, назвать его военным человеком у меня просто не поворачивался язык, а при виде Айвина у Эрегора и вовсе закатывался его оставшийся глаз — был до противного подобострастен и услужлив, то есть совершенно бесполезен и при этом назойлив.

— Владыка! — фигура Айвина появилась из-за угла внезапно и очень не вовремя. Я только закончил довольно сложное колдовство, контролируя сразу сотню дымных демонов на всей протяженности северного участка границы, и был совершенно не в настроении вести беседы с этим эльфом. — Я как раз вас искал!

— Чего вам, Айвин? — спросил я, даже не замедлив шаг и пройдя мимо эльфа, словно его и не было.

Надо бы закрепить за командиром крепости своего собственного демона-соглядатая, просто чтобы знать, когда он рядом. Займусь этим при случае.

— Прискакал посыльный от вашего Эрегора… — начал Айвин, но нарвавшись на мой ледяной взгляд, быстро осекся. — Я хотел сказать, что бывший советник спешит в крепость. Сообщает, что взял очередного пленного.

Я и без доклада Айвина знал, что Эрегор схватил еще одного молодого орка во время зачистки пограничья. Ведь это я указал ему на цель. У меня заканчивались материалы для создания мощных заклинаний, требовалась свежая кровь.

— Послание, давайте сюда, — сказал я, резко остановившись и протянув ладонь.

— Простите, владыка… — залебезил Айвин, поняв, что я требую от него депешу, которую принес гонец. — Я его…

Я не стал слушать, где там осталось письмо Эрегора. Просто развернулся на каблуках и зашагал в сторону своего кабинета. Нужно обновить информацию на карте, на нашей стороне реки появилось сразу четыре новых лагеря, которые необходимо сковырнуть. Иначе они довольно быстро перерастут в полноценные плацдармы.

Зимы тут были ветреные, но недостаточно морозные, чтобы сковать льдом быстрое и извилистое русло реки Халсени. Лёд становился на реке выше, уже в пустошах Западных земель, прямо же на границе эльфийского государства сохранялось бурное течение.

Насколько я понял передвижение орочьей орды, у них с Мордоком было заключено соглашение. Орки не выходят за левый берег Сейранги — верхнего притока Халсени — то есть не ступают на территорию, которая непосредственно находится в зоне влияния Каламета. Взамен Мордок закрывает глаза на потуги орды, что жаждет эльфийской крови — темные эльфы Н’аэлора считаются древними врагами землекожих, тем самым народом, который запер воинственных кочевников на бесплодных северных землях, не давая им расселиться дальше на юг. Если бы не альянс Н’аэлора и крепости Каламета, орда уже давно бы распространилась на все Западные земли, лихо дойдя южнее не только моей башни и Мибензита, но добравшись до самого побережья и границ с Кольцом Королей. Центральное Королевство Брим тоже пострадало бы от набегов, так что Н’аэлор хранил покой всех своих южных и восточных соседей, а Ирен не раз использовала этот аргумент в переговорах с постоянно сменяющимися людскими королями и правителями. Даже святоши Трех Орденов понимали, что союз людей, гномов-строителей Каламета и темных эльфов, поклоняющихся премудрой богине Нильф — им выгоден. Поэтому и не преследовались дознавателями ордена Духа те, кто служил в крепости или форпосте Шивалора. Будто бы этот союз был одобрен самим Богом Света.

То, что орки не выходили глубже на запад, дабы обойти пограничников и вторгнуться со стороны ледника на западных рубежах, которые раньше прикрывались Шивалором, было нам по-своему на руку. С другой стороны, эльфы уже сотни лет не сталкивались с попытками землекожих форсировать пограничную реку так глубоко на севере, а торговые города, которые снабжали товарами эту часть Западных земель и были важны для торговли Н’аэлора, попали под удар. Как обстояли дела в Улиссине, Талагнуме и Кинашалоне я не знал, но подозревал, что жители заперлись внутри крепостных стен. Помочь всем у меня возможности не было, да и Ирен просто не позволила бы положить даже десяток бойцов ее народа, защищая людские поселения. Ее ответ был довольно прост — пусть идут на поклон к Мордоку, за становлением которого они безучастно наблюдали последние пять лет. Если бы эти города прикрыли торговлю с Каламетом, то король-самозванец не обрел бы власть так быстро и легко, ведь у него остались бы только западные порты на Великом море, а это — далекий южный маршрут, который огибает весь континент и выходит к берегам Кольца Королей.

Но торговцы Кинашалона и других речных портов стабильно перегружали бримское зерно и руду, поставляя провизию в Каламет и полностью игнорируя то, что происходит в стенах звездной крепости. За что сейчас и получили справедливую плату — орков под своими стенами.

Кабинет встретил меня привычной тишиной, мраком и холодом. Чуть распахнув деревянные ставни, я запустил в комнату морозный зимний воздух. Сам же взял кресало, чуть соломы и уселся рядом с холодным камином, разжечь огонь.

Лиан всегда удивлялась этому моему терпению и старательности. Мне достаточно было шевельнуть пальцем, чтобы зажечь пламя, но я все же предпочитал орудовать примитивным инструментом, высекая искру руками. Ведь все просто — зачем увеличивать свой долг перед Нильф, когда все можно сделать самостоятельно?

Через минуту мне удалось зажечь небольшой огонек. Подбросив немного щепы на солому, я убедился, что пламя разгорелось, после чего уложил несколько небольших расколотых поленец, прогреваться. Как раз к моменту, когда щепа прогорит, схватится край сухой древесины.

Окончательно избавиться от сырости в каменных стенах было невозможно, но чуть ушла затхлость, что буквально лезла из щелей старой крепости, едва мне стоило выйти за порог. По уму, нужно бы приказать притащить в кабинет жаровни и хорошенько прогреть комнату, чтобы выдавить воду из кладки и швов, избавиться от плесени меж камней. Но я знал, что пройдет всего неделя или две, и все вернется на круги своя, а сидеть в бесконечной парилке, обнимаясь с пышущими жаром стальными чашами, я не хотел. По холодку мне лучше думалось.

На большом тяжелом столе была разложена карта северного приграничья. Как и любые материалы, созданные эльфами, она отличалась точностью и степенью проработки. Идеально выведенные линии, соблюдение масштаба, мелкие, но один к одному, будто клеймом сделанные значки лесов, дорог и ручьев. Эльфы веками совершенствовались в выбранном навыке — срок их жизни позволял им стремиться к идеалу, так что карты Н’аэлора были удивительно подробными, хоть и немного устаревшими.

Но под действием природных сил ландшафт любой местности со временем меняется. И хотя картина на столе до боли напоминала то, что я наблюдал глазами демонов-разведчиков с высоты птичьего полета, кое-какие отличия от реальности все же были.

С момента, когда была создана эта карта, лесополоса немного сдвинулась, некоторые ручьи поменяли свое русло, еще часть — пересохли. Не совсем точной была и разметка бродов через водные препятствия, а некоторые скалы осыпались или ушли в землю.

Все эти недочеты я постепенно ликвидировал. Стараясь не слишком навредить результату эльфийского мастерства, я твердой рукой вносил правки и корректировки. Благо, моих действий не мог узреть неизвестный картограф, ведь я буквально уничтожал его труд своими грубыми исправлениями, как учителя по живописи и портрету исправляют работы своих учеников, широкими росчерками угля подчеркивая ошибки и неточности.

Я еще раз посмотрел на обширную карту. Без сомнений, Н’аэлор находился в осаде по всей протяженности северных границ, вплоть до Улиссина, и даже немного выше по реке. Орки ждут хорошей погоды — зимой форсировать реку без ледяного покрова непросто, а нетронутый снег на другом берегу сразу же указывал на место высадки. Они дождутся весенней распутицы, когда перебрасывать войска и провизию на границу станет сложнее, а вычислять места, где орки проникают на территорию государства эльфов — труднее. Сейчас же орки встали на зимовку. Проблем с провиантом у них нет и быть не может — за ордой стояли огромные стада, которые землекожие пасли в степях, для содержания войска им даже не обязательно было заниматься грабежами.

Обычно в таких случаях время играло против кочевников, ведь с запада в любой момент могли подойти войска Каламета и ударить во фланг. Но теперь звездная крепость была с ними в союзе, так что чувствовали они себя вполне фривольно.

И когда война перекинется на земли Н’аэлора было лишь вопросом времени. Я это прекрасно понимал. С текущими силами сдержать натиск орды было практически невозможно.

Сделав свежие пометки на карте, я передвинул фигурки пограничных отрядов, обозначая текущие позиции, после чего перенес все в специальный журнал — чтобы не путаться в хронологии событий — и только сделав все это, сел писать письмо в Налор. Лично королеве Ирен.

Возня, которая началась в высшем эльфийском совете, ставила государство на грань катастрофы. Мне казалось, что появление Третьего Жреца в храме Нильф напомнит темным эльфам о том, кому они поклоняются и кому должны подчиняться. Но моя связь с королевой Ирен буквально лишила ее всякого реального влияния. В лицо никто ничего эльфийке не говорил, но за ее спиной плелись заговоры и интриги, и только мое присутствие остужало пыл тех, кто готов был устроить переворот и посадить на престол нового монарха.

По этой же причине молодая ветвь в эльфийском совете не считала угрозу с севера реальной и стоящей внимания. На любые замечания Эрегора и пограничных командиров о том, что если позволить оркам закрепиться на этом берегу — будет большая война, эльфийская знать только высокомерно фыркала и называла предостерегающих о грядущей беде паникерами и трусами. Эрегору активно припоминали его преступление против народа темных эльфов, и хотя бывший советник заплатил за это глазом, ухом и собственной честью, наказание, которое я назначил ему, многие из столичных эльфов не считали достаточным.

Меня здесь не ждали, не любили и уж точно не собирались слушать. Посреди послания я отложил в сторону железное перо и посмотрел в огонь камина, который за время моей работы разгорелся в полную силу.

«Не сомневайся», — шепнуло пламя.

Я только поморщился, чуть дернув верхней губой. Нильф всегда была рядом, а темные эльфы были ее народом.

— Я не могу спасти глупцов, — все же ответил я после некоторого молчания, продолжая смотреть в огонь. — Они не хотят быть спасенными, даже если ты этого им желаешь, Премудрая.

Огонь в камине несколько раз дрогнул, будто бы трясясь от неслышимого смеха.

«Мой милый владыка. Ты знал, на какой путь вставал, когда связал свою жизнь с этими лесами и моими именем», — ответило пламя.

— Я слепой поводырь, Нильф, — печально ответил я. — У меня нет народа, у меня нет прошлого, у меня нет будущего. Я твой любимый Третий Жрец, я говорю с тобой, но мои слова не желают слышать. Мне позволено лить кровь детей Вечного Леса, но это не дает никаких результатов. Я редко задаю прямые вопросы, Премудрая. Но скажи, зачем я покинул свою долину? Ради чего? Как чужак может взвалить на себя ответственность за судьбу Н’аэлора?

«Точно так же, как ты взял за него ответственность во времена глупышки Элантриэль», — усмехнулся огонь. — «Я чувствую твою печаль, мой милый, но разве можешь ты остаться в стороне?»

Осторожный стук в дверь прервал мои тяжелые размышления. Пришел слуга. Принес чистой воды, мыльного порошка, свежую одежду. Верно, сегодня у меня была встреча с местной знатью — представителями влиятельных семейств Минтхалла, которые были не столь высокомерны, как столичные эльфы, но относились ко мне при этом с плохо скрываемым недоверием.

Для них я был лишь историей, которую рассказывали их отцы. Историей о Владыке демонов, что стоял подле их королевы. Деды обо мне и не упоминали — стыдливо умалчивали, ведь та история касалась уже падения садов Армина.

— Владыка. Вас ждут в общем зале, — сообщил мне слуга, после чего скрылся за дверью.

Какая по счету это была встреча? Десятая? Двадцатая? Как только вернется Эрегор, отправлю туда этого старого пса, пусть сверкает своим оставшимся глазом и с леденящей в жилах кровь интонацией задает каверзные вопросы. Стращать провинциалов Эрегор умел и любил — хотя вслух всегда стенал и ныл, что ему подобные дела не по душе.

Но отправиться на границу сам я не мог, как не мог отпустить с рейнджерами Лиан и Ирнара. Так что приходилось отправлять всех трех моих доверенных эльфов в бой — другого варианта я не видел. Хотя за последние месяцы лейтенант пообтесался, получил боевого опыта и скоро я смогу отделить его и молодую эльфийку от старика Эрегора. Пусть действуют самостоятельно. Ведь даже долгоживущие темные эльфы не вечны — рано или поздно этим двоим придется жить своей головой, а в условиях войны это будущее может наступить даже слишком «рано».

Главный зал крепости Минтхалла был похож на святилище. Тонкие резные колонны из темного гранита, идеальный отшлифованный пол, сводчатый потолок. В нескольких массивных люстрах горят свечи, по стенам — развешены масляные бездымные светильники. Сегодня тут был установлен один большой длинный стол, за который для совместного ужина и встречи усядутся три десятка эльфов. Мне же было отведено место во главе стола. Особым приказом королевы Ирен сейчас именно я был командиром Минтхалла, хотя по прибытию и не сместил с этой должности Айвина. О чем уже множество раз пожалел, но, вернуться назад во времени и переиграть эту ситуацию, было невозможно.

Едва я ступил за порог главного зала, и до этого негромкие беседы местной знати стихли. На меня бросили десяток неприязненных взглядов, я же, не обращая внимания на этих глупцов, уверенно проследовал к своему месту.

В груди на мгновение поднялась волна злости, пальцы сами собой дрогнули. Хотелось обратиться к печатям и просто поставить всех присутствующих на колени, подавить их своей волей и силой, но я не мог поступать столь опрометчиво. Ирен просила меня держать себя в руках.

— Кажется, запах крови появился… — прошептал один из эльфов достаточно громко, чтобы это услышали все присутствующие, в том числе и я.

«Скоро приедет Эрегор и ты натравишь советника на этих идиотов…», — напомнил я сам себе, но подобное неуважение буквально выводило из себя.

Удивительно, как хороши эльфы были в деле изматывания нервов своим недругам. Вот только они забывали, что я — не эльф.

Как я и сказал сегодня Нильф, именно мне, жрецу-чужаку, было дозволено лить кровь народа Вечного Леса. Сама Третья Богиня дала мне такое право.

— Может, вы хотите ощутить и ее вкус? — вежливо спросил я у вельможи, встав посреди зала.

— Владыка! — воскликнул кто-то. — Как вы…

Свет от свечей и ламп померк, в зале стало холоднее. Из всех щелей, из всех концов огромного помещения, высеченного из гранита, поползли мрачные тени подконтрольных мне тварей.

— Предлагаю всем занять свои места, — не обращаясь ни к кому конкретно, сказал я и прошел к столу.

Согласно традициям перед началом собрания мы должны были разделить еду и вино. Эльфы устроились за столом, строго соблюдая свою собственную иерархию, я же бесцеремонно уселся во главе, окидывая ленивым взглядом зал. Чем дольше я находился в Н’аэлоре, тем явственнее понимал причины моего бегства из Вечного Леса семьсот лет назад.

За это время ничего не изменилось. Темные эльфы были все так же медлительны и высокомерны, а я будто вернулся в прошлое, как и не было столетий тихой жизни в ставшей мне родной долине. Моя кровь все так же начинала бурлить от выражения непочтения со стороны детей Нильф, в горле все так же поднималась желчь, едва я чувствовал это высокомерное пренебрежение.

Отрезанная голова командора Филвирелла ничему их не научила — ни столичных, ни провинциальных представителей знати — они все еще думали, что могут диктовать мне какие-то условия или оказывать давление.

После того, как все присутствующие взяли предложенные им закуски и выпили по глотку вина, началось то, ради чего и было созвано это собрание.

— Владыка, мы хотим обсудить снабжение рейнджеров, которых вы привели из столицы вместе с собой… — начал один из местных вельмож. — Минтхалл древняя крепость, но дополнительные две сотни ртов… А коней нужно втрое больше! Наши земли не столь богаты, как южные регионы и мы просто не можем позволить себе…

Эльфы за столом одобрительно загудели, кивая головами, но не перебивая своего представителя. Я знал, что на местные зажиточные семьи легла немалая нагрузка — каждый из присутствующих взял на довольствие по десятку бойцов, не говоря о содержании увеличившегося гарнизона самого Минтхилла, и сейчас они говорили о своих проблемах. Самое плохое было в том, что и результата никто не видел. Мы с Эрегором действовали на опережение и все ресурсы пограничников, которые снабжались за счет государственной казны, а также дополнительных двух сотен бойцов, которых мы привели с собой и которые встали на довольствие в Минтхалле и окрестностях, уходили на сдерживание орды на берегу пограничной реки.

— Вы считаете, что сдерживание орков — это моя прихоть? — спросил я, поднимая бровь.

— На днях к нам прибыл караван из Улиссина с новостями! — воскликнул один из вельмож, молодой эльф в камзоле по столичной моде. — За рекой все спокойно!

— Вот как? — улыбнулся я. — Все спокойно?

— Именно! Торговля идет, город не в осаде! — продолжил эльф. — Мы считаем, что несколько банд землекожих, которые проникли на нашу территорию, это не та угроза, которая требует…

Я с силой ударил ладонью по столу, заставляя эльфа замолкнуть. К сожалению, других методов эти высокомерные выродки не понимали.

— Это та угроза, которая требует всех сил Н’аэлора, — мрачно ответил я. — Я лично остановил многотысячное войско самозванца на пути к Мибензиту.

— Нас не волнует то, что происходит за пределами наших границ, — сообщил другой эльф. — Так что король Мордок…

— Кто? — тут же спросил я.

Айвин, который сейчас сидел по правую руку от меня, вздрогнул. Он был труслив, но достаточно умен, чтобы понимать, что никто в моем присутствии не может называть Мордока королем Западных земель. Этого звания просто не должно существовать, как не должно было существовать и Мордока. Если бы не всеобщее попустительство и апатия. В его становлении была вина и Н’аэлора, сейчас, находясь в границах Вечного Леса, я это прекрасно видел и понимал.

— Текущий хозяин крепости Каламета… — перефразировал эльф, не теряя присутствия духа. — Я хочу сказать, что ваши людские дела не касаются Вечного Леса. Мы сами можем позаботиться о себе и своих границах.

— Так почему бы вам самим не отправиться в приграничье? — задал я резонный вопрос. — Если угроза незначительна… Снимите гарнизон с крепости, отправьтесь на север и решите вопрос с этими мелкими бандами. Чего вы добиваетесь?

Тяжелым взглядом я обвел всех присутствующих в зале. Я знал, чего они хотят. Восстановления статус-кво или чтобы я сотворил какое-нибудь убийственное колдовство, чтобы решить вопрос с ордой одним ударом. Вот только проблема была в том, что подобного заклинания у меня просто не было. Армия Мордока, присягнувшая Харлу — это одно. Орки, чья кровь буквально пропитана силой Второго Бога — совершенно другое. Харл защищает своих детей точно так же, как Нильф защищает темных эльфов. Даже если я совершу самоубийство и влезу в такие долги, что Нильф заберет мою душу, это ничего не изменит. Орков можно остановить только сталью на поле боя, другого решения у меня не было.

— Мы сократим содержание ваших людей в половину со следующего месяца. Вы и так взяли слишком много от наших земель и наших жителей. Если вам нужна поддержка, пусть ее окажет столица. Или пусть наша королева официально объявит войну северным дикарям из племен орков, — безапелляционно сообщил тот самый эльф в модном камзоле, вставая со своего места.

Следом за ним поднялись и все остальные. Без моего разрешения, без прощания и склоненных голов. Объявление войны — смешно. Ирен была старым монархом, но даже если бы при ней был Эрегор, у нее бы не получилось протащить подобное решение через совет старейшин.

Эльфы молча развернулись и направились на выход. Со мной остался только Айвин, который нервно поглядывал на меня, боясь сдвинуться с места.

Я же провожал тонкие фигуры тяжелым взглядом, постукивая по столу пальцем. Нужно продержаться еще некоторое время. Когда придет весна и орда хлынет на юг, эльфы поменяют свое мнение.

Или умрут под топорами и дубинами орков. Третьего не дано.

Глава 3 Пленник

Возвращение отряда Эрегора в крепость Минтхалла прошло буднично. На рассвете отряд из дюжины эльфов, верхом на лошадях прошел через городские ворота, а уже спустя четверть часа они были во дворе городской крепости. Вьючных лошадей тут же забрали сонные конюхи — хотя эльфы даже в этой ситуации старались держать свое холодно-надменное выражение лица — отряд же спешился и принялся разгружать телегу.

Внутри было поврежденное оружие и сбруя, пустые бурдюки и прочая утварь, которая необходима отряду, длительно действующему вдали от городов и всякого прочего жилья. Там же, в углу телеги, закованный в цепи, смирно сидел плененный по моему указу орк.

Массивная фигура, кожа цвета темной глины, на его голову был надет мешок, а руки и ноги стянуты с такой силой, что человек или эльф на его месте уже давно бы лишился конечностей от нехватки кровотока. Орку же эти предосторожности доставляли лишь легкие неудобства, и если бы не глубокая рана на груди, которая кое-как поддерживалась в чистоте усилиями Эрегора, он бы уже давно попытался сбежать и вернуться к своему племени.

— Учитель! — Эрегор, который до этого оставался в седле и наблюдал за действиями подчиненных и конюхов, при виде меня тут же спешился и упал на одно колено.

Вокруг было слишком много посторонних, и старый советник всеми силами пытался поднять мой авторитет в глазах местных, публично выказывая мне все возможные знаки почтения. Вел бы он себя так, когда мы остаемся вдвоем…

— Докладывай, — высокомерно, совсем по-эльфийски махнул я пальцами, позволяя склонившему голову командиру подняться на ноги и начать говорить.

— С момента отправки депеши ничего не изменилось, — скупо сообщил Эрегор. — Припасы закончились, двое легко ранены, потерь нет.

— Орки? — спросил я.

— Девять лагерей уничтожили с вашей помощью, еще три нашли самостоятельно, — продолжил эльф, громко и четко чеканя слова.

Замковые работники, которые в отсутствие Эрегора перенимали повадки своих знатных господ и вели себя в моем присутствии довольно вольно, сейчас низко-низко опустили головы, так, что длинные уши торчали над затылками. Сами же эльфы молча делали то, что должно — помогали разгружать телегу, забирали лошадей, часть крепостной стражи сейчас волокла орка в казематы.

В отличие от меня, бесплотной легенды из старых сказок, Эрегор был легендой вполне осязаемой. Пять лет — что за срок для эльфа? Он был доверенным лицом королевы Ирен по эльфийским меркам буквально вчера, и даже его предательство собственного народа в попытке прорваться в мою долину, не могло в полной мере затмить былой славы.

Да, опозоренный, да, потерявший статус, но Эрегор все еще был жестоким и крайне опасным темным эльфом из дворца, из самой верхушки. И он, этот бывший капитан рейнджеров и советник королевы, без каких-либо приказов или принуждения склонял предо мной голову и с явным почтением, переходящим в удовольствие, становился на колено.

Меня подобное не слишком радовало — особенно, что касалось удовольствия, которое получал Эрегор от такого почтительного обращения. Я бы желал, что бы мой старый ученик в приватных беседах дерзил поменьше, и выполнял приказы побыстрее, а не занимался исторжением подобострастных речей на публике. Хорошо хоть, у эльфов холопство было не в почете, так что никто мне сапоги целовать не стремился, хотя такие дела, к примеру, очень любят за Южным морем.

Продолжили мы беседу с Эрегором уже в моем кабинете. Орка увели в камеру, Лиан и Ирнар — ушли вместе отсыпаться. Отряд всю ночь был на марше, чтобы не становиться на ночлег в одной из деревень, что была по пути в город, так что молодежь выглядела слегка измотанной.

Эрегор же даже капли усталости не показывал. Как обычно сдержанно-энергичный, глаз горит, подточенные зубы скалятся. Этим ранним утром он меня немного раздражал, но я смог взять себя в руки.

— Вам бы самому отправиться на границу, учитель, — дежурно сказал опальный советник, наливая себе в бокал паршивого эльфийского вина. Точнее, паршивым оно было по моим меркам, а вот местные очень даже уважали этот продукт. — Мне кажется, вы покрылись пылью, сидя столько лет в башне, а теперь и за крепостной стеной.

— Пыль я сбил с себя еще в Мибензите, — парировал я. — Мое место здесь, рядом с магическими конструктами в качестве командующего. Мой меч ничего толком не изменит. Тем более у вас есть Лиан.

— Девочка хороша, — кивнул головой Эрегор. — Впрочем, могло ли быть иначе?

От этой грубой лести я даже поморщился, а Эрегор — довольно оскалился. Знает, подлец, как меня позлить.

— Единственное, она слишком сильно полагается на силу своей сабли. Без нее она будет совершенно беспомощна.

— Не преувеличивай, — тряхнул я головой, заливая в чайник крутого кипятка из котелка. Мне для вина было рановато, лучше выпить бодрящего отвара, впереди целый день, полный забот и трудов.

— Ее стиль… Вы и сами знаете ее проблемы, — продолжил эльф. — Чересчур… человеческий.

— Даже в лучшие годы я не был таким же гибким, как дети Вечного Леса, — пожал я плечами. — Так чему я мог ее обучить? Это теперь ваша с Ирнаром забота.

Эрегор только покачал головой. Конечно же, знай я, что Лиан попадет в стан своих собратьев, что так рано найдет себе спутника и товарища в лице Ирнара — не стал бы вбивать в нее основы боя так жестко, как я это делал. Но былого не воротишь, даже боги не способны путешествовать во времени. Так что теперь юной эльфийке придется переучиваться. Ее тело было гораздо более гибким и крепким, нежели человеческое, так что пусть научится этим пользоваться.

— Ее сабля все равно полезна. Особенно на зачистке, — продолжил Эрегор. — Любой отряд рейнджеров примет ее с распростертыми объятиями даже после окончания войны.

Я с удивлением поднял бровь, после чего взял глиняную кружку, которая отлично держала тепло, и сделал небольшой глоток. Надо, чтобы травы еще постояли, аромат был слишком слабый.

— Она не останется в Н’аэлоре, — ответил я Эрегору. — Ей тут не место, мы оба это знаем.

Эльф только неопределенно дернул плечом, после чего глотнул еще вина.

Будущее Лиан было покрыто тайной и мраком. Они с Ирнаром могут попробовать вернуться на родину, но для этого был ряд препятствий. И самое большое — печать на спине эльфийки, которая в последние месяцы возобновила свой рост.

Передо мной на столе лежал небольшой кожаный футляр, в котором хранились походные записи Эрегора. Ничего необычного, просто отчетность, которую я вместе с замковым интендантом использую для расчета снабжения для последующих рейдов. Статистика — неумолимая штука, и чем больше информации ты соберешь, тем четче картина будет. Так что каждый отряд вел записи и учет расходов и поломок, чтобы получать ровно столько, сколько необходимо. Это снижало нагрузку на бойцов и позволяло оптимизировать расходы на приграничную войну с орками.

Но был в этом футляре и еще один отчет, который на глаза интенданту крепости не попадет. Отчет об изменениях в печати Лиан.

Эрегор с огромным мастерством зарисовывал те участки, которые претерпевали изменения, а острый эльфийский глаз и цепкая память позволяли старому командиру подмечать малейшие изменения.

Сначала девушка противилась подобным регулярным осмотрам, но после они вошли в привычку. Бывало, помогал делать записи и Ирнар — хотя я был не сильно доволен тем, что он видел Лиан полуобнаженной, но вмешиваться в эти дела мне хотелось еще меньше — но основную работу выполнял именно Эрегор. Со свойственной ему прилежностью и точностью.

— Рост ускорился, — хмуро сообщил эльф. — Если все продолжится в том же темпе, через пару лет на девчонке живого места не останется.

— Этот рисунок никак не мешает ей жить, — ответил я.

— Но он пришел в движение именно когда мы прибыли в Н’аэлор, — заметил Эрегор.

Я молча посмотрел на своего старого ученика. Эрегор был все так же непреклонен и сохранял молчание по поводу причин, по которым они пытались отбить у меня Лиан, а Ирен уклонилась от разговора о моей подопечной, сославшись на то, что время еще не пришло. Эти двое юлили из последних сил, и признаваться не собирались. Но я в ближайшее время планировал посетить Налор — вот там я вытяну из королевы всю правду.

— Когда мы в крепости, рост активнее, — продолжил Эрегор.

— Потому что мы дальше от границы и ближе к Вечному Лесу, — ответил я.

Назывался Н’аэлор страной Вечного Леса не просто так. Тут на самом деле была огромная чаща — на юге, у подножья хребта. Не слишком обитаемая, она больше использовалась как охотничьи угодья, но далеко на запад, к подножью ледника, никто не заходил. И не потому, что существовали какие-то запреты. В этом просто не было надобности. Основная часть народа темных эльфов жила на юго-востоке, востоке и северо-востоке Н’аэлора, поближе к северному морю и торговым путям. Фермеры же, которых мы сейчас защищали, располагались на северо-западных равнинах. Вот Вечный Лес и оставался невостребованным, хотя, справедливости ради стоит заметить, что лесистой была вся территория королевства. Все же, эльфы предпочитали закупать зерно и скот, а не выращивать их самостоятельно. Взамен Н’аэлор торговал баснословно дорогими предметами роскоши и прочими изделиями эльфийских мастеров, которые высоко ценились за свое качество в Бриме, Кольце Королей, Даркане и даже в землях Трех Орденов.

Когда Эрегор наконец-то ушел, я вернулся к своим обычным делам. Документы, купчие, списки снабжения и отчеты отрядов рейнджеров. Все это я аккуратно сводил в одну книгу и отмечал на карте перемещения войск, анализировал происходящее и старался предугадать следующие места высадки орочьей разведки.

Мои демоны не могли перейти через реку; первое, что сделали шаманы орков — установили столбы Харла вдоль всего берега, надежно закрыв силой Второго темного бога свою территорию. Я бы смог провести разведку, если бы находился на берегу — там какие-то тотемы меня не остановят, но отсюда, из Минтхалла, моих сил не хватало.

Точнее, я не хотел тратить больше необходимого.

Подземные темницы крепости Минтхалла до недавнего времени пустовали. Из-за запрета проливать кровь избранного народа, преступности у эльфов — такой, за которую стоило бы держать в цепях — почти не существовало, а нарушителей быстро казнили или изгоняли из Н’аэлора.

Среди хладнокровных темных эльфов не было убийц, насильников или истязателей. Культура детей Нильф строилась на познании и почтительном взаимоуважении, но из-за этого они прекрасно освоили другой вид насилия — моральный.

Более тяжелых для общения и взаимоотношений существ, чем темные эльфы Вечного Леса представить было сложно. Идеальные манипуляторы, они часто подавляли волю своих противников и изничтожали самое ценное, что есть у разумного существа — разум оппонента. Агрессию свою эльфы выплескивали дозированно и через совершенствование в навыках владения мечом, копьем и другими видами оружия.

Вопреки легендам, которые ходили в человеческих королевствах, эльфы не любили лук и стрелы — это оружие в условиях леса было не эффективно, предпочитая ему метательные дротики или самострелы малой дальности. Ну и, конечно же, они поголовно были талантливыми мечниками, а рейнджеры еще и обученными кавалеристами.

Нет, лук и стрелы эльфы использовали, но скорее это были короткие луки для конной стрельбы пограничных отрядов, чем большие ростовые луки того же Брима или святого воинства Трех Орденов, которые могли покрыть стрелами поле боя. Темные эльфы многие сотни лет в войнах не участвовали, а только охраняли свои границы от вторженцев, так что они больше полагались на крепкую сталь клинка, чем на капризную стрелу.

Подземелье крепости сотни лет использовалось как склад для провизии и оружия, но с моим приходом интенданту и командующему пришлось провести уборку и освободить для меня несколько помещений.

Ведь моя магия требовала крови.

Молодой орк был все так же надежно закован в цепи и дополнительно — пристегнут к массивным кольцам в стене.

Камеру эту я оборудовал лично. На стенах — нанесены охранные контуры, которые я вдоволь насытил кровью Нильф. Сторожевым демонам был дан строгий наказ: все, в ком отсутствует сила Третьей, являются нарушителями. Таким образом, эльфы, как и я, свободно перемещались из камеры и обратно, но вот любому пленнику путь наружу был заказан. Единственный способ — использовать ключ-амулет, по своему свойству похожий на монетку, которую я когда-то зачаровал для маленькой Лиан. Этот ключ временно нацепили на шею орку, когда заволакивали его в камеру, и только с ним он сможет покинуть камеру. В противном случае демоны просто замуруют любую брешь собственными телами, будь то открытый дверной проем или дыра в стене, если у пленника хватит сил разворотить древнюю крепостную кладку. Такой вариант развития событий я тоже не исключал.

Пленник оказался очень молод, на вид — не старше двадцати пяти лет. Жили орки дольше людей, около сотни-полутора лет и приближались к этому показателю к подгорцам. Но вот только суровые условия жизни и кровавые традиции серьезно сокращали продолжительность жизни представителей этого народа. Если орк старел и уже не мог держать оружие в руках или эффективно помогать по хозяйству своему племени, он выходил на последний бой — бросал вызов собственному сыну, лучшему воину племени или даже вождю. По сути, ритуальное самоубийство, но для милости Харла каждый представитель землекожих должен умереть в бою — это касалось именно мужчин — так что другого выбора у них не было.

О женщинах этого племени знали мало. Те, кто сражался вместе с мужьями — ничем в традиционном смысле от них не отличались. Только что были в размерах поменьше. Тех же, что вели хозяйство, рожали и оставались в тылу, многие сотни лет никто не видел. Я этим вопросом тоже не сильно интересовался — родовая система племен орков это не та тема, на которую бы я хотел проводить изыскания. Как не слишком интересовался я и тем, через что проходили человеческие женщины, которые в итоге порождали полуорков. Род людской от вымирания, в общем-то, берегли две вещи: темные эльфы Н’аэлора, которые блокировали орочью орду в северных степях, и то, что мужчины-полуорки были в основной своей массе бесплодны и не могли продолжить размытие крови.

Едва я переступил порог, то сразу же почувствовал, что пленник пришел в себя. Нет, орк не подал виду, даже ровный темп дыхания не изменился. Но сразу же качнулась магическая сила в комнате, насторожились мои демоны — и в контуре, и в печатях на ладонях.

Полностью игнорируя возможную опасность, я присел на корточки и внимательно осмотрел рану на груди. Эрегор был опытным бойцом, да и в его отряде было несколько полевых целителей, так что подлатали орка неплохо. Вытягивающие компрессы, чистая, крепкая повязка. Кое-где рана еще кровила, но ее края прихватили нитью, а ускоренная регенерация землекожих сделала все остальное. Уже сейчас этот представитель кочевых племен был готов снова идти в бой.

— Если попробуешь дернуться, то пожалеешь, — спокойно сказал я, едва почувствовал, как напряглись мышцы на теле пленника. — Сейчас сниму повязку, терпи.

Орк немного приотрыл глаза и зло посмотрел на меня сверху вниз — если бы он осмелился, то мог бы попытаться укусить меня за голову, но какой в этом толк? — но дергаться не стал. Только оскалился и отвел взгляд в стену.

Я лишь ухмыльнулся. Все же, они были довольно близки к животным. Молодой кочевник чувствовал мою силу и понимал, что я не немощный старик, а самая большая опасность, с которой он мог встретиться в своей жизни. Хотя бы потому, что я находился в Минхталле и вел себя крайне свободно. Если пришел один, без эльфов — значит, я важная шишка. О высокомерии красноглазых соседей орки знали не понаслышке, так что связываться со странным стариком в моем лице точно не стоило. А еще кровь Харла сейчас просто бурлила в венах орка — от присутствия моих демонов и моих печатей. И вся эта совокупность деталей давала ему явное представление, что меня лучше слушаться.

Покорность орка была мнимой. Я понимал, что едва у него появится реальный шанс — он попытается меня убить. Но случится это не сейчас. Я делал ставку на мой третий-четвертый визит.

— Зачем ты опозорил меня? — прохрипел пленник, пока я отлеплял от его груди прикоревшую повязку, чуть срывая корки. Размачивать ткань, чтобы она отошла без проблем, у меня не было ни времени, ни желания. Все равно слишком долго этот землекожий не проживет. Как и десяток его собратьев, ранее схваченных эльфами по моему приказу.

Я поднял взгляд от заживающей раны и посмотрел в маленькие черные бусинки глаз, что скрывались за массивными надбровными дугами орка.

— Не беспокойся, скоро ты умрешь, — спокойно ответил я. — И ты сможешь умереть в бою, как хочет твой темный бог. И не в попытках сбежать, а как настоящий воин, с оружием в руках. Если не будешь делать глупостей и примешь свою судьбу, орк.

При всем моем отвращении к Харлу и его сути, он все еще был богом Темной Тройки, а значит, его воля требовалась при создании некоторых заклинаний. Мой разум был надежно защищен Нильф, так что думать о кровавом Втором божестве я мог все, что заблагорассудится, но вот вслух оскорблять его все же не стоило. Особенно в присутствии представителя избранного Харлом народа.

Глаза орка сузились еще сильнее, но больше он мне ничего не сказал. В моих словах не было лжи — заколоть, как бешеную собаку, мне пришлось лишь одного пленника. Все остальные пошли со мной на сделку и вышли на последний бой. Приняв свою судьбу и предпочтя предстать перед Харлом павшими в реальном бою, нежели быть убитыми при попытке сбежать, они сделали правильный выбор.

Они получали достойную смерть — я получал силу их крови для создания своих заклинаний. Все честно, а самое главное, подобная сделка устраивала Нильф.

Разумное отношение к ресурсам — та моя черта, которую так любила и поощряла Третья.

Я аккуратно нанес свежую мазь и сменил повязку на груди пленника. А еще я узнал все, что мне было необходимо.

Мое чутье и глаза демона не подвели — кровь молодого орка была сильна. Вполне возможно, он был из рода какого-нибудь шамана своего племени, то есть уже склонен к магии и колдовству. Это делало его еще более ценным приобретением, чем жертвы, привезенные мне эльфами до этого.

Может быть, с помощью крови этого землекожего я смогу сотворить достаточно мощное колдовство, чтобы пробиться через барьер из тотемов, установленных его соплеменниками прямо отсюда, из Минтхалла. В противном случае мне придется выбирать — или поездка в Налор, или рейд на границу. И оба этих предприятия были чрезвычайно важными.

На следующее утро я встретился с Лиан. Девушка выглядела довольно бодро и энергично — в этом и была прелесть молодости, даже после многонедельных тягот эльфийка восстанавливалась буквально за день-два и была готова к новым свершениям.

Столкнулись мы с ней на тренировочной площадке, где девушка упражнялась, к моему удивлению, с копьем, отложив в сторону и тонкий эльфийский меч, и свою выкованную-на-крови саблю.

— Решила вспомнить детство? — усмехнулся я, сбрасывая с плеч плащ и хватая с оружейной стойки одно из крепких копий.

— Эти твари ловки, словно кошки, и при этом размера с быка, — ответила девушка, даже не сбившись с ритма выпадов. — Мне кажется, копье не будет лишним.

Я аккуратно шагнул вперед и коснулся кончиком тупого наконечника древка копья эльфийки, бросая ей вызов. Лиан тут же хлопнула по моему копью в ответ, и мы оба встали в нижнюю стойку, направив острия в землю.

— Их шкуры слишком прочны, а еще у них плотные дубленые доспехи. Копье будет бесполезно, — заметил я, делая первый выпад и заставляя свою воспитанницу сделать шаг назад. — Но твое рвение похвально.

— Если я буду напитывать острие магией, то прошью их доспех и шкуру, словно бумагу, — ответила эльфийка, делая контрвыпад.

— Обычное копье не выдержит таких издевательств, — парировал я и аргумент, и очередной удар эльфийки, — ты не забывай, что в твоей сабле есть и моя кровь. Эрегор говорил, что ты наловчилась орудовать и мелкими демонами, и чистой силой в бою. Но простая сталь рассыплется в прах за два-три применения магии. Ты слишком неумела, чтобы концентрировать силу на гранях наконечника.

— Значит, мне понадобится несколько копий, — усмехнулась девушка, отпрыгивая в сторону, чтобы разорвать между нами дистанцию. — Я просто пытаюсь найти лучший способ…

— Лучший способ — делать то, что хорошо умеешь, — продолжил наседать я, не давая Лиан передышки и продолжая атаковать ее опорную ногу, выводя девушку из равновесия. — У тебя есть хорошее оружие и свой стиль, его и используй…

— Мне этого недостаточно! — воскликнула эльфийка, распаляясь и делая опрометчивый шаг навстречу, пытаясь войти в мой удар, чтобы получить преимущество в позиции.

Я этот ее шаг предвидел, так что едва моя воспитанница пересекла линию наконечника копья — тоже шагнул к ней, разворачивая свое оружие плашмя. Тупым концом я закрутил копье Лиан, уводя в итоге острие в землю, после чего без затей переломил древко ударом пятки, оставив эльфийку лишь в обломком в руках.

— Потерять оружие на поле боя — худшее, что может с тобой произойти, а ты хочешь сама приводить его в негодность своей магической силой, — сказал я, после чего с силой ударил тупым концом копья Лиан в грудь, сажая эльфийку на пятую точку.

Моя воспитанница зло зыркнула на меня, но ничего не сказала — только чуть зашипела, растирая ушибленное место ладонью. Я хорошо рассчитал силу удара. До конца дня легкая боль в грудине будет ей напоминанием о том, что она оказалась невнимательна и поверхностна, а уже завтра ничего у Лиан болеть и не будет. Ну и, справедливости ради, она и раньше нечасто выигрывала у меня дуэли на копьях, а в последний год и вовсе практически с этим оружием и не практиковалась. Ее поражение было логичным и закономерным.

— Лучше освойся нормально с эльфийским мечом, тем более Ирнар с ним хорош, — кивнул я на стойку, протягивая Лиан руку и помогая встать. — Если тебя обезоружат, ты хотя бы будешь иметь шансы взять в руки меч павшего товарища. Копьеносец же без плотного строя практически бесполезен.

— Сказал старик, который палку из рук не выпускает, — фыркнула девушка, но мою руку приняла. — Мне кажется, что тебе и меч не нужен.

— Потому что копье — это базовое оружие, которым стоит владеть в должной мере. И не забывай, что дуэли на копьях или посохах это одно, а полноценное сражение с таким противником, как орки — совершенно другое, — наставительно сообщил я.

— С чего ты вообще взял, что Ирнар прямо хорош во владении мечом? Ты же никогда толком не выходил с ним на песок, — внезапно спросила Лиан, когда я уже ставил свое уцелевшее копье на стойку.

— Его учил Эрегор, — ответил я через плечо. — А Эрегора основам учил я. Так что Ирнар должен быть хорош.

— Я иногда забываю, насколько ты древний, — поморщилась эльфийка.

— Я тоже, — усмехнулся я в ответ, поднимая свой плащ, и повторил уже чуть задумчивее, — я тоже…

— То есть моя затея полностью безнадежна?

— Ну почему же, — удивился я. — Используй дротики. Они меньше, дешевле, их проще перевозить. И их не так жалко, как хорошее эльфийкое копье. Смотри.

Я подхватил тонкий четырехфутовый дротик с утяжелителем на конце, взвесил метательный снаряд в руке, после чего обратился к печати в своей ладони и пропустил тонкую полоску чистой тьмы вдоль всего древка, сосредоточив больше всего силы на конце.

— Тут главное держать магическую дугу вплоть до момента касания, не разрывая связь с дротиком даже во время полета, — стал объяснять я Лиан. — Это немного сложно для понимания на слух, но представь, что ты расширяешь контур с той же скоростью, с которой летит снаряд. Подконтрольно.

— Как будто тянусь дымным демоном? — уточнила Лиан.

— Нет, концентрация должна быть выше, — ответил я, поднимая дротик над плечом. — Демон сам тянет силу из твоей крови, а у этого колдовства нет собственной воли. Только твоя сосредоточенность.

Я несколько раз качнул локтем, примеряясь к дистанции до ближайшего тренировочного столба, после чего метнул дротик, фокусируя магическую силу в одной-единственной точке с помощью своей печати.

Колдовство вышло настолько филигранным, что дротик даже не увяз в столбе — прошел до половины своей длины, прошив столб насквозь и выйдя чистым острием с обратной стороны.

— Какой-то удар шилом, — заметила Лиан. — Тут и звука удара толком не было.

— А ты целься в сердце или в голову, — парировал я. — Тяжелые метательные копья против орков не помогут, они слишком сильны. Так что лучше полагаться на такую чистоту и точность.

Следующие полчаса я потратил на то, чтобы подробно объяснить Лиан основы.

Подобное колдовство отличалось от темных лезвий, которые она спускала с клинка своей сабли или контроля демонов. Тут на самом деле нужно было больше внимания, опыта и фокусировки, но я давно понял — если не говорить Лиан о сложности той или иной задачи, она с готовностью берется за что угодно. Важно делать вид, что это — просто, и тогда эльфийка меньше нервничает и быстрее учится. Если бы я сказал ей, что технику подвижной дуги осваивают только на второй десяток лет и это колдовство уровня колдуна, который претендует на первую из двух печатей повелителя демонов — она бы никогда этому не научилась. Но уже на пятую попытку Лиан смогла удержать дугу на дистанции в восемь футов, а к концу нашего занятия — даже поразить усиленным магией дротиком одну из мишеней на расстоянии в тридцать футов. Что было крайне и крайне впечатляющим результатом.

Дольше заниматься мы не стали — по спине Лиан катился пот, а волосы прилипли к шее и ушам — так что я погнал эльфийку с мороза в крепость, а сам подхватил свой меч и продолжил прерванный обход крепости.

Час, который я сумел выкроить для себя и своей ученицы, вернул мне крупицу душевного равновесия. Которого у меня стало заметно меньше из-за этой бессмысленной войны и крайне раздражающих эльфов Минтхалла, что вели себя, словно были бессмертными. Это небольшое занятие напомнило, что у меня была задача, была ответственность и, что самое важное — были мои ученики и воспитанники. Была ждущая меня в Налоре Ирен. И ради них мне стоит продолжать свою работу, которая сейчас заключалась в истреблении части северных кочевых племен, что забыли свое место, после чего я со спокойной душой смогу отправиться за головой короля-самозванца Мордока.

Глава 4 Шум леса

Пока морозы были в силе, я принял решение все же отправиться на границу, а после — в Налор.

Очередная группа рейнджеров ушла на границу, но троица из моей свиты осталась со мной — я не рискнул отправить ни Ирнара, ни Эрегора, ни тем более Лиан без поддержки демонов.

Кровь каждого дитя Вечного Леса была священна в глазах Нильф, но этих трех темных я ставил выше всех прочих обитателей Н’аэлора. Просто хотя бы потому, что по окончанию войны все они покинут эти края вместе со мной.

Я видел, что пребывание Лиан на родных землях привело в движение печать на ее спине, но как бы я не желал разобраться в этом вопросе, мне приходилось заниматься текущими проблемами с орочьей ордой на севере.

А еще пришло письмо от Ирен.

Тонкая, высшего качества бумага. Чуть фиолетовые чернила, с добавлением специального порошка, что заставлял их высыхать почти мгновенно. Я чувствовал от послания едва уловимый аромат, как если бы королева перед помещением письма в вычурный деревянный футляр долго прижимала лист бумаги к своей груди.

В отличие от внешних атрибутов, сам текст был совсем не примечателен. Ирен в очередной раз просила меня показаться в столице. После расправы над Первым и Вторым жрецом, что оступились и позабыли путь Нильф, главный Храм пустовал и я должен был явиться хотя бы для того, чтобы провести ежегодную церемонию подношений.

В конце каждой зимы народ Вечного Леса славил свою богиню. На алтарь Нильф простые эльфы несли стихи, рукописи и книги, инженеры и изобретатели — чертежи и идеи, кузнецы, ювелиры и оружейники — свои продукты. Подойти могло что угодно, если это требовало от тебя применения знаний и должного усердия на пути обучения. Все для того, чтобы Третья из Темной тройки распростерла свою длань над Н’аэлором и позаботилась о том, чтобы избранный ею народ прожил еще один год в достатке и покое, надежно сокрытый и оберегаемый тенью мудрости Нильф.

Я не хотел проводить церемонию, как не хотел тратить время на бессмысленную поездку в Налор.

Эрегор потратил три моих вечера на то, чтобы в очередной раз попытаться вбить в мою голову текущий политический расклад во Дворце, но мое презрение к слепцам, которые вместо того, чтобы принять волю Третьего Жреца начали вставлять мне палки в колеса, сводило все усилия моего старого ученика на нет.

Мое место было на границе, в точке столкновения с ордой, на страже тех, кому покровительствует Нильф. Пусть мой путь — это знания и исследования, Третья с легкостью использовала мои силу и таланты для достижения одной ей ведомых целей, заставляя меня проливать реки крови. И образно, и буквально.

Взгляд скользнул по ножнам, которые стояли в небольшой стойке у стены. Мой верный меч, чуть зазубренный клинок, который я так и не выправил до конца, оружие, которым я привык пользоваться так же, как я пользуюсь своей левой и правой рукой. Казалось, сталь, сокрытая сейчас от внешнего мира, безопасная и безобидная, дрожала в предвкушении. Мой меч знал, что скоро будет извлечен, будет выпущен на волю, и те сотни душ, что я отправил за черту в последние несколько лет, покажутся лишь легкой закуской перед основным пиршеством.

Вопрос орды не решить миром. Вопрос Мордока не решить миром.

Но у меня был лишь этот меч и три темных эльфа-отщепенца. Два горьких дитя, старый преступник-калека и во главе их я — древний колдун, от чьего существования устали даже горы и небо.

Мне нужно в Налор, чтобы навязать свою волю.

Мне нужно в Налор, чтобы сломить сопротивления темных эльфов и наставить их на путь, предначертанный Нильф.

Мне нужно вырваться за пределы Н’аэлора, пока печать на спине Лиан не перекинется на ее грудь и лицо. Ведь я не знал, что случится с моей воспитанницей когда этот странный живой рисунок, магический конструкт, способный воскрешать из мертвых, захватит ее тело.

Я еще раз пробежался глазами по строкам, идеально выведенным рукой королевы Н’аэлора. Ирен ответит на все мои вопросы, расскажет, зачем ей нужна была девочка и о чем они договорились со святошами Трех Орденов, или я…

А что я могу?

Развернуться и уйти в свою долину? Короткий взгляд на пламя, которое нашептывало мне волю Нильф, дал мне однозначный ответ. Величайший колдун Третьей был ее самым безнадежным рабом. То, что я прожил тысячу лет лишь прихоть Темной Богини, я прекрасно понимал, что лишь моя забавляющая ее скупость оставляет меня в живых. Я должен делать то, что мне велено. Отказаться помогать Н’аэлору сейчас, даже если его обитатели и не жаждут моей помощи — есть буквально акт самоубийства. Хотя даже вскрыть себе горло на замковой стене в лучах закатного солнца — поступок более обдуманный и более логичный, нежели проявить столь вопиющее неповиновение. Так я хотя бы смогу превратить земли на многие лиги вокруг в проклятые пустоши, пострашнее Топей и еще более пустынные, чем Скалы Армина. Место, где добровольно будет принесена столь мощная жертва, несомненно, изменит до неузнаваемости окружающий ландшафт.

Если же я ослушаюсь Нильф, то она просто вырвет мою душу, как она и должна была поступить еще многие сотни лет назад.

Был один способ получить достаточную власть, чтобы эльфам пришлось считаться со мной.

Способ, которого я давно избегал.

Способ, по причине существования которого я сбежал в горную долину и не видел Ирен семь сотен лет.

Способ, который уничтожит королеву Вечного Леса, едва утихнет звон стали, орда землекожих будет отброшена от границ Н’аэлора, а Мордок и его последователи-бунтари — повержены и преданы забвению.

Молодые люди говорят, что где-то в лесу еще шумят деревья, из которых будет сложен их погребальный костер или сколочен деревянный гроб.

Я же знал, что где-то в недрах покоев королевы Ирен уже давным-давно пошит для меня тот самый костюм цвета вороного крыла. Не жреческие одежды, не величественный доспех. Черная, словно сама ночь, самая дорогая ткань праздничного одеяния, а рядом ждёт своего часа мантия, вышитая золотой нитью и окрашенная в пурпур, совсем как та, которой я укрыл плечи Ирен в день ее коронации и восшествия на престол.

Мой погребальный костер давно сложен и промаслен. Осталось лишь высечь искру, дабы пламя поглотило мои древние кости.

Еще один бесполезный титул, еще одно бесполезное звание того, чье имя даже не произносят вслух, дабы не гневить не только богов, но и не возмущать саму суть этого мира.

Титул, который Ирен давно была готова возложить на мои плечи, словно цепями, укрыть меня пурпурной мантией и, гордо вздернув подбородок, бросить вызов устоям Н’аэлора и собственному народу. И она могла это сделать, ведь что есть воля пусть и долгоживущих, но смертных существ, по сравнению с покровительством самой Нильф? Я знал, что в тот момент мантию на меня будут надевать не одна, а сразу две пары ладоней.

Первая — будет принадлежать женщине, с которой хотел бы провести вечность.

Вторая — той, с кем я на самом деле останусь даже после своей смерти.

До отъезда в столицу еще есть время, как есть время до праздника окончания зимы и церемонии подношений Нильф.

Сбросив оцепенение, из-за которого я до сих пор незряче пялился на лист бумаги в руках, я отправился в камеру.

У меня еще были дела здесь, в приграничье. Если подумать, мы успеем провести последнюю вылазку, после которой сразу же отправимся в столицу. Только на сей раз, я пойду вместе со своими эльфами в бой лично. Нужно показать оркам зубы, дабы в мое отсутствие эти кровожадные твари вели себя тише воды ниже травы.

Подземелье крепости Минтхалла встретило меня мертвенной тишиной. Один-единственный заключенный, пусть это был и орк, вел себя настолько тихо, что незнающий человек или эльф вовсе мог подумать, что нога живого существа не ступала по этим ступеням уже очень и очень давно. Не было постоянно горящих факелов или ламп на стенах, не было возни сторожей в маленькой комнатке охраны на самом входе.

Привычно подхватив тяжелый фонарь, я зажег фитиль и, прикрыв створку тонкого стекла, проследовал по узким коридорам.

Камера, где содержался пленник, выглядела неизменно. Чуть поморщившись от вони испражнений, которая шла из прикрытого крышкой отхожего ведра, я ступил внутрь комнаты.

— Колдун… — протянул орк, злобно блеснув на меня бусинками глаз.

Для представителя своей расы он был довольно говорлив и умен. Рана на груди совершенно затянулась, и я уже трижды успел пустить ему кровь для своих заклинаний. Землекожий обычно молчал и терпел. Мой ритуальный нож был столь мал, больше похожий на перочинный, что пленник отчетливо понимал — его жизни ничего не угрожает. Проще забить его голыми руками или тем самым вонючим отхожим ведром, разбив вдребезги крепкую конструкцию из просмоленной древесины, нежели пытаться зарезать его этим недоразумением, именуемым по недомыслию ножом, которым я мог лишь немного поцарапать его вены сквозь крепкую шкуру.

— Не дергайся, — скомандовал я, поднося ножик к правому предплечью орка, удерживая во второй руке склянку.

Орк только утробно рыкнул — так он смеялся — после чего с готовностью подставил руку.

— Ты проявляешь удивительное рвение, — заметил я, разрезая шкуру землекожего и пуская ему кровь, которую тут же начал собирать в тонкую алхимическую посуду.

— Старый колдун с юга… — протянул орк, дерзко глядя мне при этом в глаза. — Ты дал слово, что я умру в бою, так зачем мне сопротивляться?

— Для вида мог бы попытаться сбежать. Я человек, мои кости тонки и хрупки… — начал я.

— Ты сказал, что служишь заумной Нильф, а не бесчестному Фангоросу, — опять рассмеялся орк. — Ты слабак, колдун, это факт, но я не хочу быть разорванным твоими демонами.

Землекожий бросил взгляд на мою ладонь, которая сейчас аккуратно сжимала склянку у его предплечья.

— Если убьешь меня мгновенно, то и демонов я вызвать не успею, — флегматично ответил я, продолжая свою работу. — Твоя кровь поможет мне убить сотни твоих собратьев, орк.

— Ты бы мог взять больше, если бы подвесил меня за ноги вскрыл горло, как молодого теленка на бойне, — возразил воин кочевников. — Но ты сам связал себя уговором.

— Я не давал клятвы именем Нильф, — ответил я.

— Но боги всегда нас слышат. И ты не слуга Первого, ты слуга Третьей. Ты не посмеешь предать собственное слово, как я не посмею наложить на себя руки в попытке тебя убить.

— Рано или поздно ты выйдешь против меня, — ответил я.

— Ты обещал мне смерть в бою, как того требует мой бог, а не казнь, — тут же напрягся пленник.

Орк чуть дернул плечом, звякнули тяжелые цепи, продетые в зачарованные кольца в стене.

Я на это даже не покосился — спокойно собрал столько крови, сколько мне требовалось, заткнул узкое горлышко склянки пробкой, после чего положил кусочек ветоши на рану. Не потому что я боялся, что у пленника начнется инфекция и гангрена — эту тварь не взял даже рубящий удар в грудь, мелкий порез ему нипочем. Это была просто привычка, внутреннее требование делать все правильно, с толком.

