Пятница 13-ое

ЧАСТЬ IV Новая кровь

Только неисправимый романтик мог назвать это озеро Хрустальным. Вековые ели обступили со всех сторон небольшое, акров на сто, озеро. Его вода никогда не была кристально прозрачной. Настоянная на опавших листьях и отмерших камышах, она пахла осенью и тоской.

В темной, как чай, воде изредка проносились стайки серебристых мальков, проплывал медлительный угорь. В прибрежных норах затаились темно-зеленые раки — любители падали.

Длинные водоросли извивались в подводных течениях, как волосы русалок. Невысказанная угроза исходила из этого лесного спокойствия.

Казалось, если кто-нибудь утонет в этом озере, то его никогда не вернет вода — его заберет и сольется с ним спокойствие. Вечное нерушимое спокойствие… Если только кто-нибудь не нарушит его.

…В самой глубокой впадине, по середине озера, таилась опасность, про которую и не подозревали его обитатели. Там, куда с трудом даже в самые солнечные дни проникал свет, неподвижно покачивался утопленник-убийца. Его тело, казалось, окаменело, застыло навсегда. Но эта безжизненность была обманчива — просто он ждал своего времени. Ждал когда позовут его, и он снова начнет убивать, не потому что он зол или жесток, просто всему в мире есть свое назначение: кто-то работает, кто-то помогает, кто-то развлекает других, а он должен убивать — не задумываясь, не вслушиваясь в мольбы…

Но это после, после того, как его позовут, а сейчас его полуразложившееся тело, еле прикрытое лохмотьями истлевшей куртки, мерно покачивалось в теплой летней воде, зловеще сверкал оскал пластиковой маски хоккейного вратаря, под которой скрывался местами прикрытый сгнившим мясом череп чудовища — Веселый Роджер, так знакомый по пиратскому флагу…

Дорога, ведущая от Детройта к лесным озерам, разворачивала пейзаж за пейзажем.

Небольшой еловый лес. Заброшенная крестьянская усадьба. Заросшее сорняками поле.

Тина смотрела в окно машины, проносящейся сквозь уже позолоченный предчувствием осени, но все еще летний пейзаж. Ее мать вела машину и молчала.

Тине надоело смотреть на сменяющиеся за окном виды, и она закрыла глаза. Она разговаривала сама с собой:

«Мне восемнадцать лет. Ну и что? — отвечала она сама себе. И что ты за них достигла? — Ничего. Твои сверстники уже знают кое-что о жизни, они собираются компаниями, весело проводят время. Ну и что, мне не интересны их забавы. Ясно, ты же чуть ли не полжизни провела в психиатрической клинике, ты же никогда не разговаривала с парнем твоих лет. Ну и что, доктор Круз многому научил меня, необязательно что-то пережить наяву, можно про это узнать из книг, из разговоров, я знаю больше, чем мои сверстники. Конечно, этот доктор сказал тебе, что ты особенная, что у тебя необыкновенный дар, но он никогда не избавит тебя от назойливых воспоминаний… Не надо! — кричала сама себе Тина. — Не напоминай) Нет, ты не убежишь от себя. Ты обречена вспоминать тот давний вечер множество раз, эти воспоминания не уйдут от тебя, не покинут. Так что смирись и вспомни».

Тина сжалась, но поняла, что от самой себя, от своих воспоминаний и в самом деле не спрятаться. Они не уйдут от нее, как тот чудесный дар, про который столько раз говорил доктор Круз.

Тина постаралась еще раз вспомнить, в самых точных подробностях, восстанавливая, прокручивая, как снятый на кинопленку, тот вечер, когда от нее навсегда ушел отец.

Она не совсем чтобы вспоминала. Это было, как видение. Оно снова посетило ее…

На берегу глубокого лесного озера, которое носило романтическое название Хрустальное, стояло несколько загородных домов.

Был летний вечер, горячий и душный. Во всем пейзаже царили спокойствие и тишина. Ни одна волна не нарушала зеркальной поверхности озера. Гладь воды отражала темное ночное небо, усыпанное мириадами звезд; огромные старые деревья, которые росли по берегам; причалы, мостики, беседки и фонари, горевшие у входов в дома.

Возле причалов замерли лодки. На перилах, обкрученных электрическими проводами, легко покачивались маленькие фонарики, освещавшие некрашеные доски настила.

Вокруг была тишина и спокойствие.

Все дома в это время были пусты. Отдыхающие еще не приехали. И только в одном, старом деревянном доме, горел свет. Огромные окна светились, и оттуда слышались голоса. Голоса звучали все громче и громче, они переходили в нервные злые крики. С первого мгновения можно было понять, что в доме происходит ссора, и что эти ссоры бывают чуть ли не каждый день, настолько слова были обычными, заученными, а голоса и интонации, как бы заранее отрепетированными. Ссорились мужчина и женщина.

Если бы кто-нибудь заглянул в это время в большое окно гостиной, то он бы увидел мужчину около сорока лет в клетчатой ковбойской рубашке, и женщину немного моложе его, с растрепанными волосами и невыспанным лицом. Ее глаза покраснели от слез, руки дрожали. Она металась по комнате, временами останавливалась и с сожалением смотрела на свою дочь, тринадцатилетнюю девочку Тину, которая испуганно прижалась к стене, вслушиваясь в голоса взрослых.

— Убирайся отсюда, Тина! — кричала мать дочери. — Не связывайся с ним! Ты же видишь, он пьян. Джон, Джон, ну сколько можно пить? Ты портишь жизнь не только мне, ты портишь жизнь нашей дочери. Ты видишь, какой наш ребенок нервный. Она всего боится, шарахается от каждого звука. Прекрати пить!

— Это мое дело!

— Сколько раз ты обещал мне…

— Я не пьян, — упорствовал Джон.

— Если ты не бросишь пить, я уйду от тебя, угрожала ему миссис Шеферд.

— Может еще скажешь, что дочь заберешь с собой?

Джон наливался яростью.

— Я не оставлю ее с пьяницей.

Женщина прикрыла собой Тину.

— Убирайся! — рычал в ответ мужчина. — Убирайся! — Он рванул рубашку, пуговицы полетели в разные стороны, обнажив крепкую грудь. — Вы мне все надоели, надоели! Я уже в который раз вам повторяю, надоели, убирайтесь все. Это мой дом, я вас не желаю видеть.

— Джон, ты завтра все будешь видеть по-другому.

— Ты же знаешь, я люблю тебя и Тину, а вы сейчас только злите меня.

— Папа, я не верю, что ты любишь меня такой. Ты в самом деле пьян…

— И ты с ней заодно, дочка… Это она научила тебя ненавидеть отца?

От этих слов у девочки расширились от ужаса глаза. Она посмотрела на отца, потом перевела взгляд на мать. Но когда Тина увидела, как отец замахнулся и ударил мать по щеке, она резко бросилась защищать ее. Мать как бы отстранила девочку и подтолкнула к выходу. Тина, не долго думая, выскочила в коридор и прижалась к деревянной панели.

— Убирайтесь все! Убирайтесь! — уже в который раз кричал мужчина. — Вы не даете мне жить.

— Мы, мы тебя любим! — пробовала успокоить его женщина. — Джон, ты понимаешь, мы тебя любим. У тебя же есть дочь, хороший ребенок, послушный. Что ты делаешь, зачем ты доводишь нас до такого состояния?

— Аманда, я знаю, что ты мне изменяешь, я знаю.

— Джон, ты сошел с ума! Ты просто пьян! Успокойся. Ляг отдохни, поговорим об этом завтра.

— Ты мне изменяешь, я тебя убью. — Джон снова размахнулся и ударил женщину по щеке.

Глаза Аманды наполнились слезами. Она недоуменно смотрела на мужа и прикрывала лицо руками.

Но как всегда бывает у пьяных, внезапно настроение Джона изменилось. Он притянул жену к себе и стал грубо стягивать с ее плеча кофту.

— Что ты делаешь! — возмутилась Аманда. — Тут же ребенок!

— Я хочу развлекаться. Ты развлекаешься с другими, а со мной не хочешь? Да? — он встряхнул жену. — Мне говорили об этом. Все соседи знают и говорят.

— Это сплетни.

— Я знаю, что говорю.

— Зачем ты веришь другим, а мне не веришь?

— Мне хочется тебя именно сейчас, именно здесь, — Джон грубо пытался раздеть жену.

— Нас видит Тина…

— А мне плевать, ей можно смотреть, как ты развлекаешься с другими…

Аманда пробовала унять мужа, но тот все больше и больше распалялся.

— Я хочу развлекаться именно сейчас и именно здесь!

Если до этого Тина просто испуганно смотрела на отца, то теперь ее захлестнула волна ненависти.

— Я ненавижу тебя, папа, слышишь, ненавижу! — закричала Тина и выбежала из дома.

Спохватившись, Джон и Аманда Шеферды увидели закрытую дверь. Немного подумав, Джон бросился вдогонку за дочерью.

— Джон, останься, она немного походит, прийдет в себя и вернется, — сказала Аманда.

— Не учи меня, что делать и чего не делать, — Джон зло хлопнул дверью и выбежал на террасу.

Он осмотрелся, куда могла скрыться девочка.

Слезы заполняли глаза Тины, когда она выскочила на крыльцо дома. Она попыталась сосредоточиться, но это у нее не получилось. И тогда она стремглав бросилась по темной аллее к озеру. Она бежала среди низких кустов, ветви хлестали ее по лицу, она пробовала прикрыться руками, ноги сами несли ее к гулкому деревянному помосту, который метров на двадцать уходил в озеро. Вдогонку летел крик отца:

— Тина! Тина! Дочка, вернись. Тина! Я тебя люблю, вернись!

Джон, казалось, протрезвел.

Но Тина знала, что это ненадолго. Стоит помириться с ним, как он вновь начнет ссору.

— Я не верю тебе.

— Тина, я люблю и тебя и маму, вернись!

— Ты злой…

— Я больше не буду пить, я помирюсь с мамой, с тобой, мы будем жить вместе.

— Ненавижу, ненавижу, — шептала девочка, продолжая бежать.

Ее шаги гулким эхом отзывались в глухом ночном лесу. Изредка слышались вскрики ночных птиц, которые еще более усугубляли ее настроение, пугали и приводили в смятение детскую душу. Она знала, что мать никогда не изменяла отцу, что мать любит его, и она, тринадцатилетняя Тина тоже любит, но только тогда, когда он трезв и ласков с нею, когда он спокоен и мирен. А волны ненависти набегают на нее только в то время, когда он пьян и груб. Когда он бросает в стену стаканы с недопитым виски, переворачивает столы и ломает стулья. Тина боялась этих припадков ярости, она вся содрогалась, лишь только увидев отца со стаканом в руке.

Девочка в растерянности остановилась на конце причала, внизу плескалась черная как ночь вода. Отец уже бежал по гулкому причалу. Поняв, что деваться ей некуда, Тина вскочила в лодку, привязанную к свае, и лихорадочно принялась распутывать веревку. Пальцы ее не слушались, кожу царапал шершавый трос. Наконец, узел поддался, конец веревки плюхнулся в воду, и девочка, зло оттолкнувшись от сваи, отплыла метров на пять от причала.

— Тина! Куда ты, вернись! Я больше не буду пить! — кричал отец, стоя на самом конце причала, растеряно опустив руки, он не знал, что делать, что предпринять. Лодка без весел, и девочку может унести на середину озера.

Широкая прогулочная шлюпка медленно, как во сне, отдалялась от свай. Тина видела причал, видела фигуру отца, слышала его голос, но она не отвечала ни на его мольбы, ни на просьбы, ни на вопросы. Она сидела на носу лодки, закрыв лицо руками. Девочка плакала, слезы уже не душили ее, а тихо лились из глаз и капали на ладони.

— Тина, не надо, не надо. Дорогая, прошу тебя, вернись! — мгновенно отрезвев кричал Джон, но он ничего не мог поделать — больше лодок поблизости не было. Ему оставалось только смотреть на белую шлюпку, которая, покачиваясь на черной глади, тихо скользила в ночь.

Через несколько минут из дому выскочила на крыльцо ее мать. Она осмотрелась, услышала голос Джона и бросилась к дощатому причалу. Она бежала, на ходу вытирая слезы и поправляя растрепанные волосы.

— Тина! Тина! Дочка, где ты! — испуганно кричала женщина.

Девочка молчала. Волна ненависти захлестнула ее.

Она не могла говорить. Но услышав крики матери у Тины вновь появился голос.

— Я ненавижу тебя, ненавижу! Убирайся! — вскрикнула она. — Ты снова будешь пить! Я не верю тебе! Не верю! Ты слышишь, я тебе не верю. Я ненавижу тебя! — кричала девочка, вцепившись руками в борт лодки.

— Крошка! Тина! Дочка! Вернись! Извини меня, поверь, я больше не буду. Поверь! — беспомощно разводя руками, умолял девочку отец.

От злых слов мать застыла. Она еще никогда не слышала, чтобы их тринадцатилетняя дочь так кричала на отца. Она испугалась. Больше всего Аманда испугалась, конечно же, за девочку, потому что к ссорам с мужем она уже давно привыкла. За последний год это повторялось очень часто. Чуть ли не каждый день. И женщина не обращала на них внимания. Она уже давно начала подумывать о разводе, о том, чтобы вместе с дочкой уехать, расставшись с мужем, и жить вдвоем. Она была еще молода и хороша собой и верила, что еще сможет найти себе верного и надежного друга. А если и не найдет, то ничего, главное, что они будут с дочкой, что они будут вместе, будут любить друг друга.

— Лучше бы ты умер! — Тина сама не знала, как вырвались у нее эти слова. Она сама испугалась, почувствовав, как отец замер, услышав их.

Он раньше никогда такого не слышал ни от жены, ни от дочери. Джон сам верил, что сможет бросить пить, если только захочет.

Мужчина от этих слов буквально окаменел. Он опустил голову и весь сжался. Его взгляд упал на черную блестящую воду, которая отражала бездонное ночное небо. И тут Джона охватил неподдельный ужас. Вода буквально в нескольких метрах от лодки вдруг начала бурлить. Мириады белых пузырьков стали подниматься из глубины, превращая ровную черную поверхность в кипящую и бурлящую густую массу.

Тина, как и каждый ребенок верила в силу слов. Она, испугавшись того, что пожелала отцу умереть, с ужасом смотрела на бурлящую воду. Девочка чувствовала, что это ее ненависть разбудила неизвестные, но подвластные ей силы. Вода все больше и больше бурлила, и вздыбившийся гребень приближался к причалу. Густые серебристые клубы зловонного пара поднимались над водой. Сваи, на которых держался высокий причал, стали тонуть в густом едком паре.

Деревянный причал с белой крашенной баллюстрадой зашатался. Сваи начали трещать, доски расходиться под ногами у Джона. Он зашатался, пытаясь сохранить равновесие, пытался одной рукой ухватиться за столб, поддерживающий навес над причалом, но столб вырвался из рук, хрустнул легко, как спичка, и рухнул в воду. Зловонный пар поднимался все выше и выше, окутывая белый, только что такой надежный и красивый причал.

Тина, сидя в лодке, смотрела и не верила своим глазам. Она не понимала, что происходит.

Крушение причала продолжалось несколько минут.

Отец метался как загнанный зверь по помосту, пытаясь вернуться на берег. Но доски настила, который вел к берегу, рухнули. И там, где еще недавно, еще мгновение назад, был безопасный проход, зияла черная кипящая бездна. Мужчина смотрел на нее, смотрел на дочку и не понимал, что происходит. Подняв глаза к небу, на яркие мерцающие звезды, он успел вскрикнуть: «Боже, боже, помоги мне!» Его слова гулким эхом разлетелись по берегу. Мать Тины, услышав этот страшный хруст дерева, услышав последнюю мольбу своего мужа и его обращение к Богу, изо всех сил бросилась к берегу.

— Дочка! Джон! Джон! Тина! Что случилось?! Что случилось? — кричала она в темноте, не видя и не понимая, что происходит.

Но от хруста дерева и от слов Джона ее сердце сжалось, похолодело, и ноги сковал холодный леденящий ужас. Аманда замерла, не имея силы сделать хотя бы один шаг вперед или назад. Она окаменела. И только глаза, расширившись от ужаса, всматривались в ночь, пытаясь рассмотреть, что же происходит там, там где поднимается густой пар, где вздымается белый кипящий гребень, где клубятся теплые клубы зловонного тумана.

Фонарь, который раньше таким приятным, теплым и домашним светом освещал причал, начал бешено раскачиваться. И его ненадежный свет выхватывал то растерянное лицо отца, то его руку сжавшуюся в кулак, поднятую к небу, то доски помоста, то черные гребни кипящих волн.

Вдруг сваи, подверженные неведомой силе, разошлись в разные стороны и причал рухнул в воду.

Мужчина взмахнул руками, что-то вскрикнул, но его голос потонул в хрусте рассыпающегося и крошащегося дерева. С плеском Джон упал в кипящую воду.

На какое-то мгновение тринадцати летней девочке, смотрящей на то, что происходит у причала, показалось что это ее взгляд, ее слова привели к трагедии, оживив непонятные ей могущественные силы зла.

Ей показалось, что если сейчас, вдруг, попросит у отца прощения и попробует остановить разрушение, она сможет спасти его, вернуть из черной бездны. Но язык не шевелился, он как бы примерз к небу, а мысли сделались неподвижными. И только ужас наполнял все существо девочки. Она начала дрожать, охваченная внезапным страшным ознобом. Ее глаза закатились, и Тина, теряя сознание, успела вскрикнуть:

— Отец! Папа, папа!

Но Джон не услышал слов своей дочери. Сверху на него рухнула крыша причала.

Последнее, что услышала Тина, это был страшный крик ее матери:

— Джон! Джон! Джон! — кричала женщина.

— Дочка, с тобой все в порядке, — кто-то потряс Тину за плечо.

Она очнулась. Светило яркое солнце. Девушка сидела в машине. Ровно работал двигатель. Рядом с ней за рулем сидела ее мать, постаревшая, но все еще привлекательная.

Тина поняла, что это снова вернулось к ней страшное воспоминание, которое не покидало ее вот уже все прошедшие пять лет. Настолько реальными были воспоминания, настолько страшно она вновь пережила потерю отца, которого любила по-настоящему, но только трезвого. До сих пор она не могла избавиться от чувства, что это ее слова, ее непроизвольно слетевшие с языка слова проклятия, разрушили причал и увлекли отца в черную бездну.

После трагической гибели отца Тина чувствовала свою вину, и это чувство не давало ей жить. Не давало быть спокойной и уверенной, похожей на всех своих ровесников.

Большую часть из этих пяти лет Тина провела в самых разных клиниках. Многие врачи пытались ее лечить, но все их усилия были тщетными.

Тине надоели клиники, уколы, сеансы психоаналитиков, прослушивание своих воспоминаний на магнитофонной ленте, ей надоело видеть себя на экране монитора и слышать свой голос. Она не могла избавиться от ужасного воспоминания, связанного с трагической гибелью отца. Менялись врачи, менялись клиники. Разные профессора, разными способами и разными методиками пробовали вернуть ее к жизни, пробовали сделать нормальной обыкновенной девушкой, такой, как миллионы девушек вокруг. Но как ни старались врачи, как не желала этого мать, все усилия оказывались тщетными.

Тина была уверена, что именно ее слова, именно ее чувства привели к гибели отца. Мать пыталась ее разуверить, убеждала, ласкала, но ничто не помогало. Уверенность Тины с каждым годом, с каждым днем росла.

— Тина, с тобой все в порядке? — повторила мать, когда машина медленно катилась с горы к синеющему впереди лесу.

— Я не думаю, что это отличная мысль, — сказала Тина, продолжая прерванный разговор.

