Глава 2

Асимметричная стеклянная башня «Международных расследований Монтгомери» возвышалась над соседними офисными зданиями, как акулий плавник из синего стекла. Все ее двадцать пять этажей блестели сотнями окрашенных кобальтом окон. Это должно было производить впечатление и наполнять вас благоговением перед великолепием дома Монтгомери. Я пыталась откопать немного благоговения, но заработала только беспокойство. Пройдя через металлоискатель, я направилась к сверкающему лифту. В послании от Монтгомери говорилось про семнадцатый этаж, так что, когда распахнулись двери, я вошла в лифт, нажала кнопку с цифрой 17 и подождала, пока кабина с шелестом стала подниматься. Какого черта им нужно?

Двери распахнулись, открывая широкое помещение с столом секретарши, сделанным из полированных труб из нержавеющей стали. Белый потолок находился на высоте, по крайней мере, двадцати пяти футов над глянцевым темно-синим полом. Я вышла, прежде чем лифт закрылся. Стены были чисто белыми, но огромная стена из кобальтового стекла за секретаршей делала дневной свет бледно-голубым, как будто мы были под водой. Все было сверхсовременным, чистым, и слегка бездушным. Даже белоснежные орхидеи на столе секретарши никак не добавляли пространству теплоты. «МРМ» могли обклеить это место купюрами и закончить на этом.

Секретарша посмотрела на меня. Ее лицо было безупречным, слегка загорелое с большими голубыми глазами и искусно подведенными бледно-розовыми губами. Томатно-красные волосы были завернуты в безукоризненную ракушку. Я могла видеть каждую из ее длинных ресниц, и ни на одной не было даже намека на комок туши. Она была одета в белое платье, которое обтягивало ее как чулок. Секретарша моргнула, глядя на мое лицо с синяками.

— Чем могу помочь?

— У меня назначена встреча с Августином Монтгомери. Я — Невада Бэйлор.

Я улыбнулась. Секретарша встала.

— Следуйте за мной.

Я так и сделала. Вероятно, она была одного роста со мной, но каблуки добавляли ей еще около шести дюймов. Она цокала вдоль изгибающейся стены

— Сколько времени это занимает?

— Прошу прощения?

— Сколько времени у вас занимает собраться утром на работу?

— Два с половиной часа, — ответила она.

— Они платят вам за это сверхурочные?

Она остановилась перед стеной из матового стекла. Белые морозные перья скользили и складывались в гипнотический рисунок на поверхности. Там и тут сияли и таяли нити из чистого золота. Ого. Часть стены скользнула в сторону. Секретарша посмотрела на меня. Я вошла в огромный офис. Должно быть, мы находились в углу плавника, потому что стены слева и спереди были из синего стекла. Белый ультрасовременный рабочий стол органично вырастал из пола. За столом сидел мужчина в костюме. Его голова была опущена, так как он что-то читал на небольшом планшете, я могла видеть только густые русые волосы с короткой и без сомнения дорогой стрижкой.

Я подошла и встала около белого стула рядом со столом. Хороший костюм, того цвета, между серым и истинно черным, который иногда называют вороненой сталью. Мужчина посмотрел на меня. Иногда люди, имеющие талант создавать иллюзии, уменьшали свои физические недостатки с помощью магии. Судя по лицу, Августин Монтгомери был Превосходным. Его лицо было идеальным, на манер греческих статуй, черты были мужественными и четкими, но не грубыми. Чисто выбритый, с крупным носом и решительным ртом, он был так красив, что заставлял вас глазеть. Его кожа практически сияла, а зеленые глаза впивались в вас с недюжинным интеллектом из-за практически незаметных очков. Ему, вероятно, требовалась защитная деталь, когда он покидал дом, чтобы отбиваться от всех этих скульпторов, которые хотели увековечить его в мраморе. Очки были искусным штрихом. Без них он был бы ожившим богом, но тонкая, как волос оправа позволяла ему приблизиться к нам, простым смертным.

— Мистер Монтгомери, — сказала я. — Меня зовут Невада Бэйлор. Вы хотели меня видеть? Монтгомери мужественно проигнорировал фиолетовые синяки на моем лице.

— Садитесь, пожалуйста.

Он указал на стул. Я села.

— У меня есть для вас задание.

За пять лет, что они владеют нами, они никогда не давали нам заданий. Пожалуйста, пусть это будет что-то незначительное…

— Мы хотим, чтобы вы поймали этого человека.

Он послал фотографию по столу. Я наклонилась вперед. Адам Пирс смотрел на меня своими безумными глазами.

— Вы шутите?

— Нет.

Я уставилась на Монтгомери.

— В свете последних событий, семья Пирсов обеспокоена благополучием Адама. Они хотели бы, чтобы мы поймали его. Невредимым. Так как вы являетесь нашей дочерней компанией, мы считаем, что вы идеально подходите для этой задачи. Ваша часть платы составит пятьдесят тысяч долларов.

Я не могла этому поверить.

— Мы маленькая семейная фирма. Посмотрите наши отчеты. Мы не охотники за головами. Мы расследуем случаи мошенничества со страховкой и супружеские измены.

— Пришло время расширить репертуар. У вас девяносто процентов успешных расследований. Мы вам полностью доверяем.

