Пять Золотых Браслетов

Глава девятая

Альмах остался далеко позади, и сейчас перед путешественниками сиял мрачный лик Шола. Пэдди отошел от телескопа и презрительно сплюнул.

– Первый Сын Лангтрии, должно быть, был маньяком, раз он выбрал эту планету. Похоже на ад, как его описывал отец О'Тул в своих проповедях. Я бы с большей радостью выстроил коттедж в тени Свирепого Дракона.

– Шол очень красив, – мягко заметила Фэй, – пугающе красив.

– Да это кухня сатаны! Видишь те оранжевые пятна? Должно быть, вулканические кратеры?

– Они и есть.

– Посмотри только на потоки лавы, хлопья пепла, пыльные бури. Как только люди живут здесь?

– Они отращивают кожаные капюшоны, чтобы защитить шею и лицо, – ответила Фэй. – Адаптируются к кислой среде и чувствуют себя превосходно, если только, конечно, им не приходится спускаться в недра планеты за драгоценными рудами и самоцветами Шола.

– Но у меня нет кожаного капюшона, – проворчал Блэкторн. – Я не люблю кислотные испарения и со времени моих приключений на Акхабатсе ненавижу тоннели – впрочем, мое мнение роли не играет. Где будем приземляться?

– Ядро. Черная стена. Облучить: 685, 1444, 2590, 3001. Фотография!

Пэдди восхищенно посмотрел на напарницу.

– Ты помнишь все числа?

Девушка озорно улыбнулась.

– У меня хорошая память. Кроме того, в Агентстве нас учили пользоваться скрытыми ресурсами памяти.

Когда знаешь это, легко запоминаешь любые числа.

– Не тебе учить меня, как запоминают числа, – надулся ирландец. – Шесть, восемь, пять. Складываем шесть и восемь, получаем четырнадцать; один и четыре будет пять – третья цифра в первой комбинации.

Точно так же единица и четверка в тысяче четыреста сорока четырех. Последние две четверки составляют восемь, поскольку их две; умножаем на два, получается шестнадцать. Отнимаем один от шести, это пять, и вот ваша тысяча четыреста сорок четыре. Теперь две тысячи пятьсот девяносто…

– Когда закончишь прикидываться идиотом, поищи Ядро в путеводителе, – прервала его вычисления Фэй.

– Здесь нет Ядра, – отозвался Пэдди, листая путеводитель по Лангтрии.

– Нет? – тревожно переспросила девушка.

– Нет. Но мы непременно найдем его. Нужна камера и прибор, чтобы настроить излучение на нужную частоту.

– В отделении для экипировки была неплохая камера. Ящик номер пять, если не ошибаюсь. Нам понадобятся респираторы, но мы их без труда достанем в космическом терминале и, думаю, даже сможем заказать прожектор в Эвели.

– Справедливо. Сейчас как раз время ежечасных новостей. Послушаем радио?

Фэй включила приемник. Сквозь помехи послышался голос шолийского диктора: «Официальное заявление правительства подтвердило слухи, в течение нескольких недель будоражившие общественность Оси.

Кольхею, Шолийский Сын Лангтрии, а также Сыны Альфератса А, Бадау, Лористана и Котона были убиты пиратом с Земли во время ежегодной конференции.

Землянин, заключенный по имени Патрик Блэкторн, сбежал и находится в розыске. История Вселенной не знала такой тотальной облавы на человека. Сумма вознаграждения, обещанного за его поимку, достигла беспрецедентных размеров. Имеются сведения, что Блэкторн владеет секретной информацией, касающейся космического генератора.

Новый Шолийский Сын Лангтрии, Чейонкив Десса, заявил, что жестокое массовое убийство, совершенное землянином, никак не повлияет на обстановку в мирах Оси, и баснословное вознаграждение объявлено лишь для того, чтобы покарать преступника.

«В полицию поступают сотни сообщений о местонахождении Блэкторна, и все они тщательно проверяются местными органами. Последнее достоверное местопребывания преступника – Спэдис, Воровской Притон, где его видели в сопровождении молодой земной женщины, имя которой пока неизвестно. Правительство располагает и другой информацией, но ее разглашение считает пока преждевременным».

Пэдди плюхнулся в кресло.

– Ха! Они без нас как без рук!

– В нашем распоряжении целый космос, чтобы спрятаться, бесчисленное множество больших и малых планет. Мы можем покинуть галактику, и никто даже не узнает об этом.

Пэдди поморщился.

– Представляю себе картину, как мы висим вниз головой на фонарном столбе или дрыгаемся в нервно-паралитическом скафандре. – Он отер лоб и провел ладонью по остриженным ежиком волосам. – Положение кролика, за которым гонится свора, заставляет острее почувствовать вкус к жизни. И ни один священник не поможет тебе сохранить этот благословенный дар.