— Но ты пойми, так будет лучше для всех нас. Давай попробуем и этот способ лечения. Дочь, давай попытаемся еще раз. По-моему, с помощью доктора Круза это будет не так и сложно. Он очень хороший специалист. Очень. О нем писали во многих медицинских журналах. И очень многих людей он спас, избавив их от психических недугов, от всевозможных навязчивых идей.

— Мама, мама, но ты пойми, это никакая не навязчивая идея. Это совсем не то, что-то другое. Я просто пока не могу объяснить, как это произошло и что это было, но я верю, у меня не навязчивая идея.

Женщина, встряхнув головой, как бы сбрасывая с себя некое наваждение, притормозила, повернула голову и внимательно посмотрела в глаза дочери. Их взгляды не встретились, потому что Тина смотрела на дорогу, которая вела к тому проклятому месту, где пять лет тому назад трагически оборвалась жизнь ее отца. Как бы отвечая на ее взгляд, мать сказала:

— Да, Тина, ты права. До озера действительно ровно пять миль.

Машина быстро преодолела это расстояние. Попетляв по лесной дороге, выехала к берегу озера.

Днем озеро выглядело совсем по-иному.

Голубоватая вода искрилась под лучами солнца.

Доктор Круз уже ожидал пациентку с матерью на крыльце загородного дома семьи Шефердов. Он стоял, прислонясь к дверному косяку, задорно улыбался и, увидев блестящий форд, который медленно подъезжал к дому, радостно взмахнул рукой.

Доктор Круз был последней надеждой матери Тины. Она ему верила и надеялась на то, что именно этот сорокалетний мужчина с умным взглядом глубоко посаженных карих глаз сможет помочь дочери избавиться от навязчивых галлюцинаций, от тяжелых мрачных мыслей, которые преследуют девушку, не давая ей жить полноценной жизнью.

— Здравствуйте, — опустив ветровое стекло, поприветствовала доктора мать Тины. — Я надеюсь, мы не заставили вас долго ждать?

Открылись дверцы машины, и Тина с матерью ступили на теплую, прогретую летним солнцем, землю, от которой веяло спокойствием и тишиной сельской жизни.

На берегу озера стояло еще несколько машин, у которых возились молодые люди, распаковывая багажник, вытаскивая огромные яркие рюкзаки, термосы, ящики с банками пепси-колы и пива.

— А здесь очень красиво, — сказал доктор Круз, подходя к девушке и протягивая крепкую руку.

Но Тина не подала своей руки. За последние пять лет ее отношение к медицине резко изменилось, и она уже не верила ни в каких психоаналитиков, психотерапевтов, гипнотезеров. Она знала, вернее даже не знала, а чувствовала, что избавиться от мрачных видений ей не под силу, и никакой доктор ей в этом не поможет.

Тина растерянно осматривалась по сторонам. Она не была в этом месте, на берегу Хрустального озера вот уже пять лет.

Здесь многое изменилось. Обветшал их дом. Был построен новый причал для лодок. В соседнем доме сменился хозяин, и она никого не узнавала из тех молодых людей, суетившихся возле машин.

В первое мгновение ей стало завидно при виде молодых парней и девушек, весело шутивших и перебрасывавшихся незатейливыми остротами, но потом, ощутив свою отчужденность от этого мира, Тина даже обрадовалась — она поняла, что не нашла бы темы разговора с их молодыми соседями, была бы в их компании лишней.

Ей не хотелось меняться, подстраиваясь под кого бы то ни было. Ей хотелось оставаться такой, как она есть, такой же неизменной, как этот лес, это озеро, это небо. Ее раздражало, что изменились дома, что уже не все здесь так, как при ее отце.

Только одна вещь оставалась здесь неизменна. К Тине снова вернулось чувство неизъяснимой тревоги. Чувство — в этом месте прячется что-то страшное, то что ей не подвластно, что сломало ее жизнь.

Эта непонятная тревога исходила от озера, от его спокойной и безмятежной на взгляд воды.

Как прошла поездка? — поинтересовался доктор Круз.

— Поездка была приятной, — ответила женщина.

Мать Тины — миссис Шеферд взяла доктора Круза под руку и отвела от дочери, она говорила шепотом, боясь, чтобы их не услышали:

— Тина очень не хотела ехать сюда, вы же понимаете, ей тяжело вспоминать…

— Но это единственный способ помочь ей.

Доктору тоже явно не хотелось, чтобы их услышала Тина.

— Может, все-таки попробовать другой способ? — запоздало предложила миссис Шеферд.

— Мы же договорились с вами действовать заодно…

— Но сердце матери мне подсказывает — это навредит ей.

— Доверьтесь мне.

— Я пробую убедить себя, но ничего не получается, я боюсь за Тину.

Доктор Круз высвободился и подошел к машине:

— Как твои дела, Тина? — спросил доктор.

Но его вопрос остался без ответа. Тина сосредоточенно всматривалась в до боли знакомый пейзаж. Она смотрела на белую шлюпку, привязанную к причалу; на мостики, которые уходили в озеро; на отражение их деревянного двухэтажного дома, оно как в зеркале, только в перевернутом виде, лежало на глади воды.

Она смотрела на огромные темные деревья, которые за эти пять лет стали еще большими; на клочья мха, свисавшего с их серых густых и толстых ветвей. Потом она взглянула на небо: оно было чистое, голубое и безмятежно спокойное.

И на какое-то мгновение уверенность вернулась к девушке. Ее растерянность, как бы прошла. Но тревога все еще гнездилась в глубине души, все еще не давала сосредоточиться и стать спокойной.

На пестрых шезлонгах, буквально в пятнадцати метрах от машины Шефердов, загорали девушки. Молодые мускулистые парни, в шортах и высоких кроссовках, переносили нехитрую поклажу из машин в дом.

На причале стоял большой магнитофон, из которого лилась легкая музыка.

Одна из девушек, приподняв темные очки, взглянула на кучерявого парня, который держал в руках ящик с пепси-колой, и бросила ему:

— Как дела, Ник?

— А что могло измениться, Мелиса?

Молодой парень подмигнул девушке-блондинке, сидевшей в шезлонге.

— Но у тебя такой взгляд…

— Какой?

— А вот такой.

— Уточни.

— Как у взбесившегося гиббона.

— Но мой взгляд сейчас предназначается не тебе. — Парень хотел поддразнить девушку.

— А мне и не интересно, на кого ты так смотришь, на цепь я тебя и не собиралась садить.

— Так я свободен?

— Так же, как и я.

Ник же в это время смотрел на Тину. Бывает так, что с первого же взгляда, вроде бы случайно брошенного, зарождается какое-то чувство.

Тина почувствовала на себе взгляд парня, подняла голову, открывая багажник. Их взгляды встретились, и Тина робко улыбнулась. Эта улыбка на какое-то мгновение преобразила ее лицо. Оно стало спокойным и красивым.

— А вот и наши соседи, — сказала миссис Шеферд. — Наши новые соседи.

— Я надеялся, что нам никто не помешает, — скривился в гримасе доктор Круз.

— А чем могут помешать веселые ребята. Скорее мы будем мешать им своими угрюмыми лицами.

Доктор Круз в ответ на ее слова бросил недовольный взгляд на молодых людей. Потупив глаза, слегка сжался. Ему явно не хотелось, чтобы в этом загородном доме на берегу Хрустального озера присутствовали посторонние люди, потому что у него были совершенно иные планы.

Одна из девушек, блондинка в черных очках, смотрела, как доктор Круз и миссис Шеферд вносят в дом чемоданы.

— А мамочка у нее будет посимпатичнее, — сказала она, провожая взглядом доктора и миссис Шеферд.

Она явно перехватила взгляд Тины и Ника. Она явно почувствовала, что Нику с первого взгляда очень понравилась Тина.

— Здесь все это и началось? — поинтересовался доктор у миссис Шеферд, когда они вошли в дом и прикрыли входную дверь.

Несколько минут доктор рассматривал гостиную, потом поднял тяжелый чемодан с рукописями, кофар с видеокамерой и хотел уже пойти распаковывать поклажу, как его остановила мать Тины.

— Погодите, я хочу поговорить с вами.

— У нас еще будет много времени на разговоры, я же психоаналитик. Только разговорами и занимаюсь.

— Меня все не покидает тревога, — женщина говорила осторожно, боясь задеть профессиональные чувства доктора.

— Запомните, мы договорились действовать заодно, вы не должны перечить мне, особенно при дочери. Она вернулась туда, где произошла трагедия, и ее душа сейчас особенно ранима, но другого способа нет.

— Доктор Круз, как вы думаете, это поможет ей? — заискивающе заглядывая в глаза доктора, спросила миссис Шеферд.

— Я конечно понимаю, что в клинике прогресс был не очень значительным, еще я понимаю, миссис Шеферд, что вам очень тяжело находиться здесь, но поймите и меня, то, что я задумал, требует именно таких методов. Именно такого лечения.

Миссис Шеферд в ответ на убедительные слова доктора попробовала улыбнуться. В ней еще теплилась надежда, что ее дочери можно помочь.

— Я сделаю все, что смогу, чтобы помочь своей дочери и вам, доктор Круз. А теперь поднимайтесь в комнату на втором этаже. Это раньше был кабинет Джона. Так что не удивляйтесь.

Пока доктор Круз и миссис Шеферд устраивались в большом деревянном доме, Тина доставала из багажника машины свои вещи. Она подняла тяжелый чемодан, и, когда пыталась поставить его на землю, замки открылись и из чемодана на землю хлынуло все содержимое: одежда, книги, кремы, косметика.

Ник, который рассматривал мотор машины, увидев, что у девушки случились неприятности, мгновенно бросился ей на помощь.

Две девушки, лежавшие в шезлонгах, вновь приподняли очки и недовольно посмотрели на суету своего парня. Им явно не понравилось то внимание, которое Ник оказывает незнакомой белокурой девушке.

— Ну как она тебе? — спросила брюнетка у своей подруги.

— А, знаешь, я ее даже не заметила, какая-то она вся бесцветная и невзрачная.

— Хм, — в ответ на замечание сказала брюнетка. — Для тебя она может и невзрачная, может даже и бесцветная, для тебя ее может и не существует, а вот твоему Нику она явно по вкусу. Посмотри, как стремглав он бросился ей на помощь. Думаю, что ни к тебе, ни ко мне он бы так не бежал.

Брюнетка ехидно улыбнулась, довольная своей шуточкой и уставилась в яркий журнал мод.

Блондинка вновь прикрыла глаза темными очками. И по выражению ее миловидного лица было трудно понять, какую реакцию вызвали слова подруги в ее душе.

— Давайте я помогу вам, — сказал подбежавший парень, поднимая белье и бросая его обратно в чемодан.

Тина слегка засмущалась. Она не хотела, чтобы кто-то посторонний прикасался к ее вещам.

— Не надо, я сама справлюсь.

— Ну что вы, что вы, я вам помогу.

Парень, как бы играя, слегка небрежно хватал блузки, юбки, шорты и складывал в большой блестящий чемодан.

— Простите, простите, извините, пожалуйста, извините, ничего страшного, простите, — говорил парень, двумя пальцами подхватывая то кружевной бюстик, то майку с очень узкими бретельками, то шорты или колготки.

Тина смущенно улыбалась в ответ.

Парень, увидев ее улыбку, начал улыбаться еще шире. И смущение девушки понемногу улетучилось.

— Что бы я без вас делала, — шутливо, но с благодарностью сказала Тина и, подхватив огромный блестящий чемодан, из которого торчали края разнообразной пестрой одежды, весело побежала к дому.

Парень смотрел ей вслед. По его взгляду несложно было понять, что ему очень понравилась эта девушка. Ник приподнялся с колен, захлопнул багажник машины Шефердов и сам себе сказал: «Отлично. Урод. Тебе повезло, ты снова встретил красивую девушку. Да, да…, как бы мгновение еще размышлял вслух Ник, — и зачем я только тянул с собой на день рождение кузена эту белую крысу, эту Мелису, ведь она же стерва, натуральная стерва, — он еще на мгновение задумался, а потом сам себе сказал, — но ведь мне нравятся стервы. Правда, не всегда».

После короткого ленча Тина поднялась по скрипящей лестнице на мансарду дома, в бывший кабинет отца. Сейчас там хозяйничал доктор Круз. Он разложил на большом столе видеокассеты, установил на штатив видеокамеру и, сидя за столом, что-то уверенно, размашистым почерком записывал в большую толстую тетрадь.

Когда Тина вошла, он приподнял голову от стола, взглянул на нее. Его взгляд, ранее доброжелательный, был в это мгновение каким-то чужим, он стал взглядом врача-профессионала, который внимательно вглядывается в свою пациентку. Его взгляд чем-то напоминал взгляд палача, который рассматривает свою потенциальную жертву. Но через несколько секунд легким усилием воли доктор изменил выражение глаз. Он заискивающе улыбнулся и решительно промолвил:

— Ну что, Тина, прямо сейчас и начнем.

— Как сейчас? Почему так сразу?

Доктор несколько минут ходил из угла в угол по огромному кабинету, скрипя рассохшимися половицами, полистал кожаную папку с историей болезни, подошел к видеокамере, навел ее на Тину, усевшуюся на жесткий стул за небольшой деревянный стол и сказал:

— Да, да, Тина, прямо сейчас и начнем. Зачем откладывать?

— Хорошо, доктор Круз, если вы считаете, что необходимо начать прямо сейчас, то давайте, но сначала ответьте, — сказала настороженно Тина, оглядывая стены отцовского кабинета, — почему меня не отпускают эти видения, почему я это вижу?

Доктор на секунду оторвался от видеокамеры.

— Ты не видишь этих вещей, Тина. Успокойся. Ты их не видишь, — сказал он и повернул диафрагму.

— А это что, совершенно необходимо? — недоверчиво взглянув на видеокамеру, спросила Тина.

— Ты имеешь в виду камеру? — не поняв, спросил доктор Круз. — Понимаешь ли, Тина, видеокамера нам будет очень нужна, она будет просто необходима для того, чтобы следить за прогрессом, а я надеюсь, прогресс у нас будет. И причем, очень значительный.

На мониторе сперва шелестел сухой электронный снег, но доктор Круз пощелкал тумблерами, покрутил ручки настройки и на экране возникла голова Тины. Девушка с любопытством смотрела на свое изображение. Она и раньше любила разглядывать себя в зеркале. Но тут все было по-другому. Это было, как подглядывание.

Не за кем-то другим, а за самой собой. На какое-то мгновение Тине показалось, что на экране не просто взятое в рамку кадра ее изображение, а ее отрезанная голова, что больше ничего нет, только ее голова, а все остальное исчезло — нет ни рук, ни ног, ни туловища. Она испугалась своих мыслей и постаралась сосредоточиться на другом.

Девушка недоверчиво смотрела на доктора, нервно похрустывая тонкими пальцами. Наверное, камера казалась ей каким-то ненужным свидетелем, свидетелем ее болезни, свидетелем ее беспомощности и унижения.

— Тина, посмотри на меня внимательно, — решительным голосом сказал доктор Круз. — Ты видишь этот коробок спичек?

Доктор вытащил из кармана серых вельветовых брюк плоский и легкий спичечный коробок. Зажав его между большим и указательным пальцами правой руки, встряхнул и повертел перед глазами девушки.

— Так ты видишь этот коробок?

— Да, я вижу этот коробок.

— Очень хорошо. Теперь смотри дальше. Я кладу коробок на середину стола.

Доктор Круз сделал шал от видеокамеры в сторону стола и положил синий коробок на желтую лакированную столешницу.

Тина, как бы не понимая, взглянула сначала на доктора, потом на спичечный коробок. За долгие дни и месяцы, проведенные в самых разнообразных медицинских учреждениях, Тина насмотрелась всякого. И в этот момент она все видела, но так и не могла понять, чего же от нее хочет доктор Круз.

— Я хочу только одного, чтобы ты, Тина, в данный момент сосредоточилась, подумала о своих чувствах, — опираясь о столешницу, доктор Круз заглядывал в глаза девушки.

Тине не нравилось, когда ей так внимательно и долго смотрят прямо в глаза. Она слегка повернула голову и взглянула на портрет улыбающегося отца, висящий в тонкой блестящей рамке над черным комодом.

— Я готова, — ответила девушка.

— Сосредоточь свои чувства на этом коробке.

— Не поняла.

— Сосредоточь свои чувства на этом коробке и попытайся сдвинуть его. Тебе ясно? — уточнил свой вопрос доктор Круз.

Зачем это вам? — Тина уставилась на коробок и сложила руки на коленях.

— Мне лучше знать, — сказал доктор Круз, — я же твой доктор, я твой психоаналитик. VI твою психику знаю лучше, чем ты. Делай, что говорят.

В его голосе появились железные нотки, и Тина, нехотя, но подчинилась. Но сколько она не смотрела на коробок, как не морщила лоб, тот неподвижно лежал на столе.

— Ты не пытаешься, Тина, ты не пытаешься этого сделать, — нервничал доктор Круз.

— Нет, я пытаюсь, — возразила Тина, и еще сильнее наморщила лоб.

В ее глазах блестела злость, но коробок все равно лежал неподвижно.

— Вспомни притчу о Фоме неверном. Ты представь себе, что этот коробок движется, и тогда он в самом деле сдвинется, — говорил доктор Круз.

— У меня ничего не получится, — возражала Тина, но все-таки продолжала смотреть, — я же говорила, я не могу…

В глазах Тины появились слезы.

— Я сама не понимаю, как это у меня получается. Иногда получается, а иногда нет. А когда и почему, я не могу вам этого сказать. Я просто не знаю. Это все происходит помимо моей воли.

— Ты обманываешь меня! — закричал доктор Круз, — ты обманываешь, потому что это случается, случается часто. Тогда, когда твои эмоции достигают своего пика. Ты должна это сделать! Ты можешь!

Он оперся на стол и навис над Тиной. Та растерялась и еще глубже вжалась в кресло. Она почувствовала, что и в самом деле со словами доктора в ее тело входит непонятная сила. Она ощутила не только саму себя, но и все предметы в комнате. Она почувствовала себя ими.

— Сосредоточься, Тина! — резко выкрикнул доктор.

Жесткие складки вокруг тонкого рта доктора как бы окаменели, настолько зло и нервно он смотрел на девушку.

И вдруг в этот момент темно-синий коробок судорожно дернулся на плоскости стола. Доктор от неожиданности отпрянул в сторону и замер.

— Ну а теперь расскажи, что ты сделала? — уже совсем другим голосом сказал доктор.

— Я думала о вас, — мгновенно ответила девушка.

— Что ты думала? Что ты думала обо мне? — доктор заволновался.

Тина почувствовала ненависть, подымавшуюся в ее душе к этому ухоженному и холеному человеку, но она не решилась сказать про это и солгала, уже в который раз, глядя в глаза доктору, она солгала:

— Я не уверена, что это мне может помочь… — медленно рассуждала Тина, глядя на доктора.

— Ты опять мне лжешь! — сказал доктор Круз. — Тобой движет ненависть, ты ненавидишь меня, ненавидишь себя и именно в те моменты, когда ненависть овладевает тобой, становится сильнее тебя, ты можешь двигать вещи. Ты приказываешь им, и они движутся. Ты можешь сделать с ними что хочешь. И в этом я хочу разобраться. В этом загадка твоей болезни.

Тина, раздосадованная, вскочила из-за стола.

— Вам, доктор, только того и нужно, чтобы я двигала всякие предметы, как какой-то фокусник. Вы же должны меня вылечить, а не просто исследовать!

— Тина, ты ошибаешься, — уверял ее доктор Круз, — ты ошибаешься. Я хочу разобраться во всем и помочь тебе.

— Не это вам нужно! — вспылила Тина.