Мы показывали 90 процентов успешности, потому что я не бралась за задание, если знала, что не справлюсь.

— Он Превосходный пирокинетик. Нам не хватает людей.

Монтгомери слегка нахмурился, словно ему это надоело.

— Я вижу одного работника с полной занятостью и пятерых с частичной. Вызовите своих людей и сосредоточьтесь на задании.

— Вы проверяли даты рождения этих работников с неполной занятостью? Позвольте сэкономить вам время: троим еще нет шестнадцати, еще одному только исполнилось девятнадцать. Это мои сестры и кузены. Вы хотите, чтобы я пошла против Адама Пирса с детьми.

Монтгомери защелкал пальцами по клавиатуре.

— Здесь сказано, что ваша мать является награжденным ветераном армии.

— Мама была тяжело ранена в 1995 году во время операции в Боснии. Она попала в плен и в течение двух месяцев сидела в земляной яме с двумя другими солдатами. Она считалась погибшей и была спасена по чистой случайности, но ее левая нога непоправимо пострадала. Ее максимальная скорость — пять километров в час.

Монтгомери откинулся назад.

— Ее магический талант в координации глаз и рук, — продолжила я. — Она может с большого расстояния прострелить человеку голову, что совершенно бесполезно, так как вы хотите Пирса живым. А моя собственная магия…

Монтгомери сосредоточился на мне.

— Ваша магия?

Дерьмо. Их записи утверждают, что я — пустышка.

— …не существует. Это — самоубийство. У вас в двадцать раз больше ресурсов и живой силы, чем у нас. Почему вы отдаете это нам? Вы думаете, у нас есть хоть малейший шанс?

— Да.

Моя магия зажужжала. Он только что солгал. Осознание поразило меня, как тонна кирпичей, рухнувших на голову.

— Вот оно, не так ли? Вы знаете, что поймать Пирса будет дорого и сложно. Вы потеряете людей, обученные, квалифицированные кадры, в которых вы вложили время и деньги, и в итоге это обойдется дороже того, что заплатит вам семья. Но вы, вероятно, не можете отказать дому Пирсов, поэтому вы поручаете это нам, и когда это закончится катастрофой, вы сможете показать им наши отчеты. Вы сможете сказать Пирсам, что вы назначили свою лучшую фирму с шестью работниками и девяносто процентами успешных дел. Вы сделали все возможное. Вы ожидаете, что мы потерпим неудачу и, возможно, погибнем, чтобы защитить вашу задницу и сохранить лицо. — Нет нужды драматизировать.

— Я не буду этого делать.

Не могу. Это не возможно.

Монтгомери нажал несколько клавиш и развернул монитор ко мне. Экран заполнил документ с выделенным желтым параграфом.

— Это ваш контракт. Выделенный раздел гласит, что отклонение поручения от «МРМ» представляет собой нарушение договора и влечет выплату долга в полном объеме.

Я стиснула зубы.

— Вы можете оплатить займ в полном объеме?

Как бы мне хотелось сейчас его придушить.

— Мисс Бэйлор, — он говорил медленно, словно у меня были проблемы со слухом. — Вы можете оплатить остаток в полном объеме?

Я расжала зубы.

— Нет.

Монтгомери развел руками.

— Выражусь яснее: либо вы это сделаете, либо мы забираем ваше агентство.

— Вы не оставляете мне выбора.

— Конечно, у вас есть выбор. Вы можете взять задание или освободить помещение.

Мы потеряем все. Склад принадлежал фирме. Автомобили принадлежали фирме. Мы станем бездомными.

— Мы всегда вовремя платили. Мы никогда не причиняли вам никаких неприятностей.

Я вытащила кошелек из сумки, вынула фотографию моей семьи и положила на стол. Она была сделана пару месяцев назад, и все мы столпились в кадре.

— Я — все, что у них есть. Наш отец умер, мать — инвалид. Если что-то случится со мной, у них не будет средств к существованию.

Он взглянул на нее. Какая-то тень отразилось на его лице, потом снова исчезла.

— Я требую ответа, мисс Бэйлор.

Может мне удастся спустить все на тормозах. Мне это не по душе, но я должна сделать все возможное, чтобы выжить.

— Что если копы возьмут его первыми?

— Ваше дело заложено. Вы должны привести Пирса живым и до того, как его схватят власти.

Что б тебя.

— Что будет, если я погибну? Августин поднял руку, перемещая текст на экране.

— Вы — лицензированный детектив в фирме. Когда мы покупали фирму, мы инвестировали в вашу способность зарабатывать. Без вас мы не заинтересованы в вашем предприятии. В соответствии с условиями договора, ваши активы будут списаны как убыток. Мы конфискуем все денежные средства и ликвидные активы, это будут акции, кредитные обязательства, и тому подобное, что включает бизнес, и спишем заем.

— Что на счет названия фирмы?

Он пожал плечами.

— Уверен, мы сможем договориться.

