Пылающая для Древнего. Пепел

Глава 42

Витар задумчиво смотрел на сидящего перед ним мальчишку.

Его переполняла злость, когда он смотрел на своего сына.

Бегущая по его жилам отравленная кровь его матери-шлюхи лишь позор для их рода.

Этого он не допустит, как однажды допустил его отец…

Едва видимый кивок головы, и тэрн Вашт, все это время стоявший за спиной его сына, испарился, оставляя их наедине.

Дрид такой же слабый и вспыльчивый, как и его мать.

Он и сам виноват… Не надо было брюхатить эту шлюху.

Всё неправильно.

Ему нужна сильная женщина, которая родит ему здорового и сильного ребенка. Его наследника.

И он знал, кто ею будет…

Осталось лишь немного подождать…

— Подойди, — подозвал к себе сидящего на полу мальчишку, раздумывающего над стратегической игрой.

— Да, отец, — золотоволосый мальчишка невысокого роста, немного сутулясь, осторожно взглянул на него.

Темно-карие глаза яростно блеснули, но тут же погасли, увидев расчетливый и холодный взгляд отца.

Витар видел и чувствовал его ненависть к себе. Маленький дикий волчонок. Чего еще можно ожидать от нежеланного и слабого ребенка?..

Дрид, кипя от злости, словно уже мог читать его мысли, стиснул зубы, позволяя себе отвернуться от Витара.

Мальчишка, склонив голову над самодельной картой диких земель, держа в руке деревянного тэрна, продолжал обдумывать следующий решающий ход в своей битве.

Снова ослушался…

Порка его только раззадорила, сделала еще более неуправляемым. Но пару капель специальной настойки на его незажившие раны, и спесь в миг с него слетала.

Все его шрамы на спине медленно заживлялись, превращаясь в уродливые рубцы.

Витар учил его боли и послушанию. Как учил своих псов командам в своих псарнях.

— Ты не слышал, что я сказал! Пыточная тебе не понравится…

— Слышал, отец, — он полоснул его ненавидящим взглядом, гневно смахнув рукой все стоявшие деревянные фигурки на карте.

— Смог усвоить урок…

— С таким отцом… — процедил ему сквозь зубы, вскакивая на ноги.

Мальчишка крепко сжал свои маленькие кулаки, чтобы ненароком не полоснуть отца своим смехотворным пламенем.

Импульсивный характер мальчишки раздражал мужчину.

Мелкий червяк.

Витар даст своему сыну еще один шанс…

— Не смей дерзить отцу! — раздраженно крикнула Тория, разъяренно влетая в покои.

Она яростно пнула одну из любимых сыном фигурок, собственноручно вырезанных из дерева и повернулась к мужчине, желая высказаться о собравшихся внизу воинах в ожидании его брата.

Сын бросился лихорадочно собирать свои статуэтки по полу в небольшую резную шкатулку.

— Ты не малое дитя, чтобы играть в такие игры! — прошипела Тория, срывая на нем зло.

Женщина схватила его за локоть, и выбивая шкатулку из рук, направилась к низкой тахте обитой красным бархатом.

— Я не отошлю его… — спокойно продолжил Витар, внимательно разглядывая свои вытянутые перед собой пальцы, поправляя на них золотые перстни с драгоценными камнями.

Медленно перевел взгляд на опустившуюся на тахту Торию.

— Оставь его… Витар.

— Быть моим сыном еще ничего не значит, — окинул безразличным и пустым взглядом стоявшего перед ней мальчишку, тяжело дышащего, который явно желает отправить его самого в преисподнюю. — Хочет быть подле меня, пусть убьет дочь моего брата…

Ненависть на лице мальчика сменилась тревогой. Дрид обеспокоено посмотрел на сидящую мать.

Тория вскочила с места, а ее подол платья резко взметнулся вверх и разлился по полу, как темно-кровавая лужа.

— Нет! Это должен сделать ты, а не он! — в глазах женщины промелькнул страх.

— Он убьет ее, если так жаждет моей власти! После… я позабочусь о том, чтобы он стал мэрном…

— Он достоин большего! Он твой сын! В нем твое божественное семя! И в любой момент, он может стать таким как ты!

— Выродок шлюхи?! Пусть радуется, что я дал ему хоть такую возможность!

— Это все из-за нее?! Да?! — не унимается она, срываясь на крик и не обращая внимания, как ее сын жмурит глаза, скрывая свои жгучие слезы. — Ты не отошлешь его! Я разделила твою силу! Приняла тебя, даже когда ты был таким же, как и он! — она затрясла рукой в сторону их сына, продолжая истерично кричать. — От другой ты получишь только слабых детей, и ты это знаешь! Ты разделил СО МНОЙ силу! Другие тебе и в подметки не годятся… — выпрямившись, резко замолчала она.

— Тебя это больше не касается, — леденящим тоном ответил он ей, отворачиваясь к огромной террасе.

Тория знала этот тон и он не предвещал ничего хорошего. Прежде чем она догадалась, Витар сказал:

— ОНА родит мне его.

— Да ты одержим!

— Следи за языком!

— Нет! — опешила Тория, истерично смеясь.

— Я убью его дочь, — тихий, едва слышный голос сына, прервал спор. — Но взамен я хочу быть подле тебя…

Витар удивился его просьбе, усмехнувшись, кивнул ему головой, а затем махнул ладонью, чтобы мальчишка убирался.

Ноздри внезапно затрепетали от знакомого до аромата, а в паху сразу заныло.

Он почувствовал ее запах.

Она здесь.

Прикрыв глаза, сосредоточился на дыхании.

Среди вибраций песка, неразборчивого шепота его слуг в своих каморках услышал тихое, ровное сердцебиение… этой женщины.

Амара…

— Ты правда думаешь, что после перерождения она упадет тебе в ноги, и захочет родить?! — расхохоталась Тория, плавной походкой направляясь к столу, за котором сидел ее муж.

— Хочу тебя разочаровать… Витар, ты умрешь, как только совершишь с ней обряд! Я не говорила тебе об этом. Думала, ты не глупее ребенка, но… — не успела она договорить, как мужчина, точно хищный зверь, схватил ее за глотку и опрокинул на стол, придавливая ее своим тело.

— Повтори! — рычит, сжимая ее лицо своей пятерней.

Тория продолжала хохотать, вибрируя под мужчиной от смеха. Ее горячие слезы текли по щекам, а кристально-голубые глаза кричали от боли и лютой ненависти к нему.

Он снова растоптал ее и унизил.

— Лучше бы ты сдох! — зашипела в ладонь, отталкивая от себя и сползая на пол. — Я лишилась своей силы, — это был мой долг этой проклятой твари, а если ты… — она посмотрела на него, гневно сверкая глазами, — …хочешь сдохнуть из-за нее, то сына убить я тебе не позволю!

— Мой господин… госпожа… — проблеяла служанка.

— Впускай ее, — Витар знал, кто стоял за массивной дверью…

— Не может быть, — Тория закрыла ладонью рвущийся изо рта смех, нервно цепляясь рукой за столешницу.

От тонкого основания шеи гладкая ткань скользила к полной груди двумя широкими белыми лентами, которые изящно перетекали на плоский живот, оплетая бедра, стройные длинные ноги и разливаясь позади меня полупрозрачной белой пеной.

Мои ярко-алые губы дернулись в самодовольной улыбке, заметив на себе любопытный взгляд его жены.