– В таком случае, исповедуйся мне, если хочешь, – предложила Фэй – Что ж, почему бы и нет? Раскаяние очищает душу.

Начнем, сестра.

Блэкторн опустил очи долу.

– Случился со мной грех на планете Маев, хотя, честно говоря, я был коварнейшим образом введен в соблазн.

В городе Меран есть чудесный сад, где можно часами сидеть под кроной раскидистого дерева, потягивая местное пиво, легкое и приятно обволакивающее небо. Туда часта приходят прекрасноокие маевские девушки, их плечи слегка покачиваются в такт движениям загорелых босых ног. Они носят жемчужины в пупке и изумруды в ушах, а когда маевки одаривают человека долгим завораживающим взглядом, кажется, что медовая река подхватывает тебя и вся твоя христианская добродетель исчезает, как потревоженная стая чаек. Потом…

Фэй передернулась от презрения и негодования.

– Исповедь? Ха! Да ты просто хвастаешься своими победами! – Девушка прошлась по кабине. – Правы шолийцы. Дикие земляне только и знают что языками чесать.

– Ну-ну, дорогая…

– Я тебе не дорогая. Я, к своему несчастью, Агент Земли, и, если бы это дело не было самым главным в моей жизни, я бы немедленно направила корабль на Землю, где ты убрался бы подальше с моих глаз и я выкинула тебя из головы.

– Ладно, ладно. Ты не представляешь, до чего ты мила, когда твое личико розовеет от гнева.

– От гнева? – язвительно переспросила Фэй. – Не дождешься!

Она решительно проследовала в камбуз, налила себе чашку супа и, не вымолвив ни слова, принялась есть его, закусывая крекерами.

– Через час-два начнем снижение, – не оборачиваясь, сообщила она Пэдди.

Блэкторн расценил ее замечание как приглашение присоединиться к трапезе. Сев за стол, он стал задумчиво жевать крекер.

– Слишком большая ответственность для двух слабых человеческих существ… Будь здесь отец ОуТул, он бы пронес чертежи под самым носом полиции, спрятав их под сутану, и невредимым вернулся бы на корабль.

– Однако отец ОуТул сейчас далеко, – едко заметила девушка, – так что придется самим расхлебывать кашу. Впрочем, я бы действительно предпочла, чтобы он был здесь, а ты вернулся бы на Скибберин… Перед нами стоит серьезная проблема, которую ты не хочешь замечать. Шолийцы, в отличие от лористанзийцев, не обделены мозгами и, кроме всего прочего, чрезвычайно подозрительны.

– Хм, – нахмурился ирландец и постучал пальцами по крышке стола. – Если мы притворимся журналистами, нам предоставят большую свободу действий и разрешат съемки.

– Хотя ты вор и развратник, надо признать, идеи из тебя сыплются как из рога изобилия, – не без зависти произнесла Фэй.

Некоторое время оба хранили молчание. Неожиданно Фэй испуганно взглянула на Пэдди.

– Нам предстоит приземляться на центральном аэродроме, единственном на Шоле, и опять не миновать состояния неопределенности, с той разницей, что шолийцы гораздо более осторожны и тщательны на досмотре. Представь, что они решат сделать твою психограмму!

Ну и что? – весело отозвался интерпланетный преступник. – Не забывай, что я одновременно являюсь тремя совершенно разными людьми. Я Пэдди Блэкторн, репатриант, я Патрик Блэкторн, гордость семинарии Святого Луки, который может часами говорить на греческом, церковной латыни и гаэльском, пока окончательно не повергнет публику в изумление, и, наконец, я Патрик Делорси Блэкторн со Скибберина, достойный фермер и участник скачек.

– Еще есть Пэдди Блэкторн – покоритель сердец, – предложила Фэй.

– Точно, – подтвердил ирландец. – Таким образом, нас четверо, и у каждого своя психограмма. Как видишь, у меня три шанса из четырех ввести в заблуждение этих недоверчивых чертей.

– В таком случае, ты будешь первым, кому удастся перехитрить психограф. Можно изменить отпечатки пальцев, но не мозговые импульсы.

Для строительства эвелийского аэропорта шолийцы срезали и выровняли вершину потухшего вулкана. Перед опустившимися на плато путешественниками расстилалась широкая панорама бесплодных земель, покрытых осколками красных, желтых и серых скалистых пород.

