Глава 4

Утром выяснилось, что прогулка безнадежно отменяется.

— В шесть пополудни барон Тогэйро устраивает прием для офицеров вельсийской армии. — Объявил Торвейд за завтраком. Народу в столовой представительства собралось немного. Строго говоря, других рыцарей в главном здании орденской резиденции не было вовсе. Сам Торвейд жил в специально выделенном домике — командору полагалось отдельное жилье. В отличие от Твейси, где Орден занимал лишь один особнячок, в Веканисе Звездоцвет отхватил целую усадьбу, раскинувшуюся на речной набережной. Десяток зданий за кованой оградой выглядели на удивление мирно. Полноводная Телэйна неспешно несла черные воды мимо выдержанного в строгих темно-зеленых цветах ансамбля. Реке было совершенно безразлично, какое государство обоснуется на ее берегах — Ровандис, Вельсия или какой-нибудь экзотический Тахадан.

— И кто такой этот Тогэйро? — Без особого интереса спросила Леора. Идея загреметь на светский прием ее явно не вдохновила.

— Барон-суверен, недавно избранный главнокомандующим вельсийской армии. Один из самых влиятельных аристократов страны. Так что отказы не принимаются.

— Если честно, мастер, вы принесли совсем не вдохновяющие новости, — Дойвего с кислым видом ковырял яичницу. — Знаю я эти приемы, смертная скука, да еще и кормят паршиво.

— Ну вот тебя-то как раз я могу успокоить. Ты смотаешься за город — посмотреть на вельсийских новобранцев. Мне нужно беспристрастное мнение, вот ты мне его и озвучишь.

— Хрен редьки слаще ненамного, — предложенная альтернатива рыцаря тоже не вдохновила. Впрочем, тяжелый взгляд Торвейда мгновенно наделил его необходимым количеством служебного рвения, — о чем разговор, съезжу, конечно!

— А можно я с ним? — Осторожно поинтересовалась Леора.

— И один справится. Незачем без дела оскорблять барона своим отсутствием.

— Да с чего бы ему так расстраиваться из-за меня? — Соболиные брови воительницы подскочили вверх, словно из коробки выскочила посаженная на пружину игрушка.

— Ясное дело, с чего! Вся Вельсия мало что не молится на Орден, согласившийся заключить с ней военный союз и выделить экспедиционный корпус для войны с Ровандис. Так что привыкайте, все трое. На вас будут смотреть, как на последнюю надежду королевства. То, что этому образу нужно всеми силами соответствовать, вам, надеюсь, ясно?

Под тяжелым взглядом Торвейда трое рыцарей сочли за благо побыстрее заверить его в стремлении не посрамить чести… Ну и так далее.

— Командор, а Ветассия на прием пойти может? — Поинтересовался Ройвис. Вообще-то он, как-то так получилось, смутно представлял себе ее излюбленные развлечения. Но обычно девушки такие мероприятия любят. — Ну… Если у тебя есть такое желание, конечно.

— Есть, — улыбнулась девушка. — Спасибо.

— Может. Наверное. — Скепсиса в голосе Торвейда было хоть отбавляй. — Правда, вряд ли там соберется благосклонная к вам, леди, публика.

— Это еще почему? — Удивилась Леора.

— А то не догадываешься? Для простолюдинов что Ровандис, что Тиорта, что Тахадан — все едино, им без разницы, кто с них налоги драть будет. А вот знать на ее соотечественников ополчилась всерьез. Им-то уж точно есть, что терять — в Ровандис благородное сословие и половины их привилегий не имеет. Не думаю, конечно, что дойдет до неприятных казусов, но… — Командор с сомнением покачал головой.

— Ничего, я за ней присмотрю. Попробует какая-нибудь бородатая харя ее обидеть…

— Я тебе устрою «бородатую харю»! — Грозно рыкнул Торвейд, — чтобы никаких мне конфликтов с будущими союзниками! Вести себя уважительно, вежливо и всячески демонстрировать дружеское расположение к союзному государству, ясно!?

— Да ладно тебе, мастер, — Ройвис от такого напора слегка оторопел, — что я, мальчишка что ли?

— А что, нет, что ли? В общем, леди, если уж этому оболтусу взялось вас тащить на это мероприятие, отказать или запретить я не в силах. Но мое предупреждение и вас касается, зарубите на носу.

— Не волнуйтесь. Я не доставлю проблем, — улыбнулась Вета. На нее гневные тирады Торвейда будто и вовсе не произвели никакого впечатления.

— Ну ладно. Ройвис, нам с тобой первую половину приема придется провести отдельно от дам. Прием начнется без барона — он собирает предварительный военный совет. Познакомимся с генералитетом, обсудим дела… Вряд ли это затянется надолго. Тогэйро, насколько я знаю, не дурак повеселиться. Так что Ветассия с Леорой некоторое время побудут в одиночестве.

— Ладно, — кисло согласилась воительница. — Присмотрю я за ней.

— Сейчас вам всем придется встретиться с портными. Кастелян уже выписал целую ораву этих дармоедов. За срочность заказа, небось, содрали двойную цену.

— Тройную. — Уточнила Леора, — кастеляну ж за получение непыльной работенки полагается отсыпать от кровно заработанных.

Лишь после того, как за Торвейдом закрылась дверь, Ройвису вспомнилась одна неприятная деталь.

— Вета, а ты не боишься шататься по подобным приемам? Довольно своеобразный, знаешь ли, способ сохранить инкогнито. Сколько там народу запросто может знать в лицо наследницу Архистратига?

— Ни одного, — беспечно отмахнулась девушка. — После того, как меня утвердили в этом сомнительном статусе, я, с подачи отца и брата, живо обзавелась собственным замком в глухой провинции. Туда меня и законопатили — чтобы благородным господам лишний раз глаза не мозолила, напоминая о своем существовании.

— И что же, хмыри, объявившие тебя наследницей, не возмутились таким поворотом событий? — Заинтересовалась Леора, цапнув со стола бутылку с вином. Темно-красная жидкость, булькая, полилась в серебряный кубок.

— Ты бы поаккуратнее, Торвейд не будет рад, если на прием тебя придется тащить на закорках, — предупредил на всякий случай Ройвис, заранее, впрочем, зная о тщетности любых предостережений. Грозная дева была не дура накачаться хмельными напитками, и если уж ей в голову закралась мысль как следует нализаться — вытрясти ее оттуда не сможет и командор.

— Я на трезвую голову этих хлыщей терпеть точно не смогу, — отмахнулась воительница. — Знаю я эти ваши приемы… Так чего с этими, как их, негоциями?

— А что негоции? — Вета в ответ апатично пожала плечами. — Подозреваю, вся эта история была ими организована исключительно ради активного торга с Тагерисом, а всерьез я в качестве наследницы и не рассматривалась никогда. Предложи им Архистратиг достаточно серьезные отступные — и они бы вмиг позабыли о моем существовании.

— Чего ж он поскупился в таком вопросе? — Удивилась Леора. То, что девушке эта тема явно не столь интересна, как самой воительнице, последнюю явно не смущало.

— Значит, цену заломили такую, что даже небедного Архистратига оторопь взяла, — буркнула в ответ Вета, наградив навязчивую собеседницу не самым любезным взглядом. Леора в ответ лишь покровительственно усмехнулась. Если так пойдет и дальше, ее и впрямь придется на прием на закорках тащить. То-то барон удивится.

— А ты и в самом деле зубастая. — Рассмеялась воительница в ответ на насупленный взгляд. — Временами, по крайней мере. Молодец! — И, подхватив бутылку, с гордым видом покинула столовую.

— Да уж, дипломатичность и корректность — это не про нее, — сверкнул зубами Дойвего. Рыцарь от происходящего явно получил массу удовольствия. — Не дуйся, она по жизни такая.

— Да я не дуюсь, — Вета смущенно уставилась в тарелку. После ухода Леоры вся ее «зубастость» испарилась в мгновение ока, сменившись привычным образом пай-девочки, готовой стушеваться от любой неосторожной реплики. Ройвису вспомнилось, как вскоре после их знакомства девушка готова была остаться в одиночестве в ночном лесу, лишь бы не создать своим спасителям лишних проблем. За ее робостью, словно за ширмой, явно прятался стальной стержень.

— Господа, — в дверном проеме показалась физиономия служившего в резиденции лакея, — прибыли портные для снятия мерок. Они ожидают вас в гостиной.

Дойвего тут же одарил побратима ехидной ухмылочкой. Вот стервь! Ему-то предстоящая пытка высокой модой не грозит…

* * *

Всю дорогу до резиденции барона, в каковой и предстояло пройти приему, столь беспощадно сорвавшему прогулку по городским улочкам, рыцари вместе с Ветой проделали в дорогущей карете. Драгоценный белый кедр из Ровандис вместе с золотой отделкой всего, что только можно было украсить драгоценными металлами, изо всех сил вопил об избытке средств у создателя транспортного средства. Каковое, к слову сказать, катилось по булыжникам мостовой с совершенно неподобающим грохотом и лязгом. Если бы не шелковые подушки, в достатке украсившие деревянные скамьи, тряска бы вконец доконала пассажиров. И если Вета, успевшая еще до бегства накататься в подобных средствах передвижения, была привычна к подобного рода «приключениям», то Леора успела выдать словарный запас, который бы, безусловно, заставил смутиться и жеманно покраснеть последнего пропойцу в самом дряном кабаке. Седло боевого коня ей было куда более привычно, чем «растреклятая тарантайка», каковой она окрестила карету перед тем, как в нее залезть. Ройвис в ответ лишь многозначительно ухмылялся. Командор, глядя на подчиненных, мрачно хмурил кустистые брови, но — странное дело — от нотаций предпочел воздержаться.

Наконец, последний раз подпрыгнув на очередном выпирающем из мостовой булыжнике, карета застыла на месте.