Подведенные углем глаза Витара быстро сузились в маленькие ехидные щелки. Он изучал меня. Я ощущала- его взгляд, пронизывал насквозь, пытаясь прочесть мои мысли в эту минуту.

Лениво дернула плечиком, позволяя волосам рассыпаться мягким огненным водопадом, открывая длинные бронзовые серьги с разноцветными самоцветами.

— Подойди… — его голос прокатился глухим эхом по каменным стенам покоев.

Уверенно делаю шаг вперед, внимательно наблюдая за тем, как комната медленно заполнялась воинами, как в покои вошла моя дочь…

Витар не сводил с меня мерцающих медово-ореховых глаз.

Отвожу взгляд, прислушиваясь к шуму внизу.

Звонкий лязг металла. Ржание коней. Торопливые быстрые шаги к вратам.

— Второй раз от судьбы не убежишь, — каждое его слово сочилось ядом.

Плотно сжав челюсти, его рука уверенно поднялась к моему лицу и, поддев подбородок, чуть надавила на него, задрав вверх так, чтобы он смог заглянуть в мои глаза.

В его глазах заискрилось живое пламя. Взрывалось яркими всполохами красного золота.

— Не боишься … Не спрашиваешь за свою дочь… Уверена в том, что мой брат сильнее меня?!

Не могу отступить… не могу показывать свои чувства….нельзя бояться…

Хочу отвернуться, чтобы не увидел дрожащие губы и не вздохнул пронизывающий мою грудь страх за дочь и Иштара…

— Отвечай! — крикнул он.

Молчу, пожимая плечами.

Не позволил отвернуться. Приблизился ко мне ещё ближе, уже полушёпотом проговорив:

— Ну же?.. Я хочу услышать от тебя правду…

С каждой минутой в покоях раздавалось все больше восторженных голосов.

— Вам ее лучше не знать, мой господин…

Произнесенные им слова, лишили меня самоконтроля.

— Язвишь… или не можешь свыкнуться, что уже принадлежишь мне, а, Ама-ра..?

Пальцы чуть сильнее сжали мой подбородок, Витар наклонился к самым губам… мягко прошептал в них, обдавая горячим дыханием:

— Ты права, лучше тебе правду не знать…

Лицо Тории то хмурилось, то расслаблялось…

В какой-то момент Витар замер, резко ворвавшись в мое сознание…

Дернулась, от его услышанного отдаленного голоса:

— Я умер вместе с тобой, Амара. Когда отказался от тебя, выжег свое сердце. Не ты умирала там, а я. Все внутри меня клокотало от ярости. Каждую чертову секунду, я желал тебе смерти! Хотел причинить боль за предательство!. Такую, какую причинила мне! Чтобы приползла ко мне на коленях, и умоляла вернуться… Но ты смиренно приняла свою участь… полюбила ублюдка…. Который отнял у тебя все!

Глаза жгло, а шум позади меня наполнял комнату: криками, лязгом мечей, запахом горящей плоти.

Он не давал отвести взгляд.

Не в силах вырваться из его тьмы, продолжала поглощать его тихий и совершенно спокойный голос:

— Я отказался от тебя, а должен был оберегать… Я не умею любить, Амара, это непозволительная роскошь, которая делает нас глупыми.

Я слишком поздно осознал, что мог потерять тебя навсегда. Ярость, затмила глаза. Хотел проучить тебя, но не смог остановиться!

Выжечь в тебе его семя…

Перед казнью твоей дочери… я знал, что детей подменили. В младенце не было и капли той силы, что раскрывалась в тебе…. Тот ребенок был очень болен, черная хворь пожирала его изнутри… Ардана все продумала до мелочей, жаль, что ее дни были давно предрешены.

— Жестоко, Амара, да! Жгучая алчная ревность разьедала меня день за днем. Я решился на отчаянный шаг… растерзать твою дочь… но не смог. Когда ты родила ее на свет, я с легкостью мог это сделать… и лишь в последний момент отозвал своих воинов.

Ты вывернула мою грудную клетку наизнанку и всадила острый кинжал в самое сердце, сказав, что это я ошибка!

Брат убоюдок оказался лучше, чем я?

Мне стало тяжело стоять и дышать.

— Зачем! — срывается полушепотом с губ.

— Хочу, чтобы ты это знала, когда придется выбирать…

Нежно стерев горячие слезы с моего лица прохладной ладонью, он отошел от меня. А затем, развернулся и резким взмахом руки, отдал кому-то приказ позади меня.

Тэрн Вашт…

Я узнала его мерзкий запах и медленные тяжелые шаги за спиной

Как только я обернулась, раскаленная волна свирепой ненависти прошибла мое тело. Холодный пот тонкой струйкой скользнул по спине и груди.

Мотнув головой, повернулась к Витару. Затуманенным и блуждающим взглядом скольжу по его расслабленному лицу, замечая лукавый прищур и тень коварной улыбки.

Тело бросило в сильный озноб. Красная вспышка перед глазами. Тяжело дыша, согнулась пополам и прежде, чем успеваю закрыть рот, мучительный стон вырывается из моего рта.

Взвыла от внезапной невыносимой боли.

Впиваясь ногтями в колени, горящим от гнева взором впиваюсь в побледневшее лицо Тории, лихорадочно сжимающую изящные подлокотники своего кресла.

Острое навязчивое желание прикончить всех в этом зале разъедает изнутри, точно могильный червяк впивающийся в сочную плоть.

Вспоминая слова Арданы, попыталась прийти в себя, но жуткие образы из прошлого, всплывающие перед глазами, не давали расслабиться.

…Ехидная улыбка Тории, мерзкие прикосновения железной клешней тэрна к моему телу… черная площадь… убийство брата…

Прошлое заживо разрушало меня, растворяя в своей зловонное черноте…

Стискиваю зубы, вперив злобный взгляд в приближающегося ко мне тэрна.

Как умело они все подстроили. Вернули мне мою боль… неизлечимую и кровоточащую язву…

Кривая насмешка покалеченного ублюдка Вашта еще больше дразнила меня.

Довольный блеск его серых глаз выворачивал меня наизнанку, разжигая во мне настоящее чудовищное пламя от всплывающих воспоминаний.

Вашт, схватив за шкирку одного из стоявших рядом с ним воинов, сбив его с ног, резко толкнул ко мне.

Не раздумывая, я сразу же с жадностью вцепилась рукой в шею мужчины и медленно стала пить его жизнь, как с наслаждением пьют в наших тавернах после тяжелой дороги мучающиеся от жажды путники кисло-сладкий нектар, будто из охлажденного кувшина тек сам божественный эликсир.

Натренированный битвами опытный воин, чье тело секунду назад было пышущим силой, упругостью и здоровым цветом кожи, увядало у всех на глазах, как увядают от палящего солнца нежные цветы.

Его серая полупрозрачная кожа истончалась, становилась дряблой. Под ней начинали виднеться пульсирующие темно-синие вены, которые медленно затвердевали, превращаясь в обожженные непроходимые черные нити.

В голове продолжало крутиться только одно…

Убить. Лишить жизни. Испить до конца его дар…

Иша с полным ужасом наблюдала за мной. Смаргивая слезы со своих пушистых длинных ресниц, сильнее вжималась в холодную стену.

Глубоко вздохнув, подняла на Витара свои потемневшие от ненависти глаза.

Он с искренним интересом смотрел на меня, не скрывая улыбку.

Сила, бурлящая внутри меня, переполняла тело, выплескивалась наружу черной испепеляющей магмой.