После чего я поднялся на ноги и посмотрел на пленника.

Было в этом орке что-то неправильное. Первое — он не назвал свой род и имя, хотя каждый землекожий, который прошел через эту камеру, с гордостью заявлял о принадлежности к какому-либо клану. Все они очень гордятся своими предками, и чем выдающееся была семья, тем более спесивыми были пленники. Второе — он был подозрительно покорен и рассудителен для представителя своей расы. Я бы даже сказал, хладнокровен. Что тоже было нетипично.

— В этой крепости достаточно темных эльфов, способных уважить тебя, — спокойно ответил я.

Орк оскалился, еще раз громыхнув цепями.

— Вот это другое дело, колдун. А то негоже простому воину сражаться с владыкой демонов. Особенно с таким, как ты.

Это замечание я оставил без ответа. Еще раз посмотрел на пленника, после чего вышел из камеры.

Уже когда я был в кабинете, ко мне зашел Эрегор.

— Учитель, звали? — спросил старый эльф, усаживаясь на свое привычное место по другую сторону стола.

Опальный советник время от времени помогал мне с документами — особенно с внешней корреспонденцией, в ходе написания которой я эксплуатировал Эрегора в качестве личного писаря — но больше старый ученик просиживал штаны в моем кабинете потягивая вино или просто наблюдая за моей работой. Я его не гнал — ему было некомфортно находиться в Минтхалле даже больше, чем мне. Лиан с Ирнаром еще выбирались в город, сбросив свой доспех и оружие, они походили на молодых эльфов, которых прислала в город Ирен и которыми сейчас полнились улицы пограничной крепости.

Но вот преступнику типа Эрегора ходу за пределы стен не было, если я не хотел разбираться еще и с волнениями среди местного населения. Эльфы хоть и были по-своему мудры, но чужаков они недолюбливали, а отсутствующее ухо, повязка на месте утерянного глаза и рваный, протянутый ото лба и до самой челюсти шрам, который эльф оставил на своем лице в момент принятия наказания, делали его не просто чужаком, но буквально врагом каждого жителя Н’аэлора.

— Меня немного тревожит наш пленник, — сказал я, не поднимая головы от документов.

— Чем же?

— Он не назвал своего имени.

— Может, оно столь незначительно, что орк решил просто промолчать? Может, мы пленили какого-нибудь погонщика? — предположил Эрегор.

Я нахмурился и покачал головой.

— На этот берег посылают достойных смельчаков. Это не наказание — отправиться в самоубийственную вылазку, а великая честь, за которую борются представители крупнейших кланов. Конечно, основные силы они берегут, лучшие воины ждут своего часа, но и те, что пришли… Ты знаешь, что третий отряд привез мне воина из клана Кровавого Копыта пару недель назад?

Брови Эрегора взмыли вверх, а я в очередной раз удивился, как крепко сидит повязка на голове эльфа.

— Боец одного из верховных кланов? — уточнил бывший советник.

О судьбе орка он спрашивать не стал — все было и так очевидно.

— Он был командиром, но сам факт… — продолжил я. — Такой землекожий не пойдет на вылазку со всяким сбродом. Да и тот отряд, который вырезали вы, состоял из непростых кочевников, я видел глазами демона командирское знамя.

— Ну да… — протянул Эрегор. — Значит, орчонок молчит? Кстати, я еще на границе удивился, как он молод.

— Вот касательно разговоров никаких проблем у него нет, — ответил я, откладывая в сторону железное перо. — Он даже чересчур говорлив. И слишком умен.

— Умный орк? — усмехнулся Эрегор. — Эти животные лишены всякого разума. Как и стыда, и…

— Не утрируй, — перебил я эльфа. — Культура кочевников, конечно, оставляет желать лучшего, но их народ такой же древний, как и твой, Эрегор. Они не вымерли и не поубивали друг друга, они все еще держат за горло северные границы Н’аэлора и неизвестно, как бы выглядел этот мир, если бы у них был лес для строительства кораблей и возможность мореходства…

Опальный советник недовольно оскалился, но с моими доводами согласился. У орков не было своего государства, но скорее исключительно по причине скудности территорий, на которых этот народ обитал. А уж мысль о том, что корабли землекожих выходят в северное или великое море… Жизнь на континенте стала бы определенно намного сложнее. Но у них не было лесов, не было и времени обучаться. Все, чем жил избранный Харлом народ — кочевое скотоводство и набеги за редкими ресурсами. Сталью, тканями, рабами, если таковых получалось захватить.

— Что вы планируете делать? — спросил Эрегор. — Учитель, мы через неделю выезжаем в рейд, бойцы уже отдохнули, припасы готовы. И если вы решили отправиться с нами, то вопрос с пленником нужно будет как-то решать. Мы не можем просто оставить его в камере в подвале.

Тут Эрегор был прав. Я с огромным трудом протащил через местных необходимость брать пленных, чтобы приносить жертвы и творить магические конструкты не прибегая к собственной крови или крови моих подчиненных, но все эти договоренности были достигнуты только благодаря моему непосредственному присутствию в крепости Минтхалла. Главный аргумент — я в одиночку способен остановить армию, что я уже сделал с войском Мордока, которое шло на юг. Но едва мы отъедем на полдня от крепости, в подвалы спустятся воины и просто поднимут орка на копья, словно дикого кабана.

— Посмотрим, — уклончиво ответил я. — Может, ты и прав, и он крайне незначителен. Но мне кажется, орчонок чего-то хочет добиться своим удивительным благоразумием. Если потребуется, возьмем его с собой.

От мысли тащиться в рейд с таким балластом у Эрегора скривилось лицо. Но также эльф понимал и то, что в моем присутствии контролировать его не составит никакого труда.

Меня же интересовало сейчас одно: из какого клана был этот пленник, который сразу же привлек мое внимание, и почему он изо всех сил старается показать мне, что с ним можно вести диалог?

Глава 5 Договор

Лиан почти не спала. Тихий, едва заметный неразборчивый шепот днем, по ночам превращался в полноценный шум, едва юная эльфийка закрывала глаза и проваливалась в тревожную дрёму.

Во время рейдов было намного проще. Там у нее не было времени вслушиваться в непонятные голоса, да и звучали они не так ярко, как в крепости. А еще помогала близость Ирнара, его крепкое сухое предплечье, обнимавшее эльфийку со спины и за которое она держалась по ночам, вцепившись обеими руками.

Но тут, в городе, вдали от границы, мрачных лесов и вонючей орочьей крови, вдали от войны, звона стали и предсмертных хрипов северных кочевников, Лиан была лишена всякого покоя, а шум в голове становился все настойчивее и настойчивее.

В Минтхалле они с Ирнаром жили каждый по своим комнатам, и пусть девушке хотелось проводить со столетним эльфом все свое свободное время, она прекрасно понимала, что кроме нее у лейтенанта пограничной стражи были другие дела и интересы. Так что большую часть времени Лиан была предоставлена сама себе.

Здесь, в Н’аэлоре, был родной дом Ирнара, от которого он пусть и отрекся. Лиан же была в стране темных эльфов чужая. Это чувствовалось во всем; как девушка держалась, говорила, даже ходила.

Мечты старика о том, что она когда-то сможет стать частью своего народа разбились вдребезги еще во время их нахождения в Налоре, а тут, на границе, уверенность Лиан в том, что она никогда не сможет обрести родину под сенью Вечных Лесов Н’аэлора только укрепилась. Слишком она была другой. Слишком человечной, перенявшей множество повадок старого колдуна, равняясь на единственного живого разумного, с кем она имела возможность общаться за годы жизни в горной долине.

Черная башня, безжизненные скалы, кривые перелески. Вот ее настоящий дом. Словно недомерок-подгорец, Лиан тянулась на высоту скалистых склонов, под сенью деревьев Вечного Леса ей было душно и тесно. Хотелось вскочить на перевернутый ледником кусок гранитной породы, ощутить порывистый, злой ветер на щеках, который не особо стихал даже летом. Пойти на охоту, пробираясь к добыче редким кустарником. Ощущать свободу и бескрайний простор Западных земель вокруг себя.

Тут же все было слишком плотным, слишком лесистым и слишком… эльфийским. Лиан не нравилась ее историческая родина, как не нравилось ей и то, что старик так сильно увяз в делах эльфов. Сначала девушка была воодушевлена. Величественная фигура ее опекуна, поднимающаяся по ступеням Храма на Холме. Длинный, развевающийся плащ за его спиной, она, как часть свиты великого Третьего Жреца. Расправа, что учинил старик над эльфами, была столь же показательна, сколь и жестока. Казалось, ничто не может противостоять Владыке, но эльфийская спесивость и тут сумела удивить молодую тёмную.

Даже под страхом смерти, даже зная, что за плечом старика витает дух самой Нильф, что она нашептывает ему свою волю — а это Лиан знала достоверно, ведь еще в башне она много раз замечала, как старик выпадает из реальности, глядя в пламя или пустоту перед собой, будто слушая чей-то голос — темные эльфы Н’аэлора не желали подчиняться чужаку.

За окном опять светало. Через крепкие ставни небольшой комнатушки, в которой расположилась воспитанница повелителя демонов, стал пробиваться холодный дневной свет. Скоро начнется весна, немногочисленные дороги, проложенные в этой части Н’аэлора еще в незапамятные времена, развезет, и перемещаться даже верхом и налегке станет затруднительно. До этого момента они должны вновь оказаться на границе, иначе подвоз припасов превратится в целую проблему, но, как узнала молодая эльфийка, старик вознамерился посетить еще и Налор.

Лиан поежилась, но все же встала с постели, опустив босые ноги на холодный каменный пол. Ее печать росла, она не могла толком спать, но говорить об этом старику эльфийка не собиралась. Неизвестно, что предпримет темный маг, когда узнает о ее проблемах, а быть высланной в Мибензит или горную долину она не хотела. Девушка твердо решила, что останется в Н’аэлоре до конца и вернется домой вместе со стариком, и никак иначе.

До их отбытия из крепости еще около недели и пока Лиан предоставлена сама себе. За это время девушка планировала освоить заклинание, которое показал ей старик. Ведь, пусть ей и не нравился Эрегор, но в одном он был прав: девушка слишком сильно полагалась на мощь своей зачарованной сабли и если лишить ее этого оружия, она станет совершенно беззащитна.

Мои наблюдения за пленником ни к чему не привели, хотя странности вокруг чрезвычайно интеллектуального орка только множились.

Его кровь оказалась намного сильнее и качественнее, чем кровь любых других пленников, привозимых мне отрядом Эрегора ранее. Как будто ее не коснулась сила Харла, которая стремилась исказить и подавить мои магические конструкты, словно я работал с чистым жертвенным материалом, который возможно добыть только из крови населения Брима, Даркана или Кольца Королей — территорий, где не поклонялись какому-то конкретному божеству, в отличие от Н’аэлора, Подгорного королевства или Трех Орденов.

Мою задумчивость заметил и Эрегор. Мой старый ученик не слишком лез со своими советами, когда дело касалось магии, но так как именно он привез этого странного орка в Минтхалл, Эрегор чувствовал некоторую ответственность за происходящее.

— Пленника нужно уберечь, — задумчиво сообщил я за ужином, на котором собралась вся наша четверка, то есть за столом присутствовал не только Эрегор, но и молодежь в лице Лиан и Ирнара.

— С чего бы это? — тут же встряла Лиан. — Я уже надеялась, что ты позволишь мне выйти с ним в клетку, опробовать новый удар копьем.

Я бросил тяжелый взгляд на беспечную эльфийку, которая слишком легко относилась к происходящему. Меня немного удручало то, с какой скоростью обесценивалась чужая жизнь в глазах девчонки, пусть речь шла и об орках. Если не уважать кровь, рано или поздно ею и умоешься. Это жестокий урок, который способны пережить не слишком многие, и мне хотелось бы, чтобы Лиан его избежала.

— Я думаю, Владыка говорит о том, чтобы до орка раньше тебя не добрались местные, — пришел на помощь Ирнар, методично сейчас разрезающий кусок мяса на своей тарелке.

— Ну не могут же они быть настолько идиотами… — протянула девушка.

Мы с эльфами переглянулись и только тяжело вздохнули, а Эрегор еще и вылупился на тарелку, как бы давая Лиан понять, что она еще очень и очень многого не знает о своем родном народе.

— Эльфы более свободолюбивы и независимы, чем ты можешь представить, — наконец-то подал голос советник после моего короткого кивка, мол, ему следует дать объяснения. — В отличие от людского мира, где за ошибку можно поплатиться головой, в эльфийском обществе убивать или даже калечить не принято. Все держится на взаимоуважении.

— Подожди! Ты же выполнял для королевы всякие мутные поручения! Сам мне рассказывал, что от одного твоего вида у столичных колени трясутся! — воскликнула эльфийка.

Мы с Ирнаром упорно делали вид, что незамысловатая армейская еда на тарелках приковывает все наше внимание. Влезать в разговор этих двоих практически бесполезно. Эрегор уверенно выдает порцию какой-нибудь информации, после Лиан задает уточняющий вопрос или вообще начинает спорить. От этого бывший советник Ирен впадает в невероятное раздражение и начинается уже набившее оскомину противостояние, которое, по всей видимости, закончится, только когда эти двое разъедутся по разным концам континента или один из них перестанет дышать.

— Что за слово такое? Мутные? — возмутился Эрегор. — Я был ценным советником Ее Величества, выполняя самые сложные ее задания. И да, я убивал врагов престола во благо Н’аэлора.

— Так нельзя же убивать эльфов, — удивилась Лиан.

— Иногда можно, — ответил Эрегор. — Если есть веские причины, решение монарха, документы и вознесены молитвы Нильф. Ну и посмертное доказательство того, что предатель отвернулся не только от королевы, но и от нашей покровительницы из Тройки, своими действиями неся вред всему Н’аэлору.

— То есть убийство пленника это не вред Н’аэлору? — уточнила девушка.

Эрегор раздраженно поджал губы, но ничего не ответил. Тут мы были бессильны, эльфы были в своем праве и если я не найду способ договориться с Айвином, орка придется умертвить перед нашим отбытием в Налор. Чего мне очень бы не хотелось делать.

На следующий день я вызвал коменданта крепости в свой кабинет. Эльф немного задержался — он постоянно позволял себе подобные вольности — что меня немало раздражало. Когда не надо, он лез ко мне с разговорами и расспросами в любой удобный момент, пытаясь выведать что-нибудь. А вот когда я сам планировал поговорить с этим плутом, то найти его было весьма проблематично.

— Вы хотели поговорить, Владыка? — степенно спросил Эльф, проходя в центр комнаты и замирая перед столом.

Я поднялся со своего места и, со всей доступной мне дружелюбностью, указал ладонью на свободное кресло, в котором обычно сидел Эрегор.

Айвин выглядел немного напряженным, но он всегда чувствовал себя неуютно в моем присутствии. Злить меня лишний раз не стоило, тем более именно я был инициатором данной беседы.

— Я бы хотел обсудить содержание пленника, — сказал я прямо, игнорируя обычные для эльфов словесные реверансы.

— Мы что-то делаем не так? — уточнил Айвин.

— Нет, все правильно. И я хочу, чтобы вы продолжали в том же духе и после моего отбытия в Налор, — сказал я, глядя на бургомистра в упор.

Айвин заерзал, красноватые глаза эльфа забегали, и я почувствовал исходящие от него волны страха.

— Я бы хотел, чтобы вы, Айвин, подписали документ о том, что я передаю под ваше наблюдение орка, — начал я, протягивая через стол лист бумаги, от которого эльф отшатнулся, словно от змеи. — А еще нужно, чтобы вы…

— Владыка! — воскликнул провинциальный чиновник, завидев в моей ладони небольшой серебряный ножик. — Что тут происходит⁈

Я замер и, сощурившись, посмотрел на эльфа. Это маленькое представление было организовано для того, чтобы вывести Айвина из состояния душевного равновесия и, судя по всему, мне это сделать удалось.

Нож для бумаги сейчас демонстративно лежал на краю стола на специальной подставке и тот кусок заточенного серебра, что я держал сейчас в руке, точно предназначался не для того, чтобы снимать бахрому с края листа. Нет, это был жертвенный ножик, один из многих, что я прихватил из Храма на Холме, когда отправлялся на север. Ведь я понимал, с кем мне придется иметь дело и чем заниматься.

— Мы просто закрепим достигнутую договоренность перед лицом высшей власти, — спокойно ответил я, продолжая держать документ над столом. — Возьмите, Айвин. Вам нечего бояться, вы же не собираетесь нарушать мои приказы?

Эльф уставился на меня так, слово я превратился в медведя. Даже дышать перестал. Я же продолжал давить на бургомистра своим внимательным взглядом и протянутым документом на подпись.

— Поклянитесь перед лицом Третьей, что сделаете все возможное, в разумных пределах, чтобы сохранить жизнь пленнику до моего возвращения, и этого будет достаточно, — сказал я.

— Но Владыка, вы требуете, чтобы я клялся на крови ради какого-то орка⁈ Это абсурд! — воскликнул бургомистр, вскакивая на ноги.

— Сядьте, — жестко скомандовал я, едва зад бургомистра оторвался от кресла. — Когда подпишите, я все вам объясню. Даю слово.

Эльф понуро рухнул обратно на кресло и уставился на документ в моей руке. Все же забрал лист бумаги и, пробежавшись глазами по строкам, отложил текст клятвы в сторону. Я видел, как высокомерно дернулась его губа, когда он увидел выведенную моей рукой эльфийскую вязь. Я не был каллиграфом, мои записи были слишком сложны и обширны, чтобы тратить на одну страницу по часу, что не укрылось от бургомистра. Даже тут, даже в этой ситуации он оставался темным эльфом — искал поводы для того, чтобы считать себя лучше меня, человека по крови. Будь я хоть трижды Владыкой Демонов и Третьим Жрецом Премудрой Нильф. Я все еще оставался в его глазах представителем низшей расы.

Короткий росчерк острого лезвия, пара капель крови темного эльфа на бумаге, моя скупая молитва Нильф. Когда договор между мной и поникшим бургомистром был заключен, я аккуратно убрал бумагу в футляр, после чего спрятал его в ящике стола.

— Договор, подписанный под принуждением, ничтожен, — зло сказал эльф, глядя на меня исподлобья.

Удивительно, но даже у Айвина было достаточно отваги, чтобы дерзить мне в подобных ситуациях.

— Нильф так не считает, — ответил я. — Как вы видели, богиня приняла вашу клятву на крови, вы должны исполнять условия нашего договора. А именно не подпускать ваших друзей и соотечественников к моему пленнику, пока я не вернусь в Минтхалл.

— И чего вы так печетесь о землекожем? — спросил Айвин.

Я откинулся на спинку своего рабочего кресла и внимательно посмотрел на бургомистра. Долгая сытая и спокойная жизнь, хоть Минтхалл и считался приграничной крепостью, реальная граница была слишком далеко, а орки до недавнего времени атаковали территории намного западнее этого участка. Как часто Айвину приходилось противостоять орде кочевников? Раз? Два раза за всю его пятисотлетнюю жизнь?

— Вы знаете, зачем мне нужны пленники, господин бургомистр, — сказал я эльфу. — И вы знаете, что каждый орк поклоняется Второму богу, Харлу.

— К чему вы это?

— Кровь этого орка чиста, — прямо сказал я. — Это первый землекожий на моей памяти, чья душа не была изувечена влиянием Второго. Он довольно спокоен, умен и рассудителен.

— Это отступник? — удивился эльф.

— Не отступник, он верит в Харла, во всяком случае, на словах, — продолжил я. — И на словах же придерживается традиций своего народа. Но вы же знаете, в чем наша миссия, как последователей Нильф, а темных эльфов — еще и как ее избранного народа. Знания, Айвин. И я очень хочу узнать, как так получилось, что ко мне в руки попал орк, который верит в Харла, но при этом не одарен его силой. Вы меня понимаете?

Бургомистр замер на месте. Накануне мы, оставшись с Эрегором вдвоем, всю голову сломали над тем, что же именно я должен сказать этому трусливому эльфу, чтобы он беспрекословно подчинился моей воле и сделал все, чтобы орчонок в подвале остался жив. Все же, брать его с собой в поход было слишком хлопотно. Каким бы странным не был этот землекожий, он все еще оставался почти восьмифутовой грудой мяса, которую способен быстро остановить только я один. И в итоге мы пришли к выводу, что скрывать причину моего интереса к орку бесполезно. Эльфы намного лучше соображают, когда понимают, что поставлено на карту.

Этот орк — невиданное доселе явление. И я, как Владыка Нильф, обязан изучить этот феномен, докопаться до истины. Сейчас я стеснен в средствах и у меня нет времени, но когда ситуация на границе чуть прояснится, а дела в Налоре будут улажены… Я обязательно узнаю, что не так с этим пленником и почему он вообще оказался в рейде, а не был убит своими же собратьями.

— Я понял вас, Владыка, — выдохнул эльф, а его лицо разгладилось. — Если вы говорите, что ведомы волею самой Нильф…

— И не только ее волей, — перебил я Айвина.

— Но как мы можем быть уверены, что этот орк… — продолжил бургомистр.

— Я оставлю достаточно крепкие заклинания на его камере, а так же выдам вам личный ключ-амулет и несколько колец, демоны в которых смогут решить любую проблему, — тут же успокоил я эльфа. — Вы же умеете пользоваться магическими артефактами?

Айвин тяжело сглотнул. Обладание такими предметами — прерогатива представителей высшего света, к которому эльф никоим образом не относился. Такие вещи — созданные Жрецами Храма или Владыками Нильф — часто могли храниться столетиями и передаваться по наследству. Ценные, мощные инструменты, число которых постоянно уменьшается. Мои изделия не идут ни в какое сравнение с мелкими поделками обычных магов и колдунов, которые не присягнули на верность Темному божеству и не получили двух печатей. Совершенно разный уровень, и Айвин это понимал.

— Вы сможете оставить кольца себе, все же, приграничье неспокойное место, правда? — улыбнулся я.

Деньги были для эльфов, в общем-то, если не бесполезны, то не слишком ценны. За столь долгую жизнь можно заработать столько, сколько захочешь, да и не были они по природе своей такими скрягами, как люди или гномы. Но вот редкости, эксклюзивные ценности или предметы… Эльфы были в сути своей коллекционерами, и сейчас я предлагал Айвину то, что ранее было доступно только королеве Ирен. И бургомистр это понимал.

— Я сделаю всё возможное, чтобы выполнить ваше поручение, Владыка, — склонил голову эльф, — и всё, чтобы и другие жители этого города заняли вашу сторону в этом вопросе.

— О природе орка не распространяйтесь, — бросил я. — Можете делать намеки, но прямо говорить о том, что он свободен от уз Харла и его кровь чиста, я вам запрещаю.

— Но владыка!.. Как же тогда мне все объяснить⁈ — бургомистр окончательно потерял над собой контроль и впервые на моей памяти поднял голос настолько сильно.

Мне же этот разговор уже был не слишком интересен.

— Используйте свое красноречие, господин Айвин. Я уверен, у вас все получится, — ответил я, после чего опустил взгляд на бумаги, давая бургомистру понять, что разговор окончен.

Сейчас мне нужно было проложить маршрут, по которому мы отправимся дальше на север, на границу. Больше времени на бесполезный треп с этим провинциалом у меня не осталось.

Глава 6 Гости

Выдвинулись мы из крепости через пять дней после моего разговора с бургомистром Айвином. Не знаю, чего стоило эльфу мое поручение, но этот провинциальный чиновник уверил меня в том, что пленник будет в полном порядке и дождется моего возвращения в Минтхалл или будет перевезен по соответствующему требованию в другое место.

Откровенно говоря, Айвину последний вариант импонировал больше всего. Эльф непрозрачно намекал на то, что с удовольствием выделит бойцов и транспорт для того, чтобы увезти странного орка хоть на другой конец континента — лишь бы эта землекожая тварь не сидела в подвале вверенной ему народом Н’аэлора крепости.

Я принял во внимание предложение Айвина, но его слова на мое решение никак не повлияли.

Накануне перед отбытием из крепости я спустился в камеры, проведать пленника и взять еще немного его странной крови. Заранее подготовленный контур печати, который был высечен в камне крепости, я с собой забрать не смогу, так что расходы на колдовство в будущем у меня увеличатся, а поддержка самых западных рубежей моими демонами вовсе будет прекращена. Туда, в сторону Шивалора, уже были направлены дополнительные отряды пограничной стражи и воины из числа добровольцев, но всем им был дан простой приказ: в случае серьезного прорыва границы они должны отступить на укрепленные рубежи и оповестить Минтхалл и столицу о том, что орки или любые другие враги находятся на этой стороне реки Силлы.

Маршрут был изменен не просто так. За несколько дней перед выездом прибыл гонец из Налора. Ирен под давлением своей знати отозвала лорда Арлена из Мибензита и сейчас старый командующий направлялся в морскую крепость Лартасен, которая была связана как морским, так и прямым сухопутным маршрутом с главным перевалочным пунктом северного торгового маршрута Западных земель — речным портом Кинашалон. Депеша была не слишком подробной, но в ней точно указывалось, что лорд-командующий Арлен будет ожидать моего прибытия до начала рейда, целью которого было взять под контроль Кинашалон и запереть торговый маршрут на надежный замок.

План этот был не лишен изящества. Эльфы прекрасно понимали, что с точки зрения снабжения они находятся в намного более выгодном положении, нежели Звездная крепость Каламета и вся орочья орда. Так что отсечь торговлю с Бримом и вольными поселениями Северных пустошей, которые активно торговали со всеми подряд, лишь бы платили честным серебром — хороший ход.

Вот только я сомневался, что взять Кинашалон у нас получится малой кровью. Его ценность понимал и Мордок, и командиры орков. Для первых это важный источник снабжения в условиях, когда торговля через юг остановлена в том числе и с моей подачи, для вторых — контроль всех пограничных поселений является военной целью. Если эльфийский корпус форсирует реку и войдет в речной порт, Н’аэлор получит плацдарм на другом берегу, с которого эльфов придется выбивать большой кровью.

Конечно же, по своему значению Кинашалон не может сравниться с тем же Шивалором, который пришлось оставить, но даже такой выступ на линии соприкосновения имеет огромное значение. Если взять Кинашалон, то лишь вопрос времени, как быстро под наш контроль перейдут все города выше по течению Суллы, а это как минимум четыре крупных порта на дистанции в пятьсот лиг, на равной удаленности друг от друга. На баржах и прочих плавучих посудинах с гребцами и бурлаками — три-четыре дня пути, а этот темп не идет ни в какое сравнение с темпом продвижения по пересеченной местности.

У меня же стал рождаться план, как превратить ближайшие три города на пограничной реке — линию из Кинашалона, Тлаугхума и Улиссина в одну большую линию обороны, как это было с треугольником из Каламета, Шивалора и Кларрана тысячей лиг западнее. Вот только для исполнения моего плана потребуется побывать во всех трех городах и провести соответствующие ритуалы, но если получится…

— Эй! Старик! — окрик Лиан вырвал меня из задумчивости. — Следи за дорогой, а то из седла выпадешь!

Мой конь и в самом деле шел в общей колонне сам по себе — я даже поводья почти выпустил — но тут эльфийка преувеличивала. Боевые кони Н’аэлора были отлично выучены, а мы сейчас шли плотным строем, так что никакой угрозы быть просто не могло.

— Не говори глупостей, — осадил я девчонку. — Лучше проверь, чтобы телега с моим багажом была в порядке.

По плану к середине следующего дня мы выйдем к верховьям реки и пойдем вдоль русла еще некоторое время. После — погрузимся на баржу и быстро и с комфортом сплавимся вниз по течению, к лесному форпосту Тинематесен и там всего пара дней останется до морской крепости Лартасен. В общей сложности дорога должна занять от десяти дней до двух недель. Почти мгновенно, если судить по огромным расстояниям, что приходится покрывать путешествующим по этой части света.

Лиан ничего не ответила, только фыркнула, недовольно дернув головой, но своего коня чуть осадила, заставляя животное замедлить шаг. Мое поручение она все же услышала и принялась выполнять.

Путешествие в морскую крепость ничем особым не запомнилось. Эльфийские бурлаки, крепкие по меркам народа Вечного Леса мужчины, активно использовали мохнатых волов особой лесной породы, больше похожих на горбатых коров, так что сплав по равнинной части реки прошел без каких-либо осложнений. Тем более, отряд у нас был не очень большой — кроме нашей четверки в поход отправилось две дюжины воинов, отобранных лично Эрегором.

Большинство из этих суровых рейнджеров были такими же самостоятельными вольнодумцами, как Эрегор и Ирнар, но они отлично подходили для моего маленького личного войска. Каждый из них понимал степень угрозы, которая нависла над Н’аэлором, у всех был боевой опыт до начала текущего конфликта. Как минимум половина из них, судя по разговорам у котлов на привалах, ранее прошли службу в Шивалоре, многие были знакомы с Эрегором или ранее стремились служить под его началом.

Отряд этот был сплоченный, монолитный и жесткий. Впервые я оказался в окружении эльфов, которые четко понимали, где оказались и что им нужно делать, без оглядки на то, что ими командует Владыка демонов человеческой расы. Нормально они реагировали и на странную девочку-эльфийку, совсем ребенка, которая почему-то обладает мощным зачарованным оружием и при этом общается с этим самым Владыкой так, будто он ей ровня. Уже к середине нашего путешествия я выяснил, что почти все из присутствующих успели побывать в рейдах вместе с Эрегором, Ирнаром и Лиан — так что вопросов о том, почему с нами отправилась моя юная воспитанница и кто она вообще такая, ни у кого не возникало.

Прибытие в Лартасен прошло буднично, как если бы мы были группой путников, а не военным отрядом, направленным в город распоряжением короны. Но вот в городском форте, который нависал над устьем берегом и защищал как город, так и его довольно обширный порт, нас ждали по всем правила.

Встречать меня и прибывших бойцов вышел сам лорд-командующий Арлен. В полном боевом облачении — доспех, меч, соответствующая прическа из тугой серебристой косы — немолодой эльф всем своим видом показывал, что прекрасно осознает, где и почему оказался.

— Владыка… — лорд-командующий склонил голову в почтительном поклоне, ожидая в подобной позе, пока я не выпрыгну из седла.

— Многоуважаемый лорд-командующий, — поприветствовал я Арлена.

— Вам определенно от меня что-то нужно, Владыка, — усмехнулся эльф.

Я передал поводья подоспевшему конюху и, даже не обернувшись на прибывших со мной эльфов — Эрегор обо всем позаботится, увлек Арлена под локоть в сторону форта. Нам многое нужно будет обсудить. Но, к моему удивлению, лорд-командующий первым заговорил о том, что меня беспокоило всю дорогу на север.

— Владыка, я бы хотел обсудить вопрос Кинашалона, — заявил командующий, едва мы зашли в просторный зал, где уже был накрыт стол для меня и моих приближенных.

Путешествовали мы с относительным комфортом, последнюю часть пути мы преодолели рекой, так что я ограничился только мытьем рук, лица и шеи в заранее приготовленной серебряной чаше.

— Что вы предлагаете? — спросил я, стряхивая капли воды с рук обратно в чашу и вытирая лицо заготовленной тонкой салфеткой.

Лорд-командующий уселся за стол, я занял место напротив. Из уважения друг к другу никто не занял место во главе — оставили его пустующим, признавая статус собеседника. Нас обоих сюда направила Ирен, это она должна была бы сидеть на месте хозяина, так что высокий резнул стул остался пустовать.

— Между Н’аэлором и Бримом существует давнее соглашение о нейтральном статусе городов северного приграничья, официально они находятся под протекцией Каламета, но учитывая ситуацию, я считаю, нам нужно занять как минимум Кинашалон, — начал Арлен.

— Это дерзкое решение, — неопределенно ответил я, отламывая кусок хлеба и обмакивая его край в бокал вина. На вкус это будет ужасно, но эльфы постоянно так делали, так что мне приходилось следовать местным традициям.

— Я уже заручился поддержкой некоторых своих союзников в совете, соответствующие прошения будут поданы на одобрение и Ее Величеству, — ответил Арлен.

— Будут?

— Ситуация не терпит, Владыка. Да и я уверен, вы сами планировали нечто подобное.

Арлен держался спокойно и уверенно. Еще во время нашего взаимодействия в Мибензите я понял, что этот эльф отличается крайне здравым суждением. Нахождение за пределами Вечного Леса отлично вправляет мозги и помогает понять, что мир живет намного быстрее, чем привыкли темные эльфы Н’аэлора, и действовать во внешних вопросах нужно соответственно.

Когда в зал вошли Эрегор и Ирнар, мы уже обсуждали детали будущей атаки. Заблокировать город с моря, перекрыв устье реки, не составит никакого труда. Орда не представляет угрозы для немногочисленного эльфийского флота, так что ситуацию всегда можно будет контролировать и с моря.

Едва мои спутники уселись за общий стол, в комнату ворвался один из эльфов. Судя по одежде — один из гонцов. Быстро склонившись над Арленом, эльф передал лорду-командующему небольшую записку, после чего поклонился и так же быстро исчез из комнаты, как и появился в ней.

— Что-то срочное? — вежливо поинтересовался Эрегор, наливая себе вина.

Лорд-командующий только усмехнулся и покачал головой.

— В сторону Кинашалона движется флотилия, — ответил эльф. — Они уже подошли к устью реки и готовятся подняться вверх по течению, но их задержал пограничный отряд. Впрочем, ненадолго.

— Флотилия? — переспросил бывший советник Ирен.

— Трезубцы на флагах видно даже с берега, — продолжил Арлен. — По всей видимости, к нам пожаловало Святое Воинство.

Даже отсюда, с берега, я четко видел, что перед нами стоит флотилия из военных и торговых судов Брима.

Северное море было довольно спокойным и при этом закрытым, так что серьезных кораблей тут не было. Судя по всему, Ордена договорились о переоборудовании ряда торговых судов, чтобы приспособить их к перевозке людей и лошадей. В общей сложности флот состоял из четырех десятков разномастных судов, которые пришли под знаменем Трех Орденов и Бримского Королевства одновременно.

— Удивительно, что они даже гонца не отправили, — покачал головой Арлен.

— И куда смотрел посол? — удивился я, глядя на стоящую перед устьем флотилию.

— Посол? Его выдворили лет двести назад и с тех пор Налор занимается с людьми только торговлей, — пожал плечами Арлен.

Я же в очередной раз подумал, что рано или поздно темные эльфы поплатятся за свое высокомерие. Этой ситуации удалось бы избежать, если бы они хоть немного сотрудничали со своими соседями. Но Ирен была отражением своего народа — холодная и высокомерная, так что взявшаяся из ниоткуда флотилия, битком набитая солдатами Святого Воинства — лишь закономерный итог подобной политики.

— Как я понимаю, они бросили якорь и согласились дождаться делегатов исключительно из вежливости, — продолжил Арлен. — Владыка, вы уверены, что ваше присутствие… Необходимо?

— Уверен, — мрачно ответил я эльфу. — Я все еще Третий Жрец Храма на Холме и сюда отправлен по приказу Ирен точно так же, как и вы, лорд-командующий.

Арлен ничего не ответил, только внимательно посмотрел вдаль, перескакивая взглядом с одного трезубого знамени на другое.

Все это время я экономил силы, но сейчас ситуация требовала показать, с кем святошам придется иметь дело. Едва с флагмана была спущена шлюпка, а моряки, налегающие на весла, преодолели половину пути до берега, я поднял правую ладонь и воззвал к покоренным демонам.

Черные клубы дыма, вырвавшиеся из моей руки, мгновенно опутали мои ноги, поднимая меня в воздух. Следом тоже самое произошло и с лордом-командующим, который хоть и удивился на мгновение, но почти сразу же взял себя в руки. Будто бы его каждый день переносят на палубу корабля Святого Воинства при помощи подушки из парящих демонов.

Гребцы, которые не слишком активно до этого момента работали веслами, только подняли головы, наблюдая, как две фигуры плывут прямо по небу в сторону их корабля. Послышались крики и всплески — они срочно разворачивали шлюпку. На палубе же флагмана засновали небольшие фигурки матросов и солдат.

Я присмотрелся. Не все на корабле поддались панике. Несколько фигур, стоящих у того места, где должна была быть поднята шлюпка, не двигались, просто ожидая нашего прибытия.

Когда мои ноги коснулись дерева палубы, мы уже были окружены солдатами. Оно и понятно — такое увидишь не каждый день — и пусть эти люди держали короткие мечи в ножнах, а копья — поднятыми к небу, я чувствовал всеобщее напряжение. Будто волк, оказавшийся посреди собачьей своры, любое мое неосторожное движение могло спровоцировать толпу вокруг.

Лорд-командующий приземлился позади меня и, сделав несколько шагов, стал по правое плечо. Очевидно, вести эти переговоры придется мне, хотя эльф предварительно и уведомил меня о том, что окончательное решение нам придется принимать совместно, так как именно он уполномочен Налором вести боевые действия на этом участке границы.

— Уважаемый Владыка! — послышалось из-за спин солдат, а через мгновение людская масса раздвинулась, пропуская вперед уже знакомую мне лысую фигуру.

Армель Триерс уверенно шагал по палубе корабля, а следом за ним шли еще две фигуры, в которых я без всяких сомнений определил паладинов Света.

Высокий одноглазый мужчина был мне незнаком, а вот второго, намного более мелкого и хрупкого бойца я узнал безошибочно. Совершенно пустым и безжизненным взглядом на меня смотрела та самая клирик, которую я отправил с посланием в Три Ордена в день, когда отбил у святош Лиан.

— Владыка! — повторил Армель, расшаркиваясь в легком поклоне, что вызвало немалое возмущение среди солдат, а у паладинов, по всей видимости, свело челюсти. — Рад приветствовать вас на борту!

— Прекрати это, Триерс, — выплюнул паладин, высокомерно делая шаг вперед.

Огромный, совершенно непрактичный в бою молот, висел в специальной петле за спиной мужчины, с каждым шагом ударяясь о стальные латы. Паладин целиком был закован в железо, и только голова его оставалась непокрыта — давняя традиция, идти в бой с поднятым забралом, а после и вовсе без шлема, эти безумцы считали, что Бог Света обязательно убережет их от ранений в голову.

Вот только мне было доподлинно известно, что для орочьей дубины или тесака нет разницы, на чью макушку опуститься.

Но большее беспокойство вызывала у меня не воин Святого Воинства передо мной, а его спутница. Лавертен выглядела так, словно это была безмолвная кукла, но на секунду я поймал на себе ее полный ненависти пламенный взгляд.

С той, кого вознесли до статуса Пресветлой Девы просто из-за того, что она пережила встречу со мной, в будущем могут возникнуть серьезные проблемы. Особенно, учитывая то, какое колдовство я собирался сотворить во всех трех приграничных городах, на которые сейчас нацелилось войско Трех Орденов.

Глава 7 Итоги

После встречи с Владыкой Демонов брат Леннарт еще долго не мог прийти в себя. Когда две окутанные черным дымом фигуры спустились на палубу, паладин Света едва сдержался от того, чтобы выхватить свой освященный молот и не вступить в бой. Те же чувства разделяла и сестра Лавертен, однако их обоих остановил этот плут, Армель Триерс.

Шпион взял на себя роль переговорщика, распластавшись мостиком между паладинами и чистым злом, что прибыло на переговоры.

К удивлению Леннарта, Владыка Демонов выглядел как совершенно обычный мужчина. Одно его отличало от сотен и тысяч других мужей, что повстречались Леннарту за его жизнь. Беспроглядная тьма, которую источала фигура проклятого колдуна, давящее, почти убивающее дыхание зловоние тьмы, что исходило от горделивой фигуры древнего Повелителя Демонов.

Как Лавертен выжила после встречи с этим чудовищем? И почему это зло спустилось с гор и стало активно принимать участие в делах людей?

— Как вы, брат? — лысая голова Армеля протиснулась в дверь каюты.

Шпион выглядел почти жизнерадостно, казалось, недавнее присутствие Повелителя Демонов на корабле было ему нипочем.

Паладин бросил тяжелый взгляд на шпиона Святого Престола, но только мотнул головой. Мол, входи давай, не тяни.

Армель Триерс проскользнул внутрь капитанской каюты, которую сейчас занимал Леннарт, плотно прикрыв за собой дверь. В руках шпиона был кувшин с вином и пара глиняных стаканов — безусловная контрабанда, ведь на военных судах действовал сухой закон, а о чистоте воды беспокоиться не приходилось, этим занимались отправившиеся вместе с паладинами клирики, следовательно, даже в лекарских целях вину тут делать было нечего.

— Вам стоит выпить, — цокнув языком, заявил шпион, водружая свою ношу на стол, предварительно отодвинув бумаги и карты.

Леннарт не стал противиться, лишь наблюдал за тем, как посланец Святого Престола хозяйничает на его рабочем месте.

— Если бы не твои рекомендации, то я бы отправил тебя в застенки Ордена Духа на дознание, — глухо сообщил Леннарт.

— Хорошо, что у меня есть протекция от подобных недоразумений, — усмехнулся Армель, срывая с кувшина восковую пробку. — Да и не с руки вам подобное, брат, ведь кто тогда будет вести для вас переговоры?

— Как ты можешь?..

— Могу что?

— Думать в присутствии этого чудовища. Говорить. Дышать… — стал перечислять Леннарт.

Сегодня вера паладина Света пошатнулась. Он был уверен в том, что Господь убережет его от всех невзгод, что укажет ему путь своим Пламенем, что обогреет и защитит в час великой нужды. Но сегодня, столкнувшись лицом к лицу с древним врагом, Леннарт понял, насколько он слаб и одинок. А еще он понял, что для того, чтобы справиться с этим монстром, им понадобиться сила всех Трех Орденов.

Всплыли в памяти гордо реющие знамена и крики провожающих, всплыли и лица епископов, которые высокомерно поглядывали на Леннарта и его клириков, преклонивших пред ними колена и ожидающие благословения и напутственного слова. Сейчас паладин Света прокручивал в голове этот последний его день в столице, святом граде Скокресте, и понимал, что сальных улыбочек не отпускали только инквизиторы Ордена Духа. Эти мрачные тени стояли, словно каменные изваяния. Они прятали лица под глубокими вышитыми серебряной нитью капюшонами, будто бесконечное нахождение в подвалах и темницах привело к тому, что они вовсе стали ночными тварями и теперь солнечный свет им доставляет мучения.

Они не смеялись, не перебрасывались шутками и не называли этот поход прогулкой или рейдом.

Уже тогда высшие сановники Ордена Духа понимали, где окажется брат Леннарт и его бойцы — восемь тысяч мечей и копий, без учета оруженосцев и конюхов — но никак этому походу не воспрепятствовали. Может, знали, как на самом деле обстоят дела? Может, понадеялись, что все уладит этот лысый прохвост, одного взгляда на которого было достаточно, чтобы заподозрить его в ереси?

Армель Триерс же просто проигнорировал вопрос паладина Света. Пока брат Леннарт терзался тяжкими думами, шпион святого Престола разлил по простым стаканам вина. Один — протянул начальству, второй — ловко прижал к животу, стараясь не расплескать ни капли. Пусть они стояли на якоре недалеко от берега, но случайный порыв ветра в борт посудины, которую по некоему недоразумению они называли флагманом, мог значительно покачнуть весь корабль. Что привело бы к непоправимому — к пролитию ценного контрабандного напитка.

— Пейте, брат Леннарт, — повторил Триерс. — Вам нужно очистить голову.

— Я думаю сейчас только о том, что нам делать дальше, — рыкнул паладин.

— А во время переговоров вы не были столь красноречивы, — фыркнул Армель. — Я уж боялся, что схватитесь за свой молот, так вы скрежетали зубами. А ваша подчиненная? Я понимаю, что она Пресветлая Дева, но надо же иметь хоть какое-то уважение к нашим союзникам…

— Замолкни! — взревел брат Леннарт и швырнул полный стакан вина в стену каюты. — Какой еще союзник⁈ Я прямо сейчас предам тебя анафеме за такие слова и гореть тебе на костре уже на рассвете, Триерс!

— Не забывайте, что у меня есть протекция и рекомендации, — флегматично ответил шпион, но в его глазах сейчас блестела сталь. — Святой Престол поступил правильно, что направил меня в Брим и приписал к вашему походу со всеми возможными полномочиями. Если бы не я, уважаемый брат Леннарт, вы бы уже наломали дров.

— Чистое зло не может быть нашим союзником! — прорычал паладин, глядя исподлобья на шпиона своим единственным глазом.

Впрочем, со своего места мужчина так и не встал.

Армель только пожал плечами. С сожалением посмотрел на растекающееся по стене каюты вино, пригубил из своего стакана.

— Может, брат Леннарт, может. Пусть вы это отрицаете, но Владыка Фиас крайне рациональное и здравомыслящее зло. И я вам напомню, что ваши предшественники склонили перед этим злом голову и обязались более никак в деятельность этого зла не вмешиваться, четко понимая и его мотивы, и его возможности.

Паладин Света беспомощно сжал зубы, глядя на хитрого плута перед собой.

Переговоры? То, что случилось час назад он смеет называть переговорами? Фактически, Владыка Демонов приказал им стать на якорь и ждать его дальнейших распоряжений, и никак иначе. Что совершенно шло вразрез с планами, которые были выстроены еще стратегами в Скокресте и одобрены Святым Престолом.

Согласно целям похода, Святое Воинство возглавляемое братом Леннартом и Пресветлой Девой Лавертен, должно подняться вверх по реке минимум до Улиссина или даже до Кхиллагита, и там, выйдя к Шивалору, они должны были дать бой узурпатору Мордоку, что отринул мир человеческий и встал на путь служения Темной Тройке.

Предполагалось, что пройти через устье реки, которое с одной стороны контролируется Н’аэлором, будет нетрудно. Королева Ирен поддерживает связь со Скокрестом и у Святого Престола есть определенные договоренности с правительницей Вечного Леса. Однако все карты смешал этот Владыка Демонов, который вылез из своей норы и внезапно двинулся на север…

Проклятый Третий Жрец! От того, что этот колдун является еще и важной фигурой для темных эльфов, Леннарт оказался в крайне непростой ситуации. И как бы не хотел он игнорировать этот факт, но если бы не помощь Армеля Триерса и его длинного языка… Договориться с колдуном было бы почти невозможно.

Полгода в пути… Полгода маршей, переправ, сна на голой земле. Полгода лишений, молитв и подготовки только для того, чтобы его, как мальчишку, осадил какой-то служитель Нильф! Это были самые слабые и немощные колдуны из всех, на кого охотился Орден Духа и против кого боролся сам Леннарт. Это даже не колдуны, скорее чернокнижники — они всегда корпят над своими записями, ищут одну им ведомую извращенную истину. Но их конец всегда один, таков же, как конец слуг Фангороса или Харла.

Костер.

Очищающее пламя.

Только так и никак иначе.

— Я бы поостерегся на вашем месте, брат Леннарт, — внезапно подал голос шпион.

Армель Триес все еще находился в каюте, хотя Леннарт совершенно о нем позабыл.

— Вы что же, стали мысли читать? — усмехнулся паладин, поднимаясь со своего места.

Неприятный запах пролитого вина бил в ноздри, стал въедаться в дерево пола, стен и потолка каюты, пробиваясь сквозь соль, так что стоило приоткрыть небольшую отдушину, пустить свежего морозного воздуха внутрь.

— А тут и не нужно быть провидцем, — ответил шпион. — Ваши глаза горят праведным пламенем, и в мыслях у вас оно же. Это дурной путь, брат Леннарт. Вам нужно прислушаться к моим словам, ведь сейчас все, что я говорю — есть для вас воля Святого Престола.

— Даже так? — усмехнулся воин Света.

— Даже так, — кивнул шпион. — Ваше дело опустить свой молот на грудь или голову Расмуса Мордока, в этом вы хороши. А вот маневрировать перед старейшим из ныне живущих темных магов этого мира позвольте мне. Я вас уверяю, вы будете довольны результатом.

Армель демонстративно допил свое вино, хлопнул стаканом по столу и, развернувшись, вышел прочь из каюты паладина. Леннарт проводил гостя взглядом, но ничего вслед ему говорить не стал.

Он пошел на множество уступок за свою долгую жизнь, выслушал много лжи и еще больше пустых обещаний и клятв. Он прекрасно знал, что с тьмой заигрывать нельзя, да и не получится. И у каждой такой истории всегда один конец.

Все грехи смоет, всё в этом мире в итоге очистит святое обжигающее пламя.

— И как прошло? — спросил Эрегор, вскакивая со своего места, едва я и лорд-командующий вошли в кабинет Арлена, который теперь стал нашим залом для совещаний. Именно в этой комнате мы трое провели целую ночь, рассылая депеши, изучая карты и строя планы, как нам действовать в случае, если договориться со святошами не получится.

Лорд попытался уступить мне свое рабочее место, но я, и из уважения к Арлену, так и в целях не подрывать его авторитет, скромно отказался. Так что тут все полнилось вещами лорда-командующего, а мои письменные принадлежности и багаж в основной своей массе все еще лежали неразобранными, причем я даже толком не знал, где именно они находились. Где-то в пределах форта — все, что мне было известно.

— Встретили нашего старого знакомого, — бросил я эльфу, усаживаясь в накануне облюбованное кресло.

Эрегор непонимающе посмотрел на меня.

— На флагмане был Армель Триерс, соглядатай Святого Престола из Мибензита, — пришел на помощь бывшему советнику лорд-командующий.

Эльф, в отличие от меня, никаких признаков усталости не демонстрировал, но я отчетливо видел, что лорд-командующий тоже измотан. Подавляющее присутствие паладинов, их чистая, почти осязаемая ненависть, направленная на меня, будто тянула силы.

— Я даже почти и не удивился тому, что он оказался на корабле, — продолжил я вслед за Арленом, который чинно уселся на свое место и с облегчением вытянул ноги.

Мы только прискакали с побережья, немного умыли руки и лицо, и сразу же направились в кабинет благородного эльфа. Впереди нас ждало много работы.

Отказать святошам мы физически не могли. Конечно, я бы мог с легкостью потопить те посудины, что сейчас стояли у устья реки на якоре и смиренно ожидали нашего решения, но была ли в этом стратегическая выгода? Сказать прямо, это было нашим основным планом — если переговоры провалятся, а переговоры со святошами это очень условное мероприятие, ведь служители бога Света обычно разговаривают языком ультиматумов — но появление Армеля Триерса меняет ситуацию.

Этот безбожник — а я был уверен в том, что Армель верит только в одного бога, и имя ему серебро — был на удивление здравомыслящим человеком, и пусть он преследовал цели своего начальства из Скокреста, делал он это довольно изящно.

— Вы слишком полагаетесь на этого лысого интригана, — заявил Эрегор. — Судя по всему, вы решили пустить святое воинство в Западные земли?

— А что нам остается? — вздохнул я. — На самом деле, я даже немного рад, что они прибыли с этим изворотливым поводырем в лице Армеля. Иначе мне бы пришлось отправить все эти посудины на дно.

Почти десять тысяч фанатиков на северных границах Н’аэлора это не то, что я хотел бы увидеть на своей карте боевых действий. Ведь они неподконтрольны и непредсказуемы, и именно вокруг этого факта крутилась большая часть наших ночных обсуждений.

Насколько я понял план Святого Престола, его воинство во главе с Леннартом Неопаляемым и Пресветлой девой Авелин Лавертен должно было высадиться на правом береге Силлы, дойти до Шивалора и отбить город у войск Мордока, а после двинуть уже на Звездную крепость.

Конечно же, десять тысяч — не то войско, которое может осадить или тем более штурмовать крепость, построенную гномами для защиты от орочьих орд. Однако все меняло присутствие паладинов и клириков.

Свет, который нес в себе Леннарт Неопаляемый, был воистину бушующим. Я почувствовал присутствие мощного паладина еще стоя на берегу. Отсутствующий глаз свидетельствовал о том, что когда-то он принес щедрую жертву во имя своей веры и своего бога, а то, что Святой Престол сделал его командующим войсками, говорило о том, что Леннарт опасный противник. Конечно же, ни у одного из ныне живущих паладинов не хватит сил справиться со мной, особенно пока я стою на земле Н’аэлора, а за моей спиной находится Храм на Холме, но проблем он мне может доставить. И это будут уже не мелкие неприятности, как в случае с аколитом, который напал на купцов и Лиан, а вполне себе полноценное сражение Света и Тьмы.

— Они не будут подчиняться нам, — продолжил наседать Эрегор.

— Отправь послание в Налор, — раздраженно ответил я, потирая глаза. Хотелось лечь и вздремнуть. — А лучше сам отправляйся в столицу. Встреться с королевой, узнай, как так получилось, что мимо столичного порта прошла целая флотилия Трех Орденов, а узнали мы об этом только когда святоши подошли к устью Силлы.

Мои слова оказались слишком резкими, но я сейчас был не в том настроении, чтобы исполнять словесные реверансы перед Эрегором. Сейчас время действовать, и время действовать жестко. Если у Налора есть связи с Скокрестом — а они точно есть, Лиан была живым тому доказательством — то мне нужно узнать, в чем они заключаются и как глубоко Святой Престол пустил корни в столице Н’аэлора.

— Сядешь на корабль, — продолжил я. — Об остальном я позабочусь. Демоны отлично надувают паруса.

— Звучит не слишком безопасно, — кисло заметил Эрегор.

Я убрал ладонь от лица и бросил тяжелый взгляд на бывшего советника Ирен. Эльф тут же заткнулся, что-то пробубнел себе под нос, после чего встал и вышел из комнаты. По всей видимости, пошел собираться в путь.

— Владыка, вы все еще не отказались от того, чтобы поставить алтари разлома? — уточнил Арлен, когда Эрегор вышел. — Будет непросто заниматься таким серьезным колдовством под носом у воинства Святого Престола.

— Это наша война и наши границы, — жестко ответил я эльфу. — Если Леннарту Неопаляемому что-то не понравится, этот фанатик сможет высказать свои претензии мне прямо в лицо. А так — пусть послужат общему делу.

На словах мы согласились пропустить армию Трех Орденов до Шивалора, но на самом деле у меня были совершенно иные планы на эти десять тысяч душ.

Внезапно, у меня появилось войско. Не то, которое я ожидал заполучить, но то, которое я без каких-либо сомнений смогу использовать.

Святое воинство, исполняющее приказы Владыки Демонов. Что может быть ироничнее и в то же время безумнее? И, как мне казалось, даже Нильф не знала, как мы оказались в этой точке, ведь пламя и ветер, что обычно приносили мне ее слова, в последние сутки хранили молчание.

Глава 8 Вонь

Следующие две недели прошли в довольно простых, но не сильно приятных военных хлопотах. Эрегор убыл в столицу тем же вечером, когда я отдал ему подобное распоряжение. Лорд-командующий Арлен занял выжидательную позицию и взял на себя функции градоначальника, избавив меня от всякой необходимости контактировать с местными эльфами.

Мне же досталась самая неприятная роль — переговорщика со Святым Воинством, и главного стратега, который будет принимать окончательные решения. И в обоих случаях дела мои шли неважно.

— Эй, старик! Подожди!

Я уже запрыгивал в седло, как из-за конюшни вынырнула Лиан. На эльфийке была крепкая куртка всадницы, на поясе висели ножны с саблей, а сама она выглядела решительно готовой к поездке на побережье.

Ирнара, а следовательно и Лиан, я с собой в такие поездки не брал. Лейтенант остался за главного в нашем небольшом отряде — я мог целиком и полностью рассчитывать только на мечи тех эльфов, что лично привел из Минтхалла — так что эти силы я держал в резерве до самого конца. Обычно меня сопровождали к святошам воины Арлена, которые были хоть не столь дружелюбны и просты, как воины Эрегора, но со своими функциями справлялись без проблем. Самое главное — они молчали и даже толком не смотрели в мою сторону, что после бесчисленных пререканий с эльфами Минтхалла меня сейчас только радовало.

— Я с тобой! — крикнула девушка, рыком приказывая одному из конюхов привести ей лошадь.

— Лиан… — начал я.

— Даже не смей! — воскликнула эльфийка. — Я тут скоро мхом покроюсь, так что еду с тобой! А еще я хочу посмотреть на море!

Этот полный решимости, такой юношеский и наивный восклик внезапно напомнил мне, что передо мной совсем юное дитя. Даже по людским меркам Лиан едва-едва дошла до полноценного брачного возраста, а по меркам долгоживущих эльфов — и вовсе была ребенком. И как любой ребенок, она желала видеть и познавать новое.

Почему-то мне даже в голову не пришло, что девочка никогда нормально не видела морского простора. Для меня вид бескрайних соленых морей был совершенно обыденным. Да и нравились мне больше горы, чем море, по этой причине я и построил свою башню в долине, а не где-нибудь на обрывистом берегу.

— Ты же уже видела море, когда вы сопровождали купца Тронда, — напомнил я эльфийке. — И тут могла бы прогуляться на пристани, посмотреть на корабли…

— Да что я там видела! Грязный порт, да и прибыли мы уже почти после заката и они сразу же погрузились на борт, а я переночевала и отправилась обратно в Мибензит! — тут же нашлась Лиан. — А я хочу увидеть нормальное море! Увидеть дикий пляж! Погулять по берегу, посмотреть на посудины святош! Когда я еще увижу целую флотилию у берега⁈ Так что не отпирайся, старикан, ты меня тут не запрешь!

