Путь воина (Сборник)

Глава 1

Первая же встреча с Жан-Люком Пикаром в корне изменила жизнь Бена Сиско.

В 44 002.3 по звездному времени сорок звездолетов Федерации получили приказ выдвинуться к Вульфе-359 и перехватить там корабль боргов, который шел по направлению к Земле. Звездолет «Саратога», согласно приказу, должен был выйти на рубеж перехвата первым.

Капитан-лейтенант Бенджамен Сиско служил на «Саратоге» старшим помощником капитана. Как и остальные члены экипажа, он никогда не видел боргов и не знал о них почти ничего. За исключением, пожалуй, того, что командование Звездного Флота считало эту расу особенно опасной. Да, несравненно более опасной и более коварной, чем раса ромуланцев. Тем не менее, Бен не испытывал страха. Он абсолютно верил в себя, своего капитана, свой корабль и свой Флот.

Но все же к тому, что Сиско увидел на главном экране «Саратоги», он оказался не готов.

На главном экране капитанского мостика корабль боргов выглядел гигантским серым пятном. На фоне черного, усеянного яркими точками звезд, бескрайнего неба корабль выглядел впечатляюще. Особенно поражали его размеры. В этом с ним не мог сравниться ни один самый большой корабль Федерации. Когда изображение подали на экран более крупным планом, Бен подумал, что это не просто звездный лайнер, а какой-то гигантский куб не правильной формы, состоявший из тысяч и тысяч уложенных правильными рядами металлических труб, хитроумных систем трубопроводов и многих крошечных отсеков. Ни малейшего намека на гармонию, изящество. Судя по всему, создателей «куба» мало интересовала эстетическая сторона их творения. Создавалось впечатление, что ими руководил инстинкт, направляемый могучими и таинственными внешними силами. На что он нацелен? Во всяком случае, именно он побудил создателей столь необычного звездного лайнера странным, на первый взгляд, порядком нагромождать друг на друга эти бесчисленные трубы и трубопроводы.

— Словно птичьи гнезда, — негромко произнес Бен. — Или улей. Да, гигантский металлический улей.

Интересно, что думал по этому поводу капитан Сторил? Бен скосил глаза в сторону капитана. Сторил хмуро разглядывал изображение на экране, меж его густых бровей заметно обозначилась складка. В позе и выражении лица капитана Бен заметил почти не скрываемую напряженность. Она означала одновременно сдерживаемое проклятье и крайнее удивление.

Сторил был вулканцем. Как все вулканцы, он в совершенстве владел своими чувствами и был наделен великолепным умом. В силу сочетания этих качеств он выглядел в представлении землян бездушно холодным и расчетливым. Первое время Сиско даже опасался, что вулканец Сторил будет принимать решения без учета привычек и психологии землян. Но эти опасения пропали после того, как Бен убедился, что преданность Сторила экипажу «Саратоги» несравнимо выше всех других его качеств.

— Мичман Дилэни, попытайтесь установить!..

Это распоряжение капитана относилось к девушке-оператору.

В тот же момент изображение на экране изменилось: вместо корабля боргов появилось лицо.

— Человеческое лицо! — невольно сорвалось с губ Сиско.

С каждой секундой изображение становилось все более резким, и вот уже окончательно прорисовывались все его линии. Бен внутренне содрогнулся: в не правильных чертах лица было что-то отталкивающе-ужасное.

— Вот он, Пикар, — прошептал капитан Сторил.

Эти слова заставили Бена Сиско еще раз внимательно всмотреться в изображение на экране. На борту судна боргов и в самом деле находился легендарный Жан-Люк Пикар. Сиско видел его лицо на экранах несколько лет назад, когда Флот передавал этому человеку под командование звездолет «Энтерпрайз». «Энтерпрайз» был одним из лучших кораблей, а Пикар — одним из лучших капитанов Звездного Флота.

Тогда Пикар показался Бену чрезмерно уверенным в себе, даже высокомерным человеком. Тем не менее, сквозь высокомерие все же просачивалось тепло. Таким он был тогда, один из известнейших капитанов Звездного Флота. А каков он теперь?

На экране был ни человек, ни робот: какой-то странный и страшный сплав металла и плоти. Одна рука Пикара представляла собой замысловатый механический протез, глаза были неестественно увеличены прикрепленным у виска сенсороскопическим устройством, бледное лицо выглядело мертвой маской. Не то что тепло, но даже высокомерие куда-то исчезло.

За спиной Пикара неподвижно расположились борги, каждый в своем отсеке, напоминающем пчелиные соты. Все эти борги казались сейчас Бену пауками, старательно вьющими металлическую паутину, которая опутала Пикара с головы до ног, превратила его в безвольный и беспомощный кокон. Осталось ли в Пикаре что-либо человеческое? Во всяком случае, этот гибрид человека и робота не показывал виду.

Сенсороскоп у виска Пикара вспыхнул красным светом, замерцал и выдвинулся вперед. Пикар рассматривал и изучал представших перед ним людей. При этом его разум оставался холоден и пуст, точно межгалактическое пространство. Неужели такими, как Пикар, борги намерены сделать всех членов экипажа «Саратоги»? Сиско почувствовал, как в нем закипело желание драться до конца.

— Я — Локатус, — произнес Пикар. — Вы будете захвачены в плен. Сопротивление бесполезно.

То, что это говорил Пикар, отдаленно напоминали лишь некоторые нотки его голоса. В целом же голос был лишен всяких интонаций и напоминал нечто скрежещущее, мертвое.

Отчасти от удивления, отчасти от возмущения у Сиско отвисла челюсть. Вот это наглость! Бен встретился взглядом с капитаном. Хотя лицо Сторила по-прежнему ничего не выражало, старший помощник прослужил с ним достаточно долго и умел улавливать в глазах капитана почти неуловимое. Сейчас Сиско рассмотрел в темных глазах Сторила едва сдерживаемый гнев.

— А, плен? — негромко произнес Сиско. — Черта с два!

При этом его взгляд выражал все те бурные чувства, которые он переживал.

Капитан Сторил сдержанным взглядом поддержал своего помощника.

— Вы сдадите оружие и будете сопровождать нас до сектора ноль-ноль-один! — продолжал металлическим голосом Локатус. — В случае неповиновения вы будете уничтожены.

Сектор ноль-ноль-один — это Земля.

Офицер боевого управления болианец Гранок нервно забарабанил побелевшими пальцами по щиту управления, вздернул подбородок и что-то возмущенно пробубнил.

Сиско взглянул на экран и увидел изображения еще трех звездолетов, которые выстраивались в боевой порядок рядом с «Саратогой». Итак, теперь уже четыре Давида бросали вызов Голиафу.

— Сэр, адмирал Хэнсон прислал «Гейдж», «Мельбурн» и «Кюшу», — прозвучал доклад мичмана.

— Мичман, маневр в позицию «альфа»! — произнес капитан Сторил, не отрывая глаз от экрана.

— Есть, сэр! — ответила мичман Тамамота.

Она отвернулась от изображения Пикара на главном экране и изо всех сил старалась выглядеть спокойной. С трудом, но все же это ей удавалось. Тамамота была молода и неопытна, тем не менее ее руки на контрольных приборах сейчас не дрожали. А присутствие рядом вулканца Сторила действовало на нее успокаивающе…

— Приготовить торпеды к пуску! — произнес Сторил.

Он отдал этот приказ тем же тоном, каким обычно отдавал распоряжения на проведение рутинной технической проверки. И все же Сиско уловил разницу: в голосе командира прозвучало нечто такое, что можно было бы принять за некую тяжесть. Понятно, ведь Сторил прибегал к использованию оружия только в случае крайней необходимости.

— Приготовить фазеры! — отдал Сторил следующую команду.

Чудовищный образ Пикара мгновенно исчез с экрана. Это означало, что Пикар понял смысл распоряжений Сторила. Теперь на главном экране вновь высвечивалось изображение корабля боргов.

— Корабль боргов разворачивается в сторону «Мельбурна», — доложил Гранок.

При этом пальцы его мускулистой руки слегка подрагивали.

— Уточните координаты, лейтенант! — спокойно распорядился Сторил. — По готовности стреляйте.

Несколькими мгновениями позже Сиско увидел на экране несущиеся торпеды и огни фазеров. Это «Саратога» произвела залп по судну боргов.

Одновременно вспыхнули огни и на борту боргов — это был залп по «Мельбурну».

— Вот оно, началось, — произнес Сиско. — Следующей мишенью будет «Саратога».

Он видел на экране, как «Мельбурн» вздрогнул и мгновенно превратился в яркую вспышку света. На фоне межзвездной черноты она казалась особенно ослепительной. Бен съежился и судорожно вцепился в поручни кресла. Он изо всех сил заставлял себя смотреть на экран, не отводить глаз от этих парящих в космосе обломков корабля. Он прилагал всю свою волю, чтобы думать только об этих обломках и совсем не думать о погибших и умирающих сейчас на мостике «Мельбурна» людях.

Бен Сиско не без основания гордился своей выдержкой, своим хладнокровием. Он неизменно показывал их в чрезвычайных ситуациях. Когда-то, будучи студентом-первокурсником академии, он оплошал во время учебной тревоги только потому, что у него сдали нервы. С тех пор он занялся тренировкой своей воли и добился многого. Даже сейчас, во время самого настоящего боя, Бен сохранял полное спокойствие. Его мозг оставался невосприимчив к воплям и метаниям сердца. Бен был так же невозмутим и хладнокровен, как и его капитан. Сердце Бена вопило о том, что все они вот-вот погибнут, что ему надо сейчас отыскать жену и сына и последние минуты жизни провести с ними. Где сейчас любящая его Дженифер и его любимый Джейк? Но воля Бена заглушала этот вопль сердца, а рассудок напоминал о том, что последний шанс Дженифер и Джейка зависит сейчас от способности старшего помощника капитана Сиско достойно выполнить свои служебные обязанности.

Время, казалось, остановилось. В этой неподвижности гулко отдавались бешеные удары сердца, хрипло звучало собственное дыхание Бена. Старший помощник повернул лицо к капитану и молча ждал того, что должно было сейчас произойти. Сиско старался не обращать внимания на экран, не замечать того, как огромный, грозный корабль боргов медленно разворачивался в сторону «Саратоги».

…Палуба вздрогнула и слегка накренилась. Сиско, чтобы сохранить равновесие, еще крепче ухватился за поручни кресла.

— Борги пытаются захватить нас, — прокомментировал Гранок.

— Маневр! — ровным голосом распорядился Сторил, также стиснув поручни кресла. — В позицию «дельта»!

Пальцы Тамамоты запорхали над клавишами панели управления полетом.

— Позиция «дельта» введена, — доложила девушка. — Но… мы не движемся.

Тамамота повернула к капитану растерянное лицо.

Старший помощник тоже понял, что маневр не удался. Значит, борги все же сумели произвести дальний захват «Саратоги». Сиско взглянул на экран. «Гейдж» и «Кюшу» вели огонь по кораблю боргов, пытаясь спасти «Саратогу», как пару минут назад «Саратога» старалась помочь «Мельбурну».

Увы, и результат будет таким же, холодно и отстраненно подумал Сиско. Он заставил свой мозг выключить все мысли о подступающей смерти и целиком сосредоточился на выполнении должностных обязанностей.

— Забрала подняты! — вдруг взволнованно прозвучал голос Дилэни. — Шестьдесят четыре процента… Сорок два…

— Определить угол отклонения забрал от нормы! — приказал Сторил.

Он произнес это таким тоном, будто от смерти его отделяла вечность, а не считанные минуты.

Гранок беспрекословно приступил к выполнению приказания.

— Модуляция не срабатывает, — доложил он.

— Забрала отсоединяются! — произнесла Дилэни голосом, в котором отчетливо звучали ноты паники. — Мы сейчас…

С оглушительным громом вспыхнул яркий свет. Неведомая сила отбросила Бена Сиско в сторону, и он упал на палубу ничком. К счастью, он не потерял сознания. Сделав неглубокий вдох, старший помощник почувствовал, как легкие наполнились ядовитым дымом, а из глаз заструились слезы. Вокруг стояла кромешная темнота. Давясь кашлем, Сиско попытался встать на колени. По лицу, заливая глаза, ручьями катился противный пот. Бен хотел рукавом куртки протереть глаза и ощутил, что по руке течет кровь.

— Спокойно, Бен, спокойно! — жестко приказал он себе вслух. — Времени для страха нет, о ране думать тоже некогда. Надо действовать.

Время от времени пульты управления на капитанском мостике освещали брызги искр, летевшие во все стороны от поврежденных приборов. Сиско напряг слух, чтобы услышать голос капитана. Сторил отличался невероятной выносливостью, и теперь он, конечно же, должен был прийти в себя первым. Если, конечно, он жив.

Тишина.

Только треск разлетавшихся искр да шипенье тлеющей проводки.

— Доложите о повреждениях! — тяжело дыша, прохрипел старший помощник и закашлялся.

Тишина. Вспыхнули и погасли огни, оповещавшие о тревоге.

— Доложить о повреждениях! — громче прохрипел Сиско.

Казалось, своим упрямством он собирался заставить подняться лежавших вокруг членов экипажа. Никто не ответил. Бен медленно, с трудом поднялся на ноги.

Рядом кто-то зашевелился. При тусклом свете шипящих искр Сиско рассмотрел, что это пытался встать на колени обливающийся кровью Гранок. Был ли еще кто-нибудь живой? Сиско стал медленно перебираться от одного тела к другому и у каждого щупать пульс. Вот Гарсия. Пульса нет. Дилэни. Мертва. Тамамота. Мертва.

Никаких чувств, Бен! Никаких переживаний! Только действия…

Никаких мыслей, Бен, только действия…

Вот он, капитан Сторил. Чтобы пощупать пульс, пришлось его перевернуть. Он оказался самым тяжелым. Глаза открыты, пульса нет. Мертв.

Никаких чувств, Бен! Только действия…

Сиско отвернулся от капитана и встретился взглядом с офицером боевого управления. Гранок слегка приподнялся и полулежал теперь на приборной доске, морщась от боли.

— Прямое попадание, — глухо произнес Гранок. — Повреждены палубы от первой до четвертой.

От первой до четвертой? Но там же Дженифер и Джейк. Никаких эмоций, Бен! Никаких мыслей! Просто действуй…

Сиско коснулся коммуникативного знака на груди.

— Инженерная, доложите о вашем состоянии!

Молчание. Сиско и Гранок обменялись хмурыми взглядами.

— Внимание! Тревога, тревога!

Металлический голос компьютера прозвучал в тишине оглушающе, как взрыв гранаты.

— Через четыре минуты взрыв корабля! Через четыре минуты взрыв корабля!

Никаких эмоций, Бен!

Сиско снова коснулся коммуникативного знака.

— Всем внимание! Приготовиться покинуть корабль!

Отдав распоряжение, Сиско направился было к лифту, но остановился, оглянувшись на панели управления. Там сердито бурчал Гранок, отчаянно пытаясь восстановить управление кораблем.

— Давай разыщем пассажиров, — негромко предложил Сиско. — Надо их эвакуировать в грузовые отделяемые отсеки.

Он с тоской подумал о жене и сыне, но все же конец фразы постарался произнести твердо. Если бы слышал Сторил, то остался бы доволен своим помощником: имитация спокойствия почти стопроцентная.

Не смей думать, Бен!

Просто действуй…

Гранок кивнул в знак согласия и тяжело последовал за старшим помощником.

Двери турболифта легко открылись, и взору Бена предстала сюрреалистическая картина ада. В воздухе клубился едкий дым, помещение наполняли отчаянные крики о помощи, детский плач и стенания раненых.

Никаких эмоций, Бен! Никаких мыслей…

В мерцающем свете сигнальных лампочек сквозь клубы дыма с трудом угадывались темные силуэты людей. Тут и там извивались ярко-красные языки пламени. От зловонного запаха горящего мяса Сиско ощутил тошноту, его лицо обдало жаром. Сиско и Гранок поспешно двинулись вперед и вскоре повернули по коридору налево. Палуба накренилась. Это означало, что стабилизаторы вышли из строя. Мозг Сиско бесстрастно отсчитывал, отсчитывал секунды. У Бена было еще достаточно времени, чтобы успеть добраться до каюты, где находились жена с сыном.

Никаких эмоций, Бен! Никаких мыслей…

Из бокового коридора вырвался язык пламени и лизнул плечо Сиско. Гранок резко отдернул Бена, и они вместе стали пробираться дальше сквозь дым и жар. Впереди возникла группа испуганных пассажиров, столпившихся в коридоре возле кучки личных вещей. Судя по всему, они были готовы к эвакуации. И в этой трагической ситуации людей одолевали мелкие заботы. Женщина с сильно обгоревшим лицом и опаленными волосами пыталась дрожащими руками собрать высыпавшиеся из раскрытого чемодана вещи. Это у нее не получалось, и она стала громко причитать и плакать.

— Оставить все! — властно крикнул Сиско, стараясь перекрыть гул огня и треск ломающихся перегородок.

В его голосе прозвучало столько уверенности и власти, что женщина мгновенно выпрямилась и оставила свое занятие.

— Сейчас же отправляйтесь в зону эвакуации! — приказал ей Сиско.

Женщина бросила грустный взгляд на оставляемые вещи и молча двинулась по коридору в указанном ей направлении. Остальные, не говоря ни слова, последовали за ней.

Сиско поспешил дальше, отчаянно пытаясь рассмотреть среди искаженных страхом лиц два самых дорогих и родных для него лица. Он старался не поддаться наваливавшемуся на него чувству паники.

— Внимание, внимание! Через три минуты взрыв корабля! Через три минуты взрыв корабля!

Компьютер бесстрастно выполнял свою программу.

Три минуты? Этого времени еще могло хватить. Они, вероятнее всего, находятся возле его каюты…

Из дымного облака выплыла знакомая фигура. Сиско вздрогнул и кинулся было к ней, но тут же разочарованно остановился. Это было знакомое, но не родное лицо, не то, которое Бен так упорно искал. Это же была Дорэн, близкая подруга Дженифер. Семья Дорэн занимала соседнюю с Сиско каюту.

— Дорэн! — окликнул Бен. Женщина почти упала ему на руки. Забыв о собственных ранах, Гранок подхватил Дорэн.

— Я позабочусь о ней, а ты иди, — сказал он Бену.

Сиско благодарно взглянул на товарища.

— Ты видела Дженифер? — обратился он к женщине.

Дорэн повернула к нему выпачканное копотью лицо, подняла большие, полные горя глаза и хотела что-то сказать. Но вместо этого разрыдалась.

Ее рыдания вызвали в груди Бена острую физическую боль. Не сказав ни слова, он резко повернулся и бросился бежать. Теперь он уже не обращал внимания на огонь, на проходивших мимо людей. Он не видел перед собой ничего, кроме мысленного образа собственной каюты. Вот наконец и она, вполне реальная.

Дверь открыта настежь, из помещения вытекает клубящийся черный дым. Не колеблясь, Бен вошел внутрь. От едкого дыма стало трудно дышать и почти невозможно было открыть глаза. Когда Бен все же сумел приподнять веки, он сразу понял, что здесь произошло. В результате взрыва, повредившего сразу четыре палубы, здесь, над каютой, образовалось огромное отверстие, через которое огонь прорвался с нижнего уровня на верхний. Сама каюта оказалась просто разворочена взрывом.

Никаких эмоций, Бен! Никаких мыслей…

— Дженифер! — громко позвал Бен, пробираясь через обломки мебели и потолочного перекрытия.

Тишина.

— Компьютер, определить местонахождение Дженифер Сиско! — приказал Бен.

Тишина.

Сиско медленно пробирался вперед, разгребая обгоревшие, разбитые вещи, отодвигая какие-то дымящиеся обломки. Наконец под обломком потолочного перекрытия он заметил руку жены. Ее покрывали копоть и кровь.

Бен принялся с бешеной скоростью высвобождать тело жены. Он работал с такой силой и энергией, которые сейчас в нем трудно было предположить. Обломки оказались острыми, зазубренными. Пока он вытаскивал и отшвыривал их, его руки покрылись глубокими и обширными ссадинами, из которых сочилась кровь. Но Сиско не замечал этого.

Никаких эмоций, Бен! Никаких мыслей… Просто действуй.

Освободив, наконец, Дженифер, Бен увидел, что она лежала скрючившись, прижав к груди маленькое, черное от сажи тело Джейка. Мать накрыла собой сына, приняв весь удар на себя. Крови Бен нигде не видел, но густой дым мешал рассмотреть все хорошенько.

Жена не дышала. Неужели мертва? Разум Бена отказывался признать этот страшный факт. Крови нет, может быть, она выживет? Может быть, она просто потеряла сознание?

— Все будет отлично, — произнес Сиско спокойным и уверенным голосом, голосом капитана Сторила.

Благодаря этому голосу Бену удалось предотвратить панику среди пассажиров, этот голос не позволял ему самому ни на минуту усомниться в истинности того, что он говорил.

— Сейчас я вынесу тебя отсюда, и все будет в порядке.

Он попытался поднять тело жены на руки, но не смог. Ее ноги оказались придавлены огромным металлическим обломком. Сиско рванул его вверх, потом еще раз — бесполезно. Острый металл впился ему в ладони, и горячая кровь потекла по рукам. Но Бен даже не заметил этого. Единственное, что воспринимал в данную минуту его мозг, это неудачные попытки поднять жену, высвободить ее из-под обломка. Еще одна попытка. Еще…

Не паникуй, Бен! Никаких эмоций!..

Бен разомкнул руки жены и поднял сына. Джейк находился без сознания, но дышал. Хорошо бы сюда сканер, чтобы определить, — не повреждены ли у мальчика внутренние органы? Когда Джейк на руках чуть-чуть пошевелился, по щекам Бена заструились слезы.

Никаких эмоций, Бен!..

— О'кей, Джейк! — произнес Бен таким веселым тоном, каким обычно успокаивал его после ночного кошмара во сне. — Сейчас мы высвободим твою маму и унесем ее отсюда.

Однако ноги Дженифер оказались придавлены слишком сильно, Сиско так и не смог приподнять металлический обломок.

Тут в дверях появился Гранок.

— Командир, — произнес он умоляющим тоном.

Сиско быстро повернулся к нему.

— Помоги! — кивнул Бен головой на тяжелый обломок.

Гранок на ходу извлек из кармана трикодер и тут же просканировал им Дженифер. Затем молча убрал трикодер в карман.

— Сэр, нам нужно успеть перейти…

Тон, которым Гранок произнес эти слова, был необычно мягким. Сиско выпрямился и посмотрел прямо в глаза болианца. Посмотрел непонимающим, отсутствующим взглядом.

— Помоги мне высвободить ее, — раздраженно сказал он.

Гранок опустился рядом с ним на колени.

— Сэр, — смущенно произнес Гранок.

Сиско сердито схватился за острый рваный край металлического обломка и рванул его вверх так, что металл разрезал ему руку почти до самой кости. Но Бен не заметил этого. Он заметил лишь одно: обломок не сдвинулся с места. И тут Сиско вскипел.

— Это приказ! — крикнул он, повернувшись к болианцу, который держал на руках Джейка.

Несколько мгновений Гранок и Сиско молча смотрели в глаза друг другу.

— Она мертва, и мы ничего не можем сделать, — сказал Гранок.

Сиско посмотрел на него непонимающим взглядом. Он никак не мог усвоить этой страшной истины: как это Дженифер могла вот так просто оставить их?

— Как транспортатор? — спросил Сиско после некоторого молчания.

— Ни один не работает, сэр, — ответил Гранок. — Нам нужно спешить.

Он стал подниматься с Джейком на руках.

— Внимание! — задребезжал компьютер. — Взрыв корабля через две минуты! Взрыв корабля через две минуты!

Сиско сокрушенно покачал головой. Опустившись на колени рядом с телом Дженифер, он взял ее холодную, липкую от крови руку в свою окровавленную ладонь. Нет, он не может оставить ее здесь одну. Его мозг выработал решение: смерть вместе с ней лучше, чем жизнь без нее.

— Идите, лейтенант, — спокойно произнес Сиско. — Возьмите мальчика.

Кто-либо другой, наверное, и смог бы оставить Бена возле тела жены, но только не Гранок. Когда в дверях появился охранник, Гранок передал ему малыша, сам же схватил старшего помощника за руку и резко поднял его на ноги.

— Сейчас же, сэр! — командным тоном произнес Гранок.

Никаких эмоций, Бен! Никаких мыслей…

— Я не могу жить без нее, — тихо сказал Сиско.

Гранок потащил его к выходу. Слабый по сравнению с болианцем Бен попытался сопротивляться, но это оказалось бесполезным. Тогда Бен повернулся в сторону Дженифер и, не отрываясь, смотрел на нее. Смотрел последний раз, чтобы навсегда удержать в памяти ее образ.

Когда Гранок тащил Бена через дверной проем, тот неожиданно вцепился окровавленными руками в дверные косяки. Теми самыми руками, которые подвели его, которые так и не сумели освободить Дженифер из-под обломка.

— Проклятье! — выругался Сиско. — Я не могу оставить ее здесь.

…Бен не помнил, как они потом бежали по горящим коридорам, не помнил, как присоединились к десятку других пассажиров в отделяющемся грузовом отсеке. Сиско помнил только две вещи: Джейка, все еще в бессознательном состоянии покоящегося на руках охранника, и вид «Саратоги» со стороны. От корабля отделились три крошечных отсека с людьми, а корабль доживал последние секунды.

Пламя трех горящих звездолетов так ярко освещало космическое поле битвы, словно это был яркий солнечный день. «Кюшу» тоже горел. Следующим будет «Гейдж». Трагическая участь ожидала всех.

Для старшего помощника Бенджамена Сиско это сейчас не имело никакого значения. Он испытывал почти такое же безразличие ко всему окружающему, с каким говорил с землянами Пикар. Борги правы: сопротивляться им действительно бесполезно. Они уничтожают на своем пути все, что им противостоит.

Наименьшее значение сейчас для Сиско имели чувства. Чувствами он не мог теперь воспринимать ничего. Все его чувственные силы были сосредоточены на одном-единственном переживании: он мысленно находился близ своей Дженифер и ощущал, как его тело вместе с ее телом охватывало пламя.

Несколько секунд спустя звездолет «Саратога» взорвался, превратившись в маленькое солнце. Бен Сиско не закрыл при этом глаза, он позволил яркой вспышке ослепить себя.

Глава 2

Спустя три года после сражения в районе Вульфе-359 капитан Бенджамен Сиско вышел на середину ярко-зеленого луга, с обожанием глядя на своего двенадцатилетнего сына Джейка, который удобно устроился на большом валуне в тени старого раскидистого дуба и увлеченно ловил рыбу. Мальчишка закатал брюки до самых колен и опустил босые ноги в прозрачную воду пруда. Он настолько походил на деревенского сорванца, что отец невольно улыбнулся. В последнее время Джейк зачитывался Твеном, и истории о мальчишеских проделках на Миссисипи просто захватили его. Он, кажется, уже не отделял себя от героев этих историй.

— Эй, Гекльберри, привет! — окликнул отец. Мальчик обернулся на голос отца с улыбкой, которая означала, что он рад появлению родителя, но не хочет, чтобы кто-то мешал ему рыбачить.

Пробивающиеся сквозь листву дуба солнечные лучи золотили вьющиеся темно-русые кудряшки мальчишки. Когда он улыбнулся, то напомнил свою мать Дженифер, и Бен почувствовал, как болезненно сжалось его сердце. С каждым днем Джейк становился все больше и больше похож на мать и все меньше на отца. Так, по крайней мере, казалось Бену. Время не стерло в его памяти образ жены. Почти каждую ночь ужасные сцены гибели «Саратоги» наваливались на него во сне… Днем он жил и работал скорее по привычке, в силу биологической инерции, а мысленно он находился совсем в другом месте — рядом с Дженифер. Кроме того, постоянное присутствие сына не давало Бену забыть о тех мелких, но очень важных черточках жены, которые сохраняли для Сиско ее образ постоянно живым. Джейку досталась от матери робкая улыбка, жесты, покладистый характер и совершенная неспособность сердиться дольше одной минуты.

Вот сейчас, например, Джейк явно сердился и, как и его мать, напрасно пытался скрыть это.

— Клюет? — спросил отец, останавливаясь рядом с дубом.

— Одна мелюзга, — ответил Джейк, пожав плечами и продолжая смотреть на прозрачную гладь пруда. — Я этих рыбешек отпускаю… Ты хочешь искупаться?

— Времени нет, — мягко произнес отец. — Нам нужно еще собраться.

На лице сына появилось хмурое выражение, и он засопел.

— Это будет не так уж плохо, Джейк, — извиняющимся тоном произнес отец. — Я слышал, что Бахор — красивый мир. По крайней мере, был красивым до того, как там побывали кардасианские завоеватели. Они, говорят, оставили после себя сплошные разрушения.

Джейк молча уставился на воду, откуда на него хмуро смотрел босоногий мальчишка.

— Скажи, почему мы не можем жить на планете, а должны постоянно носиться? — спросил он недовольно. — Теперь вот надо нестись на какую-то старую космическую станцию.

Отец ответил не сразу. Бен хорошо понимал душевное состояние сына. После смерти матери жизнь в космосе стала в представлении Джейка ассоциироваться со смертельной опасностью, и он все больше мечтал жить на Земле — родной планете своей матери. Пожалуй, он прав. И Сиско в течение трех лет упорно пытался добиться направления на Землю. Однако самое лучшее, что ему предлагали в Солнечной системе, это службу на Марсе и участие в реконструкции Флота на Утопии. Он выбрал Утопию, поработал там некоторое время. Джейку сначала Утопия понравилась, он быстро нашел себе товарища своего возраста, привязался к нему. Но вскоре родителей товарища перевели на другой космический объект. Джейк еще раз подружился с ровесником, и вновь последовало скорое расставание. Когда же это произошло и в третий раз, Джейк просто перестал заводить друзей, он решил оградить себя от неприятных переживаний, связанных с расставанием. И стал, по существу, одиноким.

Одиночество сына острой болью отдавалось в сердце отца, но Бен не знал, чем может помочь. Вообще-то служба на Утопии традиционно рассматривалась как временная остановка перед новыми, более высокими назначениями, но Бенджамена Сиско это мало утешало. Дело в том, что у него пропал всякий интерес к службе, а вместе с ним и служебное рвение.

И вдруг Сиско узнал, что его собираются переводить на космическую станцию «Дип Спэйс-9» с повышением в должности: готовилось его назначение командором. Видимо, руководство Звездного Флота сочло, что он достойно справился со своими обязанностями на Утопии и поднесло ему своего рода служебный подарок.

Бенджамен Сиско за подарок поблагодарил, но от повышения в должности и нового назначения попытался отказаться. Правда, он не стал объяснять причину отказа. Не будет же он начальству изливать свои чувства. Оно достаточно хорошо знало о его прежней амбициозности, страсти к карьере и отнеслось бы к его лирическим признаниям с недоверием. А что скажет начальникам Бенджамен Сиско? Что после смерти жены ему стало тошно жить и служить? Гибель экипажей или родных членов экипажей в Звездном Флоте рассматривается как неприятное, но достаточно заурядное событие. Во всяком случае, оно не должно влиять на отношение к службе. Или же член экипажа должен оставить службу.

Бенджамен Сиско всерьез подумывал о том, чтобы оставить Флот. Правда, в основном ради сына, чтобы дать ему возможность жить и учиться на Земле. Сиско не раз пытался подыскать на Земле какую-либо гражданскую должность. Представлялись разные варианты, но ни один не удовлетворял Сиско полностью. И он отвергал их один за другим. Потом понял, что даже рад тому, что уход со службы в Звездном Флоте не состоялся.

Но что же ответить сыну?

— Понимаешь, Джейк, так решило руководство Звездного Флота.

— Но ты же обещал мне, что больше не будем летать…

В голосе сына звучали обида и огорчение. Отец внутренне напрягся, стараясь придать своему голосу твердость, так как ему не хотелось выглядеть оправдывающимся. Мягкость тона могла сейчас только усложнить разговор, потому что, судя по выражению его лица, Джейк мог в любую секунду расплакаться.

— Джейк, станция находится на орбите Бахора, — выразительно поднял Сиско палец. — Значит, мы будем почти на планете.

— А там дети есть?

— Обязательно. Много-много детей…

Бен очень надеялся, что сказанное им окажется если не правдой, то хотя бы полуправдой.

В коммуникативном знаке на груди прозвучал сигнал вызова.

— Мостик вызывает Сиско, — произнес женский голос.

Бен коснулся рукой знака.

— Да, капитан.

— Приближаемся к «Дип Спэйс-9», командор. Через семь минут будем на месте.

— Понятно.

Сиско еще раз коснулся коммуникативного знака, тем самым отключая связь. Затем обнял сына за худенькие плечи.

— Идем, Гекльберри. Пруд мы заберем с собой, ладно?

Джейк молча поднялся на ноги.

— Отключить программу! — подал Сиско команду компьютеру.

Мгновеньем позже на том месте, где только что качались цветы, плескалась вода и шелестели листвой деревья, оголилась желтая решетка голографической палубы.

Закинув удочку на плечо, Джейк с хмурым выражением лица зашагал по коридору. Он шел впереди отца и демонстративно не оглядывался. Но возле иллюминатора вдруг остановился.

— Это она? — спросил мальчик.

Раздражительность и угрюмость пропали, теперь глаза Джейка светились мальчишечьим любопытством.

Бен посмотрел по направлению его взгляда и увидел неподвижно висящую среди ярких звезд космическую станцию «Дип Спэйс-9», а невдалеке от нее планету Бахор. У станции четко вырисовывались силуэты нескольких пришвартованных кораблей, в одном Сиско без труда узнал «Энтерпрайз». На вопрос сына отец молча кивнул головой, а сам тем временем внимательно рассматривал «Дип Спэйс-9». Да, кардасиане, несомненно, постигли искусство архитектуры, но резкий, какой-то угловатый стиль содержал в себе нечто чужое, даже враждебное.

Сиско не мог сказать, что именно смутно встревожило его в дизайне станции. Может быть, непривычная структура металлических сооружений? Здесь причалы для космических кораблей имели вытянутую, слегка закругленную форму, чем очень напоминали отходящие от позвоночника ребра. Их вид почему-то напомнил Бену встречу с кораблем боргов, Локатуса, и он мысленно вновь очутился в каюте «Саратоги», где вновь безуспешно пытался освободить безжизненное тело Дженифер из-под неимоверно тяжелого обломка…

Внезапно сцена на «Саратоге» сменилась в его воображении образом незнакомой женщины. Она протягивала к его лицу длинные гибкие пальцы. И тут же возник свет. Не болезненно-слепящая вспышка взорвавшегося корабля, а мягкий, переливающийся свет, который вносил в его сознание покой и умиротворенность. Неужели все это он видит наяву? Сиско закрыл глаза…

…Добро пожаловать…

Теперь он видел женщину еще более четко. Средних лет, с темными красивыми глазами, в которых светились ум и спокойствие. И еще понимание. Да, она прекрасно понимала ту боль, которую испытывал Сиско… Тут лицо стало меняться и постепенно превратилось в лицо Дженифер.

— Дыши! — повелительно произнесла Дженифер.

И здесь все спуталось. Сиско уже не мог разобрать, где сон, где явь, где прошлое, где настоящее. Но во всем этом сумбуре его сознание совершенно определенно выделяло образ женщины, свет и ощущение причастности к какой-то глубокой тайне — тайне возвращения домой.

…Добро пожаловать…

Постепенно видение померкло, совсем растворилось. Вместе с ним исчезли ужасные сцены гибели «Саратоги», а заодно ослабло чувство вины. Это чувство все более и более гасло и вдруг сменилось чувством искрящейся надежды…

Джейк вопросительно посмотрел на отца своими спокойными, слегка удивленными глазами, глазами Дженифер.

Сиско встряхнулся и похлопал сына по плечу.

— Идем, Джейк. Вперед!

Дверь отворилась медленно, с громким скрипом. Сиско переступил порог и поморщился от спертого, неприятно-теплого воздуха. За спиной засопел вошедший вслед за ним Джейк. Сиско присмотрелся. На полу, рядом с открытым приборным щитом лежал на спине мичман, одетый в форму Звездного Флота. Он обернулся на скрип двери, и Бен увидел его раскрасневшееся, залитое потом лицо.

— Извините, командор, — произнес мичман с ирландским акцентом.

При этих словах его круглое добродушное лицо еще больше покраснело. Этот парень с прилипшими ко лбу прядями рыжеватых волос сразу понравился командору Сиско, а вот обстановка на станции вызвала прямо противоположные чувства. Даже беглый взгляд на приборные панели убеждал в том, что оборудование станции очень далеко от последних технологических достижений Звездного Флота. Кажется, мичман понял мысли командора.

— Все внутренности вырваны кардасианами, — пояснил он.

— Если бы мы знали, что у вас такие проблемы, то многое могли бы захватить с собой, — заметил Сиско.

Мичман поморщился и замолчал. Так, молча, он продолжал что-то делать внутри приборного щита. Видимо, у него ничего не получалось.

— Тут уже ничего нельзя сделать, — прервал мичман молчание. — У нас была здесь где-то нуклеоэмиссия, хорошо бы ее отыскать, прежде чем начать восстановление транспортаторов. Лично я считаю, что эти чертовы карды оставили нам один хлам.

Сиско проворчал, что он согласен с мнением мичмана. Несмотря на то, что Федерация сейчас не воевала с кардасианами и Сиско не был склонен к предубеждениям, он все же не одобрял поведение этноса, в котором процветали идеи эгоизма и мести, который создал свои материальные ценности путем грабежа ближних и дальних соседей. К бахорианам кардасиане относились, как к низшим существам, и позволяли себе делать с ними все, что хотели. Да, Сиско старался жить без предубеждений, но преодолеть их по отношению к кардасианам не мог.

Мичман наконец бросил свое занятие и поднялся.

— Майлс О'Брайен, ваш старший механик, — представился он командору.

Добродушно улыбаясь, механик протянул начальнику руку, но тут же смущенно отдернул ее: он вспомнил, что она измазана машинным маслом.

Командор улыбнулся непосредственности мичмана.

— Бен Сиско.

Затем он посмотрел на сына и увидел, что Джейк тоже улыбался.

Да, Майлс О'Брайен не мог не понравиться мальчишке.

— Мой сын, — представил командор Джейка.

— Здравствуйте, — с неожиданной робостью произнес мальчик.

О'Брайен улыбнулся в ответ и повернулся к командору.

— Проводить вас в вашу каюту?

Сиско утвердительно кивнул и вместе с Джейком последовал за механиком в боковой коридор. Здесь тоже было жарко, так что Бен тыльной стороной ладони вытер пот на лбу. Сейчас он думал о том, что каюта, возможно, окажется в лучшем состоянии, нежели аппаратная станции.

— Мичман, на этой станции действительно жарко, или это мне кажется? — спросил командор.

О'Брайен обернулся через плечо, и Сиско увидел перед собой лицо виноватого человека.

— Термостаты включаются только при температуре выше тридцати двух градусов, сэр, — смущенно произнес он. — Сейчас мы над ними работаем.

Сиско эта информация не обрадовала, Джейка, похоже, тоже. Мальчик хмуро рассматривал коридор, в котором, кроме них, не было ни души.

— А дети здесь есть? — неожиданно спросил он.

— Дети? — удивленно переспросил О'Брайен.

Посмотрев на командора, мичман, похоже, понял его состояние и причину столь невинного, на первый взгляд, вопроса Джейка.

— Да… ну да, конечно, — закивал головой мичман. — У меня вот есть двухлетняя дочка.

Мичман заметил, что заискрившиеся было глаза мальчика вдруг потухли, и в них отразилась тоска.

— Да, она, конечно, маловата для тебя, но, по-моему, я здесь еще видел мальчика-ференджи примерно твоего возраста, — поспешно добавил О'Брайен.

— Ференджи? — заинтересованно спросил Джейк.

В этот момент двойные двери открылись, и О'Брайен пропустил командора с сыном впереди себя. Сиско сделал пару шагов и остановился.

— Это Верхняя Палуба, — пояснил О'Брайен. — По крайней мере, то, что от нее осталось. Знаете, карды во время оккупации во всем устанавливали свои законы, в том числе и в торговле.

Сиско не без удивления рассматривал открывшуюся его взору картину. Судя по всему, палуба выполняла функции центральной площади и рынка одновременно. Здесь тесно стояли киоски, бары, рестораны, магазины и казино. Винтовые лестницы вели на вторые этажи, где, по предположению Сиско, располагались голографические номера для тех, кто хотел уединиться. Здесь стояло также сооружение, где бахориане отправляли свои культовые обряды. Сиско невольно улыбнулся при виде всей этой архитектуры: сочетание незатейливого бахорианского стиля и воздушного, витиеватого дизайна кардасиан порождало поразительный эффект. Во время оккупации кардасианами центральная площадь, несомненно, пользовалась большой популярностью, но теперь она выглядела пустынно, будто после нашествия варваров. Строения зияли темными, пустыми глазницами окон, на стенах броско выделялись бурые пятна — участки, обожженные огнем фазеров. Мрачно шагая по обломкам кирпича и осколкам стекла, Бенджамен чувствовал, как с каждым пройденным метром все больше напрягались мускулы его лица. Позади молча плелся Джейк.

Сиско кое-что слышал о разрушениях на Бахоре. Он получил информацию о том, что в ходе столетней оккупации Бахора кардасиане в широких масштабах добывали здесь уголь, другие природные ископаемые, чем основательно истощили природные ресурсы планеты. Собственно, потому они Бахор и покинули, что здесь больше нечего было добывать. Прежде чем улететь, они забрали все, что только могли, и в довершение выжгли поверхность, превратив ее в мертвую зону. После этого жителям планеты пришлось обращаться за помощью к Федерации.

Но для Сиско оказалось неожиданностью, что кардасиане привели в негодность собственную космическую станцию — «Дип Спэйс-9». Что двигало ими при этом? Скорее всего, мелкое желание досадить бахорианам, чтобы они ничего не смогли получить от космической станции.

Мичман выглядел мрачнее тучи. Сиско предполагал, что О'Брайен, как и он сам, не питал к кардасианам не только любви, но даже уважения.

— Мне рассказывали, что накануне своего ухода кардасиане решили повеселиться, — произнес тихо мичман. — Что они тут вытворяли… Четверо местных жителей пытались защитить свои магазины и поплатились за это жизнями…

Между тем, центральная площадь жила своей жизнью. Вот с потупленным взором прошла мимо по своим делам бахорианка. Возле бара-казино три ференджи упаковывали оборудование.

— Но почему весь этот хлам никто не уберет? — раздраженно спросил Сиско.

Он представил себе своего сына, играющего среди этих нагромождений мусора, этих полуразрушенных сооружений, и его сердце закипело досадой. Он со злостью подумал о командовании Флотом — вот это устроили ему повышение. Если бы его предупредили о реальном состоянии станции «Дип Спэйс-9», он бы ни за что не принял это назначение, тем более, не привез бы сюда сына.

— Сейчас весь персонал занят починкой систем жизнеобеспечения станции, — пояснил мичман. — Сплошные проблемы, потому что кардасиане забрали все, что представляло собой хоть какую-то ценность. Мы ничего не могли спасти. Майор Кира, бахорианский атташе, и я решили…

— Ясно, — прервал его командор. — А местное население, те, кто владели магазинами?..

О'Брайен осторожно переступил через осколки поверженной и разбитой статуи бахорианского божества.

— Местные жители? — переспросил мичман. — Многие из них потеряли все. Некоторые пытаются обустроиться вновь, а большинство бахориан пакуют вещи и готовятся к отлету.

Несколько минут они шли молча. Сиско чувствовал себя все более виноватым перед сыном и все больше и больше сердился на руководство Флота за то, что оно не обеспечило его самой необходимой информацией. Джейк, судя по всему, все понял и теперь очень сильно переживал: он шел с широко открытыми глазами, в которых стоял испуг, а его губы превратились в тонкую белую нитку.

Они подходили к культовому сооружению, которое по сравнению с постройками кардасиан выглядело простым и элегантным. Когда поравнялись, Сиско заметил, что под аркой у входа кто-то зашевелился. Это оказался старый монах-бахорианец. Маленькая шапочка едва прикрывала его макушку, а темная длинная одежда спускалась до самой земли. Сиско обратил внимание на глаза монаха: под густыми седыми бровями они почему-то казались невероятно большими. Может быть, секрет заключался во взгляде монаха. Пронзительный, гипнотический взгляд. Глаза их встретились.

— Добро пожаловать, командор, — произнес монах.

Сиско опешил.

Как он сказал? «Добро пожаловать?» Где и когда звучали эти слова? Ах да, во время того странного видения. Или сна.

Этот странный сон. Мудрая женщина с огромными, все понимающими глазами… Только теперь он понял, откуда у нее такие огромные глаза: она была бахорианкой.

И еще.

— Дыши, — сказала Дженифер.

Бенджамен в нерешительности переминался с ноги на ногу. Ему хотелось спросить у мичмана, — каким образом местные жители узнали о его прибытии? Что, они видели его голограмму? Но не мог спросить, потому что все не отводил глаз от пронизывающего взгляда монаха.

Монах едва заметно улыбнулся.

— Входите, пожалуйста. Проповедники ждут вас.

… — Дыши, — сказала Дженифер…

В этот момент в сознании Сиско молниеносно возникла картина: дымящиеся коридоры «Саратоги», запах горящего тела, рука капитана Сторила без пульса, отчаянные попытки приподнять металлический обломок в каюте Дженифер, злость на грани безумия…

Тряхнув головой, Сиско постарался прогнать кошмарные воспоминания. Кажется, получилось.

— Возможно, в другой раз, — ответил Сиско монаху.

Только как-то странно ответил: будто его собственный голос прозвучал со стороны. Ну да ладно.

Все трое двинулись дальше. Когда Сиско проходил мимо монаха, то услышал голос:

— В другой раз, — произнес тот.

Пройдя несколько метров, Сиско оглянулся — монах молча смотрел им вслед.

Майлс О'Брайен чувствовал себя не менее удрученным, нежели Бенджамен Сиско. Зрелище захламленной Верхней Палубы станции, этой «центральной площади», выводило его из равновесия каждый раз, как только он оказывался здесь. Уже не однажды О'Брайен пытался убедить себя в том, что он преодолел гнев на кардасиан, но все напрасно. Стоило ему пройтись по Верхней Палубе, вновь увидеть царящие здесь разруху и беспорядок, как волна гнева поднималась в его груди. Здесь на него с особой силой накатывали воспоминания о Сетлике.

Провожая командора Сиско и его сына к месту отдыха, О'Брайен достоверно знал, о чем думал командор. Знал, что тот горько сожалел о принятом назначении на «Дип Спэйс-9», о решении взять с собой сына. Дело в том, что мичман в свое время сам пережил все эти сомнения и душевные терзания. С особым сожалением он вспоминал об «Энтерпрайзе», где служил перед назначением на эту станцию. Но у Майлса было иное положение, нежели у Сиско. На «Энтерпрайзе» он служил сержантом, и назначение на станцию означало для него повышение в звании. Подобные повышения выпадают не часто, и неразумно отказываться от предложенного. Да, на «Дип Спэйс-9» гора проблем, но Майлс оптимист по натуре, и он ради выполнения своего долга разобьется в доску. Он сделает это также ради Кейко и Молли. Майлс наведет на станции порядок! Если потребуется, он перевернет ее, эту чертову махину, с ног на голову и собственными руками превратит ее в нечто такое, чем можно будет гордиться.

Конечно, к командору и его сыну Майлс испытывал сочувствие. Им трудно смириться с мыслью, что предстоит жить в таких ненормальных условиях. Тем более, без женской заботы. О'Брайен слышал, что командор Сиско вдовец. Ему, конечно, очень тяжело. Майлс лишь на одно мгновение попытался представить, что он вдруг потерял свою любимую Кейко, прибыл служить на эту станцию с крошкой Молли. Его тут же бросило в жар, даже подумать об этом страшно.

Наконец подошли к каюте, отведенной командору. О'Брайен заметил, что отец и сын входили в помещение с настороженностью. Темно-серые тона — традиционно кардасианские — преобладали здесь и определяли настрой. В центре помещения стояла безвкусно отделанная кровать. В темно-серых тонах была выдержана вся станция, и Майлс тоже чувствовал себя здесь неуютно.

— Кардасиане почему-то не любили яркие цвета, — с натянутой улыбкой произнес мичман. — Когда моя жена Кейко впервые увидела нашу каюту здесь, она сразу же повела разговор о том, что ей надо навестить маму на Кумомото… Может быть, Флот разрешит нам изменить здесь расцветку…

Джейк совсем сник, командор улыбался с трудом, лишь за счет волевых усилий. О'Брайен начинал догадываться, что командор Сиско принял назначение на «Дип Спэйс-9» без всякой радости.

Подойдя к кровати, командор внимательно осмотрел ее. Тем временем Джейк заглянул в соседний отсек, где располагалась спальня.

— Сэр, я не советовал бы вам разрешать мальчику бродить здесь одному, — высказал свое пожелание мичман. — У нас до сих пор есть некоторые проблемы с охраной…

Мичман полагал, что мальчик не слышал его слов, но ошибся.

— Папа, но здесь не на чем спать, если не считать матраца на полу, — недоуменно произнес Джейк.

При этом тонкие черные брови мальчика выразительно сошлись на переносице.

— Мы специально для тебя принесем с «Энтерпрайза» настоящую кровать, — поспешил успокоить мальчика мичман.

Затем Майлс повернулся к командору.

— О, я забыл сказать вам, сэр, что капитан Пикар хотел увидеть вас как можно скорее.

При имени Пикара на лицо Сиско набежала тень. О'Брайен заметил это, но истолковал по-своему, он отнес это на счет удрученного состояния командора в результате осмотра станции. Правда, мичмана несколько удивило, что командор никак не отреагировал на сообщение о желании капитана видеть его скорее. Неужели командор не расслышал?

— Что скажете об офицерах-медиках и ученых? — спросил тем временем Сиско.

Должны прибыть завтра, — ответил О'Брайен.

— Джейк, побудь здесь, пока я не вернусь, — попросил Сиско сына.

— Ладно, — согласился мальчик. — А где здесь пищевой репликатор?

При этих словах мальчика О'Брайен едва сдержал улыбку. Он определил, что сыну командора примерно двенадцать-тринадцать лет. По словам Кейко, это тот самый возраст, когда дети в еде начинают обгонять родителей.