Прямо под ними огромное ущелье, милю глубиной и милю шириной, раздирало тело планеты. На краю разверстой пасти, на крохотном уступе, парящем над внушающей ужас долиной, лепились белые строения Эвели. Альмах медленно садился за горизонт, последние лучи заходящей звезды играли в клубах тумана на краю бездны и, преломляясь и отражаясь в дымке, создавали фантастическую симфонию красок: зеленые, лавандовые и оранжевые оттенки сменялись неповторимой гаммой пастельных тонов.

Взлетное поле Эвели казалось тихим и пустынным по сравнению с аэропортами Бадау и Лористана, и тут Фэй охватила дрожь.

– Нас непременно заметят.

– А вот и клобуки! – проговорил Пэдди, посмотрев за стекло купола, и одобряюще похлопал девушку по плечу, – Смелее, детка…, Четыре шолийских охранника подрулили на джипе к кораблю и выпрыгнули на взлетную полосу. На них были облегающие костюмы металлического с синим отливом цвета. У троих через плечо висели карабины. На кожаных капюшонах шолийцев красовались знаки отличия. Положение капюшонов свидетельствовало о серьезности миссии их обладателей.

Офицер – насколько можно было судить по черной звезде на его капюшоне, – поднялся по трапу и постучал в дверь.

Пэдди слегка приоткрыл шлюз и, впустив охранника, тут же закашлялся от проникшей вслед за вошедшим в кабину кислотной пыли.

Офицер был молодым человеком со сдержанными манерами и отрывистой речью. Он протянул землянам блокнот с анкетой.

– Ваши документы, пожалуйста.

Фэй передала ему лицензию на управление космическим аппаратом. Шолиец склонился над бумагой.

– Аэропорт Альбукерка, Земля. – Охранник поднял глаза и пристально посмотрел на Блэкторна.

– Ваше имя?

– Мистер и миссис Джо Смит.

– Вы прибыли на Шол по работе?

– И по работе, и ради удовольствия, – оживленно ответил Пэдди. – Мы одновременно туристы и журналисты. Мы давно мечтаем попасть на первую полосу и, когда до нас дошли новости об убийстве, мы решили, что, возможно, нам удастся сделать на вашей планете несколько снимков.

– К землянам во всех Пяти Мирах довольно настороженное отношение, – без тени эмоций произнес шолиец.

– Мы всего-навсего выполняем свою работу, – возразил Пэдди. – Рождаются ли люди или умирают, мир ли, война ли, мы должны зарабатывать свой хлеб.

И мы были бы вам очень признательны, если бы вы замолвили за нас словечко.

Офицер обвел кабину пристальным взглядом.

– Не многие журналисты с Земли прибывают на Шол в подобных лодках.

– Вот это да! – воскликнул ирландец. – Значит, мы первые? Выходит, наши конкуренты из «Печатного Листка» у вас не появлялись?

– Нет, – холодно отрезал офицер, – вы первые. – Он вернулся к анкете. – Как долго вы собираетесь пробыть на планете?

– Ох, предположительно неделю, пока не будем удовлетворены проделанной работой. Затем мы планируем посетить Лористан и Котон.

– Упыри, – еле слышно пробормотал охранник и протянул приезжим пропитанную чернилами губку. – Оставьте отпечатки пальцев, пожалуйста.

Фэй и Пэдди аккуратно прижали подушечки пальцев к белому листу.

– Теперь, – шолиец принялся что-то писать, – получите ваш регистрационный номер и передайте мне ключи и рычаг сцепления. Ваш корабль временно конфискуется. Когда захотите покинуть планету, вам надо будет обратиться за разрешением в двенадцатую комнату в здании Аэропорта.

– Это незаконно, – запротестовал Пэдди. – Что если нам понадобится осмотреть планету?

– Простите, – сдержанно произнес офицер, – но в государстве введено чрезвычайное положение, и пока ситуация не урегулируется, мы вынуждены принимать меры предосторожности.

– Что ж, – с легким беспокойством вставила Фэй, – мы готовы смириться с некоторыми неудобствами, если в конце концов, нам позволят заниматься нашей работой.

Офицер в это время переписывал данные с лицензии на корабль. Наконец он поднял глаза от блокнота и протянул приезжим две плоские коробочки.

– Пожалуйста, возьмите временные респираторы – воспользуйтесь ими, пока не приобретете постоянные.

А теперь, прошу вас, проследуйте за мной: от всех приезжих землян требуется выполнение небольшой формальности.

– Что еще такое? – потребовал объяснений Блэкторн. – Возвращаемся к старому режиму закрытых космических границ? Я хочу, чтобы вы отдавали себе отчет: я гражданин Земли и Ирландии и…

– Извините, – отклонил офицер протесты Пэдди, – я только выполняю приказ препровождать всех землян, независимо от их виновности или невиновности, на психографию. Если вы не преступники, то вам нечего и беспокоиться. Если вы ими являетесь, с вами поступят согласно закону.