Как мне виделось, проще взять девчонку с собой, чем пытаться оставить ее в форте.

Конечно же, Лиан лукавила. Видела она море, но, справедливости ради, видела она его почти мельком. Сейчас же юная девушка, которая откровенно скучала в тылу и не могла найти себе места, хотела прогуляться по дикому берегу и послушать шум прибоя волн Северного моря, раз уж ей больше нечем заняться.

Изобличать Лиан и указывать ей на нестыковки в ее версии я не стал, как не стал я и спорить с юной эльфийкой. Девушка хорошо подготовилась, так что пусть привычный для эльфов сопровождения уклад был нарушен — у нас появился еще один всадник в центре редкой колонны моей охраны — перечить моему решению они не стали.

Запала говорливой эльфийки хватило почти на всю дорогу до устья реки, которая занимала пять часов верхом. Когда солнце перевалило за полдень, а наш небольшой отряд остановился на короткий привал, чтобы привести в порядок лошадей — никто не хотел показываться перед святошами на грязных животных или с помятыми плащами — Лиан все еще продолжала щебетать и приставать ко мне и всем окружающим.

Казалось, девушке доставляет удовольствие доставать холодных и молчаливых эльфов, которых предоставил мне лорд Арлен. Я же лишь флегматично наблюдал, как моя воспитанница испытывает на прочность нервы своих соотечественников. К чести последних, держались они молодцом, особо не кривились, а если и мелькала на их графитового цвета лицах какая-нибудь эмоция, то только когда Лиан этого точно видеть не могла.

— Чувствуешь запах? — внезапно спросила эльфийка, подводя свою лошадь стремя в стремя к моей. — Тут пахнет…

— Это степь и море, — ответил я. — Пахнет иначе, чем в лесу.

— Нет, я не про это… — Лиан будто бы потерялась, но так и не смогла до конца сформулировать то, о чем хотела мне сказать. — Ладно, может и степь.

Окружающие запахи меня сейчас волновали слабо и я был благодарен девушке за то, что она не стала слишком долго мусолить эту тему. За несколько этапов длительных, буквально сквозь зубы, переговоров, со Святым Воинством была достигнута только промежуточная договоренность.

Первое — они не получают прохода к Шивалору немедленно, а вместо этого оттесняют орков дальше на север, чтобы войска Н’аэлора могли занять города, а я — установить алтари Нильф, которые сформируют пограничное заклинание.

Второе — эльфы предоставляют необходимые фураж и провиант для поддержания боеспособности армии.

Третье — я не участвую в битве при Каламете, позволяя Леннарту Неопаляемому самому провести штурм Звездной крепости собственными силами.

Последний пункт оказался самым сложным. Я изо всех сил делал вид, что для меня принципиально отсечь Мордоку голову собственным мечом, однако указание Святого града Скокреста было однозначным: Каламет должен принадлежать людям, а не эльфам, и достичь этого нужно любой ценой.

Так, при помощи Армеля, мне удалось поводить святош за нос, хотя они сами того и не подозревали. В итоге мое неучастие в грядущем штурме было продано как весьма значительная уступка, за которую я и получил военную поддержку Святого Воинства на том участке, где мне это требовалось.

Единственное, что мы не смогли обсудить — будущий статус Шивалора, который все равно придется отбивать у Мордока. Но все это произойдет позднее, уже ближе к лету, когда мы закончим захват этой части приграничных территорий и отбросим орков дальше на север.

— Владыка!

Лысый шпион был верен себе, и едва наш небольшой отряд появился на границе лагеря Святого Воинства, мужчина буквально материализовался рядом с караульными.

Лагерь был разбит по всей науке. Выбрана наиболее подходящая площадка на берегу, разбит палаточный городок, выкопаны отхожие места. За неимением большого объема свободной древесины местные командиры ограничились только сторожевыми вышками, однако и этих конструкций, высотой в четыре человеческих роста хватало для того, чтобы иметь беспрепятственный обзор на несколько лиг во все стороны. Ландшафт здесь был скудный. Казалось, река вовсе служила порталом в какую-то другую часть мира, потому что со стороны государства эльфов высились вековые леса, а на другом берегу же начиналась степь.

Я спрыгнул с коня и оценил, как вздрогнули солдаты, едва мои сапоги коснулись земли. Они знали, кто я такой, они боялись меня, но даже посмотреть на тень Владыки Демонов не могли — эльфы распустили слухи, что так можно получить преследование от демона тени или ночного душителя. Это развилось в целую байку о том, что подконтрольный колдуну демон будет садиться несчастному по ночам на грудь и пить кровь из горла, пока не высосет всю жизнь из своей жертвы до последней капли. Меня подобные суеверия целиком и полностью устраивали. Ведь на самом деле, после того, что я сделал с армией Мордока в прошлом году, эти рассказы были не так и далеки от истины.

— Владыка! Мы ждали вас только к вечеру! — согнулся в поклоне шпион.

— Армель, вы не боитесь, что вас заведут на костер? — спросил я, поднимая бровь.

Эльфы за моей спиной тоже спешились, а Лиан, которая впервые была в подобном лагере не как налетчица, а в качестве гостя, еще и крутила во все стороны головой. Было видно, что ей не хватало новых впечатлений и быт далекого воинства — а тут в основном сновали смуглые южане — был ей в новинку.

— Я тут в большей безопасности, чем вы можете подумать, — ответил Армель. — Тем более, со мной благословение главного храма!

Мужчина демонстративно запустил руку под куртку и выудил золотой трезубец на тонкой цепи.

— Этот знак жаловал мне сам архиепископ! — как можно громче повторил шпион, дабы убедиться, что караульные его услышали. — Так что нет, Владыка Фиас, костер мне не грозит. У меня же есть для вас свежие новости, собственно, по этой причине я и вышел к вам, едва донесли, что к лагерю движется кавалькада. Наши доблестные разведчики вернулись из первого рейда. И, скажу я вам, результаты крайне занимательные!

Армель не начинает говорить просто так, и слова, сказанные про рейд, были озвучены тоже с какой-то целью. Убедившись, что Лиан осталась с эльфами, я направился вслед за шпионом Святого престола в ставку военного лагеря.

— А, это вы, — сквозь зубы прошипел паладин Леннарт, едва я показался на пороге шатра в сопровождении Триерса. — Мы сделали, о чем договаривались. И честно сказать, я не понимаю, почему вы задержали нас на побережье, вместо того, чтобы позволить выполнить свою миссию. Ведь это же и в интересах Налора — вернуть под контроль цивилизованных народов крепость Каламета?

Звучал паладин одновременно жестко и обвинительно. Я отчетливо ощущал, что в его словах есть какой-то подтекст, какой-то ускользающий и неведомый мне контекст из обстоятельств и фактов.

— Может, стоит ввести меня в курс дела? — даже не поприветствовав паладина, ответил я, проходя к столу, на котором была разложена карта.

Едва мои пальцы коснулись дерева, щека паладина дернулась, а его единственный глаз полыхнул огнем. Не метафорическим — вполне реально внутри паладина шевельнулась сила бога Света, готовая вырваться праведным пламенем в попытке сжечь проклятого слугу темной Нильф.

— Они совершенно ничего не стоят, — продолжил Леннарт, указывая пальцем на участок разложенной на столе карты. — Мы провели три вылазки здесь, здесь и вот здесь, вдоль берега, чтобы получить контроль над ближайшей бухтой. Во всех трех случаях сражения были просто разгромными. Орки бегут!

Паладин самодовольно выпрямился и с превосходством посмотрел на меня. Было видно, что полгода марша измотали и его самого, и людей, которых Леннарт Неопаляемый вел на северо-запад. Однако первые победы — это всегда приятно. Вдвойне приятнее то, что эти победы дались крайне легко, намного легче, чем предрекал Владыка Демонов.

— Бежали? — уточнил я.

— Сила нашей веры и нашего оружия… — начал Леннарт.

— Я не думаю, что дело в силе вашего оружия, — отрезал я. — Какой был состав отрядов?

Паладин поморщился и тут же начал прожигать меня взглядом, а вперед вышел Армель.

— Легкая конница, обычная разведка. Две дюжины всадников с пиками и саблями.

— И все?

— С каждым было по два боевых клирика Ордена Пламени, — продолжил Армель. — Но им даже толком не пришлось вступать в бой. Все отчеты одинаковы, Владыка. Орки бегут при виде наших всадников. Это скорее загонная охота, чем столкновения. У нас только один легкораненый боец, да и тот просто выпал из седла, потому что его конь споткнулся о корягу.

Орки, которые поклоняются Харлу, показали людям спину? Да еще и трижды за последнюю неделю? Если бы мне сказали, что завтра солнце встанет на западе, в этом было бы больше правды. Так просто не бывает. И ни одного раненого? Я вспомнил пограничные стычки эльфов с отрядами, которые просачивались через границу, и с уверенностью мог сказать, что Святое Воинство должно было стесываться об орду, как свежая редька об острую терку. Два к одному убитыми и еще пара раненых и изувеченных за одного мертвого орка — потери, на которые могли рассчитывать люди при условии, что клирики и аколиты будут постоянно выступать в качестве магической поддержки. Но ни одного убитого, а из раненых только идиот, что не смог удержаться в седле?

В этом надо разобраться.

— Мне необходимо осмотреть тела, — начал я.

— Колдун, если ты собираешься творить свою мерзкую темную магию над трупами, то… — начал тут же закипать паладин.

— Я собираюсь выяснить, почему те, кого эльфы с огромным трудом рубили в приграничных лесах, теперь бегут от сражения, хотя для них это величайший позор, — ответил я. — И я очень сомневаюсь, господин Леннарт, что дело в силе вашей веры.

На мою фразу паладин только фыркнул, я же, лишь коротко дернув головой, вышел из палатки командующего в сопровождении Армеля.

Они не могут ничего мне запретить, да и мое требование вполне обосновано. Как минимум, я хочу убедиться в словах паладина и своими глазами увидеть результаты рейдов Святого Воинства. Все же, союзниками нас можно было бы назвать с большой натяжкой, так что верить на слово я святошам не собирался.

Через четверть часа наш отряд отправился в путь. Нам в провожатые дали пару всадников, которые участвовали в последнем столкновении. На мою удачу, трупы орков горели плохо и чтобы отрядные клирики не перенапрягались, уборкой этих туш занималось степное зверье и старшие сановники в лице аколитов. И вот до последней груды тел аколиты пока добраться не успели.

Паладин Леннарт не врал. На большинстве орочьих трупов на самом деле были раны со стороны спины — это значит, конница святош гнала их перед собой и била, словно дикое зверье. Некоторые орки пытались дать отпор, это было заметно по глубоким ранам в области шеи и груди, но таких трупов было меньшинство. В общей сложности две дюжины всадников зарубили десяток орков практически без какого-либо сопротивления со стороны землекожих.

— Понятно, — протянул я, ни к кому толком не обращаясь.

— Запах-то какой… — протянула рядом материализовавшаяся Лиан. — Смердит так, что меня сейчас вывернет!

— Не в первый же раз с орками встречаешься… — ответил я.

— Знаю! Но все равно, мерзкие твари. И что тут случилось? — спросила девушка.

— Как видишь, конница Святого Престола оказалась крайне умелой, — громко ответил я, оглядываясь на сопровождавших нас святош. Сам же я присел и, чуть поковыряв ногтем колотую рану на спине одного из поверженных орков, растер между пальцев засохшую кровь. — Рубили и кололи со знанием дела…

Лиан присела рядом со мной и внимательно посмотрела на раны.

— Слушай, старик, а что…

— Нечего тут смотреть, — перебил я девушку. — Возвращаемся в город.

Оставив обескураженную Лиан над грудой трупов, я запрыгнул в седло и пришпорил коня, увлекая отряд обратно в сторону лагеря.

Едва военный лагерь Святого Воинства скрылся за стволами вековых деревьев, я дал короткую команду и командир сопровождения сорвал своего коня в галоп, петляя одной ему видимой узкой лесной тропой. Низкое зимнее солнце уже почти скрылось за горизонтом, скоро на эти земли опустится ночь, но медлить нельзя. То, что я увидел, то, что я почувствовал от туш орков и засохшей крови в их ранах, требовало немедленного действия.

Первым делом, когда уже за полночь мы ворвались во внутренний двор крепости Лартасена, я отправил будить Ирнара и лорда Арлена. К моему удивлению, эльфы еще не спали и мы сразу же прошли в кабинет. За нами увязалась и Лиан, которая всю обратную дорогу сосредоточенно молчала, будто бы чувствуя мое напряжение.

— Что случилось, Владыка? — прямо спросил Арлен. В такой поздний час мы на совещания еще не собирались с тех времен, как у берегов появилась флотилия святого Престола.

— Ирнар, — прогнорировал я вопрос эльфа и обратился сразу к лейтенанту. — Бери пяток бойцов и отправляйся в Минтхалл. Привези моего пленника.

— В чем дело? — в унисон с Арленом спросил молодой эльф. — Я вижу, что дело срочное…

— Творится что-то странное, — ответил я, устало опускаясь в кресло.

— Это ты странный с самого обеда, — ввернула комментарий Лиан, которая незаметно проскользнула вслед за нами в кабинет лорда-командующего и сейчас устроилась на небольшой кушетке у стены, обращаясь к мужчинам. — Он такой, как увидел трупы орков.

— Это были не просто трупы орков, — ответил я ничего не понимающим эльфам. — Это были трупы орков, в которых не было ни единой крупицы силы Харла, хотя она ощущалась по степи повсюду, едва мы пересекли реку и вышли из-под защиты лесов Н’аэлора. И если Второй Бог отвернулся от своего избранного народа, то мы обязаны выяснить, что это значит раньше, чем об этом прознают святоши.

Эльфы, услышав такие новости, только сосредоточенно кивнули, будто бы у них была одна шея на троих. Я же устало потер глаза и уставился на ленивое пламя в камине. Нильф все еще молчала и мне крайне не нравилась эта тишина.

Глава 9 Инсомния

Шли дни, дни складывались в недели и, подчиняясь ходу времени, приближался праздник окончания зимы, а вместе с ним — день восхваления Нильф.

Святое Воинство продвигалось, словно упряжь волов — медленно, но уверенно перемалывая орков, встреченных на своем пути, солдаты Святого Престола гнали орду глубже в степь, не ощущая никакого сопротивления. Эльфы же придерживались мнения, что если можно ничего не делать, то и не надо напрягаться, так что лорд-командующий Арлен просто занял выжидательную позицию.

Я его мнение разделял. Чем большие территории отобьет паладин Леннарт со своими солдатами, тем крепче он увязнет в этой части Западных земель. Города и маленькие, пережившие нашествие землекожих кочевников деревушки, которые уходили под контроль Святого Воинства, всегда можно будет вернуть обратно под длань Вечного Леса. Три Ордена могущественны, но даже они не смогут закрепиться так далеко от собственных границ, да и создание зоны влияния в Западных землях поставит под вопрос отношения с Бримом, который в одночасье сможет перекрыть этой затее воздух.

Так что пока паладины и их верные бойцы прорубались на запад, я принял решение вернуться к своим основным обязанностям Третьего Жреца. Тем более из Налора пришло несколько противоречивых посланий за авторством Эрегора.

Бывший советник Ирен довольно быстро и без особых приключений добрался до Налора по морю, и хотя встреча в столице была не слишком теплая, никто не посмел идти против посланника и доверенного лица Третьего Жреца. Особенно, учитывая, что сейчас я был единственным жрецом Храма на Холме.

Официально Эрегор был направлен в Налор для приготовлений к моему возвращению в город на празднование, однако всем было совершенно понятно, что опальный советник явился в столицу не только и не столько за этим.

Главная его цель — выяснить, почему вообще флотилия Трех Орденов смогла пройти вдоль берега Н’аэлора и свалилась на нас с лордом Арленом, словно снег на голову. И когда ответственные будут определены, им предстоит крайне неприятный разговор уже со мной.

За несколько дней до моего отплытия в столицу вернулся из Минтхалла лейтенант Ирнар. Эльф, как я и приказал, привез в крепость пленного орка, на нашу удачу целого и невредимого. Я сразу же провел осмотр нашего узника, взял кровь, даже немного побеседовал с землекожим.

И в очередной раз убедился — в нем не было ни капли силы Харла.

Он все еще верил в своего кровавого бога, все еще говорил о смерти в бою и злобно зыркал на меня своими глазами-бусинками. Но передо мной был не полубезумный от жажды крови орк, а скорее вполне смирный, хоть и крайне угрюмый северный скотовод-кочевник, который угодил в плен к неприятелю.

Этот факт идеально накладывался на успехи Святого Воинства, но производил совершенно обескураживающее впечатление, порождая немой и одновременно крайне неудобный вопрос.

— Что здесь происходит? Харл отвернулся от своего народа? — осторожно озвучил мои мысли лорд-командующий, когда я поделился с ним своими наблюдениями.

Хоть эльф держался идеально, ни звуком, ни жестом, ни движением глаз не выдавая своих истинных эмоций, я все же услышал в этом вопросе тень надежды.

— Это была бы слишком большая удача, да и боги — это не ветреные девицы, — ответил я. — Да и даже если бы Харл отвернулся от них… Сама их плоть и кровь пропитаны его силой, тут случилось нечто иное.

Арлен, не слишком удовлетворенный моим ответом, все же склонил голову и отступил в сторону. Эльф распорядился принести вина и закусок, я же устроился возле камина, кутаясь в теплый плащ. Последний месяц зимы почему-то всегда отмечается самыми морозными ночами, будто бы природа чувствует скорую смену сезона и пытается напоследок отыграться на смертных. Вот и сейчас не спасали от стылого северного ветра ни жаровни по углам кабинета, ни ярко пылающий камин. Ветер выхолаживал каменные стены почти мгновенно, вытягивал тепло из стоящей на берегу моря крепости, словно прожорливый демон, что тянет жизненную силу из своей жертвы.

Не в силах более выносить промозглый холод каменного мешка кабинета, я встал со своего места и, так и не дождавшись еды, покинул Арлена размышлять над тем, что же происходит по ту сторону границы. Сам же я спустился по узким лестницам и коридорам во внутренний двор форта.

Как и ожидалось, Лиан была на площадке.

Я давно заметил, что моя воспитанница стала крайне мало спать, вместо этого всю себя посвящая тренировками с копьем, мечом и саблей, однако ранее мне казалось, что так она просто стремится соответствовать в ратном ремесле своему спутнику — лейтенанту Ирнару. Однако же теперь, в свете вскрывшихся деталей происходящего в войне с ордой, я изменил свое мнение.

Перед глазами встали бесчисленные сцены того, как мои демоны стаскивали упрямую девчонку с кровати, почти нежно и очень бережно ухватив темную эльфийку за тонкие лодыжки. Как я практиковал выливание воды на голову этой сонной принцессы, как она постоянно клевала носом во время занятий по письму, математике и астрономии.

Лиан всегда любила поспать, и не сказать, что это был какой-то уникальный порок. Юные отроки на самом деле спят дольше взрослых и уж тем более, дольше стариков, но Лиан выделялась на фоне всех моих подопечных, которых я воспитывал и обучал до нее. Как и среди людей, так и среди эльфов.

Не изменяла своим привычкам она и в Мибензите, и во время перехода в Н’аэлор, вставая со своего походного лежака буквально последней.

И вот, эта любительница маленькой смерти стояла сейчас посреди каменного двора, освещенного лишь тусклым пламенем пары хилых ламп у входа в форт, и упражнялась в выпадах с копьем, хотя на дворе было уже далеко за полночь. А к концу ее тренировки и вовсе начнется так называемый собачий час — время перед рассветом, когда даже самые стойкие стражи начинают клевать носом, а гуляки, бандиты и прочие отбросы забиваются поглубже в свои норы.

Очередной выпад закончился тем, что с острия копья сорвалась кривая дуга черного пламени, которая ударила в стоявшее в дюжине футов тренировочное чучело. Полусгнившая солома полыхнула уже красным, но огонь тут же потух, сбитый резким порывом стылого ветра.

Лиан нервно дернула головой, будто бы недовольная результатом, хотя я бы мог сказать, что задумка ей почти удалась — только в самом конце движения она потеряла концентрацию и сфокусированный поток темной магии, который струился от ее пальцев по всему древку, к острию копья, искривился. Поэтому черный росчерк и прошел по дуге вместо прямой линии, и ударил не в голову соломенного болванчика, а всего лишь в его гнилую и рыхлую грудь.

Эльфийка повела плечами в легкой курточке, после чего опять заняла боевую стойку и начала серию коротких и широких выпадов, имитируя сложный рисунок атаки на противника.

— Почему не спишь?

Мой вопрос, казалось, застал эльфийку врасплох. Рука Лиан дернулась, копье чуть увело в сторону, а поток магической энергии вновь искривился, на этот раз вовсе ударив в каменную кладку площадки.

Моя воспитанница даже не повернула головы. Только скосила красный глаз, который едва виднелся из-под серебристой челки, после чего опять сосредоточилась на чучеле.

— Тренируюсь, — односложно ответила эльфийка, сделала два шага назад, выставила перед собой копье и замысловатый танец с оружием повторился уже в третий раз.

Со стороны могло показаться, что девушка только начала, но я видел тонкие струйки пара, которые поднимались из-за воротника куртки и от лица эльфийки в те редкие моменты, когда порывы ветра унимались и на площадке становилось тихо. А чтобы вспотеть, эльфу требуется приложить намного больше усилий, особенно такому тренированному и физически развитому, как Лиан. Лейтенант Ирнар потратил много десятков часов на то, чтобы преподать своей подруге все основы эльфийской боевой науки, воспроизведение которой было мне недоступно в силу физиологических ограничений и малой подвижности суставов.

— Это не ответ на мой вопрос. Это то, чем ты занята вместо того, чтобы спать, — начал я, подходя ближе. Перехватить копье за древко не составило никакого труда, хотя Лиан и попыталась увести оружие в сторону и не позволить мне вмешаться в ее самоистязание. — Я же спросил, почему ты не спишь, leanabh.

Я давно не называл ее девочкой. В последний раз — когда мы покидали Мибензит и отправились на север, против движущейся на нас армии короля-самозванца. Даже когда опрометчивое вмешательство Лиан привело к тому, что мне пришлось вырезать целую деревню, я к ней так не обращался.

Но не сейчас, не сегодня.

Сегодня я тревожился за состояние своей воспитанницы, этого угрюмого и чуть взбалмошного ребенка, которого привела на мой порог Нильф. Движение ее печати, исчезновение силы Харла из этих краев и крови орков, явление Святого Воинства… Слишком много всего произошло за последние полгода, слишком давит на нас двоих сень Вечного Леса, даже мне тесно и душно здесь, так каково в этой обстановке Лиан?

И я четко ощущал, что слишком давно не говорил с этой девчонкой так, как должен говорить с ней регулярно. Как наставник с воспитанником, как взрослый, с доверенным ему судьбой дитя.

Аккуратно, но настойчиво, я забрал из рук Лиан ее тренировочное копье и, чуть приобняв эльфийку за плечо, увлек ее в сторону форта.

Одинокий часовой, что стоял за дверьми, поймал мой короткий взгляд, после чего отправился исполнять простое и крайне понятное распоряжение. Лиан требовалось теплое умывание и сменная одежда. С последним проблем было даже меньше, чем с подогревом воды — все эльфы, что мужчины, что женщины, были примерно одной комплекции и роста, так что Лиан подойдет рубашка и куртка любого из бойцов местного гарнизона. Может, будет чуть великовата в плечах, но на такие мелочи в условиях промерзших залов и холодных сквозняков обращать внимания точно не стоит.

Я отвел девочку в свою комнату, зная, что у меня точно еще с обеда была зажжена жаровня и плотно закрыты ставни.

Едва Лиан попала в тепло, ее серые щеки чуть подернулись румянцем, а тонкая ледяная корка, которая собралась на волосах и челке, окончательно превратилась в холодные капли. Принесли одежду и воду, я отправил эльфийку за небольшую ширму в углу, а сам же стал возиться с камином. Подбросил пару свежих поленец, посмотрел, как пляшет безмолвное пламя, нехотя, словно стыдясь, облизывая угощение в виде сухой крепкой древесины.

Через четверть часа мы оба устроились в креслах у камина, сжимая в руках глиняные кружки. Внутри — подогретое вино с гвоздикой и сушеными фруктами, прекрасный напиток для северной вьюги, с которой мы сейчас столкнулись.

По плавающему взгляду Лиан было видно, что она устала, устала серьезно, довела себя почти до физического изнеможения и морального исступления, состояния, когда любой разум начинает отключаться и проваливаться в темный омут небытия. Но она все еще не спала.

— И так что? — коротко спросил я свою воспитанницу, глядя в камин. — Что не так?

— Да все нормально!..

— Leanabh…

— Старик, я… — Лиан запнулась, внезапно обнаружила под собственным носом теплое ароматное питье, словно она забыла про кружку в своих ладонях, сделала небольшой глоток. Будто бы собиралась с духом. — Она зовет меня. С самого начала, как мы приехали в эту проклятую страну. Зовет и мешает спать.

— Кто зовет? Нильф? — не понял я.

Эльфийка тяжело мотнула головой, отчего серебристая челка упала на лицо и едва не окунулась в красное вино.

— Печать, старик. Она… Я не знаю.

После этого Лиан выложила все, что с ней творилось последние месяцы. Стали понятны и причины, по которым она так рвалась на границу, и ее угрюмое поведение в тылу. Даже стало ясно, зачем она увязалась следом за мной в лагерь святош пару недель назад, выбрав в качестве предлога неловкое вранье про дикие пляжи, на которые девушка потом толком и не взглянула. Что-то изводило мою воспитанницу, выдавливало из Н’аэлора, не позволяло нормально думать, тренироваться и даже спать. Вот она и искала любой предлог оказаться подальше от родины.

И Лиан четко была уверена в том, что это не глас Нильф — она тоже когда-то ощущала прямую волю Третьей и общалась с нашим божеством, пусть и в детстве. Ведь именно Нильф привела ее ко мне.

— Тебе надо поспать, — сказал я, вставая со своего места и подходя к Лиан.

— Легче сказать, чем сделать, — язвительно заметила девушка.

Я ничего не ответил. Просто положил ладонь на голову девушки, как часто делал во времена, когда мы занимались ее образованием в нашей башне, и воззвал к силе печатей.

Тонкие нити демонов, напитанные моей силой, заструились по волосам и щекам эльфийки, заползая в уши и рот, наполняя Лиан моей собственной силой. Эльфийка сделала глубокий вдох, после чего резко обмякла в кресле. Ее глаза закрылись, а стакан недопитого вина стал выскальзывать из тонких пальцев.

Если бы эту сцену видел паладин Леннарт, то пришел бы в бешенство и стал кричать что-нибудь про костры и омерзительное колдовство, но я всего-то наслал на Лиан своих слуг, которые быстро усмирили беспокойный разум моей подопечной, погрузив ее в глубокий целительный сон.

Я аккуратно перехватил вино из ослабевших рук девушки, после чего прикрыл заснувшую спокойным ровным сном Лиан своим плащом. Не лучшая поза для сна, но пусть так. Завтра я приду к ней в комнату и повторю эту процедуру уже в более подобающих условиях.

Мои тяжелые размышления прервал короткий стук в дверь и показавшаяся в проеме голова помощника лорда-командующего.

— Владыка! — прошипел эльф, правильно расценив ситуацию и стараясь не шуметь. — Владыка! Прибыл гонец с побережья!

— Что такое? — одними губами, тоже стараясь не издавать лишних звуков, спросил я. Прямо сейчас я стоял и поглаживал тонкое плечо Лиан, стремясь убедиться, что мои демоны правильно выполнили свою работу.

— Гонец! Гонец с севера! — в полный голос ответил эльф, все же не сдержав волнения. — Лорд-командующий просит вас в свой кабинет!

Оставив Лиан у камина, я направился к Арлену.

К моему удивлению, кроме привычной фигуры эльфийского командира я увидел там и одну лысую голову, которую не ожидал встретить по эту сторону границы.

— Армель, я знал, что вы хуже крысы, но не думал, что вам удастся просочиться даже в Н’аэлор, — язвительно заметил я, наблюдая землисто-серое от усталости лицо шпиона Святого Престола.

— Вы как всегда крайне дружелюбны, Владыка, — тяжело усмехнулся соглядатай.

— Я так понимаю… — начал я, бросая взгляд на человека, который сидел сейчас за столом и, как мне виделось, вел беседу с лордом-командующим.

— Причина не столько в визите господина Триерса, — ответил Арлен. — Хотя, пусть лучше он сам расскажет каким образом он смог добиться того, чтобы пограничники доставили его прямиком к нам, не глядя на ночь и вьюгу.

Я перевел взгляд с эльфа на шпиона.

— Скоро по ту сторону реки поднимется пламя множества костров, Владыка, — коротко ответил Армель.

— Не понимаю. Что?

— Позавчера Святое Воинство наконец-то вошло в город, и тогда же началось так любимое паладинами дознание с пристрастием. Поэтому я и прибыл сюда, — ответил Триерс. — Из того, что я видел, можно сделать вывод, что брат Леннарт собирается сжечь половину населения свободного града Кинашалона. А армия в обход договоренностей уже полным ходом движется в сторону Талагнума и Улиссина.

Мы с лордом-командующим перебросились тяжелым взглядом. По всей видимости, мой визит в Налор откладывается на неопределенный срок.

Глава 10 Выбор

Госпожа Леннор спешно шла узкими коридорами катакомб, раскинувшихся широкой сетью под всей Звездной крепостью Каламета и далеко за ее пределами.

Владычица Фангороса спешила в главный ритуальный зал, где ее уже довольно давно ждал Расмус Мордок.

— Мой король! — воскликнула женщина, ослепительно улыбаясь.

Неверный свет ламп и чадящих факелов превратил ее вполне милую улыбку в хищный оскал — но всего лишь на мгновение — после чего госпожа Леннор спешно направилась в сторону огромного магического конструкта в самом центре зала.

Там уже стоял Расмус Мордок. Самопровозглашенный король севера держался невозмутимо, опустив ладонь на рукоять своего меча, хозяин крепости Каламета лениво осматривал сложную вязь заклинания, выстроенную владычицей Фангороса и ее приспешниками.

— Ты заставляешь меня ждать, Леннор, — раздраженно бросил мужчина.

— Я была немного занята… — смиренно ответила женщина, но в ее глазах блеснула сталь.

После разгромного поражения его экспедиционного корпуса, который Мордок по заверениям своей советницы направил на юг, дабы связать сражением Владыку из долины, он с определенной долей скепсиса относился к словам женщины. Конечно же, Леннор могла сломить разум Мордока и подчинить его своей воле так же, как и любого другого мужчину на континенте, но он был нужен ей, обладающий хоть крупицей свободы воли. И вот именно эта крупица сейчас протестовала против фигуры Леннор, срывая с уст бывшего коменданта и генерала крепости Каламета колкие слова и острые фразы. Заставляла его сомневаться и выказывать неуважение ей, владычице Фангороса, которая затеяла совершить величайшее колдовство в истории.

— Значит, вот куда ушло столько крови? — уточнил Мордок. — И для этих каракуль мои палачи работали без устали столько месяцев? Мне пришлось казнить даже тех, кто просто проходил мимо мнимых изменников, и что я получил? Победу? Войско?

— Вы получили величайшую возможность, мой король, — склонила голову Леннор, едва сдерживая свой гнев.

Мордок сделал шаг вперед и схватил женщину за подбородок, заставляя ее поднять глаза.

— Мне нужны результаты, — жестко сказал мужчина, глядя владычице прямо в глаза. Пока же…

Демоны, отравляющие душу Мордока и заставляющие его подчиняться Леннор, наконец-то пришли в движение и в следующий момент мужчина, сам не понимая, что делает, впился в губы госпожи Леннор, словно от этого зависела его жизнь.

Женщина с трудом удержала смешок, но покорно обвила руками шею короля Западных земель, лишь усиливая свое магическое давление на его разум.

— Мы уже почти у цели, мой король. Нам очень повезло, что шпион Святого Престола принес нам кровь колдунов под видом крови Владыки из долины. Мы смогли призвать Темную Тройку в свидетели и сейчас нам нужно лишь закончить заклинание. Вы это знаете.

— Великая битва… — протянул одурманенный Мордок.

— Великая битва под стенами Каламета, — согласилась Леннор. — Фангорос и Нильф получили свое, но Харл все еще ждет своего подношения, так что нам следует поторопиться…

Женщина играючи коснулась кончиками пальцев губ Расмуса Мордока, словно дразня его.

— И тогда вы станете тем, кем всегда и мечтали. Самым могущественным правителем в истории, — продолжила женщина, но Мордок ее уже не слышал.

Разум короля-самозванца затуманился и единственное, что он видел — рваные образы, которые подсовывали его сознанию демоны Леннор. Образы, в которых он занимал рукотворный престол, полученный им не по праву рождения, но по праву безудержной силы.

Кавалерийские броски через границу уже стали неприятной традицией, но игнорировать вести, которые принес Армель Триерс, я просто не мог. В произвол Святого Воинства следовало вмешаться и по всей строгости покарать зарвавшихся святош, которые возомнили, что могут игнорировать мои условия и достигнутые со мной договоренности.

Гнев мой был столь велик, что я даже растолкал мирно спящую Лиан. Моя подопечная должна принять участие в грядущей расправе, ведь это будет скорее уроком не для святош — эти фанатики ничему так за тысячу лет и не научились — а в первую очередь для молодой эльфийки. Как следует поступать с теми, кто не держит своего слова и пытается провернуть что-то за твоей спиной.

Если бы не донесение Армеля, мы бы узнали о казнях только через несколько дней, когда все уже закончилось бы. Сейчас же у меня была возможность не только вполне обоснованно ударить прямо по зубам клацающей пасти Святого Воинства, но и укрепить позиции Н’аэлора в пограничье. Люди, живущие по этот берег реки, должны помнить, что длань Нильф распространяется и на этот берег, хоть и благая тень, отбрасываемая ею, не так плотна, как над землями темных эльфов.

Мое хмурое воинственное настроение передалось всем членам нашего отряда. Четыре десятка закованных в эльфийскую броню бойцов достаточная сила, чтобы сдержать любой натиск, пока я готовлю свое колдовство. А большего мне и не требовалось — поднимать всю границу я не собирался, ведь моих сил должно хватить на такую мелочь, как один паладин и его подчиненные.

По словам Армеля, паладин Леннарт убыл дальше, на запад, а в Кинашалоне осталась Пресветлая Дева Лавертен. Именно она и была ответственна за происходящее в городе и окрестностях, именно она отдала непосредственный приказ собирать хворост для костров и проводить орденское дознание к местным жителям.

Святоши всегда остаются святошами — за ними тянется шлейф из пыток и боли, которые они по какому-то недоразумению называют «несением света» и «борьбой с ересью».

В чем заключается ересь людей, что даже не являлись подданными Трех Орденов и жили на свободных Западных землях мне и хотелось спросить у этой наглой девчонки.

Когда наш отряд прибыл к Кинашалону, за городскими стенами уже виднелись клубы дыма, поднимающиеся от многочисленных костров. Солдаты Святого Воинства, которые стояли в воротах города на страже, попытались остановить нас, но мне хватило лишь короткого кивка для того, чтобы Ирнар выехал вперед и вместе с еще тремя всадниками просто смял хлипкую преграду. Следом в город въехал и весь остальной отряд, во главе со мной и Лиан.

Чуть осадив коня уже в пределах городских стен, я вскинул ладони и, сомкнув меж собой печати Владыки Демонов, разорвал небеса над Кинашалоном. В те немногие места, где уже успели заняться «очищающие» кострища, хлынул поток дымных демонов, словно тонкие черные смерчи, орды подконтрольных мне тварей ринулись тушить святой огонь и спасать жизни несчастных горожан.

Убедившись, что город стал погружаться в исцеляющий его раны мрак, я направил коня вслед за авангардом, который сейчас возглавлял лейтенант. Ирнар еще на подступах к городу вытащил свой меч из ножен и был готов зарубить любого, кто посмеет встать на пути темных эльфов и попытаться замедлить наше продвижение.

Путь наш лежал к центральной рыночной площади, которая сейчас находилась в абсолютном беспорядке. Лотки сломаны, телеги, заваленные товарами — стащены к стенам окружных домов. Посреди пятачка, где круглый год велась активная торговля, сейчас стояло три позорных столба от которых поднимались тонкие струйки дыма. И судя по обуглившимся телам, прикованным к столбам цепями, на первую волну казней мы опоздали.

Навстречу авангарду выступили тяжелые пехотинцы Святого Воинства, ловко уперев свои длинные пики в брусчатку и приготовившиеся отражать первую атаку конницы. Очевидно, преимущество было на их стороне — взять достаточный разгон, чтобы смять хлипкий строй, эльфам было негде, да и зайти во фланг не получится. А приблизиться к ощетинившимся острыми пиками бойцам без вреда для себя и лошадей было просто невозможно.

— Именем Святого Престола! — рявкнул один из святош, стоящий позади строя. По всей видимости, мелкий командир. — Как вы смеете, длинноухие твари, препятствовать!..

Ирнар был прилежным учеником, подающим большие надежды. Едва красные глаза темного эльфа выцепили из общей массы противников фигуру командира, лейтенант недобро оскалился — и в этот момент я мог поклясться перед Нильф, что точно такой же оскал я не раз видал на лице Эрегора — после чего поднялся на стременах и дважды, крест-накрест, взмахнул мечом.

Со стороны могло показаться, что эльф просто рисуется, если бы не два темных тонких лезвия, которые сорвались с клинка лейтенанта. За своей спиной я услышал полный зависти тяжелый вздох Лиан — именно к такому уровню контроля она стремилась, но ее максимум пока заключался в небольших чарах на режущей кромке и дымовой завесе из простеньких демонов. Ирнар обходил ее в навыках владения темной магией на несколько голов, хотя заниматься с ним я начал сравнительно недавно.

Первое черное лезвие разлетелось на куски, едва приблизилось к фигуре командира — его защищала магия Света, как и любого члена Святого Воинства. Вот только лейтенант знал, что делает — Ирнар отдельно подходил ко мне с этим вопросом, дабы быть готовым к столкновению со святошами. И, по сути, защита Святого Воинства не особо отличалась по своей прочности от толстых и крепких шкур орков. Так что второе темное лезвие уже свое дело сделало — барьер вокруг фигуры командира полыхнул и осыпался красными искрами, а остатки магического снаряда лейтенанта врубились прямо в рожу наглого святоши.

Мужчина моментально опрокинулся на спину и взвыл — ожог, который оставляет касание к подобным магическим клинкам, доставляет поистине огромные страдания — эльфы же, как по команде, направили своих коней на копейщиков.

Лейтенанту моя помощь не требовалась. Эльф еще раз взмахнул мечом, высекая на брусчатке перед строем святош тонкую линию. После этого мой ученик ловко полоснул лезвием меча у самой гарды по запястью и щедро окропил камень рыночной площади собственной кровью.

Брусчатка под ногами копейщиков моментально вздыбилась и, поднявшись на несколько футов, скрыла за собой небольшой отряд святош. Послышались людские крики и вопли — я позволил себе небольшое вмешательство в колдовство моего ученика и добавил парочку злобных демонов, которые сейчас разрывали на части плоть тех, кто посмел встать у нас на пути.

Ирнар, не ожидая подобного эффекта, на миг стушевался, но после оглянулся и поймал мой насмешливый взгляд. После этого эльф все понял — только горделиво тряхнул своей воинской косой и, подняв меч к плечу, гаркнул остальным эльфийским бойцам короткую команду.

Рубить!

Всадники сомкнули строй стремя к стремени и выученные кони, едва ли не чеканя шаг, стали теснить к краю площади тех святош, кто спешил на выручку своим товарищам. Чуть позади конного строя вышагивал и сам спешившийся Ирнар — добивал раненых и следил за тем, чтобы его бойцы действовали согласно приказам, а не слишком увлекались рубкой.

Я же, тронув поводья, выехал вперед, поближе к месиву из человеческих тел, грязи и камня, к этому порочному обелиску из плоти огнепоклонников бога Света, который сейчас источал лишь миазмы боли и страдания. Лиан, которая все это время находилась рядом со мной, словно зачарованная смотрела на эту конструкцию, с интересом наблюдая за сочащейся кровью из щелей промеж камней брусчатки.

Поток солдат Святого Воинства все увеличивался. Они, будто тараканы, лезли со всех улиц и переулков, стекались к рыночной площади со всех мыслимых направлений. Вот, продвижение эльфов замедлилось, после чего бойцов Ирнара стали оттеснять назад.

Я же, игнорируя происходящее вокруг сражение, спешился и, под удивленным взглядом Лиан взобрался на кровавый обелиск, который мои демоны выстроили на месте отряда копейщиков. Верный меч скользнул из ножен, клинок, как в масло, вошел промеж камней и костей в вершину обелиска едва ли не по рукоять.

Сила крови хлестала через край. Необузданным потоком она кипела, пузырилась алым, пыталась проложить себе путь. Нильф была бы не слишком рада подобной кровавой жертве, но сейчас я опирался исключительно на свои силы и способности, даже толком не прибегая к печатям и прикормленным демонам. Нужно показать, что если я окажусь в полном окружении Святого Воинства — справиться со мной многочисленные клирики, аколиты и даже паладины будут просто неспособны.

Несколько мгновений ничего не происходило. Я спиной чувствовал навязчивый интерес Лиан, которая осталась у подножья выросшего до десяти футов кровавого холма, будто одинокий сторож на посту. Я же собирал воедино всю кровь, которая пыталась ускользнуть от меня в землю и глину под рыночной площадью. Собирал, только лишь для того, чтобы она красной сетью выстрелила из каждой щели, из-под каждого камня, ища себе жертву.

Магические нити острее бритвы, практически чистый поток колдовской силы, замешанный на боли и крови, они мгновенно опутывали руки и ноги, заставляли бойцов Святого Воинства бросить оружие и рухнуть на колени, а те же, кто упорствовал — лишались пальцев, ладоней или даже головы. Масса солдат, которая сейчас напирала на горстку эльфов, колыхнулась, послышались испуганные вопли сменяемые полными ужаса криками и мольбами. Многие из солдат на самом деле стали молиться своему богу.

— Пусть прекратят свои мольбы! — усиленный внутренними демонами, отдаваясь тысячей голосов, мой приказ прокатился над рыночной площадью, огибая обугленные позорные столбы и доходя до ушей каждого из присутствующих.

Наверное, меня и вовсе услышал весь Кинашалон.

Фигура Алевин Лавертен, фанатичной девы в броне паладина, показалась на помосте, установленном на другом конце площади. Вслед за ней на помост поднялось и несколько аколитов в характерных балахонах. Видимо, именно там проводилось так называемое дознание и судилище, которое отправляло людей на костер. Там же я видел и обязательные атрибуты этой процедуры: дыбу, ведра с водой, стол с инструментами и жаровню. Все, как любят представители Ордена Духа.

Пресветлая дева проигнорировала мой приказ. Я видел, с какой силой сжаты ее челюсти, с какой ненавистью она смотрит на меня, стоящего на одном колене на вершине кровавого обелиска, опирающегося на рукоять и гарду своего верного меча.

Вместо подчинения дева вскинула в небо свой молот, который тут же засиял небольшим солнцем. Те нити, на которые падал свет от оружия Лавертен, рассыпались пылью.

— Проклятый колдун! — взвизгнула Пресветлая Дева. — Я положу конец твоей грязной магии! Тварь!

Понимая, что мое колдовство нарвалось на мощную магию света, я вырвал клинок из камня и плоти, после чего съехал вниз. Привычно крутанув клинок в ладони, я сделал единственное, что было логично в данной ситуации — пошел навстречу паладину Света, принять бой.

Тройка аколитов за спиной Лавертен вознесла руки к небесам. Миг, другой, третий. Я чувствовал, как над моей головой собирается заклинание Пламени Небесного Гнева, как начинает трещать сухой воздух вокруг, как вот-вот небеса разверзнутся и все вокруг на десяток футов превратится в кипящее стекло.

Лиан, которая было дернулась следовать за мной, увидев мой короткой жест, остановилась, провожая мою фигуру встревоженным взглядом. Лейтенант Ирнар перегруппировал бойцов и занял оборону по другую сторону обелиска, прикрывая тыл и левый фланг. Справа же бойцов Святого Воинства, которые сумели освободиться от темных нитей, сдерживали вызванные мной демоны.

Я же шел к своей цели, более ни на что не отвлекаясь.

Пресветлая Дева, не сводя с меня взгляд, резко опустила свой молот, словно указующим перстом, направила оружие мне прямо в грудь.

Луч Небесного Гнева ударил по мне, когда до помоста оставалась всего дюжина шагов. Святой огонь моментально превратил камень под ногами в бурлящий поток, он бушевал с такой силой, что продержись заклинание чуть больше — пламя перекинулось бы на окрестные дома и дотла сожгло Кинашалон.

С чувством собственного превосходства Лавертен опустила свой молот и наблюдала за огненным кошмаром, который разверзся под ее ногами. Волны огня дошли и до некоторых из ее солдат — крики заживо сгорающих людей смешались с тихими стонами тех, кого ранили эльфы или мое заклинание.

Но торжествовала Пресветлая Дева недолго. Когда я шагнул из бушующего пламени, совершенно целый и невредимый, лицо Лавертен перекосило сначала от удивления, а после — от ужаса. Не веря собственным глазам попятились и аколиты. Как это⁈ Колдун выдержал совместный удар четырех сановников, на площади, где только что была вознесена хвала Богу Света, где были наказаны еретики⁈ Их, трех аколитов и паладина Света совместная атака провалилась⁈

Демоны, из печатей растеклись дымной лужей и сложились под моими ногами в небольшую лестницу. Шесть шагов, и я встал прямо перед девой, которая все еще сжимала в руках свой бесполезный молот.

— Свет несущий и дарующий… — не задумываясь, пробормотала дева.

— Я же уже говорил тебе когда-то, — вроде бы тихо шепнул я Лавертен, но демоны разнесли этот шепот по всей площади, доводя мои слова до всех и каждого. — Пока я здесь, твоему богу тут нет места!

Молитва застряла в горле паладина. Это уже происходило с ней, тогда, на лесной поляне, где я вырезал весь ее отряд, а саму Лавертен отправил в качестве посланца к епископам. Напомнить о старых договоренностях. И как тогда, будучи маленьким клириком, так и сейчас, являясь полноценным паладином Света, она ничего не могла мне противопоставить. Маленькая, жалкая, беспомощная фанатичка, у нее было лишь два пути. Подчиниться или умереть.

Лавертен с ненавистью посмотрела мне прямо в глаза, но выдержать их глубину не смогла. Как и снова не смогла выбрать смерть.

Дрогнув, сломленная тысячелетней тьмой внутри древнего колдуна, Пресветлая Дева выронила свой бесполезный молот и упала пред Владыкой Премудрой Нильф на колени.

Глава 11 Плутовство

Чтобы навести порядок в Кинашалоне, мне пришлось буквально взять в заложники верхушку Святого Воинства, а оставшихся без командования солдат — передать под управление Армеля Триерса.

Шпион Скокреста прибыл в Кинашалон вечером того же дня, так что слишком долго держать круговую оборону нам не пришлось. Лекари и оставшиеся на свободе клирики помогали раненым, которые попали под мечи темных эльфов и мою магию, а те из солдат, кто в битве участия не принимал — стаскивал трупы убитых за пределы города, где будет проведен погребальный обряд согласно традициям Трех Орденов.

Иронично, но самые страшные раны и увечья получили те, кто вовсе с моими демонами или эльфами не сражались. Речь идет о двух десятках бойцов, которые находились справа от меня в момент, когда я двинул на эту истеричку Лавертен. И именно эти бойцы попали под удар Пламени Небесного Гнева, которым пыталась поразить меня Пресветлая Дева вместе со своими аколитами.

Я бы мог помочь раненым — крови сегодня пролилось немало и мои жилы бурлили от дармовой силы — но это были святоши, последователи бога Света. Они вверили свою жизнь в руки Трех Орденов, так пусть именно огнепоклонники и занимаются их спасением. Однако зная жестокость бога Света, я был уверен в том, что большинство из получивших ожоги солдат не доживут до следующей полуночи, и закончат свой земной путь в страшных мучениях. Ожоги от Святого Пламени — это не шутка, даже мне бы пришлось постараться, чтобы исцелить такие раны, так что у клириков не было ни единого шанса. И ведь я даже не мог добить этих несчастных, чтобы их стоны и крики не будоражили горожан — этот вопрос теперь находился в ведении Армеля, который не мог просто так лить кровь, дабы не вызвать неудовольствия и так деморализованных войск.

К несчастью, Триерс даже не мог приказать вывезти раненых в поле, в расположении армейского лагеря — ожоги были столь обширны и страшны, что даже такое получасовое перемещение почти никто пережить из солдат не сможет. Так что обожженные лежали по нескольким домам в самом центре Кинашалона, а их стоны и вопли прорывались даже через плотно закрытые ставни, не давая никому расслабиться.

— Старик, скажи, зачем тебе вообще нужны войска?

Лиан бесцеремонно ввалилась в небольшую комнатку, которую мне выделил перепуганный бургомистр Кинашалона в своем доме. Скинув сапоги, девица с ногами забралась на край кровати, и так там и устроилась, словно пичуга, обхватив колени длинными тонкими руками.

Я же даже ухом не повел — продолжал приводить в порядок свой меч, устроившись на топчане в углу комнаты, поближе к наспех установленной тут жаровне. Война войной, но оружие стоит держать в чистоте.

— Что за вопрос? — наконец-то отреагировал я на Лиан, когда девушка уже стала закипать от такого пренебрежения. Но она знала, что спрашивать у меня что-то дважды не имеет смысла.

— Ну, тебя святоши пытались этим огненным столбом уложить. Уже дважды! И если в первый раз Легиону было тяжеловато, то теперь… — Лиан многозначительно посмотрела на мою нетронутую пламенем броню. — Я вот чуть бровей и ресниц не лишилась! А я в полусотне футов стояла и за камнями укрылась!

— Один в поле не воин, — ответил я, аккуратно проходя гномьим точилом по кромке меча. — За тобой всегда должен кто-то идти.

— Судя по твоим рассказам о прошлом, ты как раз отлично справлялся в одиночку, — хмыкнула Лиан.

— И ни к чему хорошему это не привело, — ответил я. — Почему ты вообще об этом спрашиваешь, Лиан?

— Почему ты не встанешь и не пойдешь, не оторвешь голову Мордоку? И не закончишь все это?

— А что дальше? — спросил я. — Оторвал я ему голову, и что дальше?

— Ну… Все закончится? — захлопала глазами эльфийка.

У нее на самом деле немного обгорели брови и ресницы, что было и неудивительно. Пламя Небесного Гнева одно из мощнейших заклинаний, доступных аколитам Трех Орденов. Были еще и Небесные Копья, и Кара Господня — так они называли огненный дождь, способный уничтожить сотню воинов за секунду. Но концентрированной силой обладало именно Пламя. Но чтобы справиться с таким Владыкой Демонов как я, даже этого было недостаточно.

— Поражение Мордока создаст пустоту власти, — ответил я, откладывая в сторону точило и берясь за небольшой брусок для правки клинка. — Я не собираюсь оставшееся мне время нянчиться с управлением Звездной крепостью Каламета. За мной должен стоять кто-то, кто присвоит себе плоды этой победы и наведет порядок после.

— И кто это будет? — удивленно спросила Лиан.

— Это забота Н’аэлора, а не моя, — ответил я.

В этот момент в комнату вошел лейтенант Ирнар.

— Владыка! — эльф привычно дернул головой, имитируя поклон. И только после этого короткого приветствия он заметил эльфийку на моей кровати. — Вас разыскивает господин Триерс. Говорит, дело срочное.

Я с недовольством поднялся с топчана и передал меч своей воспитаннице.

— Закончи с кромкой и отполируй, — дал я указание эльфийке.

— Эй! — взвилась девушка, бросая клинок на кровать рядом с собой. — Так нечестно!

— Ты сегодня свою саблю в ход не пускала, так что займись моим мечом, — отрезал я.

Ирнар подхватил мой плащ и заботливо помог набросить его на плечи.

— Владыка, если хотите, я могу заняться вашим клинком… — внезапно предложил лейтенант.

Я внимательно посмотрел на эльфа. Я никому не позволял прикасаться к моему древнему оружию. Никому, кроме несносной девчонки, что взял на воспитание по приказу Нильф. Но Ирнар был моим фактическим учеником, и неплохо показал себя в бою сегодня. Уверенное колдовство, четкое командование. Мне определенно не было стыдно за действия молодого лейтенанта, а другие наставники и вовсе могли бы с гордостью говорить о достижениях Ирнара. Достоин ли эльф того, чтобы я доверил ему уход за моим оружием?..

— Я все сделаю! — внезапно выпалила Лиан, хватаясь за меч. — Идите уже! Бьюсь об заклад, Триерс хочет, чтобы вы решили судьбу этой сучки с молотом.

Проницательность Лиан оказалась на высоте. Едва мы появились у местной управы, на пороге показался Армель. Выглядел шпион неважно — щеки ввалились, а в мешках под глазами можно было уже хранить зерно. Но действовал соглядатай Святого Престола довольно активно, и тут же потащил меня и лейтенанта в сторону местного острога.

— Чем больше я разбираюсь с тем, что тут наворотила эта идиотка, тем дурнее мне становится… — пожаловался шпион. — Почему все не могут быть столь благоразумны как вы, Владыка?

— Опять мне льстите? — хмыкнул я, шагая рядом с мужчиной.

— Факты! Только факты! — в сердцах выпалил Триерс. — Вы успели вовремя, но Лавертен все равно успела отправить к праотцам нескольких видных купцов и мастеровых. Благо хоть бургомистр выжил, хоть и лишился дочери…

— И чем же так провинились местные, что Лавертен устроила тут подобное? — из вежливости спросил я.

Святошам не нужны причины для того, чтобы жечь людей на кострах. Так они утверждают свою власть и запугивают людей, ничего более.

— Ох… Видел я те протоколы обвинения от сановников Ордена Духа, что остались в городе вместе с Пресветлой Девой… Вы же должны знать, Владыка, методы их дознания таковы, что честный человек признается в любых злодеяниях, даже что он порождение союза ведьмы и собаки, лишь бы все это закончилось. А как именно закончилось — уже не столь важно. Пройти знакомство с этими деятелями могут люди лишь стальной воли или абсолютной веры…

— Вы хорошо осведомлены о методах своих коллег, — заметил я.

Армель только дернул щекой. Видимо, у шпиона были свои счеты к дознавателям Третьего Ордена.

— Лучше, чем хотелось бы, — коротко ответил шпион, намекая, что был не просто наблюдателем, но и непосредственным участником подразумевающихся пыток.

Вопрос только в том, с какой стороны он в этот момент находился? Учитывая то, что в Армеле не было и капли силы бога Света, вероятно, он был тем, кому выкручивали суставы и рвали ногти во славу пылающего божества. Тогда понятна и его реакция на происходящее, и почему он решил пойти на фактическое предательство, прыгнув в седло и помчавшись ко мне вместо того, чтобы пытаться доложить о ситуации паладину Леннарту или просто отойти в сторону и наблюдать за творящимся беспределом.

То, что Пресветлая Дева Лавертен устроила в Кинашалоте беспредел было очевидно всем, даже солдатам, которые с готовностью таскали дрова и хворост к позорным столбам, пламя под которыми успело убить больше дюжины достопочтенных горожан.

Лавертен заперли в отдельной камере малюсенького острога — это скорее был чулан или кладовка, чем полноценное помещение для содержания преступников, но изолировать Пресветлую Деву от командиров, которые не захотели склонить голову перед Армелем, было просто необходимо. Стерегли узников местные стражники-ополченцы, и это было второй проблемой. Я опасался, как бы горожане, оправившись от первого шока, не учинили над святошами самосуд. Но и отправить эльфов помогать местным я тоже не мог — ситуация была слишком шаткая и бойцам Н’аэлора было просто необходимо оградиться от этой ситуации, пока не будет проведено публичное разбирательство и наказаны виновные. При этом судьей будет выступать именно Армель, как уполномоченный представитель Святого Престола, заручившись поддержкой лояльных ему паладинов и клириков. Всех аколитов, к моему сожалению, пришлось отстранить и сослать в лагерь армии за пределами города, ведь чем выше сан — тем меньше мозгов в голове и тем больше веры. Пресветлая Дева была тому живым подтверждением.

Вот, дверь крошечной камеры открылась. Мы оба замерли в проеме, даже не думая протиснуться внутрь — там едва хватало место для некрупной женщины, а еще о двух мужчинах не могло идти и речи.

— Паладин Лавертен, — холодно обратился к бывшему клирику Армель.

Ответом нам была тишина. Только злобно зыркнула пара пылающих огнем глаз — паладин была готова в любой момент взорваться святым пламенем.

Вот только увидел я в этом взгляде и сомнения. По всей видимости, Лавертен не знала, переживет ли она свою собственную атаку, точнее ударную волну от нее.

— Вас завтра будут судить, — продолжил Армель. — Если есть что сказать в свое оправдание… Подумайте над этим.

— Судить… — протянула Лавертен, скорбно опустив голову. — Кто судить? Ты, что продал свою душу тьме? Маленький лысый человечек, который лижет пятки Владыке Демонов? Ты меня будешь судить?