— Боюсь, что все пищевые репликаторы неисправны, — с сожалением произнес мичман. — Но у нас есть целая куча офицерских пайков. Я пришлю тебе несколько.

— Па-ап! — пропищал Джейк.

Этот писк убедительнее многих слов говорил о том, что мальчик возненавидел место, куда занесла их сейчас судьба.

— Нам придется немного потерпеть, Джейк, пока мы все здесь не наладим. О'кей?

Тон, которым командор произнес эти слова, мичман называл «насильственным оптимизмом». Он звучал довольно мягко, но не допускал возражений. Что ж, Майлсу тоже иногда приходилось прибегать к нему.

— О'кей, — ответил сын тоном, который означал, что он категорически возражает.

— О'кей, — еще раз подтвердил свою волю Сиско и улыбнулся.

Оставив мальчика, командор и мичман вошли в турболифт, который доставил их в управление.

— Здесь сердце станции, — с пафосом в голосе произнес О'Брайен.

Командор, кажется, не заметил пафоса, он тем временем рассматривал группу бахориан в форме Звездного Флота, которые о чем-то увлеченно говорили.

Высоко над их головами темнели иллюминаторы. Одни из них выходили на Бахор, другие — на причалы космических кораблей, а большинство — в открытое пространство, где на темном фоне ярко высвечивались звезды. Иллюминаторы имели миндалевидную форму и, как показалось О'Брайену, напоминали глаза кардасиан, уставившиеся в межзвездное пространство. Интерьер управления практически ничем не отличался от интерьера остальной части станции: те же мрачные темно-серые тона, та же строгость линий. О'Брайен подумал о том, что если не обращать внимания на открытые приборные панели, висящие провода, зияющие отверстия на месте приборов и вообще на весь этот беспорядок на станции, оставленный кардасианами, то можно допустить, что еще не все потеряно.

Мичман приступил к докладу командору о техническом состоянии управления станции.

— Это система жизнеобеспечения при аварийных ситуациях, это система связи, это управление транспортаторами, — перечислял мичман, то и дело вытирая выступавший на лбу пот. — Чтобы все это восстановить, придется, конечно, поработать, зато, когда все сделаем…

Командор кивал головой в такт рассказу механика, рассматривал поврежденные приборы и компьютеры.

— Впечатляет, — произнес он наконец.

Мичману показался странным тон командора. Такое впечатление, будто Сиско в это время мысленно находился далеко от станции. У Майлса даже возникло предположение, что командор не собирается оставаться здесь, что он уже принял такое решение. Какая досада! Майлс должен был признаться себе, что Бенджамен Сиско ему уже понравился. Пусть у него более свободная манера обращения с подчиненными, чем, скажем, у капитана Пикара, но это не беда. О'Брайен встречал офицеров с подобным стилем поведения и убедился, что результаты их работы заслуживали высокой оценки.

Между тем осмотр станции шел своим чередом.

— Хотел бы я знать, о чем думали создатели этой станции, когда сооружали вон ту нелепую клетку? — произнес О'Брайен, показывая на ступеньки, которые вели на крошечный балкончик, забранный металлической решеткой.

Сиско посмотрел в сторону балкончика и покачал головой.

— Это сделано для того, чтобы подчиненные могли смотреть на начальство с уважением — снизу вверх, — заметил он. — Что ж, кардасианская архитектурная мысль четко следует определенной логике.

— Да, сэр, — согласился мичман и в нерешительности остановился перед ступеньками. — Там, наверху, рабочее место руководства управления. Сейчас его занимает майор Кира.

— Это что, единственный офицер в управлении? — уточнил командор, оглядываясь вокруг в поисках других офицеров.

О'Брайен вздохнул и кивнул головой.

— Ладно, самое время посмотреть на майора Кира и познакомиться с ним, — с улыбкой произнес командор.

Мичман продолжал нерешительно переминаться перед лестницей с ноги на ногу, чувствовалось, его одолевали какие-то сомнения.

— Сэр, вы когда-нибудь имели дело с бахорианками? — не без смущения спросил Майлс. Сиско недоуменно посмотрел на мичмана.

— Нет, а что?

— Просто из любопытства, сэр, — ответил мичман с натянутой улыбкой.

Он решил, что сейчас не стоит объяснять командору, что к чему, пройдет несколько минут, и все поймет сам.

Сиско преодолел лестницу с качающимися ступенями в два больших прыжка. Он почувствовал облегчение оттого, что принял решение покинуть эту станцию. Конечно, знакомство с управлением произвело на него благоприятное впечатление, и О'Брайен оказался толковым специалистом, но… После прогулки по «центральной площади», осмотра предоставленной ему каюты, а главное, после того, как он понял, что Джейку придется постоянно бродить одному среди этих развалин, Сиско сделал окончательный выбор.

К тому же не выходил из головы этот странный сон, в котором ему явилась женщина-бахорианка. И это странное поведение монаха…

…Добро пожаловать, командор…

Вообще бахориане показались Бенджамену довольно загадочными, и он не прочь был бы узнать о них побольше, несмотря на туманные намеки О'Брайена относительно женщин-бахорианок. Все же интересно, что имел в виду мичман? «Просто из любопытства, сэр.» Надо же, так ловко ушел в сторону. А сущность его намека, скорее всего, означает предупреждение. Я, мол, вас предупредил, а там смотрите сами… Кое-что из намека мичмана командор стал понимать, как только вошел в небольшое помещение на балконе. Через стенку доносился резкий женский голос. Сиско посмотрел на О'Брайена, тот смущенно улыбался. Ясно, значит, командор оказался прав в своих предположениях: ему предстоит иметь дело с женщиной.

— Уберите это сейчас же, все, живо! — резко и властно отдавала распоряжения женщина.

Ей глухо отвечал мужской голос, судя по всему, из аппарата внутренней связи. Чтобы уловить смысл разговора, Бену пришлось напрячь слух.

— Вы говорите глупость!

— В следующий раз не спрашивайте о моем мнении!

Послышался резкий хлопок ладонью, что, видимо, означало отключение связи, и наступила тишина. Сиско с невозмутимым видом нажал кнопку звонка.

Дверь в кабинет почти мгновенно открылась. На вошедших с нескрываемой агрессивностью смотрела бахорианка с темно-рыжими волосами, зачесанными вперед: на щеки и на лоб.

Сиско подумал о том, что ее взгляд не просто агрессивный, он пылает агрессивностью, он мечет пламя.

— Ну что? — воинственно спросила женщина, сощурив свои большие глаза.

Она сердито затрясла головой, и в ее ухе зазвенели серебряные кольца, сразу несколько. Ношение украшений являлось нарушением устава. Командор неодобрительно глянул на серьги и в ответ получил взгляд, в котором сквозили откровенное пренебрежение и вызов. Сиско решил о серьгах и уставных требованиях поговорить в следующий раз.

— Я Бенджамен Сиско, — представился он.

— Полагаю, вам понадобится этот кабинет? — обдала его бахорианка ледяным взглядом.

Пропуская командора в помещение, она отступила шаг назад и стояла теперь, скрестив руки на груди.

Ее воинственное поведение с самого начала вызывало у Сиско улыбку, но он постарался сдержать свои эмоции.

— Я рассчитывал, что вначале мы поздороваемся, а потом мне покажут кабинет, — спокойным тоном произнес он. — Но мы сможем сделать это и в том порядке, который нравится вам.

Она поклонилась и с наигранным гостеприимством предложила кресло, в котором только что сидела.

— Здравствуйте! — продолжала играть бахорианка.

Искры добродушия в глазах Сиско погасли. Да, он ценил дружеские отношения с подчиненными, но не сомневался в своем умении жестко потребовать, если в том возникала необходимость. В данной ситуации он не дал ни малейшего повода к той враждебности, с которой его встретила бахорианка. Поставить ее на место? Это следовало бы сделать в том случае, если бы он намеревался остаться на станции. Но сейчас… Надо просто слегка расслабиться, снять эту ненужную напряженность.

Внутренне улыбнувшись, Сиско скрестил руки на груди и посмотрел в глаза женщине.

— Вас что-то беспокоит, майор? — спросил он.

— Вы же не хотите этого знать, командор, — ответила бахорианка, поморщившись.

— Почему не хочу? — тем же ровным тоном спросил Сиско.

— У меня дурная привычка говорить правду даже тогда, когда людям это не нравится, — встряхнула головой женщина.

— Допустим, я хочу знать правду, — как можно доброжелательнее заметил он.

Женщина на некоторое время задумалась. Казалось, гнев оставил ее, но, как выяснилось, лишь на те мгновения, которые она молчала.

— Я считаю, что Федерации здесь нечего делать! — запальчиво и резко произнесла бахорианка.

— Дело в том, что ваше Временное правительство с вами не согласно, — заметил Сиско.

Он хотел добавить еще что-нибудь более жестокое, но передумал. Лишь напомнил себе мысленно о том, что он не собирается здесь оставаться, следовательно, личные мнения местных жителей его мало интересуют.

Бахорианка отошла к столу, облокотилась на него и посмотрела оттуда на командора недоверчивым взглядом.

— Временное правительство не согласно со мной не только по данному вопросу, — после непродолжительного молчания сказала она. — Именно поэтому я и оказалась в этом забытом Богом месте.

Она вздохнула и вновь сделала паузу.

— Командор, я борюсь за независимость бахориан с тех пор, как научилась держать в руках фазер, — с нарастающим раздражением продолжила она затем. — Наконец нам удалось прогнать этих кардасиан. И что же сделали наши новые правители? Они пригласили сюда Федерацию. Что же это у нас за независимость такая!

Сиско внимательно выслушал ее и покачал головой.

— Не понимаю, как можно сравнивать несравнимое? — пожал он плечами. — Кардасиане грабили вашу планету и ее население, а Федерация здесь для того, чтобы…

— Чтобы помочь нам? — перебила женщина. — Знаю цену этим заверениям. Шестьдесят лет назад кардасиане говорили нам то же самое.

— Майор! — произнес Сиско твердым голосом. — Когда я получал назначение сюда, я просил, чтобы моим старшим помощником назначили бахорианца. В отличие от кардасиан я считаю, что бахориане имеют право и должны сами управлять своей планетой. Так что моя просьба имела свое обоснование. Я и теперь придерживаюсь той же точки зрения. А теперь хватит об этом, мы с вами должны…

Командора прервал сигнал тревоги, прозвучавший из аппарата внутренней связи.

Майор Кира метнулась к аппарату и нажала кнопку. На мониторе высветилось схематичное изображение станции. Один из участков мерцал красным светом — опасность. Кира поморщилась и нажала другую кнопку. Вместо схемы на экране появилось изображение гуманоида, который, однако, не был похож на бахорианца.

Сиско с интересом рассматривал его. Мужчина средних лет, с нечетким контуром тела. Видимо, монитор оказался плохо отрегулирован.

Тем временем Кира оперлась ладонями на приборную доску и наклонилась к самому монитору.

— Одо, ты что-нибудь видишь в секторе А-14? — спросила она.

Гуманоид покачал головой.

Тут Сиско понял, что монитор в полной исправности, что расплывчатый характер имело не изображение, а сам оригинал, фигура Одо.

— Но у меня стрелка безопасности показывает вниз вот уже два часа, — хрипло произнес Одо. — Встретимся на месте.

Гуманоид исчез с экрана, вместо него вновь появилась схема станции. Кира молча встала и направилась к выходу. Сиско вопросительно посмотрел на нее.

— У нас в последнее время много проколов, — произнесла она безразличным тоном. — Сопровождать меня совсем не обязательно, командор.

Сиско молча последовал за ней.

Глава 3

В секторе А-14 Ног оглянулся на дверь и съежился. Чтобы быстрее привыкнуть к темноте, он сощурил свои крошечные золотистые глазки. Пока что он ничего не мог рассмотреть, и это его огорчало. По понятиям людей он считался близоруким. Что ж, им видней, он и не претендовал на отличное зрение. Зато в распоряжении Нога имелись огромные ушные раковины, и благодаря им он великолепно слышал, многие могли бы ему позавидовать. Но сейчас вокруг стояла тишина.

Ног нервничал. И боялся. При этом он стыдился того, что нервничал, и того, что боялся, но ничего поделать с этим не мог. Ног — молодой ференджи. Ференджи вообще не одобряют храбрости. Дядя Кварк нередко повторяет, что храбрость, честность и альтруизм — самые опасные виды глупости. А хуже глупости для ференджи нет ничего на свете. Бояться — это нормально. Правда, до тех пор, пока страх не начинает мешать извлечению выгоды. Он также не должен способствовать тому, чтобы ференджи поймали.

Ног очень боялся, что его поймают, что он окажется глупым и снова огорчит дядю Кварка. Ногу очень не хотелось еще раз показать, что он неудачливый ференджи.

Тем временем за спиной Нога Яс-каль пытался нейтрализовать окружавшее сейф силовое поле. Раздался легкий скрип. Ног обернулся.

Он обернулся как раз в тот момент, когда Яс-каль своими огромными лапами зачерпнул в сейфе пригоршню ценных минералов.

Яс-каль был Б'каази и в два раза превосходил Нога размерами. Он имел устрашающий и неприятный вид. Его не любили все ференджи и все люди. Ног тоже его не любил, но ему приходилось держать свои чувства втайне. Яс-каль мог запросто прихлопнуть Нога одной своей лапой, и непременно сделал бы это, если бы молодой ференджи не умел молчать. Да, у Нога острый язычок, однако он не давал ему воли.

— Скорее, скорее! — прошипел Ног.

Он не мог говорить без шипения, потому что его острые, кинжалоподобные зубы стояли на некотором расстоянии друг от друга. Сейчас Ног волновался до такой степени, что его когтистые пальцы вспотели, и ему пришлось вытереть их о штаны. Ох, как не хотелось ему попадаться в этот раз. И не попадется. Он докажет наконец отцу и дяде, что он ловкий и удачливый в деле! Ему очень хотелось, чтобы они доверили ему самостоятельное дело. Он надеялся, что и в этот раз ему доверят брать сейф самому, но отец и дядя все же послали вместе с ним Яс-каля.

Уф, наконец-то этот Яс-каль сложил минералы в приготовленный мешок, теперь надо скорее уносить отсюда ноги. Быстрее, быстрее к Верхней Палубе. Сердечко Нога бешено колотилось. Неужели удача? Похоже, что она. Дядя Кварк, конечно же, будет очень рад. Наверное, в следующий раз он доверит племяннику Ногу нечто более серьезное, нежели присутствовать при ограблении.

Вдруг Яс-каль резко сбавил ход. Ног остановился и посмотрел туда, куда Яс-каль настороженно устремил свой взгляд. Навстречу им быстро продвигался гуманоид — вернее, существо — по имени Одо. Кем фактически являлся Одо, никто здесь не знал.

— Отлично! — скрипучим голосом произнес Одо. — Стойте там, где стоите.

Ног почувствовал во всем теле противную дрожь. Яс-каль быстро развернулся и с огромной скоростью бросился в противоположную сторону. Ног тоже хотел побежать, но страх сковал его ноги. Почему-то Ног боялся Одо больше всех сотрудников Звездного Флота, служивших на этой станции.

В дальнем конце коридора появились еще два сотрудника Звездного флота: бахорианка и незнакомый человек. Яс-каль и Ног оказались загнанными в угол, все, больше бежать некуда.

Ног покорно опустил свои руки с когтистыми пальцами. Но Яс-каль не таков, он озлобленно повернулся в сторону Одо и выхватил из-за пояса нож. Ног печально вздохнул и покачал головой. Одно дело попытаться убежать от охранника, но оказывать ему сопротивление?.. Это глупость.

Тем временем Б'каази метнул в Одо нож. На таком близком расстоянии промахнуться он не мог, и нож попал точно в Одо. Но… В течение того мгновенья, которое нож летел, тело Одо вдруг стало каким-то жидким, оно изменило прежнюю форму и растеклось в разные стороны. Получилось, что нож пролетел в пустоте и со звоном ударился о стенку позади Одо. После этого тело Одо мгновенно приняло прежний вид.

Придя в себя от изумления, Яс-каль бросился вперед, пытаясь проскочить мимо Одо, пока тот находился в «текучем» состоянии, но не успел. Приняв нормальную форму, Одо навалился на Яс-каля. По сравнению с Одо Яс-каль был огромным, и схватка, скорее всего, продолжалась бы долго. Но тут прогремел выстрел фазера.

— Довольно! — требовательно произнес незнакомый человек, направив фазер в грудь Яс-каля.

Одо отпустил Б'каази и отошел в сторону, его лицо выражало недоумение.

— Кто вы такой, черт побери? — произнес он в адрес Сиско.

— Это наш новый командор, — сказала Кира. — Он получил назначение Звездного Флота.

Судя по выражению лица Одо, высокая должность Сиско не произвела на него никакого впечатления.

— Я не разрешаю пользоваться на Верхней Палубе оружием, — строго сделал Одо замечание командору. — В том числе фазерами.

Сиско хотел что-то ответить, но в этот момент появилось еще одно действующее лицо.

— Ног, что здесь происходит? — спросил ференджи Кварк.

Сиско смотрел на прибывшего с недоумением, но все остальные, судя по всему, хорошо знали его.

Кварк находился в прескверном расположении духа: неудачи и неприятности в его жизни следовали одна за другой. Вначале его ограбили кардасиане, потом стали обходить стороной покупатели. Теперь вот очередная неприятность — Звездная Федерация решила оккупировать Бахор. Только этого не хватало. Прибытие посланцев Звездной Федерации — последний и сокрушительный удар. Именно он заставил Кварка принять решение об эвакуации с Бахора.

К бахорианам Кварк относился с легкой иронией. Странные они все-таки создания. Готовы из всего делать тайну и часами молиться в своих культовых сооружениях. Зато они безобидны и совсем не мешали Кварку заниматься его любимым делом — бизнесом. С кардасианами пришлось труднее, но, вместе с тем, интереснее. Кварк быстро понял, что кардасиане — коварные создания, предатели и обманщики. Как раз эти качества и ценил Кварк превыше всего. Он быстро нашел с кардасианами общий язык, его не пугала даже их жестокость.

А вот Звездная Федерация… Ох уж эти люди! Они вызывали у Кварка непреходящее чувство тревоги и раздражения. Его поражало, до какой же степени они лишены здравомыслия. Люди — воплощение глупости. Лучшим доказательством этому служат их нелепые понятия о чести и этике. Что может быть глупее…

Теперь еще этот несносный племянник Ног. Кварку пришлось послать с ним Яс-каля, потому что мальчишке Ногу нельзя доверить самую элементарную кражу, он не в состоянии совершить самый простой обман. Тут невольно выйдешь из себя… Вот и этот нелепый случай с драгоценными минералами. Кварк послал с Ногом Яс-каля, чтобы вдвоем они обделали дело наилучшим образом. Так нет же, влипли. Кварк строил в отношении этих минералов большие планы. Драгоценные камни должны были окупить все его потери последних лет и затраты на эвакуацию. Яс-каль с Ногом могли извлечь их из сейфа еще несколько часов назад, непонятно, почему они затянули это дело. Еще и влипли. Теперь надо вытаскивать их из неприятностей.

Наполненный этими чувствами и размышлениями Кварк подошел к сотрудникам Звездной Федерации и с наигранным простодушием спросил Нога о том, что это здесь происходит. Сейчас он покажет этому мальчишке, как нужно вести себя в сложной обстановке. Он не только вызволит его с Яс-калем, но и драгоценности переправит в свои тайники.

— Мальчик попал в очень неприятную историю, — ответил Кварку Одо.

Этого Одо Кварк просто ненавидел за его в высшей степени глупые представления о справедливости, о добре и зле. Но сейчас не время проявлять свои истинные чувства, поэтому Кварк — воплощение любезности. Он уже понял, что старший здесь — незнакомый ему чернокожий мужчина. Ростом он выше Кварка. Все люди ростом выше Кварка. Итак, это новый командор.

— Командор, меня зовут Кварк. Раньше я заведовал здесь игорными домами. А это мой племянник Ног, сын моего брата. Завтра мы улетаем отсюда. Если вы позволите забрать его, то обещаю, что мы… Вы знаете, он лишь косвенно участвовал в этой глупости…

Кварк то и дело бросал взгляд в сторону Нога, давая ему понять, как надо строить разговор в таких случаях, обводить вокруг пальца этих глупых людей. Ног понял игру дяди и изобразил на лице вину и готовность немедленно исправиться.

— Это невозможно, — жестко произнес командор.

Его лицо не отражало никаких чувств и мыслей. Он повернулся к Одо, кивнул в сторону Яс-каля и Нога.

— Отведите их в камеру для арестованных.

Одо воспринял приказ командора с явным одобрением и тут же приступил к его выполнению. Яс-каль пытался упираться, но теперь это было бесполезно. Ног покорно подчинился приказу.

Кварк посмотрел на командора с нескрываемым раздражением и недоумением. Ему стало ясно, что новый командор руководствовался глупыми правилами людей, значит, жди новых неприятностей. Главное, что командор так же сообразителен, как ференджи.

Грустно вздохнув, Кварк поспешил на своих коротких кривых ножках вслед за арестованными.

Кира посмотрела вслед уходящим и печально покачала головой, она достаточно ясно представляла себе, что предшествовало этому аресту.

— Похоже, Кварк послал их обоих украсть минералы, — негромко произнесла она.

Повернувшись к командору, Кира внимательно посмотрела на него, будто только теперь увидела. Он стоял, о чем-то задумавшись. В женщине боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она no-прежнему не доверяла Федерации и ее представителю Сиско, а с другой — ей понравилась его выдержка, желание и умение внимательно выслушать собеседника, а также его решительность по отношению к этим двум преступникам.

Ей невольно припомнился сон, который она видела прошлой ночью. Она довольно быстро забыла его, поскольку считала незначительным. Кира вообще старалась разграничивать всевозможные видения и реальность. Конечно, в ожидании прибытия нового командора Кира невольно пыталась нарисовать себе его образ. Это было всего лишь видение. Но вот Сиско стал реальностью. И тут выяснилось, что реальный командор значительно лучше, чем Кира представляла себе в видении. Ладно, может быть. Но следует помнить о том, что командор Сиско всего лишь офицер Флота…

— Майор! — прервал ее размышления командор. — По-моему, у ференджи есть традиция так называемой обоюдовыгодной сделки. Верно? Следовательно, я могу отпустить мальчика, но за это мистер Кварк будет обязан кое-что сделать для меня. Кое-что очень важное…

Кира только успела открыть рот, чтобы расспросить об «очень важном», как прозвучал сигнал внутренней связи коммуникатора Сиско.

— О'Брайен вызывает командора Сиско, — раздался знакомый голос мичмана.

На лице командора появилось выражение досады, видимо, он догадывался, о чем пойдет речь.

— Слушаю, — холодно ответил командор.

— Сэр, с нами снова связался «Энтерпрайз», капитан Пикар ждет вас, — сухо доложил мичман.

— Понял, — так же сухо ответил Сиско. Отключив связь, он взглянул на майора, несколько мгновений постоял молча.

— Это займет немного времени, — подвел он вслух итоги каким-то своим размышлениям и направился по коридору.

Кира заинтригованно смотрела вслед удалявшемуся командору. Да, пожалуй, он оказался более сложным человеком, чем она представляла себе. От нее не могло укрыться, как изменилось лицо Сиско, когда мичман произнес имя Пикара. Более того, она без труда поняла, что означало появившееся на лице командора выражение. Оно означало глубокое чувство ненависти. Кира судила об этом по себе и ошибиться не могла.

Неподвижная, будто окаменевшая, простояла бахорианка на том же месте еще несколько минут и пошла к своему рабочему месту, раздираемая противоречивыми мыслями и чувствами.

Бенджамен Сиско остановился возле иллюминатора и несколько минут смотрел на «Энтерпрайз». Он не мог не восхищаться красотой этого корабля, плавностью и изяществом его линий и в то же время не вспоминать о «Саратоге». Он не мог подняться на борт «Энтерпрайза» и не увидеть мысленно, как Гранок выходит из турболифта, не услышать стоны и плач заживо сгорающих людей на «Саратоге», не вспомнить слепящую вспышку от взорвавшегося корабля. Но надо идти.

Переходя на «Энтерпрайз», Сиско еще раз напомнил себе о том, что не имеет права испытывать ненависть к Пикару, ведь тот не отвечает за преступления боргов.

И все же, когда Сиско подошел к большой металлической двери, когда нажал кнопку звонка и услышал жесткий мужской голос, к его голове прилила горячая волна ярости. Сознание Сиско с большим трудом пробивалось сквозь эту волну.

Он не имел права ненавидеть капитана Пикара. В то же время он не мог противостоять собственному гневу, так же, как Пикар не мог выстоять против подавляющей власти, против всесокрушающего могущества группового разума боргов.

Дверь открылась. Сиско вошел.

Капитан Пикар сидел за столом и просматривал на экране компьютера только что поступившую информацию. Увидев вошедшего, он встал и с улыбкой протянул ему руку. Его внешность не производила впечатление чрезмерно-властного, сурового человека: обыкновенный пятидесятилетний, сухощавый, почти лысый мужчина. Но несмотря на вполне заурядную внешность, что-то выдавало в нем огромную внутреннюю силу, непоколебимую уверенность в себе.

— Входите, командор, — с теплотой в голосе произнес Пикар. — Добро пожаловать на Бахор.

…Вы будете уничтожены…

Пытаясь освободиться от тех чувств, которые только что пережил за дверью, Сиско натянуто улыбнулся в ответ и пожал протянутую руку. Он не знал, что следует сказать капитану Пикару в ходе этой встречи, а то, что ему хотелось сказать, он, конечно же, оставит при себе.

— Давно не виделись, капитан, — механически произнес Сиско.

Пикар внимательно посмотрел на него светло-коричневыми глазами. Теплый взгляд, теплые человеческие глаза. Но Сиско видел сейчас не их, а мерцающий красным светом оптический сенсороскоп, укрепленный на голове Пикара.

Хозяин «Энтерпрайза» сел, предложив командору присесть на стул напротив.

— Мы уже встречались? — с любопытством произнес Пикар.

Сиско мысленно повторил, что он не испытывает ненависти к капитану, что ничего не имеет против этого офицера Звездного Флота, но… Но его сжигала ненависть к боргам, и он слишком хорошо помнил Локатуса.

— Да, сэр, мы встречались в бою, — ответил Сиско Локатусу. — Я служил на «Саратоге» во время ее гибели в районе Вульфе-359.

…Сопротивление бесполезно…

Лицо Пикара сразу же обмякло, выражение тепла исчезло из глаз, теперь Сиско видел в них отражение горящих останков «Саратоги», «Кюшу», «Гейджа».

…Безжизненная рука Дженифер…

Капитан Пикар моргнул и внутренне встряхнулся. Затем заговорил холодным, жестким тоном. Сказанное им не имело никакого отношения к событиям трехлетней давности.

— Полагаю, вас вкратце ознакомили с ситуацией на Бахоре?

— Мне известно, что кардасиане перед уходом разграбили планету.

Сиско пытался придать своему взгляду холод и неприязнь, но, похоже, у него это плохо получилось.

…Гранок силой тащит его к выходу из каюты. Они спасены. Он видит, как «Саратога» (там же Дженифер!) взрывается ослепительной вспышкой…

Стараясь прогнать это навязчивое видение, Сиско часто заморгал и попытался вникнуть в смысл того, что говорил капитан.

— …Таково возмездие за годы терроризма, — закончил фразу Пикар.

Он встал, подошел к иллюминатору и, сцепив руки за спиной, стал смотреть на Бахор. При этом капитан подчеркнуто выдержал дистанцию между собой и командором.

— И я один из тех, кто выступает за вступление бахориан в нашу Федерацию, — продолжил мысль Пикар.

— Вы считаете, что это произойдет? — спросил Сиско.

Капитан повернулся к нему вполоборота.

— Это не так легко, — размеренно произнес он. — Партии и фракции, объединившиеся для борьбы против кардасиан, теперь припомнили прежние разногласия и возобновили конфликты.

— Да, похоже, что они не готовы, — заметил Сиско, вспомнив резкие фразы Киры.

Пикар полностью повернулся к Сиско и пристально посмотрел ему в глаза.

— Ваша задача сделать все возможное, чтобы определить степень их готовности, — назидательно произнес капитан. — Разумеется, действуя в пределах Первичной Директивы.

Сиско кивнул в знак согласия. Он счел благоразумным молчать. Назидательный тон Пикара вызвал в нем чувство раздражения. Сиско считал, что не заслуживает подобного обращения с собой. Все же он офицер, свой офицерский долг он всегда выполнял добросовестно и честно. Выполнит и здесь, хотя данное назначение ему крайне неприятно. Выполнит, конечно, в том случае, если останется.

…Она умерла…

Капитан Пикар сделал шаг в сторону командора, его взгляд смягчился.

— Флот предупредил меня о ваших возможных возражениях против данного назначения, — произнес он почти естественным тоном. — Я подумал, что после трех лет службы на Утопии вам необходимо разнообразие.

При этих словах Сиско внутренне напрягся, он вспомнил о Джейке, обреченном на одиночество среди этой разрухи.

— У меня есть сын, капитан, — сдержанно сказал Сиско. — Я вынужден растить его один. Меня проинформировали о состоянии Бахора, но никто не предупредил о плачевном состоянии самой станции…

— К сожалению, мы, офицеры Звездного Флота, не всегда имеем возможность служить в идеальных условиях, — перебил его Пикар.

Однако Сиско не смутился.

— Я прекрасно знаю это, сэр, — продолжал Сиско более холодным тоном. — Поэтому сейчас изыскиваю возможность перевестись на Землю и занять какую-нибудь гражданскую должность.

Пикар неодобрительно хмыкнул и отвернулся от командора.

— Возможно, командованию Флота нужно начать подыскивать вам замену? — спросил Пикар после непродолжительной паузы.

— Совершенно верно, — подтвердил Сиско.

Двое офицеров с откровенной неприязнью посмотрели друг на друга. Эта дуэль взглядов продолжалась несколько секунд.

— Хорошо, я подумаю об этом, — разделяя слоги, сказал Пикар. — А пока…

Что-то изменилось во взгляде Пикара. Он потеплел, и в нем едва заметно обозначилось страдание. Сиско понял, что капитан хотел бы каким-то образом вернуться к разговору о сражении в районе Вульфе-359.

Сиско резко встал. Сюда он входил с единственным желанием: сказать капитану о том, как он пострадал от рук Локатуса. Сейчас же ему хотелось лишь одного: молча уйти, оставив этого человека наедине с его воспоминаниями и видениями.

— А пока я буду работать, — сухо произнес Сиско. — Мне было дано конкретное задание, и я постараюсь достойно выполнить его. Спасибо, капитан, за беседу.

Их взгляды вновь встретились, Сиско не опустил глаз. Он спокойно ждал, когда капитан разрешит ему выйти.

Капитан Пикар поймал себя на мысли, что ему не хочется заканчивать разговор с командором на такой ноте. Но что он мог сейчас предложить раздраженному офицеру? Свои внутренние страдания? В них, судя по выражению глаз, командор Сиско недостатка не испытывал.

— Можете быть свободны, — сказал капитан Пикар.

После того, как за Бенджаменом Сиско закрылась дверь, Жан-Люк Пикар тяжело опустился в кресло и несколько секунд отрешенно смотрел на экран компьютера. Потом перевел взгляд на Бахор и в таком положении надолго застыл.

Почти два года прошло после той ночи, когда его последний раз навестил кошмар-воспоминание о сотрудничестве с боргами. Он предпринимал титанические усилия, чтобы его память не особенно часто воспроизводила те жуткие события. И память стала послушной его воле. Лишь иногда она выходила из-под контроля. Но это случалось все реже. Управление своей памятью продвинулось так далеко, что иногда Пикар действительно не помнил того, что, несомненно, хранилось в резервах его памяти. Подобное произошло перед самым прибытием на станцию нового командора Бенджамена Сиско. Пикар просматривал его личное дело и прочел название звездолета «Саратога», но, надо же, — это слово не вызвало в его памяти никаких ассоциаций. Разве что самое легкое душевное волнение, похожее на водную рябь, вызванную едва приметным дуновением ветерка.

Теперь Пикар сам удивлялся этому. Неужели его сознание действительно не восстановило прямую связь между указанным в личном деле звездолетом «Саратога» и тем, что произошло в районе Вульфе-359? А ведь тогда его сознание не было отключено, просто оно действовало через индивидуальность Локатуса и индивидуальность Пикара. При этом Пикар был беспомощным пленником, а его знания, опыт были извлечены и использованы боргами для уничтожения звездолетов флота. Это реальность, и она хуже любого самого кошмарного сна.

Стоило сейчас Пикару слегка прикрыть глаза, и он слышал голоса боргов, тысячи грохочущих голосов.

— Капитан Жан-Люк Пикар, вы командуете самым сильным кораблем Федерационного Флота, вы говорите от имени ваших людей! — восклицали тысячи боргов, как один.

Пикар и сейчас слышал свой ответ боргам. Ах, как он был тогда уверен в своих силах! И как наивен…

— Мне нечего вам сказать, я буду сопротивляться изо всех сил! — чеканил он.

— Ваши силы не имеют значения, — ответили борги. — Сопротивление бесполезно. Мы хотим приумножить собственные силы и наше могущество. Мы присоединим ваши биологические и технологические характеристики к нашим. Ваша культура будет приспособлена для службы нашим интересам.

Он, Пикар, всегда считал себя гордым и сильным человеком, и слова боргов вызвали в нем ярость… Вначале борги похитили его, потом поставили в унизительные условия.

— Это невозможно! — кричал и возмущался Пикар. — Моя культура основана на свободе и независимости.

— Свобода не имеет значения, — невозмутимо возражали борги. — Независимость не имеет значения. Вы обязаны подчиниться.

— Лучше мы погибнем, — сделал тогда выбор Пикар.

Тогда он считал, что гибель — это самое страшное, чем могут угрожать ему борги. Он считал, что это самое страшное для всего человечества. Но он ошибался.

— Смерть не имеет значения, — поучали его борги. — Люди всегда следуют за властью и подчиняются ей. Чтобы преобразовать ваше общество, нами было решено использовать человеческий голос. Этот голос будет говорить за нас во всех случаях переговоров с людьми. И этим голосом мы выбрали ваш голос…

А потом Пикара изменили. Его мозг и кровь борги изменили механически и хирургически таким образом, что групповой разум боргов вобрал в себя сознание Пикара. Жестокие борги не сочли нужным блокировать человеческое сознание Пикара, и он был обречен чувствовать и сопереживать своим друзьям по Звездному Флоту на протяжении всего сражения, которое проходило в районе Вульфе-359. Пикар слышал те слова, которые он произносил в образе Локатуса, сознавал их смысл, но не в состоянии был изменить что-либо. Более того, он не мог скрыть от боргов знание стратегии и тактики Звездного Флота, боевые и тактические характеристики оружия. И борги использовали эти знания для разгрома противостоящих им звездолетов. Пикару оставалось лишь наблюдать и страдать, видя, как один за другим взрывались «Мельбурн», «Саратога», «Кюшу», «Гейдж» и так все сорок высланных на перехват звездолетов.

Как же теперь он мог забыть «Саратогу»?

Нормальное человеческое сознание вернулось к Пикару в то время, когда он спустя несколько недель после похищения вновь оказался на Земле. Ему пришлось долго восстанавливать здоровье после физических, психических и нравственных травм, полученных в плену у боргов. Тогда он во всем признался своему брату Роберту.

— Они использовали меня для того, чтобы убивать и уничтожать. И я не мог остановить их. Я так старался… Но у меня просто не хватало сил.

Они с братом сидели на скамейке в винограднике возле дома, перепачканные грязью после шуточной борьбы, которую устроили по случаю возвращения Жан-Люка. Тогда, в первый раз за последние несколько лет, Пикар плакал. Слезы струились по его щекам, и он ощущал их солоноватый вкус, смешанный с вкусом земли.

Роберт молчал, не в состоянии выразить свое отношение к тому, что услышал.

— Ты — человек, — сказал он наконец.

— Это будет преследовать тебя долгое время, Жан-Люк. Очень долго.

Как долго? Год? Два? Дольше? Пикару посчастливилось прожить три года, не встретив никого из тех немногих, кто выжил во время сражения с боргами. Да, их осталось тогда в живых слишком мало… Так мало…

Пикар вдруг вспомнил слова Сиско о том, что он воспитывает сына один. Капитана обдало холодом от тревожного предположения: неужели?..

— Компьютер! — тяжело вздохнув, вызвал он. — Личное дело Бенджамена Сиско: имя его погибшей жены и причина смерти?

Пауза длилась недолго.

— Дженифер Сиско, лейтенант. Погибла при взрыве «Саратоги» в 44 002.3 по звездному времени…

— Достаточно, — прошептал Пикар, устало посмотрев на висящую за бортом «Энтерпрайза» космическую станцию.

Его рука непроизвольно вытерла выступивший на лбу пот.

Итак, Дженифер Сиско, лейтенант. Жена Бенджамена Сиско, мать Джейкоба Сиско. А сколько их таких всего на сорока звездолетах?

— …Помни, борги, а не ты, совершали преступления. Ты хотел остановить их. Ты пытался…

— …Да, я пытался, но у меня ничего не получилось. Именно мои знания они использовали для того, чтобы убивать моих друзей и сослуживцев так быстро, так беспощадно…

Собственная беспомощность — самая страшная сторона во всей этой личной трагедии. Жан-Люк никогда не сомневался в своих силах, в своей воле, он всегда мог контролировать свои мысли и действия. Он с детства хотел командовать космическим кораблем и на пути к этой цели преодолевал все возникавшие преграды. Но вот перед боргами не выстоял. С болью и бессилием наблюдал он со стороны за тем, как борги использовали его тело, его голос для того, чтобы запугивать землян, а его мозг и ум для того, чтобы убивать их. Да, за его гордыню невозможно было придумать наказания страшнее, чем беспомощность в такой ситуации.

Вскоре после трагедии советник Трой сообщила Пикару, что он уже не является беспомощным. Тем не менее, Пикар не мог вычеркнуть из истории Звездного Флота факт своего предательства землян. Не мог же он вернуть к жизни Дженифер Сиско и всех остальных.

Все так. Зато теперь он может найти способ помочь Бенджамену Сиско и его сыну.

Пикар поднялся. Пусть его личный опыт встречи с боргами отличался от опыта Сиско, но он понял кое-что из того, что пришлось пережить этому человеку. Самому Пикару пришлось бороться с демонами прошлого, и эта борьба едва не привела его к отставке.

Он надеялся, что Бенджамену Сиско удастся справиться с этими демонами. Иначе Звездный Флот потеряет одного из блестящих офицеров.

Но независимо от того, останется ли Бен Сиско служить или уволится, он, Жан-Люк Пикар, сделает все возможное, чтобы молодой Джейкоб Сиско ни в чем не нуждался и достиг блестящей карьеры. Пикар поможет им обоим. Да, он сделает все, что в его силах.

Пару минут Жан-Люк смотрел на экзотический кардасианский дизайн космической станции, потом повернулся к ней спиной и вышел.

Глава 4

В дежурном помещении космической станции Одо сел за стол и полностью сосредоточил свое внимание на выданной компьютером информации. На это время он совсем забыл о ференджи Кварке, который с подчеркнутой робостью присел на стул против Одо.

Одо не любил Кварка. Он вообще не питал теплых чувств к ференджи, поскольку не разделял их нормы и правила жизни. Для ференджи обман и воровство — обычное дело. Кварк усердствовал в этом больше других. Но Одо свято верил в справедливость и честность. Иначе он не мог жить, как не мог жить, скажем, без еды и питья. У ференджи его жизненные правила вызывали чувство ненависти, которое он переносил на самого Одо. Не вызывало сомнений, что Кварк при первом же удобном случае охотно вонзил бы Одо нож в спину.

А вообще-то Одо с неприязнью относился ко всем, за исключением Киры. С этой женщиной он прекрасно ладил, потому что она, как и Одо, верила в честность, доверяла честным и не любила тратить время на вежливые, неискренние слова и протоколы. Кира — надежная женщина.

Теперь появился командор Сиско. Одо не знал, что он из себя представляет и как следует к нему относиться? Он заметил, с каким удивлением Сиско наблюдал за изменениями Одо своей формы. Но командор не задал ни одного вопроса. Как отнестись к молчанию командора: с обидой или же с признательностью? Во всяком случае, командор проявил интерес к системе охраны станции.

Одо любил размышлять о себе самом. Он не помнил, где и при каких обстоятельствах он появился на свет. Существ себе подобных он не знал. По рассказам, лет пятьдесят назад бахориане нашли его на борту инопланетного корабля в районе астероидного пояса Денориоса. Взяли к себе и воспитали, как бахорианца.

Его истинная форма, которую он принимал каждую ночь, представляла собой нечто расплывчато-студенистое. Но для того, чтобы работать на станции, он каждое утро принимал форму бахорианца. А вот скопировать внешность человека как следует ему никогда не удавалось: черты лица получались расплывчатыми. Вот и сейчас, он знал, его скулы, нос и то место, которое называют переносицей, выглядели не лучшим образом. Возможно, сложность заключалась в чрезмерно частом принятии им образа гуманоида.

О своих предках Одо мог предположить только одно: справедливость являлась самым главным принципом их жизни. Не случайно же это передалось его сознанию. Вероятно, тяга к справедливости в их расе передается генетически.

Одо не мог выполнять другую работу, кроме работы охранника. При кардасианах он выполнял на станции обязанности бахорианского полицейского. Руководство Звездного флота разрешило ему работать на прежнем месте, потому что никто не знал станцию так хорошо, как он. От своей работы Одо испытывал чувство удовлетворения, но ему совсем не нравилось, если кто-то начинал указывать ему, как нужно выполнять обязанности охранника. Если новый командор будет давать ему указания, что следует делать, а что нет, то это вызовет у Одо чувство разочарования. Даже кардасиане сообразили отдать ему на станции бразды правления по части охраны и не мешали своими указаниями.

Одо скептически относился к законам, зная, что законы приходят и уходят, что где-то приживаются, а где-то отвергаются. А вот дух справедливости бессмертен. Одо не мог обманывать, поступать несправедливо. В нем жил дух справедливости.

Кира предупреждала его о бездумных законах Звездного Флота, и Одо предполагал, что командор Сиско станет неукоснительно соблюдать их. Он уже заранее настроился на то, что не будет любить нового командора.

Но Сиско удивил его. Командор оказался умным и, что совершенно очевидно, справедливым. Одо знал, что Сиско собирается предпринять что-то решительное по отношению к преступникам, и полностью одобрял это.

В помещение вошел Сиско, и Одо поднял на него глаза.

— Вы хотели меня видеть? — спросил командор.

Сиско выглядел несколько скованным и напряженным, будто ему только что пришлось пережить какие-то неприятности. Но тут командор заметил ференджи Кварка, и его настроение заметно поднялось. В глазах командора засветились озорные огоньки, он скрестил руки на груди и подошел к сидевшему на стуле ференджи.

Кварк тут же вскочил на ноги и подобострастно заглянул командору в глаза.

— Командор, что касается моего племянника… — начал он.

— Ну, ну, мистер Кварк, — перебил его Сиско, широко улыбаясь. — Хорошо, что вы еще здесь.

Одо сделал вид, что целиком поглощен изучением информации на экране компьютера, пусть этот Сиско сам разбирается с Кварком.

— Присаживайтесь, пожалуйста, — сказал командор Кварку.

Тот повернул свою треугольную голову, взглянул на стоящий позади стул и неохотно сел.

— Конечно же, я еще здесь, командор, — слащаво начал Кварк. — Мы завтра улетаем, вот почему для нас жизненно важно…

— Не думаю, — весело произнес Сиско.

Челюсть Кварка отвисла, обнажив ряд широких заостренных зубов.

— Что… не думаете? — уточнил Кварк дрожащим голосом.

— Не думаю, что вы улетаете, — с улыбкой произнес командор. — Вы удивлены, мистер Кварк? Все очень просто: вы никуда не улетаете.

Одо с веселым изумлением взглянул на командора.

У ференджи Кварка вместо слов вырвались сплошные шипящие звуки.

— Не улетаем? — растерянно прошипел Кварк. — Но мы уже все упаковали…

— Распакуете, — сказал Сиско тоном, который не допускал возражений.

Одо больше не мог сохранять видимость безразличия.

— Почему вы хотите, чтобы Кварк остался? — спросил Одо. — Этот ференджи обманщик и вор.

— Я не вор, — возразил Кварк, смешно пытаясь изобразить оскорбленное достоинство.

— Нет, ты вор, — повторил Одо, глядя в глаза Кварка.

— Почему же в течение четырех лет, что я здесь, никто не мог этого доказать? — ехидно спросил Кварк, обнажив в улыбке свои острые редкие зубы.

Эти зубы напомнили Одо голодного бахорианского ящера или земного крокодила, изображение которого он однажды видел на голограмме.

Сиско тем временем перестал улыбаться, на его лице появилось выражение деловой сосредоточенности.

— Мои офицеры, бахорианские инженеры и их семьи очень нуждаются в магазинах и всевозможных салонах, — сказал он деловым тоном, обращаясь к Кварку. — Но если такие, как вы, улетят, то город превратится в привидение. Нам нужно, чтобы кто-то первым сказал, что он остается и начинает все сначала. Нам нужен лидер. И этим лидером будешь ты, Кварк.

— Я?! — пискнул изумленно Кварк. — Я — лидер?

Он посмотела на Одо с надеждой получить от него подтверждение, что командор лишился рассудка. Одо откинулся на спинку стула и усмехнулся. Да, этот Бенджамен Сиско хитер и не боится навязывать свои правила игры.

— У вас есть все качества, необходимые политику, — продолжал командор.

Кварк, судя по всему, не заметил иронии и протянул руки с когтистыми пальцами к Сиско, взывая к его благоразумию.

— Но как я могу распоряжаться своими учреждениями, если править здесь будет Флот? — перешел Кварк на деловой тон.

Одо с интересом смотрел на Сиско: как-то он выкрутится?

Командор пожал плечами.

— Что же здесь непонятного? — сказал он после короткой паузы. — Мы прилетели сюда не для того, чтобы управлять. Если вы будете играть честно, то у нас с вами не возникнет осложнений.

— Играть честно? — воскликнул Кварк.

Он скрестил свои кривые короткие ручки на груди, невольно подражая командору, и задумался.

Сиско и Одо молчали.

Наконец ференджи отрицательно покачал головой.

— Командор, я сделал карьеру, заранее рассчитывая на то, что улечу отсюда, — сказал он. — Это Временное бахорианское правительство, на мой взгляд, уж слишком временное. А когда правительство меняется, то таких, как я, убивают.

Сиско понимающе кивнул, молча повернулся и направился к выходу. Но в дверях он задержался.

— Вы, конечно, улетите, — мягко произнес он. — Но ваш бедный ребенок Ног проведет лучшие годы своей жизни в бахорианской тюрьме. Я сам отец и понимаю, что предстоит пережить вашему брату. Мальчик должен расти в семье, а не в холодной камере.

Сиско замолчал и с минуту выразительно смотрел на Кварка, который хватал воздух ртом и не мог произнести ни слова.

— Подумайте об этом, — добавил командор и вышел.

Одо улыбнулся и весело посмотрел на ференджи.

— Знаешь, а я ведь сначала думал, что не смогу поладить с новым командором, — сказал Одо.

Кира расчищала лопатой середину Верхней Палубы от наваленного кучей всевозможного хлама. Только в такие минуты она делала короткий отдых в борьбе со своей неуправляемой памятью: физический труд обычно стабилизировал ее блуждающее сознание. Но сейчас это не помогало, и вчерашний сон вновь занимал все ее мысли.

Рациональная часть сознания женщины не допускала, чтобы сон хоть как-то был связан с космической станцией и всем тем, что здесь происходит. Но когда Кира переставала логически мыслить, то не сомневалась, что именно так оно и есть.

Во сне, который снился ей уже несколько ночей подряд, она видела Сиско. Впрочем, может быть, она только пыталась убедить себя, что это именно Сиско. Во сне ей являлся чернокожий мужчина с темными волосами и глазами, и там у нее не возникало сомнений, что этот человек призван сыграть очень важную роль в судьбах людей ее планеты. Планета так нуждалась в помощи, что многие жители заявляли, будто бы им было пророческое видение относительно человека, чья внешность предсказана еще более ранними пророками. И этот человек будто бы принесет с собой планете надежду и спасение.

Однако Кира довольно цинично смотрела на жизнь, и теперь она боялась, что ее отчаяние и отчаяние народа ослепит всех и заставит поверить в несуществующие вещи. Где же сейчас эти пророки, когда бахориане так нуждаются в них? Вот о чем думала Кира, яростно работая лопатой.

И все же… Когда она начинала воспринимать реальность сердцем, а не разумом, то чувствовала и понимала такие необычные вещи…

Иногда ей казалось, что ее сущность вмещает два разных, совершенно отдельных человека: мистика и скептика. Они постоянно конфликтуют между собой. А что, если подобное происходит со многими другими бахорианами? Тогда неудивительно, что планета находится в таком плачевном состоянии.

Ах, если бы только Опака согласилась встретиться с ней. Кира хотела бы поговорить о многом. И о сновидении в том числе. Кстати, во сне ей являлось еще одно лицо — лицо бахорианца, старого и мудрого, в облаке седых волос.

— Майор!

Кира вздрогнула от голоса командора. Повернувшись к нему, она поняла, что он озадачен наличием лопаты в ее руках и, вероятно, оценивает, насколько это соответствует уставу. Кира пожала плечами. В тот же миг и сон, и голос сердца — все перестало иметь для нее значение. Теперь Сиско уже не казался ей неким таинственным человеком, он всего лишь один из многих офицеров Звездного Флота, которых она так не любила.

— Все остальные заняты починкой систем жизнеобеспечения, — сказала Кира, сбрасывая с лопаты мусор. — Офицеры Звездного Флота, наверное, не привыкли пачкать руки.

Она прекрасно понимала, что тон ее голоса — почти враждебный, но не считала необходимым скрывать это.

Сиско удивленно вскинул брови, потом взял лежавшую поблизости лопату и стал молча работать.