— Ну вот и приехали, — мрачно прокомментировала остановку Леора, присовокупив к очевидному выводу пару цветистых пожеланий в адрес строителей, мостивших дорогу слишком уж разнокалиберным материалом.

Дверца распахнулась, явив склонившегося в почтительном поклоне лакея, выряженного в жуткую смесь белого, зеленого и оранжевого.

— Сиятельные господа, я счастлив приветствовать вас в резиденции барона Тогэйро, — пропел слуга, не торопясь разгибать спину.

Первым из кареты вылез Торвейд, следом на белый камень двора выскочил Ройвис. Рыцарь весело ухмыльнулся и чинным жестом, как того требовал этикет, протянул руку Леоре, собираясь помочь той выбраться из гроба на колесах. Та в ответ лишь раздраженно фыркнула. Не то чтобы роскошное шелковое платье было ей не к лицу, но выглядела воительница явно не в своей тарелке. В карих глазах Леоры явственно читалась вся тоска мира по милым сердцу штанам и куртке. Интересно, что бы ответило высшее общество на ее попытку заявиться на прием в подобном виде? Впрочем, на этот вопрос ответа не будет в любом случае: Торвейд за такое открутит воительнице голову задолго до того, как она сможет добраться до резиденции барона.

В отличие от Леоры, глядевшей на окружающих разъяренной кошкой, Вета с улыбкой оперлась на предложенную руку, одарив рыцаря благодарной улыбкой.

Слуга повел прибывших по длинным коридорам резиденции барона. Похоже, эта «скромная обитель» роскошью и помпезностью вполне могла бы поспорить и с королевским дворцом. Конечно, родового гнезда вельсийских королей Вете видывать не доводилось, но чем-то торжественная обстановка, царившая внутри, напомнила резиденцию Архистратига, в которой ей несколько раз довелось побывать.

— Весса Первый почтит прием своим присутствием? — Поинтересовался Ройвис у чинно вышагивавшего по толстенному ковру Торвейда. Командор в ответ молча покачал головой.

— Какая-то особенность местного этикета, в котором я не слишком хорошо успел разобраться.

— Неудивительно. Разобраться в вельсийских обычаях без кувшина не выйдет, а с ним найдутся и более интересные занятия, — раздался ехидный смешок Леоры. Раздраженный взгляд орденского военачальника, ясно дающий понять, что для разговоров в подобном ключе не время и не место, воительница нахальнейшим образом проигнорировала.

— Сиятельные господа, — перед рыцарями возник здоровенный детина в бело-зеленом гвардейском мундире, — я счастлив приветствовать вас в резиденции барона Тогэйро. Позволено ли мне узнать ваши имена?

Вету Торвейд назвал последней — в строгом соответствии с тем местом в иерархии благородного сословия, на котором она оказалась, получив новую фамилию. От девушки не ускользнуло, что спина гвардейца, смерившего ее озадаченным взглядом, заметно одеревенела. Похоже, вояка всецело разделял новоявленную подозрительность вельсийской знати в отношении ровандисцев.

Вскоре к «сиятельным господам» явился облаченный в такой же гвардейский мундир офицер, в чьи обязанности вменялось проводить воинов на собранный бароном совет. Странная затея — устраивать прием, совмещенный с обсуждением ратных дел, да еще и игнорировать по этому поводу начало торжеств в собственном доме. Девушек же, которым на вышеозначенном мероприятии места не нашлось, повели в зал, где толкались такие же бесполезные с воинской точки зрения личности. Спасибо хоть, что Леору на вышеозначенное собрание не пригласили — иначе Вета, чего доброго, и вовсе бы не решилась остаться наедине с вельсийским благородным сословием.

— Леора Эзаро, благородный рыцарь Ордена Звездоцвета! Благородая Ветассия Тагрис! — Громыхнул кастелян, врезав по полу богато изукрашенной палкой. Всеобщее внимание мгновенно обратилось на новоприбывших — по всей видимости, сыграло роль титулование воительницы. Как ни крути, а Орден для вельсийцев — последняя надежда на сохранение независимости страны. А для присутствующих — еще и их высокого статуса. И, скорее всего, последнее их интересовало куда сильнее, чем некая полуабстрактная «независимость». Окажись против них королевство с порядками, подобными вельсийским — например, та же Тальнаэра — и добрая половина вельмож вполне бы могла и переметнуться на сторону противника. Вот только с Ровандис, где благородному сословию в обществе отведена весьма скромная роль, торговаться не собирался никто — не продешевить в такой сделке не выйдет.

Впрочем, сама Вета удостоилась внимания едва ли не большего, чем Леора. От неприязненных и настороженных взглядов по спине побежал неприятный холодок. Имя само по себе значило немного — его таэтисское происхождение не оставляло никаких возможностей определить национальность: следы влияния имперской культуры можно встретить повсюду, не исключая далекий Тахадан. А вот пепельные волосы буквально кричали о ровандисских корнях.

В зале повисла озадаченная, растерянная тишина. Похоже, присутствующие изрядно обескуражены появлением на приеме ровандиссийки. Неожиданно в голове молнией мелькнуло неприятное озарение: Торвейд, не говоря уж об остальных рыцарях, видимо, слишком воин и мало задумывается о политических интригах и подтекстах. А вот Вета, пусть запоздало, но сообразила, что вся вельсийская знать при виде столь странной пары неизбежно примется искать сложные намеки и подтексты в появлении представителей Звездоцвета в компании гражданки Ровандис. Бездна Проклятий, страшно представить, до чего они додумаются!

Сейчас идея посетить прием уже не казалась девушке столь блестящей. Кажется, еще немного — и она покроется мелкими пупырышками, словно свежий огурчик. Настороженная враждебность, исходящая от окружающих, легла на плечи тяжким грузом. Присутствующие провожали девушек мрачными или, напротив, подчеркнуто безучастными взглядами. За спиной побежали тревожные шепотки. Как будто камень бросили в воду — самого булыжника уже и не видно вовсе, а волны расходятся кругами по безмятежной глади. Хотя здесь безмятежностью уж точно не пахло.

— Благородный кавалер Риндо Тагонес, виконт Тальгейдо с супругой! — Торжественный голос дворецкого отсек тревожное бормотание — будто ножом отхватили полоску ткани. Лица присутствующих вновь расцветились слащавыми улыбочками и повернулись к вошедшей паре в роскошных бело-зеленых одеяниях. Чем-то такое поведение напомнило Вете птичьи повадки. С глаз долой — из сердца вон.

От Ротавы — столицы Ровандис — мероприятие отличалось лишь обилием бородатых мужчин. Здесь каждый кавалер тщательно ухаживал за растительностью на собственной физии.

Точнее, некоторые из них, не без ехидцы поправилась Вета. У многих вместо аккуратно подстриженных бородок лица утопали в жутких меховых лопатах. Увы, созерцание этих сомнительных украшений оказалось единственным из доступных развлечений.

В Ровандис любые приемы всегда начинались и заканчивались разговорами о торговле. В отличие от Вельсии, где купцов на таких мероприятиях не было и быть не могло, в республике представители Торговой Ассамблеи были вхожи в резиденцию Архистратига. Тем не менее, принципиальной разницы между соколиной охотой и состоянием дорог в южной Тальнаэре Вета не видела. И то, и другое наводило на нее скуку. Если бы не Леора, которая с унылым видом кисла в дорогом шелковом платье, девушка точно бы свихнулась с ума от окружающего равнодушия. Или, что еще хуже, нарвалась на грубость — большинство местных вельмож смотрели на ровандиссийку без малейшего восторга. Будто Ровандис и Вельсия уже вцепились друг другу в глотки.

По счастью, воительница взяла ее под опеку, что мигом превратило ровандиссийку из белобрысой дряни в почтенную леди. На Орден и его представителей вельсийцы и впрямь разве что не молились.

— Стая павлинов, — процедила Леора, насупленно разглядывая кубок с приторно-сладким вином. — Даже не напьешься толком.

Вета в ответ лишь понимающе улыбнулась. Неожиданно вокруг на мгновение посветлело — словно весенний ручеек коснулся затхлого болота, привнеся в мир новые краски. Девушка удивленно моргнула. Рядом появился кто-то, не чурающийся искусства мистицизма.

— Чего башкой завертела? — заинтересовалась Леора.

— Где-то здесь есть мистик.

— Ну и что?

— От него идут довольно странные ощущения. Никогда раньше не встречала ничего подобного. — И тут Вета, наконец, разглядела источник удивительного излучения.

Девушка в изумрудно-зеленой накидке, по которой рассыпалась копна каштановых волос, с чуть потерянным видом беседовала с вельсийским вельможей. Тот, судя по идиотскому выражению на лице, воспылал к незнакомке некими весьма возвышенными чувствами. Вета мысленно возблагодарила Небо за свое происхождение — пытаться крутить амуры с ровандиссийкой никто не пытался. То ли из предубеждения, то ли опасаясь дать противникам повод обвинить незадачливого ухажера в шпионаже.

От девушки волнами исходила звенящая мистическая аура. Какая странная одежда. Шелковистая ткань плавно обхватывала стройное тело, ухитряясь одновременно подчеркивать все достоинства ладной фигуры и оставлять при этом вволю пространства для той самой «таинственной недосказанности», на которую мужчины клюют куда охотнее, чем на самые откровенные наряды.

В следующий момент незнакомка, видимо, почувствовав повышенное внимание к своей персоне, резко повернула голову. Ярко-зеленые, словно озаренные внутренним огнем, глаза с интересом уставились на оторопевшую Вету — словно на мелкого и забавного котенка. Таэтисса! Здесь, на вельсийском приеме!