Крепче сжала горло мужчины, не отводя расширенные черные зрачки от наслаждавшегося Витара, и закончила мучения ни в чем неповинного эрна. Смертельное пламя с холодной яростью врезалось в ослабевшее тело, пожирая его до костей.

Черная пыль в секунду разлетелась по залу.

Легкие сразу же обожгло легкостью, голодная дерущая тело боль внезапно затихла, оставляя после себя приятную истому.

Громкий хлопок в ладоши.

Витар бесшумной поступью двинулся в мою сторону, продолжая аплодировать.

Смерть грешника, жалкого искусителя или просто никчемного эрна была бы вкуснее, чем этого… скривилась, смотря на его осевшие на пол черно-серые хлопья праха.

Выпрямившись, стряхнула с платья пыль.

Ардана хорошо меня подготовила. Показала наглядно, что ждет за гранью, если пойду против правил…

Стоит лишь раствориться в своей тьме… поторопить время и украсть ненужную жизнь себе во благо…

Я давно готовилась кануть в эту тьму, исчезнуть в ней, отдаваясь в объятия этой мрачной грешницы.

Эмоции, рвущиеся наружу, лишь преграда к моей новой цели.

Главное, чтобы Иштар мне не помешал.

Я чувствовала его.

Он уже близко.

Я ощущала его сердцебиение.

Его бешеную ярость, его злость и неукротимый гнев.

Легкое головокружение. Немного пошатнувшись, нахмурившись, опустила взгляд на дрожащие ладони. От внезапного волнения за ребенка, руки сами потянулись к животу, но вовремя успела отдернуть себя, сцепив пальцы перед собой.

Витар уловил мое секундное замешательство, скинув это на мое переживание от случившегося, подошел вплотную ко мне.

Довольно ухмыльнулся, а затем подался вперёд. Буквально ещё чуть — чуть… и я бы почувствовала его вкус на своих губах…

Кончики наших носов соприкоснулись, когда мужчина на выдохе сказал:

— Не мучайся чувством вины, ты над этим всё равно не властна.

Игнорируя его запах, постаралась полностью сосредоточиться… на своём сердцебиении… на приближающихся бешеных ударах сердца Иштара.

Наше с Витаром дыхание смешалось. Пульс участился. Его биение сердца зашкаливало.

— Милая, милая Амара… Иметь такую силу и не пользоваться ею — ужасно глупо и непозволительно.

Он провел кончиками пальцев по моей скуле, затем, откинув волосы назад, долго всматривался в мои глаза.

— Ты сама убьешь Иштара, — тихо шепчет мне в губы, поднимая горящий взгляд к зеркальному потолку.

Волнение одуряющей волной поднимается к горлу.

Не отвожу взгляд от его скучающего и разочарованного выражения лица.

— Ты же не думаешь, что я оставлю в живых их двоих?

Он повернулся к моей дочери, и мягко ей улыбнулся.

— Если хочешь, чтобы девчонка жила, закрой глаза, Амара, и прими свой дар! Перестань сопротивляться ему, если готова пойти ради дочери на все, она пригодится тебе, чтобы убить ее отца…

— Ты слишком предсказуем, Витар, — громко рассмеялась ему в лицо, отталкивая от себя.

— Хочешь, чтобы она жила — сделаешь, как я сказал! — рявкнул он.

Рыжеволосая дрянь, склонилась к моей дочери и что-то ей нашептывала, отчего у моей девочки еще больше расширялись глаза.

— Мы теперь на равных! — отчеканила я.

Хищные черты его лица приняли заостренный вид.

— Неужели?

Ардана хоть и была чертовой сукой, что злила меня, но она научила меня одному: всегда быть готовой ко всему…

— Именно так! — делаю шаг к нему, вскидывая голову.

— Это ведь я тебе нужна, а не ты мне… Ты не сможешь помешать мне убить его в своем чреве…

— Что ты хочешь? — его ноздри затрепетали, а сильные руки притянули к себе, вжимая в свое мощное тело.

— Хочу ее смерти, — посмотрела на подобравшуюся в своем кресле Торию.

Он хотел показать, где мое место, схватить за лицо своей пятерней, но я перехватила его ладонь, целуя его пальцы и смотря, как его легкое уверенное дыхание сменяется на учащенное и прерывистое, как заскрежетали его желваки, и как замерцало темное золото за вытянувшимися зрачками.

— Не спеши отвечать, Витар… Ты же хочешь меня… хочешь ребенка от достойной тебя сильной женщины… так сделай это, и хоть завтра я совершу с тобой обряд…

От сильного удара дверь слетела с петель, отлетая в сторону.

В проеме дверей стоял разъяренный Иштар, словно сам дьявол поднялся из преисподней. Его острое лезвие вошло в живот ринувшего на него эрна. Вогнав оружие по самую рукоять, Иштар прокрутил его несколько раз, не оставляя не единого шанса на выживание.

Наши с ним взгляды пересеклись. Его глаза полыхнули адским огнем.

Оттолкнув от себя мужчину, двинулся в нашу сторону.

Первое, на что я обратила внимание — бурые брызги на его лице и груди.

Алые пятна усилили чувство тревоги.

Дальше возник страх… за его жизнь.

Я медленно повернула голову в сторону дочки.

Она дернулась к отцу, громко выкрикивая его имя, но он даже не посмотрел в ее сторону, а Лата державшая все это время Ишу за запястье, не давала ей вырваться из своего крепкого захвата.

— Мне не нужен обряд, чтобы ты зачала от меня… Как и твое согласие. Ты сделаешь то, что я скажу …

Иштар замедлил шаг, переводя свой цепкий взгляд с Витара на меня.

— Никто не будет ставить мне условия! — взревела я, поднимая ладонь в сторону Витара.

Мужчина вскинул руку, чтобы поглотить мое вырывающиеся черное пламя, но я резко меняю направление и поворачиваясь к Иштару, выпускаю в него столп смертоносного пламени…

— Папа! — вопль дочки.

Прости меня…

— Не может быть… — удивленный смех Витара.

И понимающий печальный взгляд любимых темных глаз…

Борись же!!!

Но Иштар даже не попытался этого сделать!

Стиснув челюсти и кулаки, рухнул на колени….

В зале наступила тишина.

Крики. Лязг мечей.

Все внезапно прекратилось.

Я продолжала выпускать в него пламя, ментально закрываясь от ужасного крика нашей дочери!

— Амара, я ненавижу тебя!!! Папа…! Папа! Остановите ее!! Я вас умоляю!! Папа… — разрывающийся крик моей дочери.

— Я давно выбрала…

Слезы срывались из глаз, но я через силу продолжала его уничтожать…

Все вокруг начало темнеть, плыть…

Становилось тяжелее контролировать свое обезумевшее пламя.

Если сорвусь, то уничтожу его…

Давай же, Витар…

Останови меня…

Жмурю глаза, чтобы не видеть, как пламя разъедает и уродует тело моего мужчины.

Голос дочери разрывает на куски заточенными клешнями мое кровоточащее сердце…

Пламя со стремительной силой набирает обороты, желая раскрыться всей своей мощью. Забрать лишнее… запретное…

Не позволяю, держусь из последних сил.

— Папа!! — беспомощный крик дочери. — Остановись! Прошу тебя, прекрати!!!! Ты же его убиваешь!!!

Прости меня, Иша… но так надо… когда-нибудь ты поймешь меня… И надеюсь, сможешь простить…

Девочка вырывалась из цепких рук Латы, а увидев мой безжалостный горящий и поглощенный тьмой взгляд, замерла.