У меня был миллион долларов на личном страховом счету. Я оплачивала его из своей зарплаты, потому что безумно боялась, что если со мной что-нибудь случиться, семья останется без средств к существованию. В краткосрочной перспективе, я дороже стоила мертвой, чем живой. С миллионом долларов Берн мог продолжить обучение, никого не выселят, а если такое и случится, то у них будет достаточно денег, чтобы поддержать семью на плаву. Мама сможет выкупить название фирмы и нанять детектива.

— Да или нет? — спросил Августин.

На одной чаше весов семья, на другой, вероятно, моя жизнь.

— Да, — сказала я. — Вы — ужасный человек.

— Я это переживу.

— Да уж, переживете. Напишите дополнение к контракту, что в случае моей смерти моя семья сможет выкупить название фирмы за доллар, и я отправлюсь за Пирсом.

— За доллар?

— В случае моей смерти, моя семья получает фирму обратно. Только так и не иначе.

— Очень хорошо.

Пальцы Монтгомери летали над клавиатурой. Листок бумаги выскользнул из принтера. Я прочитала, подписалась и смотрела, как он пишет свое имя элегантным почерком. Монтгомери похлопал по планшету.

— Я отправил вам файл с биографией Пирса. Еще раз: вы должны задержать Адама Пирса, прежде чем полиция возьмет его под стражу, или ваш заем будет конфискован.

Я встала и ушла, оставив фотографию семьи на его столе. Ему следует посмотреть на нее. Руки дрожали. Я хотела повернуться, прошагать назад, и врезать ему. Я продолжала идти, пока не вышла из здания. Снаружи подул ветер, потянув за одежду. Я достала сотовый из кармана и набрала Берна.

— Бросай свои дела. Мне нужна вся доступная информация об Адаме Пирсе.

— Мы будем выслеживать Пирса? Ты это серьезно?

— Проверь свою почту.

— Охренеть.

— Мне нужна его родословная, его полное досье, уголовные приводы, с кем он ходил в школу — все-все. Любая мелочь, какую только сможешь найти. Чем больше мы знаем, тем лучше.

— Мне рассказать тете Пен?

Ох, маме эта затея точно понравится.

— Нет. Я сама это сделаю. Позвони Матеушу.

Когда я сказала, что все наши сотрудники на неполный рабочий день были детьми, я не лгала. Но иногда, когда мы нуждались в грубой силе, мы нанимали независимых агентов на однократную работу. У меня было ощущение, никто из них не подойдет к любой работе с участием Пирса и на десять футов, но стоило попробовать.

— Сколько мне предложить? — спросил Берн в трубке.

— Десять штук.

Это было примерно в три раза больше того, что мы обычно предлагали. Это была почти вся наша заначка на черный день. Мы также могли взять кредит, если понадобится.

— Мы не можем столько заплатить.

— Мы сможем, если задержим Пирса. Скажи ему, что оплата по факту.

Телефон кликнул, когда Берн оставил меня висеть на линии. Я пошла к машине. С чего, черт побери, мне начать? Еще один клик.

— Он посмеялся.

На его месте я бы тоже посмеялась.

— Попробуй Ковбоя.

Клик. Клик.

— «Нет». Конец цитаты.

— Асли? Увеличь до пятнадцати.

Асли чертовски дорого брала, но она стоила каждого пенни, и я не слышала, чтобы она отступала. Я дошла до мазды и прислонилась к решетке.

— Она сказала, что занята чем-то другим.

Аргх. Это была моя лучшая тройка. Почему у меня такое чувство, что все наши фрилансеры разбегаются от нас, как стая испуганных кроликов?

— Хорошо. Начни работать с биографией Пирса, пожалуйста.

Я повесила трубку. Паника, которая зародилась во мне в офисе Августина, подняла голову и затопила меня. Я позволила ей победить.

Если мы провалимся, «МРМ» отзовут заем и заберут все. Мы буквально покинем дом налегке, только с черным пластиковым мешком с одеждой и туалетными принадлежностями, которые каждый из нас сможет унести. У бабушки не будет места, чтобы заниматься своим делом. У меня вообще больше не будет никакого дела. Я могу начать заново, но это потребует времени и денег. Я сделала имя на фундаменте, который заложили мои родители. Личные рекомендации составляли 90 процентов нашей работы. Мы окажемся на улице, все семеро. Мы потеряем медстраховку. И все еще будем в долгах. Сбережения обеспечат нас крышей над головой и едой на месяц или два, а что потом? Берн бросит учебу. Тут даже сомневаться не приходилось. Он бросит учебу и будет хвататься за любую работу, которая сможет обеспечить нам еще одну неделю в дешевом мотеле, или еще один обед. Я видела его будущее, и оно горело синим пламенем.

А сестры… Мы только вернулись к нормальной жизни после хаоса отцовской болезни. Все только наладилось. Терапия работала, все вернулись в колею, и у детей, наконец, появились какие-то повседневные дела. Если это произойдет…

Словно кто-то взял ледяной нож и вонзил мне в живот, чтобы добраться до внутренностей. Нет. Этого не случится. Они не сделают этого с моей семьей. Они не заберут все, над чем я так долго трудилась. Нет. Совершенно точно нет. Я вдыхала и выдыхала, выпуская гнев.