— Ну она тебя глазами прямо-таки жрет без соли и перца, — хмыкнула Леора. Вета, спохватившись, отвела взгляд в сторону, краем глаза заметив, что облаченная в зеленое девушка продолжает ее рассматривать. Пытавшийся вновь перехватить внимание красавицы кавалер едва ли не затанцевал от разочарования — бедняга для таэтиссы, похоже, вовсе перестал существовать. И что же делать? Подойти и познакомиться? Строго говоря, ничего предосудительного в этом нет. Мешала только выскочившая непонятно откуда робость. Слишком уж живы в голове воспоминания о рассказах наставника о таэтис, безгранично мудрых, прекрасных и всемогущих. Вета, конечно, понимала — все эти восторженные отзывы можно смело делить надвое, да и мистиком она была едва ли слабее, чем незнакомка, и тем не менее…

— Если я правильно что-то понимаю, — Леора с интересом разглядывала растерявшуюся девушку, — через полчаса-час объявят танцы.

— Ну, меня-то вряд ли кто-то отважится пригласить, с моим-то происхождением.

— Ха! Вон как раз идет тот, для кого твое происхождение уж точно не проблема. Другое дело, что у него в башке других тараканов навалом. — На лице Леоры заиграла ехидная ухмылка. Непонимающая Вета оглянулась в указанную сторону и увидела Ройвиса. Рыцарь озирался, выискивая кого-то взглядом. Неужели, ее? Вета двинулась ему навстречу. И действительно, стоило ему заметить ее, как растерянную озабоченность сменила приветливая улыбка. Вета почувствовала, как внутри все залило ясным и легким весенним теплом.

Уйдя с головой в приятные мысли, девушка совсем вывалилась из реального мира, за что немедленно поплатилась, налетев на какого-то некстати выскочившего на пути вельсийского вельможу.

— Простите…

— Смотри, куда копыта ставишь, шлюха ровандисская!

Вету буквально выбило из сладких грез обратно в бренный мир. В раздраженном голосе было столько злости, что девушка чуть не шарахнулась в сторону, будто ее не только окрикнули, но еще и ударили.

На глаза навернулись слезы. Нет, только разреветься еще не хватало, за что он ее так, да еще на глазах у Ройвиса?

* * *

— Между прочим, если ровандисцы поторопятся, то их тяжелая кавалерия будет не столь уж и эффективна. Сами знаете, тот кисель, в который превращаются наши поля… — Хотя военный совет вроде бы закончился, несколько вельмож продолжали вовсю переливать из пустого в порожнее, строя очередные догадки. Ройвис мало внимания обращал на их болтовню, высматривая в разноцветной толпе Вету. Ах, вот же она… Девушка, заметив рыцаря, пошла ему навстречу. От блуждающей на нежном лице улыбки на душе немного потеплело. Ну ее в бездну, эту политику со всеми ее войнами, когда рядом есть такие глаза…

Дойти до Веты Ройвис не успел.

— Смотри, куда копыта ставишь, шлюха ровандисская! — Девушка отшатнулась, от улыбки не осталось и следа. Навстречу ей пришли испуг и почти детская обида, в черных глазах появилась затравленная растерянность. Кажется, за спиной Ройвиса кто-то охнул, но рыцарь не обратил на это никакого внимания. Сквозь рухнувшую откуда-то сверху кровавую пелену дикого бешенства он видел лишь лицо, обрамленное аккуратной бородкой.

Мерзавец, которому девушка неосторожно наступила на ногу, открыл рот, но что еще он хотел поведать миру, осталось загадкой. Ройвис деловито развернул хамоватого вельможу к себе лицом, а затем обтянутый в белый атлас кулак с восхитительным хрустом впечатался в нос мерзавца. Устоять на ногах тому не удалось. Тело с глухим шлепком свалилось на пол, искривленное лицо залито кровью, серые глаза съехались в кучу, словно пытаясь разобраться — а что это там сталось с уехавшей куда-то в сторону сопелкой?

На зал рухнула гробовая тишина. Кто-то вцепился Ройвису в плечо, предостерегая от дальнейших действий. Напрасный труд — рыцарь успел прийти в себя. Вот только несдержанному на язык ублюдку от этого легче уж точно не будет. Взгляд нашел Вету — та стояла, напряженная, словно струна.

— Я даже не пытаюсь оправдать выходку этого господина, но это уже перебор, — раздался за спиной осуждающий голос. Командор. Ройвис не видел лица старого вояки, но не сомневался — густые брови сошлись в одну линию. Еще бы. Такая выходка в отношении союзника…

— А как по мне, так самое то! — Рядом материализовался виновник торжества. Барон Тогэйро, в отличие от Торвейда, был абсолютно доволен. — Между нами говоря, кавалер Дефейр легко отделался. Не вмешайся наш храбрый юноша, я бы ему устроил проблемы куда более значительные. Друг мой, следует ли расценивать ваши действия как вызов Дефейра на Высший Суд?

Высшим Судом здесь называли дуэли. Ройвис запоздало вспомнил рассказы Дойвего — в Вельсии поединки были настоящим представлением, которое регулировалось множеством законов и правил. Большей части этих хитросплетений рыцарь не знал.

— Да. — Ответ вышел каким-то слишком уж скупым, ну да ничего страшного. Не урок изящной словесности.

— Прекрасно! — Тогэйро выглядел каким-то слишком уж жизнерадостным для суверена, чьего вассала только что оскорбили подобным образом. Врезать в морду — поступок, достойный пьяных грузчиков, а никак не рыцаря Звездоцвета. — В таком случае, я принимаю на себя высокую честь быть судьей на поединке. Господин Дефейр, вы слышите? Вы вызваны на Высший Суд!

— Да, — прогнусавил тот в ответ, тщетно пытаясь прикрыть платком разбитый нос. На рубашке и камзоле застыли отвратительные красные подтеки. Рыцарь поймал его взгляд — полный лютой, тяжелой ненависти. Тем не менее, никаких враждебных действий не последовало. Похоже, присутствие барона, да еще явно выказавшего обидчику хама полное одобрение, оказало на оного хама крайне умиротворяющий эффект.

— Друг мой, я просто в ужасе от подобной бестактности, но… — Тогэйро потерял к Ройвису всякий интерес, зато клещом вцепился в командора, — не могли бы вы напомнить мне имя этого храброго рыцаря? Признаться, моя память…

Барон выглядел забавно — толстенький коротышка с обрамленной рыжей шевелюрой залысиной. С такими внешними данными не полками командовать, а трактир держать где-нибудь в предместьях. Тем не менее, еще во время военного совета Ройвис с удивлением убедился: несмотря на то, что Тогэйро получил звание главнокомандующего благодоря интригам и протекции влиятельных родственников, он от этого не переставал быть одаренным полководцем, прекрасно разбирающимся в порученном ему деле.

— Ройвис Тагерсиан, старший рыцарь Звездоцвета. — Церемонно подсказал Торвейд. — Милорд, мне, право, неловко, что такая выходка…

Осторожный голос командора, который явно не разделял баронского восторга, резко оборвался. Ага, один из оруженосцев с силой пихнул Торвейда в бок, а когда тот обернулся — сделал страшное лицо и яростно замотал головой. Мгновение спустя, барон принялся во всех красках расписывать предстоящий поединок. Реплику командора он будто бы и не расслышал. Видимо, не разбиравшийся, как и Ройвис, в тонкостях вельсийских дуэльных правил, Торвейд был в шаге от поступка, идущего вразрез с местным этикетом.

Ройвис попытался подойти к растерянной Вете, но барон, заметивший его движение, набросился на рыцаря голодным коршуном.

— Друг мой, ваша забота о прекрасной леди столь трогательна… Увы, осталась еще одна формальность. Нам необходим второй судья, а вам — двое достойных доверия свидетелей.

Ого! Как у них все сложно!

Как оказалось — куда сложнее, чем кажется. Второй судья был фигурой даже более значимой, чем сам барон. Во-первых, он в обязательном порядке должен быть мистиком, который засвидетельствует честность поединка, исход которого определяется исключительно бойцовскими качествами и волей высших сил. Во-вторых, обладает рядом неких «весьма почетных привилегий». Собравшиеся вокруг вельможи вполголоса переговаривались, гадая, кому же достанется завидная роль. Трое сопровождавших барона мистиков задумчиво переглядывались, однако настоящей заинтересованности в происходящем не выказывали. Тогэйро, видя такое равнодушие, слегка приуныл.

— Что ж, раз благородные господа не демонстрируют желания принять на себя высокую честь, я вынужден прибегнуть к жребию. — Слуги засуетились. Видимо, в отличие от закусок и вин, жребий для такого случая они заранее подготовить не догадались.

— Сиятельные! Надеюсь, мне простится моя чрезмерная назойливость… — Из рядов знати вышла закутанная в диковинную зеленую накидку девушка. Ройвис изумленно вытаращил глаза — таэтисса на вельсийском приеме?!

— Что вы, Высочайшая, ваше присутствие для нас настоящий праздник, — барон, кажется, тоже растерялся. Рядом, не удержавшись, удивленно хрюкнул Торвейд, услышавший титулование, которым хозяин наградил девицу. Высочайшие — это не просто благородное сословие империи, а самая его верхушка, стоящая у самого подножия трона. Каким только ветром занесло в Вельсию столь важную птицу?

— Что ж, в таком случае, — ярко-зеленые глаза задорно блеснули. Голос у таэтиссы звонкий и мелодичный, говорила она с легким, едва уловимым акцентом, — учитывая незаинтересованность господ мистиков в предстоящей дуэ… Высоком Суде, может быть, они окажут любезность, уступив мне право стать вторым судьей?

На зал в очередной раз рухнула пораженная тишина. Мало того, что таэтис крайне редко покидали пределы своей империи, каждый раз они демонстрировали полное равнодушие к подобным событиям. И тут — на тебе! Тем не менее, и барон, и трое мистиков продемонстрировали абсолютное единодушие, охотно уступив капризу таэтиссы.

