Пять причин убить тебя

Глава 7

Утром, выходя из дома, вождь споткнулся о тушу безглавого волка, и сломал руку.

Его гневный крик слышала вся деревня. Увы, переломы у драконов срастаются всего за пару часов, поэтому мучился он недолго.

Ингвильд вздохнула, лесной воздух поздним утром был по-особенному свеж, солнце приветливо светило сквозь густые кроны деревьев, громко щебетали птицы, не обращая на нее никакого внимания.

Девушка скривилась и продолжила жевать вяленое мясо. Ждать, что с утра пораньше ей, наконец, преподнесут и список жителей и еду Ингвильд не видела никакого смысла. Скорее уж Варлан выставит охрану возле своего дома и намеренно затянет с делами до вечера. Да и попадаться на глаза разгневанному дракону не лучшая идея, особенно для Чистильщика.

Отцу, конечно, в отличие от нее это совсем нестрашно — он и сам кого хочешь сожрет. Суровый нрав Гривеля она знала лучше кого бы то ни было.

Ингвильд выплюнула недожеванное мясо на траву, фу, все, ее уже тошнит от этого сухпайка.

Согласно карте острова, девушка сейчас находилась примерно в десяти километрах от самой северной точки Саркты.

Самой унылой новостью было то, что карту эту составляли ещё лет двести назад сами жители острова, специально для Чистильщиков. Так что доверять этим почеркушкам было нельзя.

Ингвильд присела на поваленное дерево, если б она могла только взлететь и увидеть все сверху… Только вот ей и чешую по своей воле выпустить ни разу не удавалось, какие уж там полеты?

Артефакт пока тоже молчал.

На секунду ее посетила недостойная мысль просто дождаться отца, а пойманный дракон к тому времени сам издохнет в лесу. Очевидно от Арамар, а нет от голода или диких зверей.

Но упрямое желание показать отцу голову зараженного и доказать самой себе, что она тоже хороший, полноценный Чистильщик, заставляло и дальше двигаться вперед.

Спустя два часа солнце стояло высоко, а Ингвильд оголодала настолько, что была готова есть кору деревьев, образно конечно, но взгляд все чаще предательски цеплялся за волчьи ягоды и ещё какие-то ядовитые растения. Лес Саркты оказался словно специально засажен исключительно ядовитыми кустами.

И артефакт, до этого молчавший, мягко завибрировал в руке, слабо засветившись голубым светом. Ингвильд не смогла сдержать широкой улыбки. Наконец-то.

Нэйвир проснулся поздно, все тело чесалось от укусов комаров. И у красного дракона было всего три желания в этот момент: сходить в туалет, поесть, и оторвать голову и руки той сволочи, которая изобрела эту сеть.

Безобидная на вид веревка слабо блестела от вплетенный металлических нитей и бусин-артефактов, и напрочь блокировала какую-либо магию. И ему, гордому наследнику вождя, величественному красному дракону, оставалось только безвольно лежать, жалко надеясь, что его найдут. И спасут.

Последнее звучало даже как-то стыдно.

Нэйвир слабо потянулся, затекшие крылья немилосердно ломило, а голод был настолько сильным, что желудок сводило болезненным спазмом и дракону уже начинало казаться, что он либо выблюет все свои внутренности, либо они рассосутся сами по себе.

Цветок мышиной пуховки снова неприятно защекотал нос, колыхнувшись от ветра. И безумно голодный дракон пришел лишь к одной мысли — растение не ядовито, а значит съедобно.

И цапнул раздражающий цветок зубами. Чуть повернул голову, прихватывая уже листья и остатки стебля. Горький вкус казался на редкость ярким, мышиная пуховка неприятно пенилась и превращалась в слизь, стоило ее немного разжевать.

Нэйвир с трудом проглотил это и откусил от маленького кустика ещё. Рот уже откровенно пенился. И дракон с раздражительным недовольством отметил, что не зря это растение используют для мытья волос. И никто в здравом уме есть мышиную пуховку не станет.

Ингвильд почти бежала, иногда спотыкалась о коряги, пару раз наступила в муравейники, спрятавшиеся в высокой траве. Предвкушение охватило тело едва заметной дрожью, когда впереди, за огромными камнями она увидела красный кончик хвоста.