Думай. Это поиск пропавших. Ты уже искала пропавших. Не впервой. Частные детективы, как правило, на чем-то специализируются. Некоторые раскрывали финансовые показатели и имели дело с поисками активов. Другие занимались наблюдением. Третьи проверяли данные. Мы занимались всем понемногу, и мне приходилось искать пропавших. Это был всего лишь еще один поиск.

Вот только, если я его найду, он сожжет меня до костей. И семья по-прежнему может оказаться на улице, когда «МРМ» заберут наш дом. По крайней мере, они получат название фирмы обратно. Наверное, это был не самый удачный ход мыслей. Этот бардак, как говаривал мой отец, был вне моей компетенции. Я даже не знала, с чего начать. Я могла отправиться в Первый Национальный банк и посмотреть на обгорелые развалины. Я раньше имела дело с четырьмя поджогами, все они были связаны со страховкой, и я знала, что место происшествия на самом деле ни чем мне не поможет. Мне не нужно доказывать причастность Пирса к поджогу. Мне нужно просто его найти. Пирс убил копа и ранил членов его семьи. Прямо сейчас каждый коп в Хьюстоне и пригородах бил копытом, надеясь всадить пулю в смазливую голову Пирса. Готова поспорить, у копов на него досье в милю длиной. Хорошо бы было начать с этого досье, вот только никто не даст мне на него взглянуть. Во-первых, я была штатской, и во-вторых, соперничала с копами. В криминальных романах частный детектив — либо сам бывший коп, либо у него есть приятель-коп, который задолжал ему услугу, и который с радостью предоставит ему файлы департамента, злясь из-за того, что это может стоить им обоим работы. У меня не было приятелей-копов. Я старалась избегать их, как только возможно. Мой отец был дружен с парой человек, но они оба работали в подразделении финансовой безопасности, а не в убойном отделе. Кроме того, сейчас никто, кроме Монтгомери, меня и Берна не знал, что я ищу Пирса. Если я засвечусь на полицейском радаре, они начнут обращать внимание на то, что я делаю, и это усложнит поимку Пирса.

Вокруг меня центр Хьюстона кипел жизнью. Небоскребы, одни из стекла и стали, другие — каменные монолиты, поднимались вокруг меня. Кобальтовое здание «МРМ» маячило слева, еще больше напоминая акулий плавник. Я могла вообразить, как асфальт трескается, разламываясь огромными плитами, и громадная голова акулы, ощетинившаяся острыми стеклянными зубами, возникает, чтобы проглотить меня целиком. Передо мной транспортный поток медленно выехал на оживленную улицу. Красный кабриолет Мазератти вырулил из потока и поехал по рельсам узкоколейки в сторону больницы. Водитель, молодой парень в черной футболке, поливался одеколоном. Тупица.

Над ним большой плоскоэкранный рекламный щит, установленный на стене каменной башни, мелькал объявлениями. Появился новостной блок, и изображение женщины в деловом костюме заполнило экран. Ей было хорошо за тридцать, спортивная, привлекательная, с шоколадной кожей и копной вьющихся темных волос, собранных в узел на затылке. Все в Хьюстоне знали ее имя. Ленора Джордан, прокурор округа Харрис. Когда мне было четырнадцать лет, она вышла на улицу, чтобы встретиться с Джорджем Колтером. Она была выпускницей юридической школы, а он был опытным Превосходным фалгокинетиком. Он мог метать молнии с расстояния в пятьдесят футов, его обвиняли в растлении малолетних и в последний момент он отказался отправляться в суд. Ленора Джордан спустилась вниз по ступенькам здания суда, как стрелок Дикого Запада, вызвала цепи из воздуха, и приковала Джорджа Колтера к брусчатке. Все это было записано и показано во всех новостях. Это было эпично. Каждая девочка в моем классе хотел стать Ленорой, когда вырастет. Она была неподкупной, сильной и умной, она не испытывала страха, и не терпела ни от кого оскорблений.

Я не сомневалась, что если Пирс будет арестован и попадет в суд, она уничтожит его, убедившись, что его конституционные права безукоризненно соблюдены. Я не была Ленорой Джордан, не важно, насколько мне этого хотелось. Если я случайно наткнусь на Пирса, я не смогу драматично его задержать. Я не смогу заставить его сделать что-либо против воли. Мне придется как-то убедить Пирса, что в его интересах пойти со мной. Я вытащила телефон, загрузила биографический файл на Пирса, и открыла его. У большинства людей накапливались идентификаторы: дата рождения, номер соцстраховки, последний известный адрес, номер водительского удостоверения, место работы, все то, что связывало их и позволяло сравнительно легко их отслеживать. В 75 процентах случаев, их идея избежать системы подразумевала спрятаться в доме кузена. И в 90 процентах случаев, их мать, что бы она ни утверждала, могла связаться с ними в течение нескольких минут.

Файл Пирса предоставил мне дату рождения, место рождения, номер социального страхования, имена и адрес родителей, и образование. Начальная школа, средняя школа, старшая школа, Стэнфордский Университет, бакалавриат магических наук в области материаловедения и инженерии, второстепенный предмет — философия, средний балл успеваемости 3,9. Поступил в магистратуру на материаловедение и инженерию, бросил через два месяца. Настоящее место жительства: неизвестно. Текущее занятие: нет. Круто. Сведения об арестах. Ага. Адам Пирс арестовывался шесть раз за последние шестнадцать месяцев. Занятой мальчик. Посмотрим-ка: публичное распитие спиртных напитков, вандализм, сопротивление аресту — сюрприз-сюрприз, бродяжничество… бродяжничество? Должно быть, это был взбешенный коп. Поглядим Фейсбук.