Женщина дернулась на месте, будто хочет броситься вперед, но это была лишь обманка. Которой, впрочем, хватило, чтобы немного испугать вымотанного и обычно невозмутимого Армеля. Я чувствовал, насколько не по себе шпиону Святого Престола от происходящего. Он привык находиться в тени, собирать информацию и вести пространные разговоры в кабаках, но уж точно не заседать во время судилища над одним из высших чинов Ордена Пламени.

— Вот видишь… — усмехнулась женщина. — Ты слаб! Ты никчемен и слаб! Мы должны были очистить этот город от мерзости, дабы люди могли жить в мире и спокойствии, но вместо этого ты…

Лавертен перевела свой безумный взгляд на меня, словно я был причиной и корнем всех бед. Лично для нее это, может быть, так и было, но в ситуации на этой части континента виноват был точно не я, а тот, за чьей головой без моего ведома отправился паладин Леннарт.

Внезапно я осознал, что Леннарт оставил Лавертен в тылу не просто так. Да, он разделил силы, чтобы удержать фронт, но основную часть войск в составе восьми тысяч человек он все же увел за собой на запад. В тылу остались самые никчемные — я видел это своими глазами, ведь даже темные эльфы не настолько умелы, чтобы силами четырех десятков мечей дать бой кратно превосходящим в численности солдатам Святого Воинства, и при этом не получить ни единой царапины. И вместе с этими отбросами в тылу осталась и Лавертен. Потому что паладин Леннарт не верил в чистоту ее веры и силу духа. Она буквально была куклой, вознесенной на вершину иерархии в качестве мученицы, что повстречалась с древним Владыкой Демонов и выжила. Старый, избитый мотив, который так в равной степени любит и чернь, и властьимущие. Очередная политическая пешка во внутренней грызне Трех Орденов, ее отправили украсть часть славы Леннарта, но вместо этого хитрый паладин сбросил эту проблему на лысую голову Армеля. И на мою.

Возможно, в этом и был план, возможно, его автором даже выступал шпион Святого Престола, который сейчас стоял рядом и сверлил взглядом Пресветлую Деву. Я не питал надежд на счет Армеля — он служил Скокресту и пользовался огромным доверием, при этом его разум не был затуманен фанатичными бреднями, и от этого шпион Святого Престола был вдвойне опаснее. Да, все это выглядело как план, который разработал сам Армель — тут чувствовалась его длинная рука. Именно лысый шпион предложил Леннарту нарушить наши договоренности и двинуть на запад, а Лавертен и самую слабую часть армии оставить здесь, создавать видимость для пограничников так долго, как это вообще будет возможно. План был довольно дерзкий и по-своему изящный, вот только Армель не учел одного — вероятность того, что Пресветлая Дева взбрыкнет и выбросит его из седла.

Понимание ситуации, по всей видимости, отразилось на моем лице, потому что одного взгляда в глаза Армеля мне хватило, чтобы заставить мужчину упереть взор в землю. Да, он пытался обвести меня вокруг пальца, но в итоге пришлось просить моей помощи, дабы сохранить свою голову. Ведь если бы я пришел сюда сам — а я бы пришел, в этом нет никаких сомнений — пощады не стоило бы ждать вообще ни кому. В том числе и Триерсу, как соучастнику жестоких расправ над мирными горожанами, живущими в тени пограничья Вечного Леса.

— Значит, очищение? — спросил я, пока Армель молчал. — Ты считаешь, что эти люди нуждались в кровавых ритуалах твоего бога?

— Но в твоих-то ритуалах они точно смыслят! — выплюнула Лавертен. — Мы нашли фигурки и жертвы, что эти нечестивцы готовили твоей коварной Нильф!

— Они готовились к празднику весны, идиотка! — прикрикнул я, теряя самообладание. — На севере всегда жгут чучела в ожидании тепла…

Осознание, что бессмысленные жертвы — а в будущем это обернется потерей части лояльности Кинашалона по отношению к Налору, ведь эльфы не уберегли приграничный город от произвола святош — возникли по причине того, что орденцы-южане не знают традиций этих земель, которые были древнее самих богов… Это осознание привело меня в степень крайнего раздражения.

Диалога с Лавертен не получилось. Со мной Пресветлая Дева говорить отказывалась, Армелю же только грубила и грозила святым трибуналом, что бы это не значило. В итоге мы оба сдались — просто приказали держать эту дурную девку под замком, а сами отправились в дом бургомистра. Думаю, и для Армеля там найдется койка. После осознания реального расклада мне хотелось держать этого плута как можно ближе к себе. По возможности — вообще не выпускать из виду.

Осознавая свое тактическое поражение на этом этапе, Армель не противился и последовал за мной. Только спросил, что бы я сделал с Лавертен на его месте.

— Отправил бы на костер, — без раздумий ответил я. — Точно так же, как она сделала это с уважаемыми горожанами. Вам нужен Кинашалон, рано или поздно войска Леннарта или их остатки двинут назад, и если тут они встретят закрытые ворота и враждебно настроенное ополчение…

Время было уже к полуночи, на кухне дома никого не осталось — тот редкий момент, когда все в доме замирает до трех-четырех утра, пока хозяйка не встанет протопить печь и поставить котел на огонь, готовить на всю челядь и для хозяев.

— Можете не продолжать, — выдохнул Армель, опускаясь на крепкий табурет и пододвигая к себе початый кувшин с вином. — Вот только боюсь, эта сучка не горит и не тонет. Ее на самом деле защищает бог Света.

Я довольно оскалился.

— Скажите, господин Триерс, вы знаете содержание двух наших разговоров с клириком Лавертен? Тогда и сейчас? Я имею в виду, когда она была клириком и сегодня, на площади?

Шпион только тряхнул лысой головой.

— Не имею понятия.

Моя улыбка стала еще шире. Почему-то именно Авелин Лавертен вызывала во мне стойкое чувство отвращения. Возможно, потому что она была в числе тех, кто навредил Лиан, либо же просто бесила меня своей никчемностью.

— Я сказал ей, что пока я рядом, ее бог ее не услышит, — ответил я Армелю. — Будьте уверены, господин Триерс, пока за казнью буду наблюдать я лично, Пресветлая Дева Авелин Лавертен будет гореть точно так же, как и любой из невинных горожан Кинашалона, которых она отправила на костер сегодня утром.

После этих слов я хлопнул по столу и оставил Армеля в компании вина и едва теплого очага. Думать над моими словами а также над тем, каким чудом он избежал той же участи, что я готовил Пресветлой Деве.

Бешеных собак не успокаивают, с ними расправляются. И я учиню эту расправу, если не именем Владыки Демонов, то именем наставника королевы Ирен и человека, который был уполномочен командовать войсками Н’аэлора на этом участке границы. В отличие от Армеля, я уже вынес свой приговор.

Паладина Лавертен нужно казнить.

Глава 12 Рассвет

— Пожар! Пожар!

Крики напуганных горожан разрывали ночную темноту и проигнорировать их не было никакой возможности.

Когда в дверь моей комнатушки заколотили, а на пороге появился лейтенант Ирнар, я уже затягивал ремни стального нагрудника, готовясь к выходу на улицу. Даже не открывая окон, просто по омерзительной вони, витающей в воздухе над Кинашалоном, я знал, что этот пожар дело рук святош и впереди нас ждет бой.

— Владыка, — невозмутимым кивком поприветствовал меня Ирнар.

Таким эльф мне нравился больше всего. Собранный, жесткий, почти такой же дерзкий, как в нашу первую с ним встречу, чем дальше мы отходили от границ Н’аэлора, тем больше своими повадками лейтенант походил на булыжник. Он уже освоился, осознал диспозицию и основные угрозы, и сейчас был готов действовать и выполнять приказы. А в отсутствии Эрегора, основные приказы конечно же будут исходить от моей фигуры.

— Собери бойцов, нам нужны все, — бросил я эльфу. — И поднимай Лиан. Для ее сабли будет работа.

Идеально выправленный и очищенный от крови клинок, перевязь с которым тут же отправилась на пояс.

Негоже командирам выбегать на тревогу в исподнем — это подрывает моральный дух солдат. Командующий всегда должен быть во всеоружии, выглядеть так, будто бы ждал этой ситуации, даже если на самом деле она застала его в одном ночном белье.

Ирнар мне ничего не ответил — просто растворился в узких коридорах дома бургомистра и отправился собирать тех бойцов, что квартировались здесь вместе со мной. Кроме меня и Лиан, тут остановилась еще дюжина эльфов моего личного сопровождения, и еще две дюжины бойцов были распределены между западными и восточными воротами города. Думаю, их десятники уже все поняли и сейчас двигаются к общей точке сбора в центре, оставив у стен по наблюдателю.

С Лиан мы столкнулись уже на самом пороге. Выглядела девушка заспанной, какой-то растрепанной и недовольной, но свою легкую дубленую броню все же надела, да и сабля была при ней.

— Как ты в этой железяке ходишь по такому холоду? — она всегда любила потрепаться если нервничала, так что и теперь без отвлеченных вопросов не обошлось.

— Без удовольствия хожу, — кисло ответил я.

Броня холодила, но серебристый герб Н’аэлора на моей груди однозначно давал понять, кто я такой и стоит ли меня слушать. Такой же доспех, только с чуть менее вычурной чеканкой, был и у лорда-командующего Арлена, прибытия которого с подкреплением мы ожидали как раз завтра. Одно дело — стремительным броском небольшого отряда добраться до города, совсем другое — собрать и привести три сотни мечей. Тут уже нужен и полноценный обоз, и походная кузня для лошадей и сбруи, и определенные организационные навыки, которыми лорд-командующий конечно же обладал, но применение которых требовало времени.

— У меня зад промерзает от одного твоего вида… — продолжила рассуждать Лиан.

В этот момент рядом со мной материализовался хмурый, словно грозовая туча, Армель.

— Пожар на другом конце города от острога? — тут же задал я прямой вопрос шпиону.

Армель молча кивнул.

— Я уже отправил людей проверить пленных, но…

— Мы разберемся, — перебил я мужчину, намекая на то, что это теперь дело бойцов Вечного Леса и мое собственное. — Но учтите, господин Триерс, пленных силой я брать не намерен. Вы это понимаете?

Шпион знал, что это означает. Если Святое Воинство взбунтуется, тут будет резня. Я уже показал, что остановить меня даже тройка аколитов во главе с паладином Света не способны, так что остатки Святого Воинства я перемелю, словно мельничные жернова. Без каких-либо эмоций и сомнений. Мужчина хорошо помнил, что я сделал с сотнями солдат экспедиционного корпуса Мордока, которых король-самозванец отправил покорять юг Западных земель. К святошам я не буду столь же снисходителен, каждым десятым дело не ограничится.

Дернув плечом, я скомандовал Лиан идти за мной, а сам, широко шагая по улочкам Кинашалона, двинул в сторону острога, где должна была содержаться паладин Лавертен и верные ей командиры.

Мое навязчивое нежелание вмешиваться во все подряд опять привело к кровопролитию. Стражники из числа ополчения лежали в лужах собственной крови, безжалостно зарубленные превосходящими силами бунтовщиков. В этой части города было довольно пустынно — она находилась на востоке, когда как пожар вспыхнул в западной части. Банальная и простая диверсия, святоши не пожелали прорубаться через кинашалонцев, согнав людей бороться с самой страшной бедой, которую вовсе можно представить в зимнее время. Пожар во время морозов — приговор не только для тех, кто потеряет свой кров, но и для многих других горожан. Если огонь охватит слишком большие площади, сразу же всплывут проблемы с жильем и провиантом, после начнутся болезни и вся весна — самый бедный и голодный сезон — пройдет под знаком смерти.

— Старик… — Лиан тронула меня за локоть, указывая на красное зарево где-то на западе.

Тут девушка была права. Раздраженный тем, что мне вновь приходится прибегать к столь грубому колдовству, я второй раз за сутки вызвал целую орду дымных тварей, что спали в моих печатях. Времени разбираться не было — я просто направил их на огонь, пылающий где-то вдали, после чего настало время охоты.

Ирнару мои приказы были не нужны. Эльф был достаточно опытен и умен, чтобы прийти к тем же выводам, что и я сам, так что бойцы Н’аэлора сейчас выслеживали добычу и собирали информацию, а основная группа должна была двинуть пешим строем к восточным воротам, на полпути к которым нас нагнал Ирнар.

— Она еще в городе, — без приветствий и предисловий доложил лейтенант. — Я отправил бойцов к восточным воротам.

Если Лавертен еще в пределах городских стен — это хорошо. Находиться для нее и ее аколитов в непосредственной близости от Владыки Демонов, это как попасть под гномий пресс, которым подгорцы давят яблоки для производства сидра. Жуткая машина, способная добыть жидкость даже из сухих костей, если затянуть винт достаточно сильно.

Мы успели вовремя. Отряд из трех десятков святош уперся в восточные ворота, которые заблокировали эльфы, и уже вовсю рубился с воинами Вечного Леса. Даже в предрассветной тьме я разглядел, что мы понесли первые потери — одного из бойцов Ирнара подняли на мечи, еще двое были серьезно ранены. Однако и святошам было нелегко сражаться с воинами Н’аэлора. Тонкие эльфийские мечи собирали обильную жатву, а мое присутствие как Третьего Жреца Нильф делало рядовые заклинания аколитов и пары клириков вовсе бесполезными против темных эльфов — святое пламя беспомощно разбивалось о легкие нагрудники пограничников, не причиняя им никакого вреда.

Посреди всего этого хаоса находилась паладин Лавертен. По обыкновению южных фанатиков, Пресветлая Дева сражалась с непокрытой головой, размахивая боевым молотом, не таким внушительным, как тот, с которым она встретила меня на рыночной площади — скорее, это была утяжеленная алебарда с бойком-клевцом на конце вместо рубящей кромки. Но даже в таком исполнении в руках паладина это было крайне грозное оружие.

И опять Ирнару приказы отдавать не пришлось — едва показалось поле боя, эльф схватил свой меч и пошел на выручку тем из своих подчиненных, кто отступал под натиском святош. Мы же с Лиан остались стоять в тени, наблюдая за происходящим.

— Ты усердно тренировалась? — спросил я у девушки.

— Более чем, — ответила моя воспитанница.

Ее голос был тверд, грудь вздымалась под дубленой броней, плечи были чуть расслаблены, а ладонь уже лежала на рукояти сабли.

Я одним большим пальцем толкнул гарду меча из ножен, обнажая буквально дюйм клинка, после чего полоснул острой кромкой по ладони.

На тонком порезе тут же собралась дорожка из крови Владыки Демонов — драгоценности, за которую некоторые правители были бы готовы начать полноценную войну или заплатить сотню фунтов серебра. Я же без затей положил руку на лоб эльфийки, наблюдая, как кровавое пятно растекается по лбу и щекам моей воспитанницы.

— Это было лишнее… — выдохнула Лиан, пораженная силой, которая стала заполнять ее тело. Конечно, это была не склянка моей крови, которую выпил Эрегор, чтобы проникнуть во дворец в Налоре, но кровь была свежая.

— Я хочу, чтобы ты потренировалась, а не покалечилась, — ответил я, аккуратно убирая ладонь ото лба эльфийки и наблюдая, как моя кровь буквально впитывается в ее кожу.

Глаза Лиан полыхнули темным магическим пламенем, и из оранжево-красных на мгновение стали почти черными. Девушка оскалилась, но старалась все же держать себя в руках — впервые я удостоил ее подобной чести, впервые дал столько силы, и она понимала, что сейчас будет сдавать очередной экзамен.

— Разберись с этой… — кивнул я в сторону Лавертен. — Заодно проверим, на что ты способна без ограничений в магических силах. Ты же всегда хотела это попробовать, так?

В следующий момент эльфийка смогла меня поразить. Лиан чуть прикрыла глаза и, склонив голову, степенно произнесла:

— Я все сделаю, Maighstir Feuasadh.

Даже тут она не удержалась и добавила маленькую насмешку. Но я уже так давно слышал от нее лишь «старик», что моя старая кличка, которую придумала мне эльфийка, прозвучала едва ли не почтительно.

После этого Лиан бесшумно выхватила из ножен свою саблю и буквально слилась с окружающей тьмой — столь стремительна и ловка была та, кого я много лет называл просто «девочкой».

Появление же Ирнара серьезно качнуло чашу весов в пользу темных эльфов. Лейтенант не жалел сил — понимал, что за его спиной стоит Владыка и я просто не позволю им бездарно сгинуть в бою, но по-хорошему справляться им нужно самостоятельно — эльф щедро разбрасывался вокруг огнем и узкими магическими лезвиями, что срывались с его меча черными волнами при каждом взмахе.

Концентрация силы в таких ударах была невелика, но парировать такие дистанционные атаки все равно приходилось — так что даже не подходя в упор эльф смог навязать бой одновременно трем противникам, прикрыв раненных.

Немного помог эльфам и я. Простенькая вторая печать, я просто положил одну ладонь на другую, после чего из теней поползли мелкие демоны, прячаясь в щелях между камней брусчатки. Едва твари добирались до целей — они впивались в лодыжки, били под колени, пытались забраться под кольчуги и броню, кусая и царапая своих противников. Нанести серьезного ущерба такие мелкие пакостники не могли, тем более от соприкосновения с кровью святош даже из мелкой царапины призванные мной твари тут же погибали, растворяясь удушливым дымком, но это и не было моей целью.

Хороший заводчик всегда натаскивает перспективных щенков на живую, но ослабленную дичь. И сейчас у меня было два таких выкормыша — один покрупнее и постарше, в лице Ирнара, и одна — молодая, яростная, но крайне перспективная гончая в лице Лиан.

Я, как их наставник, должен был создать все условия, чтобы мои молодые эльфы поучаствовали в полноценном сражении, но при этом с минимальными для себя рисками. Рейды на орков были по-своему опасны, но орки — это не люди. Пограничные стычки с землекожими больше походили на загонную охоту, нежели на реальную войну. Совсем другое дело — извечный враг эльфийского народа, представители Трех Орденов.

Пусть мои щенки рвут и треплют, пусть почувствуют вкус крови солдат святого воинства, пусть сделают выводы и наберутся опыта.

Ирнар был линейным бойцом, я не видел его в бою с солдатами Святого Престола. Совсем другое дело моя Лиан. Девочка должна уметь справляться с любой живой и неживой тварью, из этого мира или из мира теней — не суть важно. Если ей посчастливилось встретить на своем пути паладина — она должна погрузить свою саблю в плоть высшего сановника Ордена Пламени. И пусть сейчас я дал Лиан свою силу взаймы, а Лавертен я был готов в любой момент пустить кровь и усилить на нее гнет своего темного присутствия, это все равно был важный бой. Ведь играют роль не столько обстоятельства, сколько сам факт преподаваемого урока.

Она может убить кого угодно. В день, когда я покину этот мир и навсегда окажусь во власти Нильф, не будет под этим солнцем живущих, что не склонят голову перед моей воспитанницей. Такова была моя долгосрочная цель. Именно ради этой цели сейчас я стоял в тени какого-то постоялого двора, скрывшись во мраке, и наблюдал за сражением, лишь лениво дергая за нити-поводки, которыми контролировал призванных мною мелких демонов.

Лиан врубилась в строй святош, словно ураган. Переполненная силой моей крови, эльфийка не стала церемониться и просто раскидала немногочисленных воинов, которые стояли на левом фланге от паладина Лавертен. Каждый взмах сабли-на-крови в руке моей воспитанницы собирал обильную жатву — кровь брызнула фонтаном во все стороны, а черное лезвие с легкостью рассекало броню и кольчугу, словно старый иссохший пергамент.

Тренировки с Ирнаром не прошли даром. Мой второй ученик неплохо натаскал Лиан и сейчас девушка двигалась естественно для темного эльфа — хлестко и гибко, в полной мере реализуя преимущество в виде длинных рук и ненормально подвижных по человеческим меркам суставов.

Один из бойцов святого воинства попытался навязать эльфийке ближний бой и схватить ее саблю в замок своим небольшим щитом и таким же коротким мечом, но тут Лиан удивила даже меня. Зарычав, словно дикая кошка, эльфийка со всего маху рванула навстречу бойцу и с такой силой ударила того головой прямо в лицо, что даже на расстоянии тридцати футов и через шум битвы я услышал, с каким омерзительным треском сломался нос и часть лицевых костей солдата.

Лиан же только тряхнула своей тугой косой, окидывая поле боя взглядом и оценивая, достаточную ли площадку она расчистила для того, чтобы перейти к своей главной цели.

Нападение с тыла не осталось без внимания Лавертен. Сделав мощный взмах своим молотом, паладин очертила вокруг себя круг, который тут же вспыхнул за ее спиной святым пламенем. Эльфы, что пытались пробиться к паладину через ее молот, сейчас были отрезаны, а все внимание Лавертен переключилось на нового противника.

Они не стали говорить друг другу банальных вещей, не стали выкрикивать оскорбления или угрозы. Пресветлая Дева шкурой ощущала исходящую от Лиан силу Владыки Демонов, эльфийка же получила от меня простой и понятный приказ. Так что две молодые девушки, два средоточия света и тьмы, два непримиримых врага из разных народов, просто схлестнулись меж собой в смертельной битве.

Первый же удар паладина был сокрушающим. Длинный молот, чье древко и боевая часть были закалены не только мастерами-кузнецами, но и многочисленными молитвами клириков и аколитов, встретился с вороненой сталью сабли-на-крови моей воспитанницы. Сноп огненных искр, который прыснул во все стороны, уж точно не мог быть высечен при соприкосновении простого оружия. Это было магическое пламя, возникшее от касания двух диаметрально противоположных сущностей.

Лиан сумела остановить удар Лавертен, но когда эльфийка приготовилась контратаковать, Пресветлая Дева страшно закричала, а из ее глаз, рта и носа стало вырываться яркое белое пламя. Молот в руках Лавертен вспыхнул, будто это была горящая палка, а не оружие, а через мгновение на месте, где схлестнулись представительницы тьмы и света прогремел мощный взрыв.

Поднятые в воздух пыль и дым заволокли все поле боя. Солдат, что стояли поблизости от Лавертен, прикрывающих свои тылы стеной огня, разметало в разные стороны. Досталось и эльфам Н’аэлора, и если бы не магический барьер, который мы с Ирнаром синхронно подняли перед пограничниками, у эльфов могло бы прибавиться тяжелораненых.

О Лиан же я не беспокоился. Я отчетливо ощущал сердцебиение девушки, чувствовал все то, что чувствовала и она. Моя кровь на короткое время связала нас, и сейчас я точно знал, что эльфийка в полном порядке.

Паладин же не собиралась сдаваться. Голова Лавертен превратилась в пылающий факел, глаза стали двумя колодцами света, а рот искривился в безмолвном крике. Пресветлая Дева сейчас сжигала саму свою суть, приносила в жертву собственную душу в обмен на силу своего бога. И пылающее божество с готовностью эту жертву приняло — я почувствовал, как незримая пылающая рука коснулась чела Лавертен, наделяя ее несравнимой мощью в обмен на ее жизнь.

Она сама вынесла себе приговор, мне даже не пришлось принимать участие в судилище, которое планировал Армель.

Следующий удар молота Лавертен расколол брусчатку и прокатил по улице целую стену Святого Пламени, от которого Лиан, впрочем, без проблем увернулась. Я увидел, как эльфийка обратилась к дармовой силе, которой я наделил ее перед сражением, и сейчас все ее тело опутывали клубы черного магического дыма, как темная живая броня, сила демонов и моей крови ускоряли движения молодой эльфийки, делая ее неуловимой мошкой, которую пытаются прибить к наковальне ударом кузнечного молота.

Шанса на третий разрушительный удар Лиан своей противнице не дала. Словно разорвав пространство меж собой и целью, эльфийка шагнула в тень в одном месте, в а следующее мгновение оказалась за спиной Лавертен. Пресветлая Дева вновь стала раздуваться от распирающего ее Святого Огня, но взорваться сокрушительным пламенем просто не успела — одним чистым мощным ударом Лиан отделила ее голову от плеч, которая тут же покатилась по брусчатке у восточных ворот града Кинашалона.

Обезглавленное тело, сжимающее в мертвых руках затухающий молот, простояло еще несколько секунд, после чего рухнуло на землю бесполезным мешком.

Лиан же, как будто каждый день сражалась с паладинами Ордена Пламени, скучающе подошла к откатившейся голове и, ухватив свой трофей за дымящиеся волосы, направилась в мою сторону.

Глаза Лиан были залиты тьмой, но мало-помалу сила моей крови уходила, как уходил и боевой задор эльфийки. Наша связь истончалась, готовая вот-вот лопнуть, словно натянутая струна.

— Готово, — коротко сообщила эльфийка, будто бы я мог пропустить ее бой.

После чего моя воспитанница демонстративно бросила к моим ногам голову паладина, которую я потребовал добыть пятью минутами ранее.

Трофей Лиан прокатился несколько футов по камню и замер лицом вверх. Бог Света опять не помог маленькому глупому клирику, но осознала ли она свою ошибку — узнать уже не удастся. Пустые выжженные глазницы на лице той, что называлась Пресветлой Девой и Паладином Света Авелин Лавертен, будто бы с упреком уставились в серое утреннее небо Западных земель.

Глава 13 Игры

Убийство Пресветлой Девы Лавертен, вопреки моим ожиданиям, не деморализовало Святое Воинство, а привело к обострению ситуации. Видимо, командиры получили указания от паладина Леннарта и сейчас они должны были любой ценой задержать эльфов и Владыку Демонов у побережья.

Паладин не доверял ни мне, ни Армелю — для шпиона поведение Святого Воинства тоже стало новостью — ведь те немногие командиры, которые все же подчинились посланнику Святого Престола, довольно быстро переметнулись на сторону мятежников.

— У меня только два вопроса, господин Армель, — протянул я, наблюдая за маневрами солдат Трех Орденов, которые они устроили под хлипкими деревянными стенами Кинашалона.

Город был укреплен от молниеносных набегов орков, которые предпочитали грабить и убивать, вместо того, чтобы лезть на двадцатифутовые стены, сложенные из прямой, как стрела, сосны пограничных лесов Н’аэлора, но при этом совершенно беззащитен перед штурмом человеческой армии. Что такое двадцать футов для штурмовых лестниц и крюков-кошек? Обученные брать каменные крепости — а ведь эти люди шли на Звездную крепость Каламета! — укрепления Кинашалона для этих солдат были лишь досадным препятствием.

— Какие же? — спросил шпион.

— Почему вы помогли уйти Леннарту и его войску, хотя вам четко известна моя позиция, — начал я, наблюдая за тем, как солдаты, снующие вдали словно муравьи, оперативно разбирают лагерные башни и готовят лестницы, — а также почему ситуация теперь вышла из-под контроля. Своим ночным броском и доносом вы лишили Леннарта нескольких дней форы, или это ваш очередной хитроумный замысел?

Шпион не почувствовал, как мои демоны скользнули по дереву смотровой площадки и ухватили его за щиколотки. Да и даже если бы он понял, что происходит, то противиться моим действиям был просто не способен.

Несколько тварей, похожих на изломанные тени, рванули ноги шпиона, подвешивая мужчину вниз головой прямо за стеной.

Мужчина несколько раз фыркнул, дернулся, но довольно быстро сфокусировал свой взгляд на единственном своем шансе на выживание — на мне.

— Владыка! — прохрипел шпион, пытаясь не запутаться в собственно плаще. — Не было никаких планов!

— Не лгите мне, Армель. Или хотя бы не лгите перед лицом смерти, — ответил я, глядя на трепыхающегося мужчину. — Леннарт не похож на человека достаточно разумного, чтобы разыграть подобный отвлекающий маневр. Вы же достаточно меня изучили еще в Мибензите, чтобы оставить приманку в виде вышедшей из-под контроля Лавертен. Почему так важно, чтобы паладин и его войско дошли до Мордока и Каламета без меня?

Тени по моей команде чуть дернулись, имитируя резкое падение.

— Солнце уже высоко, даже мне тяжело удерживать этих тварей от того, чтобы они не вскрыли вам горло, — нагло солгал я шпиону. — Говорите, господин Триерс, или отправитесь к вашему богу вслед за бывшим клириком.

— Ладно! — после небольшой заминки крикнул Триерс. — Я на самом деле предложил Леннарту разделить силы. Но не по той причине, по которой вы подумали, Владыка!

— А по какой же? — удивился я, командуя демонам приподнять Армеля повыше, чтобы наши глаза были на одном уровне.

Шпион задергался, когда почувствовал, как тени тянут его вверх, но быстро понял, что происходит, и снова успокоился.

— Так по какой причине Леннарту требовалось уйти одному, если у Лавертен не было цели меня задержать? — повторил я свой вопрос, глядя шпиону прямо в лицо.

— Политика! — выплюнул шпион. — Все, как и всегда! Покровители Лавертен из ордена Света слишком активно продвигали эту девку в Ордене Пламени! Она могла войти в состав руководства Ордена наравне с архиепископами и самим Леннартом, если бы вернулась с победой!

Я внимательно посмотрел на Армеля.

— Мне кажется, стоит вас все же умертвить, а потом допросить ваш дух, господин Армель… Крови тут достаточно, так что…

— Это был прямой приказ Святого Престола! — продолжил Армель. — Содействовать Леннарту и сделать все, чтобы задвинуть Лавертен! Поэтому я тут, поэтому я был переговорщиком между вами как стороной Н’аэлора и Воинством в лице Леннарта, а она сама даже не присутствовала!

— Как удобно… То есть, вы втянули меня в ваши орденские дрязги даже не спросив? — уточнил я, поднимая бровь. — Армель, если бы вы с Леннартом просто пришли ко мне и просто попросили отрезать Лавертен голову, то все было бы намного проще.

— Это бы сделало из нее еще большую мученицу… — прохрипел уже бордовый от прилившей к голове крови шпион. — Не пережила второй стычки с древним злом… А так у меня будет документальное свидетельство, что она устроила массовые дознания и казни в эльфийском приграничье, за что и пала от рук темных… Вы очень дальновидно отправили разобраться с Лавертен свою воспитанницу, очень дальновидно!

Этот разговор мне уже наскучил, так что я чуть дернул пальцами, давая демонам команду уронить Триерса на настил рядом со мной.

Убивать шпиона причин не было. Зная хваткую натуру Триерса, все идеально укладывалось в его характер. Да и на сам Святой Престол это было очень похоже — грести жар чужими руками, а мутные дела стряпать подальше от собственных границ.

То, что паладин Лавертен пала от рук темной эльфийки, а не Владыки Демонов — уже неоспоримый факт. Часть бойцов из отряда Лавертен была намеренно отпущена, чтобы они, словно крысы заразу, разнесли весть о поражении паладина по стану Святого Воинства. А то, что Лиан — это моя подопечная, в Святом Воинстве толком и не знали.

К вечеру в город прибыл довольно многочисленный отряд войск Н’аэлора во главе с лордом-командующим Арленом. Эльфы без проблем проникли в Кинашалон, так как у противника просто не было столько конницы, чтобы заблокировать несколько сотен эльфийских воинов от прорыва к стенам города, так уже на закате я встретился с лордом-командующим в городской управе, которая стала моим штабом.

— Святое Воинство готовится к ночному штурму, — заметил Арлен, склоняясь над картой города и ближайших к нему поселений, которую любезно предоставил нам местный бургомистр.

Особой ценности карта не имела, но позволяла хотя бы рассмотреть основные улицы Кинашалона и прикинуть расстояния, которые нужно покрыть для переброски солдат с одной стены на другую. Весь приграничный городок можно было пройти за четверть часа насквозь неспешным шагом, но карта всегда помогала, когда требовалось вести предметный разговор.

— Пусть готовятся, — ответил я.

— Я считаю, что мои бойцы смогут сами справиться с этой проблемой, — внезапно заявил Арлен.

С удивлением я посмотрел на обычно смирного эльфа, который не влезал в подобные дела, оставляя мне единоличное право решать, как поступать. По моему указу уже был собран алтарь Нильф и установлена чаша-жаровня для подношений. После нашей беседы я планировал уйти в подготовленную комнату и расчертить четвертую печать, которая бы открыла небольшие врата для призыва демонов. Более стабильная и надежная конструкция, чем использование печатей на моих ладонях, с ее помощью я бы смог призвать несколько сотен тварей, которые бы дали бой Святому Воинству. Мне не нужно было их истреблять под корень — просто отбросить от стен и вынудить отступить на корабли. Все равно без снабжения Н’аэлора эта масса солдат рано или поздно превратится в подобие орочьей орды, которая будет грабить и убивать немногочисленных сельских жителей в окрестностях ради банального пропитания. Но судя по тону Арлена, эльф хотел дать бой святошам простой сталью.

— И отчего это вы решили рискнуть кровью детей Вечного Леса? — спросил я лорда-командующего. — Все может решиться буквально за час. Крови было пролито немало, прольется еще больше, это отличные условия для того, чтобы прибегнуть к моим конструктам.

Арлен нахмурился, отвел взгляд. Было видно, что эльфу не слишком приятно обсуждать эту тему, да и по выражению лица лорда-командующего я видел, что он со мной согласен. Но было что-то еще, что я упускал.

— Уважаемый Владыка, — неожиданно высокопарно начал Арлен, — я понимаю ваше желание покарать последователей Трех Орденов за учиненные зверства и неповиновение, но я бы хотел, чтобы это оставалось конфликтом между Н’аэлором и Тремя Орденами. Вы уже выступили как Третий Жрец и командующий пограничной стражи на этом участке границы, но если вы откроете врата и призовете демоническую армию…

Ясно.

Хрупкое эльфийское эго вкупе с политическими дивидендами, которые в будущем может получить Налор в переговорах с Тремя Орденами. Вот две причины, по которым Арлен предлагает мне напрямую не вмешиваться в происходящее. Да, государство огнепоклонников было довольно далеко от Вечного Леса, но торговлю с ними Налор все равно вел. А еще якшался иными способами и по иным вопросам — одно существование Лиан в моей жизни было тому подтверждением.

— Я думаю, вам нужно готовиться в путь, Владыка, — продолжил эльф.

— Вы меня пытаетесь выдворить из города? — усмехнулся я.

От этих слов обычно невозмутимый и всегда собранный Арлен даже вздрогнул — мы уже обсудили с ним поведение шпиона Святого Престола и эльф знал, что господин Триерс прошелся по самому краю.

— Я считаю, что вам жизненно необходимо взять самых лучших бойцов и малыми силами нагнать паладина Леннарта. Мы не знаем, с чем столкнется этот… — Арлен запнулся, подбирая слово, — солдафон. Да, с чем столкнется этот солдафон, когда достигнет стен Каламета. Насколько я понимаю, основные силы двинули прямо к Звездной крепости, игнорируя необходимость отбить Шивалор.

— Да, так говорил Армель, — согласился я с эльфом.

— Позвольте уладить этот вопрос собственными силами, — продолжил эльф. — Может быть, помолитесь за моих солдат Премудрой, ее присутствие нас вдохновит. А сами делайте то, что кроме вас никто сделать не сможет.

— Вы удивительно преданный подданный королевы Ирен, — ответил я эльфу.

— Я служу Престолу и своему народу, — серьезно ответил Арлен, возвращаясь к карте перед нами. — Вы можете выйти с отрядом после полуночи через портовые ворота. Там слишком тесно, солдат Святого Воинства в той стороне почти не видели. Оттуда идет довольно хорошо укатанный большак прямо на запад, вдоль реки. Если совершите кавалерийский бросок, то сможете к вечеру второго дня, когда кони окончательно выдохнутся, достичь Улиссина.

Я внимательно посмотрел на Арлена. Как же мне сейчас не хватало моего назойливого самоназванного ученика! Мне бы стоило спихнуть этот вопрос на Эрегора или хотя бы прикрыть тылы для того, чтобы контролировать ситуацию на расстоянии. Как не печально было признаваться самому себе, я мог рассчитывать на поддержку только трех темных эльфов во всем Н’аэлоре. Лиан, Ирнар и Эрегор, именно на них я мог положиться в полной мере. Девочка была моей воспитанницей, Ирнар — учеником, а Эрегор тем, кому я протянул руку, когда от него отвернулась Ирен. Время от времени у меня проскакивали мысли о том, что старый советник королевы Н’аэлора может воткнуть мне нож в спину, если ему прикажет Ирен, но на это были исчезающе малые шансы. Нет, Эрегор уважал меня даже во время вторжения в мою долину и с готовностью принял наказание, которое я определил ему как Владыка Нильф и Третий Жрец. Эльф был готов умереть под лезвием моего меча без каких-либо сожалений. Не только потому, что он следовал приказу своей королевы, но и потому что удар был бы нанесен именно моей рукой.

Где сейчас Эрегор? Его нужно срочно вызвать обратно на границу, он нужен мне здесь, а не праздно шатающимся по дворцу Ирен в Налоре.

Вся политическая борьба, к которой я готовился, сейчас была выброшена в выгребную яму одним маневром Леннарта. Мне просто некогда убеждать двор Ирен в том, что эльфам жизненно необходимо отбивать Каламет вместе со Святым Воинством. Да и, строго говоря, угроза со стороны орочьей орды отошла на второй план. До ближайших стоянок землекожих было минимум три дня пути, и никаких активных действий орки сейчас не предпринимали. Не знаю, было ли это связано с непонятным исчезновением силы Харла из их крови, либо же это происки той советницы Мордока… В любом случае, времени у меня было в обрез, действовать нужно сейчас. А разбираться с последствиями я, в общем-то, даже не собирался. Пусть об этом болит голова у Ирен.

Воспоминание о королеве Вечного Леса неприятно полоснуло по сердцу. Столько сотен лет сожалений и ожиданий… Наша встреча была яркой и желанной, но в итоге оставила после себя только щемящую пустоту старых обид и недосказанностей. Мы оба прожили вечность порознь, я — в своей башне, она — в своем дворце. Каждый успел создать идеальный образ из осколков собственных воспоминаний, так что реальность оказалась… разочаровывающей.

Я все еще любил Ирен, все еще был бы рад остаться подле нее, пусть даже мне придется принять ответственность. Но реальность была такова, что сейчас меня намного больше волновало будущее Лиан и то наследие, которое я оставлю Западным землям, чем то время, что осталось у нас с Ирен. Семь сотен лет в добровольном изгнании… Я давно перерос все те страсти, что бушевали в моей груди во времена моего становления величайшим слугой Нильф, Ирен должна была это понять и увидеть.

А значит, она примет любое мое решение.

— Мне нужно будет подготовить несколько писем, которые нужно отправить в Налор и указания для Эрегора, — сказал я Арлену. — Пока распорядитесь приготовить припасы для дюжины бойцов.

— Понял вас, Владыка, — кивнул лорд-командующий. — Через час все будет готово.

— Не торопитесь. Мы не выедем раньше часа после полуночи, Лиан надо еще поспать, — ответил я.

Моя подопечная была совершенно вымотана, и пусть девочка хорохорилась и изо всех сил старалась показать, что может сражаться наравне с пограничниками, я знал, как действует моя кровь.

Как удар бревном в грудь, из тебя вышибает весь воздух и силы, миг невообразимого могущества сменяется тяжкой вечностью магического похмелья. Именно так описывал свои ощущения от использования моей крови Эрегор, примерно то же самое сейчас ощущала и Лиан.

Девочке надо еще немного поспать, она ушла в свою комнату после обеда, куда ее буквально пинками по моей команде загнал Ирнар. Пусть эльфа и впечатлило то, как Лиан расправилась с целым паладином, одним ударом отделив дурную голову Лавертен от плеч, он все еще был старшим и вел себя соответственно. Неважно, насколько силен и талантлив боец, важно, кого командование назначило командиром. Так что никакого излишнего пиетета Ирнар перед Лиан не испытывал, она для него оставалась все той же юной девушкой с кованой саблей в руках и непростой судьбой за плечами.

За оставшиеся часы я подготовил все необходимые письма. Несколько посланий в Налор, для Храма и канцелярии Ее Величества от лица Третьего Жреца. Два письма для Ирен. Одно деловое, касающееся войны и государственных дел, второе — личное. При этом оба послания, так уж получилось, я написал весьма скупым и сухим языком, но я никогда не считал себя мастером эпистолярного жанра, более предпочитая устное общение. Письмо — для фиксации результатов изысканий и научных заметок. Поэзия прекрасна лишь в устах бардов и декламаторов, излишние же словесные изыски, что как шелуха, налипали на смысл, всегда вызывали у меня только раздражение.

Последнее письмо я написал для Эрегора. Хотя, скорее это была просто короткая записка, но этому старому псу будет и ее достаточно, чтобы взять след и сделать всё, как должно.

Для бывшего советника Ирен я написал просто одно слово.

«Шивалор».

Глава 14 Нить судьбы

В полночь я растолкал мирно сопящую Лиан и отправил эльфийку собирать вещи. Брали только самое необходимое: оружие, теплые одеяла, белье, немного еды. Каждому члену отряда, который собрал Ирнар, было дано указание — не больше пятнадцати фунтов груза, чтобы облегчить долю лошадей и не загнать животных раньше срока.

Если все пойдет так, как виделось лорду-командующему Арлену, то мы без проблем пополним припасы в Усиллине и там же сменим уставших после броска лошадей на свежих животных. Уж дюжина пригодных для путешествия по степям и холмам Западных земель коней в крупном торговом городе точно найдется.

Следующий перевальный пункт после Усиллина будет уже намного дальше на запад, в последнем крупном граде вверх по реке перед Шивалором — в Куллаге. А после — недельный бросок к Шивалору, в предместья которого наш отряд прибудет с довольно простой целью — отбить город у войск Мордока, чтобы открыть нам путь на Каламет.

В отличие от паладина Леннарта я не был идиотом и понимал, что лезть в капкан, который сотни лет перемалывал орочьи набеги — не лучшая затея.

А еще я точно знал, что любая армия движется со скоростью движения ее обоза. Если Леннарт вышел неделю назад, то сейчас был даже не на полпути к Звездной крепости Каламета, а это значит, что к моменту нашего прибытия в Шивалор мы нагоним, а скорее и перегоним высокомерных святош.

Целью нашего путешествия был давний форпост темных эльфов еще и потому, что Леннарт мог решить все же взять город. Крюк небольшой — всего несколько дней. Укрепления строились против орков, а не против людей, так что взять стены приступом с большой армией не составит никакого труда. Вполне вероятно, паладин захочет сделать Шивалор своей базой и дать отдых солдатам после длительного перехода, чтобы с новыми силами двинуться на решающее сражение.

В отличие от Лавертен, Леннарт был настоящим паладином, я это ощутил еще стоя на берегу и вглядываясь в контуры посудин, что привезли к берегам эльфийского пограничья Святое Воинство. Святой Престол знал, кого стоит отправить на подобное задание, и если уж Леннарт не справится с Мордоком и владычицей Фангороса, то с этим не справится никто другой из южан. В такой ситуации, чем убиваться о стены неприступной северной крепости, Святому Престолу будет выгоднее просто проигнорировать эту смуту и сделать вид, что этот вопрос не касается огнепоклонников.

Пока эльфы собирались в дорогу, я направился в специально подготовленную комнату с алтарем Нильф.

Премудрая молчит уже больше месяца, и это ее молчание вселяло в мою душу одновременно непонятную тревогу и ненормальное чувство покоя.

Я сотни лет не оставался один — всегда чувствовал рядом присутствие Нильф, которой служил — а теперь… Оглушающая тишина, всепоглощающая пустота, отсутствие чувства легкого касания к моему плечу, через которое Нильф всегда наблюдала за моей работой — все это обескураживало и сбивало с толку.

Но придавало уверенности двигаться дальше и действовать.

Я встал перед алтарной чашей на одно колено и начал молиться.

— О, Великая и Премудрая Нильф, вышедшая из тьмы и идущая во тьме, услышь мои слова…

Заранее приготовленный, острый, словно бритва, нож для подношений касается моей ладони. Клинок настолько остер, что будто бы не рассек плоть, повреждая мое тело, а раздвинул составляющие частички моей кожи. Только после того, как я шевельнул пальцами, смещая края разреза, на моей ладони, испещрённой глубоким рисунком печати Владыки Демонов, проступила алая полоса.

— Иду за тобой я, ибо тьма невежества окружает меня…

Молитва, возносимая Нильф, текла ручьем, сама собой. Словно кровь из сжатого кулака, которая капала сейчас на угли, тяжелыми каплями падали на пол этого временного святилища мои слова. Однако присутствия Третьей я не ощущал. Будто брошенный посреди базарной площади ребенок, я звал свою покровительницу, но ответом мне были только тихое потрескивание углей в жаровне и шум собственной крови в ушах.

Её здесь не было. Нильф покинула меня, точно так же, как Харл покинул избранный им народ северных кочевников, лишив их, тем самым, жажды крови и боевой удали, превратив в беспомощных скотоводов под мечами и копьями солдат Святого Воинства.

Молитву я все же закончил. Тяжело поднялся с колена, будто простоял на нем не пару минут, а добрый час, после чего перехватил ладонь куском чистой ветоши и вышел прочь. Нужно еще зайти к лорду-командующему. Это по его просьбе я оказался у алтаря.

— Я помолился за твоих бойцов перед Премудрой, — сказал я Арлену, не уточняя, что главный слушатель так и не явился.

— Благодарю, — искренне кивнул эльф. — Я уверен, Нильф проведет нас сквозь тьму этой ночи.

— Как и всегда.

— Да, Владыка, как и всегда, — закончил Арлен. — Ваш отряд уже ждет.

Перед тем, как попрощаться с эльфом, на стол перед лордом-командующим лег один из амулетов из моих запасов.

— Это не армия, но несколько демонов смогут отвлечь клириков, — сказал я Арлену.

Лорд-командующий подхватил замысловатую серебряную конструкцию, похожую на полую медаль, после чего опустил амулет в небольшой кошель на поясе, в котором солдаты обычно носили кресало или другую мелочь.

— Большего и не нужно, — Арлен с благодарностью ухватился за мое предплечье, и мы пожали друг другу руки.

Когда я вышел из дома бургомистра, мой отряд уже стоял перед крыльцом. Дюжина бойцов во главе с Ирнаром, Лиан и наш специальный гость.

Армель Триерс выглядел недовольным, чуть напуганным, но в целом держался неплохо. Шпион хорошо помнил наш дневной разговор, но понимал, что никто не стал бы возиться с ним так долго, как вожусь я. А вот быть сброшенным со стены вниз головой, чтобы при падении он сломал себе шею — вполне как в стиле темных эльфов, так и отдельного Владыки Демонов в моем лице.

— Неужели вы думали, что я оставлю вас в тылу? — усмехнулся я, когда весь отряд тронулся и двинул по узким улицам к западным воротам.

Впереди ехали Ирнар и сонная Лиан, следом за ними отряд пограничников, мы же с Триерсом, как два старых волка, замыкали нашу маленькую колонну. Вокруг было людно, словно в полдень. Жители города ожидали штурма, ополченцы готовили камни и котлы со смолой, кое-где даже разобрали пару каменных амбаров, чтобы припасти побольше снарядов для голов штурмующих. Никто из местных не хотел повторения трагедии, свидетелем которой я стал, так что объединение пограничных сил Н’аэлора и местного ополчения произошло будто бы само собой.

Эльфы никогда не устраивали массовых казней в приграничных городах. В общем-то, эльфам всегда было плевать на тех, кто живет за границами Вечного Леса. И получив выбор — подчиниться остроухим, либо просить милости у огнепоклонников с юга — жители предпочли своих давних и привычных соседей.

— Я даже и не надеялся на подобную безалаберность с вашей стороны, — ответил Армель.

— Дорога будет тяжелой, мы будем делать остановки только для смены лошадей и короткого сна, — предупредил я мужчину. — Так что соберите все свое мужество, господин Триерс. Оно вам пригодится.

По тому, как дернулась щека шпиона, я понял, что мои слова достигли его ушей. Я не издевался над немолодым посланником Святого Престола, не пытался его запугать. Не в этот раз. Просто кавалерийский темп, который задают темные эльфы, еще то испытание для любого человека, даже для меня.

Тонко чувствуя состояние лошадей, дети Вечного Леса едва ли не загоняют животных, выжимая из четвероного транспорта максимум, на который тот способен. После — короткий сон без всяких удобств и потом снова в путь. Я не удивлюсь, если на определенном участке нашего маршрута Ирнар все же загонит наших коней — если следующий пункт смены лошадей будет не слишком далеко — и остаток этого расстояния весь отряд будет преодолевать легкой трусцой уже пешими.

Впрочем, бежать рядом с конем, держась за стремя, для эльфов было в порядке нормы. Именно поэтому они могли гнать вперед не двое суток, а все четыре дня — животные меньше уставали, если половину пути проходили без ездока. Еда там же — прямо в седле, вгрызаясь зубами в вяленое мясо и запивая все теплой водой из бурдюка. Только нужду не справляли на ходу, да и то, не потому что это было невозможно, а просто из чувства брезгливости и общей любви к порядку и чистоте.

Я надеялся на благоразумие Ирнара, который сейчас вел наш отряд, но отдельно во время привала с эльфом поговорить все же стоит. Я такой бросок осилю — меня поддержат мои печати — но вот Армель на такое просто не способен. Да и Лиан участвовала в подобном впервые. Все ее выезды в приграничье проходили под командованием Эрегора, а этот хитрый лис всегда предпочитал держать лошадей относительно свежими. Кавалерийский же бросок подразумевал минимум сутки отдыха для отряда и животных, что все равно позволяло выиграть время даже с учетом простоя. Но вот именно на стоянке отряд был наиболее уязвим, а кони — совершенно не способны продолжать путь. Поэтому Эрегор предпочитал более медленные, монотонные, но при этом щадящие переходы, впрочем, как и я сам. Не по душе мне были эти гонки, пена на губах хрипящего коня, постоянное напряжение, а потом сутки безделья в ожидании, пока животное восстановит силы.

Но за Армелем нужно было все же приглядывать. Шпион был нужен мне. Я уже допустил оплошность, когда потерял его из виду, теперь же посланник Святого Престола будет подле меня.

— Владыка, у меня есть вопрос, — тихо спросил господин Триерс, чуть наклоняясь ко мне в седле.

Мы еще не выехали за пределы города, так что у нас была возможность поговорить.

— Хотите узнать, зачем я вас взял с собой?

— Это же очевидно, — хмыкнул Триерс. — Убивать меня причин у вас нет, это было бы слишком расточительно. Но и оставлять меня позади вы не желаете.

— Не только, — покачал я головой, глядя строго перед собой. — У вас будет своя особая роль в грядущих событиях, господин Триерс.

— Какая же?

Я перевел взгляд на лысого шпиона, который впервые за наше знакомство задал настолько прямой вопрос. Обычно мы занимались с ним словесными танцами, не переходя к сути раньше времени.

— Мой привычный посыльный лишился головы, — наконец-то ответил я после некоторого ожидания, — так что вы, господин Триерс, должны будете рассказать о том, что увидели под стенами Каламета. Честно и без утайки, как есть.

— Ждете честности от профессионального лжеца? — спросил Армель.

— Жду благоразумия, — ответил я. — Я не хочу окончить одну войну и тут же затевать следующую.

Выбраться из города не составило большого труда. Едва наш отряд пересек черту городских ворот, Ирнар пустил своего коня в галоп, увлекая за собой и весь отряд, намереваясь как можно быстрее преодолеть открытое пространство и вырваться на большак, лента которого ныряла в холмы в паре лиг от стен города. Этой дорогой активно пользовались местные торговцы и ремесленники — большинство товаров сплавлялось на баржах по реке вниз, а вот вверх по течению зачастую вместо бурлаков использовали пеший маршрут — так что земля под копытами коней даже в это время года была достаточно плотной и сухой для столь безумной скачки.

Мы с Армелем чуть поотстали — буквально на дюжину лошадиных корпусов, но так я мог спокойно наблюдать как за своими бойцами, так и оценивать окружающую обстановку.

Где-то там, позади, темное небо северного пограничья освещалось светом многочисленных лагерных костров, которые жгли святоши. Они не скрывали своих приготовлений, но ночные атаки такие — даже зная, что враг у ворот, всегда пропустишь момент, когда войска противника пришли в движение.

На миг мне захотелось поднять вверх ладони, сомкнуть вместе печати Владыки Демонов и натравить на рдеющий в небесах отблеск вражеского лагеря своих тварей. Однако же я сдержал этот секундный порыв, затолкал колыхнувшуюся к огнепоклонникам ненависть поглубже и, стряхнув мимолетное наваждение, в сюжете которого пред моим взором встали безжизненные скалы, бывшие некогда Садами Армина, покрепче ухватился за поводья.

Святое Воинство еще умоется кровью и в очередной раз ответит за учиненные им бедствия, но случится это не здесь. Точнее, не только здесь у меня будет шанс наблюдать, как высокомерные в своем фанатизме и неприязни ко всем прочим верам и расам святоши получат то, что заслужили.

Я не питал иллюзий на тему того, что нас ждет под стенами Каламета. Если внутри засел еще один Владыка, причем Владыка Фангороса, вне зависимости от пола, опыта в колдовском деле и срока служению своему богу, он устроит нам жестокую бойню. Подогревалась ситуация еще и тем, что я смутно догадывался о причинах, по которым орки потеряли всякую связь с Харлом, точно так же как я — более не слышал тихого шепота и не ощущал мимолетных касаний ветра к своим плечам.

Но свои подозрения я пока держал при себе. Для начала мне стоит добраться до Шивалора и подготовиться к атаке на Звездную крепость Каламета.

Одно я чувствовал четко: вместо того, чтобы самому определять происходящее, меня просто тащит вперед чередой событий. Сначала Минтхалл, потом сорвавшаяся поездка в столицу, теперь — полный отказ от создания барьера столь грандиозного, что по силам его создать было бы только мне.

Я думал разместить в трех городах огромные алтари Нильф, принести жертву кровью от каждого жителя и создать линию разлома, крайне похожую на то, как устроена охранная система моей долины. Вот только едва я двинулся в этом направлении — исчезла орочья угроза, а паладин Леннарт сбежал на Запад, воевать с Мордоком самостоятельно.

Это стало меня уже порядком раздражать — нить судьбы ускользала от меня, будто бы я пытался голыми руками удержать еще живую рыбу, только что выловленную в пруду. Быть покорным бычком, которого ведут на бойню, я не собирался. Но и сломить ход событий, держать собственную инициативу как-то минуя реки крови… Как? Стоило ли мне все же остаться в Кинашалоне и, открыв портал, призвать целую армию, напоить сотни демонов кровью святош и потом двинуть эту силу на запад, не считаясь ни с редкими поселениями, ни с мнением Н’аэлора?

Как говорила Лиан, чья спина время от времени мелькала среди всадников, я бы мог все это закончить одним махом. Я преодолел собственный предел, я создал седьмую печать, я однажды нарушил законы мироздания и вернул мою воспитанницу из-за полога смерти. Было ли для меня что-то невозможное и недостижимое? Мог ли я, отмахнувшись от всяческих моральных ограничений и собственных правил, просто погрузить Западные земли в пучину кошмара и ужаса, но решить возникшую проблему раз и навсегда?

Потенциальных жертв вокруг меня было предостаточно. Я мог даже воспользоваться скачущими рядом со мной эльфами в качестве источника заемной силы. Их вера в Нильф такова, что они примут свою судьбу от руки Третьего Жреца, если такова Её воля. Однако Нильф молчала, да и Третья никогда не подталкивала меня к резне, во всяком случае, с тех пор, когда притязания Элантриэль на единое эльфийское государство привели к падению Садов Армина.

Но сейчас я чувствовал, что события сжались в столь тугую спираль, что выход на очередной виток этой борьбы приведет к невообразимым последствиям. Молчание богов делало будущее неясным и туманным. Словно вся моя жизнь и судьба Западных земель превратились в дикую ночную погоню, а все мы стали лишь покорными скакунами, шоры на глазах которых не позволяли увидеть всей картины происходящего.

И, откровенно говоря, эта неопределенность страшила больше всего.

Глава 15 Предчувствия

Святое Воинство продвигалось недостаточно быстро, но ускориться у них не было ни единой возможности. Паладин Леннарт это понимал как никто другой. Растянутая на десяток лиг колонна, восемь тысяч бойцов, сейчас они двигались на запад, взяв своей целью Звездную крепость Каламета.

Это было не лучшее решение, но Армель Триерс, который настоял на разделении войск и оставлении паладина Лавертен в тылу, был совершенно прав. Девица, которую готовил Леннарт, была совершенно не готова к грядущей битве и, строго говоря, Леннарт даже не видел в ней паладина.

«Пресветлая дева».

И откуда только достали подобный титул? Чтобы стать Пресветлой, монахини прошлого шли на огромные жертвы в поисках милости Бога Света. А что сделала Авелин Лавертен? Выжила после встречи с Владыкой Демонов и принесла соответствующую весть на территорию Трех Орденов? Леннарт почти с самого начала был знаком и с настоящими протоколами дознавателей Ордена Духа, и с позицией Святого Престола. Девица была ни чем иным как жертвой, взращённой волей Северного Епископата и другими функционерами Ордена Света и Ордена Пламени. Ее единственная цель и задача, ее единственное предназначение — героически сгинуть во время битвы при Каламете, чтобы потом из нее могли сделать мученицу и пример для подражания.