— Ты не можешь избавиться от комплекса вины за смерть своего отца и поэтому злишься, злишься на всех: на себя, на меня, на весь мир.

Тина зло ударила кулаком по столу, и коробок, лежащий на другом конце столешницы, вдруг дернулся и вспыхнул ярким пламенем. Доктор от испуга подскочил, и в его горле застряли последние слова фразы:

— Все это чушь, чушь собачья…

Но он осекся. Он смотрел, как медленно поднимается дым над горящим коробком. В комнате запахло серой.

Не зная, что сказать, доктор Круз растерянно вышел из комнаты в коридор. Оставшись одна, Тина только сейчас заметила, что на улице сгущаются сумерки. За окном расстилалась зеркальная поверхность Хрустального озера. Ни одна волна не нарушала спокойствия.

Это небольшое лесное озеро в обрамлении темного густого леса напоминало глаз дикого животного. Оно было такое же блестящее и бездонное. И когда Тина смотрела на воду, она сама пугалась той глубины, той страшной манящей глубины, которую она видела.

Усилием воли она заставила себя отвернуться от окна, и тут ее взгляд упал на большой цветной, фотографический портрет ее отца, который висел в тонкой дубовой рамке на противоположной стене. Отец на нем был в такой же самой рубашке, что и в день своей гибели. Кепка с большим козырьком отбрасывала тень на его глаза, и поэтому Тина не могла попять, куда он смотрит. Его глаза оставались для нее загадкой.

Тина всхлипнула и вытерла глаза рукой.

— Я люблю тебя, отец! — прошептала она, — ото неправда, что я убила тебя! Это неправда!

В этот момент в комнату вбежала миссис Шеферд. Она бросилась к дочери, схватила ее за плечи и повернула к себе.

— Тина, с тобой все в порядке?

За этой сценой из-за распахнутой двери, скрестив руки на груди, наблюдал доктор Круз. Он скептически усмехался.

— Мама, я так скучаю без него, я так скучаю! — плакала Тина.

— Я знаю, дочка, знаю… Я тоже скучаю без него, — утешала ее мать.

Тина прильнула к плечу матери и обняла ее, но в это время она увидела доктора Круза, его ироническую улыбку. Нервы у нее не выдержали, девушка оттолкнула мать и решительно выбежала из дома.

— Тина! Тина! — кричала вслед ей миссис Шеферд, — Тина, дочка, ты куда?!

Но Тина не остановилась. Хлопнула входная дверь, и дом погрузился в тишину.

Какое-то непонятное подсознательное чувство влекло Тину к озеру. Она бежала по тем же мостикам, что и пять лет назад. К тому месту, где раньше был причал с остроконечной крышей, а вдоль помоста, гулко вибрирующего от ее шагов, вспыхивали и дрожали фонари.

Тина добежала до конца причала и остановилась перед немой гладью озера. Душная ночь была наполнена странными звуками: вскрикивали хищные птицы, и их голоса щемящим эхом разносились над гладью озера, скрипели старые деревья, чуть слышно плескалась вода о сваи.

И вновь страшное видение, которое преследовало ее пять последних лет, вернулось. Она услышала свой голос:

— Я ненавижу тебя! Ненавижу!

И голос отца:

— Тина! Тина! Прости меня! Вернись!

Она видела это настолько отчетливо, что могла воспроизвести мельчайшие подробности уничтоженного причала и ночного неба. Она даже помнила созвездия и знала, какое и где находилось в ту трагическую ночь В ночь гибели отца.

Тина смотрела на озеро. Ее взгляд как бы проникал сквозь толщу воды. Проникал и почти достигал дна.

— Папа, мне очень жаль, что так случилось… Прости! Прости! Я не хотела! — шептала девушка, не в силах оторвать взгляд от черного зеркала озера.

И вновь к Тине вернулось то далекое детское чувство — стоит ей только пожелать, очень сильно захотеть, и она сможет одним усилием воли вернуть все, как было… Вернуть отца… Она сама не замечала, как губы ее шептали вслух:

— Отец, я хочу вернуть тебя… Выйди, вернись ко мне! Я простила тебя… Прости и ты меня!

Тина чувствовала, как ее сознание проникает в глубины озера. Она чувствовала, что в этом озере что-то таится. Но тут из-за туч выглянула луна. Поверхность озера, до этого темная, блеснула серебром, в нем отразились вековые ели, окрашенные луной, прибрежные кустарники, похожие на мохнатых животных, узкая полоска песчаного пляжа, прибрежные камыши. Все, казалось, ждет появления чего-то неизбежного. Все затаилось, замерло в этом призрачном свете.

И Тина заплакала, испугавшись своих мыслей. Умом она понимала, что отца невозможно вернуть, что однажды, уйдя за черту, отделяющую жизнь от смерти, человек не может возникнуть вновь, в том же самом виде, каким он был при жизни. Но душа Тины, все еще остававшейся ребенком, твердила: «Стоит тебе только захотеть, очень захотеть, и он вернется!»

От собственного бессилия Тина сжала кулаки и зажмурила глаза. Снова подкатывала к горлу ненависть, подкатывала высокой сильной волной, ненависть к самой себе, к тому, что она совершила пять лет назад. Ведь умом Тина понимала, это она виновата в гибели отца. Это она использовала свой чудесный дар природы и подломила сваи причала.

Ненависть, заполнявшая Тину, стала настолько огромной, что уже не могла вместиться в ее душе. Она заполнила весь окрестный пейзаж, заполнила весь мир. Ее ненависть материализовалась. И Тине в какой-то момент показалось, что ее чувство хлынуло в небольшую зеркальную чашу озера и всколыхнуло ее до самых глубин.

Вода, как и тогда, пять лет назад, задрожала, по зеркальной глади побежали серебристые волны, и маленькое озеро забурлило изнутри. Тяжелый едкий пар начал подниматься от воды. В глубине, в самой страшной впадине, вздрогнула огромная каменная глыба, обвитая толстой кованой цепью. Звенья цепи натянулись, глухо звякнули друг о друга. Вся вода в озере пришла в движение.

Колыхались длинные водоросли, поднимался донный ил. Вздрогнуло и неподвижное до этого тело, прикованное длинной цепью к каменной глыбе. Веселый Роджер конвульсивно взмахнул руками и дернул головой. Из-под пластиковой маски хоккейного вратаря появились пузырьки воздуха. Утопленник-убийца оживал… На нем колыхались обрывки одежды, сквозь прогнившую плоть белели ребра и позвонки, но он двигался. Он вновь ожидал, чтобы идти и сеять смерть… Он понял, что его час пришел. Цепь, приковавшая его к глыбе, разорвалась… Одно за другим звенья с глухим подводным звоном падали на камень. Веселый Роджер всплывал к поверхности…

— Вернись, вернись… — шептала Тина, чувствуя, что в озере что-то происходит.

Она приоткрыла глаза и увидела, что пенится уже вся поверхность. Огромный искрящийся фонтан взлетел к небу у самого причала. Вокруг закипели и забурлили волны. И в воронке, образовавшейся после того, когда фонтан обрушился в озеро, появилось чудовище с ужасной и омерзительной маской…

Увидев пластиковый оскал маски Веселого Роджера, Тина, потеряв сознание, рухнула на доски причала.

Веселый Роджер выходил из воды. Он поднялся во весь свой двухметровый рост и не спеша проследовал возле потерявшей сознание девушки. Он даже не обернулся на нее. Он уходил в лес. С него стекал озерный ил, падали лохмотья прогнившей одежды, но поступь его была уверена и тверда. Качнулись лапы прибрежных елей, и Веселый Роджер исчез в темноте.

Обеспокоенная долгим отсутствием дочери, миссис Шеферд выбежала на улицу. Она знала где искать дочь, она и сама бы в таком состоянии пошла на причал. За матерью Тины бежал доктор Круз.

— Я ничего такого не делал, миссис Шеферд я не напоминал ей ни о чем. Мы просто проводили сеанс лечения.

— Да подождите вы! — кричала миссис Шеферд. — Я вижу, Тина вон там!

Она бросилась по настилу к распростертому на досках телу дочери.

— Тина, очнись! Что с тобой?! — мать несильно хлестала Тину по щекам.

Та приоткрыла глаза, в которых застыл ужас. Она еще не понимала, что произошло.

— Где он? — только и вымолвила Тина и вновь погрузилась в беспамятство.

— Кто, он? — удивленно спросила не то у себя, не то у дочери, Аманда Шеферд.

Доктор Круз пожал плечами.

— Наверное, она об отце. Снова эта навязчивая идея, — сказал он.

— Это у вас навязчивая идея, — истерически выкрикнула Тина, — это не был отец.

— Успокойся, дочка.

— Просто ты снова попала на это место, — пробовал успокоить Тину доктор.

— Я знаю, это страшный убийца, я вызвала его, стараясь вернуть отца… — обессиленная девушка снова потеряла сознание.

Вместе с матерью доктор занес Тину в дом. Они положили потерявшую сознание девушку на кушетку в гостиной и укрыли теплым одеялом. Доктор Круз сбегал в кабинет и принес оттуда пузырек с нашатырным спиртом. Когда он поднес ватку к носу девушки, та вздрогнула и открыла глаза.

Уже через полчаса Тина полностью пришла в себя. Ее напоили крепким чаем и попросили рассказать о том, что с ней случилось. Сбивчиво, путанно и неуверенно Тина попыталась восстановить то, что прошло перед ее глазами.

— Я видела его… Это человек… — пыталась объяснить свое видение Тина, — он реален… настоящий человек. Правда, я не успела рассмотреть его лицо.

Доктор, опираясь на комод, скептически посматривал на свою пациентку, как бы соглашаясь кивал головой, но в то же время искал удобный момент, чтобы разубедить девушку и вновь сказать ей, что это была очередная навязчивая галлюцинация.

Миссис Шеферд не знала, кому верить. То ли дочери, то ли доктору Крузу. Единственное, что пришло ей в голову — это еще плотнее укутать Тину теплым одеялом и попытаться утешить, погладив ее по голове.

— Он вышел из воды! — убежденно говорила Тина. — Но я знаю, о чем вы думаете? И поверьте, к моему отцу он не имел никакого отношения! — С болью в голосе говорила девушка и вздрагивала после каждого своего слова. Потому что за словом вставали видения.

— Тина, надо убегать от этого. Чувство вины по поводу смерти твоего отца преследует тебя! — уверенный и убежденный в правоте своих слов, говорил доктор, неторопливо прохаживаясь по гостиной.

— Но ведь это не был мой отец! Я с полной уверенностью могу сказать — это не был мой отец! — упорно продолжала настаивать Тина.

— Это была галлюцинация, — как бы утешал девушку доктор.

— Нет! Нет! Это не была галлюцинация! — Тина начинала злиться и нервничать.

— Но послушай, Тина, допустим, это был не твой отец, но что это меняет? Ты хочешь мены уверить, что усилием воли ты подняла со дна озера утопленника, и он ушел в лес. Ты же должна согласиться со мной, такое невозможно!

— Я не знаю, что возможно, а что невозможно! — возражала Тина. — Но я видела его! Да, я сейчас припоминаю, у него не было лица, какая-то странная маска. Она блестела в лунном свете. Я видела его всего какое-то мгновение, а потом потеряла сознание от одного вида страшной маски.

— Ну хорошо, — махнул рукой доктор Круз, — пусть будет утопленник в пластиковой маске. Но все равно это ничего не меняет. Это все равно то же самое проявление твоего комплекса вины.

— Можете не верить мне, — говорила Тина, но я вас предупредила. Я чувствую, что начнется что-то ужасное. Вы же сами, господин доктор, говорили, что у меня необыкновенные способности, что я могу двигать предметы и предвидеть будущее.

Доктор Круз кивал головой, миссис Шеферд соглашалась с дочерью, но по их глазам было видно, что они не верят ей. А зря!

Если дом Шефердов был погружен в настороженную тишину, то в соседнем большом, двухэтажном деревянном доме вовсю гремела музыка, из колонок магнитофона рвались аккорды. Веселая компания молодых людей готовилась к торжеству. Они суетились в кухне, носили посуду в гостиную, накрывая большой стол.

Парни и девушки, охваченные приготовлением к празднику, подкалывали друг друга, смеялись, пробовали танцевать, изредка прикладывались к банкам с пивом и пепси-колой. Они озабоченно прислушивались, не послышится ли шум приближающегося автомобиля сына хозяина этого дома, чей день рождения они и собрались отметить на природе.

Майклу, который должен был появиться с минуты на минуту, в этот день исполнялось двадцать лет. Но разве могли эти молодые люди услышать звук приближающейся машины, если так гремел магнитофон, если так весело хохотали девушки и парни.

Вначале девушки нерешительно брали посуду из серванта, но племянник хозяина, Ник, успокоил их.

— Дядя разрешает делать мне в этом доме все что угодно, а если мы что-нибудь и разобьем или испортим, то все свалим на Майкла, это его любимый сын.

Ник пододвинул обитое плюшем кресло, вскочил на него с ногами и стал привязывать к люстре большие воздушные шары.

— Послушай, Мелиса, — крикнул он блондинке с длинными волосами, которая сегодня утром так скептически смотрела на Тину, — вы же обещали привезти жратву с собой, что вы тягаете из холодильника запасы моего дяди? Он же мне потом голову открутит!

— Да ты сам говорил, — возразила Мелиса, — что все свалим на Майкла, ему и отвечать.

— А, черт с ним! Тогда неси и выпивку.

А пока девушки хлопотали у праздничного стола, Эди и Бен прохаживались по огромному дому, они прикидывали, уже сейчас, пока были еще трезвы, кто и с кем, и в какой комнате, и на какой постели ляжет спать. Ночь предстояла долгая, и провести ее хотели вместе с любимыми девушками. Собственно, зачем они и тянулись в эту даль, ведь можно было отметить день рождения в ресторане. Но куда пойдешь после ресторана? Только по домам. А здесь можно было развернуться. И парни решили развернуться во всю силу.

Все было бы очень просто, если бы ребята с самого начала решили точно, кто и с кем будет, но такой большой компанией они собрались в первый раз. В самый последний момент одна девушка не смогла приехать, и на замену ей прихватили первую попавшуюся подружку. Но выбор оказался не очень удачным, это была занудливая отличница Медью, толстушка, с дурноватым лицом, на котором красовались несоразмерно большие очки с толстыми линзами. Чего еще можно было ожидать — очки примета всех занудливых отличниц.

Все уже было расставлено: тарелки и вилки, рюмки, бутылки и вазы. Можно было садиться за стол. Первым не выдержал Боб. Он смешно округлил свои глаза, закатил их к потолку и хрипло прокричал:

— Где эта скотина? Где эта скотина? Он срывает такое шикарное мероприятие! Мы уже давно должны были распить первую бутылку и подбираться ко второй!

Его девушка Керл захохотала, подмигнула своему приятелю и сказала:

— Мы можем кончить и без него, не так ли, Боб?

— Да, да, я и чувствую, что кончать мы будем без него, но все вместе, правда ребята?

Комната наполнилась дружным хохотом. Не смеялась только отличница Медью. Она смешно заморгала глазами, которые казались огромными за толстыми увеличительными стеклами, как бы вся сжалась и отвернулась к окну.

— Ну нет, подлецы! Я вам не позволю начать без моего любимого кузена Майкла. Не для этого мы с ним крали у дядюшки ключи от загородного дома. Не для этого я вам позволил тягать его выпивку и закуску, — кричал Ник, — мы обязательно дождемся его! И своего не упустим!

Мелиса подкралась к Нику сзади и обхватила его за плечи.

— Вот я уже точно своего не упущу! Но только вместе с тобой, Ник!

— Но где же черти носят этого Майкла? — возмущался Бен, темнокожий парень лет двадцати, обнимая свою подружку Салли, такую же кучерявую, как и он сам. — Я уже заждался, да и девочка моя замерзает. Может быть, начнем со второй части, а, ребята?!

— Ну, нет, — сказал Ник, — мы все же дождемся его. Имейте терпение.

Длинноволосая шатенка Лора, удобно усевшись в кресле, прикрыла глаза. Ее приятель, такой же длинноволосый Клод, забросив ноги на спинку мягкого соседнего кресла, сидел откинувшись и углубившись в свои мысли. И он, и его подруга уже успели принять по небольшой порции марихуаны, и им было хорошо. Они не замечали суеты, не слышали шуток и криков, им вообще все было до лампочки.

Мелиса, повернув свое красивое лицо к Нику, сказала:

— А может твой кузен со своей подругой остановились где-нибудь в лесу и развлекаются? А мы тут сходим с ума, ждем, сгораем от нетерпения. Как ты считаешь, может такое быть?

— Да, это в духе моего кузена, будь он проклят, но я его люблю и за это тоже, что он так может остановить машину среди дороги и развлечься со своей подружкой.

И Ник, как оказалось, как в воду глядел.

Его кузен Майкл и его подружка Джейн не очень-то спешили на праздник. Их больше привлекала возможность развлечься вдвоем в темном лесу, а не сидеть за праздничным столом и выслушивать дежурные глупые поздравления и шутки.

Майкл, как только доехал до дорожного указателя на проселочной лесной дороге, указывающего, что до Хрустального озера оставалось пять миль, остановил свой старый пикап, в котором задние сиденья были сняты. И вместо них, прямо на полу машины, лежал большой мягкий надувной матрас.

— Чего мы остановились? — спросила Джейн, якобы не понимая причины.

— Ты лучше бы стекла подняла, — сказал Майкл, — а то в это время года может налететь всякой гадости, и искусают всю твою задницу.

— А твою что, они обойдут стороной? — сказала Джейн.

Правая рука Майкла, которая всю дорогу лежала на круглом колене Джейн, медленно, как бы лениво и нехотя начала ползти вверх и расстегивать молнию шортов.

— Ну что ты так сразу, Майкл? В любви должна быть прелюдия, — немного недоуменно и раздраженно сказала Джейн.

— Какая прелюдия? Мы тряслись с тобой в этом зашарпанном пикапе сорок миль, и я всю дорогу гладил тебя по колену, тебе что, этого мало? Это плохая прелюдия?

— Неужели у тебя нет фантазии на большее? Неужели ты не можешь придумать что-нибудь пооригинальнее? Так делает любой шофер, но ты же, Майкл, ты же сын богатых и состоятельных родителей, у тебя такой отец я всегда думала, что ты способен на большее.

— Конечно, способен, — сказал Майкл и резко опустил спинку сиденья.

Джейн запрокинулась, смешно взмахнув длинными загорелыми ногами. Следом за ней на дно пикапа свалился и Майкл.

— Ну как тебе? Как ты считаешь, хватает у меня фантазии?

— Уловка удалась, — хохоча от щекотки, ответила Джейн.

Фантазии у Майкла хватило ровно на пятнадцать минут, в течение которых машина бешено раскачивалась на рессорах. Удовлетворенный, Майкл отвалился в сторону и затих. Затихла и машина. Первой пришла в себя Джейн, она толкнула острым худым локтем в бок своего дружка и сказала:

— Ну что, сколько нам еще так лежать?

— Сейчас поедем.

Майкл наспех натянул шорты и сел за руль. Но машина, как назло, не заводилась. Разъяренный, он нажал на сигнал, и минут десять машина вспарывала ночной воздух пронзительным воем. Окончательно посадив аккумулятор, Майкл, наконец, догадался заглянуть под капот.

Джейн, ничего не понимая, смотрела на внутренности автомобиля из-за его плеча. Майкл раздосадованно сгреб в горсть прогнившие провода старого пикапа.

— О, черт! — сказал он, — нужно было хотя бы заглянуть туда перед отъездом, а теперь что нам делать?

— Ну, это уже тебе решать, — пожала плечами Джейн.

— Придется идти все пять миль пешком с этими тяжелыми сумками, набитыми жратвой и выпивкой.