Я просмотрела полдюжины Адамов Пирсов. Даже близко ничего подлинного. Это нормально, он, вероятно, не слишком интересуется социальными сетями. Я переключилась на Твиттер, и поискала Адама Пирса. Его аккаунт был неактивен последние сорок восемь часов. Я просмотрела его фотографии. Адам на байке. Адам без футболки. Адам и кучка смазливых байкеров перед мотосалоном. На фото была видна часть названия: «Нестандартные мотоциклы Гус…».

Я сохранила фото на телефоне. Открыла приложение-блокнот и начала печатать то, что знаю о Пирсе. Самовлюбленный. С патологическим страхом перед футболками или любой другой одеждой, которая может прикрыть его торс. Смертоносный. Убивает, не колеблясь. Стоит наставить на него пушку, и я превращусь в барбекю. Супер. Любит поджигать вещи. Вообще-то, это преуменьшение. Хорошая информация, но никак мне не поможет его найти. Антиправительственный активист. Несущественно.

Мда. Пока мой лучший план — построить гору из канистр с бензином и взрывчатки, воткнуть на ней знак «собственность правительства США», и накинуть футболку на голову Пирса, когда он придет, чтобы взорвать ее. Да, это точно сработает. Если бы. Любит попадать под арест. Это, вероятно, заставляет его чувствовать себя крутым. Адам Пирс — бунтарь. Хотя, тюрьма ему не нравится. Его первый арест случился в воскресенье, и он провел ночь в тюрьме. Пять последующих арестов показали, что залог вносился в течение часа после объявления. Знаменитый. Это было как в мою пользу, так и нет. Будучи известным, трудно спрятаться, а если его узнают, пульт 911 будет гореть, как фейерверк, и копы сцапают его в мгновение ока. Но быть известным также означает много ложных обнаружений. Особенно, если копы предложили награду. Люди будут видеть его тут и там, повсюду. Привлекательный. Дьявольские глаза в качестве бонуса. Богатый. Очень богатый. Адам Пирс купался в деньгах. Сегодня утром, когда я видела его по телевизору, он был одет в дизайнерский пиджак и позировал на байке, который выглядел как нечто из научно-фантастического фильма, и стоил гораздо больше, чем моя машина. Он был избалованным богатеньким мальчиком, а избалованные богатенькие мальчики плохо переносят отсутствие денег. Они могут немного послоняться по трущобам, но они любят свои игрушки и блага цивилизации. Основной принцип действия любого предприятия — криминального или гражданского — работа.

Учитывая послужной список Адама Пирса, работу он ненавидел. Кто-то вносил за него залоги. Откуда он брал деньги? Я просмотрела файл. У Пирса был стимулирующий трастовый фонд. Он мог снять деньги только тогда, когда находился в колледже и получал степень магистра или после её получения. Согласно файлу, семья одним махом лишила его дохода. Приписка с пометкой АСМ — вероятно, Августин кто-то там Монтгомери — гласила: «Согласовано с семьей. Подчеркнул важность финансового стимулирования, как средства для его поимки». Я позвонила Берну.

— Ну, ты покопался в данных Пирса?

— А лед не тонет? — Берн говорил размеренным голосом, что обычно означало, что он делает кучу вещей на экране компьютера параллельно с разговором.

— Кто вносил за него залоги?

— Один из его студенческих приятелей. Корнелиус Мэддокс Харрисон. Ну и имечко. Родители у него были с амбициями. Я высылаю тебе его адрес, — сказал Берн. — Можешь поймать его дома. Судя по его налоговой декларации, он — отец-домосед.

— Спасибо. Я сейчас к нему заеду.

— Подожди, — произнес Берн, его голос внезапно сел.

Ой-ой.

— Можешь подъехать домой? Мне нужно кое-что тебе показать.

— Звучит не очень-то хорошо.

— Так и есть, — сказал Берн.

Как все может стать еще хуже?

Я нашла Берна в Хижине зла, также известной как наша компьютерная комната. Звукоизолированное и оборудованное собственным кондиционером помещение занимало пространство на севере склада, непосредственно за офисом. Его подняли на пять футов от пола, как дом на сваях, потому что Берн считал, что так удобнее возиться с проводами под ним. Мы шутили, что если склад затопит, мы все побежим в Хижину зла, чтобы остаться сухими. Со стороны это выглядело, как отдельный крошечный домик в большом пространстве склада, к нему вела лестница из десяти ступеней. Сначала мы называли его Домом зла, но с годами он почему-то стал Хижиной зла.

Я поднялась по лестнице и постучала в дверь.