Ведь авторитет Трех Орденов в последние десятилетия стал ослабевать, все больше и больше людей роптали, кивая на более свободный и развитый Брим. Добавляли масла в огонь инженеры дворфов, которые привносили все новые и новые изменения в жизнь всего континента. Даже из Даркана — края оголтелого рабства — стали доноситься вести о переменах. Благо, хоть эльфы, что темные, что светлые, не казали носа со своих территорий, ведя затворнический образ жизни.

Три Ордена перемены не любили. От людей не нужно было думать, от них требовалось только верить. Те, кому было позволено свободомыслие, стояли у истоков власти огромного, но нищего государства, которое без конца боролось как с внутренними проблемами, так и с внешними угрозами. То же Бримское Королевство, которое было сотни лет раздроблено на крайне автономные регионы, последние десятилетия стремительно набирало силу. Хорошие урожаи, активная торговля, рост населения и его благосостояния.

Но чувство подспудной тревоги не оставляло паладина. Пусть он оставил позади самые бесполезные и слабо обученные войска, пусть выиграл немного времени, чтобы оторваться от преследования проклятого колдуна, где-то он все же просчитался. Леннарт чувствовал это, чувствовал, что впереди его еще ждут трудности и препятствия.

Шпион Святого Престола Армель Триерс пользовался безусловной поддержкой Скокреста. Это было удивительно, ведь одного взгляда на этого лысого и уже откровенно стареющего мужчину было достаточно, чтобы безошибочно определить в нем безбожника. Но, видимо, в этом и была сила Армеля. Будь в нем хоть капля Света, Владыка Демонов не подпустил бы эту змею так близко к себе.

Но вот и тьмы в Армеле паладин Леннарт не ощущал. Душа шпиона была похожа скорее на серое вязкое болото. Человек без убеждений, чести и совести, идеальный исполнитель щекотливых поручений Святого Престола и тот, кто хранит верность наиболее простым и понятным способом — не продает своих нанимателей и не позволяет перебить свою цену. Армель продавался за конкретные деньги. По слухам, за годы службы этот человек, как и подобные ему, скопил целое состояние, однако же продолжал трудиться на благо сановников из Скокреста.

Ему были не указ региональные Епископаты, он не боялся Ордена Духа, хотя от дознавателей в черных балахонах иногда вздрагивали даже паладины.

И этот человек несомненно как-то подставил Леннарта. Осталось понять, как именно.

— Ваше Преподобие! — один из десятников упал на одно колено рядом с конем Леннарта, ожидая разрешения подняться.

Паладин привычно махнул пальцами, позволяя бойцу подняться.

— Что случилось? — спросил Леннарт.

— Донесение авангарда! — отчеканил десятник, протягивая письмо от разведчиков.

Леннарт развернул плотную бумагу и вчитался в шифр. Так как они находились на вражеской территории, а их противником были люди под властью Мордока, все донесения записывались по специально подготовленному словарю сокращений. Расшифровать его не составляет особого труда, но информация во время войны имеет свойство неприлично быстро устаревать, так что даже таких мер предосторожности было достаточно.

В донесении говорилось, что в сорока лигах от колонны, параллельно Святому Воинству, была замечена орочья орда. Признаков скорого нападения нет, как и вообще признаков подготовки к налету, однако орки уверенно продвигались на запад, в сторону Каламета.

— Какие будут указания, Ваше Преподобие? — спросил десятник.

— Продолжать движение, усилить патрули, — тут же ответил Леннарт. — Нам нечего страшиться орков, мы с легкостью их разобьем, как били на побережье.

Десятник только кивнул головой, забрал из протянутой ладони Леннарта письмо и тотчас скрылся из виду, растворившись среди солдат и направившись в голову колонны, передать приказ командования.

Орков Леннарт на самом деле не боялся. Большие, неповоротливые и бездарные твари. И чего их так боятся эти остроухие? В бою землекожие не показали ничего выдающегося.

Но червь сомнений все же шевельнулся в груди паладина, да так сильно, что захотелось почесать, но этому мешал отполированный и сияющий нагрудник. Чего-то Армель ему не рассказал, и предчувствие надвигающейся беды от недостатка информации не оставляло Леннарта. А он привык доверять своей интуиции, ведь его ведет сам Бог Света.

Впервые за долгое время Эрегор удостоился личной аудиенции у королевы Ирен. К великому удивлению бывшего советника, его, предателя и отступника, который присягнул на верность Третьему Жрецу и, ослушавшись приказа Ирен, опять явился в столицу, допустили не просто до королевы, но в ее личные покои.

Словно высеченная из графита скульптура, Ирен расположилась на низком диване, лениво подпирая голову тонкой рукой, думала о чем-то своем, блуждающим взглядом окидывая Эрегора.

Пусть она была вечно молода телом, как любой представитель их народа, молодость лица и стройность фигуры не могла бы обмануть даже ребенка. Бездонные рубиновые глаза правительницы отражали сотни прожитых лет и огромный опыт. Любое движение тонких бровей, любой жест или дрожание ресниц — все имело смысл и подтекст, так что Эрегор дерзко пялился на королеву Вечного Леса, не желая пропустить ни единого, даже самого мимолетного знака.

Не говоря ни слова, Ирен царственно махнула пальцами, позволяя Эрегору сесть напротив. Был бы на его месте кто-то другой, то она ожидала бы падения ниц, с ленивым интересом разглядывая спину просителя. Ведь личная аудиенция в такой обстановке — великая честь, которой удостаиваются далеко не все.

Но это был Эрегор. В прошлом ее верный сподвижник и советник. Ее самый преданный пёс, от которого она сама отказалась. И, вероятнее всего, Ирен ощущала некоторые угрызения совести на этот счет.

Если у правителей вовсе может быть совесть.

— Я слышала, ты получил срочную депешу, — жестко и без всяких приветствий начала Ирен, едва Эрегор опустился на узкий диван. — Говори.

— Это касается только меня и учителя, — резко ответил Эрегор.

Королева удостоила бывшего советника пронзительным взглядом, после чего раздраженно щелкнула пальцами. Охрана, стоящая у дверей, тут же убралась прочь. За стражниками последовали и слуги с чашником, оставив правительницу Вечного Леса наедине с одноглазым отступником.

— Эрегор… — уже чуть мягче начала Ирен.

— Ваше Величество, — перебил королеву бывший советник. — Поймите правильно, я не могу докладывать вам так, как раньше.

«Ваше Величество». От этого обращения Ирен непроизвольно вздрогнула, ведь сотни лет Эрегор обращался к ней исключительно как «Моя королева», выказывая ей максимальное почтение, смиренно склонял голову, едва начинал говорить. Сейчас же перед ней сидел какой-то незнакомец. Дерзкий взгляд, вздернутый подбородок. Ирен кожей чувствовала внутреннюю борьбу, что проходила сейчас в разуме и сердце Эрегора, и при этом понимала, что результаты этой самой борьбы будут для нее не слишком приятными.

Она бросила Эрегора под копыта бешеного быка, дала порочащее честь и саму судьбу эльфа задание, а после того, как он провалился — была вынуждена вышвырнуть, как сломанную куклу. И Эрегор этого не забыл. Неизвестно, было ли это влияние ее возлюбленного, или эльф сам пришел к подобным выводам, но сейчас бывший советник не собирался подчиняться той, перед кем склоняется весь Н’аэлор. Он больше не был частью подвластного ей народа, он был сподвижником Третьего Жреца, отсюда и дерзость, которая была более к лицу его новому господину.

— Я позволяла тебе околачиваться не только по всей столице, но и по дворцу, словно ты в старом чине, — почти елейно начала Ирен, но ее тон совершенно не вязался со словами, что выдавало крайнюю степень раздражения королевы. — А теперь ты ведешь себя подобным образом… Не слишком ли это нагло, Эрегор?

Это была прямая угроза, а когда тебе угрожает столь почитаемый и опытный правитель как Ирен, то можно быть уверенным — где-то уже приготовлен и заточен топор, который опустится на твою шею. Даже если на это не дадут разрешения в Храме на Холме. На руках Эрегора были целые реки эльфийской крови, но все его грехи перед Нильф были отмолены жрецами храма, да и сама Третья благоволила Ирен и не слишком гневалась на исполнителя ее воли. Но вот сейчас… Защитить Эрегора было некому.

— Хорошо, — продолжила правительница Н’аэлора. — Я вижу, что ты намерен стоять до конца. Я же просто хочу узнать из первых уст, что происходит на границе. Донесения Арлена весьма расплывчаты, ведь проходят через множество рук. Ты сам понимаешь, что пишет он не только для меня.

— Вы хотите знать, чем сейчас занят учитель? — уточнил Эрегор.

Ни для кого в столице не было секретом, что дворец готовит большое празднование к моменту возвращения Третьего Жреца из пограничья после того, как орки будут отброшены обратно в северные степи. А некоторая часть высшего сословия догадывалась, что кроме встречи победителей готовится и еще что-то — Ирен четко вознамерилась вернуть Владыку Нильф под сень Вечного Леса, где ему всегда и было самое место. Велись дебаты только на тему того, каким именно образом мудрая правительница удержит своевольного колдуна в Н’аэлоре, а то, что удержит — никто даже не сомневался.

Как показали несколько месяцев, во время которых учитель Эрегора управлял Храмом на Холме, эльфы воспринимают его не как человека, а скорее как безликое продолжение воли своей темной богини. Он — олицетворение воли Нильф, апостол и проводник мудрости, а как он выглядит уже дело десятое. Врожденная ненависть к чужакам при виде учителя практически испарялась, оставляя лишь ощущение причастности и невообразимой мощи, что скрывалась за двумя печатями на его ладонях. Ведь даже эльфы Минтхалла хоть сопротивлялись, но все же подчинялись воле Владыки Демонов. Так что никто в Налоре особо не задумывался о личных мотивах Ирен, справедливо полагая, что подобная заинтересованность королевы играет лишь на руку нуждам всех жителей Н’аэлора.

— Да, я хочу это знать, — лениво кивнула Ирен. — Я хочу знать, что происходит на границе моих земель.

— Позволите говорить откровенно, Ваше Величество? — уточнил Эрегор.

От этого официального обращения Ирен опять чуть вздрогнула, бросила на бывшего советника короткий холодный взгляд, но все же согласно кивнула.

— Говори, — подтвердила свое разрешение Ирен. — Для этого я и отослала лишние уши из комнаты.

Эрегор усмехнулся, обнажая сточенные зубы. Королева будто бы не понимала, что у нее больше нет власти над ним. Если раньше, глядя на Ирен, глаза Эрегора будто застилал яркий солнечный свет, то теперь он видел перед собой просто хитрую и порядком уставшую монаршую особу, которая уже не первую сотню лет тасует колоду карт из придворных и министров в поисках новой удобной для себя комбинации.

— Вы отправили нас с учителем на границу, при этом даже не выделив достаточно войск, а теперь тревожитесь о ситуации на севере? — дерзко спросил Эрегор.

Для эльфа не было секретом то, что Ирен была крайне недовольна тем, что визит учителя в Налор сорвался из-за обстановки в приграничье и Владыка остался на севере вместо того, чтобы явиться в столицу и провести праздник прихода Весны и восхваления Нильф.

Глаза Ирен опасно блеснули, но она тут же расслабила плечи, будто бы слова Эрегора ее вовсе не касались.

— Ты лучше других знаешь, что твоему наставнику не нужна никакая армия, — хмыкнула королева.

— Это может быть заблуждением, — ответил Эрегор. — Ведь в Каламете засел другой Владыка, поклоняющийся Фангоросу. А приспешники короля-самозванца напитаны силой Харла.

— Он справится, а твоя забота просто оскорбительна. Не сомневайся в мощи того, кто слышит глас Нильф, — жестко ответила Ирен.

Эрегор тут же склонил голову, понимая, что прошелся по краю.

Нельзя сомневаться в Третьем Жреце. Сейчас это была государственная политика, продвигаемая Ирен. Королева Вечного Леса твердо вознамерилась не выпустить учителя из Н’аэлора под любым предлогом, чтобы усадить его рядом с собой. Срок ее правления уже довольно велик, но пока Ирен в силах, она будет оставаться на престоле. Две, три, четыре сотни лет — нынешняя правительница толком не начала готовить своего преемника, а на этот процесс уйдет немало времени.

— Учитель планирует вернуться вместе со своей воспитанницей в долину после того, как война на севере закончится и Каламет будет освобожден от власти Мордока, — продолжил Эрегор.

— Значит, нам нужно найти способ, чтобы он захотел остаться, — улыбнулась Ирен. — Эта девочка. Он сильно к ней привязался?

— Достаточно, — обтекаемо ответил Эрегор.

— Значит, он ее не бросит, — самодовольно продолжила Ирен. — Какое указание ты получил, Эрегор?

— Это касается только меня и учителя…

— Какое?

Глаза Ирен зажглись, словно два угля. Терпение королевы подходило к концу.

Эрегор отвел взгляд в сторону, размышляя над ситуацией. Как ему поступить? Имеет ли он право вообще говорить сейчас с королевой Вечного Леса, выдавая планы и замыслы учителя?

— Шивалор, — после долгого молчания ответил бывший советник. — Я получил указание немедленно выдвигаться в Шивалор.

— Вот как…

Ирен на секунду задумалась.

— Ты ведь не рассказал ему о девочке? — спросила Ирен.

— Это не моя тайна, — сдержанно ответил эльф. — Я сказал учителю, что он все сможет узнать Вашего Величества.

— Он так и не задал мне этот вопрос, хотя я ожидала его, — самодовольно ответила Ирен. — Знаешь, я думаю, ты прав.

— В чем же, Ваше Величество?

— В том, что я не оказала достаточной поддержки. Но это можно исправить. Нужно восстановить доверие между мной и твоим учителем. Ты не находишь? И когда ты отправляешься на запад?

— Я получил послание сегодня утром и планировал выехать еще до полуночи, — тут же ответил Эрегор.

«Если бы ты меня не вызвала к себе».

Этих слов опальный советник не произнес, но они подразумевались и в напряженной позе эльфа, и в его нетипично резких ответах. Ирен задерживала Эрегора, он это прекрасно понимал. Но противиться воле королевы Вечного Леса не мог, ведь кратчайший путь до Шивалора — по суше, через весь Н’аэлор. Только в безумной гонке, постоянно меняя лошадей и загоняя животных, он сможет нагнать учителя и прибыть в назначенное место вовремя.

— Как зовут девочку? — внезапно спросила Ирен.

Удивительно, но за почти три месяца, что учитель Эрегора и его воспитанница провели в столице, королева Ирен ни разу не встречалась с этим ребенком. И даже не интересовалась им.

— Учитель так и не дал ей имени, — покачал головой Эрегор. — Он зовет ее просто leanabh, а сама она называет себя на человеческий лад «Лиан».

— Понятно…

Ирен только чуть покачала головой, выражая тем самым снисходительное удивление. Как опрометчиво, лишить собственную воспитанницу такой важной вещи, как имя. Пусть он отказался от своего, но зачем обрекать это дитя на подобные страдания? Ведь с именем живущего напрямую связана и его судьба, а будущее этой девочки… оно сейчас крайне туманно.

Королева Вечного Леса чуть подалась вперед и, ухватив со стола небольшой серебряный колокольчик, дважды позвонила. Тут же на пороге появился один из стражей.

— Приготовь все для посещения сокровищницы, — кивнула Ирен. — И прикажи седлать лучшего коня. Бывший советник Эрегор вскорости нас покинет.

Стражник таким указаниям не удивился. Хлопнул кулаком по доспеху, после чего легкой трусцой, придерживая меч, устремился по дворцовым коридорам выполнять указания монаршей особы.

Ирен же поднялась со своего места и, жестом показав Эрегору следовать за ней, направилась прочь из кабинета.

Уже через час Эрегор оказался за пределами эльфийской столицы. Совершенно ошеломленный, он все еще не мог поверить, что Ирен поручила ему столь ответственное задание.

Но продолговатый сверток за его спиной, надежно пристегнутый ремнями к легкому доспеху Эрегора, говорил сам за себя. В голове же эльфа звенели слова, сказанные королевой, когда они оба вошли в дворцовую сокровищницу и подошли к центральному постаменту.

«Передай его leanabh, он ее давно ждет», — вот так просто, совершенно без объяснений и предисловий, сказала Ирен, снимая со стойки главное сокровище народа Вечного Леса.

Реликвия, зачарованный меч королевы Элантриель, сейчас буквально прожигала спину бывшего советника. А распространившаяся по рукояти и клинку черная вязь, подозрительно напоминающая Эрегору тот же рисунок на спине одной молодой эльфийки, заставляла его смотреть вперед и только вперед.

Он должен как можно быстрее добраться до Шивалора и наконец-то все рассказать учителю. Тем более, королева Ирен сама отдала ему доказательство и объяснение того, почему шесть лет назад Налор вступил в сговор с Северным Епископатом Ордена Пламени.

Глава 16 На привале

Прим. автора: это черновик, на вычитку не хватает здоровья, так как я до сих пор болею. Чистовая версия будет перезалита через пару дней.

Это был наш последний привал, прежде чем мы достигнем Шивалора.

Две недели бесконечной гонки не прошли даром: весь отряд был вымотан. Последние два броска нам пришлось выполнять по всей науке — с длительным суточным привалом, чтобы не загнать лошадей — и вот мы снова уперлись в выносливость четвероногих.

Я был уверен в том, что смогу открыть ворота пограничного форпоста для себя и всего отряда, но загонять лошадей было бы слишком опрометчиво. Неизвестно, с какого рода сопротивлением мы столкнемся у ворот Шивалора, есть ли внутри колдуны госпожи Леннор и чего нам вообще ожидать. Так что когда Ирнар подал мне из головы колонны знак о том, что скоро нам придется остановиться, я только молча принял это решение и других приказов отдавать не стал.

— Премудрая, за что мне это… — простонала Лиан, буквально вываливаясь из седла. — У меня зад скоро до хребта протрется…

— Мы уже почти на месте, — ответил я. — Завтра ночью выдвинемся к городу, а обедать будем уже в форте.

— Мне кажется, я умерла и Третья так меня наказывает за праздность, — тяжело ответила эльфийка, но ремни на брюхе своего коня все же ослабила, готовясь снять тяжелое седло со спины животного.

Каждый в отряде ухаживал за своим конем сам, так что сейчас все без исключения делали то же, что и Лиан: снимали седла, протирали спины коней сухой травой и запасенной ветошью, готовили путы на ноги, чтобы отправить животных на свободный выпас. Сухой прошлогодней травы в этих степях хватало. Не сказать, что хороший, но все же это был прикорм к тому овсу, который мы взяли с собой в последнем попавшимся на нашем пути селе. Кони же, чувствуя, что вот-вот им позволят отдохнуть и вдоволь пощипать травы, нервно фыркали и дергали ушами.

— Не расслабляйся, — бросил я уже готовой было упасть на траву Лиан. — Сегодня наша очередь идти за водой.

— Старик, просто убей меня, — заныла девушка. — Я больше не могу…

Я многозначительно посмотрел на свою воспитанницу, а после — перевел взгляд на Армеля Триерса, который расположился в дюжине шагов, устроившись на седле, под которое был подложен мешок с его вещами и припасами. Вот уж кто, а шпион Святого престола на самом деле выглядел отвратительно. Впавшие от усталости глаза, черные тени, двумя пятнами расплывшиеся едва ли не до середины щеки, сухие обветренные губы. Армель с виду постарел на десяток лет, но памятуя мой приказ, держался и не отставал от отряда. Хотя я видел, что давался наш ритм шпиону немалой ценой.

Лиан мой намек поняла, недовольно закатила глаза, но все же тянуться к земле перестала — просто сделала вид, что наклонилась опустить свои вещи — после чего мы с тонкими кожаными поилками двинули в сторону довольно крупного ручья, который пересекли буквально три минуты назад. Казалось бы, что такое пара сотен футов? Но это расстояние казалось эльфийке практически бесконечным.

— Не могли остаться на берегу? — хмуро поинтересовалась эльфийка, опуская кожаную поилку в поток и набирая воду.

— Я уже говорил тебе. Слишком шумно, да и от воды тянет холодом, а у нас разгоряченные кони… Давай, шевелись.

Позже один из бойцов отведет лошадей к ручью и вдоволь напоит, но сейчас, пока ноги у скакунов горячие, пускать в воду их нельзя. Так что сначала мы дадим каждому животному выпить по несколько пинт, смочить нос, а уже после их поведут на полноценный допой.

— Ты удивительно слаба для темного эльфа, — заметил я, слушая как шаркает рядом со мной ногами Лиан. — И удивительно капризна.

— Не знаю, что эти придурки занимаются в Вечном Лесу, что им все нипочем, но я уже хочу сдохнуть, — фыркнула Лиан. — Ни одно живое существо не может чувствовать себя нормально после такой гонки.

— Ну, я же в порядке, — возразил я, подначивая Лиан.

— А ты вообще не человек, — устало ответила эльфийка. — Ты Повелитель Демонов, почти полубог.

— Это звучит не слишком хорошо.

— А разве не так?

— Я просто старый колдун.

— Хватит прибедняться, старик, — девушка ткнула меня локтем в бок, едва не расплескав половину воды из мешка-поилки. — Тебе достаточно хлопнуть в ладоши и демоны поделятся с тобой накопленной силой.

— Обычно все происходит в точности да наоборот, — ответил я.

— Ты понял, о чем я говорю. Сила печатей не даст тебе свалиться замертво, а вот я уже мечтаю о встрече с Третьей больше, чем следовало бы.

Лиан повесила поилки на заранее подготовленную эльфами розетку и, сделав буквально пару шагов в сторону, поймала поводья первого коня, подводя животное поближе.

За следующие полчаса мы дали немного воды всем лошадям и наконец-то смогли устроиться на привал. Погода стояла уже относительно теплая — солнце только-только садилось — так что первым делом Лиан стянула сапоги и размотала портянки. Я последовал ее примеру, время от времени поглядывая на тяжело дышащего Армеля. Шпион Святого Престола уже разулся и вытянул голые ноги к костру. По другую сторону огня разместилось несколько бойцов, которые тоже приводили в порядок свою одежду и обувь, и только Ирнар, как ведущий отряда, еще метался между лошадьми и парой темных, которые встанут в караул после захода солнца.

Когда дрова немного прогорели, на пламя встали пара походных котелков. Этой посудой мы разжились в Альметаносе, небольшом городке на правом берегу Силлы. Сейчас же мы устроили привал у одного из притоковых ручьев, и если навыки ориентирования Ирнара не подвели, то после возобновления движения уже через три часа мы выйдем и к самой реке. А оттуда — строго на юг, к Шивалору.

На этом участке Силлы было несколько известных только эльфам бродов. Зима была не слишком снежной, да и на ледяных вершинах, откуда Силла берет свое начало, еще стоит мороз, так что с переходом водной преграды проблем возникнуть не должно.

Я сознательно приказал лейтенанту вести нас по этому маршруту, хотя привычнее и безопаснее было бы двигаться вдоль русла Силлы по левому берегу. Так и проще, и потеряться сложнее, но именно таким маршрутом шла армия Святого Воинства. По всем расчетам мы должны были давно обогнать святош, но чтобы убедиться в этом наверняка, требовалось выпустить в небо демонов-разведчиков. Памятуя же о силе паладина Леннарта, делать я этого не стал. Даже с дистанции в десяток лиг этот последователь пламенного бога мог почуять мое колдовство, а весь мой план вращался вокруг того, что мы появимся за спиной святош совершенно внезапно.

Так что мы продвигались по весьма пустынному району, который негласно считался глухим эльфийским приграничьем. Этакий гигантский карман, с севера и запада ограниченный руслом довольно глубокой Силлы, с востока — границей Вечного Леса, а с юга — древним ледником, который сковывал холмы плавно переходящие в невысокие горы. Людей тут жило немного, места были глухие, а почвы — бедные. Плоская, словно стол равнина, только в лигах ста на юг этот край превращался в некое подобие места, где возможна жизнь. Здесь же обитали только мелкие грызуны да небольшие хищники, которые на этих грызунов охотились. Прочей живности тут не встречалось.

Был некоторый соблазн двинуть сейчас прямо на запад — чтобы выйти к Каламету, не делая крюк на юг к Шивалору. Но я понимал, что такое действие будет крайне опрометчивым и мне стоит быть последовательным. Стоило вернуть эльфийский форпост под власть Вечного Леса до того, как начнется штурм крепости. Это был стратегический опорный пункт, который позволял Дворцу на Холме диктовать свою волю свободолюбивым городам Западных земель вплоть до порта Юрбинтан на побережье западного моря. Если же Шивалор каким-то образом отойдет под контроль войск Кларрана и Каламета, то неприятная ситуация с появлением короля-самозванца может повториться. Не сейчас, и даже не через десять лет, но в подобных вопросах я предпочитал руководствоваться более длительными периодами. Ну и, конечно же, первоначальная цель сделать Шивалор плацдармом для атаки на Каламет никуда не делась. Главное, провернуть все достаточно быстро, пока Леннарт не сунулся под стены Звездной крепости со своими солдатами в одиночку.

Вспоминая события в Мибензите и марш войск Мордока на юг, я все не мог избавиться от ощущения, что цели короля-самозванца и Владыки Демонов, который ему помогает, радикально разнятся.

Отправлять войска против колдуна из горной долины? Это было крайне опрометчиво даже для обычного мага Фангороса, а ведь Леннор, как и я, была носительницей сразу двух печатей.

— О чем думаете, владыка? — послышалось слева.

Армель вроде немного пришел в себя. От старого шпиона сейчас едва уловимо пахло гномьей водкой и какими-то орехами — фляжку этой настойки мужчина держал всегда при себе и в особо трудные моменты делал небольшой глоток, а то и два. Сама емкость была плоская, с обитыми железом краями, и казалась совсем небольшой, но я точно знал, что в нее входит не меньше полутора пинт. Иначе объяснить, как алкоголь внутри нее все не заканчивался, я категорически не мог.

— О том, что я не понимаю действий противника, — ответил я, глядя в угли.

Вокруг окончательно стемнело. Лиан уже сводила лошадей на водопой, не трогая меня в процессе размышлений, дозорные отправились на обход, а у двух костров собрался весь остальной отряд. Все были уставшие, потные, но скоро этот марш подойдет к концу.

— Я встречался с госпожой Леннор, — внезапно прохрипел Армель, пытаясь побороть кашель.

Мужчина опять потянулся за фляжкой и на этот раз приложился от души — глотка на три.

— Проклятье… — выругался Триерс. — Темные, светлые и все прочие боги мне свидетели, больше я такого повторять не буду.

— Пить с горла гномье пойло? — иронично уточнил я.

— Ввязываться в эльфийские гонки, — хмуро ответил шпион.

— Иначе бы мне пришлось вас убить, господин Триерс.

— Смерть это не худшее, что может случиться, — ответил Армель, глухо кашляя. — Во всяком случае, вы бы убили меня быстро. Ведь так? Оказали бы подобную услугу?

— С чего мне оказывать вам услугу? Вы поклялись в верности Святому Престолу и выполняете поручения Скокреста. Мы с вами по разные стороны истории, господин Триерс.

— А как же наши приятные беседы? — в голосе мужчины слышалась почти искренняя обида. — Я конечно в ваших глазах дитя, но был уверен, что вы получаете некоторое удовольствие от моей компании. Во всяком случае, пока мы были в Мибензите.

Эльфы вокруг нас упорно делали вид, что ничего не слышат. А так оно, наверное, и было. Даже если у тебя над ухом орут, достаточно просто не вслушиваться и думать о своем. Навык не вникать в чужие разговоры был крайне важен, особенно в обществе, где каждый живет сотни лет и столько же может хранить обиды.

— Беседа должна быть не только приятной, но и полезной, — ответил я. — Хотя в чем-то вы правы, Армель. Думаю, я мог бы подарить вам быструю смерть. А вы хотите умереть?

— Мой зад точно хочет, тут я с вашей девочкой целиком и полностью солидарен, — крякнул мужчина, поднимаясь повыше. Его портянки уже просохли, так что пришло время обратно заматывать ноги. — Но раз уж зашел разговор о полезности… Говорите, вы размышляете о нелогичности происходящего?

Я чуть повернул голову и внимательно посмотрел на шпиона. Стоит ли вообще заводить с ним подобную беседу?

— С момента выхода войск Мордока на юг я слабо понимаю, чем руководствуется этот самозванец. И самое главное, я не понимаю, чего хочет владыка Фангороса.

— Вы же знаете, что я виделся с госпожой Леннор? — спросил Триерс.

— А еще я знаю, что у меня есть кровь бесполезно замученных слуг Тройки. С которой я не знаю, как поступить.

— Я вам говорил, что вы можете связать себя с Леннор. Орден Духа отлично постарался, создавая эту ловушку.

Мужчина тяжело выдохнул, после чего согнулся и стал заматывать свои ноги. Почему Армель подталкивает меня к использованию склянки? И почему он вспомнил о ней именно сейчас? По уверению шпиона Святого Престола, при попытке проклясть конкретного колдуна с помощью этой крови, мы просто оба получим оковы и будем отрезаны от большей части нашей силы. В ситуации, когда у меня под боком бродит один фанатичный паладин Света и целое войско Трех Орденов в придачу, влезать в подобные авантюры просто самоубийство.

— Я знаю, о чем вы сейчас думаете, Владыка, — продолжил шпион, натягивая сапоги. — Вас беспокоит брат Леннарт.

— Тут не надо быть провидцем, — ответил я.

— Вы бы могли ударить по Владыке Леннор с неожиданной стороны, кроме того, нет никаких гарантий, что она мне поверила, — продолжил Триерс. — Но ваше право. На самом деле я и сам не ожидал, что Святой Престол соберет поход на Каламет так быстро. Все должно было закончиться еще осенью, но вы решили иначе.

— Вот как?

— Я ожидал, что вы вырежете войско Мордока, и с полученной силой отправитесь к стенам Каламета, — ответил мужчина. — Любой паладин поступил бы так. Заручился поддержкой бога Света, обрел достаточные силы для истребления врага, и дал ему решающий бой.

— Чем я буду отличаться от Мордока? — спросил я, глядя в угли. Котелок с похлебкой уже давно закипел и скоро мы будем ужинать. — Утопить этот край в крови всегда успеется. Все же, его воинство состоит из тысяч мужей Западных земель. Восполнить подобную утрату будет просто неоткуда.

— И вы дождались своего, — согласился Триерс. — Вместо того чтобы жертвовать кровью местных жителей, вы положите под нож тех, кто пришел сюда издалека, хоть их и не звали?

Я вновь повернул голову и внимательно посмотрел в глаза Армеля. Мужчина говорил спокойно, а на сером от усталости лице не отражалось ни единой эмоции. Он просто делал то, что у него получалось лучше всего — жонглировал информацией, пытаясь предсказать следующий шаг своей цели. И это у него получалось.

В моих глазах все будет именно так. Я принесу в жертву Святое Воинство и паладина Леннарта для того, чтобы накопить достаточно силы для прямого столкновения с Леннор. Каким бы опытным колдуном я не был, столкновение двух Владык Демонов всегда заканчивается плохо. Печати на наших ладонях дают слишком много силы, а самое главное — слишком много мы можем взять взаймы. Леннор готовилась к моему визиту, я был уверен, что под стенами Каламета нас ожидает заготовленное колдовство намного более масштабное, чем Узы Крови, которыми безымянный маг пытался опутать Мибензит.

— Вам следует поесть и хорошенько выспаться, — вместо ответа сказал я Армелю. — Завтра еще до заката мы выдвинемся к Шивалору, а ночные переходы даются вам тяжелее, господин Триерс.

Шпион ничего не ответил. Только выудил свою плоскую фляжку и еще раз приложился к узкому горлышку.

Я же поднялся на ноги и двинул в сторону от костра. Надо проверить лошадей и перекинуться парой слов с Ирнаром. В общих чертах мы все решили еще в Альметаносе, но еще раз проговорить маршрут не помешает.

— И про какую вы кровь говорили? — послышалось за спиной, когда я проверял, как стреножена одна из лошадей.

— Подслушивать нехорошо, — ответил я, не отрываясь от своего занятия и проверяя узлы. Если мы лишимся коня в такой ситуации, то не оберемся проблем. А ведь под Шивалором может случиться что угодно.

— Я просто мимо проходила, — беззастенчиво соврала Лиан. — Так что за склянка?

— Кровь колдунов, которую обработали члены Ордена Духа, — прямо ответил я.

— И зачем она?

— По словам Триерса, с ее помощью можно лишить Владыку Фангороса значительно части ее сил.

— По словам? — переспросила Лиан. — Значит, ты ему не веришь.

Закончив проверку, я выпрямился и повернулся к воспитаннице. Лиан была такой же уставшей, как и Армель, но девушку буквально разрывало от любопытства.

— У нас нет ни единой причины доверять Триерсу, — ответил я.

— Но ведь это он меня спас, — напомнила эльфийка. — Там, в башне… Это же господин Триерс забил тревогу, разве не так?

Аргумент был весомый, но кое-что Лиан все же из виду упускала.

— Армелю было это выгодно, — ответил я девушке. — А выгода заставит идти под руку даже с врагом.

— Серьезно? — удивилась эльфийка.

— Но ведь господин Триерс все еще жив. И даже сопровождает нас в Шивалор, — ответил я, проходя мимо эльфийки. — Пользы от него больше, чем вреда. Пока больше. Поэтому он еще дышит. Не забывай об этом, Лиан. Возможно, тебе придется снести этому плуту голову, если под стенами Каламета что-то пойдет не так.

Моя воспитанница промолчала. Только хмуро набычилась, а после — медленно кивнула.

Нильф тому свидетельница, я не хотел, чтобы Лиан слишком рано стала смотреть на мир моими старческими глазами, но временами она бывала до неприличия беспечна и недальновидна. И этот ее изъян мог привести к печальным последствиям, особенно, если меня не окажется в нужный момент рядом.

Ночевка прошла спокойно. Дважды сменялись дозоры, а в собачий час заступил на дежурство и я, подменив на посту Ирнара и еще пару эльфов. Своего напарника будить я не стал — просто выпустил несколько дымных демонов кружиться над нашей стоянкой. Подбросил по паре веток в костры, которые мы нарубили в кустарнике по дороге, еще раз проверил лошадей.

Конечно, на ночь я бы мог развернуть полный охранный контур и призвать своих демонов, но нельзя во всем полагаться на магию. Так что пока я спал — нас охраняли воины, отобранные Ирнаром и Эрегором. Сейчас же я смог умеренно воспользоваться магией своих печатей, чтобы уберечь сон всего отряда.

Нильф все еще молчала. Сколько бы я не молился, сколько бы ни ловил дыхание ветра и не вглядывался в походные костры на привалах — Третья не показывала своего присутствия. Эта тишина, эта холодная пустота стала для меня за последние недели уже почти привычной. Наверное, оно даже и к лучшему. Я искренне надеялся, что раз уж Третья покинула своего любимого Владыку, то и Фангорос с Харлом не будут вмешиваться в мою битву с Леннор.

Появлялись мысли, что виной этой тишине было присутствие Леннарта и Святого Воинства, но я довольно быстро отбросил эту идею. Как бы много вокруг меня ни было клириков и паладинов, глас Нильф всегда отчетливо звучал в моих ушах, а тень от ее длани всегда закрывала меня от обжигающего взора бога Света. Сейчас же все было совершенно иначе, но это лишь предавало мне уверенности в благоприятном исходе. Ведь если не у кого брать взаймы, если боги молчат, то шансы Леннор стремительно уменьшались. Мы приедем в Шивалор, я проведу подготовку к атаке и к тому моменту, когда Святое Воинство достигнет стен Каламета, я буду полностью готов дать бой как Мордоку, так и Владыке Фангороса.

Когда солнце встало над горизонтом, я отправился будить своих соратников. Лошади будут отдыхать еще остаток дня, но это не значит, что можно спать на холодной земле до полудня. Бойцам надо подняться, разогнать кровь по жилам, поесть горячего. После все мы вздремнем еще после полудня, после чего будем собираться снова в путь.

После пары коротких фраз наш лагерь пришел в движение. Из-под тонкого одеяла выбрался Ирнар, который тут же подоткнул край шерстяного полотна под бок Лиан, позволяя девушке еще немного отдохнуть. Остальные же бойцы, следуя примеру своего лейтенанта, уже были на ногах, готовые встречать новый день.

Только одеяло, в которое был закручен единственный человек в нашей компании, так и не зашевелилось.

Я аккуратно подошел к Триерсу и тронул мужчину за плечо, но шпион так и не проснулся, а мою ладонь даже через куртку Армеля и шерстяную ткань одеяла обдало теплом. Мужчина слегка пошевелился, чуть откинулся на спину, и я увидел покрытую крупными каплями горячего пота лысину и раскрасневшееся от жара лицо.

Триерс буквально горел и сейчас находился в полубредовом состоянии. Тело соглядатая не справилось с нагрузкой и сдалось буквально в одном переходе от нашей цели. И это сулило нам немалые проблемы.

Глава 17 Напутствия

Владыка Фангороса медленно потянула из украшенных драгоценными камнями ножен узкий жертвенный кинжал.

— Госпожа Леннор! Умоляю!

Служанка, привязанная к алтарному камню, тяжело всхлипнула, с ужасом наблюдая за действиями колдуньи.

— Тише, дитя… — нежно ответила Леннор. — Все так, как и должно быть…

Конопатая девчушка на алтаре задергалась, пытаясь вырваться, но помощники Леннор знали свое дело и привязали ее крепко. Так что когда узкое лезвие коснулось грудной клетки служанки, единственное, что она смогла сделать — это тихо пискнуть и замереть, глядя на Владыку полными ужаса глазами.

— Пожалуйста…

Леннор же давно утомили подобные мольбы, но ничего поделать с этим было нельзя. Для подобных заклинаний Фангорос требовал чистых подношений, без следов контроля разума. Так что жертвы всегда в полной мере осознавали происходящее.

Под острием кинжала, что погрузилось уже на полдюйма в плоть, проступила большая алая капля, которая быстро превратилась в текущий по животу служанки ручеек.

— Не дергайся, больно не будет, — солгала Леннор, кладя узкую ладонь на грудь жертвы.

После этого владыка резко вонзила клинок в плоть, едва ли не на пол ладони погружая узкое лезвие в юное тело. По залу жертвоприношений прокатился полный боли и ужаса крик, но Леннор обладала нечеловеческой силой, а путы надежно удерживали девицу на алтаре.

Медлительно, практически деловито, Леннор каждым движением руки уверенно и неумолимо прорезала грудину девушки. Острое зачарованное лезвие рассекало мышцы и кости, а нечеловеческая физическая сила Владыки Фангороса создавала впечатление, что на алтаре лежит не живой человек из крови и плоти, а соломенная кукла. Так легко и непринужденно притекал сей процесс.

Чтобы связаться с братьями из Башни на другой стороне Северного моря требуется особая жертва, расстояние слишком велико, для птиц, демонов-посыльных или каких-либо других способов связи.

Это было хорошо известное Леннор заклинание четвертой печати. Единственная проблема заключалась в том, чтобы на принимающей стороне были готовы к подобному колдовству, и все происходило одновременно. Но каждый колдун — в той или иной степени звездочет, так что выбрать нужную ночь и заранее договориться не составляло никакого труда.

Пока Владыка Фангороса размышляла, острый клинок продолжал свою работу. Служанка уже перестала визжать, а сейчас лишь хрипела и мелко дергалась, но Леннор хорошо знала свое дело и жертва оставалась в сознании. Она должна быть жива вплоть до момента, когда лезвие закончит свой путь вокруг сердца. После этого колдунья в два удара перерубит артерии и, погрузив пальцы в плоть, одним движением вырвет и кусок грудины, и еще горячее, бьющееся сердце.

Конечно, она слышала о технике извлечения сердца через брюшину, когда в подреберье делается разрез, рука запускается за щит грудины и, крепко схватив пальцами трепещущий кусок мяса, сердце вырывается одним мощным рывком. Такой способ применим в случае массовых жертвоприношений, так как является хоть и грязным, но быстрым и эффективным. Но сейчас Леннор никуда не торопилась, да и права на ошибку не было. Не факт, что она успеет найти еще одну столь же подходящую для жертвы девку в крепости Каламета до того, как ее наставник из Башни потеряет терпение.

Так что она методично резала, вкладывая невероятную силу в собственные движения для того, чтобы не испортить жертву. Заранее подготовленные настойки и лекарства, которые она влила служанке в рот, оставляли девицу в сознании и чуть притупляли ее боль, но не настолько, чтобы сила ее страданий не могла напитать магический контур четвертой печати. Все же, сколько бы последователи Нильф не говорили, что магия — это четкая математически выверенная наука, но кроме углов и радиусов во время начертания печати важны и сопутствующие ритуалы. Невозможно заменить бездушной процедурой истинную искренность, которую ты демонстрируешь богам во время колдовства. Невозможно подменить таинство магии высоколобыми расчетами и столбцами цифр.

Так что Леннор наслаждалась процессом, искренне любя свое дело и свое служение, изящная и притягательная женщина со всем тщанием и доступным ей рвением терзала плоть.

Наконец-то грудина была вырезана, круг замкнулся. Несколько движений кинжалом, после — погруженные в горячую пульсирующую плоть пальцы и наконец-то она добралась до еще живого сердца.

Владыка Фангороса без всяких промедлений вырвала горячее сердце из груди служанки, а после аккуратно опустила окровавленную плоть в заранее подготовленную чашу. Она встанет в вершину магического круга. Осталось последнее…

Леннор полоснула по пальцу кинжалом, дождалась, пока в тончайшем порезе набухнет капля, после чего уронила ее в зияющую дыру, на месте которой еще недавно билось сердце жертвы.

Едва кровь коснулась еще теплой плоти, Владыка Фангорола отложила кинжал на край алтаря, а сама сомкнула ладони, пропуская сквозь себя силу Первого Бога. Сейчас она звала своего учителя, который ожидал, когда же его лучшая ученица наконец-то будет готова поговорить.

Контур четвертой печати, расчерченный прямо на камне широкого алтаря, на мгновение вспыхнул черным пламенем, но тут же погас. Сердце, лежащее в чаше, стало иссыхать, а вот сама жертва внезапно открыла глаза и сделала глубокий, резкий вдох.

— Ты не торопилась, — губы служанки почти не двигались, словно звук исходил даже не из ее рта, а откуда-то издалека.

— Все требовалось подготовить в лучшем виде, Великий, — тут же склонила голову Леннор.

Глаза служанки, до этого залитые слезами, обычные карие глаза, так распространенные на севере, сейчас стали пронзительно-серыми, почти белыми. Недвижимый узкий зрачок, искривленные в предсмертной муке губы, открывающие два ряда крепких, но кривых зубов. Невероятный кадавр, словно кукла фокусника на ярмарке, сейчас вещала голосом колдуна, который обучал Леннор с малых лет, давая последние указания и напутствия.

— Ты убедилась, что тебе хватит силы? — задала вопрос кукла на алтаре.

— Да, Великий, — склонила голову Леннор.

Зрачки кадавра дрогнули и взгляд медленно переместился с потолка на лицо Владыки Фангороса.

— Шестая печать… Ты замахнулась на великое колдовство, но я уверен, что ты справишься.

— Спасибо, я…

— Ты знаешь цену ошибки, я просто хотел тебе это напомнить, — перебил женщину голос, вырывающийся из горла мертвой служанки. — И еще кое-что.

— Я внимаю вашей мудрости, — с готовностью ответила Леннор.

Кадавр замер, будто на той стороне сейчас о чем-то размышляли.

— Маг из горной долины, он может стать проблемой, — наконец-то выдавил кадавр.

— Владыка Нильф? Он слишком недальновиден, Великий, вам не стоит беспокоиться об этом старике, — с готовностью ответила Леннор. — Он так долго прожил в своих горах, что совсем потерял хватку и нюх. Я все это время делала буквально, что хотела, а он лишь трепыхался, как неопытный юнец. Он не сможет помешать нашему замыслу. Зверь будет рожден, и он уничтожит и Три Ордена, и любого, кто посмеет встать у нас на пути.

Внезапно из груди лежащего на алтаре трупа вырвался утробный смех.

— Называть юнцом того, чье имя даже не можешь произнести… — продолжала смеяться кукла. — Ты всегда была горда, Леннор, но не будь горделива. Он был Владыкой задолго до твоего рождения, и даже я помню его лишь как великим мастером. И я уверен, он придет вместе со Святым Воинством под стены Каламета, чтобы лично вырвать твое сердце. Так что будь осмотрительна, сделай все для того, чтобы выжить.

Леннор смиренно выслушала наставление, после чего спросила:

— Могу ли я скормить его Зверю? Ведь это будет идеальное подношение. Так?

Кадавр повернул голову и опять уставился в потолок.

— Я буду крайне впечатлен, если у тебя это получится. Напоминаю напоследок. Цена ошибки будет велика как для тебя, так и для всей магической крепости. Так что если хочешь сесть подле меня, не подведи, Леннор.

Миг, и тело служанки обмякло, будто исчезли невидимые нити, что держали его в напряжении. Чуть дрогнули веки, голова повернулась на бок, а глаза вновь стали обычными, карими, и совершенно безжизненными.

Владыка Леннор осталась же стоять у алтаря, низко опустив голову. Волнистые локоны, спадающие прямо на лицо женщины, сейчас скрывали полную яростной боли гримасу.

Лидер магической башни вновь ею пренебрег. Старый ублюдок не верил в грядущий успех Леннор и сейчас буквально сказал, что лучшей колдунье за последнюю сотню лет не по плечу справиться с каким-то древним отшельником.

Но она точно знала, что идеально разыграла эту партию. Дело за малым — дождаться подходящего момента, чтобы замкнуть контур созданной ею шестой печати, и наконец-то создать инструмент, ради обретения которого она отправилась в эту вонючую северную крепость и потратила почти семь лет своей хоть и крайне долгой, но конечной жизни.

Эрегор находился в пути уже вторую неделю. Несколько дней назад старый эльф покинул пределы Н’аэлора и вырвался в приграничную зону, которая разделяла западные рубежи королевства эльфов и западные земли. Последним рубежом этих территорий, после которого полноценно начинался мир людей, был Шивалор, до которого ему было скакать еще минимум трое суток.

Опальный советник торопился. Продолговатый сверток с легендарным мечом Элантриель буквально жег ему спину, так что отдыхал эльф ровно столько, сколько требовалось коню, после чего опять прыгал в седло, а когда животное выбивалось из сил, он спускался на землю и бежал рядом легкой трусцой, придерживаясь рукой за стремя.

О том, что его лошадь падет, Эрегор не волновался. Если он останется без транспорта, то просто продолжит свой путь пешим, благо сейчас он был на относительно равнинной территории, кое-где перемежавшейся редкими перелесками. Дальше, через сотню лиг, рельеф окончательно сменится на холмистые степи, которые остались после господствующего здесь когда-то ледника.

Собственно, раньше границу охранял именно ледник. Но за тысячи лет погода изменилась, ледяной щит, который круглый год покрывал эти земли, сошел и отступил в нагорья южнее, на низкий хребет, рассекающий Западные земли надвое с востока на запад, а тут, севернее от каменистых склонов, укрытых ледяной броней, остались холмы и пустыри. Кое-где на пути Эрегора встречались мелкие озера, но с каждой сотней лет их становилось все меньше и меньше — почвы здесь были скудными, максимум, что произрастало, это кустарник, а столь куцая растительность была просто неспособна удержать влагу. Так что вода буквально уходила в землю, дожди не восполняли потери, и к моменту, когда душа Эрегора все же отойдет в объятия Нильф через несколько столетий, тут останется только сухая холмистая пустошь.

Но сейчас дела обстояли не так плохо. После очередного длительного перехода опальный советник все же решил разбить лагерь у небольшого ледникового озерца, более напоминающее сейчас затхлое болото. Стреножив коня, эльф тут же принялся разбивать лагерь. Небольшое кострище, собранное из крупных камней, ветки сухостоя, коего хватало на берегу. Было бы у него чуть больше времени и старания, то Эрегор попробовал бы поймать рыбу, благо тонкая леса из конского волоса была у эльфа при себе, как и пара крючков и свинцовых грузил, но тратить время и силы ему не хотелось. Эти вещи он взял с собой на непредвиденный случай, если по пути лишится своей основной провизии.

Чуть пошарив в сумках, эльф достал сверток с вяленым мясом и немного сушеных овощей, закинул все это в уже закипающую воду, добавил дробленого проса и принялся медленно помешивать ложкой свою кашу. Нормально эльф не ел уже несколько дней, перебиваясь полосками сухого мяса, и как опытный солдат сейчас Эрегор планировал набить пузо, ведь дальше начинаются земли, вполне достижимые гарнизоном Шивалора.

Он прекрасно это знал, ведь сам долгое время служил там.

И неважно, где был учитель и что происходит с гарнизоном в городе. Разъездные отряды могут не возвращаться в казармы неделю и даже больше, так что шанс нарваться на разведчиков под стягами Мордока, вне зависимости от обстановки в самом Шивалоре, был не равен нулю.

Так что сейчас стоило плотно поесть, хорошо поспать, а дальше — двигаться навстречу наставнику, который, по прикидкам Эрегора, уже должен был достигнуть потерянного форпоста темных эльфов в Западных землях.

Бывший советник Ирен привычно растянулся на тонком одеяле перед костром и, обхватив одной рукой драгоценный сверток, а ладонь второй — держа на рукояти своего меча, тут же погрузился в глубокий, но столь необходимый ему сон. До Шивалора осталось два дня пути, а значит, пока впереди не покажутся стены старого эльфийского форпоста, спать он больше не будет, даже если ему придется загнать своего коня.

На следующий день, уже почти достигнув своей цели, Эрегор заметил отряд из десятка всадников. К удаче эльфа, сейчас он шел спешенным, давая отдых коню, так что услышал лязг сбруи и переговоры врага задолго до того, как они показались в зоне прямой видимости.

Нырнув за ближайший кустарник, Эрегор уложил своего скакуна на бок, успокаивающе поглаживая животное по шее, а сам же стал наблюдать, кого это принесло в эти пустоши и с какой целью.

Когда неизвестные все же вышли из-за холмов и показались в ложбине, опальный советник увидел, что это была группа солдат, ведущая перед собой каких-то крестьян. По всей видимости, местных жителей ближайших к Шивалору хуторов.

Внимание эльфа привлекла и фигура в дорогих одеждах верхом на коне в хвосте колонны. Этот человек выглядел совершенно иначе. Нежели солдаты в кольчугах и шлемах, будто бы его выдернули из коридоров какого-то дворца или поместья и, усадив на коня, отправили заниматься невесть чем в эти безжизненные земли. Присмотревшись, Эрегор заметил, что в отличие от всех прочих, неизвестный пижон был не вооружен, но все бойцы старались сохранять дистанцию, будто бы между ними и всадником была невидимая стена.

Если бы не преступление, что Эрегор совершил в долине учителя, убив своих собратьев ради мощного заклинания потусторонней клетки, он бы сейчас смог отправить вслед за отрядом нескольких мелких демонов. Но лишенный покровительства Нильф, эльф теперь мог рассчитывать только на свои силы.

Что будет правильнее? Дождаться, пока отряд скроется, или проследовать за ним? Как опытный разведчик, Эрегор понимал, что силы далеко неравны, а неизвестный в дорогих одеждах вызывал в его груди смутное беспокойство. Тем более, какое ему дело до судьбы местных? Он больше не был командиром гарнизона, он даже не служил Дворцу на Холме, а эти земли более не находились под покровительством Н’аэлора. Ну и конечно же, это мог быть не единственный отряд, который мог оказаться поблизости. Так что эльф дождался, пока странная процессия скроется за очередным холмом, досчитал в уме до ста, после чего поднял своего коня и запрыгнул в седло.

Учитывая, как понуро брели пленные, уготована им была не самая лучшая участь. Солдаты тоже были крайне сосредоточены и напряжены, по всей видимости, из-за мужчины в дорогих одеждах. Если бы не это напряжение, Эрегор мог бы рискнуть, чтобы добыть столь ценную сейчас информацию о ситуации в Шивалоре. Что такое десяток бойцов против темного эльфа, живущего не первую сотню лет? К моменту, когда они осознали, что их атакует всего один боец, на землю навсегда легли бы минимум четверо, а с остальными Эрегор без труда разобрался, используя преимущество того, что он был верхом, а не пешим.

Но сейчас за его спиной была реликвия Н’аэлора, меч великой Элантриэль, так что если был малейший шанс провалиться или другая неопределенность — боя стоит избежать. Нужно придерживаться первоначального плана и двигаться в сторону Шивалора, чтобы выполнить наказ учителя и встретиться с Владыкой Демонов у бывшего эльфийского форпоста. С этими мыслями Эрегор вскочил в седло и направил скакуна в противоположную от неизвестного отряда сторону.

Глава 18 Тотем

Армелю становилось все хуже. Пользуясь опытом степняков, эльфы довольно быстро соорудили некое подобие саней, на которые погрузили бредящего шпиона, после чего мы уже с намного меньшей скоростью продолжили свой путь.

Ни о каком кавалерийском темпе более речи не шло, так что и полный отдых давать лошадям смысла не имело. Кони шли обычным шагом, едва ли не замерзая на ходу, мы же двигались тем же черепашьим темпом.

Мой приказ был однозначен: мы должны довезти Триерса до Шивалора, потому что именно с фигурой соглядатая Святого Престола были связаны многие мои планы.

После того, как битва за Каламет завершится моей победой, он должен отправиться в земли Трех Орденов с непрозрачным посланием: «живите так, будто уже мертвы, и я забуду о вашем существовании».

Именно Триерс был залогом того, что по всему континенту не полыхнет война, ведь амбиции Трех Орденов были показаны весьма однозначно: святоши наплевали на дипломатические статусы и старые договоренности ради решения собственных проблем. А то, что в Трех Орденах шла ожесточенная политическая борьба мне даже не надо было задумываться: подтверждение этому факту сейчас лежало на самодельных санях и бредило от сжигающего изнутри жара.

— Почему ты так возишься с этим лжецом? — спросила мерно шагающая рядом Лиан.

Девушка во время марша старалась не докучать Ирнару, тонко чувствуя напряжение, витавшее вокруг лейтенанта. Все же, он был непосредственным командиром нашего отряда, и все текущие вопросы лежали именно на его плечах.

Ирнар, как и любой ученик Эрегора, являлся прекрасно обученным воином с большим опытом пограничной службы, но подобные марши были для эльфа в новинку. Так что моя подопечная, вместо того чтобы напрягать своим присутствием Ирнара, сейчас держалась строго рядом со мной.

— Потому что он нам нужен, — ответил я эльфийке.

Но девушка даже не среагировала, а продолжала смотреть куда-то вдаль.

— Лиан? — переспросил я, чуть свешиваясь с седла и хлопая свою подопечную по колену. — Ты что-то увидела?

— А?.. — эльфийка удивленно захлопала глазами, после чего ее взгляд, до этого какой-то замутненный, наконец-то сфокусировался на мне. — Нет, просто показалось…

— Что показалось?

— Не важно. Просто задумалась, — отмахнулась от меня девушка, после чего чуть пришпорила своего коня и вырвалась на два корпуса вперед, поближе к голове отряда.

Я же внимательно посмотрел в спину девчонки, пытаясь понять, что это сейчас такое произошло. Лиан никогда не могла похвастаться внимательностью или усидчивостью, но чтобы выпасть из разговора, который она сама же и начала? Она так любила попусту трепать языком, что могла говорить со мной даже во время изнурительных спаррингов, едва дыша, почти выплевывая на песок тренировочного круга собственные легкие.

Так что же произошло сейчас?

Я внимательно посмотрел в сторону, куда до этого был направлен взгляд эльфийки, пытаясь разглядеть в далеких холмах то, что привлекло внимание девушки.

Мой внутренний голос твердил, что это важно, и хотя обычно я опирался исключительно на разумные выводы, сейчас я не стал отмахиваться от этого тревожного ощущения. Временами человеческое сознание распознает опасность или какие-то критические детали задолго до того, как приходит полноценное понимание ситуации. Кто-то называет это инстинктом, кто-то предчувствием, но я предпочитал думать, что все дело в многозадачности человеческого разума. И если этот самый разум достаточно тренирован, то он будет подмечать малейшие детали и складывать их в стройную картину еще до того, как ты сможешь осознать полную картину произошедшего.

Наплевав на маскировку, я сомкнул ладони и вызвал нескольких демонов. Это были не низшие дымные твари — их росчерки были бы слишком заметны на фоне чистого весеннего неба. На мой зов, потянувшись за силой моей крови, отозвались полноценные тени, идеальные разведчики, способные скрываться под камнями и передвигаться в тени сухостоя, скрываясь от солнечного света даже подобным ярким утром.

Полдюжины, достаточное число для широкой разведки. Я толкнул пальцем гарду меча, чуть обнажая клинок из ножен, и прислонив тыльной стороной ладонь, оставил на руке тонкий порез. На сухую траву полетели несколько капель моей крови, которые тут же были подхвачены и сожраны незримыми тварями. После, накормленные демоны, были согласны выполнить любой приказ, а моя кровь дала им достаточно сил, чтобы передвигаться со скоростью ветра, не слишком заботясь об укрытиях. Все что им было необходимо — хотя бы малейшая тень, в которой они смогут на мгновение остановиться перед очередным рывком.