Кира отвернулась и сделала вид, что ей глубоко безразлично его поведение. Но она понимала, что против своего желания приоткрыла ему завесу собственного прошлого. Надо же было ей сделать ему такой щедрый подарок. О нем не мог мечтать даже Одо, несмотря на их взаимную симпатию, доверительность отношений.

— В лагере для беженцев мы научились делать буквально все, — первой прервала молчание Кира. — Независимо от того, кто ты.

Снова воцарилось молчание.

— Я только что разговаривал с нашим соседом Кварком, так вот он уверен, что Временное правительство скоро падет, — нарушил в свою очередь молчание Сиско.

Кира кивнула головой в знак согласия.

— Кварк мудр в своем роде и великолепно ориентируется в обстановке, — продолжил командор.

Теперь он повернулся в сторону собеседницы и пристально смотрел ей в лицо. Она лишь пожала плечами.

— Это правительство сложит полномочия через неделю, — произнесла наконец Кира.

Она могла бы добавить, что так говорит ей голос здравомыслящей сущности, а голос мистика утверждает обратное. Но промолчала.

— Что же тогда будет на Бахоре? — спросил Сиско.

— Гражданская война, — как можно спокойнее ответила Кира, хотя внутренне она содрогнулась при мысли об этой ужасной войне.

Она мысленно представила себе дальнейший ход событий. Кардасиане увезли с планеты практически все, что только можно было увезти. Остались крохи. В борьбе за эти крохи и сцепятся теперь враждующие политические партии.

— Политики слишком заняты мыслями о дележе, чтобы увидеть, что здесь необходимо сделать, — произнесла женщина вслух.

— И что же здесь необходимо сделать? — спросил Сиско.

— Ничего такого, в чем мог бы оказать помощь Звездный Флот, — ответила Кира и спохватилась, не слишком ли много сказала.

Еще она подумала о том, стоит ли его посвящать в тайну своих сновидений. Внимательно посмотрела на командора. Его лицо выражало искренний и доброжелательный интерес.

— Единственный человек, кто может предотвратить войну, — это Опака, — решилась на откровенность Кира.

— Опака? — переспросил Сиско.

— Да, наш духовный наставник, — утвердительно кивнула Кира. — Она еще известна под именем Кай. Религия сейчас единственное, что объединяет народ нашей планеты. Если Опака призовет к единению, то ее послушаются.

Отложив лопату, Кира нагнулась и стала подбирать осколки стекла, Сиско опустился на колени рядом и помогал ей.

— Лидеры всех партий и фракций пытались увидеться с ней, но напрасно, — тихо продолжала Кира. — Она живет отшельницей и редко встречается с бахорианами.

Сиско молча обдумывал услышанное.

— Может быть, она захотела бы встретиться с кем-нибудь из представителей Федерации? — осторожно высказал он предположение.

Кира подняла на него глаза и выразительно посмотрела.

— С вами? — тут она иронически улыбнулась. — Видите ли, Опака доверяет Федерации не больше, чем я.

Внезапно на беседующих упала тень. Кира посмотрела вверх и увидела лицо старика, обрамленное свисающими прядями седых волос, — то самое мудрое лицо, которое она видела во сне.

Сиско тоже поднял глаза и подумал было, что снова видит сон, в котором светящаяся бахорианка протягивает к его щеке длинные гибкие пальцы.

— …Дыши, — сказала Дженифер…

Но склонившееся сейчас над ними лицо принадлежало мужчине. Ах да, это же лицо того старого монаха, который приглашал его в бахорианское культовое сооружение.

— Командор, время настало, — тихо произнес монах.

Он повернулся к Сиско спиной и зашагал прочь. Вся его фигура выражала непоколебимую уверенность, что приглашенный последует за ним.

Неожиданно для Бена его сердце бешено забилось. Он встал и, точно загипнотизированный, с минуту смотрел на удаляющегося монаха в длинной черной одежде. Сиско ощутил, как в нем, откуда-то из глубины, поднялась волна чувств. Тех самых чувств, которые когда-то пришли к нему во сне и которые он давно считал безвозвратно ушедшими.

…Дыши!..

Взглянув на бахорианку, Бенджамен увидел в ее глазах изумление, и ему показалось, что лицо вдруг померкло, что оно превратилось в лицо Дженифер. Сиско тряхнул головой, и видение исчезло.

Что ж, несмотря на предупреждение майора Киры, он все же поговорит с Кай. Он сделает это ради того, чтобы помочь бахорианам, чтобы выполнить долг офицера. Других причин нет. Но почему тогда появление монаха и упоминание имени Кай Опаки произвело на него такое сильное впечатление?

Сиско глубоко вздохнул, бросил лопату и пошел вслед за монахом.

Они оказались на местности, где яркое полуденное солнце освещало потрескавшуюся землю, умирающую растительность и полусгоревшие жилища. Останки цивилизации Бахора.

Сиско шел вслед за монахом по захламленным улицам, и при виде всеобщей заброшенности в нем оживали события трагического сражения с кораблем боргов. Мысленно он увидел гибнущие звездолеты Федерации. Но сейчас перед ним открылась картина еще более масштабных разрушений, и он невольно испытал чувство вины за свой гнев, который выплеснул на окружающих во время первого осмотра станции.

Здесь сохранилось всего несколько домов: одни круглые, другие овальные. Своими плавными изящными линиями они больше гармонировали с окружающей природой, нежели угловатые, грубые постройки кардасиан.

Монах подвел Сиско к одному из зданий: то ли собору, то ли монастырю. Внутри сооружения стояли густые сумерки, так как свет проникал туда лишь сквозь щели и проломы в стенах. Сиско поразился, насколько сильно было разрушено это святое место бахориан. И особенно удивился тому, что статуи бахорианских богов оказались обезглавлены.

Но, несмотря на разрушения, кардасианам не удалось уничтожить главное — атмосферу таинственности, святости и веры. Она по-прежнему царила в храме. Тем временем проводник командора, не останавливаясь, шел дальше. Они прошли мимо одного монаха, который беззвучно молился среди груд мусора, мимо другого, который старательно замазывал окровавленными руками щели в стене.

— Командор Сиско! — прозвучал вдруг женский голос.

Бенджамен резко повернулся на звук и в затененной нише с трудом рассмотрел фигуру женщины. Их разделял солнечный луч, который проникал сюда сквозь окно. Сиско затаил дыхание: предчувствие говорило ему, что это и есть женщина из его сна. Между тем женщина, словно призрак с погибшей «Саратоги», отделилась от стены и направилась к нему. Сиско обратил внимание, что она хромала и опиралась на трость. Когда она подошла ближе, он с трудом сдержал возглас: до того изуродованным оказалось ее лицо. Наконец, он обратил внимание на ее глаза: в них отражалось невыразимое страдание.

Сиско ощутил глубину этого страдания и отдал должное самообладанию женщины.

Это была Кай Опака.

Опака едва заметно улыбнулась и сделала свободной рукой широкий плавный жест.

— Прошу извинения за условия, в которых встречаем вас, — произнесла Опака.

— Кардасиане поработали? — спросил командор.

Впрочем, он тут же понял, что задал глупый вопрос.

Кай Опака ответила выразительным взглядом и продолжала медленно идти к нему по каменному полу. Сиско едва сдержал желание подать ей руку. Он непременно подал бы, если бы не возникла мысль, что его действие может быть не правильно истолковано. Поравнявшись с Сиско, Опака, не останавливаясь, пошла дальше вдоль помещения храма. Сиско молча последовал за ней.

— Осквернить центр нашей духовной жизни — это все равно, что нанести удар прямо в сердце бахорианского народа, — негромко произнесла Опака.

Она привела его к пустому бассейну, где два ряда деревянных скамеек образовывали полукруг. Высоко над скамейками три окна выходили на отдаленные горы, в этот час пустынные и задумчивые.

Опака осторожно присела на одну из скамеек, Сиско сел рядом. Слегка улыбаясь, она повернулась к нему лицом.

— Мы давно ждем вас, — многозначительно сказала Опака.

Сиско заставил себя отвлечься от странных ощущений, связанных с недавним сном.

— Рад это слышать, — доброжелательно произнес он.

Мысленно командор напомнил себе, что он здесь всего лишь представитель Звездного Флота.

— Если бахориане объединятся с Федерацией, то это принесет стабильность, — сказал командор вслух.

— Я говорю не о Федерации, — твердо перебила его Кай. — Я говорю лично о вашем появлении здесь.

— Моем? — удивленно переспросил Сиско.

Непроизвольно он ощутил страх, и ему захотелось исчезнуть с глаз этой таинственной женщины.

Между тем Опака протянула к лицу Сиско свои тонкие пальцы и коснулась его щеки. Она сделала это осторожно и нежно, как обычно бабушки гладят по лицу своих любимых внучат.

— Вы когда-нибудь прислушивались к голосу своего сердца, командор? — тихо спросила она.

— К голосу сердца? — так же тихо переспросил Сиско.

Сейчас он испытывал противоположные желания: отстраниться от этих рук и одновременно придвинуться ближе к женщине.

Тем временем ее рука коснулась уха Бенджамена, и пальцы слегка сжали мочку.

— Бахориане черпают силы и мужество в своей вере, — сказала Опака. — Наша жизнь, наша судьба предсказывается пророками.

По мере того, как Опака теребила ушную мочку, в ее глазах все ярче разгорались огоньки изумления, будто пред ней предстало чудо. Неожиданно она сильно и больно надавила ушную мочку, так что Бенджамен невольно рванулся.

— Дыши! — повелительно сказала Опака.

…Дженифер…

Сиско отпрянул. Внезапно он почувствовал себя здесь неуютно, всем своим сознанием он ощущал, как на него навалилось огромное горе.

…Дженифер…

— …Она умерла, — сказал Гранок…

Ему больше не хотелось, чтобы Кай будоражила его прошлое, и он попытался вернуться к разговору о политике.

— Опака, если мы будем обсуждать вашу роль в период, наступивший после ухода кардасиан, то… — начал он.

— Дыши! — твердо повторила женщина.

Сиско глотнул воздух и понял, что непроизвольно задерживает дыхание.

Опака снова стала водить кончиками пальцев по ушной раковине Бена.

— Забавно, — сказала она скорее себе, чем ему. — Тот, кто не хочет быть среди нас, должен стать эмиссаром.

Сиско внутренне напрягся. Неужели его нежелание оставаться здесь так заметно?

Кай придвинулась ближе, внимательно изучая каждую точку его лица. После минутного сосредоточенного молчания она отстранилась.

— Ваше сердце о многом говорит, командор, — медленно произнесла она, вставая. — Пожалуйста, идемте за мной.

Сиско поднялся, Опака достала из-под своего длинного черного одеяния какое-то устройство…

Пустой бассейн исчез, на его месте появилась каменная лестница, ведущая куда-то вниз. Сиско последовал за женщиной в подземную пещеру, которую освещали несколько свечей, укрепленные в углублениях каменных стен. Чувствовалось, здесь кардасиане не побывали.

Пещера показалась Бенджамену почему-то знакомой. Он попытался вспомнить, присутствовала ли она в его сне или нет?

Спустившись с лестницы, Опака повернулась к командору.

— Вы правы, бахориане в большой опасности, — сказала она. — Такая опасность угрожает народу во время всякого исторического кризиса. Но опасность, угрожающая нашей духовности, самая страшная.

— Возможно, — согласился Сиско. — Но я беспомощен до тех пор, пока народ разобщен…

— Я не могу дать вам того, что вы сами отрицаете, — перебила его Опака.

Сиско нахмурился, пытаясь осмыслить ее упрек.

— Прошу прощения, — сказал он некоторое время спустя. — Но я…

— Ищите решение внутри себя, командор, — решительно перебила его женщина.

Тут, к изумлению Бенджамена, Опака наклонилась и подняла невесть откуда взявшуюся изящную резную шкатулку. Ловкими движениями она приоткрыла крышку и отступила немного назад, чтобы Сиско мог лучше рассмотреть предмет.

Он подошел ближе, будто его влекло неведомое притяжение. Из шкатулки появилась дрожащая дуга незнакомого ему излучения. Сама шкатулка вдруг засияла и стала походить на искрящийся хрусталь. Вот дуга раздвоилась, плавно изменила свою форму и стала напоминать математический знак бесконечности. Бесконечность?!

В переливающемся неровном свете лицо Опаки приобрело зеленоватый оттенок.

— Что это? — негромко спросил Сиско, повернувшись к Опаке.

Женщина отошла от него еще дальше, сейчас она стояла у лестницы, касаясь рукой стены.

— Слезы святого, — ответила она.

Нажав на выступ в стене, Кай отворила потайную дверь, за которой угадывался коридор. Женщина переступила порог, дверь закрылась и исчезла.

Оставшись один в темной пещере, Сиско впервые за последние годы испытал страх. Он уже собрался было громко позвать Опаку…

В пещере вдруг вспыхнул странный зеленый свет.

Сиско посмотрел на оставленную шкатулку. Исходившая из нее светящаяся замысловатая фигура продолжала переливаться загадочным светом. Вот она стала увеличиваться в размерах, а потом неожиданно закружилась. Она кружилась все быстрее и быстрее, одновременно становясь все шире и шире, пока не заполнила всю пещеру. Свет стал таким ярким, что слепил глаза. У Сиско полились слезы, затем он ощутил в глазах острую боль. Он зажмурился, но ощущал, что свет продолжал усиливаться. Одновременно боль в глазах нарастала, и вот она уже превысила границы терпения человека…

Потом свет померк. Бен осторожно открыл глаза, ожидая, что сейчас увидит темноту или, по крайней мере, перед глазами будут плясать зеленые круги.

Но увидел он… раскинувшийся песчаный берег, окаймленный голубой водой. И над всем этим синее небо. Не веря собственным глазам, Бен потряс головой и несколько раз моргнул. Нет, ничего не изменилось. Более того, он ощутил запах моря. Взглянув на самого себя, Бен увидел не форму офицера Звездного Флота, а всего лишь плавки, едва прикрывавшие его молодое сильное тело.

На песке у ног стоял поднос с тремя стаканами лимонада.

— Что за чертовщина, Опака? — не выдержал Бенджамен.

Но где она? Мимо прошли двое юношей, болтая между собой на пляжные темы. Сиско замолчал и сосредоточился на своих чувствах и переживаниях. Странно, но все, что он сейчас видел, когда-то уже проходило перед его глазами. Но когда и где?

Тут он почувствовал, что песок обжигает его ноги. Он не знал, голограмма это или нет, но боль была самой настоящей.

— Ой-ой! — невольно затанцевал Бен.

Он прикинул — до воды далековато, но невдалеке на песке лежало полотенце. Бен побежал к нему, разбрасывая ногами песок на лежавших вокруг отдыхающих. Лежавшей на животе девушке это не понравилось.

— Эй, ты, осторожнее! — крикнула она.

Резко приподнявшись, она села, прижав к груди незавязанный верх купальника. При этом ее черные бровки смешно сошлись у переносицы над дугами солнечных очков.

— Извините, — пробормотал Бен, чувствуя себя смущенным и смешным. — Но песок такой горячий…

Здесь он осекся и, взявшись за сердце, медленно опустился на колени. Он уже и забыл, как хороша была она тогда.

— Джен… Дженифер? — громко прошептал он, неуверенно протягивая ей руку.

Девушка недоуменно посмотрела на него и слегка отстранилась. Ее золотисто-карие глаза смотрели на него настороженно, даже немного испуганно — она не узнавала его.

— Извините, наверное, мы встречались вчера у Джорджа на вечеринке? — недоуменно спросила она.

— У какого Джорджа? — тупо повторил вопрос Бен, не в силах понять смысл ее слов. — Дженифер, погоди минутку… это невозможно…

Тут он неловко зацепил стоявшую рядом с ней бутылку с лимонадом…

— С вами все в порядке? — встревоженно спросила Дженифер.

Бен глупо озирался вокруг, надеясь увидеть поблизости Опаку.

— Что ты здесь делаешь? — спросил он. — А что я здесь делаю?

Дженифер неловким движением поправила купальник на груди.

— Вам лучше бы на таком жарком солнце надевать головной убор, — посоветовала она.

— О, я узнал это место! — воскликнул Бенджамен. — Это Гилго-Бич, где мы впервые встретились.

Теперь удивилась Дженифер.

— Мы здесь никогда раньше с вами не встречались, — запротестовала она.

— Да, да, я нес поднос с тремя стаканами лимонада; — обрадованно продолжал он.

На лбу Дженифер образовались морщинки, и она деловито завязала купальник.

— Верно, песок обжигал мои ноги, и я остановился здесь, — торопливо припомнил Бен. — Ты понимаешь, как это важно? Нет, конечно же, не понимаешь, Дженифер.

Он уставился на нее, ошеломленный ее близостью. Ему хотелось прикоснуться к ней, рассказать, как вымахал Джейк за те три года, что они жили без нее, как сын стал похож на нее…

Но она не поймет, она просто сочтет его сумасшедшим. Что ж, нужно довольствоваться хотя бы тем, что он мог смотреть на нее, упиваться ее красотой. Здесь ему пришлось напрячь всю свою волю, чтобы не поддаться нахлынувшим чувствам.

Его молчание стало ей неприятно, она пожала плечами. Бен отчаянно пытался придумать, что бы еще сказать.

— Угощайся лимонадом, — предложил он и поставил перед ней поднос. Она отвернулась.

— Извините, я не принимаю напитки от незнакомых мужчин, — произнесла она тоном, который все же оставлял Бену надежду.

Затем она встала и направилась к воде. Сиско последовал за ней.

Вначале она не обращала на него внимания, но и не стала возражать против того, чтобы он шел рядом. Прохладная морская вода запузырилась вокруг их ног.

Наконец Дженифер заговорила.

— Скажите правду, мы действительно встречались раньше? — с искренним любопытством спросила она.

Сиско молча рассматривал ее лицо, фигуру. Ну как он мог ей сказать, что это всего лишь разновидность галлюцинации, что все это лишь голографическая проекция? Как он мог сказать ей об их свадьбе, их сыне, ее смерти на борту «Саратоги»?

И он сказал ей ту правду, которая была тогда реальностью.

— Нет.

Она покачала головой и улыбнулась ему такой знакомой широкой улыбкой Дженифер.

— Так откуда же вы знаете, как меня зовут?

— Я… — начал Бен, собираясь солгать, но потом вспомнил, что есть выход. — Мне сказал Джордж.

— Значит, вы все-таки были у Джорджа на вечеринке? — погрозила она пальчиком.

— Был, только поздно, — произнес он, запинаясь. — Я пришел, а вы уже собрались уходить…

Улыбка Дженифер стала еще шире.

— А как вас зовут, вы собираетесь мне сказать?

— О, да.

Он тоже улыбнулся, позволяя себе вновь принять участие в давно состоявшемся разговоре, насладиться еще раз первыми минутами их знакомства, вновь пережить чувство влюбленности с первого взгляда. Дженифер была точно такой же, как в те первые минуты знакомства: красивой, молодой и сильной. Разве имело сейчас значение, что ее фактически нет рядом? Она была здесь.

— Меня зовут Бен Сиско. Я… я только что окончил академию Звездного Флота, сейчас жду своего назначения.

— Так вы — лейтенант?

Дженифер прищурилась, и ее голос стал слегка дразнящим.

— Моя мама всегда предупреждала меня быть осторожной с лейтенантами.

— Ваша мама будет меня просто обожать.

Запрокинув голову, она засмеялась над его уверенностью.

— Вы ужасно самоуверенны!

— Не каждый день встречаешь девушку, которая станет твоей женой.

Она остановилась и расхохоталась. Это получилось у нее искренне и звонко.

— Вы всегда так знакомитесь с девушками?

— Нет, никогда раньше и никогда после.

— Конечно, так я и поверила.

Она отвернулась, но он успел заметить в ее глазах огоньки заинтересованности и понял, что понравился ей, что она ему доверяла.

— Вы позволите мне сегодня вечером приготовить для вас ужин? — порывисто произнес Бен, вспомнив, что именно это он предложил ей в тот день пятнадцать лет назад. — Мой отец был гурманом, и я научился у него готовить рагу с баклажанами.

Она смотрела вдаль, и он обратил внимание, что на ее лице промелькнула тень неуверенности, может быть, недоверия…

— Я не знаю, — нерешительно произнесла она.

— Вы должны сказать «да», — подсказал он ей, вспоминая их первый ужин и испытывая при этом поразительное чувство легкости.

Если бы только он мог остаться здесь, в прошлом, навсегда…

За его спиной, над головой Дженифер воздух вдруг задрожал, наполнился зеленоватым свечением. Обозначилась дуга. Чувство надежды у Бена сменилось чувством неизмеримого горя. Да ведь все это ненастоящее, иллюзия, голограмма, волшебство Опаки. Дженифер мертва, и он говорил с тенью, таинственным призраком памяти… Его заставят вернуться в настоящее, где нет Дженифер.

Бену захотелось вцепиться в Дженифер, взять ее с собой, ни за что не отпускать. Но он не мог пересилить страха перед прикосновением к ней, страха, что его рука ощутит пустоту, только лишь солоноватый морской воздух…

Голос Дженифер вернул его в ту, былую реальность.

— Возможно, что я пожалею, — сказала она, покачав головой.

Дуга закружилась, окрашивая берег в зеленый цвет.

— Дженифер! — отчаянно позвал Сиско, пытаясь протянуть ей руку.

Но его окружило светящееся пространство.

— Нет, подождите! — крикнул он.

Дженифер, песок, вода — все исчезло в зеленом тумане, который бил по глазам Бена болезненнее, чем взрыв «Саратоги». Сиско почувствовал себя окутанным таинственной энергией, возвращающей его в настоящее.

Открыв глаза, Бенджамен увидел, что снова находится в тускло освещенной пещере, а рядом с ним стоит Опака. Оба смотрели на светящуюся дугу, которая плавно уменьшалась, укладывалась в шкатулку.

— Это какой-то вид голографии? — как можно спокойнее спросил Сиско.

Его колени дрожали, и он боялся, что вот-вот упадет.

— Нет, — ответила Опака. — То, через что вы сейчас прошли, лишь начинает показывать свою силу.

Она закрыла крышку шкатулки и в темноте повернулась к Сиско лицом.

— Эта дуга появилась в небесах более тысячи лет назад, — несколько торжественно произнесла Опака. — Всего нашли восемь таких же. Они встречаются один раз в тысячелетие. Предание гласит, что этот свет послан из Божественного Храма. То, чему они нас учат, меняет наше представление о Боге.

Взяв шкатулку, Кай бережно протянула ее Сиско.

— Я доверяю это вам, — торжественно произнесла она.

Сиско внутренне напрягся.

— Зачем?

— Это приведет вас к Храму.

— Прошу прощения…

Он вдруг почувствовал себя обманутым: его загипнотизировали, вот и все. Теперь Опака использует его интимные чувства для того, чтобы побудить его выполнить какой-либо нелепый бахорианский обряд.

Наверное, она поняла его состояние, почувствовала его страх.

— Это должно привести вас к Храму, чтобы вы смогли предупредить святых, — твердо произнесла она.

Сиско скептически посмотрел на женщину.

— Предупредить их о чем?

— Кардасиане забрали остальные восемь шкатулок и ни перед чем не остановятся, чтобы разгадать скрытую в шкатулках загадку власти. Если они ее отгадают, то смогут разрушить даже Божественный Храм… А это будет означать духовную смерть Бахора.

Сиско покачал головой и попятился.

— Вы хотите, чтобы я отправился на поиски?..

Опака наклонилась к нему.

— Я не могу объединить народ, пока не буду уверена, что божественные силы предупреждены.

Теперь Опака пристально смотрела на Бенджамена. Он отчетливо слышал, как ее сердце требовало, чтобы он сделал это. А потом Опака поможет ему.

— Вы отыщете наших святых! — уверенно произнесла она. — В конце концов, не для Бахора и не для Федерации, но ради самого себя. Ради собственного сердца. Вам суждено проделать это путешествие, командор.

Глава 5

Мичман О'Брайен вошел в свою каюту на борту «Энтерпрайза» в последний раз. Долгое время она служила ему домом, теперь этим домом станет мичману космическая станция. Каюта оказалась непривычно пуста — ни единой вещи. Тем не менее Майлс осторожно ступал по полу, словно опасался наступить нечаянно на разбросанные игрушки Молли.

— Кейко! — позвал Майлс жену.

Ответа не последовало. Майлс тихонько прошел в спальный отсек. Там, в темноте, на кровати молча сидела Кейко, держа на руках спящую Молли. При появлении мужа она не подняла головы. Из жилого отсека сюда падала полоска слабого света, и Майлс рассмотрел на щеке жены слезы.

— Что такое? — мягко спросил О'Брайен. — Дорогая моя, ну прошу тебя, не надо плакать.

В его голосе, как мичман ни старался это скрыть, все же звучали нотки вины. Он присел рядом с женой на кровать, но она подчеркнуто не обращала на него внимание.

— Но ведь мы обо всем договорились, — сухо сказала жена наконец.

В ее короткой фразе О'Брайен услышал обвинение в свой адрес. Жена обвиняла его в эгоистичности, равнодушии к интересам семьи…

— Просто я до сих пор не знаю, что мне, ботанику, делать на космической станции, — дополнила она сказанное.

Майлс попытался приободрить жену.

— Судя по внешнему виду, можно сделать вывод, что кардасиане считали бесплодность формой искусства, — начал он с улыбкой. — Ты должна будешь превратить станцию в настоящий сад.

Эта мысль пришла ему в голову не сегодня, и он не сомневался в том, что Кейко найдет способ сделать станцию уютной, несмотря на все трудности.

Однако попытка приободрить жену не удалась.

— Пойми, я не хочу работать ради того, чтобы считаться хоть чем-нибудь занятой, — с раздражением сказала Кейко. — На «Энтерпрайзе» я делала карьеру. Здесь мы познакомились, здесь я была счастлива…

В этот миг ее голос дрогнул. О'Брайен вздохнул. Да, ему, к сожалению, не удавалось придумать ничего такого, что могло бы успокоить жену. А ведь это Кейко настояла на том, чтобы он принял назначение на «Дип Спэйс-9». При обсуждении этого вопроса Майлс высказал предположение, что на станции она будет несчастлива. Она возражала. А теперь они поменялись ролями. После подписания приказа о переводе Майлс с нетерпением ждал, когда же можно будет приступить к работе по восстановлению станции, а Кейко вдруг ударилась в меланхолию. Увы, назначение уже не отменить…

— Я люблю тебя, — просто сказал Майлс.

Именно это следовало сказать давно. Кейко грустно улыбнулась и осторожно, чтобы не разбудить ребенка, положила ладонь на руку мужа.

— Как только мы устроимся, мне будет лучше, — произнесла она со вздохом. О'Брайен понимающе кивнул.

— Ты все упаковала?

— Даже все уже отправила.

— Тогда бери Молли, а я догоню вас через несколько минут, мне нужно еще кое-что сделать.

На мостике дежурила ночная смена. О'Брайен вышел из турболифта, все еще сомневаясь, правильно ли он сделал, что пришел сюда. Все же он чувствовал себя крайне неловко. Но не мог же он уйти с «Энтерпрайза», не попрощавшись.

Дежурный офицер лейтенант Скорез заметил его состояние и, похоже, все понял.

— Капитан у себя, доложить о вашем прибытии? — спросил он.

О'Брайен заколебался еще сильнее. Он чувствовал, что должен попрощаться с капитаном, но отдавал себе отчет, что эта сцена будет нелегкой. Лучше было выскользнуть с корабля, не прощаясь.

— Не надо докладывать, — покачал мичман головой. — Все в порядке, спасибо.

Майлс в последний раз обвел мостик взглядом, потом вернулся в турболифт и направился в третью транспортаторную.

— Доставьте меня вниз, Мэгги, — с наигранной веселостью попросил он новую работницу.

— Да, сэр, — улыбнулась Мэгги О'Брайену и повернулась к приборной доске.

— Мистер О'Брайен? — раздался за спиной мичмана голос капитана Пикара.

— Да, сэр, — виновато произнес Майлс. — Я не хотел отвлекать вас.

Пикар взглядом попросил Мэгги выйти. Как только двери за ней закрылись, выражение лица капитана смягчилось.

— Ваша любимая транспортаторная, не так ли? — тепло спросил Пикар.

О'Брайен кивнул. Он обрадовался тому, что все же удалось увидеть капитана.

— Номер три, сэр.

Улыбка на лице Пикара исчезла.

— Знаете, вчера я заглянул сюда и по привычке спросил, где вы? Теперь здесь будут другие.

О'Брайен пожал плечами.

— Это всего лишь транспортаторная, сэр.

На лице капитана вновь появилась улыбка, и мичман улыбнулся в ответ. Наступила неловкая пауза, которую прервал О'Брайен.

— Разрешите покинуть вас, капитан?

Пикар выпрямился.

— Разрешаю, Майлс.

О'Брайен ступил на площадку, Пикар подошел к приборной доске.

Они обменялись взглядами.

— Включайте, — произнес О'Брайен, не в силах дольше выносить эту сцену.

Пикар подал ток.

О'Брайен молча наблюдал, как в дрожащем сиянии уходило его прошлое.

Сиско отнес таинственную шкатулку в научную лабораторию и вернулся в свою каюту. В ней царил полумрак, сквозь иллюминаторы едва пробивался тусклый свет.

Встреча с Опакой взбудоражила Бенджамена. Вспоминая о пережитой сцене знакомства с Дженифер на Гилго-Бич, он не мог отделаться от чувства, что этот его опыт был чем-то несравнимо большим, нежели просто воспоминание. Ему казалось, что он в самом деле побывал на берегу моря, встретился с Дженифер в своем прошлом.

И еще какое-то чувство подсказывало Бену, что его опыт и предсказание Кай находились в некой внутренней связи между собой.

…Ты найдешь святых… не для нас и не для Федерации, но для самого себя. Тебе суждено проделать это путешествие, командор.

Бенджамен понимал, что глупо доверяться случайным предсказаниям. Шкатулку и пережитый им опыт встречи с погибшей женой нужно рассматривать исключительно с научной точки зрения. Вместе с тем сейчас, впервые после прибытия на станцию, он почувствовал, что впереди есть цель, что он прибыл именно туда, где и должен быть…

Наверное, в первый раз после смерти Дженифер.

Сиско осторожно прошел по первому отсеку к спальному отделению. Джейк всегда спал чутко и просыпался даже от легкого шороха. Сейчас сын спал на матраце полностью одетый. Он лежал на животе, с нахмуренными бровками и слегка приоткрытым ртом.

Отец присел рядом с сыном на колени и улыбнулся тому, что Джейк дышал почти беззвучно — вылитая копия Дженифер, какой она была пятнадцать лет назад. Это сравнение сейчас вызвало у Бена чувство нежности к сыну, хотя оно окрашивалось также душевной болью и чувством вины.

…Но неужели утверждение Опаки, что его давно ждали на Бахоре, действительно задело его самолюбие? Это и есть главная причина его решения остаться здесь? Как бы там ни было, но прежде всего он должен считаться с интересами сына.

Сиско заботливо поправил одеяло на Джейке. Мальчик открыл сонные глаза и нахмурился.

— Что? — спросил Джейк сонным голосом.

— Просто я подумал о том, как сильно ты похож на свою мать, — тихо ответил отец.

Хмурое выражение лица сменилось улыбкой — улыбкой Дженифер. Потом Джейк снова закрыл глаза и заснул. Бен поднялся и направился к выходу. Когда подошел к двери, зазвучал нагрудный знак коммуникатора. Это Кира вызывала Сиско.

Бен осторожно прикрыл дверь в спальню.

— Я слушаю, майор.

— Извините, что отрываю вас, командор. Но здесь есть кое-что для вас интересное.

В голосе женщины слышались интригующие нотки.

Двери лифта отворились, и раздались плавные звуки оригинальной, космической музыки. Сиско шагнул вперед и остановился, его лицо расплылось в улыбке.

Он увидел на третьей палубе в темноте ночи маяком светившуюся палатку — это было казино Кварка. У входа в палатку уже толпились желающие весело провести время. Сиско рассмотрел несколько бахориан, несколько пассажиров с пришвартовавшихся звездолетов, а также владельцев соседних палаток. Оказалось, удивительной притягательной силой обладало казино.

Сиско прошел вперед по чисто подметенной дорожке и вошел в казино. Внутри палатки вертелось огромное вертикальное колесо — своеобразная рулетка ференджи. Его запускал главный помощник Кварка.

— Фортуна сегодня с вами, друзья! — весело объявлял этот крупье. — Пожалуйста, делайте ставки!

Наклонившись вперед, он прислушался к фразе одного из посетителей, потом выпрямился.

— Извините, господа, но казино Кварка не принимает пассажирские ваучеры. Ставьте золото или твердую валюту. Ваши ставки, господа!

Сиско улыбнулся профессиональной работе крупье-ференджи и двинулся дальше. Он расталкивал толпу локтями и вдыхал клубившийся в палатке сигаретный дым.

Вокруг гремели раскаты хохота, музыканты на сцене играли какой-то веселенький мотив, по винтовой лестнице в помещение для интимных встреч поднималась хихикающая парочка. Сиско добрался до стойки бара и присел на высокий табурет. Тут же рядом оказался Кварк.

Ференджи улыбнулся своей заискивающей улыбкой, обнажив острые редкие зубы.

— Что будете пить, командор?

Бен провел ладонью по стойке, посмотрел через плечо на веселящуюся толпу и подмигнул Кварку.

— Как местный эль?

На сморщенном лице ференджи, возле носа, добавилось еще несколько морщинок.

— Вам не понравится, сэр.

Взяв бокал, ференджи стал наполнять его напитком из высокой бутылки, которую ловко извлек из-под стойки.

— Я люблю бахориан, — доверительно произнес Кварк. — Такой славный верующий народ. Но они пьют ужасный эль. Никогда не пейте эль набожных людей. Не доверяйте элю набожных людей…

Кварк подвинул полный бокал командору и выразительно посмотрел на него.

— …И командору Звездного Флота, который держит в камере юного ференджи? — продолжил Сиско, ответив Кварку не менее выразительным взглядом.

Теперь хозяин казино оперся на стойку бара и пристально посмотрел в глаза Бену.

— Вы уверены, командор, что в ваших жилах не течет кровь ференджи? — спросил он.

— Никогда бы не признался в этом, если бы даже текла, — с улыбкой ответил Сиско. — Ладно, Кварк, ты сдержал свое слово, и я сдержу свое. Давай поговорим…

После ухода отца Джейк какое-то время лежал в темноте каюты с открытыми глазами и смотрел через иллюминаторы странной миндалевидной формы на звезды.

Упоминание отцом имени матери удивило его. Отец произносил ее имя не часто, хотя думал о ней постоянно. Так же постоянно думал о матери и Джейк. Иногда прошедшие три года казались Джейку тремя днями. Казалось, что мама просто куда-то уехала на эти три дня. Порой Джейк не мог заснуть и представлял себе мать входящей в комнату, протягивающей к нему руки и улыбающейся. Он даже слышал ее голос.

— Скучаешь по мне? — спрашивала мама.

Мама смеялась и обнимала его. И он смеялся и обнимал ее крепко-крепко, чтобы она больше никогда и никуда не могла уйти.

И отец, смеющийся и счастливый, каким Джейк не видел его все эти три года, садился рядом с ней. Она объясняла, что произошла ошибка, что она не погибла на борту «Саратоги» а погиб кто-то другой.

Эта мальчишечья мечта была такой ясной, такой простой и чудесной!

Иногда мама приходила к нему во сне, и Джейк просыпался, всхлипывая от счастья и облегчения. Но потом облегчение сменялось чувством тяжелой утраты и невыносимого горя.

Случалось наоборот: три года казались вечностью, особенно, когда Джейк думал об отце. Общее горе и объединяло, и разделяло их. Любовь к Джейку сделала Бена неистовым и в то же время более далеким. За эти годы Джейк ни разу не видел, чтобы отец плакал по маме, ни разу не слышал рассказа отца о трагедии на «Саратоге».

Сам Джейк помнил о том дне очень мало. У мамы был выходной, занятия отменили, а всех детей отправили по каютам. Все это из-за боргов. Джейк тогда обратил внимание, что учитель нервничал. Сам Джейк ничего не боялся до тех пор, пока не вошел в каюту и не увидел маму с широко открытыми, полными страха глазами.

Сам он еще ничего не понимал и не знал, чего нужно бояться?

А потом начались ужасы: корабль трясло, будто он разваливался на мелкие куски, мать тесно прижала его к себе и старалась успокоить.

Затем произошел взрыв. Его и мать бросило на пол. Он запомнил только расплывающееся перед глазами лицо матери и падающую сверху горящую балку…

Сознание вернулось к нему уже в госпитальной палате. Рядом с ним, будто деревянный, сидел отец. Джейк сразу же спросил о матери.

Отец ничего не ответил… В его молчании Джейк нашел подтверждение своим страхам. А потом он плакал, плакал, плакал… Тогда он выплакал столько слез, сколько не выплакал за всю свою жизнь.

Отец не плакал. Он просто сидел неподвижный, глухой ко всему, что происходило вокруг, и держал в ладонях руку Джейка. Дальнейшие три года он оставался таким же молчаливым и безразличным. Будто из него вытекла жизнь, и существовала только оболочка отца, которая следила за тем, как Джейк поел, как помылся, как сделал уроки. Джейк не раз пытался развеселить отца, сделать так, чтобы ему стало легче. Пытался поговорить о том дне, когда погибла мама. Но что бы он не предпринимал, ничто не могло разрушить стену папиной замкнутости.

Временами Джейку казалось, что в тот день он потерял сразу обоих родителей. Страх действительно потерять отца отравлял Джейку жизнь. Если бы только можно было улететь подальше от Звездного Флота, от боргов, от инопланетян и всевозможной скрытой опасности! Лучше всего на Землю. Мать и отец были родом с этой планеты. Вернувшись на нее, отец, может быть, стал бы жизнерадостнее, таким, как прежде.

Да, любое место в представлении Джейка было лучше этой странной, страшной космической станции.

Если бы не космос, мама сейчас была бы жива. Это так понятно.

В подобные минуты Джейк почти сходил с ума. Ему хотелось драться, кусаться… А ближе всех к нему находился отец… Отец обещал поездку на Землю, но так и не сдержал слово. Он недостаточно старался. После гибели мамы отец вообще недостаточно старался для Джейка. Вот почему порой злость и разочарование заставляли Джейка плакать, как ребенка.

Отец ничего не станет делать для того, чтобы защитить и спасти себя. Джейк чувствовал, что на этой страшной станции отцу грозит опасность, здесь что-то должно произойти. Он точно знал это. И понимал, что ничего нельзя сделать для предотвращения этого…

Или можно?

Джейк почти никуда не выходил из каюты, и день прошел скучно. Отец принес голо-инструкции доктора Ламерсона, чтобы сын мог закончить начатый курс. Но изучать инструкции в каюте — это совсем не то, что работать с ними в классе. Вместе с другими студентами. К тому же, в программе доктора Ламерсона отсутствовали ответы на некоторые вопросы, которые возникали у Джейка. Конечно, под рукой находился компьютер, но он не давал ответа в интерпретации доктора Ламерсона.

После окончания уроков Джейк немного поиграл в компьютерные игры, а потом ему стало ужасно, ужасно скучно и жаль себя. Совершенно не с кем играть и нечем заняться. А отец несчастлив, и Джейк ничего не мог придумать, чтобы развеселить его.

Джейку так не хотелось оставаться на этой противной, разграбленной кардасианами станции. Ему так хотелось жить на Земле, учиться в настоящем классе с настоящими ребятами-ровесниками вместо того, чтобы страдать рядом с убитым горем отцом, у которого не оставалось времени на сына. Ни Звездному Флоту, ни отцу нет дела до Джейка. И эта мысль злила его и выводила из себя.

Ему так хотелось успокоиться, выплеснуть свой гнев, может быть, даже оскорбить кого-нибудь. Кого? Пусть даже отца… Если бы сейчас Джейк находился не на космической станции, то обязательно сбежал бы. Жаль, что бежать некуда с этой глупой станции…

Джейк вздохнул и лег на свою странную кровать. Но вдруг резко встал. И стал сосредоточенно обдумывать неожиданно пришедшую ему мысль.

Ференджи. Ведь здесь есть мальчик-ференджи, верно? Примерно такого же возраста или чуть старше. Он может подсказать, куда здесь можно сбежать, чтобы предотвратить несчастье… Или где можно найти кого-нибудь. Он, конечно же, сможет подсказать Джейку, как добраться до Бахора. А уж оттуда Джейк сможет улететь на Землю. Тогда отцу придется прилететь и забрать сына с Земли. А Джейк откажется улетать.

В тишине каюты все казалось таким простым…

Облегченно вздохнув, Джейк лег на матрац, закрыл глаза и принял твердое решение завтра же отыскать мальчика-ференджи.

— Майлс, проснись! — встревоженно тормошила мужа Кейко. — Тебе снится плохой сон?

О'Брайен встрепенулся, открыл глаза и увидел, что лежит на коленях жены.

— Полегче! — попросила она и отстранилась, чтобы муж случайно не ударил ее головой.

Майлс заснул, и она вновь склонилась над его лицом, где знала и любила каждую черточку. Дверь в комнату Молли оставалась открытой, и оттуда слышалось сладкое посапывание дочери.

Неожиданно Майлс встал и откинулся на подушку. Его сердце бешено стучало, отзываясь на ночной кошмар. Майлсу не хотелось вспоминать сон, хотелось лишь прийти в себя, осознать, что рядом с ним Кейко, и что они сидят на кардасианской постели. На той самой постели, которая сегодня днем стала предметом иронических замечаний.

— Она похожа на сани, — скептически заметила Кейко. — Самые настоящие сани, только без полозьев.

— Тогда нам стоит проверить, как они работают, — очень серьезным тоном сказал Майлс.

Кейко сначала ничего не поняла, а потом расхохоталась.

В те минуты Майлс чувствовал себя счастливым. Конечно, для того, чтобы каюта выглядела настоящим домом, следовало хорошенько поработать. Но Майлсу было здесь уютно уже оттого, что рядом находилась его любимая Кейко. В углу лежали ее вещи — верное подтверждение того, что она отложила поездку к матери и остается на станции.

Нежные прохладные пальцы Кейко поглаживали лоб Майлса.

— Расскажи, пожалуйста, свой сон, — попросила Кейко.

— Я разбудил тебя? — смущенно спросил Майлс. — Извини, надеюсь, я не ударил тебя?

— Кажется, ты пел, а потом закричал, — описала его поведение жена. — Тебе приснилось что-то страшное?

— Пел? — переспросил О'Брайен.

Он попытался восстановить последовательность тех событий, которые только что пережил во сне. Да, он вновь оказался на Сетлике-3. Вместе с капитаном Максуэллом, Кейко и Молли. Причем там же оказалась станция «Дип Спэйс-9» и эта каюта. Они с капитаном пили эль и пели песни. «Мальчик-поэт ушел на войну, в списках убитых найдете его…»

Вдруг возник кардасианин и направил на Кейко фазер. Молли на руках Кейко заплакала. О'Брайен закричал, и капитан Максуэлл бросил ему фазер. Майлс выстрелил. Кардасианин вдруг стал увеличиваться в размерах и приближаться к нему. А капитан Максуэлл улыбался и продолжал петь: «Отцовский меч сжимал он в руке, и верная арфа была на плече…»

О'Брайен закрыл лицо ладонями.

— Сетлик, — тяжело дыша, произнес он.

Майлс не стал рассказывать жене о том животном страхе, который он пережил при виде опасности, угрожавшей Кейко и Молли. Почему-то он вспомнил о командоре Сиско, который одиноко лежал в своей каюте без жены. У Майлса возникло сомнение, смог бы он выдержать здесь, не будь рядом с ним Кейко.

О'Брайен поежился. Жена погладила его руку, и так они просидели рядом еще какое-то время в полной тишине.

— Конечно, во всем виновата эта станция, — сказала, наконец, Кейко голосом, которым она обычно успокаивала Молли. — Куда ни посмотришь, всюду напоминание о кардасианах. Надо ли удивляться, что они тебе снятся, Майлс. Погляди, мы даже спим на кардасианской постели.

— Что ж, тогда нам нужно сделать постель больше нашей, нежели кардасианской, — подвигаясь ближе к жене, с улыбкой произнес Майлс.

Спустя час, когда О'Брайен вновь заснул, мотив все той же песни вновь возник в его сознании.

Разница заключалась лишь в том, что теперь пел техник Стомпи. Правда, в документах он значился как Уилл Кэйден, но О'Брайен и другие друзья называли его просто Стомпи.

Образ Стомпи возник совершенно отчетливо, будто голограмма. Создавалось впечатление, что перед О'Брайеном стоял живой человек, а не тень воспоминания о нем из давнего прошлого. Да, это он, — высокий, худощавый, с оранжевыми, точно морковь, волосами и широкой улыбкой. Юный Стомпи очень хотел найти на корабле друга-ирландца, поэтому привязался к О'Брайену, как к отцу.

Майлс не возражал. Ему нравился этот деревенский парень, к тому же он ценил его энтузиазм в работе и любовь к музыке. Они стали хорошими друзьями.

Теперь О'Брайену привиделось, будто Стомпи, прикрыв свои веснушчатые веки, играет на арфе и поет чистым, приятным тенором.

Стомпи пел эту песню за ночь до Сетлика. Тогда он, О'Брайен, капитан Максуэлл и несколько других веселых ребят собрались вместе. О'Брайен тогда чувствовал себя бесконечно счастливым. Как и Максуэлл, он поднял свой бокал с элем и присоединился к пению. Стомпи любил эту песню больше других, и О'Брайен тоже полюбил ее.

Они пели за два часа до того, как узнали о Сетлике, за два часа до того, как экипаж «Рутледжа» получил приказ изменить курс и приступить к выполнению нового задания. Для всех них та ночь оказалась бессонной. Все они знали, что невинным грозит гибель, если на помощь не придет «Рутледж». И еще они знали, что встреча с кардасианами для кого-то из них неминуемо обернется смертью. Хуже всего то, что жена и дети капитана Максуэлла находились на Сетлике, и все попытки связаться с ними заканчивались неудачей. Об этом знали лишь избранные, в том числе О'Брайен.

Когда «Рутледж» подошел к Сетлику, связь с ним отсутствовала уже полностью. Корабельные сенсоры указывали на тяжелейшее положение, оставшиеся в живых все еще вели борьбу с кардасианами.

В глазах капитана Максуэлла О'Брайен прочитал надежду, его семья могла оказаться среди тех, кто спасся.

Им пришлось отказаться от прежнего плана вести поиск людей с корабля и потом переправлять спасшихся в безопасное место. Было решено, что небольшая группа высадится непосредственно на планету и будет вести поиск оставшихся в живых на месте. При этом варианте члены группы подвергались большому риску, и капитан Максуэлл согласился на него неохотно. Но группу возглавил он лично.

О'Брайен не удивился подобному решению капитана.

В группу вошли капитан Максуэлл, О'Брайен, Стомпи и еще несколько человек. Они высадились на Сетлике. Открывшаяся им панорама поражала яркостью красок. Над золотистой равниной на фоне пурпурного неба поднималось оранжевое солнце. Они материализовались на пустынной улице, где стояла тишина и пахло влажным воздухом.

Но вскоре невдалеке раздались выстрелы фазеров. Капитан Максуэлл остановился и посмотрел на Стомпи.

— Около километра отсюда, — сказал Стомпи. — Движутся в нашем направлении.

Направив трикодер на закрытые двери полуразрушенного дома, Стомпи получил показания прибора, которые совпали с показаниями корабельных сканеров.

— Внутри есть гражданские люди, сэр, — доложил Стомпи.

— Входим! — отдал распоряжение капитан Максуэлл. — Вы, Мейэр, Тсао и Володже, проверьте соседний квартал, а вы, Ренделл, Линд и Гарпия — следующий.

Войдя в подъезд, они стали стремительно подниматься по лестницам, крича на бегу, что они пришли с корабля Звездного Флота и чтобы жильцы выходили к ним.

В холле на втором этаже коридор разветвлялся в противоположные стороны. Максуэлл кивнул головой О'Брайену и Стомпи.

— Вы идите направо, я — налево. Выводите людей в холл, отсюда мы их благополучно эвакуируем.

Выстрелы фазеров снаружи звучали заметно ближе, чем несколько минут назад.

Майлс с фазером наготове бросился по коридору направо. Он понимал, что те, кого он собирался спасти, могли принять его за карда и открыть огонь.

— Звездный Флот, военный корабль «Рутледж»! — кричал он. — Мы прибыли, чтобы эвакуировать вас. Выходите без паники, спокойно!

В дверях одной из квартир показалась женщина с ребенком на руках. В ее глазах стоял ужас.

— Это «Рутледж», капитан Максуэлл? — спросила она.

— Да, Максуэлл, — бросил на ходу О'Брайен.

— Знаю, это муж Марии Хаксли, — крикнула вслед женщина. — Она с детьми в этом доме…

Значит, Максуэлл знал. О'Брайен продолжал поиск людей. В течение одной-двух минут он отыскал трех женщин и четверых детей. Привел их в холл. Стомпи тоже привел туда несколько женщин с детьми. Несколько минут они молча прислушивались к доносившейся с улицы стрельбе, которая приближалась к ним. Женщина, спрашивавшая о капитане Максуэлле, так стиснула ребенка, что он заплакал.

Но где же капитан Максуэлл? О'Брайен бросил нетерпеливый взгляд в ту сторону, куда ушел капитан.

— Мы не можем больше ждать, — сказал он, сжимая фазер.

Стомпи кивнул головой и погладил плачущего мальчика. Лицо Стомпи излучало спокойствие и уверенность. Женщина улыбнулась ребенку, но улыбка получилась испуганной. Плач мальчика сменился тихим всхлипыванием. Нажимая на кнопку коммуникативного знака, О'Брайен тоже попытался улыбнуться, но это ему плохо удалось.

Внизу раздался скрежет металла о металл. О'Брайен догадался, что кардасиане пытались взломать дверь, ведущую в здание со двора.

Стомпи понимающе взглянул на О'Брайена. Его взгляд означал, что надо немедленно уходить, но куда же без капитана Максуэлла? О'Брайен скажет позже о Стомпи, что он и под огнем стоял, как скала. Но это позже, когда Стомпи уже не будет в живых.

Голоса кардасиан звучали уже в подъезде, они походили на крики людей. Из крыла здания, где находился Максуэлл, прогремели выстрелы фазеров. Трое самых маленьких детей в холле громко заплакали.