— Входи, — отозвался Берн

Я вошла внутрь и закрыла дверь. Воздух здесь был, по крайней мере, на пять градусов прохладнее. Берн сидел, расположившись между четырьмя различными мониторами на поворотных опорах. Три системных блока мигали красными, белыми и зелеными огоньками. Напротив него пустовало место Леона — небольшой стол с тройным монитором. Он с девочками был в школе. Берн повернулся ко мне, его привлекательное лицо окрасилось голубым сиянием большого монитора. Всегда было немного комично видеть его крупную фигуру возле экранов компьютера. Клавиатуры и мониторы казались для него слишком маленькими.

— Что ты нашел? — спросила я.

— Пока я с тобой разговаривал, я проверил парня, причастного к поджогу.

— Гэвин Уоллер.

Берн кивнул.

— Я покопался в его родословной.

В нашем мире родословная была всем. Магическим семьям принадлежали корпорации, и большинство крупных городов были разделены на семейные территории. Некоторые семьи владели лишь несколькими городскими кварталами, другие — контролировали целые районы. Ваша фамилия и родословная могли открыть двери, или привести к гибели. Если семья становилась достаточно влиятельной, она считалась домом. Дом Монтгомери. Дом Пирсов.

— Отец Гэвина — Томас Уоллер. Его мать — Келли Уоллер. Ни один не является магически значимым. — Берн сделал паузу. Я ждала. Берн запоминал информацию логическими цепочками. Когда его о чем-то спрашивали, он начинал с основания цепочки и разматывал ее звено за звеном до тех пор, пока соответствующая информация, наконец, не появлялась. Если бы дом горел, Берн начал бы с описания, как он пошел за спичками, чтобы зажечь свечу, которая и начала пожар. Пытаться ускорить процесс было не только бесполезно, но и непродуктивно. Помехи только сбивали Берна с пути. Он снова возвращался на свои методические рельсы, и совершенно не понимал, почему вы скачете с пеной у рта в полнейшем отчаянии, пока он это делает. — Девичья фамилия Келли Уоллер — Лэнси.

Угу.

— Ее отец — Уильям Лэнси.

Угу.

— Ее мать была Каролиной Роган.

Угу. Погодите, что?

— Роган? Из дома Роганов?

Берн кивнул.

— Чокнутый Роган является кузеном Келли Уоллер. А Гэвин, соответственно, его двоюродный племянник.

Мои ноги решили, что сейчас самое время подкоситься, и я рухнула в кресло.

Соединенные Штаты за последние семьдесят лет официально не объявляли войн. Вместо этого они участвовали в вооруженных конфликтах, миротворческих операциях, а также вооруженных вторжениях, которые при всех намерениях и целях, были войнами, не имея страшного ярлыка: Европа, Ближний Восток, затем так называемая южноамериканской война, которая вспыхнула, когда открытие магически мощных месторождений полезных ископаемых в Белизе дестабилизировало соседние области. Мексика, к тому времени магический центр, вторглась в крошечный Белиз. Гондурас, Никарагуа и Бразилия сформировали коалицию против захватчиков. Соединенные Штаты и Содружество коренных племен присоединились к анти-мексиканской коалиции, несмотря на то, что территория Дакоты, Вайоминга и Монтаны и близко не на границе, и даже при том, что СКП обычно выступает против любых политических решений США. На словах все говорили о помощи отважным солдатам Белиза, истинная же причина войны была очевидна: никто не хотел, чтобы Мексика, и так обладающая разрушительной магической силой, стала еще более могущественной. Война была ужасной. В итоге Мексика отказалась от своих претензий на Белиз, но волны того вторжения раскатились по Южной Америке. Вооруженные конфликты вспыхивали и гасли в полудюжине стран.

Чокнутый Роган заработал там свое имя. Даже среди Превосходных он был выдающимся. Никто точно не знал, на что он способен, но все знали его имя. Чокнутый Роган. Мясник Мериды. Ураган. Наши шансы на успешное задержание Адама Пирса и так близки к нулю. Если Чокнутый Роган решит вмешаться, они уйдут в минус.

— Что нам известно о Чокнутом Рогане?

Берн нажал клавишу на клавиатуре. Зернистое видео заполнило монитор. Я вспомнила, что смотрела его один раз давным-давно, еще в школе. Я тогда заскучала, потому что в первые две минуты ничего не происходило, и не закончила. Молодой человек с длинными темными волосами и светлыми глазами, лицо которого искажалось статическими помехами, стоял посреди пустой четырехполосной дороги, выделяясь на фоне пасмурного неба, обложенного серыми облаками.

— … Карла перенесет тебя, — произнес размеренный женский голос. — Не беспокойся. Мы знаем, на что ты способен.

— Это было снято где-то в Мексике, — сказал Берн. — Большинство людей считают, что это, вероятно, Четумаль. Ты можешь мельком увидеть океан в одном из кадров.

Я покопалась в мозгу, пытаясь найти что-то о Четумале. Портовый город на краю Юкатана, один из центров мексиканской международной торговли. Процветающая экономика. Он пострадал в войне. — Это было его первым испытанием. Он даже еще не был принят на службу. Это единственный ролик, попавший в интернет. После они строго следили за этим.

Мужчина передернул плечами. Он был бледен и болезненно юн, младше, чем Берн. Возможно, видео было плохого качества, но он выглядел испуганным. Камера приблизила его лицо. Его голубые глаза были настолько грустными, почти скорбными и наполненными силой.

