Аделаида: путь к себе (3)

Глава семнадцатая, в которой мы возвращаемся в Ковен

Наверное, меня сбой в портале должен удивлять меньше всех. С него же всё и началось. Но нет! Когда мы не смогли выйти из сияющего магического перехода, внезапно ставшего ловушкой, я замерла от ужаса. Сердце бешено забилось где-то в горле, от невозможности вдохнуть заломило виски, а от слепящего света заболели глаза.

Даммир действовал чётко и собранно. Он влил ещё силы в заклинание, схватил меня за руку и потянул магию не только из меня, но и из лискарей. Я отдала всё до конца, до самого предела. С электрическим треском портал всё же поддался, и мы вывалились наружу сквозь неровную трещину, обжигаясь о её искрящиеся края.

Дальше похмельный Разум лишь успевал регистрировать события.

Вот в Танарила летит удар — эльф ловко уходит с линии полёта клинка, вздыбливает пол, ставит огромный мутный щит. В него со звоном вгрызается чужой меч, полусфера щита трещит, по нему бегут трещины, и он рассыпается на песок и черепки. Даммир выхватывает короткий кинжал из голенища. С рук Наташи срываются льдистые искры, и воздух дрожит. Нас закрывает ледяным куполом. В него летит огненный сгусток — и растекается по хрустальной поверхности. Щит кажется хрупким, но Наташа яростно вливает в него столько силы, что он мерцает в воздухе, фонит холодом.

Гарай с Ночкой с боевым визгом спрыгивают с моих рук.

Танарил резко приседает, кладёт ладони на гранитный пол, они утопают в камне, и тот размягчается, но руки эльфа застревают в полу. Геомант удивлённо дёргается и поднимает на Наташу дикий взгляд. Его поймала родная стихия, и он шокированно переваривает эту новость.

Мощный удар разбивает наш щит, Даммир накрывает напавших белым маревом и заходит одному из них сбоку. Лискарь нападает на врага сзади и полосует когтями ногу под коленом.

Их всего трое! Но кабинет звенит от напряжения. Магия искрит в воздухе. Пространство кипит яростью. Над Танарилом вырастает фигура врага, эльф пытается отпрянуть, но его руки в плену мраморной ловушки. Напавший обрушивает на геоманта мощнейший удар, но этот удар сокрушает лишь пол — Наташа успевает сбить врага с ног ледяным тараном и впечатывает его в камень. Лёд окрашивается алым, водница кидает следом ещё одно заклинание — и противник хрипит на полу, прошитый десятком ледяных клинков насквозь.

Второго подсекает под раненую ногу Даммир, его короткий клинок входит огневику под рёбра, муж с хрустом ломает ему руку и бьёт ещё раз. Гарай вгрызается в другую ногу врага. Ночка прыгает, взбегает по спине огневика и когтями рвёт ему лицо. Но тот успевает ударить в ответ до того, как падает на пол. Пламенный шар влетает в грудь Даммира, и муж шипит от боли — огонь сжигает одежду и опаляет тело.

У меня в горле застревает крик. Гарай острыми когтями рассекает горло и добивает второго врага.

А третий идёт на Танарила. Делает замах коротким мечом, и я в ужасе понимаю, что сейчас голова эльфа слетит с плеч. Не в силах даже шагнуть, я в ступоре смотрю, как лезвие рассекает воздух и метит в беззащитную шею. Даммир с рыком пинает врага, и сокрушительный удар меча приходится на плечо эльфа — брызжет кровь, раздаётся хруст, Наташа кричит и вцепляется в волосы напавшего. Оттягивает назад его голову и ледяным бритвенно острым клинком рассекает тому горло. Алыми пульсирующими толчками выплёскивается кровь. Последним, судорожным движением враг втыкает короткий клинок Наташе в живот. Инстинктивно пытаясь зажать разрезанное горло, он падает на окровавленный пол.

— Да вы заманали! — отчаянно рявкает Наташа, глядя на торчащий из своего живота меч.

Даммир оседает на одно колено, и я вижу, что огонь ранил его очень сильно. Он заваливается набок.

«Лекарей!» — вопит Разум.

«Беги!» — подстёгивает Паника.