Ее растерянный и разочарованный взор сменился на пустой и безразличный.

Прости меня, Иша, что так быстро тебе пришлось повзрослеть…

Я не смогу хоть немного побыть твоей матерью, но смогу сохранить жизнь тебе и твоему отцу…

Перед глазами все поплыло, соленые слезы обжигали лицо, мешая сконцентрироваться на происходящем.

Каждый ожог, каждая обгоревшая часть тела Иштара, впечатывалась в мое бьющиеся сердце дерущей болью, безумным воплем души.

Руки начинают дрожать, тело сопротивляется под натиском всепоглощающей древней силы. Мое связь с ним жалобно мечется из угла в угол, жаждет спасти, остановиться.

Рвется к мужчине с бешеной прытью, дерет в клочья мою искалеченную душу…

Яркие лучи утреннего солнца врываются в открытую террасу, ослепляя и лаская измученное лицо Иштара.

Залегшие тени под глазами, черные сеточки уродливых нитей на широкой груди превращаются в свисающие лохмотья обезображенной стянутой кожи. Они вгрызались в его сочную плоть, разъедали и плавили упругое тело…

Я больше не могу…

Судорожно глотая ртом воздух, в упор смотрю на Иштара… открываю рот, чтобы сказать, что не справляюсь, как услышала его ласковый шепот:

— Закрой глаза, лиана….

Не сейчас… только не сейчас…

Пытаюсь сопротивляться. Опускаю ладонь вниз, распределяя свою силу по всему телу, стараясь не задерживаться на одном месте.

Языки пламени скользнули по напряженному обезображенному прессу мужчины.

— Лиана…

Не надо Иштар… Я прошу тебя…

Мотнула головой, не желая его слышать в свое голове, поднимая полные слез глаза к потолку, лишь бы не смотреть на него. Не потерять контроль.

— Если не сделаешь, как говорю, девочка… твой задуманный план разлетится в секунду…

От волнения рука вздрогнула… а яркое пламя вспыхнуло с новой силой, причиняя ему сильнейшую боль.

Под натиском зубов лопнула губа, а из раны выступила кровь.

— Посмотри мне в глаза, лиана… — его спокойный и тяжелый голос врывается в сознание.

Делаю, как говорит, вперив в него сочувственный взгляд, в мыслях желая остановиться, прекратить его мучения…

— А теперь закрой их!

Сердце пропускает удар…

Воздух потяжелел, заискрился.

Тяжесть на душе сменилась хрупким взволнованным трепетом.

Прикрываю глаза.

Теплое прикосновение рук.

— Ты оставишь свои игры и …

— Не смей… — мой тихий шепот растворяется в воздухе и нависает над нами острыми лезвиями.

— Ты целый мир для меня, Амара.

— Перестань…

— Ты мое пламя…

Распахиваю глаза… не скрывая от него своих слез.

Все вокруг померкло… Был только он… и его бережные прикосновения…

— Я не смогу, Иштар! Не смогу вас защитить! Не могу больше причинять эту невыносимую боль тебе! — вскидываю умоляющий и виноватый взгляд на него.

Но вместо ответа — мягкий нежный поцелуй в губы.

Его широкая ладонь зарылась в моих волосах, другая опустилась на поясницу, прижимая к себе.

Поцелуй, наполненный дикой испепеляющей любовью, горьким разочарованием несбывшихся грез, сожалением о том, что провели вместе там мало счастливых дней и ночей.

Иштар вложил в него весь свой жар пламенной души.

Его сорвавшееся горячее дыхание растворилось на моих влажных губах… легкой свежей прохладой.

— Амара, моя нежная девочка… — пронзительный взгляд черных глаз.

— Помоги мне, Иштар… Отступи! Дай мне сохранить ваши жизни! Иначе мне придется…

Закусываю губу, чтобы не всхлипнуть… не показать, как уязвима и слаба перед ним…

— Ты не сделаешь этого, Амара… Ты должна достойно воспитать нашего сына… и дочь… Ты нужна ей… А если вздумаешь ослушаться меня, ныряя с головой в эту бездну мрака, то потеряешь нашего сына. Я тебе помогу выстоять…

Иштар…

Его ладонь скользнула от плеча вниз к моей руке, сплетая наши пальцы вместе…

— Мне будет не хватать твоего мелодичного звонкого смеха, твоих громких стонов в моей спальне… — Он покрывает мое лицо нежными поцелуями… — Твоего запаха на моих простынях… — кончиком носа проводит по щеке, втягивая мой аромат. — Ты сводишь с ума, Амара. Ты хуже смерти, что я познал, когда потерял тебя!

Губы слегка приоткрылись, желание продолжить головокружительную ласку… слиться с ним дыханьем, стуком сердец…

Но всё испарилось… Его образ внезапно исчез…

Пламя ровным потоком продолжало сжирать живьем Иштара, а я все также смотрела, как он умирает…

— Достаточно! — твердый голос Витара позади меня отскакивает от каменных стен разочарованием. — Подойди.

— Попроси, — резко отвечаю мужчине, не оборачиваясь.

Опуская дрожащие от напряжения руки, переводя сбившееся тяжелое дыхание.

С облегчением и тревогой пробегаюсь глазами по телу Иштара… поглаживая руку, где минуту назад сплетались наши пальцы.

Чудовищные шрамы останутся на его теле, но глубокие раны затянутся, они для него не смертельны…

Зубы Витара заскрежетали, красивые длинные крепкие пальцы сжались в кулаки.

— Я сказал, подойди.

Со злостью смотрю на воинов Витара, как они с наслаждением надевают на запястья Иштара массивные кандалы… прикрепляя к ним тяжелые цепи, крепящиеся железными крючками к толстой стене.

— Когда попросишь как следует… — хладнокровно чеканю ему, — подойду… Я же твоя будущая жена… — обернулась к нему, сверкая глазами.

— Амара! — взревел Иштар из последних сил, вырывая из стены металлические крючки.

— Проси! — твердо сказала Витару.

— Вот так?..

Чувствую на себе бешеный взгляд Иштара.

— Хочу власть, что положена мне! Хочу править! С тобой, Витар, без него!

— Тогда ты будешь не против древнего обряда, да, Амара?.. Без жрецов… без нужного одеяния… мне по нраву и это… — хладнокровный цепкий взгляд хищника. — Да и нужных нам зрителей у нас предостаточно…

Витар внимательно следил за мной, затем перевел сосредоточенный взгляд на Иштара.

— Раздевайся.

— Это все, что тебя так волнует?

— Делай, как сказал.

Смотрю ему в глаза, стягивая ленту белоснежного платья, перешагнув через белоснежную реку воздушной ткани. Прокрутилась для него, давая себя рассмотреть.

Подняла глаза на его краснеющую от злости жену.

Дернул на себя, повернув лицом к своему брату.

Тонкие длинные пальцы накрыли мою шею, другая рука скользнула к груди, медленно вырисовывая на ней незамысловатые узоры, затем быстро скользнула вниз, к животу.

Прикрыла глаза, скрывая свое отвращение от его прикосновений.

Как же хотела прикончить его… но пока не могла…

Я чувствовала каждой клеточкой кожи низменное желание мужчины, витающее в воздухе, и черную жгучую ненависть его жены.