Майкл открыл заднюю дверь пикапа, накинул на плечи куртку, и зло ругаясь, пошел по дороге. Джейн засеменила за ним, сгибаясь под тяжестью увесистой спортивной сумки.

— Мой дядя, конечно, хороший человек, но и сволочь редкостная. Он всегда, когда задумает мне что-нибудь подарить, и сделает это, то потом с его подарками я вожусь и не знаю, как от них избавиться. И этот пикап он подарил мне на девятнадцатилетие.

Но у Майкла не хватало не только фантазии, но и энергии. Пройдя около мили он бросил сумки на обочину и сказал:

— Остановимся здесь, отдохнем.

— Но мы же уже почти пришли! — возмутилась Джейн, — еще немного, и мы будем в тепле. Вместе с ребятами.

— Тебе мало меня одного?

— А ты тешил себя мыслью, что ты у меня один? — Джейн прикусила губу.

— Я сужу по себе.

— И сколько тогда у меня было парней?

— Я учета не веду и тебе не советую.

— И вообще, почему мы поехали не со всеми, пересели бы в машину к Нику, его белобрысая подружка Мелиса могла бы и потесниться.

— Это все Ник придумал, он и гостей приглашал, а я заговаривал зубы отцу, чтобы не заметил, как я краду ключ. Представляю, кого наприглашал мой кузен. Бен и Салли — вот его друзья.

— Ну что же, родственников не выбирают. Слава богу, хоть эти полукровки не из твоей родни. Правда сейчас, мне кажется, что лучше было бы с ними, чем тащиться по лесу в такую темень. — Джейн устало разминала затекшие ноги.

— А я знаю, как здесь срезать дорогу. Вместо оставшихся четырех миль мы пройдем всего полторы. — Пробовал затянуть в темный густой лес девушку Майкл.

Но той явно не улыбалась перспектива тянуться по темноте, обдираясь о колючки, ночным лесом.

— Я боюсь, — сказала Джейн, — я никуда не пойду, мне не нравится этот лес.

— Со мной можешь ничего не боятся ничего с нами не случится.

Майкл схватил за руку Джейн и потащил подальше от дороги. Та сопротивлялась недолго. Показавшийся ей вначале мрачным, лес, с его поросшими мхом и лишайником елями, с глубоким мягким ковром мха и прошлогодней травой, принял их в свои объятия.

— Черт, ну и день рождения у меня в этом году! — сетовал Майкл.

— Поверь, все будет хорошо, придем, отогреешься, выпьешь, — убеждала его в лучшем исходе Джейн.

На небольшой поляне Майкл остановился и опустил сумки на траву.

— Что такое? — удивилась Джейн.

— Подожди меня две минуточки, я сейчас вернусь. Майклу не совсем удобно было говорить девушке, зачем ему нужно отойти. Но та и не настаивала.

Джейн осталась на поляне, вглядываясь в высокое звездное небо.

Буквально через несколько минут, когда Майкл и Джейн покинули свой пикап на обочине дороги, из лесу вышел Веселый Роджер. Он, тяжело ступая в своих раскисших кожаных бахилах, подошел к машине, заглянул вовнутрь. Недолго раздумывая, он схватился за ручку задней дверцы и вырвал ее с мясом. Что-то рыча из-под пластиковой маски, он стал разбрасывать оставшийся в машине багаж.

Разбивались пустые бутылки, упал на землю мешок с палаткой, и в нем со звоном звякнули металлические колья. Веселый Роджер прислушался. Он одним рывком разорвал мешок с палаткой и разгреб ногой связку кольев. Выбрав из них самый длинный и острый, он удовлетворенно замычал и направился в лес, следом за Майклом и Джейн.

Веселый Роджер тяжело ступал своими раскисшими бохилами по мягкому мху. Изредка под его тяжелой поступью ломались ветви кустарника, хрустели корни. Редкий лунный луч, пробиваясь сквозь темную листву деревьев, попадал на его голову. Пластиковая маска напоминала череп мертвеца.

В огромной, тронутой трупной плесенью руке, сверкал сталью кол от палатки. Веселый Роджер, ломая низкий кустарник, настигал Майкла и Джейн.

Но ни парень, ни девушка, нагруженные тяжелой поклажей, не слышали его шагов.

Отходя от Джейн, Майкл несколько раз оборачивался, но в залитом лунным призрачным светом лесу, было видно довольно далеко. И он стал углубляться в кустарник. Наконец, остановился и расстегнул молнию шортов.

Джейн топталась на поляне, не зная, что ей делать.

— Майкл, ты скоро? — крикнула она.

— Ой, ты знаешь, как ему холодно?! — прокричал в ответ Майкл.

— Смотри, не отморозь.

Джейн обхватила себя руками за плечи и, зябко поеживаясь, почувствовала прохладу этой ночи. Ей становилось не по себе. Лес наполнялся шорохами, криками птиц, которых они раньше не слышали с Майклом за разговором. Джейн напряженно всматривалась в кусты за которыми исчез Майкл. Ей хотелось, чтобы парень вернулся как можно скорее, потому что ее начал охватывать панический ужас.

— Майкл! — крикнула она. — Скорее!

— Иду, — ответил парень, застегивая шорты.

— Ну где же… — хотела крикнуть Джейн.

Но ее голос оборвала гигантская ладонь. Вонь озерной тины, запах гнили и трупного смрада ударили ей в нос. На губах она ощутила противную трупную слизь. Мощная рука прижала ее к дереву, и Джейн увидела страшный оскал пластиковой маски Веселого Роджера.

Стальной, остро заточенный кол от палатки сверкнул в лунном свете и, просвистев в воздухе, ударил ее между глаз. Джейн так и осталась стоять возле дерева, пригвожденная к нему металлическим штырем.

Утопленник-убийца отступил шаг назад и спрятался за большой, покрытой серебристым мхом, елью.

Когда Майкл вышел на поляну, залитую лунным призрачным светом, ему сразу же бросилось в глаза неподвижное тело Джейн. Ее глаза, выпученные от боли и ужаса остекленело смотрели на него. Майкл окаменел.

Через несколько секунд исполинская фигура Веселого Роджера вышла из-за дерева. Маска уставилась на Майкла. Веселый Роджер протянул правую руку к стальному штырю и без видимого усилия вырвал его из тела девушки, которое после этого вяло осунулось на землю.

Майкл, опешивший от ужаса, пришел в себя. Он начал пятиться, цепляясь и спотыкаясь о корни деревьев. Веселый Роджер неумолимо, тяжело ступая и что-то хрипя, двигался на него. Майкл развернулся и бросился бежать. Но лес был ему незнаком, и ужас сковывал ноги. Они, казалось, налились тяжелым свинцом.

Но как Майкл ни старался бежать все быстрей и быстрей, он позвоночником чувствовал приближение страшного существа к нему. Веселый Роджер широко взмахнул правой рукой, и острый стальной штырь, сверкнув в лунном свете, глубоко вошел в спину Майкла.

Удар был настолько сильным, что парень упал на землю, но еще несколько метров судорожно хватаясь за сухие опавшие листья, пытался ползти, чтобы как можно дальше уйти от этого ужасного убийцы. Веселый Роджер приблизился, схватил Майкла за куртку, приподнял и стукнул о дерево.

Длинный штырь, с которого стекали капли густой темной крови, вновь тускло сверкнул в лунном свете.

В списке жертв утопленника-убийцы заполнились первые строки.

Гнетущую тишину, охватившую дом Шефердов, нарушил стук во входную дверь.

Тина сбросила одеяло, подхватилась с дивана и кинулась к двери. На пороге стоял Ник.

— Привет, — весело улыбнувшись, сказал парень, протягивая девушке одну из блузок, забытую ею на земле, когда она паковала в спешке свой чемодан.

— Привет, — ответила недоуменно Тина и обрадованно улыбнулась.

— Я даже постирал и отутюжил ее для тебя. Я хороший парень, — сказал Ник.

Тина смущенно приняла свою блузку. В это время подошла миссис Шеферд.

— Добрый вечер, — поприветствовала она парня. — Я рада с вами познакомиться, — с нескрываемой радостью проговорила мать Тины, потому что и ее уже угнетала тишина, царившая в доме. — Ну, как, веселитесь?

— Да нет, как-то веселье не идет. Мы собрались здесь, чтобы устроить день рождения моего кузена Майкла, а его все нет, и непонятно, что с ним случилось, — попытался объяснить ситуацию Ник.

— Не волнуйтесь, я думаю, что ваш кузен не заставит себя долго ждать, — сказала миссис Шеферд, рассматривая красивого молодого человека.

— А знаете, я хочу пригласить вашу дочь на наш праздник. Конечно, если она не против, — вновь весело улыбнулся Ник.

— Это лучше, чем провести вечер с доктором Крузом, — пошутила Тина, выходя за дверь.

— Приятно вам повеселиться! — бросила вдогонку миссис Шеферд.

— Кто это такой? — поинтересовался доктор Круз, появившись в гостиной.

— Да это так. Наш сосед. Там веселая компания, и Тина решила немножко развлечься, — ответила миссис Шеферд.

— Вы знаете, я бы не хотел, чтобы она отвлекалась И мне очень не хотелось бы вновь отправиться с ней в клинику, — листая пухлую папку с историей болезни сказал доктор Круз.

— Но ей надо дать шанс вновь стать нормальной, не так ли? Вы ведь этого тоже хотите?

— Не знаю, не знаю, к худшему это или к лучшему, — пробормотал доктор Круз, захлопнул папку и не спеша стал подниматься по лестнице.

Яркий свет и праздничная раскраска воздушных шариков сразу резанули по глазам Тину. Она давно не бывала в больших компаниях, отвыкла видеть сразу так много молодых, веселых парней и девчонок.

Один из парней, даже не попробовав познакомиться, сразу схватил ее за руку и потянул на середину гостиной.

— Послушай, мне нужно узнать твое мнение, — он говорил, захлебываясь словами, выхватил из-за пазухи пачку исписанных мелким почерком листов и стал читать театральным голосом. — Что ты скажешь на это: Прошло тридцать тысяч лет, и теперь вся Галактика населена высокоэволюционированной протоплазмой.

Тина опешила и сделала шаг назад. Она удивленно смотрела на любителя фантастической литературы, который уверенно читал ей отрывок из только что написанной повести.

— И теперь среди всех звезд нет ни одной женщины, — продолжал фантаст Эди.

Ник, улыбаясь подошел и осторожно взял Тину за плечи.

— Да не слушай ты этого идиота. Он всегда нагородит какой-нибудь чуши. Не слушай его, лучше посмотри по сторонам. Какие тут собрались хорошие ребята. Это только он один у нас идиот, а все в полном порядке, так что ты их не бойся.

Тина немного пришла в себя, улыбнулась и часто закивала головой. От неожиданного сочувствия и ласки ее, до этого скованное страхом лицо, преобразилось. Оно стало удивительно привлекательным, и Ник заметил это.

Но заметил не только Ник, заметила и Мелиса. Она криво улыбнулась и, пробормотав ругательства по адресу предателя Ника, на которого у нее были свои вида, подошла к фантасту Эди и обняла его за плечи. Эти объятия были настолько демонстративны, нарочиты, что голоса в гостиной на какое-то время смолкли.

Бен даже скинул ноги со стола и присвистнул, но Тине эта внезапная тишина в гостиной показалась очень суетливой после нескольких лет, проведенных в клинике. Она услышала, как на кухне звенят посудой и переговариваются очкастая отличница Медью и длинноволосая красавица Лора.

Лора объясняла доверчивой Медью как надо знакомиться с парнями. Она рассказывала о хитростях легких флиртов с такой откровенностью, что простоватое лицо отличницы Медью через каждую секунду покрывалось все новыми и новыми пунцовыми пятнами, пока, наконец, не стало таким же бордовым, как легкий шарик, который раскачивался над ее головой.

Красавица Лора глубоко вздохнула и, набрав полную грудь воздуха, невозмутимо продолжала:

— Понимаешь, самое главное — обольстить в первое же мгновение. Вот, например, подходит он ко мне и говорит: «Девушка, ваши права». И что ты думаешь, я делаю?

— Не знаю, что можно делать, — прикрывая лицо ладонями, ответила отличница Медью.

— А делать нужно вот что. Я резко открываю машину, приподнимаю и без того короткую юбку и выбрасываю свои длинные ноги. «Извините, офицер, вы знаете, я забыла свои права дома, а живу я здесь совсем рядом. Давайте вместе заскочим ко мне домой. И я вам покажу свои права».

— И что?

— Как что! Полицейский садится в машину, мы едем ко мне, и я знакомлюсь с отличным парнем. С лейтенантом полиции.

— Ну, а что дальше?

— А как, что дальше! Я затаскиваю его в свою постель. И ты знаешь, полицейские звери. Такое удовольствие не испытаешь ни с кем больше. Не надо тебе ни мазохисты, которые звенят цепями и хлещут кнутом. Ты ведь знаешь, что полицейские всегда носят наручники.

— Да, знаю.

— А еще у них есть такая большая резиновая палка. И вот с наручниками и палкой мы развлекаемся.

Лора продолжала вводить в краску отличницу.

— Это мне не подойдет, — пробормотала Медью.

— Это еще почему? — изумилась Лора. — Мне подходит, а тебе нет.

— Ты знаешь, — смущенно призналась отличница протирая запотевшие очки, — у меня ведь даже и прав на машину нет.

— Ну тогда я тебе расскажу другой прием.

Лора ловко резала хлеб.

Понимающе подмигнув Лоре, в кухню вбежал Боб, он тащил за собой упирающуюся Керл.

— Нет, ты посмотри, вечеринка еще не началась, а наша Лора уже кончает, — говорил он своей подружке, — бардак такой развели, никакого порядка.

— Мы же не для себя стараемся, — возмутилась Лора, — если так переживаешь за Майкла и Ника, то к приезду богатого дядюшки мы наведем здесь идеальный порядок.

Наконец, Ник догадался представить Тину обществу. Они подруку зашли на кухню, и Ник скромно сказал:

— Это Тина. Наша соседка.

Лора, Керл и Медью уставились на новоприбывшую и дружно принялись разглядывать девушку.

Засмущавшись, Ник проговорил:

— Ну я же сказал вам, это — Тина. Наша соседка.

Тут из-за спины Ника вынырнула белокурая Мелиса.

— А, теперь я догадываюсь, из-за кого устраивался этот праздник. День рождения Майкла — просто отговорка. А Майкл выманил ключи от загородного дома у своего отца, чтобы устроить праздник ради этой девчонки. Ник просто чутье какое-то имеет на смазливых, глуповатых девушек. Вот он и почувствовал, что тут завелась подходящая соседка… Только одного не пойму — зачем меня было сюда тащить.

— А по-моему, очень нормальная соседка, — сказал Бен, потягиваясь, — мне на таких далеко не всегда везет.

— Мелиса, не стоит начинать скандал, — увещевали свою красавицу-подружку девушки.

— А мне плевать на остальных, — стала в позу Мелиса, — пусть думают, что хотят. Ты обещал быть на празднике со мной, а я не люблю обманщиков. Прогони ее, слышишь, прогони.

— Мелиса, что это на тебя нашло? — укоризненно проговорила Медью.

Но та и не думала смущаться. Она легким движением руки поправила на шее ожерелье из крупных жемчужин. Неизвестно, чем бы кончилось это противостояние Мелисы и Тины, если бы в кухню не ввалился Боб. Он держался рукой за ушибленный лоб и ворчал:

— Какой идиот додумался поставить перед самым входом фонарь?!

— Почему никто не восхищается! — возмутилась Мелиса, поглаживая ожерелье. — Эти жемчужины подарил мне мой папочка на день рождения и сказал: «В них, Мелиса, каждый парень будет теперь твоим!»

— Да пропустите же меня к холодильнику, — ворчал Боб. — Мне нужно приложить ко лбу что-нибудь холодное.

Он распахнул дверцу большого, как платяной шкаф, холодильника и выхватил банку с пивом. Но та недолго была у его ушибленного лба. Скривившись, Боб сорвал кольцо и, запрокинув голову, стал лить пенящееся пиво в широко открытый рот.

Все захохотали, глядя, как он давится пеной. В горле булькало и Боб, подавившись, закашлялся. Изо рта у него пошла пена, и он растирал ее руками по всему лицу.

Тина вдруг напряглась, ей показалось, что это не Боб, а какой-то незнакомый ей парень. И изо рта у него идет не белое пенное пиво, а густая вязкая кровь. Это продолжалось буквально несколько мгновений, но Тина внутренним взглядом увидела всего парня. Он корчился, широко расставив ноги, хватался руками за окровавленную грудь, кровь стекала по рубашке, пачкая короткие джинсовые шорты и капала на серый, искрящийся в лунном свете, мох.

Тина внезапно резко вскрикнула. Перед ее глазами была пластиковая маска со страшным, как у черепа, оскалом. Тело парня в джинсовых шортах закачалось, осунулось и рухнуло на землю. В это же мгновение на пол кухни упала большая литровая бутылка пепси-колы, с шумом разбилась, и осколки усеяли мраморный пол кухни. Но Тина успела заметить в исчезающем видении, как в руке Веселого Роджера сверкнул длинный стальной штырь. Со штыря медленно стекала и падала на землю густая, багряная кровь.

Вся веселая компания в замешательстве смотрела на внезапно побледневшую Тину. Девушка встрепенулась, пришла в себя, испуганно огляделась и бросилась к двери.

— Тина, Тина! Постой! Ты куда? — прокричал ей вслед растерянный Ник.

Но дорогу Нику, который поспешил было за Тиной, преградила Мелиса. Она положила свои ладони ему на грудь, прильнула к нему, заискивающе взглянула в глаза и сладким голосом прошептала:

— Слушай, Ник, давай я расскажу тебе о женщинах такое, чего ты еще не знаешь.

У входной двери своего дома Тина на мгновение остановилась. Она сама не сразу поняла, что же приковало ее взгляд. Перед ней из дверного косяка торчал тот самый, только что виденный ею, блестящий стальной штырь. Боясь прикоснуться к холодному металлу, Тина несколько мгновений оглядывалась по сторонам, как бы собираясь с силами. Потом резко рванула на себя дверь и вбежала в гостиную.

Доктор Круз сидел в мягком удобном кресле и лениво листал журнал. Мать Тины сидела на диване с чашкой горячего кофе.

— Мама, мама! — кричала Тина, бросившись к матери, — я видела его снова! Мама, я видела его!

— Кого, кого, дочка, кого ты видела?

— Того человека, того самого человека.

Мгновенно сбросив с себя маску оцепенения, поднялся из кресла доктор Круз. Он подбежал к Тине и миссис Шеферд и попытался стать между ними, внимательно вглядываясь в испуганные глаза Тины.

— Он убил парня, металлическим наконечником! — выкрикивала Тина, сдерживаемая доктором Крузом.

— Опять галлюцинации, — доктор Круз не хотел верить девушке.

— Я видела своими глазами.

— Успокойся, успокойся, ты хочешь сказать, ты видела что… Сосредоточься. Что ты видела? — спрашивал, удерживая девушку в руках, доктор Круз.

— Я его не совсем что бы видела наяву, но я знаю, знаю, это он убил парня!

— А что же ты делала перед этим? — заинтересованно расспрашивал доктор Круз, нарисовав рукою в воздухе большой круг перед лицом Тины, — у тебя, Тина, вновь иллюзии.

— Какие иллюзии? Я это видела!

— Послушай, Тина, у тебя вновь иллюзия, что ты виновата в смерти своего отца. Успокойся!

Тина отпрянула от доктора и зло выкрикнула:

— Тогда посмотрите, это что, тоже иллюзия торчит из дверного косяка перед входом?! Там металлический штырь, которым этот человек в маске убил парня!