И я срываюсь с места. Приёмная пуста, я бегу к выходу из ратуши, вырываюсь на пустую площадь и ору:

— Целителя, срочно!

Вопль разносится по безлюдному пространству, эхом отталкивается от стен.

— Ката! Лиля! — отчаянно кричу я и снова срываюсь в бег.

Да где они?! Где все?!

Из окна одного из зданий высовывается лохматая голова, и я снова ору:

— Целителя в кабинет Танарила, там раненые! Срочно!

Хлопают двери, наконец на площадь высыпают люди и маги.

— Шевелитесь! Они же умрут!

Кто-то срывается в бег, передо мной проносится коротко стриженный тёмноволосый эльф и исчезает в дверях ратуши. За ним следуют другие, и я несусь обратно, чтобы убедиться, что я не опоздала. Легкие горят, сердце бьётся в висках, ноги плохо держат, когда я понимаю, что могу не успеть.

Я влетаю в кабинет, где словно в фильме ужасов разбросаны по полу искромсанные тела. Падаю на колени возле мужа. Он без сознания, но дышит. Эльф оказывает помощь Танарилу, рядом сидит на коленях бледная Наташа с клинком в животе.

— Что случилось? — раздаётся женский возглас, и в кабинет врывается синеволосая Ката.

Она на мгновение замирает, но потом подчиняется властному приказу эльфа-целителя:

— Останови кровотечение у Наташи!

Ката кидается к подруге, бережно опускает её на пол и накладывает трясущиеся руки на живот рядом с клинком. Я чувствую себя бесполезной. Душу рвёт желание помочь, но я не умею ничего! Я бессильна!

Целитель, занявшийся мужем, споро срезает с его обожжённого торса остатки одежды, и моему взгляду предстаёт ужасный ожог — в одном месте я вижу почерневшее ребро, и меня накрывает волной страха и тошноты.

Вбегает Лиля. Шокированно осматривается и требовательно кричит:

— Элариэл, к кому?

— На тебе Наташа, — отзывается темноволосый эльф.

Танарил тем временем начал заваливаться набок — то ли потерял сознание, то ли усыплён, но его руки до сих пор скованы каменной ловушкой. Целитель перехватывает тело, пытается уложить удобнее и ругается сквозь зубы.

В помещение вбегают новые люди, становится суетно. Меня оттесняют к стене, и вот из-за чужих спин я уже ничего не вижу — только слышу шипящую ругань Наташи.

— Твою мать, как больно! Лиля, честное слово, если ты не обезболишь, я тебе двину. Нельзя так с живыми людьми. Ай!

— Помолчи и не мешай, — властно приказывает Лиля в ответ.

— Вот ещё! Ай, печёт! — взвыла Наташа. — Ушастого отключили, а меня наживую? Да что я тебе сделала?

— Я тебе сейчас сделаю! Не могу я тебя отключить, мать, ты слишком сильна! — возмущённо цыкнула Лиля. — Лежи молча, пока не стала врачебной ошибкой. Меня вообще от вида крови мутит теперь!

Я шагнула вперёд и села на колени между Наташей и мужем.

— А можно мне другого целителя? — почти мирно спросила Наташа и улыбнулась. — Этот — слишком беременный.

— Мать, не зли, — процедила Лиля, заливая живот подруги голубоватой магией. — Вот так лучше. Теперь вынем кинжал.

Лиля протянула руку и взялась за рукоять.

— Эй, не надо! Я сама!

— Сама ты на него напоролась, а я выну! — возразила целительница.

— Напоролись мы на засаду, а кинжал — это, можно сказать, боевой трофей, который я отобрала у врага.

— Дурында, — беззлобно ответила Лиля и уже мягче сказала: — Тогда сама вынимай, только ровно так, как он торчит.

— Да? А я-то планировала через спину протолкнуть! — зло фыркнула Наташа и на выдохе вытянула из себя клинок. — Вот. Всё сама, всё сама!

— Поговори тут у меня! — цыкнула Лилия.

— Как там остроухий? — спросила Наташа, вытягивая шею, чтобы заглянуть Лиле за спину.

— Да не ёрзай ты!