— Я не разрешал закрывать глаза… Амара-а-а… — острый как сталь голос опаляет своим холодом мочку уха. — Ты наденешь красное платье и прямо сейчас мы позволим моему брату присутствовать на нашей праздничной церемонии… Как однажды я присутствовал на вашей…

Глаза Иштара загорелись свирепым оранжевым пламенем. Тяжелый разъяренный звук натянутых цепей звонким треском отразился от стен.

— Тория… Хочу ее смерти….- поворачиваюсь к нему лицом, касаюсь кончиками пальцев щеки, и тянусь за поцелуем…

Целую так, как не целовала его никогда… Представляя другого…

На губах вкус пепла и черной копоти…

— Амар-р-а! — разъярённое рычание любимого.

Витар молча кивнув позади меня служанке, стянул с ее рук алую тряпку и накинул на меня.

— Надевай!

— Ты не сделаешь этого, Витар, — звонкий смех Тории и мой напряженный взгляд на мужчину.

В эту же секунду Витар разводит руки в разные стороны, не отрывая от меня тоскливого взгляда и, перебирая пальцами густой вязкий воздух, наращивает пламя… Черное пламя…

Нет…

— Она беременна! — голос Тории прозвучал, как разлетающиеся осколки хрусталя в оглушающей нас тишине.

Ее интонация — словно разрывающаяся зловещая трель умирающей птицы.

Мои руки застыли на тонком поясе платья.

Витар знал…

И прежде чем сильные руки поймали меня, когда я потеряла равновесие, в живот хлынул поток ядовитого пламени…

Меня мягко опустили на свои колени, пока боль в животе пульсировала, растекалась по венам жгучей лавой, заставляя кричать…

Платье подо мной стало быстро намокать…

— Нет! Нет! Не-е-е-т!! — с ужасом мотаю головой, отталкивая от себя Иштара.

Проследив за взглядом мужчины, всхлипнула, закрывая ладонью рот.

— Посмотри на меня! — две широкие ладони легли на мое лицо.

Растерянно бросаю взгляд на него.

Его глаза вспыхивают алым пламенем:

— Наш ребенок жив! — настойчиво убеждает он меня.

— Я…

Опустила дрожащую руку к своим бедрам…

Ладонь моментально окрасилась алой кровью.

Глаза жгло от слез.

— Девочка моя… — целует лицо, пытается привлечь меня к себе, скрыть в своих объятиях, но я не позволяю.

Вскинув голову к потолку, завыла, сжимая на своих коленях запачканное кровью платье.

— Лиана… — осторожный хрип моего мужчины.

— А-а-а-а-а!..

Мой крик резко стих, а влажные от слез глаза в секунду избавились от соленой влаги, застыв на потолке.

— Не позволю! — зло промычала им сквозь зубы.

— Амара, — Иштар осторожно проводит рукой по моей щеке, но его будто со мной рядом не было…

— Амара, услышь меня, — снова жгучая ласка.

Бушующее безумие в зале перестало меня волновать, как и его ужасная ложь.

Вопли рабов, лязг мечей — всё это наполняло меня чужеродной темной жизненной силой.

Эрны в панике пытались спастись от воинов, крича от ужаса, бросались врассыпную.

Дымка от пожара пожирала дом за домом.

Земля задрожала, завыл ветер.

Безумный рев трэптов сотрясал стены.

Разрушались колонны, каменные статуи медленно затягивались в песчаный плен одна за другой.

Воздух стал плотным и тяжёлым.

Пальмы дрожали, шелестя длинными листьями под завывание ветра. Застилались песком полы комнат и залов.

Черный туман, окруживший меня плотной стеной, протягивал свои щупальца ко мне.

Время замедлилось.

Всё было кончено… но только для меня.

Опускаю ладонь на застеленный песком пол.

Сжимая его в руках до мерзкого хруста, подчиняю себе каждую его песчинку, прикрывая глаза.

Я медленно погружалась в ничто, туда, где сейчас пусто и холодно, где ничего нет, где перестал существовать мир…

— Лиана!.. — пытался докричаться Иштар.

Тория метнулась к двери, но моей оглушающей силой ее сбило с ног.

Поднимаю ладонь вверх.

Песок замер на уровне глаз, сверкая на солнце золотыми драгоценными крошками.

Легкий взмах руки.

Золотые крупицы с невероятной силой сорвались в ее сторону, царапая лицо, руки, забивая рот, трепля ее идеальную прическу.

Она вопила, пытаясь уползти в сторону открытой двери, а я смотрела на это с непроницаемым и бесстрастным лицом, едва шевеля пальцами, играя с песком.

— Дрид!!! — закашлявшись, прохрипела она, хватаясь за горло.

— Оставь мою мать! Иначе убью ее, — светловолосый мальчишка приставил к горлу дочери острое лезвие.

Витар молча наблюдал за мальчишкой, а глаза его гордо поблескивали….

«Гибель приносит тебе удовольствие, так чего ты противишься? Не пора ли взять свое по праву?..»

Перевела пустой взгляд на Витара.

И вновь мы стояли друг напротив друга, с замиранием сердца ожидая того, что будет дальше.

Витар жестом остановил тэрна движущегося на меня с плотоядной улыбкой.

— Иштар ты ведь знаешь, что делать… — его голос был спокойным, низким, интонация — ровной.

Витар держал меня взглядом до последнего, а после обвел нас спокойным взглядом, и молча вышел из комнаты.

Я не заметила, как внезапно оказалась прижатой к груди Иштара. Как он ласково убрал влажные пряди с моего лица, проводя по щекам ладонью, унимая мою дрожь.

— Брать с тебя обещание не впадать в крайности, и быть осторожнее — бесполезно, — пытается улыбнутся, а из губ стекает струйка крови.

Неуправляемая сила толкала его в меня.

— Ишта-а-а-р….

Вместо ответа он поймал мое лицо, ладонь крепко сдавила подбородок, большой палец почти грубо прошелся по губам…

Вздернув подбородок выше, его жадные сильные губы впились в мои. Иштар вливал в меня всю свою жизненную силу.

А я как в тумане руками нащупывала его скулы, щетину, волосы…

После поцелуя на языке остался металлический привкус, но к нему примешался пряный, дурманящий, ни с чем не сравнимый вкус… вкус Иштара.

Не отрывая от меня горящих, жадных глаз, он хотел что-то сказать, но вырвалось лишь глухое шипение…

В чёрных глаза любимого мужчины увидела его смерть…

Иштар рухнул на пол. Его кожа начинала гореть, а из горла вырывалась яростным потоком алая кровь.

Опускаюсь перед огромным мощным телом мужчины, дрожа всем телом, осторожно обхватываю руками его голову и укладываю к себе на колени.

Прозрачный купол его силы от ярких лучей солнца, рвущиеся из открытой террасы, мерцал над нашими головами металлической крошкой.

Шрам стоял со своими воинами в стороне, держа за шкирку сына Витара, заслоняя собой Ишу, находясь под таким же защитным куполом.

— Ухо-ди… — захлебываясь кровью, жестко прохрипел он, хватаясь за мое платье, сжимая в кулак.

— Иштар… — дрожащей рукой провела по его щеке, стирая кровавую пену. — Иштар!!! — взревела я, не принимая жестокую насмешку судьбы!

Мое запястье обожгла мужская ладонь, другая вложила в мою руку изогнутый кинжал.

— Давай… лиана, сделай это! — прохрипел он, осознавая, на что меня толкает…

Его глаза опустились на мои подрагивающие пальцы, в которых зажат был кинжал. Заглянув мне в глаза, уверенно кивнул, плотно сжимая челюсти до хруста, подставляя острый конец кинжала, инкрустированного мелкой крошкой разноцветных камней, к своему горлу.