— Хорошо, я так сделаю, пойду посмотрю на эту иллюзию, и не очень удивлюсь, если ее не будет на своем месте. Спокойно проговорил доктор Круз и направился к выходу.

Миссис Шеферд принялась успокаивать дочку.

Не надо, пусти меня, со мной все в порядке, пусти меня, мама!

Но миссис Шеферд крепко держала Тину за руки. В гостиную вновь зашел доктор Круз. Он безмятежно держал руки в карманах брюк.

— Миссис Шеферд, Тина, — бесцветным голосом сказал он, — пройдемте на улицу, и пусть ваша дочь покажет, где она это видела. Может, я просто не нашел.

Тина шарила руками по дверному косяку, ища место, куда был воткнут штырь.

— Он был здесь! Он был вбит вот в этот столб, — говорила девушка.

Но даже мать не верила ей. А доктор Круз вообще откровенно улыбался.

— Он был на этом месте, — уверенно проговорила Тина, ощупывая дверной косяк.

— Послушай, — сказал доктор Круз, — но тоща от него должна была остаться хотя бы дырка, ведь правда?

Тина не могла на это ничего возразить. Она уже и сама не верила себе, не верила в свои страшные видения. Она растерянно отошла в сторону и плачущим голосом промолвила:

— Что со мной происходит? Доктор, помогите мне! Помогите!

— Хорошо, я помогу тебе, но прежде ты должна помочь мне.

Доктор еще оставался на крыльце, когда миссис Шеферд, боясь за дочь, повела ее в гостиную. Тина шепотом проговорила на ухо матери:

— Но эта штука в самом деле была там, я видела ее…

— Все в порядке, — обеспокоенно сказала мать, — все в порядке, Тина, тебе померещилось.

Доктор Круз остался в одиночестве, его терзали сомнения. Он верил в сверхъестественные способности Тины. Ведь он своими глазами видел, как двигался коробок, как загорались спички. И это было не самое удивительное, что ему доводилось видеть.

В нем теперь боролись два человека: психоаналитик-профессионал — холодный исследователь и доктор который давал клятву Гиппократа.

С Тиной происходило что-то новое, раньше ей только виделась смерть отца и какие-то невнятные галлюцинации, немного связанные с будущим. А теперь она говорила о вполне реальных вещах: о стальном стержне и смерти незнакомого парня.

Исследователь-Круз был за то, чтобы исследовать этот феномен, ничего не предпринимая, оставаясь в стороне от событий — и неважно, что произойдет с девушкой, в конце концов, важнее результат, а не подопытное существо. Зато потом его исследования помогут многим.

Круз-человек понимал, что должен вмешаться. Помочь девушке. Ведь, может, за ее видением скрывается реальное убийство.

К тому же, миссис Шеферд платит ему деньги за лечение дочери…

Но все-таки в нем победил исследователь, жажда научного признания среди коллег возобладала.

Доктор Круз решил ни во что не вмешиваться, проводить свои эксперименты и исследования дальше. Судьба Тины его мало волновала.

Лишь только упоминание об убийце в пластиковой маске оставило неприятный след в его душе, вселило тревогу.

А в эту ночь на другом берегу Хрустального озера разбила палатку молодая пара туристов. Девушку звали Сильвия, а ее парня Марк.

Парень и девушка сидели у угасающего костра и перекидывались нехитрыми туристическими шуточками. В большой палатке горел дорожный фонарь. Его мягкий свет создавал уют и теплоту. Но Сильвия понимала, что, когда пламя погаснет, будет прохладно, потому что эта ночь, в отличие от предыдущих, была сырой и холодной.

Она смотрела на туман, поднимавшийся над озером, и поеживалась, грея руки над угасающим костром. Ни парень, ни девушка, не думали ни о чем плохом. Они даже не подозревали, что где-то рядом в это время неслышно ступал по опавшим листьям Веселый Роджер. Этот страшный утопленник-убийца.

— Мне холодно, понимаешь, Марк, прохладно, поеживаясь, сказала Сильвия.

— Ну что ж, — попробовал улыбнуться Марк, — может заползем вовнутрь? И я тебя согрею?

Но эта шутка никак не обрадовала Сильвию.

— Согреть меня может только огонь. А где же дрова?

Марк поднялся с камня, на котором сидел, приблизился к Сильвии, обнял ее за шею, притянул к себе и попытался поцеловать, но девушка недовольно попела плечами и вырвалась. Марк хмыкнул.

— Да дрова вокруг, полный лес дров, ты что, не понимаешь этого?

— Понимаю. Тогда пойди и принеси дров. Сегодня будет очень холодная ночь, — пыталась убедить своего парня Сильвия.

Марк неохотно поднялся, его совершенно не грела перспектива шляться по сырому лесу, на ветвях которого уже блестела роса. Но он был вынужден взять блестящий стальной тесак, заменяющий им топор, и двинуться в глубину леса.

А в глубину леса ему пришлось идти потому, что вокруг палатки он уже вырубил все сухие деревья. Сильвия тоже поднялась от угасающего костра, вошла в палатку и опустила полог. Она сбросила рубашку, удобно уселась на надувной матрас и принялась стягивать кроссовки. Раскрытый спальный мешок лежал рядом, как бы ожидая девушку.

Чертыхаясь и проклиная свою назойливую подругу, Марк углублялся в лес. Он срубал сухие сучья, но он понимал, что этими сучьями они согреться не смогут. Он искал какое-нибудь высохшее дерево, чтобы повалить его, и тогда на целую ночь они будут обеспечены дровами, костер будет весело пылать, а они могут заниматься всем, чем угодно.

А чем заниматься, он знал. Увлекшись добыванием дров, Марк не заметил, как раздвинулись густые смолистые кусты, и на поляну ступил в своих тяжелых бахилах Веселый Роджер.

С тяжелой охапкой толстых смолистых сучьев, переступая корни деревьев, Марк возвращался к палатке. Он не слышал, как следом за ним, шаг за шагом, тяжело ступал утопленник-убийца. Сильнейший удар в спину опрокинул Марка на землю. Он даже не успел вскрикнуть. На его спине зияла огромная кровоточащая дыра. Она была величиной с кулак убийцы-утопленника.

Когда бездыханный Марк лежал на земле, Веселый Роджер наклонился и поднял блестящий тесак, которым парень еще несколько секунд назад рубил сухие смолистые сучья. На мгновение Роджер задумался, а потом направился к палатке.

По дороге убийца-утопленник взмахнул рукой. С кулака текла кровь и свисали внутренности только что убитого парня.

Заслышав тяжелые шаги, Сильвия, закутанная в спальный мешок, встрепенулась.

— Ну давай же, давай, заходи, я уже давно жду тебя, заходи.

Шаги слышались все ближе и ближе.

В прорехе под пологом палатки девушка увидела огромные черные бахилы.

— Марк, Марк, ну что за шутки, ты почему не отвечаешь?! — недовольно говорила Сильвия.

Но в ответ она только слышала похрустывание маленьких сучьев под тяжелыми шагами. В какое-то мгновение она испугалась, пытаясь сообразить, что же происходит, и почему ее Марк никак не реагирует на ее слова.

Шаги слышались то справа, то слева.

— Что ты там делаешь? — недовольно кричала Сильвия.

Но в это мгновение прямо у нее над головой плотный брезент пробило сверкающее лезвие тесака. С треском и шумом тесак распорол палатку. В образовавшемся проеме девушка увидела пластиковую маску Веселого Роджера.

Она издала дикий крик, а ее глаза закатились от ужаса. От ужаса и тошнотворного трупного смрада, который мгновенно проник в палатку. Сильвия задернула изнутри замок спального мешка, пытаясь хоть таким способом защититься и спастись.

Убийца-утопленник наклонился, схватил мешок за горловину, легко оторвал от земли, взвалил на плечо и, мерно покачиваясь, пошел к толстому дереву.

Девушка визжала и извивалась. Но, не обращая внимания на сопротивление, Веселый Роджер тащил мешок к дереву. Широко размахнувшись, он наотмашь ударил мешком по толстому стволу.

Хрустнули кости, и по мешку расплылось красное пятно.

Утопленник-убийца расстегнул молнию и тряхнул мешком. Из него выпало изуродованное тело обнаженной девушки.

К списку жертв этой ночи прибавилось еще двое…

Гладь Хрустального озера уже отражала не звездное небо, а бледно-розовый рассвет. Теперь в солнечном свете все казалось не таким мрачным и безысходным, как ночью. Ребята так и не дождавшись Майкла и его девушки Джейн, утомленные и злые после бессонной ночи, наводили относительный порядок в доме.

Девушки мыли посуду, а фантаст Эди забавлял их разговорами.

— Вы знаете, что конец света наступит через двести лет, — вещал Эди, — и к этому времени во всем мире не останется ни одной женщины.

Отличница Медью удивленно вскинула брови.

— Так-то уже и ни одной? — промолвила она.

— Ну разве что, ты, — съязвил Эди, — если доживешь, конечно. Можешь у Бена спросить, он в этих делах рубит.

Бен, ничего не понимая, стряхивая сонное оцепенение, вертел головой.

— Конечно, я подтвержу, — чисто из мужской солидарности согласился он поддержать Эди.

— Как ни напрягаюсь, не могу поверить, что Майкл не смог приехать, — улыбаясь говорила Мелиса, поправляя свою прическу.

— Да, может его задержала полиция за управление машиной в нетрезвом виде? — попробовал придумать очередную версию Бен.

— Могла, конечно, задержать его полиция, но человек, который любит вечеринки, уже наверняка был бы здесь, — вставила своих пару слов Лора.

Мелиса вдруг спохватилась.

— Послушайте, а вы Ника не видели?

Лицо Лоры приняло немного скептическое выражение.

— Мне кажется, он на улице, с этой Тиной развлекается.

— Ведь только что был здесь. Вот и отведи взгляд от этих мужчин! Сразу же убегут куда-нибудь на сторону.

Лора не ошиблась. Ник и Тина в самом деле стояли на берегу озера и неторопливо разговаривали.

Ник, не зная чем занять руки, бросал в воду камни.

— Твои друзья, наверное, думают, что я совершенная дурочка, — говорила Тина.

— Меня это не интересует, — искренне признался Ник. — Это не мои друзья, их всех пригласил мой кузен Майкл, а я приехал сюда ради него.

— Кстати, — поинтересовалась Тина, — а ты сам-то откуда родом?

— Ну ладно, так и быть, я расскажу о себе. Я вырос в Детройте, встречался с плохими парнями. Моему дядюшке это в конце концов надоело, он выдрал мне задницу, и теперь я хожу в вечернюю школу. Вот и вся моя история. А теперь расскажи ты.

Тина неохотно начала рассказывать:

— Мы часто приезжали сюда, пока здесь не погиб мой отец.

Беспечность Ника как ветром сдуло. Он сразу сделался серьезным. И как бы угадав мысли Тины, посмотрел на свежесколоченный причал.

— Это произошло здесь? — спросил он.

— Да, именно здесь. И мне кажется, это произошло из-за меня.

Настороженность повисла в воздухе. И Ник услышал, как за его спиной зашуршали кусты и хрустнула ветка. Он резко обернулся и увидел как что-то белое мелькнуло в ветвях.

Побоявшись показаться пугливым, Ник сделал вид, что ничего не заметил, а может быть, он просто не хотел пугать Тину.

Та склонила голову набок и промолвила:

— Ник, ты хороший парень, но мне кажется, тебе не стоит встречаться со мной. Я видела, как погиб мой отец, и это очень мне повредило в жизни.

— Но теперь-то с тобой все в порядке? — спросил Ник. — А что это за парень, который живет у вас в доме, — осторожно поинтересовался он.

— Это как раз и связано с моей болезнью, — призналась Тина. — Это — психоаналитик, доктор Круз. Он приехал сюда, чтобы помочь мне избавиться от навязчивых идей.

Не выдержав, Ник все же обернулся на шум в кустах. Тина напряглась и проследила за его взглядом. Увидев испуг на лице девушки, Ник взял себя в руки.

— Что это было? — спросила Тина.

Ник неестественно улыбнулся и как можно более ласково сказал:

— Я видел это. Это был, знаешь кто? Большой розовый слон.

Тина, облегченно вздохнув, заулыбалась.

Ты знаешь, сказала Тина, — я хочу, чтобы тот большой розовый слон превратился в еще одну мою навязчивую идею — в мое видение, которое будет являться ко мне очень часто.

Тина закрыла глаза и приблизила свое лицо к Нику. Ник наклонился и поцеловал ее в губы.

Они целовались, уже не обращая внимания на шум в кустах, из которых выбиралась раздосадованная Мелиса. Она затаила в себе злость на предателя Ника, изменившего ей с Тиной.

Веселая и возбужденная Тина вбежала в дом. Ее лицо светилось радостью. Миссис Шеферд удивленно посмотрела на дочь.

— Доброе утро, мама, — крикнула еще с порога Тина и поцеловала мать в щеку.

— А это еще за что? — весело поинтересовалась миссис Шеферд.

— Да так, знаешь, просто день сегодня очень хороший! — снова улыбнулась Тина.

— Тебе нравится этот парень? — расспрашивала миссис Шеферд. — Мне так он понравился.

— Ник просто чудо, но у него уже есть девушка, мне не хочется никому портить жизнь, — угрюмо призналась матери Тина.

— Ты говоришь о Мелисе?

— Да.

— Мне не кажется, что они долго будут вместе.

— Да. Но я не хочу портить жизнь ни Нику, ни ей, достаточно, что испортила жизнь сама себе.

— Не думай об этом, ты ни в чем не виновата. А Ник все решит сам.

Идиллию разрушило появление доктора Круза. Он как обычно держал в руках папку с историей болезни Тины.

— Привет, — коротко бросил он девушке.

Тина словно окаменела. Ей не хотелось находиться в гостиной рядом с доктором Крузом. Ей не хотелось отвечать на его вопросы, не хотелось его видеть. Она развернулась, схватила свою куртку и пошла к соседнему дому, у которого на открытом воздухе, за большим, сколоченным из грубых досок со столом, девушки готовили нехитрый завтрак.

— А теперь ты поучи нашу отличницу Медью, после вчерашних разговоров у меня язык болит, — шепотом подговаривала Салли длинноволосая Лора.

Салли напустила на себя серьезный вид и подошла к столу:

— Давай помогу.

— А у тебя получится.

— У меня все получается, — Салли взяла нож.

— Перец нужно резать очень мелко. — Медью из-под очков посмотрела на подругу, — меня так мама учила.

— А чему она учила тебя еще?

— Что мужчинам очень нравится поесть, — смущенно проговорила отличница.

— А мне кажется, им нравится что-то другое.

— И что же…

— Им нравятся женщины.

— Но больше они любят поесть.

— Давай проверим. Ты пойдешь соблазнять кого-нибудь из парней миской салата, а я разденусь догола. Посмотрим, чья возьмет.

Медью, наконец, поняла, что над ней издеваются, и зло фыркнула.

Неподалеку от девушек, занимающихся стряпней, ребята неторопливо перекидывались бейсбольным мячом.

Тина, кивнув головой девушкам, вошла в дом.

— Ника не видели? — Поинтересовалась она у Мелисы.

Белокурая красавица встрепенулась, зло взглянула на Тину и сделала к ней несколько шагов.

— Его нет, он гуляет, — небрежно бросила Мелиса.

Но тут в дверях появилась отличница Медью, которая слышала этот короткий диалог девушек.

— А, не обращай на нее внимания. Она ко всем так относится. Кроме парней. — Медью попробовала успокоить Тину.

Отличница приблизилась к Лоре.

— Послушай, ты видела, как на меня посмотрел Эди?

Лора хмыкнула.

— Знаешь, подруга, ты, по-моему, совершенно не в его вкусе. Тебе надо очень сильно поработать над собой.

И она скептически и придирчиво с ног до головы осмотрела неуклюжую Медью.

В это время раздосадованная Мелиса устроила нехитрый маскарад. Она попросила Эди, предварительно несколько раз ему улыбнувшись, одеть пиджак задом наперед. Длинные рукава Мелиса завязала на узел на животе Эди. Она вывела парня на середину гостиной, картинно отошла в сторону и, подбоченившись, спросила: Ну, Тина, так тебя одевали в сумасшедшем доме? Правда?

Тину как будто ударило током. Ее лицо исказила злоба, ненависть засветилась в ее глазах. Она напряглась и впилась глазами в Мелису. Та, почуяв недоброе, затаилась. Жемчужное ожерелье на шее Мелисы вдруг вздрогнуло и стало стягиваться на ее шее.

Не выдержав напряжения, леска, повинуясь взгляду Тины, лопнула, и крупные жемчужные бусы, сверкнув, рассыпались по полу.

— Ничего себе, — только и смог выдавить из себя Эди, глядя как испуганная Мелиса ползает на коленях, собирая бусины.

Удовлетворенная мелкой местью, Тина выбежала из дома. На крыльце ее попытался остановить Ник. Но ома вырвалась из его рук.

Ник, ничего не понимая, вбежал в гостиную.

— Вы что тут, все с ума посходили?! Зачем вы обидели девушку?

Мелиса злобно глянула на него и процедила сквозь зубы:

— Такую обидишь…

И вновь наступил вечер. Вновь солнечный свет сменился сумрачной ночью.

Тина металась по кабинету своего отца.

— Я все здесь ненавижу! — кричала она доктору Крузу. — Я ненавижу все вокруг! Меня снова посещают страшные видения. Объясните мне, как это происходит! Почему я могу воздействовать на вещи?

Доктор Круз нервно протер очки, и, стараясь выглядеть спокойным, начал объяснять.

— Пойми, когда ты находишься в состоянии эмоционального возбуждения, ты можешь силой своей воли воздействовать на предметы. Помнишь, когда ты была соответственно эмоционально настроена, ты смогла одним взглядом переместить коробок со спичками и даже поджечь его.

— Хорошо, — возмущалась Тина, — если вы верите в то, что я могу двигать вещи взглядом, почему вы не верите в то, что я вижу человека, который убивает людей?! Телекинез и телепатия связаны между собой, почему вы не слушаете меня?

Тина бросалась то к доктору, то к матери, но казалось, никто не настроен понять ее. Все только хотели чтобы она успокоилась.

— Вы не хотите помочь мне! Ни вы, доктор, ни ты мама! Послушай, он хочет использовать мои способности в своих интересах. Я для него подопытное животное!

— Успокойся, — говорила мать.

Доктор, наконец, не выдержал:

— Хорошо, тогда мы возвращаемся в клинику. Если и произошел какой-то прогресс, так это только благодаря тому, что я привез тебя сюда.

— Может быть, Тина права, — робко вставила миссис Шеферд.

— Мы сейчас находимся на критическом уровне, — закричал доктор Круз, — и если вы хотите повредить своей дочери, то хорошо, мы сейчас уедем в клинику.

От одного упоминания о клинике, злость наполнила душу Тины. Она зажмурилась и напрягла всю свою волю.

И вдруг телевизор сорвался с тумбочки и полетел прямо в доктора Круза. Тот успел пригнуться, и тяжелый аппарат с грохотом разбился о стену.

— Вы посмотрите, что вы с ней делаете! — кричал доктор Круз из-под стола миссис Шеферд.

— Я не хочу больше вас видеть! — закричала Тина и бросилась из дома.

Но в коридоре ее остановил Ник.

— Ты куда? — спросил он, схватив девушку за руки.

Он думал, что Тина все еще раздосадована поведением Мелисы.

— Да ты не слушай Мелису, она просто стерва! — уговаривал он Тину. — Из-за нее не стоит расстраиваться.

— Да пошла она к черту! — зло крикнула девушка. — Я знаю, что здесь происходит что-то страшное, но мне никто не верит, — говорила Тина.

— Ну что страшного может происходить в этом захолустье? — спросил Ник.