О'Брайен не имел права ждать дальше, и он вызвал по коммуникатору транспортаторную-2.

— Здесь тринадцать женщин и детей, — сообщил О'Брайен.

В тот же момент он заметил боковым зрением яркую вспышку огня. Стомпи отбросило к стене, верхнюю часть его туловища охватило пламя. Стоявший рядом с Майлсом двухлетний ребенок испуганно закричал.

Остальное произошло в течение считанных секунд, но в сознании О'Брайена это запечатлелось вечностью.

Стомпи умирал в агонии. Его голубые глаза расширились в ужасе — он увидел лицо убийцы. Затем он сделал последний вдох, сполз по стене на пол и с открытыми глазами умер.

О'Брайен резко повернулся к убийце — безликому существу-полуавтомату и выстрелил. Кардасианин упал.

В тот же момент рука в черном мелькнула перед глазами О'Брайена и ударила по фазеру. Ослепленный ненавистью и гневом Майлс бросился на врага, прижал его к стене и так стиснул его руки, что оружие кардасианина выпало на пол.

Но вот кардасианин сильно толкнул Майлса, так что тот потерял равновесие и, споткнувшись о плачущего малыша, упал. Кардасианин схватил его фазер…

Вот и все, подумал Майлс. На мгновенье он потерял всякий интерес к происходящему. До его сознания не доходило, что Стомпи мертв и сам он сейчас присоединится к нему.

Неожиданно Майлс увидел что-то летящее в его сторону. Инстинктивно он поймал предмет и понял, что это фазер кардасианина. Его бросила Майлсу женщина, которая спрашивала о капитане Максуэлле. О'Брайен выстрелил.

Он не сомневался в том, что попадет. И все же, когда кардасианин упал, стал кричать и извиваться в предсмертной агонии, Майлс пережил состояние, близкое к шоку. Его гнев тут же исчез.

О'Брайен никогда раньше не убивал, а сейчас вот убил. Его враг минуту назад был безликим существом, которое несло в себе гибель для О'Брайена и его товарищей. Теперь же этот враг обрел конкретные черты, вот он лежал с лицом, искаженным страданием и болью. Следы предсмертных мучений не исчезли даже после того, как потускнели его глаза.

Поблизости лежал мертвый Стомпи. О'Брайен отомстил за гибель друга, но облегчения при этом не получил. Гибель Стомпи лишь еще больше подчеркнула ужас того, что совершил сам О'Брайен. Теперь он стал таким же убийцей, как и кардасианин.

Майлс почти не помнил, как они связались с кораблем, эвакуировали людей, хотя он делал все очень быстро и так, как положено. Потом он решил узнать, что с капитаном Максуэллом, который все еще не отвечал на вызов.

О'Брайен опасался, что капитан убит. Он вернулся в покинутое здание и стал обходить один закоулок за другим. Наконец, в одной из квартир наткнулся на трупы двух кардасиан. А поблизости увидел стоявшего к нему спиной Максуэлла. Он держался за стенку и не обернулся на шаги Майлса, его фазер лежал рядом на полу.

— Капитан, — тихо позвал О'Брайен. Максуэлл наконец повернул голову.

— Стомпи… — начал было О'Брайен и замолчал.

Он посмотрел в ту сторону, куда был направлен взгляд капитана. Там, посреди комнаты, на полу лежала мертвой шестилетняя девочка, а поверх нее тоже мертвая черноволосая женщина. Рядом с ними с разорванной грудью лежал подросток. Майлс понял, что это жена и дети капитана Максуэлла. Он вспомнил выстрелы фазеров, прогремевшие в этом крыле здания, и теперь без труда представил себе, как разыгралась здесь трагедия. Когда в помещение ворвались убийцы-кардасиане, мать попыталась закрыть собой ребенка. А мальчик бросился на выручку матери и сестры. О происходившей здесь неравной борьбе говорил перевернутый стол и осколки разбитой скульптуры на полу. Еще поразила Майлса картина на стене: земной шар, как его увидел художник из космоса, может быть, с Луны. Он рассечен по диаметру осколком.

Отвернувшись, О'Брайен закрыл глаза. Ему очень хотелось успокоить Максуэлла, но все пережитое сковало ему горло спазмом.

— Это произошло так быстро, — вдруг тихо произнес Максуэлл. — И всего за пару секунд до того, как я вбежал сюда. Они меня даже не увидели, они даже не знали, что я пришел спасти их. Я был так близко, так близко… но не смог спасти их…

В голосе капитана Майлс не уловил ни ярости, ни гнева. Максуэлл повернулся к О'Брайену, и Майлс испугался маски полного безразличия, в которую превратилось лицо капитана.

Сразу после возвращения с Сетлика капитан Максуэлл удалился в свою каюту и в течение суток ни разу не вышел. А потом он заступил на дежурство. О'Брайен внимательно посмотрел на его лицо и… никогда бы не подумал, что этот человек только что пережил страшное горе. И в последующие годы О'Брайен ни разу не видел признаков страдания Максуэлла, капитан вслух не произнес о своей семье ни одного слова. О Стомпи тоже.

Будто они никогда не существовали. Будто Сетлика вообще не было в их жизни.

Да, не было никаких признаков переживания до того дня, когда капитан корабля «Феникс» Максуэлл вдруг без всякой провокации со стороны кардасиан и без приказа своего начальства взял и сбил военный звездолет, на борту которого находились шестьсот пятьдесят кардасиан…

Лежа теперь в постели рядом с Кейко, О'Брайен смотрел на звезды, свет которых мягко лился через иллюминаторы в каюту. Он никому раньше не рассказывал о Сетлике, даже жене. Но когда Майлс увидел, к чему привело молчание Максуэлла, то решил рассказать Кейко все: и о Стомпи, и об убитом кардасианине.

Рядом с Майлсом, свернувшись калачиком, тихо посапывала жена. О'Брайен смотрел в полумраке каюты на ее хрупкую фигуру и боялся отвести от нее взгляд. Он боялся, что она исчезнет и, как Стомпи, будет жить только в его памяти.

Что могло бы произойти с ним, если бы он вдруг потерял Кейко и Молли? Стал бы он молча переносить свое горе, чтобы в один страшный момент сойти с ума и уничтожить все, что есть на его пути?

Как перенес свою трагедию Бен Сиско?

Повернувшись, Майлс обнял жену, и стук ее сердца убаюкал его.

Журнал станции. Космическое время 46 452.2.

Бенджамен Сиско стоял рядом с майором Кирой и пытался рассмотреть среди множества офицеров в форме Звездного Флота офицера-медика и старшего научного офицера. По направлению Флота большая группа работников прибыла на станцию и теперь спускалась по трапу.

Об офицере-медике Сиско почти ничего не знал. Командор получил официальную информацию, что его зовут Юлиан Башир, он молод, только что окончил академию и прекрасный специалист в области размножения особей любого вида. Все эти качества и определили его назначение на станцию.

А вот с научным офицером Дэксом Бен Сиско знаком давно, можно считать, что они старые друзья. Более того, Дэкс долгое время был советчиком и наставником Сиско. Казалось бы, радоваться Бенджамену встрече со старым другом, но… Бен находился в состоянии непередаваемого душевного дискомфорта. Друзья не виделись с тех пор, как Дэкс улетел с Утопии. Тогда он был белокурым мужчиной. Сиско пытался представить, как Дэкс выглядит сейчас?

Дэкс и Башир заметили командора первыми и направились к нему. Доктор Башир выглядел таким же широкоплечим парнем с каштановыми кудрями и карими глазами, как значилось в его личном файле.

А Дэкс…

Бенджамену Сиско потребовалось приложить неимоверные усилия, чтобы не ахнуть. Тем не менее его челюсть все-таки отвисла…

Дэкс была женщина. Безусловно, красивая и такая же юная, как Башир. Длинноногая, высокая, она отличалась той благородной красотой, которой выделялся древний тип женщин Викторианской эры. Да, она поразила Бена. Ее золотисто-песочные волосы были собраны в высокий «конский хвост», при этом белоснежная, будто мраморная, шея оказалась совершенно обнаженной. От висков вниз, вдоль кромки волос спускался ряд мелких, почти невидимых крестообразных шрамов. Приближаясь к Сиско, она широко улыбалась.

Бенджамен механически улыбнулся в ответ. Ему все никак не удавалось прийти в себя от столь разительной перемены. Ему стало даже немного грустно: старый друг, прежний Дэкс исчез. И вместе с ним что-то навсегда ушло в прошлое, чтобы уже никогда не вернуться. Призрак, подумал Сиско. Куда ни повернись, всюду призраки…

Вместе с майором Сиско пошел навстречу прибывшим. Бен протянул было руку Дэксу, но она неожиданно крепко обняла его и смачно чмокнула в щеку. Командор оказался не готов к такому повороту событий и заметно смутился.

Кира наблюдала за происходящим с плохо скрываемым любопытством. Башир — с легкой завистью.

После поцелуя Дэкса Сиско почувствовал, как кровь прилила к его лицу, и он поблагодарил Бога за ниспосланный черный цвет кожи, который теперь позволял Бену скрыть свое смущение. Но попробуй тут упрекни Дэкса. Имея за плечами столько десятилетий жизни, она может делать все, что только захочет. К черту все своды этикета! Дэкс и раньше никогда не придерживался этих правил.

После лирической части встречи последовала, можно сказать, официальная: Дэкс пожала Сиско руку. Но при этом смотрела на него обожающим взглядом молоденькой женщины, взглядом, в котором светилась вековая мудрость.

— Здравствуй, Бенджамен!

Наконец-то Сиско более-менее удалась нормальная улыбка. Хотя все-таки очень странно смотреть на Дэкса и видеть женщину.

— Это, знаешь ли… — попытался Сиско выразить свое отношение. — Словом, к этому надо привыкнуть.

— Не смеши меня, Бен, я все тот же Дэкс, — возразила эта дама с проклятой прямотой, позволительной весьма пожилым людям.

Но в ее голосе, позе, в глазах столько энергии, которой явно не хватало Дэксу… Дама повернулась к майору и улыбнулась.

— Майор Кира Нерис, — официально представилась бахорианка и протянула руку.

— Ядзия Дэкси, а это — доктор Юлиан Башир, — кивнула она в сторону юноши, будто они уже успели стать хорошими друзьями.

Башир как-то неуклюже и сильнее, чем нужно, пожал руку командору. Он заметно нервничал, и это не укрылось от Сиско. Впрочем, Бенджамен понимал его: первое назначение юноши, а Сиско — его первый командир.

Дэкси заметила напряжение Башира и взяла его под руку.

Сиско едва сдержал иронический смешок. Он подумал, что Башир, видимо, принимал опеку со стороны Дэкси за что-то другое. Ладно, когда Бен останется с Дэкси наедине, надо будет объяснить ей, что у нее уже не тело старика, поэтому ее манера обращения с людьми должна некоторым образом измениться.

— Юлиан замечательный попутчик, — восторженно рассказывала Дэкси. — Вы знаете, что он выпускник медицинской академии Звездного Флота? Кстати, закончил успешно…

— Я мог бы получить золотую медаль, но на экзамене по стомату перепутал нервные волокна, — нескромно перебил юный ученый.

Глаза бахорианки неодобрительно сощурились. Сиско подумал, что сейчас она поставит молодого человека на место. Но Кира поступила иначе.

— Командор, если вы не против, то я покажу им станцию, — предложила она.

— Вы и доктор идите вперед, — согласился Сиско. — Боюсь, что лейтенанту Дэкси придется сразу же приступить к работе.

Кира кивнула и направилась вместе с Баширом к Променаду.

Молодой доктор замялся и неуклюже повернулся к Дэкси.

— Может быть, увидимся позже, Ядзия, пообедаем или выпьем чего-нибудь? — предложил Башир, заметно стараясь, чтобы фраза прозвучала непринужденно.

— С удовольствием, — улыбнулась Дэкси.

Кира плотно сжала губы.

Сиско изумленно поднял брови: он не ожидал, что Дэкси так просто согласится. Неужели она не понимала, в какой дружбе заинтересован юный доктор?

Бенджамен дождался, когда Кира с Юлианом удалились достаточно далеко, и завел разговор на волновавшую его тему.

— По-моему, он несколько молод для тебя, не находишь ли? — прямо поставил вопрос командор.

Дэкси не улыбнулась, но, судя по всему, ситуация показалась ей забавной. Наверное, она знала, какое воздействие производит на окружающих мужчин ее новое тело.

— Ему двадцать семь, мне двадцать восемь, — просто сказала Дэкси.

— Скорее, триста двадцать восемь, — бесцеремонно поправил Сиско. — Ты не говорила ему о своем маленьком секрете?..

Сиско не смог заставить себя назвать вещи своими именами.

Дэкси посмотрела на Бенджамена любящими глазами.

— Да, Бенджамен, он все знает и находит это очень забавным. Он никогда раньше не встречал существо — плод симбиоза.

В ее голосе заметно прозвучали нотки профессионала.

— Это мы. Ты постоянно разговариваешь с нами обоими. Мы обладаем чувствами, понимаешь?

Здесь Дэкси усмехнулась.

— Интересно, испытал бы Башир очарование тобой в такой же мере, как сейчас, если бы ты предстала перед ним в своем прежнем старческом обличьи? — не остался в долгу Сиско.

— Наверное, нет, — рассмеялась она.

— Я не совсем разобрался в этом новом привидении, — сказал Сиско. — Мне не хватает курзонца…

Бенджамен не хотел высказывать все, что думал, и остановился на половине фразы.

— Я знаю, — понимающе произнесла Дэкси мягким тоном, положив ладонь на руку командора. — Мне его тоже не хватает, Бенджамен. Если тебе от этого станет легче, то знай, что часть курзонца, в том числе все его воспоминания и чувства, всегда будут во мне.

Они ступили на площадку лифта и некоторое время спускались молча.

Бахорианке Башир не понравился, но ради командора она решила вести себя с ним вежливо. Сиско завоевал ее уважение настолько, насколько может надеяться на это офицер Звездного Флота. Особенно заметно она изменила свое отношение к командору после того, как он вернулся от Кай Опаки с таинственной шкатулкой. Кира сгорала от любопытства: что же произошло в храме? Но Сиско выглядел подавленным и предпочитал молчать. Она только понимала, что с ним стряслось нечто такое, что являлось очень личным, очень духовным. Она воспринимала это через его сердце. По крайней мере, когда вылезала из скорлупы цинизма.

Кира знала, что шкатулку будут изучать ученые, и это ее интриговало. Правда, она боялась, что научное исследование подорвет веру бахориан. Иногда Кира чувствовала, что ее вера — большая глупость, но временами не сомневалась, что это величайшая мудрость.

Сначала Кира привела Башира в полуразрушенный лазарет. В приемной она ощутила неловкость оттого, что на станции такая миниатюрная больница. В приемной стояли стол, несколько панелей управления системами жизнеобеспечения организма и очень скудное медоборудование.

— Как видите, у нас с медицинским обслуживанием есть проблемы, — осторожно заметила Кира. — Похоже, что здесь здорово поработали грабители-кардасиане.

Башир обвел приемную взглядом, потом повернулся к майору. Кира ожидала увидеть в глазах избалованного достижениями цивилизации доктора разочарование, но ошиблась.

— Это же здорово! — воскликнул он. — Нет, правда. Здесь же пограничная медицина.

— Пограничная медицина? — раздраженно переспросила Кира.

Нет, с нее достаточно наивности этого юноши. Но Башир не обратил на ее тон никакого внимания.

— Майор, у меня был выбор, — горячо произнес он. — Мне разрешили выбирать любую точку, где расположены объекты Флота.

— В самом деле? — сухо спросила она, скрестив руки на груди.

— Но я не хотел чистенькой работы, не хотел копаться в бумажках, — продолжал он с энтузиазмом. — Я хотел вот этого: оказаться в дальнем уголке Галактики, в самом отдаленном месте, какое только известно Флоту. Вот где происходят всевозможные приключения, вот где рождаются герои! Прямо здесь. В глуши.

Кира с трудом подавила улыбку. Ей не нравился этот человек, но его наивность и романтизм рассмешили ее. Она вместе с Одо от души повеселится над этим простаком. Но сейчас Кира постаралась придать своему лицу как можно более серьезное выражение.

— То, что вы назвали глушью, — мой дом, — жестко произнесла она.

Поняв, что обидел бахорианку, Башир несколько смутился.

— Знаете, я не хотел… не имел в виду… — извиняющимся тоном произнес он.

— После «общения» с кардасианами на Бахоре много раненых, доктор, — резко оборвала его Кира. — Вы можете оказать огромную помощь, если привезете сюда лекарства. Вы вскоре убедитесь, что бахориане — дружелюбный и очень благодарный народ.

После этих слов Кира резко повернулась к нему спиной и вышла, оставив его стоять с полуоткрытым ртом.

Подойдя к дверям, Юлиан Башир молча смотрел вслед удаляющейся бахорианке. Ее резкие слова поубавили его романтизм. Он вообще не понимал, почему часто вызывает к себе негативную реакцию людей?

Башир всегда знал, чего хотел. Когда же ему приходилось общаться с людьми, у которых не хватало ума построить простейшие планы на будущее, он терял терпение.

Всю свою жизнь он превосходил сверстников талантом. В результате он оказывался в группах самым молодым, что создавало между ним и коллегами естественный барьер. Его отвергали, и это обрекало его на одиночество. Юлиан не научился подносить свой талант таким образом, чтобы окружающие ценили его. Он верил в честность и нередко внешне выглядел самонадеянным. Во время учебы в академии он говорил, что одиночество не имеет значения. Во всяком случае, Башира оно не пугало. Главное — это нужность, полезность людям. Он утверждал, что после окончания академии найдет такое место, где его талант оценят по достоинству.

Башир думал, что таким местом станет «Дип Спэйс-9», где, несомненно, нуждались в его знаниях и таланте. Но резкая реакция бахорианки заметно огорчила молодого ученого. Разве он виноват в том, что люди не могут воспринимать его гений? Он так хотел, чтобы его любили… Но теперь стало совершенно ясно, что майору-бахорианке он не понравился.

Башир поднял глаза и увидел приближавшегося Одо. Юлиан улыбнулся ему, как старому знакомому, поскольку их уже успели на ходу представить друг другу. Одо ответил на доброжелательное приветствие бурчанием, и Баширу стало любопытно, что за прошлое у этого странного существа. Кира об охраннике ничего не рассказала. Не вызывало сомнения, что Одо не бахорианец. Он относился к неизвестному для Башира виду. Прекрасная возможность для ученого, занимающегося размножением видов, расширить свой профессиональный кругозор.

Бурчание и сухое приветствие Одо в ответ на улыбку Башира Юлиан также оценил профессионально: представители данного вида, вероятно, не умеют улыбаться. Крайне любопытно.

Нельзя позволить этому существу ускользнуть. И Башир, по-прежнему улыбаясь, загородил Одо дорогу.

— Они все похожи на этого майора? — спросил Башир.

— Кто это они? — переспросил Одо, рассеянно моргая.

— Бахорианские женщины, — ответил Башир, скрестив руки на груди и прислонившись к стене.

Одо с минуту молча рассматривал Юлиана.

— Не знаю, доктор, — ответил он затем. — Мне не пришлось узнать всех бахорианских женщин. Если же вы имеете в виду, все ли бахорианки так женственны, как майор Кира, то я отвечу положительно.

В словах охранника заметно чувствовался сарказм.

— Я не хотел… — смущенно начал объяснять Башир. — Я не хотел обобщать. Я просто… Она показалась враждебно настроенной по отношению ко мне.

Юлиан досадовал на себя за то, что в такой короткий срок успел обидеть двоих.

— Майор Кира враждебно настроена лишь тогда, когда ей дают повод, — поучительно произнес Одо.

— Но я не давал ей повод, — вспыхнул Юлиан. — Я не сказал ничего такого, что могло бы вызвать раздражение.

— У майора есть веские причины враждебно относиться к офицерам Звездного Флота, — более мягким тоном продолжил Одо. — Она выросла в военных лагерях. Сомневаюсь, что кто-нибудь в вашей холеной академии был способен понять, что это такое.

Башир хотел было возразить, Одо жестом остановил его.

— Кира видела гибель своей семьи, — произнес охранник. — Кардасиане убили ее родных прямо у нее на глазах. Кардасиане погубили ее родную планету. Кира не любит людей и не доверяет им.

— Но я не давал ей повод для злости, — возразил Башир. — Все, что я сказал, — это назвал Бахор пограничным районом, а она обиделась.

Юлиан вспомнил, что в академии училась одна бахорианка. Однако она отличалась спокойствием и дружелюбностью. Теперь же, после знакомства с майором и охранником, Юлиан стал, думать, что сарказм — норма культуры этой нации.

Тем временем Одо повернул к Юлиану свое треугольное лицо.

— Думаю, ей не понравилось такое сравнение, — хмыкнув, сказал он. — Мне тоже. Нам обоим достаточно подобного отношения в прежние времена со стороны кардасиан.

— Послушайте, я прошу прощения, — извинился Башир, чувствуя, как зарделось его лицо. — Я не хотел обидеть вас. У меня просто дурная привычка говорить необдуманно… Я хотел сказать, что рад назначению на Бахор, что я хотел бы внести свой маленький вклад в дело восстановления этой планеты. Вот и все.

— Когда я встречусь с майором, то обязательно объясню все это, — сухо пообещал охранник без особой уверенности в голосе.

Одо сделал шаг, собираясь уходить, но Юлиан задержал его.

— Констебль, надеюсь, это не покажется вам… если я задам вам несколько вопросов относительно вас, — витиевато начал Бапшр. — Это чисто с профессиональной точки зрения…

Охранник молча смотрел на доктора, и тот понял, что его просьба, по крайней мере, не отвергается.

— Вы сказали, что выросли на Бахоре, — начал Юлиан. — Но… вы не бахорианец…

— Как проницательно с вашей стороны, доктор, — заметил Одо, внутренне напрягаясь, но внешне оставаясь совершенно спокойным.

Башир отличался талантом не понимать иронии, поэтому фразу охранника он понял как согласие ответить на вопросы. Это вдохновило молодого ученого.

— Вы не станете возражать, если я спрошу о?.. — ученый попытался на ходу сформулировать вопрос.

— Я формоменяющийся, доктор, — с громким вздохом перебил его охранник. — Как видите, мне не очень удается форма бахорианца. Мне довольно трудно ее сохранять, но я вынужден это делать, потому что большинство гуманоидов не воспринимает мою истинную форму.

— Какую именно? — загораясь профессиональным интересом, спросил ученый.

— Форму аморфной желеобразной массы, — неохотно пояснил Одо. — В свою изначальную форму я вынужден возвращаться каждые двадцать четыре часа.

— Удивительно! — искренне изумился Юлиан. — Я специализируюсь на скрещивании всевозможных видов, но с подобным случаем ни разу не встречался.

— Я тоже, — произнес Одо. Башир не понял смысл сказанного.

— Скажите, констебль, откуда вы?

— Не имею ни малейшего представления.

— Нет, констебль, я серьезно…

— И я вполне серьезно, доктор. Меня нашли младенцем на борту брошенного корабля. Поэтому о своем происхождении не имею ни малейшего понятия.

— Удивительно! Я хотел бы написать о вас работу. Но прежде я хотел бы получить о вас всю возможную информацию. Мне это важно еще и потому, чтобы при необходимости я мог оказать вам медицинскую помощь.

— Я не обладаю такой информацией, и мне не нужен доктор. До сих пор я вполне обходился без него. Если бы даже меня ранили, думаю, что врач-человек не смог бы мне ничем помочь.

Одо произносил каждую очередную фразу все более сухим, жестким тоном. Однако Юлиан не замечал этого, его самоуверенность оставалась непоколебимой.

— Может быть, бахорианские врачи и не знают, как с вами обращаться, но я учился на основании самых последних научных технологий. Вы удивитесь, узнав, насколько далеко продвинулась медицина в этой области…

— Послушайте, доктор! Вы мне не нужны! Ни вы, ни ваша наука.

Охранник перебил ученого таким резким тоном, что тот невольно умолк и сделал шаг в сторону. Одо энергичной походкой двинулся вперед, а Юлиан еще долго ошалело смотрел ему вслед.

Глава 6

В лаборатории Сиско показал Дэкси странную шкатулку со светящейся фигурой в форме «бесконечности».

Дэкси сначала долго рассматривала шкатулку, потом завороженно посмотрела на командора, затем вновь перевела взгляд на шкатулку. Озаряемое исходящими из открытой шкатулки зеленоватыми лучами, лицо Дэкси светилось искренним детским любопытством.

— Бенджамен, какая красотища! — восторженно произнесла она.

— Да, — согласился Сиско. — А ее действие еще более поразительно.

Дэкси снова повернулась к нему, но теперь на Сиско смотрели глаза умудренного познаниями ученого, который знает собеседника давным-давно.

— У тебя была возможность проверить ее действие на себе?

Сиско неохотно кивнул в ответ. Он не мог заставить себя рассказать о встрече с Дженифер на Гилго-Бич этому постороннему человеку.

— Это твоя область, а не моя, — перевел Сиско на шутку. — Кстати, бахорианские монахи изучали подобные штуковины на протяжении тысячи лет. Советую запросить компьютер об исторической информации по этим загадкам.

Дэкси согласно кивнула и снова загляделась на светящуюся шкатулку.

— Да, такая информация нам кое-что даст, — произнесла она после непродолжительного любования.

— Желательно запросить ее как можно быстрее, — добавил Сиско. — Кардасиане увезли с Бахора, по словам Опаки, еще восемь таких же шкатулок. Они, несомненно, находятся сейчас в кардасианских лабораториях, и ученые ломают головы над секретом бахорианского чуда.

— Эти кардасиане, — вздохнула Дэкси. — Не могу понять их менталитет. Откуда такое непреодолимое желание и упорство разрушать культуру другого этноса?

Сиско встал и направился к выходу. Он испытывал чувство удовлетворенности оттого, что прервался этот разговор. Это с одной стороны. С другой, он осознавал свою вину за желание как можно быстрее уйти отсюда.

Сиско не сомневался только в одном: присутствие Дэкси вызывало у него прилив воспоминаний о старике-курзонце, с которым он проработал на Утопии несколько лет. В речи Дэкси то и дело проскальзывали интонации его старого друга. Порой она поворачивалась или же улыбалась точно так же, как это делал он.

— Бенджамен! — окликнула Дэкси. Он остановился в дверях и, повернувшись, вопросительно посмотрел на нее.

— Я была рада тому, что ты принял это назначение, — сказала она. — Я так волновалась за тебя.

Ее слова задели Сиско за живое. А может быть, не сами слова, а тот взгляд, который сопровождал их. Старик-курзонец всегда проявлял свою заботу о карьере Бена, всегда смотрел точно так же… Сиско печально улыбнулся. Он хотел было сказать, что его старый приятель тоже постоянно напоминал ему о том, чтобы он как можно быстрее улетал с Утопии, но промолчал.

— Часть его самого, его воспоминаний всегда будут во мне, — тихо сказала Дэкси.

— Во мне тоже, — добавил Сиско, но так тихо, что его собеседница могла этого не расслышать.

Сиско еще несколько мгновений смотрел в глаза женщине.

— Это так здорово — снова видеть тебя, старик, — произнес он, усмехнувшись, и вышел.

Он уже не видел, как чувство глубокой душевной боли наполнило глаза оставленной им красивой женщины.

Дэкси неподвижно сидела несколько минут. Она могла бы очень многое сказать Сиско. Например, то, что волновалась за его продвижение по службе. У нее не вызывало эйфории его назначение командором на станцию «Дип Спэйс-9». Ясно, что этот шаг для Сиско вынужденный. Незримая печать вынужденности ощущалась в каждом его поступке, в каждом решении, во всем его поведении в целом. А где же его энтузиазм, амбициозность, его юмор? Неужели все это унесла с собой смерть жены?

Дэкси прекрасно понимала глубину внутренней трагедии Бенджамена. Потеря близкого — это ужасно. Потеря без надежды сохранить хоть что-то способна вызвать душевную катастрофу. Преемственность — принцип Вселенной. Космос создает свои программы таким образом, чтобы в новом всегда что-то сохранить от уходящего. Страшно, когда уходящее не оставляет ничего, это противоестественно.

Пережив величайший опыт потерь, этнос Дэкси выработал принцип согласования жизни и смерти. Каждая сторона при этом должна получить свое. Этот принцип космической философии нашел свое отражение в конкретных технических решениях. Дэкси — живой результат такого решения.

Ей очень хотелось разделить свои способности с Бенджаменом. Но она прекрасно понимала, что он не готов к этому, ему придется искать собственный путь. Что ж, пусть ищет.

Конечно, она готова помочь ему, но между ними теперь возникла дополнительная преграда в виде ее женского тела. Пройдет немало времени, прежде чем Бенджамен убедится в прочности их прежних дружеских отношений. Но здесь все не так просто. Дэкси должна была откровенно признаться себе, что ее женское сознание находило Бенджамена весьма привлекательным мужчиной. Это обстоятельство и забавляло, и смущало Дэкси. К тому же, привлекательностью дело не ограничивалось. Дэкси оценивала сексуальность Бенджамена превосходной степенью, и с этой оценкой ее сущность не могла не считаться. Правда, Дэкси располагала опытом десятков, а возможно, и сотен, жизней по части преодоления сексуальных устремлений, она могла при желании направлять сексуальную энергию в русло решения творческих задач. Но это требовало колоссальной самоотверженности и целеустремленности. Подобные качества можно было получить по наследству, генетически, или же выработать в себе путем концентрации жизненной энергии и ее перераспределения за счет других секторов. Какой путь избрать?..

…Дэкси улыбнулась, вспомнив, как занервничал Бенджамен, узнав, что его бывший приятель и наставник курзонец решился продлить свое бытие в измерениях мира Трилле. Видимо, Сиско недостаточно четко представлял себе, что это значит. Он понимал, что его приятель-ученый не был простачком и не мог позволить околпачить себя в вещах, где он считался профессионалом космического масштаба. Но это, пожалуй, и все. Сиско, конечно же, не знал, что симбионат не является паразитом, что космический этнос триллов эволюционирует только посредством симбиоза, создавая с каждым партнером новое существо, космические преимущества которого столь необычны, что их не понять человеку Земли.

Дэкси встала и подошла к ближайшей приборной панели. Здесь она задала компьютеру программу.

— Выдать в хронологическом порядке информацию о событиях, связанных с небесными телами, — произнесла Дэкси. — Плюс все сообщения о нерасшифрованных феноменах в бахорианском космическом пространстве. А также наиболее яркие случаи бахорианской мифологии.

— Какие параметры продолжительности? — запросил компьютер.

— Десять тысяч лет, — подумав, ответила Дэкси.

— На выполнение заданной программы требуется два часа, — бесстрастно доложил компьютер.

Что ж, два — значит два. Откинувшись на спинку кресла, Дэкси расслабилась и перевела взгляд на световое излучение необычной шкатулки. Она просто не могла не восхищаться им. Это же подлинное произведение искусства! Конечно, если бы все это сотворил гуманоид. Нечто похожее она уже видела на Гарис-5, где мастера овладели искусством творчества при помощи светового луча. Но здесь…

Не отрывая взгляда от шкатулки, Дэкси встала и подошла к ней. Она почувствовала тот момент, когда вошла в силовое поле этого необычного творения. После секундного колебания Дэкси нажала на кнопку…

Видимая часть силового поля исчезла. Казалось, ничего не произошло, но Дэкси понимала, что это не так. Она заметила, что излучение стало значительно интенсивнее, ей пришлось даже зажмуриться. Она стояла спокойно и неподвижно, а вокруг нее что-то происходило. Мощность излучения все нарастала и нарастала, и вот свет уже окутал Дэкси с головы до ног. Даже с закрытыми глазами она отчетливо видела этот яркий струящийся свет.

Внезапно свет потускнел и пропал совсем. Дэкси открыла глаза.

Она осознала себя женщиной, лежащей в больничной палате космической станции близ своей родной планеты. Данная больница являлась составной частью научной лаборатории. Здесь проводились сложнейшие эксперименты. Вся одежда Дэкси состояла из больничной рубашки. Судя по всему, проводился очередной, очень сложный и ответственный научный эксперимент.

Сущность Дэкси, которая в это время находилась на космической станции «Дип Спэйс-9», подтверждала, что данная ситуация в ее биографии имела место. Правда, подробности оказались для нее непривычны и удивительны.

Между тем женщина в больничной палате повернула голову направо и увидела на соседней кровати старика с белокурыми волосами.

— Ты — курзонец? — спросила она его почти неслышно.

Он повернул к ней свое лицо с умными, искрящимися глазами и протянул худую, костлявую руку.

Ясно: он умирал, он отсчитывал последние вдохи. Но умирало лишь его тело. А его развитое сознание, его интеллект, его знания и весь накопленный опыт переживаний, в соответствии с программой эксперимента, должны были продолжать жить. Им предстояло обрести новую жизнь в теле лежащей на соседней кровати молодой женщины по имени Ядзия.

Ядзия улыбнулась старику, испытывая по отношению к нему необъяснимую нежность. По отношению к себе она тоже испытывала определенные чувства, но совсем другие. Она испытывала чувства недовольства, любопытства, нервозности и удовлетворенности. Ведь именно ее выбрали в целях продолжения духа и мыслей такого блестящего ученого и выдающегося человека, каким остался в истории Дэкс.

В больничной палате стояли высокопрофессиональные медики и выдающиеся религиозные деятели. Они с нетерпением ждали, когда же начнется необычная операция по пересадке. Вот этот момент, кажется, настал.

Живот курзонца напрягся, вздулся. Что там происходило? Ядзия видела все это своими глазами, глазами женщины, но воспринимала происходящее через органы чувств старика-курзонца. Поэтому все отложилось в ее сознании в виде отдельных циклов. Расщепление, отделение, потеря, внедрение, боль, борьба, согласование…

Ядзия видит, как врач извлекает из разреза в чреве курзонца дрожащий, бесформенный, липкий и теплый симбионт. И поднимает его высоко в воздух, Появляется еще одна пара рук, ритуальные золотые ножницы отрезают пуповину, связывающую симбионт с курзонцем.

Все меркнет. Темнота.

Новое видение. Доктор осторожно положил симбионт на живот Ядзии. И вот симбионт уже исчезает внутри. В этот момент она переживает ужас.

Потом вдруг яркий всплеск радости, света, волнений. Волнение неразрывно связано с потоком информации. Информации, накопленной тысячами поколений в течение многих веков. Эта информация доставляет Ядзии неописуемое наслаждение…

Больничная палата расплывается, свет меркнет. Дэкси заставляет себя открыть глаза.

Она снова в лаборатории на космической станции «Дип Спэйс-9». Перед ней светящаяся шкатулка с угасающим силовым полем…

Командор Сиско просматривал поступившую на станцию электронную почту. Он считывал прямо с экрана компьютера. Вот запрос из университета с Земли. К нему, Бенджамену, обращался сам ректор.

«Не каждый день выпадает случай взять кого-либо с твоим опытом, Бенджамен. Надеемся, ты серьезно обдумаешь наше предложение. С нетерпением жду твоего ответа».

Вот так. У Сиско появилась реальная возможность забрать Джейка с этой ужасной станции и поселиться на Земле. На родной Земле.

Сиско без всяких чувств и мыслей смотрел на экран компьютера и молчал. Рядом стояла Кира. Это с правой стороны. А с левой стороны — О'Брайен. Они считывали с компьютера поступившую информацию и ждали решения командора.

Сиско не знал, как ему отнестись: радоваться или же огорчаться? Еще неделю назад он пришел бы от подобного запроса ректора в восторг. Но сейчас? Сейчас Сиско поймал себя на том, что думает о таинственной шкатулке. И об Опаке. Ответ ректору надо дать как можно скорее, потому что в университете в ближайшие дни начинается семестр. Как поступить командору Сиско? Улететь, не разгадав тайну светящегося символа бесконечности? Или же попытаться приоткрыть неведомое?

Размышления командора прервал сигнал вызова, прозвучавший в коммуникативном знаке. Вызывала Кира, которая, оказывается, уже вышла.

— Командор, в бахорианское космическое пространство вошел корабль кардасиан, — доложила бахорианка с подчеркнутым спокойствием.

— Вывести изображение на экран! — распорядился командор.

В следующее мгновение он увидел отметку от кардасианского корабля. Она медленно смещалась в сторону станции.

— Ваша оценка? — запросил майора Сиско.

— Это Дукат, — ответила Кира. — Он выполнял обязанности префекта кардасиан на Бахоре. Он просит разрешения для посадки на Бахоре для… приветствия и знакомства с новым командором.

— Это, конечно же, чисто случайное совпадение, что «Энтерпрайз» только что отчалил от станции, — саркастически заметил О'Брайен.

Сиско внимательно посмотрел на О'Брайена и на некоторое время задумался.

— Передайте Галу Дукату, что я с нетерпением жду встречи с ним, — дал указание командор О'Брайену.

Джейк бродил по Верхней Палубе и подсчитывал, хватит ли у него федерационных кредиток на билет от Бахора до Земли. Он твердо решил улететь отсюда на Землю. Это главное для него. Там, на Земле, он будет решать другие проблемы… Ему хотелось надеяться, что с Бахора на Землю летают регулярные корабли. Единственное, чего ему сейчас не хотелось, так это встретить отца.

Хотя он уже придумал отговорку на случай такой встречи: он вышел погулять. А почему бы и нет? Домашнее задание выполнено, время есть… Отец никогда не проверял у него выполнение домашнего задания, а намерения Джейка на лбу не написаны.

Правда, Джейк все же опасался… Он то и дело боязливо оглядывался. Ему очень не хотелось увидеть отца, как всегда, хмурого, сердито скрестившего руки на груди.

Хотя Джейку все равно. Конечно, ему все равно. Ясно, что отец здесь несчастлив, и он, Джейк, здесь тоже несчастлив. И ему, и отцу просто ненавистна эта станция. Проклятая, она никогда не станет их домом, как не стала домом Утопия…

Надо честно признать, что теперь не все так плохо, как было вначале. Мичман О'Брайен все же установил терморегулятор в их каюте и обещал достать новый пищевой репликатор. Ну и что? На Утопии Джейк спал на самой настоящей кровати и пользовался самым настоящим пищевым репликатором. К тому же, там вместе с ним училось так много сверстников… А здесь? Все общество: двухлетняя дочка мичмана да ференджи-мальчик, которого Джейк еще ни разу не видел, и о котором отец говорил нелестные слова.

Сейчас мальчика-ференджи Джейку хотелось встретить больше всего. Ференджи одновременно пугали и притягивали Джейка. Они казались ему внешне ужасными. Правда, по мнению людей. Отец часто напоминал мальчику, что очень многое значит мнение людей. Джейк догадывался, что ференджи о себе совсем иного мнения, нежели люди. Они считают себя вполне привлекательными и умными. Правда, мальчик не знал, как ференджи различают, кто из них более красив, а кто менее. Но это их дело.

А Джейка просто интриговало отсутствие морали у ференджи.

Правда, у них отсутствовала человеческая мораль. Это всегда подчеркивал отец. Он говорил, что общество ференджи развивалось по другим законам, поэтому у них другие представления о том, что хорошо, а что плохо. Так, воровство и обман у них — норма взаимоотношений. Главное, чтобы ференджи не дал поймать себя на плутовстве. Плутовство у них своеобразный тест на сообразительность, ловкость, храбрость. К жертвам они не испытывали никакого сочувствия. Попался — сам виноват. Самое главное качество в их представлении — умение защитить себя. Самая большая глупость — пожертвовать собой ради другого.

Джейк считал, что это ужасно.

— Тогда избегай общения с ференджи, сынок, — улыбаясь, советовал отец.

Как-то Джейк спросил отца, правда ли, что ференджи каннибалы? Не потому ли у них и зубы такие острые? В подтверждение сказанного Джейк привел несколько ужасных историй, услышанных от приятелей. Отец в ответ расхохотался.

Постепенно Джейк и сам стал относиться к ференджи совершенно спокойно. Иногда он даже воображал себя ференджи. К сожалению, это у него плохо получалось. Тогда он стал думать, что хорошо бы подружиться с ференджи. Тогда, может быть, удалось бы… Джейк не сомневался в том, что ференджи придумал бы, как смыться с Бахора на Землю.

Улететь на Землю Джейк решил во что бы то ни стало.

Верхняя Палуба выглядела теперь совсем иначе, нежели в день прилета сюда Сиско. Она стала более ухоженной и многолюдной. Вот казино Кварка. Возле него толпой стояли бахориане, всевозможные космические торговцы, случайно залетевшие сюда инопланетяне. Некоторых Джейк никогда раньше не встречал и даже не знал, как они называются. Рядом с казино Кварка открылось еще несколько магазинчиков. Другие готовились к открытию: в них убирали, мыли и чистили.

Джейк заглянул внутрь казино. На него с любопытством посмотрели два ференджи. Оба ростом не превышали Джейка, поэтому ему было трудно определить, кто из них взрослый.

— Детям не разрешается, — сердито пробурчал один из них.

Расстроенный Джейк медленно побрел к продуктовым палаткам, куда его привлекали необычные запахи экзотических продуктов. Судя по запахам, продукты представлялись Джейку значительно вкуснее тех, которые выдавал ему пищевой репликатор.

Неожиданно для себя именно здесь Джейк встретил юного ференджи. Тот как раз покупал что-то ароматное, на палочке. Джейк постарался пройти мимо мальчика, не поворачивая в его сторону голову. Это оказалось невероятно трудно, потому что внешность ференджи ну прямо притягивала к себе взгляд Джейка. У мальчика-ференджи оказалась большая треугольная, к тому же еще и лысая, голова. А уши торчали в стороны, как у осла. По слухам, этот мальчик являлся опасным преступником, поэтому он некоторое время просидел в камере.

Джейк вначале остановился вдалеке от ференджи, но постепенно подходил все ближе и ближе. Наконец, оказался совсем рядом и тут нечаянно кашлянул. Ференджи посмотрел в его сторону и наморщил сильно выступающие брови.

— Привет, — сказал Джейк.

— Что тебе надо, че-ловек? — неприятно прогнусавил ференджи.

Джейк внимательно рассмотрел его и поморщился от отвращения. Это надо же иметь такие грязные руки с самыми настоящими когтями на пальцах. А зубы! Редкие и мелкие. И до чего же безобразный череп. Скорее всего, они все же людоеды. И вообще, судя по отвратительному виду, они только людей и едят.

Ференджи тоже очень внимательно посмотрел на мальчика своими маленькими глазками, потом отвернулся и пошел прочь.

Джейк последовал за ним. Некоторое время они шли молча, затем сын командора нарушил это молчание.

— Меня зовут Джейк, — сказал он.

— Я знаю, кто ты, — спокойно ответил ференджи, набивая рот пирожным.

Его слова задели самолюбие Джейка. Вот как, оказывается, даже мальчик-ференджи знает, что он сын командора Звездного Флота. Того самого командора, который бросил этого ференджи в камеру. Но все равно отступать некуда.

— А тебя как зовут? — спросил Джейк.

— А тебе зачем? — уклонился тот от ответа.

— Понимаешь, здесь не очень большой выбор приятелей, — краснея, сказал Джейк.

Ференджи заморгал. Выражение презрения исчезло с его сморщенного личика. С полминуты он молча рассматривал Джейка, так что тому уже показалось, что ференджи чувствовал себя таким же одиноким, как и Джейк.

— Ног, — тихо произнес маленький ференджи. — Меня зовут Ног.

Джейк улыбнулся. Ног тоже собрался улыбнулся, но тут открылись двери турболифта, и этот звук заставил обоих мальчиков обернуться.

На Верхнюю Палубу вышли десять гуманоидов в темной военной форме. По мнению Джейка, их лица вызывали чувство ужаса. Толстые, точно веревка, рубцы пересекали их лбы, шли вокруг глаз и спускались на широкие мощные шеи. В позах, движениях гуманоидов ощущалось неприкрытое высокомерие по отношению к окружающим. В их черной форме одежды и темном цвете кожи было нечто такое, что напомнило Джейку космическую станцию. Они вписывались в ее стиль.

Создавалось впечатление, что они принадлежат станции «Дип Спэйс-9».

И Джейк понял, что это кардасиане. Их старший небрежной походкой направился к зданию управления.

Повернувшись к Ногу, Джейк увидел на его лице застывшее чувство ненависти.

Гал Дукат вошел в офис командора Сиско, не постучавшись. Так он сделал первый выпад против командора.

— Добрый день, начальник, — произнес Дукат.

По кардасианским представлениям, Дукат относился к мужчинам среднего роста и средних лет. Внешне привлекательный, он, казалось, не способен на жестокость, которую проявил лично — и его подчиненные — на Бахоре. Но по представлениям Сиско, внешность Дуката не могла вызвать ничего, кроме отвращения. Из черной, похожей на панцирь насекомого, военной формы выглядывала нечистая, покрытая рубцами плоть.

Черное отвратительное насекомое.

Против своей воли Сиско вспомнил боргов.

…Безжизненная рука Дженифер…

Но командор сразу же взял себя в руки.

Дукат рассматривал офис, всех, кто в нем находился, и все, что в нем происходило, так, будто он по-прежнему был здесь хозяином.

Сиско поднялся, кивнул вошедшему, но не улыбнулся.

— Гал Дукат, — представился вошедший.

Сиско напрягал все внутренние силы, чтобы не дать волю чувству ненависти. Перед его внутренним зрением автоматически проплывали картины разрушений на Бахоре, страданий бахориан, разрушений священного храма Опаки и сама Опака.

Но Сиско заставил себя думать о том, что кардасиане больше не враги ему. Федерация подписала с ними мирный договор, и представитель Звездного Флота командор Сиско обязан обращаться с кардасианами соответственно принятым нормам.

— Простите мое вторжение, — сказал Дукат, улыбнувшись и показав два ряда узких редких зубов. — Но всего две недели назад это был мой офис.

Не дожидаясь приглашения, кардасианин сел.

— Итак, вам удалось починить пищевые репликаторы? — спросил Дукат.

— Нет, — сухо ответил Сиско.

— Как и нам, — весело произнес кардасианин. — Впрочем, вы обладаете одной чудесной технологией, которая нам пока недоступна: вы умеете готовить прекрасный луковый суп.

Дукат резко встал, будто хотел проверить реакцию Сиско, а возможно, и напугать его.

Хитрые игры. Это второй выпад.

— Я не привык находиться по эту сторону стола, — объяснил Гал свои действия.

Подойдя к балкону, он пренебрежительно посмотрел вниз, будто феодал озирал свои владения.

— Буду с вами откровенен, командор, — в своей излюбленной манере сделал признание Дукат. — Мне не хватает этого офиса. Вне его я не чувствую себя счастливым.

— Как почувствуете тоску по дому, заходите, — бесстрастно произнес Сиско.

Дукат, судя по всему, уловил иронию. Он резко повернулся к командору.

— Вы очень любезны, — заметил кардасианин с наигранной улыбкой. — Позвольте мне уверить вас, что мы всего лишь хотим быть полезными в этой трудной перестановке руководства. Вы служите во Флоте Федерации и сейчас находитесь одни на этой далекой станции со смешными системами охраны. Ваши соседи — кардасиане — всегда готовы быстро отреагировать на любые проблемы, которые у вас могут возникнуть.

Третий выпад в виде тонко замаскированной угрозы.

Теперь Сиско вынужден был прямо признаться себе в том, что ненавидит Гала Дуката. Тем не менее, он старался, чтобы тон его голоса и выражение лица по-прежнему оставались нейтральными. «Энтерпрайз» ушел. Кардасиане могут причинить станции большой вред и удалиться задолго до того, как придет помощь Федерации. Надо быть ко всему готовым. Дукат не стал бы утруждать себя угрозами, если бы ему ничего не требовалось от Сиско. Но что именно?

— Так что вы думаете о Кай Опаке? — спросил вдруг кардасианин.

Внезапная перемена темы разговора на какое-то мгновение сбила Сиско с толку, но он быстро пришел в себя. Теперь ему стало ясно, ради чего привел сюда военный корабль этот кардасианин. Вот что он хочет получить! Ну уж нет.

Сиско спокойно посмотрел на Дуката, явно не торопясь с ответом. Это, кажется, стало действовать на нервы собеседника.

— Да, да, меня информировали, — многозначительно произнес Дукат. — Вы летали на Бахор, встречались там с ней. Мы полагали, что взяли все их. Но теперь ясно, что одна из шкатулок хранится у вас. Я думаю, что мы могли бы обмениваться информацией, так сказать, пополнять источники наших знаний…

— Мне об этом ничего не известно, — пожал плечами Сиско.

Дукат вяло улыбнулся и многозначительно кивнул головой, мол, если предлагаешь такую игру…

— Мы будем невдалеке на тот случай, если вы захотите подробнее обсудить мое предложение, — сказал Дукат вслух. — А пока, думаю, вы не станете возражать, мои подчиненные повеселятся на Верхней.

Он чопорно поклонился.

— Командор…

Сиско в ответ сухо кивнул головой.

Когда кардасианин ушел, Бенджамен сел в кресло и глубоко вздохнул. Затем погрузился в размышления. Какое-то неведомое чувство говорило ему о том, что ни в коем случае нельзя передавать кардасианам шкатулку, что ее нужно сохранить любой ценой, защищать любыми средствами. Но рациональное мышление приводило другие доводы: ценой сохранения шкатулки могли стать человеческие жизни. Как поведет себя Дукат? Он дал понять, что может подождать, но лишь некоторое время…

Сиско потер глаза, пытаясь свести концы с концами. Какую цену он может заплатить за мистицизм Опаки?..

Поднявшись, Сиско направился в лабораторию.

В лаборатории он застал Дэкси сидевшей за экраном компьютера. Она хмуро и сосредоточенно рассматривала мелькавшие знаки и символы. Сиско все никак не мог привыкнуть к женскому обличью своего старого друга и очень сомневался в том, что когда-нибудь привыкнет к происшедшей перемене. Впрочем, ему приходилось признать, что видеть рядом с собой красивую молодую женщину доставляло ему удовольствие. И сейчас Бенджамену пришлось напомнить самому себе, что он пришел сюда за советом. Ему показалось, что Дэкси не слышала, как он вошел, но, как выяснилось, ошибся.

— Бенджамен, что тебе известно об астероидном Поясе Денориоса? — не отрывая взгляд от экрана, спросила она.