— Сколько ему лет?

— Это его последний год в колледже. Ему девятнадцать. Он рано окончил школу и получил бакалавра за три года. Он был очень способным.

— У него также были лучшие учителя, которых можно достать за деньги.


Дом Роганов был богатым. Я не знаю, что именно они сделали, но Чокнутый Роган был Превосходным в четвертом поколении.

— Пора, — произнес женский голос. — Помни, весь сектор был эвакуирован. Это только разрушение собственности. Не сомневайся, Коннор. Ты делаешь правильное дело.

Уж конечно, делал. Наверное, кто-то разговаривал с ним в колледже, из военных с большим количеством звезд на его, или ее плечах, и он, должно быть, прислушался, потому что они привезли его в Четумаль, чтобы увидеть, на что он способен.

Роган пошел по дороге вперед, одинокая фигура в серой толстовке, идущая вдоль желтой разделительной полосы в сторону высоток. Сто футов. Двести. Роган продолжал двигаться. Он почти достиг зданий.

— Он что, в полумиле отсюда? — Спросил за кадром мужской голос.

— Он дает нам безопасное пространство, — произнесла первоначально говорившая женщина.

— Сколько безопасного пространства ему нужно?

— Столько, сколько захочет.

Роган продолжал идти.

— Он все еще в зоне доступа? — спросила женщина.

— Я могу перенести его отсюда, мэм, — сказала вторая женщина с более высоким голосом, — но если он отойдет дальше, нам придется сократить дистанцию.

Перемещать человека, не причиняя серьезных повреждений внутренних органов, — очень специфическая отрасль телекинеза. Левитаторы высоко ценились, и как только становилось ясно, что у ребенка был именно этот магический талант, они только этим и занимались. Обычный телекинетик мог поднять и бросить человека, но тот, вероятно, будет мертв еще до приземления. Роган остановился. Он на два здания зашел внутрь квартала. Слева от него возвышался огромный прямоугольный комплекс из темного камня высотой восемь этажей. Справа от него белая башня спиралью поднималась в грозовое небо.

— Наконец-то, — произнес мужской голос.

Роган рассматривал башни из стекла и камня. Он стоял неподвижно, как будто пораженный размерами зданий. Мгновения тянулись, складываясь в минуты.

— Ну, давай же, — произнес мужской голос.

Роган откинулся назад. Ветер развевал его длинные темные волосы.

— Порви их, — пробормотала первая женщина.

Видео на мгновение смазалось. Я задержала дыхание. Ничего.

— И? — произнес мужской голос. — Вы уверяли меня, что он что-то вроде…

Белая башня справа съехала набок, как срубленное дерево. Этого не могло происходить. Никто не может пробиться сквозь здания. Трещины устремились вверх по башне. Слева слабые облачка серой пыли вырывались из окон офисного комплекса. Здание продержалось одну долгую мучительную секунду. Его фасад просел и обвалился, тонны кирпичей и штукатурки хлынули, как воды Ниагарского водопада. Раздался грохот, когда тысячи тонн камня, стали и бетона обрушились на улицу.

Боже мой. Мои внутренности заледенели. Огромная энергия. Человек не может вмещать такую большую силу.

За кадром кричали люди. В их криках не было слов, только грубые, примитивные звуки глубокого человеческого ужаса. Башня рухнула. Густые облака серой и черной пыли взметнулись, как цунами из обоих зданий, и столкнулись посреди улицы прямо над Чокнутым Роганом. В шести футах по обе стороны от него взрывные волны разбились, откатившись, как будто отскочили от невидимой стены. Обломки врезались в барьер и срикошетили на улицу.

Он стоял, окутанный воронкой чистого, спокойного воздуха. Ветер развевал темные волосы Рогана. Он развернул руки ладонями вверх. Запись зарябила. Слева и справа здания, примыкающие к руинам, красная башня и коричневая жилая высотка, сломались и рухнули. Звук был оглушительным.

— Остановите его! — закричал мужчина.

— Его нельзя остановить, — первоначальная женщина перекрикивала грохот рушащихся зданий. — Он не слышит и не видит нас! Мы должны переждать это!

Ноги Чокнутого Рогана оторвались от земли. Он поднялся на два фута над тротуаром.

— Это не я, — закричала левитатор. — Это не я, я не могу до него дотянуться!

Запись зарябила. Камера затряслась. Тяжелый грузовик, припаркованный слева, заскользил к ней.

— Господи Ису… — закричал мужчина.

Запись оборвалась на полуслове. Мы с Берном уставились на темный экран. Я сидела ошеломленная и не знала, что делать дальше. Я изучала множество Превосходных. Но я никогда не видела никого, кто мог бы совершить подобное. Это было не по-человечески.

— Я думаю, мы должны пересмотреть решение ввязаться, — сказал Берн.

— Слишком поздно, — ответила я глухим голосом. — Я взяла работу.

Мы еще немного посмотрели на экран.

— Нельзя ничего рассказывать маме, — сказала я.

— О да, мы точно не можем этого сделать.

Берн закрыл видео и стер историю запросов в браузере.

— Леон? — предложила я.

— Ммм. Он любит подглядывать и разгадает наше прикрытие.