— Нет, ты послушай меня, я серьезно, — настаивала Тина. — Майкл ведь не приехал, ведь так?

— Да, — растерянно сказал Ник.

— Послушай, а как он выглядит, твой кузен? Может, у тебя есть его фотография?

Ник вытащил из заднего кармана джинсов бумажник и достал из него цветную фотографию. Ведь Майкл и в самом деле был его любимым кузеном.

— Боже мой! — изменилась в лице Тина, увидев на фотографии улыбающегося парня, того самого, который привиделся ей в кухне с окровавленной пеной на губах.

К тому же на фотографии у Майкла были все те же джинсовые шорты.

Но Ник так и не смог толком поговорить с девушкой за ней спустилась по лестнице миссис Шеферд, которая твердым голосом говорила:

— Тина, собирайся, завтра утром мы уезжаем!

В двух больших домах на берегу Хрустального озера светились все окна.

Боб и Керл вышли на крыльцо, полюбовались звездами и, обнявшись, пошли к озеру.

— Скажи мне, — спрашивал Боб, — а когда ты влюбилась в меня?

Девушка прильнула к нему, заглянула в глаза и веселым голосом ответила:

— Когда увидела твой такой огромный, огромный, большой… — она сделала довольно длинную паузу и сказала, — бумажник.

В ответ Боб заулыбался.

— Мне казалось, что ты прямо стонал, произнося мое имя вслух.

Керл высвободилась из объятий Боба и побежала по белому пляжу к темной глади Хрустального озера. На самом берегу она начала сбрасывать кроссовки и стягивать короткую майку через голову.

— Ты идешь со мной купаться?

— Да ты просто сумасшедшая! — ответил Боб, — сейчас не очень жарко.

— Ах, ты просто боишься! Ты трус, Боб!

Керл расстегнула молнию на джинсовых шортах, и они упали у ее ног. Она оказалась совершенно голой.

— Ну, давай же, давай! Чего ты встал?

Боб зачарованно смотрел на обнаженную Керл. Он не выдержал, предчувствуя, что в воде получит не меньшее наслаждение, чем на берегу.

— Ну что ж, о’кей! — бросил он и начал сбрасывать свитер, рубашку, брюки.

— Может, тебе письменное приглашение прислать? — плескаясь в озере, выкрикивала Керл.

Боб робко и несмело подошел к воде и потрогал ее рукой. Он раздумывал, что лучше, или заниматься любовью в воде, или на берегу, под деревом. На берегу под деревом хоть не придется мочить ноги.

Керл махнула на него рукой, отплыла от берега и нырнула.

Поэтому девушка и не видела, что произошло дальше.

Боб тем временем повернулся спиной к озеру и тут ему в нос ударил тяжелый трупный смрад. Он, не понимая, покрутил головой, зажмурился, но когда открыл глаза, перед ним стоял Веселый Роджер с огромным топором в правой руке.

Боб присел на сырой песок и начал пятиться, испуганно тараща глаза на утопленника-убийцу.

Веселый Роджер сделал несколько тяжелых шагов, его топор взлетел в воздух и со свистом отделил голову Боба от туловища. Голова покатилась по белому песку.

Керл вынырнула. Открыв глаза, она увидела на белом песке обезглавленное тело Боба. Она завизжала и снова погрузилась в воду. В ту же секунду с откоса в воду прыгнул утопленник-убийца, Веселый Роджер.

Шагая по дну, Веселый Роджер смотрел вверх, где над ним в отчаяньи барахталась Керл. Она старалась как можно быстрей доплыть до берега. И когда, ей уже казалось, что желанный берег так близко, за ногу ее схватила холодная слизкая рука.

Девушка закричала, но в раскрытый рот хлынула вода. Утопленник-убийца резко потянул ее на дно.

На какое-то время успокоившаяся вода, снова забурлила. Первой на поверхности показалась разъеденная водой голова Веселого Роджера. Он вышел на песок, тяжело волоча за собой бездыханное тело девушки. Нагнувшись и прихватив обезглавленное тело Боба, скрылся с двумя трупами в лесу.

Еще двое погибли страшной смертью в эту ночь.

А в доме соседей Шефердов продолжалась веселая суета. Фантаст-самоучка Эди разыгрывал спектакль. Накинув на плечи плед, он скакал по журнальному столу и изображал из себя тень отца Гамлета.

Дав ему пинка под зад, Клод освободил столик. К нему подошла Лора.

— Послушай, если Майкл не приедет к полуночи, я сама уеду отсюда.

Клод, ни слова не говоря, взял свою подружку за руку, и они закружились в меланхолическом танце.

— Может, уколемся? — предложила Лора.

Услышав такие слова, отличница Медью гневно встряхнула головой и поднявшись на мансарду, уселась за туалетный столик с большим выпуклым зеркалом. Она принялась разглядывать расставленную косметику. Чего тут только не было! И пудра десяти тонов, и батареи бутылочек с лаком для ногтей, всевозможные фиксажи, разнообразные кисточки и апликаторы. Она решила внять вчерашним советам Лоры: стать неотразимой и убийственно привлекательной.

И, изрядно попотев, через полчаса она достигла желаемого, как ей казалось, результата. Последний штрих и Медью сняла очки. На нее из зеркала смотрела, казалось, совсем незнакомая девушка. Такая, каких она привыкла видеть в кино.

Мелиса пыталась помириться с Ником. Но собственная надменность не давала ей подходящих слов. И лучшее, что она придумала, это подтрунить над своим парнем.

— Послушай, Ник, твой Майкл скотина, он не приехал. И поэтому уеду я. Ты отпустишь меня одну?

— А почему бы и нет? — развел руками Ник.

— Любовь, это как война, — сказала Мелиса.

— Послушай, зачем ты так поступила с Тиной? — возмутился Ник. — Она же тебе ничего не сделала!

— Зато сделал ты!

Мелиса гневно развернулась и, виляя бедрами, направилась к выдуривающемуся фантасту Эди, который успел обкрутиться серпантином, приготовленным дядюшкой к новому году.

— Ты настоящий Санта Клаус, — сказала Мелиса, — и мы должны познакомиться с тобой поближе.

Она картинно обняла Эди и прильнула к нему краем глаза, поглядывая на Ника.

— Пошли вы к черту, придурки! — зло бросил Ник.

Эди и Мелиса как бы послушав злой совет Ника, обнялись и неторопливо начали подниматься по лестнице на мансарду.

Раздумывая над тем, что происходит в этом странном доме и вокруг него, раздумывая над рассказами Тины, доктор Круз сидел за письменным столом.

Помимо его воли правая рука открыла письменный стол и вытянула ящик. Он оцепенел. Сверху На тетрадях, лежал острый стальной стержень. Точно такой какой описывала в своих видениях Тина.

Ужас на какой-то момент парализовал доктора Круза Чтобы как-то развеяться и избавиться от непонятных и навязчивых Мыслей, он набросил на плечи пиджак и вышел из дома.

На крыльце доктор Круз заметил то, что ускользнуло от его внимания при первом осмотре. На плитках дорожки виднелись грязные следы. Доктор Круз нагнулся, чтобы внимательней разглядеть их. От следов исходил удушливый запах озерного ила и разлагающегося мяса.

Морщась и прикрывая нос рукой, доктор Круз пошел по следам. Они привели его к калитке. Следы тянулись вглубь леса. Доктор Круз почти побежал по ним. Он смотрел на глубокие провалы по форме напоминающие человеческую ступню, которые четко отпечатались на мягком мху.

Через сотню метров он увидел на земле кровь. А когда поднял голову, то увидел в метрах трех над собой зажатое между сросшимися стволами дерева мертвое тело парня в джинсовых шортах.

Сверкнула молния, и в ее призрачном свете доктор Круз увидел под ногами блестящий стальной стержень, точно такой же, какой он держал десять минут назад, сидя в кабинете за столом. И точно такой же, какой описывала в своих видениях Тина.

Доктор склонился к земле, поднял окровавленный стержень.

И еще раз сверкнула молния. Он увидел запекшуюся кровь, побледнел, с отвращением отбросив стержень от себя, развернулся и бросился прочь из леса.

Вбежав в кабинет, он увидел миссис Шеферд, просматривающую видеокассету. Звучал голос Тины:

— Я не понимаю, как это происходит! Чего вы от меня добиваетесь? Я не понимаю, как у меня получается двигать предметы! Не понимаю, как я управляю своей волей.

На письменном столе лежал стальной блестящий стержень.

С экрана на доктора Круза смотрело его же лицо. И звучал его же голос, уверенный и ровный. Доктор Круз выступал перед своими коллегами.

— Информация, полученная мною о телекинезе, значительно превосходит все то, что нам было известно до этого раньше. Я подхожу к тому, что скоро смогу открыть механизм управления телекинезом.

Миссис Шеферд, почувствовав присутствие доктора, оторвала свой взгляд от экрана.

— Вы никогда, никогда не хотели ей помочь! — истерично вскрикнула миссис Шеферд. — Вы только хотели использовать мою дочь в своих грязных и корыстных целях, вы хотели вытянуть из нее информацию! Вас совершенно не интересовало ее здоровье. Вы не хотели ее спасти!

— Я… я… Вы ничего не понимаете! — пытался оправдаться доктор Круз.

— Что вы делали с моей дочерью? Что вы с ней делали? — настаивала миссис Шеферд.

— Я пытался ей помочь. Я пытался ей помочь! — как бы внушая, обращался к женщине доктор Круз.

— Вот этим? — миссис Шеферд схватила с письменного стола стальной штырь, который ярко сверкнул в ее руках. — Вот этим? — Вновь повторила она.

— Успокойтесь, успокойтесь… — как можно более ровным и уверенным голосом сказал доктор Круз.

— Вы всегда прятали от нее вот эти вещи. Тина же о них рассказывала. А вы внушали мне, что это неправда. Вы же сами во все это верили, верили!..

— Успокойтесь, — снова повторил доктор Круз, потирая руку, в которой еще несколько минут назад он держал стальной штырь, найденный рядом с холодным трупом Майкла.

— Вы лжец! Вы лжец! Вы специально превратили мою дочь в психопатку! — выкрикивала миссис Шеферд.

— Спокойно, наука — это очень непростое дело, нужна информация. — Наклонившись над женщиной, пытался успокоить и убедить ее в своей правоте доктор Круз. — Вы видите сейчас побочный эффект лечения.

Но женщина не унималась.

— Вы ублюдок! — убежденно сказала она. — Вы привезли мою дочь сюда, чтобы наблюдать за ней! Вы ничего не собирались для нее сделать!

Ни миссис Шеферд, ни доктор Круз, занятые ссорой, не слышали, как по коридору шла с чемоданом в руке Тина. Насторожившись от громких возгласов, она прислушалась.

— Психотропное воздействие на вашу дочь начнется не здесь, а в клинике, — говорил доктор Круз.

— И вы, ублюдок, думаете, что я вам позволю увидеть ее?! Никогда! Никогда! — закричала миссис Шеферд и вскочила из-за стола.

— Она очень опасна, она очень опасна… — начал зло говорить доктор Круз, — она пыталась убить своего отца. И поэтому мы вновь будем вынуждены поместить ее в психиатрическую клинику. И мне все равно, согласны вы или нет! Это будет сделано помимо вашей воли.

Доктор Круз защелкнул свой кожаный квадратный чемодан, в который он успел бросить свои записи.

— Миссис Шеферд, вы будете вынуждены сдать свою дочь в психиатрическую лечебницу. Даже, если вы не дадите на это согласия.

Услышав последние слова доктора Круза, Тина сорвалась с места, она опустилась в холл, схватила ключи от машины и выскочила на улицу.

Когда на улице заработал двигатель, миссис Шеферд бросилась к окну.

— Тина! Тина! Стой! Не надо! — кричала она.

Но Тина не слышала.

Машина отъехала от дома и, набирая скорость, понеслась по лесной дороге. Фары машины, которую вела Тина, вырвали на мгновение из темноты пикап, в котором Майкл и Джейн ехали на день рождения. Тина успела обратить внимание, что дверь богажника оторвана.

Она, не останавливаясь и даже не притормозив, промчалась дальше, но через несколько минут она увидела на дороге Веселого Роджера, держащего в руках проткнутое тело молодой девушки.

Тина зажмурилась и со словами: «Мама! Мама! Мама! Помоги!» — ее машина слетела в кювет и, ломая кусты, уткнулась в толстое дерево.

Тина попыталась завести машину, но все ее старания были тщетными. Мотор не заводился. Тогда девушка, открыв дверцу, выскочила из машины и, испуганно озираясь по сторонам, замерла. Предчувствуя недоброе, она побежала через лес назад к дому.

— Значит, говоришь, в порядок надо себя привести? — сказала сама себе отличница Медью, вставая из-за туалетного столика.

На ней было голубое, очень короткое платье, а на ногах, на удивление стройных, были белые, на высоких каблуках, туфли.

Но хотя на таких каблуках и было неудобно идти по лесу, Медью все же отправилась туда. Ей хотелось найти парня, который понравился ей и который, как ей казалось, бросил на нее один мимолетный благосклонный взгляд.

Боб, негромко звала Медью, шагая среди обросших лишайником камней.

Но никто не отвечал из темноты.

— Где ты, Боб?! — раздвигая кусты, всматривалась в темноту Медью.

Порыв ветра зашевелил крону дерева. Медью подняла голову на шум. И тут из густых ветвей, прямо к ее ногам рухнуло обезглавленное тело парня. Медью заверещала — к ней из кустов выкатилась голова Боба. Не разбирая дороги Медью бросилась бежать, но тут ей дорогу загородил утопленник-убийца. Он не спешил убить свою очередную жертву, он просто стоял и выжидал. Медью заверещала еще громче и бросилась туда, где между стволов деревьев светился белой краской сарай.

Лихорадочно распутывая проволоку, которая связывала дверь, Медью все время оборачивалась. Веселый Роджер неумолимо приближался к ней. Наконец, дверь поддалась, и Медью вскочила в сарай. Она прижалась спиной к деревянной перегородке посередине строения. Ее сердце колотилось так сильно, что казалось, вот-вот выскочит из груди. Медью с замиранием смотрела на стены. На них были развешаны такие обычные для каждого сарая инструменты: топоры, косы, вилы, ручная бензокосилка. Все эти такие мирные в обычном обиходе вещи представлялись сейчас в воспаленном мозгу девушки орудиями ужасных убийств и страшных пыток.

Пока утопленник-убийца выбирал между огромными ножницами для стрижки кустов и косой, Медью улучила момент и выскочила в открытую дверь.

Веселый Роджер дернулся на звук шагов. Медью припала к дощатой стене лицом и смотрела в щель. Она видела, что утопленник-убийца как слепой ходит по сараю и руками касается стен. На сухой древесине оставались слизкие отпечатки его больших рук.

Вдруг на какое-то время Веселый Роджер исчез из ее поля зрения. Медью еще сильней прижалась к стене, стараясь разглядеть, куда он делся. И вдруг прямо возле ее головы от страшного удара проломилась дощатая обшивка сарая, и слизкая зловонная рука обхватила ее за шею. Девушка завизжала и, извиваясь, пыталась вырваться. Стена проломилась и с другой стороны — вторая рука занесла остро отточенный серп. Один взмах и голова Медью отделилась от туловища. Утопленник-убийца взмахнул ею, держа за волосы, и отбросил в кусты. Окровавленное тело Медью осунулось на траву.

Еще одна жертва пополнила список убийцы.

Сверкали ослепительные молнии, гремел гром, но дождь не начинался. На мгновение сумрачный лес озарялся вспышками. Тина бежала, не разбирая дороги. Она спешила к дому. Спешила к матери, спешила к Нику!

Буквально за сотню шагов от дома, в густом кустарнике, перед ней возник парень. Тина взвизгнула от испуга, но мгновенно узнала его. Это был Ник.

— Тина, я тебя ищу повсюду, куда ты пропала?

— Надо скорее бежать к дому! — закричала девушка. — Там моя мать и этот страшный доктор Круз. Надо спасти маму! Он ходит здесь, где-то совсем рядом. Человек в маске убивает всех, кто находится в домах у Хрустального озера. Надо спешить!

Ник удивленно смотрел на Тину.

Миссис Шеферд, несмотря на всю свою антипатию к доктору Крузу, все же взяла его в свою машину, и они мчались по дороге, догоняя автомобиль Тины. Яркий свет фар выхватывал темные замшелые стволы деревьев, и наконец, миссис Шеферд увидела на обочине брошеный автомобиль дочери. Она выскочила из кабины, подбежала к раскрытой двери и испуганно вскрикнула — машина была пуста. Холодный ужас охватил женщину.

— Тина, Тина! — кричала она. — Куда она могла пойти? — ее голос глухим эхом разносился по лесу. — По дороге она нам не попадалась, куда же она могла пойти?

Из машины вышел доктор Круз и приблизился к миссис Шеферд. Но женщина не выдержала этого ужасного оцепенения и бросилась искать свою дочь в лес.

— Подождите, подождите, не уходите без меня! — кричал доктор Круз, догоняя миссис Шеферд.

Женской интуицией миссис Шеферд чувствовала, что где-то рядом, буквально в нескольких сотнях шагов, в лесу происходит что-то страшное. Но она не могла видеть, как Веселый Рождер развешивал трупы своих жертв на деревья. Она не видела, как он насаживал головы на сухие сучья старых деревьев.

Доктор Круз тоже чувствовал себя очень неспокойно. За долгие годы работы психологом у него появилось обостренное и точное шестое чувство, которое всегда предупреждало о надвигающейся опасности. Сейчас это чувство подсказывало ему, что нужно как можно скорее уходить от этого дома, от озера с таким романтичным названием Хрустальное и как можно дальше. Только этот уход поможет спасти ему свою жизнь.

Где-то вдалеке прозвучал грохот, прозвучал и стих.

— Что это? — испуганно спросила миссис Шеферд.

— По-моему, мотор бензокосилки, — сказал доктор Круз. — И кому это в голову может прийти, ночью косить газон.

Но даже темная ночь, прорезанная сверканием молний, не могла остановить развлечения в доме соседей Шефердов. Сколько ребята и девушки не говорили, что если Майкл не приедет, то они вернутся в город, никто не исполнил своего обещания. Один только Ник в сопровождении Тины блуждал в окрестностях загородных домов. Шестеро же остальных, разбившись на пары, уединились, кто где.

Наиболее стеснительными оказались мулат Бен и его темнокожая подружка Салли. Они осторожно, чтобы не скрипнула дверь, выбрались на улицу и устроились в микроавтобусе Бена, разостлав на полу прихваченный из дома матрас. Казалось, Салли больше занята не любовью, а прислушивается к тому, что происходит вокруг: не подкрался ли кто-нибудь из ребят к автобусу и не подглядывает ли за ними из окна.

— Что это? — остановила она разгоряченного Бена. — Послушай, кто-то ходит рядом.

— Ерунда, — говорил Бен. — Ну и что, от тебя не убудет, если тебя кто увидит.

— А может это Майкл приехал, — сказала Салли.

— Черт! — произнес Бен, теперь он уже услышал шаги. — Это в самом деле, наверное, Майкл. Нашел время приехать. На самом интересном месте остановил.

— О господи! — воскликнула Салли. — Я же и забыла. У него день рождения сегодня. — Она села, прикрыв обнаженную грудь одеялом. — Скорее надувай шарик! Давай поздравим.

— Давай устроим ему сюрприз, — предложил Бен.

— Надувай скорей шарик!

Они, прикрывшись одним одеялом на двоих, вместе распахнули задние двери микроавтобуса.

Да где он? — спросил Бен, всматриваясь в темноту.

— Да спрятался, наверное, где-то, — сказала Салли.

Давай поймаем его, — Бен набросил рубашку.