– Психография не применяется к честным гражданам, – негодовал Блэкторн. – Какое бесчестие! В таком случае я немедленно покидаю планету и предпочту потратить мои деньги на Лористане.

– Это невозможно, – возразил шолиец. – Я сожалею о доставленных вам из-за чрезвычайного положения неудобств я настоятельно прошу вас следовать за мной.

Ирландец пожал плечами.

– Как вам угодно. Однако примите к сведению, что я категорически протестую.

Охранник оставил реплику без внимания и молча смотрел, как Пэдди и Фэй надевают респираторы. У девушки дрожали губы и, когда она взглянула на Блэкторна, на ее глаза навернулись слезы. Пэдди двигался с угрюмой решимостью.

Офицер предоставил им места в джипе и подвез к бегущей дорожке, ведущей в расположенный под взлетным полем зал Аэропорта.

– Комната В, пожалуйста.

В комнате В они обнаружили еще троих землян – двух негодующих пожилых женщин и мальчика шестнадцати лет, – которые ждали своей очереди на психографию. Их приглашали во внутреннюю комнату, и вся процедура занимала не больше минуты. Наконец шолийская медсестра обратилась к Фэй.

– Вы первая, пожалуйста.

Девушка поднялась и потрепала Пэдди по щеке.

– Жаль, что все закончилось именно так, – с нежностью произнесла она и исчезла.

Через минуту к Блэкторну подошел служащий и пригласил его проследовать в кабинет.

Кабинет был абсолютно пуст, если не считать стола, стула и психографа. Врач подождал, пока командный чин в блестящей военной форме занял место за столом перед экраном прибора. Затем он окинул землянина испытующим взглядом, посмотрел Пэдди в лицо и обернулся к начальнику.

– Этот подходит под описание. Лицо, волосы и глаза отличаются, но, конечно… Присядьте, пожалуйста. – Врач жестом указал Блэкторну на стул.

– Минуточку, – перебил Пэдди. – Я преступник?

– Именно это мы и собираемся выяснить, – насмешливо ответил доктор. – В любом случае, это простая формальность.

– А это что? – Землянин кивнул на экран и прикрепленную к нему психограмму – причудливый график, напоминающий погодную карту, нанесенную на план рельефа Гималаев.

– Это, мой друг, – невозмутимо произнес доктор, – психический портрет Патрика Блэкторна – самый причудливый из всех, какие мне доводилось видеть. Его невозможно с кем-либо спутать. Поэтому вероятность того, что пострадает невинный, невысока. А теперь садитесь на стул и позвольте мне прикрепить к вашей голове эти клеммы.

– Я сам справлюсь, – проворчал Пэдди и прилепил Контакты к затылку. – Начинайте ваши бюрократические процедуры.

Врач щелкнул включателем. Блэкторн услышал легкое потрескивание и ощутил неожиданную сонливость.

– Вот и все, – объявил доктор и вопрошающе взглянул на офицера.

– Странно, – пробормотал тот. – Подойдите, доктор…

Доктор изумленно уставился на психограмму землянина и покачал головой:

– Очень странно.

– Что странно? – спросил Пэдди.

– Ваша э…, психограмма…, она очень нетипична.

Можете идти. Спасибо.

Пэдди вернулся в приемный покой и увидел Фэй, нервно ходившую из угла в угол.

– Пэдди! – едва слышно воскликнула девушка.

Служащий внимательно следил за парой землян, и ирландец почувствовал, как его колени слабеют под пристальным взглядом шолийца. Глаза Фэй подернулись влагой. Она покраснела, взяла Блэкторна за руку и потащила в большой гулкий зал.

– Пэдди, – зашептала она – как тебе удалось выбраться? У меня сердце ушло в пятки. Я каждую минуту ждала, что вот-вот в кабинете раздадутся крики и звуки ударов…

– Ш-ш, – остановил девушку Пэдди. – Не так громко! Я расскажу тебе отличную шутку. Однажды в драке мне проломили череп. Доктор залатал дыру большой платиновой пластиной. С тех пор плевать я хотел на все их психографии. Металл экранирует токи, и еще ни разу у меня не получалось двух одинаковых графиков мозговой деятельности.

Фэй ощетинилась как дикобраз.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше?

– Просто не хотел, чтобы ты беспокоилась, – пожал плечами ирландец.

– Единственное, что меня беспокоит, это то, что мне придется провести в твоем обществе еще пару месяцев! – с негодованием воскликнула Фэй.

– Ну, ладно, моя дорогая, – рассеянно проговорил Пэдди и предложил девушке руку, – пойдем поищем респираторы.