Видео исчезло, но охвативший меня ужас никуда не делся.

— Что это была за магия?

— По общепринятому мнению, он неорганический телекинетик.

— Телекинетики перемещают вещи. Они не разрубают здания напополам.

— Скажи ему об этом, — хмыкнул Берн.

— Чем Чокнутый Роган занят сейчас?

— Он оставил армию четыре года и восемь месяцев назад. С тех пор никто его не видел. По всем признакам он стал отшельником. Слухи на форуме фанаток утверждают, что он был страшно изуродован на войне.

— Ага, и теперь он ждет, когда придет нужная девушку и полюбит его таким, какой он есть.

Берн слегка улыбнулся. Превосходные, как и любая знаменитость, имели своих поклонников, особенно молодые, привлекательные и неженатые Превосходные. Они породили целую субкультуру в Инстаграме, Тамблере и Вайне. У них даже была своя социальная сеть — Герольд. Содержание состояло по большей части из фотографий Превосходных, фан-арта и фанфиков, часто с романтическим уклоном, а также безудержные предположения о том, кто на ком собирается жениться и какие силы могли бы быть у их детей. Как правило, сила передавалась из поколения в поколение, но при смешении двух различных магических кровей всегда был шанс на некоторый хаос.

— Он любит свою кузину? — спросила я.

— Лэнси отреклись от Келли Уоллер, когда ей исполнилось двадцать два.

Ух ты. Изгнание из семьи было худшим видом наказания. Оказаться без финансовой поддержки уже достаточно тяжело, но изгнание также отрезает от всех семейных контактов и связей. Это делало тебя изгоем. Ты не мог пойти к друзьям и врагам семьи, потому что они не будут тебе доверять. От членов дома практически никогда не отрекались, даже когда они были полными неудачниками. Показательный пример: Адам Пирс, вероятно, убил мужчину и ранил женщину и двоих детей, а его дом лез из кожи вон, пытаясь вернуть его назад. Члены дома были слишком ценны. Лэнси были не основной ветвью дома Роганов, но все же.

— Почему они это сделали?

— Я не знаю, — сказал Берн. — Но она не контактировала ни с Роганами, ни с Лэнси. Три года назад ее пекарня закрылась. Роган возглавил дом двумя годами ранее.

— Он ей не помог?

Берн покачал головой.

— Кроме того, она и ее муж, Томас, неоднократно закладывали дом, чтобы оплатить обучение Гэвина. Они висели на волоске в течение последних двух лет.

— Сколько ей нужно, чтобы открыть пекарню?

— Судя по документу регистрации банкротства, восемьдесят семь тысяч покрыли бы ее долги. Восемьдесят семь штук были мелочью для Чокнутого Рогана. Он был главой дома. Бедная Келли Уоллер. Всю жизнь я знала, что родители любили меня безоговорочно. Да, они допускали, чтобы я получала наказание за ошибки, но они всегда любили меня. Я могу устроить дикий загул со стрельбой и убить дюжину человек, мама и бабушка будут в ужасе, но будут сражаться за меня до печального конца. Они будут раздавлены, но все равно будут меня любить, наймут мне лучшего адвоката и заплачут, когда я отправлюсь на электрический стул. Если бы отец был жив, он сделал бы то же самое. Семья миссис Уоллер отреклась от нее, они и пальцем не пошевелили, чтобы помочь ей, неважно, в каком отчаянии она находилась. Это было трагично и болезненно для нее, но нас обнадеживало. Я тщательно сформулировала вопрос. Мне понадобится вся помощь Берна в этом расследовании.

— Ты видел какие-нибудь признаки того, что Чокнутый Роган интересуется Гэвином?

— Нет.

— Как и Монтгомери, иначе это упоминалось бы в файле. Смотри, он не помог ей спастись от банкротства, когда это почти ничего ему не стоило. Этот поджог слишком дурно пахнет, все стараются побыстрее убежать от него. Сейчас никто не хочет быть другом Адама Пирса, не говоря уже о Гэвине Уоллере. Все будет хорошо.

Берн вздохнул.

— Что будет, если мы откажемся?

— «МРМ» потребует выплаты займа. Мы не сможем оплатить. Они конфискуют все наши профессиональные активы, в том числе склад и все оборудование, которое мы заявляли для освобождения от уплаты налогов. Это включает в себя две машины, оружие, оргтехнику и все в этой комнате.

— Мы станем нищими и бездомными, — подытожил Берн.

— Примерно так.

Брови Берна сошлись. Лицо стало суровым, серые глаза стали стальными, на мгновение я увидела, каким человеком мой кузен станет через пару лет: решительным и невозмутимым, как один из тех рыцарей в доспехах.

— Это пиздец.

— Да.

— Ты пыталась…

— Я объяснила нашу ситуацию. Их не волнует. Они не хотят оскорбить дом Пирсов, а мы хорошо выглядим на бумаге, поэтому они дают его нам, зная, что мы провалимся. Мы самый дешевый вариант для них.

— Давай сделаем это, — сказал Берн. — Давай поймаем Пирса и засунем им в глотку, пусть подавятся. Да.

— Спасибо.

— Не вопрос, — улыбнулся Берн. — Мы же семья.

Загрузка...