Поизощрявшись некоторое время в живописании обуявших его восторгов, Тогэйро, в качестве завершающего штриха, попросил грядущих участников и судей дуэли официально представиться друг другу.

— Дефейр, кавалер Тергано. — Кровь хам сумел-таки остановить, хотя лицо его по-прежнему выглядело не слишком презентабельно.

— Ройвис Тагерсиан, старший рыцарь Звездоцвета. — Простой кавалер. Пронесло… Будь этот хлыщ каким-нибудь графом, и Торвейд спустил бы с подчиненного шкуру, даже несмотря на то, что все разрешилось вполне приемлемо. Главное, не забыть расспросить Дойвего о вельсийских порядках.

— Аврио, барон-суверен Тогэйро. — На лице барона сияла самодовольная улыбка. Ройвис так и не разобрался, то ли он просто получает удовольствие от происходящего, то ли успел придумать непонятные пока что способы извлечь из предстоящей дуэли некую выгоду. — Прошу вас, Высочайшая!

— Лиардис Асфодэос, — пропела таэтисса, с легкой улыбкой склонив голову.

* * *

— Ну ты даешь! — Дойвего успел вернуться с инспекции вельсийских новобранцев. Узнав о произошедшем, он пришел в неописуемый восторг. — Что, прямо по роже? Да так, что это хамло свалилось?

Как только стало известно о произошедшем, побратим затащил Ройвиса в свои комнаты и учинил настоящий допрос с пристрастием. Тот не слишком возражал — Дойвего много времени провел в этой стране и должен понимать недоступные другим тонкости.

— А что мне надо было, реверанс ему отвесить? — Огрызнулся уязвленный Ройвис. Бал они покинули вскоре после объявления времени и места предстоящей дуэли. Всю дорогу до резиденции Ордена Вета молчала, будто пришибленная. Все попытки ее раскачать остались безуспешными.

— А чего ты рычишь, будто я тебе на хвост наступил? — Удивился Дойвего. Выглядел он довольным, словно получивший миску сметаны котяра. Рыцарь сжимал здоровенную пивную кружку, наполненную ароматным темным напитком. На столе перед ним высилась горка копченого мяса.

— Вообще-то, это не дело, людям благородного сословия друг друга по рожам хлестать…

— Но?.. — Поддел побратима Дойвего.

— Но будь моя воля, я б ему еще и под глаз фонарь обеспечил! — На этот раз остаться спокойным Ройвис не сумел. Друзья жизнерадостно расхохотались.

— Ты мне лучше объясни, с какого перепугу барон выглядел таким довольным? — Отсмеявшись, Ройвис решил расставить все точки над и.

— Именно, что с перепугу, — фыркнул Дойвего, — в Вельсии довольно запутанный этикет. В нашем случае, благородная леди оказывается оскорблена под крышей баронского дома не менее баронским вассалом. По вельсийскому этикету вся вина за это лежит на… бароне! Это совершенно чудовищный удар для его репутации. А вот Дефейр этот в произошедшей истории особой роли вроде как и вовсе не играет.

— То есть…

— Видишь ли, ты, сам того не зная, избавил Тогэйро от всех неприятных последствий происшествия. Если не вдаваться в частности, съездив по роже этому быдлу, а затем подкрепив удар кулака вызовом, ты полностью обелил барона. Так что не удивляйся, если он теперь будет всерьез называть тебя лучшим другом. Место судьи он тоже не просто так для себя застолбил, будь спокоен. Думаешь, ему больше заняться нечем, кроме как по дуэлям мотаться? Впрочем, в эти дебри вдаваться не будем.

Ройвис в ответ озадаченно хмыкнул.

— А какую роль во всем этом играет таэтисская аристократка?

Дойвего в ответ лишь пожал плечами.

— Никакой. Подозреваю, с ее стороны это просто желание посмотреть изнутри на дикарский обряд. Ну, или что-то в этом роде. Да без разницы, выкинь из головы. Ах, да. Учти. Помимо мистической составляющей, второй судья, в Высшем Суде выполняет еще одну функцию, куда более существенную.

— Это еще какую?

— В случае, когда один из поединщиков жив, но продолжать бой не может, именно второй судья решает его судьбу.

— То есть?.. — Опешил Ройвис.

— То есть, если ты обезоружишь противника или нанесешь ему серьезную рану и он, например, запросит пощады — именно эта самая Лиардис будет решать, как тебе поступить — добить неудачника или подарить ему жизнь.

— И я не смогу не подчиниться? Ну ничего себе правила! Да это цирк какой-то, а не дуэль!

— Ха, а основную суть Высшего Суда ты схватил на лету. Именно цирк, и посмотреть на него полгорода соберется. Не подчиниться ей ты, конечно, можешь… Но лучше не надо. Зрители почувствуют себя обиженными, барон расстроится, а Торвейд получит-таки повод на тебя рассердиться.

Расстались они, когда небо за окнами окончательно почернело и ночь вступила в законные права.

Коридоры особняка заливал лунный свет — Веканис продолжал радовать хорошей погодой. Немного побродив по тихим, уснувшим анфиладам, Ройвис вышел на улицу. Там, как и внутри, царила тишина, которую нарушал лишь шелест ветра. Во дворе на скамейке сидела хрупкая фигурка.

— Вета? — Девушка оглянулась. Лунный свет отражался от пепельных волос, спускавшихся на меховую курточку. — Все в порядке?

— Ну да.

Некоторое время они молча сидели рядом.

— Я так и не сказала тебе спасибо.

— И не говори. Благодарить тут совершенно не за что.

— Знаешь, там, на приеме…

— Тебе точно хочется об этом вспоминать? — Ройвис нахмурился. Пожалуй, все-таки мало он этому Дефейру отвесил… Надо было добавить. Впрочем, завтра за этим точно не заржавеет.

— Да я не об этом. Я надеялась, что ты меня пригласишь на танец, — пробормотала девушка, опустив голову.

— Я тоже на это надеялся, — невесело рассмеялся Ройвис. — Скотина бородатая, такой вечер испортил.

Вета тихо рассмеялась.

— Наклонись немного?

Ройвис вопросительно поднял бровь, но послушно склонился к девушке. Та слегка подалась вперед, ее руки обвили его шею и она приникла к его губам долгим поцелуем. Мир исчез в блаженной дымке, он привлек ее к себе и наслаждался ее близостью, нежными поцелуями и едва уловимым запахом, исходившим от пепельных волос.

Весь остальной мир потерял для них любое значение. Лишь луна равнодушно плыла над городом, глядя на застывшую далеко внизу пару.

* * *

Утром Ройвиса разбудили Леора и Дойвего, получившие хлопотный, но почетный — с вельсийской точки зрения — статус свидетелей. Иными словами побратимы стали его секундантами.

— Мы вчера навели справки. Этот Дефейр весьма высокого мнения о своих фехтовальных способностях. Истине это, мягко говоря, не соответствует. Тем не менее, на Суде он принимает участие в четвертый раз.

— Судя по тому, что первые три раза он смог пережить… — Пожал плечами Ройвис. Ледяная вода из принесенного слугой тазика живо прогнала остатки сонливости.

— Все три раза его спасало решение второго судьи. Помнишь, я тебе вчера рассказывал, — подсказал Дойвего. — Наш хам не в меру задирист и несдержан на язык, но спасала его вассальная присяга Тогэйро. Судьи попросту опасались, что барон не спустит убийства своего цепного пса.

— Не похоже, чтобы сегодня барон был на его стороне, — Ройвис усмехнулся. Эта дуэль — далеко не первая в его жизни. Справимся как-нибудь.

— Веканис делает ставки… И втайне надеется, что хоть ты его прибьешь, раз уж другие боятся. — с ухмылкой закончил Дойвего. — Но, скорее всего, надежды не оправдаются. Порешить союзника, каким бы хамлом он ни был, тебе, скорее всего, не дадут.

— Это же решает таэтисса, а не Торвейд с Тогэйро?

— Не удивлюсь, если с ней уже провели беседу на эту тему.

Во дворе их ждала четверка оседланных лошадей. Ройвис с удивлением увидел, что гнедая Веты тоже оседлана.

— Доброе утро! — Девушка как раз показалась из дверей и с легким смущением посмотрела на Ройвиса. Рыцарь почувствовал некоторое замешательство. Как себя вести в присутствии Леоры и Дойвего? Не то чтобы он всерьез боялся их, безобидных, в общем-то, насмешек, но… Неожиданно в голове мелькнуло жестокое «Несмотря на всю уверенность, с поединка меня могут вынести вперед ногами. И каким она меня запомнит? Жмущимся и бросающим робкие, неуверенные взгляды?».

Стремительно подойдя к девушке, Ройвис бережно коснулся губами ее губ. Щеки Веты под многозначительное «Ооо…» Леоры и Дойвего залил густой румянец, однако же она его наградила нежной улыбкой. Все он сделал правильно.

— Тебе точно нужно туда ехать? — Поинтересовался Ройвис, не обращая внимания на ехидно перемигивающихся друзей.

— Предлагаешь сидеть в резиденции и ждать известий? — Резко спросила Вета.

Молча кивнув, Ройвис привычным движением помог ей сесть в седло.

— Готовы? — Торвейд показался в дверях своего домика. Еще один слуга поспешно подвел ему уже оседланного вороного.

— Вы поедете с нами, мастер? — Удивился Ройвис. Вчера-то он думал, что командор демонстративно проигнорирует поединок. Он неплохо знал Торвейда. Устрой он всю эту сцену ради спасения репутации барона — заслужил бы полное одобрение. Однако, матерый ветеран прекрасно понимал, что Ройвис поддался эмоциям. И не одобрял этого. То, что история в итоге завершилась благополучно, путь и со скандалом, никоим образом не оправдывало Ройвиса в глазах командора.