— Жить будет, куда денется, — весело отозвался Элариэл. — Сейчас зашью, и будет краше прежнего, только немного штопаный. Но Ката — девушка добрая, и такого не прогонит.

— А Даммир? — жалобно спросила я.

— И этот жить будет, — отозвался другой целитель.

— Кайрат, помощь нужна? — деловито спросил Элариэл.

— Нет, тут всё почти под контролем. Сейчас…

Над мужем в итоге колдовали дольше всего. Танарил уже спал, зашитый, Наташу уложили на одеяло и приказали лежать и не двигаться, чтобы не открылось внутреннее кровотечение, а над Даммиром всё ещё продолжали работать.

И вот сейчас, в этот момент своей абсолютной беспомощности я наконец поняла, что не просто простила мужа — люблю его до невозможности. И даже обещанное возвращение на Тихерру мне уже не нужно, ничего не нужно, если его не будет рядом.

Прошло несколько часов, прежде чем целители закончили. Два трупа унесли, а один из напавших всё-таки выжил — его тоже подлечили. Наташины ледяные клинки хоть и прошили врага насквозь, но жизненно важные органы не задели.

Соратники Танарил нашли и обезвредили блокиратор магии Земли, из-за которого геомант и оказался настолько уязвим. А вот блокиратор магии Воды сработал плохо — видимо, не зря ледяных магов выделяют в отдельный класс, всё-таки они не чистые водники.

— Никто не выжил? — сипло спросил Танарил, когда очнулся.

— Выжил Криат. Допросишь? — спросил Элариэл.

— Да.

Танарил наконец освободил ладони из мраморного плена и посмотрел на сидящего рядом нападавшего.

— Молот Правды он пока не переживёт… — начал Кайрат.

— У меня есть другой метод, — ответил эльф. — Nyar Nanwa![i] Зачем, Криат?

— У меня были видения, что я возглавляю Ковен, — прохрипел тот. — С Адметом я был знаком много лет. И видел… видел и то, что он станет Некромантом, и то, что потом оживёт. А вот дальше его судьбу я не знал.

— Потому что дальше вмешались боги? — спросил Танарил.

— Я думал, что он уйдёт в другой мир. Когда он пришёл в Ковен, мы предоставили ему информацию, накопители и портальные камни — всё, что он просил.

— Почему?

— Я видел, что миру сильно он не навредит. Но он пообещал убрать тебя, — ответил Криат. — А пока ты отсутствовал, Ковен возглавил я. И я хотел, чтобы так это и оставалось. Самую трудную работу ты уже сделал, город выглядит потрясающе. А я всегда мечтал… мечтал стать чем-то большим, чем просто прорицателем!

— Ты и стал. Предателем. Это действительно большее, — хмыкнул Элариэл и обернулся к Танарилу. — А ведь я говорил, чтобы ты Доккая на своё место оставил. А ты заладил: «прорицателю будет виднее, как защитить Ковен».

— Теперь понятно, почему Вельма знала о приходе Некроманта, а мы нет, — устало выдохнул Танарил. — Как же глупо, Криат. Ты же был в Малом Круге, моим доверенным лицом, почти другом…

— Глупо, — согласился Криат.

— А зачем сегодня напал? Я бы не узнал!

— Узнал бы. Она бы рассказала, — Криат указал на меня. — Она меня видела в ту ночь с Адметом, и обязательно узнала бы. Я видел два пути — что ты найдёшь и казнишь меня позже или что я уберу тебя сам. Кабинет был защищён, мы хотели избавиться от вас. Но вы должны были прийти вдвоём!

— Мы и хотели идти вдвоём, Даммир в последний момент передумал. Ещё и ждать нас заставил. Спасибо ему за это, — проговорила Наташа, жадно следя за допросом из положения лёжа.

— Допустим, вы бы нас убили, дальше что?

— Да вы вообще не должны были из портала выйти, но в нём слишком много Света оказалось, и мощности блокиратора не хватило! — возмущённо ответил Криат. — А дальше само собой так получилось…

Танарил посмотрел на распластанного без сознания Даммира, замершую на коленях рядом с мужем меня, лежащую на одеяле Наташу и перевёл взгляд обратно на Криата.