Сиско часто заморгал, пытаясь сосредоточиться.

— В его основе плазменное поле. Никто не приближается к нему, если нет особой необходимости.

Дэкси кивнула, продолжая внимательно рассматривать поступавшую на экран информацию. Затем она подвела своего рода итог.

— В конце двадцать второго века корабль, на борту которого находился Кай Талуно, погиб в районе Пояса Денориоса. Кай Талуно заявлял, что там ему было видение.

Сиско подошел сзади и положил ладонь на спинку стула, на котором сидела Дэкси. Будь это в прежние времена, он непременно похлопал бы старика Дэкса по плечу, но теперь… Ощущая неловкость от присутствия красивой умной женщины, Сиско внимательно посмотрел на бегущие строки компьютерной информации.

— Попробую догадаться, что именно привиделось Талуно, — произнес Сиско. — Он увидел Собор Святых?

Уголки ее губ взметнулись вверх.

— Не совсем так, — возразила Дэкси. — Он сказал, что видел, как разверзлись небеса, и они едва не поглотили его корабль.

Сиско вздохнул: ему бы эти заботы… Мистицизм Опаки и странное свечение в форме символа бесконечности — все это сейчас казалось ему незначительным, даже ничтожным по сравнению с реальной угрозой, исходившей от Гала Дуката.

— Неужели мы докатились до того, чтобы заниматься еще и такими проблемами? — укоризненно произнес Сиско.

Дэкси резко повернулась к нему и встала со стула.

— Цинизм — не лучшее из твоих качеств, Бенджамен, — заметила она с холодной улыбкой.

Сиско почти не узнал ее голос, настолько изменился его тембр. Теперь ее устами говорил старик-курзонец, и Сиско невольно поежился от столь внезапной перемены.

А может быть, это звучал голос симбионта?

— Кстати, — продолжала Дэкси все тем же тоном старшего и более опытного коллеги. — Кай Талуно относился к людям, которые не склонны к преувеличениям.

Сиско вскинул брови, едва сдерживая улыбку.

— Надо полагать, ты знала его?

— Едва ли стоит серьезно относиться к случайному знакомству. В то время я, начинающий дипломат, встретилась с ним на конференции, где велось обсуждение мирного договора. Талуно считался человеком в научном отношении строгим, даже догматичным…

— Ты действительно полагаешь, что его «видение» имеет отношение к нашему делу?

— Возможно. Я смогла убедиться в том, что, по крайней мере, пять таинственных светящихся шаров были обнаружены в Поясе Денориоса.

Последнюю фразу Дэкси произнесла вновь тоном молодой женщины. Она вернулась на свое место за экран компьютера и запросила дополнительную информацию. Сиско присел рядом и тоже стал наблюдать за бегущими строками.

— В течение нескольких сотен лет поступали многочисленные сообщения от экипажей различных кораблей о странных вещах в этом районе, — продолжала между тем Дэкси.

Она нажала какую-то кнопку, и строчки побежали быстрее, так что Сиско едва успевал прочитать их.

— А тридцать два года назад там появился корабль неизвестного происхождения, — ровно звучал голос Дэкси. — На его борту позже нашли неизвестную жизненную форму — младенца, способного изменять собственное строение.

В этот момент Сиско резко повернулся к Дэкси.

— Говоришь, способного изменять собственное строение? — с заметным волнением уточнил он. — Ты имеешь в виду собственную форму — шейпшифтер? Но прямо здесь, на «Дип Спэйс-9» живет шейпшифтер, это наш главный охранник.

Посмотрев на Сиско, Дэкси задумалась.

— Знаешь, мне необходимо теперь суммировать всю имеющуюся в моем распоряжении информацию и произвести ее комплексный анализ, — сказала она.

Дэкси нажала еще одну кнопку. На экране, судя по координатам, прямо рядом с научной станцией появилась пространственная решетка в трех измерениях. Сиско невольно подался вперед, чтобы получше рассмотреть ее.

— Священный Храм? — почти весело спросила Дэкси.

Бенджамен пожал плечами.

— На это стоит посмотреть, — задумчиво произнес он, потирая подбородок. — Важно сделать это скрытно от кардасиан. Я только что разговаривал с Галом Дукатом, он дал мне понять, что пристально следит за нами. Так что придется постараться, чтобы проскользнуть незамеченными.

— Только что ты рассказывал нечто интересное о вашем главном охраннике? — с улыбкой спросила Дэкси.

О'Брайен просто не мог доверять майору Кире, хотя не испытывал к ней лично чувства антипатии. Добродушный Майлс ко всем относился вполне доброжелательно, но он не мог не замечать ее презрительное отношение к командору и Звездному флоту вообще. Это поневоле вынуждало его нервничать, поскольку он теперь оказался как бы меж двух огней. Ситуация скверная для вновь назначенного мичмана, который вынужден служить под начальством офицера с тяжелым характером, к тому же женщины. О'Брайен к такому положению дел не привык. Раньше он был готов ради капитана Пикара отдать свою жизнь, но отдать ее ради майора… О'Брайен просто сомневался, что Кира оценит подобную жертву. В присутствии майора Майлса не покидало ощущение, что он ходит по острию лезвия. Слишком уж Кира вспыльчива. Но здесь, на станции, все свои. А если она позволит себе вспылить, скажем, в казино, набитом кардасианами? Тогда дипломатия окажется бессильна. Впрочем, Кира первой откроет огонь, в этом Майлс не сомневался.

Но, как оказалось, все же О'Брайен недооценил майора Киру. В этом Майлс убедился, когда командор Сиско вызвал майора и мичмана и отдал им приказание отправиться в казино, где находились кардасиане. Майор Кира повела за собой группу с уверенностью прирожденного командира, так что О'Брайен, следуя за ней, с трудом скрывал свое недоумение.

Кардов в казино оказалось так много, что от их черной военной формы было темно. На О'Брайена невольно навалились воспоминания, связанные с кровопролитием на Сетлике: вот мелькнуло лицо умирающего Стомпи, вот неподвижная фигура капитана Максуэлла возле его погибших детей и жены… Майлсу пришлось потрясти головой, чтобы прогнать опасные сейчас воспоминания.

Карды играли в рулетку ференджи и, судя по всему, выигрывали: от одного из столиков донесся сначала восторженный рев, потом дружный хохот кардасиан. Майлс мельком посмотрел на лицо майора Киры и увидел в глазах женщины бурлящую ненависть. Что ж, Майлс тоже ненавидел их, ведь он даже убил одного. Позже как-то Майлс сказал кардасианину Даро во время мирной беседы:

— Я ненавижу не тебя конкретно, кардасианин. Мне ненавистно то, кем я стал из-за твоих собратьев.

Между тем Кира врезалась в толпу кардов. Один из них попытался было громко выразить недовольство ее приходом, но она врезала ему в челюсть и отбросила к стойке бара.

— Прошу внимания! — громким металлическим голосом потребовала Кира.

В казино быстро установилась тишина.

— Это заведение закрывается! — объявила Кира.

Толпа кардасиан стала громко возмущаться. О'Брайен внутренне напрягся, а его рука непроизвольно потянулась к бедру, где обычно находился фазер. Но фазера на месте не оказалось. О'Брайен выругался в адрес Одо, который запретил носить оружие на Верхней Палубе. Досталось и майору, ведь Кира поддержала требование Одо.

— Что вы хотите этим сказать? — громко возмутился Кварк распоряжением майора и, расталкивая локтями толпу, бросился к бахорианке. — Вы не можете этого сделать!

Кварк сердито размахивал перед носом Киры когтистыми руками. Однако Кира невозмутимо смотрела на хозяина казино сверху вниз.

— Если у вас есть проблемы, сэр, то вы можете обратиться за разъяснением к командору Сиско, — сказал О'Брайен спокойным тоном Кварку.

— Именно так я и сделаю, это неслыханная наглость! — трясясь от ярости, прокричал Кварк О'Брайену.

Между тем хозяин казино ни на секунду не забывал о посетителях.

— Мои извинения, друзья, — обратился он к ним. — Это маленькое недоразумение, которое мы быстро устраним.

Затем Кварк повернулся к своему помощнику.

— Предложи господам что-нибудь такое, на что они могли бы потратить выигранные деньги. Помощник многозначительно кивнул.

Тем временем кардасиане стали подсчитывать выигрыш и складывать золото в мешок. Один из кардов с заметным усилием поднял мешок, из чего О'Брайен сделал вывод, что тот весит немало. Майлс внутренне улыбнулся, хотя внешне по-прежнему оставался серьезен и официален…

В первые моменты Одо охватила паника. Вес золота так сильно давил на него, что затруднял дыхание. Отсюда и паническое состояние. Но Одо уже приходилось прежде встречаться с подобным состоянием, и он знал, что в таком случае нужно делать. Прежде всего расслабиться, ни о чем не думать, сосредоточиться только на звуках. Так он и поступил. Вот он слышит только стук шагов трех пар ног по металлическому полу да голоса на кардасианском. Потом добавились еще звуки металлического происхождения: ясно, они вошли в корабль кардасиан.

Состояние паники прошло, Одо весь превратился во внимание. Звучат голоса кардов.

— Да потому, что мы много выиграли…

Смех.

— Оставь это Звездному Флоту на черный день…

Смех.

Шаги замерли. Звук ключа в замке. Тишина.

Одо подождал еще какое-то время, затем стал осторожно выбираться из-под золота. Выбрался из мешка, потерял равновесие и упал на пол, больно ударившись головой.

Встал, отряхнулся, перевел дыхание и пошел по коридору. Он знал, куда и зачем шел…

Глава 7

Находясь в аппаратной управления, О'Брайен с удовлетворением изучал показания компьютеров, он почти улыбался. Подобное настроение он испытывал первый раз после ухода с «Энтерпрайза».

— Майор, сканеры фиксируют колебания в энергетической распределительной сети, — доложил он.

Кира проконтролировала показания своих приборов и осталась очень довольна.

— Да, их компьютеры выведены из строя, — согласилась она с оценкой О'Брайена. — Щиты и сенсоры не функционируют. Молодец Одо, замечательно поработал.

Кира нажала кнопку внутренней связи.

— Управление вызывает «Рио Гранд»! — сказала она. — Действуйте согласно плану…

— Вперед! — сказал Сиско, получив сообщение майора.

Турболифт рванулся с места и поднял Сиско и Дэкси на транспортную площадку станции, где их уже ждал небольшой корабль «Рио Гранд». Размером он не превосходил спасательные корабли с «Саратоги», но отличался большей прочностью и живучестью. Всякие мысли о «Саратоге» Сиско сразу же отогнал и полностью сосредоточился на предстоящем.

Командор испытывал смешанное чувство возбуждения и сожаления. Интуиция опытного офицера Звездного Флота подсказывала ему, что он стоит на пороге неизведанного. Еще не поздно вернуться назад. Туда, где его ожидает желанное назначение на Землю, устроенность Джейка, безопасность и покой. А что впереди? Пропасть. Гарантия непредсказуемых приключений и слабая надежда чем-то помочь Опаке и всему бахорианскому народу.

— Мы готовы, — прозвучал в системе внутренней связи голос майора Киры.

— Запуск! — ровным голосом отдал приказание Сиско.

Все, выбор сделан.

Теперь он старался не замечать, как бешено заколотилось сердце, не обращать внимания на неожиданно возникший образ Дженифер на пляже Гилго-Бич…

Краем глаза Сиско наблюдал за Дэкси. Он пытался представить, что это его старый друг-курзонец, и присутствие старика ободряло командора.

— Готовы к старту! — доложил О'Брайен.

— Старт! — отдал команду Сиско. — Сохраняйте видеоканал свободным.

— Аудиоканал переведите на кодированный 3-5-0, — напомнил О'Брайен.

— Есть! — отозвался Сиско.

Дэкси повернулась к нему, и он снова увидел перед собой красивую молодую женщину.

— Курс расчетный, командор! — доложила она.

— Хорошо, так держать, — подтвердил Сиско, чувствуя, как корабль стремительно удаляется от станции.

Сиеко понял, что бесповоротно взял курс в свое будущее…

По крайней мере, задача первого этапа решена: удалось незаметно для кардасиан выйти за пределы ближней зоны. Одо умело и вовремя ввел неисправности в обзорные компьютеры кардов.

Тем временем Кира смотрела на мигающий глазок на главной приборной панели.

— Одо добрался до транспортаторной, пора выручать его, — сказала она О'Брайену.

— Соединяюсь с Одо, — доложил мичман.

Он нажал нужную кнопку, но транспортаторная на корабле кардасиан не включалась. О'Брайен нажал кнопку контроля, которая обеспечивала ускоренную работу транспортаторной, но снова что-то не включилось.

— Я никогда не имел дела с кардасианскими транспортаторными, — извиняющимся тоном сказал Майлс.

Кира молча усмехнулась.

О'Брайен окинул взглядом станцию и мысленно проклял всех кардов за их отвратительно работающую технику. Он не представлял себе, как это можно плохо выполнять свою работу.

Мичман нажал еще одну кнопку.

Бесполезно.

Не сработало и ручное управление. Тогда мичман попытался сам спрограммировать последовательность операций по управлению транспортаторной.

Бесполезно.

— Черт побери! — не выдержал Майлс и грохнул кулаком по приборной панели. — Что за идиот!..

И тут система управления транспортаторной сработала. Площадка вздрогнула. Майлс ошалело посмотрел под ноги, потом на панель. Когда он снова посмотрел на площадку, Одо уже полностью материализовался и стоял на ней.

Майор Кира радостно улыбнулась шейпшифтеру.

— Прекрасная работа, констебль!

«Рио Гранд» плавно скользил в космическом пространстве, держа курс в сторону астероидного Пояса Денориоса. Сиско посмотрел на экран и отметил невольно красоту ярких звезд на фоне голубой космической пыли.

— Приближаемся к опасному периметру, — предупредила Дэкси.

В ее голосе прозвучали нотки взволнованного ожидания. Такое же ожидание волновало сейчас и командора. Он кинул взгляд на экран Дэкси: почти все поле зрения занимала графическая решетка Денориоса, а их кораблик выглядел маленькой черной точкой, перемещение которой было почти незаметно.

— Уменьшить скорость! — неожиданно отдала команду Дэкси.

Подавшись вперед, она стала внимательно рассматривать показания сканера.

— Компьютер, представить видеоизображение прилегающего пространства в радиусе триста одного километра! — отдала она новую команду.

Дисплей замигал и представил изображение. Ничего особенного: космическая пыль да несколько астероидов. Сиско удивленно посмотрел на Дэкси.

— Сенсоры фиксируют необычно высокий протоновый уровень, — пожав плечами, хмуро произнесла Дэкси. — Но я не вижу причины.

— Измени курс, — сказал Сиско. Корабль резко развернулся и направился к центру колебаний.

На связь вышел О'Брайен.

— Лейтенант, — хриплым голосом обратился он к Дэкси. — В этом астероидном поясе может фиксироваться эхо. Проверьте!

Дэкси нахмурилась еще больше и стала просматривать показания многочисленных приборов.

— Не думаю, — ответила она наконец. — По мере нашего приближения к заданным координатам нейтрино-колебания усиливаются.

Сиско тем временем проконтролировал показания приборов на своей панели.

— Что бы это ни было, оно влияет на наши системы, — подвел он итог.

— Все внешние колебания увеличивают экспотенциальность, — размышляла вслух Дэкси. — Но… Проверено… Внутри корабля соответствующего увеличения не наблюдается. Как же это возможно?..

Она повернулась к Сиско в поисках ответа.

В этот момент корабль вспыхнул. Сиско молниеносно прикрыл лицо ладонями от ослепительно яркого света.

…«Саратога» взорвалась…

Перед глазами кромешная темнота. Сиско нащупал рукой приборную панель. Панель есть, приборы целы, но ничего не видно. Отказали глаза? Он посмотрел в сторону Дэкси и увидел ее склонившейся над прибором контроля внутренней связи. Значит, глаза в порядке. Но почему же погасли все экраны?

— Сенсоры не работают, — доложила Дэкси.

Сиско хотел спросить ее о причинах отключения всех приборов и компьютеров, но по выражению ее лица догадался, что она знала не больше командора. Но что же она собирается делать?

Дэкси расслабилась, в ее взгляде появилась полная отрешенность от всего происходящего. Бенджамен смотрел на нее и не верил своим глазам. А может быть, она обращалась к симбионту за поддержкой? Во всяком случае, к Дэкси вернулись уверенность и спокойствие. Она вновь заговорила, и ее голос напомнил Бенджамену голос старого курзонца.

— Мы полностью потеряли связь со станцией, — произнесла она.

На станции, между тем, О'Брайен недоуменно смотрел на приборы. Он заставлял себя как можно спокойнее отнестись к тому факту, что «Рио Гранд», на котором находился командор Сиско, только что исчез. Создавалось впечатление, что космос просто разверзся и поглотил его.

Майор Кира от изумления приоткрыла рот и не сводила глаз с экрана.

— В зоне их пребывания сканеры фиксируют значительный космический разрыв, — хмуро проговорил О'Брайен.

Кира подошла к его панели и через плечо посмотрела на экран.

— Что же там, черт побери, произошло? — резко спросила Кира.

— Не знаю, — пожал плечами Майлс. — Они просто исчезли.

В сотрясающемся корабле командор непонимающим взглядом смотрел на темные экраны сенсоров и хаотическими действиями пытался «оживить» вышедшие из строя приборы. Рядом с ним за навигационной панелью стояла Дэкси. На главном экране не было даже звезд, лишь сияла радуга. Она могла бы показаться командору красивой, если в эти минуты ему пришло бы на ум любоваться красотами.

— Приборы сошли с ума, что ли? — спросил командор у Дэкси, из-за тряски плохо выговаривая слова.

Дэкси бросила на него ободряющий взгляд.

— Когда придет нужная минута, я исправлю их, — произнесла она спокойным тоном.

— Можешь брать любую минуту на выбор, — не без сарказма заметил командор.

Корабль снова озарился яркой вспышкой. Сиско вцепился в приборную панель, стараясь сохранить равновесие. «Рио Гранд» вздрогнул последний раз, и тряска прекратилась. Главный экран замерцал, затем на нем появились звезды. Ожили и другие экраны.

Сиско облегченно вздохнул и откинулся в кресле. Однако состояние блаженного спокойствия командора продолжалось недолго. Посмотрев на картину звездного неба, Сиско вдруг насторожился. Затем резко повернулся к Дэкси.

— Это же не Пояс Денориоса! — озабоченно воскликнул он. — Определи-ка наши координаты.

Не отрываясь от экрана, Дэкси молча кивнула головой.

— Звезда на расстоянии пяти световых лет, не относится к светилам класса «М», — задавала она программу компьютеру. — Определить ближайшую звездную систему!

Установилась тишина. Сиско и Дэкси напряженно ждали ответа.

— Это Идрэн, тройная система, состоящая из центрального супергиганта и спутников-близнецов типа «О», — выдал компьютер.

У Сиско непроизвольно отвисла челюсть.

— Идрэн?! — воскликнул он. — Этого не может быть!

Дэкси внешне выглядела спокойной, но в ее глазах светились искорки изумленного недоверия.

— Компьютер, какова основа идентификации? — запросила она.

— Идентификация Идрэна основана на альфа-гидрогенном спектральном анализе, произведенном в двадцатом веке в Квадранте Гамма, — бесстрастно выдал компьютер.

— Квадрант Гамма?! — все тем же тоном произнес Сиско. — Но это же семьдесят тысяч световых лет от Бахора… Получается, мы просто провалились в «дыру»…

Выражение лица Дэкси говорило о том, что она удивлена, но не более того.

— Никакой «дыры» я не вижу, — спокойно ответила она. — Не наблюдается никаких колебаний.

Некоторое время они молча смотрели на звезды.

— Считаешь, что светящиеся дуги именно так попали на Бахор? — тихо спросил Сиско.

— Гипотеза не лишена смысла, — кивнула она головой.

— Если это так, то значит, это было здесь уже десять тысяч лет назад, — высказал он свои мысли вслух. — Мы могли бы обнаружить первую устойчивую «дыру»…

— Подожди, Бенджамен, пока мы выберемся отсюда, — прервала она его с улыбкой. — А уж потом будешь вписывать свое имя в исторические учебники.

— Наши имена, старик, — не смог сдержать Сиско радостную улыбку. — Наши имена…

Он замолчал, вспомнив об Опаке. Он вернется к ней с такой хорошей вестью, у него даже голова закружилась от предвкушения всеобщего восторга. Ведь подумать только… Это открытие сделает Бахор важным космическим центром, что откроет огромные возможности для развития экономики, культуры… Храм Святых это или нет, но он возвращается уже не с пустыми руками.

— Нужно возвращаться, лейтенант, — сказал командор Дэкси.

Та молча развернула корабль в обратную сторону.

Сиско расслабился в кресле и теперь мог позволить себе наслаждаться переливами всевозможных цветов. И лишь где-то очень далеко пульсировала мысль об оставленной им станции.

— Пожалуй, это даже лучше, чем отыскать Священный Храм, — пошутил Сиско.

— Думаешь, лучше? — с улыбкой повернулась к нему Дэкси.

— Ты только подумай и сама согласишься, — убежденно произнес Сиско. — Прямой переход из Квадранта Гамма в космическое пространство Бахора позволит решить многие проблемы. Отныне сюда потянутся экспедиции со всех многочисленных звездных систем. Это даст Бахору экономическую базу для восстановления…

Сиско снова посмотрел на главный экран, где переливались разноцветные огни.

— Отличная кульминация, — сказал вдруг командор.

— О чем это ты, Бенджамен? — неожиданно нахмурилась Дэкси.

— Я, наверное, скоро улечу, — произнес он тоном, которому постарался придать обыденность. — Возвращаюсь на Землю.

Дэкси посмотрела на него без всяких эмоций, что несколько огорчило Бена.

— И что ты будешь делать на Земле?

— В университете, что в Вастере, считают, что я смогу предложить нечто для программы астрионики.

— Значит, будешь профессором? — вскинула она брови.

— Я отращу бороду, — пошутил он наигранно. — И буду носить потертый пиджак с заплатками на локтях…

— И состаришься раньше времени, — подвела итог Дэкси, печально посмотрев на командора.

Она отвернулась и занялась приборами. Вибрация корабля заметно уменьшилась.

— Я изменяю программу Полета, чтобы компенсировать пространственные перерывы, — сухо, профессионально доложила она командору о своих действиях. — На этой фазе полет должен быть мягким.

Сиско сосредоточенно нахмурился.

— Ты уменьшила скорость? — вдруг спросил он.

— Нет, — ответила Дэкси, посмотрев на приборы.

— Но мы ее теряем.

Дэкси еще раз проверила показания приборов и покачала головой.

— Скорость постоянная, — возразила она.

— Компьютер, произвести диагностику функционирования систем скоростных мощностей, — распорядился Сиско.

— Системы скоростных мощностей функционируют в пределах нормальных параметров, — доложил вскоре компьютер.

Командор сверился с показаниями контрольной панели.

— Но мы не успеваем на одну двадцатую километр-часа, — возразил он.

— Компьютер, определить причину отставания, — отдала указания Дэкси.

— Причина неизвестна, — тут же последовал ответ.

Оба умолкли, прекрасно понимая, что возникшее отставание означало верную гибель корабля и экипажа.

— Увеличить мощность реактора! — приказал Сиско.

Ему не хотелось погибать, особенно сейчас, когда впервые за три года он сделал что-то такое, что вселяло в него надежду. Кроме того, он не мог оставить Джейка одного…

— Скорость по-прежнему падает, — сухо доложила Дэкси.

У Сиско создалось впечатление, что Дэкси не боится смерти, не боится потерять вдруг все те почти безграничные знания, которые собирали для нее в течение многих веков, а может быть, и тысячелетий.

Сиско уставился на главный экран, усилием воли стараясь подавить отчаяние.

— Мощность двигателя на семьдесят процентов выше нормальной, — доложил компьютер.

— Снизить до шестидесяти, — распорядилась Дэкси.

— Внимание, опасность: скоростная система мощностей перегружена! — предупредил компьютер скрипящим голосом. — Через двенадцать секунд самоотключение.

— Джейк, прости! — шепотом произнес Сиско в надежде, что это обращение каким-либо образом дойдет до сына.

…Пальцы касаются его щека.

— Дыши, — говорит Опака.

Ее лицо расплывается и постепенно превращается в лицо Дженифер…

Бенджамен расслабился. Он отказывался от бесполезного сопротивления, он отдавался на волю судьбы. Нет смысла мучить двигатель. Он потянулся, чтобы нажать кнопку отключения двигателя.

— Отключить двигатели, — сказал он.

— Скорость двадцать км/ч, — произнесла Дэкси.

Вдруг она напряглась и широко раскрытыми глазами посмотрела на показания приборов.

— Я улавливаю атмосферу, Бенджамен, — негромко сказала она.

Она повернулась к Сиско, и в ее голосе звучали одновременно несовместимые ноты, которые делали голос сразу детским, взрослым и мудрым.

Командор тупо уставился на Дэкси, не в состоянии понять смысл ее слов.

— Это в космической «дыре» — то? — спросил он.

Дэкси снова посмотрела на экран и изумленно открыла рот.

— Способность дышать…

Внезапно оба они какой-то неведомой силой были брошены вперед. Корабль вздрогнул и затих.

Дэкси посмотрела на приборы и повернулась к Сиско.

— Мы на что-то сели, — тихо сказала она.

— На что? — так же тихо спросил он и не удивился молчанию Дэкси.

Он встал.

…Добро пожаловать…

Совершенно неуместно и глупо ему припомнился сон, который он видел за день до прибытия на станцию. Сон, наполненный ощущением таинственности и важности происходящего… Чувство возвращения домой.

…Добро пожаловать…

Сиско и Дэкси вместе вышли из своего крошечного корабля.

После того, как кардасиане прошли, Джейк и Ног направились вдоль торговых палаток. Ференджи в три приема проглотил огромное пирожное, облизал палочку, смял и бросил через плечо обертку. Потом презрительно расхохотался, глядя, как какой-то человек подбежал к брошенной им бумажке, поднял ее и отнес в стоявшую невдалеке урну. Джейк просто завороженно наблюдал за всеми действиями ференджи.

Большинство доносившихся из палаток запахов казались Джейку очень аппетитными, но некоторые вызывали тошноту. Пирожное Нога относилось к последним: оно пахло чесноком и еще чем-то рвотным. Однако вид жующего ференджи напомнил Джейку о том, что он голоден. Утром Джейк находился в прескверном расположении духа, поэтому почти ничего не съел из того, что ему предложил репликатор. Следуя теперь за Ногом вдоль палаточных рядов, он думал о том, известно ли что-нибудь бахорианским продавцам об орехах в тесте.

— А твоя семья живет здесь, на «Дин Спэйс-9»? — спросил Джейк Нога только ради того, чтобы продолжить прерванный разговор.

— Отец — да, — немного поморгав, произнес Ног. — И дядя Кварк тоже.

Тон ответов по-прежнему оставался недоверчивым. Ног просто терпел этого человека, и все.

— А мама? — поколебавшись, спросил Джейк.

— Мама? — переспросил Ног.

Джейк кивнул, пораженный выражением презрения, которое появилось на лице мальчика при упоминании о матери.

Ференджи молча пошел дальше.

— Мужчины не живут со своими матерями, че-ловек, — назидательно произнес Ног некоторое время спустя.

— Почему же? — недоуменно спросил Джейк. — Что в этом плохого?

— Мужчины не живут с женщинами.

— Но почему?

У Нога вместо ответа вырвалось презрительное шипение.

— Многое теряете, — холодно заметил Джейк. Ног повернулся и насмешливо посмотрел ему в глаза.

— Ты, конечно же, живешь здесь на станции со своей матерью?

— Нет, только с отцом. Моя мама погибла.

Джейк приложил все силы, чтобы его голос не дрогнул.

Ференджи воспринял услышанное внешне бесстрастно. Джейк не мог понять его отношения к своим словам, он еще плохо читал выражение лица Нога.

Какое-то время они шли молча.

— А ты давно живешь на станции? — спросил Джейк.

— Всегда, — ответил ференджи, который, судя по всему, ничего не имел против этого вопроса. — Слишком давно.

Джейк разочарованно вздохнул.

— Я понимаю, что ты имеешь в виду, — произнес он. — Я пробыл здесь всего несколько дней, а мне показалось, что целую вечность. Не могу дождаться, когда мы улетим. Но отец… Он служит в Звездном Флоте…

— Я знаю, кто твой отец, — перебил его Ног. — Он засадил меня за решетку.

— Мне очень жаль, — сочувственно произнес Джейк. — Но…

— Кровать там удобнее, чем у меня дома, — заметил Ног, пожав плечами. — И потом план твоего отца сработал. Дядя Кварк сказал, что твой отец почти такой же хитрый, как ференджи.

Джейк не знал, как отнестись к словам Нога: принять их за комплимент или же за осуждение. Выражение лица Нога ни о чем не говорило, его голос тоже оставался неопределенным. На всякий случай, Джейк улыбнулся.

— Ага, он умный, — подтвердил Джейк. — Но только мы до сих пор не придумаем, как нам убраться с этой проклятой станции.

Ног издал губами своеобразный звук, который означал понимание и одобрение.

— Как и мой отец, — стал рассказывать о себе Ног. — Всегда только обещает. Однажды мы почти уже улетели отсюда, но тут появился твой отец и уговорил дядю Кварка остаться.

— Мне жаль, — выразил сочувствие Джек. — Правда, очень жаль… Я тоже не хочу оставаться тут, но папа только обещает, что сделает все возможное.

Ференджи кивнул в знак согласия.

— Отцы все такие, — осуждающе произнес он. — Всегда хотят слишком много, им никогда не хватает того, что есть.

Джейк не понял, что имел в виду Ног, но уточнять не стал.

— Он тоже хочет улететь на Землю, откуда родом, — продолжил Джейк рассказ об отце. — А мне сейчас все равно, где жить, только бы не здесь. Тут репликаторы ужасные, каюты отвратительные, ничего не работает, а сама станция похожа на старую свалку.

— До того, как улетели кардасиане, не все было так плохо, — припомнил Ног. — Это они, когда улетали, все поломали.

— Но здесь нечего делать, — развел руками Джейк. — Хочу на Бахор. Ты знаешь, как туда добраться?

Ног наклонил свою большую треугольную голову и с любопытством посмотрел на Джейка.

— Значит, ты не был на Бахоре? — настороженно спросил он. — И не знаешь, что там?..

— Что — там? — заинтригованно спросил Джейк.

— Там еще хуже, чем здесь, — многозначительно произнес Ног. — Я был на Бахоре. Там не на что смотреть…

— Мне все равно, я хочу… — Джейк заговорщически понизил голос и огляделся по сторонам. — Я хочу найти небольшой корабль и улететь на Землю. Только ты никому…

Ног разразился визгливым хохотом.

— Кораблик! — воскликнул он сквозь смех. — Ты хочешь сказать, что тебе нужен пассажирский корабль? Значит, ты ничего не знаешь о Бахоре, че-ловек. Здесь нет летающих по расписанию пассажирских кораблей. Конечно, можно зафрахтовать корабль, но ты не производишь впечатление богатого…

Ног оценивающе осмотрел мальчика с головы до ног и покачал головой.

Сначала Джейк хотел расплакаться оттого, что так внезапно рухнули все его надежды. Потом ему стало стыдно, что он предстанет перед Ногом маленьким мальчиком.

— Мне все равно, — с подчеркнутым спокойствием сказал он. — Мне нужно найти способ выбраться отсюда. Я ненавижу это место! Мне здесь нечего делать!

— О-ох! — вырвалось у Нога восклицание, от которого его лицо сморщилось в невероятной гримасе, означавшей улыбку. — Но здесь много, очень много интересного, че-ловек. Хочешь есть?

Подавив чувство отвращения, Джейк утвердительно кивнул. Он надеялся, что сближение с ференджи все же поможет ему открыть секрет возможного побега с Бахора.

Кроме того, ярко представленная картина реального побега вызвала у Джейка вполне ощутимый страх.

— Пошли, — предложил Ног. — Я тебя чем-нибудь накормлю.

Ног быстро зашагал к одной из палаток, где продавались какие-то зеленовато-крапчатые, воздушные на вид изделия, напоминающие бисквиты. Наклонившись к одному из них, Джейк вдохнул аромат — что-то смешанное из запахов конфет, ванилина и свежей травы.

Рот мальчика стал быстро наполняться слюной. Заметив его состояние, к нему подошел седовласый продавец-бахорианец и доброжелательно улыбнулся. Вдруг он заметил Нога. Тут улыбка мгновенно сошла с его лица и сменилась кислой гримасой.

— Ференджи здесь не обслуживаются, — холодно сказал продавец Ногу. — Уходи, уходи отсюда!

— Так это же не для меня, — с невинным видом сказал Ног. — Это для моего друга, сына командора Сиско.

Продавец сощурился и посмотрел на Джейка.

— Он с тобой?

Удивленный враждебным отношением продавца к ференджи, Джейк в знак подтверждения кивнул головой. И в этот момент случилось неожиданное. Ног вдруг запустил свою когтистую руку в кучу булочек, схватил две и с хохотом бросился наутек.

— Эй, вор! — закричал продавец. — Ну-ка вернись!

Куда там, Ног уже исчез за углом ближайшей палатки.

Поняв безуспешность своих попыток вернуть украденное, продавец грустно покачал головой и принялся бранить воров на чем свет стоит.

— Будьте прокляты, все ференджи и кардасиане! — бушевал он. — Раньше товар лежал у меня за стеклом, но они его разбили. Как же я заработаю деньги на стекло, если ференджи крадут все, что я только положу?

Тут продавец, наконец, обратил внимание на Джейка.

— Надеюсь, ты заплатишь мне, сын командора, за своего друга?

Широко открытыми глазами Джейк посмотрел в том направлении, куда скрылся Ног. Внезапно в горле застрял комок, и Джейку пришлось сделать немалое усилие, чтобы проглотить его.

— Д-да, у меня есть кредитки, — согласился он возместить ущерб.

— Кредитки? — сердито переспросил продавец. — Никаких кредиток! Здесь не военторг Звездного Флота. У меня платят только золотом!

— У меня нет золота, — растерянно развел руками Джейк. — Но мой папа заплатит, если вы…

— Ах, у тебя нет золота? — сердито воскликнул продавец. — Какое мое дело!

Он быстро обежал, вокруг прилавка и схватил Джейка за локоть.

— Эй, Джекка, Джекка! — окликнул он помощника. — Вызови скорее констебля Одо! Я не могу оставить товар, пока здесь этот маленький воришка. Его друг украл у меня выпечку, а этот не хочет расплачиваться.

Прохожие останавливались, привлеченные криками продавца, и с улыбкой наблюдали за происходящим.

Сначала Джейк сжался от испуга, затем изо всех сил рванулся из цепких рук старика. Тот не ожидал такого от вежливого мальчика и выпустил его руку. Оба едва не упали, но все же Джейк сумел удержать равновесие. Не медля ни секунды, он бросился в толпу.

И тут же врезался во что-то мягкое. Вскрикнула женщина. Они оба рухнули…

Выйдя из корабля, Сиско по привычке достал фазер и выставил его вперед. Страха он в эти минуты не испытывал, только непривычно сильное волнение и еще любопытство. У него не вызывало сомнения, что здесь он уже был — во сне.

Хотя местность представлялась совершенно необитаемой, Бенджамену казалось, что здесь их ждут. По горизонту тянулась извилистая линия гор. Изредка ее освещали вспышки молний, которые на фоне черного небосклона казались особенно яркими.

По пятам за Сиско шла Дэкси, которая не выпускала из рук трикодер. К недоумению Сиско, она восхищенно оглядывалась.

— Как красиво! — произнесла Дэкси с неподдельным восторгом.

Сиско еще раз посмотрел на мертвый горизонт и недоуменно оглянулся на женщину.

— У тебя странные представления о красоте, — сухо произнес он, пожав плечами. Дэкси вскинула брови.

— Разве ты не считаешь, что эта картина — одна из красивейших, которые тебе когда-либо приходилось видеть? — убежденно сказала она.

Сиско отрицательно покачал головой. Про себя он подумал, что, наверное, никогда не сможет понять юмор триллов.

— Эта картина напоминает мне серные шахты на Хадас-4, — буркнул он.

— Как ты можешь такое выдумать? — с заметным раздражением произнесла она. — Такие краски, а флора…

Сиско резко повернулся к ней.

— Дэкси, я не вижу здесь никакой флоры! — выпалил он.

Дэкси растерянно огляделась вокруг.

— Как, то есть, не видишь? Мы же стоим в саду…

— Мы стоим на голой, скалистой равнине. Видишь приближающуюся грозу?

Он указал рукой в сторону горизонта. Она посмотрела в том направлении, потом бросила непонимающий взгляд на командора и отвернулась. Что-то привлекло ее внимание. Сиско посмотрел в ту же сторону и увидел приближающийся зеленый шар, который тихо искрился в таинственной шкатулке.

«Похоже, мы все-таки добрались до Священного Храма», — подумал Сиско.

— А это ты видишь? — спросил он у Дэкси, кивнув в сторону шара.

— Да, — тихо прошептала она.

В это время шар остановился, зависнув в нескольких метрах от них. Затем от него отделился светящийся луч, он коснулся Сиско и просканировал его с головы до ног. Бенджамен стоял неподвижно, ощущая всем телом приятное тепло. Тем временем Дэкси успела просканировать своим трикодером светящийся луч.

— Низкий ионный уровень, — заметила она. — Он нас исследует.

— А может быть, он таким образом здоровается с нами, — тихо сказал Сиско.

Луч покинул командора и заскользил по фигуре Дэкси. Когда он коснулся ее живота, то вдруг засверкал всеми цветами радуги. Затем по-прежнему стал однотонно-зеленым.

Дэкси наблюдала за всем этим с легкой улыбкой.

Когда сканирование закончилось, Сиско сделал шаг вперед.

— Я — командор Сиско, офицер Объединенной Федерации Планет, — с достоинством произнес он.

Внезапно неведомая сила закружила его и подбросила вверх, а затем опрокинула навзничь. У Бена возникло такое ощущение, будто под ним встряхнули землю, словно пыльный ковер. После этого… После этого он стал видеть одновременно две картины: в центре одной находился он сам, в центре другой — Дэкси. Он, Сиско, стоял посреди голой, скалистой равнины, а Дэкси стояла посреди цветущего сада.

Сиско окликнул ее, но тут вдруг загудел ветер, заглушил звуки его голоса. Зеленый свет окружил Бенджамена, уплотнился, полностью закрыл от него скалы и Дэкси. Сиско видел только ослепительное свечение, слышал только бушующий гул ветра. Бенджамен попытался сопротивляться, но бесполезно. Он почувствовал, как свет затягивает, засасывает его, будто сыпучие пески. Единственное, что смог различить Сиско, это то, что зеленый свет вдруг окружил Дэкси наподобие зеленого кокона и так, с женщиной внутри, взмыл в небо. Сиско закричал изо всех сил, но свет окончательно ослепил его, и командор, кажется, потерял сознание.

Глава 8

— Еще одно нейтрино-разрушение, — доложил О'Брайен со своего рабочего места. Кира утвердительно кивнула.

— Сканеры фиксируют неизвестный объект в районе последних координат «Рио Гранда», — доложил мичман о новых наблюдениях. — Это не корабль…

О'Брайен проверил показания сенсоров.

— Майор, там внутри что-то есть, некая жизненная форма, — произнес он, склоняясь над самым экраном сканера, и тут же удивленно отпрянул. — Это человек!

— Сенсоры кардасиан тоже фиксируют это? — сдержанно спросила Кира.

— Да, мы должны предполагать, что им известно то же, что и нам, — утвердительно кивнул О'Брайен.

Кира несколько мгновений оценивала обстановку, затем приняла решение.

— Сигнал Желтой Тревоги! — отдала она команду. — Усилить охрану управления! Берем объект на борт, мистер О'Брайен.

— Есть! — ответил мичман.

Он нажал кнопку контроля и с удовлетворением отметил, что в этот раз транпортаторная система сработала немедленно. Однако то, что появилось на транспортаторной площадке, поразило его больше, чем недавние неполадки в, системах.

На площадке материализовался переливающийся зелеными огоньками светящийся шар. После того, как транспортаторный луч погас, шар еще какое-то время с бешеной скоростью кружился на площадке. А когда остановился, из него появилась слегка растрепанная, но совершенно невредимая Дэкси.

Белый свет. Пустота.

Это смерть?

Дыхание. Медленный пульсирующий ритм — ритм его собственного сердца… Не смерть. Но и не жизнь, как она известна Сиско. Совершенно иное состояние.

Его тело казалось несуществующим. Исчезло все: адский ландшафт, ветер, зеленый шар, корабль, Дэкси, он сам — все это исчезло.

Остался только белый свет. Дыхание. Стук сердца.

Сиско ждал, существуя…

А потом на него каскадом обрушились отрывки воспоминаний.

…Дженифер на Гилго-Бич, ее отливающее в солнечных лучах шоколадное тело, изящная рука, прижимающая к груди спадающий лиф купальника, нахмуренное лицо, когда она повернулась к нему…

…Он смотрит на свои бесполезные руки, такие большие, намного больше ее рук, такие сильные и такие бесполезные сейчас — разодранные в кровь, но не чувствующие крови, боли…

…Вот он с мячом, бейсбол…

… — Командор, входите. Добро пожаловать.

Непроницаемое лицо Дакара. В его глазах отражаются «Саратога», «Кюшу», «Гейдж». В его глазах…

Выступающий сенсороскоп загорается красным светом, высокомерие и тепло человека исчезают, выражение лица становится пугающе бесстрастным.

— Сопротивление бесполезно. Мы вас уничтожим…

…Едкий дым стиснул легкие, выжигает глаза. Пол под ногами рушится, с нижнего уровня вырывается пламя.

Никаких эмоций. Никаких мыслей.

Под обломками безжизненная Дженифер…

Снова пустота. Стук сердца. Дыхание.

— Кто ты? — закричал Сиско, но так и не понял, срываются слова с его губ или же он произносит их мысленно.

Тишина. А потом новая волна чувств и воспоминаний оглушила и затопила его, как топит человека морское течение.

…Первый поцелуй под открытым небом на пикнике. Ощущение губ Дженифер, мягких и податливых, прикосновение прохладного ветра к разгоряченной коже, страстное желание…

…Пронзительный крик Джейка в родильной палате, поднимающие новорожденного высоко вверх руки, боксирующие в воздухе крошечные кулачки…

…Теплые пальцы Опаки, касающиеся его лица. Дыши…

… — Эй, привет, Гекльберри!

Робкая улыбка Джейка, так похожая на улыбку его мамы. Удочка в руках, босые ноги в прозрачной воде…

… — Ты видела Дженифер?

Дорэн поднимает перепачканное сажей лицо — в ее глазах смерть.

…Никаких эмоций. Никаких мыслей…

…Дыши…

— Кто ты? — снова закричал Сиско, теперь уже сердито и отчаянно.

Он сделал вдох и почувствовал привкус моря… Посмотрел на свои босые ноги и увидел, что стоит на пляжном покрывале. Поднял глаза, и его взгляд наткнулся на поднос с бутылкой лимонада.

Дженифер повернулась на спину и села, придерживая одной рукой верх купальника. Ее темные бровки сошлись у переносицы над солнечными очками.

— Это материальное, — произнесла она. — Физическая реальность.

Сиско заморгал, огляделся, увидел голубое небо, белый песок и море. Он видел Дженифер и знал, что это она, она.

— Что… что ты сказала?

Реальность менялась так быстро, что у него закружилась голова.

Пикар на палубе «Энтерпрайза» улыбается, встает и протягивает ему руку.

— Это относится к видео-и аудиостимулам, — тепло произнес он. — Лингвокоммуникация.

— Да, — ответил Сиско, почувствовав зародившуюся надежду. — Лингвокоммуникация. Вы можете общаться со мной?

Снова все кружится перед глазами.

Опака берет его лицо в ладони, смотрит в его глаза глазами любящей бабушки.

— Почему ты принес нам вред?

Пульс учащается, он волнуется оттого, что наконец-то ему удалось установить прямой контакт.

— Я никому не хотел вреда.

На главном экране «Саратоги» появляется Локатус и говорит голосом Пикара. Только его голос механический, металлический, безжизненный.

— Ты обманул нас.

— Нет, — возразил Сиско.

Тут он заметил стоящих вокруг членов экипажа «Саратоги». Вот Гранок, Тамамота, Дилэни, капитан Сторил. В то же время Сиско понимает, что все они инопланетяне.

— Нет, я говорю вам правду, — обращается он к Локатусу.

Голопроекция пруда. Джейк болтает ногами в прозрачной воде, поворачивается к Сиско и смотрит на него удивленными глазами.

— Ты кто? — спросил Джейк.

— Наш вид известен как люди, — ответил Сиско. — Мы пришли с планеты Земля.

Джейк-инопланетянин смотрит на него и озадаченно хмурит брови.

— Земля?

Сиско горит желанием объяснить, он оглядывается, обводит руками окрестности.

— Вот, вот как выглядит моя планета.

Джейк-инопланетянин тоже смотрит вокруг, но не способен оценить то, что видит. Он смотрит на Сиско и непонимающе моргает. Сиско делает еще одну попытку объяснить.

— Вы и мы очень разные. Поэтому для того, чтобы мы поняли друг друга, потребуется время.

— Время? А что это — время? — Джейк повторяет это слово, словно пробуя его на вкус.

В это утро у Кейко чувство жалости к самой себе расходилось, как никогда прежде. Как и Майлс, она относилась к оптимистам и ненавидела состояние депрессии, но сейчас не могла противостоять ей. К этому располагало все вокруг. Каюта действительно оказалась мрачной, пища отвратительной, сама станция полуразрушенной. И кроме того, Кейко очень сильно скучала по своей прежней работе и по друзьям, оставшимся на «Энтерпрайзе».

Судя по всему, малышке Молли тоже не хватало ее друзей: за завтраком она сильно капризничала. Сейчас Кейко особенно остро осознавала свою вину за то, что привезла малышку на станцию. На борту «Энтерпрайза» жили и работали около тысячи человек, и по сравнению с кораблем станция выглядела жалкой пустыней.

А что за люди здесь собрались…

Майлс — добрейший человек во всей вселенной, он никогда ни о ком не отзывался плохо, но Кейко научилась понимать то, что он прямо не говорил. И она поняла, что Майлс серьезно огорчен профессиональными качествами своих сотрудников. Майор Кира оказалась очень резкой, а констебль Одо преисполнен сарказма и не уважает никого, кроме самого себя. Даже командор Сиско… Вначале он показался Майлсу вполне подходящим для своей должности человеком, но сейчас, судя по всему, он изо всех сил пытается сменить место службы.

Получается, что Кейко не единственная, кому не хочется здесь оставаться. Конечно, слабое утешение.

Майлсу все же легче, у него есть настоящее занятие — его работа. И как ни пытался он сегодня утром разыграть недовольство своей должностью, сослуживцами, ясно, что он с удовольствием идет на работу. Кейко просто завидовала ему. А ей некуда спешить, не к чему стремиться. Вся ее работа сейчас заключалась в том, чтобы благоустроить каюту. Но много ли на это уходит времени. А потом…

Что ж, она постарается не думать о плохом.

Несколько часов Кейко потратила на то, что распаковывала еще упакованные вещи и обставляла каюту. Молли все это время вертелась под ногами и хныкала, видно, ей тоже надоело постоянно находиться в помещении. Когда Кейко поняла, что на нее снова наваливается депрессия, она собрала Молли и вышла вместе с ней прогуляться на Верхнюю Палубу. Майлс предупредил ее о том, что за последние сутки обстановка во многом изменилась и советовал держаться подальше от казино Кварка и баров. На всякий случай Кейко взяла с собой коммуникативный знак, который ей подарил Майлс. За себя она не боялась, но ради Молли считала необходимым принять некоторые меры безопасности.

На Верхней Палубе Кейко предстала картина интересная и удручающая одновременно. Интересная — разнообразием экзотических палаток и магазинчиков, а удручающая — многочисленными разрушениями, которые оставили после себя кардасиане. По тротуарчикам прогуливались прохожие, в барах толпился народ, а за витринами магазинов наемные рабочие ремонтировали разрушенное. Кейко вздохнула. Что ж, может быть, когда здесь все отстроят заново, это место не будет казаться таким отвратительным. Тогда можно будет чаще приходить сюда с дочерью. Хорошо, что теперь у Кейко времени хоть отбавляй, и можно основательно заняться воспитанием ребенка. Об этом Кейко давно мечтала.

В этот момент ей почему-то припомнились слова матери: «Будь осторожна со своими желаниями. Может случиться так, что они исполнятся».

Кейко взглянула на маленькую дочку, которая семенила рядом, крепко сжимая палец матери. Кейко ощущала тепло ее ладошки. Хотя фигурой и лицом Молли больше походила на отца, все же характер ей достался от матери. Молли росла очень любознательной и упорно стремилась к всевозможным приключениям и исследованиям. Вот даже сейчас она отпустила палец матери и храбро зашагала одна вперед. Однако как только она увидела ференджи, первого в своей жизни, сразу же вернулась к матери.

Кейко улыбнулась двухлетней проказнице.

— Устала? Хочешь, чтобы мама понесла тебя на ручках?

Молли упрямо покачала головой. Ее мягкие русые волосики растрепались, розовые губки приоткрылись, а пухлые щечки раскраснелись. Кейко вздохнула. Они проходили как раз мимо продовольственных палаток, и ей захотелось посмотреть, не продается ли там что-нибудь лучше того, что они получают из репликаторов. Исходивший из палаток аппетитный запах интриговал. Чтобы дойти до палатки побыстрее, Кейко взяла было дочку на руки, но та стала упорствовать, и мать снова отпустила ее.

— Ладно, давай пойдем ножками и посмотрим, есть ли там что-нибудь вкусненькое, — согласилась мать.

— Ладно, — прошепелявила девочка, уставившись широко открытыми глазами на проходивших мимо двух инопланетян.

Они уже почти дошли до палатки, как вдруг что-то с огромной силой ударило Кейко в живот. Женщина упала на спину и увидела над собой через иллюминатор яркие звезды на черном космическом небе. Затем звезды заслонило залитое слезами лицо Молли.