— Придется. Боюсь, барон не поймет, если я проигнорирую это мероприятие. А вот вам, леди, лучше остаться здесь, — закончил командор, смерив Вету задумчивым взглядом.

— Я поеду.

Торвейд лишь равнодушно пожал плечами. В седло он взлетел, не коснувшись стремян — единым, грациозным движением. Несмотря на возраст командора, в Ордене ходили легенды о его силе и кошачьей ловкости.

— Дойвего, — бросил он после того, как ворота резиденции остались позади, и копыта лошадей зацокали по мостовой.

— Да, мастер?

— Как ты думаешь, что выгоднее для ордена — прикончить врага Ройвиса или сохранить ему жизнь?

— А если бы было выгоднее прикончить не его, а тебя, он бы и этот вариант рассматривал? — В полголоса поинтересовалась Вета. Во взглядах, которые она бросала на Торвейда, симпатией и не пахло.

— Так далеко в отстаивании интересов Ордена я заходить не собираюсь, леди. — Желчно процедил командор. Слух у него тоже был на зависть молодым.

— И на том спасибо. — Не осталась в долгу Вета.

— Так что, Дойвего?

— При любом из возможных раскладов, мастер, судьбу проигравшего будет решать не Ройвис, а второй судья.

— Таэтисса? Плохо. — Брови командора сошлись в одну черную черту. Рыцарь поймал себя на мысли, что еще ни разу не видел его смеющимся — зато арсенал недовольных мин, которые то и дело появляются на хмуром лице, воистину неисчерпаем.

— Почему? — Удивленно поинтересовалась Леора.

— Потому что думать о таэтис как о неких прекраснодушных существах из сказки — смертельная ошибка. Без крайнего дела они империю не покидают. Раз такое дело возникло — эта пигалица будет в своих действиях исходить не из абстрактного чувства прекрасного, а из полученных от императорского престола указаний. Что таэтис умеют делать действительно великолепно — так это сеять рознь и распри.

— Не думаю, что это принципиально, мастер, — равнодушно пожал плечами Ройвис, — если дело дойдет до ее финального слова, то, независимо от конечного решения, симпатии останутся на моей стороне. Если только я не нарушу ее приказа. А я его не нарушу.

— Моя школа! — Хохотнул Дойвего.

— Ладно, будем считать, что вы меня успокоили. — Пробурчал Торвейд, — мы почти приехали.

* * *

В Ордене дуэли находятся под категорическим запретом — что, разумеется, не мешает нарушать его сплошь и рядом. В большинстве своем, поединщики встречаются в укромных местах и на рассвете — так проще укрыться от лишних глаз. В Вельсии дела обстояли с точностью до наоборот. Большинство благородных предпочитают нежиться по утрам в постели — значит, раньше полудня Высший Суд проводить нельзя. О том, что место дуэли было известно каждому благородному — простой люд до Высшего Суда не допускался — и говорить излишне. Спасибо хоть, сам король не почтил поединок своим присутствием — хотя, тут и без него хватало влиятельных вельмож. В том числе — стовших у самого подножия трона.

Большую поляну украсили флажками, по случаю прибытия командора и барона-главнокомандующего установили флагшток с орденским Звездоцветом и вельсийским белым быком на зеленом поле. Сейчас оба флага висели мокрыми тряпками. К унылому осеннему небу тянулся дым: торопливые слуги жарили на кострах мясо. Особняком в небольших котелках готовили вино со специями, в разбитых шатрах спешно накрывали стол для пиршества по случаю Высшего Суда.

Торвейд отправился засвидетельствовать почтение уже прибывшему барону, а Ройвис с секундантами оказался под прицелом множества благородных.

— Ваш поступок делает вам честь, милорд, — проворковала изысканная леди в меховой пелерине, одарив рыцаря многообещающей улыбкой, — только стоит ли рисковать жизнью ради персоны со столь… спорным происхождением?

Стоявшая неподалеку Вета, вместо того, чтоб скукситься, как с ней частенько бывало в подобных ситуациях, бешено сверкнула глазами. Того и гляди, в лицо этой дуре вцепится. В белой шерстяной накидке она смотрелась не слишком броско, а на фоне разодетой модницы и вовсе терялась. Зря она не надела чего-то более торжественного. Видимо, как и сам Ройвис, не ожидала попасть вместо дуэли на великосветский прием.

— Женская красота всегда стоит того, чтобы оберегать и защищать ее, миледи, — учтиво ответил рыцарь. А затем, осторожно взяв ладошку Веты, коснулся ее губами. — Вы со мной согласны, сударыня?

— Безусловно, — милостиво кивнула девушка, бросив на модницу еще один взгляд. На этот раз — наполненный воистину королевским пренебрежением. Та, раздраженно что-то прошипев, растворилась в толпе. Вдогонку ей полетело ехидное фырканье Леоры.

Пытавшиеся навязаться рыцарю в друзья кавалеры дружно заинтересовались болтавшимися на развешанных веревках флагами.

— Браво. Вот так и надо ставить на место светских куриц. — Дойвего говорил достаточно тихо, чтобы дурацкая сцена не переросла в очередной скандал. — А вон и наш супостат.

Дефейр прибыл в обществе двух секундантов. Наградив Ройвиса разъяренным взглядом, он прошествовал к шатру барона. Как ни странно, с физиономией кавалера все было в полном порядке. Видимо, хватило денег на оплату услуг мистика. Для них удалить внесенные Ройвисом «правки» — пятиминутное дело.

Секунданты, напротив, присоединились к рыцарям.

— Господа, миледи. Мое почтение.

Рады засвидетельствовать, нет, это мы рады, ах, какая погода, нет, вызвавшая сторона вовсе не собирается извиняться, и о примирении никакой речи идти не может. Да и согласитесь, было бы подлинным оскорблением благородной публики отменить Высший Суд. О да, древние традиции… Воинская честь… Несравненная доблесть…

Ройвис со скучающим видом изучал шатающуюся меж шатрами публику. В разговор секундантов он не вмешивался. Судя по тому, что Дойвего не пытался как-то навязать ему общество расфранченных кавалеров — никакого нарушения этикета в этом небрежении не было.

— Зачем превращать чью-то смерть в балаган, посмотреть на который съезжается вся столичная знать? — Тихо спросила Вета, не отходящая от него ни на шаг.

— Люди в таких вопросах мало отличаются от дуреющих от крови бракованых гончих. Давай не будем о грустном.

— Вообще-то я сама чуть не сдурела от жажды крови, когда эта курица взялась к тебе липнуть.

Ответить Ройвис не успел — из шатра показались барон в окружении свиты и мрачного Торвейда. Рядом, чуть особняком, держалась таэтисса. Зеленые глаза с детским восторгом разглядывали собравшуюся публику. Все-таки, командор в ее отношении явно дал маху — похоже, единственной целью, по которой таэ Лиардис покинула гостеприимный Веканис — получить максимум удовольствия от созерцания варварского обычая. Да еще и напрямую в нем поучаствовать. Небось, уже представляет, как будет рассказывать о дуэли друзьям, срывая восторженные охи и ахи. И спасибо, если именно их, а не ядовитые насмешки в адрес недоумков-людей.

— Благородные господа, счастлив объявить о благополучном завершении всех приготовлений к Высшему Суду. Прошу вас.

Публика чинно расселась по специально приготовленным скамьям. Для наиболее знатный гостей слуги притащили несколько кресел — помимо самого барона и таэтиссы, почетное место досталось Торвейду и нескольким вельможам. Большинство из них Ройвис видел на предшествовавшем балу военном совете, но представлять их друг другу не стали: как ни крути, а обычный рыцарь — не того полета птица, чтобы водить знакомство с высшими воинскими чинами. Даже если оные чины кровно заинтересованы в помощи Ордена.

Ройвис и Дефейр неспешно встали друг напротив друга в центре выделенной под дуэль поляны. Рыцарь снял куртку, передав ее Дойвего. Осенний холод тут же накинулся на предложенное угощение. Раз уж про поединок знает каждая собака, чего бы не провести его в каком-нибудь дворце? Там, хотя бы, тепло.

— Удачи, — шепнул Дойвего, принимая пустые ножны. Напротив уже ждал готовый к бою Дефейр. Лицо кавалера превратилось в злобную гримасу, усищи встопорщились — ни дать ни взять, кот помоечный. А вот меч у тебя, дорогуша, покороче моего будет. И держишь ты его, словно мужик деревенский — оглоблю.

— Сейчас я славно разрисую твою смазливую морду, рыцаренок, — прошипел Дефейр. Серые глаза сверлили Ройвиса ненавидящим взглядом.

— Смотри желчью не подавись, хамло подзаборное, — не остался тот в долгу. Судя по вконец перекосившейся физиономии, предупреждение было совсем не лишним.

— Благородные господа, напоминаю вам, что Высший Суд есть место, где истинный вес имеют лишь честь представителей благородных сословий и сталь. Тот, кто использует высокое искусство мистицизма в любых его проявлениях, покроет свое имя несмываемым позором. Сходитесь, господа!

Дефейр мгновенно бросился вперед, забыв об осторожности. Меч со свистом обрушился на голову противника… Вернее, должен был. Атака была настолько нелепой, что Ройвис не удержался от небольшой публичной порки. Отшагнув в сторону, он резко изменил хват, и лезвие меча плашмя ударило кавалера под колено. Тот, не удержавшись на ногах, покатился по сырой траве.

При желании, дуэль можно было закончить прямо сейчас. Достаточно сделать шаг в сторону противника — и все. Он и встать-то не успеет. Вот только Торвейд после такого может и впрямь обозлиться. Дуэль, на которой друг друга убивают те, кому неплохо бы стоять в одном строю, была командору совсем не по душе. Ну ладно, усатый, убивать тебя без разрешения судей нельзя — но вот позорных кличек тебе сегодня придумают вдосталь!