— Шрам!!! — взревела я, не желая убивать своего мужчину…

Шрам отворачиваясь прикрыл глаза. На его измазанном кровью и сажей лице образовались две чистые кривые дорожки от слез.

— Нет, нет, нет… — взмолилась я от отчаяния. — Все должно было быть не так! — срываюсь на крик.

Тело бьёт крупной дрожью. А сердце набатом колотится в груди.

— Никто не сделает это кроме тебя! Сделай это! Давай же, лиана! — крикнул он на меня, сдавливая в моей руке ненавистное оружие. — Я не жилец, сделай это для меня…! — яростно смотрит на меня, давясь кровью и с трудом успевая ее глотать.

Мотаю головой.

— Не бойся, Амара! — ласково произносит по имени.

Сквозь раздирающую боль гладит меня по лицу.

— Нет… — накрываю его ладонь своей, целуя его руку.

— Я прошу тебя! — больно схватил за запястье, а глаза вспыхнули живым пламенем, голос надломился от хрипа и мучительной боли.

— Я знаю, о чем ты просишь, Иштар… Но, убив тебя, я потеряю себя… — склоняясь к нему, шепчу прямо в губы, отбрасывая кинжал в сторону, нежно стираю с его губ кровь. — Он не оставит меня, даже если я потеряю свою силу, убив свое сердце… Тебя, Иштар…

По его щеке скатывается слеза.

— Ты мое сердце, любимый… — мой шепот разлетается по воздуху, и застывает над прозрачным куполом, разрывая его своей силой на миллион осколков…

Черное пламя охватило его напряженное тело, заставляя прореветь от боли.

— Па-па! — отчаянный крик Иши, что пыталась вырваться из защитного купола, зло молотя по нему. Беспомощно смотрела, как на моих руках умирает ее отец и мой любимый.

Прикрываю глаза. Руки легли на его грудь, губы зашевелись известными только мне словами.

Ровный холодный тон.

Глухой удар его сердца.

Вой ветра.

Мой шепот разносится по диким пескам, врываясь в недра песчаных дюн.

Еще один удар.

Его сердце отчаянно боролось за жизнь…

А я боролась вместе с ним…

— Лиана… — обессиленный полушепот, полухрип.

Вспарываю ладонь острием ножа, и кончиком пальца кровью вывожу на нем древние символы, запечатывая его душу в своей.

У судьбы получилось, но у вечности не выйдет выдрать его из меня своими острыми как лезвия когтями.

Рисую солнце и луну, знак вечности и верности, запечатываю в круг пламени, любви и страдания.

Боль в груди.

Рука неожиданно дернулась, замирая над его головой.

Последний стук… его сердца…

Мой раздирающий нутро крик…

Безмятежная тишина в его груди. Его сердце больше не трепыхалось в мощной широкой груди.

— Иштар!!! — отчаянно взвыла я, прижимая к груди бездыханное тело мужчины, медленно раскачиваясь и поглаживая его по голове.

С ужасом всматриваюсь в его стеклянные, навечно застывшие на мне глаза.

…И вижу в них свою бездну, рвущую на части мою душу.

— Любимый… — бесцветный шепот в никуда.

Слова сочились изо рта горькой отравой…

Прикрываю глаза и скрываюсь в своей тьме.

Боль сжирала меня.

Меняла изнутри, выливалась бешеным напором наружу, извергалась яростным потоком… засасывая все вокруг в свои черные сети.

Я смотрела прямо в глаза своему отчаянию и боли.

С поднятой головой взирала на свою утрату, хоронила ее в своем сердце.

Я примеряла свою тьму, что раскрылась черным бутоном в полную силу. Она облачила меня в свою вуаль безразличия. Украсила своей жестокостью, даруя мнимый покой и морозную черствость. Оставила рваный шрам на душе, прикрыв его всеми оттенками черного.

Разодрала мне душу, скрывая ее непроницаемой броней.

Обуглилась.

Умерла.

Заледенела изнутри, покрываясь корочкой льда.

Истошный крик, меня словно разом лишили кислорода.

Красная вспышка и темнота.

Песок резко взметнулся стеной вверх, разрушая потолки, затмевая солнце и голубое небо.

Смертоносная буря.

Гулкий треск.

Стены пошли глубокими широкими трещинами.

Все разрушалось, превращаясь в руины.

Камень за камнем.

Из горячего огня я превратилась в смертоносное холодное пламя.

Развожу руки в стороны, вскидывая голову к затянутому песочной пеленой солнцу.

Я сливалась с песчаными вихрями.

Бездумные быстрые движения кистью руки по набирающему свою силу ветру.

Безразлично пропускаю его мощные потоки через пальцы, разрушая толстые стены вокруг яростным пламенем.

Тихое шипение.

Дикий вой песчаных волков за барханами и обезумевший рев трэптов.

Она оставила свое покалеченное сердце вместе с ним.

Со своим любимым.

Здесь.

Под покровом золотого песка.

Ее длинные волосы раскачивал ветер, а холодную бледную кожу пытались обогреть прорывающиеся сквозь песчаную стену солнечные лучи, но все бесполезно, она канула в пучину пронизывающей тьмы.

В последний раз ее сердце испещренное шрамами билось так сильно.

Виляя бедрами, она плавно шла вперед, сжигая дом за домом, и каждого, кто посмел вставать у нее на пути.

Шаг за шагом, она медленно продвигалась вперед, а с ее рук срывались языки пламени, они переползали на тонкую шею точно змеи оплетали ее, застывая золотыми браслетами, украшая обнаженное женское тело.

Она словно парила, грациозной поступью направляясь к НЕМУ.

Словно дикая кошка, шаг, ещё один, и снова…

«Любовь…»

Как же долго он насмехался над этим пустым, ничего не значившим для него словом… пока не повстречал ту, которая мечтает впиться своими когтями в его горячее, обреченное на одиночество сердце, ту, которая затмила его разум страстью, своей непредсказуемостью и дерзостью, наполняя его до краев незнакомым ему чувством.

Это женщина ворвалась в его спокойную обитель как буйный ветер, сметая терпение, бередя тихую ровную гладь его души своим пламенным вихрем, создавая музыкальные огненные круги на воде.

Разбудила в нем то, что тихо выжидало своего выхода. Открыла в нем потаенное зло.

Она точно редкий ядовитый цветок, распускающийся с наступлением ночи, и точно скорп, дурманит твой разум, как только осядет на губах…

Женщина — пламя, рдеющая в его крови. Отравляла его день за днем.

Она его Порок.

Его грех.

Его тяжелое бремя… его смерть.

Дикая восставшая страсть.

Его нерушимая зависимость.

Желанная Дрянь, что поглотила его, точно разрастающийся сорняк в его цветущем саду.

Не это ли любовь?..

Губить, чтобы возродить к жизни и вновь выжечь свое пожизненное клеймо.

«Ты превратила мою душу в грязную канаву, а потом снова в благоухающий роскошный сад.

Амара…

Ты мой скорп…

Мой тлен…

Ты будешь пылать для меня, не затухая до моего смертного часа…»

Лёгкая накидка обтягивала мощные мышцы… Витара открывая родовую татуировку.

Лицо непроницаемое, точно каменное было устремлено в темный потолок купола.

Взгляд мужчины был прямым и бесстрастным.

Пока звучала музыка смерти за дверями его храма, он мирно ожидал ее около алтаря.