Мать попыталась сказать, что с ней все в порядке, но оказалось, она не может произнести ни слова. Она не могла даже сделать вдох.

Тут над ней появилось другое лицо, лицо чернокожего мальчика.

— О, Боже, — огорченно воскликнул он. — Извините, пожалуйста. Мне ужасно жаль. С вами все в порядке?

Кейко заставила себя успокоиться и расслабиться. Теперь ей удалось сделать вдох. Она села.

— Ты где, Молли? — позвала она дочку. Девочка, всхлипывая, стояла рядом.

— Все хорошо, — успокоила ее мать. — Со мной все в порядке, дорогая. Я просто упала.

Виновник ее падения опустился рядом с ней на колени, его лицо выражало озабоченность и тревогу.

— Мне, правда, очень жаль, извините, — бормотал он.

— Все в порядке, — успокоила его женщина. — Просто от неожиданности я не могла вздохнуть. А как ты? О, да ты, кажется, сын командора, да? Джейк, по-моему.

— Да, со мной все хорошо, — робко ответил он и виновато оглянулся назад, где стоял рассерженный продавец-бахорианец.

— Благодарю вас, мадам, что помогли мне поймать этого малолетнего вора, — сказал продавец.

— Что? — недоуменно спросила Кейко, пытаясь подняться на ноги.

Джейк подал ей руку и помог встать.

— Вы, должно быть, ошиблись, — сказала она строго, обращаясь к продавцу. — Это сын командора Сиско.

— Это я уже слышал, — сухо заметил продавец. — Но он помог своему другу-ференджи украсть у меня выпечку.

Джейк втянул голову в плечи.

— Не правда, — робко оправдывался он. — Я не знал, что Ног собирается стащить… Я предложил заплатить за них, но продавец не берет кредиток.

— Я заплачу, — решительно произнесла Кейко.

Она тут же достала из внутреннего кармана золотую монету. Муж предупредил ее о том, что кредитки на станции не принимают. По крайней мере, до тех пор, пока не стабилизируется экономика Бахора.

— Этого достаточно? — спросила Кейко у продавца.

Тот просиял от счастья. Кейко поняла, что заплатила значительно больше, чем нужно, но не стала возвращать продавца, который торопливо уходил к своей палатке.

— Извините, — произнес Джейк с таким «мой-отец-убьет-меня» видом, что женщина не удержалась от улыбки.

С минуту они молчали.

— Вы, наверное, офицер? — спросил, наконец мальчик.

— Мичман О'Брайен — мой муж, — с улыбкой ответила женщина. — Меня зовут Кейко, а это моя дочка Молли.

— О, приятно познакомиться, — радостно произнес Джейк. — Я верну вам деньги, честное слово. Просто здесь нет никого из моих ровесников, кроме Нога, понимаете?

— Ног — это ференджи? — уточнила Кейко. Мальчик кивнул головой. Она нахмурилась. Какое-то время они молчали.

— А почему ты не делаешь уроки? — спросила вдруг женщина. — Не рано ли ты отправился гулять?

— Какие уроки? — вяло произнес Джейк. — Понимаете, мне очень жаль, что так вышло… Вечером я верну вам деньги. Вот поговорю с отцом и верну, я обещаю… Но, наверное, мне лучше идти, пока я еще не попал в какую-нибудь неприятную историю.

Он с опаской посмотрел в сторону палатки, которая доставила ему столько переживаний.

— Верно говоришь, — согласилась Кейко. — Что ж, иди. Было… э-э-э… приятно познакомиться с тобой, Джейк.

— Мне тоже, — робко улыбнулся мальчик и убежал.

Кейко взяла на руки ставшую покладистой Молли и посмотрела вслед Джейку. К нему подошел юный ференджи, несомненно, воришка, и они вместе скрылись в толпе.

Еще какое-то время женщина стояла на месте и размышляла над случившимся. Она так много занималась созданием домашнего уюта, своими личными переживаниями, что никогда прежде не думала о том, как живут здесь другие дети. Сегодняшняя встреча заставила ее обратиться к этой теме. Джейк Сиско показался ей очень милым мальчиком, но она не могла не заметить грусти и чувства одиночества в его глазах. Тут она вспомнила рассказ мужа о том, что командор остался вдовцом.

Невольно Кейко сразу же спроецировала эту ситуацию на свою семью и представила себе Молли сиротой. Женщина ощутила в себе столько жалости и сострадания, что на глазах у нее выступили слезы…

Молли, видимо, почувствовав состояние матери, вдруг захныкала и беспокойно завертелась у нее на руках. Кейко торопливо направилась к продуктовой палатке, в которую собиралась заглянуть.

В помещении управления станцией Кира, О'Брайен, Башир и Одо внимательно слушали рассказ Дэкси о том, что с ними произошло в полете. Конечно, главный охранник Одо совсем не обязан был присутствовать на этом своеобразном брифинге лейтенанта, но у него имелись свои суждения на этот счет. Каждый из присутствующих по-своему реагировал на описание событий. Кира, забыв обо всем на свете, подалась вперед и старалась не пропустить ни одного слова. На лице Башира застыло выражение восторженного романтизма, смешанное с нежным обожанием Дэкси. Одо испытывал глубокое чувство волнения, которое он не мог точно определить словами.

— Навигационные сенсоры в таком полете бесполезны, нельзя в точности воспроизвести маршрут полета до того места, где сейчас находится командор, — ровным голосом подвела некоторый итог Дэкси.

Ее выдержка, блестящий ум и мудрость, соединенные с тонкими знаниями дипломатического этикета, привели Одо в восхищение. Правда, Кира рассказала ему о некоторых интимных нюансах недавней встречи Дэкси с командором, но Одо не совсем понял симбионтическую природу триллов и не проявил к рассказу особого интереса. Ему хватало того, что он не мог понять самого себя. Поэтому нечто таинственное, на что намекала Кира, больше сближало Одо с Дэкси, нежели разъединяло. Одо с удовольствием сознавал, что он и Дэкси являлись исключениями из общего числа окружающих их людей.

— Итак, все, что нам известно, — это наличие некой «дыры» в космическом пространстве, — прокомментировал рассказ Дэкси О'Брайен. — Но можно попробовать применить компенсатор плотности поля…

— Дело в том, что речь не может идти об обычной «дыре» в космосе, — возразила Дэкси. — Мой анализ показал, что данный феномен не является природным…

Одо напряг внимание. А вдруг представители его расы замешаны во всей этой истории?

— Значит, не природный? — встрепенулся Башир. — Уж не хотите ли вы сказать, что все то, что вы пережили, было специально подстроено?

Дэкси утвердительно кивнула головой.

— Очень возможно, что те, кто сделал светящиеся шары, создал также эту «дыру», — сформулировала она свое мнение.

— Неужели Священный Храм? — тихо произнесла Кира.

Но когда Одо внимательно посмотрел на нее, она сделала вид, будто ничего не говорила. Но Одо трудно провести. Он знал, что Кира глубоко мистический человек, несмотря на показной скептицизм. Мистицизм даже повлиял на ее отношение к командору Сиско, всем офицерам Звездного флота. До появления на станции командора Сиско Кира часто отпускала ядовитые замечания в адрес офицеров Звездного Флота, потом резко изменила тон высказываний. Это произошло после того, как Бенджамен принес таинственную шкатулку.

А может быть, она права? Во многом Одо согласен с ней. Сиско совсем необычный офицер Звездного Флота. Благодаря ему у Одо теперь появилась возможность, которую он ждал всю жизнь.

Размышления Одо прервал резкий голос мичмана.

— Кардасиане отчаливают от станции, — доложил О'Брайен.

Некоторое время все присутствующие напряженно ожидали дальнейшего развития событий.

— Они взяли курс в сторону Пояса Денориоса, — доложил О'Брайен.

Все молча переглянулись. Кира нахмурила брови и встала.

— Сколько потребуется времени для того, чтобы станцию «Дип Спэйс-9» переместить к входу в «дыру»? — спросила она О'Брайена.

Одо заметил, как у мичмана невольно отвисла челюсть. Эта забавная реакция Майлса рассмешила охранника, хотя обстановка в целом не располагала к веселью. Одо подумал о том, что мичман — отличный специалист Звездного Флота, он привык всегда действовать строго по уставу, и выходка майора просто выбила его из колеи руководящих документов.

— Станция — не корабль, майор, — сухо произнес О'Брайен. — На путешествие протяженностью в сто шестьдесят миллионов километров уйдет не меньше двух месяцев.

— Мы должны быть там завтра! — отдала Кира приказание голосом, не терпящим возражений.

— Но это невозможно, сэр, — покачал головой О'Брайен.

— Так отыщите эту возможность! — все тем же тоном сказала Кира.

— Тогда дайте мне звездолет шестого класса, чтобы он потянул нас на буксире, — с тяжелым вздохом заметил мичман.

— Поищите, найдите другой выход! — не сбавляла тон Кира. — Поймите, что эта «дыра» может запросто изменить будущее всего квадранта. Бахориане должны знать это… Я думаю, нам будет легче преодолеть все препятствия, если Звездный флот в лице специалистов станции «Дип Спэйс-9» поможет нам практически.

Последние слова Кира адресовала непосредственно О'Брайену.

— Я согласен с этим, — тихо произнес мичман. — Только не знаю, как это можно сделать.

Дэкси до сих пор следила за диалогом с таким спокойным лицом, будто происходящее не имело никакого отношения к жизни ее друга Сиско и будущему планеты Бахор. Наконец она включилась в разговор.

— А нельзя ли изменить вход в подкосмическое поле дефлекторных двигателей настолько, чтобы создать низкоуровневое поле вокруг станции? — поставила она вопрос.

О'Брайен перевел на нее хмурый взгляд и задумался. Вскоре выражение его лица посветлело.

— А что, — вслух размышлял он. — Таким образом можно снизить инерционную массу…

— Да, если за счет этого сделать станцию легче, то шесть наших турбин вполне могут справиться с нагрузкой, — на ходу развивала его мысль Дэкси.

— Все это может получиться, но… — выразительно посмотрел на Дэкси мичман. — Если что-нибудь не сработает, то наша станция развалится на две половины, как яичная скорлупа.

— К сожалению, вы правы, О'Брайен, — вздохнула Дэкси.

— Представим, что все у нас получится наилучшим образом, — продолжал рассуждать О'Брайен. — И в этом случае, когда мы окажемся у «дыры», нам потребуется помощь со стороны Звездного Флота. Не забывайте о том, что кардасиане взяли курс в сторону астероидного пояса.

— Какой корабль Звездного Флота ближе всего к астероидному поясу? — спросила Кира.

— «Энтерпрайз», — ответил О'Брайен. — Чтобы выйти в район пояса, ему нужно двое суток.

— Нужно сообщить капитану «Энтерпрайза», что мы нуждаемся в его помощи, — предложила Дэкси.

О'Брайен утвердительно кивнул головой.

Кира решительно встала.

— Вы, мистер О'Брайен, руководите операциями в управлении, — твердо отдала она распоряжение. — А я возглавлю действия по спасению командора. Лейтенант Дэкси, вы идете со мной. Вы, доктор, тоже. Настало время для героев.

И Кира решительным шагом направилась к выходу. Башир с готовностью последовал за ней.

Одо, хотя его имя и не прозвучало, также присоединился к группе. Он слишком долго ждал такой возможности, чтобы сейчас оказаться в стороне от происходящего.

Кира заметила его.

— Констебль, — тихо, но твердо произнесла она.

Одо не дал ей закончить фразу. Он был уверен, что она поймет его состояние.

— Это дело прямо связано с безопасностью станции, — сказал он. — А за безопасность станции отвечаю я.

— Вот именно, за безопасность станции, — выразительно произнесла Кира последние два слова. — Я просто не могу взять тебя с собой, ведь мы не знаем, с чем имеем дело.

Вторую половину фразы она произнесла уже не так жестко, как первую, и Одо уловил ее колебания.

— Майор, меня нашли в районе Пояса Денориоса, — глядя ей в глаза, произнес он. — Я не знаю, откуда я прилетел. Я не имею понятия, есть ли еще представители моей расы.

Кира отвернулась.

— Всю свою жизнь мне приходилось подстраиваться к вам, к вашему образу жизни, — продолжил Одо. — Мне всегда очень хотелось узнать, кто же я на самом деле? И ответы на многие мои вопросы могут оказаться по ту сторону этой космической «дыры»…

Открылась дверь подошедшего лифта. Кира собралась что-то ответить Одо, но он прошел в дверь лифта.

— Вы будете входить? — спросил Одо майора.

Кира сощурила свои черные глаза, на ее щеке раз и два дернулся мускул. Она посмотрела на Дэкси, потом на Башира. Она понимала, что сейчас, как начальник, проиграет в их глазах, если уступит охраннику Одо. Потом она посмотрела на Одо. Он не отвел взгляд в сторону. В его глазах она прочитала готовность поступить так, как она прикажет. И эта готовность подействовала на нее успокаивающе.

Кира сделала выдох, и мускул на ее щеке перестал дергаться. Она вошла в лифт. Одо широко и радостно улыбнулся.

Глава 9

Пустота.

Сердцебиение. Дыхание.

В бесформенной пустоте Сиско молча ждал, дока инопланетяне войдут с ним в контакт. После того, как в разговоре с инопланетянином-Джейком он упомянул понятие времени, он почувствовал, что они смутились и отдалились от него.

Наконец они снова объявились, на этот раз в лице Жан-Люка Пикара, который стоял на палубе «Энтерпрайза». Позади него виднелась планета Бахор.

Сиско подумал о том, что неужели он просто… существовал в ожидании очередного появления? Теперь он начал понимать растерянность Джейка-инопланетянина, когда тот услышал от Сиско о времени. Сейчас Сиско не ощущал, не воспринимал проходящих минут, часов — он не мог представить себе, сколько же длилось ожидание: секунды, часы или же столетия?

Пикар смотрел на него подозрительно и недоверчиво.

— Существо должно быть уничтожено до того, как оно уничтожит нас.

Перемена декораций. Главная палуба «Саратоги». Локатус на экране, он — плоть и железо, механика и органика.

— Оно несет зло.

Снова мелькают декорации. Палуба «Саратоги» сменяется бейсбольным полем. У корзины стоит Кобб, одетый в древнюю белую форму, он улыбается.

— Агрессивный противник.

Снова мелькание. Палуба «Энтерпрайза», в иллюминаторе виден «Дип Спэйс-9». Пикар настроен холодно и решительно.

— Оно должно быть уничтожено, — произносит он.

— Я не враг, — возразил Сиско и ошалело уставился на собственную фигуру в форме офицера Звездного Флота. Сиско понимал, что он физически сидит напротив Пикара на «Энтерпрайзе». Он коснулся подлокотника кресла, ощутил под пальцами гладкую ткань… Он подался вперед, страстно желая убедить Пикара-инопланетянина в своей невиновности.

— Меня сюда послали люди, с которыми вы вступили в контакт, — горячо произнес он.

— Вступили в контакт? — с холодным недоверием уточнил Пикар.

Он сцепил руки за спиной и отошел к иллюминатору, будто бы желая сохранить некое положенное расстояние между собой и человеком.

— Да, с помощью ваших приборов, ваших светящихся шаров, — продолжал убеждать Сиско. Капитан резко обернулся и посмотрел на него.

— Мы ищем контакты с другими жизненными формами, нематериальными существами, которые не могут уничтожить нас, — жестко сказал он.

— Я никого не хочу уничтожать, — заторопился Сиско, вскочив на ноги.

Смена декораций. Сотни горящих свечей в темной каменной келье храма. Кай Опака. Ее лицо покрыто ссадинами и синяками, оно освещено мерцающим светом свечей. Опака касается пальцами щеки Сиско.

— Неужели ты не видишь, сколько горя принес нам? — печально спрашивает она.

— Я не хотел этого, — отвечает Сиско. — Я здесь только для того, чтобы отыскать тех, кто делал светящиеся шары.

Опака молчит.

— Для чего? — спрашивает она затем.

— Чтобы установить мирные отношения, как мы это сделали уже с сотнями видов инопланетян, — ответил он.

Она недоверчиво смотрит на него и качает головой.

— С сотнями других материальных миров?

Смена декораций. Мостик «Саратоги». Сиско сидит в кресле рядом с капитаном Сторилом. Тамамота поворачивается к нему, у нее вид обвинителя.

— Это существо приведет их сюда.

За ее спиной, у приборной панели Дилэни, которая при этих словах поворачивается к нему.

— Они уничтожат нас.

Бенджамену хочется получить помощь от капитана Сторила, и он поворачивается к нему. Вулканец спокойно смотрит на него, потом переводит взгляд на главный экран. Там Локатус открывает рот… Можно ли назвать это ртом? Миллион голосов боргов звучат, как один:

— Уничтожить сейчас же.

Сиско срывается со своего места и бросается к экрану.

— Мы уважаем жизнь и ставим ее превыше всего на свете! — кричит он этому гибриду боргов и человека. — Можете ли вы сказать то же самое о себе? Если вы хотите меня уничтожить, то, по крайней мере, узнайте, кто я.

Сторил переводит на Сиско невозмутимый взгляд и удивленно приподнимает брови.

— Мы знаем все, что нам необходимо, — сказал он.

— Вы угрожаете нашей территориальной целостности, — говорит Дилэни.

Сиско оборачивается к своим товарищам, — Не понимаю, какую угрозу я представляю? Я ведь не враг. Позвольте мне доказать это.

— Доказать это?

Вопрос задавал Гранок, и Сиско колеблется.

— О том, что человек всего лишь — сумма опыта, можно поспорить. Вы, очевидно, можете найти ко мне подход.

Гекльберри Джейк рыбачит на солнце, он переводит взгляд с удочки на Бена.

— Опыт… А что это такое?

— Воспоминания. События из прошлого. Как, например, это.

Джейк морщит лоб и снова забрасывает удочку. От поплавка по водной глади во все стороны разбегаются круги.

— Прошлого? — переспросил Джейк.

— События, которые происходили до настоящего момента, — отвечает Сиско тем терпеливым, покровительственным тоном, которым всегда разговаривал с сыном.

Джейк пожимает плечами.

— Ты не имеешь никакого представления о том, что я говорю, — бормочет Сиско себе под нос.

Джейк качает головой. На соседнем дереве запела птичка.

— То, что происходило до настоящего момента, не имеет значения по сравнению с тем, что происходит сейчас или будет происходить в будущем, — говорит Джейк. — Это наше существование.

Сиско удивленно посмотрел на сына и присел рядом с ним. Внезапно он понял, в чем дело.

— Значит, для вас не существует линейного времени? — спросил Бенджамен.

Дженифер приподняла красивым пальцем очки над переносицей и удивленно посмотрела на Бена.

— Линейного времени? — спросила она. — А что это?

Сиско поставил поднос с лимонадом на раскаленный песок и наклонился ближе к девушке. Его влекла ее молодость и красота. И он находился достаточно близко от нее, чтобы ощутить запах чистой, нагретой солнцем кожи.

— Представители моей расы живут в определенном моменте, — сказал Бен. — И как только мы проживаем этот момент, он становится прошлым. Будущее — то, что должно произойти, — оно тоже для нас не существует в данный момент.

Дженифер приподнялась на локтях и удивленно посмотрела на Бена.

— Не существует в данный момент? — спросила она.

— Это и есть линейное время, — мягко продолжал объяснять Сиско. — И если вы разберетесь в этом, то поймете, что меня бояться не надо.

Он заглянул в ее глаза, такие знакомые, карие с золотыми ободками. И увидел глубоко в них страх.

Дыхание. Стук сердца. Ожидание…

О'Брайен остался в управлении с несколькими бахорианскими техниками. Он не мог не думать о командоре, ради жизни которого сейчас сотрудники станции собирались сотворить чудо. Бенджамен Сиско понравился Майлсу в тот же день, когда они встретились в первый раз. И, самое главное, у О'Брайена возникло чувство преданности командору, чему он удивился сам. Более того, подобное чувство, по наблюдениям Майлса, возникло также у майора Киры и Одо после того, как Сиско вернулся от Опаки с этой таинственной шкатулкой, над которой появлялся светящийся шар. Прежде О'Брайен сомневался в том, что сможет найти с майором общий язык, но в отношении командора их точки зрения совпали. И это в корне изменило отношение Майлса к станции. Когда-то у него отсутствовала уверенность в том, что удастся почувствовать себя на станции комфортно, теперь она пропала. Станция стала для мичмана О'Брайена вторым домом. Это для него тоже оказалось неожиданностью. Он до такой степени сроднился с «Энтерпрайзом», что не представлял себе другого места, где мог бы ощущать такой же душевный уют. И вот оно нашлось, причем значительно раньше, чем предполагал Майлс.

Майлсу казалось, что командор сейчас испытывает сходные чувства по отношению к станции «Дип Спэйс-9», именно поэтому он и решил остаться на ней. Конечно, если они помогут ему выбраться из космической «дыры»…

О'Брайену вдруг вспомнились ужасные события, связанные с похищением боргами капитана Пикара. Тогда все члены экипажа с содроганием наблюдали за теми чудовищными механическими и ментальными воздействиями, которые оказали на Пикара борги. Все ужаснулись от того, что борги лишили Пикара всего человеческого. Тогда О'Брайен подумал, что капитан уже никогда не вернется к ним.

Тем не менее члены экипажа «Энтерпрайза» тогда нашли выход, сумели вернуть капитана. Когда люди кого-то любят, они даже в самой безвыходной ситуации находят возможность помочь ему… Сиско должен вернуться на станцию. Ради этого О'Брайен готов сделать все, что от него зависит. А потом пусть командор принимает решение, какое сочтет нужным…

Если бы только О'Брайен мог заставить сейчас это проклятое кардасианское оборудование работать, как положено…

Было у О'Брайена еще одно опасение, которому он не давал выхода из глубины сознания. Это страх за Кейко и Молли. Майлс пережил его во время ночного кошмара и с тех пор постоянно помнил о нем. Страх настигал его в самые неподходящие моменты, и Майлс изо всех сил старался прогнать очень неприятные и совсем ненужные волнения. А сейчас вообще не до страха и переживаний.

О'Брайен переходил по инженерной от одной приборной панели к другой и контролировал меняющиеся показания приборов. Вдруг сигнальные огоньки на панели замерцали, и тон работы реактора заметно изменился. Нагрузка на реактор резко возросла, и он даже зарычал от натуги.

До этого момента оборудование работало хорошо, слишком хорошо. Майлс прекрасно понимал, что не может все идти так гладко, что-то должно усложниться. И вот оно случилось.

— Черт возьми! — выругался мичман. — Компьютер, проверить целостность подкосмического поля.

Возникший посторонний стук не давал Майлсу покоя. Слишком громкий стук. И компьютер выполняет операции так медленно. Майлс поймал себя на мысли, что компьютеру «Энтерпрайза» никогда не требовалось так много времени на обработку данных.

— Отклонения в энергетической частоте препятствуют созданию единого поля, — наконец выдал ответ компьютер.

— Подключить третий реактор! — отдал указание О'Брайен.

Он подошел к своему монитору, на котором высвечивалось схематическое изображение станции и ее силового поля. Еще несколько секунд назад силовое поле станции представляло собой нечто цельное, охватывающее ее со всех сторон, но теперь в нем был явственно виден разрыв.

— Произошло частичное восстановление поля, — доложил компьютер. — Отклонение от нормы двенадцать процентов.

— Частичное восстановление, — проворчал мичман. — Но этого мало! Инерционная масса станции слишком мала для того, чтобы сойти с планетарной орбиты и выйти в космос. Или рискнуть?

О'Брайен запросил мнение компьютера.

— В данный момент не рекомендуется, — ответил компьютер.

О'Брайен весь напрягся и по реакции бахорианских техников понял, что сейчас он был очень похож на майора Киру.

— Черт побери! — еще раз выругался Майлс. — Введи транзитный код, трехосевая позиция. Доложи состояние осевой нагрузки.

— Осевая нагрузка нормальная, — прозвучал доклад компьютера.

— Хорошо, — произнес мичман. — Пуск!

Послышался низкий гул. Под ногами задрожала палуба, в иллюминаторах медленно поплыли звезды. О'Брайен понял, что станция пришла в движение, и они покидали планетарную орбиту. Майлс пожалел о том, что не мог сейчас видеть лица тех, кто находился на Верхней Палубе.

Гул и дрожание палубы все нарастали. Но вот к гулу добавился еще один звук — неприятный звук высокой тональности, напоминающий вой. О'Брайен подошел к мониторам и проконтролировал показания.

— Предупреждаю: целостность поля снижается, — прозвучал доклад компьютера. — Отклонение — двадцать один процент.

Мысль О'Брайена лихорадочно заработала. Страх пропал, осталось только раздражение плохой работой оборудования. Мичман подозвал техников.

— Мы должны устранить образующийся в силовом поле станции разрыв, — коротко поставил он перед ними задачу. — Иначе станция разлетится на миллион частей…

— Предупреждаю: станция в опасности, — металлическим голосом проскрежетал компьютер. — Подкосмическое поле взорвется через шестьдесят секунд.

Вибрация палубы заметно возросла, вой стал еще громче и пронзительней. Теперь палуба уже вздрагивала, и Майлсу пришлось ухватиться рукой за кресло, чтобы не упасть. Информация на экран шла в виде кардасианских иероглифов, и, расшифровывая их, Майлс быстро шевелил губами. Его мозг лихорадочно искал выход. Но иероглифы не давали подсказку.

Вдруг О'Брайену пришла мысль, которая, с точки зрения технологических принципов станции, казалась нелепой. Если реактору не хватало мощности, то ведь ее можно дополнительно увеличить за счет…

— Кто из вас знает, могут ли инерционные глушители питать дефлекторы? — громко, стараясь перекричать нарастающий гул, спросил О'Брайен подчиненных-бахориан.

В ответ он увидел непонимающие взгляды. Майлс вздохнул.

— Нашел время устраивать технический экзамен, — пробурчал Майлс в свой адрес. — Компьютер, трансформируй энергию из инерционных глушителей для усиления подкосмического поля!

Мичман напряженно всматривался в экран, но там ничего не происходило.

— Данная операция инструкцией не предусмотрена, — загробным голосом доложил компьютер.

— Черт бы тебя побрал! — закричал Майлс, потеряв терпение. — Трансформируй энергию!

— Инструкцией не предусмотрено, — бесстрастно доложил компьютер. — Первый пункт перечня безопасности запрещает данную операцию.

— Исполняй команду, тебе говорят! — прикрикнул мичман.

— Предупреждаю: подкосмическое поле взорвется через тридцать секунд, — доложил компьютер.

Бесполезно терять время на воспитание компьютера и гнев. Майлс подозвал техников.

— Я трансформирую вручную, — сказал он сухо одному из них. — По моему знаку переведешь поток в дефлекторы!

Бахорианец кивнул головой.

— А ты следи за мощностью, — отдал мичман распоряжение другому технику.

— Поле взорвется через пятнадцать секунд, — невозмутимо прозвучал голос компьютера.

— Вперед! — крикнул мичман. Он бросился к приборной панели и стал с сумасшедшей скоростью нажимать десятки кнопок. Ему пришлось перебегать от одного места к другому, чтобы дотянуться до того или иного пульта. Рядом с ним так же сумасшедше действовали два техника-бахорианца. Сигнальные огоньки, предупреждавшие о критическом состоянии станции, погасли, вой стал заметно тише. О'Брайен оторвал взгляд от приборов и, затаив дыхание, посмотрел на экран: силовое поле плавно сомкнулось вокруг станции…

— Держись, командор, — тихо прошептал Майлс. — Мы летим, чтобы спасти тебя.

Постепенно вой совсем прекратился, одновременно с ним прекратилась вибрация палубы.

— Целостность поля восстановлена полностью, — доложил компьютер металлическим голосом.

О'Брайен с шумом выдохнул воздух и устало улыбнулся своим помощникам.

Кира и Дэкси пилотировали станцию. Одо сидел за майором, Башир напротив Одо. Башир непрестанно восхищался плавно меняющимся звездным пейзажем.

Одо тоже испытывал внутреннее волнение, но старался не выказывать его. Он знал, что люди принимали его сдержанность за высокомерие, не будет же он объяснять каждому его ошибку. Сейчас Одо размышлял о загадках своего происхождения…

Башир, наоборот, не скрывал свое состояние возбужденного ребенка. Он смотрел в иллюминатор и на приборы через плечо Дэкси с живой непосредственностью и тут же выражал свои эмоции в разнообразных междометиях. Единственное, чего он избегал, так это вовлечь в разговор констебля Одо. Наконец, умолк даже Башир.

Полет продолжался в напряженном молчании. Только Дэкси, казалось, ощущала полное внутреннее спокойствие. Она первой нарушила молчание.

— В радиусе обзора появился кардасианский военный корабль, — доложила она.

— Подать изображение на экран! — распорядилась Кира.

Мгновеньем позже звездное небо на экране сменилось изображением гигантского судна темной окраски. Кира проконтролировала по своим приборам направление полета, затем перевела взгляд на корабль кардасиан — он шел точно ко входу в «дыру».

— Да, они направляются прямо туда, — произнесла Кира, барабаня пальцами по консоли.

Башир подался вперед и стал пристально смотреть на изображение кардасианского корабля, облокотившись для удобства на спинку кресла, где сидела Дэкси.

— Но они должны прислушаться к дельному совету, не так ли? — некоторое время спустя произнес он, обращаясь к майору. — Мы можем и должны сказать им, что их ожидает, если они войдут в эту «дыру».

— Доктор, — неожиданно вступил в разговор Одо. — Поверьте моему опыту, что большинство гуманоидов не прислушивается к здравомыслию, если видит перед собой соблазнительную, конкретную и близкую цель. Гала Дуката можно отнести именно к таким.

В голосе Одо звучал неприкрытый сарказм.

— Но… — попытался возразить Башир. Кира энергичным жестом руки остановила молодого ученого.

— Вопрос в том, поверят ли они нам, — сказала она.

— Все зависит от них, — произнес Башир. — Если не поверят, то мы уже ничем не сможем им помочь.

Башир с разочарованным видом откинулся в своем кресле. Кира нажала кнопку внешней связи.

— Говорит майор Кира Нерис, корабль Федерации «Янгци Кайэнг», — произнесла она.

Один за другим прозвучали три сигнала высокой тональности, и на экране появился Гал Дукат. Он предстал во всем своем великолепии и казался таким мирным и безобидным… Но Кира уже убедилась в его врожденной способности совершать коварные поступки и творить зло.

— Да, майор, — произнес Дукат таким тоном, будто он делал одолжение, снисходя до разговора с бахорианкой.

Кира скрестила руки на груди и изо всех сил старалась сдержать наполнявший ее гнев.

— Гал Дукат, — заговорила Кира с непроницаемым выражением лица. — Мы знаем, что вы направляетесь ко входу в космическую «дыру».

Одо с восхищением наблюдал за тем, как великолепно держалась Кира. Вместе с тем, он был доволен, что сам не имел семьи и никого не потерял во время войны с кардасианами.

— Космическая «дыра»? — наигранно удивился Дукат, растягивая губы в презрительной улыбке. — Какая космическая «дыра»?

Кира возмущенно вскинула брови, но вовремя удержалась от дерзости.

— Я настоятельно рекомендую вам не делать этого, — сказала она подчеркнуто спокойно. — Мы обнаружили там враждебную, неизвестную нам жизненную форму.

Гал Дукат слушал ее, склонив голову набок, затем недоуменно пожал плечами.

— Возможно, с кардасианами они не будут вести себя так враждебно, как с людьми, — произнес он с откровенной иронией.

— Дукат, — внезапно вмешался в разговор Одо, не обращая внимания на выразительные взгляды майора. — Ты знаешь, что я не стану лгать. Эти люди действительно хотят спасти тебя от неприятностей. Конечно, ты можешь не послушаться и меня…

— В самом деле? — произнес Дукат с нескрываемым сарказмом. — Может быть, вы еще скажете, что совсем не эти жизненные формы посылают светящиеся шары, и что ваш командор Сиско не ведет сейчас с ними переговоры относительно технологии производства этих волшебных штучек?

С наигранной укоризненностью кардасианин покачал головой.

— Спасибо за заботу, но, думаю, мы справимся сами, — сухо закончил он.

Экран на мгновение погас. Когда он затем вспыхнул, на нем были видны звезды и кардасианский корабль.

— Вот и вся логика, — заметил Одо, повернувшись к Баширу.

Стоя на мостике своего корабля, Гал Дукат в этот момент презрительно улыбался. Он поражался глупости бахориан: столько веков они обладали светящимися шарами и большее, на что оказались способны, это создать вокруг них религиозные мифы. А теперь эта майор Нерис еще глубокомысленно предупреждает его об опасностях космической «дыры».

Звездный Флот, пожалуй, занял не лучшую позицию в отношении Бахора и его населения. Это надо же — позволить столь неразвитому этносу самостоятельно управлять своей планетой и жизнью на ней. Что вообще значат все эти красивые слова о свободе и независимости! Что может быть благородного в самостоятельности идиотов? Самоуправление Бахора закончится гражданской войной. Как только кардасиане улетели с Бахора, там сразу же начались военные столкновения.

Примитивный народ требует железного контроля. Дукат прекрасно понимал это, потому много лет блестяще справлялся с обязанностями бахорианского префекта. Его ум соответствует его амбициозности. Жаль, что ему пришлось оставить должность префекта и все связанные с нею прерогативы. Да, ему нравится власть, и он умеет ею распорядиться на благо расы кардасиан. Теперь он намерен сделать все возможное для того, чтобы вернуть ее себе. Интуиция подсказывала ему, что в этом могут помочь светящиеся шары. Дукат оказался прав, установив непрерывный контроль за станцией и новым командором. Благодаря этому он оказался в курсе всего, что происходило на станции. К «дыре» Дуката тоже ведет интуиция, и она не должна подвести Гала. «Дыра» расположена в космическом регионе кардасиан, судя по всему, она существует уже много-много лет и должна таить в себе непредсказуемые сокровища.

Ради такой цели стоило идти на все.

Размышления Дуката прервал подчиненный, контролировавший навигационную обстановку.

— Приближаемся к космической «дыре», — доложил он.

Дукат подошел к иллюминатору и посмотрел, что там происходило за бортом. Он увидел кружащиеся столбы космической пыли.

— Хорошо, — удовлетворенно произнес Гал. — Доложите Мапету, что мы приближаемся.

Кардасианский корабль продолжал движение вперед. Яркая вспышка осветила внутренности корабля, но Дукат даже не дрогнул, он самодовольно улыбнулся…

Какое-то странное, «пустое» существование. Безвременье… Но вот Сиско ощутил, как пустота вздрогнула и зашевелилась. Непонятно каким образом он понял, что приближаются инопланетяне.

И он снова оказался в своем, только более молодом теле на пикнике. Сиско сидел на одеяле Дженифер и смотрел, как она расставляет бокалы. Дженифер любила отдыхать на природе, и они часто уезжали на берег моря, в горы, в парк. Бенджамен поражался ее умению восхищаться природой, потом научился этому и сам. Хорошо, что это умение передалось и Джейку. А еще Дженифер любила древние ритуалы. Поначалу Бен находил это глупым. Но однажды… Однажды она вытащила его в парк отмечать какую-то дату в соответствии с древней традицией. И там она вдруг выпорхнула к нему в легком и прозрачном платьице из пестрой, в цветочек ткани. Ветерок развевал платьице и обнажил ее тело. Увидев ее такой, Бен рассмеялся и забыл все на свете… Тогда он рассыпал все, что до того аккуратно выставил и выложил на скатерть, и потом ему пришлось собирать все это в старую корзину, доставшуюся от отца…

Сработала ретроспектива, или же он просто узнал, что Дженифер всегда была для него единственной? Сейчас все смешалось: и прошлое, и настоящее, и будущее. Время не имело никакого значения. Сиско смотрел в эти, такие родные и любимые глаза и понимал, что они принадлежат инопланетянке.

День стоял теплый, на небе ни облачка, дул приятный слабый ветерок. До них доносились смеющиеся детские голоса. Бен присел на расстеленное одеяло, Дженифер легла так, что положила ему голову на колени. Он ощущал, как его разгоряченного тела касалась ее упругая кожа, ее мягкие волосы, шелковистая ткань ее платья. Дженифер лежала рядом с ним живая и теплая.

Теперь он позволил представить себе, что по-настоящему ощущает ее тело. По-настоящему держит Дженифер в своих объятьях в этот бесконечный момент вне времени…

Она пошевелила головой, и иллюзия пропала.

— Дженифер, — сказала она.

Он быстро отстранился от нее, но заставить себя успокоиться все никак не мог. Стал рассматривать выложенные гравием дорожки. Она тем временем села.

— Да, ее звали Дженифер, — пробормотал Бен.

— Она является частью твоего существования, — сказала инопланетянка голосом Дженифер.

Сиско перевел взгляд с дорожек на линию горизонта.

…Никаких мыслей. Никаких чувств…

…Чувства не имеют значения…

— Да, она часть моего прошлого, — сказал он. — Она не живет больше.

Пауза затянулась — инопланетянка обдумывала услышанное. Бен слегка повернул голову и боковым зрением увидел ее лицо, он прочитал на нем смущение.

Сиско вздохнул.

— Да, и она была самой главной частью моего существования, — подчеркнул он. — Но некоторое время назад я потерял ее.

— Потерял? — спросила инопланетянка. — Что это такое?

Он посмотрел ей прямо в глаза, такие огромные и темные, и не увидел там ничего, кроме любопытства. Бенджамен почувствовал к ней зависть: ей незнакома боль потерь. Счастливая раса.

— Это значит, — начал Сиско и запнулся, стараясь подобрать такие слова, которые могли бы объяснить совершенно неизвестное ей понятие. — В линейном существовании мы не можем вернуться в прошлое, чтобы забрать оставленное там. Это оставленное для нас потеряно.

Она отпрянула, хмурясь и улыбаясь одновременно. А ее лицо — это лицо Дженифер. Бенджамену показалось даже, что она сейчас скажет ему: «Бен, хватит дурить меня».

— Но в такой форме неудобно существовать, — сказала она. — Вы меня обманываете.

Он встал и посмотрел на траву, на играющих поодаль детей.

— Нет, это правда, — сказал он и запнулся, не в силах справиться с нахлынувшими на него чувствами и воспоминаниями. — Этот самый парк… Этот самый день… Это все было почти пятнадцать лет назад. Для меня этот день был особенно важным, потому что он определял всю мою дальнейшую жизнь.

Он посмотрел ей в лицо. Чувствовалось, она старалась осмыслить каждое его слово. Сможет ли? Бен тяжело вздохнул.

— Это и есть сущность линейного существования, — попытался он помочь ей. — Каждый день оказывает какое-то влияние на следующий.

Она продолжала сосредоточенно размышлять, но неожиданно обернулась на чей-то смех.

Сиско проследил за ее взглядом и увидел… самого себя. Он лежал на некотором удалении на одеяле рядом с Дженифер. Лицо Дженифер он мог рассмотреть в деталях: прямая линия носа, высокие скулы, загнутые черные ресницы, чувственные губы, мягкий подбородок, шея…

Сиско почувствовал, как болезненно сжалось его сердце, и отвернул голову в сторону. Он не мог равнодушно смотреть на лежавших на одеяле, потому что это были самые настоящие Бен и Дженифер, схваченные его памятью вне времени… И все-таки… Он снова повернул голову в их сторону, потому что не мог не смотреть на свою жену, такую молодую, такую поразительно живую, любимую.

— Послушай, — прошептал лежащий на одеяле Сиско жене, глядя на нее с улыбкой.

Разморенная солнцем Дженифер слегка пошевелила рукой.

— Что? — спросила она.

— Посмотри, как здорово играют дети! — восторженно произнес он. — Что может быть чудеснее этого?

— Так, — сказала она, обнажая в улыбке свои красивые зубы. — Значит, ты любишь детей?

— Это похоже на допрос, — заметил он игривым тоном.

Улыбка пропала с ее лица, она открыла глаза и серьезным взглядом посмотрела на него.

— Я слышала, что офицеры Звездного Флота предпочитают не жениться, потому что семья осложняет их жизнь, — сказала она, пристально глядя ему в глаза.

— Офицеры Звездного Флота не часто встречают подруг, которые желали бы воспитывать своих детей на борту космического корабля, — произнес молодой Сиско и, затаив дыхание, стал ждать ответа.

— Это уже похоже на допрос, — погрозила она ему пальцем.

Он почувствовал, как вдруг бешено заколотилось его сердце, и улыбнулся.

— Думаю, что так оно и есть, — произнес он, изо всех сил стараясь, чтобы охватившее его волнение не передалось голосу.

Она ничего не сказала и не улыбнулась, она коснулась его щеки длинными нежными пальцами.

…Дыши…

А потом подставила свои губы…

Стоя рядом с инопланетянкой, Сиско молча смотрел на эту сцену.

…Никаких мыслей, никаких чувств…

Он заставил себя встряхнуться и сосредоточиться на Дженифер-инопланетянке, которая, сидя рядом с ним, смотрела на целующуюся пару с откровенным удивлением, даже растерянностью.

— Будучи материальными существами, люди считают, что физические прикосновения доставляют удовольствие, — поспешил объяснить ей Сиско наблюдаемую сцену.

— Удовольствие? — спросила она, как бы пробуя это слово на вкус. — А что это такое?

— Это хорошее, приятное чувство, — начал Сиско бесстрастным голосом. — Это счастье…

Тут его голос все же сорвался, он замолчал и наклонил голову.

Когда Сиско снова поднял голову, то обнаружил, что перед ним Дорэн. Они сидят над безжизненным телом. Бледное, вымазанное сажей лицо… Сиско повернулся. Рядом стоял Гранок, его голубоватая кожа бугрилась мускулами. В охваченных пламенем коридорах клубился ядовитый дым. Сиско зажмурился, но все равно продолжал слышать стоны людей, истерические крики и кашель.

Он не смог спуститься вниз по коридору. Не смог сделать того, чего от него ждали. Ждали именно сейчас. Именно сейчас…

…Никаких чувств. Никаких мыслей…

Но теперь Сиско не мог сдержать собственные чувства, не считал себя обязанным. Здесь отсутствовали пассажиры, которым требовалась помощь. Здесь были только тени умерших. Ошеломленный, он отвернулся, собираясь войти в турболифт, чтобы унестись отсюда.

Но он останется здесь. Останется здесь.

За его спиной вырос Гранок.

— Но это же твое существование, — сказал он.

— Да, — согласился Сиско, тяжело дыша и чувствуя, как от дыма и жара кружится голова.

Тыльной стороной ладони он вытер выступивший на лбу пот.

— Но вернуться сюда трудно, — сказал Сиско. — Это воспоминание труднее остальных.

— Почему? — тихо спросил Гранок.

В его вопросе ни малейшего намека на враждебность, только любопытство и легкое сожаление.

— Потому что это был день, когда… я потерял Дженифер, — ответил Сиско, с трудом подбирая слова. — Я не хочу здесь оставаться.

Неожиданно он почувствовал себя очень усталым и облокотился на раскаленную металлическую балку.

Из густого дыма появилась чья-то фигура. Это Дженифер, она в купальнике и в солнечных очках, как на Гилго-Бич. Она шла босиком по горящей палубе мимо скорченных фигур, через весь этот ад.

Она подошла к нему так близко, что он ощутил запах ее тела: запах солнца и моря вперемежку с запахом гари. Она посмотрела на него такими знакомыми глазами.

— Так почему ты здесь? — спросила она.

— Я не… знаю, — заикаясь, ответил Сиско.

Он оглянулся через плечо на открытые двери лифта и вспомнил, что собирался убежать отсюда и спрятаться. Но где можно спрятаться на «Саратоге», кроме как на мостике, где сейчас лежат тела его погибших товарищей?

Дженифер внимательно посмотрела ему в лицо, и ее лоб над очками пересекла маленькая морщинка. Сиско увидел в стеклах ее очков два своих изображения: двух маленьких человечков с испуганными лицами, в бордово-черной форме на фоне пляшущих языков пламени.

— Ты должен существовать здесь, — сказала она.

Непонимающим взглядом он тупо уставился на жену. Ошеломленный страхом и горем, он открыл было рот, собираясь взмолиться о помощи.

Но слова замерли на губах. Все движения и звуки вокруг стали замедляться. Все то, что происходило в коридоре «Саратоги», внезапно стало стоп-кадром: замерло пламя, остановились люди, неподвижно повисли в воздухе клубы дыма. Дженифер, Гранок и Дорэн превратились в неподвижные, безжизненные репродукции.

Бенджамена охватила паника. Да, ему очень хотелось, чтобы все эти крайне неприятные воспоминания исчезли, тем не менее, с чем-то в происшедшем он никак не мог согласиться.

На его глазах коридор стал постепенно меркнуть и исчезать. Бледнело и исчезало все, что в нем находилось.

В мозг Сиско ворвался пронзительный визг. Бен зажал уши, чтобы не слышать этого невыносимого звука, но визг усиливался. По мере того, как исчезали Гранок, Дорэн и Дженифер, визг становился все более невыносимым.

— Что произошло? — закричал Сиско, не слыша из-за этого визга собственного голоса. — Что случилось?

Пустота. Дыхание. Стук сердца. Боль…

Гал Дукат опустился в кресло с чувством триумфа. Теперь, наслаждаясь мерцающими зелеными вспышками, которые окружили корабль со всех сторон, он мог позволить себе расслабиться. Он мог теперь даже помечтать. Да, Кардасианская империя найдет способ отблагодарить его, Гала Дуката, за службу. Скорее всего, эту космическую «дыру» назовут его именем. Сейчас уже не имеет значения, что у него есть соперник в лице командора Сиско. Что значит этот командор с допотопным оружием, которым оснащена его станция? Что он значит по сравнению с мощнейшими кораблями кардасиан?

Краем глаза Дукат заметил, что яркое свечение в иллюминаторе померкло, и там вновь появились звезды.

— Гал Дукат, — обратился к нему пилот. — Мы вышли в Квадрант Гамма.

Дукат сдержанно улыбнулся.

— Прекрасно, — произнес он. — Приготовиться к выходу в космическую «дыру».

Огромный корабль плавно развернулся на сто восемьдесят градусов. Гал Дукат с удовлетворением наблюдал за тем, как вход в «дыру» засиял, переливаясь всеми цветами радуги. Он с огромным трудом сдерживал волнение, ему стоило больших усилий оставаться неподвижным.

— Приближаемся к… — произнес пилот и остановился.

Гал Дукат посмотрел в иллюминатор, потом на экран. Там, где он только что явственно видел вход в «дыру», теперь беспорядочно метались миллионы маленьких огоньков.

В этот момент Дэкси повернулась к майору Кире, и майор впервые за все время увидела удивленное лицо Дэкси.

— Космической «дыры» нет, — сказала Дэкси. — Она пропала…

Глава 10

— Почему ты так поступил со мной? — огорченным тоном спросил Джейк, когда они остались с Ногом наедине. — Это твое понятие о шутке?

Джейк шагал очень быстро, и маленький ференджи почти бежал вслед за ним. На выступающих надбровных дугах Нога обозначилась глубокая морщина, а его глаза округлились.

— Я подумал, ты сообразишь, что надо убегать, — невинным тоном сказал Ног. — Теперь я вижу, что ошибся.

Джейк остановился и сжал кулаки.

— Да откуда я знал, что ты стащишь эти булки? — возмущенно сказал Джейк.

— Как, то есть, откуда? — совершенно искренне удивился Ног. — Я же ференджи.

Удивление на его лице сменилось чувством оскорбленного достоинства, потом оно просто засияло радостью.

— На вот, держи, — с широкой улыбкой произнес Ног, доставая из-за пазухи одну из украденных булочек. — Это я для тебя приберег. Ты же говорил, что хочешь есть.

Джейк посмотрел на булочку, со стоном покачал головой и зашагал дальше.

Ног пошел следом, держа в вытянутой руке свою добычу. Пройдя так несколько шагов, Ног откусил булку и засопел от удовольствия.

— Не понимаю людей, — проговорил он после того, как половину прожевал. — Почему ты сердишься? Ты попался из-за своей же глупости. Ференджи всегда знает, когда нужно смываться…

— А вот человек не знает, — сердито произнес Джейк. — Не знает потому, что люди никогда не крадут. По крайней мере, большинство людей. Красть — это непорядочно.

Джейк не знал, куда он идет. Просто шел, и все. Он даже прибавил шагу, словно хотел побыстрее уйти от тех неприятностей, которые ему только что пришлось пережить. Все и без того складывалось скверно, а теперь вот Кейко расскажет мичману О'Брайену об этой позорной истории. Тот расскажет отцу. А отец, конечно, рассердится и запретит Джейку встречаться с ференджи. Хотя знакомство с Ногом ничего хорошего Джейку не дало…

— Вы люди, и у вас свои представления о порядочности, — неторопливо прожевывая булку, произнес Ног. — Я вот никогда не мог понять, к чему эта порядочность? Какой смысл быть честным, если обманывать выгоднее?

— Потому что так жить не правильно, вот почему, — запальчиво произнес Джейк. — Нельзя жить и постоянно бояться, что тебя обокрадут.

— Просто у тебя нет чувства приключения, — важно заметил Ног. — Ты не понимаешь азарта обмана. Ваша цивилизация живет очень скучной жизнью.

Управившись с булочкой, ференджи с громким сопением облизывал когтистые пальцы. От его упреков у Джейка загорелись щеки.

— Мы понимаем приключения, — возразил Джейк. — Но мы предпочитаем исследовать вселенную, а не карманы людей.

— Ф-р-р, — выразил свое несогласие ференджи. — А ты сам когда-нибудь что-нибудь украл, Джейк Сиско?

— Нет, — ответил Джейк с чувством достоинства. — А ты когда-нибудь пробовал жить честно?

— Если я скажу, что пробовал, ты все равно не поверишь, — со смехом ответил Ног. — Как же мы сможем понять друг друга, если даже не пытались жить в противоположном мире?

Джейк замолчал, не зная, что возразить.

— Идем, — потянул Ног Джейка за рукав. — Позволь мне помочь тебе почувствовать мою культуру, человек, в казино моего дяди.

— Ты, наверное, снова где-нибудь подставишь меня, — сказал Джейк, настороженно глядя на ференджи. — Кроме того, если я войду в казино, то меня заставят убраться, потому что я еще ребенок.