Тем временем Дефейр встал на ноги и вновь бросился в атаку. Ну что это такое, неужто предыдущий полет тебя ничему не научил? Это было настоящим издевательством, но Ройвис благополучно повторил тот же прием — и опять с тем же результатом. Кавалер растянулся на земле, да еще и меч, словно других проблем ему мало, вырвался из руки.

Подняв злополучную железку, враг снова накинулся на Ройвиса, размахивая клинком. Ройвис поморщился. С такой пластикой только дубиной в пьяной драке размахивать. На этот раз получилось еще лучше — в очередной раз пропустив озверевшего дуболома мимо себя, рыцарь с размаху ударил Дефейра плоскостью лезвия пониже спины. Тот, то ли от неожиданности, то ли от боли, завопил на высокой ноте. На лицах знати появились первые издевательские усмешки.

В наступившей тишине раздался приглушенный смех — кто-то, все-таки, не удержался. Ага, Лиардис судорожно зажимает рот обтянутой в шелковую перчатку рукой. Видимо, таэтисса отчаянно пыталась заставить себя успокоиться и принять серьезный вид. Получалось у нее, прямо скажем, так себе.

Резкое движение сбоку заставило Ройвиса инстинктивно дернуться в сторону. Грудь обожгло страшной болью. Зазевался, придурок, как последний тупой дилетант зазевался! Вместо того, чтобы держать противника под контролем, принялся наслаждаться произведенным на публику эффектом, окончательно сбросив кавалера со счетов. Вот и расплата…

— Что, гаденыш, допрыгался?! — Заорал Дефейр. Публика судорожно охнула, глядя, как по белой рубахе рыцаря растекается алое пятно.

Меч кавалера обрушился сверху, словно молот на наковальню. Парализованный внезапностью атаки, мозг еще пытался осознать произошедшее, а умные руки уже принялись действовать. Перед лицом мелькнуло растерянное лицо Дефейра, затем того унесло в одну сторону, а его клинок — в другую. Вбитые за годы тренировок рефлексы не подвели.

Кавалер бросился к валявшемуся на траве мечу. Ройвис скривился — рана отдавалась в груди резкой болью. Тем не менее, падать и умирать, кажется, было еще рановато. В голове прояснилось. Теперь застывшей в ожидании публики для него больше не существовало. Следует завязывать с этим балаганом, иначе он закончится совсем не так, как надо бы.

Дефейр, тем временем медленно пошел на Ройвиса.

— Готов сдохнуть, сопляк?

Рыцарь не ответил. Бой надо закончить одним-двумя ударами. В ушах начинало шуметь, перед глазами поплыли разноцветные пятна. Кавалер выбросил меч в прямом выпаде, Ройвис кое-как отмахнулся от удара. Проклятье, кажется, рана все-таки серьезнее, чем показалось сначала. Двигаться становилось все тяжелее, отреагировать и провести контратаку он уже не успел. Еще удар, еще один отбив, перед глазами все плывет… Если эту дуэль не закончить немедленно, то Лиардис будет решать вовсе не судьбу Дефейра! Если вообще будет, чего решать.

Последний удар кавалера — рубящий, с плеча, Ройвис вместо жесткого отбива отклонил в сторону подставленным под углом клинком. Короткий шаг назад, поднять руки, вцепившиеся в рукоять мертвой хваткой, повыше… Рывок!

* * *

— Должна сказать, сударь, вы немало меня расстроили. — Приплывший откуда-то издалека мелодичный голос вцепился в сознание беспощадными крючьями, потащил наверх, под желто-рыжее осеннее небо… Ройвис открыл глаза. Над головой навис купол баронского шатра. Как он здесь оказался? Ему что-то сказали? Это точно было адресовано именно ему, или просто показалось?

Прилетевшая сверху оплеуха заставила голову мотнуться в сторону. Затем еще одна. И еще.

— Эээ… Таэ Лиардис, а это точно необходимо? — Дойвего чуть растерянно смотрел на мотающуюся голову побратима, которому с азартом отвешивали пощечину за пощечиной.

— Надеюсь, что не очень, — попытался сострить Ройвис. Сознание, наконец, вернулось.

— Никакой необходимости. Но сей благородный рыцарь и впрямь меня расстроил. Полагаю, это вполне достаточная компенсация. — Жемчужный, звонкий смех резко контрастировал с озабоченными лицами Леоры и Дойвего. — Кроме того, небольшая встряска явно помогла ему прийти в себя.

— А… Где Вета?

— Я здесь. — Оказалось, все это время она сидела с другой стороны. Прохладные пальчики держали его руку. Прикосновение девушки волшебным образом успокоило. Чем же все закончилось?

Ройвиса кольнуло нехорошее предчувствие — похоже, как он и опасался, в итоге таэтиссе пришлось решать вовсе не судьбу Дефейра.

— Чем же я вас так сильно расстроил, мил… Таэ Лиардис?

— Я надеялась, что вы дадите мне воспользоваться моим правом приговорить этого мерзавца к смерти.

— Простите. — Мрачно буркнул Ройвис.

— Пустое. Эти оплеухи не только привели вас в чувство, но и значительно улучшили мое настроение. Как ваша грудь? Не болит?

— Нет.

— Замечательно. — Лиардис поднялась. Кажется, ее слегка пошатывало. — Тем не менее, не могу не выразить вам свое восхищение. Сделать из одной хамоватой скотины двух в том состоянии, в каком вы находились… Браво.

За вышедшей таэтиссой с шорохом опустился полог шатра.

— Ты долбаный придурок с долбаной тягой к долбаным театральным вывертам, — прорычала Леора, после того, как убедилась, что в шатре остались лишь свои.

Ройвис предпочел отмолчаться.

— В этом полбеды. Беда в том, что он придурок с самомнением, — возразил Дойвего. — На кой было поворачиваться к противнику боком так, будто его уже и вовсе не существует?

— Что, эта тварь празднует победу? — Слабым голосом спросил Ройвис.

— Какая? — Озадаченно нахмурилась Леора.

— Дефейр, какая же еще? — Ройвис попытался сесть. Как ни странно, это получилось. Кажется, не так плохо он себя чувствует, как могло бы быть.

— Ты головой не ударялся? Оба Дефейра уже никогда ничего не отпразднуют.

— Оба?

— Ты что, ничего не помнишь? Ты располовинил этого петуха на две части, чинно отстоял объявление победителя и только потом свалился. — Пояснил Дойвего. — Я лишь чудом успел поймать Вету, которая бросилась тебя лечить.

— Я просто испугалась, что… — Принялась оправдываться девушка.

— Ага, я тоже испугался, что ты сейчас прямо под открытым небом примешься использовать свой коронный трюк, а нам потом придется придумывать, откуда это у обычной провинциальной девицы такие способности, и где она достала деньги на обучение. Страшная сила — любовь. Выносит мозги надежнее шестопера.

— Лиардис все равно знает, что я мистик, — пробурчала Вета.

— Издеваешься?! Откуда? — Всполошилась Леора.

— Мистики умеют чувствовать друг друга.

— Час от часу не легче. — Скривился Дойвего. — Будем надеяться, что она и дальше будет держать язык за зубами.

— Как ты себя чувствуешь? — Вета тревожно посмотрела в глаза Ройвису.

— Пошли-ка отсюда. — Поднялась Леора, бросив на Дойвего многозначительный взгляд.

— Ага. Воркуйте, голубки.

Они остались вдвоем.

Ройвис дотронулся до груди. Ни боли, ни, хотя бы, повязки.

— Ты меня все-таки вылечила?

— Не я. Лиардис. Она взяла тебя в оборот сразу же после того, как тебя унесли в шатер. Дойвего меня на милю к тебе не подпускал, пока я не пообещала не делать глупостей. Между прочим, мало он тебе высказал за твою самонадеянность! — Губы Веты задрожали.

— Только плакать не вздумай! — Ройвис схватил девушку за руку.

— А не то что?

— А не то я тоже разревусь! — Пригрозил рыцарь, с облегчением увидев, как на девичье лицо возвращается улыбка.

* * *

— Явилась, наконец, — раздавшийся за спиной голос заставил Лиардис обернуться. Перед ней раскинулся безграничный зеленый луг, усеянный крохотными белыми звездами. Необозримо высокий небесный купол ласкал взгляд. После опостылевших осенних туч пронзительная бездонная синева казалась подлинным подарком высших сил.

— Астаэлле? — Они и впрямь стояли все это время рядом. Беловолосая таэтисса сохраняла обычную бесстрастность. На лице Кесиана играли желваки. Кажется, эти двое опять повздорили. — Опять ты влезла в мой сон?!

— Насколько я могу судить, все готово. Можешь похвастаться значимыми успехами? — Разъяренный зеленый прищур Астаэлле попросту проигнорировала. Надо заметить, отнюдь не впервые. Ничего, придет время — и они вполне смогут разговаривать на равных.

— Пока что нет. — Лиардис не испытывала особого восторга от отсутствия результатов. Впрочем, прошло еще слишком мало времени. Два дня для таких дел — меньше, чем ничего.

— Жаль, но в нашем случае — непринципиально. Завтра Кесиан предложит Сейнарису помощь в решении его проблемы. Я, конечно, предупрежу тебя перед самим делом, но, лучше, будь начеку, начиная с завтрашнего дня. Не хотелось бы, чтобы дурацкая накладка разрушила все наши начинания.

Так вот почему Кесиан такой смурной. Видимо, тоже пытался перечить Астаэлле. Судя по всему, ничегошеньки у него не вышло.

— Мне не нравится твоя идея.