Высокий сухостой перед нашей колонной пришел в движение, будто бы откуда-то налетел порыв ветра. Несколько лошадей тревожно всхрапнули и задергали ушами, эльфы же — напряженно замерли, наблюдая за аномалией. Только Ирнар, который почувствовал движение магических сил, сразу же обернулся, ища мой взгляд.

Я едва кивнул эльфу, показывая, что все в порядке и нам нужно продолжать двигаться по намеченному маршруту.

Лиан же, которая шла сейчас в голове колонны, казалось, вовсе не заметила происходящего, что только усилило мою веру в то, что я все сделал правильно.

Впереди что-то происходит, и мне нужно выяснить, что именно.

После полудня мы сделали небольшой привал, на котором я осмотрел Армеля. Шпион был в горячечном бреду, вяло метался в моменты, когда вообще мог двигаться, но большую часть времени просто лежал пластом и тяжело дышал.

— Никогда такого не видела… — с любопытством протянула Лиан, наклоняясь над мужчиной.

— Ты вообще больных не особо наблюдала, — осадил я эльфийку.

— С чего ты взял?

— Ну, я же не болею, — ответил я.

— Я видела больных в Мибензите! — надулась моя подопечная.

— Да-да… Видела…

— Так что с ним? — вклинился в нашу перепалку Ирнар.

Я осторожно склонился над мужчиной и положил ладонь на грудь шпиона. Целительство никогда не было моей сильной стороной, но с Армелем все было еще сложнее.

Еще утром я попытался стабилизировать его состояние с помощью простенького заклинания, но вся моя сила прошла сквозь тело шпиона, словно вода через решето. Ни одна крупица силы, дарованной мне Нильф, не могла задержаться в теле соглядатая Святого Престола, и сейчас я начал понимать причины этой удивительной «нейтральности», которую демонстрировал господин Триерс.

Могло ли случиться так, что этот стареющий мужчина по какой-то причине совершенно не восприимчив к силе, дарованной Темной Тройкой? На своем жизненном пути, во время войны Элантриэль, я встречал подобных противников. Высшие Паладины, буквально боевые наместники бога Света, эти воины источали Свет и Пламя, и единственный способ убить этих чудовищ — покромсать честной сталью на части. Их не брало никакое заклинание, они были практически неуязвимы даже для самых сильных демонов, которых мог призвать темный маг. Да что там говорить, одно их присутствие на поле боя заставляло большинство тварей корчиться в муках и бежать без оглядки, пусть это и сулило им смерть от рук собственного хозяина-призывателя.

Но Армель не был Высшим Паладином, он вообще не был адептом церкви Трезубца. В его теле в равной степени не наблюдалось как света, так и тьмы, и я всегда считал, что дело именно в удивительном для этого человека нейтралитете и его принципиальной любви к деньгам. Да, если бы существовал в этом мире Бог, поклонение которому велось бы через звонкую монету, Армель Триерс был бы минимум его архиепископом, а то и пророком.

Но сейчас передо мной на носилках лежал человек, которому я просто был не в состоянии помочь.

— Дайте ему еще отвара, который я приготовил утром, — сказал я лейтенанту. — И сделаем привал, я отправил разведку.

— Сколько? — коротко спросил эльф, уже поднимая руку, чтобы начать отдавать команды жестами.

— Час, — чуть подумав, ответил я, — часа будет достаточно.

За это время мои демоны должны пройти достаточное расстояние, чтобы обнаружить какой-нибудь хутор или деревню, где мы сможем оставить Триерса и пару бойцов ему в охранение, а сами — продолжить путь к Шивалору. Пусть эти земли были весьма пустынны, но равно находились смельчаки, которые были готовы жить в этих холмистых краях скотоводством, охотой и рыбалкой, поставляя свои простенькие товары и провизию в Шивалор.

Впрочем, все разрешилось даже раньше, чем через час. Едва бойцы успели напоить полубессознательного Армеля лечебным отваром, вернулся один из моих разведчиков. И картина, которую принес мне демон, была далека от приятной.

— Ирнар, Лиан, — коротко кивнул я своим эльфам. — За мной.

Ничего не понимающая молодежь переглянулась, но перечить не стала. Только Ирнар коротко кивнул на одного из бойцов, назначая временным командиром, после чего мы трое прыгнули в седла и направились в место, на которое указывал мой демон-разведчик.

Спустя двадцать минут мы оказались в небольшой долине, со всех сторон удачно скрытой холмами и сухим кустарником. Скорее всего, это было пересохшее ледниковое озеро — слишком правильной была форма «чаши» вокруг.

Посреди же кольца из холмов я увидел… нечто.

Доселе невиданный алтарь, порождение самой больной демонической фантазии, одного взгляда на эту конструкцию мне было достаточно, чтобы ощутить исходившее от нее чистое зло.

Темные Боги не были добряками, как и бог Света не нес с собой любовь и мир. Боги этого мира были жестоки, они требовали крови и страданий, прославления и жертв. Но это был честный торг, сделка с заранее оглашенными условиями и правилами.

Обнаруженный же нами тотем был скорее продуктом воли тварей из-за полога, проявлением чистой демонической воли, но уж точно не конструкцией, направленной на удовлетворение желаний Темных Богов. Даже Харл, самый кровавый из всей Тройки, не требовал подобных жертвоприношений, а его жрецы и последователи, следуя своей извращенной воинской логике, не глумились так над трупами.

Конструкция на дне пересохшего озерца была не менее двадцати футов в высоту и состояла из десятка тел и конечностей. Чуть присмотревшись, я увидел и заостренный кол, вбитый в землю, на который, будто на огромную щепку, были нанизаны трупы людей, животных, отдельные конечности и куски плоти, которые вовсе не поддавались никакому опознанию. Вершина этой мерзости венчалась лошадиной головой, а вокруг тотема не смотря на прохладную погоду, вился рой мух.

Определенно, тут не было ничего общего с Темной Тройкой, и если подумать, я не мог подобрать даже ни одного злобного духа, которому могло бы прийтись подобное по вкусу. На ум приходили только самые мерзкие и злобные твари из-за полога, вызывать которых не рисковал даже я, ибо они были совершенно безумны и абсолютно неуправляемы, а чтобы просто удержать их на месте, требовалось приложить немало усилий и провести не менее тщательную подготовку. Вызов подобных демонов просто не имел никакого смысла. Ни практического, ни эстетического, ни, тем более, исследовательского. Но вот он, идол безумия, смотрит на меня глазами отрубленной лошадиной головы, словно насмехается над моей способность здраво оценивать реальность.

К чести Лиан, ее даже не вывернуло, хотя по серому лицу эльфийки было видно, что держится она из последних сил. Ирнар же вовсе не подал виду, что его что-то впечатлило, но я отчетливо ощутил движение магических потоков вокруг своего ученика — эльф бессознательно собрался и сейчас, словно сжатая гномья пружина, был готов вступить в бой, если хоть один кусочек тотема шевельнется в нашу сторону.

Я спрыгнул с коня и подошел к конструкции поближе, оценить масштаб и поискать какие-нибудь знаки и отметины. Вблизи это художество выглядело еще более омерзительно. Почему-то вспомнился обелиск из плоти, в который я спрессовал с помощью брусчатки и магии тела солдат Святого Воинства в день, когда я столкнулся с паладином Лавертен. Но та гора из камней и плоти имела вполне конкретное предназначение — убить противников и быстро добыть их кровь для продолжения колдовства. Ну и для устрашения выживших, само собой.

Этот же тотем был специально спрятан от глаз живых, и если бы не мой поисковой демон, который учуял в этом месте кровь, даже наш отряд прошел бы мимо этой земляной чаши. Безмозглые же твари, обитавшие в этих краях, очевидно обходили это место стороной, чувствуя эманации ужаса и безумия, которые испускал тотем.

Никто и никогда не должен был его найти, но вот он, прямо передо мной.

Внимательно осмотрев землю под тотемом, я потянул из ножен меч и, поудобней ухватив длинную рукоять обеими руками, тяжело рубанул наискось.

Зачарованный клинок застонал, но усиленный моими печатями и волей, все же прорубил насаженную на деревянный кол плоть, после чего рассек и само пропитанное кровью людей и животных дерево.

Для создания тотема потребовалось несколько десятков жизней. Я увидел части не менее пяти человеческих тел. Кроме людей тут были курицы, пара шакалов, коза и как минимум одна лошадь, о чем свидетельствовала голова животного на вершине. Определить детальнее, кто именно был принесен в жертву и в каком количестве, не представлялось возможным. Во всяком случае, я не собирался разбирать эту мерзость на части, дабы разложить останки в безумную мозаику.

— Старик, это что такое?.. — глухо спросила Лиан.

Обычно любопытная и непоседливая, словно молодая сорока, сейчас девушка была похожа на перепуганное дитя. Лиан крепко держала поводья своего коня и даже чуть развернула корпус скакуна, будто была готова в любой момент ударить пятками по бокам животного и припустить прочь из этого проклятого места. Единственное, что удерживало ее сейчас от паники — слепая вера в мою собственную мощь и непобедимость. Сейчас по глазам Лиан я видел, что она воспринимает меня как нечто вечное, незыблимое и непобедимое, как силу, которая способна защитить ее даже от подобного кошмара.

— Алтарь, — коротко ответил я, шевеля куски плоти на тотеме кончиком своего меча.

— Харлу?

— Второй Бог конечно кровожаден, но не окончательно безумен, — чуть дрогнувшим голосом ответил за меня Ирнар. — Да ты и сама видела алтари орков в рейдах. Даже близко такого… Нет, это точно не Харл.

— Ирнар прав, — согласился я с лейтенантом, — это не Харл. Это алтарь какой-то более злобной демонической твари.

— И такие есть? — удивилась Лиан.

Я поднял глаза на свою подопечную, размышляя, готова ли она к такому знанию, или стоит проигнорировать вопрос.

— Бездна за пологом, где обитают демоны и Темные Боги, намного глубже, чем ты можешь себе представить, — все же ответил я. — И водится там… всякое.

— Тогда почему они еще не прорвались к нам? — продолжила осторожные расспросы Лиан.

— А какой пастух оставит в беде свое стадо? — усмехнулся я. — Мы не просто так поклоняемся богам, Лиан, а они не просто так нам отвечают…

На этом наш разговор закончился. Конечно, мне бы стоило остаться в этом месте и провести несколько испытаний, попытаться найти контуры заклинания и метки демона, которые должны были остаться высеченными внутри печати. Но на это не было ни времени, ни возможности. Проблем добавляло и молчание Нильф, так что единственное, что было мне доступно — сжечь омерзительную конструкцию в магическом пламени и надеяться, что таких тотемов успели установить не слишком много.

Ужасы изнанки… Повелители Демонов всегда призывали тех, кого могли подчинить. Лучше иметь десяток слуг средней силы, но быть уверенным в том, что они не взбунтуются и твоей магической мощи и воли хватит, чтобы держать их в узде. Я, как носитель двух Печатей Нильф, мог подчинять себе целые армии, но даже мне было не по плечу совладать с глубинными монстрами, совладать с теми, от кого Темная Тройка бережет этот мир, как те заботливые пастухи берегут свое стадо от голодных волков.

Глава 19 Звезды

Внимание! Моя жена и редактор Лидия этот текст и далее до конца тома не вычитывала. Финальная отредактированная и причесанная версия будет опубликована в течение следующей недели. Спасибо за терпение и ожидание. Приятного чтения.

Когда мы вернулись к отряду, Армель уже был в сознании. Стареющий шпион Святого Престола все еще выглядел как человек совершенно разбитый тяжелой лихорадкой, но теперь он мог сам сидеть, пить и даже перекидываться короткими репликами с темными эльфами.

Едва Лиан увидела Триерса, я поймал вопросительный взгляд эльфийки, но ничего более девушка мне не сказала. А вот лейтенант не был столь скуп на слова, и тут же озвучил мысль, которая посетила всех нас:

— Неужели, дело в…

Закончить лейтенанту я не дал. Просто покосился на эльфа, заставляя умолкнуть. Пусть я и доверял Армелю, но не в такой же степени. То, что мы обнаружили, до последнего должно оставаться в тайне от Святого Престола, пока я не приму окончательного решения или не приду к промежуточным выводам, с чем же мы столкнулись. Ведь я до сих пор не знал, как мужчина получал указания из Скокреста.

Одно было ясно точно — Армель Триес был еще менее прост, чем я о нем думал. Изумительно нейтральный, нетронутый силой ни единого божества, мне казалось, этот человек был столь принципиален, что сумел избежать влияния как Темной Тройки, так и Бога Света. Однако же реальность оказалась совершенно иной. Триерса от божественных сил оберегал какой-то уникальный, доселе неведомый статус. И как только мы вступили в зону действия кровавых тотемов, эта его нейтральность вступила в конфликт с окружающей шпиона действительностью.

Он не был пустым местом, скорее, камнем, который обтекала вода божественных сил любого толка. Но сейчас Триерс угодил в бушующий поток кровавого заклинания чудовищной мощи и масштаба, а в таких условиях даже камни не могут игнорировать оказываемое на них давление.

Это было единственное логическое объяснение, которое я смог сформулировать за то время, что мы скакали обратно к месту нашего привала.

— Армель, — поприветствовал я шпиона, присаживаясь рядом с мужчиной на голую землю.

— Владыка… — кивнул соглядатай Святого Престола.

— Вы нас задерживаете, господин Триерс, — продолжил я, не давая шпиону вставить и слова. — Лейтенант!

Ирнар моментально откликнулся на мой зов и тут же появился рядом, хотя уже занялся делами отряда и выдавал новые указания подчиненным.

— Обеспечьте господину Триерсу конвой до ближайшего поселения или хутора. На востоке, — отдал я приказ.

— Но владыка…

У нас не хватало бойцов, а выделить требовалось минимум четверых.

— Справитесь, — бросил я, переводя взгляд на Армеля и внимательно наблюдая за реакцией мужчины.

Нет, конечно же, на его лице не появилась гримаса облегчения, не дрогнули губы или веки. Но я четко уловил, как ушло напряжение из плеч шпиона, буквально на мгновение, но мне этого было достаточно.

Он знал, где оказался.

Армель понимал, что продолжение путешествия будет для него смертельно.

— Пусть господин Триерс восстановится несколько дней, а отряд нас нагонит после, — продолжил я командовать. — Вам же хватит трех ночей восстановиться?

Цепкий, внимательный взгляд шпиона сказал мне намного больше, чем любые слова. Армель знал, что я взял его в качестве свидетеля казни Мордока, понимал, что ему придется убеждать правителей Скокреста в том, что идти войной на Владыку Демонов бесполезно и губительно для Трех Орденов. Он осознавал свою роль и ценность, но так же понимал, что никто не позволит ему избежать отведенной ему роли, а даже если у него и получится ускользнуть от тренированных бойцов нашего отряда — что уже само по себе звучало крайне сомнительно — то уж сбежать от моего гнева ему не удастся.

— Хватит, — согласился Армель.

— Тогда решено, — я поднялся на ноги и, хлопнул ладонью по узкому плечу Ирнара, отправился к своему коню. — Мы же продолжим путь.

К удивлению почти всех членов отряда, отправка Армеля с четырьмя эльфами «в тылы» не ускорила нашего продвижения. Напротив. Едва силуэты всадников скрылись за очередной грядой холмов, я созвал всех оставшихся бойцов и лично рассказал тёмным о том, что мы с Лиан и Ирнаром нашли в холмах.

— Меняем строевой порядок, — уверенно сообщил я эльфам. — Прежде чем мы достигнем Шивалора, нам нужно прочесать местность и найти другие тотемы…

— А они будут? — будто бы отдуваясь за всех, спросила Лиан.

Я перевел взгляд на свою подопечную.

— Будут, — уверенно ответил я. — Обязательно будут. И как только вы что-то обнаружите, тут же сообщайте мне. К каждому будет прикреплен мой демон, просто позовите меня, он передаст послание.

Эльфы смиренно склонили головы и тут же прыгнули в седла, мы же с Лиан остались стоять на месте.

— Ты сказал, это какая-то печать, — начала девушка, — но я никогда не слышала о тебя ни о чем подобном. Да и в твоих книгах о таком не упоминалось. Что это, старик?

Эльфы уже тронули поводья и, следуя командам Ирнара, разъехались в разные стороны. Зона поисков была определена довольно четко — полоса шириной не менее пяти лиг. Я очень надеялся, что вплоть до самого Шивалора мы не встретим более ни одной мерзкой конструкции, но мерзкий внутренний голос подсказывал, что мне стоит готовиться к худшему. Лучший исход, на который я сейчас мог рассчитывать — один или два кровавых столба на следующий день пути. Если же их будет больше…

— Это печать, — ответил я своей воспитаннице, запрыгивая в седло и разворачивая лошадь.

— Тотем, это печать? — удивилась девушка. — А тогда почему ее заклинание не высвободило магическую силу, когда ты разрушил контур?

— Потому что это лишь ее часть, — уклончиво ответил я, не желая раскрывать перед Лиан весь масштаб происходящего.

— Я ничего не понимаю… — пробормотала эльфийка.

— Всему свое время, — увел я разговор в другое русло, пользуясь замешательством девушки. — Ты все поймешь, но позже.

— Ты же знаешь, как я не люблю загадки и тайны, — продолжила наседать эта неугомонная девчонка. — Лучше бы рассказал, как есть, и тогда…

Одного взгляда мне хватило, чтобы Лиан осеклась и не закончила свою фразу. Не знаю, что она увидела в этот момент, какая тьма столетий прорвалась через мои глаза, какие глубины и тревоги всколыхнулись где-то в глубине, но эльфийка смолкла. Только чуть пришпорила своего коня и устремилась вперед, обгоняя меня на два корпуса. Я малодушно разделил ее с Ирнаром и оставил девочку при себе. Сейчас на просторах Западных земель нигде не могло быть безопасно, но пусть уж лучше Лиан будет вместе со мной, нежели она столкнется с магией тотемов или их архитекторами где-то в одиночку. Ведь даже я не был уверен в том, что сумею защитить свою воспитанницу, если заклинание, творимое Мордоком и владычицей Леннор, придет в движение.

До заката мы обнаружили еще три тотема. Два — нетронутые, а один — оскверненный, если это слово вообще могло быть применимо к подобной мерзости. Неизвестный смельчак опрокинул столб — по засечкам на стволе я видел, что он пытался его срубить, но ему не хватило на это сил.

— Тут более многолюдно, чем ожидалось, — покачал головой Ирнар, усаживаясь рядом со мной у свежей ямы.

Теперь мы соблюдали осторожность, так что костров было всего два, да и те, утоплены в землю, дабы скрыть пламя от чужих глаз. Так называемые «костры разведчиков» — огонь разводился в неглубокой свежевырытой яме, а приток воздуха обеспечивался небольшим боковым подкопом. Благо, земля здесь была плотная и каменистая, и организовать подобное специальное кострище при должной сноровке не составляло большого труда. А уж опыта в скрытном перемещении у пограничников Вечного Леса было в избытке.

— Мы нашли следы нескольких отрядов. Один из них прошел в лиге к югу отсюда буквально два дня назад, — продолжил доклад лейтенант, пока я шевелил палкой угли в костре, готовясь поставить воду.

— Кого-нибудь заметили?

— Ни души, но следов хватает, вот только мы так и не поняли, кто завалил один из тотемов, — ответил лейтенант. — След теряется, точнее… Его просто нет. Будто бы столб упал сам собой.

Я внимательно выслушал остатки доклада, после чего жестом отпустил Ирнара по его делам. Картина вырисовывалась не самая приятная.

Плотность столбов была выше, чем я ожидал. Конечно, мне бы хотелось провести изыскание, сделать несколько записей и измерений, но даже имеющейся информации мне хватало для того, чтобы представить размах происходящего. На дистанции всего в несколько десятков лиг мы обнаружили уже четыре тотема, и пусть найденные столбы не были столь велики и кровавы, как тот, что свалил я ударом меча, яснее ситуация не становилась.

Мы определенно вошли в зону огромной печати. Если мысленно нарисовать окружность с центром где-то под Каламетом, то получится чудовищная по своему размаху конструкция.

Тотемы не были заклинанием в самостоятельном смысле слова. Скорее — это пунктирные линии, точки на листе Западных земель, которые кропотливо расставляли долгие месяцы подчиненные Леннор.

Во время ужина ко мне подсела Лиан. Внимание эльфийки привлекло то, что в моих руках сейчас были совершенно нехарактерные предметы: грубая конопляная нить, которую я выплел из веревки, железное кресало и мой собственный меч. Прямо сейчас я аккуратно обвязывал полученной нитью цилиндр кресала, готовясь приладить его к углу между гардой и рукоятью.

— Ты чем тут занят? — нагло спросила моя воспитанница, усаживаясь рядом и поджимая тощие колени к груди, дабы сохранить тепло.

— Помнишь нашу первую встречу? — вопросом на вопрос ответил я.

— На чердаке сарая? Конечно же!

— Нет, я говорю именно про первую встречу. В караване полуорка Хелтрика, — поправил я эльфийку.

Лиан поджала губы и ничего не ответила. Почему-то девушка предпочитала вести отсчет нашей совместной истории с момента, когда я обнаружил ее в горной долине на своей территории.

— Ну, помню, хоть и смутно, — надулась моя подопечная. — Я тогда вообще была в полуобморочном состоянии. Ты к чему вообще стал такие давние события вспоминать? Совсем в маразм уже впадаешь, да?

Я закончил с обвязкой кресала и перешел к узлу на рукояти. Нужно было повязать нитку так, чтобы она прошла ровно наискось гарды, иначе погрешность измерений будет слишком велика. В этот момент я пожалел, что не взял с собой хотя бы минимум инструментов, тот же циркуль. Но кто мог вообще представить, что в военном походе мне понадобится что-то подобное?

— Когда я присоединился к каравану, то представился звездочетом, — продолжил я. — И это было недалеко от истины, ведь я ездил за новыми линзами для звездной трубы, которые заказал у гномов-мастеров в Бриме.

— Ты о чем вообще? — удивилась девушка.

— Ничего не напоминает?

Я закончил с узлом и, схватив меч за рукоять, поднял оружие с примотанным грузом прямо перед глазами Лиан.

— Мне кажется, тебе стоит начать пить укрепляющие отвары… — поморщилась эльфийка. — Кто украшает оружие кресалом?

— Я дал тебе уже неприлично много подсказок, — раздраженно цыкнул я и опять ткнул в лицо подопечной своим мечом.

Лиан недовольно отмахнулась, но еще раз окинула взглядом оружие, пытаясь понять мой замысел.

— Ладно, наверное, эта задачка для тебя слишком сложная, ведь ты никогда не путешествовала морем, а квадрант используется чаще всего именно моряками.

— Квадрант? — переспросила девушка.

— Примитивная альтернатива астролябии, — ответил я. — Пойдем, поможешь сделать измерения.

Небосвод над нашими головами я знал, как свою собственную башню. В отличие от других астрономов мне не требовались атласы, карты и календари расположения звезд в зависимости от даты, все это было буквально выжжено, словно каленым железом, в моей памяти. Точно я знал и одну конкретную звезду, которую можно наблюдать невооруженным глазом в ясную погоду. Уровень ее возвышения над горизонтом в полночь был ровно сорок пять градусов, а это значит, сделав замеры, я смогу понять, на какой широте мы находимся прямо сейчас. Текущая погрешность в сотню-полторы лиг на север или на юг, меня категорически не устраивала.

Моя башня стояла точно на тридцать второй широте, Шивалор находился на сорок пятой, поворот реки Силлы на восток — на сорок шестой. Больше всего меня интересовало то, как близко мы находимся к Шивалору, ведь если измерения покажут, что до города еще далеко…

Всеми этими измышлениями я поделился и с Лиан, которая сейчас, ругаясь сквозь зубы, тащилась за мной прочь от лагеря, в непроглядную ночную темноту.

— Старик, мне кажется, тебе все же стоит начать пить целебные травы, — едко заметила эльфийка. — Это ладно, гарда у тебя на мече прямая, за прямой угол сойдет. Предположим, ты поймаешь своей ниткой ровно половину угла. Но как ты в этих потьмах собрался определить отклонение⁈ Тут же даже не за градус широты речь, тебе минуты ловить нужно! Ниткой!

В нашей долине Лиан провела много времени на вершине башни, наблюдая вместе со мной за ночным небом. И девушка прекрасно понимала, какую задачу я сейчас пытался решить подручными средствами. Она прошла полный путь молодого звездочета — от наблюдений за звездами и заучивания купола ночного небосвода и до полноценной работы с астролябией, в том числе и с зеркальной, собранной для меня гномьими мастерами.

— Постоянно ты забываешь, Лиан, кому я служу, — ответил я, становясь на вершине небольшого холмика. — В таких делах всегда поможет сила Нильф.

Более не говоря ни слова, я вскинул руку к ночному небу и направил острие меча ровно на неяркую северную звезду, что находилась чуть поодаль от крупных созвездий. Как и ожидалось, повисший на нитке груз чуть отклонился в сторону, так что мне пришлось корректировать положение и взять чуть выше, чтобы добиться прямого угла.

Девушка была права — чтобы определить наше местоположение, мне потребуется узнать не просто градус, но и хотя бы минуту нашей широты, чего сделать столь грубым инструментом невозможно.

Но кто сказал, что я держал в руках конечную версию своего самодельного квадранта?

Лиан уже открыла рот и собралась оставить какой-то очередной едкий комментарий, но тут из моих печатей посочились демоны. Тонкими черными росчерками они оплели мое плечо и ладонь, четко фиксируя направление меча. Часть нитей ушла вниз, по туловищу и ноге, вонзилась в землю, надежно фиксируя меня в одной позе.

Демоны, подчиняясь воле призывателя и черпая магическую силу из моей крови, уже строили своими телами огромную окружность с центром на острие клинка. Один росчерк, другой. Когда окружность была завершена, двенадцать тварей замерли по всей окружности на равном удалении друг от друга.

Сейчас они подчинялись исключительно моей воле, они были частью меня, а я — почти превратился в демона. Мы едва ли не слились воедино и если бы не многолетний опыт, то демоны сумели бы подавить мою волю, захватить мое дело и душу, высосать досуха всю магию из моей крови, но любые поползновения с их стороны тут же жестко пресекались. Я держал призванные тени в узде, не позволяя им и шелохнуться без моего на то разрешения.

Один за другим, демоны пришли в движение. Прямые, словно выведенные рукой опытного чертежника линии пересекали окружность ровно через острие моего меча. Когда окружность была поделена на двенадцать частей, танец демонов не прервался, они просто продолжили делить черный круг, сотканный из моей магической силы, на равные секторы.

Лиан, словно завороженная, стояла, широко раскрыв рот и наблюдая за тем, какое странное колдовство я сейчас творил. Отблески красного света, которым сопровождалось каждое пересечение демоном одной из уже начерченных линий, накладывались на графитово-серое лицо эльфийки, отражались в ее оранжево-красных глазах, в которых явно был виден ощущаемый девушкой благоговейный восторг. Боевая магия, призыв тварей, живая броня — все это очевидные применения силы, даруемой вместе с печатями Повелителя Демонов, но сейчас Лиан наблюдала совершенно удивительное зрелище. Опираясь на силу и мудрость Нильф, пользуясь накопленными за сотни лет знаниями и навыками, я творил немыслимое. То, что требовало для обычных людей длительного обучения и точных инструментов, изготовленных лучшими гномьими мастерами, сейчас происходило исключительно благодаря моей воле. Сила Нильф предназначена не только и не столько для разрушения. Она нужна для того, чтобы изменять реальность согласно желаниям ее обладателей. А сейчас я желал точно узнать, где именно мы оказались. И где именно прихвостни Леннор установили столь омерзительные тотемы.

— Секунды! Между градусами появились отметины! — ахнула эльфийка, которая все это время напряженно вглядывалась в творимое мной колдовство.

Демоны же продолжали свой упорядоченный танец, выстраивая в воздухе огромную измерительную шкалу. Когда все было готово, твари собрались вокруг моей фигуры, а от острия меча ввысь взмыла ярко-красная полоса, отмечающая точку возвышения интересующей меня звезды над горизонтом.

— Сколько? — спросил я, но Лиан не ответила.

Раздраженно цыкнув, я отправил к своей подопечной одного из демонов, который грубо влетел своей дымной тушей в плечо эльфийки.

— Сколько⁈ — почти крикнул я.

С каждой секундой из моего тела уходила магическая сила, и хоть я был способен простоять в такой позе хоть неделю, удерживая над головой гигантскую магическую копию астролябии, такое расточительство было мне не по душе.

— Сорок шесть градусов и пятнадцать минут! — заорала в ответ ошарашенная эльфийка, которая сейчас всматривалась в светящуюся алым измерительную шкалу.

— Уверена⁈

— Да! Хотя… Шестнадцать! Шестнадцать минут!

После этого я отпустил заклинание. Связывающие воедино магический конструкт силы ослабли, демоны, которые поддерживали конструкцию, с разочарованным воем устремились обратно в мои печати, а гигантское красное кольцо мигом потеряло жесткость и через несколько мгновений потухло, слившись с картиной звездного неба.

— Ты же и так знал, что там шестнадцать минут! — воскликнула подбежавшая ко мне Лиан. Девушка недовольно потирала ушибленное плечо, в которое со всего маху влетел мой демон.

— А чего тебе без дела стоять? — усмехнулся я, похлопывая эльфийку по спине. — Пойдем, подъем на рассвете, на сон времени осталось не слишком много.

Я и в самом деле знал результат измерений. Но по лицу воспитанницы я видел, что она страстно желала если не повторить подобное колдовство, то хотя бы стать ее частью. Лиан была не слишком одарена в плане навыка управления силой Нильф, и даже вторые-третьи печати давались ей с большим трудом, да и то, после тщательной подготовки. Колдовать «с телеги», то есть без каких-либо приспособлений и предварительных мероприятий, как получалось у Ирнара, а до него — у Эрегора, девушка никогда не сможет. Так что пусть всю дорогу до лагеря Лиан и дулась на меня, я понимал: она была рада тому, что я взял ее с собой и включил в процесс колдовства, пусть и в качестве ничего не значащего наблюдателя.

Следующий шаг будет прост — мне нужно будет раздобыть карту, причем как можно более точную.

Глава 20 Купол Вечности

Утро в лагере началось с небольшого переполоха. Проснулся я от того, что один из часовых едва заметно тронул мое плечо, что свидетельствовало о возможной угрозе. Стараясь не делать резких движений, даже не раскрыв глаз, я сразу же схватился за рукоять меча, который лежал в ножнах прямо рядом со мной. Другой же рукой я коснулся земли и выпустил несколько демонов, готовых словно кроты, прорваться через толщу плотного грунта и вырваться грязевым фонтаном прямо из-под ног незваных гостей.

Были наготове у меня и заклинание призыва падших душ — их цепкие пальцы отлично справлялись с конницей, до смерти пугая животных и стаскивая всадников на землю. Но все эти приготовления были ни к чему, когда я услышал облегченный выдох Ирнара. Одно-единственное короткое слово мигом сняло все напряжение, возникшее на нашей стоянке.

— Капитан!..

Поднявшись на ноги, я недовольно осмотрелся и увидел, как из-за холма, ведя под уздцы коня, появилась знакомая фигура.

Немного отросшие за последние годы волосы Эрегора были собраны в высокий воинский хвост, а со своей повязкой через глаз и половину щеки, с продолговатым свертком за спиной, он сейчас был более похож на злобного наемника из сказаний и бардовских песен, чем на бывшего советника королевы Вечного Леса.

Не только я обратил внимание на странную ношу отставного капитана пограничной стражи. Эльфы моего отряда переглядывались меж собой, и лишь Лиан, следуя своей обычной линии поведения, бросилась Эрегору наперерез, на ходу сыпля толи вопросами, толи упреками.

— Эй! Одноглазый! Ты чего нас пугаешь с утра пораньше⁈ Не мог попозже подойти⁈ Кто мне четверть часа сна вернет⁈ Эй!

Мой ученик же вовсе не отреагировал на дерзкую девчонку. Передал поводья своего коня Ирнару, а сам, сделав шаг в сторону, просто обошел назойливое дитя, прямиком направившись ко мне.

— Учитель… — выдохнул эльф, почему-то пряча взгляд.

Эрегор чинно встал на одно колено, после чего потянулся за свертком. По бойцам вокруг нас прошла какая-то непонятная дрожь; все вдруг осознали, что мой ученик был слишком тих и как-то загадочен. Да, на слово бывший капитан пограничной стражи и советник Ирен был всегда скуп, предпочитая управлять подчиненными с помощью ухмылки и рыка, но это была иного толка молчаливость. Будто бы все, кто окружал нас сейчас, стали свидетелями какого-то важного события.

Старый эльф уложил продолговатый сверток на ногу, потянул за тесьму, которая надежно скрывала содержимое под промасленной тканью. В последний момент я склонился к Эрегору и, схватив эльфа за запястье, остановил его от того, чтобы отбросить край материи и обнажить содержимое свертка.

— Я понял, — спокойно сказал я взволнованному эльфу.

— Ее Величество…

— Я знаю, — опять прервал я своего ученика. — Больше и некому.

Эрегор молча кивнул. Хоть я и не обмолвился и словом, но он понял, почему я остановил его. Не стоит демонстрировать меч Элантриэль здесь, посреди пустоши.

Сверток я не забрал, просто разогнулся и отошел в сторону, к своему спальному месту. Пора собираться в путь.

Чуть обескураженный, Эрегор опять замотал сверток веревкой, надежно кутая сокровище своего народа. Вопросов он не задавал: я не хотел принимать клинок, у меня был свой собственный меч. Но если придется, если наступит такая нужда…

Сейчас я собирал тонкое одеяло, под которым провел ночь, так что никто не увидел, как я крепко зажмурился, пытаясь прогнать внезапно атаковавшее меня наваждение. Величественные пейзажи Садов Армина. Многотысячное войско Святого Престола, которому, казалось, нет конца. И фигура тогдашней правительницы Вечного Леса, великой Элантриэль, сжимающей в руках зачарованный клинок…

— Старик! Что там одноглазый притащил⁈

Лиан почти удалось меня напугать своим внезапным появлением, так глубоко я погрузился в свои мысли.

Ничего толком не ответив, я только дернул плечом и продолжил паковать вещи, вынудив Лиан уйти ни с чем. Раз уж Эрегор нашел нас в чистом поле, то в Шивалоре что-то неладное, иначе он бы не стал так рисковать и возвращаться на восток, чтобы встретиться на пути к городу.

Мои подозрения оказались совершенно оправданными. По короткому рассказу Эрегора, он достиг бывшего форпоста Вечного Леса еще четыре дня назад — но близко к городу подходить не стал, когда понял, что он находится под контролем солдат короля-самозванца.

— Земли разорены, людей почти не осталось, вся скотина вырезана, — рассказывал эльф, переступая через сухостой рядом со мной.

Сейчас мы давали лошадям чуть размяться обычным шагом, ночи были все же прохладные. Позже все мы запрыгнем в седла и направимся прямиком к городу.

— Не удивительно. На тотемах я видел даже кур, — ответил я.

— Все так, — согласился бывший советник. — Пока я искал ваш след, завалил пару столбов. Даже видел команду, которая занималась установкой, но в бой вступать не стал.

— Их было так много? — иронично спросил я.

— Недостаточно, чтобы что-то суметь мне противопоставить, — оскалился эльф, обнажая подточенные зубы. — Но со мной был груз, так что пришлось затаиться.

Немного помолчали.

— Что сказала Ирен? — прямо спросил я.

— Ее Величество? — переспросил Эрегор, очевидно выигрывая себе время на ответ. — Ничего особого. Только сожалела, что не познакомилась с Лиан поближе.

— И только?

— И только.

— Она же передала меч не мне, а девочке, — ответил я, бросая косой взгляд на Лиан, которая сейчас шла в двух десятке шагов от нас вместе с Ирнаром.

— Учитель!..

— Не ори. Какой из меня Владыка, если бы я не почувствовал, как клинок тянется к ней.

Я еще раз посмотрел на свою воспитанницу. Будто бы чувствуя мой взгляд, Лиан повернула голову, вопросительно подняла бровь, но даже не дернулась в мою сторону — демонстративно вздернула подбородок и продолжила шагать рядом с Ирнаром. Все еще обижалась на меня за то, что я проигнорировал ее утренние вопросы и ничего не ответил. И дуться она будет как минимум до самого вечера, сущее дитя.

Форсировать реку мы не стали. Было принято решение выйти к руслу и свернуть на юг. По словам Эрегора, там будет намного быстрее, чем выходить на дорогу, проложенную между Каламетом и Шивалором, или же если срезать путь и идти прямо к городу через холмы. По прикидкам моего старого ученика, мы должны были подойти к бывшему форпосту Н’аэлора к вечеру следующего дня, а может быть и раньше.

С учетом Ирнара в нашем отряде осталось всего восемь бойцов, ведь четверых мы отправили сопровождать Армеля, но и этих сил хватило, чтобы эффективно отлавливать немногочисленные разъезды противников. Даже два десятка всадников ничего не могли противопоставить эльфийской пограничной страже, но такой отряд мы повстречали на своем пути лишь единожды. В основном же это были небольшие группы до десяти пеших солдат, которых буквально сметали со своего пути темные эльфы. Прятаться мы перестали — сейчас важно было двигаться к Шивалору без промедлений, ведь чем раньше я займу город, тем скорее смогу провести необходимые расчеты.

Сверток с мечом Элантриэль неприятно притаился на моих седельных сумках. Время от времени я ловил любопытный взгляд Лиан, направленный на загадочный груз Эрегора, но подчиняясь общему настроению, девушка все же не совершала необдуманных поступков и не пыталась узнать больше, чем ей было позволено.

Я же не мог определиться, оказала ли мне Ирен хорошую услугу, либо же внесла непонятную сумятицу в мой план. Если королева передала мне главную реликвию своего народа, которая была неразрывно связана как с самими темными эльфами Н’аэлора, так и с Вечными Лесами, то угрозу со стороны Леннор она оценивает как колоссальную. Причина, по которой Элантриэль отослала меня из Армина на Запад — стремление сохранить меч и не дать попасть ему в руки Трех Орденов. Да, клинок называют «мечом Элантриэль» по имени последней хозяйки, которая пускала его в ход, однако же это оружие было намного древнее любых записей эльфов, упоминание клинка можно встретить даже в тех документах, которые датируются древними временами — когда темные эльфы Н’аэлора еще были едины с Вечным Лесом и не поклонялись Нильф. А это было тысячи и тысячи лет назад. Пока я жил в Налоре в качестве Третьего Жреца, я немало внимания уделил реликвии эльфийского народа. И единственное, что я узнал доподлинно — сила меча напрямую зависит от хозяина. И дело было не в магической силе, совершенно нет. Как будто клинок обладал собственной волей и сам решал, насколько сильным делать своего владельца. Ну и, конечно же, многое зависело от удаленности от Н’аэлора. В Садах Армина, на другой стороне континента, реликвия темных эльфов, которая помогала Эланриэль лично сокрушать целые армии во время сражений в западном Бриме, превратилась просто в добротный магический клинок, немногим лучше моего верного безымянного меча, чистку которого так не любила Лиан.

Я знал, что в моих руках, в такой близости от Н’аэлора, этот меч превратится в поистине страшное оружие. Но что, если в руках Лиан он повторит или превзойдет мощь Элантриэль? Почему-то я был уверен, что Ирен знала, что в руках моей воспитанницы меч проявит себя, иначе бы она не отправила клинок вместе с Эрегором.

А это означает, что мне стоит быть еще более осторожным, ведь я не доверял королеве Вечного Леса. Ведь я так и не узнал, как Лиан оказалась в том самом караване полуорка Хелтрика.

К Шивалору мы подошли почти к полуночи следующего дня. На сторожевых башнях горели жаровни, ворота были крепко заперты, а я ощущал исходящую от городских стен чуждую магию.

Леннор пришла в эти земли не одна. Тотемы устанавливали не владыки, но это были какие-никакие колдуны. А значит, и в рядах гарнизона могут присутствовать маги.

Штурмовать укрепленный город-форпост силами десяти бойцов? Конечно, если об этом походе сложат песни, то менестрели будут описывать эту битву во всех возможных красках и подробностях, но реальность была намного проще.

Небольшая поляна, воткнутый в землю кинжал и закрепленная на его рукояти веревка. За полчаса я построил на плотной земле подобие геометрически верной четвертой печати, в создании которой мне активно помогал Эрегор и Лиан. Не хватало привычных инструментов, но все это влияло лишь на эффективность и затраты сил, но не на конечный результат.

Ради этой печати мне придется пролить немало крови, чтобы перекрыть нехватку подношений и огрехи в начертаниях, но сейчас не время экономить. Мне нужен Шивалор и доступ к городскому архиву.

— Что это вообще за печать? — спросила Лиан.

Сейчас девушка старательно выводила знак свидетельства Нильф — одно из трех основных начертаний внутри контура печати, от которого зависел успех колдовства. Конечно же, я потом перепроверю ее работу, но и без моих напоминаний Лиан понимала важность своего участка, так что работала острием ножа по земле крайне аккуратно, тщательно выводя каждую линию на твердой после зимы земле.

То, что я провернул с армией, двигавшейся на Мибензит, я повторить не смогу. Там было войско на марше, без поддержки колдунов, так что все, что от меня требовалось — призвать достаточно ночных кошмаров, которые сделали всю грязную работу, без разбора выбирая каждого десятого.

Сейчас же передо мной был город с мирными жителями, которых я трогать не желал. Так что и колдовство требовалось более точное и в то же время смертоносное. В идеале — все те, кто присягнул королю-самозванцу и сейчас находились на стенах либо рядом с ними, должны были просто упасть замертво.

К моему счастью, крепостная стена Шивалора строилась эльфами, и для собственного удобства зодчие, нанятые Вечным Лесом, возвели ее в форме практически идеального кольца. Просто для того, чтобы каждая точка обороны была равноудалена от центра города. Это значительно облегчало планирование и переброску сил с одного участка стены на другой, упрощало обеспечение ворот и вообще, радовало тяготеющее к порядку эльфийское сердце. Да и гномы-строители, которые заведовали возведением укреплений, были совершенно не против работать с геометрической точностью, благо руку они успели набить на крепости Каламета.

— Лиан, сходи к Ирнару. Пусть приготовит бойцов, — сказал я девушки, поднимаясь на ноги и отряхивая колени. — После того, как я закончу, мы пойдем на зачистку.

— Мы? — уточнила Лиан.

— Ты тоже пойдешь, — кивнул я. — Добьем тех, кого я не найду.

Приготовления мы закончили глубокой ночью, а первые разрезы на своих предплечьях я сделал в самом начале собачьего часа. До рассвета прольются реки крови и, к сожалению, около пинты из этого потока будут кровью моей. Но такова цена за Купол Вечности, который опустился ровной чашей на ничего не подозревающий Шивалор и его захватчиков.

Ни одна весточка не должна достичь Каламета, ни один сподвижник короля-самозванца не должен уйти.

Это было мне по силам, а цена — не так и высока. Ведь пусть Нильф и приняла свидетельство и даровала свои силы на эту печать, но голоса Третьей я так и не услышал. А это означало, что мои подозрения оправдались — она, как и другие боги Темной Тройки, сейчас была прикована к мерзкому колдовству с тотемами, не в силах противиться зову столь чудовищного по масштабам заклинания. Иных причин для Нильф игнорировать мою, пусть и столь небрежную, но все еще масштабную магическую работу, я придумать не мог.

Я сжимал кулак, а кровь тонкой струйкой лилась по моему предплечью, капала с костяшек пальцев, орошая алым рисунок замысловатой печати. И чем больше силы я отдавал заклинанию, тем глубже проникали нити магии, тем плотнее становилась тьма, которая укутывала пограничный форпост. Это заклинание было сложнее Кровавых Уз, которые плели в Мибензите, но оно — ничто по сравнению с магией, которую мне пришлось сотворить над бездыханным телом Лиан.

Главное — контроль. Не позволять тьме брать больше, чем необходимо. Не давать черным щупальцам пронзать сердца невиновных, хоть их кровь и пошла бы на подпитку купола. Как я и ожидал, некоторые слуги Мордока сопротивлялись моему колдовству, но вместо того, чтобы усилить давление, я лишь оставлял на них метки. За ними, пропитанными силой Харла и Фангороса, я и мои эльфы придем лично. Сейчас эти мелкие колдуны были не опаснее котят, ведь я не просто изолировал Шивалор, не позволяя даже блохе проскользнуть через мутную черную преграду.

Весь город был буквально вырван из реальности. Одна из более сложных вариаций Сферы Пустоты, в которую меня когда-то заточил Эрегор. Вот только в отличие от недолговечной пространственной клетки, где отсутствует верх, низ и самое ощущение времени, я отрезал целый город. Внутри купола реальность продолжила свое существование. Продолжили стоять стены, дома, над головами ничего не подозревающей стражи и бойцов Мордока светили звезды, желтым полумесяцем скалилась луна.

Но вот ничто не могло проникнуть наружу. В этом и была опасность этого колдовства, в этом и была его сложность: сохранить связь с реальностью, при этом изолировав внутреннюю часть, стать властителем небольшого клочка мира, пусть и на время действия печати.

Купол был более страшной клеткой, чем Сфера Пустоты. Если четвертая печать сводила тебя с ума из-за бунта всех органов чувств, то полог делал тебя совершенно беспомощным. Сейчас, при должном расходе магической силы, я мог управлять самим временем внутри клетки. Я мог создать бесконечную ночь, либо же вовсе остановить ход времени внутри купола. Вечная жизнь — обманка для глупцов. По-настоящему вечное существование, жизнь мухи в капле янтаря — буквально невыносима. Под пологом вечности ты перестаешь чувствовать вкус и голод, тебя не мучает жажда, ты не ощущаешь боль. Нанесенная рана не кровоточит, а при достаточной воле и силе колдуна — даже твое сердце перестанет биться. При этом мир за пределами купола для тебя замрет, но чаще использовали другой вариант, ведь это заклинание было придумано темными эльфами в эпоху «чистоты крови».

За сношения с представителями другого вида — обычно с людьми — пара приговаривалась к пытке через Купол Вечности. На свершившего преступление против чистоты эльфийской крови накладывали заклинание купола, небольшое, буквально несколько футов, после чего в соседнюю камеру, огороженную только тонкими, но крепкими решетками, помещали его возлюбленную или возлюбленного. После чего начиналась сама пытка.

Пока во внешнем мире проходили годы и десятилетия, внутри купола едва проходил час. Но за этот час отступник мог видеть, как его любовь проживает жизнь взаперти, как сходит с ума, как старее и дряхлеет, как испускает дух, как гниет труп и тлеют кости. Заклинание же поддерживалось не просто внешней силой эльфийских магов, но и кровью самого отступника, так что к моменту, когда действие Купола Вечности заканчивалось, эльф лишался не только пары, но и своей долгой жизни. Обычно, приговоренные к такой пытке умирали в течение нескольких дней после отбытия наказания. Палачи считали, что из-за потрясения, я же знал, что это случалось из-за того, что они слишком долго отсутствовали в нашей линии реальности. Мир просто отторгал их, как отторгает демонов и богов, существующих за пологом.

Именно во время исследований эпохи «чистоты крови», которая закончилась еще до моего становления Третьим Жрецом и восхождения Элантриэль на престол, я и разработал полупроницаемый вариант купола — заклинание, которое позволяет не только остановить объективное ощущение времени внутри конструкта, но и взаимодействовать с помещенными внутрь существами посредством магии. Или же с помощью личного вторжения в область действия заклинания. Идеальный вариант для длительного допроса, когда тебе за час нужно сделать то, что обычно занимает год. Либо же для зачистки, как в случае с Шивалором.

Когда полог был окончательно установлен, я наконец-то поднял руку и перехватил уже стягивающийся на предплечье разрез куском ветоши, которую услужливо протянул мне Эрегор. Отойдя чуть в сторону, мы встретили и ожидающих нас эльфов. Восемь бойцов, во главе которых девятым стоял Ирнар. Лиан — десятая, мы с Эрегором закрывали дюжину нашего небольшого отряда.

— Мы идем в город. У нас будет трое суток нескончаемой ночи в Куполе Вечности, — начал я без приветствий. — За это время мы найдем каждого, кто служит Мордоку или владыке Фангороса, и отправим их за полог. По истечении этого времени наступит рассвет этого дня. Так что чем быстрее мы управимся, тем больше времени на отдых перед выходом в сторону Каламета у нас будет. Не медлите.

Эльфы напряженно переглянулись. Даже Ирнар выглядел немного испуганным, ведь каждый житель Вечного Леса знал, что такое Купол Вечности и зачем его использовали ранее. Только Лиан была в приподнятом настроении и в предвкушении боя теребила рукоять своей зачарованной сабли, и глядя на девушку я в очередной раз убедился: незнание может быть и благом, что бы не говорила нам вера в Нильф.

Глава 21 Молитва

Своды главного храма Скокреста были столь высоки, что даже свет вечно горящих факелов главного алтаря не мог пробиться сквозь тьму, которая собралась где-то над головами верующих. Густая, словно смола, она вызывала чувство неясной тревоги, подавляла волю, заставляла неотрывно следить за постаментом, на котором возвышался тридцатифутовый трезубец с огненными клинками.

Это было сделано не просто так: тьма сводов есть напоминание о том, что лишь свет Пламени может даровать покой и мир, лишь Пламя и полученный от него Свет способны принести покой в душу человека.

У подножия трезубца разместились монахи и юные послушники. В церемониальных красно-белых одеждах, они, построенные в пять рядов на ступеньках у главного алтаря. Руководил всем архиепископ Скокреста в черных одеяниях кантора, чей голос эхом разносился по залу, а на каждую произнесенную им строку ему отвечал хор.

О, дети Света, воины Пламени, сыны Духа!

Сегодня мы стоим у края великого рассвета.

Мы — пылающий гнев восходящего солнца!

Перед нами — земля, захваченная мраком.

Мы — те, кто рассеют тьму!

Позади нас — Истина и Воля.

Мы — слуги Света нового дня!

Кто идёт первым в бой?

Свет!

Кто завершит битву?

Пламя!

Кто останется навеки?

Дух!

Что скажем мы, когда поднимем меч?

Свет в сердце!

Что скажем мы, когда нас наполнит знание?

Истина в пламени!

Что скажем мы, когда падёт последний враг наш?

Да изыйдет тьма!

Царь лжи и цепей, твой трон будет разрушен!

Свет — это воля!

Безумный пес на крови, твой бег будет окончен!

Свет — это суд!

Змея под шелком страниц, твоя ложь будет забыта!

Свет — это истина!

Когда отголоски хора смолкли, архиепископ, который до этого стоял, подняв руки вверх, развернулся к пастве. Весь храм полнился верующими. Кроме церковных чинов тут присутствовали столоначальники различных рангов, зажиточные купцы, представители мастеровых гильдий — все те, кто составлял элиту столицы государства Трех Орденов. Кантор окинул фанатичным взором эту разномастную толпу, после чего начал проповедь.

— Тысяча лет миновала с того момента, как предки наши одержали сокрушительную победу над богомерзким альянсом остроухих тварей! Ведомые алчностью, подчиняясь шепоту повелителя тьмы и владычицы ночи, эти проклятые народы вознамерились опустить вечную тьму на головы невинных! Захватить земли от запада до востока, установить свою кровавую власть, привести всех нас ко тьме и упадку! Предки наши! Внемлите зову нашему! Возрадуйтесь решительности нашей, ибо не предали мы ни вас, ни учение Света! Тьма вновь собирается на западных рубежах, тьма липкая и отвратная, тьма алчущая и порочная! Поем же славу мы пастырю нашему, что привел предков наших к славной победе, испепелив сады лжи, превратив их в пустоши покаянные, возносим хвалу воинам нашим, что несут свет на острие клинков своих во имя бога Света! Молим не о спасении душ наших, да о праве показать доблесть и преданность, доказать, что сильнее человек искушений темных, а гнев человеческий — есть продолжение воли и гнева божиего! Мы вновь вступили на путь священной войны! Слава же воинам нашим! Слава свету и пламени!

Подчиняясь внутреннему порыву, кантор, едва ли не срываясь в религиозный экстаз, в очередной раз вскинул руки. На последних словах архиепископа факелы, горевшие на алтаре-трезубце за его спиной, вспыхнули священным огнем. Три ярких столба взмыли до самого потолка, облизывая своды храма и разгоняя тяжелую тьму.

Внутри сразу же стало нечем дышать. Несколько почтенных дам охнули и, хватая ртом воздух, начали оседать на пол. Пара пожилых купцов схватилась за сердце, иные же верующие просто замерли, потея и страдая от удушливого жара, но не в силах даже пошевелиться. Тот, кто попробует покинуть зал, будет тотчас объявлен еретиком, но даже если бы они и хотели, то не сумели бы этого сделать — пламя, бушующее на алтаре, захватывало все их внимание. Люди стояли, словно истуканы, а выражение их лиц говорило о том, что всякая мысль, которая еще минуту назад могла крутиться в их головах, сейчас была выжжена жаром Священного Пламени. Все они верили, все они тянулись к свету и все они сейчас, в едином порыве, в едином движении своих душ возносили хвалу Богу Света и молили его не о легкой, но о достойной победе для своих воинов.

Паладин Леннарт — имя, которое теперь знал каждый житель столицы. Командующий корпусом, который отправили на Запад побороть тьму. Именно он был выбран в качестве достойного лидера и предводителя, именно за него сейчас просили все присутствующие.

Никто и не заметил, как несколько стариков осели или упали замертво. Десяток женщин уже лишились чувств, но кантор в черных одеяниях продолжал величественную службу, цель которой — послать благословение Света воинству в далеких землях.

С большей частью защитников Шивалора справилась моя магия, вплетенная в конструкт Купола Вечности. Почти все, кто находился на стенах или вблизи них, и так или иначе был отмечен силой Харла, просто упали замертво — их сердца и дыхание остановились. С остальными же мы разбирались лично.

Три десятка воинов прямиком из Каламета, которые охраняли двух колдунов мелкого пошиба. Один из магов даже попытался дать отпор, но оказался настолько слаб, что с ним играючи справилась Лиан.

Это случилось, когда мы вдвоем оказались на городской площади, а прочие эльфы отправились на зачистку остального города. Гигантский резной тотем, высеченный из цельного ствола сосны — на нем не было кровавых жертв и остатков тел, то я чувствовал, что дерево пропитала магия, а тонкий рисунок по всей поверхности был нанесен не просто так. Вот она, ключевая точка конструкта, которую я искал. Отодвинув плечом Лиан, я сделал шаг вперед. Меч Элантриэль в свертке за моей спиной едва завибрировал от близости Лиан, но я проигнорировал волю реликвии и, потянув из ножен свой собственный клинок, в несколько ударов повалил проклятый столб. Он оказался прочнее, чем предыдущие — будто бы сильнее напитался магией и лезвие моего меча, пусть и усиленное чарами, будто бы увязало в древесине.

— Я уже думала, не справишься, —фыркнула гадкая девчонка, прокручивая в ладони рукоять сабли.

В этот момент мы оба почувствовали слабое движение магического потока, будто кто-то готовил заклинание первой или второй печати. Не тратя время на размышления, эльфийка бросилась в сторону местной управы, которая долгие столетия служила резиденцией для командиров эльфийского гарнизона. Выбив тяжелую дверь одного из кабинетов усиленными магией ударами сабли, Лиан вихрем ворвалась внутрь, разрубая на части испуганных воинов, вставших у нее на пути.

Зачарованная на крови сабля без какого-либо труда рассекающая даже орочью шкуру, проходила через обычные кольчуги и баклеры, не встречая совершенно никакого сопротивления. Раны, наносимые эльфийкой, были столь страшны, что люди умирали буквально стоя — вместо длительных конвульсий и хрипов, лежа на полу, их сердца не выдерживали и останавливались, едва лезвие сабли проходило сквозь их животы и грудины.

Последним оказался маг — тощий мужчина немного за пятьдесят. Он попытался бросить в лицо девушки сгусток черного пламени, но эльфийка, привычная к моим уловкам, лишь раздраженно отмахнулась от магического огня, сбивая его с пути своим клинком. После, приблизившись через всю комнату в два прыжка, девушка по-деловому, без особой спешки, погрузила клинок в грудь мага почти по рукоять, провернула и вырвала оружие через бок жертвы, разбрасывая по полу кишки и осколки костей.

— Слабаки, — фыркнула Лиан.

— Можно было сработать чище, — поморщился я. — Это кабинет управа, он нам понадобится.

За всей расправой я предпочел наблюдать, стоя в дверном проеме. Моя помощь девушке была не нужна, а вот перехватить беглеца, дабы сэкономить пару минут, все же стоило. Но никто бежать и не пытался, точнее, просто не успел. Эльфийка оказалась в разы быстрее и проворнее.

— Ты о чем?

— Вся эта кровь… Теперь у тебя будет много уборки.

— Вызови демонов, пусть пожрут, — пожала плечами девушка.

— Мы под Пологом Вечности и отрезаны от обычной реальности еще три дня, Лиан, — с упреком напомнил я эльфийке. — Поэтому этот маг и был так слаб, он не смог докричаться до Фангороса и взять силу взаймы, а своей у него было не так и много.

Выслушав мое объяснение, до Лиан стало доходить. Эльфийка ошарашенно посмотрела на дело рук своих — комната была залита кровью и ее брызги виднелись даже на беленом известью потолке — после чего поняла, какой фронт работ ей предстоит.