— Можешь быть спокоен, — произнес Ног заговорщическим тоном, оглядываясь по сторонам. — Нас никто не увидит. Обещаю, что без предупреждения ничего не стану делать. В этот раз ты не попадешь со мной в беду.

Джейк хмуро посмотрел на казино, к которому привел его Ног, на толпящихся у входа людей.

— Обещаешь? — испытующе посмотрел он на ференджи.

— Слово чести ференджи, — торжественным тоном произнес Ног и тут же хрипло рассмеялся.

Ног обошел вокруг казино и, подойдя к запасной двери, набрал известный ему код замка. Низенькая дверь отворилась, и Ног вошел внутрь.

Здесь он подал Джейку знак, чтобы тот следовал за ним.

— Скорее, скорее, — шептал он.

Затем ференджи закрыл дверь, но сделал это так шумно, что Джейк присел от страха.

Судя по всему, они вошли в подсобку, где в беспорядке лежало множество пустых и полных коробок, а между ними оберточная бумага. Через стенку доносились голоса посетителей казино. Они звучали так громко, что отделявшая их стена показалась Джейку картонной.

Ног на цыпочках подошел к вентиляционной решетке и бесшумно отодвинул ее. Потом опустился на четвереньки и пополз вперед. Перед тем как скрыться, он кивком головы пригласил Джейка следовать за ним.

Джейку не оставалось ничего другого, кроме как догонять на четвереньках приятеля. При этом Джейк не мог дать себе отчет, зачем он так безоговорочно следует за ференджи. Просто он невыносимо устал от занятий, от одиночества, от нерешительности отца, который все не мог придумать способ перевестись на Землю…

Темный тоннель, по которому они ползли, показался Джейку бесконечным. Крики и смех посетителей казино сначала несколько поутихли, затем раздались с еще большей громкостью, чем прежде, но теперь уже не сбоку, а сверху.

Неожиданно Ног остановился. Натолкнувшись на него, Джейк едва не вскрикнул от отвращения, которое у него вызвали запах кожи и дыхание ференджи.

— Теперь послушай, — прошептал Ног приятелю прямо в лицо.

Джейк съежился. Присмотревшись, он стал различать перед собой какое-то узкое отверстие и в нем множество пыльных ботинок. Судя по всему, там находился зал казино. Это предположение подтвердил прозвучавший голос крупье.

— Дабо! — громко объявил он.

Вслед за ним послышались громкие вопли: в одних звучал восторг, в других огорчение. Теперь Джейк понял, что окошечко выходило в сторону игорного стола, и он видел перед собой ноги игроков.

— Золото, — выразительно прошептал Ног.

Присмотревшись, Джейк увидел на полу невдалеке два мешка с золотом.

Между тем Ног стал медленно и осторожно продвигаться к тому самому окошечку, через которое наблюдал Джейк. В глазах Джейка отразился испуг. Неужели Ног задумал очередное воровство? Ног сердито посмотрел на приятеля и энергичным жестом велел ему молчать.

— Ног, нет, — пытался было протестовать Джейк.

Но напрасно. Осторожно отодвинув закрывавшую отверстие решетку, ференджи потихоньку пролез через узкое отверстие. Наконец, он оказался под столом. Огляделся и пополз к мешкам с золотом.

От напряжения Джейк даже вспотел, все его тело напряглось, он с волнением наблюдал за действиями Нога. А тот схватил каждой рукой по мешку и попытался тащить их к окошечку.

Однако мешки оказались настолько тяжелыми, что Ног сумел лишь сдвинуть их с места. Поняв, что на корточках ему с мешками не справиться, Ног встал в полный рост. Теперь ему удалось немного приподнять мешки и с короткими остановками донести до окошечка, где его ждал Джейк.

Ференджи успел меньший мешок поставить возле окошка, когда возле игорного стола раздался ликующий вопль. За ним почти тут же последовал яростный рев. Джейк понял, что кто-то из игроков выиграл ставку и сразу же обнаружил пропажу золота.

Ног приподнял второй мешок, чтобы просунуть его в окошечко, но с грохотом уронил и упал на него сам.

Джейк увидел из тоннеля, как две могучие руки схватили ференджи. В следующее мгновение две руки подхватили мешки и унесли к столу. Джейк хотел было броситься по тоннелю в сторону подсобки, но чувство вины за проделку Нога и ответственности за судьбу бесшабашного приятеля заставили мальчика остаться на месте.

Секундой позже он увидел перед собой склонившееся к окошку лицо ференджи-крупье.

— Вот ты где, че-ловек! — изумленно и громко произнес он. — Куда же ты собрался?

— Вы уверены, что «дыра» исчезла? — удивленно спросил О'Брайен. — Может быть, она просто переместилась дальше?

О'Брайен старался говорить спокойно, но, тем не менее, в его голосе Дэкси отчетливо расслышала нотки тревоги. То же состояние сейчас переживали все. Возможно, что Дэкси — острее других, ведь она знала Бенджамена Сиско так давно, как никто. Впрочем, внешне Дэкси свои чувства сейчас никак не выражала, она умело скрывала отчаяние за сосредоточенным контролем показаний сенсоров. Конечно, Дэкси знала, что когда-нибудь она потеряет Бена, как потеряла в течение столетий множество друзей. Но она не думала, что это случится так скоро.

— Никакого доказательства версии перемещения «дыры» нет, — ровным голосом ответила Дэкси О'Брайену. — Но мы не прекращаем поиск и проверку…

Наступила пауза. Ее нарушил голос О'Брайена.

— Мы будем разворачиваться обратно? — спросил он.

Вопрос был адресован майору. Кира в напряженной позе застыла над контрольной панелью, пряди ее коротких, огненного цвета волос упали на лоб, глаза выдавали острую внутреннюю борьбу. Дэкси знала, что Кира сейчас тоже переживает состояние отчаяния и упорно пытается скрыть его. Для майора-бахорианки потеря Сиско не просто потеря командора станции, а нечто значительно большее, ведь наличие и дальнейшее использование космической «дыры» означало, по существу, спасение всего населения Бахора.

Отлично понимая состояние майора, Дэкси отдавала должное ее выдержке и даже немного завидовала ее самообладанию. Имея вспыльчивый характер, Кира тем не менее ни разу не сорвалась. Да, она несомненно прирожденный командир, как и Бенджамен.

— Как вы себя чувствуете? — спросила Кира.

— Дружно решаем все проблемы, сознаем сложность обстановки, — ответил О'Брайен.

— Держитесь и дальше так же, — посоветовала Кира. — Мы вскоре закончим сканирование. Продолжаем выполнение задачи.

Судя по всему, О'Брайен остался доволен позицией майора. Ясно, что никто не хотел отказываться от намеченного, прекращать поиск и спасение Сиско.

— Есть, сэр, — отозвался О'Брайен. — Кстати, с тех пор, как корабль кардасиан исчез из поля видимости, к нам стали поступать от специалистов дозорной службы кардасиан вопросы.

Кира поджала губы.

— Этого следовало ожидать, — сухо заметила она.

— Они увидят Гала Дуката через шестьдесят или семьдесят лет, если он отправится в обратное путешествие прямо сейчас, — механическим тоном произнес Одо.

Дэкси посмотрела на констебля через плечо и улыбнулась ему ободряющей улыбкой. Одо попытался сделать то же в ответ, но у него ничего не получилось, улыбка вышла кислой, и Одо отвел взгляд. Дэкси отнеслась к состоянию Одо с пониманием, она хорошо представляла, как много терял Одо от исчезновения космической «дыры». Впрочем, как и все здесь. Беззвучно вздохнув, Дэкси вернулась к своему занятию.

Пустота. Стук сердца. Дыхание.

Боль стала невыносимой, затем неожиданно утихла. Сиско позволил себе немного отдохнуть в этой пустоте, пока к нему не вернулась, наконец, способность говорить. После того как инопланетяне исчезли, он почувствовал невыносимо тягостное одиночество.

— Поговорите со мной, — попросил он. — Вы еще здесь? Что недавно произошло?

Вновь появилась Дженифер. Она шагала в солнечных очках и купальном костюме, но, к облегчению Бена, не по горящей палубе «Саратоги», а по кромке морского берега. Волны с зеленоватым отливом ласково набегали на ступни ее ног. Она медленно приближалась к Бенджамену.

— Еще представители вашей расы, — произнесла она с нотками упрека в голосе. Сиско не понял смысла фразы.

— Еще один корабль? — попытался уточнить он. — В космической «дыре»?

Она остановилась рядом и поправила очки мизинцем.

— Космическая «дыра»? — ответила она вопросом на вопрос. — Что это?

— Так мы назвали тоннель, который привел меня сюда, — ответил Сиско.

И Дженифер, и пляж исчезли. Бенджамен в растерянности заморгал и вдруг увидел себя стоящим на палубе «Энтерпрайза». Капитан Пикар со скрещенными за спиной руками поворачивается к нему лицом. На лице отчетливо видно выражение осуждения.

— Все кончено, — холодно произнес он. Сиско вздрогнул.

— Кончено? — переспросил он.

Мостик «Саратоги». Сиско видит себя одетым в форму капитан-лейтенанта. Рядом с ним в кресле капитана сидит Сторил и невозмутимо смотрит на главный экран.

Локатус. Отсвечивающий красным светом сенсороскоп на голове этого гибрида борга и человека начал сканировать Бенджамена.

— Наше существование обрывается, если кто-нибудь из вас входит сюда, — сказал Локатус.

Тамамота повернулась к Сиско.

— Ваша линейная природа крайне разрушительна, — произнесла она.

Очередь за Дилэни, ее бледное лицо выражает недовольство.

— Вы не отвечаете за последствия своих поступков, — осуждающе сказала она.

— Но это не правда, — возразил Сиско. — Мы прекрасно сознаем, что всякое предпринимаемое нами действие имеет последствия.

Капитан Сторил резко повернулся к нему. Руки капитана скрещены на груди.

— Но вы постоянно заявляете о незнании того, что будет, — сказал он очень спокойным тоном.

Его голос так напоминал голос погибшего вулканца, что у Сиско сжалось сердце.

— Мы не… — начал Сиско и не закончил. Пруд. Деревья, тень, Джейк болтает ногами в прозрачной воде.

— Тогда как вы можете отвечать за свои действия? — хмуро спросил Джейк.

Сиско вздыхает. Он устал отвечать, но он не желает отступать.

— Нами руководит наш прошлый опыт, — сказал Сиско и умолк на некоторое время, любуясь своим сыном. — Весь мой прошлый опыт и весь прошлый опыт Дженифер готовил нас к встрече на берегу. Он помог нам распознать, что у нас есть общее будущее. Поженившись, мы приняли все последствия этого действия, какими бы они ни были. В том числе и последствие в виде твоего рождения…

С каждой фразой тон Бенджамена становился все мягче. Глядя на Джейка, он не мог представить себе, что перед ним вовсе не его сын.

Озадаченный Джейк на какое-то время отвернулся и стал сосредоточенно смотреть на красно-белый поплавок. Тот несколько раз скрывался под водой и снова появлялся на поверхности, а Джейк все смотрел и смотрел на него.

— Мое рождение? — спросил Джейк.

— Рождение моего сына Джейка, — мягко ответил Сиско.

Изолятор. Туго спеленутый новорожденный Джейк на руках у отца. Бенджамен и теперь широко улыбается, он не в силах устоять против того головокружительного чувства любви к малюсенькому существу со сморщенным личиком, которое он держал у себя на руках. Он оборачивается в надежде увидеть Дженифер, измученную и счастливую Дженифер, смотревшую на мужа и сына с нескрываемым обожанием.

— Ребенок с Дженифер, — громко прошептала инопланетянка в очках.

— Да, — согласился Сиско и, посмотрев на сына, заморгал, чтобы скрыть слезы.

— Это — линейное… производство потомства? — спросила она.

— Да, — дрожащим голосом отвечает он. — Джейк — продолжатель нашей семьи.

Кажется, инопланетянка начала понимать…

— Звуки голосов играющих детей, — задумчиво произнесла Дженифер-инопланетянка.

Бейсбол. Поле. Сиско подает мяч и забивает гол. Его гол. Тай Кобб качает головой и усмехается.

— Агрессивный противник, — комментирует Тай.

— Это соревнование, — говорит Сиско. — Ради удовольствия. В эту игру мы играем с Джейком на голографической палубе. Она называется бейсболом.

— Бейсбол, — задумчиво произнес Джейк-инопланетянин, словно боясь, что Кобб услышит их разговор.

— А это что? — спросил Джейк, бросив мяч Бенджамену.

Сиско поймал мяч.

— Я боялся, что ты спросишь об этом, — почти со стоном ответил он.

Бенджамен замялся, не зная, как объяснить инопланетянину, не знающему, что такое линейное время, сущность бейсбола. Он глубоко вздохнул.

— Я бросаю тебе мяч, — начал он. — Между нами становится игрок с клюшкой и старается попасть мячом между двумя этими белыми полосами на поле.

Сиско показывает, где именно. Джейк непонимающе смотрит по направлению его руки.

Бенджамен тяжело вздыхает.

— Правила не столь важны, важна… линейность, — сказал Сиско и взял в руки мяч. — Каждый раз, когда ты бросаешь мяч, может произойти масса всевозможных комбинаций. Например, Кобб может не попасть… Дело в том, что всего никогда нельзя знать заранее. Ты пытаешься предвидеть все возможные ситуации, но, в конце концов, получается так, как тебе и в голову не могло прийти. И с каждой новой комбинацией игра принимает новую форму.

К ним подошел Тай Кобб и понимающе смотрит на Бенджамена.

— Причем ты не имеешь представления, что это будет за форма, до тех пор, пока не сделаешь бросок.

— Вот именно, — подтвердил Сиско, все более волнуясь. — Понимаешь, игра не была бы игрой, если бы мы заранее знали, что у нас получится.

Джейк обвел обоих недоверчивым взглядом.

— Так, значит, вы радуетесь тому, что не знаете последствий? — недоуменно спросил он. Сиско утвердительно кивнул.

— Да, это, может быть, самое главное, что нужно понять в людях, — горячо произнес он. — Именно неизвестность определяет наше существование. Мы постоянно ищем. Ищем не только ответы на наши вопросы, но и новые вопросы. У нас натура исследователей. День за днем мы исследуем нашу жизнь, нашу Галактику. Мы стремимся постоянно расширять границы наших знаний. Именно поэтому я сейчас здесь. Не для того, чтобы завоевать вас оружием или идеями. А для того, чтобы узнать, чтобы сосуществовать.

Не сводя напряженного взгляда с Сиско, Джейк-инопланетянин тыльной стороной ладони вытер выступивший на лбу пот. Сиско подождал некоторое время, надеясь получить знак понимания, потом взглянул на мяч в своей руке. Мяча не было. Вместо него Сиско увидел на ладони глубокие рваные раны и льющуюся из них кровь. Его охватила паника. Он обнаружил, что голопалуба исчезла, и он находился в своей каюте на «Саратоге». Рядом с ним Гранок, вокруг огненный ад: поломанная горящая мебель и Джейк без сознания, а из-под обломков безжизненная рука Дженифер…

Сиско зажмурился и беззвучно закричал:

— Не-е-е-е-е-е-т…

— Если все, что ты рассказал, правда, — произнес Гранок, перекрывая треск горящей мебели, — то почему же ты существуешь здесь?

Сиско уставился на него диким, непонимающим взглядом.

Через несколько минут после того, как космическая станция подошла к тому месту, где еще недавно находилась «дыра», майор Кира увидела на главном экране приближающиеся со стороны Бахора военные корабли кардасиан.

Она не удивилась этому. Кира выросла в лагере под управлением кардасиан, они на ее глазах убили ее родителей, уничтожили ее дом. Она знала, что они жестоки, вместе с тем она знала, что их нельзя назвать глупцами.

Поэтому появление кардасианских военных кораблей не стало для нее неожиданностью. Внешне она оставалась невозмутимой. Лишь кулаки сжала так, что ногти впились в ладони до крови. Ее сжигало неистребимое чувство ненависти, страстное желание мести. Сейчас Кира думала о командоре Сиско. Если он действительно тот единственный человек, который должен спасти ее народ, если сама Кай Опака верит в него, то почему вся вселенная поднялась против командора?

Кира старалась не поддаваться эмоциям, они сейчас губительны. Не для того она выросла и выжила в лагере, чтобы все испортить сейчас. Как всегда, ей удастся найти выход. У нее уже есть наготове план.

Стоявшие рядом с ней О'Брайен, Дэкси, Башир, Одо ждали распоряжений.

Кира неотрывно смотрела на главный экран.

— Мистер О'Брайен, вы можете установить высоковольтное поле прежде, чем они войдут в область действия своих сенсоров? — спросила Кира. — Не хочу, чтобы они считывали данные о наших системах защиты.

Теперь Кира посмотрела в глаза О'Брайена. Совсем недавно она попросила его о невозможном — переместить сюда станцию в невероятно короткий срок. Он выполнил ее просьбу. Жаль, что она не могла попросить его взорвать корабли кардасиан. Но то, о чем она его только что попросила, тоже относилось к разряду невозможного. Тем не менее Кира верила, что О'Брайен найдет способ выполнить ее просьбу.

— Есть, сэр, — ответил О'Брайен.

Тут Кира поняла, что сейчас выражение его лица ничем не отличалось от выражения ее лица: это было выражение тщательно контролируемого гнева.

— Они хотят выйти с нами на связь, — сказала Дэкси.

Кира перевела взгляд на главный экран.

— Вывести изображение командора, — отдала распоряжение Кира.

На экране произошло переключение, и на нем появилось лицо кардасианского командора. Кира выпрямилась и приняла гордую осанку.

— Майор Кира Нерис, — представилась она.

Кардасианский командор — лысый, полноватый — лениво рассматривал свои ногти, затем с выражением откровенного презрения перевел взгляд на майора.

— Я хотел бы говорить с командором Звездного Флота, — сказал кардасианин.

— Его нет, — ответила Кира.

Край верхней толстой губы кардасианина дернулся вверх, на лбу и в уголках глаз появились морщины.

— Разговаривать с бахорианскими майорами я не привык, — высокомерно заявил он.

— У вас нет выбора, — сдержанно произнесла Кира, в то время как ее ногти еще сильнее впились в ладони.

Кардасианин несколько секунд молча смотрел на бахорианку, затем утвердительно кивнул головой.

— Хорошо, — сказал он безразличным тоном. — Меня зовут Гал Ясад. Куда делся наш военный корабль?

— Ему повезло, — в тон ему ответила Кира. — Он находится в Квадранте Гамма, это по ту сторону космической «дыры».

Ясад встал, он больше не считал себя обязанным сдерживать охватившую его ярость.

— Какой еще космической «дыры»? — закричал он. — Наши сенсоры показывают, что в данном секторе никакой «дыры» нет.

— Это потому, что она только что исчезла, — поучительным тоном произнесла Кира.

Со своего места вступила в разговор Дэкси.

— Мы считаем, что она была создана искусственно, — сказала Дэкси тем тоном, которым обычно говорила со своими друзьями. — Именно поэтому, возможно, ваши сенсоры не уловили обычных квантовых колебаний.

Ясад хмуро посмотрел на Дэкси и недоверчиво покачал головой.

— Вы хотите, чтобы я поверил, будто кто-то специально создал в космосе некую сквозную дыру, а потом взял и «замазал» ее? — спросил он с саркастической усмешкой.

Кира уже было открыла рот для ответа, но тут экран погас, а некоторое время спустя на нем вместо командора появился военный корабль кардасиан.

— Они ставят антилептонные помехи, — доложила Дэкси. — Это нарушит нашу связь со Звездным Флотом.

— Они привели в боевую готовность передние фазеры, — доложил тем временем О'Брайен.

— Сигнал Красной Тревоги! — объявила Кира. — Поднять забрала!

— Какие забрала? — удивленно спросил О'Брайен. — У нас же не военный корабль.

— Они снова вызывают нас на связь, — доложила вдруг Дэкси.

В течение секунды Кира оценивала ситуацию.

— Включить связь, — отдала она распоряжение.

На экране вновь появилось изображение Ясада.

— Мы не принимаем ваших объяснений, — жестко сказал он. — Вы каким-то образом уничтожили наш корабль…

— Гал Ясад, уверяю вас… — начала было Кира, но потом остановилась, поняв, что кардасианин не станет слушать ее объяснений.

— Мы требуем немедленной капитуляции вашей станции, или мы открываем огонь! — в ультимативной форме произнес командор.

Кира не сомневалась, что этим и кончится встреча с кардасианами. Она бросила на О'Брайена многозначительный взгляд и повернула лицо к экрану.

— Чтобы произвести необходимые приготовления, нам нужен, по крайней мере, день, — сказала она.

Ясад равнодушно отнесся к ее словам.

— В вашем распоряжении один час, — в том же тоне произнес он.

Его лицо исчезло с экрана, и там вновь появилось изображение корабля.

Кира посмотрела на О'Брайена вопросительным взглядом, смысл которого он прекрасно понял. Несколько секунд мичман молчал, молчали и все остальные.

— Чтобы создать что-то наподобие защитных забрал по окружности станции, я постараюсь трансформировать всю имеющуюся в моем распоряжении энергию, — сказал он затем. — Но если они прорвут это кольцо, нас ничто не спасет.

Кира посмотрела на О'Брайена взглядом, который заключал в себе одновременно благодарность и указание немедленно приступить к осуществлению плана.

О'Брайен утвердительно кивнул головой.

Для Киры настало время решать другой важный вопрос.

— Констебль, — обратилась она к Одо. — Всех, кто находится на Верхней Палубе, необходимо перевести в безопасное место.

Не сказав ни слова, Одо направился к Верхней Палубе.

Теперь Кира повернулась к Дэкси.

— Лейтенант, каковы последние координаты «Энтерпрайза»?

— Он находился отсюда на расстоянии двадцати часов пути.

Информация была малоутешительной, тем не менее Кира испытала к Дэкси чувство признательности за ее профессионализм.

Кира бросила взгляд на главный экран: там в боевой порядок выстраивались три кардасианскйх военных корабля. Кира размышляла. Ясно, что космическая станция, не предназначенная для ведения боевых действий, не продержится против трех кораблей и десяти минут. А подхода «Энтерпрайза» можно ждать только через двадцать часов. Ситуация безнадежная. Но Кира привыкла находить выход даже в безнадежных, на первый взгляд, ситуациях.

— Нам нужно продержаться до тех пор, пока не подойдет помощь, — негромко произнесла Кира.

Но откуда и какую помощь могла она сейчас ждать? Только от Опаки. Прежде Кира, как правило, не надеялась на святых пророков, якобы защищающих бахориан. Кира слишком часто видела, как гибли ее друзья и знакомые. Но, несмотря ни на что, она уважала религию. В ту ночь, когда ей приснился Сиско, она проснулась и поверила пророкам. А вот сейчас в ее душу вновь закралось сомнение. Командор Сиско так старался помочь, он ради ее народа рисковал своей жизнью, и что же? Все это только для того, чтобы погибнуть? Это не правильно, несправедливо.

Кира была наслышана о великой силе Кай Опаки, но считала это мифом. Сейчас же она молча обратилась к великой провидице.

— Кай, — почти беззвучно шептали губы женщины. — Понимаешь ли ты весь смысл происходящего? Неужели ты не видишь? Неужели ничем не можешь помочь? Если ты сама избрала Сиско для осуществления особой миссии, определила ему роль посланника к святым, то почему оставляешь его сейчас? Помоги ему! Помоги нам! Если ты можешь слышать меня, если можешь чувствовать, что происходит, если ты в самом деле существуешь — помоги!

Тем временем обычное восторженное состояние доктора Башира сменилось тихим шоком. Доктор с бессмысленным выражением лица тупо смотрел на экран.

— Не могу поверить, что кардасиане, с которыми подписан договор, атакуют сейчас федеральный пост, — в отчаянии произнес он.

Кира резко обернулась в его сторону, готовая наговорить грубостей, но О'Брайен опередил ее.

— Доктор, вы изучали историю территориальных войн? — спросил он хриплым голосом. — Что-нибудь слышали о боевых действиях на Сетлике-3?

Кира посмотрела в глаза Майлса и прочла в них то, что может знать лишь человек, столкнувшийся со смертью лицом к лицу.

— Надеюсь, мистер О'Брайен, вы не ставите знак равенства между этими двумя ситуациями? — произнесла она.

— Надеюсь, майор, вам известно, что карды делают с пленниками? — ответил Майлс вопросом на вопрос.

Она утвердительно кивнула головой и повернулась к Баширу, который молча наблюдал за кораблями кардасиан на экране.

— Кажется, я упоминала, доктор, о том, что герои часто умирают молодыми? — спросила она. — Вот вам и приключение на приграничной станции.

Ференджи-крупье схватил Джейка за локоть и вытащил через вентиляционный люк из тоннеля. Затем молча поставил его рядом с Ногом. Джейк кинул беглый взгляд на окружавших его игроков. В основном здесь находились гуманоиды-инопланетяне и несколько бахориан. Все они довольно равнодушно смотрели на воришек. Только владелец украденных мешков с золотом представлял собой воплощение ярости и готов был растерзать двоих похитителей. Каким-то неведомым ему чувством Джейк ощутил, что только присутствие крупье спасает их от немедленной расправы.

— Господа, господа, — обратился ференджи-крупье к заволновавшимся игрокам, подняв вверх руку. — Прошу всех успокоиться и принять мои глубочайшие извинения. Я лично отведу воров к констеблю, а ты, Дрэк, продолжай здесь игру.

Сердце Джейка упало. Значит, отец обязательно все узнает! Если даже Джейка не приговорят к нескольким месяцам тюремного заключения, ему все равно остаток жизни на станции провести в своей каюте, где кассета доктора Ламерсона будет его единственным собеседником.

Между тем ференджи-крупье достаточно крепко схватил Джейка за шиворот и вместе с Ногом потащил из казино. Завернув за угол, где их уже никто не видел и не слышал, он остановился и стал что-то кричать на языке ференджи. Он кричал очень сердито и несколько раз повторил слово «Ног».

Джейк посмотрел на товарища по несчастью. Тот стоял с потупленным взором и выражением полного и чистосердечного раскаяния на лице. Именно с таким взором и таким выражением лица Джейк всегда выслушивал поучения своего отца. И тут Джейка осенила догадка.

— Так вы — отец Нога? — спросил он ференджи-крупье.

От этой догадки на душе Джейка стало спокойнее, он понял, что их не отведут к констеблю. Он подумал, что отец ругает Нога, вероятно, за то, что тот водится с человеком.

Когда Джейк спросил ференджи, тот повернулся к нему, склонил свою большую квадратную голову и посмотрел в лицо. Джейк невольно сжался от страха и отвращения, вызванного исходившим от ференджи неприятным запахом.

— А ты — сын командора? — произнес крупье. — Скажи-ка, это отец послал тебя для того, чтобы ты унизил нас? Или же этим скандалом я обязан Ногу, который не может сделать простейшего дела без того, чтобы не попасться?

Он снова повернулся к сыну и что-то сердито сказал ему на языке ференджи.

Джейк терпеливо ждал, пока отец давал сыну нахлобучку.

— А вы расскажете моему папе об этом? — спросил Джейк после того, как отец-ференджи закончил воспитательную беседу с сыном.

— Не только расскажу, — сердито произнес крупье, помахав перед носом Джейка кривым указательным пальцем с когтем на конце. — Я…

Его прервал громкий голос, прозвучавший у них над головами. Посмотрев вверх, Джейк увидел плоское лицо констебля Одо. Однажды Джейк его видел и тогда спросил у отца, что это за инопланетянин? Отец ответил, что это существо называется шейпшифтер, оно способно менять свою внешнюю форму. Когда же Джейк поинтересовался, с какой планеты это существо, то отец только покачал головой. Тогда Джейк решил, что Одо не очень умелый шейпшифтер, потому что нос у него получился слишком плоским, губы слишком узкими, уши слишком маленькими. Словом, он напоминал заготовку, которую еще надо обрабатывать, чтобы она превратилась в деталь. И вот шейпшифтер-констебль оказался рядом с ними. Что ему нужно?

— Все должны покинуть эту палубу и перейти ближе к центральной площадке, — сказал констебль отцу Нога. — Не подходите близко к сооружениям.

— Неужели ты не видишь, Одо, что у меня семейный разговор? — недовольно произнес отец Нога. — Что стряслось?

— Неприятности, — ответил Одо и умолк, так как в это время зазвучал центральный громкоговоритель.

— Всем гражданским лицам и свободному персоналу космической станции срочно перейти к центральной рыночной площади, — спокойно, но твердо произнес компьютер хрипловатым голосом. — Сигнал Красной Тревоги! Срочно перейти к центральной рыночной площади и ждать дальнейших указаний.

— Кардасиане, — коротко произнес Одо. — У меня нет времени стоять здесь и спорить с вами. Есть люди, более чем вы заинтересованные в том, чтобы выжить во время атаки.

Одо повернулся и молча направился дальше.

— Подождите! — закричал Джейк, охваченный паникой. — Мой папа, он вернулся уже?

Констебль повернулся к мальчику и хмуро посмотрел ему в лицо. Вид самого шейпшифтера в этот момент выражал нечто похожее на замешательство.

— У меня нет времени, — сухо сказал констебль.

Неожиданно на Джейка нахлынули воспоминания того последнего дня на «Саратоге», когда вдруг стала с грохотом рушиться мебель, заплясали языки пламени и завопили раненые люди. На глазах мальчика показались слезы.

— Пожалуйста, констебль, скажите, папа вернулся? — жалобно спросил мальчик.

Одо замялся, но его лицо оставалось бесстрастным.

— Нет, — сухо ответил он наконец. — Его корабль исчез в космической «дыре».

— Исчез? — прошептал Джейк, не в состоянии осмыслить услышанное и чувствовать что-либо иное, кроме страха.

— Да, исчез, — повторил Одо. — Я должен предупредить остальных. Пожалуйста, перейдите в безопасное место.

И констебль удалился прежде, чем Джейк успел спросить его о подробностях обстановки.

Ошеломленный Джейк остался стоять на месте. Пропал отец. Значит, Джейк никогда не увидит его больше?

С мамой случилось почти то же самое. Он чувствовал ее руки, ощущал тепло ее тела. А потом она вдруг пропала, он очнулся в госпитале один. Отец так ничего и не рассказал ему о маме, кроме того, что она умерла.

— Мы потеряли нашу маму, — так сказал отец.

Как будто, если хорошо поискать, то ее можно найти.

Джейк всегда чувствовал, что на станции это должно было произойти. Не следовало разрешать папе прилетать сюда. Вообще, нужно было давным-давно убежать на Землю. Еще с Утопии, когда отец впервые сообщил ему о новом назначении на «Дип Спэйс-9». Но теперь уже поздно.

Джейк оглянулся и увидел Нога, который смотрел на него с выражением нетерпения и жалости.

— Идем, Джейк, нам нужно идти, — сказал Ног.

— Я же говорил, что не хочу быть здесь! — кричал Сиско в своей каюте на борту «Саратоги».

Он задыхался от раскаленного воздуха и обжигающего пламени, он старался спрятать лицо и руки, кашлял и отхаркивался. Он не мог отвести взгляда от Дженифер и Джейка, придавленных рухнувшей балкой. Он невыносимо страдал. А рядом с ним находился Гранок-инопланетянин. Ему-то и адресовал Сиско свое возмущение.

— Ты здесь существуешь, — просто ответил Гранок, и его голубое лицо озарилось оранжевыми языками пламени.

— Но какой смысл в том, что вы снова привели меня сюда? — возмутился Сиско.

— Мы тебя сюда не приводили, — все тем же тоном ответил Гранок.

Нет, это сказал не Гранок, это сказал Джейк. Не тот, который придавлен балкой, а другой. Сиско повернулся на его голос и увидел этого, другого Джейка. Он на три года старше первого, одет в рубашку, у него штаны закатаны до колен. А рядом с ним стоит Дженифер. Она на пятнадцать лет моложе, чем была в день своей гибели, и на ней то самое платье, в котором она была когда-то на пикнике.

— Мы тебя сюда не приводили, — повторил Джейк.

— Это ты привел нас сюда, — подтвердила Дженифер.

— Ты здесь существуешь, — произнес Гранок, утвердительно кивнув головой.

Сиско поднял слабую дрожащую руку к горячему взмокшему лбу. Он ощущал неимоверную утомленность гневом, страхом и горем, утомленность попытками понять и быть понятым.

— Пусть будет так, — согласился Сиско. — Что бы тут ни пытались делать, давайте с этим покончим. Достаточно!

— Ищи решение в самом себе, командор, — сказала Опака, с улыбкой глядя на него сквозь завесу дыма и языки пламени.

Сиско непонимающе смотрит на нее.

— Помоги мне освободить ее, — прозвучал его собственный голос.

Рядом с ним Гранок опускается на колени, берет на руки Джейка, с сожалением и сочувствием смотрит на Сиско.

— Она умерла, — сказал Гранок. — Мы уже ничего не можем сделать.

Сиско видит себя со стороны. Он беспомощно стоит у тела погибшей жены. Ему хочется отвернуться от прошлого, но он не может, он, будто загипнотизированный, продолжает наблюдать за всем этим кошмаром.

— Транспортаторы? — бормочет он.

— Ни один не работает, сэр, — покачал Гранок головой. — Нам нужно идти.

— Внимание, опасность: взрыв корабля через две минуты! — голос компьютера перекрыл царящий вокруг шум и хаос.

Сиско ползает на коленях возле трупа жены, берет ее безжизненную руку… Сиско-наблюдатель отмечает ужас этого холодного, лишенного жизни прикосновения, и его сердце разрывается от боли.

— Идите, лейтенант, возьмите мальчика, — звучит голос старшего помощника Сиско глухо и невыразительно, приглушенный невыносимым горем.

В дверях появляется офицер-охранник. Гранок протягивает ему Джейка.

— Я был готов умереть, — прошептал Сиско-наблюдатель.

— Умереть? — спросил Гранок-инопланетянин, удивленно посмотрев на своего двойника. — Что это такое?

Сиско открыл рот, чтобы ответить, но его опередила Дженифер-инопланетянка.

— Это конец их линейного существования, — произнесла она.

Сиско бросил на нее удивленный взгляд. Она подошла к нему и положила руку ему на плечо.

Он посмотрел в эти знакомые и в то же время чужие глаза и заметил, что теперь они уже не показались ему такими чужими. Теперь их наполняло понимание.

Сцена на «Саратоге» продолжалась: Гранок схватил Бенджамена за руку, поднял на ноги и потащил к выходу из каюты.

— Скорее, сэр!

…Никаких эмоций, никаких мыслей…

— Нет, — сказал старший помощник Сиско. — Я не могу уйти без нее.

Сиско-наблюдатель знает, что за внешним спокойствием говорящего скрывается его безумное горе.

Гранок тащит, толкает старшего помощника Сиоко к двери.

— Проклятье! — закричал Сиско, когда Гранок вытащил его в коридор. — Мы не можем оставить ее здесь.

Слова эхом отдаются в коридоре и в памяти Сиско-наблюдателя. Он смотрит на языки пламени и на тяжелую металлическую балку, придавившую тело жены… И к нему неожиданно приходит понимание. Оно озаряет его, и он сам удивляется, как это он мог быть до сих пор таким слепым.

— Я же никогда не покидал «Саратогу», — тихо произнес Сиско слова-откровение.

Дженифер утвердительно кивает головой. Он ощущает, как ее теплая ладонь лежит на его плече.

— Ты здесь существуешь, — подтвердила она. Сиско безотрывно смотрит на пылающие перегородки и палубы, на весь этот ад.

— Я… существую здесь…

Сиско-наблюдатель видит, как Гранок выводит старшего помощника Сиско из каюты, и занимает место только что ушедшего двойника. Он садится рядом с бездыханной женой и берет в ладони ее руку.

— Не знаю, можешь ли ты понять, — произнес он едва слышным шепотом. — Каждый раз, когда я закрываю глаза, я вижу ее тело именно таким. Вот такая, как сейчас, она всегда со мной…

— Ваш прошлый опыт не помогает вам быть готовыми к последствиям, — прозвучал сзади голос Дженифер-инопланетянки.

Сиско медленно покачал головой.

— Я так и не смог привыкнуть жить без нее, — прошептал он.

— Значит, ты сделал выбор — решил жить здесь? — спросила она тихо.

Сиско хотел ответить, но тут оказалось, что спазм перехватил ему горло, и он не может ничего сказать. Тогда он просто кивнул. Дженифер-инопланетянка опустилась рядом с ним.

— Но это уже не линейное время, — произнесла она.

— Да, — тяжело дыша, согласился Сиско, чувствуя, как срывается его голос. — Это не линейное…

…Никаких чувств, никаких мыслей…

Тут на него нахлынула волна бурлящих эмоций, которые клокотали в нем, как ему показалось, бесконечно долго. Наконец, она спала. И наступила удивительная тишина. Бенджамен будто во сне отпустил безжизненную руку Дженифер и посреди этого огненного ада беззвучно заплакал.

Сиско знал, что за его спиной молчаливо стояли инопланетяне. Когда же он взял себя в руки и поднялся, то увидел, что Дженифер-инопланетянка исчезла, а Опака, Гранок и Джейк терпеливо ждут его…

У Бенджамена не оставалось никаких вопросов, отпала всякая необходимость в каких-либо словах. Джейк ободряюще улыбнулся. Бенджамен Сиско вытер слезы и с благодарностью улыбнулся в ответ.

Глава 11

— Их корабль вызвал нас на связь, — доложила Дэкси. — Гал Ясад требует ответа.

В этой обстановке Дэкси являла собой полную противоположность доктору Баширу: она действовала спокойно и целенаправленно, он же бесцельно топтался близ приборных панелей, не зная, чем занять себя.

Кира кивнула головой и повернулась в сторону инженерной части станции, где сейчас священнодействовал мичман О'Брайен. От него и его помощников зависело теперь спасение и командора Сиско, и всех, кто находился на станции.

— Готовы, мистер О'Брайен? — спросила Кира подчеркнуто спокойным голосом.

— Да, сэр, — уверенно ответил мичман, переключив последний рычаг и застыв в напряженном ожидании. — Когда они войдут в созданное нами поле, им придется сильно удивиться.

Кира посмотрела на него ободряющим взглядом. Долгое время она не понимала мичмана и не доверяла ему, но теперь все это позади. Он сумел завоевать ее расположение, и они понимали друг друга не только с полуслова, но даже с одного только взгляда.

— Если вызывают, то давайте ответим им, — произнесла Кира. — Приготовить шесть фотонных торпед! Цель — корабль Ясада! Пуск!

— Но у нас всего шесть фотонных торпед, майор, — удивленно произнес О'Брайен.

— Мичман, этот бой торпедами нам все равно не выиграть, — сказала Кира, не отрываясь от экрана.

— Есть, сэр, — ответил мичман. — Пуск!

Кира взволнованно наблюдала за движением торпед. Вот они яркими стрелами пронзили черноту космического пространства, освещаемого лишь слабым светом звезд. Вот они сблизились с кораблями кардасиан, вот столкнулись с ними и взорвались миллионами ярких искр.

— Поступает настойчивый вызов от Ясада, — доложил О'Брайен.

— Кажется, мы привлекли его внимание, — заметил Башир, судорожно вздохнув и напряженно улыбнувшись.

— Изображение на экран! — отдала указание Кира.

В тот же момент на экране возникла фигура Ясада. В ней ощущалась внутренняя собранность, переходящая в напряженность.

— Вот это и есть ваш ответ? — спросил кардасианин, не повышая голоса.

Кира гордо вскинула подбородок и посмотрела кардасианину прямо в глаза. Она знала, что внешне выглядит уверенной и решительной, хотя на самом деле у нее тряслись руки и дрожали колени. Ей хотелось вцепиться руками в стол или что-нибудь другое, лишь бы прекратить эту тряску. Кира была готова проклясть себя, если вдруг станет заметен ее страх перед кардасианами.

— Не думаете же вы, что взяв станцию под свое управление, Звездный Флот не принял должных мер для ее защиты, — подчеркнуто ровным голосом произнесла Кира.

Полные губы кардасианина растянулись в саркастической улыбке.

— Должных мер для ее защиты? — со смехом переспросил Ясад. — Да ваша станция не может сколь-либо серьезно противостоять и одному кораблю.

Кира поднялась в полный рост и шагнула к экрану.

— Может быть, ты и прав, Ясад, — сказала Кира, с невероятными усилиями сдерживая гнев. — Офицер Звездного Флота на моем месте, наверное, согласился бы с тобой, что ситуация для нас безнадежна. Но я — бахорианка, я всю жизнь боролась с кардасианами, даже в безнадежных ситуациях. Так что, если хотите войны, вы ее получите от меня.

Последнюю фразу Кира произнесла, уже не сдерживая рвущийся наружу гнев. И она с удовлетворением заметила, как Ясад съежился от ее воинственного тона.

Кира отошла от экрана. Ее грудь часто вздымалась и опускалась. Кира высказала Ясаду то, что хотела высказать, и кардасианин не сомневался в ее искренности.

Ясад, ошарашенный решительностью и безумной храбростью бахорианки, осуждающе покачал головой. Тут же его изображение исчезло с экрана, и вместо него появился кардасианский корабль.

— Майор! — негромко окликнул мичман О'Брайен.

Кира резко обернулась к нему, все еще кипя злостью, с растрепанными, взмокшими волосами.

Мичман смотрел на нее с откровенным восхищением, на его губах застыла улыбка. От этой неожиданной поддержки Кира вдруг растерялась и часто заморгала.

— Напоминайте мне время от времени, чтобы я никогда не вступал с вами в схватку, — произнес О'Брайен совершенно серьезным тоном. В ответ Кира почти-почти улыбнулась.

Ясад смотрел на изображение космической станции на своем экране с явной растерянностью. Рядом с ним находился помощник Мают. Кусая ногти, Ясад посмотрел на него в ожидании какого-либо совета. Дельный, обоснованный совет Ясаду сейчас был очень нужен. Как отнестись к угрозе бахорианки? Он знал о том, что бахориане зачастую угрожают от отчаяния, и это следует иметь в виду. Но пусты ли ее угрозы? С назначением Сиско командором на станции могли произойти какие угодно перемены.

Мают поклонился и молча ждал, когда Ясад разрешит ему говорить. Наконец Ясад подал ему знак.

— Они создали тороновое поле, Гал, — произнес Мают. — Это для того, чтобы блокировать наши сенсоры. Но это поле мы можем прорвать.

— Н-да, — задумчиво произнес Ясад, покусывая ноготь. — И какова же их защита?

Мают подал ему сделанные им записи. Ясад внимательно просмотрел их.

— Итак, судя по показаниям наших сканеров, у них приблизительно пять тысяч фотонных торпед и фазерные установки на всех уровнях, — произнес он, глядя на помощника. — Когда же, интересно, они успели все это доставить на станцию? И как, незаметно от нас, им удалось все это установить?

— Приборный анализ ясно показывает… — кивнул Мают на записи.

Ясад раздраженно отбросил записи. Мают испуганно сжался, но не сдвинулся с места.

— По-моему, им удалось создать иллюзию высокой боеготовности, — произнес Ясад, выразительно посмотрев на помощника.

— А если это все-таки не иллюзия, — робко возразил Мают.

— Иллюзия! — заорал Ясад. — Самая настоящая иллюзия!

Мают склонил голову, но выражение его глаз говорило о том, что он остался при своем мнении.

— Гал, но зачем рисковать? — сказал Мают. — Скоро здесь будет «Форт Ордер»…

— И Звездный Флот тоже, — раздраженно заметил Ясад.

Опершись на ладонь, он погрузился в размышления.

— Они клюнули! — радостно воскликнул Башир, обращаясь к Дэкси. — Мы славно сделали свое дело.

Но Дэкси оставалась неподвижной и никак не отозвалась на возглас ученого.

— Пока еще нет, — вместо нее сдержанно заметил О'Брайен. — Они еще анализируют.

Дэкси тем временем повернулась к майору с хмурым выражением лица.

— Корабль Ясада послал сигнал о начале взаимодействия, — доложила она.

— Он боится атаковать один и просит подкрепления, — обрадованно прокомментировал Башир.

Но Кира с тревогой смотрела на экран. Она слишком хорошо знала кардасиан, чтобы допустить мысль, что Ясад действительно испугался ее угроз.

— Доктор, не будем слишком рано праздновать победу, — остудила Кира восторг Башира. Затем она повернулась к О'Брайену.

— Проконтролируйте, что там происходит, — попросила она.

— Корабли занимают типичный боевой порядок для атаки, — доложил вскоре мичман.

Башир сник.

Кира обменялась мрачными взглядами с Дэкси и О'Брайеном. Она вспомнила, как предубежденно отнеслась к новости о том, что на станцию прибудут офицеры Звездного Флота. А сейчас вот благодарила судьбу за то, что пришлось вместе поработать с этими славными людьми. Жаль, что придется погибнуть. Но уж если умирать, то приятнее все-таки в хорошей компании. Если бы еще Башир смог закрыть рот…

— Что ж, у нас участь военной станции, — спокойно произнесла Кира.

Ее внутреннее состояние в это время не отличалось таким спокойствием. Она с отчаянием думала о крушении своей заветной мечты, связанной с Опакой и Сиско, с прекрасным будущим Бахора. Она мысленно обращалась к пророкам и святым. Где же все они, когда так нужна их помощь?

Онемевший от горя Джейк равнодушно побрел вслед за двумя ференджи обратно в казино.

Сейчас на Верхней Палубе почти никого не было. Только хозяева палаток, не желая оставлять товар без присмотра, хмуро вышагивали возле своих сооружений. Все остальные перебирались на так называемую центральную площадь.

— Красная Тревога! — продолжал твердить громкоговоритель. — Всем перейти на центральную площадь.

Возле казино отец Нога остановился.

— Вы идите вперед, — распорядился он. — А мне нужно здесь еще кое-что доделать.

— Я помогу, — живо предложил свои услуги Ног, которому очень хотелось расположить к себе отца.

— Не надо идти в казино, — попытался Джейк отговорить приятеля. — Нам велено идти прямо на площадь.

— Ладно, иди один, — слегка подтолкнул его Ног. — Я останусь с отцом.

От толчка приятеля Джейк на какое-то время потерял равновесие, но все же устоял на ногах.

— Пожалуйста, не надо толкаться, — попросил Джейк.

Он молча проводил взглядом Нога с отцом, скрывшихся в казино. Как он завидовал приятелю, у которого отец рядом. А где его отец? Что это значит — пропасть в космической «дыре»? Чем эта «дыра» отличается от каюты? И воображение перенесло Джейка в каюту, где еще недавно отец гладил его по голове. Он думал, что Джейк спит.

«Я просто подумал о том, что ты похож на маму».

Тут его размышления прервал страшный грохот. Палуба вздрогнула под ногами, и все вокруг закачалось. Джейк страшно испугался и упал на палубу. Он успел подумать о том, что находиться в казино сейчас очень опасно.

Когда палуба задрожала от первого удара кардасиан, Кира подумала, что это, слава святым, еще не прямое попадание. Как и остальные, Кира постаралась сохранить равновесие, не упасть.

— Наверное, они проверяют нас, — крикнул О'Брайен, пытаясь пересилить стоявший гул. — Я могу сделать несколько залпов из фазеров.

— Так сделай, — сказала Кира.

Палуба под ногами продолжала сотрясаться, и Кира, чтобы не упасть, крепко ухватилась за стойку компьютерной станции.

Мичман произвел залп. Кира вместе с другими наблюдала, как огненные стрелы фазерных зарядов прошили космическое пространство и вошли в корпус кардасианского корабля.

Но, похоже, эффективность этого удара оказалась невысокой, большого вреда нанести кораблю не удалось. По крайней мере, кардасиане не ослабили огонь, скорее, усилили его. Теперь Кира была вынуждена держаться за стойку уже обеими руками.

— Доложить о повреждениях! — крикнула она.

Но характер повреждений ей стал ясен прежде, чем мичман успел что-либо сказать: прямое попадание.

— Прямое попадание, — доложил мичман О'Брайен. — Четырнадцатый уровень… Пустые складские помещения. Пока ничего серьезного.

Кира облегченно вздохнула. Но следующий доклад вызвал у нее чувство тревоги.

— Повреждены забрала! — крикнула Дэкси. — Повреждение составляет двадцать семь процентов.

В тот же миг раздался невероятно мощный рев, и Кира почувствовала, как огромная сила подхватила ее и куда-то швырнула. Она упала лицом на пол.

Упав на грязную железную палубу, Джейк попытался за что-то ухватиться, но под рукой ничего не оказалось. Между тем палуба еще некоторое время сотрясалась. Наконец установилась тишина. Джейк почувствовал, как его охватила паника. Это было то самое чувство, которое он испытал на «Саратоге» три года назад. Тогда мама и все, кто находился в соседних каютах, понимали, что им придется погибнуть. Когда испытываешь панику, это очень неприятно. Как же победить в себе этот страх? Джейку очень хотелось избавиться от него, и он начал думать об отце. Об отце, о его маленьком корабле и о станции — обо всем сразу.

Не могут же кардасиане стрелять по станции вечно. Постреляют какое-то время и перестанут. Станция выживет. А корабль отца маленький, если кардасиане попадут по нему, то отцу будет очень плохо. Отец должен сделать так, чтобы кардасиане не нашли его.

— Папа, сделай так, чтобы карды не нашли тебя, и я клянусь, что никогда больше не буду жаловаться на эту станцию, никогда больше не буду проситься на Землю, — громко шептал Джейк.

Потом он решил, что хватит думать, надо вставать и что-то делать, надо идти в безопасное место.

Джейк поднялся. В это время Верхняя Палуба вздрогнула вновь. Но теперь Джейк оказался готов к этому. Он широко расставил ноги и удержал равновесие. Поблизости находилась стенка казино, но к ней Джейк не рискнул прислониться. Да, там за стеной находился его приятель.

— Ног! — позвал Джейк. — Ног, выходи, нам нужно спешить.

Ответа не последовало, но из-за стены послышалось какое-то движение и бряцанье металла. Ждать или уходить? Джейк чувствовал себя несколько виноватым в том, что вынужден уйти, оставив Нога и его отца в казино. Правда, они с ним не очень церемонились, но это их дело. Констебль Одо потребовал, чтобы все собрались в безопасном месте, а Ног с отцом пренебрегают этим требованием. Не отзываются они и на призыв Джейка. Отец Джейка, несомненно, настоял бы на том, чтобы Джейк ушел туда, где безопасно.