— С чего бы? — В васильковых глазах вспыхнули раздраженные искры.

— Да с того, что это… Она и так пережила достаточно бед, к чему издеваться над…

— Лиардис!

— Чего?! Еще мне твоих окриков не хватало!

На лице Астаэлле появилось какое-то совсем уж нехорошее выражение.

— Хватит, вы, обе! — Неожиданно рявкнул Кесиан. Лиардис от неожиданности вздрогнула. Астаэлле ограничилась иронично приподнятой бровью. — Лиа, она права. Если ты не хочешь вечно исполнять роль девочки на побегушках, нужно уметь добиваться своих целей. Не всегда приятными методами.

— Даже если такие методы на совесть ложатся бочкой с дерьмом? — От того, что Кесиан взял сторону Астаэлле, на душе стало как-то совсем горько.

— Если такие мелочи столь сильно задевают твою совесть, Лиардис, то винить в этом надо именно совесть. — Ледяной голос Астаэлле заставил девушку упрямо задрать нос. — Ты не просто одна из Высочайших, ты ведь занимаешь и не последнее место в Цепи Наследия. Однажды ты можешь воссесть на императорский престол.

— И что? — Сделать так, чтобы в вопросе прозвучал вызов, у нее не вышло. Где-то в глубине души Лиардис понимала — Астаэлле и Кесиан правы. Однажды в их руках может оказаться ни много ни мало — судьба империи. И если правители ценой спасения собственной совести губят оказавшийся в их руках народ — грош цена таким правителям.

— Кажется, ты и сама все поняла. — Раньше в мелодичном голосе Астаэлле такой мягкости не было. — Если ты думаешь, что я получаю безмерное удовольствие от происходящего — ты ошибаешься. Но это необходимо — и тебе в том числе, и Кесиану. Особенно ему. Кстати, как могло получиться, что исчезновение наследницы Ровандис не вызвало громкого дипломатического скандала?

— Решили не выносить сор из избы, — юноша пожал плечами. Интересно, она действительно не знает или просто решила устроить небольшую проверку?

Тагерис и впрямь сумел уговорить негоциев Ассамблеи сохранить в тайне приключившуюся с Ветассией историю. Это даже не вызвало особых сложностей — правители республики прекрасно понимали, какой оплеухой для престижа страны может обернуться подобная пропажа. Конечно, все причастные уже давно вели поиски. Одни — чтобы со скандалом вернуть беглянку в Ротаву, испортив жизнь Архистратигу, другие, из числа его сторонников — чтобы тихо прибить, пользуясь представившейся возможностью. Вот только в Веканисе король вместе с главнокомандующим Тогэйро успели славно уменьшить поголовье ровандисских прознатчиков, так что задачка получилась не из легких. Тем лучше для тройки таэтис.

— Все равно все это неправильно, — недовольно пробурчала Лиардис. — Нечего на меня глазами сверкать! Сделаю я все… Установить за ней слежку?

— Лучше не надо, — ответила мистисса после недолгого молчания. — Еще спугнешь раньше времени. Я время от времени присматриваю и за братом, и за сестрой. Большего не нужно. В отличие от меня, наблюдение с вашей стороны она может и заметить. Каких они тогда наделают глупостей — трудно представить. А вот проследить за тахаданцем тебе, думаю, вполне по силам.

— Хорошо, — ответила Лиардис, глядя в тонущий в темноте потолок. Она снова находилась там же, где и заснула — в собственной спальне в принадлежавшем Кедровой Лиге особняке. Строго говоря, она отсюда никуда и не уходила, все, что она видела, было обычным сном. Ну, почти обычным. Немного поворочавшись, таэтисса встала. Смятое одеяло беспомощно свесилось с края кровати. Недовольно фыркнув, девушка накинула первое попавшееся покрывало. Рука с длинными, выкрашенными в зеленый ногтями цапнула с прикроватного столика колокольчик. Дежурный слуга на раздраженный звон появился тут же. Эти ребята здесь вышколены великолепно, заснуть на посту для них — событие совершенно немыслимое.

— Сварите мне чаю, — велела Лиардис.

— Да, таэ.

И все-таки есть какой-то изъян в размышлениях Астаэлле, мрачно подумала таэтисса, вдыхая минутой позже горьковатый аромат. Чай в посольстве варить не умели. По крайней мере, эту бурду не сравнить с тахаданским напитком. И откуда только у южан такой талант к приготовлению этой травки…

В памяти всплыл образ хрупкой девушки с пепельными волосами. Ветассия Эргерион, когда украдкой бросала на нее взгляды, выглядела смущенной, оробевшей и довольно забавной. В целом, ситуация не слишком удивительная для людей-мистиков. Слишком уж долго им внушали, что трепетное почтение к родоначальникам благородного искусства мистицизма есть общеобязательная данность.

Лиардис бросила мрачный взгляд на тикавшие в углу часы. Пять утра. Птицы Рассветные, она же теперь не заснет из-за этого проклятого чая. И что слуге стоило отказаться варить ей эту бурду?

* * *

«Время действовать». Никаких других указаний очередное послание от Астаэлле не содержало. Да этого и не требовалось — давным-давно все оговорено. Кесиана иногда поражала мощь белокурой таэтиссы. Сколько раз она бесцеремонно влезала в его сны — еще спасибо, что Рассветные Птицы его миловали от какой-нибудь пошлятины! Да, в сновидениях они, разделенные сотнями лиг, могли спокойно обсудить дальнейшие планы, выработать стратегию поведения, да и просто поделиться новыми сведениями. Тем не менее, никакого удовольствия это Кесиану не приносило. Сама по себе мысль о полной уязвимости перед ледяной красавицей с васильковыми глазами чем дальше, тем больше вызывала глухое раздражение. Мало ли, что она приближена к самому Кругу — это еще не дает ей право вламываться в его мысли, как только появится такое желание!

Пригладив волосы, юноша поднес послание к пламени свечи. Огонь жадно накинулся на пахнущий васильками листок. Для него это превратилось в своеобразное состязание — успеет или нет? Стоило на мгновение отвлечься — и листок в руках рассыпался серым пеплом без его участия. Какими бреднями иногда забита голова…

Через полчаса — очередной организованный Сейнарисом прием, на котором ему, конечно же, отведена роль почетного гостя. Крысенок за прошедшие дни к «послу» привязался. Вообще-то, Кесиан его понимал — окружающие люди симпатий вызывали даже меньше, чем бывший наследник Архистратига Тагериса. Ровандисские вояки, конечно, знали толк в бранных делах. На этом их достоинства, в общем, и заканчивались. В большинстве своем они были обычной, неотесанной солдатней, пригодной для войны… И ни для чего другого. Так что наследника, запертого в Тиорте без какого-либо дела, в обществе непритязательных людей, не имеющих ни образования, ни сколько-то возвышенных интересов, было немного жаль. Тут уж хочешь — не хочешь, а будешь потихоньку спиваться да развлекаться по ночам с княжеской племянницей. Кстати, последней в роду бывших правителей Тиорты. Остальных ровандисцы прикончили — кого на Ландышевом лугу, а кого — на плахе, после взятия города.

Вспомнив девицу — хотя какая она, в бездну, девица! — липнувшую к Сейнарису на глазах у всего благородного общества, Кесиан поморщился. Большинство тиорской знати после поражения и не подумало продолжать борьбу. Более того, в массе своей они хлынули во дворец, всячески стремясь угодить победителям. Подхалимаж и примитивная лесть сменялись доносами, которые бывшие представители сословия всадников строчили друг на друга, позабыв о чувстве собственного достоинства. Дамы, в довесок, пытались добиться благоросположения ровандисской знати еще одним, старым, как мир, способом. Что и говорить, барышни имели немалую популярность. То, что за глаза их, не стесняясь, называли шлюхами, дамочек смущало мало.

Наместник пару раз пытался осторожно выяснить у Кесиана, может ли тот поспособствовать решению проблемы некоего Тельзаро Окаянного. Пришлось сослаться на ограниченность посольских полномочий и отсутствие права на вмешательство в дела суверенного государства. Помогать ровандисцам ловить человека, сохранившего верность присяге, не хотелось до тошноты. Астаэлле тоже пыталась убедить его вмешаться — это-де повысит его престиж среди ровандисцев. В конце концов, таэтисса от него отстала, охарактеризовав напыщенным болваном. Так что неведомый Тельзаро продолжал портить захватчикам жизнь, устраивая мелкие пакости — на крупные акции у него, по всей видимости, не хватало солдат.

Кесиан наградил критическим взглядом свое отражение в здоровенном зеркале, занимавшим добрую половину стены в его спальне. В Дворце Соцветий или перед императорским престолом он бы в таком виде не появился никогда, но для провинциального бала, на котором через полчаса большинство присутствующих упьется до свинячьего визга — вполне сойдет. В последнее время Кесиан сменил любимую черную накидку на человеческий костюм из синего бархата. Ну а от идеи уложить длинные волосы в сложную прическу пришлось отказаться еще в империи — здесь это и впрямь считалось сугубо женским делом. Понапридумывают же дурацких правил…

Щелкнула пряжка. Еще один дурацкий элемент гардероба, да еще и ножны с мечом оттягивают обильно украшенный золотом ремень вниз. Подавив тяжкий вздох, Кесиан отправился на прием благородного господина Сейнариса Эргериона. Посмотрим, насколько удалось расположить к своей персоне возомнившего о себе невесть что крысенка.

* * *

— Прощу прощения, друг мой, кажется я слегка опоздал, — Кесиан с легким поклоном опустился в соседнее кресло.