— Да твою же…

— Не сквернословь, — одернул я девушку. — Ты временами хуже гномов.

— Раньше надо было говорить! — взвилась Лиан. — Я бы их тогда голыми руками на тот свет отправила! Чисто и тихо!

— Ладно тебе, не ори.

Издеваться над девчонкой было забавно, но и заставлять Лиан тратить силы на бесполезную уборку я не хотел. Тем более, сколько обычным мылом полы не три, все равно специфический железный запах не вымоется еще несколько недель.

Я протянул вперед ладонь и выпустил из своих печатей несколько десятков различных тварей. Самые крупные демоны-гончие, едва материализовавшись, принялись рвать плоть. К ним, присоединились кошмары, вытягивая из трупов кровь, а уж простые дымные демоны довольствовались брызгами и мелкими каплями.

— Ты же сказал, что никого не призвать! — тут же вызверилась Лиан.

— А я и не призывал. Извне. Эти демоны еще с Мибензита всегда со мной, — ответил я с легкой улыбкой, поднимая перед лицом ладонь.

Обманутая, по лицу Лиан я видел, что она хочет запустить в меня чем-нибудь тяжелым, да хоть своей саблей, но все же удержалась. Через десять минут пиршество было завершено, а от трупов не осталось даже костей. Больше всего пользы принес, конечно же, труп колдуна — это была хоть капля, но немного чужой силы мне сейчас не повредит, ведь печати, высеченные на моих ладонях, после создания Купола Вечности стали ощутимо глубже.

Нильф хоть и не говорила со мной, но за долгами следила. И весь тот запас силы крови, который я получил после децимации, сейчас без остатка был потрачен на быстрое и эффективное взятие Шивалора.

Я был бережливым, но не стяжателем — а чрезмерная бережливость, переходящая в жадность, ничем по своей природе от стяжательства не отличается — так что сильно по этому вопросу я не тревожился. Ведь если мои подозрения перерастут в уверенность, то экономить силы мне точно не стоит.

Сбросив с плеча перевязь со свертком, в котором лежал меч Элантриэль, я прошел к стеллажу, в котором хранились управские документы. Карта северной части Западных земель нашлась именно там, где и говорил Эрегор — в отдельной полке, тщательно упакованная в деревянный чехол.

Оккупанты из Каламета ею не пользовались — все обозначения и пометки были сделаны на эльфийском, так что карта была для них не слишком информативна. Для меня же чтение на языке Вечного Леса было так же привычно, как и на бримском, на котором я сам вел записи, так что я даже не заметил разницы.

— Давай, помоги, — скомандовал я Лиан.

Вместе с эльфийкой мы расстелили карту на большом столе, прижали углы всем, что подвернулось под руку, после чего Лиан подала мне найденные в том же стеллаже измерительные инструменты: линейку, циркуль, кронциркуль и полукруглый транспортир из тонкой гномьей стали.

— Так что ты ищешь? — с любопытством спросила девушка.

Сейчас она стояла чуть позади, с любопытством заглядывая через мой локоть, совсем как когда была еще маленькой и наблюдала за моими астрономическими или другими расчетами.

— Место грядущей битвы, — ответил я.

— А его разве надо искать? — удивилась Лиан.

— Надо, — ответил я. — Леннарт считает, что будет брать приступом стены Звездной крепости, как бы глупо это не звучало. Но я уверен, что его войско перехватят раньше.

— Почему же?

— Смотри.

Я аккуратно взял инструменты, подложил лист чертежной бумаги и стал делать пометки.

— Мы находились вот здесь, — ткнул я циркулем в карту, — и если провести прямую линию от этой точки через Каламет и дальше на северо-запад…

Эльфийка с интересом наблюдала за моими манипуляциями. После того, как я построил одну линию и обозначил окружность области действия печати, мне даже немного поплохело от осознания потенциального масштаба заклинания. Сто пятьдесят лиг в поперечнике.

Закончив строить первую линию и окружность, я начал искать другие комбинации возможной печати. Главное — чтобы контуры проходили вблизи крупных населенных пунктов, ведь для тотемов требовались жертвы, которые не найти в пустошах Западных земель. Значит, рядом должны быть города. Но сколько бы я не выставлял центр печати в Каламете, расчеты не сходились.

— Что такое? — спросила тихая до этого момента Лиан.

— Если брать центр заклинания в Звездной крепости, то печать получается слишком большая, а точка, где мы нашли тотемы, не имеет смысла, — устало ответил я.

Расчеты длились уже несколько часов. За это время в управу успел заглянуть Эрегор с бойцами, Ирнар принес кувшин с кислым пивом и двумя тарелками похлебки, а мои внутренние часы говорили, что уже наступил рассвет, хоть за окном было все еще темно.

— Может, прервешься? — с тревогой предложила эльфийка.

Мое беспокойство перекинулось и на девушку. Она редко видела меня не способным решить какую-либо задачу, так что сейчас Лиан было крайне некомфортно. Если мы найдем центр печати, то сможем и разрушить заклинание, ведь там будет критически важный узел, как минимум — главный тотем или истинное заклинание, ведь конструкты подобных масштабов нужны были лишь для одной цели — сбора магической силы по площади.

Сейчас эта печать неизвестного уровня была похожа на гигантский магический водоворот, настолько огромный, что находясь внутри его, мы даже не замечаем потока силы вокруг. И, строго говоря, если бы не реакция господина Триерса на происходящее, я бы и не обратил на ситуацию внимания.

Это сложно описать. Сравнение со штормом весьма условно — скорее, будто бы весь мир постепенно сдвигался в сторону Каламета, и уловить это движение было возможно, только если ты о нем знал. По частице, по песчинке, весь магический мир, все возможные силы сейчас тянулись к центру неизвестной печати, лишая тебя любых ориентиров и возможности осознать происходящее. Это как стоять на едущей телеге — относительно твоих ног телега неподвижна. Но это лишь иллюзия, которая возникает из-за точки наблюдения. Ведь если смотреть не только на телегу, а на всю систему целиком, движение становится очевидно.

Сон мне был нужен постольку поскольку, но в словах Лиан был резон. Для решения этой проблемы у меня будет еще достаточно времени — я специально создал Купол Вечности, чтобы выиграть пару дней и посвятить себя исследованиям. Но сейчас глаз был банально замылен — я не мог уловить систему, по которой Леннор приказала установить тотемы. А не видя системы в действиях противника я не мог и в полной мере осознать его замысел.

Вот только уйти на поиски подходящей мне комнаты не получилось, потому что в коридоре меня поджидал Эрегор. Я давно ощущал присутствие старого эльфа, но не стал его звать. Эрегор же не стал навязываться — просто терпеливо замер в десятке шагов от кабинета управа, в котором находились мы с Лиан.

— Учитель, — склонил голову старый эльф. — Мы приготовили для вас комнату.

— Что в городе? — спросил я.

— Мы обошли центральные улицы и сообщили жителям, что совершается очищающее колдовство и в ближайшие три дня выходить можно только за водой к колодцам, — ответил эльф. — Но проблем не возникнет. Войска короля-самозванца принесли в Шивалор только горе, так что местные рады увидеть представителей народа Вечного Леса.

Хотя бы здесь не ожидалось проблем. Я благодарно кивнул Эрегору и направился за ним по узким коридорам управы.

Эрегор чувствовал себя здесь как дома, все же, он много лет прослужил в Шивалоре и я бы даже не удивился, если бы эльф заявил, что лично руководил строительством этого старого здания. На втором этаже было несколько комнат, в одну из которых ввалился я, а в комнате рядом — разместилась Лиан.

Самая большая ошибка, которую можно сделать в подобной ситуации — загнать себя физически и морально. Раз уж выдались свободные часы, то их нужно потратить на сон. Так что без каких-либо угрызений совести я сбросил с себя перевязь с мечом, стянул с себя сапоги и одежду, после чего завалился на жесткий топчан, прикрывшись тонким походным одеялом. В углу комнаты была любезно разожжена жаровня, так что холод мне не грозил, а непроглядная тьма за окном обманывало мое внутреннее ощущение времени.

Пробуждение было тяжелым, но необходимым. Прислушавшись к своим ощущениям, я понял, что проспал около четырех часов — более чем достаточно. Быстро одевшись, я выскользнул в тихий коридор. У дверей дежурил один из бойцов нашего отряда.

С учетом времени, которое мы потратили на зачистку города, изучение карты и сон, сейчас было где-то восемь вечера первого дня. Нужно поторапливаться.

К моему удивлению, в кабинете управа было многолюдно. Лиан и Эрегор склонились над картой, Ирнар — сидел на табурете у стены, демонстративно скрестив руки и уронив точеный подбородок на грудь. Я хорошо знал эту позу. В ней пограничные стражники Н’аэлора могли спать где угодно, хоть на привале у камня, хоть на ветке дерева, но стоило лишь чуть окликнуть эльфа, он мгновенно проснется и будет готов к бою.

— Старик! Посмотри, что мы решили! — воскликнула Лиан, едва завидев меня в дверном проеме.

Девушка тут же получила осуждающий тычок от Эрегора, но просто отмахнулась от бывшего советника, как от назойливой мухи. Мне же, едва я подошел к столу, был предъявлен свежий чертеж магической печати. Вроде, точно такой же круг с шестью равными секторами, только чуть меньше, чем я предполагал. Лиг на двадцать.

— Прежде чем скажешь, что мы ошиблись, то нет! Не ошиблись! — стала тараторить возбужденная эльфийка.

По блеску глаз Лиан я сразу же понял, что поспала она всего пару часов. В таком состоянии спорить с девчонкой было бесполезно, проще выслушать.

— Ты говорил, что внутри печати должно быть как можно больше населенных пунктов, так? — продолжила рассуждать девушка. — Но смотри, больших городов здесь всего четыре. Это Каламет, Шивалор, Туехас и Белохейл.

Лиан поочередно ткнула пальцами в каждый названный населенный пункт.

— И что? — спросил я.

— Одноглазый сказал, что за пределами этих город ближайшие живые — это Кларран, — продолжила Лиан. — А это значит…

— Девочка пытается сказать, что может центр печати не в Каламете, учитель? — спросил Эрегор. — Посмотрите сами.

Эльф ловко выхватил из рук девушки чертежную бумагу и положил ее поверх карты, совмещая невидимые точки. После того, как лист наконец-то лег, я увидел, что выведенная моим старым учеником и подопечной конструкция охватывала примерно ту же область, над которой размышлял я. Но вместо центра печати в Каламете, который я никак не мог совместить с большими тотемами в пустошах и Шивалоре, они построили рисунок иначе.

Окружность печати пролегала по трем ключевым точкам — Шивалору, Туехасу и Белохейлу, а центр заклинания находился в примерно десяти лигах на юго-запад от Звездной крепости.

— В этом месте сходятся две военные дороги, которые построили после битвы с объединенной ордой пятьсот лет назад, — начал Эрегор. — Вы, учитель, тогда нас уже покинули и поселились в долине. Орки в ту войну обошли Звездную крепость, намереваясь ударить по Кларрану. Но когда гарнизон выдвинулся на помощь городу, они форсировали реку и попытались захватить почти пустую крепость. И им это почти удалось, потому что обоз увяз в весенней грязи.

— И тогда купцы вместе с эльфами построили дороги? — спросил я.

— Да, — кивнул Эрегор. — Это узкие каменные тропы, ровно на ширину телеги, которую сделали стандартной для гарнизонов Каламета, Кларрана и Шивалора. Купцы этими дорогами не пользуются. Путь из Кларрана в Каламет проще проделать по реке, а между Каламетом и Шивалором есть довольно широкий торговый тракт. Двигаться по этой дороге можно только в одну сторону, там не разъехаться, но для военных целей она подходит отлично. А для орков — совершенно бесполезна.

— А эта точка? — уточнил я, тыча пальцев в карту.

— Место, где возвращающийся гарнизон настиг основные силы орков. Им пришлось вступать в бой в чистом поле, но подоспела наша помощь из Шивалора, и мы смогли прорваться к крепости, — ответил Эрегор.

— Место большой битвы… — протянул я.

— Огромной! — не выдержав, встряла Лиан. — Одноглазый говорит, там полегло несколько тысяч только из гарнизона! Еще та бойня! И если брать за центр печати это место, то все идеально сходится! Три города в контуре, Каламет тоже, да и сама центральная точка тоже имеет смысл! Это не обязательно Звездная крепость, старик!

— Все Западные земли одно большое поле боя, но конкретно в этой точке тогда пролилось особенно много крови, — продолжил Эрегор, подтверждая слова моей воспитанницы. — Я там был, я отлично это помню, учитель. Вот это центр печати, я уверен.

В подтверждение своих слов эльф постучал ногтем по карте. Я же в очередной раз удивился, как мудро я поступил, когда не убил бывшего советника Ирен, а лишь опозорил, лишил уха и глаза, и отправил в Вечный Лес. Если бы не Эрегор, я бы отправился прямиком к стенам Каламета, думая, что Леннор установила центр заклинания за высокими стенами. И одной Нильф ведомо, чем бы это обернулось.

— Значит, все довольно просто, — сказал я, оглядываясь на разлепившего глаза Ирнара и раздувающуюся от гордости Лиан. — Дело за малым. Осталось дождаться рассвета.

Молодежь довольно оскалилась, Эрегор же, отчетливо понимая, к чему все идет, только хмуро кивнул.

Мы оба знали, что все происходящее с нами до этого момента было лишь легкой прогулкой по сравнению с тем, что нас ожидает впереди.

Глава 22 Затишье

— Проклятье!

Паладин Леннарт со всей силы ударил кулаком по столу, едва не обрушив всю и без того не слишком прочную походную конструкцию.

В командирском шатре, который наспех выставили накануне, творился полный бардак. Постоянно прибывали разведчики, табунами приходили сотники и десятники, а личные адъютанты командующего армией Святого Престола едва держались на ногах.

Со вчерашнего вечера армия спешно готовилась к большому сражению, попутно отражая набеги орочьей орды. На протяжении всего пути к Каламету отряды орков следовали в полудне пути от армии Святого Престола параллельным маршрутом, прокладывая себе путь через степь. И если до вчерашнего дня мелкие стычки с землекожими не слишком беспокоили Леннарта, то вчера все кардинально изменилось.

Орки обезумели. Медлительные твари, которые едва ли могли противостоять освященной стали и силе веры его солдат и клириков, словно превратились в демонов войны. Сейчас от этих тварей явственно несло силой Харла — эту перемену заметили еще несколько дней назад — но апогея ситуация достигла, когда до Каламета остался один дневной переход. Орки разбили несколько отрядов разведчиков, не понеся никаких потерь, и сейчас давили широким фронтом на святое воинство, охватывая армию под командованием Леннарта в полукольцо.

— Мой господин… — один из преданных Леннарту адъютантов, игнорируя всяческие титулы, склонил перед паладином голову. — Нам нужно отступать, взгляните.

Мужчина протянул паладину лист с донесением разведки. Ворота крепости Каламета пришли в движение, и сейчас из нее в сторону войск Святого Престола направлялась часть гарнизона Звездной крепости. Леннарт прекрасно понимал, что если он не найдет решения, то их просто возьмут в кольцо и перебьют, словно куропаток, ведь даже если они прорвутся через окружение, сил для штурма крепости просто не останется.

— Нам нужно совершить обманный маневр, — наконец-то ответил Леннарт.

— Господин, предлагаю проигнорировать гарнизон и повернуть на юг, — начал адъютант. — Давайте сымитируем бросок к Шивалору, якобы, мы намереваемся взять город. Но едва мы пересечем вот эту точку, то повернем на запад и выйдем к южным границам Каламета. Они менее всего защищены, да и для битвы там есть удачное место.

Мужчина уверенно провел рукой по карте, указывая на три основные точки, в которых армии придется совершить маневры.

— И так мы примем удар только с одной стороны, — согласился паладин.

— Именно так, — продолжил помощник командующего. — А если мы разобьем часть гарнизона в чистом поле, то штурм пройдет намного легче.

— А с орками разберутся наши клирики. Что говорит капеллан? — уточнил Леннарт.

— Два дня назад начались служения и массовые молитвы, — ответил адъютант. — Все озаренные чувствуют прилив сил.

Паладин сосредоточенно кивнул. Он и сам ощущал, что стал сильнее, а любое воззвание к силе Бога Света обрушится на головы врагов Его незамедлительно. Но он был паладином и командующим — только он один не способен побороть орочью орду, тем более в чистом поле. Но если прилив сил ощущают все, даже рядовые клирики его войска… Полторы сотни служителей Света способны превратить эти полустепи в пылающее море, если потребуется.

Но его помощник был прав. Принимать бой здесь, в месте, где их смогут загнать в окружение, не лучший вариант. Лучше совершить маневр, быстро перейти под южные стены Каламета и уже там принять бой на своих условиях, не распыляя силы и сражаясь только на один фронт.

Леннарт задумчиво посмотрел на карту, после чего постучал ногтем по конкретной точке на юго-западной стороне от Звездной крепости.

— Направляемся сюда, приготовь приказы командирам, — кивнул паладин. — Выступаем через два часа.

Адъютант коротко кивнул, быстро поклонился и выбежал из командирского шатра. Леннарт же устало опустился на табурет и потер глаза ладонями. В ближайшие три дня все решится, и только переполняющая его сила Бога Света не давала паладину поддаться отчаянью. Ведь ситуация была почти безнадежной — зря он послушался этого плута, Армеля Триерса и отказался от сотрудничества с Владыкой Демонов. Был бы здесь этот колдун с леденящим взглядом, его можно было бы бросить грудью на орков. Это было бы лучшим использованием этого чудовища.

Но вместо этого Леннарт бросил позади паладина Лавертен — пусть девица его и раздражала — а теперь оказался один на один против сразу двух армий.

Но как из колбасы не собрать назад свинью, так и переиграть прошлые решения невозможно. Надо работать с тем, что есть. Ведь на их стороне был самый главный и самый могущественный союзник.

За армией Святого Престола неусыпно наблюдал ее бог-покровитель.

Как говорилось в писании: «Свет не оставит своих солдат, и разольется он пламенем, пожирая врагов их».

В этом Леннарт был уверен безусловно.

— Зачем ты пришла? — спросил Мордок, даже не обернувшись на Леннор.

Женщина ничего не ответила, только махнула пальцами на парочку оруженосцев, которые сейчас облачали своего короля в богато украшенные доспехи, приказывая им выметаться прочь из покоев.

— Как я могла не прийти? — томно поинтересовалась колдунья, подходя к Мордоку со спины и кладя ладони на широкие плечи мужчины.

Даже от такого легкого касания сквозь металл, король Западных земель вздрогнул. Леннор же, скользя ладонями по стали доспеха, опустилась ниже, схватила один из висящих ремешков и, ловко просунув кожаный язычок в железную скобу, затянула крепление.

Чуть пристав на цыпочки, женщина заглянула через плечо Мордока в дорогое стеклянное зеркало, перед которым происходили сборы. Все должно быть идеально. Доспех, плащ, высокий красный плюмаж на шлеме, который лежал перед бывшим командующим Звездной крепостью. Даже осунувшееся лицо Мордока, пергаментно-желтая кожа и впалые от недосыпа глаза не могли пошатнуть величественности этой картины. Перед ней стоял гордый король, а не простой вояка, коим был Мордок в их первую встречу. Она сотворила его, она же сейчас направляла свое творение в последний путь.

Двадцать пять лет неустанных трудов, семь из которых она провела в этих безжизненных, забытых всеми богами землях. Ей пришлось немало потрудиться для того, чтобы воплотить план своего наставника в жизнь. Но сейчас войско под командованием ее марионетки отправится в последний поход и Леннор наконец-то приведет в движение гигантский конструкт шестой магической печати, которую доселе не видел мир.

Конечно, ходили легенды, что Око Королей было сотворено магией подобного же уровня, но Леннор не слишком верила в эти сказки. Сейчас же она точно знала, что и установленные для сбора магической силы тотемы, и печать-активатор, которую она сотворила в пещерах к югу от города — все готово к созданию величайшего колдовства.

Когда она захватила власть в Каламете с помощью Мордока и начала приносить кровавые жертвы, у нее едва не опустились руки, ведь даже рек пролитой крови было недостаточно, чтобы насытить ее великое заклинание. Но после выход был найден, причем не в библиотеке Черной Башни на другом берегу Северного моря, а здесь, в архивах Каламета. Она искала способ дать бой Владыке Демонов из горной долины, а нашла записи о битве, которая почти идеально подходила для ее замысла.

История о сражении, когда в чистом поле схлестнулись гарнизон Звездной крепости, темные эльфы из Шивалора и орочья орда.

Проблема была в том, что с тех времен гарнизоны усохли вдвое, да и даже если она притащит к печати всех проповедников и огнепоклонников Западных земель, ей не хватит их крови для активации четвертой стороны заклинания.

Да, в отличие от триединых конструктов, Леннор сотворила квадратичную печать. Четыре свидетеля: три бога Тьмы и бог Света будут наблюдать за ее триумфом. В тот день, когда колдуны Черной Башни узнали, что бог Света может стать свидетелем, все переменилось. Изменился подход к заклинаниям, изменилась сама суть высокорангового колдовства. Седьмая печать, которая доселе считалась невозможным мифом, стала теоретически возможной, а шестая — знания о которой считались едва ли не утерянными, вполне обыденной реальностью.

Заманить паладинов Скокреста на запад оказалось даже проще, чем она ожидала, почти так же просто, как подчинить себе Каламет. Чуть сложнее пришлось с орками, но и их вожди склонили перед Леннор свои головы. Кланы Рога, Копыта и Клыка — один за другим власть Фангороса проникала в их сердца.

Сейчас же осталось принести последнюю жертву, воззвать к силе свидетелей и распахнуть врата.

Когда начнется битва, когда прольется первая кровь и конструкт придет в движение, а ткань реальности начнет трещать по швам, ничто уже не сможет помешать ей. Леннор, как того и желал ее наставник и другие высшие колдуны из Пустошей, станет призывателем глубинного демона. С помощью этой твари Леннор возвестит начало новой эпохи правления слуг Темной Тройки, прекратит гонения против колдунов, а сама — навеки вознесется на самые вершины власти, как того и требовалось от Владыки Фангороса.

Женщина с мягкой улыбкой помогла Мордоку затянуть оставшиеся ремешки и лично водрузила на голову своей марионетки вычурный шлем с красным плюмажем. Бывший командующий Каламета наблюдал за ее действиями пустым взглядом, в котором изредка и пробивалась искра мысли, но так же, как и реальная искра — она так же быстро и тухла. От разума Мордока мало что осталось, ушла даже животная похоть, которая до недавнего времени обуревала воспаленный разум мужчины. Осталась лишь пустота и слепое подчинение, стремление исполнить свое предназначение. Будто бы где-то остатками своего разума Мордок понимал, что освободиться от оков контроля Леннор он сможет, лишь исполнив свою роль. Пусть освобождением для него станет и вечное забвения и проклятья грядущих поколений, которые будут поносить Мордока до скончания времен, пока будет жива людская память. Ведь если бы не он и его слабость, если бы его воля была чуть тверже, а малодушное стремление к власти — чуть слабее, Леннор бы никогда не смогла сломить его с такой легкостью, заполучив в свои руки величайшую крепость континента со всем ее войском.

— Время пришло, — с улыбкой, почти ласково произнесла Леннор, в последний раз проводя пальцами по впалой щеке Мордока.

Он не ответил. Безжизненно моргнул, после чего, ударив кулаком по нагруднику, быстро кивнул головой и, придерживая перевязь с мечом, решительно двинулся прочь.

Да, определенно, небольшая часть сознания Мордока уцелела, и сейчас он стремился вперед, на собственную смерть.

Глава 23 Воинство Света

Когда срок действия моего заклинания закончился, и время внутри стен Шивалора опять вернулось в общий поток мироздания, мы уже были готовы выезжать.

Местные с нами почти не контактировали, да и я сам не стремился решать проблемы горожан. Когда мы покинем бывший эльфийский форпост, они будут предоставлены сами себе, ведь на весь город почти не осталось бойцов или тех, кто умел бы обращаться с оружием. Это сулило неприятности для города — Западные земли были не самым спокойным местом и даже небольшая шайка бандитов сможет доставить немало проблем — так что моим последним наказом одному из уважаемых мастеров было связаться с пограничной стражей Н’аэлора. Если на западных рубежах несет службу эльф хоть вполовину столь же разумный, каким были Эрегор или Ирнар, через две-три недели в Шивалоре снова расквартируются темные эльфы, восстановив тем самым заведенный ранее порядок.

С каждой лигой мы продвигались все осторожнее и осторожнее. Чтобы колдуны, подчиняющиеся Леннор, да и сама Владыка Фангороса не учуяли меня раньше времени, от использования демонов-разведчиков пришлось отказаться. Вместо этого мы отправляли вперед по паре бойцов, которые сменяли друг друга раз в восемь часов.

В навыках эльфов я был уверен — ведь ими командовал Эрегор. Но вот все остальное казалось мне крайне зыбким и неясным.

Что нас ожидает под Каламетом? Как мне разрушить столь сложное и массивное заклинание? По уму, мне бы стоило погрузиться в книги и расчеты, провести несколько экспериментов, подсобрать сил. Но сейчас всё, что у меня было — мое мастерство и сила крови тысячелетнего Владыки Демонов. А еще — меч Элантриэль за моими плечами.

Как только это оружие появилось в нашем отряде вместе с Эрегором, Лиан опять потеряла сон. Девушка дремала урывками по полчаса, а иногда и меньше — после чего вскакивала в холодном поту с бешено колотящимся сердцем. Утаивать свое состояние от всего отряда она не смогла, так что у нас с ней состоялся серьезный разговор.

— Все точно так же, как по ту сторону границы? — спросил я у притихшей и осунувшейся эльфийки.

Лиан, вопреки моим ожиданиям, ничего не ответила. Не было едкой колкости или грубой насмешки, не было привычных оскорблений и упоминаний моей древности. Сейчас она была лишь тенью самой себя, замученная депривацией сна и не способная собрать свои мысли воедино, эльфийка только устало кивнула головой, едва не роняя подбородок на грудь.

— Не смей меня отсылать, — наконец-то пробубнела девушка. — Я смогу сражаться, если придется.

— Даже не думал, — ответил я, поднимаясь на ноги и окидывая взглядом наш лагерь. — И не смог бы, даже если бы и захотел.

Мы с Лиан обменялись короткими взглядами.

— Стоило держаться от Н’аэлора подальше, — усмехнулась эльфийка.

— Кто ж знал, — пожал я плечами. — Скоро вернемся домой, сходим на охоту.

— Надо будет, — согласилась Лиан. — Давно я не охотилась.

Мы устроили привал в небольшой рощице в шести часах до точки назначения. Завтра, еще до рассвета, мы отправимся к месту старого сражения. Благо, мне не придется рыться в земле в поисках костей или расспрашивать местных — в моем отряде был современник и непосредственный участник событий пятисотлетней давности. Можно ли было найти проводника лучше?

В груди же шевельнулось неприятное чувство. Я еще раз бросил взгляд на Лиан, после — на мое одеяло, расстеленное чуть в стороне под кривым стволом старой ели. Где-то там, под тканью, притаился сверток с мечом Элантриэль. Я даже не хотел доставать этот клинок, не желал смотреть на него, прикасаться к истертой рукояти. Этот меч был напитан древней силой эльфийской крови, и пусть выглядел клинок совершенно обычно, в умелых руках этот меч творил поистине жуткие вещи.

Он был настолько ценен, что Элантриэль пожертвовала собственной головой и остатками армии, чтобы я вывез его обратно в Н’аэлор — под защиту тенистых ветвей Вечного Леса, дабы святоши не смогли до него добраться. Он был одним из последних и самых ярких доказательств того, что темные эльфы не всегда поклонялись Нильф. Но что больше всего раздражало меня в этом оружии — сама Третья не желала связываться с его силой. Нильф не желала уничтожения клинка или его пропажи, ведь иначе я бы не смог подчиниться приказу Элантриэль и спасти реликвию. Точнее, у меня бы ничего не вышло без поддержки Нильф. В те годы мои долги были столь велики, что Третья в любой момент могла вырвать мою душу из тела, навечно похоронив клинок воинственной королевы Вечного Леса в каком-нибудь овраге по пути из Армина в Брим.

Но я довез клинок в целости и сохранности — и навечно, как я думал, закрыл в королевском хранилище в Налоре, превратив грозное оружие в музейный экспонат.

Если Элантриэль была непобедима с ним, если она, слово божество во плоти рубила своих врагов на части с помощью этого клинка, то какова же будет его мощь, если он попадет в руки Лиан?

Я точно знал, что моя воспитанница не обычная девушка. Начиная от истории ее возникновения в моей жизни и заканчивая тем, что меч буквально тащил ее к себе волоком, требуя взять себя в руки — все говорило о том, что я стал частью чьего-то огромного замысла, игры, масштаб которой я, скорее всего, не смогу постигнуть.

Даже обычно невозмутимые эльфы сегодня спали беспокойно. По всему нашему небольшому лагерю то и дело слышалось, как кто-то ворочается, отходит по нужде, спотыкаясь в кромешной темноте о древесные корни, либо же просто недовольно бубнит, поглядывая на звезды. Когда же небосвод начал едва-едва сереть, мы все уже были на ногах. Эльфы выглядели нервно и еще более раздражительно, чем обычно — хотя, казалось бы, как такое вообще возможно? — я же ощущал тень надвигающейся беды.

Сотни пройденных битв и сражений не позволяли мне сейчас расслабляться. Я точно знал, что в бою может случиться всякое, и если мы схлестнемся с охраной печати — а она там должна быть — прольется кровь. Так может случиться, что никто из нашего отряда вовсе не выживет, и от этих мыслей я только раздраженно отмахивался, в очередной раз сожалея, что не оставил назойливую девчонку где-нибудь в Мибензите, под присмотром того же Ирнара. Всегда тяжело наблюдать за смертью молодых, даже если речь идет не о юнцах, подобно моей воспитаннице, а о столетнем эльфе. Ирнар был чрезвычайно молод, талантлив и силен, возможно, сейчас в моих учениках ходил следующий великий лорд-командующий войск Н’аэлора, а я столь бездарно рисковал подобным ценным ресурсом.

Через несколько часов после того, как мы снялись с лагеря, вернулась последняя группа разведки, которую возглавлял лично Эрегор. Старый эльф выглядел немного хмуро — если вообще можно судить о его настроении по выражению лица — но при этом собранно.

— Учитель, есть важные новости, — наконец-то сказал эльф, после того, как я скомандовал всей группе остановиться на последний привал.

— Только не говори, что там стоит весь гарнизон Звездной крепости, — я устало потер переносицу, готовясь к тому, что нам придется прорубаться через воинов Мордока.

— Там стоят войска, но это не армия самозванца, — тихо ответил Эрегор.

— А чья же?

— Судя по штандартам, это Святое воинство, учитель, — склонил голову эльф.

— Ты уверен? — уточнил я.

Эрегор зло блеснул на меня единственным глазом, что и было его ответом. Хоть он и был стар, но уж отличить солдат Каламета от святош уж точно все еще способен.

— И что они забыли так далеко на юг?.. — задумчиво протянул я, глядя куда-то вдаль.

— Разъезды были слишком плотные, мы не смогли быстро обойти их и проверить, что происходит дальше на севере, — продолжил свой доклад Эрегор. — Но судя по всему, пришли они на это место совсем недавно. Обычного армейского лагеря нет, обозы стоят загруженные. Они буквально, как говорится, с марша в бой.

— В бой? — переспросил я.

— Идут активные приготовления. Они разбирают телеги, вырубают весь лес, до которого могут дойти, готовят колья и заграждения, — продолжил перечислять эльф.

Значит, Святое воинство вместо того, чтобы подойти к Каламету с востока, каким-то неведомым образом оказалось на юго-западе от города? Я был слишком стар, чтобы верить в такие совпадения, так что единственное, что мне оставалось сделать — ждать развития событий.

Вести переговоры с Леннартом бесполезно. Этот фанатик никогда не признает, что его заманили на жертвенный алтарь. Для меня же действия Леннор и Мордока становились все очевиднее и очевиднее. Ведь если центр печати находился на старом поле битвы — примерно там, где сейчас расположились святоши, то все это обретает особый, зловещий смысл.

На заклание приготовили сразу две армии: Святое воинство и гарнизон Звездной крепости. И как-то помешать этому процессу у меня нет ни единого шанса. Значит, мне остается только одно — вовремя вмешаться в бой, чтобы склонить чашу весов на нужную сторону.

Паладин Леннарт готовился дать генеральное сражение. Войска Звездной крепости вместе с армией орков наступали им на пятки и уже находились всего в нескольких часах путь от места, где было принято решение окопаться и сразиться с противником. И в отличие от пограничных стычек с Бримом или войн с гномами, когда поражение определялось тем, у кого первого рассыпался строй — то есть боевые потери составляли максимум треть от личного состава, а иногда и вовсе десятину — тут их ожидало сражение на полное истребление. Эта информация была донесена до бойцов: бежать бесполезно и некуда, так что придется стоять насмерть. Они или победят, или навсегда останутся истлевшими костями в этих проклятых пустошах.

— Господин. Капелланы Ордена Пламени готовы провести службу.

Командующий войском поднял голову от карты, которую наспех составили разведчики, и посмотрел на одного из сотников. Умудренный жизнью мужчина за сорок, в отличие от молодых адъютантов, бывших вчерашними монахами или послушниками, этот солдат знал, что их ждет. Поэтому говорил сейчас предельно спокойно, почти не меняя тембра голоса.

Служба прошла относительно спокойно. Капелланы вместе с клириками обошли построение, озаряя светом ритуальных факелов лицо каждого солдата и даруя ему благословение. И последнее было не простой метафорой или фигурой речи — люди на самом деле начинали чувствовать прилив сил и подъем духа, от уставшей после марша толпы к концу обхода не осталось и следа. Глаза солдат Святого воинства горели праведным пламенем, их пальцы сжимались на рукоятях мечей и топоров, ладони скользили по древкам копий. Небольшая часть кавалеристов, словно заразив своих коней, сейчас старались удержать животных на месте. Конницы у Леннарта было немного, так что почти все всадники составляли резерв и вступят в бой много позднее основных сил.

Основные укрепления были подготовлены. На переднем крае — заграждения из наспех нарубленных и вкопанных кольев. На телеги навешаны щиты и подогнаны к флангам, чтобы остановить внезапный удар и замедлить противника. Лучники — расставлены согласно военной науке.

Когда из-за холмов на горизонте показалась узкая полоска солдат противника, Святое воинство было готово к сражению. Леннарт, оседлав своего коня и подняв над головой боевой молот на длинной рукояти, в последний раз обратился к строю.

— За Свет! — без затей выкрикнул паладин.

— За Свет! — повторил за ним строй.

— За Свет! — еще громче выкрикнул командующий.

— За Свет! — проревела в ответ десятитысячная толпа.

Оружие в руке паладина вспыхнуло, а боёк молота моментально утонул в ярко-алом пламени. Эта картина вызвала целую волну восторженного рёва, прокатившегося по всему строю.

На командующего снизошло Святое Пламя, а значит, Бог Света наблюдает за своим солдатами. Более никто не сомневался в грядущей победе, которая войдет в историю не только Трех Орденов, но и всего континента.

Но едва стихли крики, на поле меж двух армий появилась одинокая фигура с мечом в руках. Сила исходившая от неизвестного была столь велика, что Леннарт едва не разжал пальцы, рискуя уронить молот прямо себе на голову. У многих солдат в строю дрогнули колени, другие — начали беспокойно озираться, не понимая, что происходит.

Фигура же никак на Святое Воинство не реагировала. Человек в походной одежде развернулся спиной к солдатам Трех Орденов и, вскинув вверх руку с мечом, направил острие клинка прямо на спускающееся с холма войско Каламета. Будто игнорируя всяческий здравый смысл и бросая сейчас вызов всей армии противника.

Леннарт быстро понял, кто это был. Только один из живущих мог позволить себе подобную дерзость: выйти в одиночку против сразу двух армий — ведь где-то еще бродили орки — при этом закрывая своей спиной третье войско, состоящее из его непримиримых врагов.

То, что Владыка Демонов уже здесь, говорит лишь о том, что план Армеля провалился, задержать его на востоке не удалось. Вот только почему колдун решил вмешаться в ход сражения до его начала, вместо того, чтобы добить выживших, было для Леннарта загадкой.

Глава 24 Надвое

Мы скрывались в небольшой рощице, которую знатно проредили топоры заготовителей армии святош. Часть деревьев была повалена и стащена к месту боя, где стволы были пущены на колья и укрепления. Оставшиеся же деревца были слишком кривыми и мелкими, чтобы представлять какую-то тактическую ценность. Именно в этом буераке мы и засели, внимательно наблюдая за тем, как строится армия Трех Орденов.

— Они или храбрецы, или безумцы, — заметил Ирнар, наблюдая за маневрами десятитысячной армии, — на них идет не меньше двенадцати тысяч из Звездной крепости и еще почти тысяча орков. А землекожих надо бить в соотношении один к пяти, иначе шансов нет.

— Ну, мы-то били и один к одному, — заметила Лиан.

— Это потому что вы эльфы, — ответил я за лейтенанта, аккуратно отодвигая в сторону кривую ветку, которая мешала обзору. — Ну и твое оружие сыграло свою роль.

Вся наша троица покосилась на рукоять сабли Лиан, которую девушка держала в ножнах на поясе. Эльфийка же еще и горделиво приосанилась и на ее изможденном лице появилась довольная улыбка. Да, она была самым результативным охотником на орков во всех пограничных отрядах, и немало этому поспособствовал и Ирнар с Эрегором, которые без зазрений совести эксплуатировали девчушку с зачарованным оружием.

Мы сидели в этих кустах уже несколько часов, и за это время успели разведать обстановку. Святоши готовились принять генеральное сражение, войска Каламета — настигали их с юго-востока. С севера же, проходя прямо под стенами Звездной крепости, двигалась орочья орда, которая прибудет на место битвы чуть позже. Мне все же пришлось рискнуть и призвать пару демонов — все равно я не чувствовал присутствия Леннор, так что слишком быстро на мое колдовство она отреагировать не сможет — так что теперь у меня было четкая картина грядущего сражения.

Ирнар и Лиан ушли к отряду, я же остался на кромке рощицы, наблюдать за передвижением Святого воинства.

— Здесь что-то не так, — сказал я бесшумно подошедшему Эрегору.

— Что такое, учитель?

— Тысяча орков, двенадцать тысяч гарнизона Каламета. Но зачем было провоцировать Святой Престол? — продолжил я. — Давай порассуждаем.

— Недостаточно жертв? — тут же включился в мой импровизированный мозговой штурм эльф.

— Мордок и Леннор отправили пять тысяч в Мибензит, совершенно не беспокоясь о возможных последствиях. Людей у них хватает.

— Может, дело в качестве? Нужны крепкие мужчины?

— С этим тоже у них проблем не было.

— Но им потребовались святоши?

— Именно. Как будто вся череда событий вела к тому, что сюда заявятся паладины вместе с войском Ордена Пламени.

— Это не имеет смысла. Огнепоклонники с легкостью могут разрушить конструкт.

— Почему? — тут же ухватился я за эту мысль.

— Что почему? — переспросил Эрегор.

— Они с легкостью могут разрушить конструкт…

— Потому что сила пламени противостоит силам Темной Тройки, — закончил за меня Эрегор.

— Не просто противостоит. Паладины и аколиты способны разрушать конструкты призыва, потому что их присутствие создает дисбаланс сил, — продолжил я. — Но эта печать не дрогнула, даже когда столько святош заявились в самое ее сердце…

— Может, дело в размерах? — спросил эльф.

— Дело никогда не бывает в размерах, — покачал я головой. — Тут что-то другое.

Едва я проронил эту фразу, перед строем солдат Святого Воинства вспыхнуло пламя. Знакомая фигура в начищенных доспехах и с воздетым к небесам молотом, на Леннарта только что сошло божественное пламя, что говорило как и о не дюжей силе самого паладина, так и о том, что за сражением будет неустанно наблюдать покровитель Трех Орденов.

Я прислушался к собственным ощущениям, пытаясь уловить возмущение в силовом потоке. Здесь, рядом с полем битвы, закрученная воронка магической энергии ощущалась более отчетливо, хотя я и не мог точно определить место размещения самой печати. Но если бы подобное сошествие Света случилось рядом с моим заклинанием, его бы буквально стало рвать на части. Но с этой печатью ничего не произошло, потоки энергии остались на своих местах, продолжая втягиваться в невидимый магический водоворот.

— Им нельзя позволить схлестнуться, — выдохнул я, делая шаг вперед и выходя из рощицы.

— Учитель! — Эрегор потянулся вперед, но не рискнул меня остановить.

— Не влезай и лучше присмотри за молодежью, — бросил я напоследок, высвобождая демонов из печатей на моих ладонях.

Наверное, эльф все же понял, что нечто в присутствии Святого воинства меня беспокоит и не стал вмешиваться. Он и сам не до конца понимал, как армия оказалась здесь, и для чего было заманивать огнепоклонников так близко к центру заклинания. Так что сейчас бывший советник Ирен только бессильно наблюдал за тем, как я, все ускоряясь и ускоряясь за счет подхвативших меня демонов, буквально вылетаю на самый центр грядущего поля битвы.

Я не боялся оставить Лиан на попечение Эрегора. Этот старый зануда точно позаботится о девочке, если со мной что-то случится, я это знал. А вот уверенности в том, выживу ли я в ходе этого столкновения, без четкого плана, понимания происходящего и привычных прикосновений незримых пальцев Нильф к моим плечам, у меня не было.

Меч Элантриэль, который висел за моей спиной, натужно завибрировал. Впервые за все время реликвия проявила свой характер, словно капризный ребенок, у которого отняли угощение, клинок был недоволен тем, что отдалился от молодой эльфийки. Но сейчас я игнорировал волю этого опасного артефакта. Оставить меч в лагере я не мог и просто не имел права, так что единственный вариант, который у меня был — носить его с собой. Даже если я окажусь в самой гуще возможного сражения.

Демоны со скоростью ветра вынесли меня на поле перед Святым воинством и мягко приземлили. Ощущалось это, будто бы я шагнул с движущейся платформы на землю, приятного мало, но удержаться на ногах я сумел. Со стороны и вовсе могло показаться, что моя фигура вовсе появилась будто бы из ниоткуда, во всяком случае, Леннарт верхом на коне замер, все еще угрожая небесам своим пылающим молотом.

Не слишком обращая внимание на армию Трех Орденов, я развернулся лицом к войску Мордока. Как бы я не презирал огнепоклонников, которые несли за собой пламя и разрушения под видом «очищения» и «божественной воли», сейчас мы находились на одной стороне. Бить в спину Леннарт не станет. При всей его святости, о которой свидетельствовал пылающий молот паладина, наблюдать который я имел удовольствие, пока демоны несли меня вперед, у него были мозги. И он даже умел ими пользоваться, хотя праведный гнев нет-нет, да и застилал взор этого фанатика. Это резко отличало Леннарта от убитой мною Лавертен, которая вела себя, словно бешеная сука. Если умерщвление последней было услугой всему континенту, то от смерти командующего Святым воинством в мире станет на одного здравомыслящего человека меньше, это был объективный факт, с которым было тяжело спорить.

Я усмехнулся собственным мыслям, вспоминая первую встречу с Леннартом на борту корабля. Как воинственно держался паладин, как я ощущал эманации ненависти от его фигуры, как Армель извивался ужом, лишь бы удержать мужчину от того, чтобы броситься самоубиваться об Владыку Демонов. Прошли месяцы, после чего выяснилось, что дрожащая и слабая предо мной Лавертен оказалась неуправляемой фанатичкой, а грозный и могущественный Леннарт, которому поручили целый военный поход — был здравомыслящим командиром.

Поймет ли мои намерения Леннарт, или же ударит в спину, как того требует его вера? Ведь в его глазах я был если не абсолютным злом, то существом, близким к нему. Но чем дольше я стоял посреди поля, чем дольше смотрел на вал из солдат Мордока, приближающихся ко мне стройными рядами, тем отчетливее понимал: эта битва не должна состояться. Я не могу позволить паладинам Святого воинства и прочим последователям Бога Света применить свою силу и пролить кровь. Не потому что я знал последствия, нет. Но мне было достаточно осознания того, что этого желала Владыка Леннор, а значит, я должен ей помешать.

Я крепко сжал рукоять своего меча, и когда до войск Мордока оставалось два полета стрелы, вскинул клинок и приступил к колдовству.

Порубить такую массу простой сталью — невозможная задача. Также я не мог подготовить какое-нибудь достойное заклинание, как это было в Шивалоре — магический поток вокруг меня был столь замысловат и нестабилен, что любой конструкт сложнее заклинаний призыва на основе моих собственных печатей на ладонях просто развалится на части. Так что единственное, что мне оставалось — действовать грубой силой.

Рисунки на моих ладонях засочились кровью, выпуская наружу силу, которую я копил столетиями. Огромное лезвие из черного пламени стало продолжением моего воздетого клинка, словно маяк тьмы, устремляясь на десятки футов в небеса, оно грозило погибелью любому, кто посмеет приблизиться.

Кровь быстро начала струиться по моим кистям и предплечьям, заливать локти, драгоценной алой влагой падая на сухостой под моими ногами. Каждая капля — мой отказ от колдовства на протяжении года. Каждый ручеек — десятилетие затворничества в горной долине. Сейчас я разбазаривал все, что скопил, дабы откупиться от Нильф, если темной богине взбредет в голову начать взыскивать с меня долги. Но поступить иначе я не мог.

По большому случаю, мне было все равно на Каламет и Западные земли. Мне было глубоко плевать на судьбу Н’аэлора и его жителей, и уж тем более меня не тревожила возможная гибель огнепоклонников, что лицемерно отправляли на костры всех, кто был с ними не согласен.

Мне было все равно на женщин, детей, стариков. Пусть сгинут, сгорят, погибнут в бесконечной агонии либо же тихо умрут в каком-нибудь всеми забытом углу.

Возможная гибель моих воспитанников и учеников не была бы для меня такой большой трагедией — и даже смерть Лиан, которую я растил эти несколько лет, словно приемную дочь. За сотни лет до моего исхода в горную долину, задолго до того, как мастера-строители заложили первые камни фундамента Черной Башни, зловещим перстом взмывающей ввысь посреди скал, я уже любил, терял и проклинал мир вокруг. Все это давно сгинуло, осыпалось прахом, было похоронено под песками времен, которые словно в бескрайних дюнах Даркана, заносили серой пылью забвения любые горести и несчастья.

Не мог я стерпеть лишь одного, и в этом заключалась суть, из-за которой Нильф была ко мне так благосклонна.

За своей маской аскета и рационалиста, за маской умудренного столетиями старца и покорного служителя прятался тот, кто не приемлет пренебрежения.

Моя бесконечных размеров гордыня, мое чувство собственного превосходства, что было сильнее, чем стремление к власти у любых служителей Фангороса или жажды крови и доблестей у последователей Харла. Я, сотни лет взирающий на копошение людей, эльфов и гномов, не способных или не желающих постигать всех глубин мироздания, обреченный на одиночество по собственному выбору, не мог стерпеть того, как легкомысленно Леннор и ее последователи и покровители отнеслись к факту моего существования. Я мог понять глупость Трех Орденов —век человека короток, а память людская еще короче, но Владыки Демонов не были в полной мере людьми. Они должны были знать обо мне, должны были понимать, кому переходят дорогу.

Как посмели они творить неведомое колдовство, как могли они решить, что я допущу это⁈ Возможно, я сам был виноват в том, что не осталось тех, кто мог бы предостеречь новое поколение колдунов, что самолично истребил всех, кто мог бы сказать: «берегись, или он придет за тобой!», что не осталось тех, кто посоветовал бы им убраться с моего пути.

Власть — первична, но она слепа, Фангорос не приемлет провалов.

Воинственность — дает силу покорять, но она беспечна, как Харл, что отворачивается от поверженного.

И только знание — дарует истинную мощь, ибо Нильф мудра.

И мудрость ее взрастила чудовище, которое признало всё, от берегов Западных земель и до самых Садов Армина, своей вотчиной. Это был мой мир, созданный моими руками и моими ошибками, моими страданиями и моими трудами. И существовал он сейчас в этом виде лишь потому, что я нашел в себе силы усмирить презрение к творящейся глупости, сумел закрыть глаза на всеобщее невежество, сумел найти путь к Нильф и склонить голову пред ней, в поисках Ее мудрости. И пусть глас Нильф более не звучал в моей голове, пусть я не ощущал легкого касания ветра в своих волосах и не чувствовал присутствия Третьей за моим плечом, я все так же оставался верен выбранному пути и своей вере. А верил я в то, что все тайны мироздания, будь то тайна седьмых печатей или другие законы мироздания, должны быть раскрыты во имя Нильф. И пока моя работа не окончена, никто не смеет угрожать устоявшемуся порядку вещей.

Такова была суть моего тщеславия, так я выражал свое презрение к тем, кто находился в плену низменных страстей и желаний.

Кто-то считал, что Нильф была Третьей в пантеоне темных богов, потому что была самой слабой. Я знал, что она была Третьей лишь для того, чтобы только достойные, только те, кто способны отринуть примитивные желания и порывы смогли обратиться к ее мудрости. Фангорос и Харл — те, кто соблазняют ложным величием. Истинная же власть проистекает от Нильф, потому что это власть не просто над людьми или полем боя, Нильф есть власть над самим мирозданием и всем сущим.

И сейчас я был готов эту власть применить.

Верный клинок в моей ладони стал оплавляться, не в силах выдерживать напор магического пламени. Строгие прямые линии лезвия искривились и пошли волной, гарда перекосилась, рукоять стала чуть мягкой, словно я держал в руке не оружие из зачарованной стали, а кусок гнилой древесины.

Не дожидаясь, пока мой меч окончательно потеряет форму, я повернулся спиной к наступающему войску. На лице паладина Леннарта, который неустанно следил за мной все это время, отразилась тень тревоги. Закованные в сияющую броню плечи дернулись, рука крепче сжала пылающий молот. Я же лишь усмехнулся его глупости.

Облако призванных демонов подхватило меня и, взмыв ввысь на высоту в сотню футов, я наконец-то опустил почти уже расплавившийся клинок, очертив широкую дугу между собой и святошами.

Широкая полоса магического огня, замешанного на крови Владыки Демонов, врубилась в сухую землю, уже когда-то бывшую полем боя. Магия прошла сквозь сухостой и грунт, сквозь глину и камни, свилась тугим жгутом, затаившись огромной магической змеей. Миг ничего не происходило, лишь взоры всех, кто присутствовал на поле, были устремлены на мою темную фигуру, парящую в небесах. С тупым любопытством на меня взирали солдаты Мордока, со злобой и ненавистью — бойцы Святого воинства. Где-то в небольшой рощице затаились темные эльфы, и даже отсюда я словно ощущал любопытство и восторг, исходившие от Лиан и Ирнара, да скупую гордость Эрегора, ведь он лучше всех знал, на что я способен.

А после земля вздыбилась, поднимаясь непроходимой стеной, полетели в воздух камни и куски глины, и даже тысячелетние валуны, более похожие на скалы, не могли противиться моей силе. Магический поток, до этого представлявший стройные ручейки силы, дрогнул и закрутился. Мою мощь потянуло куда-то в сторону, за спины солдат Мордока, но даже эта таинственная печать, которая собирала всю магию с территорий в тысячи лиг, не смогла изменить моего замысла.

Сейчас святоши были надежно отрезаны, защищены и сокрыты этой стеной. И чтобы ее преодолеть, войску Мордока придется пройти через невозможное.

Им придется пройти через меня, переступить через труп того, с кем они уж точно не в силах совладать.

Я опустил ладонь с оплавленным клинком, который превратился за время колдовства в бесполезный кусок металла. Без сожалений я разжал ладонь, отпустил то, что было моим верным инструментом на протяжении сотен лет. Этот меч сослужил свою службу, прошел через многие битвы и сражения и еще большее время — провел в ножнах, тихо ожидая своего часа.

Когда остатки клинка коснулись земли с гулким стуком — больше не было в нем и намека на благородный звон напряженной стали — я уже положил свои пальцы на рукоять другого клинка. Меча, который я когда-то вытащил из Садов Армина, меча, которого я желал более никогда не касаться, ибо слишком сильна его связь с Н’аэлором.

Определенно, клинок изменился за столетия своего заточения.

Только моя ладонь сжалась на рукояти, только я выставил его перед собой, готовый пустить его в дело, мой разум пронзил шепот.

Он был чем-то похож на тихий голос Нильф, но в отличие от Третьей, у меча не было разума, но была только воля.

Воля Вечного Леса, что стремился защитить даже ушедших под покровительство Нильф темных эльфов. Воля не просто территории или государства, воля самой природы, что оберегала народ Н’аэлора на протяжении тысячелетий. Как духи гор, что отзывались на просьбы гномов-мастеров, так и этот клинок заключал в себе то, что можно было бы назвать душой леса.

— Колдун!

Крик, прокатившийся по полю, хоть и был полон мощи, но звучал совершенно безжизненно. Словно глиняный болван, оживленный магией, внезапно научился говорить.

От замершего войска Каламета отделился один всадник. Сияющие доспехи, красный плюмаж на шлеме и острое лицо со впалыми щеками и блестящими глазами. Даже никогда не видев его самолично, я сразу понял, что это — король-самозванец Мордок.

— Считаешь, что победил⁈ — прокричал узурпатор, выводя своего коня вперед и обнажая меч.

Я ничего не ответил. Просто смотрел на этого глупца, как человек смотрит на наглого клопа. Между мной и Мордоком сейчас была не просто пропасть — целая бесконечность. Настолько ничтожным казался мне сейчас этот паразит.

По рядам солдат пошел ропот, послышались одобрительные выкрики. Мордок же, отбросив длинное кавалерийское копье, вытянул из ножен меч и, подняв коня на дыбы, демонстративно наставил на меня лезвие своего клинка.

Темные тени демонов, что позволяли мне парить сейчас в воздухе, уже глубоко проникли в мою плоть. Я и раньше ощущал себя единым целым с тварями, что таились в моих печатях, но сейчас я позволил своим жадным рабам напиться моей крови вдоволь, так, что их буквально распирало от силы. Со скоростью, доступной лишь ураганному ветру, я приблизился к королю-самозванцу, замерев буквально перед носом Мордока. Я еще раз заглянул в болезненные глаза мужчины и, не говоря ни слова, сделал рывок.

Он попытался защититься, попытался отклонить мой выпад и навязать бой. Но клинок Элантриэль сделал свое дело. Со звоном меч узурпатора рассыпался на части, словно был сделан из горного хрусталя, а не из закаленной стали. Острие же меча павшей королевы эльфов прошло сквозь блестящий нагрудник, пробил грудину, позвоночник и вышел из спины Мордока с обратной стороны. Я остановил движение оружия, только когда от нагрудника до гарды оставалось менее пары дюймов, да и то, просто чтобы посмотреть еще раз в глаза тому, кто осмелился возжелать невозможного.

Черная вязь на лезвии моего оружия пришла в движение, словно в восторге от произошедшего, я же лишь брезгливо провернул клинок в ране, со скрежетом расширяя дыру в доспехах бывшего командующего Звездной крепостью.

Увидев тень облегчения на лице Мордока, я сказал:

— Я скормлю твою душу демонам по кусочкам. Для тебя еще ничего не закончилось.

Я резко выдернул клинок, но лишь для того, чтобы ударить левой рукой в образовавшуюся дыру в броне самозванца. Мои пальцы с легкостью прошли сквозь металл и поврежденную грудь Мордока и почти сразу нащупали истерично бьющееся сердце. Я бил мечом чуть левее, чтобы не зацепить жизненно важный орган. Ведь я обещал самому себе, что вырву этот кусок мяса из груди короля-самозванца.

— Верно, все только начинается, — улыбнулся Мордок окровавленными губами, будто моя ладонь и не была погружена в его плоть.

Я сжал трепещущий кусок мяса и рванул сердце наружу, обрывая жизнь человека, принесшего разрушения на Западные земли.

Небеса за моей спиной взорвались красным пламенем.

Там, за возведенной мною стеной, где осталось Святое воинство, начался чудовищной силы огненный шторм, вызванный молитвой аколитов и клириков, а то и вовсе вмешательством самого паладина Леннарта. Сила пламени была столь велика, что по полю прокатилась ударная волна, а после — поднялся обратный ветер, засасывая к месту взрыва толщи воздуха. При этом удар пришелся не по преграде — она стояла совершенно невредимая, укрепленная силой моей магии — а куда-то дальше, к северу от того места, где стояли войска Трех Орденов.

В тот же миг магический поток, ранее напоминавший стабильный водоворот, вздыбился, а земная твердь задрожала. То, чего я так боялся и то, ради предотвращения чего я высвободил значительную часть своих сил, все же произошло. Святошам пришлось применить силу бога Света, и я не знал, какие последствия будут у этого их решения.

Но времени на размышления у меня не осталось. Стараясь совладать с ревущим потоком магии вокруг, я наблюдал, как вся армия Каламета, словно подчиняясь неслышимому приказу, пришла в движение и, направив копья и мечи на одинокую фигуру, двинулась в мою сторону.

Глава 25 Спасения нет

— Премудрая Нильф, помоги нам… — выдохнул Эрегор, задрав голову вверх и наблюдая за тем, как его учитель парит в небесах, держа над головой огромный черный клинок из чистой магической силы.