Он никогда не принадлежал к числу тех, кто терпеливо собирает обломки, склеивает их, а потом говорит себе, что починенная вещь ничуть не хуже новой. Что разбито, то разбито.

Амара занимала большую часть его мыслей. Он мог ее ненавидеть, желая казнить, причинить нестерпимую боль, но в то же время мечтал отпустить ее и обрести умиротворение.

Обретенная власть и сила не дарили никакого удовлетворение.

Каждый слух об Иштаре и его жене резал по его живому. Ревность затмевала глаза, застилая изнутри черным тленом.

Витар не забыл какой она была в его объятиях при свете луны, струившемся на их постель, вспоминал, как девушка давала волю слезам, дрожа в его крепких объятиях.

Его руки помнили каждый изгиб ее гибкого тела, помнили, как обнимали ее и прижимали к себе.

Как же он яростно отрицал то, что мечтал прятать свое лицо в ее черных волосах, сминать ее губы своими, боялся, как босоногий мальчишка увязнуть в омуте своих чувств.

Желал ее подчинить себе!

…Но ее сердце принадлежало другому…

А теперь и часть души его брата заключена в ней самой.

Как бы он хотел выдрать его из нее.

Но это больше невозможно…

Как невозможно обрести покой в своей душе…

Как же смешно выходило…

Теперь он точно знал имя убийцы…

— Я ненавижу вас!!! Вы убили моего отца! — безостановочно рыдала Иша.

Крик ее девчонки не терзал совесть Витара, как и все то, что он приготовил для ее матери…

Рука на подлокотнике резко напряглась и словно окаменела, когда он почувствовал ее приближение…

Липкая от крови мозаичная полоса под ее ногами, сменилась гранитными белоснежными ступенями.

Кровавые брызги медленно скатывались по ее обнаженной груди, оставляя кривые алые дорожки.

Чужая кровь капля за каплей скользила по ее бедру.

Шаг за шагом, она медленно подбиралась к нему.

Босые ступни оставляли кровавые следы на раскаленном камне.

Ее тело дрожало от внутреннего холода, покрывалось невидимым льдом изнутри, а ее глаз коснулась устрашающая тьма.

В ее взгляде застыла пустота.

Душераздирающие крики.

Шелест по песку…

Под покровом песка бугрились огромными волнами гибкие туловища обезумевших трэптов. Словно сама безжизненная пустыня утопала вместе с ней в ее горе.

Ударная волна.

Двери храма с силой распахнулись перед ней.

Черные нити обволакивали ее, словно паутина, обращаясь в наряд.

Алые локоны Амары сплетались с золотистым песком, распадаясь по телу и мерцающему платью, точно оседающая блестящая сажа.

Воины, перегородившие ей путь, разлетались перед ней как игрушечные пустые фигурки.

Жёсткий цепкий взгляд в сторону Витара.

С остервенением посмотрела ему прямо в глаза.

Делая глубокий вздох, обескураженно улыбнулась, разводя руки в стороны и поднимая ладони к потолку.

Песчаные волны взмыли вверх, поднимаясь столбом, точно стены, заключая город в золотой круг, скрывая все в песчаном плену.

Небо затягивалось багрово-коричневой пеленой.

Витар, медленно поднявшись с золотого трона, кивнул головой, принимая ее выбор.

Между ними разверзлась черная бездна, деля храм пополам…

Амара, распахнув глаза, повернулась лицом к надвигающимся на нее воинам, заранее знавшим, что обречены на верную смерть.

Они лишь пешки в играх богов.

Взмах кистью руки, и они летели в недра черной бездны, отдаваясь в руки самой преисподней.

Резко взглянула на Витара, впивалась в его разум, точно дикий хищник пытается отгрызть жирный кусок.

Амара вытаскивала его слабость, копалась в его мыслях, как в ворохе грязного белья.

Витар схватился за голову.

Вашт шагнул к нему.

— Нет! — вытягивая руку, он остановил тэрна.

Дерущая боль врезалось в его тело.

Её шепот: «Смотри до конца».

Перед его глазами появился Иштар.

Амара перед ним на коленях… Он и она вместе… Иштар ласкает ее разгоряченное тело. Играет с затвердевшими сосками, опускается ниже и дарит ей божественное наслаждение…

В глотке Витара резко пересыхает, а в груди зажигается лютая ненависть…

Из ее глаз текли кровавые слёзы.

И снова резкая боль.

Витар схватился за грудь.

Ее воспоминания сменялись одно за другим.

Ее обнаженное тело, признание в любви его брату….

Черные щупальца оплели бьющееся сердце Витара, чтобы сжать.

Мужчина падает на колени, сжимая горло рукой.

Ее адский шепот разнесся по всей пустыне, сплетаясь с диким ревом трэптов:

«Время пришло»

Она посмотрела на него с омерзением, добивая последним: «Жалкий сын отца и его сестры».

Кидает к нему медальон.

Там …

Полы под ними задрожали.

Витар вскинул на нее потухший безэмоциональный взгляд. Твердо кивнув ей, и только хотел принять смерть, как его глаза расширились от ужаса…

Толчок.

Женщину пронзает колющая боль…

Острое лезвие прошло сквозь тело Амары.

— Амара! — крик мужчины.

— Мама! — крик дочери.

Тэрн Вашт с ожесточением толкнулся холодным металлом еще глубже, пока лезвие не вышло наружу через живот.

— Я предупреждал тебя — не стой у меня на пути, — шепчет он в тонкую шею, вздыхая ее аромат, и с наслаждением наблюдая, как с пухлых губ льется кровь, а его брат скоро подохнет следом за ней.

Острая пронизывающая боль пронзает спину и живот.

Первое, что мелькнуло в голове — мой сын…

Рука поднимается к животу, касается острия металла и тут сползает вниз.

Мерзкий шепот Вашта до меня не долетает.

Перед глазами застывает взгляд Витара, он наполнен сожалением и болью.

Запах гари застревает в моем горле. Оседаю на пол и заваливаюсь на бок.

Перед глазами замелькали огни. Лязг металла отлетал от каменных стен полуразрушенного храма. Яркие вспышки пламени…

Это всё уже не важно, я медленно уплывала отсюда, как утекает вода из треснутой вазы, найдя маленькую едва заметную щель.

Прикрываю глаза, проваливаясь в воспоминания…

— С херов дров! Даже не думай, слышишь, проблемная! Ты не повесишь на меня свои проблемы! — возмущений голос Шрама. — Обезьянка, помоги!

Кто-то подхватил меня на руки.

— Я не хотела всего этого говорить… я… я… Мамочка! — плач моей девочки.

«Мамочка», ее тоненький голосок заставляет дернуться мое сердце от счастья.

— Иша… моя… девочка… — захлебываясь кровью, шепчу в открытое небо.

Мягко опускают на песок.

— Бери девчонку и убирайтесь отсюда! — властный голос Витара.

— Только через мой труп!

Витар резко хватает его за глотку и цедит сквозь зубы:

— Повторять два раза не буду! Если она… — кивает в мою сторону, — вы сдохнете следом! А если хочешь помочь, спрячь девчонку и задержи отряд Вашта!

— Шрам! — испуганный голос малышки.

Громила вцепился своими лапами в его широкую ладонь, и моргнул глазами в знак согласия, пытаясь освободиться от его нечеловеческой хватки.

Крики сменились стонами, мольбами пощадить.