— Да полноте. Во-первых в этом нет ничего предосудительного, во-вторых вы не пропустили ровным счетом ничего, что было бы достойно вашего внимания, — усмехнулся в ответ Сейнарис. Сидевшая у него на коленях Тильзетта жеманно усмехнулась. В последнее время княжеская племянница начала ему надоедать. Наследница тиорского князя оказалась сущей дурой. Строго говоря, от нее и требовались вовсе не академические познания об устройстве мира, но однообразие имеет свойство приедаться.

Бал только начинался. Музыканты играли что-то куртуазное, вино лилось рекой, со всех сторон разносилось раскатистое чавканье. Ровандисские военные в массе своей лишь назывались благородными. На деле же подавляющее большинство из них — вчерашние пахари, сделавшие военную карьеру и получившие высокий титул в качестве награды. Сидевший за соседним столом сотник протяжно рыгнул. Что и требовалось доказать. Если бы не Кесиан, принц бы давным-давно свихнулся от злости и скуки.

Надежды на то, что отец смилуется и вернет его в Ровандис, потерпели полный крах. То ли он разозлился сильнее, чем показалось, то ли имел какие-то далеко идущие планы, а Сейнарису до самой весны придется сидеть в этом здоровенном, безвкусно обставленном зале, хлестать вино да обнимать очередную Тильзетту.

Немного поговорили о тактике ведения лесных войн. Кесиан с недовольным выражением на лице пожаловался на имперскую администрацию: ему в очередной раз запретили принять участие в охоте на Тельзаро Окаянного. Мол, не посольское это дело — по лесам за разбойниками гоняться. Тем более — вмешиваясь в дела суверенного государства. Сейнарис юному таэтис сочувствовал — чем-то в этом отношении их судьбы были немилосердно похожи. Даже в отношении лесного разбойника из упраздненного сословия тиорских всадников. Отец также запретил принцу участвовать в любых военных операциях. Интересно, зачем империи вообще нужен посол в этой дыре? Или аристократа законопатили сюда за какие-то прегрешения, о которых он, разумеется, благоразумно помалкивает? Версия ничем не хуже прочих.

— Милорд, — задумчиво произнес Кесиан после того, как тема Тельзаро была исчерпана. — У меня для вас есть определенные новости, которые я был бы рад обсудить с вами конфиденциально.

Сейнарис от этой фразы мгновенно протрезвел. Последнюю неделю он старался вытащить из таэтисского посла истинную причину его приезда, если таковая вообще была, но никакого результата его попытки не дали. Неужели сейчас он прольет свет на эту тайну?

— Охотно. Тильзетта, погуляй пока самостоятельно. — Стряхнув с себя возмущенно пискнувшую дуру, Сейнарис сделал приглашающий жест. — Думаю, гости не слишком обидятся, если мы их на время покинем. Предлагаю пока что переместиться в мой кабинет.

— С удовольствием.

Оказавшись на месте, Сейнарис первым делом окружил роскошно обставленную комнату мистическим коконом, исключившим подслушивание предстоящей беседы. Не то чтобы он всерьез опасался соглядатаев — но есть вещи, которыми не пренебрегают.

— Итак, я вас слушаю. — Принц опустился в кресло, жестом предложив собеседнику сделать то же самое.

— Видите ли, милорд, мое появление в Тиорте совершенно не случайно. Наблюдение за войсками и положением дел — всего лишь второстепенная причина.

Иными словами — банальный предлог, хмыкнул про себя Сейнарис. Ничего из ряда вон удивительного Кесиан не сказал — это и без того было понятно.

— Какова же главная причина вашего здесь появления?

— Вы.

— Я? — Брови принца взлетели вверх. И как прикажете это понимать?

— Что вас так удивляет? — Кесиан, подхватил со стола бутылку вина. — Империя, хоть и придерживается известной политики изоляционизма, старается быть в курсе происходящего в мире. Не буду ходить вокруг до около. Пока Ровандис тихо сидела в своих границах, ограничиваясь торговлей, ваша страна мало кого интересовала. Но после присоединения Тиорты многое поменялось. Вы доказали силу.

Сейнарис молча слушал, не пытаясь перебивать или задавать какие-то вопросы. Это все, грубо говоря, вступление.

— В результате некоторых обсуждений, наши стратеги пришли к выводу, что Ровандис может стать не просто чуть более сильным игроком, чем раньше. Она может стать надежным союзником против растущей мощи Тахаданского халифата, который не сегодня, так завтра прыгнет через Пальмовый пролив. Иными словами, империя полагает, что дальнейшее усиление Ровандис вполне соответствует не только вашим, но и нашим интересам. В частности, — тут Кесиан красноречиво приподнял бровь, — в области конфликта с Вельсией, приближение которого совершенно очевидно.

В изящный золотой кубок, булькая, полилась красная струйка. Сейнарис принял от собеседника вино, затем откинулся на спинку кресла. Кесиан в это время с интересом рассматривал принца, дожидаясь, когда тот сделает необходимые выводы. Выводы, чего уж там, напрашивались двоякие — с одной стороны, иметь за спиной такого союзника, как Таэтис — крайне соблазнительно. С другой стороны… Что-то в этом есть слегка подозрительное.

— Не скрою, такая позиция империи для Ровандис крайне лестна, — наконец, осторожно начал Сейнарис, — но если вы столь заинтересованы в дальнейшем сближении наших стран — почему не отправить посольство ко двору Архистратига?

— Оно будет. Со временем. Времени до начала весны у нас более, чем достаточно, а раньше эта кампания не начнется. Спешить некуда. Я приехал сюда совсем не для того, чтобы объявить вам о намерениях империи касаемо предстоящих конфликтов. Вернее, не только для этого.

— Тогда для чего же? — Сейнарис поджал губы. Этот таэтис кончит обнюхивать и облизывать его с разных сторон? Почему не перейти сразу к делу?

— Видите ли, основной моей задачей было составить мнение о наследнике короны. Да, да, я знаю. — Кесиан сделал упреждающий жест на готовое сорваться с уст Сейнариса возражение, — формально вы таковым не являетесь. Тем не менее, императорский престол вы заинтересовали. Недавно я отправил донесение, содержащее вашу характеристику. Сегодня пришел ответ. Империя предпочитает видеть наследником именно вас.

Сейнарис почувствовал, как где-то внутри него поднимается слепящее ликование. Это уже не пустые заверения в дружбе и надежде на дальнейшее сотрудничество. Это уже совсем не пустопорожняя дипломатическая чушь.

— Я прекрасно понимаю, почему Торговая Ассамблея поддерживает вашу конкурентку, — продолжил Кесиан. В карих глазах мелькнуло удовлетворение — таэтис заметил, какую реакцию вызвали его слова. — Конечно, слабый Архистратиг… Как там, кстати, зовется сей почтенный чин в женском варианте?.. Так вот, послушная кукла в руках дергающих за ниточки серых кардиналов — идея привлекательная, я их понимаю. Но как такое положение дел скажется на силе Ровандис? Одним словом, позиция империи проста. Раз нам нужна сильная республика — ей нужен сильный наследник.

— К сожалению, Торговая Ассамблея считает иначе, — Сейнарис старательно изобразил сожаление. Ясное дело, Кесиан завел разговор в таком ключе не просто так. Вопрос лишь — можно ли ему доверять настолько, чтобы делать поверенным в столь щекотливых вопросах?

— Ну, о том, почему она считает иначе, мы с вами, видимо, одного мнения, — усмехнулся таэтис. — Вопрос только, точно ли их мнение является решающим. Судя по весьма странному исчезновению наследницы — ценность точки зрения Ассамблеи легко можно… поставить под сомнение. — Последние слова Кесиан особенно выделил интонацией. — Кстати, а у вас есть предположения на тему местонахождения наследницы?

Вот тут Сейнарис задумался всерьез. Ответить «нет» означает расписаться во лжи. Кесиан ведь прекрасно понимает, что найти близкого родственника для мистика его уровня — дело не слишком сложное. Конечно, вряд ли он так уж оскорбится на это — но может счесть, что на эту тему принц не желает разговаривать в принципе. А то и решит, что принц разделался с проблемой без посторонней помощи… Каковая ему очень бы пригодилась.

— Она в Веканисе, — решился, наконец, Сейнарис.

— Что бы ей там делать? — На лице Кесиана проступило некоторое недоумение.

— Понятия не имею. Если не ошибаюсь, о ее нахождении в городе никто не объявлял. Возможно, она путешествует инкогнито? — Принц мысленно похвалил себя за дурацкую формулировку. При всем маразме, насквозь пропитавшем высказанное предположение, подтекстов в ней можно прочитать ой как много. Пожалуй, для нынешнего разговора — самое то.

— В таком случае, неплохо бы ее найти и… хм… убедить отречься от прав наследования.

— Отречение не будет принято Торговой Ассамблеей. Без ее санкции оно останется всего лишь нелепой бумажкой.

— Ну так надо убедить ее отречься так, чтобы у Ассамблеи и выбора не осталось, — кажется, Кесиану постепенно начинала надоедать эта игра в намеки и недосказанности. По крайней мере, двусмысленному толкованию эта реплика уже не подлежала. Лишить Ассамблею выбора можно лишь одним способом — оставив вместо двух наследников одного.

Попробовать показать еще больше откровенности? С одной стороны — опасаться в этом вопросе следует исключительно Торговой Ассамблеи. Остальным кандидаты на роль наследника либо неинтересны, либо интересен в таковом качестве именно Сейнарис — например, отцу или тем самым таэтис. Шпионом Ассамблеи Кесиана можно счесть лишь с очень большого перепоя…

— Для того, чтобы отыскать настолько, гм, убедительные аргументы, у меня на данный момент недостаточно возможностей, — неохотно признался Сейнарис.

— Ну вот мы и подошли к вопросу, действительно достойному обсуждения. — Кесиан откинулся на спинку кресла. Изящные пальцы вертели кубок, из которого за все время разговора таэтис не сделал ни единого глотка.

Загрузка...