— Я ухожу! — крикнул Джейк.

Он повернулся в сторону главного тротуара и сделал несколько шагов. Неожиданно палуба под ним содрогнулась, потом взмыла вверх и резко пошла обратно вниз. Такое впечатление, будто кто-то встряхнул ее, точно огромный ковер. Джейк почувствовал, как он взлетел вверх, пролетел несколько метров и упал лицом вниз. Он больно ударился о металлический пол сначала локтями, а потом подбородком. Когда ударился подбородком, то нечаянно прикусил язык.

Вокруг грохотало так сильно, что у Джейка заложило уши. Он неподвижно лежал там, где упал, и старался прикрыть голову руками. Сверху что-то летело и с грохотом ударялось о палубу.

Сколько времени прошло, Джейк не мог точно сказать. Потом палуба перестала сотрясаться и перестали падать сверху всевозможные предметы. Джейк перекатился на бок, со стоном сел и осторожно потрогал ушибленный подбородок. При этом он ощутил во рту вкус крови.

Джейк огляделся. Слева и справа от него горели постройки. Ему стало страшно, он вскочил на ноги и побежал в сторону казино. Вот оно. Только что это? Помещение заполнено клубящимся дымом, а возле стола танцуют языки пламени. Правда, языки еще небольшие и пламя вполне можно потушить. Хорошо, если работает система тушения пожара, а если нет? Тогда надо действовать огнетушителем. Ног, конечно же, знает, где здесь огнетушитель.

— Ног! — позвал Джейк.

Ног вынырнул откуда-то из-за дымовой завесы и, громко кашляя, судорожно хватая ртом воздух, побежал к выходу.

— Где отец? — громко спросил Джейк.

Ног махнул рукой в ту сторону, откуда только что выскочил сам, и зашелся приступом кашля.

Палуба содрогнулась от очередного удара кардасиан. Чтобы не упасть, Джейк и Ног ухватились друг за друга, но чувство страха все же заставило их присесть.

Когда страх прошел, Джейк посмотрел на разрастающиеся языки пламени в казино и бросился к ближайшему аппарату внутренней связи.

— Констебль! — крикнул он. — Кто-нибудь, помогите!

Тишина.

Джейк посмотрел на тротуар, ведущий от казино к главной дороге — оттуда полз огонь. Здесь языки пламени были еще выше тех, что вспыхнули на Верхней Палубе. Ясно, с той стороны помощь придет не скоро.

Из салона казино послышались стоны. Джейк, не размышляя больше, набрал в легкие побольше воздуха и бросился внутрь казино. Он сразу же почувствовал, как трудно дышать в дыму. Из глаз полились слезы, легкие наполнились раздирающей болью.

Немного разогнав перед лицом дым, Джейк увидел между баром и лестницей лежащего ференджи. Он стонал и кашлял. Джейк попытался было помочь ему встать, но это оказалось мальчику не под силу: тяжелая металлическая балка придавила ноги ференджи.

— Помоги мне, помоги мне, — жалобно просил отец Нога, хрипя и кашляя.

Через отверстия в полу пробились новые языки пламени, которые подбирались к ногам ференджи. Увидев их, Джейк вновь схватился за балку и попытался поднять ее. Оказалось, балка уже раскалилась, и Джейк обжег себе ладони.

Внезапно Джейк вспомнил, что первое время после гибели «Саратоги» отец ходил с забинтованными руками. Тогда Джейку не приходило в голову, что это могло быть связано с попытками отца спасти мать, но теперь он почти, как голограмму, увидел сцену, где отец поднимает придавившую мать раскаленную тяжелую металлическую балку.

Рядом раздался звонкий крик. Джейк оглянулся и увидел Нога, который топтался в нерешительности.

— Мы не можем оставаться тут больше, — кричал Ног. — Ты же видишь, что системы тушения пожара не работают… Сюда идет огонь.

— Тогда уходи! — сердито крикнул ему Джейк. — Я всего лишь глупый человек и не могу бросить кого-либо в беде…

Последовал взрыв, от которого у Джейка померкло в глазах. Ударная волна бросила его туда, где полыхало пламя. Пытаясь сохранить равновесие, Джейк замахал руками и почувствовал, как пламя обожгло его пальцы, дохнуло жаром ему в лицо. Джейк понял, что он падает в огонь…

В этот момент какие-то очень сильные руки схватили его и не дали ему упасть в огонь.

Джейк слышал, что старый ференджи, не переставая стонать, пытался высвободиться из-под балки, что со звоном упали и разбились бутылки. Содержимое бутылок разлилось по полу и тут же с легким шипеньем воспламенилось.

Когда раздался сигнал Красной Тревоги, первым желанием Кейко было уйти с Верхней Палубы и вернуться в свою каюту. Конечно, ей очень хотелось найти Майлса и узнать, в чем дело. Но, как все жены служащих Звездного флота, Кейко отличалась высокой дисциплинированностью. Приказание старшего начальника означало для нее непреложный закон, и она его беспрекословно выполняла. К тому же Кейко понимала, что Майлс сейчас очень занят и не стоит отрывать его от выполнения служебных обязанностей. Судя по всему, возникла ситуация, связанная с жизнью станции и всего ее населения, и Майлс играл в этот момент не последнюю роль.

Поразмыслив таким образом, Кейко взяла на руки дочку и направилась к турболифту. Навстречу ей бежало множество перепуганных людей. Видимо, лифты не работали. Значит, в каюту сейчас попасть не просто. В таком случае, лучше всего переждать на открытом месте.

Кейко повернулась и в общем потоке направилась в сторону центральной площади. По дороге она невольно думала о том, что бы означало это нападение кардасиан? Неужели они нарушили мирный договор с Федерацией? Но почему? Как бы там ни было, надо соблюдать выдержку и спокойствие.

Кейко приучила себя не поддаваться страху ни в какой ситуации. Во время службы на «Энтерпрайзе» тоже всякое случалось. Пожалуй, самым страшным событием была встреча с боргами. Правда, это произошло до рождения Молли, и тогда женщине было легче, поскольку она рисковала только своей жизнью… Теперь она в ответе и за жизнь дочери. Тем более нельзя поддаваться панике.

Царившая на станции атмосфера всеобщего страха, кажется, передалась и девочке. Молли заплакала и стала так энергично вырваться из рук матери, что та с трудом удерживала ее.

— Все, все, Молли, — успокаивала девочку мать. — Нам нужно спешить, мама понесет тебя.

Молли завизжала, как несколько сирен сразу, и стала вырываться с удвоенной силой. Сжав зубы, Кейко прижала дочку к груди и почти побежала, чтобы успеть за остальными. Она не имела представления, где находится центральная площадь, поэтому доверяла толпе, большую часть которой составляли бахориане.

Раздался звук, напоминающий раскат грома, палуба закачалась из стороны в сторону. Женщину бросило вправо. Она натолкнулась на какую-то бахорианку и едва не упала. Чтобы не выпустить дочку, невольно прижала ее так крепко, что та завизжала. В толпе раздались вопли, стоны и плач.

— Все хорошо, дорогая, — повторяла Кейко. — Держись за маму, держись крепче.

Малышка наконец успокоилась и прижалась к матери. Откуда-то появился незнакомый бахорианец и стал успокаивать бегущих.

— Без паники, пожалуйста, без паники, — повторял он. — Не надо бежать. Если вы пойдете шагом, то у вас будет больше шансов добраться до безопасного места.

Мимо него пробегал какой-то юноша. Он положил ему руку на плечо, и тот остановился, а затем пошел шагом.

Кейко поняла, что это был констебль Одо. Тот самый Одо, о котором ей рассказывал Майлс, который, по словам мужа, «не совсем бахорианец». Когда Одо подошел совсем близко, Кейко поняла, что имел в виду муж. Ей очень хотелось получше рассмотреть шейпшифтера, но обстановка мало подходила для этого. Поравнявшись с констеблем, Кейко опустила глаза и прошла мимо.

При этом она вспомнила, что Майлс описывал ей Одо как грубияна, который недоволен абсолютно всеми и всем. Но в данную минуту женщина испытывала к констеблю чувство признательности. Личным примером спокойствия и невозмутимости Одо оказывал на толпу благотворное влияние.

Они уже почти добрались до площади, когда палубу встряхнуло еще раз. Кейко упала на одно колено. Какая-то бахорианка помогла ей подняться, и они пошли дальше. Молли была так напугана всем происходящим, что сидела у матери на руках, не издавая ни единого звука.

Толчки и колебания палубы следовали один за другим. Теперь Кейко отказалась от попытки куда-то идти, она просто стала на одном месте и изо всех сил старалась сохранить равновесие.

— Все хорошо, все хорошо, — повторяла она, целуя дочку и слегка покачивая ее, когда та начинала плакать. — Мама здесь, мама рядом, скоро все кончится.

— Где папа? — пропищала девочка.

— С папой все хорошо, дочка, — успокоила ее Кейко, с трудом сдерживая подступившие слезы. — Он в управлении, дорогая, он обо всем позаботится. Он поможет нам, и мы сегодня вечером увидимся.

Теперь Кейко уже не сомневалась в том, что, оставшись на станции, совершила грубую ошибку.

— Хочу к папе, — капризничала Молли.

Мать заморгала, пытаясь прогнать навернувшиеся слезы, и посмотрела в иллюминатор.

В это мгновение раздался громкий скрежет металла о металл, и толпу разбросало кого куда. Кейко ударилась головой обо что-то. Она потеряла способность понимать, что происходит вокруг. Окружающее пространство осветилось заревом вспыхнувшего пожара.

Кейко попыталась сесть. Это ей удалось. Затем она медленно поднялась на ноги. Огляделась. Тут и там возникали все новые очаги пожара. Находившиеся рядом бросились бежать. И тут женщина вспомнила, что держала на руках дочку. Где же она?

— Молли! — позвала Кейко.

Девочки нигде не было видно. Вокруг только бахориане, ференджи да изредка земляне. Все они о чем-то вопили. Кейко хотела позвать констебля, но он куда-то исчез. Вопящая толпа бросилась бежать, превращаясь в бурлящий живой поток. Женщину со всех сторон толкали, и ей стоило огромного труда устоять на месте. Тут до нее окончательно дошло, что ее дочери нет с ней.

— Молли! — пронзительно, дико закричала Кейко.

О'Брайен с трудом поднялся на ноги. Рядом с ним только что встала Кира, она собралась было отдать какое-то распоряжение, но здесь поступил доклад от Дэкси.

— Прямое попадание в Верхнюю Палубу, — подчеркнуто спокойно произнесла она.

О'Брайен почувствовал в своей груди холодок. Ему вспомнился сон о боевой стычке на Сетлике и капитане Максуэлле. Майлсом овладело предчувствие, что Кейко и Молли находятся в смертельной опасности, исходящей от кардасиан.

Майлс попытался убедить себя, что это глупо, что Кейко и Молли находятся в полной безопасности в своей каюте. Но чувство страха плохо подчинялось логическим доводам. Тем не менее, нужно продолжать выполнение своих служебных обязанностей. Майлса о чем-то спросила Кира. О чем же?

— Вы сможете изменить основной поток энергии? — повторила Кира вопрос.

— Попытаюсь, — ответил Майлс.

Ему потребовалось всего несколько секунд для того, чтобы убедиться в невозможности выполнить указание майора.

— Система не работает, — доложил мичман.

— На связи констебль, — прозвучал из аппарата внутренней связи голос Одо.

По тону охранника О'Брайен понял больше, чем тот хотел сказать. Судя по нахмуренному выражению лица майора, Кира тоже поняла, что выход на связь констебля ничего радостного не сулит.

— Слушаю, — сказала она, включив связь.

— У меня на Верхней Палубе раненые, — доложил Одо невозмутимым голосом. — Где наш доктор?

Господи милостивый, мысленно обратился Майлс к Богу, продолжая возиться с приборами, пусть Кейко и Молли в эти минуты будут в своей каюте, не разрешай им никуда выходить.

Кира повернулась в сторону Башира, чтобы отдать ему приказание направиться на Верхнюю Палубу и оказать помощь раненым, но он уже шел к турболифту.

— Иду, — сказал он, не оглядываясь.

Кира, кажется, первый раз обрадовалась, что на станции есть доктор.

Глядя вслед уходящему Баширу, О'Брайен думал о том, много ли может тот сделать. Ну, облегчит страдания некоторым раненым. Что это значит по сравнению с тем, что сейчас они фактически все здесь погибают, их смерть лишь вопрос времени. Кардасиане произведут еще несколько залпов, и станция взорвется, осветив бахорианское небо маленьким солнцем.

И ничто не остановит кардасиан. На Сетлике они убивали стариков, женщин и детей и тем самым заставили О'Брайена, капитана Максуэлла тоже стать убийцами. Да, капитан Максуэлл сначала убил двух кардасиан за то, что они расправились с его женой и детьми. Потом он уничтожил целый корабль кардасиан во имя мести за свою семью. Прежде Майлсу казалось, что Максуэлл потерял рассудок, потому и уничтожил кардасианский корабль. Но теперь О'Брайен рассуждал иначе. Если вдруг погибнут Кейко и Молли, то он, Майлс, тоже будет мстить кардасианам за смерть семьи. И ему убивать кардов будет значительно проще, чем это было на Сетлике.

Только что ушел лифт с Баширом, и станция снова подверглась обстрелу. Потом еще и еще.

Выражение лица О'Брайена стало злым. Ненависть к кардасианам наполняла его до такой степени, что он с трудом сдерживал дрожь в руках. Будь он проклят, если позволит кардасианам выиграть и в этот раз. Будь он проклят, если поддастся страху и отчаянию. До того, как кардасиане причинят вред Кейко и Молли, он, Майлс, задушит проклятых кардов собственными руками.

Стиснув зубы, О'Брайен вышел из инженерной.

— Нужно перекрыть первичный поток энергии, иначе вся Верхняя Палуба взлетит ко всем чертям, — негромко произнес Майлс.

Но Кира услышала.

Сев на край люка, Майлс спустил ноги вниз и стал сползать внутрь.

— Чертовы карды! — вслух возмущался он. — Мы только что починили эту проклятую станцию…

Вылившиеся из бутылок спиртные напитки вспыхнули оранжево-белым пламенем, и Ног отчаянно заверещал. Джейк молчал, пытаясь что-нибудь придумать. Он понимал, что через пару минут пламя охватит казино и у них не останется никакой надежды спасти отца Нога. Огонь уже иногда касался ступней старого ференджи, но не меньшую опасность для него представлял дым, от которого тот мог задохнуться раньше, чем сгореть в огне.

Сейчас Джейк вспомнил, что Гранок кое-что рассказал ему о событиях на «Саратоге» в тот роковой час. Наверное, мой отец испытывал тогда то же самое, что и я сейчас, размышлял Джейк. То же чувство беспомощности, то же отчаяние и тот же страх. Но он нашел способ победить огонь, дым и собственный страх, поэтому он спас меня.

— Нужно потушить пламя! — крикнул Джейк. — Где тут ручные огнетушители?

Ног пожал плечами.

— А вода за стойкой есть?

Ног испустил вопль и отскочил в сторону — его лизнул дотянувшийся язык пламени.

— Здесь есть вода? — снова крикнул Джейк и сильно встряхнул Нога за плечо.

Тот бросился к стойке бара так резво, что Джейк вначале подумал, что Ног решил сбежать. Но вскоре ференджи принес две смоченные водой большие тряпки. Одну из них Джейк положил на лицо старого ференджи, а другой стал сбивать пламя. Ног принес еще одну мокрую тряпку и стал помогать Джейку.

Через минуту-другую им удалось погасить самое большое пламя, и они приступили к тому, которое полыхало возле урны с окурками.

Стены и пол казино по-прежнему содрогались от взрывов.

Джейку не хватало воздуха, он кашлял, у него першило в горле и слезились глаза. И все-таки он радовался. Он почти весело посмотрел на приятеля, когда тот набросил куртку на последний очаг пламени и погасил его. Только тут Ног выпрямился в полный рост и вытер пот на лбу. По его грязным щекам в это время пот катился ручьями вперемежку со слезами.

— Теперь пора помочь твоему отцу, — решительно сказал Джейк, обращаясь к Ногу. — Неси сухую прочную тряпку.

Ног бросился к одному из столов и стал быстро собирать скатерть. А вообще-то он ничего парень, подумал о нем Джейк. Может быть, иногда ворует, порой и трусит, но в трудную минуту может собраться. И уж, во всяком случае, не глуп.

Ног быстро вернулся назад и протянул Джейку сухую тряпку. Потом взял вторую и быстро подвел ее под тот конец балки, который придавил ноги отца.

Старый ференджи стонал, а в его глазах стоял ужас.

Между тем Джейк второй тряпкой обмотал другой конец балки. Теперь раскаленная балка уже не обжигала руки сквозь ткань.

— Поднимать будем по моей команде, — сказал Джейк. — Приготовились… Поднимай!

Джейк и Ног рванули балку вверх, что было сил.

Джейк вспомнил, как Гранок рассказывал ему о попытках отца поднять тяжелую балку в каюте, где находилась мама. Тогда отцу это не удалось, балка оказалась слишко тяжелая…

Ног стиснул зубы, напрягся изо всех сил и издал какой-то звериный рык.

Медленно, очень медленно, но они все же приподняли балку. Сначала на один миллиметр, потом еще на один…

От очередного взрыва станция закачалась. Джейку чудом удалось сохранить равновесие. Но теперь металл жег его руки даже сквозь ткань. Они опустили балку в нескольких сантиметрах от груди ференджи-старшего. Он спасен.

Джейк подумал о том, как ужасно было отцу сознавать, что он так и не смог освободить мать из-под балки. И он оставил ее там лежать одну. Если бы там оказался на месте папы Джейк, то он не оставил бы маму одну. А отец ушел. Значит, он слабее Джейка? Нет, отец сильнее Джейка, он ушел ради сына…

Джейк выпрямился и расплакался. Старый ференджи поднялся и стал растирать придавленную ногу.

— Он не может идти, Ног, — сказал Джейк. — Давай поможем ему выйти.

В этот момент на Джейка навалился приступ кашля. А когда кашель прошел, они с Ногом подхватили старика под руки и повели к выходу. Старик морщился от боли и стонал, но все же шел. Наконец они оказались на улице, где Джейк с удовольствием вдохнул более свежий воздух.

Далее они медленно, точно шестиногое существо, направились к площади. Тут и там вспыхивали маленькие и большие костры.

Отец Нога стал что-то говорить сыну на языке ференджи. Судя по тону, что-то нравоучительное.

— Что он говорит? — спросил Джейк приятеля.

Тот неожиданно смутился.

— Он сказал, что ты подаешь мне очень плохой пример, человек. Он сказал, что глупо было рисковать нашими жизнями ради него. Ни один уважающий себя ференджи этого не сделал бы.

От изумления Джейк открыл рот, и у него сами собой округлились глаза.

Ног посмотрел на него с таким выражением лица, которое можно было принять одновременно за улыбку и гримасу боли.

— И еще он сказал, чтобы я поблагодарил тебя.

Улыбнувшись, Джейк повернулся к старому ференджи.

— Не за что.

Его слова заглушил грохот очередного прямого попадания.

— Молли! — кричала Кейко, упорно сопротивляясь несущейся в панике толпе, которая стремилась и ее унести куда-то.

Вокруг все горело, горячий воздух обжигал женщине лицо. Кейко упорно искала глазами дочь, но нигде не могла ее найти. Женщину охватило отчаяние. Молли такая маленькая, в этой давке она могла погибнуть.

— О Боже, где ты, Молли? — вопрошала мать.

В отчаянии Кейко стала винить себя, ей не следовало соглашаться на это назначение мужа…

Стоп, прекратить, давала Кейко себе мысленную команду. Попытайся сохранять спокойствие. Она должна быть где-то здесь.

Пожарники — все бахориане — уже начали тушить пожары из ручных огнетушителей. Видимо, автоматические системы оказались выведены из строя.

— Вы не видели девочку? — спрашивала Кейко у прохожих. — Такую маленькую девочку…

Но всех волновали их собственные проблемы. Только один пожарник на вопрос Кейко отрицательно покачал головой. Мать еще раз обвела взглядом палубу — Молли нигде не видно. Но если девочку толкнули, то она должна быть где-то неподалеку…

Не думай о худшем, предупредила себя Кейко. Просто постарайся пока не думать об этом…

— Молли! — кричала Кейко со слезами на глазах.

Утренние проблемы и переживания казались ей теперь такими мелкими, незначительными по сравнению с бедой, которая постигла ее сейчас.

— Кто-нибудь видел маленькую девочку? — взывала Кейко. — Двухлетнюю девочку?

Многие смотрели на несчастную мать с сожалением, но никто не мог ей помочь. Один из бахориан собрался что-то сказать, но прогремевший взрыв заставил его поторопиться в безопасное место.

При очередном взрыве Кейко потеряла равновесие и присела на колени. Хотела было подняться, но решила, что, может быть, так она быстрее увидит дочку.

Вот чья-то рука коснулась ее плеча. Кейко подняла голову и увидела стоявшего рядом констебля. Что он хотел? Отсутствие бровей и почти невидимые губы делали его лицо невыразительным, больше похожим на маску. Говорили его глаза, в них прочитала Кейко сочувствие и тревогу.

— Вы ранены? — спросил Одо неожиданно для нее резким тоном.

Он подал ей руку, чтобы помочь подняться. Она приняла эту помощь и, к удивлению, обнаружила, что у него теплая и мягкая ладонь. Как у человека.

— Нет, — ответила Кейко, поднявшись. — Но моя маленькая дочка пропала. Ее зовут Молли. Ее папа мичман О'Брайен, я нигде не могу найти ее. Во время взрыва все побежали, и она потерялась…

Кейко рассказывала все это торопливо, продолжая глазами искать дочку в толпе и одновременно стыдясь своего плачущего голоса.

— Что ж, она должна быть где-то рядом, — спокойно произнес Одо.

Его тон наводил на мысль, что пропажу ребенка констебль считает сущей мелочью, ради которой не стоит отрываться от патрулирования.

Повернувшись в сторону толпы, Одо что-то громко сказал на бахорианском. Толпа сначала притихла, потом заметно заволновалась. Откуда-то из глубины толпы раздался женский голос, затем оттуда же послышался детский плач, который заставил Кейко схватиться за сердце. Минутой позже над толпой возникла и сама Молли, которую бахориане бережно передавали из рук в руки. Девочка кричала и всячески отбивалась от таких разных и непривычных для нее рук.

— Молли! — радостно закричала Кейко, больше не в силах сдерживать поток слез.

Она повернулась к Одо, который уже двинулся было дальше, и схватила его за руку.

— О, констебль, я так благодарна вам! — радостно сказала она.

— Мадам, отпустите, пожалуйста, — сухо произнес Одо. — У меня нет времени.

Холодно посмотрев на женщину, констебль высвободил руку и пошел дальше. Ему удалось сделать не более трех шагов, как к нему с встревоженным лицом подскочил один из пожарников и, что-то объясняя на ходу, потащил констебля за собой.

— Все равно спасибо! — прокричала Кейко вслед констеблю и радостно прижала малышку к груди. Молли некоторое время еще продолжала всхлипывать, затем успокоилась и задремала.

На Верхней Палубе продолжали греметь взрывы.

Одо опустился на колени возле раненой бахорианки и испугался. Женщина истекала кровью. Отлетевший осколок металла попал ей прямо в шею, и вытекающая из раны кровь покрыла палубу возле неподвижно лежавшей бахорианки на значительном расстоянии вокруг.

Раненая зашевелилась и застонала. Одо узнал ее. Она работала продавщицей в одной из палаток на Верхней Палубе. Он видел ее достаточно часто, чтобы запомнить и приветствовать при встрече. Теперь же ей требовалась срочная помощь. Как ее оказать?

Одо ничего не знал об анатомии гуманоидов, он воспроизводил их лишь внешне. Тем более, он не имел представления, что делать в случае ранения гуманоида. Боязнь ранений и возникающих при этом сложных ситуаций послужила одной из главных причин того, что констебль запретил носить оружие на Верхней Палубе.

Женщина-бахорианка между тем вздохнула и открыла темные испуганные глаза.

— Все будет хорошо, — успокоил ее Одо на бахорианском, — Сейчас подойдет доктор, и с вами все будет хорошо.

Она разомкнула губы, видимо, собираясь что-то сказать, но не смогла. Одо услышал лишь звуки ее частого дыхания. Несколько секунд ее глаза бессмысленно смотрели в пространство, потом медленно закрылись.

Одо испугался еще больше. Он понимал, что необходимо что-то сделать, но что? Одо приложил ладонь к ее ране, чтобы остановить кровь, и вздрогнул, ощутив на пальцах липкую жидкость. Он сразу же определил, что она имеет тошнотворный металлическо-органический запах, и от него у констебля закружилась голова. Ему пришлось невольно закрыть глаза.

Кто-то присел рядом. Открыв глаза, Одо увидел Башира. Впервые с того дня, как молодой доктор появился на станции, констебль обрадовался его появлению.

Доктор быстро подключил трикодер и стал обследовать бахорианку. Одо невольно обратил внимание на его точные, ловкие движения. Так мог действовать лишь тот, кто проделал все это тысячи раз. Констебль почувствовал ошеломляющее облегчение.

Между тем Башир, прищурившись, прочитал показания прибора и на секунду задумался. Затем без всякого предупреждения схватил руку Одо и ткнул его палец в какую-то точку на шее раненой. Одо сначала отпрянул, но Башир крепко держал его руку и не допускал сопротивления.

— Нажмите и держите здесь, — сказал Башир так властно, словно отдавал боевой приказ. — Держите крепко!

Одо безропотно повиновался. Присмотревшись, он увидел, что нажал на точку как раз возле раны бахорианки. У него снова закружилась голова, и нажим его пальца ослаб.

— Послушайте, доктор, — почти взмолился Одо. — Может быть, я найду вам кого-нибудь…

Но Башир схватил его руку и вновь поставил палец на прежнее место на шее раненой.

— Держите здесь и не отпускайте, — приказным тоном сказал Башир.

Одо часто заморгал, превозмог головокружение и с силой нажал на нужную точку. Кровотечение остановилось. Доктор достал хирургический лазер и, склонившись над раненой, приступил к операции. Он действовал так сосредоточенно, что констебль поразился его умению отключаться от всего окружающего.

Не двигаясь и не мигая, Одо внимательнейшим образом наблюдал за всем тем, что делал доктор.

— Ладно, какое-то время эта техника еще послужит, — проворчал О'Брайен, выбираясь из люка.

В тот момент, когда он почти выбрался, раздался грохот очередного удара кардасиан. Ноги мичмана сорвались, и он повис на одних руках, ухватившись за край люка. С большим трудом, но ему все же удалось продержаться, пока сотрясения станции не закончились. Затем он благополучно выбрался на палубу. Майора Майлс застал в состоянии, близком к отчаянию.

— Еще не все потеряно, майор, — попытался приободрить Майлс.

— Нет, все кончено, — обреченным тоном произнесла Кира. — Сигнализируйте главному кардасианскому кораблю, что мы…

— Майор, — перебила ее Дэкси необычным, взволнованным тоном. — В пятнадцати километрах от нас я улавливаю нейтрино-колебания.

Еще минуту назад Кира чувствовала острую боль в районе сердца и думала только об одном: как достойно умереть. Теперь она оживилась, и в ее глазах блеснули искорки надежды.

— Что это могло бы означать? — спросила Кира.

— Судя по всему, это пропавшая космическая «дыра», — высказала предположение Дэкси.

Кира ахнула от изумления, но тут же взяла себя в руки.

— Подать изображение на экран, — распорядилась она.

И вот оно появилось, нечто необычное, волнующее и таинственное. Каждый, кто наблюдал это явление, давал ему свое название, награждал его своими эпитетами. По мнению бахорианки, это был Священный Храм. Кира не сомневалась, что она видит самое красивое зрелище из всех, которые ей когда-либо приходилось видеть. Кира с улыбкой посмотрела в сторону Дэкси и снова сосредоточила свое внимание на экране.

Между тем из космической «дыры» медленно выплывал корабль Бенджамена Сиско. А вслед за ним — корабль кардасиан, который своими размерами превосходил «Рио Гранд» Сиско не менее, чем в пятьдесят раз.

— «Рио Гранд» вызывает на связь «Дип Спэйс-9»! — раздался по каналу связи громкий, победный голос командора Сиско.

Услышав его, Кира почувствовала, что готова расплакаться. Но это чувство тут же сменилось чувством отвращения к собственной слабости.

— Подать на экран! — резко приказала она.

Но когда на экране появилось лицо командора Сиско, Кира не удержалась и широко улыбнулась.

— С возвращением, командор, — тепло произнесла она.

— Простите, что задержался, — также с улыбкой произнес Сиско. — Я не знал, что у вас гости… Мистер О'Брайен, приготовьтесь принять меня на борт.

— Есть, сэр, — весело ответил мичман.

Благодарю тебя, подумала Кира, не уточняя, к кому именно из высших сил она обращается. Благодарю тебя…

И рассмеялась, вдруг осознав, что обстрел станции прекратился.

Бенджамен Сиско поднялся на Верхнюю Палубу с чувством человека, который родился заново. Впервые за последние три года он ощутил, что освободился от горя, освободился от тягостного прошлого и способен смотреть в будущее. Теперь он знал, как много он упустил в воспитании Джейка в результате того, что замкнулся в своих страданиях. Но отныне все изменится. Отныне отношения между ними станут совершенно иными.

Он прозрел и знал теперь, чего он хочет. Командор Сиско хочет остаться на «Дип Спэйс-9», хочет по-прежнему помогать бахорианам. Он почувствовал, что породнился с этим народом. Теперь бахорианам, как и ему, давался еще один шанс — шанс начать все с начала.

Но вопрос об отклонении предложения относительно назначения на Землю одному решать нельзя, нужно обязательно учесть мнение Джейка.

При виде Верхней Палубы Сиско невольно покачал головой. Ему показалось, что он попал совсем на другую станцию. Строения частично разрушены, всюду следы недавних пожаров, тут и там группы людей убирали мусор и грязь. Башир и Одо склонились над раненой бахорианкой и вели беседу друг с другом, словно два закадычных приятеля.

— Папка! — с радостным криком бросился на шею Бенджамену сын Джейк, так что Сиско едва устоял на ногах.

Почувствовав, как на глаза навернулись слезы, Бенджамен стиснул сына в объятиях изо всех сил.

— Папка, — хрипло повторял мальчик, крепко держась за отца, будто боясь, что он снова куда-нибудь исчезнет. — Я так боялся… Я так боялся, что ты не вернешься…

— Все в порядке, все в порядке, сынок, — повторял отец, поглаживая сына по спине, словно малыша. — Я вернулся, я дома.

Он держал сына в объятьях до тех пор, пока не почувствовал, что тот успокоился. Потом отпустил его и внимательно рассмотрел его на расстоянии.

— Боже мой, Джейк! — воскликнул отец. — Да от тебя пахнет дымом. У тебя все хорошо?

— Ага, — утвердительно ответил Джейк. — Казино горело, но мы его потушили. Я знал, что ты вернешься даже после того, как Одо сказал, что твой корабль пропал в космической «дыре». Нет, ты должен был это видеть, папа. Правда, сначала было немного страшно… Кардасиане нас бомбили, и вся Верхняя Палуба горела. Но мы с Ногом потушили огонь в казино и спасли его отца, когда на него упала балка. Он, правда, сломал себе ногу, но в остальном цел и невредим. Доктор Башир сказал, что…

— Давай, давай, давай! — смеясь, произнес отец, присаживаясь на корточки, чтобы стать вровень с сыном. — Вот это да! Ты с Ногом?

— Да, — живо отозвался Джейк. — Он на самом деле не такой уж и плохой, несмотря на то, что ференджи. Когда кардасиане стреляли, он сначала испугался. Он ненавидит кардасиан. И клянусь, я ничего не крал, честное слово. Ты не слушай, что тебе будут говорить другие. Но потом был такой сильный взрыв, и отца Нога придавила балка. А мы стали тушить огонь в казино, и я чуть было не упал в огонь. Но Ног не дал мне упасть, у него оказались такие сильные руки, и он меня удержал…

Джейк вдруг замолчал и часто-часто заморгал, будто ему в голову пришла необычная мысль.

— А с тобой все в порядке, пап? — спросил он. — Что там произошло?

— Мне еще никогда не было так хорошо, — поднимаясь с корточек, сказал Сиско. — Вот придем в каюту, и я все тебе расскажу, ладно? Может быть, я расскажу тебе побольше и о ференджи и этом так называемом бизнесе ференджи. Но вначале мне нужно кое-что сделать.

Обняв сына за плечи, Сиско оставил его на месте и направился к раненой бахорианке. Увидев командора, она слабо улыбнулась.

— Сколько раненых? — обратился Сиско к Одо и Баширу.

Башир поднял на командора глаза, и Сиско прочитал в них выражение серьезности и сосредоточенности. Сейчас доктор казался лет на десять старше того юноши, каким Сиско встретил его в первый раз.

— Тринадцать, командор, — ответил Башир. — Ничего серьезного.

Сиско обратил внимание, что Одо смотрел на Башира с таким выражением лица, которое подозрительно смахивало на уважение.

От раненой Сиско с Джейком направились к турболифту.

— Сегодня вечером мне надо будет с тобой кое-что обсудить, — сказал Бенджамен сыну. — Мне надо принять решение, а без тебя я этого делать не хочу. Видишь ли, мне предложили работу профессора в университете.

— В университете? — сморщив нос, спросил Джейк. — Это значит — быть учителем?

— Да, — просто ответил отец.

— И ты действительно хочешь этим заниматься, пап? — с недоумением посмотрел сын на Сиско. — Звучит не очень привлекательно.

— Джейк, дело в том, что этот университет на Земле, — сказал Сиско, стараясь, чтобы это прозвучало обыденно.

Отец был готов к радостному крику, к ликующим объятьям…

— Понятно, — очень сдержанно произнес Джейк.

— Я думал, что ты обрадуешься, — пожал плечами отец.

— Ну… наверное, я счастлив, если ты счастлив, — рассудительным тоном произнес Джейк. — Просто мне теперь все равно, где мы будем жить. Пап, я хочу, чтобы ты сделал так, как считаешь нужным…

Тут голос мальчика сорвался, и отец встревоженно посмотрел на сына.

— Понимаешь, — произнес Джейк, отвернувшись и глядя на двери турболифта. — Ведь тогда мне придется оставить Нога… Я хочу сказать, что у меня было так мало времени узнать его поближе… Но все равно это будет здорово — уехать, если тебе этого хочется.

Лицо отца медленно расплылось в улыбке, и Бенджамен нежно похлопал Джейка по плечу.

— Думаю, мы что-нибудь сообразим для того, чтобы у тебя появилось время лучше узнать Нога, — сказал Сиско.

Лифт остановился у входа в управление. Как только они появились, их окликнула Дэкси.

— Идите сюда, — позвала она. — Бенджамен, кардасиане хотят поговорить с тобой.

Отпустив сына, Сиско подошел к экрану.

— Покажите мне их, — с улыбкой попросил он.

Перед ним появились лица Дуката и Ясада.

— Добро пожаловать, Гал Дукат, — сдержанно поприветствовал Сиско.

— Командор, — сказал Дукат, обнажив зубы в улыбке. — Я рад, что мы благополучно сопроводили вас домой.

Сиско и Кира обменялись взглядами.

— Господа, — обратился к кардасианам Сиско. — Я вступил в контакт с новыми жизненными формами, которые создали эту космическую «дыру».

Ясад помимо своего желания подался вперед, его лицо и фигура выражали необычайную заинтересованность.

— С нетерпением ждем ваших объяснений, — сказал Ясад.

Сиско не обратил внимания на то, что его перебили.

— Они согласились на то, чтобы мы использовали космическую «дыру» в целях исследования Квадранта Гамма, — продолжал Сиско.

— Тогда я должен изложить нашу позицию, — заговорил Ясад тоном, в котором ясно чувствовалась угроза. — Космическая «дыра» находится на территории космического пространства, которое вот уже шестьдесят лет принадлежит кардасианам…

— Я заключил соглашение с этими существами, как представитель планеты Бахор, — перебил его командор Сиско. — И только нам будет дозволено безопасно проникать вглубь космической «дыры». Те же, кто нарушат условия соглашения, навсегда исчезнут в «дыре». Если вас не устраивают условия, на которых заключен договор, то вы можете вернуться в Квадрант Гамма и самостоятельно решить свои проблемы.

Наступила пауза. Кардасиане молча смотрели на Сиско.

— Кто хоть эти существа? — спросил Дукат некоторое время спустя.

Сиско открыл было рот, чтобы начать долгие объяснения, но потом ему пришел в голову короткий и ясный ответ.

— Это святые Бахорианского Священного Храма, — произнес он.

Обернувшись к майору, он встретил взволнованный, полный радости и удивления взгляд бахорианки.

— Доброе утро, — сказал Жан-Люк Пикар, входя в кабинет командора Сиско.

Бенджамен оторвался от компьютера, с помощью которого он только что устанавливал связь с Кай Опакой, и поднялся.

— Капитан, — произнес Сиско, протягивая Пикару руку.

Бенджамен направился навстречу Жан-Люку, и в этот раз он не уловил запаха дыма, не услышал стонов и плача, не увидел красных мерцаний сенсороскопа, чудовищного металло-человека. В этот раз Сиско видел перед собой только человека, обыкновенного человека из плоти и крови, который был когда-то искалечен боргами.

Сиско забыл о собственной боли и понял боль Пикара. Бенджамену стало стыдно за свое поведение во время прошлой встречи. Тогда он не уменьшил собственное горе, но увеличил горе капитана. Он не мог понять, что за дьяволы заставляли его говорить тогда обидные, несправедливые слова. И вот теперь Сиско хотел объяснить все, извиниться, но не мог найти подходящие слова.

Он горячо пожал руку Пикара, словно это был его старый и близкий друг, и облегченно вздохнул, когда капитан улыбкой ответил на пожатие.

Бенджамену хотелось попросить прощения и нужные слова уже были приготовлены, но он так и не смог сказать их. Он просто слабо улыбнулся, будто извинялся.

В ответной улыбке капитана Бенджамен прочитал благодарность.

Опустив ладонь Пикара, командор кивком головы предложил тому садиться. Капитан опустился в кресло, а Сиско вернулся на свое место за стол.

Первым заговорил Пикар.

— Итак, командор, ваше появление на космической станции дало свои первые плоды. Я сгораю от нетерпения узнать, как вам удалось найти эту космическую «дыру»?

Улыбаясь, Сиско рассказал ему о Кай Опаке и светящихся шарах с символом бесконечности, о том, как Дэкси благодаря бахорианской мифологии определила местонахождение космической «дыры», о Храме Святых, об усилиях мичмана О'Брайена спасти командора и станцию.

Пикар слушал с огромным интересом. Когда Сиско хвалил сотрудников станции и высказывал свой оптимистический взгляд в отношении использования космической «дыры» и будущего бахорианской экономики и культуры, Пикар согласно кивал головой.

— Кардасиане тоже дали понять, что согласны сотрудничать с нами, — закончил Сиско.

И тут он неожиданно понял, что в течение всего рассказа сбивчиво, без остановки хвастался своими успехами, как недавно Джейк на Верхней Палубе во время встречи с отцом.

— По крайней мере, пока согласны на сотрудничество, — нашел нужным добавить Сиско.

Судя по всему, воодушевление командора доставляло Пикару удовольствие. Капитан сидел, подперев подбородок рукой, и улыбался.

— Похоже, командор, вы сделаете планету Бахор известной всей вселенной, — произнес он, слегка подавшись вперед. — Она вполне может стать одним из центров коммерческих связей и научных исследований. А для Звездного Флота — одним из важнейших портов.

— Капитан, — произнес Сиско с заметным чувством неловкости. — Что касается нашего разговора о смене моего места службы…

— Извините, — с непроницаемым видом сказал Пикар. — Но у меня не было времени сообщить об этом командованию Флота.

Сиско облегченно вздохнул.

— Я бы хотел, чтобы вы забыли об этом, капитан, — сказал Бенджамен после непродолжительного молчания.

— Не уверен, что смогу, — произнес капитан, выразительно посмотрев на командора. — Вы уверены в том, что хотите этого? Потому что мы не можем допустить, чтобы здесь был командором человек, который…

— Я уверен в себе, сэр, — перебив его, твердо сказал Сиско.

Несколько секунд Пикар молча смотрел на командора, потом поднялся и протянул Сиско через стол свою широкую ладонь.

— Удачи, командор Сиско.

— Удачи вам, сэр.

Пикар вначале непонимающе заморгал, но потом лицо его стало серьезным, и он отвел взгляд в сторону. Сиско не сомневался в том, что капитан прекрасно понял смысл пожелания командора.

— Спасибо, — тихо ответил Пикар.

Глава 12

Кейко с ногами забралась на кардасианское кресло и с интересом наблюдала, как играли муж и дочь. Майлс лежал на полу и подбрасывал в воздух визжавшую от восторга Молли. Еще два часа назад девочке следовало идти спать, но мать не могла лишить ее удовольствия общения с отцом, которому не часто удавалось столько времени уделить дочери. К тому же, ребенок не выглядел сонным. Да и родители, Кейко знала, улягутся не раньше чем через пару часов, несмотря на перенесенные эмоциональные потрясения.

Ужасная реальность событий минувшего дня все еще давала о себе знать. Стоило Кейко закрыть глаза, и она тут же видела бегущих в панике людей, горящие строения, ощущала запах дыма, снова переживала страх за пропавшую Молли. Все это было невыносимо ужасно. Тем не менее Кейко хотела, чтобы эти события, не шокируя ее, все же оставались в ее памяти. Она никогда не должна забыть, чему научил ее пережитый страх.

Когда она нашла Молли, и они вдвоем пробирались сквозь очаги пожаров под грохот последних разрывов, Кейко вдруг поняла, что все в ее жизни свелось к двум простым вещам: она любила Майлса, она любила Молли.

После этого открытия все стало простым и удивительно ясным.

Все трое были людьми, простыми смертными, и придет время, когда двое из них потеряют кого-то третьего. Такова реальность земной жизни. И Кейко не могла заставить себя не думать о ней.

Зато она могла создавать состояние внутреннего счастья.

И еще она могла не омрачать приподнятое настроение Майлса и Молли своими бесконечными жалобами на собственную неустроенность.

Когда они с Молли вернулись с Верхней Палубы, испуганные и взвинченные, но живые и невредимые, в свою каюту, она уже не показалась им, как прежде, мрачной и заброшенной. Потом Майлс вернулся с дежурства, и Кейко все рассказала ему. И потом они, счастливые, втроем долго, долго обнимались.

Теперь, наблюдая за тем, как отец играл с дочкой, Кейко надеялась, что ощущение счастья и внутренней умиротворенности сохранится навсегда.

Оказывается, она вела себя глупо. Вместо того, чтобы жаловаться на избыток свободного времени, следовало использовать его с большей пользой. На борту «Энтерпрайза» у нее всегда не хватало времени. И там она чувствовала себя виноватой, что недостаточно внимания уделяла дочери и мужу. Теперь у нее свободного времени хоть отбавляй. Что ж, надо использовать его на чтение ботанических журналов, которые она не успевала просматривать на «Энтерпрайзе». Кроме того, она сможет посещать курсы повышения квалификации, различные симпозиумы.

— Я подумала… — тихо произнесла Кейко, но ее перебил радостный писк дочери.

В это время Майлс как раз посадил Молли себе на грудь и звонко чмокнул в щечку, и девочка радостно запищала. Потом она схватила и крепко зажала в свой пухлый кулачок прядь курчавых рыжих волос отца.

— О-о-о-й, — наигранно закричал отец. — Молли, милочка моя, ты сама не знаешь своей силы. Когда-нибудь ты станешь чемпионом по вольной борьбе.

Затем он повернулась к жене.

— Так о чем ты подумала, дорогая?

— Я подумала, что могла бы начать работу над проектом по ботаническим исследованиям на станции. Все, что мне необходимо, я могу заказывать.

— Особенно теперь, когда сюда будут прибывать многочисленные корабли. Открытие этой космической «дыры» скажется уже в ближайшее время.

Майлс сел и положил дочку себе на колени.

— Конечно, вначале я спрошу разрешения у командора Сиско, — сказала Кейко.

— Не вижу причин для отказа с его стороны, — заметил Майлс.

Кейко выразительно вздохнула.

— Что такое, дорогая? — спросил Майлс.

— Почти ничего, — ответила она. — Мне вспомнилась сегодняшняя встреча с сыном командора. Это произошло на Верхней Палубе. Мальчик выглядит таким одиноким. Мне хочется чем-нибудь помочь ему.

— Не удивительно, — согласился Майлс. — Нелегко жить одному мальчику на станции, где нет сверстников. К тому же без матери.

Здесь Майлс посмотрел на дочь и увидел, что она заснула у него на коленях. Девочка приоткрыла влажные губки, а светлые бровки нахмурила так, словно решала какую-то непростую задачку.

— Полюбуйся на нее, — предложил отец.

Мать некоторое время с умилением смотрела на дочурку, затем отнесла ее в «спальню» и уложила на маленькую детскую кроватку, которую они предусмотрительно взяли с «Энтерпрайза». Муж пошел следом за женой, и теперь они стояли рядом и с чувством внутренней умиротворенности смотрели на спящую девочку.

— Когда кардасиане открыли огонь, я так испугался за вас обеих, — прошептал Майлс, положив руку на плечо жены.

— С нами ничего не случилось, — тихо отозвалась Кейко, поворачиваясь к нему лицом.

— И я чувствовал себя невероятно виноватым за то, что привез вас сюда, что заставил вас пройти через все это, — продолжал он, будто не слышал ее слов.

— А разве на «Энтерпрайзе», когда мы воевали с боргами, было лучше? — перебила его жена.

Она сжала его ладонь и замолчала. Он тоже замолчал, вспоминая прошлое.

— Просто чудо, что мы тогда выжили, — заговорил он. — Ведь сколько человек тогда погибло.

— Нам повезло, — просто сказала она. — И сегодня нам тоже повезло. К чему это чувство вины? Нужно быть просто благодарным… Я так счастлива, что мы снова вместе.

— Я тоже, — сказал Майлс и обнял жену. Кейко улыбнулась и обвила руками шею Майлса.

— Идем, — прошептала она. — Пора спать…

Сиско высадился на Бахоре один. По знакомым улицам он сразу же направился к храму, в котором когда-то впервые встретился с Кай Опакой. В руках командор нес какой-то предмет, упакованный таким образом, чтобы он не бросался в глаза прохожим. Проходя по знакомым улицам, Бенджамен видел теперь не только разрушенные здания, вывороченную растительность, истерзанную взрывами землю, но и признаки возрождения жизни. Тут и там бахориане восстанавливали дома, что-то делали, куда-то спешили. На площади рядом с храмом торговцы образовали настоящий базар под открытым небом, и теперь это место оглашалось крикливыми голосами продавцов и покупателей. А вдалеке возвышались горы, все такие же молчаливые и не правдоподобно красивые, как и прежде.

Сиско поймал себя на мысли, что пытается представить себе эту площадь перед храмом после полного восстановления. Пожалуй, здесь будет красиво.

Бенджамен подошел к крыльцу большого каменного храма и немного помедлил: ему не хотелось быстро расставаться с ласковым солнцем и вступать в сумрачные каменные коридоры. Появился монах и поклонился гостю.

— Добро пожаловать, командор, — произнес он.

Сиско улыбнулся и ответил поклоном на поклон. Получилось не совсем изящно, поскольку Бенджамену мешал сверток в руках, увесистый и достаточно внушительный размерами. Монах повернулся и быстро зашагал по каменному коридору в глубину храма. Его шаги отдавались под каменными сводами гулким эхом.

Сиско последовал за ним. Стараясь не отставать от монаха, он тем не менее успевал замечать происшедшие перемены. Теперь он уже не увидел дыр в стенах, мусора на полу, разбитых окон. Всюду царили чистота и порядок. Статуи святых стояли на своих местах, и сейчас монахи занимались иконами.

— Командор Сиско, — прозвучал, как когда-то, женский голос.

Из темноты выступила Кай Опака. Сейчас она выглядела точно такой, какой снилась когда-то Бенджамену. Ссадины на ее лице заметно побледнели, и она опиралась на трость заметно меньше. Вот только улыбка Опаки осталась по-прежнему лучезарной.

— Так, так, вижу, вы принесли нам еще один подарок, — сказала Опака.

Неожиданно для себя Бенджамен рассмеялся. И тут же понял, что причиной смеха является внутреннее ощущение полного счастья, о котором он уже давно забыл.

— Нет, Опака, — улыбаясь, сказал Сиско. — Просто возвращаю вам то, что вы мне дали.

— Идем, — повернувшись, позвала она.

Они прошли к голограмме бассейна, затем спустились в потаенную пещеру-келью.

Там Опака осторожно взяла из рук Бенджамена шкатулку со светящейся дугой и поставила ее на полку в стене.

Сиско счастливо улыбнулся.

— Четырнадцать планет уже попросили нашего разрешения на установление коммерческих контактов с Бахором, — сообщил Сиско.

Опака кивнула.

— Святые щедры, — тихо произнесла она.

Бенджамен подошел к ней. Ему очень хотелось подробно рассказать обо всем том удивительном, что он узнал, увидел и пережил в космической «дыре».

— Мне есть что рассказать о святых, Опака, — произнес он.

Она жестом остановила его.

— Вас удивит, если я скажу, что не хочу слушать? — спросила она.

Сиско растерянно остановился. Сначала он почувствовал разочарование, что Опака не хочет разделить с ним его радость и знания. Но потом он понял провидицу и улыбнулся.

И она облегченно вздохнула.

— Возможно, именно поэтому искать их было суждено неверующему, — произнесла Опака. — Никто не должен встречаться со своими богами.

Сиско кивнул в знак согласия и вздохнул, вспомнив, сколько ему пришлось пережить при встрече с богами.

— Это было… настоящее путешествие, — улыбнувшись, заметил он.

Опака коснулась его лица теплыми пальцами и провела ими по направлению к уху. Теперь Бенджамен не отпрянул и не почувствовал при ее прикосновении боли. Он расслабился и терпеливо ждал, что скажет Опака.

— Интересно, — пробормотала она. — Да, командор, это было только начало твоего путешествия…