— Ненавижу предателей, — тихо сказал эльф.

Здание мелко дрогнуло — настолько мощные чары пробудил к жизни Танарил. Его заклинание втекло в закричавшего Криата, и тот медленно начал каменеть. Магия Земли постепенно превращала его из человека в статую, сантиметр за сантиметром меняя прорицателя изнутри. Тот так и застыл — сидящий на коленях и раззявивший рот в беззвучном теперь крике.

— Есть ещё желающие возглавить Ковен? Я готов уступить! — Танарил обвёл тяжёлым взором всех собравшихся, но никто не проронил ни слова.

А я вдруг поняла, что та реалистичная статуя, с которой мы с девочками чокались в ночь перед свадебным днём, тоже когда-то была живой. И тоже предала. Я с сочувствием посмотрела на эльфа. Я знала, каково ему. Ката мягко обняла своего возлюбленного и что-то шепнула ему на ухо.

Он с трудом поднялся и спросил Элариэла:

— Больных разнести по их комнатам?

— Нет, это далеко, а через портал лучше не носить. Пусть отлежатся хотя бы сутки. Можете на диван переложить, но очень аккуратно. А можно и на полу оставить — его нагрели, ничего с ними не будет.

— Я протестую! — возмутилась Наташа.

— Протест отклонён, — чуть насмешливо ответил Танарил. — Тебе ещё благодарность мою принимать. Так что лежи, заживай.

— Я останусь тут дежурить, — вызвалась Лиля.

— И я, — тихо отозвалась я, понимая, что толку от меня не будет никакого.

— Я отойду поесть и помыться, а потом сменю тебя, — распорядился Элариэл.

— А я посплю и приду часов через восемь тогда, — добавил Кайрат.

Когда все ушли, мы с Лилей остались вдвоём. Я села на тёплый пол рядом с мужем, поджав ноги под себя, и погладила его по руке.

— Я в драке бесполезна, — тихо призналась я. — Ничего не сделала.

— Бывает, — спокойно сказала Лиля. — Драка — вообще дело не женское. Именно потому Наташа их обожает, да, мать? Готова делать что угодно, лишь бы отрицать свою женственность.

— Женщины — слабые, — мрачно ответила водница.

— Женщины — разные. И если тебя и твою мать братья и отец держали под колпаком неусыпного контроля, это ещё не значит, что так поступают все и всегда. Напротив, играя на мужском поле по мужским правилам ты всегда будешь слабее. Я тебе много раз говорила.

— Я не хочу притворяться слабой, чтобы получить то, что я и так могу взять! — возмутилась Наташа.

— И не надо. Притворяться точно не надо. Но и отрицать в себе часть своей сущности тоже как-то странно, ты не находишь?

— Ничего я не отрицаю! — возразила Наташа.

— Да? — по-доброму усмехнулась Лиля. — И чувства к Даттону тоже?

— Откуда ты знаешь про Даттона? — удивилась я.

— Да Наташа в него с самой первой встречи в Арластане влюбилась. Только признаваться в этом отказывается.

— Её любовью к Даттону Триединая одарила. Как наказание.

— Тоже мне наказание, — фыркнула Наташа. — Я решительно ничего к нему не чувствую. Олух косноязычный. На таком только пиявок испытывать. Мне такой не нужен!

— Вот до тех пор, пока ты так говоришь, он твоим и не будет, — наставительно проговорила целительница. — Нормальный парень, высокий, красивый, сдержанный.

— Сдержанный? — взвилась Наташа.

— Раз тебя не прибил до сих пор, то очень даже.

— Да он просто не смог бы!

— А что, разве он пытался? — удивлённо вскинула брови Лиля.

— Нет, но…

— Значит, богиня тебя наградила любовью к Даттону? — задумчиво протянула Лиля. — И что изменилось?

— Да ничего, я тебе об этом и толкую, шельма ты беременная! — воскликнула Наташа.

— Ага, значит, я была права, и любишь ты его уже давно. Так что делать с этим будем?

— Ничего не будем! Не люблю я его, он мне даром не сдался! У него в башке чайками насрано и морда такая самодовольная, что так и просит кирпича! — разразилась возмущённой тирадой Наташа.