— Что этот старик опять чудит? — дерзко спросила Лиан, подаваясь чуть вперед.

Но Эрегор девушку не пустил, закрыв ей путь своей рукой, а после и ладонь Ирнара легла на плечо эльфийки, намекая, что ей стоит оставаться на месте, за спиной старшего в их отряде. Все прочие темные эльфы завороженно смотрели за тем, как их Третий Жрец сейчас, словно огромный клин, вбитый промеж армий, противостоит как солдатам Мордока, так и Святому Воинству.

— Прояви уважение к своему опекуну и наставнику, — холодно осадил девушку Эрегор. — Мы наблюдаем великое событие.

— И чем же оно великое?

— В последний раз учитель высвобождал подобную мощь еще до моего рождения, в эпоху Элантриэль, — терпеливо ответил Эрегор.

Единственный глаз эльфа лихорадочно блестел. Он скалил свои острые зубы, сжимал руки в кулаки, но терпел, оставался на месте, хотя каждая частица его существа сейчас кричала о том, что он должен быть подле своего учителя, должен принимать непосредственное участие в этих исторических событиях, а не просто стоять в стороне безмолвным наблюдателем.

Вот, Владыка Демонов опустил свой пылающий меч, но не на солдат Мордока, и даже не на Святое воинство. Учитель Эрегора ударил между армиями, поднимая в воздух стену из земли и камней и рассекая поле боя на две части.

— Он спас святош?.. — удивилась Лиан. — Зачем он это сделал?

— Учитель думает, что нельзя позволить огнепоклонникам гибнуть здесь, ведь по всем признакам их привели на заклание, — ответил Эрегор. — Вот только остановить этих глупцов не так-то и просто, но все же, способ он сумел найти…

Даже отсюда, с расстояния в сотни футов Эрегор ощущал, как чудовищная магическая сила рвется из тела его учителя. Он знал, что Третий Жрец был силен, но только сейчас Эрегор осознал, насколько смехотворны все они были на его фоне. Вспомнился и штурм башни учителя по приказу королевы Ирен, во время которого он умудрился заточить Владыку Демонов в сферу пустоты и проникнуть в долину. Все эти годы он считал, что сумел обмануть своего наставника, но тот просто позволил ему это сделать! Если бы тогда учитель, вырванный из дремы затворничества, проявил хотя бы сотую часть своих способностей против Эрегора и его отряда, душа эльфа уже давно была бы скормлена демонам из-за полога.

Словно завороженные, темные эльфы наблюдали за величественной картиной столкновения служителя Нильф и целого воинства. Вот, вперед выехал всадник в дорогих доспехах, вот Владыка Демонов оказался с ним лицом к лицу. Меч учителя пронзает грудь наглеца, словно и не был его противник закован в сталь, словно и вовсе был он не человеком, а лишь соломенной куклой. Но Эрегор чувствовал, что все не так просто, как кажется.

— Смотри! — прямо на ухо Эрегору закричала Лиан, тыча пальцем куда-то влево.

Сейчас эльфы оказались на одной линией со стеной, так что видели не только Владыку Демонов и армию Каламета, но и Святое воинство. И там происходили странные вещи.

Сгустки черного пламени один за одним ударяли по рядам святош, выкашивая солдат десятками. Ответ не заставил себя долго ждать. Паладин Леннарт, который находился на переднем крае своего построения, воздел руку с боевым молотом, после чего над головами солдат Трех Орденов с огромной силой взорвалось небольшое солнце. Черные шары, а следом и дымные росчерки демонов, летящие в сторону солдат, мгновенно сгорели в свете этого пламени, а все последующие атаки стали истончаться, не достигая цели, будто бы сам Бог Света протянул свою ладонь над армией своих последователей, оберегая ее от всяческого зла.

Масса людей, изначально построенная для лобового столкновения с противником, сейчас спешно разворачивалась спиной к эльфам и лицом на север, навстречу новой угрозе. Застучали копыта конницы, засуетились обозные, оттягивая телеги правого фланга поближе к новой точке сражения.

— Ну-ка, — Эрегор дернул двумя пальцами и почти сразу же один из пограничников их отряда, используя лишь пару кинжалов, начал стремительно забираться на ближайшее дерево.

— Орки! Вижу орков! — уже через минуту крикнул с высоты двадцати футов эльф.

— Там не только орки, — прищурился Ирнар, наблюдая за тем, как заклинания безуспешно пытаются прорваться через незримую преграду, установленную Леннартом. — Эти магические атаки… Их колдуны так не умеют. Харл благословляет на битву и все заклинания землекожих направлены на их же солдат. Дать сил, свирепости, не чувствовать боли. Но уж точно не трусливо выкашивать противников с расстояния.

— Значит, это колдуны из Каламета, которых послала Владыка Фангороса, — подытожил Эрегор.

— И что будем делать? — невинно спросила Лиан, вглядываясь в лицо командира. — Что будем делать, одноглазый?

Эрегор недовольно дернул щекой, но сразу ничего не ответил. Эльф продолжил вглядываться в движение войск Трех Орденов, пока его не застиг внезапный прыжок бойца, до этого сидевшего на дереве. Это было странно, потому что даже для тренированного и ловкого эльфа высота была далекой от совершенно безопасной, и в таких прыжках особой нужды не наблюдалось.

— Командир! — прошипел разведчик. — Сзади отряд! Полсотни, не меньше! Орки!

— Уверен? — уточнил Эрегор.

Эльф сосредоточенно кивнул.

Перед бывшим советником Ирен возникла серьезная дилемма. Учитель дал четкий наказ: присмотреть за молодежью, он сам все решит. Ослушаться наставника Эрегор не только не мог, но и, откровенно говоря, не хотел — слишком серьезные силы столкнулись на этом поле, а за его спиной нет целого войска или тысячи лет служения Нильф. Лишь горстка усталых пограничников, которые проделали большой путь от самого побережья до предместий Каламета, чтобы стать свидетелями очередной великой битвы, что разворачивается сейчас в этом месте.

Попытаться затаиться? Может, и получилось бы, если бы эта рощица не находилась столь удачно. Всего несколько тысяч футов — и ты в тылу Святого воинства, учитывая разворот, который сейчас делает построение армии Трех Орденов. Орки были тупы интеллектуально, но в военном ремесле это были настоящие животные войны. Командир орков может быть не способен выразить словами, почему это место — отличная точка для того, чтобы выждать подходящий момент для удара, но он точно выберет именно его.

Значит, что им остается? Принять бой — но полсотни землекожих это не тот отряд, с которым они смогут справиться. Если он и Ирнар выложатся, то смогут убить по три-четыре орка каждый, прежде чем выдохнутся и начнут рисковать пропустить смертельный удар. Еще столько же сможет зарубить своей зачарованной саблей Лиан. Другие эльфы возьмут на себя, в среднем, по одному врагу. Это значит, что сейчас они способны убить в лучшем случае полтора, максимум два десятка противников. Вдвое меньше, чем необходимо для того, чтобы обратить тварей в бегство.

— По коням! Отступаем! — зычно скомандовал Эрегор. Все равно, как только кони тронутся с места, вся их позиция будет раскрыта.

— Отступаем куда⁈ — непонимающе крикнула Лиан, но в седло уже запрыгнула.

Эрегор ничего ей не ответил, только недовольно дернул головой. У них был единственный путь — объединиться с тыловыми Святого воинства и помочь им отбить внезапную атаку. Это был единственный шанс на выживание в этой ситуации, ведь неизвестно, сколько еще подобных мелких отрядов рыскает вокруг, ожидая своего часа.

Когда группа эльфов вырвалась из рощицы, орки уже гнались за ними по пятам. В небе же над полем боя расцвел очередной огненный цветок, после чего луч жидкого огня ударил куда-то за пределами видимости. Аколиты и клирики Трех Орденов не теряли даром времени, которое выиграл для них паладин Леннарт, и успели подготовить ответный удар.

Когда они преодолели половину пути до тылов армии святош и их наконец-то заметили, где-то за спинами людской массы началась и основная битва. О старте сражения на все поле возвестил гулкий металлический грохот, который Эрегор ни с чем не смог бы спутать, даже если бы захотел.

С этим звуком огромные бойцы орков врубились в закованные в сталь первые ряды солдат армии Трех Орденов, сметая и круша все на своем пути.

Когда солдаты Святого воинства завидели скачущих во весь опор эльфов, то сначала засуетились. Кто-то даже выпустил в их сторону парочку стрел, но с тем же успехом он мог пытаться застрелить кого-нибудь из Темной Тройки, так плох был стрелок. Настроения переменились, когда из-за спин эльфов показалась несущаяся сломя голову землекожая толпа. Увлекшись погоней, орки раскрыли себя, и решили, что раз уж эффект неожиданности они потеряли, то стоит сразу же переходить в атаку. Огромные твари, на своих двоих они бежали со скоростью лошади, а в моменте могли ускориться и еще быстрее, так что Эрегор и весь отряд коням спуску не давали и гнали во весь опор.

В рядах святош все же появился зычный командирский голос — скорее всего, это был один из интендантов — который спешно стал раздавать команды обслуживающему персоналу. Нашлись высокие ростовые щиты первой линии, стали появляться копья и пики, где-то за телегами готовились арбалетчики.

Святое воинство, как и любая нормальная армия, сопровождалось немалым числом людей, чья задача была обслуживать солдат, а не держать в руках оружие. Кузнецы, кожевники, повара, интенданты — все эти люди обеспечивали бесперебойное передвижение солдатской массы, чинили оружие, доспехи, телеги и сбрую, распоряжались припасами и координировали работу фуражистов, хоть в этой части Западных землей уже брать было особо нечего, а само войско двигалось от побережья к Каламету ускоренным маршем.

Резервы пехоты и конница, которые Леннарт изначально оставил в тылу, чтобы помочь на отдельных участках сражения по необходимости, сейчас задержались на левом фланге и прийти на помощь смогли бы только через несколько минут. За это время полсотни разъяренных орков смогут не только нанести непоправимый ущерб тылам, но и посеять панику среди людей, чего они подобным маневром и добивались.

Конечно же, в этом была вина Леннарта. Недостаточная разведка, поспешность, нехватка людей и общая усталость войска, которое буквально гнали в эту точку несколько дней. Все это в совокупности привело к тому, что летучие отряды орков сумели незаметно просочиться в тылы, готовые ударить в нужный момент и оттянуть на себя внимание части солдат и резервов.

План с военной точки зрения был простой, понятный и эффективный, но вмешался случай и горстка темных эльфов. Когда святоши все же смогли нормально разглядеть всадников, пики были опущены, а сами защитники отошли в стороны, позволяя разгоряченным лошадям ворваться под прикрытие нестройных рядов.

Было очевидно, что эльфы уж точно не будут на стороне землекожих тварей. Едва лошади остановились, тяжело фыркая и дергая головами, к отряду подскочили несколько солдат. Судя по возрасту — те самые старшие снабженцы и командиры.

— Стройте людей! Тащите телеги! — рявкнул Эрегор.

— Вы кто такие⁈ — сурово спросил один из святош, крепко сжимая в ладони древко копья. Было видно, что мужчина без всяких сомнений пустит оружие в ход, если ответ его не устроит.

— Бывший капитан пограничной стражи Н’аэлора и комендант шивалорского гарнизона! — прорычал в ответ Эрегор. — Стройте своих людей, живо! Первый удар самый тяжелый!

До столкновения с орками оставались считанные минуты. Осознав, что легкой рубки не получится, землекожие немного замедлились, но лишь для того, чтобы собраться в плотный стальной кулак и одним скоординированным ударом прорвать оборону. В этот отряд набрали не самых кровожадных и умелых, но самых изворотливых представителей орочьего войска. Тех, кто не способен снискать славы в большом сражении и постоянно терпит убытки от собственных, более умелых и яростных соплеменников, но достаточно жадных до боевой славы, чтобы пойти на такую самоубийственную миссию. Если хитрость военная — она благословлена самим Харлом. Подло бросать в лицо противнику грязь или песок, чтобы лишить зрения. Подло использовать против соплеменника яд или бить во время дуэлей в спину, когда вы расходитесь по своим углам. Но есть во время большого сражения вы прорвались в тылы и устроили там резню — Второй будет доволен, ведь в этом нет бесчестия, только военная смекалка и удача. Так что сейчас орки готовились, четко понимая свое преимущество в грубой силе и выучке.

— Арбалеты и луки бесполезны, не тратьте время! — продолжил раздавать команды Эрегор.

Сейчас бывший советник Ирен был в своей стихии. Сотни лет службы в пограничной страже, многие десятки сражений с орками во всех возможных вариациях. Он сражался с ордой в чистом поле, под стенами Каламета, оборонял Шивалор и охотился на отставших одиночек. Долгие годы Эрегор командовал гарнизоном, постоянно взаимодействуя не только с эльфами, но и с людьми, так что отлично понимал, что, как и с какой интонацией нужно сказать, чтобы даже последователи Трех Орденов стали его беспрекословно слушаться.

— Поставить щиты! Взять упор! — скомандовал темный эльф, когда до противников оставалось меньше сотни футов.

Еще несколько минут назад разрозненная толпа, зараженная уверенностью эльфийского командира, три ряда бойцов синхронно опустили ростовые каплевидные щиты на землю, а весь строй ощетинился пиками и длинными копьями. Полторы сотни человек готовились принять неравный бой, ведь каждый боец кочевников стоил семерых, а то и десятерых взрослых мужчин.

Каждый понимал, что солдатам первой линии придется несладко. Но также эти мужчины прошли монастырскую муштру и не боялись смерти — сейчас они сражаются во славу Бога Света, и раз уж Господь послал в их ряды этого остроухого ублюдка, который хорошо знал, как резать этих огромных тварей, значит, так тому и быть. Сам же Эрегор сконцентрировал основную ударную силу позади строя — небольшая группа всадников охранения и его собственные бойцы были готовы в любой момент дать отпор там, где прорыв строя окажется неизбежен.

Орки вломились в строй, словно тяжелая кавалерия, обламывая собственными телами копья и пики, словно сухие ветви. Острия застревали в толстых шкурах, несколько бойцов кочевников с легкостью вырвали щиты из рук стоящих в первом ряду. Строй прогнулся, но не рассыпался.

— Коли! Коли! — прокричал Эрегор, но его команда в целом была лишней.

Бойцы третьего ряда и так прекрасно понимали, что от них требовалось. Едва орки увязли в бойне на первой линии, стоящие за спинами своих товарищей стали активно орудовать длинными пиками, метя в глаза и шеи огромных тварей. Почти сразу же несколько орков взревело от боли — ловкие удары воинов Трех Орденов нашли уязвимые места на телах кочевников. Вой раненых орков приободрил людей. Строй выровнялся, щиты, хоть и трещали под ударами, но благословленные клириками Ордена Пламени, выдерживали мощные удары орков, не трескаясь и не ломаясь. Эрегор впервые видел подобную магию — это было похоже на зачарование оружия духами Гор в исполнении гномьих мастеров, но есть подгорцы просто зачаровывали создаваемое ими оружие на прочность и остроту, меняя саму суть металла, то щиты святош были пропитаны самой силой бога Света. Каждый раз, когда дубина или топор орков опускался на щит, в точке касания возникал сноп пламенеющих искр, словно лично пламенное божество отражало каждый удар.

Но в отличие от зачарования подгорцев, у благословения Света были и свои ограничения. Трех-четырех ударов хватало, чтобы истощить защиту, и довольно быстро ситуация переменилась уже в пользу атакующих. От бойцов первой линии на ногах осталась в лучшем случае половина.

Пики второго ряда были обломаны в момент начала сражения, многие солдаты третьей линии также лишились своего грозного дальнобойного оружия. Казалось, еще немного, и орки все же прорвут строй, затопчут защитников и прорвутся к телегам и в тылы, сея смерть и разрушение.

— В бой! — Эрегор поднял над головой меч, острием указывая точку, куда должен направиться резерв.

Конные воины устремились на левый фланг, где рубка была ожесточеннее всего. Если удастся опрокинуть дюжину орков в этом месте, то оставшиеся на ногах три десятка можно будет охватить в полукольцо.

Орки дрались ожесточенно и яростно. Даже все прибывающая и прибывающая подмога не могла остановить землекожих тварей. Первый ряд был полностью смят, второй — понес серьезные потери. Почти все пики и копья уже были обломаны о толстые шкуры, а каждый удар воинов кочевников забирал чью-то жизнь.

Чуть лучше дела обстояли у всадников, но не понимающие всей угрозы конники Святого престола также несли тяжелые потери. Троих выбили из седла буквально сразу же — просто ударив по головам лошадей, которых их наездники опрометчиво пустили прямо на девятифутовых гигантов. Ситуацию спасали только темные эльфы, которые словно злые осы, крутились вокруг противников, выискивая бреши в обороне орков. Отличилась пара Лиан и Ирнара. Пока лейтенант оттягивал на себя внимание, дразня противника, девчушка в пару ударов своей зачарованной сабли перерубила сухожилия одному из кочевников, а второму — едва не снесла голову чудовищным по своей силе ударом. Эрегор мог поклясться оставшимся глазом, что в момент удара все тело девушки вспыхнуло черным рисунком печати, изменения в которой он внимательно отслеживал для учителя.

В следующий раз, когда Эрегор увидел юную воспитанницу Владыки Демонов, его подозрения подтвердились. Сейчас Лиан была похожа на злобного духа. Концы печати, которые раньше располагались на плечах и груди девушки, сейчас целиком застилали ее лицо, покрыв графитовую кожу Лиан замысловатым узором, а сама эльфийка скалилась едва не страшнее, чем сам Эрегор, когда пытался кого-нибудь запугать своими спиленными зубами. Каждый взмах зачарованной сабли или наносил глубокую рану, или причинял тяжелое увечье противнику, при этом ни один из орков так и не сумел дотянуться до юркой девушки, которая ловко управляла боевым конем и, при необходимости, спрыгивала из седла на землю, чтобы уклониться от мощных размашистых ударов.

Но и эльфы стали нести потери. Один из пограничников все же пропустил удар в грудь, который стал для него смертельным, еще двое — потеряли своих коней и были мгновенно затоптаны озлобленными орками, которые не ожидали встретить здесь своих давних противников. Ведь именно темные эльфы Н’аэлора заперли их на севере, вынуждая вести кочевой образ жизни и собираться для набегов.

Эрегору пришлось использовать все свое мастерство эльфийского мечника, чтобы остаться невредимым. В отличие от молодежи, которая повстречалась с орками лишь недавно, он воевал с этими тварями долгие столетия, так что отлично знал и их слепые зоны, и несколько уловок, которые помогали одержать верх даже в, казалось бы, безвыходной ситуации. На счету бывшего капитана пограничной стражи эльфийского государства было уже три убитых орка взамен на его коня, когда поле боя разорвал отчаянный крик, переходящий в омерзительный и одновременно леденящий душу визг.

Удача все же покинула лейтенанта. Пропустив мощный удар, Ирнар мешком вылетел из седла, а прямо над ним уже нависал один из воинов орды, готовый опустить свой топор на голову эльфа. Лиан, которая раньше Эрегора увидела это — ведь они с Ирнаром сражались совсем рядом — пыталась помочь. Но единственное, на что она была способна — это отчаянный крик, потому что между ней и ее партнером сейчас было сразу три землекожих. Это был крик боли и отчаяния, крик полный осознания и понимания ситуации, ведь Лиан была все же ученицей Владыки и понимала, что спасти в этой ситуации лейтенанта может только ее опекун.

В попытке защититься, едва способный двигаться Ирнар вскинул руку и выпустил в лицо орка черную магическую стрелу. Заклинание, ослабленное творившимся вокруг магическим штормом и присутствием святош, лишь царапнуло орка по морде, только раззадорив воина орды.

Землекожий поудобнее перехватил топор двумя руками и, наслаждаясь моментом, занес оружие над головой, готовясь располовинить противного эльфа.

Земля под ногами Эрегора дрогнула раз, второй, да с такой силой, что даже ловкий эльф не смог устоять. Повалились на землю и орки со святошами, а все поле боя мгновенно превратилось в огромную кучу-малу, в которой смешались живые и уже поверженные бойцы с обеих сторон.

Гигантская стена, которая разделяла поле боя на две части, задрожала, после чего взорвалась бесчисленным множеством кусков камней и глины. Ожесточенная рубка на первой линии Святого воинства с основными силами орды, которая все это время сопровождалась огненными сполохами и ударами столбов огня прямиком с небес, тут же остановилась. Притихли и те, кто сражались в тылу, с замиранием наблюдая за происходящим. У каждого, вне зависимости от того, был это человек, орк или эльф, возникло четкое ощущение близящейся смерти.

А после по всему полю прокатился трубный рев, в котором отчетливо читалось единственное возможное послание всем живым.

Бежать бесполезно. Спасения нет.

Глава 26 Четвертое Свидетельство

Когда тело Мордока зашевелилось, а после и поднялось на ноги, я принял это как должное. Нет, удивление присутствовало, но что-то внутри меня говорило, что все не может быть так легко и просто.

Обезображенный труп с пробитой броней и развороченной грудной клеткой, Мордок поднялся на ноги, словно огромная жуткая кукла. В глазах этого создания не было сознания, я не был уверен в том, что «это» даже что-то видит.

— Я впечатлен, — бросил я в пустоту, наблюдая за надвигающейся в мою сторону армией.

Пожар за моей спиной стих и сейчас я ощущал, что там разворачивается свое сражение. Мне же проще, если Леннарт будет занят чем-то другим и не станет мешать моим разборкам с Леннор.

А это была именно она. Не было в округе другого колдуна, кто бы смог вдохнуть жизнь в кадавра и заставить его шевелиться, кроме меня самого и этой Владычицы Фангороса.

— Твоя похвала ничто, старик, — просипел Мордок, скалясь окровавленными зубами. — Ты встретишь здесь свой конец, не стоило тебе вылезать из своей норы.

— Знаешь, что отличает Владыку Демонов от маленькой девочки, что забыла свое место? — спросил я.

— И что же? — сипло рассмеялась ожившая кукла. — Давай, немощный старик, удиви меня!

Я вскинул ладонь и ударил чистым потоком магической силы, вплетая в заклинание собственную кровь.

Столп черного огня буквально распылил то, что было Мордоком, но заклинание не иссякло — продолжило свой путь и на огромной скорости пробило немалую брешь в рядах солдат, до которых осталось меньше сотни футов.

Время разговоров давно закончилось. Конечно, моя суть исследователя требовала захватить и допросить Леннор, а после — еще раз допросить то, что от нее останется после долгой и мучительной смерти. Но это — тщеславная роскошь. Реальное мое же желание сейчас было простым и очевидным. Я планировал разнести здесь все, до чего смогу дотянуться, потом найти Леннор и вырвать этой девчонке сердце так же, как я вырвал его до этого ее покорной кукле.

Стабилизировать магический поток вокруг себя оказалось непросто, но справился я довольно быстро. Еще раз бегло окинув взглядом стройные ряды наступающих, а так же заметив на флангах конницу, я понял, что мне потребуется Легион. Было бы опрометчиво оставаться в своем истинном облике, когда любая шальная стрела или обломок копья могут навредить моему телу.

Печати на моих ладонях распахнулись целиком, разом выпуская на свободу всех демонов, которых я в них заточил, за спиной открылось сразу три портала. Пока демоны, которых я носил с собой, оплетали мое тело, ломали кости и растягивали плоть, превращая тело Владыки Демонов в огромное нечто, из открытых мною проходов повалили разнообразные твари.

Только дурак придет на драку подобных масштабов в одиночку. У меня была своя армия, целый сонм демонов, которые смогли вкусить хотя бы раз моей крови. Это для них было лучшим лакомством, самым желанным дурманом. Да, стальная воля призывателя была важна, но кровь Владыки Демонов — это то, ради чего твари готовы ползать на брюхе, словно беспризорные шавки. А моя кровь была для демонов из-за полога самым сладким, самым изысканным угощением, легендарным яством, которое даровало им не только неизмеримое наслаждение, но и огромную силу после того, как я отпускал их в свой мир.

На мой зов откликнулись целые полчища монстров, так много, что мне пришлось частично контролировать, кто пройдет в порталы на битву, а кто останется по ту сторону.

Сотворение Легиона завершилось быстро. Огромное вытянутое тело на шести лапах, четыре мощные руки, плоская, словно наковальня, широкая голова, увенчанная огромными рогами. Меч Элантриэль, который я сжимал в своих руках, был скован демонической плотью и лег в основу огромного костяного кастета, который удерживался двумя из четырех рук Легиона. В этой форме мне не нужна была точность — только разрушительная мощь, так что подобное дробящее оружие, более подобное на гигантский полумесяц с двумя рукоятями, чем на нечто реальное — подходило Легиону больше всего.

Войско Каламета уже схлестнулось с первыми гончими, которые рвались в бой и отбились от общей массы омерзительных тварей, вышедших из порталов. Вопреки моим ожиданиям, солдаты гарнизона не дрогнули, а собранно сомкнули щиты и предприняли попытку опрокинуть массу демонов.

Неразумные твари натыкались на копья, бессильно размахивали своими лапами и щелкали зубами, извиваясь сразу на трех-четырех крепких древках, которые пронзали их грудины и конечности. Но хоть выучка солдат Мордока сначала и помогла им отразить первую атаку, вторая волна демонов атаковала успешнее.

Гончие, плевуны, крадущиеся в тенях душители и еще десяток разновидностей призванных мною демонов вгрызлись в передний край наступающего войска с остервенением, с которым натасканная сторожевая собака треплет ногу ночного вора. Игнорируя судьбу неудачливых собратьев, волна демонов перемахнула через связанную боем первую линию солдат, словно это был барьер, и опустилась на головы задних рядов.

Довольно быстро сражение на одном конкретном участке превратилось в беспорядочную свалку. Люди кричали и отчаянно сражались, пытаясь поразить моих миньонов, демоны же, лишенные сейчас любых ограничений и контроля с моей стороны, кроме указания направления движения, пировали, насыщая свою потустороннюю суть свежей человеческой кровью.

Но сколько бы демонов я не призвал, их было недостаточно для того, чтобы установить равнозначный по ширине фронт. Множество глаз Легиона, которые давали мне круговой обзор, четко видели — командиры войск Каламета не дрогнули и сейчас моя позиция охватывалась в полукольцо, чтобы в конце концов окружить и сломить сопротивление Владыки Демонов. Будто бы кто-то приказал им любыми способами удержать меня на одном месте, чтобы этот незримый кукловод смог нанести решающий удар.

Оскалившись огромной пастью, я бросился в бой.

Леннор оказалась сильна в интригах и совращении умов, но сейчас я видел, насколько слаба девица была на поле боя. Пройдя через бесчисленное множество сражений от самых берегов Западного моря и до восточного побережья Садов Армина, сражаясь как плечом к плечу с людьми, эльфами и гномами, так и против их альянсов, я читал происходящее сейчас, словно открытую книгу.

Меч Элантриэль недовольно вибрировал внутри кастета, но с первыми ударами стих; почуяв кровь врагов Вечного Леса, клинок смирился со своим заточением и начал охотно выполнять свою функцию той части, которая придает всей конструкции жесткость. Ему даже не претило находиться в огромной лапе Легиона — меч узнал меня, и скрыть от него факт нашего давнего знакомства даже под грудой демонической плоти было попросту невозможно.

Каждый взмах тяжелым оружием выкашивал десятки солдат Мордока. Огромные колонноподобные лапы без устали топтали плоть, железный доспех и кольчуги солдат, а те, кто по какому-то недоразумению оставались в живых, оканчивали свой путь в когтях и пастях моих демонов. Если бы кто-то смог посмотреть на сражение со стороны, то увидел, что я сейчас был более похож на скалу, омываемую со всех сторон людским морем, переливающимся блеском начищенных доспехов и шлемов.

Какие-то смельчаки умудрились оттеснить демонов и растянуть крепкие веревки и гномьи цепи, изначально предназначенные для борьбы с орками, чтобы связать мои лапы и попытаться повалить легиона на землю. Звенья зачарованной стали впились в чешуйчатую шкуру, вгрызаясь в демоническую плоть, напряжение росло с каждым моим шагом и каждым движением.

Чувствуя угрозу своему хозяину и призывателю, демоны тут же попытались броситься на цепи, но я остановил их, направив злость тварей на солдат. С подобной мелочью я могу справиться и самостоятельно.

Свободными от оружия руками я схватил цепи и с силой потянул на себя. Оковы дрогнули, за цепями и канатами по земле поволочились десятки солдат, но хитрое плетение лишь сильнее сдавило мои лапы. Впрочем, это никак не помешало мне начать отравлять зачарованную гномью сталь.

Реликтовые цепи, выкованные сразу же после возведения Звездной крепости, оружие, которое использовалось столетиями в войне против орды орков-кочевников с севера, сейчас рассыпалось прахом под воздействием моей магии. Духи гор, верные данному уже давно почившим мастерам обещанию, пытались сопротивляться порче, но могли лишь замедлить процесс тлена и гниения, который лесным пожаром в ветренный день сейчас распространялся от звена к звену.

Двумя другими руками я продолжал держать огромное костяное оружие и широко рубить, будто Легион был не тварью из-за полога с заключенным внутри Владыкой, а огромным косарем, что сейчас укладывал кровавыми рядами сочную траву из тел солдат Каламета.

В итоге, достаточно осквернив цепи, я пропустил через них достаточно магической силы, чтобы взорвать прогнившие под действием моей магии звенья изнутри. Напитанные черной силой осколки разлетелись во все стороны мелкой пылью, насквозь пробивая нагрудники и полностью игнорируя кольчуги или дубленые куртки пехотинцев. Кольцо, которое уверенно сжималось вокруг моей фигуры и трех открытых порталов дрогнуло и рассыпалось, а люди, еще мгновение назад уверенно идущие в атаку на демонов, стали бросать оружие и пытаться скрыться с поля боя.

Расход крови был просто чудовищный. Я понимал, что недолго смогу одновременно поддерживать форму Легиона и удерживать открытыми порталы, призывая все новых и новых тварей. Точнее, я не смогу это делать и дальше без огромного риска.

Земля подо мной уже давно превратилась в хлюпающее кровавое болото. Широкие лапы Легиона с мерзким чваканьем увязали этой коричнево-бордовой жиже. Продвигаться вперед становилось все сложнее и сложнее, так что я просто встал на страже порталов и лениво отмахивался от атак немногочисленных безумцев, которые пытались прорваться ко мне и нанести какой-то урон. Демоническая же армия продолжала собирать свой кровавый урожай, стесывая армию Каламета, как столярный инструмент снимает с поддатливого дерева стружку. Движение за движением, людская масса таяла на глазах и, казалось, исход этой битвы уже предрешен.

Я увидел эту фигуру издалека. Леннор парила на высоте тридцати футов позади своих солдат, и даже с такого расстояния я ощущал, что Владычица Демонов улыбается.

Широко раскинув руки, женщина на мгновение замерла, после чего резко свела ладони. Черный столб магической энергии ударил в землю под ее ногами. Тут же вязь огромной печати, сокрытая где-то глубоко под полем боя, озарилась тремя кровавыми всполохами Свидетельства. Боги Темной Тройки, до этого момента прикованные к сердцу печати обещанием Леннор принести в жертву часть сил, затраченных на колдовство, приняли договор, заключенный с колдуньей и поделились своим могуществом в обмен на ее подношения. А вот потом случилось то, чего я не ожидал.

Из самого центра, где находились основные силы Каламета, ударил столб обжигающего пламени, являя миру Четвертое Свидетельство.

Бог Света, идол огнепоклонников из Трех Орденов, злейший враг темных магов, также засвидетельствовал свое участие в конструкте, созданном Леннор.

Осознание опережало шок от происходящего. Вопросы, которые терзали меня столетиями, расчеты, догадки, бесчисленные эксперименты и наблюдения. Я почти вечность искал способ стабилизации шести уровней печати для того, чтобы выйти на уровень невозможной седьмой печати. И единожды мне удалось. Тогда, когда с помощью Темных Богов и странной вязи на спине маленькой девочки, я сумел вернуть ее душу из-за полога и вложить в уже умершее тело.

Тогда я думал, что дело в провидении Нильф, но теперь я понял.

Боги Темной Тройки слишком схожи между собой. У них недостаточно власти для того, чтобы стабилизировать влияние друг друга в рамках одного заклинания. Шесть слоев печати — предел, который невозможно преодолеть. Но, как и в случае с печатью Лиан, которая была напрямую связана с дрожащим сейчас в моей руке клинком Элантриэль и древней природной силой Вечного Леса, Владыка Леннор построила печать с другим стабилизатором. Которым выступила сила Бога Света.

Поле боя дрогнуло и раскололось на четыре равные части. Люди и демоны начали падать в образовавшиеся проломы, земля осыпалась гигантскими комьями, а я стоял и наблюдал, как где-то в недрах Западных земель открывается портал.

«Теперь ты понял, милый?» — шепнул мне порыв ветра.

Нильф давала мне подсказки. Нильф привела ко мне девочку, которой было суждено стать орудием Ирен и новым владельцем клинка Элантриэль. Нильф наблюдала за мной, ожидая, что я своим умом дойду до этого решения.

Ведь даже боги имеют свои ограничения и не имеют права разглашать тайны мироздания, даже если вопрошает их самая любимая игрушка.

Но я не понял. Я был слеп и горделив, я был слишком глуп, чтобы разглядеть то, что лежало на поверхности.

В угоду своему тщеславию и старым обидам, я не пришел в Налор и не схватил за горло Ирен, чтобы добиться от нее ответов. Вместо этого я предался приятной неге и оказался в объятиях эльфийской королевы, даже не задумываясь о том, что история с Лиан продолжается.

Мне казалось, было достаточно спасти и вырастить это дитя, но это оказалось не так. Я предал собственную работу и идеалы, упорно игнорируя самый важный вопрос, который поставила перед мной когда-то Третья.

Зачем она привела маленькую эльфийку в мою долину? В чем был ее замысел?

«И что ты будешь делать?» — мягко прозвучало в голове.

Я чувствовал, как она веселится. Нильф не человек, она сверхсущество, она — божество этого мира и я не ее лучший слуга. Я — лишь игрушка, за которой было весело наблюдать. Почему-то я решил, что между мной и Третьей установилась какая-то особенная связь, но заключалась она лишь в том, что Нильф вела со мной более изысканную игру, нежели с другими своими последователями.

А исход всегда один — она пожрет мою душу, как того и требовал договор печатей Владыки Демонов.

Четыре руки Легиона поднялись сами с собой, а через мгновение в меня ударило самое мощное магическое копье, которое я видел со времен сражений за Сады Армина. Одну из лап, что держала огромный костяной секач, оторвало с корнем, опалив магическим пламенем часть плеча и корпуса Легиона. Но я выстоял — схлопнул порталы и отпустил контроль над демонами, установил магический барьер, опираясь на силу печатей Владыки и смог отразить внезапный удар.

Леннор усвоила урок, который я преподал ей с Мордоком, так что разговоры нам более не грозили. Только ожесточенная битва, пока один из нас не прекратит существование.

Форма Легиона требовала слишком много сил, так что я отпустил заклинание, распуская демонов. Все равно живых вокруг меня не осталось — оставшиеся в живых солдаты Каламета после раскола земной тверди сейчас пытались спастись бегством, а призванные мной демоны охотились на одиночек и тех, кто не мог отбиться от их натиска. Так что без всяких сомнений я вернулся в человеческую форму, с сожалением наблюдая обожженное плечо и разорванную в клочья одежду.

Ответить на атаку я не успел. Земля под ногами опять задрожала, трещины расширились и из недр подо мной донесся леденящий в жилах кровь рык твари, которая никогда не должна была появиться.

Воспользовавшись силой Седьмой печати и Свидетельством Бога Света, Леннор призвала глубинного демона, Зверя, который способен по ее приказу не просто сокрушить любое государство, но и поглотить этот мир.

А потом Леннор нанесла второй удар.

Глава 27 Тщеславие

— Господин! Атака на тылы! — внезапно сообщил один из воинов, который даже не потрудился спешиться и сейчас говорил с командиром на равных. — Орки!

От злости Леннарт стиснул зубы с такой силой, что они едва не начали крошиться.

— Сколько⁈ — коротко рявкнул паладин.

— Полсотни! Впереди их ведут эльфы!

— Не неси чепухи, выродок! — воскликнул один из рыцарей-оруженосцев Леннарта, отвешивая мощную затрещину посланнику. — Эльфы не воюют вместе с орками!

Эльфы? Шивалор давно пал и гарнизон темных отступил в пределы Н’аэлора. Значит, это либо разведотряд Вечного Леса, либо, что более вероятно, преследователи с востока, которые пришли вместе с Владыкой.

— Отправь бойцов на помощь, это союзники, — скомандовал Леннарт. — У нас есть другие проблемы…

Подземные толчки оборвали Леннарта на полуслове, а когда над полем боя прокатился ужасный рык, от ужаса паладин едва не выронил свой окровавленный молот. Но последователь Бога Света справился с секундной слабостью, тем более присутствие его покровителя ощущалось сейчас так же явно, как и в самых древних молельнях Ордена Пламени. Сжав оружие покрепче, он скомандовал:

— Капеллана ко мне! Живо!

Один из воинов, который прикрывал левый фланг отряда командующего, развернул своего коня и припустил в сторону тылов, туда, где разместились боевые священники Ордена Пламени, возглавляемые орденным капелланом. Паладин даже не успел окончательно решить, куда направит удар Святой силы, как стена, которую возвел Владыка Демонов, разлетелась миллиардом обломков, рискуя похоронить все святое воинство под своими частями.

Леннарт возвал к силе Бога Света и, вскинув молот, закрыл столько людей, сколько смог, огненным куполом. Такие же пылающие полусферы вспыхивали по всему святому воинству, напрочь сжигая мелкие камни и осколки и тормозя движение глыб покрупнее. Кое-где братьям не хватило силы веры — и так осколки пробили святую преграду, но в основной своей массе армия Святого Престола серьезных потерь не понесла.

Чего нельзя было сказать об орочьей орде. Все наступающая и наступающая масса землекожих, что пыталась прорваться сквозь огненные барьеры и славных защитников первых рядов, которые умело противостояли варварским наскокам ударами длинных пик и копий, несла огромные потери. Паладин своими глазами видел, как огромная глыба, словно игровой мяч, рухнула посреди войска кочевников и на огромной скорости прокатилась по полю, собирая жуткую кровавую жатву.

Трубный рев повторился, и на этот раз Леннарту удержаться в седле было еще сложнее. За огромным проломом в стене показалась бесформенная тень.

После разрушения стены битва продолжилась, и хоть Лиан оттеснили от того места, где погибал Ирнар, она не опустила руки и продолжила сражаться.

Старик крепко вбил ей в голову, что держаться за оружие нужно, пока бьется сердце, и хоть сейчас девушка ничего в груди кроме мервенного холода не ощущала, кровь все еще продолжала течь по ее венам. А значит — она должна сражаться.

Выжить любой ценой, выйти победителем или хотя бы не стать побежденным, так учил сражаться ее опекун. Зачарованная сабля, пропитанная кровью древного Владыки Демонов, сейчас слилась воедино с ее рукой, стала продолжением тела.

Она наконец-то поняла, о каком контроле магической силы говорил старик, когда обучал ее точечному удару темным копьем. Сейчас без особых проблем Лиан выпускала смертоностные лезвия, срывая потоки темной магии с острой кромки клинка ровно в те моменты, когда ей не хватало длины лезвия, чтобы дотянуться до очередного землекожего ублюдка.

Один широкий замах, два удара крест-накрест. Прыжок под размашистый удар топора, длинный выпад вперед, прямо в брюхо орка, в этот момент лезвие сабли удлинялось черным магическим лезвием. Провернуть рукоять на четверть в ладони, рвануть клинок в сторону, разрывая неповоротливую тушу на части и броситься дальше — на следующую цель, пока две части предыдущего противника еще не коснулись земли.

Она увидела его случайно. Ирнар лежал посреди поля боя, прижатый трупом того самого орка, который пытался раскроить ему череп. Лейтенант безуспешно пытался освободиться из-под огромной туши, которой его придавило к земле. Бросив короткий взгляд на орка, Лиан поняла, что судьба была на ее стороне — какой-то острый осколок, более похожий на огромную белесую кость, прошел прямо через шею и плечи орка и воткнувшись прямо возле Ирнара белым обелиском. Этот же осколок и создавал главную проблему — он пригвоздил землекожего к земле и сейчас не давал лейтенанту даже сделать глубокий вздох.

— Держись! Сейчас! — прокричала Лиан, оглядываясь по сторонам и оценивая ситуацию. Нескольким святошам не помешала бы ее помощь, а старик Эрегор сражался один на один с другим орком, но наплевав на все, девушка бросилась к своему другу. — Я сейчас!

Только рухнув на колени рядом с Ирнаром, она окончательно убедилась, что его движения были не плодом ее воспаленной фантазии и эльф на самом деле остался в живых. Пусть он и был серьезно ранен. Но старик не просто так называл Ирнара своим учеником — он был живуч, силен и умен, а значит, сумеет перенести подобные травмы и со временем исцелиться.

— Попробуй выдернуть эту шутку, — просипел лейтенант, кивая на белесый обломок.

Лиан с готовностью схватилась за то, что оказалось огромной костью, и тут же вскрикнула; одна из кромок оказалась дьявольски острой и разрезала ладони эльфийки едва ли не до кости.

— Сейчас, сейчас, Ирнар, только найду, как усхватиться… — пробормотала Лиан, одной ногой упираясь в тушу орка, а руками аккуратно проводя про костяной глыбе.

Пальцы эльфийки довольно быстро нащупали выемку, а внутри — продолговатый нарост. Но едва ее пальцы сомкнулись на этом куске кости, все тело эльфийки выгнулось дугой, а изо рта прорвался первобытный крик, который провторил трубному реву гигантской тени, появившейся в проломе стены.

Осколок, который пригвоздил к земле орка и мешал Ирнару освободиться, разлетелся на части, а в руке стоявшей над ним Лиан оказался черный клинок, переливающийся черно-зелеными волнами.

— Лиан! — Ирнар потянулся к девушке, пытаясь привлечь ее внимание, но осекся на полуслове.

Черные линии загадочной печати, которые до этого просто выдвинулись на лицо и щеки эльфийки, сейчас полностью застилали ее лицо. Рубиново-оранжевые глаза, обычно светившиеся озорством, уступили место двум черным колодцам без зрачков, от взгляда в которые замирало сердце. То, что стояло перед ним, больше не было задиристой воспитанницей Владыки Демонов, в которую влюбился молодой лейтенант.

Сжимая рукоять меча Элантриэль, перед Ирнаром стояло олицетворение гнева Вечного Леса.

— Вот значит как… — протянул я, наблюдая за тем, как Зверь рвется из огромной пещеры, которая все это время была сокрыта под полем боя.

Что же, Леннор удалось провести огромное жертвоприношение, причем она получила даже кровь старейшего Владыки Демонов — я щедро разбрасывался своей силой без оглядки на возможные последствия.

Демонические тени покорно подхватили мое тело, и я взмыл ввысь на несколько десятков футов, подальше от трясущейся земли, которая рисковала в любой момент уйти из-под ног.

«Что будешь делать, милый?» — прозвучал в голове насмешливый голос Нильф.

Я вновь ощутил касание тонких пальцев к моим плечам, и это придало мне сил.

— Дай мне столько, сколько можешь, — едва прошевелил я губами.

«А сможешь ли ты расплатиться?»

— Заберешь мою душу, в этом же суть нашей игры.

«Души иногда бывает недостаточно».

— Все что я делаю — я делаю во славу тебя, Нильф. Будь достойна подобного служения, — резко ответил я, раскидывая в сторону руки.

Я не слышал, что мне ответила Третья. Просто игнорировал, а может, она промолчала, оскорбленная подобной дерзостью. Но мое сердце и душа были для нее открытой книгой, Третья видела, что я говорил искренне.

Слуга должен уважать своего господина, но и господин должен быть достоин искреннего служения. Это непреложный закон, правило взаимного уважения и признания. Как плох нерасторопный и неискренний слуга, что ненавидит и презирает своего господина, так и никчемен тот сюзерен, что склоняет головы подданных лишь силой и страхом.

Вся моя жизнь была посвящена Нильф. Каждый мой вдох был сделан во Славу Ее, с того момента, как я получил Первую Печать на свою ладонь и стал на путь служения темного знания. И она должна признать это, иначе предательство ее будет непростительно.

Короткий взгляд на землю и один из демонов тут же принес мне обломок меча одного из воинов Каламета. Совершенно не похоже на изысканные кинжалы, которыми я привык пользоваться во время заклинаний, но главное, что пять дюймов лезвия, которые сиротливо торчали из погнутой гарды, были достаточно остры для того, что я задумал.

Зверь же выбрался на поверхность. Огромная пасть из тысячи и тысячи клыков, отвратительная бесформенная куча омерзительной плоти и хтонического ужаса. На поверхности показалась только его «голова», основное же тело, будто огромный паразит, извивалось в огромном гнезде и тянулось сейчас к своей хозяйке, как дитя тянется к матери. Леннор торжествующе парила прямо над местом призыва и я видел, как светится триумфом лицо Владычицы Фангороса. Она получила в свое служение монстра, которого не одолеть всем клирикам Бога Света, чудовище, которое с легкостью разгромит армию подгорцев, тварь, пред которой преклонят колени и головы все людские правители.

Верно, оно только родилось в этом мире. Оно слабо и беспомощно, но с каждой секундой

— О, Великая и Премудрая Нильф, вышедшая из тьмы и идущая во тьме, услышь мои слова…

Короткий росчерк обломка меча по моей щеке оставил огромный рваный шрам. Но я не чувствовал боли. Сейчас я покаянно молился, принося в жертву на алтарь Нильф все свои столетия, все свои труды, все свои знания. Приносил в жертву самого себя, чтобы снискать достаточно сил для моей задумки.

— Иду за тобой я, ибо тьма невежества окружает меня…

Острый кусок клинка вонзается в правый глаз, частично лишая меня зрения.

Мне не нужны были Четыре Свидетельства, мне не нужна была Седьмая печать. Я познал то, чего желал. Сейчас мне нужно было лишь легкое касание Нильф к моим плечам и сила, что могла даровать мне только Третья.

Леннор почувствовала, что я задумал что-то опасное. Владычица Фангороса попыталась помешать мне, попыталась нанести удар и одновременно натравить своего зверя на одинокую парящую в воздухе фигуру.

Тысячи щупалец устремились к моей груди, но молитва была в самом разгаре, так что я мог положиться только на благосклонность Нильф.

Тьма познания защитит того, кто истинно верит в силу разума. Нильф бережет тех, кто познает мир во Славу Ее.

Темная молния бросилась щупальцам наперерез, отсекая мерзкие отростки, как нож садовника срезает лишние ветви на младом древе. Знакомо блеснул в сполохах магического пламя клинок Элантриэль, и Лиан, размытую фигуру которой я едва ли смог узнать, бросилась к Леннор, связывая слугу Фангороса невыгодным ближним боем.

Леннор моментально переключила свою атаку на новую цель. Щупальца ударили туда, где секунду назад была эльфийка, но она лишь растворилась в воздухе, словно утренний туман, а когда опасность миновала — опять материализовалась уже на десяток футов ближе к своей цели.

Над полем боя прокатился яростный крик Леннор. Взбешенная, колдунья стала сыпать магическими ударами, пытаясь поразить противника, который попытался атаковать ее детище. Не отставал и сам Зверь. Чудовище, разъяренное атакой, уже отрастило новые конечности и продолжало бесплодные попытки поймать ту, что стала духом.

Лиан потеряла себя, от моей воспитанницы осталась только тень, фигура, движение которой я сейчас наблюдал на поле боя. Единственной по-настоящему реальной вещью, что я видел сейчас, был меч королевы эльфов, который появлялся первым и исчезал последним в момент каждого уклонения, будто бы только он был достаточно плотным. Фигура же эльфийки выглядела размытой, поддернутой дымкой, и я понимал, почему это так происходит. Я видел это во время войны за Сады Армина, видел, как с каждой битвой Элантриэль со все большим и большим трудом приходит в себя.

Может, она отдала мне меч не для того, чтобы я сохранил реликвию ее народа, а чтобы умереть собой? Может, она поняла ошибочность подобного пути, поэтому решила принять поражение вместо того, чтобы становиться духом отомщения?

Меч был полон сожалений, которые в него вложили духи Вечного Леса и сами темные эльфы. Он был орудием со своей волей и душой, и сейчас эта воля пожрала изнутри дитя, которое я растил на протяжении нескольких лет как свою преемницу.

Лиан стала очередной жертвой моего тщеславия, которую я возложил на алтарь судьбы. Неужели я мог рассчитывать на иной исход?

— Даруй мне прощение за мое невежество, позволь вновь прикоснуться к твоей мудрости, Великая Премудрая Нильф…

Обломок меча отсекает мое ухо, которое я даже не пытаюсь поймать.

На это месте эльфы просят Нильф о прощении, принося жертву, но я знал продолжение этой молитвы.

— Ибо мудрость Твоя безгранична и недостоин я лицезреть ее…

Обломок меча вонзается в левый глаз, и мир вокруг погружается во тьму. Остается только мой голос и тонкие касания, что я ощущаю на своих плечах. Я игнорирую полный гнева крик Леннор, я игнорирую трубный вой Зверя, я более не вижу, как черный магический вихрь собирается вокруг моей фигуры, столь мощный, что любая попытка прорваться сквозь него распылит наглеца на части.

— И ныне, Великая Нильф, открой для меня врата Истины Своей, ибо только оставив бренную плоть, я окончательно сольюсь с Тобою в объятьях вечной тьмы.

Последний резкий удар обломка меча вспорол мое горло. Фонтан горячей крови ударил из рваной раны, но быстро стих, алым водопадом скатываясь по груди и животу, заливая лохмотья, что остались от моих одеяний, проливаясь истинным знанием, что даровала мне Третья Богиня.

Таков был мой путь служения. Таково было мое вознесение к величию познания, такова была моя жертва, которую я был готов отдать Нильф не только во Славу Ее, но и в угоду своему безмерному тщеславию.

Эпилог

— Я надеюсь, вы больше никогда не вернетесь в Западные земли, — хмуро сказал Эрегор.

Старый эльф и паладин Леннарт стояли на краю огромной ямы, в глуби которой тлели остатки монстра, призванного Владычицей Фангороса. Кратер не менее полутора тысяч футов в поперечнике, эта яма будет гореть еще долгие недели, прежде чем демоническая плоть окончательно распадется под воздействием магического пламени.

— Работа Ордена Пламени здесь окончена. Последователи темных богов повержены… — ляпнул Леннарт, но тут же напрягся, ожидая неадекватной реакции старого эльфа.

Скорбь пролегла темными тенями на лице Эрегора, но бывший советник Ирен ничего не ответил. Только стоял и смотрел, как горит то, что было чудовищем, способным уничтожить весь мир. Перед глазами эльфа все еще стояла картина последнего удара учителя. Черный вихрь, который пожрал фигуру Третьего Жреца Нильф. А после произошел он.

Удар.

Сокрушительная магическая атака, будто бы сама Нильф материализовалась на поле боя и прихлопнула омерзительную тварь, которая даже по меркам Владыки Демонов не имела права на существование. Сотни извивающихся щупалец одномоментно вспыхнули в черном пламени, зубастая пасть разорвалась в предсмертном рыке, а ошметки проклятой плоти разбросало на многие лиги вокруг. Остатки гарнизона Каламета рассеялись и бежали, отступили и орки. Битва закончилась так же внезапно, как и началась. Но почему-то радости победы не было. Только горечь понесенных потерь и тяжелая, тупая усталость.

На месте черного вихря не осталось ничего. Даже напоминания о том, что его учитель присутствовал на поле боя.

Леннарт уже давно ушел, а Эрегор все стоял и смотрел единственным глазом в огонь.

— Капитан…

Ирнар, хромая и придерживая поврежденные ребра, все же нашел силы прийти и лично сообщить о результатах разведки.

— Докладывай.

— Мы ничего не обнаружили. Ни следа. Думаю, Владыка погиб.

— А меч? Ты сказал, Лиан подняла меч Элантриэль, — продолжил Эрегор.

Это была вторая проблема. Реликвия народа Н’аэлора. Если уж они лишились Третьего Жреца, то стоило хотя бы вернуть меч.

— Когда она коснулась рукояти… — Ирнар запнулся. — То, что овладело Лиан, отправилось на сражение с тварью. Я сам видел, как она развоплотилась и черной тенью бросилась в сторону сражения.

— Скорее всего, меч мы не найдем. Пока не потухнет этот разлом… — протянул Эрегор.

Оба посмотрели в гигантский кратер. Кто знает, как много времени это займет. Может быть, это пламя не потухнет никогда, потому что были свидетели того, как ошметки плоти гигантского Зверя будто бы пытались шевелиться. Сейчас Святое воинство было занято тем, что собирало тела погибших и вместе с кусками демонической плоти сжигало все это в Святом Пламени.

— Идем, — мотнул головой Эрегор, помогая Ирнару отойти от края. — Отправляемся в Шивалор, нужно известить Налор.

Эпилог №2

Давно архиепископ Скокреста не передвигался с подобной скоростью, но это был особый случай.

Мужчина, которому недавно стукнуло семьдесят, сейчас почти бежал по гулким коридорам главного храмового комплекса, торопясь оказаться на закрытом собрании. Архиепископ на него приглашен не был — оно организовывалось сановниками Ордена Духа, один из апостолов которого впервые появился в столице за долгое время.

— Вас сюда не приглашали, — с порога сообщили сановнику собратья в черных балахонах.

— Святой Престол имеет право знать, что произошло в Западных землях на самом деле, — дерзко сообщил архиепископ, по-хозяйски занимая единственное свободное место.

Орден Духа был в своем репертуаре. Его ждали, они знали, что глава Трех Орденов пошлет кого-нибудь, но позволили себе дерзость попытаться провести встречу без его присутствия.

— Ничего особенного. Мы обсуждали последствия для континента, вот и все, — ответила одна из фигур в балахоне.

— Последствия? — удивился архиепископ.

Сановник Ордена Духа только махнул пальцами, и из-за своего места встал непримечательный мужчина с лысой как колено головой.

— Нам стоит быть осторожными в ближайшее время, Западные земли и Брим лишились своего защитника, — сказал мужчина.

— Защитника⁈ Вы про того колдуна из долины, который убил Пресветлую Деву и угрожал нашим славным…

— Именно, защитника, — кивнул лысый мужчина. — Нравится это Святому Престолу или нет, но Владыка из горной долины был нашим союзником. Иногда нужно выбирать меньшее зло. Этот колдун был из этой категории. Меньшего приемлемого зла, с которым мы могли договориться. В будущем все станет сложнее, так и передайте Его Преосвященству, когда будете докладывать об этом собрании.

— Это ересь! — хлопнул ладонью архиепископ.

— Это правда, — ответил мужчина, чинно усаживаясь на место.

И то, что никто ему не возразил, говорило о том, что все присутствующие были с его словами согласны.

Фигуры в черных балахонах только склонили головы, соглашаясь с этим неизвестным. Орден Духа, главные борцы с ересью и Темными Богами, молча поминали старейшего Повелителя Демонов, которого знал континент.

Эпилог №3

Пески Даркана никогда не были благосклонны к путникам. Кутаясь в платок, мужчина продолжал шагать вперед.

Рукоять длинного меча за его спиной выглядела почти нелепо — кто носит меч за плечами? — но неизвестному было плевать на мнение случайных путников, которых он мог повстречать на этой дороге. С таким расположением ножен длинный меч не стучал по старым коленям и в целом, не мешал шагать по не слишком крепкой песчаной тропе, под которой угадывался выбеленный за сотни лет известняк.

— Эй, там! Впереди!

Мужчина повернул голову и через тонкую прорезь в платке увидел небольшой караван.

— Куда держишь путь? — спросил улыбчивый дарканец с темно-медной кожей.

Караван его был небогат. Десяток верблюдов, еще пяток мулов и две телеги. Из охраны — пяток бойцов, да столько же погонщиков, которые и оружия толком в руках не держали. Но сам купец выглядел оживленно и крайне дружелюбно.

— На юг, к границе Великих Песков, — ответил мужчина.

— Так идешь до Тахира⁈ И я туда! — воскликнул купец, приноравливаясь к шагу путника. — Я вижу, ты мечник. Умеешь обращаться с оружием?

Мужчина ничего не ответил, только поправил перевязь на груди и продолжил шагать, пропуская мимо себя скрипучую телегу каравана.

— А что, хочешь нанять в охранение? — наконец-то спросил он купца.

— Ну не нанять, а предложить идти вместе. У общего котла свободное место есть, а еще один честный человек в попутчиках — это же хорошо! А еще я крайне люблю истории! Откуда сам?

— С севера, — спокойно ответил путник. — Из-за моря.

— Далеко забрался! Но тогда у тебя точно есть для старика Карима интересная история. Расскажешь же у котла пару историй о севере? С меня угощение! Хлеб! На горбу-то муки много не унесешь, так?

Путник усмехнулся и покачал головой, но отказываться не стал.

У него было несколько историй для любопытного купца. Да и путешествовать лучше с караваном, ведь дорога юг ему предстояла долгая.

И одна только Нильф знала, когда закончится его путь.