— Зачем это нам, — девушка в нерешительности остановилась.

Нет, Салли, я должен его поймать. Этот ублюдок испортил нам вечер, давай испортим его ему и мы. Сейчас вернусь, — бросил Бен, захлопывая двери микроавтобуса.

Салли осталась одна.

— Ну где ты, Майкл, выходи! — Бен громко свистнул. — Хватит прятаться.

Но темнота молчала. Бен еще раз крикнул:

— Майкл, выходи!

Никто ему не ответил. Только из микроавтобуса крикнула уже изрядно напуганная Салли:

— Бен, ну где ты? Что ты там ходишь? Возвращайся скорей! Мне страшно.

Бен насторожился, услышав за собой шаги, но подумав, что это Майкл, решил не подавать виду. Он хотел резко обернуться в последний момент и испугать своего друга. Но обернуться он не успел: две огромные слизкие лапы схватили Бена за голову. Правая рука оторвала нижнюю челюсть — Бен упал на землю.

Услышав какой-то подозрительный шум, полуголая Салли опустила ветровое стекло и высунулась в окошко микроавтобуса.

— Бен, Бен! Ну где ты ходишь? Иди скорее, я вся замерзла!

Тишина стояла на берегу Хрустального озера.

— Бен! Бен! — еще громче закричала Салли. — Майкл! Майкл! Я же с вами разговариваю! Хватит шутить, выходите, мне уже все это изрядно надоело! — кричала темнокожая Салли, но ее крик оборвал сильный удар больших садовых ножниц, которые с хрустом разрывая кожу и ломая позвонки вошли ей между ключиц. Кровавая пена выступила на губах темнокожей девушки и ее тело выпало из машины на песок.

Еще две жертвы появились на счету убийцы-утоп ленника.

Злопамятная красотка Мелиса все же решила отомстить Нику. Она заманила в спальню фантаста-самоучку Эди, затащила его на большую кровать отца Майкла, и они попытались развлечься.

Но как ни ласкал ее фантаст Эди, как не усердствовал, Мелиса оставалась холодна. Все ласки молодого человека проходили мимо нее, они совершенно не возбуждали изощренную Мелису и она никак не отзывалась на все старания своего партнера.

— Это не сработает, Эди, — приподнялась на локтях Мелиса.

Ее глаза зло сверкали.

— Как это не сработает? Почему не сработает? — не унимался Эди, запуская свою руку под рубашку Мелисы.

— Перестань, перестань, меня это совершенно не заводит. Ты совсем не тот парень, который может меня возбудить. Видишь, я холодна, холодна, как ледяная рыба.

— Но почему, почему, Мелиса, ты не отвечаешь на мои ласки?

— Понимаешь, Эди, ты просто меня не заводишь, но я все же дала тебе шанс, чтобы ты смог проверить себя. Понимаешь, парень, у тебя ничего не получается. А я надеялась совсем на другое, я ожидала, что в эту комнату войдет Ник и застанет тебя со мной.

— Ты заманила меня для того, чтобы Ник ревновал? — сокрушенно покачал головой Эди. — Я опять отверженный, вновь отверженный. Ничего, ничего, красотка, я с этим справлюсь. Меня не печатают ни во Франции, ни в Америке, ни в Канаде. Но мне плевать, мое время придет. Очень скоро придет мое время, и вы все будете бегать за мной и лизать мои ноги! — зло сказал Эди, поднимаясь с огромной, как стадион, кровати отца Майкла.

Так, полуобнаженный, без штанов, Эди вышел в гостиную. Вдогонку он услышал слова Мелисы:

— Куда, куда ты, сумасшедший фантаст!

— Я пойду приму холодный душ, чтобы снять возбуждение, — скрипя половицами Эди бросился вниз. В просторный душ.

Но лучше всех развлекались наркоманы Клод и Лора во второй спальне.

Слегка одурманенные марихуаной Лора и Клод изощрялись при полном освещении. Они уже перепробовали все известные им позы и пытались придумать что-нибудь новенькое, хотя Клод уже явно был больше неспособен ни на что путное. Во всю скрипела старомодная, с резными спинками, кровать, потрескивали пружины матраса.

Лора исступленно стонала и пробовала выбраться из-под Клода.

Вдруг за окном полыхнули электрические искры. Свет погас.

— Что случилось? — удивился Клод. — Мне не нравится в темноте.

— А черт с ним! — сказала Лора, садясь на него. — Я все равно все делаю с закрытыми глазами.

— Иди сюда. Давай попробуем вот так, — звучал из темноты голос Клода.

Но как ни старались, как ни усердствовала Лора, Клод не мог больше кончить. Он не мог даже по-настоящему начать.

— Слушай, Лора, надоело, я устал. У меня кончились силы. Надо пойти что-нибудь съесть, а то я сейчас умру, — вяло сказал Клод, поднимаясь с огромной скрипучей кровати.

— Не надо было тебе курить столько много, мы бы еще могли поразвлекаться полчаса.

— Тоже скажешь, не надо было. Если бы я не покурил, мы бы вообще с тобой не развлеклись ни одного раза.

Сидя на краю кровати, Клод натягивал джинсы. Обессиленный молодой любовник споткнулся о толстый персидский ковер и рухнул на пол.

— Явно, придется мне как первобытному человеку идти и раздобыть пропитание, иначе и ты скоро не сможешь двигаться.

— Ну да, я еще могу двигаться и двигаться. Главное, чтобы ты был в форме. А то мне не будет на чем двигаться.

— Ладно, ладно, хватит подкалывать меня, — сказал Клод, шаря в стенном шкафу и ища фонарик. Это тебе, — щелкнул выключателем длинного фонарика Клод.

Лора, радостно поглаживая никелированную поверхность фонарика, завертела его в руках, как бы вспоминая недавние приятные развлечения. Она направила луч на дверь. Клод открыл дверь и начал спускаться по скрипучей лестнице на кухню.

Они не могли знать, занятые своими любовными играми, что свет обрубил Веселый Роджер. Они также не знали, что буквально за несколько минут до того, как Клод покинул спальню, Веселый Роджер вошел в дом и начал, шаря в темноте липкими и слизкими руками, искать свою очередную жертву.

— О черт! — вновь поскользнулся обессиленный Клод на чем-то скользком и липком.

Луч его большого фонарика осветил на мраморных плитах пола большую темную лужу.

— О черт! Насвинячили здесь, мерзавцы! К холодильнику не пробраться!

Парень за два дня, проведенных в доме дядюшки Ника, уже прекрасно ориентировался и мог с закрытыми глазами найти любую дверь и любой предмет.

Он подошел к холодильнику, распахнул его и стал выбирать, чем бы таким вкусненьким им подкрепиться с Лорой, чтобы продолжить свои развлечения, ведь до утра еще было очень и очень много времени.

— И что это за дрянь тут разлили! — возмущался Клод. — Воняет, как в морге. Вот джем, вот колбаса, вот шоколадный крем, а вот маринованная кукуруза, — твердил Клод перебирая упаковки и банки. — А где же хлеб? — думал Клод. — Нужно поискать. — И не успел он выпрямиться, как его голова оказалась зажатой между корпусом и дверцей холодильника.

Над ним склонился утопленник-убийца. Он занес над парнем длинный широкий тесак для разделывания свиных туш и вонзил его в спину. Потом коленом надавил на дверь холодильника, и голова Клода хрустнула.

Еще один человек стал жертвой ненасытного убийцы.

Единственный человек, который мог услышать этот ужасный хруст, был фантаст Эди, но он не слышал его из-за громко включенного телевизора. Эди сидел в гостиной на диване и просматривал видеокассету, вытащенную из большого блестящего пакета, в который Мелиса упаковала свои подарки Майклу.

На экране в кресле сидела обнаженная Мелиса и поздравляла Майкла с днем рождения.

— Майкл, — говорила с экрана Мелиса, — я подарю тебе на день рождения вот это. — Она взяла зажатую между ног большую линзу. — Это будет твой личный удлинитель члена. Поздравляю тебя с праздником!

Занятый просмотром видеокассеты, которая была явно покруче его фантастических книг, Эди не заметил как неторопливо к нему приблизился утопленник-убийиа’ Тот же тесак для разделывания свиных туш рассек воздух, и голова Эди, отделанная от туловища откати лась в сторону.

Это страшное убийство заняло несколько мгновений.

Веселый Роджер подхватил голову за волосы и водрузил в большой керамической вазон рядом с пальмой.

— Вот тебе мой подарок, — проговорила с экрана Мелиса.

Зазвучали тяжелые шаги, заскрипели половицы. Веселый Рождер неспешно поднимался к хозяйской спальне, где ожидала своего парня Лора. Она глотала слюнки в предвкушении позднего ужина.

С удивлением Лора услышала, что тяжелые шаги миновали ее дверь и начали удаляться в глубину коридора. Она не боялась, что Клод может изменить с Мелисой или с Салли. Она боялась, что Мелиса или Бен съедят деликатесы, прихваченные Клодом в кухне для нее.

Она набросила голубую рубашку и, освещая фонариком путь, двинулась искать Клода.

Спальня, в которой должны были находиться Салли и Бен, оказалась пуста. Лора не догадалась, что чернокожий парень и его подруга решили уйти из дома, чтобы не скрипеть старой кроватью и не действовать на нервы своим друзьям.

Поблуждав по пустой мансарде, Лора решила спуститься в гостиную. В коридоре ее внимание привлек большой темно-серый кот, которого Салли привезла в подарок Майклу. Кот слизывал кровь со ступенек лестницы. Но в темноте Лора не сообразила, что именно лижет кот. Она подхватила кота на руки и начала его поглаживать. Ей нравилась пушистое тепло, исходившее от животного.

— Ты красивый, котик. Ты что, чего-то боишься? — поглаживала Лора кота. — Чего ты боишься? Я же тебя люблю. Ты мне нравишься. Побудь со мной, киска.

Но кот нервно задергался на руках у девушки, как бы предчувствуя какую-то угрозу, стремительно спрыгнул с рук Лоры и забился под тяжелый дубовый комод. Девушка заметила на своих пальцах липкую кровь, на вскрикнула от испуга, повела взглядом и увидела раздавленную, размозженную голову Клода, которую утопленник-убийца забросил на комод.

Сдерживая тошноту, подкатившую к горлу, Лора медленно пятилась к дверям. Но единственный выход ей уже преграждал Веселый Роджер. Девушка онемела от ужаса, увидев страшный оскал смерти. Сдавленный крик вырвался из ее горла. Мощные пальцы Веселого Роджера сдавили горло девушки, легко оторвали ее от пола и бросили в окно. На тысячи кусочков разлетелась плетеная рама мансарды и тело девушки глухо упало на бетонированную дорожку у дома.

Список жертв удлинялся…

Наконец, из темного леса Тина и Ник выбрались к берегу озера.

Ник посмотрел на темные окна дома своего дядюшки и подумал, хорошо, что ребята сейчас спят и чувствуют себя спокойно.

В доме Шефердов ярко горели все окна. Тина дернула входную дверь и быстро побежала в кабинет своего отца.

Ник спешил за ней и по дороге спрашивал:

— Тина, что ты хочешь там найти?

— Не время объяснять, бежим…

— Но все же, — Ник еле поспевал за Тиной.

— Это связано со смертью моего отца, я думаю, и Майкла уже нет в живых.

Тина бросилась к письменному столу, выдернула шуфлядку и ее содержимое рассыпалось по полу. Глухо зазвенел тяжелый острый стальной штырь.

— О черт! — воскликнула Тина. — Это же тот самый штырь, которым человек в маске убивал людей.

Ник внимательно рассматривал штырь, не находя на нем ни малейших следов крови. Сталь блестела ровно и чисто. А Тина тем временем перебирала содержимое других шуфлядок.

Наконец, в самой нижней из них, под папкой с бумагами, она нашла тяжелый армейский кольт.

Ник сразу же забрал оружие себе, опасаясь, что Тина во время эмоционального возбуждения случайно нажмет на курок. Он вытащил обойму и убедился, что все восемь патронов на месте.

Внимание Тины остановила прозрачная пластиковая папка, заполненная вырезками из газет. Заглавия всех были похожими: «Убийца на Хрустальном озере» «Утоп ленник-убийца», «Страшный человек в маске», «Жертвы маньяка». На снимках под заглавиями были обезглавленные трупы, разорванные тела — и все это на таком знакомом Тине пейзаже.

— Это отец прятал от меня, — промолвила Тина.

— Что это?

Ник недоуменно рассматривал вырезки.

— Оказывается, этот убийца действовал здесь и раньше, — задумалась Тина, — посмотри, сколько жертв.

— Но почему он пять лет бездействовал?

— Наверное, я вызволила его.

Тина сама содрогнулась от страшной мысли.

— Как это могло произойти?

— Я тебе еще не говорила…

— О чем?

— У меня сверхъестественные способности, я могу двигать предметы…

Тина сжимала кулаки в бессильной злобе.

— Так убийца ходит где-то рядом?

— Я чувствую его…

— Мы должны скорее разбудить остальных, предупредить их, — воскликнул Ник. — Им угрожает смертельная опасность!

— Серия убийств в скаутском лагере, — прочитала Тина еще одно заглавие.

Она откинула папку, как что-то страшное и омерзительное.

— Это был он, человек из моих видений, человек в маске. Он вышел из озера. Это я своей волей подняла его из глубин и оживила, и я же обязана загнать его обратно.

— О чем ты говоришь? — недоуменно спрашивал Ник.

Ужас уже вновь наполнял душу девушки. Она затравленно оглядывалась по сторонам. Под ее взглядом начали вибрировать предметы в комнате: звенело стекло в портрете ее отца, дрожали на стеллаже книги, позвякивал телефон и медленно полз к краю стола.

— Что ты делаешь? Что происходит? Успокойся! — причитал Ник.

Все происходящее напоминало начало землетрясения. Одна за одной начали срываться со стен фотографии в застекленных рамах, сыпались на пол книги. Упал, брызнув электрическими искрами, торшер.

Ник схватил девушку за плечи, пытаясь ее остановить и вернуть в прежнее состояние, но Тина уже была не властна над своим телом, над своей волей.

Предметы в комнате падали, разбивались, сыпались и буквально через минуту кабинет начал напоминать свалку на чердаке.

Наваждение исчезло также внезапно, как и наступило.

Взяв себя в руки, Тина посмотрела в глаза Нику.

— Я должна найти ее, ей угрожает смертельная опасность, я должна спасти мать!

— Мы должны спасти не только ее, мы должны предупредить всех остальных, — убеждал девушку Ник.

— Я не могу идти с тобой, — говорила Тина. — А вдруг мать вернется, а меня здесь нет. За ней придет этот страшный убийца. Иди один, Ник, я останусь здесь. Предупреди остальных, — Тина устало опустилась на груду книг.

— Тина, ты понимаешь, что у меня нет другого выхода? Я должен идти.

— Хорошо, — сказала девушка. — Я понимаю, у тебя нет другого выхода. Иди, только возвращайся скорей. Я подожду.

— Оставайся на месте! Никуда не двигайся, чтобы не случилось! — бросил Ник и выбежал на улицу.

Задыхаясь, он побежал к дому своего дядюшки.

— Бен, Салли, Мелиса, Лора, Клод! Где вы! Отзовитесь, хоть кто-нибудь! — кричал Ник, метаясь по пустому дому.

Но никто ему не отвечал. А в темноте Ник не мог различить пятна крови, густо покрывавшие пол.

Почуяв неладное, Ник вытащил из кармана тяжелый пистолет. Тут вспышка молнии осветила гостиную, и в призрачном свете тускло замерцала лужа крови прямо под ногами у Ника. Он нагнулся и заглянул под журнальный столик. Оттуда, прямо на него, остекленевшим взглядом смотрела отрубленная голова фантаста Эди.

Ник испуганно отпрянул и передернул затвор пистолета.

Пятясь к двери, Ник не смог сдержать приступ рвоты. Он корчился несколько мгновений, его тело вздрагивало. Но, наконец, ему стало легче. Он выскочил на крыльцо, глотнул свежего воздуха и помчался к дому Шефердов.

Но Тины в условленном месте не оказалось. Ник, водя пистолетом в разные стороны, начал приглядываться и прислушиваться.

Охваченный нервным возбуждением, Ник чуть было не спустил курок и не выстрелил в Мелису, которая вышла из-за портьеры.

— Где Тина? Где Тина? — бросил он ей.

— Да, ты знаешь, пошла погулять. Ей захотелось подышать свежим воздухом, — ни о чем не догадываясь и ни о чем не подозревая, проговорила Мелиса и заискивающе улыбнулась Нику.

— Эди мертв и Лора мертва, — глядя в глаза Мелисы, проговорил Ник.

Но девушка изумленно улыбнулась еще шире.

— Ты сошел с ума, Ник. Эта психически ненормальная девушка довела тебя до такого состояния.

— Не ходи назад в дом, Мелиса! — попытался удержать девушку Ник.

Миссис Шеферд в отчаянии металась по лесу и кричала:

— Тина! Тина! Отзовись!

Доктор Круз пытался ее остановить, но женщина отталкивала доктора и все время повторяла:

— Я должна ее найти, я должна найти свою дочь! Тина! Тина! Отзовись!

— Мы теряем время, — уговаривал доктор Круз, тряся за плечи миссис Шеферд.

— Тина! Тина! — продолжала истошно вопить она.

— Замолчите! — тряс насмерть перепуганную женщину доктор. — Вы что не понимаете, миссис Шеферд, что на крик может прийти убийца. Что это, — вдруг насторожился доктор Круз, услышав хруст веток. — Надо убегать, — он испуганно оглядывался по сторонам, выбирая куда бы броситься.

— Вы просто трус, трус чертов! — озлобленно, глядя в глаза доктору шептала миссис Шеферд.

Но эти слова не действовали на доктора. Он испуганно водил глазами по сторонам и прислушивался.

Шаги звучали все ближе и ближе.

Вдруг кусты зашелестели и из них появился Веселый Роджер. Он держал в руках огромный сверкающий тесак, прикрученный проволокой к длинному черенку лопаты.

Доктор Круз первым увидел убийцу. Он оттолкнул миссис Шеферд и бросился наутек. Женщина, краем глаза заметив сверкающую сталь, бросилась вслед за доктором.

Спотыкаясь о толстые корни деревьев, мужчина и женщина убегали от преследователя. Но доктору Крузу не повезло, он споткнулся и подвернул ногу. Миссис Шеферд упала рядом с ним.

— Тина пыталась нас предупредить об этом убийце, она хотела нам сказать… — доктор не успел договорить.

Рядом с ними оказался Веселый Роджер с огромным тесаком в руках.

Доктор Круз понял, что ему не спастись. Он прикрылся миссис Шеферд и, изумленно мигая глазами, смотрел на приближающегося убийцу-утопленника.

— О боже мой! Что вы делаете! Что вы делаете! — не понимая, шептала миссис Шеферд, но в это время блестящее лезвие тесака, ломая ребра, вошло ей прямо в сердце.

Доктор Круз оттолкнул женщину, и она повисла на тесаке убийцы.

Пока Веселый Роджер вспарывал ножом живот миссис Шеферд, доктор Круз убегал.

Доктор сам уже не понимал, сколько времени он бежит, куда попал. Места казались ему незнакомыми. Но тут его взгляд привлекла фигура девушки. Он мгновенно догадался, что это Тина, которая ищет свою мать. И буквально в нескольких шагах от себя он услышал голос:

— Мама! Мамочка! Где ты! Где ты? Отзовись! — кричала девушка на весь лес.

— Тсс… Тсс… — прошептал доктор, прижимая палец к губам. — Тина, Тина, тише. Иди сюда. Успокойся.

Тина испуганно оглянулась и увидела доктора Круза, который прятался за большим толстым стволом дерева.