Будет нехорошо, если дракон расшибся о булыжники насмерть. Она остановилась, переводя дыхание. Хвост дернулся, выдавая своего хозяина, и Ингвильд поняла — дракон уже услышал ее.

Она осторожно обошла камни и внимательно рассмотрела свою жертву, прежде чем покинуть обманчиво надежное убежище. Сеть крепко держала дракона, так что переживать было не о чем.

Насыщенно-красная чешуя ярко переливалась на солнце от алого с коралловым до темнобородого. Раненый хвост размеренно стучал о землю, выдавая нетерпение дракона.

Ингвильд остановилась в двух метрах, довольно прищурилась и присела на траву, разглядывая красивого дракона.

У Нэйвира сердце стучало в ушах — за ним пришел Чистильщик. Он знал, понимал на уровне инстинктов — она его пара. Та, кого он так долго ждал. Та, что пришла его убить.

Все удивительно сложилось, не оставляя никаких сомнений.

Он просто хотел спросить ее имя, но язык от мышиной пуховки онемел и изо рта вырвалось лишь немного пены и мычание.

Ингвильд прищурилась и кивнула сама себе. Все ясно и без осмотра — Арамар в активной третьей стадии. Ну, другого она и не ожидала от слабоумного дракона, решившего размять крылья в комендантский час.

Живот снова заурчал — то ли у нее, то ли у него, но этот звук вырвал ее из мыслей.

Ингвильд встала, слабо покачнувшись, так и до голодного обморока недалеко. Обошла дракона по кругу несколько раз, выискивая главное крепление у артефакта-сети, в таком состоянии зараженный не убежит. Третья активная стадия характеризовалась слабоумием, пеной изо рта и абсолютным бесстрашием.

Но к сожалению, активное проявление третьей стадии было довольно редким явлением и у большинства больных Арамар она проходила бессимптомно. Только вот уже на ней спасти дракона было нельзя. На первой и второй ещё есть смысл пытаться, но дальше — путь в один конец.

Ингвильд пихнула в бок дракона, стараясь перевернуть. Ей нужно найти место, куда прикладывать ключ-заклинание.

Нэйвира от ее прикосновения словно током прошибло, крылья прострелило болью, но что это по сравнению с трепетом от первого прикосновения истинной?

— Может просто его прирезать? — пробормотала Ингвильд, натужно переворачивая дракона. Что-то хрустнуло, кажется красный дракон вывихнул крыло, но жалеть его смысла не было, все равно он нежилец. Да и не понимает ничего.

Нэйвир возмущенно захрипел, он тут, значит, весь распереживался, первая встреча наедине с парой и все такое, а она нож поудобнее выбирать вот-вот начнет.

— Нет, нужно же ещё вождю зараженного показать, чтоб этот придурок хотя бы знал, что я не со злости дракона убила. А то докажи им потом, что этот с Арамар был. Как будто эти островитяне что-то в этом смыслят. — проворчала она, открывая сеть заклинанием.

Веревки ослабли, Ингвильд выпутала бездвижного дракона из сети, сматывая артефакт обратно в маленький магический снаряд.

Нэйвир лежал на спине, распластав руки в стороны, и смотрел в недовольное лицо своей пары. Да, она определенно не станет его жалеть. И об истинности, видать, знает драконица не так много, раз ещё ничего не поняла.

— Вставай. — приказала она. Нэйвир сел, убирая крылья с хвостом. Чешуя красной россыпью так и осталась на скулах и шее. Недолго думая, дракон поднялся на ноги, вытер рукавом рот от пены и сплюнул противную мыльную слюну.

Ингвильд внимательно посмотрела на его лицо. И оно ей явно не понравилось — такой самодовольной и счастливой рожи она давно уже не встречала. Но что взять с безумного?

— Кыак ытя ховут? — простенькое “как тебя зовут” вышло настолько нечитаемым, что Нэйвир на короткий миг пожалел, что вообще открыл рот.

Какое прекрасное первое впечатление он оставит своей истинной.

Но Ингвильд вопреки ожиданиям Нэйвира подошла опасно близко и положила руку ему на грудь, туда, где билось сердце. И нахмурилась, подняв на дракона непонимающий взгляд.