— Нет, я в восхищении, мать. Ты с такой силой отрицаешь свои чувства, что тут даже боги пасуют. Это достойно оваций. И подзатыльника.

— Я думаю, что они теперь Истинные, — вклинилась я в разговор. — Судьба им что-то подарила. Я попросила, чтобы Даттон в ответ Наташу полюбил, а богиня сказала, что это невозможно. И сделала что-то… Знать бы что!

Пришлось в подробностях рассказывать обо всём случившемся в Эльхах.

— И ты всё ещё будешь говорить, что не любишь его? — вскинула брови Лиля, обращаясь к Наташе.

— А что, от того, что богиня сделала, чайки за собой убрали, и кирпич подрихтовал его прекрасные черты? — отвернулась Наташа, закусив губу.

— Наташ, ты же сама знаешь, что вредничаешь…

— И что, Лиль? Что я сделать должна? Нацепить платье с вырезом, губы напомадить, метёлки фальшивых ресниц на веки прицепить и томно ими себя обдувать? — возмутилась водница.

— А что, Ида, я или Ката так делаем? — хмыкнула Лиля. — И ничего, как-то вот нашли…

— Вы — другое дело! — перебила Наташа. — Вы — другие.

— Ну да, слабые. А ты сильная. Поэтому сохнешь тут одна в Ковене, пока твой Даттон девкам подолы задирает.

— Ничего он не задирает! — закусила губу Наташа. — Кому он нужен-то вообще?

Мы помолчали. Я не настолько близко знала Наташу, чтобы лезть к ней со своим особо ценным мнением, но на мой вкус очень даже видный он парень. Не такой красавчик, как Арин, конечно, но тоже вполне себе едабельный, как сказала бы Шура. С мужем сравнивать бесполезно — тут я субъективна, хотя в какой-то момент доказывала себе, что Арин куда симпатичнее.

— Может, и никому. Но он точно нужен тебе, — мягко ответила Лиля. — Иначе ты бы его уже давно напоила, трахнула и забыла, как звать.

— Ты просто пользуешься тем, что я встать и уши тебе надрать не могу! — возмутилась раненая.

— Ты бы и так не смогла. Я беременная. Я ещё и заплакать могу в любой момент, гормоны шалят, глаза на мокром месте. Так что даже не пытайся, не сдюжишь.

— Шельма, — только и сказала Наташа, демонстративно от нас отвернувшись.

— Я вот знаешь что думаю? У тебя с Даттоном никогда не складывалось, потому что ты ни разу доброго слова ему не сказала. Можно попробовать его как-то похвалить…

— А вот не надо! Я хвалила! Я говорила, что из всех знакомых мне придурков он самый феерический.

— Говорю же, дурында.

— Нет, Лиль, а чего за дела вообще-то? Что за сеанс насильной психологической помощи?

— Пользуюсь тем, что ты сбежать от разговора не можешь.

— Это подло!

— Это очень эффективно и по-женски. Учись и внимай.

Повисла пауза.

— Не нужен мне этот ваш Даттон, — проговорила наконец Наташа, и прозвучало это… тоскливо, что ли.

— Тогда я не расскажу тебе, как его окрутить. Всё равно у тебя бы не получилось, — пожала плечами Лиля. — Так, не мешай, я пока Идиного мужа проверю.

С заговорщическим видом целительница склонилась над Даммиром и подмигнула мне.

— Как он?

— Нормально. Мышцы нарастут, кожа тоже. Кайрат хорошо с ним поработал. Теперь только абсолютный покой дня на три, чтобы всё срослось и схватилось. Хорошо, что он сам светлый. Светлые и водные всегда быстрее восстанавливаются. Знаешь, что-то чаю захотелось. Ида, будешь?

— Буду.

— И я буду! — раздался голос Наташи.

— Нет, тебе до завтра ни есть, ни пить нельзя.

— И что, вы при мне чаи гонять теперь будете? — от души возмутилась Наташа.

— Ага, и про Даттона разговаривать.

— Тоже мне подруги!

— Какие есть! — весело отозвалась Лиля.

[i] Nyar Nanwa — «говори правду», перевод с магического языка перворождённых.