— Тебе, девочка, придется вернуться со мной, — сказал доктор Круз.

— Что? Что вы здесь делаете? Где моя мать?

— Тина, успокойся. Она вернулась домой. И мы сейчас вернемся туда.

— Вы лжете, лжете! — как бы догадываясь и предчувствуя недоброе, закричала Тина. — Я только что из дому, ее там нет.

Доктор схватил девушку за руки, боясь выпустить.

Тина вырвалась. Как раз в это мгновение полыхнула молния, и она увидела кровавое пятно на светлом свитере доктора.

Сам Круз тоже с удивлением уставился на багряное пятно, оно, казалось, жгло ему грудь. Но справившись с замешательством, он снова приобрел свой обычный благопристойный вид: вкрадчивый взгляд, мягкие жесты.

— Успокойся.

— Я не хочу.

— Я только что видел твою мать.

— И что с ней?

— Она в порядке.

— Откуда кровь на вашей одежде? — Тина спрашивала, хотя знала ответ.

— Что вы сделали с ней?! — закричала Тина.

Доктор Круз старался говорить как можно более спокойно, но руки его тряслись, и зубы стучали друг о друга от страха.

— Мы отсюда сейчас уйдем, сядем в машину и поедем.

— Где моя мать? — настаивала Тина.

— Ее нет, — наконец, признался доктор.

— Как нет, — ужаснулась Тина.

— Ее убил тот человек… то существо из твоих видений, Тина.

— Я не верю вам, вы трус.

Доктор Круз пробовал остановить девушку.

— Ты не должна идти.

— Я не поверю, пока не увижу сама.

— Это произошло на моих глазах.

— Я должна идти.

— Она мертва, это точно.

— Может, ей еще можно помочь, — девушка кинулась в чащу.

— Тина, не ходи туда! — истошно кричал доктор Круз.

Прихрамывая на подвернутую ногу, доктор собрался было догнать Тину, но через несколько шагов, утомленный и парализованный острой болью, обхватив ближайшее дерево, он остановился. Рядом с ним в десятке метров завизжал мотор бензокосилки. Он повернулся и увидел сверкающий диск.

Медленно, тяжело и неторопливо к нему приближался Веселый Роджер. Сверкали острые зубья фрезы. Доктор Круз, собрав последние силы и, взяв свою волю в кулак, попытался бежать. Он сорвался с места и рванулся в непролазную чащу, спотыкаясь, падая, где ползком, где перебегая на четвереньках, он старался уйти от убийцы.

Но зловещий гул бензокосилки все время был где-то рядом. Буквально в десяти шагах. Веселый Роджер настигал свою очередную жертву.

Поняв, что ему не уйти от смерти, доктор Круз истерично захохотал и остановился. Его расширенные от ужаса глаза смотрели в темноту. И через мгновение перед ним возник убийца-утопленник.

Бешено вращался диск бензокосилки. Веселый Роджер добавил оборотов, и доктор Круз уже не видел острых сверкающих зубьев. Диск превратился в одно слепящее пятно, которое с гудением приближалось к его шее. Он пытался рвануться, но Веселый Роджер схватил его за плечо, тряхнул и ударил о дерево.

Доктор Круз упал, перевернулся через голову и на четвереньках попытался спрятаться за ствол толстой ели. Он пронзительно закричал, когда сверкающий диск разрезал его тело на две части. Кровь залила опавшие и истлевшие листья.

В списке Веселого Роджера прибавилась еще одна кровавая жертва.

А Тина все кричала и звала мать. Она в конце концов набрела на ту поляну, где произошло страшное убийство. Внутренности ее матери были развешены на окрестных кустах, а тело, до неузнаваемости искореженное острым тесаком, валялось у огромного пня старой ели.

— Мама, мамочка! Что с тобой?!

Но и без слов было ясно, что женщина уже ничего и никогда не ответит. И что никакая сила не сможет ее оживить.

Захлебываясь слезами, Тина оторвалась от созерцания ужасного зрелища. Она выпрямилась во весь рост и со злостью сжала кулаки.

Вдалеке, между стволов, мелькнула белая пластиковая маска. Через пару минут бесцельного блуждания по лесу, Тина набрела на то место, куда утопленник-убийца стянул почти все тела своих жертв.

Девушка, остолбенев, смотрела на прибитые к стволам длинными гвоздями тела. На обезображенные лица, на испачканные озерным илом обнаженные тела. И тут, как бы в довершение всего, на нее из ветвей вывалился труп Майкла. Не долетев до земли, он повис, привязанный веревкой за ноги.

Тина истошно закричала и побежала к дороге.

Но путь ей преградил страшный утопленник-убийца.

Его пластиковая маска мерцала в свете луны. Он стоял широко расставив ноги в глубокой грязной луже.

— Роджер, — только и смогла вымолвить Тина.

Злость к убийце, уничтожившему ее мать, уничтожившему ее знакомых, переполнила душу девушки. Она напряглась и почувствовала, как усилием ее воли начинают дрожать деревья в лесу. Вздыбилась земля, и раздирая мох, поднялись в воздух длинные корни елей.

Утопленник-убийца затравленно озирался. Корни со всех сторон тянулись к нему, и, как огромные змеи, обвивали его руки, ноги.

Тина еще сильней сконцентрировала свою волю, и корни потянули убийцу за ноги. Тот с размаху плюхнулся в грязную глубокую лужу.

Но победа была недолгой.

Одним сильным движением Роджер потянул за корни повалившихся деревьев и освободился, вновь поднявшись во весь свой ужасный рост. Тогда Тина перевела свой взгляд на высоковольтные провода, которые тянулись вдоль дороги.

Разлетелся вдребезги фарфоровый изолятор, и толстая алюминиевая проволока упала на влажную землю. Под ней в сполохах искр загорелась опавшая листва. Извиваясь как уж, провод полз к убийце. И когда его искрящийся конец опустился в лужу, конвульсивные движения начали сотрясать тело Веселого Роджера. Полетели в стороны клочья сгнившей плоти. Молнии окутали и обвили его фигуру.

Какое-то время утопленник-убийца сотрясался, пытаясь сдвинуться с места, но огромное напряжение электрического тока не позволяло ему это сделать. Из разложившегося тела вместе с трупным смрадом подымался пар. Наконец, Веселый Роджер покачнулся и грузно рухнул в грязь, подняв фонтан брызг.

Тина, окаменев в ожидании, стояла неподвижно. Ветер доносил до нее запах сгоревшего мяса и обугленных костей. Сама не веря в свою победу, Тина с удивлением смотрела на распластавшееся в грязной луже тело убийцы. Она осторожно, боком, небольшими шагами приблизилась к луже.

В лунном свете она увидела как под обрывками одежды и клочьями мяса белеют кости.

— «Неужели это все?! — подумала Тина, неужели я отомстила ему?»

Но тут тело утопленника-убийцы вздрогнуло, и, разбрызгивая вонючую грязь, он снова восстал из мертвых.

Тина бросилась убегать, увидев какая энергия появилась в движениях ее преследователя. Но как бы она быстро не бежала, за ней неотступно, не удаляясь, звучали хлюпающие и чавкающие шаги убийцы. Толстая цепь на шее Веселого Роджера звякала при каждом шаге. Этот зловещий звук все время настигал Тину.

Вбежав в дом отца Майкла, Тина закрыла дверь и привалилась к стене. Она с трудом переводила дыхание. Страх парализовал ее тело. Ноги казались ватными и не слушались приказаний. Дикими и неуместными казались яркие воздушные шарики, украшавшие гостиную дома.

Вспыхнула молния, и вслед за ней раздался оглушительный треск большой решетчатой рамы. Стекло разлетелось вдребезги, и в гостиную впрыгнул Веселый Роджер. Запах гниющего мяса и горелой плоти наполнил комнату.

Тина дико закричала и начала пятиться к противоположной стене, цепляясь за стулья, спотыкаясь о ковер и скользя в лужах крови, оставленных предыдущими жертвами убийцы-утопленника.

Пластиковая маска с оскалом смерти приближалась к Тине. Девушка отступала. В какое-то мгновение к ней вернулся разум победивший страх. Она вновь сконцентрировала свою волю, сжала кулаки так сильно, что ногти впились в ладони.

Двери прямо перед лицом Веселого Роджера сомкнулись, и огромный старинный комод, послушный движению воли Тины, сдвинулся со своего места и привалился к двери.

Но Веселый Роджер не был бы Веселым Роджером, если бы такие преграды могли его остановить. Он отбросил тяжелый комод одной рукой и рванул дверь. Она поддалась, послушная его невиданной силе. Тина вновь вскрикнула, но, собрав всю свою волю, она смогла приподнять с земли тяжелый круглый стол, и он полетел в Роджера, повалив его на пол.

Но убийца-утопленник, как всегда, поднялся на ноги. Кадка с пальмой взлетела в воздух и, описав дугу, ударилась в Роджера, вновь повалив его на пол. Из кадки выпала отрезанная голова Эди.

Не помня себя от ужаса и не дожидаясь, пока убийца вновь поднимется на ноги, Тина бросилась к своему дому. Но не успела она отбежать и на десяток шагов, как Веселый Роджер появился на крыльце.

Тина снова сконцентрировала свою волю.

Зашатались столбы террасы, и тяжелая черепичная крыша, зашатавшись, обрушилась на голову Веселого Роджера, погребая его под обломками.

Совершенно обессиленная, Тина ввалилась в гостиную своего дома, где ее ожидали Ник и Мелиса.

— Он убил ее… Он убил мою маму… — только и смогла выговорить девушка.

Ник не знал что сказать.

— А я убила его, — продолжала Тина, — Роджеру конец!

Она припала к груди Ника и зарыдала. Парень обнял ее, стараясь успокоить и облегчить страдания.

Испуганная Мелиса стояла радом и не знала что ей делать. Она вроде бы верила Тине, и в то же время ее разум отказывался поверить в существование страшного утопленника-убийцы.

— Да вы, наверное, с ума сошли?! — в конце концов пересилила себя Мелиса.

— Да заткнись ты, — зло крикнул ей Ник.

— Мне противно даже смотреть на вас, — Мелиса развернулась и направилась к входной двери.

— Остановись! — крикнул ей Ник. — Куда ты?!

— Я обратно, в постель. Может быть, ты пойдешь со мной? — криво улыбнулась блондинка.

— Оставайся здесь с нами, — пытался остановить ее Ник.

— Это не мой стиль. Я не люблю групповой секс. — Мелиса взялась за ручку двери.

— Останься, — умоляюще повторил Ник.

— Да пошли вы… оба. — Мелиса рванула дверь на себя и остолбенела.

Прямо на пороге перед ней стоял утопленник-убийца. В его руке был тяжелый топор для колки дров. Топор, описав дугу, просвистел и вонзился в голову Мелисы. Ее тело медленно осело на пол. Веселый Роджер откинул его ногой в угол и двинулся дальше.

Ник, прикрывая собой Тину, заманивал Веселого Роджера вглубь комнаты. Улучив момент, он оттолкнул от себя девушку и крикнул:

— Беги! Убегай быстрей!

Тина бросилась вверх по лестнице на мансарду. Ник отступал за ней. Но дверь в конце коридора оказалась запертой. Ник бешено колотил в нее кулаками. Двери не поддавались. Тогда Тина снова вспомнила о своем сверхъестественном даре.

Она подошла к началу лестницы и молча смотрела, как, тяжело ступая, по ней поднимается убийца-утопленник.

— Тина! Куда ты! — кричал Ник.

— Помоги мне выломать дверь.

— Тина, что ты делаешь?! Он же убьет тебя!

Толстые дубовые доски, из которых была сколочена лестница, никак не поддавались усилиям Тины. Тогда она перевела свой взгляд на большой матовый светильник на длинном шнуре, свисавший над лестницей. Сверкающий шар начал раскачиваться под взглядом девушки. И когда утопленник-убийца приблизился к нему, шар, качнувшись, сильно ударил его прямо в пластиковую маску.

Взмахнув руками, Веселый Роджер опрокинулся на спину. Его тяжелое тело проломило доски ступенек, и он полетел под лестницу.

У Тины и Ника не было другого пути. Они с трудом преодолели черную зияющую яму, куда рухнул убийца-утопленник. Они каждое мгновение опасались, что оттуда может показаться омерзительная рука и схватить их за ноги, утащив в черную глубину. Но они ошиблись.

Когда они опустились с лестницы, успешно перебравшись сквозь черную дыру, рухнула стена, и из обломков, в пыли штукатурки, появился Веселый Роджер. Он схватил Ника и далеко отшвырнул к стене. Потом стал на него своим тяжелым бахилом, пытаясь сломать позвоночник.

— Нет, нет! — закричала Тина и до боли сжала кулаки.

Она смотрела прямо на широкую омерзительную спину убийцы-утопленника. От взгляда Тины тело Веселого Роджера начало конвульсивно сотрясаться. Он, судорожно пошатываясь, развернулся к девушке, оставив Ника лежащим в углу комнаты. Он вздрагивал, пальцы его рук сжимались.

Пластиковая маска не выдержала и разлетелась на куски. Из-под нее на девушку смотрел страшный череп в кусках полусгнившей, полуистлевшей плоти. В глазницах поблескивали капли желтого гноя. Из ощерившегося рта торчала несколько огромных, изъеденных зубов. Оскал Веселого Роджера был страшен. Он взмахнул руками, и хотел сделать шаг по направлению к девушке.

Неимоверным усилием воли Тина заставила качнуться тяжелый фонарь над головой убийцы. Лампа ударила Роджера по голове, а толстый изоляционный кабель обмотал его шею и вздернул к потолку. Роджер, размахивая руками, на какое-то мгновение затих.

Тина перевела взгляд на пол. Она смотрела прямо под ноги висящему тяжелому телу Веселого Роджера. Доски захрустели, гвозди начали вылезать из своих отверстий, пол вздыбился и разлетелся на куски.

Огромная черная дыра зияла под ногами Веселого Роджера.

Еще одно усилие, и толстый кабель не выдержав, лопнул. Тело Роджера оборвалось и рухнуло в зияющую чернотой яму.

— Ник, Ник… — испуганно зашептала девушка, приближаясь к лежащему неподвижно парню.

В яме на цементном полу подвала распласталось неподвижное тело убийцы-утопленника.

Из подвала густыми клубами поднималось зловоние.

Пока Тина пыталась привести в чувства Ника, гнойные веки Веселого Роджера вздрогнули, и из глазниц безжизненно взглянули желтые омерзительные глаза. Он резко подхватился, выпрыгнул из ямы и, схватив Тину, исчез в провале пола.

В подвале, откинув девушку от себя, Веселый Роджер истерично срывал с шеи обрывки толстого кабеля. Звенья тяжелой цепи глухо звенели. Он скрежетал останками огромных зубов, страшно вращал глазами, конвульсивно сжимая истлевшие огромные пальцы.

Тина искала пути отступления, но единственный выход из подвала был только над ее головой. Утопленник-убийца уже приближался к ней. Тогда Тина, заметив на полке банки с длинными большими гвоздями, усилием воли опрокинула их, и стая гвоздей понеслась по направлению к убийце. Они с размаху впивались в его тело. Несколько гвоздей, пробив череп Веселого Роджера, застряли в его голове.

Хрипя, убийца-утопленник вытаскивал гвозди из своего тела, скрипели кости, вздрагивала гнилая плоть. Тина прижалась к стеллажу, и тут ее взгляд упал на канистру с бензином. Даже не прикасаясь к ней руками, одним усилием воли, Тина откинула крышку, и из узкой горловины полетела струя горючего, заливая Веселого Роджера.

Прикрываясь руками, утопленник-убийца все приближался. Бензин стекал по его телу, заливал стопки старых газет, картонные ящики, сложенные дрова возле топки отопительного котла.

Тина, напрягшись, распахнула дверцу топки, и пламя ударило в убийцу. Бензин мгновенно вспыхнул. Веселый Роджер метался в огне.

И тут Тина поняла, что совершила ошибку, не оставив себе пути к отступлению. Ей предстояло сгореть вместе с ним. Она посмотрела вверх, в проломленный потолок и мысленно начала звать Ника.

Парень, который до этого лежал без сознания, встрепенулся.

— Тина! — воскликнул он, глядя на удушливые клубы смердящего дыма, поднимающиеся из провала.

Он подполз к самому краю и протянул руку девушке.

Охваченный огнем, Веселый Роджер как подкошенный рухнул на пол.

— Там баллоны с газом! — крикнула Тина Нику, — быстрей, а то взорвемся!

Они выбежали на улицу и заметались по двору, не зная, куда деваться.

— Быстрей, на причал! — крикнул Ник и потянул девушку за собой.

Они бежали как сумасшедшие по гулким доскам настила и, добежав до самого конца, упали на причал, прикрывая головы руками.

За их спинами раздался оглушительный взрыв. Дом Шефердов буквально разлетелся на куски. Ночь озарилась адскими всполохами огня. Огромный огненный шар поднялся над лесом, освещая своим неимоверно ярким светом окрестности.

— Ты в порядке? С тобой все хорошо?

— О’кей, — отвечала Тина, усаживаясь на корточки, — все нормально. Все нормально.

— Мне кажется, мы спасены, — промолвил Ник, прижимая к себе девушку.

Но разве могло даже самое сильное пламя уничтожить убийцу-утопленника. Его могла победить только вода.

Истлевшая вонючая рука легла на плечо девушки и далеко отшвырнула ее на гулкий настил. Ник, испуганно вращая глазами, схватился за пистолет. Веселый Роджер приближался к нему. Он уже навис над парнем, и Ник видел, что плоть почти уже вся обгорела, он видел внутренности, видел ребра грудной клетки, видел толстый, мощный хребет убийцы, чуть прикрытый развевающимися обгоревшими лохмотьями кожи.

Ник стрелял в убийцу, но пули не приносили никакого вреда Веселому Роджеру — он только вздрагивал от каждого выстрела, как от укуса комара. Убийца повернул рукой, и пистолет выпал из рук Ника. Он ударил парня ногой в грудь, и тот полетел с причала в лодку, которая стояла привязанная к свае. Трос не выдержал, и лодка заскользила по черной немой глади озера.

Расправившись с одним, Веселый Роджер повернулся к своему самому сильному сопернику. Он, неспешно скаля останки зубов, приближался к Тине.

Превозмогая боль в разбитом колене, в ушибленном плече, Тина сжалась в дрожащий комок. Ее глаза неотступно следили за каждым движением убийцы-утопленника. И вновь, уже в который раз, она собрала в один кулак остатки воли, остатки своей силы и призвала на помощь отца.

Озерная гладь закипела, мириады сверкающих пузырей поднялись со дна, настил разлетелся на мелкие куски и, высоко подпрыгнув, из воды на причал вскочил отец Тины, держа в руках толстый обрывок цепи. Он толкнул убийцу-утопленника в спину и успел накинуть ему на шею цепь.

Роджер взмахнул руками, пытаясь освободиться от объятий стальной цепи, но отец Тины рухнул с причала в озеро, увлекая за собой огромное тело Веселого Роджера.

— Отец! Спасибо. Ты помог мне, — прошептала Тина, и сознание покинуло ее. Она неподвижно осталась лежать на причале.

Над убийцей-утопленником сомкнулась черная, как густое, расплавленное стекло, озерная вода.

На рассвете, на берег Хрустального озера прибыли пожарные и полиция. Прибыли, как всегда, с опозданием.

А в это время Тину на носилках вкатывали в машину скорой помощи.

— Ник, Ник, — шептала она в бреду.

Рядом с Тиной лежал Ник. Он приподнялся и посмотрел на девушку. Их взгляды встретились.

— А где Роджер? — спросил испуганно парень.

— Не волнуйся. Мы позаботились о нем. Мой отец помог нам выжить и избавиться от этого чудовища.