— Если я прав…

Две горячие ладони опускаются на мою грудь. Яркая вспышка ослепляет меня. Жгучее пламя проносится по моему телу, и задерживается на пульсирующем от боли животе.

Я ощущала прохладное дыхание мужчины на своей коже.

Рана затягивалась, а мои ладони горели, словно с них сдирали кожу живьём.

Я видела перед собой горящий песок, он был в огне, медленно тлея и вновь разгораясь…

— Витар…

— Молчи, — от бессилия прохрипел Витар.

От приятных вибраций в теле я начала засыпать.

Проснулась от холода, пробивающего до костей мое тело.

На небе вовсю расцвела луна, подсвечивая серебристым светом яркие звезды.

— Я уже и не надеялся, что ты выкарабкаешься, — хриплый голос за моей спиной. — Если хочешь спасти свою дочь, тебе нужно торопиться. Единственное твое оружие — трэпты. Я больше не смогу тебе помочь, — мужчина оборачивается ко мне.

Замираю, когда вижу, как из раны на его груди стекает медленно кровь…

На бледном лице Витара проскользнула легкая тень улыбки.

— Ты беспокоишься… — он слегка пошатнулся. — Надо было прикончить их еще в самом начале, — мужчина опустился на колени, всматриваясь цепким взглядом в пылающий Старый город.

Один за другим словно факелы вспыхивали дома, до нас доходили безумное ржание лошадей, детские вопли, грохот идущего боя.

Витар догадывался, что Вашт метил на его трон, но, чтобы он был одним из них… НИКОГДА. Единственное, о чем сейчас жалел — это то, он что сдался слишком рано…

А все из-за этой женщины, что подошла к нему и нежно стирала своей дрожащей прохладной ладонью с его лица предательски скатывающиеся злые слезы.

— Почему, Витар? — не могла поверить в то, что он сделал…

— Если бы я мог… все исправить, Амара… ты бы…

— Нет, — накрываю его горячие губы продрогшими пальцами, качая головой, не желая слышать то, что он хочет у меня спросить.

Мое сердце принадлежит только одному мужчине, и оно больше не будет биться как прежде, без него никогда.

Сумасшедшая страсть, пробежавшая между мной и Витаром, не связана с нашими истинными чувствами, лишь проклятая кровь причастна к случившемуся.

Я до конца дней будто нести это проклятие в себе — как была глупа и как мало отхватила у судьбы счастливых моментов с Иштаром.

Я не любила умирающего передо мной мужчину, и он это знал, мог прочитать это по моим глазам.

Его внутренности сжимало невидимыми железными клешнями яростной ревности. Горечь от моего взгляда рвала в лохмотья его душу. Ненависть подкатывала к горлу.

У него ничего не осталось, рядом только предатели, шлюха-жена, которая трахалась с тэрном, с тем, кто оказался с ним одной крови… и сын, которого он ненавидел из-за его матери.

Он видел в этом мальчишке себя. Помнил такой же взгляд на себе своей матери… да и матерью ему она не оказалась.

Горько усмехнувшись, с силой притянул к себе, впиваясь жадным отчаянным поцелуем.

Забилась в его руках, сжимая в кулак ткань на его спине, пыталась вырваться из стальной хватки мужчина, а потом резко затихла от его обжигающей мое сердце просьбы:

— Подари мне одну ночь, Амара, ту, что по праву была моя, — шепчет он, превозмогая боль, лаская мои губы своими.

Его дыхание на моей коже обжигает похлеще живого огня.

Витар углубил поцелуй. А его сильные руки с силой вжали в себя.

— Хотя бы притворись, — злой хриплый голос мужчины вырывается из груди жалостливой мольбой.

Ногти впились в его разгоряченную кожу, желая причинить ему боль.

Противостояние.

Борьба.

Отчаяние.

Все смешалось.

Растворилось в личном мраке, пронизывая наши души отчаянным криком, обнажая их до оголенных нервов.

— Ты моя тьма… мой свет… — касается лбом моего, — хочет продолжить, но останавливается.

Я чувствовала его страх каждой клеточкой своей кожи.

Страх кануть в пустоту.

Раствориться в ночи.

Уйти безвозвратно.

— Как бы сложилось… не будь… всего, что я натворил… — его ослабевшая рука коснулась щеки, ласково поглаживая большим пальцем губы.

— Не было бы его… не было бы и меня… — прямо посмотрела ему в глаза.

Он обнажил передо мной свою душу. В его зрачках, она ярко вспыхнула в собственном ядовитом пламени.

Корчилась в предсмертной агонии от моих сказанных слов.

Золотые песчаные вихри резко взлетели вверх, сплетаясь с его яростными языками пламени, заключая нас в огненное кольцо.

— Обряд нерушим, Амара…

Осознанный взгляд на меня.

— Прошлое не изменить, но в нем можно остаться навсегда…

Каждая его фраза как раскаленные шипящие угли в моем сердце под тонкой корочкой льда.

Мягким, нежным поцелуем касается моих губ.

Поцелуй путника потерявшего надежду. Тот, кто утратил свой смысл бороться за свою жизнь до конца…

Мертвый, причиняющий боль поцелуй.

А может прощальный, где накопленная боль стирает границы между ненавистью и любовью.

Едва слышный шепот мужчины…

«Спасибо».

Я могла уйти. Но не сделала этого..

В отражении его глаз застыло забвение..

Тело Витара мгновенно задрожало и завалилось на песок.

Жизнь ускользала из него с каждым едва ощутимым вздохом.

«Побудь рядом»

Шепотом врывается в мое сознание его мягкий обессиленный голос, унося меня туда, где он навсегда желает остаться….

Воспоминания мелькали перед глазами…

«Вспыхнувшие факелы…»

«Внимательный и ощутимый взгляд на моем теле»

«Влажная полоска на моей коже от его губ»

«Шумный вздох»

«Горячие прикосновения рук»

«Сбившийся ритм наших сердец»

Прикрываю глаза и позволяю мужчине унести меня еще дальше, туда, где когда-то могло быть все иначе…

Могло ли…

«Жар его губ на моей коже»

«Аромат прохлады на языке»

«Тяжесть его тела»

«Сплетенные руки»

«Толчки языка на моей чувствительной плоти»

«Мои сжатые пальцы, судорожно впивающиеся в шелковую ткань его постели»

Слабое дуновение ветра.

Вихри на золотом песке оставляли узоры.

Тонкие алые язычки пламени последний раз срываются с кончиков пальцев Витара, окончательно поглощая все его тело жадным огнем.

Воспоминания сменяются одно за другим, превращаясь в прозрачный мираж… невесомую дымку…

В них я вскрикивала, закатывая глаза от удовольствия.

«Помни меня» — его голос разносится по пустыне и сразу же растворяется в густой тьме.

Стеклянный взгляд Витара замер на пронизывающей своим холодом луне, а улыбка превратилась в бледный оскал, медленно сползая с лица, словно потекшие краски растворяясь в огне.

Ветер с силой разодрал прах мужчины, точно падальщик раздирает клыками на лохмотья прогнившую плоть.

Однажды гонимая страхом, я приняла свое поражение, но не сейчас.

Когда-то я не хотела думать, что меня ждет. Но сейчас, мне хотелось лишь передышки, чтобы утихла боль от предстоящих потерь, — хотелось покоя, чтобы зализать свои раны, и снова ринуться в бой.

Я искала путь, к которому рано или поздно все равно бы пришла.

Я, та, что рождена из источника тьмы и света, душа берущая свое начало от тьмы.

Та, что сегодня покончит со всем этим….